Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Особенности мировоззрения и творческих установок Е.Л. Маркова
1.1. Биографические предпосылки очеркового творчества 20
1.2. Общественно-политические и религиозные взгляды писателя 34
1.3. Мотивы и характер литературной деятельности Е.Л. Маркова 52
Глава 2. Своеобразие проблематики и поэтики очерковой прозы Е.Л.Маркова 67
2.1. Тема крестьянства в очерках-рассказах: «Ушан» (1858), «По лесу» (1866), «Переселенцы» (кон.1880) 70
2.2. Тема русского национального характера в проблемном цикле очерков «О русском люде и русском быте» (1865) 97
2.3. Структурные особенности путевых очерков: на примере книги «Очерков Крыма» (1860-1870, 1872) 112
2.4. Принципы «очеркового» письма в структуре автобиографической дилогии Е.Л. Маркова: «Барчуки. Картины прошлого» (1875); «Учебные годы старого барчука» (1901) 129
Заключение 157
Библиография 168
Приложение
- Биографические предпосылки очеркового творчества
- Общественно-политические и религиозные взгляды писателя
- Тема крестьянства в очерках-рассказах: «Ушан» (1858), «По лесу» (1866), «Переселенцы» (кон.1880)
- Тема русского национального характера в проблемном цикле очерков «О русском люде и русском быте» (1865)
Введение к работе
XIX век - период особого расцвета русской литературы.
Неслучайно эту эпоху именуют классической, «эпохой национальных
классиков» (26, 66): именно в это время сложился канон, который
структурирует современное литературное пространство. В XIX веке
жили и писали авторы - А.С.Пушкин, М.Ю.Лермонтов, Н.В.Гоголь,
И.С.Тургенев, Н.А.Некрасов, А.А.Фет, Ф.И.Тютчев,
Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой, - которые составляют ядро русской литературы и представляют ее перед лицом других культур. Это писатели «первого ряда»; их успех признан и закреплен в истории литературы, их тексты считаются литературными образцами. Однако подобные писатели - классики не были одиноки. Их творческая жизнь проходила одновременно с большим числом авторов, имена которых не вошли в литературный «пантеон», не канонизированы историей литературы. Это писатели «второго», «третьего» ряда. Они имели недолгую литературную жизнь, но выдвигались в центр литературного процесса в тот или иной период истории, имели определенный успех среди читательской публики своего времени.
В современной науке актуализируется процесс восстановления полного спектра национальной культуры, в том числе русской литературы XIX века. В этой связи все настойчивее заявляет о себе тенденция растущего интереса к «второстепенным» писателям. Имена П.Д.Боборыкина, М.В.Авдеева, С.В.Максимова, Д.И.Стахеева, А.В.Елисеева, В.Л.Кигна-Дедлова и др. становятся на свое историческое место и перестают служить только фоном для других имен. Анализ литературного творчества, мировоззрения, идеологии подобных авторов позволяет наиболее полно и объективно
представить картину историко-литературного процесса, восполнить существующие в нем пустоты и зияния.
Данное исследование обращено к творчеству одаренного писателя второй половины XIX века Евгения Львовича Маркова (1835-1903). В свое время его книгу «Очерков Крыма» «с великим удовольствием» читал И.С.Тургенев (122, 287), В.В. Розанов называл его «видным писателем, голос которого выслушивался с уважением, а иногда долго помнился» (105, 4). В.Г. Короленко характеризовал как «явление довольно заметное» в литературе, «резкий и звонкий голос в шумной толпе» (48, 18). С.А.Венгеров в своей статье для энциклопедического словаря Брокгуаза и Ефрона отмечал факт широкой известности Е.Л.Маркова во второй половине XIX века (13, 659). А.М.Скабичевский включил анализ художественного творчества автора в содержание своего популярного учебника по истории литературы (115, 320). Он анализировал литературное творчество Маркова в главе, посвященной беллетристам-публицистам либерального лагеря, рассматривал его произведения наряду с широко известными в читательских кругах второй половины XIX века романами П.Д. Боборыкина и В.И. Немировича-Данченко.
Литературное творчество писателя складывалось на пересечении публицистики, литературной критики и художественной прозы. Книги Е.Л.Маркова были востребованы читателями, неоднократно переиздавались вплоть до 1915 года. (В это время, спустя 12 лет после смерти писателя, в третий раз была издана его книга 1887-го года «Очерки Кавказа»; в последующее время тексты Е.Л.Маркова не переиздавались.) Особенным успехом пользовались «Очерки Крыма» (1872), роман «Черноземные поля» (1877), «Путешествие по Святой земле» (1890-1891), автобиографические повести «Барчуки. Картины
прошлого...» (1875), «Учебные годы старого барчука» (1901). Начав печататься в 1858 году, Е.Л. Марков в течение 45 лет выступал на страницах разнообразных газет и журналов с произведениями разных жанров. В 1864 - 1871 гг. он публиковал свои тексты в «Отечественных записках», с 1872 по 1903 год - в «Вестнике Европы», с 1862 по 1900-ые гг. - в «Русском вестнике», в 1890-ые годы - в «Русском обозрении». В 1875 - 1881 гг. Е.Л. Марков -ведущий публицист и критик газеты «Голос»; в 1879 - 1882 гг. -журнала «Русская речь». Тексты писателя печатали газеты «Русь», «Новое время», «Московский телеграф», «Санкт-Петербургские ведомости».
Е.Л. Марков был включен в активную литературную коммуникацию: общался по литературным и общественно-политическим вопросам с широким кругом людей, авторитетных в литературном мире второй половины XIX века, в частности, с Л.Н. Толстым, Ф.М. Достоевским, Н.К. Михайловским, Т.Н. Ткачевым, С.А. Венгеровым и др.
