Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Публицистика Владимира Крупина 23
1. Истоки публицистического стиля 23
2. Истоки публицистики В. Крупина 30
3 Тематический круг публицистики В. Крупина 38
4. Проблема взаимопроникновения художественной прозы и публицистики 64
5. Поэтика публицистики В. Крупина 77
5.1. Теория и факты 77
5.2. Определение жанрового своеобразия публицистики В. Крупина. Проблема очерка 87
5.3. «Дневник писателя» В. Крупина как публицистическое произведение 90
5.4. Особенности способов формирования авторской мысли в собственно публицистических работах и малых прозаических формах В. Крупина 95
5.5. Особенности композиции публицистических жанров и рассказов В. Крупина 108
5.6. Авторское «я» в произведениях В. Крупина. Способы выявления авторских оценок 134
5.7. Выразительные ресурсы публицистики 144
Глава 2. Публицистичность как основа художественности в произведениях В. Крупина 153
1. Публицистичность как стилевая особенность художественной прозы В. Крупина 153
2. В поисках духовности: художественное и публицистическое 161
3. Проблемно-тематическое пространство рассказов Б. Екимова и В. Крупина 165
3.1. Образ Дома 165
3.2. Тема детства 173
3.3. Проблема соотношения мира материального и духовного (земное и небесное) 180
4.Жанр повести: тема смерти в повести «Люби меня, как я тебя» В. Крупина и «Последний срок» В. Распутина 186
4.1. Любовь и смерть у В. Распутина и В. Крупина 186
4.2. Анна и Александра как православные героини. Особенности реализации замысла авторов 188
4.3. Мотив смерти и его роль в повести В. Распутина «Последний срок» и повести В. Крупина «Люби меня, как я тебя» 202
5. На вершинах духа: мотив Божьего промысла у В. Крупина и И.Шмелева 219
Заключение 236
Библиографический указатель 243
- Проблема взаимопроникновения художественной прозы и публицистики
- Особенности способов формирования авторской мысли в собственно публицистических работах и малых прозаических формах В. Крупина
- Проблема соотношения мира материального и духовного (земное и небесное)
- Анна и Александра как православные героини. Особенности реализации замысла авторов
Введение к работе
В настоящее время исследователи все чаще приходят к выводу, что современ
ным читателем во многом утрачено ощущение духовной глубины и евангельской
многомерности слова русских писателей XIX века. Поэтика классической русской ли-
тературы долгие годы изучалась вне связи с традициями духовной литературы, вне религиозного контекста. Произошло не только расцерковление эпохи, но и расхождение веры и культуры, языка и смысла. Поэтому современное теоретическое литерату-роведение ставит задачей осознание христианского, православно-русского компонента в художественном тексте как литературы XIX века, так и современной русской литературы православного направления'.
Однако классическая литература - явление все-таки достаточно традиционное для изучения и объективного анализа. Сложность же осмысления русской литературы рубежа XX-XXI вв. обусловлена в первую очередь тем, что существующие художественные явления, утвердившиеся в творческой практике факты и понятия не имеют на теоретическом и методологическом уровнях точного формального определения.
По справедливому замечанию Г.Л. Нефагиной, «для систематизации того текучего, разнородного материала, который дает литература второй половины 80-х - начала 90-х годов, необходимо время, нужна определенная дистанция, позволяющая взглянуть на литературный процесс не изнутри него, а со стороны. Ни одна из существующих концепций систематизации литературы не может в достаточной мере объяснить процессы, происходящие сегодня, но отдельные их положения дают возможность выработать принципы подхода к системно-типологическому изучению современной прозы»2.
См. об этом: Звозников А.А. Вера и культура: евангельский и художественный текст /А.А. Звозников //Культура и текст: Материалы междунар. конф. 10-11.09.1996. - Вып.1. Литературоведение. Ч. 1. - СПб.-Барнаул, 1997.
2 Нефагина Г.Л. Русская проза второй половины 80-х-начала 90-х гг. XX века: Уч. пособ. /ГЛ. Нефагина. -Минск, 1997. - СЮ. В этой работе автор предлагает обратить внимание на концепцию стадиальности М.Эпштейна как на одну из попыток включить современную литературу в систему всей русской литературы (См.: Эпштейн М. После будущего. О новом сознании в литературе /М. Эпштейн //Знамя. - 1991. - №1), а также считает возможным найти некоторые подходы к изучению современного литературного процесса на основании теории ДХЛихачева о закономерностях и антизакономерностях в развитии литературы (См.: Лихачев Д.С. Строение литературы: к постановке вопроса /Д.С. Лихачев //Русская литература. - 1986. - №3; Лихачев Д.С. Закономерности и антизакономерности в литературе /Д.С. Лихачев // Там же).
v%
Панорама литературных течений, направлений, стилей в 80-х-90-х гг. пестра и разнообразна, поэтому очень сложно создать более-менее определенную картину ее развития. Одни писатели, продолжая традиции русского реализма, обращаются к философским, религиозным, нравственным вопросам бытия. Другие исключают из своих произведений идеологию и политику, стремясь предстать «незаидеологизирован-ными». Мощное русло современной русской литературы связано с эстетическими поисками писателей, исповедующих разнообразие и равноправие методов, моделей и стилей зачастую в одном и том же произведении.
Современный литературный процесс представляет собой настолько сложное и неоднозначно оцениваемое явление, что появилась необходимость в типологическом его осмыслении, выявлении основных закономерностей и ведущих тенденций, которые определяют не только существующую в отечественной литературе ситуацию, но и перспективу ее развития. Однако уникальность и сложность литературной ситуации последних десятилетий в том, что состояние ее меняется слишком стремительно: иногда не удается выявить даже контуры системности.
В период, предшествующий началу так называемой «перестройки», вся литература в основном дифференцировалась по элементарным тематическим рубрикам: «военная», «деревенская», «производственная»; «наш современник»; «человек и природа» и т.д. Подобная классификация была весьма условной: понятие «тема» - сложное и многоплановое, включающее в себя не только «то, что положено в основу» (значение др.-греч. слова thema), но и «единство значений отдельных элементов произведения», которое «объединяет компоненты художественной конструкции, обладает актуальностью и вызывает интерес читателей»3. В первые годы перестройки тематические рамки постепенно расширялись за счет появления произведений так называемой «лагерной прозы» и публикаций возвращенной отечественной и эмигрантской литературы. Кроме того, появились публикации произведений, сознательно утверждающих духовное начало.
«Православная» по духу литература начала свое возрождение в 1970-е годы и стала проявлять себя более активно с 1988 года, когда было отпраздновано 1000-
3 Томашевский Б.В. Поэтика /Б.В. Томашевский. - М., 1996. - С.71.
летне крещения Руси и когда заметно изменилось общественное восприятие религии. В последнее десятилетие взамен устаревших социологических схем русским литературоведением начала разрабатываться проблематика христианского, в частности, православного сознания в русской литературе. Причем наибольшей притягательностью для филологов, изучающих взаимосвязи православия и культуры, обладают имена русских классиков - А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, И.А. Гончарова, Л.Н. Толстого и др.4 Что же касается изучения наследия русских художников нашего столетия, сознательно утверждавших свое вдохновение на православных нравственных устоях, то оно только начинается. На сегодняшний день наиболее исследованным является творчество Б.К. Зайцева5 и И.С. Шмелева6. Существуют работы, посвященные мировоззренческой эволюции М. Пришвина7, Б. Шергина8, А. Золотарева9, роману «Мастер и Маргарита» М. Булгакова10.
О русской литературе последних двух десятилетий XX в. написано еще меньше. В частности, существуют некоторые работы, посвященные историософским и хри-
4 См.: Дмитриев А.П. Православие и русская литература /А.П. Дмитриев //Русская литература. - 1995. - № 1.
- С.255-269.
5 См. Любомудров A.M. «Живое, светлое бытие...» Мир Божий в книгах Бориса Зайцева /A.M. Любомудров
//Русский крест. СПб, 1994. - С.69; Он же. Книга Бориса Зайцева «Преподобный Сергий Радонежский» /A.M.
Любомудров //Русская литература. - 1991. - №3. - С.112-121 и др.; Воропаева Е. «Афон» Бориса Зайцева /Е.
Воропаев //Литературная учеба. - 1990. - Кн.4. - С.32-35 и др.
6 См.: Черников А.П. Творчество И.С. Шмелева (1895-1917) /А.П. Черников. - М., 1974; Дунаев М.М Своеоб
разие реализма Шмелева /М.М. Дунаев. - Л., 1979; Сорокина О.Н. Московиана: Жизнь и творчество Ивана
Шмелева /О.Н. Сорокина. - М., 1994; Осьминина Е.А. Проблемы творческой эволюции Шмелева /Е.А. Осьми-
нина. - М., 1994; Любомудров A.M. Православное монашество в творчестве и судьбе И.Шмелева /A.M. Любо
мудров //Христианство и русская литература. - СПб. - 1998. - №5/6. - С.49; Черников А.П. Проза Шмелева:
концепция мира и человека /А.П. Черников. - М., 1998; Трубицына М.Ю. На пути к Лету Господню /М.Ю. Тру
бицына. - М., 1998; Зайцева Л.Е. Религиозные мотивы в позднем творчестве Шмелева: Дис. ... канд. филол.
