Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 . «Кризис в критике» начала XX в. и литературная позиция Ю.И. Айхенвальда 24
1.1. Понятие «кризис в критике» в литературных дискуссиях 1900-х годов 26
1.2. Проблема профессионализма в контексте «имманентной критики» Ю.И. Айхенвальда 40
1.3. Концепция «имманентной критики» в контексте психологической теории искусства 58
ГЛАВА 2. Пушкинский миф Ю.И. Айхенвальда 76
2.1. Концепция Пушкина как «всепоэта»: Ю.И. Айхенвальд и В. Соловьев 83
2.2. Понятие «поэтической биографии» в критике Ю.И. Айхенвальда ... 106
ГЛАВА 3. «Силуэты русских писателей»: текстологические особенности и литературная стратегия сборника 135
3.1. Композиционные особенности «Силуэтов русских писателей» 137
3.2. Спор о наследии Белинского 1913-1914 годов: современный контекст и его преломление в статье Ю.И. Айхенвальда 151
Заключение 168
Библиография 175
Приложение 197
- Понятие «кризис в критике» в литературных дискуссиях 1900-х годов
- Концепция Пушкина как «всепоэта»: Ю.И. Айхенвальд и В. Соловьев
- Понятие «поэтической биографии» в критике Ю.И. Айхенвальда
- Композиционные особенности «Силуэтов русских писателей»
Введение к работе
Настоящая диссертационная работа посвящена исследованию творческого наследия Ю.И. Айхенвальда в контексте тех преобразований, которые претерпевает русская литературная критика на рубеже XIX - XX веков. Роль автора «Силуэтов русских писателей» как одного из наиболее последовательных ее реформаторов общепризнана, однако на данный момент корпус его текстов с достаточной полнотой не изучен и даже не введен до конца в научный обиход. Единственное переиздание книги «Силуэты русских писателей» страдает серьезными недочетами. Этими причинами в первую очередь обусловлена актуальность данного исследования.
В течение долгого времени имя Ю.И. Айхенвальда, высланного из Советской России в 1922 г., лишь изредка упоминалось в научных трудах. Автор «Силуэтов» рассматривался как представитель «напуганной революцией кадетствующей буржуазии»1. Отдельные попытки изучения его наследия вне идеологических категорий появляются только во второй половине 1970-х годов. Однако приходится констатировать, что с того момента их количество возросло незначительно. Полная библиография работ об Айхенвальде, опубликованных после смерти критика и претендующих на историко-литературное осмысление его творчества, состоит не более чем из двух десятков позиций. В подавляющем большинстве они посвящены не анализу каких-либо отдельных аспектов (эстетических и философских представлений", истории отдельных
История русской критики: В 2 т./ Отв. ред. Б.П. Городецкий. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1958.Т.2.С.424.
Связи Айхенвальда с религиозно-философскими идеями в России на рубеже XIX - XX в. частично затрагиваются в диссертации: Мурзипа И.Я. Творчество Ю.И. Айхенвальда в дооктябрьский период: особенности мировоззрения и литературной критики: Дис. ...
публикаций и полемик), а проблеме особого критического «метода» Айхенвальда.
Несмотря на небогатую историю исследования за автором «Силуэтов» уже закреплено определенное положение в контексте критики начала XX в. Анализ существующих работ об Айхенвальде показывает, что все они в большей или меньшей степени соотносят его с «импрессионистической» критикой, к которой таюке причисляются Мережковский, Анненский, Гершензон и др. Термин «импрессионизм» применяется исследователями с различной степенью обобщения. В книге Л.Г. Андреева он обозначает целое направление в критике, связанное с общемировым течением в искусстве , В работе Д.Е. Максимова «Поэзия и проза Ал. Блока» , - только одну из тенденций в развитии критики.
Книга Максимова представляет особый интерес. Это фактически первая попытка анализа широкого поля критики рубежа веков, задавшая вектор ее изучения. Именно поэтому необходимо подробнее остановиться на разборе этого авторитетного исследования.
На основе противопоставления двух способов познания Максимов выделяет в критике начала XX в. две тенденции: логическую, опирающуюся на дискурсивное познание, и импрессионистическую, в основе которой лежит интуиции. Первая, с точки зрения Максимова, является традиционной для критики, а вторая знаменует ее сближение с литературой. Такое двуначалие в той или иной степени присуще критике на всем протяжении ее истории, и отделить собственно критику от
канд. фил. наук. Челябинск, 1995. Значение для Айхенвальда философского учения Шопенгауэра намечено в работе: Коробова Т. Литературная современность в оценке Ю.И. Айхенвальда // Русская филология 16. Сборник научных работ молодых филологов. Тарту, 2005. С. 70-76. " Андреев Л.Г. Импрессионизм. М.: Изд-во МГУ, 1980 Макетное Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока. Л.; Сов. пис, 1981.
«критики, пронизанной поэтической стихией», нет возможности. Вместе с тем, согласно Максимову, «поэтизация» критики, превращение ее в новый вид художественного творчества набирает силу именно на рубеже XIX -XX веков. Обе эти тенденции свойственны всем критикам указанного периода5, но в разной степени. Уподобление критики литературе наиболее ярко выразилось в отказе от системности, - различные высказывания объединяются уже вокруг личности критика. Впрочем, сам Максимов признает, что об «импрессиониме» в критике можно говорить только «в плане широко обобщенной «прямолинейной» классификации», поскольку он не определяет творчества того или иного критика целиком. Так, например, И.Ф. Анненский, которого сам исследователь относит к «импрессионистическому» направлению, при более детальном рассмотрении оказывается в значительной степени связан с критикой XIX в.
Айхенвальд рассматривается исследователем как наиболее последовательный приверженец импрессионизма в критике6. Так, в книге Максимова и других научных работах о критике Айхенвальда рядом с определением «импрессионистическая» стоит определение «субъективная». Соотнесение этих характеристик восходит к представлениям о целях и задачах критики, сформулированных в программном «Вступлении» к первому изданию третьего выпуска «Силуэтов русских писателей».
5 См., например, о Блоке: «Проза Блока развивалась между двумя отмеченными выше зонами современной ему критики - зоной импрессионистического и логического (коммуникативно-дискурсивного) мышлении, - не смыкаясь полностью ни с одной из них и вместе с тем тесно соприкасаясь с ними» (Там же, с. 32]).
1 «Наиболее последовательным и популярным в широких читательских кругах представителем литературной импрессионистической критики, стоявшей вне символизма, был Юлий Айхенвальд» {Максимов Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока. Л.: Сов. пис, 19S1.C.211.
Возможности подхода, который берет за основу высказывания автора о самом себе, уже продемонстрировали свою недостаточность. Признание критики Айхенвальда «субъективной» фактически оставляет место только для оценочных высказываний, которые зависят исключительно от того, совпадают или не совпадают вкусы исследователя и критика. Так, с одной стороны, появляются обвинения во «вкусовщине» и апелляция к «объективному» значению художественного произведения , а с другой -указание на тонкий вкус, безошибочное литературное чутье, а также честность, последовательность в своих симпатиях и антипатиях и независимость от каких бы то ни было направлений8.
