Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Теоретические предпосылки исследования фразеологических единиц с маскулинными тендерными маркерами: когнитивный и тендерный подход 13
1.1 Языковая картина мира и ее фразеологическое воплощение 13
1.1.1 Картина мира и языковая картина мира, теоретическое разграничение 14
1.1.2 Воплощение языковой картины мира средствами фразеологических единиц 21
1.1.3 Тендерная составляющая языковой картины мира 26
1.2 Изучение фразеологии в тендерном аспекте 30
1.2.1 Исследования тендерной фразеологии 31
1.2.2 Фразеологическая единица как носитель андроцентричности. Вопросы тендерной маркированности и референции фразеологических единиц. Критерии отбора лексикографического материала 41
Выводы по главе 1 51
Глава 2 Семантические средства манифестации андроцентричности во фразеологических единицах французского языка 54
2.1. Особенности семантики фразеологической единицы с маскулинным тендерным маркером 54
2.1.1 Структурные и функциональные особенности фразеологического значения и его компонентов андромаркированной фразеологической единицы 54
2.1.2 Внутренняя форма как носитель андромаркированной фразеологической семантики 61
2.2 Концептуальные центры образования фразеологических единиц с андромаркированной семантикой во французском языке 65
2.2.1 ФЕ с андромаркированной семантикой с натуромерным образным основанием 66
2.2.2 ФЕ с андромаркированной семантикой с артефактным образным основанием 87
2.2.3 ФЕ с андромаркированной семантикой с антропомерным образным основанием 99
Выводы по главе 2 109
Глава 3 Структурные способы манифестации тендера в андромаркированных фразеологических единицах французского языка 112
3.1 Особенности манифестаций тендера во фразеологических единицах французского языка со структурным маскулинным тендерным маркером, выраженным именем нарицательным 112
3.1.1 ФЕ с маскулинным тендерным маркером, выраженным антропометрической лексемой 114
3.1.2 ФЕ с маскулинным тендерным маркером, выраженным термином родства 131
3.1.3 ФЕ с маскулинным тендерным маркером, выраженным агентивной лексемой 149
3.2 Особенности реализации тендерного компонента в андромаркированных фразеологических единицах с ономастическим компонентом в структуре 174
3.2.1 Общая характеристика фразеологических единиц со структурным маскулинным тендерным маркером, выраженным именем собственным 174
3.2.2 Манифестация маскулинного тендера на фразеологическом уровне французского языка с ономастическим компонентом 182
Выводы по главе 3 191
Заключение 194
Библиография 198
Приложение
- Воплощение языковой картины мира средствами фразеологических единиц
- ФЕ с андромаркированной семантикой с натуромерным образным основанием
- ФЕ с маскулинным тендерным маркером, выраженным антропометрической лексемой
- Манифестация маскулинного тендера на фразеологическом уровне французского языка с ономастическим компонентом
Введение к работе
Проблема гендера остается одной из наиболее актуальных в современной лингвистике. Главной чертой гендерных исследований является их междисциплинарность и комплексность, поскольку гендер есть «интрига познания, на основе которой сплетается множество наук о человеке» [Халеева 2000: 10]. Термин происходит от английского gender, восходящего к латинскому genus ‘род’, ‘пол’. Фактически гендер есть социокультурный конструкт с комплексом общественных ритуалов, предписаний и норм поведения, принятых в определенном обществе в конкретную историческую эпоху, обладающий как динамичностью, основанной на изменениях полоролевой стратификации, так и стабильностью в социокультурных, территориальных и временных рамках. Маскулинность и фемининность есть две ипостаси гендера, включающие в себя набор характеристик мужчины и женщины, того, какими они должны быть, как должны выглядеть и себя вести в конкретном лингвокультурном сообществе. В языке гендер манифестируется лексическими, грамматическими средствами и, в частности, фразеологическими единицами.
Вопросами гендера на материале разных языков и единиц различных языковых уровней занимаются ученые всего мира: Е.И. Горошко, Е.С. Гриценко, А.В. Кирилина, А.А. Григорян, Г.Г. Слышкин, В.Н. Телия, В.В. Васюк, И.В. Зыкова, Н.И. Голубева-Монаткина, М.С. Колесникова, M. Parent, L.-L. Larivire, M. Remy, M.H. Offord, A- M. Houdebine-Gravaud, C. Michard, A. Sabatini и другие.
Фразеология как база гендерных исследований выбрана нами не случайно. Фразеологические единицы (ФЕ) за счет устойчивости компонентов позволяют «консервировать» исторически сложившиеся воззрения человека на мир и на себя самого. Именно фразеологический фонд языка способен вскрыть языковые средства манифестации андроцентричности как гендерной асимметрии, проявляющейся в фиксации в языке «мужской перспективы, мужской субъектности» [Кирилина 2005: 11] и, соответственно, женской объектности и второстепенности. В то же время, фразеология быстро реагирует на изменения в обществе и закрепляет их, благодаря семантической эволюции значения, изменению референции ФЕ и образованию фразеологических неологизмов. Эта потенция фразеологии позволяет исследовать андроцентричность как динамическую характеристику. Отметим, что маскулинность и фемининность есть два полюса проявления гендера, вербализуемого, в том числе с помощью ФЕ, тогда как андроцентричность ФЕ – гендерная асимметрия, неравноценность трактовки, оценивания, восприятия и языковой объективации маскулинности и фемининности. Она реализуется не только в семантике, но и в структуре ФЕ и отражает ситуацию, когда мужчина наделяется характеристиками субъекта, деятеля, а маскулинность воспринимается как первостепенная, социально значимая и доминантная категория, в отличие от фемининного антипода.
Вопрос лингвистических средств манифестации андроцентричности на фразеологическом уровне остается открытым. Исходя из тематики защищенных в последние десятилетия в РФ диссертаций по вопросам гендера, заметим, что лишь небольшое их количество посвящено фразеологии, в особенности французского языка. Причем большая часть этих работ изучает либо фемининность, либо сопоставление стереотипов мужественности и женственности. Поэтому анализ реализации андроцентричности фразеологическими средствами, эксплицирующими маскулинность, на наш взгляд, представляется обоснованным, позволяющим заполнить эту лакуну.