наук /Л.Е. Зайцева. - М., 1999; Макаров ДВ. Христианские понятия и их художественное воплощение в твор
честве И.С.Шмелева: Дис. ... канд. филол. наук /Д.В. Макаров; УлГПУ. - Ульяновск, 2001; Мельник В.И. «Не-
упиваемая чаша» И.Шмелева /В.И.Мельник, Т.В. Мельник //И.С. Шмелев и литературный процесс накануне
XXI века: Сб. трудов междунар. научн. конф. - Симферополь. - 1998.-С.28-31; Л/ельник В.И. Композиционно-
смысловой центр повести И.Шмелева «Росстани» /В.И.Мельник, Т.В.Мельник //Русская литература и россий
ское зарубежье. V Крымские междунар. шмелевские чтения. - Алушта, 1996. - С.11-13 и др.
7 См.: Дворцова Н.А. М.Пришвин и русское религиозное возрождение XX в. (К постановке проблемы) /Н.А.
Дворцова //Вестник Московского ун-та. 1993. - Сер. 9. - №1. - С.3-11; Она же. Пришвин и Мережковский
(Диалог о Граде Невидимом) /Н.А. Дворцова //Вопросы литературы. 1993. - Вып. 3. - С.143-170 и др.
8 Шульман Ю.М. Личность над временем. О религиозной основе творчества Бориса Шергина /Ю.М. Шульман
//Москва.- 1994.-№3.-С.84-89 и др.
9 Халюев В.Е Забытый деятель русской культуры /В.Е. Хализев //Лит. обозрение. - 1992. -№2. - C.98-I05 и др.
10 См. например: Левина Л.А. Иешуа Га-Ноцри и «беспокойный старик Иммануил» (Нравственные ориентиры
в философском романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита») /Л.А. Левина //Начало. - Вып.2. - С. 190-209; Ле-
пахин В. Иконное и иконическое в Романе «Мастер и Маргарита»/В. Лепахин//Вестник РХД. - 1991.-№ 161.
- С. 174-185; Мишин Г. Суд Пилата /Г. Митин //Литература в школе. - 1994. - №1. - С.13-20; Гаврюшин Н. Ли-
тостротон, или Мастер без Маргариты /Н. Гаврюшин //Вопросы литературы. - 1991. - №8. - С.75-88; Королев
А. «Блудный сын»/А. Королев//Знамя. - 1994.-№4.-С. 196-204 идр.
стианским основам творчества А. Солженицына , изображению образа Спасителя в романах В. Тендрякова, Ю. Домбровского, Ч. Айтматова12. В новом свете представлена «военная проза» в статье И. Есаулова13. О романе В. Астафьева «Прокляты и убиты» вышла статья К. Кокшеневой14.
Серьезный анализ проблем постмодернизма «в горизонте православия» предлагает в одной из своих книг Т. Горичева15. Интересны работы В. Курбатова16, Ю. Ар-хипова17, А. Архангельского18, М. Дунаева19. Есть попытки проанализировать в этом ключе современную поэзию20.
Что касается осмысления того пласта, которое занимает данная литература в общем русском литературном процессе XX века, то оно еще, можно сказать, не произошло. Пока мы можем констатировать лишь начало такой литературоведческой рефлексии. В этой связи перед разработчиками процесса стоит масса вопросов. В частности, сама постановка вопроса: что есть православное искусство? Каковы отличия между произведениями авторов-отцов Церкви и авторов светских, но работающих в православном русле? Какими критериями определяется дифференциация понятий околоцерковная, религиозная и светская художественная литература на православную тематику?
См.: Назаров М. Два кредо. Этика и эстетика у Солженицына и Бродского /М. Назаров //Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси. - С.417-431; Кублановский Ю. Императрица в повествовании «Красное колесо»/Ю. Кублановский//Вестник РХД. - 1988.- №154.- С.150-174.
12 См. например, Семенова С «Всю ночь читал я Твой завет...» Образ Христа в современном романе /С. Се
менова //Новый мир. - 1989. -№11.- С.229-243; см. также: Золотусский И. Крушение абстракции /И. Золотус-
ский //Новый мир. - 1989.-№1. - С.246.
13 Есаулов И. Сатанинские звезды и священная война. Современный роман в контексте русской духовной тра
диции /И. Есаулов //Новый мир. - 1994. - №4. - С.224-239. См. также: Есаулов И. Тоталитарность и собор
ность: два лика русской культуры /И. Есаулов //Вопросы литературы. - 1992. - Вып. 1. - С.148-170.
14 Кокшепева К. У «Букера» в плену /К. Кокшенева //Москва. — 1994. — №3. - С. 15-20.
15 Горичева Т.М. Православие и постмодернизм ЛГ.М. Горичева. - Л., 1991. - 64с.
16 Курбатов В. По образу и подобию/В. Курбатов //Москва. - 1994.-№1.-С. 184-185.
17 Архипов Ю. Сказания о крестном пути /Ю. Архипов //Москва. - 1993. — №1. - С. 168-169.
18 Архангельский А. Огнь бо есть. Словесность и церковность: литературный сопромат /А. Архангельский
//Новый мир. - 1994. - №2. - С.230-243.
19 Дунаев ММ. Православие и русская литература: В 6 ч. /М. Дунаев. - М.: Христианская литература, 2000. -
4.VI.-C.730-778.
20 См.: Стратановский С. Религиозные мотивы в современной русской поэзии /С. Стратановский //Волга. —
1993. — №5. — С. 148; Дунаев ММ. Православие и русская литература: В 6 ч. /М. Дунаев. - М.: Христианская
литература, 2000. - Ч. VI. - С.715-730.
Необходимо понимать, что нерасчлененность и неточное определение данных
понятий порождает различные толкования и суждения об этом направлении в совре
менном литературном процессе.
— Мотивы, побуждающие одного писателя обратиться к данной тематике, к опыту
предыдущих поколений в этом вопросе, аспекты, результаты, формы и «механизмы»
процесса освоения этого опыта, цели, которые ставят себе авторы, чрезвычайно раз
нообразны. Поэтому литературоведение стремится выявить и обозначить эволюцию
развития этого достаточно нового явления.
В 1996 году издательство «Христианская литература» начала выпуск шеститомного издания кандидата богословия М.М. Дунаева «Православие и русская литература», где впервые в литературоведении предлагается систематизированное религиозное осмысление особенностей развития отечественной словесности, начиная с XVII и заканчивая XX веком.
Именно в этом научном исследовании дан подробный анализ современного пе
риода русской литературы, характеризующийся, по мнению автора, «утратою четких
ориентиров, некоторою растерянностью большинства писателей, хаосом мнений, от
сутствием православной церковности в их эстетической позиции»21.
,ф * * *
Необходимо отметить, что православное течение в современной литературе обладает некоторой спецификой. Высота христианской темы редко соответствует эстетическому уровню ее решения в прозе или поэзии. Причем, следует учесть то, что далеко не все произведения, в которых встречаются светские вариации на сакральные темы и евангельские сюжеты, можно отнести к православному направлению современной литературы. Ведь Православие - это не только специфическая тематика, но и прежде всего специфическая философия бытия. "Православие всегда искало раскрыть сердце человека навстречу Христу и ввести веяние Духа святого во все уголки душевной и бытовой жизни: пробудить в людях голод по священному; озарить жизнь
Дунаев М.М. Православие и русская литература: В 6-ти частях /М. М. Дунаев. - М: Христианская литература, 2000. - 4.VI - С.879.
незримо присутствующей благодатью; научить человека любить Бога в больших и в малых делах", - писал еще в начале прошлого века И.А. Ильин22.
В своей работе мы хотели бы проанализировать творчество такого русского писателя, как Владимир Крупин (мы берем последние 15 лет), в ракурсе авторских исканий православного жизненного идеала; уяснить, какова специфика и своеобразие его творчества в связи с этим; понять истоки его православного миросозерцания и механизм отражения этого миросозерцания в авторской поэтике. При этом главное внимание мы уделяем такому качеству творчества В. Крупина, как публицистичность, т.к. считаем ее много объясняющей доминантой.
В последние годы в творчестве писателя главной темой стало православное осмысление судьбы России. Самарская газета «Благовест» назвала его «одним из самых известных православных писателей на сегодняшний день»23. Творчество этого художника, оставаясь во многом вне интересов отечественной критики, представляет особый интерес для осмысления, так как свидетельствует о начавшемся восстановлении национальной традиции русской культуры, по сути, прерванной в концу XIX века (исключая, пожалуй, творчество Б. Зайцева, И. Шмелева и некоторых др.) и отражает один из самых важных процессов движения национального сознания и духа, связанный с пробуждением христианского религиозного сознания.