История литературы сохранила большое число критических отзывов о текстах Маркова. Следует отметить, что современная критика оценивала творчество писателя весьма разнообразно: от легкого штриха-замечания И.С. Тургенева - читал «с великим удовольствием» «Очерки Крыма» (122, 287), от развернутой положительной оценки личности писателя Маркова, данной ему В.В. Розановым («в ряду братьеаоисателей <...> личность»; «видный писатель, голос которого выслушивался, а иногда и долго помнился»; имел «твердое, никогда не менявшееся» место во «втором» ряду литературы, «положение видное и очень уважаемое» (105, 4); от признания особого стиля Маркова В.Г. Короленко («явление
довольно заметное в литературе», «хлесткий стиль», «(несколько аляповатая) яркость изложения и значительная развязанность» (48, 18) до полного неприятия литературного творчества писателя Н.К.Михайловским («рыцарь с петушьими перьями на шлеме»; «Хорошо пишут курские помещики! ... Г.Марков валит в одну кучу вещи совершенно неизмеримые» (92, 61) и Ф.М.Достоевским («...Е.Марков есть старое ситцевое платье, уже несколько раз вымытое и полинявшее» (32, 73).
После смерти Маркова в 1903 г. его творчество продолжало оставаться востребованным еще примерно 20 лет, после чего писатель окончательно перешел в разряд «забытых». А.М.Горький был последним литератором, который оценивал литературный талант Е.Л. Маркова и признавал познавательное значение его художественной прозы. Он отмечал, что повесть «Барчуки...» позволяет представить, «как воспитывались дети дворян», а роман «Черноземные поля» важен в качестве одного из материалов для «истории деревни» (25, 386).
Личность и тексты «забытого» писателя Е.Л. Маркова становятся все более актуальными в современном культурном пространстве. «Следы» Маркова обнаруживаются на тех сайтах Интернета, которые рекламируют маршруты, освоенные и описанные «писателем-туристом» во второй половине XIX века. Очерковая проза Маркова становится источником рекламы: туристические фирмы, работающие с Крымом, активно цитируют книгу, написанную Марковым в 1860-1870 года;1 сайты православной церкви, приглашающие совершить паломничества в Израиль и Палестину,
обращаются к тексту Маркова 1891 года «Путешествие по Святой земле».
Очерковую литературу Е.Л. Маркова активно осваивают краеведы. В 1995 году в Симферополе в серии «Редкая книга» вышло репринтное издание «Очерков Крыма» 1903-го года, адресованное «краеведам, историкам, учителям». Складывается впечатление, что данная книга востребована исключительно вследствие ее краеведческого потенциала. Однако при обстоятельном знакомстве с данным художественным текстом выясняется, что книга эта вполне «достойная», способна вызвать интерес у современного заинтересованного читателя, увлечь его своим содержанием и литературным слогом. В связи с этим встает вопрос об особенностях стиля Е.Л.Маркова и причинах, способствовавших расцвету творчества автора во второй половине XIX века и его забвению в последующее время.
В среде крымских татар существует своеобразный «культ» Е.Л.
Маркова. В интернет-версии альманаха «Москва-Крым», издаваемом
идеологическими лидерами нацменьшинства, идут статьи о
«забытом» писателе Е.Л. Маркове, который в 1860-70-ые годы представлял крымских татар как «достойный» малый народ со своими культурными привычками и естественным, наиболее гармоничным соответствием (по сравнению с другими народами полуострова) географическим особенностям Крыма2.
Философия писателя и литературного критика Е.Л. Маркова привлекает внимание культурологов. В 2001 году впервые на русском языке вышла книга американского слависта Джеймса X. Биллингтона
2 http: www. stori/18_ 19 v v/marko v/markov.htm/;
«Икона и топор», в которой предлагается оригинальный опыт истолкования русской культуры. В главе «Конституционный либерализм» Биллингтон пишет: «Одним из многих незамеченных либеральных критиков интеллигенции в XIX веке был Евгений Марков, объездивший мир издатель журнала «Русская речь». Он обвинял российских мыслителей в том, что они взлелеяли новый фанатизм, прямо противоположный прагматическим и эмпирическим установкам позитивистов <...> В конце семидесятых, в статье «Книжка и жизнь» Марков объясняет революционный кризис в России не только ухудшением материальных условий, но и упорным отказом интеллигенции взяться за решение российских проблем помимо «книжных теорий». <...> Невзирая на основательную критику Маркова, Милюкова и других либералов, закоренелое пристрастие интеллигенции к крайностям свело на нет призывы к более умеренному и прагматичному подходу...» (7, 531). Американский ученый обращает внимание на ту прогрессивную в свете сегодняшних дней философию позитивизма, которую активно проводил в своем литературном творчестве писатель Марков.
Следует отметить, что имя Е.Л.Маркова вызывает определенный интерес и в литературоведении. В настоящее время обстоятельно изучено литературно-критическое наследие писателя (В.Р.Аминева, 1994). Есть исследования, литературно-краеведческого характера, относящиеся к 1970-м годам (Н.Д. Михайловская, 1970; И.З. Баскевич, 1979).
Объектом данного исследования стала очерковая проза Е. Л. Маркова. Такой выбор представляется нам важным в двух аспектах. Во-первых, художественная специфика жанра очерка остается все еще в достаточной степени не изученной. В свете активного процесса
развития художественно-документальных жанров современное литературоведение нуждается в исследовании данного процесса как в плане теоретическом, так и в плане историко-литературном. Во-вторых, текстовый анализ очерков Е.Л.Маркова позволяет наиболее ярко выявить своеобразие поэтики и проблематики писателя, те особенности художественного стиля, которые делали его письмо успешным (востребованным читателями) в историко-литературной ситуации второй половины XIX века, и которые позволяют современному заинтересованному читателю обращаться к творчеству данного автора.
