Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Концептуальные основы культуры в неопрагматизме Р. Рорти 19
1.1. Проблема «двух культур» в контексте философии неопрагматизма 19
1.2. Критика философского фундаментализма и реконструкция культуры «разговора» 39
ГЛАВА II. Антропологический аспект «иронической культуры» Ричарда Рорти 87
2.1. Концепция человека в постметафизическом пространстве иронии и солидарности 87
2.2. Децентрализация самости: концепт «ироника» в неопрагматизме Р. Рорти 104
2.3. Поиск свободы и автономии как проблема «другого» в философии Р. Рорти 130
Заключение 154
Список литературы
- Проблема «двух культур» в контексте философии неопрагматизма
- Критика философского фундаментализма и реконструкция культуры «разговора»
- Децентрализация самости: концепт «ироника» в неопрагматизме Р. Рорти
- Поиск свободы и автономии как проблема «другого» в философии Р. Рорти
Введение к работе
Актуальность темы исследования для отечественной философии обусловлена, прежде всего, утратой советской идеологии и распадом единства культуры в постсоветские десятилетия: очевидный в современной России рост интереса к теоретическому изучению культурно-антропологической проблематики вполне закономерен для страны, находящейся в переходном периоде своего исторического развития. Однако, несмотря на новые экзистенциальные условия и открываемые ими эпистемологические возможности, отечественные исследования в области философии культуры и философской антропологии остаются достаточно консервативными, направленными в прошлое и во многом утратившими эвристический потенциал.
Подобный подход не продуктивен, так как современный мир стоит на пороге фундаментальных и необратимых трансформаций, к которым, прежде всего, следует отнести глобализационные процессы, играющие важную роль в мировой культуре в целом и в каждой из ее форм (экономике, политике и пр.), в частности. В связи с этим отечественной философской мысли необходимо обращение к опыту других культур, уже столкнувшихся с острыми проблемами и конфликтами, порожденными интенсивным межкультурным взаимодействием в условиях глобальной коммуникации. Необходимо не только учитывать российскую культурную традицию, но и сопоставлять ее с традициями и опытом иных культур и по возможности перенимать этот опыт. Поскольку наиболее значимая роль в процессах культурной интеграции принадлежит США, предпринятое в данном исследовании обращение к американской культуре и философии представляется более чем актуальным. Кроме того, следует учитывать специфику российско-американских политических отношений, с одной стороны, и растущее взаимодействие между российской и американской культурами, с другой.
В отечественной традиции американская философия изучена далеко не достаточно. Одна из причин невнимания к ней состоит в признании ценности и приоритета в развитии мировой философии европейской философской традиции, и в первую очередь, немецкой философии как следствия остающейся в России и сегодня влиятельной марксистской и постмарксистской традиции. Другой причиной отсутствия интереса к американской философии выступает заинтересованность многих отечественных философов в дальнейшем развитии заложенных в конце XX - начале ХХI века традиций русской религиозной (преимущественно православной) философии. Тем не менее, именно такие течения англо-американской философии как прагматизм, философия сознания, в целом аналитическая философская традиция, сегодня являются наиболее востребованными мировой философской мыслью. В рамках же самой американской философии весьма интересным и самобытным является движение неопрагматизма, явившее собой попытку синтеза идей аналитической философии и классической философии прагматизма.
К школе неопрагматизма принято относить, прежде всего, философию Ричарда Рорти, так как именно он внес наиболее значительный вклад в ее развитие. Неопрагматизм Рорти опирается на философские концепции, относящиеся не только к аналитической философии и прагматизму, но также и к герменевтике, философии языка и др., в связи с чем, учение Рорти критикуется аналитическими философами, которые, как и он, предпринимают попытки синтезировать прагматизм и аналитическую философию, но при этом не выходят за рамки данных направлений. Однако именно оригинальный синтез авторских идей других философов и провокационный в целом характер работ Рорти обусловили значимость и влияние философа не только на родине, но и далеко за ее пределами.