Актуальность данного диссертационного исследования определяется рядом факторов: 1) необходимостью дальнейших исследований в рамках современной антропоцентричной парадигмы лингвистики и рассмотрения взаимосвязи языка с экзистенциальными характеристиками человека, в том числе гендерными; 2) необходимостью изучения и описания способов манифестации андроцентричности ФЕ французского языка и заполнения научной лакунарности в изучении лингвистических манифестаций гендера, с преобладанием исследований фемининности и отсутствием комплексных исследований маскулинности, репрезентирующей андроцентричность ФЕ.
Вышеизложенное определило выбор объекта исследования, которым являются гендерные и когнитивные аспекты андромаркированных ФЕ французского языка. В качестве предмета диссертационного исследования рассматриваются маскулинные семантические и структурные маркеры ФЕ французского языка, создающие андроцентричность ФЕ.
Целью диссертационного исследования является описание и анализ лингвистических средств проявления андроцентричности французской фразеологии. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих конкретных задач:
-
провести анализ работ, посвященных философско-методологическим основам гендерных исследований во фразеологии и определить, какова степень влияния гендера на формирование языковой картины мира;
-
определить критерии отбора гендерно маркированных ФЕ и выделить массив ФЕ французского языка с маскулинным гендерным маркером;
-
проанализировать семантику этих ФЕ, описать структуру фразеологического значения и определить место гендерного компонента во фразеологическом значении;
-
выявить маскулинные маркеры плана содержания ФЕ, описать их внутреннюю форму и наиболее частотные метафорические образы, создающие маскулинность и андроцентричность ФЕ французского языка;
-
выделить структурные маскулинные маркеры в составе ФЕ французского языка, описать варианты гендерной маркированности плана выражения ФЕ;
-
выявить зависимость флективности гендерного маркера от структурно-функционального класса ФЕ;
-
выявить концептуальные основания фразеологизации, конструирующие андроцентричность ФЕ, и особенности гендерной референции ФЕ, описать ее изменения под влиянием экстралингвистических причин;
-
проверить полученные данные на материале текстовых примеров на французском языке.
Методологическую базу исследования составляют работы таких лингвистов-когнитологов, как: Н.Н. Болдырев, С.Г. Воркачев, И.В. Карасик, Г.В. Колшанский, Б.А. Серебренников, З.Д. Попова, И.А. Стернин, Ю.А.Сорокин, Т.В. Цивьян; лингвистов-гендерологов: Е.И. Гриценко, И.В. Зыкова, А.В. Кирилина; фразеологов: Н.Ф. Алефиренко, А.П. Бабушкин, А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский, В.Г. Гак, Н.Н. Кириллова, В.Н. Телия и другие.
Материалом для исследования послужили 1736 ФЕ французского языка со структурным маскулинным гендерным маркером и 1132 ФЕ с андромаркированной семантикой. Исследуемый корпус составляет 3012 андромаркированных ФЕ, отобранных из франкоязычных фразеологических словарей и ресурсов сети Интернет (25 источников). Для предоставления иллюстративного материала и уточнения дефиниций и гендерной референции ФЕ было проанализировано более 200 литературных источников на французском языке с привлечением ресурсов электронной библиотеки googlеbooks.com, а также данных французского национального центра текстовых и лексических ресурсов Centre National de Ressources Textuelles et Lexicales. Репрезентативность лексикографического и текстового материала подтверждает достоверность результатов и обоснованность выводов проведенного исследования.
Основой для диссертационного исследования послужили методы: метод сплошной выборки, применяемый с целью отбора ФЕ с семантическими и/или структурными маскулинными гендерными маркерами из лексикографических источников; метод компонентного и семного анализа; анализ словарной дефиниции; метод концептуального анализа; контекстуальный и интерпретационный анализ, применяемый при выявлении особенностей коннотации и референции ФЕ; приемы количественного и статистического подсчета.
На защиту выносятся следующие положения:
-
Гендерный подход к исследованию ФЕ позволяет раскрыть возможности конструирования андроцентричности во французском языке, во французской фразеологической картине мира, проявляющей двойной антропоцентризм.
-
Андроцентричность ФЕ не является неизменной характеристикой, она подвержена воздействию экстралингвистических факторов эволюции языка.
-
Андроцентричность ФЕ конструируется как при помощи маскулинного гендерного маркера, эксплицитно или имплицитно выраженного, так и при помощи фемининного гендерного маркера.
-
Анализ фразеологического значения и внутренней формы ФЕ с позиций гендерной и когнитивной лингвистики позволяют определить образные концептуальные основания фразеологизации андроцентричности ФЕ французского языка.
-
Натуромерное и артефактное образное основание, лежащее в основе внутренней формы ФЕ, опираются на переосмысленные образы, соотносимые с маскулинностью, определяющее конструирование чаще реляционного, контекстуально обусловленного маскулинного гендера во французском языке.
-
Антропомерное образное основание наиболее четким образом позволяет конструировать маскулинный гендер, что свидетельствует об антропоцентричности фразеологической картины мира французского языка.
-
Тип структурного маскулинного гендерного маркера зачастую определяет степень устойчивости гендерной референции и андроцентричность ФЕ, а структурно-функциональная принадлежность ФЕ выявляет связь между устойчивостью гендерного маркера и гендерной референции ФЕ.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в нем впервые комплексно на базе французского языка анализируются лингвистические способы манифестации андроцентричности в структурном и в семантическом плане с применением концептуального анализа для описания корпуса андромаркированных ФЕ. Также выделяются концептуальные основания ФЕ, накладывающие ограничения на гендерную референцию. Выявляется зависимость флективности гендерного маркера от структурно-функционального класса ФЕ, исходного лексического значения вершинной лексемы и ее принадлежности к различным группам структурных маскулинных гендерных маркеров. Кроме того, выделяются гендерно немаркированные компоненты структуры ФЕ, при фразеологизации которых создается семантическая маскулинная маркированность плана содержания андроцентричной ФЕ.