Выбрав из целостной картины литературного творчества писателя очерковую прозу и сделав ее объектом нашего исследования, мы руководствовались следующими причинами.
При целостном жанровом анализе литературных текстов Маркова обнаруживается значительное преобладание очерковой прозы над художественными произведениями не-очерковых жанров. Очерковая проза писателя возникала и существовала во всех 3-х периодах его литературного творчества: в начальный период 50-60-ых гг.; в период наибольшей активности автора - в 70-80-ые гг.; в завершающий период творчества 90-900 гг. Она была представлена разными жанрами: рассказами-очерками, проблемными циклами очерков, путевыми очерками, к которым примыкала целая серия книг очерков и путешествий. На наш взгляд, подобная жанровая ориентированность писателя была связана с качеством его художественного таланта. Очерковая проза Е.Л. Маркова обладала теми художественными возможностями, которые более всего соответствовали творческой манере писателя; здесь наиболее отчетливо проявлялись сильные и слабые стороны этого автора.
Кроме этого, в результате плотной работы с литературными текстами Маркова мы обнаружили, что принципы очеркового письма: структурообразующая роль авторского начала, установка на достоверность, сочетание беллетристичности и аналитичности, свободная композиция - нашли свое воплощение в не-очерковых текстах Маркова, в частности в структуре его автобиографической дилогии «Барчуки. Картины прошлого» (1875), «Учебные годы старого барчука» (1901).
Очерк - жанр художественно-документальной литературы. Он представлен разнообразными произведениями, различными по соотношению факта и художественного вымысла, сюжетно-композиционному строению: от отдельных зарисовок и сценок до сложных очерковых циклов. Разнообразна тематика и проблематика, к которой обращается очерк: от публицистики и социологии до сокровенного сложного внутреннего мира человека. Несмотря на то, что этот жанр разносторонне изучен, единого подхода к пониманию художественной специфики очерка нет, ждут своего дополнения и уточнения теоретические аспекты (проблема жанровой специфики, жанровой эволюции очерка) и историко-литературные аспекты (изучение особенностей поэтики очерка в индивидуальном стиле конкретных писателей).
Проблемно-тематическое и идейно-художественное
разнообразие очерков послужило причиной создания различных подходов к изучению очерка как жанра. Существующие определения, современные системы классификации пытаются охватить все видовое многообразие произведений этого жанра. Сопоставление и анализ подходов к изучению очерка наглядно демонстрируют тот факт, что художественная специфика очерковой литературы не поддается
однозначному истолкованию. Из большого количества определений мы в своей работе опираемся на те, в которых учитывается эстетическое начало очерка, близость этого жанра к жанрам художественной эпической литературы. Следует отметить, что используемые нами работы по теории очерка отстоят по времени от данного исследования, однако они не теряют своей актуальности в современном историко-литературном пространстве, продолжая свое существование в качестве наиболее авторитетных. Современные диссертационные исследования по-прежнему строятся на классической теории очерка, сформировавшейся в 1960-1970-ые годы.
Специфическими признаками очерка В.А.Богданов считает аналитическое начало, описательность и публицистичность. Он определяет очерк как эпический жанр, в котором описательно-повествовательное изображение складывается в основном из наблюдений «рассказчика». Данные наблюдения составляют композиционный центр произведения. Специфическими жанровыми признаками очерка называются установка на документальность и свободная композиция, единство частей которой обеспечивается аналитической мыслью автора-повествователя (8, 515). В.А.Богданов указывает, что наряду с документальными очерками, в которых очеркист не «создает заново ни связей между героями, ни характеров, ни событий, а свое обобщающее понимание выражает непосредственно публицистически», существуют художественные очерки, близкие к тому виду рассказов, «в которых интриги и коллизии лишены остроты, а развитие сюжета... внешней динамики» (8,517).
Неоднозначность эстетической природы очерка, его близость к
художественным жанрам литературы подчеркивается
Г.Н.Поспеловым. Очерк рассматривается как эпическая форма,
близкая к рассказу. Специфику этого жанра ученый видит в
отсутствии острого и быстро разрешающегося конфликта и большей,
по сравнению с рассказом и новеллой, развитостью описательных
изображений, в которых предметом исследования является не
становление характера личности в ее конфликтах с общественной
средой, а само описание, анализ гражданственного, нравственного
состояния среды. Отсюда - значительная роль автора в очерках,
«активность его обобщающей мысли, выразительность и
колоритность его речи» (103, 47). Г.Н.Поспелов обращает внимание
на жанровое и сюжетно-композиционное разнообразие очерковой
литературы. Он разделяет очерки на художественные,
публицистические и документальные. В публицистических и
документальных очерках большое место занимают рассуждения
автора; в них ярче выражено аналитическое начало. В
художественных очерках факты и явления жизни творчески
типизированы, обобщены, эмоционально заострены.
Функционирование очерка, его актуальность Г.Н.Поспелов связывает с состоянием общественной мысли. По мнению ученого, очерк как жанр является востребованным тогда, когда в «обществе в связи с кризисом общественных отношений, с возникновением нового уклада возрастают «нравоописательные интересы» (103, 48).