Изучение наследия Рорти актуально еще и потому, что его философия предлагает наиболее радикальные методы трансформации культуры и человека. Усилиями Рорти в философский лексикон были введены такие концепты и термины как «зеркало природы», «постметафизическая культура», «конечный словарь», «либеральный иронизм», «либеральный ироник» и др. Их осмысление позволит существенно расширить инструментарий отечественной философии.
Будущее человечества Рорти связывает с реализацией проекта прагматической культуры, первым этапом развития которой он полагает становление «постметафизической культуры», благодаря которой возникает принципиально новое сообщество, где межкультурные и межчеловеческие отношения, поиск смысла жизни и значение человека приобретают приоритет перед поиском объективных и фундаментальных научных истин. В рамках этого проекта человек вовлекается в «разговор» между культурами на локальном и мировом уровнях. Поэтому выявление антропологического содержания неопрагматизма Рорти, предпринятое в предлагаемом исследовании, является необходимым для более глубокого понимания человека в культуре современности. Выводы данного исследования позволяют оценить устойчивость самого проекта прагматической культуры Рорти, прогнозировать основные перспективы развития межчеловеческих отношений. В частности, раскрытие сущности человека и выявление особенностей его взаимодействия с человеком как «другим» в данном культурологическом проекте может способствовать выработке стратегии эффективных межкультурных взаимодействий в условиях глобальной коммуникации
Степень разработанности проблемы. Философия неопрагматизма, в том числе и философия Рорти, весьма глубоко изучены на Западе, а имя Рорти вписано в историю западной философской традиции. Существует множество интеллектуальных биографий Рорти, авторы которых – крупные исследователи его творчества, в частности: Холл Д.Л. «Ричард Рорти: поэт и пророк нового прагматизма», Малаховски А.Р. «Ричард Рорти», Гросс Н. «Становление американского философа: Ричард Рорти», Калдер Г. «Великие философы: Рорти» и др. – и это свидетельствует о том, что не только философия неопрагматизма, но и сама личность философа вызывает у многих исследователей неподдельный интерес.
В силу разностороннего философского опыта Рорти и его способности быстро эволюционировать его философия с трудом поддается систематизации. Поэтому большинство западных исследований представляют собой посвященные какому-либо одному аспекту или периоду его философии статьи. Как правило, они публикуются в коллективных монографиях, разнообразных сборниках, нередко оценка творчества философа дается в рецензиях на вышедшие книги и в книжных обзорах. Все это затрудняет создание целостной картины творчества Рорти.
Наиболее значимые исследования философии Р. Рорти сосредоточиваются на его постмодернистском этапе и, вполне естественно, носят критический характер, поскольку каждый автор пытается положительно или отрицательно оценить произошедший в 1979 г. «поворот» философа от аналитической философии, явленной в работе «Философия и зеркало природы» (1979) к философии постмодернизма в широком смысле. Впрочем, многие авторы, среди которых есть и академические философы-аналитики, весьма высоко оценивают вклад Рорти в аналитическую американскую философию. Несмотря на то, что наиболее изученным является постмодернистский этап философии Рорти, ранний, «аналитический», ее этап также неплохо освоен многими мыслителями, среди которых следует, прежде всего, упомянуть Бернстайна Р. («По ту сторону релятивизма и объективизма»), Патнэма Х. («Вопрос реализма»), Тарталья Дж. («Ведущие философы: критические заметки», «Рорти: зеркало природы») и др.