«... он <Айхенваяьд - Д.3> был критиком одаренным, обладавшим тонкостью, определенной наблюдательностью, - удивляя при этом «вкусовщиной», царящей в его «Силуэтах»! В результате теоретических блужданий возникал вывод о «произволе вкуса и недоказуемости субъективных впечатлений». Само по себе это бесспорно и с полным основанием может быть названо «невинным в своей бесспорности положением». Как, однако, недостаточно такой «невинности» для суждений об искусстве»! Есть в произведениях искусства некое объективное содержание, не зависящий от интерпретации смысл, если невыносимо субъективными кажутся такие, например, суждения Айхенвальда, как «Тютчев - поэт хаоса», «Некрасов топтал ногами красоту... мелкое оставалось у него мелким», "Тургенев не глубок, и во многих отношениях его творчество - общее место... Турист жизни, он все посещает, всюду заглядывает, нигде подолгу не останавливается"» (Андреев Л.Г. Импрессионизм. М: Изд-воМГУ, 1980. С. 227).
«Чтобы завоевать себе прочное место в истории литературы, критику нужно хорошо владеть словом, обладать тонким вкусом, давать оригинальные трактовки литературных произведений, и, наконец, быть идеологом какой-либо литературной группы или направления. Юлий Исаевич Айхенвальд, видный критик первой четверти XX в., которому посвящена эта статья, был наделен всеми перечисленными качествами, за исключением последнего, поскольку являлся последовательным индивидуалистом» (Рейтблат А.И. «Подколодный эстет» с «мягкой душою и твердым сердцем»: Ю. Айхенвальд на родине и в эмиграции // Евреи в культуре русского зарубежья. Вып. 1. Иерусалим, 1992. С. 35). «Айхенвальд восхищал современников блестящим литературным стилем, тонкостью и точностью анализа, глубиной проникновения в замысел писателя, умением любоваться художественной формой, если она казалась ему совершенной. Но более всего - свободой и независимостью суждений. Для него существовал один-единственный критерий: собственное эмоциональное восприятие того или иного произведения» (Главацкий М.Е. «Философский пароход»: год 1922-й. Историографические этюды. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2002. С. 80).
Значение преобразований, которые произошли с критикой на рубеже XIX - XX веков сводится, таким образом, к постепенному смещению центра тяжести от «объективности» к «субъективности». Специфика такого подхода, как представляется, может быть объяснена двумя причинами. Во-первых, в исследовательских трудах долго господствовало представлении о критике как элементе науки о литературе, предварительном этапе историко-литературного исследования. Поэтому к критике зачастую неправомерно применялись критерии, обычные для науки. Во-вторых, представление о критике формировалось на материале одного этапа ее истории - середины и второй половины XIX века. Все же остальные явления рассматривались в соотношении с ним. Максимов видит в импрессионистической тенденции или «субъективизме» непосредственную причину «кризиса в критике», который он определяет как сужение максимально возможного ракурса, заложенного традицией XIX в., отказ от обобщений и тем самым утрату прежнего авторитета критики при решении широкого круга проблем. Именно поэтому «субъективная» или «импрессионистическая» критика чаще всего наделяется отрицательными коннотациями.
Начиная с 1990-х годов интерес к Айхенвальду увеличивается. Публикуются биографические материалы, переиздаются «Силуэты русских писателей» и отдельные статьи (не только о литературе, но так же о психологии и педагогике9), проходят защиты ряда диссертационных работ, в которых критика Айхенвальда становится объектом монографического исследования10. Эти работы по большому счету продолжают прежнюю
Айхенвальд ЮМ. Литература в школе / Публ. вступ, ст и коммент. А.А. Алексеева // Зачем литература в школе. Коломна, 2006. С. 184-192.
Мурзини И.Я. Творчество Ю.И. Айхенвальда в дооктябрьский период: особенности мировоззрения и литературной критики: Дис. ... канд. фил. наук. Челябинск, 1995; Ржтмг М. Литературная критика Ю. Айхенвальда периода эмиграции: Дис. ... канд. фил. наук. Вологда, 2003; Алексеев АЛ. Литературно-критическая эссеистика Ю. Айхенвальда: Дис. ... канд. фил. наук. Б.м., 2000
традицию, рассматривая «имманентную» или импрессионистическую критику как особый субъективистский «метод» - своеобразную реакцию на позитивистские штудии предыдущей эпохи, - открывающий новые познавательные возможности. Вместе с тем отрицательное отношение к субъективизму как к характеристике самих суждений критика остается. Примечательны в этом отношении некоторые парадоксальные суждения исследователей о том, что субъективизм «метода» не предполагает субъективизма мнений1 ].
Таким образом, критика Айхенвальда рассматривается с точки зрения, объяснительных возможностей нового «метода». Одним из наиболее распространенных способов решения этой задачи является анализ особой жанровой формы эссе как последовательного воплощения в жизнь заявленных авторов «Силуэтов» теоретических установок. Однако при подобном подходе к проблеме нивелируется специфика критики как самостоятельной сферы литературного труда, она рассматривается только как одна из разновидностей историко-литературного исследования или только предварительный этап научных изысканий.
Как представляется, сложившееся в науке представление о критике Айхенвальда нуждается в существенной корректировке и дополнении.
Противопоставление «субъективности» и «объективности», на котором базируется существующее представление о творчестве Айхенвальда, не является смыслоразличительным в определении критики как самостоятельной сферы литературного труда. Оно приобретает
См. в диссертации Михаэллы Риппинг со ссылкой на слова Ф. Степуна: «Кажущейся объективности и рациональности академизма он противопоставляет свой субъективизм и иррациональность. Но пользуясь субъективным методом Айхенвальд никогда не впадает в субъективизм. В его критических суждениях всегда чувствуется "правда здорового вкуса и мера объективной справедливости"» (Риппинг М. Литературная критика Ю.И. Айхенвальда периода эмиграции: Дис. ... канд. фил. наук. Иваново, 2003.
значение только в контексте представлений того или иного критика о собственной роли в современном литературном процессе, а также о целях и задачах критики. В таком виде понятие «субъективности», которое использует автор «Силуэтов», не может служить отправной точкой для дальнейшего исследования, а само требует комментария. В диссертационной работе оно будет рассмотрено как элемент целостной концепции «имманентной критики» Айхенвальда, затрагивающей различные сферы - от литературного быта и до представлений о природе текста. Именно в этом ракурсе можно будет точно определить ее значение. Таким образом, объектом изучения в диссертационной работе будет не «метод» Айхенвальда, а его концепция критики.