В личной беседе с автором данной работы В. Крупин отметил, что «к направлению православной литературы прежде всего следует отнести таких авторов, как о.Максим Козлов, о.Валентин Асмус, о.Владимир Вигилянский, о.Макарий Веретенников, о.Платон Игумнов, О.Владислав Свешников, о.Алексий Мороз, игумен Тихон Шевкунов.
Однако если иметь в виду собственно художественную литературу как таковую, то к этому направлению, скорее, можно отнести произведения Натальи Михайловой, Владимира Личутина, Николая Коняева, Петра Проскурина, последние рассказы Валентина Распутина, художественные произведения и публицистику Василия Белова.
22 Ильин И.А. Творчество И.С.Шмелева /И.А. Ильин //О тьме и просветлении. Книга художественной крити
ки: Бунин, Ремизов, Шмелев.-М.: Скифы, 1991.-С. 131.
23 Владимир Крупин: «Мы избрали путь за Христом...». Беседа с писателем /Записали А.Солоницын, А. Жо-
голев //Благовест. — 1998. - №21.
Есть православные мотивы в творчестве Ольги Гречко, Марии Авакумовой, Владислава Артемова, Олеси Николаевой и других авторов».
К этому можно добавить, что "...свидетельством возрождения христианского
ф сознания является творчество таких прозаиков, как Ф. Светов, А. Назаров, Вл. Мак-
„24 СИМОВ .
Таким образом, неточное определение понятий «православный писатель», «религиозное направление» и т.п. порождает различные мнения о представителях этого
* течения в современном литературном процессе. Думается, что «православный» пласт
современной литературы пока не обобщен и полностью не выявлен. Поэтому перечни
имен в любых классификациях относительны. Время, несомненно, прибавит новые
имена и выработает более четкие принципы классификации.
Объектом исследования в диссертации является творчество Владимира Крупина. Давно работая в русле так называемой "деревенской прозы", В. Крупин постепенно выходил на новый уровень понимания своей писательской задачи. В конце 80-х -90-е годы прозаик нашел свою тему, неповторимое лицо в характерном для конца XX века в России сугубо христианском, православном направлении. Однако сам писатель отмечает, что говорить о "православном литературном направлении" довольно труд-но, скорее - это попытка некоторых авторов возродить то, что было раньше, что было прервано в начале прошлого века (направление Ф.М. Достоевского). В. Крупин признался в личной беседе с автором данной работы, что не считает себя чем-то значимым в этой теме; в ней, по его мнению, в первую очередь должны звучать имена С. Нилуса, В. Никифорова-Волгина, Б. Зайцева, И. Шмелева.
В. Крупин - автор многих произведений, однако до недавнего времени он оставался на положении малоизученного писателя. Кроме небольшого количества рецензий существуют также немногочисленные обзорно-критические статьи, авторы которых пытаются представить картину творческого пути писателя25.
* 2А Дорофеева Л.Г. Христианская парадигма в романе В.Максимова "Прощание из ниоткуда" /Л.Г. Дорофеева
//Художественное мышление в литературе ХІХ-ХХ вв.: Межвуз. тематич. сб. науч. трудов. Калининград: Изд-
во Калининградского ун-та, 1994. - С.95.
25 См., например: Стрелкова И. О живой и мертвой воде /И. Стрелкова //Наш современник. - 1989. - №12. -С.126-130.
Предметом исследования являются особенности поэтики, эволюции писательской манеры В. Крупина и проблематики его произведений. На наш взгляд, без глубокого знания своеобразия поэтики, творческого метода, исканий и достижений этого писателя и публициста, произведения которого включены с недавнего времени в вузовские и школьные программы по литературе, невозможно полно и целостно осмыслить русскую прозу конца ХХв.
В науке уже были предприняты попытки изучения творчества В. Крупина. К наиболее серьезным следует отнести диссертации Н.А. Сатаевой "Современная советская проза 60-70-х гг. и народно-смеховые традиции"26, Л.Н. Скаковской "Проза -В. Крупина (проблематика и поэтика)" , а также Н.Л. Федченко «Тенденции жанро-во-стилевого развития повести 90-х годов (В. Крупин, Л. Бородин, В. Нарбикова)»28.
В исследовании Н.А. Сатаевой на материале творчества В. Шукшина, В. Белова, Б. Можаева, В. Крупина и др. писателей выявляется своеобразие народно-смеховых традиций прозы этого периода. Творчество В. Крупина рассматривается в III главе этой диссертации "Специфика освоения народной смеховой культуры в русской прозе конца 70-х гт".
В работе анализируются рассказы первых сборников В. Крупина «Зерна», «До вечерней звезды» (70-е годы), а также повесть «Живая вода» с точки зрения использования в них фольклорных традиций. Отмечая, что уже раннее творчество В. Крупина обнаруживает его тяготение к народно-смеховым началам, автор выделяет несколько приемов, используемых писателем.
Еще одним из исследований творчества В. Крупина достаточного серьезного и фундаментального характера является диссертация Л.Н. Скаковской .
В этой научной работе представлена периодизация творчества и дан анализ некоторых произведений В. Крупина (написанных до 1994г.). В творчестве писателя
Сатаева Н.А. Современная советская проза 60-70х гг. и народно-смеховые традиции: Дис. ...канд. филол. наук /Н.А. Сатаева. - Уфа, 1986.
27 СкаковскаяЛ.Н. Проза В. Крупина (проблематика и поэтика): Дис. ...канд. филол. наук/Л.Н Скаковская. -
Тверь, 1994.
28 Федченко Н.Л. Тенденции жанрово-стилевого развития повести 90-х годов (В. Крупин, Л.Бородин,
В.Нарбикова): Дис. ...канд. филол. наук /Н.Л. Федченко. — Армавир, 2000.
29 См.: Скаковская Л.Н. Проза В. Крупина (проблематика и поэтика): Дис.... канд. филол. наук /Л.Н. Скаков
ская.-Тверь, 1994.
исследователь выделяет три периода. Критерием данной классификации прежде всего служит рост литературного мастерства художника:
1972-1980гг. - период формирования В. Крупина как писателя, когда художник определяет тематику своих произведений (в основном рассказов), разрабатывает те основополагающие художественные принципы, которым он остается верен до настоящего времени. Особое внимание в рамках этого периода Л.Н. Скаковская уделяет повести "Сороковой день", в которой выявляет наличие и тесное взаимодействие трех жанровых составляющих: повести, эпистолярной формы и очерка. Последнее чрезвычайно важно с точки зрения изучаемой нами проблемы публицистичности как организующей основы прозы В. Крупина.
Период 1980-1988гг. характерен для художника тем, что все чаще в его произведения вторгается фольклор. Исследователь отмечает разнообразную разработку фольклорных жанров в прозе В. Крупина, где фольклорный текст помогает создать определенное настроение («Во всю Ивановскую»), раскрыть бытовую обстановку («Ямщицкая повесть»), охарактеризовать ситуацию («Живая вода»). Но прежде всего интерес к народному слову позволяет писателю лучше понять и раскрыть психологию человека («Вятская тетрадь» и др.).
При анализе третьего периода, открывающегося, по мнению автора диссертации, романом "Спасение погибших" (1988), основное внимание уделяется психологизму как ведущему методу в творчестве тех лет. Особое место среди средств психологического анализа Л.Н. Скаковская отводит внутренней речи, внутренним монологам, несобственно-прямой речи, особенностям лексико-грамматического построения произведений, реже использует портретные характеристики.
В итоге автор делает вывод: «Для В. Крупина характерен безбоязненный реалистический психологизм на протяжении всей его творческой жизни. На наш взгляд, он является точным признаком убежденности, прочности жизненной позиции художника. А вот принципы использования изобразительных средств психологизма не оставались неизменными. Если в раннем творчестве В. Крупин чаще использует прямые формы психологического анализа, дает авторский комментарий, то в зрелом писатель
чаще всего оставляет последнее слово за читателем. Да и непосредственное изображение внутреннего мира человека углубляется, что не может не свидетельствовать о выросшем мастерстве писателя. <...> В. Крупин уделяет большое место изображению внутреннего мира своих персонажей, тем самым подчеркивая огромную роль духовного начала в человеке»30.
Формула: «...оставляет последнее слово за читателем» - весьма спорна, во всяком случае, нуждается в достаточно подробной расшифровке, что дает основание для некоторых сомнений. На наш взгляд, мнение о методе психологизма как основном в прозе В. Крупина последних лет, также весьма субъективно.
В числе последних работ по творчеству В. Крупина можно назвать диссертацию Федченко Н.Л. «Тенденции жанрово-стилевого развития повести 90-х годов (В. Крупин, Л. Бородин, В. Нарбикова)»31. Творчеству В. Крупина посвящена глава «Концепция соборности и принципы ее художественной реализации в повестях В. Крупина 90-х годов». В ней «рассматривается специфика мировоззренческой и творческой позиции писателя, прослеживается трансформация образа героя, выявляются типологические черты соборности в произведениях, характеризуются принципы взаимодействия концепции соборности с жанрово-стилевой структурой повестей»32.