Теоретическая значимость работы заключается в систематизации и развитии теории гендерных исследований во фразеологии, в описании гендерной составляющей языковой картины мира, в уточнении терминологии гендерной фразеологии. Описание вопросов фразеологизации на основе натуромерной, артефактной и антропомерной метафоры, систематизация и углубление вопросов исследования внутренней формы ФЕ, ее фразеологического значения, его структуры, коннотации и референции, проведенное в исследовании, также составляют его теоретическую значимость.
Практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что основные его результаты могут быть использованы семасиологами, фразеологами, лексикологами, когнитологами, лексикографами, а также широким кругом лингвистов при составлении фразеологических словарей, при подготовке лингвистов и переводчиков, при обучении языковым специальностям, при разработке теоретических курсов по лексикологии и фразеологии французского языка, гендерной и когнитивной лингвистике.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования докладывались на заседаниях кафедры лексикологии и стилистики французского языка ФГБОУ ВПО МГЛУ с 2006 по 2012 гг.; на семинаре молодых ученых по проблемам речевого воздействия в ФГБОУ ВПО МГЛУ в октябре 2012 г.; на международной научной конференции «Актуальные проблемы лингвистики – германистики, романистики и русистики» в Институте иностранных языков ФГБОУ ВПО « Уральский государственный педагогический университет» в феврале 2012 г.; на международной научной конференции «Славянская фразеология в синхронии и диахронии» в Гомельском государственном университете имени Франциска Скорины в ноябре 2011 г.; на региональной научной конференции «Семантика и прагматика языковых единиц в синхронии и диахронии» в Таврическом национальном университете имени В.И. Вернадского в октябре 2010 г.; на международных научно-практических конференциях «Актуальные проблемы прикладной лингвистики и межкультурной коммуникации в современном научном контексте» в ФГБОУ ВПО «Липецкий государственный педагогический университет» с 2007 по 2010 гг.; на VII международной научной конференции «Филология и культура» в ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина» в октябре 2009 г.; на VII международной научной конференции «Социогуманитарные науки в трансформирующемся обществе» в ГОУ ВПО «Липецкий государственный технический университет» в мае 2009 г.; на VI Всероссийской научно-практической конференции «Языки, культуры и этносы: современные педагогические технологии в формировании языковой картины мира» в ГОУ ВПО « Марийский государственный педагогический институт им. Н.К. Крупской» в апреле 2007 г.; на международной научно-практической конференции «Язык как средство формирования интернациональной ментальности» в ФГБОУ ВПО «Липецкий государственный педагогический университет» в феврале 2007 г.
Цель и задачи исследования определили структуру работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка лексикографических источников с их сокращенными обозначениями и списка используемой литературы. В связи с использованием репрезентативной фразеологической и текстовой выборки в диссертации разработаны два приложения, содержащие иллюстративный материал, подтверждающий выводы, сделанные в работе. В первом приложении содержится фразеологический корпус, явившийся материалом исследования. Второе приложение включает репрезентативный корпус текстовых примеров и их библиографические данные, ссылки на которые содержит текст диссертационного исследования. Общий объем работы составляет 210 страниц.
Воплощение языковой картины мира средствами фразеологических единиц
Одной из важнейших проблем, стоящих перед лингвистами, является изучение формирования ЯКМ, и, в частности, роль лексики и ФЕ в отражении мира и концептов концептуальной КМ. Номинативная деятельность человека и номинативная функция языка не исчерпываются ни простым восприятием уже готовых наименований, ни созданием совершенно новых имен. История развития языка наглядно демонстрируют, что лексический план выражения не беспределен, он всегда лимитирован, в отличие от содержания. Однако, как отмечал Н.И. Жинкин, именно ограниченное число языковых знаков может передать бесконечное множество мыслимых содержаний [Жинкин 2006: 252]. Одним из возможных способов экономии языковых средств является процесс фразеологизации или переосмысление значения группы слов с приобретением устойчивости и воспроизводимости в речи.
Однако существует ли фразеологическая КМ отдельного народа, репрезентирует ли она специфические черты КМ? КМ есть интерпретация реальной действительности, определенное видение мира, его смысловое конструирование в соответствии с определенной логикой миропонимания и миропредставления [Воронцова 2009: 87]. ЯКМ есть вся информация о внешнем и внутреннем мире, закрепленная средствами живых, национальных разговорных языков [Никитин 1999: 6-12], это национально-культурное наследие, а язык является одной из форм фиксации и хранения этого наследия [Воронцова 2009: 90]. Фразеология же - это один из языковых уровней, обладающий наибольшей национальной культурной специфичностью в отражении определенных концептов. Причем сам выбор концептов, отражаемых средствами фразеологии, имеет национально-культурную специфику. Когнитивный подход к изучению пословиц, поговорок и ФЕ позволяет рассматривать способы проникновения в них знаков национальной культуры - установок, стереотипов, символов, мифологем [Привалова 2001: 11]. Таким образом, концептуальная КМ, объективируемая средствами фразеологии и отражающая структуру мысли, суть фразеологическая КМ, вербализующая концепты и эксплицирующая их. Концепты, стоящие за фразеологизмами, не отличаются от концептов, объективируемых словами, и дефинировать их можно на тех же самых основаниях, что и лексические [Бабушкин 1996: 68-94]. Однако ни лексическое, ни фразеологическое значение языковых единиц не в состоянии выразить все содержание объективируемого концепта, поскольку оно значительно шире. Кроме того, концепты и значения относятся к разным уровням осмысления: когнитивному и языковому. Фразеологическую КМ и ЯКМ можно рассматривать как взаимоотношение части и целого, поскольку первая полностью входит во вторую.