В работах же, посвященных «постмодернистскому» прагматизму Рорти, следует выделить несколько направлений. Во-первых, это исследования, центром которых является анализ и оценка критических основ философии Рорти. Примерами могут служить различные сборники статей: «Рорти и прагматизм: философ отвечает критикам», «Рорти и его критики», «Ричард Рорти», «Прагматический поворот в философии: современные дебаты между аналитической и континентальной мыслью» и др. Во-вторых, многие авторы (например, Р. Бернстайн, Л. Фабри, Д. Робертс, Б. Теймс, Дж. Уорнке, К. Вопарил и др.) посвящают свои работы изучению постмодернистской философии истории и герменевтики Рорти; особого внимания заслуживает исследование Л. Фабри «Приручение Деррида: Рорти, прагматизм и деконструкция». Третьим исследовательским направлением можно назвать обращение к частным аспектам творчества Рорти, а именно, к его этической концепции (С. Харрис, Дж. Левинсон, Д. Макклин, Дж. Макклуер, Дж. Райхман, Д. Ротледер), к концепции иронии (Б. Фрейзер, Дж. Ривера, Д. Рис), к пониманию Рорти культурной политики (Дж. Коуплэнд, Ш. Муфф, К. Вопарил, К. Уэйн).
В России существует довольно устойчивый интерес к творчеству Рорти. Основные работы философа были переведены на русский язык еще в конце 90-х годов. Это, прежде всего, «Случайность, ирония и солидарность» (1996), «Философия и зеркало природы» (1997). Стоит также упомянуть работу «Обретая нашу страну: политика левых в Америке в XX веке» (1998). И хотя многие труды Рорти доступны только на языке оригинала, переводы, несомненно, способствовали популяризации философии мыслителя в России. Среди отечественных работ, посвященных философии Рорти, можно встретить разные по характеру и содержанию работы, причем нередки упрощенные версии изложения его взглядов и философии неопрагматизма в целом (например, в учебной литературе, разного рода пособиях, компендиумах и т.д.). Большинство отечественных работ опирается на западные исследования и в определенной степени зависит от предложенных в них оценок.
Недостаточная разработанность философии Рорти в отечественной философии, в отличие от западной, объясняется различными причинами. Прежде всего, широтой взглядов самого философа, искусно и достаточно динамично сменяющего одни системные координаты и концептуальные схемы описания на другие. Кроме того, философ зачастую экстраполирует полученные выводы на различные области философии и другие науки гуманитарного цикла. Все это требует от исследователей компетентности в различных философских традициях, с которыми работает Рорти, и широкой осведомленности в тонкостях современных зарубежных философских реалий, что создает определенные препятствия для адекватной оценки философии Рорти и всего неопрагматизма российскими учеными. В целом значение философии неопрагматизма для российского контекста еще до конца не определено, в силу чего в отечественных исследованиях преобладают историко-философские исследования.
Одним из стимулов, побудивших отечественных философов обратить пристальное внимание на философию неопрагматизма, явилось посещение самим Ричардом Рорти Института философии РАН в 1997 году. Это событие впоследствии получило отражение во многих дискуссиях, интервью и ряде статей, опубликованных в сборнике «Философский прагматизм Ричарда Рорти и российский контекст». К неопрагматизму Рорти в той или иной мере, не ставя задачи исследовать его творчество, обращались А.А. Сыродеева, Р.З. Хестанов, А.Е. Рыбас, Н.Л. Соколова, В.В. Целищев, В.А. Куренной, В.П. Руднев, А.Ф. Грязнов и др.