Исследователь акцентирует внимание на том, что идейной доминантой жанрово-стилевого пространства прозы В. Крупина является соборность. «Писатель ориентируется в трактовке этого понятия на его историческое толкование, сформулированное митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном: «Соборность - это единство народа в исполнении христианского долга и самопожертвовании, в стремлении посильно приблизиться к Богу, «обожиться», «освятиться», воплотить в себе нравственный идеал Православия»33.
Исследователем Федченко Н.Л. сделано верное замечание о том, что «всегда подспудно присутствовавшая в прозе В. Крупина тема Православия как духовной ос-
30 Скаковская Л.Н. Проза В. Крупина (проблематика и поэтика): Дис.... канд. филол. наук /Л.Н. Скаковская. -
Тверь, 1994.-С. 159-160.
31 См.: Федченко Н.Л. Тенденции жанрово-стилевого развития повести 90-х годов (В. Крупин, Л.Бородин,
В.Нарбикова): Дис. ...канд. филол. наук/Н.Л. Федченко. - Армавир, 2000.
32Там же.-СП. 33Там же.-С. 13.
новы народной жизни не всегда однозначно реализующаяся, в повестях 90-х гг. обретает полноту выражения и самостоятельность звучания»34. Здесь же автор работы отмечает «усложнение жанровой структуры повестей В. Крупина в 90-е годы за счет внесения в них элементов построения, свойственного произведениям ярко выраженной этической направленности (хожение, поучение, житие)»35.
* * *
Актуальность данного исследования. В нашей работе предпринята попытка изучения проблемы взаимопроникновения и синтеза художественного и публицистического начал в творчестве В. Крупина, а также рассмотрения публицистичности в поэтике ряда его художественных произведений. Своеобразная художественная манера, основанная на бессюжетном повествовании, на метких и чрезвычайно колоритных зарисовках характеров и ярких жизненных, общественных ситуаций, на использовании в качестве обобщения острой публицистической, афористически выраженной авторской мысли сформирована у В. Крупина прежде всего на тяге к православным идеалам. Однако этой стороной творчества В. Крупина, к сожалению, до сих пор никто не занимался. В нашем исследовании мы попытались ликвидировать этот пробел.
Изучая произведения последних лет, мы пришли к выводу о том, что мир прозы этого автора - неразрывное, органичное соединение художественного и публицистического начал. Рост мастерства писателя все более направлен на усиление публицистического эффекта, что обусловлено задачами его творчества.
В современном литературоведении интерес к изучению публицистического аспекта в творчестве различных авторов-прозаиков проявляется достаточно активно. Так, например, вопросами публицистики и теории публицистики занимаются В. Здо-ровега, Е. Журбина, Е. Кройчик, Е. Прохоров, Г. Солганик, М. Стюфляева, В. Учено-ва и др. Публицистике И. Шмелева посвящено исследование Ивченко Е.Г.36, о публи-
34 Федченко Н.Л. Тенденции жанрово-стилевого развития повести 90-х годов (В. Крупин, Л.Бородин, В.Нарбикова): Дис.... канд. филол. наук/Н.Л. Федченко. -Армавир, 2000. -С. 25.
35Тамже.-С.73-74.
36 Ивченко Е.Г. Художественные искания И.С.Шмелева (публицистический аспект): Дис. ...д-ра филол. наук /Е.Г. Ивченко. - М., 1998.
цистике В. Распутина писал Панкеев И.А. и т.д. Однако до сих пор ученые не при
шли к единому мнению по поводу определения четких границ «художественности» в
публицистике и «публицистичности» в художественном творчестве.
Несмотря на отсутствие единого мнения по этому вопросу, бесспорно, что пуб-
лицистичность проявляется в непосредственном выражении автором своего мнения по поводу волнующих его проблем в сочетании с особым индивидуальным способом изложения, определяющим стиль произведения.
Цель настоящего исследования - выявить своеобразие художественной манеры В. Крупина; представить его как писателя православного течения, обратив главное внимание на публицистическое («учительное») начало в его поэтике, на «исповедни-ческую» функцию его прозы (как мыслит сам писатель); уточнить, таким образом, его место в современном русском литературном процессе. Изучить проблему взаимопроникновения и синтеза художественного и публицистического начал в творчестве В. Крупина.
В связи с этим, в задачи настоящего исследования входит:
проанализировать эволюцию творчества В. Крупина как художника публицистического склада;
определить взаимовлияние художественного и публицистического начал в творчестве писателя (на примере очерков и рассказов);
показать специфику выражения православного начала в прозе В. Крупина, а именно: публицистическую направленность, публицистическую основу, неразрывно связанную с дидактическим («учительным») характером ряда произведений писателя;
на примере сопоставления некоторых произведений В. Крупина (рассказы, повесть «Люби меня, как я тебя») с работами тех художников, в творчестве которых доминирует не публицистическое, а художественное начало (рассказы Б. Екимова, произведения В. Распутина «Последний срок» и И.С. Шмелева «Пути небесные»), исследовать своеобразие художественной манеры писателя, выявив харак-терную публицистическую по духу природу поэтики В. Крупина;
объяснить эволюцию В. Крупина от деревенской темы к православной.
3 Панкеев И.А. Валентин Распутин. По страницам произведений /И.А. Панкеев. — М.: Просвещение, 1990.
Научная новизна работы определяется тем, что произведения В. Крупина впервые анализируются под выбранным нами углом зрения. Проблемы народно-смеховых традиций, влияние фольклора на стиль художественных произведений В. Крупина, особенности психологического анализа и некоторые другие вопросы уже привлекали внимание исследователей творчества этого писателя. Но в литературоведении еще не предпринималось попыток рассмотреть в прозе Владимира Крупина механизм взаимодействия «светского» и «православного» начал, а главное - характерного усиления публицистичности в творчестве писателя последних лет.
В ходе анализа произведений большое внимание уделено выявлению христианских мотивов в прозе В. Крупина.
Материалом анализа являются художественная проза, публицистические и критические работы В. Крупина, созданные им на протяжении всего творческого пути вплоть до 2002 года, а также ответы писателя на наши авторские анкеты. Принцип отбора материала обусловлен задачами исследования.
Методологическую основу настоящей диссертации составляют системный, сравнительно-сопоставительный, структурно-типологический методы анализа. В рамках данных методов и основополагающих работ М. Бахтина, А. Бушмина, В. Виноградова, М. Дунаева, Н. Лейдермана; религиозно-философских мыслителей И. Ильина, А. Ельчанинова, Н. Бердяева, Н. Пестова, а также работ Е. Журбиной, Е. Прохорова, Г. Солганика, М. Стюфляевой, В. Ученовой, М. Черепахова рассматривается проблема эволюции творчества В. Крупина как художника публицистического склада, а также вопросы взаимодействия в прозе В. Крупина художественного и публицистического начала, определяется круг его публицистики (в т.ч. и ранее не учтенной).
Для нас важно найти, с одной стороны, внутренние, специфические особенности художественного мира произведений В. Крупина, пронаблюдать особенности использования того или иного художественного приема, свойственные только ему и, с другой стороны, выделить то, что объединяет его с классической традицией (или то, в чем он эту традицию преодолевает), с опытом писателей-современников. Изучение в системе проблем поэтики и выявление христианских мотивов, публицистической доминанты в
творчестве писателя должны помочь понять авторский замысел, открыть новый уровень идейного смысла произведений В. Крупина и показать их особенности.
Теоретическая значимость работы состоит в обнаруженных закономерностях формирования оригинального художественного мира писателя в диалоге с литературной традицией, а также в разработке принципов анализа преемственных связей в словесном творчестве.
Положения, выносимые на защиту:
В. Крупин - писатель православно-патриотического течения современной русской литературы. Истоки этого направления, на наш взгляд, следует искать в "деревенской" прозе конца 70-80-х годов с ее обостренным видением того, как в отдельной человеческой судьбе отражаются процессы всечеловеческие, общенародные, вневременные. Именно писатели-«деревенщики» сыграли большую роль в пробуждении повышенного интереса литературы к этическим и духовным проблемам.
В. Крупин - прирожденный публицист по роду своих занятий, предшествующих и сопровождающих его литературное творчество. Публицистическое наследие писателя является неотъемлемой составляющей и структурообразующим началом всего его творчества. Специфика публицистики В. Крупина последних лет, а также глубинная причина обращения писателя к ней как к таковой, кроется в религиозности этого автора.
Усиление публицистического начала в произведениях последних двух десятилетий является одной из главных закономерностей творчества В. Крупина.
Мир творчества В. Крупина - органичное, неразрывное соединение художественного и публицистического начал. Анализ творчества писателя показал закономерную близость его публицистической и художественной прозы, взаимное «проникновение» художественной и публицистической стихий друг в друга.