Так представление о «субъективности» критики в контексте выстраиваемой автором «Силуэтов» системы связано с отказом от профессионального подхода к художественному творчеству. Под профессионализмом в данном случае понимаются не внешние особенности критики как профессии в рамках индустрии журнального и издательского дела, а ее специфика как самостоятельной сферы литературного труда. Тем или иным образом определяя свое отношение к профессионализму, критика формулирует свои цели и задачи. Так, для Айхенвальда размежевание с профессионализмом в критике, было сопряжено с отказом от построения обобщений и выстраивания определенной концепции историко-литературного развития.
Именно на значение проблемы профессионализма как элемента концепции критики указывает вторая часть заглавия работы («проблема писателя и читателя»). Предложенная формулировка восходит к названиям статьей Айхенвальда, опубликованным в периодической печати как в
России, так и в эмиграции12. В этой цепочке характерно прежде всего отсутствие критика, специальное значение которого автор «Силуэтов» последовательно отрицал. При анализе конструируемой Айхенвальдом репутации критика-«дилетанта» мы будем прежде всего ориентироваться на работы Б.М. Эйхенбаума , который занимался этой проблемой применительно к литературе.
Поскольку в работе поставлена задача отойти от существующего представления о «субъективизме» критики Айхенвальда в формулировку темы данного исследования не включено определение «импрессионистическая критика». Таким образом, появляется возможность избавиться от заложенных в нем ассоциаций как с «субъективностью», так и с импрессионизмом в изобразительном искусстве. Возможность проецирования его особенностей на хронологически близкие явления в литературе и критике - вопрос дискуссионный. В заглавие вынесена другая предложенная самим автором «Силуэтов» формулировка -«имманентная критика», которая употребляется Айхенвальдом наравне с определением «импрессионистическая критика».
Для достижения поставленной в диссертации цели необходимо видоизменить применявшиеся до настоящего момента методологические принципы и сформулировать определение критики как системы, принятое в работе.
На рубеже 1970-1980-х годов в свет выходит большое количество сборников, посвященных вопросам теории и методологии критики (понятия
1 "У
Аихенвальд Ю.И. Писатель и читатель (Заметка)//Утро России. 1916. 25 июня. № 176. С. 5. Аихенвальд Ю.И. Проблема читателя // Руль. 30 мая. №2280. С 2-3; Он же Проблема писателя // Руль. 6 июня. №2286. С 2-3.
Эйхенбаум Б.М. Литература и писатель // Эйхенбаум «Мой временник...» Художественная проза и избранные статьи 20-30-х годов. СПб.: ИНАПРЕСС, 2001.
«теория» и «методология» встречаются почти в каждом названии) . Одной из наиболее актуальных оказывается проблема взаимоотношений критики и истории литературы15, а также критики и самого художественного творчеств а1 в. От их решения в значительной степени зависит формулировка особого метода, которым обладает критика. В большинстве случаев исследователи приходят к выводу, что она не может быть напрямую отождествлена ни с историей литературы, ни с самим художественным творчеством, но при этом находится с ними в постоянном взаимодействии. Исходя из этого, исследователи формулируют особый «метод» литературной критики. Однако свести все возможные варианты взаимодействия к определенной схеме едва ли возможно. Из наблюдений исследователей становится очевидно, что в истории критики встречаются взаимоисключающие случаи. Чтобы найти для них объединяющий принцип, необходимо отойти от статичного понимания критики и поисков некоторого имманентно присущего ей метода.
Представление о специфики критики как особой сферы литературного труда, использованное в настоящей работе, основывается в первую очередь на концепции литературного факта и литературной
Проблемы теории литературной критики / Сб. ст. под ред. П.А. Николаева и Л.В. Чернец. М.: Изд-во МГУ, 1980; Актуальные проблемы методологии литературной критики (Принципы и критерии) / Отв. ред. Г.А. Белая. М.: Наука, 1980; Современная литературная критика. Вопросы теории и методологии / Отв. ред. В.В. Колшнов. М.: Наука, 3977 и др.
Поспелов Г.П. Литературоведение и литературная критика // Проблемы теории литературной критики. М.: Изд-во МГУ, 1980. С 20-35; Иезуитов А.Н. О соотношении исторического и теоретического аспектов в литературной критике // Там же, с. 36-48; Хализев В.Е. Интерпретация и литературная критика // Там же, с. 49-92. Суровцев Ю. О научно-публицистической природе критики // Современная литературная критика. Вопросы теории и методологии. М.: Наука, 1977. С. 15-51.
Бурсов Б.И. Критика как литература // Современная литературно-художественная критика (Актуальные проблемы). Л.: Наука, 1975 (см. также книгу Б.И. Бурсова с таким же названием); Ермилова Е.В. Взаимопроникновение поэзии и критики // Актуальные
эволюции Ю.Н.Тынянова . Очевидно, что под критикой в тот или иной момент ее исторического развития могли пониматься различные явления. Если вернуться к разбиравшимся выше соотношениям критики с наукой и искусством, можно говорить о том, что она воспринимает строгую научность либо как ориентир, которому необходимо следовать, либо, наоборот, как отрицательный фактор, ограничивающий свободу интерпретации. Здесь в силу вступает представление о творческой роли непосредственного восприятия. Д.П. Бак в работе «"Теория искусства" и "самое искусство" (Московская журналистика 1830~х годов и университетская наука)»'s продемонстрировал, что даже в среде ученых, выступающих параллельно в качестве журналистов, критика может восприниматься и как еще одна область применения научного знания (московская традиция) и как особая сфера литературного труда, наоброт, противостоящая науке (петербургская традиция). И ориентация на науку, и ориентация на литературу являются в данном случае противоположными, но при этом равнозначными способами лигитимизации суждения критика. Представление о критике как самостоятельной сфере литературного труда, которое положено в основу диссертации, можно сформулировать следующим образом: критика - это авторитетное суждение о произведении искусства. Его авторитетность в каждом отдельном случае может держаться на различных основаниях. Однако в любом случае критика ориентируется на наиболее актуальный подход к художественному творчеству. В тот или иной момент ее развития либо научность, либо
проблемы методологии литературной критики (Принципы и критерии). М: Наука, 1980. С. 321-337.
Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М: Наука, 1977. Он же. Проблема стихотворного языка. Л.: Academia, 1924.
I
Бак Д.П- «Теория искусства» и «самое искусство» (Московская журналистика 1830-х годов и университетская наука) // Москва и московский текст русской культуры / Отв. ред. Г.С. Кнабе. М: РГГУ, 1998. С. 26-62.
непосредственное восприятие выступают на первый план и в своем стремлении занять определяющие позиции отталкиваются друг от друга.
