Содержание к диссертации
Введение
1. Французские авторы в томских периодических изданиях конца XIX – начала XX в. 15
1.1. Особенности критической рецепции французской литературы в томской периодике 15
1.1.1. Томские критики о развитии современной французской словесности 18
1.1.2. Французские романисты в оценке томских критиков 38
1.1.2.1. Творчество Э. Золя в критических публикациях 38
1.1.2.2. Критическая рецепция творчества Г. де Мопассана, А. Франса и А. Доде 56
2. Переводческая рецепция французской литературы в томской периодике конца XIX – начала XX в. 65
2.1.Томский «переводной цикл» новелл Г. де Мопассана 66
2.1. Новеллистика А. Доде в томских переводах 87
2.1. Переводческая интерпретация рассказов А. Франса 100
2.1. Литература «второго ряда» в переводе томских авторов 113
3. Французские авторы на томской театральной сцене конца XIX – начала XX в 129
3.1. Основные этапы развития театра в Томске (1848–1917) 129
3.2. Французские пьесы в репертуаре томского театра 140
3.2.1. Театр классицизма: «Тартюф» и «Дон Жуан» Ж.-Б. Мольера 140
3.2.2. Театр романтизма: В. Гюго 147
3.2.3. «Хорошо сделанная пьеса» (Э. Скриб, В. Сарду, А. Дюма-сын) 153
3.2.4. Театр неоромантизма: пьесы Э. Ростана 167
3.2.5. Новая драма: М. Метерлинк 178
Заключение 187
Список использованных источников и литературы .
- Томские критики о развитии современной французской словесности
- Критическая рецепция творчества Г. де Мопассана, А. Франса и А. Доде
- Переводческая интерпретация рассказов А. Франса
- Театр классицизма: «Тартюф» и «Дон Жуан» Ж.-Б. Мольера
Томские критики о развитии современной французской словесности
Система критических жанров в томских газетах складывалась под влиянием общих тенденций развития критики конца XIX – начала XX в. В то же время у томской газетной периодики имелась своя специфика, обусловленная периферийностью литературного процесса и задачами, стоявшими перед местной журналистикой. Одной из целей томских периодических изданий являлось не только оперативное реагирование на текущие события, но и целостное осмысление мировой литературной и общественной жизни.
Французская литература, представляющая синтез новых сложных философских и эстетических тенденций (декаданс, символизм, импрессионизм, натурализм), побуждала местных критиков и журналистов к их активному обсуждению и анализу. Всего на страницах томской периодики была обнаружена 61 критическая статья: 48 в «Сибирском вестнике» и 13 в «Сибирской жизни». Количество оригинальных публикаций превышало количество материалов, перепечатанных из центральной прессы. 37 публикаций принадлежали перу томских критиков, остальные 24 были заимствованы ими из других периодических изданий. Рецепция французской литературы в томской периодике нашла отражение в самых разных жанрах и рубриках. Ведущим жанром литературной критики, наиболее активно способствующим популяризации западноевропейской литературы среди местной аудитории, стало обозрение. Оперативность, систематичность и ориентированность на широкие читательские круги делали обозрения удобным инструментом воспитания мыслящего читателя, развития его вкуса и формирования привычки к регулярному чтению. Обозрения французской литературы, представленные в томской периодике, можно разделить на три основных типа: информационные, предметно-тематические и фельетонные.
Примером обозрения информационного типа, знакомящего местного читателя с публицистикой и беллетристикой не всегда доступных ему «толстых» журналов, могут служить две публикации, размещенные на страницах «Сибирского вестника» за 1888 г. В них читатель узнает о новом сочинении молодого французского критика и романиста П. Бурже «Очерки современной психологии».
К обозрению информационного типа можно отнести и перевод статьи итальянского социолога Г. Ферреро «Больны ли мы?», выполненный корреспондентом «Сибирского вестника» П.Л. Черневичем в 1893 г. Статья Г. Ферреро была заимствована из французского журнала «Revues des Revues» и затрагивала актуальный вопрос о причинах невроза и пессимизма, охвативших европейское общество конца XIX в.