У фразеологической КМ есть ряд существенных особенностей. Так М.Г. Соколова отмечает, что фразеология рисует не одну, а две фразеологические КМ. В этом исследователь опирается на идею Д.О. Добровольского о том, что «всякий знак образной номинации есть совмещенное видение двух картин» [Добровольский 1990: 58]. Нам представляется это утверждение совершенно верным, поскольку именно наложение одного образа на другой и создает внутреннюю форму и образность ФЕ. Так ФЕ с est Jocrisse qui тёпе les pontes pisser имеет фразеологическое значение он во всякие бабьи дела суется , которое накладывается на денотативный образ несуразного человека, занимающегося нелепой, ненужной и тем более несвойственной для мужчины деятельностью по сопровождению кур «по малой нужде». Именно этот образ и создает яркую негативную коннотацию ФЕ. Таким образом, ФЕ как единица вторичной номинации зачастую сохраняет следы первичной номинации, то есть, вербализируя «новый» концепт, привносит в него фреймы из «старого» концепта. То есть фреймы или структуры знания, воссоздающие в сознании «сцены» по «сценариям» образной гештальт-структуры, приводят к своеобразной образной полифонии, когда в языковом сознании «звучит» несколько мотивов одновременно [Телия 1996: 130]. Фразеологические концепты с присущей им спецификой несут информацию о положении дел как в действительном, так и в воображаемых мирах [Бабушкин 2001]. При исследовании фразеологических концептов необходимо отталкиваться от денотативного значения исходного фразеосочетания, поскольку именно оно определяет тип концепта, на основе которого формируется единое фразеологическое значение [Попова 2009: 58-59]. Вероятно, об этой потенции двуплановой фразеологической объективации концептов и говорит М.Г. Соколова. Она отмечает, что первая фразеологическая КМ рисуется образными и символическими субстратами, т.е. буквально понятыми идиомами, первоначальными значениями компонентов исходного сочетания, а вторая, будучи частью современной общеязыковой КМ, рисуется современными сигнификативными значениями фразеологизмов [Соколова 2010: 170]. Таким образом, -в национальной КМ каждого народа параллельно существует реалистичный и сюрреалистичный мир. Как отмечает Д.О. Добровольский: «это сюрреалистический мир, обитатели которого толкут воду в ступе, бьются головой о стену, садятся в калошу и между двух стульев, водят друг друга за нос, переливают из пустого в порожнее, пишут вилами на воде и т.п. В структуре фразеологической КМ 1 с сюрреалистическими элементами сосуществуют «следы» культур, предшествующих современному состоянию - обычаи и традиции, исторические события и элементы быта» [Добровольский 1990: 58].
Однако это наблюдение можно считать справедливым только в отношении ФЕ, обладающих образностью и прозрачной внутренней формой. Поскольку какие картины совмещают ФЕ типа аи diable Vauvert / аи diable аи vert у черта на куличках или ФЕ a la queue leu leu гуськом, друг за другом В этих случаях без специального этимологического анализа невозможно проследить процесс формирования ФЕ, что делает невозможным для среднестатистического француза прочтение буквального денотативного образа, легшего в основу фразеологизации, тем самым исключая наличие первой фразеологической КМ. Следовательно, часть фразеологической КМ 1 становится отчасти научной КМ. Денотативная ситуация, лежащая в основе образования ФЕ - это не отдельная, а единая фразеологическая КМ, пронизанная лексико-фразеологическими деривационными связями. Поэтому есть смысл говорить о единой национальной фразеологической КМ со специфически организованными и структурированными связями между вербализируемыми концептами, а не о двух фразеологических КМ с реалистичными и сюрреалистичными составляющими. Концепт, объективируемый средствами ФЕ, - это все тот же концепт, вербализуемый другими языковыми единицами с тем отличием, что случаи фразеологической объективации призваны выразить эмоциональную оценку феномену, эксплицировать его. Так, А.В. Малюгина, опираясь на типологию фразеологических концептов А.П. Бабушкина, отмечает, что специфической чертой фразеологических концептов, в отличие от лексических, вербализованных словами с прямым денотативным значением, является закодированность рационального смысла ФЕ [Малюгина 2007: 8].
Вопросы фразеологической вербализации концептов, национальной специфичности фразеологической КМ, исследование вариантов классификации ФЕ на основе способов их концептуализации занимают многих исследователей (А.П. Бабушкин 1996, М.В. Жуйкова 2007, М.Е.Жукова 2008, Л.В.Ковалева 2004, Ковшова 1996, З.Д. Попова 2009). Однако при всем разнообразии и неоднородности ФЕ как составляющих фразеологической КМ, она носит антропоцентрический характер, поскольку человек признается мерой всех вещей [Гвоздева 2003: 39]. Более того, сама КМ антропоцентрична. Ю.А. Сорокин объясняет это наличием самоавтообраза [человека] или соматологического интеграла, являющегося точкой отсчета и обеспечивающего стабильность образа мира [Сорокин 1998: 38]. В.Н. Телия отмечает, что язык через систему своих значений и их ассоциаций придает концептуальной КМ антропоцентрическую интерпретацию, в которой существенную роль играет антропометричность или соизмеримость универсума с понятными для человеческого восприятия «масштабами» мира, его образами, эталонами, символами и ценностными стереотипами [Телия 1996: 135]. А как скоро фразеология в большей степени нацелена на объективацию восприятия и оценки человека, то фразеологическая КМ справедливо может считаться антропоцентричной2 (в квадрате). Это подтверждается наличием большого количества ФЕ, имеющих направленность на характеристику человека и его взаимодействия с окружающим миром, а также наличием ФЕ, образованных посредством телесной и тендерной метафоры. В основе человеческого восприятия мира лежит антропоцентризм, выражающийся в том, что человеку удобнее структурировать свою деятельность, пространство, чувства и действительность через себя самого. Примерами этого процесса могут служить ФЕ: a quatrepas рядом, по близости ; avoir le nez dessus прямо под носом ; la premiere tete главный пункт , основная часть ; casser le nez наткнуться на препятствие ; mettre bouche a bouche соединять встык .