Избранный в работе подход в определенном отношении модифицирует тот, которого придерживается в своей книге Д.Е. Максимов. Сближение критики со сферой художественного творчества (с прозой) устанавливается им на основании анализа стилистической и образной структуры статей Блока, для которых он предлагает специальную формулировку - «критическая проза». Эта особенность подхода Максимова зафиксирована и в названии работы - «Поэзия и проза Ал. Блока» <курсив мой - Д.3.>. Уподобление критики прозе производится в частности благодаря введенному Максимовым понятию поэтической идеи или «символа-категории». С «символом-образом» блоковской поэзии его роднит многозначность и отсутствие жесткой логической структуры, но в то же время оно отличается от него тем, что представлено в более обнаженной форме, «названо по имени». Выводы, к которым пришел исследователь в этой области представляют большую научную ценность. Недаром его метод был использован в целом ряде исследовательских работ в области русской критики начала XX в., затрагивающих в первую очередь критическое наследия поэтов19. Главная их особенность заключается в том, что критика рассматривается здесь как продолжение художественного творчества. Определение «проза» применительно к критическим выступлениям поэтов начала XX в. после книги Максимова получило широкое распространение и сохраняет актуальность и на данный момент .
Федоров А. Иннокентий Анненский: Личность и творчество. Л.: Худ. лит., 1984; Он же, Стиль и композиция прозы Анненского // Анненский И. Книги отражений. М.: Наука, 1979. С. 543-576; Подольская И. И. Анненский - критик // Анненский И. Книги отражений. М.: Наука, 1979. С. 501-542.
20 См.: Паолини Марианджела Критическая проза Зинаиды Гиппиус (1899-1918): Дис. ... канд. фил. наук. М., 2003.
Однако до настоящего момента все выводы делались на основании анализа образности и стилистики критики, которые дают только косвенные доказательства ее сближения с литературой. Нет серьезных оснований полагать, что критика в противовес литературе (художественному творчеству) оперирует строгими логическими понятиями, а не образами, и поэтому ей не свойственна сложная смысловая структура. Поэтому обогащение образности и многозначность суждений свидетельствуют в первую очередь о структурных изменениях, происходящих внутри системы критики, а не о ее объединении с литературой.
В диссертационной работе творческое наследие Аихенвальда будет проанализировано с точки зрения институциональных особенностей критики как самостоятельной сферы литературного труда. Преобразования, происшедшие в русской критике рубежа веков затронули систему критики, изменили ее, но не разрушили окончательно. Заданный в творчестве Аихенвальда сдвиг по отношению к существовавшему в тот момент представлению о критике, не является свидетельством утраты ей самостоятельности из-за сближения с художественным творчеством. Можно говорить только о том, что традиционная роль критики в литературном процессе осложняется дополнительными функциональными значениями.
Новые стилистические особенности, отмеченные Максимовым и знаменующие сближение критики и прозы, можно рассматривать как составную часть этого глубинного процесса трансформации. В этом отношении рубеж XIX - XX веков - показательный этап истории русской литературной критики, главной отличительной чертой которого является возросшая актуальность вопросов, затрагивающих ее институциональные
характеристики, т.е. особенности критики как самостоятельной сферы литературного труда.21
Для реализации поставленных в работе задач необходимо учитывать широкий контекст критики начала XX в. Помимо уже упоминавшейся книги Д.Е. Максимова о Блоке следует отметить еще ряд работ о современниках Айхенвальда, в которых в той или иной степени затрагивается проблемы, актуальные и для автора «Силуэтов». В статьях Г.М. Пономаревой было указано на значение, которое имели идеи А.А. Потебни для критиков начала XX в.22 Круг близких Айхенвальду религиозно-философских вопросов затронут в книге В.Ю. Проскуриной о Гершензоне . Особое значение для данной работы (в частности для анализа статьи Айхенвальда о Белинском) имеют выводы исследовательницы относительно принципов издания и литературной стратегии сборника «Вехи», главным редактором и вдохновителем которого и был МО. Гершензон. Здесь же необходимо отметить работы о русских религиозно-философских сборниках М. Колерова24.
Другой круг научных работ, на которые опирается данное диссертационное исследование, затрагивает вопросы психологической
В этом отношении указанный исторический период типологически близок моменту становления русской литературной критики, происходившему столетием раньше, в начале XIX века.
22 Пономарева Г.М. И.Ф. Анненский и А.Н. Веселовский (Трансформация методологических принципов акад. Веселовского в «Книгах отражений» Аиненского) // Уч. зап. / Тартуск. гос. ун-т. Труды по русской и славянской филологии. Вып. 683 (Литература и публицистика. Проблемы взаимодействия). Тарту, 1986. С. 84-93. Пономарева Г.М. И. Аынепский и А. Потебня (К вопросу об источнике концепции внутренней формы в «Книгах отражений» И. Аиненского) // Ученые зап. / Тартуск. гос. ун-т. Труды по русской и славянской филологии. Вып. 620 (Типология литературных взаимодействий). Тарту, 1983. С. 64-72.
Проскурина В.Ю. Течение Гольфстрема: Михаил Гершензон, его жизнь и миф (серия «Исследования по истории русской мысли», том второй), СПб.: Алетейя, 1998. 512 с.
Колеров МЛ. Не мир, но меч: Русская религиозно-философская печать от «Проблем идеализма» до «Вех». 1902-1909. СПб.: Алетейя, 1996.
теории искусства, в контексте которой формировалась концепция критики Айхенвальда. Здесь необходимо отметить прежде всего недавнюю монографию И.Ю. Светликовой23, посвященную главным образом проблемам, связанным со становлением формалистской теории. Для данной работы эта книга имеет большое значение, поскольку психология рассматривается в ней как методологическая основа целого ряда языковых и эстетических концепций, актуальных на рубеже XIX - XX веков. Это позволяет установить источник некоторых ключевых для Айхенвальда эстетических представлений, которые восходят к теории искусства А.А, Потебни. В этом же контексте отметим две более ранние работы, затрагивающие тот же круг проблем. В статье А.П. Чудакова в коллективной монографии «Академические школы в русском литературоведении» рассматривается специфика психологической теории искусства в целом. Книга О. Преснякова «Поэтика познания и творчества: Теория словесности А.А. Потебни» посвящена не только теоретическим вопросам, но и значению работ харьковского ученого для формирования эстетических представлений отдельных критиков начала XX в., например, А. Белого.
Третий круг научных трудов, составивших базу для диссертационного исследования, затрагивает проблему соотношения практической жизни и искусства, а также автора-поэта и автора-человека в эстетике начала XX в. Основные вехи дискуссии вокруг этих тем применительно к творчеству Пушкина обозначены И. Паперно в
Свешникова И.Ю, Истоки русского формализма: Традиции психологизма и формальная школа. М.: НЛО, 2005.
Чудаков АЛ, Психологическое направление в литературоведении. А.А. Потебня // Академические школы в русском литературоведении. М., 1975.
Пресняков О. Поэтика познания и творчества: Теория словесности А.А, Потебни. М.: Худ. лит., 1980.