Вообще рецепция французской литературы в томской периодике конца XIX в. характеризуется усиленным вниманием к западноевропейской социологии, психологии и философии. В «Сибирском вестнике» за 1893 г. опубликованы три перепечатанных из центральной периодики обозрения, составленные по русским переводам трудов итальянского врача-психиатра Ч. Ломброзо, его ученика, писателя М. Нордау и французского критика А. Албала. Все три статьи, так или иначе, касаются вопроса нравственной деградации современных французских писателей.
Среди предметно-тематических обозрений обращает на себя внимание ряд публикаций, посвященных особенностям развития современной французской литературы. Так, в «Сибирском вестнике» за 1893 г. выходят сразу три оригинальные статьи томских критиков о последних тенденциях во французской литературе, вводящие в кругозор местного читателя творчество символистов эпохи «fin de sicle»: П. Верлена, С. Малларме, Ж. Мореаса и А. Рембо. Новые направления в литературе представляются читателю не как изолированные явления, а как напрямую обусловленные изменениями в общественном сознании.
К обозрениям фельетонного типа можно отнести опубликованный в «Сибирской жизни» за 1910 г. цикл «Литературные очерки», в котором томская журналистка А.С. Качоровская представляет вполне профессиональный анализ стиля и содержания поэзии Ш. Бодлера.
На страницах «Сибирского вестника» появляется также сразу два цикла фельетонных обозрений П.Л. Черневича. Первый из них посвящен описанию трилогии Э. Золя «Три города» (1894–1896). Пересказывая содержание анализируемых романов французского автора, П.Л. Черневич ставит перед собой задачи скорее идеологические, чем эстетические. Так, рассматривая отношение Э. Золя к вопросу современного религиозного кризиса, критик пытается выяснить общественную идею его произведений. Второй цикл П.Л. Черневича, вышедший в 1898 г. под названием «Загадочная драма», в подробностях информирует томского читателя о развитии нашумевшего в Европе дела А. Дрейфуса и участии в нем Э. Золя.
В целом, Э. Золя становится наиболее популярной фигурой в томской периодике из всех западноевропейских авторов. Посвященные ему материалы появляются во многих рубриках «Сибирского вестника» и «Сибирской жизни» и впечатляют своим разнообразием: хроникальные заметки, рецензии на новые романы писателя, некрологи, вышедшие в 1902 г. в связи с его трагической гибелью.
Большинство публикаций о Э. Золя представляют собой перепечатки из центральных и провинциальных периодических изданий. Среди оригинальных статей, посвященных писателю, можно выделить два некролога, по-разному осветившие его жизненный путь. В то время как корреспондент «Сибирского вестника» превозносит Э. Золя за его активное участие в деле А. Дрейфуса, критик «Сибирской жизни» стремится осмыслить его вклад в литературу. Жанр литературного портрета, являющего собой анализ творчества писателя в связи с его личностью, был представлен в томских газетах не только некрологами. На страницах «Сибирской жизни» за 1912 г. появляется юбилейная статья в честь десятилетней годовщины смерти Э. Золя.
Еще одним популярным жанром в томских газетах были рецензии, так же, как и обозрения, хорошо приспособленные для оперативного анализа и оценки литературных явлений. К жанру рецензии можно отнести, прежде всего, небольшие заметки, появлявшиеся в рубриках «Библиография» и «Новые книги и журналы» и представляющие собой краткие информационные справки о выходе в свет новых изданий, переведенных с французского. Вместе с тем к этому жанру относятся развернутые рецензии на отдельные произведения французских писателей. К последнему типу принадлежит появившаяся в «Сибирском вестнике» за 1891 г. статья В.А. Долгорукова о сочинении Э. Ренана «История народа израильского», а также статьи о романах Э. Золя «Разгром» А.О. Станиславского и «Доктор Паскаль» некоего «К. В-ва», вышедшие в этой же газете в 1893 г.