ФЕ с андромаркированной семантикой с натуромерным образным основанием
Мы полагаем, что натуромерное образное основание создается при помощи соматической метафоры или метонимии, основывающейся на биологических или природных данностях человека, при помощи метафоризации лексем, называющих представителей животного мира (зооморфная метафора), мира растений (флористическая метафора), а также номинаций объектов неживой природы, поскольку они также подпадают под определение натуромерной составляющей.
Для сравнения человека и его действий привлекаются только те представители и объекты природного мира, которые окружают человека в месте его проживания. Номинации хорошо знакомых животных и растений обрастают ассоциациями и представлениями, распространенными в обществе. Как отмечает И.В. Миронова, это носит практический характер, образы известных человеку животных (или натуромерных образов в нашем случае) помогают четко обрисовать ситуацию, характер человека или тип человеческой личности [Миронова 2001: 150]. Сами номинации объектов живой и неживой природы являются нейтральными, образность, оценочность и коннотативная окрашенность возникают тогда, когда происходит совмещение двух картин, наложение характеристик исходного концепта на характеризуемый концепт. Таким образом, цель зоометафор и натуромерных метафор в целом заключается в оценивании (А.А. Шарова 2010, И.В. Миронова 2001).
Анализируя андромаркированный фразеологический корпус (129 ФЕ), образованный посредством натуромерных метафор, мы выделили 54 лексемы-зоонима, 19 лексем-флоронимов и 3 лексемы, называющие предметы неживой природы, относящиеся к маскулинной сфере. Во французском языке, как и в русском, названия животных имеют родовую принадлежность, объективируемую грамматическим родом. Однако, как правило, половое разграничение животных внутри одного вида и, следовательно, языковое отражение этой категоризации наблюдается в случае частотности контактов человека с этим видом животных. Зачастую ими являются одомашненные животные, в процессе бытования с которыми человек группировал их по половому признаку, давал им соответствующие характеристики, которые впоследствии могли переноситься на человека соответственно пола.
Наиболее многочисленными лексемами-зоонимами, легшими в основу образования оценочных ФЕ с андромаркированной семантикой, являются номинации птиц, характеризующихся своей активностью, любвеобильностью, напыщенностью и задиристостью. Натуромерный образ птицы ассоциируется во французском языковом сознании с интеллектуальной ограниченностью, о чем свидетельствует ФЕ appeler qn par les noms d oiseaux. При конструировании маскулинного тендера во французском языке часто используемым зооморфным прототипом мужчины или юноши является coq петух . Переносное значение данного андромаркированного зооморфизма, как правило, имеет пейоративную коннотацию. Из-за воинственного внешнего вида, горделивой осанки, сексуально активного поведения по отношению к самкам и агрессивности в отношении к самцам петух стал во Франции одновременно символом горделивости, бдительности, ревности и смелости [Gache 2007: 41]. Все эти характеристики, ассоциируемые с петухом, в результате метафорического переосмысления переносятся на мужчину для оценки его поведения. Так о напыщенном, не в меру гордом и ограниченном мужчине говорят: coq deparoisse / du village ирон. первый парень на деревне . Для характеристики задиристого, безрассудного мужчины сформировались ФЕ типа: /aire le coq кричать петухом ; разг. хорохориться , петушиться , храбриться ; les bons coqs sont toujours maigres / un bon coq n engraisse jamais prov. драчливый петух жирен не бывает c est le symbole de la puissance virile (CNTTL). Последняя ФЕ также актуализирует характеристику любвеобильности, символизируя мужскую половую состоятельность. Она совмещает две характеристики петуха по отношению к представителям разного пола: агрессивности по отношению к себе подобным и чрезмерной любвеобильности - к противоположному полу. Для характеристики отношения мужчины к противоположному полу также используется данный зооморфный прототип, метафоризируя любвеобильность, непостоянство и главенство в отношениях (в семье): amoureux сотте un coq любвеобильный как петух ; се п est pas a la poule a chanter devant (avant) le coq prov. курице не след петь петухом ; жена должна слушаться мужа (см пр. 1 п. 194).
Еще одним прототипом с негативной коннотацией не самой птицы, а образа, при помощи которого конструируется маскулинный тендер во французской фразеологии, является лексема moineau воробей . Примечательно, что фразеологические словари не имеют помет, указывающих на маскулинную референцию ФЕ с зооморфным компонентом moineau. Это отчасти справедливо, поскольку при анализе процесса фразеологизации и образного переосмысления лексемы moineau мы сталкиваемся со своеобразной иррадиацией (термин Е.М. Чекачиной и Т.М. Ушаковой 1998) фразеологически связанного значения лексемы. Она проявляется в метафоризации различных характеристик, свойственных данному животному и последующей их актуализацией во ФЕ с различными семантическими вариантами одной лексемы. Так анализ контекстуального использования ФЕ: атоигеих сотте ип moineau непостоянный, ветреный как воробей ; unjoli (ип sale, ип fameux, ип vilain, ип drole de) moineau разг. пренеприятный тип , подозрительный тип доказывает предпочтительное употребление их с андрореференцией (см пр.2п.72,73).
Еще одним доказательством отнесенности этой лексемы к маскулинной сфере служит употребление ее в качестве единицы вторичной номинации при обозначении мужского полового органа, как правило, в отношении маленьких мальчиков: cacher, пе pas relever son moineau (CNRTL). Однако не все характеристики зоонима moineau в процессе метафоризации конструируют именно маскулинный тендер. Так характеристика потребления в пищу малого количества еды формирует у ФЕ метагендерную референцию: manger сотте ип moineau,- manger moins qu un moineau клевать как птичка .
Зооним раоп павлин в качестве натуромерного образного основания в денотате ФЕ дает негативную оценку таким проявлениям, как напыщенность, горделивость и претенциозность, с непременным качеством глупость: fier сотте ип раоп; glorieux сотте ип раоп c est un homme fat, orgueilleux et pretentieux (CNRTL). Анализ текстовых примеров позволяет также констатировать андромаркированность данных ФЕ (см пр.2п.78).