нескольких работах, опубликованных в сборниках Cultural Mythologies of Russian Modernism: From the Golden Age to the Silver Age (Berkeley, 1992), Creating Life: The Aesthetic Utopia of Russian Modernism (Standford, 1994), Nietzsche and Soviet culture: ally and adversary (Cambridge, 1994). В статьях других авторов указанных сборников В.М. Тодда III, Д.Д. Гроссман, Б. Гаспарова анализируется восприятие Пушкина В. Соловьевым, В. Брюсовым и другими критиками, поэтами и философами начала XX в. Здесь же необходимо отметить книгу И.З. Сурат, в которой разбираются пушкинистские опыты В. Ходасевича , а также работы Брайиа Горовица и В.Ю. Проскуриной, характеризующих восприятие Пушкина М.О. Гершензоном29.
Ключевые представления эстетики этого периода об отношениях литературы и внехудожественной реальности, текста и практической жизни, актуальные для настоящего исследования, сформулированы З.Г. Минц в работе «Проблема текста и символистская эстетика» . Для верного понимание принципов построения личности по литературным образцам невозможно обойтись без книги Л.Я. Гинзбург «О психологической прозе» . Философские идеи B.C. Соловьева, оказавшие большое влияние на формирование концепции критики Айхенвальда, анализируются в
Сурат И.З. Пушкинист Владислав Ходасевич. М.: Лабиринт, 1994.
Горовиц Б. Михаил Гершензон - пушкинист. Пушкинский миф в Серебряном веке русской литературы / Пер. с англ. А.В. Хрусталевой. М.: Минувшее, 2004; Проскурина В.Ю. Течение Гольфстрема: Михаил Гершензон, его жизнь и миф, СПб.: Алетейя, 1998 (см. в особенности главу «Пушкинский миф М.О. Гершензона»).
J Минц З.Г Понятие текста и символистская эстетика // Минц З.Г. Блок и русский символизм: В 3 т. Т. 3. (Поэтика русского символизма). СПб.: Искусство-СПб, 2004. С. 96-102. 31 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. 2-е изд. Л.: Худ. лит., 1976.
фундаментальной работе А.Ф. Лосева , в книге П.П. Гайденко значение идей Соловьева разбирается в контексте русской философии рубежа веков.
В соответствии целями и методологическими установками работы сформулирован ряд положений, выносящихся на защиту.
Концепция «имманентной критики» Айхенвальда формируется в контексте дискуссий о «кризисе в критике» начала XX в. В этом явлении автор «Силуэтов», в отличие от современников, видит положительную сторону - кризис знаменует начало нового этапа ее истории. Критика должна будет отказаться от своих специальных функций, а именно от претензий на определение «верных» трактовок художественных произведений и формирование репутации писателя. Она останется только одним из способов восприятия мира через призму художественного творчества, а функции критика перейдут к каждому отдельному читателю. Теоретической основой выстраиваемой Айхенвальдом концепции является психологическая теория искусства А.А. Потебни, которая рассматривает способность к творчеству, а также его восприятие как органические свойства человеческой психики.
Декларируемые особенности «имманентной критики» позволяют проецировать на нее представления Айхенвальда об искусстве. Их типологическое родство предполагает не только общую природу, но и общую функцию по отношению к параллельным «рядам» (т.е. к практической жизни). Искусство рассматривается автором «Силуэтов» не как специфическая область, а как явление изоморфное жизни. Они существуют по единым законам, однако искусство воплощает их более последовательно и поэтому представляет собой более совершенную
J Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время / Предисл. А.А. Тахо-Годи М.: Молодая гвардия, 2000.
«целостную» жизнь. Истинное назначение человека состоит в том, чтобы преобразить жизнь средствами искусства («перевести свою жизнь на язык искусства») и тем самым преодолеть свою несовершенную земную природу. Тем, самым, «имманентная критика», подобно искусству, может рассматриваться как опыт самопознания посредством существующих литературных образцов.
Представления автора «Силуэтов» о природе искусства
объединяются вокруг фигуры Пушкина и формируют единый пушкинский миф. Традиционное для русской критики представление о «всеотзывчивости» Пушкина Айхенвальд трактует, основываясь на философских идеях В. Соловьева, утверждавшего единство добра и красоты в художественном творчестве. «Всеотзывчивость», является свойством не только истинного поэта, «всепоэта», но и «всечеловека». Эстетические представления, которые Айхенвальд ставит в основу концепции «имманентной критики» он стремится представить как продолжение и развитие пушкинских идей. То же происходит и с концепцией личности. Есть основания предполагать, что она развивается автором «Силуэтов» не только в критике, но и в повседневной жизни, что позволяет рассматривать «имманентную критику» как явление типологически близкое практике «жизнетворчества».
3. Представления Айхенвальда о природе текста, которые реконструируются на основе анализа истории и принципов публикации, а также композиционных особенностей сборника «Силуэты русских писателей», позволяют говорить о том, что критик рассматривал свою главную книгу как собственную «поэтическую биографию». Ее
Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века, М: Прогресс -Традиция, 2001,
организующим принципом является не определенная моделв историко-литературного развития, а целостная концепция личности, выстраиваемая критиком.
В структуре диссертации каждому из указанных положений, соответствует отдельная глава, состоящая, в свою очередь, из двух или трех (в первой главе) разделов. Материал в диссертации выстроен не в хронологической последовательности, а в соответствии с наиболее значимыми для критика проблемами.
Диссертационная работа посвящена исследованию доэмигратского периода творчества критика. Ее хронологические рамки определяются не столько формальными причинами - отъездом критика за границу в 1922 г. -сколько спецификой того круга проблем, который является предметом анализа. Репутация критика-«дилетанта», которую выстраивает Айхенвальд, целиком и полностью связана с русским литературным контекстом 1890-1910-х годов, с активной дискуссией о проблемах критики и ее новыми формальными особенностями. Автор «Силуэтов» неоднократно возвращался к указанной проблематике и во время жизни в Берлине, однако это были отголоски прежних споров, к тому моменту еще отчасти сохранивших свою актуальность. С другой стороны - после 1922 г. в критику Айхенвальда входит круг тем, затрагивающих специфические проблемы культуры и литературы русского зарубежья. На страницах берлинского «Руля», рижской газеты «Сегодня» и других изданий он регулярно рецензирует книги советских писателей. Эти работы дают богатый материал для изучения истории восприятия в эмиграции литературы метрополии 1920-х годов. Все это может составить предмет отдельного исследования. Таким образом, в данной работе будут использованы статьи Айхенвальда эмигрантского периода, но только те, в
которых затрагивается проблематика, восходящая к более раннему периоду творчества критика.