Критическая рецепция творчества Г. де Мопассана, А. Франса и А. Доде
Г.А. Вяткин следующим образом описал состояние театрального дела в Томске: «В шестидесятых и семидесятых годах каких-либо постоянных артистических трупп в городе не было, заезжали иногда труппы артистов в 5–10–15 человек, ставили убогие спектакли, но целого сезона не выдерживали, а если и выдерживали, то только потому, что не на что было выехать дальше»217.
Наконец, во время сезонов 1880–1882 г., связанных с антрепризой Елизаветы Петровны Авраховой (Никольской), сформировалась «первая действительно хорошая», по выражению Г.А. Вяткина, труппа. Но при этом помещение театра в городской роще было столь ветхим, что зрителям приходилось самостоятельно «облагораживать» его. На спектакли они привозили из дома ковры и самовары, чтобы с удобством предаваться «чарам Мельпомены», о чем писал профессор В.М. Флоринский, ставший первым ректором Императорского Томского университета218. Уже летом 1882 г. деревянное здание театра было продано на слом и томская труппа оказалась бездомной.
История первого каменного театра в Томске началась с прибытия в город в 1883 г. нового губернатора Ивана Ивановича Красовского, заядлого театрала, знакомого со многими столичными актерами. Обнаружив, что в городе нет театра, он нашел пять местных купцов, каждый из которых готов был пожертвовать двадцать пять тысяч рублей на строительство театрального здания.
Об этой новости услышал и томский миллионер, ростовский купец первой гильдии, советник коммерции Евграф Иванович Королев (1823–1900). Он отправился к И.И. Красовскому и заявил о том, что самостоятельно построит театр, причем каменный, а не деревянный, как планировалось изначально. Купец заранее обговорил с губернатором и зафиксировал на бумаге важное условие постройки театра: «Но чтобы театр был вполне мой, чтобы я во всякое время, никого не спрашиваясь, мог замки на него повесить и чаи сложить»219.
К осени 1885 г. Е.И. Королев завершил возведение трехэтажного здания, сразу же прозванного в народе «Королевским театром» Г.А. Вяткин уточнил его местоположение: «К сезону 1885–6 гг. коммерции советником Е.И. Королевым был построен на собственные средства каменный театр на улице Московский тракт, прилегавший к Ново-Соборной площади»220. 19 сентября 1885 г. состоялось открытие театра, которое получило широкое освещение в местной печати221. За очень короткий период времени театр стал важнейшим атрибутом культурной жизни города, но приобщение томских зрителей к культуре происходило медленно, а иногда и сама атмосфера в театре оставляла желать лучшего.
Так, на страницах «Сибирского вестника» за 1885 г. была обнаружена занимательная заметка о поведении местных зрителей во время посещения театра: «Совершенно пьяный зритель привел с собой собаку, которая и поместилась в первом ряду кресел; другой орал благим матом и подрался так, что побитого им будто бы отвезли в больницу»222. В начале 1887 г. то же издание сообщало: «Театр у нас считается местом бесчинства по преимуществу, пьяные зрители райка орут, ругаются и дерутся без всякого препятствия и, при отсутствии мировых судей, не подвергаются за это никакому наказанию. Случается, что и посетитель партера тоже выкинет коленце в роде того, что шапку наденет, заснет или начнет громко переругиваться со знакомым»223.
Пиком безобразия явилась драка артистов А.А. Александрова и М.Ф. Ленского-Самборского, устроенная на маскараде в январе 1887 г. Сорвав друг с друга костюмы, они вступили в схватку, в результате чего занавес был опущен, а участники столкновения были оштрафованы. Более того, в труппу проникли «артисты» с уголовным прошлым. 29 декабря 1886 г. в театре был арестован один из актеров местной труппы по обвинению в сбыте медных вещей в качестве золотых с выставлением на них фальшивых проб. В феврале 1887 г. «Сибирская газета» сообщала: «Целых полгода писал декорации для местного театра художник Малицкий и вдруг… оказался беглокаторжным Маевским, содержавшимся в Тобольской ссыльнокаторжной тюрьме, из которой был отправлен в Восточную Сибирь, но бежал оттуда с фальшивым паспортом и устроился в Томске в качестве декоратора»224.