Прочие номинации птиц, такие как gibier дичь и тоигоп звездчатка не являются прототипическим зооморфным образом. Они участвуют в создании ВФ, легшей в основу ФЕ, характеризующих мужчину: chasser le gibier прост. гоняться за женщинами , ВФ - охота на дичь, где дичь ассоциируется с женщиной, что доказывает в очередной раз объектность женщины и андроцентризм французской фразеологии. Е.С. Гриценко отмечает, что в патриархальных культурах, к которым относится и французское общество, существует пропозициональная схема, структурирующая представления о гендерных ролях и проявляющаяся в оппозиции мужчина - субъект, женщина - объект. Данная пропозиция проявляется в языке в виде предпочтительной ассоциации мужчин с функцией субъекта, а женщин - с позицией объекта. Главным признаком схемы является наличие в ней постоянного каркаса, заполняемого переменными, и возможность одной схемы опираться на другие [Гриценко 2005: 200].
ФЕ п avoir plus de mourons sur la cage прост, быть лысым также не содержит в своем составе маскулинного зооморфного прототипа. ФЕ в целом характеризует внешние качества мужчины, а именно: наличие или отсутствие волос.
Среди наиболее активно используемых во французской фразеологии лексем-зоонимов, называющих животных, за счет метафорического переосмысления характеристик которых конструируется андромаркированная семантика ФЕ, является лексема lapin заяц . Все ФЕ с этим компонентом в своей структуре, характеризующие человека, имеют андрореференцию: с est ип chaud (fameux) lapin разг. это парень что надо , это горячая голова ; у него темперамент дай боже ; он страшный бабник , ловелас (см пр.1п.382). На основании проведенного исследования можно констатировать, что зооним lapin в процессе фразеологизации становится средством конструирования маскулинного тендера во французском языке. Для характеристики фемининных качеств, а именно плодовитости, французский язык прибегает к данному зоониму в женском роде: femme-lapine, ипе bonne lapine femme prolifide (CNRTL). При концептуализации трусости, как общечеловеческой характеристики, во французском языке используется тендерно нейтральный зооним ип lievre заяц : peureux сотте ип lievre разг. трусливый как заяц , который имеет грамматический маркер мужского рода, однако в сознании французов не связывается непосредственно с представителями мужского пола, в отличие от лексемы lapin.
ФЕ с маскулинным тендерным маркером, выраженным антропометрической лексемой
ФЕ этого типа наиболее многочисленны в исследуемом фразеологическом корпусе (582 ФЕ). Сразу оговоримся, что разделение андромаркированных ФЕ на четыре указанные группы - это условное деление, служащее сугубо целям данной работы. Антропометрическая лексема - это имя существительное с доминантой признака пола [Зыкова 2003: 132]. Следовательно, все структурные тендерные маркеры, выделяемые во ФЕ, могут быть априори отнесены к антропометрическим, что, на наш взгляд, составляет широкое понимание термина. Однако в этом разделе описываются только ФЕ, в состав которых входят лексемы: 1) с доминантой признака пола; 2) признак пола + возраст; 3) признак пола + социальное положение (состояние).
Первая группа наиболее частотна. Она включает ФЕ, компонентами которых являются лексемы, называющие мужчину: homme (299 ФЕ) мужчина и составные существительные с этой лексемой: bonhomme (14 ФЕ), gentilhomme (7 ФЕ); а также: type (9 ФЕ), compagnon (21 ФЕ) и прочие. Антропометрические лексемы с признаком мужской пол + возраст, входящие в состав ФЕ, представлены ЛЕ: gars (23 ФЕ), тес (8 ФЕ), garqon (21 ФЕ), gosse (6 ФЕ), gamin (2 ФЕ). Принятые во Франции обращения к мужчине в зависимости или вне зависимости от социального статуса (на современном этапе развития языка и социума), представлены следующими именами существительными: seigneur (29 ФЕ), monsieur (25 ФЕ), roi (56 ФЕ), prince (14 ФЕ), empireur (1 ФЕ), valet (11 ФЕ), chevalier (25 ФЕ), cavalier (З ФЕ), marquis (7 ФЕ). Эти лексемы вступают в тендерные оппозиции: homme -femme; garqon /gamin -fille /fifille; monsieur / seigneur / chevalier / cavalier - madame / dame / mademoiselle / demoiselle; roi / prince - reine/ princesse; marquis - marquise. С точки зрения гендерного подхода к изучению фразеологии выявляется, что члены данных оппозиций не равнозначны:
1) ни по фразеообразовательному потенциалу, то есть: количество ФЕ, вершинным элементом которых является маскулинная антропометрическая лексема, значительно больше, нежели ФЕ, в состав которых входит фемининная антропометрическая лексема, что уже является манифестацией андроцентризма во французской ЯКМ;
2) ни по качественному признаку, то есть: сферы жизни, эксплицируемые ФЕ, в состав которых входит первый член тендерной оппозиции, значительно богаче, нежели образованные при помощи второго. Так, если встречаются ФЕ, представляющие собой практически идентичную структуру, отличающуюся одним компонентом, антропометрической лексемой: homme [И] мужчина [он]; femme [ellej женщина [она], то ФЕ, относящиеся к мужчинам, как правило, нейтральны или позитивно коннотированы, в то время как ФЕ, реферирующие к женщине, в большинстве случаев имеют негативную коннотацию и относятся к нравственной и моральной, а точнее, к аморальной сфере жизни женщины. Подобные манифестации андроцентризма ФЕ можно проследить на примерах сводной таблицы
В большинстве примеров ФЕ антропометрическая лексема, участвующая в процессе фразеологизации, приводит к сдвигу в семантике, к актуализации разных концептуальных признаков и, соответственно, к экспликации сложившихся стереотипов, коннотаций и социальных ожиданий, связанных с мужчинами и женщинами во французском обществе. Исключение составляют ФЕ: faire son monsieur j or donne разг. верховодить, командовать vs faire sa madame / sa mademoiselle j ordonne разг. верховодить, командовать ; un beau brin d"homme высокий, крепкий, статный мужчина vs un beau (joli) brin defile /de femme разг. здоровая, крепкая, красивая женщина ; homme du monde светский лев vs femme du monde светская дама ; homme en peine чернорабочий vs femme en peine чернорабочая ; homme de marbre бесчувственный человек , бессердечный человек vs femme de marbre бесчувственная, бессердечная женщина ; maitre homme (sire) энергичный, властный человек vs maitresse femme сильная, энергичная, решительная женщина , бой-баба ; un homme de tete человек с головой, умный человек vs ипе femme de tete женщина с головой ; homme de loisir уст. бездельник, любящий праздновать vs femme de loisir бездельница .