Новый этап в российском изучении философии Рорти связан с появлением двух крупных обобщающих работ: «Постмодернистский прагматизм Ричарда Рорти» Н.С. Юлиной (1998) и «Неопрагматизм Ричарда Рорти» И.Д. Джохадзе (2001), последняя – результат одноименного диссертационного исследования, выполненного авторов в 2000 г. Исследования Юлиной и Джохадзе были продолжены в ряде диссертационных исследований, выполненных в первое десятилетие XXI века. Это работы А.Е. Рыбаса «Элиминативная постфилософия Ричарда Рорти в контексте европейского нигилизма» (2003), П.Ф. Казначеева «Философия неопрагматизма и теория свободы в современном либерализме» (2003), Б. Пазолини «Соотношение эпистемологии и герменевтики в неопрагматизме Р. Рорти» (2005), М.В. Куликова «Неопрагматизм Ричарда Рорти как продолжение классической американской философии» (2006), Н.В. Малхосьяна «Прагматистская философия Ричарда Рорти как парадигма постнеклассической эпистемологии» (2010). В качестве наиболее близких к теме данного диссертационного исследования можно назвать работу А.В. Хомзе «Идея когерентности культуры и познавательных стратегий: по работам Р.Рорти» (2007), в которой специально анализируется культурологическая концепция Рорти, и диссертацию Д.В. Семенова «Концепции человека в американском прагматизме и неопрагматизме» (2008), в которой исследуются особенности антропологической проблематики прагматизма в целом.
Таким образом, предпринятый анализ показывает, что философское наследие Рорти получило в России определенную известность, причем его философия находит у российских авторов как положительный, так и резко отрицательный отклики. Вместе с тем большинство отечественных исследований носят историко-философский характер, а комплексное изучение взглядов Р. Рорти на культуру и человека через реконструкцию его проекта прагматической культуры до сих пор не предпринималось.
Объект исследования – философия культуры Ричарда Рорти.
Предмет исследования – антропологическое содержание проекта прагматической культуры Ричарда Рорти.
Цель диссертационного исследования – определить место и раскрыть назначение человека в проекте прагматической культуры Р. Рорти для выработки стратегии эффективных межкультурных взаимодействий в условиях глобальной коммуникации.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
на основе анализа проблематики «двух культур» в американской культуре и философии выявить актуальность и оценить эффективность прагматического метода, используемого Р. Рорти для осмысления диалога культур;
проанализировать критические взгляды Р. Рорти на аналитическую философию и философский фундаментализм с целью выявления оснований для их переосмысления в творчестве Рорти;
описать содержание проекта прагматической культуры, проанализировать его терминологический аппарат;
раскрыть механизмы иронии и солидарности в межчеловеческом взаимодействии и показать их диалектическое соотношение в проекте прагматической культуры Р. Рорти;
рассмотреть взаимосвязь концепций иронии и децентрализации человека как следствие иронического дискурса прагматической культуры Р. Рорти;
учитывая специфику и механизмы присущих культуре диалектико-динамических процессов, выявить и систематически описать сущность поиска свободы и автономии человека в философии Р. Рорти.
Теоретические источники и методологическая основа исследования.
Синтетический характер философии Рорти и гетерономность первоисточников, составляющих предмет и источниковедческую базу предпринятого исследования, предполагают разделение использованных теоретических и др. источников на следующие группы:
Труды мыслителей, оказавших влияние на Рорти и определивших основные пути развития философии неопрагматизма. К ним относятся крупнейшие мыслители, принадлежащие к различным философским течениям: Г. Гегель, Ф. Ницше, З. Фрейд, М. Хайдеггер, Л. Витгенштейн, М. Фуко, Г. Гадамер, Ж. Деррида; классики прагматизма: Ч. Пирс, У. Джеймс, Ф. Шиллер, Дж. Дьюи; аналитические философы: У. Селларс, У. Куайн, Н. Гудмен, Д. Дэвидсон; философы науки: Т. Кун, П. Фейерабенд; социально-политические философы: Дж. Ролз, Ю. Хабермас. Кроме того, к анализу привлекались тексты некоторых поэтов, писателей и литературных критиков, среди которых: У. Уитмен, В. Набоков, М. Пруст, Дж. Оруэлл, Ф. Ларкин, Х. Блум.
Посвященные анализу неопрагматизма и, в частности, философии Рорти, монографии и статьи зарубежных авторов, таких как: С. Харрис, Р. Шустерман, Л. Фабри, Р. Брендом, Д. МакКлин, Дж. Марголис, Э. Лаклау, С. Микер, Д. Деннет, Х. Патнэм, Ч. Тейлор, Д. Дэвидсон, С. Хаак, П. Фостер, и др.