Целостное осмысление очерковой литературы в ее жанровом и тематическом разнообразии представлено в работах Н.И.Глушкова. Как и Г.Н.Поспелов, Н.И.Глушков считает очерк одним из жанров эпической литературы. Отличие очеркового повествования от повествования беллетристического Н.И.Глушков видит в композиционной свободе, в более ярко выраженном аналитическом
начале. «Вторжение логики в рассказ, повесть и роман трансформирует жанры, заставляет нас искать определения, указывающие на сходство их с очерками. И наоборот, заметный перевес беллетристического начала над аналитическим в очерках сближает их с рассказом, повестью, романом» (24 153). По мнению Н.И.Глушкова, специфика очерка по сравнению с другими эпическими жанрами заключается в более ярко выраженном аналитическом начале, в большей роли автора, в особой установке на документальность, однако ни одна из этих характеристик, взятая в отдельности, не может служить жанровой характеристикой очерка. Существование в очеркистике таких имен, как Г.И.Успенский, В.Г.Короленко, Д.Н.Мамин-Сибиряк, с точки зрения Глушкова, показывает, что документальность не является ведущим жанровым признаком очерка. «Фактическая достоверность не определяет специфики очерка и не может считаться его жанровой чертой»,-считает Н.И.Глушков (24, 45). В свою очередь публицистическое начало также не может быть названо определяющим в жанровой природе очерка. Выделение публицистичности как ведущего специфического признака очерковой литературы обедняет и упрощает художественную природу очерка. «Публицистический очерк - только одна из разновидностей, - цитирует Н.Глушков другого исследователя очеркового жанра А.Лежнева. - Гете, Пушкин, Андре Жид означают другой его путь. Это проза, размышляющая и умеренная в интонациях, интимная и сдержанная одновременно. Журналистская острота и горячность здесь преобразованы в раздумье, в живой, но не очень громкий отзыв на всю многообразность проявлений действительности. Это умение думать вслух» (24, 68).
Таким образом, в работах Н.И.Глушкова очерк понимается как форма с трудноопределимыми жанровыми очертаниями, в которой не всегда можно четко разграничить эпическое и лирическое начала, публицистику и описательность. В работах Н.И.Глушкова подчеркивается очень важная, на наш взгляд мысль, что систематизировать жанровые формы очерковой литературы возможно только исходя сразу из нескольких критериев: литературно-родового деления, сюжетно-композиционной организации материала и, наконец, предметно-тематических признаков. Соответственно этому подходу выделяются объективно-повествовательные и лиро-эпические очерки; очерки-статьи, очерки-рассказы, циклы очерков, зарисовки, репортажи, а также портретные, проблемные, путевые, литературно-критические очерки.
Интересный подход к классификации очерковых жанров предложен в работах Э.Н.Быкони (Быконя Э.Н., 1974). В основе классификации, предложенной ученой, лежит положение о близости очерковых жанров собственно художественным жанрам эпической литературы. При этом учитываются сюжетно-композиционные особенности очерков, а также взаимовлияние очерков и художественных эпических жанров. Э.Н.Быконя разделяет очерки на две большие группы: собственно-очерковые формы и «сложные жанровые образования» (11, 6). К первой группе относятся физиологические, этнографические, бытовые, пейзажные формы, а также «формы динамического повествования», а именно: публицистические, философско-лирические формы и их варианты. Ко второй группе, по мнению Э.Н.Быкони, относятся очерки, образованные в результате соединения типов и форм очерка и новеллистических жанров. Это путевые, новеллистические, новелло-
публицистические очерки, а также циклы очерков. Ценность данной классификации, на наш взгляд, состоит в том, что она позволяет проследить иерархию очерковых жанров, отражает эволюцию жанра очерка от простых форм к сложным, прослеживает видоизменение очерковых жанров как результат взаимодействия очерков и других эпических жанров, взаимовлияния их структурных особенностей.
Обобщая наблюдения, сделанные исследователями по теории очерка, сформулируем ряд выводов, которые послужат теоретическими предпосылками для исследования очерковой прозы Е.Л.Маркова в данной работе.
Определяя место очерка в системе литературных жанров, необходимо учитывать его двойственную природу: очерк находится на стыке художественной и документальной литературы, обладает особыми средствами эстетического воздействия. Документальная литература вносит на страницы произведений саму жизнь, «стремится показать связи жизни, не опосредованные фабульным вымыслом художника» (22, 29). Очерк связан с жизненным фактом. Однако документальность, подлинность в нем, как и в других документально-художественных жанрах, далеко не всегда равна фактической точности. Для того чтобы в «жизненном факте» возникло «качество художественного образа», чтобы он приобрел эстетические характеристики, в нем «обязательна организация - отбор и творческое сочетание элементов, отображенных и преображенных словом» (22, 8). «При всей отрывочности, точечности его предмета очерк должен быть внутренне завершен. В нем не обязателен сюжет, но есть система доказательств, логика развертывания материала» (52, 115). Таким образом, хотя в сравнении с «чисто художественными» эпическими
жанрами очерк структурно менее организован, он все-таки тяготеет к эстетической завершенности.
Данное исследование построено с учетом специфики развития очерковой литературы во второй половине XIX века. Актуализация очерковых жанров в этот период объясняется, по меньшей мере, двумя моментами: во-первых, стремлением литературы к объективности и документальности, сближением искусства и науки и, во-вторых, изменениями в жанровой системе литературы, поисками новых литературных форм, которые, не будучи стесненными жанровыми канонами, могли бы отражать меняющуюся действительность пореформенного периода. Русской реалистической литературой XIX века были в полной мере осознаны эстетические возможности очерковых жанров, их значительность и историческая необходимость. Очерк стал выражением горячего интереса писателей к современности. Его расцвету способствовали А.И.Герцен, И.С.Тургенев, М.Е.Салтыков-Щедрин, Ф.М.Достоевский, писатели-«физиологи» 1840-х годов, беллетристы-«шестидесятники» Г.И.Успенский, Н.В.Успенский, А.И.Левитов, В.А.Слепцов, Н.Г.Помяловский, С.В.Максимов. Гибкая природа очерка, его оперативность позволяли как нельзя лучше откликаться на животрепещущие вопросы времени.
Исследованиям очерковой прозы XIX века посвящены работы, Ю.В.Лебедева3, Л.М.Пивоваровой4, А.Гаджиева5, Э.Н.Быкони6,
3Лебедев Ю.В. У истоков эпоса: Очерковые циклы в русской литературе 1840 -1860 гг. Ярославль, 1975.