Театральный сезон 1886/87 гг. выдался чрезвычайно богатым на всякого рода происшествия. Так, 15 декабря 1886 г. поздно вечером любимец томской публики артист И.С. Топорков выстрелом из револьвера опасно ранил себя в голову, спустя девять дней он скончался. «Сибирская газета» прокомментировала эту ситуацию следующим образом: «Многие полагают, что И.С. – самоубийца, но, по словам близко знавших его людей, по словам, наконец, его семейства, это была несчастная случайность, неосторожность, объяснимая тем ненормальным состоянием, в котором находился в этот вечер покойный вследствие излишне выпитого вина»
Переводческая интерпретация рассказов А. Франса
В итоге достаточно большой по объему фельетон сводился к доказательству невменяемости всех действующих лиц, ненормальности сюжета и сомнительной художественной ценности произведения в целом. Medicus пришел к выводу о том, что для артистов трудны и неблагодарны подобные пьесы, поскольку им приходится изображать «дегенератов высшего порядка». Итак, томский критик ограничился «клиническим» прочтением пьесы, будучи не в силах понять намеренное обращение Э. Ростана к полулегендарному сюжету о возвышенной любви, столь характерному для традиций неоромантизма конца XIX в.
В начале зимнего сезона 1900/1901 гг. на сцене «Королевского театра» была поставлена еще одна пьеса Э. Ростана «Романтики», принесшая первый настоящий успех молодому драматургу во Франции.
В России комедия «Романтики» впервые была показана в московском театре Ф.А. Корша 20 декабря 1894 г. в переводе Т.Л. Щепкиной-Куперник. Спектакль имел успех у московской публики: «Пьеса “Романтики” покорила публику прежде всего своим блеском и изяществом, тонкой иронией и веселостью, превосходно переданной драматургом атмосферой молодости и весны, а также несколько печальной мечтой о романтических движениях души и благородных, возвышенных поступках»304.
Театральные рецензии, опубликованные в центральной прессе, свидетельствуют о том, что комедия Э. Ростана пришлась зрителям по душе. Так, рецензент московского журнала «Артист» назвал драму «Романтики» «оригинальной, изящной и поэтичной вещью, совсем не похожей на обычные произведения современной драматической музы», предположив, что она «одной из боевых новинок сезона»305. Такой взыскательный зритель, как А.П. Чехов также восторженно отзывался о «Романтиках» Э. Ростана306. сентября 1900 г. эта комедия была в первый и в последний раз поставлена на томской сцене, спектакль осветил корреспондент «Сибирского вестника» некий Эхов. Описав сюжет пьесы в общих словах, он назвал ее «грациозной поэтической вещицей, полной прелестных звучных стихов»307. Критик довольно образно подметил достоинства произведения. Он похвалил артистов С.П. Арцыбашеву и Я.В. Орлова-Чужбинина за то, что им «удалось передать обаяние благоухающего аромата и свежести, которыми дышит изящная ростановская комедия»308. Эхов сетовал лишь на плохое знание стихов другими артистами труппы, вследствие чего суфлеру пришлось работать без отдыха. Никакой другой информации рецензия не содержала.
В этом же сезоне в томском театре Е.И. Королева была поставлена комедия Э. Ростана «Сирано де Бержерак», принесшая французскому драматургу мировую известность. Во Франции премьера комедии состоялась 28 декабря 1897 г. в парижском театре Порт-Сен-Мартен. Спектакль имел огромный резонанс. С тех пор героическая комедия Э. Ростана начала покорять сцены других стран. Примечательно, что даже М. Нордау, подвергая резкой критике европейское искусство конца XIX в. в своем сочинении «Современные французы», отзывался об этой пьесе как о шедевре и рекомендовал зрителям ее посмотреть309. культурные связи писал: «Как и все предыдущие произведения Ростана, «Сирано де Бержерак» – изящная, поэтическая, полная мысли и чувства вещь»310. Ко времени появления комедии в Томске она уже успела покорить театралов многих российских городов. На томской сцене «Сирано» был показан 30 января 1901 г. Рецензия на спектакль появилась на страницах «Сибирской жизни». Местный критик «Ю.» отмечал, что комедия Э. Ростана, «не взирая на мелодраматический характер некоторых сцен, все же не лишена эстетических достоинств и замысла»311. Однако, по его мнению, артисту А.Г. Аярову, исполнявшему роль главного героя, не удалось достойно воплотить замысел драматурга: «Для того чтобы воспроизвести Сирано, порою дерзкого, порою нежного веселого головореза, борца за правду, честного бедняка, кумир которого – свобода, независимость и честь, нужен крупный талант, бенефицианту же эта роль удалась только местами»312.