Сборники статей, монографии и отдельные публикации отечественных авторов таких, как И.Д. Джохадзе, Н.С. Юлина, А.А. Сыродеева, А.Е. Рыбас, М.В. Куликов, Б. Пазолини, Н.С. Соколова, Р.З. Хестанов, В.В. Целищев, А.Ф. Грязнов, И.А. Осиновская, Т.А. Медведева, А.С. Колесников и др.
Представленное исследование носит комплексный характер. Рассмотрение в единстве философско-культурологического и философско-антропологического аспектов философии Рорти определило в качестве ведущего методологического подхода системный подход, базирующийся на следующих принципах и методах:
-
Принцип историзма обеспечивает анализ обширного опыта философа в единстве с фундаментальным философским наследием прошлого. Это позволяет обосновать взаимосвязь, на первый взгляд носящих эклектический характер, разнообразных составляющих проекта прагматической культуры Рорти и представить его в качестве целостной конструкции.
-
Принцип объективизма позволяет не предвзято и всесторонне рассматривать философию Р. Рорти как с позиций аналитической, так и континентальной, в том числе, отечественной философии.
-
Диалектический метод дает возможность проанализировать в единстве противоречивых тенденций эволюцию идей автора, выработанный Рорти оригинальный терминологический аппарат; раскрыть как автономность его проекта прагматической культуры, так и перспективы развития философско-культурологических идей Рорти не только в американском, но и в российском культурном пространстве.
Кроме того, исследование опирается на герменевтическую методологию, метод «медленного чтения» культурных текстов, структурный анализ и сравнительно-сопоставительный метод.
Научная новизна результатов исследования состоит в том, что:
произведено аналитическое описание философского проекта прагматической культуры и раскрыто его философско-антропологическое содержание;
проблема «двух культур» раскрыта в контексте философских течений прагматизма и неопрагматизма, указаны перспективы ее разрешения на основе прагматической методологии Рорти;
критическое осмысление философии как исключительной части культуры, разработка культуры диалога, обоснование концептов иронии и солидарности как условий межкультурного диалога выявлены и проанализированы в качестве базовых установок Рорти, лежащих в основании учения о культуре как о системе, лишенной концептуального центра и иерархии;
произведена реконструкция культуры «разговора»; эксплицирован терминологический аппарат данного проекта и представлен его критический анализ;
раскрыта взаимообусловленность культурфилософских и философско-антропологических основ неопрагматизма Р. Рорти; обозначены новые стратегии, приоритеты и перспективы развития человека в доктрине неопрагматизма Рорти;
рассмотрены основные пути обретения свободы и автономии человека в проекте прагматической культуры Рорти; установлено, что проблема жестокости, являющаяся следствием феноменологии «другого», эксплицирует новые требования, как к этическим, так и эстетическим общекультурным и индивидуальным нормам.
Положения, выносимые на защиту:
-
Согласно прагматической философии Рорти, механизм дистанцирования «двух культур» обусловлен динамикой развития социальных, культурных, социально-политических, образовательных, глобализационных и иных процессов; в известном смысле, взаимная отстраненность «двух культур» служит показателем социокультурного прогресса, поскольку лишь при этом условии каждая из «культур» получает внутренний стимул к продуцированию новых и оригинальных концепций; в стадии плодотворного взаиморавновесия культуры вступают в период (само)оценки фактических данных и практических следствий.
-
Авторитаризм или изоляция какой-либо одной философской позиции ведет к внутренней стагнации культуры, однако, поскольку долговременного соглашения между ними существовать тоже не может, именно прагматический диалог между позициями «двух культур» является условием выявления продуктивности каждой из них. Иначе говоря, неопрагматизм Рорти переключает исследовательскую мысль на обсуждение конкретных культурологических или научных проблем, тем самым позволяя нам оценивать степень их эффективности, актуальности, жизнеспособности и т.д.