4 Пивоварова Л.М. Русский очерк 80 - 90ых гг. 19 века. Казань, 1978.
5 Гаджиев А. Развитие очеркового жанра в русской литературе 19 века: Учебн.
пособ. Баку, 1984.
6 Быконя Э.Н. Русские очерки 1880 - 1890ых гг. о Сибири: Автореф. Дис. Канд.
филол. наук. М., 1974.
О.М.Скибиной . Среди последних работ мы можем назвать исследование А.В.Сафронова, посвященное очерковой прозе С.В.Максимова,8 и исследование О.Н.Хайруллиной, посвященное очеркам второй половины XIX, тематически обращенным к Дальнему Востоку9.
Актуальность данной работы состоит в обращении к очерковой прозе Е.Л.Маркова, которое позволит дополнить представление о развитии очеркового жанра в русской литературе второй половины XIX века, определить место данного автора в литературном процессе 1860-1900-х гг., выявить оригинальное и типическое в его индивидуальной манере повествования.
Научная новизна данной работы определяется тем, что она представляет собой первое монографическое исследование очерковой прозы Е.Л.Маркова. В исследовании обобщен и систематизирован малоизученный и разбросанный по различным изданиям материал, введен в научный оборот ряд архивных источников.
Целью диссертации является осмысление очерковой прозы Е.Л.Маркова в ее идейно-тематическом и жанрово-стилевом своеобразии в непосредственной соотнесенности с историко-литературным процессом. Такая постановка основной задачи исследования определила его метод: историко-литературный анализ в сочетании с текстовым анализом художественного материала.
7 Скибина О.М. Поэтика жанра путевого очерка 80 - 90ых гг. 19 века //
Филологические науки, 2002, № 5. С. 102-111.
8 Сафронов А.В. Художественно-документальная проза С.В.Максимова: Автореф.
Дис. Канд. филол. наук. М., 1987.
9 Хайруллина О.Н. Очерк второй половины XIX века: (Жанрово-стилистическая
характеристика; на материале очерков о российском Дальнем Востоке): Автореф.
Дис. Канд. филол. наук. Владивосток, 2001.
Основные задачи работы: рассмотреть очерковую прозу Маркова в ее жанровом разнообразии; изучить характерные особенности проблематики и поэтики очерковых текстов; установить место очеркистики в художественном творчестве писателя, ее влияние на структуру не-очерковых текстов.
Структура диссертации обусловлена логикой исследования от общего к частному. Данное диссертационное исследование представляет собой введение, две главы, заключение, библиографию и приложение.
Своеобразие очерковой прозы Е.Л.Маркова необходимо рассматривать в контексте общего представления о литературном творчестве писателя. Поэтому в первой главе воспроизведена его биография, охарактеризована идеология, представлены основные мотивы литературной деятельности автора, его личностные особенности, своеобразие творческих установок, восприятие и оценка литературного творчества Е.Л.Маркова современниками.
Вторая глава представляет собой непосредственный текстовый анализ очеркового наследия писателя. В качестве материала для анализа выбраны тексты Е.Л.Маркова, относящиеся к разным периодам его творчества: начальному - 1860-ые годы; периоду наибольшей активности и известности писателя в 1870-1880-ые гг.; наконец, к завершающему периоду творчества 1890-1900-ых годов. Данные тексты, на наш взгляд, являются наиболее характерными для Е.Л.Маркова; они в полной мере отражают стиль писателя, получили положительные оценки у его современников, а также могут представлять интерес для современного заинтересованного читателя.
Обратим внимание на то, что объектом данного исследования являются очерковые тексты, разнообразные по своей жанровой
специфике: проблемные очерки, очерки-рассказы, а также путевые очерки писателя, к которым непосредственно примыкают его книги очерков и путешествий. Вместе с тем, для нас имеет смысл говорить об «очерковом» письме как о некоем приеме, актуальном для литературного творчества писателя в целом. В этой связи мы рассматриваем во второй главе данной работы автобиографическую дилогию Е.Л.Маркова «Барчуки. Картины прошлого» (1875), «Учебные годы старого барчука» (1901). «Очерковость» с ее свободной композицией, установкой на достоверность, преобладание авторского начала, сочетание беллетристики и аналитики стала, на наш взгляд, определяющей в структуре данной художественной повести.
В приложение вошли материалы (рисунки Маркова, его письма к издателям), позволяющие наиболее наглядно проиллюстрировать отдельные положения данной работы и представляющие особый интерес в связи с тем, что рассматриваются впервые.
Биографические предпосылки очеркового творчества
Современный исследователь, желающий узнать что-либо о жизни и творчестве писателя Е.Л. Маркова, имеет для этого три основных источника. Во-первых, это публикация С.А.Венгерова в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона 1896-ого года.10 Во-вторых, краткая характеристика жизненного и творческого пути Е.Л.Маркова в учебнике 1909 года по истории русской литературы А.М.Скабичевского.11 Наконец, значительно более поздняя статья В.А.Викторовича, опубликованная в биографическом словаре русских писателей.12 История литературы сохранила представление о писателе Маркове как о человеке, обладавшем яркой личной и литературной биографиями.
В данном исследовании нам представляется уместным воспроизвести некоторые моменты жизни и творчества изучаемого автора. Мы выделяем и рассматриваем такие эпизоды его биографии, которые важны в свете понимания личностных, творческих характеристик данного писателя. Они нашли свое отражение в очерковой прозе Маркова, во многом определили своеобразие ее поэтики и проблематики.