Диссертация базируется главным образом на работах самого Ю.И. Айхенвальда. Среди них особое место занимает его главная книга «Силуэты русских писателей», которая рассматриваются во всех изданиях и вариантах. Помимо нее к анализу были привлечены статьи критика, опубликованные в различных периодических изданиях в период с )894 по 1928 годы. До настоящего момента в таком объеме они не привлекались к исследованиям критики Айхенвальда и критики начала XX века в целом. В ходе подготовки работы был осуществлен сквозной просмотр журналов и газет, в которых сотрудничал Айхенвальд как в России, так и в эмиграции. Среди них самый ценный материал представляют «Русская мысль», «Научное слово», «Речь», «Утро России» и «Руль». Результаты этой работы представлены в Приложении в виде материалов к библиографии статей Айхенвальда. В их число входят работы, затрагивающие не только проблемы искусства и литературы, но также и общественно-политические и этические вопросы. Это единство связано со спецификой поставленных в диссертации проблем. Привлечение к анализу широкого круга статей из периодики стало большим подспорьем при анализе представлений автора «Силуэтов» о целях и задачах критики. Они представляют собой своеобразную критическую лабораторию Айхенвальда, в которой и формируется книга «Силуэты русских писателей».
Кроме опубликованных статей Айхенвальда в диссертации использованы архивные материалы, хранящиеся в РГАЛИ, ОР РГБ, ЦГИАМ и ОР ГПБ. Они представляют собой главным образом переписку автора «Силуэтов» с М.О.Гершензоном, А.Г. Горнфельдом, с редакцией газеты «Речь», а также отдельные материалы, связанные с преподавательской работой в Московском городском народном университете Шанявского. Указанные документы были использованы
главным образом для реконструкции отношений Айхенвальда с различными редакциями и, как следствие, его позиции в рамках журнальной и газетной критики начала XX в.
Помимо работ самого Айхенвальда в диссертации использован широкий круг источников по истории критики, а также религиозно-философской мысли начала XX в. В той или иной степени они уже были использованы в других работах, затрагивающих близкий нам круг вопросов. В данной диссертации они анализируются как составные части критики Айхенвальда.
Научная новизна исследования заключается, во-первых, в том, что в оборот введены новые источники, освещающие различные аспекты истории русской критики рубежа XIX - XX веков. Благодаря им в диссертационной работе восстановлена история создания и публикации главной книги Айхенвальда «Силуэты русских писателей», выявлены недочеты, допущенные при ее переиздании после смерти критика, и сформулированы новые эдиционные принципы. Впрочем, указанные недочеты связаны главным образом с композицией сборника, а не собственно с текстом, поэтому во избежание путаницы в различных выпусках все ссылки при
цитировании даются по современному изданию .
Во-вторых, и старый и новый материал был проанализирован на основе методологических принципов, до настоящего момента на материале критики начала XX в. не принявшихся. Новый ракурс позволил на примере критики Айхенвальда по-новому представить значение некоторых наиболее актуальных категорий критики указанного периода, таких как «кризис в критике», «субъективность». Это стало возможным только в историческом контексте, а именно применительно к представлениям о целях и задачах
Айхенвадьд Ю.И. Силуэты русских писателей. М.: Республика, 1994.
критики, существовавших в начале XX в., в соотношении с которыми и формировалась литературная позиция Айхенвальда. Его творчество представлено в диссертационной работе в виде единой системы, в которую входят сфера литературного быта, теория искусства, поэтика, а комплекс религиозно-философских представлений.
Методологические оснований и выводы работы могут быть использованы для дальнейшей разработки вопросов истории русской литературной критики конца XIX - начала XX веков, а также при разработке курсов по данной тематике. На примере творчества Ю.И, Айхенвальда намечен ряд проблем, значение которых выходит за рамки данной диссертационной работы. В частности, речь идет об особенностях новой сферы бытования литературной критики, ее новой функции. Их исследование может быть продолжено на другом материале. Выявленные в ходе данного исследования композиционные принципы «Силуэтов» могут послужить основой при последующих переизданиях главной книги Ю.И. Айхенвальда.
Основные положения диссертационного исследования были представлены в виде докладов на научных семинарах РГГУ, на конференции «Пятые Майминские чтения» (ПГПУ им. СМ. Кирова -Псков, 2004 г.), а также на Летней школе «Текстология и источниковедение русской литературы в XXI в. как точные науки» (РГПУ им. А.И. Герцена -Санкт-Петербург, 2006 г).
Понятие «кризис в критике» в литературных дискуссиях 1900-х годов
Во второй половине 1900-х годов К. Чуковский опубликовал в различных периодических изданиях ряд статей, посвященных проблемам критики. В центре его внимания оказались сборники статей трех авторов: И. Анн ейского «Книга отражений» (1906), Ю. Айхенвальда «Силуэты русских писателей» (1906) и А. Горнфельда «Книги и люди» (1908). По мнению Чуковского, эти три книги, взятые вместе, стали новым явлением в русской критике.
В рецензии на «Книгу отражений» И. Анненского, появившейся на страницах «Весов» в 1906 году, К. Чуковский обратил внимание на изменения, происшедшие с литературной критикой в последние годы. Благодаря новым возможностям для публичного обсуждения социальных и политических вопросов, она освободилась от функций публицистики, которые ей приходилось выполнять раньше. Однако, избавившись от «тяжелых оков свободолюбия»7, критика совсем отошла от решения каких бы то ни было серьезных задач, потеряла способность к обобщению, целиком отдавшись индивидуальным впечатлениям. По выражению Чуковского, она ушла с баррикад в подполье. характеристиками обуславливается исключительно трудно уловимыми психологическими особенностями его личности, что для Чуковского фактически означает отсутствие любого обобщающего принципа, К каждому автору Анненский подходит со своим критерием из-за чего оказывается невозможным судить об основном принципе, на котором он основывается при оценке художественных произведений, и, как следствие, отнести его к одному из уже существующих направлений в критике или же говорить о нем как о представителе нового течения. Обсуждение проблем современной критики Чуковский продолжил спустя почти год в статье «О короткомыслии»11, посвященной «Силуэтам русских писателей» Ю. Айхенвальда. Он ставит рецензируемый сборник в один ряд с «Книгой отражений» и отмечает в нем ту же произвольность выбора тем и отсутствие какой-либо идеи, объединяющей разрозненные характеристики в единую картину.
Третьим в этом ряду авторов, наиболее ярко воплощающих в своем творчестве особенности современной критики, является для Чуковского А. Горнфельд, который в 1908 г. опубликовал работу «Книги и люди». Ее анализу посвящена статья «Апофеоз случайности», вышедшая в 1909 г. в составе сборника «О критике и критиках». Появление Горнфельда в кругу упомянутых выше критиков представляется самому Чуковскому наиболее неожиданным. Он «с головы до ног вооружен крепкими методами, прекрасными цитатами, научными формулами» , однако и это не способно избавить Горнфельда от произвольности оценок, разрозненности и бессвязности характеристик. Анализ работ Чуковского об Анненском, Айхенвальде и Горнфельде показывает, что кризисное состояние современной критики, с его точки зрения, заключается в отсутствии единого концептуального подхода. Многочисленные тонкие и проницательные наблюдения, встречающиеся в работах трех названных авторов, утрачивают свою ценность, поскольку не ведут к обобщающим выводам, Критика не способна осмыслить актуальные проблемы развития литературы (более того, она в лице названных критиков осознанно отказывается это делать) и не претендует на прежний авторитет в решении широкого круга вопросов. В этом «эстетическом нигилизме» Чуковский видит один из главных признаков, отличающих «новую» критику от «старой», которая как раз никогда не теряла из виду конечную цель своих наблюдений.