-
Своеобразно интерпретируя взгляды философов-неопозитивистов, основные положения философской герменевтики и философии постмодернизма, Рорти приходит к мысли о необходимости развенчания привилегированного статуса философии перед другими культурными формами и основанными на них практиками; экстраполяция этих выводов на область философии культуры подводит его к идее деонтологизации и децентрализации культуры и формулированию формально-функциональных оснований современной культуры, к которым Рорти относит: 1) принцип случайности, требующий от человека ситуативного мышления; 2) механизмы иронии и солидарности, формирующие межкультурный и межчеловеческий диалоги; 3) создание новых «метафор» и «словарей» культуры; 4) пересмотр традиционных ценностей свободы и автономии человека.
-
Межличностный и межкультурный диалоги («культура разговора»), основанные на идеях философского антифундаментализма, приводят к пересмотру представлений о человеке в рамках проекта прагматической культуры: человек, по Рорти, равно как и культура в целом, лишается концептуального центра, что вынуждает индивида вырабатывать новые ситуативные стратегии взаимодействия с миром и с другими индивидами.
-
Согласно неопрагматизму Рорти, философия человека в условиях постмодерна сводится к следующему: 1) с одной стороны, человек находит свое предназначение в самосозидании или «переописывании» своего «я»; 2) с другой, это самосовершенствование индивида всегда зависит от «я» другого человека; т.е., свободу творческого созидания своего «я» и автономии отдельного индивида невозможно рассматривать вне присутствия субъекта-реципиента, в силу чего поиск индивидуальной автономии одного человека может поиску автономии «другого».
-
Однако диалогическое взаимодействие не является единственным инструментом для разрешения проблемы жестокости, возникающей в феноменологии субъект-субъектных отношений: необходимым условием и гарантом успешного диалога является создание инновативного автономного «словаря», который всецело раскрывает потенциал человека и способствует достижению им собственной аутентичности, что, в свою очередь, обеспечивает плодотворный диалог, нацеленный на взаимное образование, культурное развитие и прогресс.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что результаты, полученные в ходе исследования раскрывают антропологическое содержание проекта прагматической культуры Р. Рорти и могут стать основой дальнейших философско-антропологических исследований в рамках отечественной философии культуры, способствуя выработке стратегии эффективных межкультурных взаимодействий в условиях глобальной коммуникации. Осмысление методологических подходов Рорти, анализ его понятийного аппарата позволяют расширить инструментарий философской антропологии, служат ее тематическому и терминологическому обновлению.
Практическая значимость результатов исследования обусловлена возможностью использования теоретических материалов и выводов диссертации для чтения общих лекционных курсов, спецкурсов и разработки методических материалов по философии культуры, философской антропологии, культурологии, истории философии и др. дисциплинам гуманитарного цикла. Некоторые аспекты работы могут быть учтены при разработке курса по истории и философии науки для аспирантов. Выводы диссертации могут служить основой для дискуссии о специфике гуманитарного знания и месте в нем философско-антропологической составляющей.
Апробация диссертации. Основные положения и выводы диссертации изложены в восьми научных публикациях, среди которых три статьи опубликованы в рецензируемых научных журналах, включенных в Перечень ВАК РФ. Результаты исследования также были представлены и обсуждены в ходе различных научных и научно-практических конференций, среди которых межвузовская научно-практическая конференция «Актуальные вопросы социогуманитарных знаний» (СПб.: СПбГАУ, 28-29 января 2010); международная научная конференция «Современные проблемы высшей школы (к 200-тлетию Царскосельского лицея)» (СПб.: СПбГАУ, 23-24 июня 2011); межвузовская научно-практическая конференция «Культура и образование в XXI веке» (СПб.: СПбГАУ, 26-28 января 2012); международная научная конференция XVI Царскосельские чтения «Человек - гражданин - гражданское общество - правовое государство» (СПб.: ЛГУ им. А. С. Пушкина, 24-25 апреля 2012); международная научная конференция XVII Царскосельские чтения «Российская государственность и духовная культура народа» (СПб.: ЛГУ им. А. С. Пушкин, 23-24 апреля 2013) и др.