Евгений Львович Марков родился в 1835 году в имении Александрова Щигровского уезда Курской губернии в старинной дворянской семье. Родоначальником Марковых являлся Марк Волошенин, или Марко Росс Толмач - историческая личность, упомянутая в трудах Н.М. Карамзина. В 1473 г. Марк Толмач, владевший восточными языками, по приказу Великого князя Московского Ивана III, должен был склонить персидского шаха к военному выступлению против Золотой Орды. За удачно выполненное дипломатическое поручение он был одарен богатыми вотчинами в Коломенском уезде; в XVII веке Марковы получили поместья около города Курска . Отец писателя был воспитанником «Школы колонновожатых» Муравьева, которая положила начало Военной академии; служил в свите Александра I. Мать принадлежала к талантливой семье суворовского генерала Гана, из которой вышло несколько писательниц, в частности, Е.А.Ган,14 Е.П.Блаватская,15
В.П.Желиховская16. По линии матери Евгений Львович доводился родственником известному в середине XIX века общественному деятелю и публицисту генералу Р.А.Фадееву , а также крупному государственному деятелю конца XIX - начала XX века министру С.Ю.Витте18.
Принадлежность к старинному дворянскому роду и воспитание в духе традиций дворянской культуры определили важную составляющую мировоззрения писателя. В разные периоды своей жизни и литературного творчества Марков остро ощущал собственную причастность к дворянскому сообществу. Его очерковая проза (впрочем, как и не-очерковая литература) представляла читателям автора, прежде всего, дворянина. Путешествуя по России и Европе, изучая характер русского крестьянина, размышляя о культурной специфике «малых» народов, Марков неизменно выступал выразителем интересов и проводником идеологии дворянского сословия.
В 1857 году Е.Л.Марков окончил Харьковский университет со степенью кандидата естественных наук и отправился на два года за границу с целью усовершенствования своих познаний. В Россию он вернулся убежденным сторонником необходимости широкого образования для русских, поэтому всерьез занялся практической педагогикой.
Занятия наукой в университете, защита кандидатской диссертации, а также педагогическая деятельность стали личностно-значимыми моментами биографии писателя. Осознание себя в качестве ученого и педагога было свойственно Маркову в разные моменты его жизни, находило отражение в его очерковых текстах. В образе автора закреплялось представление о писателе как об ученом (в том числе, ученом-зоологе) и о писателе как о педагоге, способном играть роль наставника, просветителя читательской аудитории. (Во второй главе данной работы мы подробнее остановимся на этом приеме очеркового письма.)
С 1859 года Е.Л.Марков преподавал в Тульской гимназии, где «в то время около директора Гаярина, группировался кружок молодых педагогов, одушевленных стремлением поставить педагогическое дело на новых началах» (13, 659), т.е., желавших осуществить практическую реализацию популярных в то время педагогических идей Н.И.Пирогова о «воспитании нового гражданина».
Общественно-политические и религиозные взгляды писателя
Творчество Е.Л.Маркова исторически совпало с набиравшим силу в 1840-1890-ые годы в России либерализмом. Современный политолог Н.М.Азаркин отмечает, что русский либерализм как теория и общественное движение родился в среде западников и прошел в своем развитии несколько этапов, в частности период дворянский (середина 1850-ых - середина 1870-ых годов) и период земский (середина 1870-ых - 1900-ые годы). «К видным идеологам дворянского либерализма, - указывает ученый, - следует в первую очередь отнести Т.Н.Грановского, В.П.Боткина, П.В.Анненкова, К.Д.Кавелина, раннего Б.Н.Чичерина. Представители этого течения позитивно оценивали капитализацию стран Европы, видели в буржуазии молодой прогрессивный класс, связывали с ним защиту прав личности и собственности, установление правового порядка. Либералы желали скорейшей европеизации России, ликвидации крепостного права, развития промышленности и торговли, ограничения сословных привилегий дворянства» (2, 671). Вместе с тем дворянский либерализм, по мнению Н.М.Азаркина, характеризовался аристократичностью и антидемократичностью, был монархичен и консервативен. Организация земств в 1870-ые годы стала одной из первых попыток государства уравнять в правах сословия, однако главную роль в земских учреждениях продолжало играть дворянство. Многие дворяне пришли работать в земства, желая деятельно участвовать в местном самоуправлении. «Идеологи земского либерализма - К.К.Арсеньев, В.А.Гольцев, С.А.Муромцев, -отмечает Н.М.Азаркин, боролись за расширение прав земских органов, против бюрократизма абсолютистского государства» (2, 677).
В литературном творчестве Маркова идеи либерализма получили, на наш взгляд, свое наиболее полное и последовательное отражение, хотя, оценивая идеологию писателя в целом, будет вполне справедливым говорить, о том своеобразном «дрейфе», которое осуществлял писатель от либерализма к консерватизму и обратно. Эту особенность некоторой эклектичности своих взглядов осознавал сам Марков. Он наделил ею героя повести «На своей борозде» Николая Лаврентьева и обратил следующую характеристику и к своему герою, и к себе самому: «Я во многих своих взглядах и действиях либеральнее всякого либерала, а во многих других взглядах и действиях консервативнее всякого присяжного «охранителя основ»...» (68,215).
Очерковая проза, а также романы и публицистика Е.Л.Маркова развивали среди читательской аудитории второй половины XIX века такие основные положения русского либерализма, как: позитивную оценку процесса европеизации России; отношение к дворянству как наиболее образованному сословию. Вместе с тем, Марков был убежденным монархистом, рассматривал земства как средство практического осуществления необходимого для государства единения царя с народом.
Остановимся несколько подробнее на тех компонентах либеральной идеологии Е.Л.Маркова, которые определяли идейно-тематическое своеобразие его очерковой прозы.