Такие замечания были достаточно закономерными для театральных рецензий, публиковавшихся в томских газетах конца XIX в. Действительно, провинциальным артистам порой не хватало мастерства и широты диапазона для изображения неординарных ролей, но, критикуя игру актера, рецензент тем самым давал характеристику самого героя, что и было важно для просвещения читателей и зрителей.
В следующем сезоне 1901/02 гг. на сцене томского театра Е.И. Королева была поставлена драма Э. Ростана «Орленок». Во Франции эта драма впервые был показана 15 марта 1900 г. на сцене театра Сары Бернар, которая и исполнила главную роль в пьесе. В апреле 1900 г. петербургский «Вестник иностранной литературы» сообщал о том, что пьеса играется ежедневно, а ее успех возрастает с каждой постановкой313.
Театр классицизма: «Тартюф» и «Дон Жуан» Ж.-Б. Мольера
В предпринятом исследовании впервые осуществлена попытка рассмотреть рецепцию французской литературы как принципиально важный элемент региональной картины мира. Рецептивный дискурс томской периодики рубежа веков отражает геокультурную ситуацию эпохи. Сознательная стратегия ренессансной франкофилии была связана с культурно-историческим контекстом 1890-х–1910-х гг., периодом активного сближения между Россией и Францией в рамках военного союза. В то же время значительный корпус литературно-критических материалов, опубликованный на страницах томских газет, подтверждает стремление сибиряков к самоидентификации в том числе и за счет приобщения к магистральным процессам мировой культуры.
Томское «культурное общество» конца XIX – начала XX в. оказывается готовым к обсуждению французской литературы, представляющей синтез новых сложных философских и эстетических тенденций (декаданс, символизм, импрессионизм, натурализм). Дискурс о французской литературе находит отражение во многих жанрах литературной критики, охватывая всю местную публицистику от научных статей до фельетонов.
Введение иностранных текстов в пространство местной периодики, является теоретически обоснованным. Авторы томских публикаций, связанных с западноевропейской культурой и литературой, представляют собой слой русской либерально настроенной интеллигенции рубежа веков XIX–XX вв., одной из особенностей формирования философии самосознания которой становится адаптация элементов зарубежного опыта к специфическим условиям Сибирского региона.
Осмысление и критическое восприятие современных течений французской литературы в томской периодике конца XIX – начала XX в. представляется диалектичным. В 1890-е гг. в оригинальных статьях томских критиков и перепечатках из центральной и зарубежной периодики наблюдается стратегия неприятия творчества символистов эпохи «fin de sicle» в лице П. Верлена, Ж. Мореаса и Ш. Бодлера (публикации «И.Д.» и «К. В-кова»). Наряду со стратегией отрицания в 1910-х гг. обнаруживается тенденция к активному освоению новейших веяний французской литературы (цикл обозрений А.С. Качоровской о поэзии Ш. Бодлера, отражающий самостоятельную точку зрения журналистки на модернистское и декадентское искусство). В целом, появление теоритически значимых публикаций на страницах местных газет свидетельствует о высоких темпах развития томской литературно-критической мысли.
Самой популярной фигурой в томской периодике не только из французских, но и всех западноевропейских авторов становится Э. Золя. Посвященные ему материалы появляются во многих рубриках местных газет и впечатляют своим разнообразием: хроникальные заметки, циклы фельетонных обозрений, рецензии на новые романы писателя, некрологи, вышедшие в 1902 г. в связи с его трагической гибелью. Особое освещение в томской периодике получает общественная деятельность писателя. Благодаря участию в деле А. Дрейфуса он приобретает всемирную славу борца за социальную справедливость, что неоднократно отмечается томскими критиками (цикл обозрений П.Л. Черневича «Загадочная драма»).