Характерно при этом, что в 1908 году в статье «Апофеоз случайности», требуя от критики четких методологических установок, Чуковский не указывает, на чем именно они должны быть основаны. Он делает уточнение, из которого становится ясно, что Анненский, Айхенвальд и Горнфельд в конечном итоге подверглись его критике
Концепция Пушкина как «всепоэта»: Ю.И. Айхенвальд и В. Соловьев
Как видим, в концепции «имманентной критики» стираются границы не только между критиком и читателем, но и между критиком и художником. Идеалом для Айхенвальда является полный отказ критики от самостоятельности, ее «самоупразднение», которое произойдет в тот момент, когда она окончательно утратит свою руководящую роль. Характерно, что наряду, с формулировками «импрессионистическая» или «имманентная» критика Айхенвальд использовал также определение «читательская», и, по свидетельству современников, сам предпочитал, чтобы его называли не критиком, а читателем42. Способность к восприятию художественного творчества не является уникальной. Критик отличается от читателя только тем, что эти общечеловеческие способности развиты в нем в большей степени. Единственная задача, которая, с точки зрения Айхенвальда, остается у современного критика состоит в том, чтобы научить других, менее искушенных читателей пользоваться объективно заложенными в них способностями к восприятию искусства.
В конечном итоге роль своеобразного «фермента литературы», стимулирующего ее непрерывное развитие , которую раньше целиком брала на себя одна только критика, должна перейти к каждому отдельному читателю и к обществу в целом. Очевидно, что «имманентная» критика, которая позиционирует себя как непрофессиональная, преследует цель формирования нового статуса критика.
Необходимо оговорить, что понятие профессионализма по отношению к критике можно рассматривать по крайней мере в двух аспектах. С одной стороны, оно определяет специфику критики как особой профессии в рамках индустрии журнального и издательского дела, и в таком значении применимо к определенному периоду истории русской критики (начиная с 40-х годов XIX в.) и к ограниченному кругу ее представителей. С другой стороны, профессионализм представляет собой универсальную категорию, которая в разные эпохи и у разных авторов наполняется своим содержанием и используется критикой для самоопределения в современном литературном контексте. Именно во втором значении она актуальна и для нас. Проблему дилетантизма применительно к профессиональному статусу писателя разбирает Б.М. Эйхенбаум в работе «Литература и писатель»43. Ее значение в истории литературы становится очевидным при обращении к сфере литературного быта, На наш взгляд, такой подход сохраняет свою актуальность и применительно к критике.
Установку «имманентной» критики на воспитание самостоятельного читателя Айхенвальд реализовал в педагогической работе, которой занимался параллельно с сотрудничеством в периодических изданиях практически без перерывов на протяжении многих лет, С 1902 года он регулярно читает публичные лекции в столице и в провинции при содействии «Бюро провинциальных лекторов» (некоторое время Айхенвальд был его председателем). Сначала его лекции были посвящены проблемам философии и психологии б, а с 1904 года на передний план выдвигается литература. Начиная с 1906 года, критик преподает в различных высших и средних учебных заведениях: Народном университете Шанявского, Педагогических курсах Общества воспитательниц и учительниц, Высших женских юридических курсах В,А. Полторацкой47 и др. Курс лекций «Обзор современной литературы», прочитанный в Университете Шанявского в 1909-1910 годах лег в основу книги «Этюды о западных писателях», вышедшей в свет в 1910 г. Некоторые современники отмечали, что сам Айхенвальд в большей степени тяготел именно к преподавательской, а не журнальной работе. Такое мнение высказывает П.Б. Струве, редактор «Русской мысли» в период тесного сотрудничества в журнале Айхенвальда. и хорошо, но я не думаю, чтобы редакторство, было в числе его призваний. По своему призванию оы был - писатель и лектор-учитель» .
В нашем распоряжении крайне мало свидетельств, характеризующих преподавательскую работу Айхеывальда , а вот о его теоретических взглядах на основные вопросы педагогики достаточно полное представление дают специальные статьи, написанные и опубликованные главным образом до 1904 года. Их подробный анализ не входит в наши задачи, однако отдельные его идеи в этой области представляют интерес в плане изучения концепции «имманентной» критики31.
В статье «Нравственная и умственная индивидуальность ученика», опубликованной в 1900 году в «Вестнике воспитания»52 Аихенвальд называет одним из основных недостатков современной школы то, что едиными схемами преподавания и программами курсов ученики насильно подводятся под общий нравственный и умственный стандарт. В итоге, выполняя необходимую программу, они приобретают знания, которые в
Понятие «поэтической биографии» в критике Ю.И. Айхенвальда
Для пушкинианы конца XIX - начала XX в. одной из наиболее актуальных оказалась проблема биографического характера пушкинского творчества. Основные подходы к ее решению располагаются между двумя полюсами: биографическим методом, прочитывавшим художественное творчество через призму биографии поэта, и формальным, который наоборот видел в искусстве самостоятельную, специфическую сферу. Между этими крайними подходами располагались, например, такие критики как М. Гершензон или В. Ходасевич, настаивавшие на том, что творчество Пушкина насквозь биографично, однако этот биографический пласт представлен в самих произведениях в зашифрованном виде3 . Задача критика и читателя заключается именно в том, чтобы его расшифровать. Очевидно, что здесь необходимо говорить прежде всего о различных подходах к проблеме соотношения искусства, литературы и внехудожественнои реальности, жизни. О том, насколько актуален этот вопрос был для Айхенвальда можно судить уже по тому, как он формулирует основной принцип «имманентной критики».