Специфика проблематики произведений В. Крупина определяется тем, что в художественно-публицистической ткани повествования более «непосредственно», чем в «чисто художественных» произведениях писателя отразился внутренний мир автора, его эстетические, общественно-политические и философские взгляды и представления.
Структура работы
Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического указателя. Объем работы - 271 страница.
Во введении обосновывается актуальность, формулируются цели и задачи исследования, дается краткий обзор имеющихся научных подходов в исследовательской литературе о творчестве В. Крупина.
В первой главе «Публицистика В. Крупина» выявлены истоки публицистики в творчестве В. Крупина, анализируется тематический круг публицистических работ писателя. В раннем творчестве это еще не православная, а патриотическая публицистика, затронувшая ряд характерных тем: тема малой родины, проблема исторической памяти', тема воспитания и образования подрастающего поколения, проблема нравственности, культуры и духовности, тема литературы и искусства, проблема экологии, и др.
В главе показано, что публицистика В. Крупина существует в определенной традиции (рассматривается опыт писателей и мыслителей XIX и ХХвв.). Мы доказываем, что В. Крупин - прирожденный публицист по роду своих занятий, предшествующих и сопровождающих его литературное творчество, причем специфика и глубинная причина обращения писателя к публицистике в последние годы кроется в религиозности этого автора. Многие его произведения 90-х гг. - это не столько гражданская или сугубо философская, сколько религиозная публицистика православного писателя.
В рамках нашего исследования, а в частности, в связи с определением специфических черт поэтики публицистики В. Крупина, мы проанализировали, как рассматривается вопрос о существе и природе поэтики литературной публицистики вообще в современной науке. Нами были изучены работы таких ученых, как Е. Прохоров, М. Стюфляева, В. Ученова, М. Тикоцкий, В. Горохов, М. Черепахов, Е. Ивченко, В. Вакуров, Н. Кохтев, Г. Солганик, А. Рубашкин и др. В исследованиях этих авторов достаточно большое внимание уделяется многим проблемам, существующим на сегодняшний день в теории публицистики, в частности: поэтике публицистики, проблеме автора, проблеме образности, жанровой природе публицистики, наличию «пограничных» жанровых форм, вопросу соотношения документального и художественного начал в публицистике (который является одним из самых спорных) и др.
Проведенный нами анализ публицистики В. Крупина выявил наличие в его творчестве пограничных явлений и доминирование прежде всего очерковых форм. В связи с этим нами изучены исследовательские работы, посвященные как теории, так
и истории очерка (В. Вакуров, Н. Кохтев, Г. Солганж, Е. Прохоров, П. Глинкин, В. Алексеев, Е. Ивченко, Е. Журбина, Т. Беневоленская, А. Цейтлин, В. Кулешов, В. Мельник).
Сложность в определении жанровой специфики очерка на практике породила попытку сопоставить некоторые рассказы В. Крупина и его собственно публицистические работы. В рамках этого сравнения и опираясь на теоретические выводы профессора Е.П. Прохорова38, мы рассмотрели некоторые черты поэтики публицистических произведений В. Крупина.
Во второй главе с целью выявления специфики публицистического начала в
прозе В. Крупина дан сопоставительный анализ с произведениями тех авторов, которые не только являются современниками В. Крупина, но и заявили о себе в свое время в том же направлении - в рамках «деревенской прозы». На наш взгляд, этих авторов многое объединяет: проблематика, герои, верность «корням», теме малой Родины... При этом мы берем за основу сравнения категорию жанра, поскольку каждый жанр обладает «памятью» (термин Бахтина М.М.), а соответственно, соотнесен с определенными традициями.
Основными жанрами художественной прозы В. Крупина являются рассказ и повесть. Публицистическую доминанту его рассказов мы выявим на основе сопоставления с творчеством Б. Екимова. Данный выбор обоснован тем, что, во-первых, творчество Б. Екимова продолжает и развивает традиции «деревенской прозы», во-вторых, жанр рассказа является ведущим в творчестве этого писателя.
Своеобразие творческой манеры В. Крупина и Б. Екимова, оригинальность подхода каждого к рассмотрению болевых проблем современности отчетливо обнаруживаются в обращении писателей к одним и тем же темам (тема детства, тема чуда, тема Дома, тема милосердия и др.). Главным средством характеристики героя Б. Екимова является его психологический портрет, его поступки и действия, основанные на ситуации нравственного выбора. Средства В. Крупина - выразительные ресурсы публицистического стиля: бессюжетное повествование, основанное на ярких зарисовках характеров и ситуаций; повествование от первого лица; географические и историче-
38 В определении способов формирования авторской мысли мы придерживаемся классификации проф. МГУ Е.П. Прохорова. См. подробнее: Прохоров Е. Искусство публицистики /Е.П. Прохоров. - М.: Советский писатель, 1984.-С.214-216.
ские экскурсы; экскурсы в прошлое героев; воспоминания; убеждения; повышенная эмоциональность; намеренная заостренность волнующих писателя вопросов и публицистические по духу выводы.
В. Крупин - не только мастер художественного слова, но и мастер бессюжетного повествования. Зачастую его зарисовки тяготеют к остроумному анекдоту, устному живому рассказу. Причем законченность, своеобразное художественное обобщение его произведениям придает остро публицистическая, афористически выраженная авторская мысль. Эти качества художественной манеры выделяют В. Крупина в числе других авторов (В. Распутин, В.Белов, Б. Екимов).
Жанр повести у В. Крупина и особенности авторской поэтики в этом жанре мы рассматриваем в сопоставлении с творчеством В. Распутина. Ставить рядом имена таких довольно разных писателей, как В. Распутин и В. Крупин, позволяет, очевидно, не столько принадлежность их к деревенской тематике (оба они все-таки переступают ее границы), а, скорее всего, общность нравственно-философских поисков и некоторых особенностей того мировосприятия, которое нашло выражение на страницах их рассказов, повестей и публицистики.
При сопоставлении повести В. Крупина «Люби меня, как я тебя» с произведениями В. Распутина «Последний срок» и И. Шмелева «Пути небесные» определены параллели в сюжетах указанных произведений, выявлены различия в поэтике и образных средствах, используемых авторами, проанализированы особенности манеры повествования в изображении религиозно осмысленных тем (тема смерти, тема любви, тема Божьего промысла). Именно в сопоставлении с художниками эпического (В. Распутин) и эпико-лирического (И. Шмелев) склада выявляется своеобразие творчества В. Крупина, прежде всего - публицистичность как структурообразующий принцип его художественной прозы.
В современном литературоведении все яснее вызревает мысль о том, что собственно духовная литература не терпит фантазии, воображения, - по сугубо духовным же причинам. В Православии как истина и ложь противоположны мечтания («прелесть») - с одной стороны, и «трезвение» - с другой. Это всегда знали писатели, духовно настроенные, об этом говорит и сам В. Крупин. По его словам, перед людьми,
занимающимися литературой, стоят два огромных соблазна, связанные с «авторством» и «самостью», - вынести приговор и объявить себя создателем произведения, героя, образа и т.д. Художественная проза сопротивляется «учительству», а публицистика есть разновидность «учительства». Поэтому путь В. Крупина от прозы художественной к прозе публицистической - естественный и закономерный путь духовного взросления и созревания.
В заключении подводятся итоги исследования.
Практическая значимость работы определяется новизной научного подхода к исследованию публицистики, а также публицистической составляющей в поэтике прозы В. Крупина, особенностям в выявлении христианских тем, идей, мотивов и образов. Результаты могут использоваться в лекционных курсах и семинарских занятиях по истории русской литературы XX века, в практике школьного преподавания литературы.
Выводы и положения диссертации могут быть полезны при разработке курсов лекций по современной русской литературе, а также могут найти применение в работе спец. курсов и спец. семинаров по поэтике прозы.
Апробация результатов исследования осуществлялась в форме докладов и сообщений на заседаниях кафедры филологии Ульяновского государственного университета и кафедры филологии, издательского дела и редактирования Ульяновского государственного технического университета, а также на международных и региональных конференциях (Ульяновск, 1999, 2000, 2001, 2002, 2003).
По теме диссертации опубликовано 8 научных работ (общ. объемом 2,8 печ. л.).
Солонина О.П. (Белова О.П.) Владимир Крупин как православный писатель /О.П. Солонина //Труды молодых ученых УлГУ: Сборник докладов и тезисов докладов студентов и аспирантов на VIII ежегодной научно-практической конференции (апрель, 1999).-Ульяновск: УлГУ, 1999. - СП0-111.
Солонина О.П. (Белова О.П.) Агиографические мотивы прозы В. Крупина (на материале повести «Великорецкая купель») /О.П. Солонина //Литература и культура в контексте христианства: Труды второй международной научной конференции. - Ульяновск: УлГТУ, 1999. - С.83-87.