Структура диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы, включающего 187 источников, из них 95 – на английском языке.
Проблема «двух культур» в контексте философии неопрагматизма
Выражение «американская культура» вызывает у нас, прежде всего, ассоциации, связанные с такими понятиями, как демократия, индивидуализм, либерализм, утопия и, конечно же, прагматизм. Небезызвестно, что именно прагматизм является важной чертой, характеризующей американское общество. Действительно, трудно было бы себе представить все достижения американской культуры, науки, политики и других сфер жизнедеятельности без присутствия определенной доли прагматики. Возможно, именно благодаря прагматизму, который проявляет себя не только на бытовом уровне, но и в философии и науке, мы наблюдаем гармоничное соотношение разноплановых векторов развития науки и равнозначимость сегментов американского общества и культуры.
Прагматизм как философское течение берет свое начало в философии таких американских авторов, как Ч. Пирс, У. Джеймс и Д. Дьюи. Большинство современных специалистов считает, что, несмотря на всеобщее признание, которого добились эти философы, прагматизм как философское движение весьма быстро угас в середине XX в. Как бы то ни было, данное суждение является во многом поверхностным, т.к. прагматизм не был полностью элиминирован из корпуса американской философии. Попробуем разобраться, почему прагматизм в действительности не был забыт философами и почему сегодня мы наблюдаем второе дыхание прагматизма, которое принято называть неопрагматизмом.
Начнем с того, что ко времени упадка философии прагматизма такие философские взгляды, как неореализм и неопозитивизм, в основном благодаря усилиям американского философа У. Куайна, уже удачно проходили процесс интеграции в американскую философию. Это важный факт, свидетельствующий о переориентации американской философии с тематики прагматизма на тематику аналитической философии. Однако это -не единственный фактор, послуживший вытеснению философии прагматизма. В то время американская философия не была достаточно самостоятельной и все еще зависела от тенденций в британской философии. Поэтому уместно упомянуть, что благодаря целому ряду британских философов («оксфордской школы») аналитическая философия получила новый «лингвистический» импульс развития, который был также важен и для американской философии. Оценивая эту ситуацию позже, американский неопрагматик Р. Рорти охарактеризует ее как «лингвистический поворот»17 в англо-американской традиции философии.
Однако, несмотря на огромную популярность аналитической философии, она быстро исчерпала свой потенциал. Вкратце упомянем, что, усердствуя в критике логического позитивизма, аналитические философы незаметно для самих себя подготовили почву для критики философов следующего поколения, которые отметили «переиспользованность» (overuse) аналитической тематики в философии. Поэтому, отвечая на вопрос, почему движение прагматизма было реанимировано такими авторами, как Р. Рорти, Р. Бернстайн, X. Патнэм, Р. Шустерман и Дж. Марголис, можно предположить, что это явилось следствием кризиса аналитической философии. Впрочем, прагматический вектор развития американской философии не являлся панацеей или единственным выходом из этого кризиса. Не вдаваясь в описание маргинальных путей развития философии, сразу скажем, что большинство аналитических философов быстро подхватило зарождающиеся идеи нейронаук и изменило свой курс развития.
Это выразилось в смещении центра исследований с языка на область философии сознания, что, таким образом, позволило аналитической философии вскоре быстро вернуть себе статус магистрального течения. Тем не менее, философия прагматизма, хотя и была оттеснена на второй план и является сегодня таковой, все еще имеет в себе определенный потенциал, дающий ей право на существование.