Остальные ФЕ, отличающиеся только антропометрической лексемой в структуре, не равнозначны в реализации аспектов своего значения. Так, например, ФЕ: homme de facile composition / de composition facile покладистый, сговорчивый человек с хорошим характером и ее фразеологический антоним — homme de difficile composition / homme difficile непокладистый человек с плохим характером имеют отличную коннотацию от их фразеологических фемининных оппозиций. При помощи этих ФЕ эксплицируются качества сговорчивости, уступчивости, мягкости или твердости характера, легкость или сложность склонить человека на свою сторону, заставить его делать то, что требуется. Указанные ФЕ обладают андрореференцией, поскольку антропометрическая лексема homme мужчина в составе ФЕ используется только по отношению к референту-мужчине, репрезентируя, не сугубо маскулинные, а общечеловеческие поведенческие проявления. Однако в нашем исследовании не было выявлено ни одного случая употребления вышеупомянутых ФЕ по отношению к референту-женщине, являя фразеологическую лакуну. Касательно ФЕ с антропометрической лексемой femme женщина : femme de facile composition / de composition facile /femme facile легкомысленная, уступчивая, доступная женщина и их антонима femme difficile разборчивая, недоступная женщина , отметим, что превалирующим является морально-нравственный образ женщины. Доступность и легкомысленность поведения жестко порицается обществом и отражается в негативной коннотации первой ФЕ. В гиноцентрических ФЕ мы наблюдаем сужение ФЗ в процессе семантической эволюции, когда из-за экстралингвистических тендерных причин происходит ограничение широкого или метагендерного использования ФЕ.
Схожие манифестации андроцентризма, проявляющиеся в лакунарности ФЕ, можно проследить на примере: homme galant дамский угодник, кавалер, галантный человек обозначает мужчину, который умеет строить отношения с женщинами, ведет себя галантно и воспитанно (см пр.2п.53:1-3). Коннотация этой ФЕ скорее нейтральная, либо позитивная, чего нельзя сказать о ФЕ femme galante особа легкого поведения , обладающей негативной коннотацией, что видно в примерах приложения (смпр.2п.53:3-5). Таким образом, в ФЕ homme galant можно установить андроцентризм, выражающийся в положительном оценивании мужской и негативном - женской деятельности.
Во ФЕ с антропометрической лексемой зачастую эксплицируются общечеловеческие, реже чисто маскулинные нравственные установки, нормы поведения. С формальной точки зрения, большинство указанных в таблице ФЕ не относятся на современном этапе развития общества к мужской сфере деятельности, однако сама тендерная лексема в составе ФЕ жестко осуществляет референциальную функцию, накладывая ограничения на употребление ФЕ по отношению к женщине-референту. Аналогичные ФЕ с фемининными антропометрическими лексемами в составе имеют, зачастую, более узкое и специализированное значение. Сфера деятельности женщины нацелена, в основном, на мужчину или на взаимоотношения с ним. Таким образом, наблюдение А.В. Кирилиной в отношении немецкой фразеологии о представленности женщины только в тех ФЕ, где женщина оказывается полезной в каком-либо отношении мужчине, является справедливым и для французского фразеологического корпуса, что позволяет говорить о его андроцентризме.
Манифестация маскулинного тендера на фразеологическом уровне французского языка с ономастическим компонентом
Реализация маскулинного тендера, выраженного ИС на фразеологическом уровне французского языка имеет ряд особенностей по сравнению с подобным процессом, в котором участвуют имена нарицательные. Ономастический компонент в структуре ФЕ ставит перед исследователями вопрос о наличии значения, а следовательно - о наличии образного основания, участвующего в процессе фразеологизации.
Такие лингвисты, как К.С. Аксаков, О.С. Ахманова, К.А. Левковская, А.А. Реформатский и ряд других отрицают возможность наличия значения у ИС, признавая их семантически неполноценными единицами. А. Доза, О. Есперсен, Л.В. Щерба, А.В. Суперанская, Ф.И. Буслаев, С.Д. Кацнельсон и другие признают у ИС лексическое значение. Однако теории этого направления значительно разнятся. Мы полагаем, что ИС обладает значением, в коннотативном аспекте которого закладывается оценочность, основанная на экстралингвистическом, энциклопедическом знании. Однако значение ИС, в отличие от значения имени нарицательного, обладает не облигаторностью, а потенциальностью проявления, в случае если ИС не просто называет человека некого пола и национальности, «навешивая ярлык», а начинает носить кумулятивный характер. Мы полагаем, что не всякое ИС, точнее не всегда, обладает «полноценным» значением, оно может начать эксплицироваться в определенных условиях, в частности, в условиях деонимизации ИС, когда начинает проявляться и второе отличие значения ИС - ведущая роль коннотации. Коннотативный аспект значения становится превалирующим, поскольку деонимизированное ИС становится единицей вторичной номинации, призванной либо назвать новый объект, либо его оценить. Деонимизированное ИС образуется за счет сплетения метафорического и метонимического переноса и является своего рода единицей вторичной номинации, утрачивая связь с первичным денотатом, и соотносясь, даже в случае с прототипизированными прецедентными ИС, с множеством референтов. Как показывает наше исследование, именно в оценочно-характеризующей функции выступает большинство ИС в составе ФЕ французского языка: Baiser (de) Lamourette поцелуй Ламуретта, всеобщее примирение, непрочный временный мир (см пр.2п.5). Особенность ономастического значения деонимизированного ИС состоит в тесном взаимодействии языкового и внеязыкового или экстралингвистического плана в семантике ИС.