Солонина О.П. (Белова О.П.) К вопросу о традиции в русской литературе (тема веры и безверия в творчестве В. Крупина) /О.П. Солонина //Традиция в истории культуры: Сборник докладов и тезисов докладов И-й региональной конференции (февраль, 2000) - Ульяновск: УлГУ, 2000. - С. 159-168.
Солонина О.П. (Белова О.П.) Публицистичность как стилевая особенность художественной прозы В. Крупина /О.П. Солонина //Традиция в истории культуры: Сборник докладов и тезисов докладов Ш-й региональной конференции (февраль, 2001) - Ульяновск: УлГУ, 2001. - С. 161-164.
Солонина О.П. (Белова О.П.) Тематический круг публицистики В. Крупина /О.П. Солонина //Вопросы филологии: Сборник научных трудов. - Ульяновск: Ул-ГТУ, 2002.-С.51-64.
Солонина О.П. (Белова О.П.) Выразительные ресурсы публицистики В. Крупина /О.П. Солонина //Открытые культуры: Материалы Всероссийской научной конференции. Ульяновск, 23-25 мая 2002г. - Ульяновск: УлГУ, 2002. - С. 186-192.
Солонина О.П. (Белова О.П.) Особенности художественной манеры В. Крупина (публицистический аспект) /О.П. Солонина //Труды молодых ученых УлГУ: Сборник докладов и тезисов докладов студентов и аспирантов на XI ежегодной научно-практической конференции (апрель, 2002). - Ульяновск: УлГУ, 2002. - С. 197-199.
Белова О.П. Проблемно-тематическое пространство рассказов Б. Екимова и В. Крупина /О.П. Белова //Труды молодых ученых УлГУ: Сборник докладов и тезисов докладов студентов и аспирантов на XIII ежегодной научно-практической конференции (апрель, 2003). - Вып. 12. - Ульяновск: УлГУ, 2003. - С. 179-182.
Проблема взаимопроникновения художественной прозы и публицистики
Вопрос соотношения документального и художественного начал в публицистике и художественной прозе является одним из самых спорных на сегодняшний день. Так, например, М.Черепахов однозначно считает, что «публицистика - не художест-венная литература, не область художественного творчества» . А.Рубашкин, говоря о том, что «публицистичность художественной литературы и художественность публицистики не тождественны», все же призывает «рассматривать писательскую публицистику как специфическое явление искусства. При ином подходе, - пишет исследователь, - мы, видимо, должны отлучить от творчества, от искусства все, что не есть повесть, роман, рассказ, драма. При такой трактовке куда девать эссе, как быть с очерком...?»188
Критик подчеркивает, что проникающие в различные сферы искусства черты документальности, публицистичности или лиричности помогают обнаружить «новые возможности создания художественности в сочетании логики и образа в широком смысле этого слова»189.
Существует интересное мнение по поводу проникновения художественных элементов в документальную публицистику. Так, Ким М.Н. считает, что «...в документальных типах творчества вполне допустимы условность и вымысел»190. В создании документального образа исследователь отдает должное таким элементам художественного творчества, как авторское воображение, типизация, условность. Публицистическую условность в теории публицистики принято рассматривать как сложный механизм отображения действительности, который имеет исходной точкой документальную фиксацию факта, но предполагает «закрепление» данного факта в ткани произведения. Закрепление факта происходит, как правило, путем соединения его с подобными ему с помощью ассоциативных связей, не нарушающих объективного и достоверного звучания описываемого фрагмента.
В документальном очерке формы условности могут выражаться и в авторской точке зрения, и в выборе определенного ракурса при изображении человека, и в свободе выбора конфликтов (межличностных, межгрупповых, производственных, моральных и т.п.).
Очень много мнений в теории публицистики высказано о допустимых границах присутствия художественной образности в публицистике и, наоборот, публицистичности в мире художественной литературы. Само же понятие «публицистичности» теоретиками трактуется достаточно неопределенно: «Публицистичность - такое свойство художественного произведения, научного сочинения, исторического трактата, записок мемуариста, политического документа, которое проявляется с содержательной стороны как вторжение в текст суждений о соотносимых с темой явлениях и проблемах современности, ее событий и персонажей, когда в произведениях звучит голос современности, прочитывается "злоба дня", ставятся и решаются вопросы, волнующие общественное мнение. Публицистичность проявляется как вторжение "духа времени", как открытость автора произведения для вопросов дня»191.
Публицистичность как элемент художественности входит в контекст всего литературного процесса 80-90-х гг. XX в. Если в творчестве В. Крупина (что будет доказано далее) публицистичность связана с идейной направленностью автора (идея привести читателей к церкви), то, например, в творчестве А. Солженицына публицистичность определяется основной и важнейшей задачей автора - быть свидетелем и летописцем истории России.
Следует заметить, что оба писателя работали в близких жанрах: жанр художественно-публицистической автобиографии (дневниковые записи «Родные половицы», а также автобиографическая повесть «Прости, прощай...» В. Крупина и «Бодался теленок с дубом» А. Солженицына); жанр миниатюры, а по мнению некоторых исследователей - стихотворения в прозе («Крохотки» А. Солженицына и цикл В. Крупина «Крупинки»), многочисленные рассказы, очерки, эссе, статьи...
Оба писателя обращались к одним и тем же темам: так, например, тема правед-ничества, агиографические мотивы встречаются у А. Солженицына в рассказе «Мат-ренин двор», у В. Крупина - в повести «Великорецкая купель». Рассказ «Пасхальный крестный ход» А. Солженицына перекликается с более поздним почти одноименным произведением В. Крупина - «Крестный ход». Крестный ход Солженицына (1966г.) -это «крестный ход без молящихся! Крестный ход без крестящихся! Крестный ход в шапках, с папиросами, с транзисторами на груди»192. Крестный ход у В. Крупина (1990-е гг.) - «это непрерывная соборная молитва. ... Крестный ход - это наступление на нечистую силу, это язвы дьявольскому воинству, поражение и посрамление сатаны. ... Эти молитвы на многие версты как пеленой целительной укрывают нашу родину»193.
Выбор названия для повести В. Крупиным, скорее всего, не случаен, он несет в себе своеобразный знак традиции. М. Бахтин писал: «Два сопоставленных чужих высказывания, не знающих ничего друг о друге, если только они хоть краешком касаются одной и той же темы (мысли), неизбежно вступают друг с другом в диалогические отношения. Они соприкасаются друг с другом на территории общей темы, общей мысли»194. На наш взгляд, это замечание относится и к использованию писателями одноименных (или почти одинаковых) названий. Такой прием В. Крупина дает возможность читателю соотнести его повесть с рассказом А. Солженицына, сопоставить точки зрения авторов на это явление и сравнить, как изменилась ситуация за последние годы.
Особенности способов формирования авторской мысли в собственно публицистических работах и малых прозаических формах В. Крупина
Хочется отметить, что публицистическое наследие В. Крупина представляет несомненный интерес для современных читателей. Во-первых, публицистическая мысль автора охватывает самые разнообразные стороны нашей действительности. Во-вторых, несмотря на то, что жанры публицистики предполагают оперативность, а, следовательно, и в какой-то степени имеют «сиюминутный», «временный» характер, о публицистике В. Крупина однозначно так сказать нельзя. До сих пор многие публицистические произведения, написанные, например, 10 лет назад или даже раньше, сохранили актуальность своего содержания.
«Надвременной» характер публицистики у В. Крупина достигается с помощью философских обобщений, к которым приходит автор, описывая конкретные ситуации, рожденные конкретными впечатлениями, событиями, а главное - тем, что писатель постоянно нацелен на неизменяемое во времени христианское учение как на утверждаемую им основу жизни человека и общества.
Нужно заметить, что особенностью мышления настоящего публициста является то, что, «воспроизводя жизненные ситуации, размышляя над их "составляющими", над их внутренней природой и внешними связями с другими ситуациями жизни, де-лая выводы и выдвигая прогнозы, рекомендации, он судит о них целостно» . Основой подобной целостности у В. Крупина является духовная традиция русского народа. Говоря о разных проблемах нашего общества, автор постоянно обращает вниманиє читателей на то, что «все в этом мире живет Божиим присутствием. Но как, как это донести до людей, как убедить, что спасение только во Христе?» В этом В. Крупин видит основную свою задачу и как писателя, и как публициста, и как православного педагога, и как человека.
Так, например, в первом номере «Дневника писателя» (январь, 1996г.) В. Крупин опубликовал ряд очерков, объединенных названием «Осенние записки». В предисловии писатель заявляет: «Слава Богу, дожили мы до времен, когда в справке об авторе можно говорить не о партийной принадлежности, а о вероисповедании»264. Автор выходит на диалог с читателями, представляя им себя как человека православного, верующего. Он подготавливает почву для соответствующего восприятия его мыслей и чувств, старается вызвать определенное отношение ко всему тому, о чем пойдет речь далее.