Западничество (европейство) взглядов писателя проявилось уже в первых циклах его путевых очерков: «О русском люде и русском быте» (1865) и «С чужой стороны»(1869). Необходимо отметить, что оно возникло в результате серьезного и обстоятельного знакомства Маркова со странами Западной Европы. По окончании университета он несколько лет учился в Германии, многократно путешествовал по европейским странам в разные периоды своей жизни. В очерковом цикле «С чужой стороны» Марков восхищался «честным образом простой и трезвой труженицы Швейцарии»: в старинном ремесленном городке часовщиков Нёвшателе писатель обнаружил то «спокойствие домовитого, разумного хозяйства» (79, 225), которое отсутствовало в русском уездном городе. Пример Швейцарии, воспитывающей «свободных людей и энергических работников» (79, 231), Марков считал весьма уместным и поучительным для российского государства. «Свобода и просвещение - вот единственно прочные цепи для объединения людей. ... Дух республики - это дух простоты и суровости. Жизнь рассматривается так, как она может быть рассматриваема человеком, принявшим на себя ответственность в судьбе своей...» (79, 237) С присущим его повествованию юмором Марков повествует о сценке, которую ему однажды пришлось наблюдать в Нёвшателе. Она более всего убедила его в существовании у простых швейцарских обывателей развитого гражданского чувства, в то же время отсутствующего у людей русской национальности и наиболее насущного, по мнению писателя, в политической и общественной жизни русского государства. «В купальне прекрасного озера» босоногий банщик упрекал в нерешительности пришедшего сюда искупаться «члена республиканского правительства» (79, 236), не достаточно заботящегося, по его мнению, о предупреждении холеры, которая стала появляться в Швейцарии.
Тема крестьянства в очерках-рассказах: «Ушан» (1858), «По лесу» (1866), «Переселенцы» (кон.1880)
Наиболее последовательно тема «народного» - крестьянского отражалась писателем в текстах его очерков-рассказов.
Рассказ «Ушан» (1858) стал первым литературным произведением Е.Л.Маркова. В нем автор повествовал об одном из своих детских впечатлений, связанном с ночным путешествием под присмотром заботливого «дядьки» Аполлона. Собственно никакого действия в сюжете «Ушана» не было. На протяжении всего текста автор посредством прямого диалога передавал беседу двух господских крестьян, которую с большим любопытством слушали «барчуки» - дети помещика, так как она касалась интересной для них темы колдунов, леших и другой «нечистой силы». «Ушан» Маркова содержал в себе явную отсылку к рассказу И.С. Тургенева «Бежин луг». Незатейливая, на первый взгляд, картинка детства раскрывала своеобразное отношение Маркова к теме народа, популярной и особенно любимой среди писателей-«шестидесятников».
В канун активной подготовки крестьянской реформы 1861-го года в литературных журналах особенно часто и охотно публиковались материалы на «крестьянскую» тему. Читателей интересовали вопросы человеческого характера, особенностей жизнедеятельности русского крестьянина. Авторами рассказов и сцен из народной жизни выступали А.И. Левитов, Н.В.Успенский, В.А.Слепцов, С.В.Максимов. Рассказ Е.Л.Маркова представлял собой яркую и красочную зарисовку с натуры; подобно беллетристам -демократам, автору было важно объективно и полно запечатлеть обстоятельства и приметы крестьянской жизни. Вместе с тем, довольно незамысловатая «картинка с натуры» обнаруживала своеобразие проблематики писателя.
Неспешною ночною дорогою ведут беседу два крестьянских мужика: извозчик и Аполлон. По приказанию барина, они везут трех его сыновей - «барчуков», старшему из которых «не больше двенадцати лет». «Повозка наша плелась теперь лесом... На козлах давно уже велась оживленная беседа» (83, 691). Марков предлагает своему читателю взглянуть на русского крестьянина в тот момент его жизни, когда он не задавлен работой. Автор нарочно выбирает абсолютно противоположный момент: в данную конкретную минуту крестьянин отдыхает, не обременен тяжелым трудом, у него есть возможность обнаружить то, что по-настоящему занимает его ум и сердце. Обстоятельства места и времени - ночное путешествие на повозке - таковы, что располагают к доверительности. Разговор в дороге двух попутчиков не стеснен ничем. Собеседники вольны говорить о том, что их непосредственно интересует. Будучи педагогом, автор понимает: «досуг» как никакое другое время жизни человека раскрывает его подлинную сущность. И хотя ситуация рассказа не вполне соответствует понятию «досуга» (оба крестьянина, что называется, при исполнении своих непосредственных обязанностей - везут барчуков), но ночное путешествие они воспринимают не столько обременительно, сколько покойно и благоприятно. Крестьяне не вольны в своих действиях, но свободны в выборе темы и предметов своей беседы. О чем же они говорят, следуя собственной воле и желаниям? Чем заняты мысли крестьян?
Говорят о колдунах, леших, водяных и «прочих страхах». Другими словами, беседуют о том, что составляет сферу народных суеверий и с чем привычно сосуществует, сжился крестьянин. Аполлон, «дядька» барчуков, выступает в роли главного знатока и рассказчика. Извозчик - слушатель и участник беседы: он с любопытством выслушивает истории Аполлона, расспрашивает о подробностях, предлагает свои комментарии. Разговор обоим интересен, беседа идет «оживленная». Каждый из собеседников занимает определенную позицию. Нескрываемое «живейшее любопытство» к теме разговора испытывает извозчик. Аполлон держит себя с напускной важностью: то прервет рассказ, интригуя своего слушателя, то продолжит повествование. Положение бывалого человека позволяет Аполлону, по его собственному мнению, говорить со своим собеседником несколько свысока («ответил насмешливым голосом», «презрительно усмехнулся», «добавил снисходительно» (83, 696)). Однако это превосходство рассказчика признает за ним и его слушатель: извозчик обращается к Аполлону не иначе, как «почтенный».
Тема русского национального характера в проблемном цикле очерков «О русском люде и русском быте» (1865)
В очерковой прозе Маркова текст 1865-го года «О русском люде и русском быте» занимает особое место. В нем писатель отходит от путевого очерка и создает проблемный очерковый цикл.