На первом этапе переосмысления путем метонимического перноса ИС становится «типом», воплощением определенных моральных и физических черт [Чекалина 1998: 55]. Затем, в зависимости от ожидаемого перлокутивного эффекта, ИС в качестве имени нарицательного может становиться метафорой или даже фразеологизироваться, интенсифицируя заложенное качество или черту, и выступать как средство образной экспрессивной характеризации. Наличие устойчивого ассоциативного поля и появление дополнительного экстралингвистического значения подтверждается фактом вхождения ИС в состав ФЕ в качестве ономастического компонента, что свидетельствует о формировании инварианта восприятия деонимизированного ИС. Процесс перехода ИС в имя нарицательное сопровождается обогащением ассоциативного поля и приращением количества коннотаций, которые проявляются за счет реализации стилистической, эмотивной, социальной, региональной и историко-культурной функции [Shokhenmayer 2009: 17, 36]. ИС приобретает способность не только обозначать и называть лицо или объект, но и приписывать ему определенный спектр характеристик, предопределяя оценочность ФЕ, в состав которой оно входит.
Условия, по мнению А.В. Суперанской, для создания возможности перехода ИС в имя нарицательное возникают в том случае, если: 1) денотат имени становится широко известным для всех (или для большинства) членов определенного языкового коллектива, получивших хотя бы минимальный образовательный и воспитательный уровень; 2) ИС перестает связываться к конкретным денотатом, делаясь типичным для многих схожих чем-то людей [Суперанская 1978: 5-33]. Также непременным условием перехода ИС в имя нарицательное является то, что все члены языкового коллектива, даже малого, должны иметь определенные, пусть самые общие, но однотипные представления об общих свойствах денотата имени и его коннотациях [Зыкова 2003: 74]. Отметим, что оценка и трактовка моральных и физических качеств прототипа становится ядром, вокруг которого начинает формироваться апеллятивное значение ИС. В этом кроется объяснение численного превалирования прототипизированных прецедентных ИС в составе ФЕ над непрецедентными непрототипными.
В этой связи значимой нам представляется классификация, предложенная Г.П. Савиловой и И.П. Лошак, где выделяются следующие группы ФЕ [Shokhenmayer 2009: 315]:
1) ФЕ с историческим, литературным или мифологическим ИС, демонстрирующим функциональную близость ономастического компонента с именем нарицательным (le rocher de Sisyphe, le supplice de Tantale): Un beau Brummel очень красивый и элегантный мужчина ; mot (injure) de Cambronne словцо Камбронна, грубое ругательство (см пр.2п.17).
2) ФЕ с генерализованным ИС, претерпевшим процесс деонимизации до фразеологизации. Данные ИС не относятся ни к каким историческим или реальным персонажам (Jacques, jean и их дериваты). Это типизированные ИС, служащие метафорой для выраженной оценочной характеристики объекта или предмета: grand Jacquot (Jaco, Jacot) простофиля ; Jean farine / Jean fait tout / Jean tout a droit прост. Жан-простак ; Paul et Jacques / Paul et Pierre разг. каждый встречный ; bite a Jean-Pierre арго полицейская дубинка ; plaisanterie de Gilles дурацкая шутка ; faire le jobard делать себя посмешищем , ставить себя в глупое положение (см пр.2п.55,56).
3) ФЕ с ИС, вошедшим в состав ФЕ вследствие игры слов или каламбура. Данные ИС связаны с именем нарицательным в составе ФЕ, аккустическая оболочка которого служит основой для выбора ИС. Ономастическая функция носит исключительно формальный характер и какбы «притянута»: qa colle, Anatole все в порядке? порядок! ; tuparies, Charles! разг. еще бы! А как же! В ходе исследования было установлено, что количественное преобладание ФЕ с ИС в составе идет в сторону значимого уменьшения от первой к третьей группе. Особняком стоят ФЕ, составляющие семантическую группу религиозных праздников и связанных с ними народных примет и наблюдений, в состав которых входят ИС, относящиеся к первой группе классификации, а именно персонажи, упоминаемые в тексте Библии, либо канонизированные католической церковью в различные исторические эпохи. Данные ИС выступают лищь в своей метанимической функции, обозначая конкретный праздник, день года и связанные с ним народные наблюдения и прогнозы: La pluie, le jour de Saint-Robert, de bon vin remplira ton verre. День святого Роберта отмечается французской католической церковью 30 апреля, и с дождем в этот день связываются надежды на богатый новый урожай важной для сельского хозяйства Франции культуры винограда.
Зачастую данные ИС употребляются с определенным артиклем женского рода вне зависимости от половой принадлежности прототипа, что свидетельствует о семантической эвалюции значения за счет эллипсиса по принципу эволюции имен нарицательных: ипе armoire commode — ипе commode; capitaine general —» un general. Аналогичный процесс наблюдается и в вышеприведенных ФЕ: la fete de Saint-Michel — la Saint-Michel. Рассматривая данный пласт ФЕ с тендерной точки зрения, нетрудно заметить андроцентричность, выражаемую численным преобладанием праздников, связанных с днями почитания святых, в основном мужчин, что объясняется периферийным местом женщины в библейских и, в целом, религиозных традициях.
Универсальным средством переосмысления в процессе фразеологизации являются метафорические и метанимические переносы. В случае с прецедентными прототипизироваными ИС ведущим процессом является метонимия, что справедливо и для вышеупомянутых примеров, тогда как для непрецедентных непрототипизированных ИС в большей степени характерна метафора как основа процесса фразеологизации. В случае же ИС, которые не являются деонимизированными, их употребление в составе ФЕ носит формальный характер, основанный на созвучии планов выражения единиц в составе ФЕ.