Цикл «Осенние записки» начинаются очерком «Были советскими, стали россияне, когда же станем русскими?» В. Крупин умело пользуется средствами публицистического стиля: тема, волнующая писателя, ставшая поводом для раздумий и размышлений, заявлена в заглавии статьи.
И уже в первых строках В. Крупин, передавая свое понимание данной проблемы, сам отвечает: «Когда будем православными. Или, хотя бы для начала, приблизимся к православному мировоззрению. Ведь только Православие может спасти и сохранить русскую землю, восстановить наше попранное имя. Путь к осознанию себя русскими лежит через восстановление национального достоинства» . Далее автор показывает, как, с его точки зрения, СМИ унижают национальное достоинство русских. Писатель не берется делать глубокий анализ данного явления - это не входит в его задачи. Он просто приводит конкретные факты, ссылаясь на конкретные источники, позволяя себе лишь небольшой комментарий. Несколько, по словам самого В. Крупина, «хамский, разнузданный, ...приблатненный и развязный» тон очерка определяется содержанием, а также стилем цитируемых изданий.
Игра звуков и слов, антитезы, паронимы, яркие эпитеты, штрихи к портрету, ироническое обыгрывание и др. - вот неполный перечень приемов, с помощью которых публицист выражает свое отношение к демократическим СМИ и за которыми легко узнаются реальные люди, реальные факты, изображенные в статье (например, режиссер Грязанов (Э.Рязанов), режиссер Моторовский (В.Тодоровский), Андруан де Михель-Кончаковский (А.Михалков-Кончаловский), актриса Дурикова (И.Чурикова), фильм «Курочку грабят» («Курочка-Ряба»), передачи «В стране дураков» («Поле чудес») и «Кильки пера» («Акулы пера») и пр.).
Факты, приводимые автором, взяты из совершенно случайно выбранных источников (увиденная программа телевидения, случайно взятый в руки журнал), что придает большую объективность повествованию. И в конце очерка В. Крупин вновь заостряет внимание читателей на основной своей идее: вся мудрость жизни заключена в Евангелии, так «...зачем остальное читать?»266
Для большинства публицистических работ В. Крупина свойственен историзм мышления. Его публицистика работает на будущее. Автор показывает жизнь с различных сторон, осмысливает сегодняшнюю действительность таким образом, чтобы своими выводами и рекомендациями, пожеланиями или, порой, резкими замечаниями повлиять на общество, на сознание людей и их мнение. Перемены в обществе должны способствовать историческим переменам в жизни, в будущем.
Но в литературоведении под «историзмом мышления» принято понимать «не только связь «сегодня — завтра», но и соотношение «вчера — сегодня». Ведь подлинный историзм мышления публициста заключается в том, чтобы рассматривать ситуации жизни как момент перехода из прошлого в будущее267. И сам В. Крупин говорит нам об этом: «Русский, любя Россию, не может не знать ее прошлое. Узнав про-шлое, он не может не видеть значения Православия в судьбе России» . Отсылая к прошлому, писатель напоминает нам, что без Божьего Промысла ничего в России не совершалось и ничего более Россию не спасало. Достичь цели, соединить в своих произведениях прошлое и будущее, сиюминутное и вечное помогают публицисту различные способы формирования авторской мысли.
Например, в зарисовке «Как меня переводили» автор начинает разговор о самобытности русского языка, о том, как тяжело переводчикам точно перевести, а иностранцам понять тонкости различных слов. Лишь русский человек в силу своего особого менталитета, особого мировоззрения может легко понять то, что объяснить иностранцу просто невозможно. Далее постепенно мысль очерка обретает более внушительные масштабы. В. Крупин говорит о том, какие произведения и почему было угодно переводить на иностранные языки, и перед читателем предстает особая атмосфера 80-х - начала 90-х. Высказывая нелестные слова в адрес В.П. Астафьева, В. Крупин опять-таки рассматривает ситуацию как человек православный: «...грешно осуждать - Бог всем судия. Хотя в Христианстве существует такая форма человеческого общения, как братская укоризна. Именно братски я и написал про Астафьева»269. На примере этого текста мы можем наблюдать своеобразный путь формирования публицистической мысли В. Крупина.
Вначале автор описывает конкретную ситуацию (переводчица не может отличить понятие «деревенщики» и понятие «деревяшки»), но затем эта ситуация разворачивается. Появляется ощущение того, что мысль автора рождается как бы исподволь, в результате обдумывания вслух, в присутствии читателей, событий, наблюдений, картин: «Вот куда завели рассуждения о переводе русской литературы на нерусские языки» , - говорит в завершение очерка сам автор.
Проблема соотношения мира материального и духовного (земное и небесное)
Главная героиня рассказа - добрая, душевная баба Надежа. «Баба Надя — не только огородница, она и перед Богом заступница: блюдет посты, знает молитвы. К огороднице бегут за тыквой да свеклой, за пахучей мятой да капустной рассадой. К заступнице, когда приходит иная нужда: болезнь ли, беда. В трудную дорогу человек соберется, просит: "Помолись, баба Надя..." Она молится»57 Но пострадала баба Надежа от воров - иконы, на которые «позарились» грабители, были очень ценными. Их в магазинах за деньги принимают. Основные события рассказа сосредоточены вокруг иконы - образа Пресвятой Богородицы. «Богородица - моя заступница», - любила говорить баба Надежа. Когда же икона (среди других) была украдена, баба Надежа попросила нарисовать малень Ф кую девочку: «Родная... нарисуй мне иконочку... Моя сына... нарисуй маленькую. Ты - безгрешная душа, ты сладишь. Мне без иконки тяжко. Всю жизнь с Богородицей. Я ныне, может, помру. Нарисуй...»58 Икона для бабы Нади - символ веры, поэтому так важно ей вновь обрести его. Неслучайно именно в этом эпизоде проявляется традиционная для русской литературы тема чудес. Когда девочка принялась рисовать икону, свершилось чудо: «Глаза ее вдруг остановились на кухонной полке, где ... висели две небольшие некрашеные доски, на которых всякий раз крошили капусту, морковку да лук. Доски были скобленые, мытые, явственно проступали на них мягкие линии древесной текстуры. И на одной из досок, той, что висела справа, девочке почудился живой образ. Боясь спугнуть это зыбкое видение, она подалась вперед, чтобы вглядеться пристальнее. И увидела отчетливо, яс-но, среди зыби линии увидела лик женщины. Он проступал все отчетливей: мягкий рисунок лица, складки большого платка, лицо обрамляющего, выпростанные из платка руки, бережно держащие спеленутого младенца. Не дыша и не спуская с образа глаз, девочка взяла краски и, опустившись на колени, начала осторожно работать, закрепляя и упрочивая насовсем только ей видимое на темном дереве»59. С возвращением иконы в дом бабы Надежи вернулась Божья благодать: «Всю неделю в хатке стояло тонкое благоухание. Люди заходили и, почуяв его, спрашивали: Чем это?.. Так хорошо». Особо значимо, что чудо произошло благодаря чуткому сердечку ребенка. Исследователь Мокрова М. утверждает, что «поэтика чуда, чего-то сверхъестественного, столь не характерная для реалиста Б. Екимова, здесь органически входит в структуру художественного текста. ... Очевидно, что не о единичном чуде хотел поведать нам Б. Екимов, но о насущной необходимости возвращения в нашу жизнь веры в Добро, светлой духовности и совестливости, о том, что чудеса случаются только тогда, когда они подготовлены самим человеком, его трудом, готовностью противостоять совершающимся Злу и Несправедливости»60.
К теме чуда обращается в своей прозе и В. Крупин. Герои одного из ранних рассказов «Чудеса»61 делятся друг с другом чудесами, действительно произошедшими, но необычными для жизни. Причем, во всех этих событиях узнаются евангельские реминисценции. Приведем несколько примеров.
У бабушки, которая очень хотела успокоить и накормить плачущего внука и дала ему свою грудь, вдруг появляется молоко. Не так ли Иисус накормил пятью хлебами пять тысяч человек (Мф. 14; 16-20)? Другое чудо - слепая старуха в надежде прозреть укладывала вокруг себя множество кошек, считая, что от них, якобы, исходит «лечебное» электричество. Верила и прозрела. Это напоминает исцеление слепых Иисусом Христом: «Когда Иисус шел оттуда, за Ним следовали двое слепых и кричали: помилуй нас, Иисус, Сын Давидов! ... И говорит им Иисус: веруете ли, что я могу это сделать? Они говорят ему: ей, Господи! Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам. И открылись глаза их». (Мф.9; 27-29).
Однако все чудеса героями В. Крупина рассказываются в очереди у пивного ларька. Этим автор как бы принижает саму «чудесность» и веру в них героев. Даже голуби62 оказываются вовлечены в хаос современной жизни, они «с забора слетают вниз и начинают пить из желтой лужицы» вылитого на землю пива. Зачем же нужно было автору принижать так «божью птицу»? Не затем ли, чтобы показать, насколько изменился уровень ценностей нашего существования? Но все же у людей жива потребность веры в чудесное; необходимость же этой веры и надежда на лучшее выражается в том, что голуби взлетают.