Впервые само понятие «имманентная критика» появляется в программном «Вступлении» в 1911 г. В тексте его сопровождает авторский комментарий, который, совершенно очевидно, Айхенвальдом рассматривается как своего рода формулировка «методологического принципа», поскольку впоследствии он почти дословно повторяется и в других статьях критика, посвященных теоретическим вопросам. Как обычно у Айхенвальда, это определение облечено в метафорическую форму, и скорее само требует объяснения, нежели что-либо объясняет. Здесь важно не пройти мимо брошенной как будто бы вскользь фразы, не претендующей на программный характер, а попытаться прокомментировать ее в контексте уже разобранных нами эстетических представлений критика. Одним из объектов полемики во «Вступлении» является метод Ш. Сент-Бева, рассматривающий художественное произведение в контексте «реальной» биографии писателя. Айхенвальд выступает против соотнесения событий жизни автора с его художественными произведениями. В качестве наиболее яркого примера того, насколько «реальная» биография может противоречить «поэтической», т.е. личности автора, воплощенной в художественном творчестве, Айхенвальд приводит Фета. Помещик Шеншин и поэт Фет не только не соотносимы друг с другом, но представлены как антиподы. Критик называет Фета «поэтом молчания», «поэтом неслышимого», неудовлетворенным человеческим словом, которое бессильно передать мысль или чувство - отсюда отрывочность, и бессвязность его поэзии. Все это Фет, согласно Айхенвальду, старательно оберегает от тяжести и грубости повседневной жизни помещика Шеншина. В архиве Айхенвальда в РГАЛИ сохранился проект серии биографических кинофильмов о русских и западноевропейских писателях \ Этот документ представляет собой обоснование общей концепции, предварительные наброски, в которых основное место занимают рассуждения о том, что следует понимать под биографией писателя, Здесь появляется новая формулировка уже отмеченного принципа: Айхенвальд различает «внешнюю» и «внутреннюю» биографию. «Реальная» биография зачастую наделена у Айхенвальда отчетливыми отрицательными коннотациями и воспринимается как нечто затемняющее и искажающее истинную жизнь писателя, его действительное значение. Она либо идеализирует автора, либо стремится показать в нем наоборот все «слишком человеческое», из-за чего приобретает в характеристике Айхенвальда оттенок скандальности. Оспаривая во «Вступлении» состоятельность традиционных методов исследования литературы, Айхенвальд, в частности, отмечает, что в поисках единого объяснительного принципа эти методы рассматривали внешние по отношению к самому художественному творчеству явления (культурно-историческую обстановку, социальное положение писателя и т.п.), тогда как основное значение приобретает как раз то, что все эти внешние факторы преломляет и перерабатывает - личность автора38. Однако эта личность не может быть до конца соотнесена с конкретным историческим человеком. Для Айхенвальда не существует не только художественного произведения как текста, обладающего единственным значением, но и автора как конкретной исторической личности.
Композиционные особенности «Силуэтов русских писателей»
В высказываниях о «Силуэтах русских писателей» современники неоднократно отмечали парадоксальность позиции Айхенвальда. Несмотря на то что критик отрицает историю литературы на словах, его отдельные статьи и книги в целом представляют собой ни что иное как именно историю литературы, хотя и весьма своеобразную1. Некоторые критики замечали, что в книгах и статьях Айхенвальда существует определенная концепция, однако сформулировать ее попытался только С.А. Венгеров, который, как было показано выше, именно «бессистемность» рассматривал в качестве основы, на которой держатся все характеристики автора «Силуэтов».
В науке уже предпринимались попытки проанализировать «Силуэты русских писателей» с точки зрения заложенной в них историко-литературной позиции. Такую цель, например, преследует Т. Коробова2. В целом концепция сборника рассматривается исследовательницей как антисимволистская, ее цель состоит в «снижении значимости русских символистов в литературной современности» . Анализируя первое издание третьего выпуска книги Айхенвальда (М., 1910) Т. Коробова отмечает, что его можно разделить на две части, первую из которых составляют статьи о шести поэтах 1820-1840-х годов. («Козлов», «Веневитинов», «Александр
Одоевский», «Полежаев», «Языков», «Бенедиктов»), а вторую - шесть статей о современных критику авторах («Максим Горький», «Леонид Андреев», «Валерий Брюсов», «Федор Сологуб», «Иван Бунин», «Борис Зайцев»)4. Таким образом, Айхенвальд, с точки зрения Коробовой, разделяет и противопоставляет две эпохи в русской литературе. Новая литература - которая ассоциируется целиком с символистской, хотя из упомянутых авторов символистами можно назвать только Брюсова и Сологуба, - слишком увлекаясь формальными экспериментами, ушла от первоначальной «естественности», «созерцательности» и «цельности мировосприятия», характеризующих истинную поэзию и в полной степени свойственных указанным поэтам XIX в. Однако при этом сама же исследовательница отмечает, что Бунин и Зайцев - т.е. по крайней мере два из представленных шести авторов XX в., - по мнению Айхенвальда, все-таки являются истинными поэтами, что рассматривается как проявление надежды критика на возрождение русской литературы. На наш взгляд, в разобранной статье были точно выявлены основные критерии оценки, актуальные для критики Айхенвальда, но это никак не помогло Т. Коробовой подобрать верный ключ к концепции книги. Попробуем, отталкиваясь от изложенных выше соображений, выявить главные особенности «Силуэтов русских писателей».
В первую очередь необходимо разобраться, по какому принципу составлялись сборники и можно ли вообще говорить об их внутреннем единстве, особой композиции. Обращает на себя внимание тот факт, что со второго издания выпуски начинают пополняться новыми статьями, при этом положение старых не всегда строго соблюдается. Из трех выпусков
«Силуэтов» меньше всего статей было внесено в первый. Во втором издании к характеристике Пушкина добавились статьи об отдельных его произведениях, но уже в следующее издание они не вошли и были опубликованы отдельно в книге «Пушкин» (М., 1908). В третьем и четвертом издании первый выпуск пополнился двумя статьями о Лермонтове, которые критик опубликовал в качестве приложений.
Изменения в составе второго выпуска были более значительными. В третьем издании в сборник были включены статьи о Никитине и Мее, а в пятом - о Салтыкове-Щедрине, Каролине Павловой и Писемском. Кроме того, пятое издание содержит ряд статей из других выпусков, которые были перенесены Айхенвальдом с целью соблюдения общего хронологического принципа.
Наконец самые значительные изменения за все четыре издания претерпел третий выпуск. Во втором издании он был дополнен семью новыми статьями, а в четвертом, изданном уже в Берлине, - еще девятью, правда, в то же время некоторые другие статьи Айхенвальд перенес в другие выпуски для хронологической последовательности.
Итак, можно говорить о том, что отдельные выпуски имели подвижный состав. От издания к изданию они пополнялся новыми статьями, другие же по разным причинам исключались. Если предположить, что композиция первого издания третьего выпуска имела для Айхенвальда особое значение, почему же он не сохранил ее в дальнейшем?
Само разделение книги на выпуски не входило в первоначальный план критика, который был сформирован к концу 1904 г.5, и объясняется случайными причинами: автору не удалось закончить в срок все необходимые статьи. Перед публикацией в составе «Силуэтов» очерки, как правило, появлялись на страницах различных периодических изданий (так, в первом выпуске исключение составляют только статьи о Рылееве, Короленко и сравнительная характеристика Плещеева и Помяловского), а после журнальных публикаций зачастую переиздавались либо отдельными оттисками, либо брошюрами6. Такая практика публикации сохранилась у Айхенвальда вплоть до последнего прижизненного издания «Силуэтов».