Четыре вполне самостоятельные части («Что может сносить русская спина?»; «По поводу почтарей»; «Иван Мелентьев»; «Земские собрания и земские неурядицы») объединены автором на основании их проблемно-тематической близости, основная идея которой сформулирована в заглавии цикла - «О русском люде и русском быте». Марков представляет читателям свои наблюдения и размышления относительно особенностей национального русского характера, затрагивает проблему состояния современной общественной жизни России, рассматривает значение земств в формировании гражданских чувств у представителей различных сословий.
Подзаголовок «путевые мечты» устанавливает связь данного текста с одной стороны, с путевым очерком, с другой стороны, с очерком-статьей. Слово «мечты», использованное автором при уточнении жанровой специфики текста, употребляется в значении «размышления, раздумья». Поводом к размышлениям становятся многочисленные поездки Маркова по стране. В тексте нет реальных географических координат, но по мере его развертывания становится понятным, что автор более всего ведет речь о России серединной, степной, черноземной. Основные элементы композиции путевого очерка сохраняют свое довлеющее значение и в данном очерковом цикле Маркова. Образ автора-путешественника проходит сквозь все части. Композиционно образующим для первого и второго очерков является мотив дороги; он отсутствует в двух последних частях, наличие которых в общей структуре цикла объясняется «идейным заданием».
В основе первого очерка - «Что может сносить русская спина?» -две темы: 1) влияние природного ландшафта и климатических условий на формирование русского характера; 2) «сносливость» как основная черта русского народа.
Раскрывая тему русской природы, писатель насыщает повествование плотной «изобразительной» лексикой, которой как художник владеет в совершенстве. «Чудная русской душе картина] Безбрежная, бесшумная, бедная, ровная, бесконечно-грустная... Колорит всего такой мягкий, полутуманный, меланхолический... Бледно-зеленые поля, бледно-голубые и бледно-серые дали, бледно белые утренние облака на бледно-голубом небе; избы, гумна, заборы, дороги, мужики, телеги - все одного общего цвета, скудного и скромного, какого-то грязно-навозного, словно из робости сливающего все отдельные предметы в одно... Ничего резкого: ни дорог, геометрически-правильных, осаженных деревьями, ни изгородей в полях, никакой яркости ни на земле, ни на небе. Все расползается, стушевывается, тает одно в другом...» (70, 1, 284); «Нигде я не видал таких откровенно распахнутых, безмерных горизонтов, как наши русские... Пейзажей чисто-русской природы мало встречается среди произведений живописи. Может быть, потому, что с неё невозможно снять пейзаж: в обыкновенных границах живописной техники. Нужно бесконечное полотно, чтобы изобразить эти безбрежные перспективы во всей их целости. А дробить их, воспроизводить отрывки так же нелепо, как нелепо изобразить океан на четвертушке бумаги или построить готический собор в аршин высоты. Во всех случаях приходится уступить главную идею оригинала - идею громадности» (курсив наш - Г.К.) (70 1, 285).
По мнению автора, «бледная» русская природа, «не балующая альпийскими гротами и водопадами Фингала», приучает русского человека довольствоваться малым, воспитывает «чувство крайней невзыскательности». Деревянная крыша, выкрашенная краской «кажется мужику уже Бог знает чем по одному тому, что не соломенная»; березовые рощицы, поросли орешника, островки «дубняка», которых чрезвычайно мало в степной полосе представляются «раем» (70, 1, 286).
Исследуя основные черты русского характера, Марков выделяет отдельное специфически-русское качество, которое называет «сносливостью». В характерной для очерка манере калейдоскопичности писатель набрасывает мозаику разнообразных картин жизни, призванных продемонстрировать это качество крестьянина. Эпизоды военных будней русского солдата в Севастополе («...Что вы поделаете с солдатом, который с добродушным спокойствием может лежать по нескольку месяцев в грязи траншей, погрызывая затхлый сухарь, прикрываясь от ядер и от дождей... родимою серою шинелькою» (70, 1, 288)) перемежаются с описанием крестьянской свадьбы, увиденной автором в детстве, с картинами будничного труда русского мужика («...Копошится себе, как может, над железною дорогою; волочит какую-то неуклюжую, рассыпавшуюся тачку и думает ею настлать полотно под дорогою» (70,1,289)).
Подобные весьма неординарные и выразительные эпизоды и сценки придают, на наш взгляд, особую привлекательность очерку Маркова. Щедро «рассыпанные» автором в тексте, они легко запоминаются читателями. «Меньшего minimuma, чем он (русский крестьянин) привык получать, право, трудно найти. Нужно ему проехать пятьсот верст - он присядет на ваш облучок, в чем есть. Тулуп - в тулупе, сюртук - в одном сюртуке - и просидит себе, как ни в чем ни бывало, до места своего назначения, равнодушно подскакивая на толчках, легонько пошевеливая плечами под-дождем, да поклюкивая носом, когда одолеет дремота. Он и не посмотрит даже, на что сел: на деревянную грядку, на острый ли угол сундука, на мешок ли с овсом. «Не жизть тут прожить, до Курска небось доеду», хладнокровно говорил мне один такой молодец, которого я, по своей милости, посадил к себе на облучок от Тулы до Курска. Дело было зимою. Я поминутно кутался в свою шубу, и ноги у меня заходились, несмотря на теплые валенцы. А он, русский человек, как сел перекрестившись, на санную грядку, так и сидел, не моргая ни одним глазом, как деревянная колода, спустив вниз ноги в смазных сапогах, и не пошевелив ими ни разу, словно они были не его, или вместо филипповок на дворе стояли петровки. Даже досадно делалось: глядит себе прямо против метели, да только носом потягивает. Прошу тут какому угодно американцу или французу сладить с таким народом!» (70,1,292).