С годами В. Крупин несколько пересмотрел свое отношение к чудесам. Об этом он говорит в небольшой зарисовке «Главное чудо»6 . «Как-то все вдруг стали гоняться за чудесами. Там икона мироточит, надо бежать, приложиться. Там листья на сухой ветке у могилы митрополита распустились - чудо!», - начинает разговор автор. Что такое чудеса и как часто они проявляются в нашей жизни? - интересуется писатель.
Любопытна в этой связи точка зрения на чудо героя миниатюры отца Алексея, мнение которого, на наш взгляд, поддерживает сам Владимир Крупин: «Бог милует, хулиганства в селе нет. Участковый без дела, даже стал в храм приходить. Семьи у нас все большие, пьянства нет. Все венчаются, все крестятся. Умерших отпеваем, панихиды служим. По домам ходим, избы, квартиры освящаем. Нынче соборовались все. В один день не смогли, разделили на три дня. А так, - он снова улыбнулся, - никаких чудес»64.
По мнению В. Крупина, проявление в современном безнравственном мире того, что должно быть нормой в обществе духовном (благополучные семьи, отсутствие пьянства и грабежей и пр.), уже есть чудо. И это чудо невозможно без воцерковления народа. Автор убежден, что доказательство присутствия Бога чудесами необходимо только маловерным. Верующие Христу молятся и без чудес, т.к. главное чудо — воскресение его ради спасения остальных.
Анна и Александра как православные героини. Особенности реализации замысла авторов
Одним из основных, центральных мотивов темы смерти является мотив памяти смертной (памяти о смерти). Глубокий религиозный мыслитель Н.Е.Пестов писал, что «отношение христианина к приближению смерти является показателем его духовной зрелости»108. Основываясь на этом положении, мы можем утверждать глубокую религиозность Анны. Не случайно мотив памяти смертной в повести «Последний срок» проходит нитью через все сюжетное полотно произведения, реализуясь в различных ситуациях, деталях, репликах и действиях героев.
Страх смерти не только своей, но и близких людей, знаком каждому человеку, даже тому, кто с ней еще не встречался. Возможно, страх вызывает даже не сама смерть, а та неизвестность, которая будет за ней. Об этом думают все без исключения -и верующие, и нет. Это подтверждает и текст повести «Последний срок». Дети, приехавшие к умирающей матери, не отличаются духовной высотой. Но при этом «каждый из них по-своему чувствовал новое, не бывавшее прежде в нем горькое удовлетворение собой оттого, что он здесь, при матери, как и положено сыну или дочери, и тем самым заслужил ее прощение - какое-то другое, не человеческое прощение, мало имеющее отношения к матери, но все же необходимое в жизни (курсив мой. - О.Б.)»т. С одной стороны, дети выполняют внешний долг - присутствуют около матери, потому что так «положено», но с другой, - какое-то внутреннее ощущение важности этого момента было у каждого. Ни один из них не понимает, что это за прощение и почему оно необходимо им в жизни, но все они чувствуют это. Чувствуют они и то, что со смертью матери незаметно подойдет и их «очередь», недаром Михаил говорит, что «мать вроде загораживала нас, можно было не бояться»110. И они, пользуясь этим, не думали о смерти, не помнили о ней, как старуха. Однако нужно заметить, что Анна, в отличие от детей, знает, что драма смерти тела и перехода от этой жизни к другой состоит «только в неподготовленности нашей души, в наличии в ней земных пристрастий и суетных потребностей, которые не могут более удовлетворяться в бесплотном мире», что и является «... источником мучения в том мире»111. Она знает, что ждет ее после смерти, и не боится - ведь каждому воздастся по заслугам (Итак, каждый из нас за себя даст отчет Богу. [Рим. 14; 12]). Но она не пытается убедить детей в своей правоте или обратить их в свою веру, единственное, чем могла Анна повлиять на детей - примером своей собственной жизни.
Через любовь к ближнему (детям) обретается героиней любовь высшая - к Богу (Бог есть Любовь [1. Ин. 4,8]). Дети Анны, думающие в первую очередь лишь о себе, далеки от этого чувства. Именно о таких людях писал Священник Александр Ельча-нинов: «Ходят среди нас живые мертвецы, со смертью души прежде смерти телесной, не имеющие и надежды на ее воскресенье, так как здесь мы подготовляем жизнь будущего века, и есть души, уже как бы воскресшие до смерти тела, - делом, опытом, любовью доступные высшей жизни духа»112.
Возможно, такая глубина веры приходит на исходе жизни? Над этим вопросом задумывается героиня повести Владимира Крупина «Люби меня, как я тебя». Саша Резвецова, как мы уже отмечали, - человек верующий, воцерковленный, но все же, в отличие от Анны, она больше «направлена на себя». Она настолько поглощена собой, чувством охватившей ее любви, что и сама замечает это: «Я видела таких верующих, я видела такую любовь к Богу, что потом даже плакала: я-то зачем не так? И утешала себя: они старые, я еще успею. А вдруг не успею?»11 (курсив мой. - О.Б.). Однако эта фраза прямо указывает на то, что Саша помнит о своей болезни, понимает, что все может случиться, думает и помнит о смерти. Эта реплика Саши носит исповедальный характер, что говорит о стремлении В. Крупина подчеркнуть важность затрагиваемого вопроса.
Мотив памяти смертной в повести «Люби меня, как я тебя» реализуется несколько другими средствами, чем у В. Распутина, публицистически. Вспомним, например, сцену, когда Саша ужасается тому, что Он, тоже Саша, без крестика, и тут же ведет его в церковь: «Разве можно нынче, вообще всегда, хоть секунду быть без креста? Я Вас потому так и потащила, что испугалась за Вас. Вдруг что случится, а Вы без креста (курсив мой. - О.Б.). Ужас представить! Мы же идем за крестом, - она выделила «за»114. Здесь звучит нотка назидательности. Героиня открыто говорит о своих чувствах и объясняет свое поведение. Для нее важно не только внутреннее принятие Бога, но и следование церковным канонам, соблюдение внешних атрибутов, в частности, - ношение крестика. Об этом говорит и ее внутреннее состояние: «Саша надела на меня крестик. И как-то успокоенно и счастливо вздохнула (курсив мой. — О.Б.)».
Александр Васильевич не настолько глубоко чувствует и понимает смысл ношения крестика, он даже позволяет пошутить по этому поводу: «Или ты называешь меня на «ты», или я снимаю крестик»115 или, например, предлагает к крестику купить золотую цепочку, ассоциируя его с обычным украшением. Однако Александра процитировала преподобного Сергия: «Сроду не был златоносцем» и тут же «преподала урок» Саше: «Разве в этом дело? Лишь бы крепко держалось. У меня самый простой шнурок»116.
Для сравнения вспомним подобную сцену у В. Распутина. Когда Анна провожала Илью на войну, «она перекрестила его, и он принял ее благословение, не отказал, она хорошо помнит, что он не просто вытерпел его, жалея мать, а принял, согласился, и это было у него в глазах, которые дрогнули и на миг засветились надеждой. И старухе сразу стало спокойней за него»117 (курсив мой. - О.Б.). Анна не просила сына надеть крестик, она боялась, что он не согласится. Однако то, что он принял благословение матери, порадовало ее, придало уверенности в том, что сын находится под покровительством Бога. Может быть, именно благодаря молитвам матери и вернулся он домой с войны целым и невредимым. Таким образом, мы видим, что В. Распутин не выносит прямой оценки своим героям, а дает возможность читателю самому задуматься и решить, важно ли родительское благословение для Ильи, и почему мать поступила именно так. В то же время автор желает показать, что в душе молодого поколения (в лице Ильи) все же были слабые движения духовного начала, но, к сожалению, сказать, что дети Анны и их поколение пребывало в вере, он не может.
С точки зрения православных канонов, память смертная подкрепляется трезве-нием, духовным бодрствованием, т.е. жизнью с постоянным вниманием к себе самому. О.Александр Ельчанинов называл трезвением не «разъедающий самоанализ, не болезненное самобичевание, не самолюбивую оглядку на себя, а внимательное, спокойное внимание к своей душе, смотрение внутрь себя, работу над собой...»
Духовное бодрствование Анны постоянно проявляется на уровне обычных бытовых действий. Вспомним, например, эпизод, когда Люся, будучи еще маленькой девочкой, увидела мать, додаивающую бывшую их, а теперь колхозную корову Зорьку: «До самой души те глаза меня достали. ... Я сижу и боюсь подняться - как окаменела. Думаю, Господи, ты-то куды смотрел, пошто ты-то не разразил меня на месте ишо в первый раз? И такой стыд меня взял, такой стыд взял - руки опускаются. Мо-ить, оттого и не стала со мной жить (Люся. - О.Б.), что мать такая. ... Стыд, его не отмоешь. Я отродясь не воровала, а тут хуже воровства вышло»119.