Критическое восприятие Г. де Мопассана, А. Франса и А. Доде сводится к небольшим информационным заметкам, содержащим отрывочные сведения о жизни и творчестве этих французских романистов, и является дополнением к солидной подборке переводов их новелл, появившихся на страницах местных газет.
Публикация значительного корпуса переводов малой прозы Г. де Мопассана, А. Доде и А. Франса, П. Бурже, Ф. Коппе и О. Мирбо объясняется их признанием в мировой и российской критике, актуальностью тематики и занимательностью сюжета их произведений для провинциального читателя, а также геокультурной ситуацией на международной арене 1890-х–1910-х гг.
Избирательный характер рецепции указывает на наличие у томских корреспондентов сформированной системы эстетических критериев, на основании которых происходит выбор определенного произведения и стратегии его перевода. Большинство рассматриваемых переводов вполне адекватно воссоздают оригинальные произведения французских авторов, передавая не только основную идею, но и манеру повествования каждого из них. Вместе с тем довольно значительная часть томских переводов обнаруживает реализацию установки на адаптацию переводного произведения ко вкусам массового читателя. Ее основным направлением является «одомашнивание» культурно-исторических реалий, снимающее сложности восприятия текста «чужой» культуры (переводы А.О. Станиславского, К. Мировича). Однако в ряде случаев адаптация носит более глубинный характер и ведет к трасформации нравственно-эстетического канона произведений (переводы «М.Ш.», «А. Сак», «П.А.», «Т.»).
Таким образом, корпус переводов французской литературы, обнаруженный в томской периодике и представляющий собой до сих пор неисследованный «провинциальный» срез российской рецепции западноевропейской литературы, существенно дополняет общий контекст восприятия многих французских авторов в России на рубеже XIX–XX вв.
Публикации по истории становления и развития томского театра последней трети XIX – начала XX в., выявленные на страницах томской дореволюционной прессы, свидетельствуют о его значительном вкладе в создание материальной и духовной культуры Томска, развитие города как интеллектуального центра Сибирского региона.
Французская драма играет важную роль в формировании репертуара томской сцены. На протяжении практически тридцати лет она представляется пьесами сразу пяти литературных направлений: классицистической комедией Ж.-Б. Мольера, романтической драмой В. Гюго, «хорошо сделанной пьесой» Э. Скриба, В. Сарду и А. Дюма-сына, неоромантической драматургией Э. Ростана и «новой драмой» М. Метерлинка.
Рецепция французской драмы томскими рецензентами идет по пути движения от усвоения эстетических принципов классической драматургии Ж.-Б. Мольера к осмыслению произведений в духе «la pice bien faite» Э. Скриба и В. Сарду, неоромантизма Э. Ростана и «новой драмы» М. Метерлинка.
Комплексный анализ театральных рецензий позволяет говорить о наличии у местной критики системы критериев оценки драматического произведения, обусловленной взглядом на театр как инструмент воспитания и просвещения зрителя. Анализ рецензий подтверждает также и неуклонное развитие томских критиков, которые в период кризиса, переживаемого провинциальным театром при отсутствии талантливой режиссуры, осознают необходимость перехода к единой, тщательно выстроенной режиссерской концепции спектакля. К сожалению, процесс эволюции литературно критической и эстетической мысли в Томске прерывается империалистической, а затем гражданской войнами.
Изучение рецепции событий мировой культуры и зарубежной литературы в томской периодике как принципиально важных факторов формирования самосознания сибиряков обусловливает перспективы дальнейшего исследования.
Важным представляется в дальнейшем продолжить изучение целостных образов Франции, Германии, Англии и Америки в провинциальной периодике конца XIX – начала XX в., потому что это направление исследований соответствует актуальным тенденциям современной гуманитарной науки, связанным с имагологией – конструированием образа той или иной страны в рецептивном дискурсе региона.