Стоит также упомянуть, что, несмотря на забвение в середине XX в. прагматизма как философского течения, его наследие оказало влияние не только на будущую философию неопрагматизма, но и на культуру в целом. Усилия классиков прагматизма не были напрасны в том смысле, что прагматизм как бытовая установка сегодня зачастую характеризует именно американскую культуру. Прагматичность как таковая и по сей день остается в той или иной форме не столько в корпусе философии, сколько в культуре и сознании каждого индивида. Будем иметь также в виду, что в эпоху глобальных коммуникаций, общественных, научных и культурных переворотов, прагматизм является одной из немногих концепций, помогающих нам «не преумножать сущности», а полагаться на здравый смысл. Добавим, что поскольку именно в США мы находим средоточие практически всех глобальных мировых процессов, то становится ясным, что американская культура по необходимости принимает на себя прагматическое кредо.
Критика философского фундаментализма и реконструкция культуры «разговора»
Таким образом, прагматизм, лишенный статуса философской доктрины, дает Рорти право постулировать, что и философия должна выступать в качестве части культурного механизма. Этот механизм находит способ «сглаживания напряжения между сферами культуры»84. Механизм, «показывающий, что эти напряжения менее значительны, чем
ос
предполагалось» . Философия - это всего лишь «разговор о культуре» и «в культуре», а её назначение состоит в том, чтобы поддерживать и обогащать этот разговор.
Все дальше двигаясь от критики «философии-как-эпистемологии», Рорти экстраполирует критические выводы в сферу культуры, политики, литературы, этноса и т.д. Этот поворот мысли Рорти знаменует следующий, постмодернистский этап его философии. Несмотря на антисистематичность и эклектичность своей философии, Рорти ставит перед собой вполне благородную задачу устранения раскола в культуре США. В сущности, в данной проблематике философ продолжает деконструкцию бинарных оппозиции, начатую постструктуралсистами , однако отличительной
Постструктурализм - философское движение в континентальной философии, реакция на структурализм. Философы постструктурализма критикуют самодостаточность особенностью его подхода является «деонтологизация» культуры в целом . Если критика сциентизма, рациональности и науки у постмодернистов подразумевает идею возрождения и возвышения гуманитарных наук, то Рорти видит скрытую опасность в подобном преобладании.
Понимание культуры как некой ризоматической структуры, строго говоря, не является оригинальным подходом, хотя надо отметить, что Рорти в связи с герметичностью аналитической философии познакомился с работами континентальных философов несколько позже, поэтому акцент именно на прагматичности делает его концепцию привлекательной по обеим сторонам Атлантики. Согласно его философии, культура не обладает набором неизменных и универсальных качеств, не существует какого-либо «предзаданного» центра и необходимости его поиска. Тем не менее, прагматика его мысли такова, что центр или маргиналии культуры возможны в силу их практической пользы и эффективности. Необходимо лишь помнить, что любое основание или центр всегда служит и действует в рамках определенной исторической эпохи на благо одного или, в лучшем случае, нескольких поколений. Таким образом, культуру, историю, философию и все науки вообще необходимо представлять в виде раскрытого веера, между пластинами которого нет привилегий, нет различий и разрыва. Итак, понимание культуры Рорти связывает с нейтральным, по сути, принципом прагматизма, который позволяет частным тенденциям, каким-либо теориям, искусству, моде, политике выступать в качестве положений ad hoc.
Культура будущего видится Рорти неизменно сопряженной с герменевтикой, т.к. герменевтика не доказывает, что все вклады в культуру, «структур» и бинарных оппозиций, характеризующих эти структуры. Движение постструктурализма ассоциируется, прежде всего, с именами Ж. Делеза, Ф. Фуко, Ж. Деррида, Ю. Кристевой и др.
Хомзе А.В. Идея когерентности культуры и познавательных стратегий: по работам Р. Рорти.: автореф. дисс. канд. филос. наук: Ростов н/Д. 2007. науку или искусство могут быть выведены один из другого. Герменевтика описывает то, что поддается анормальному дискурсу, а наука - нормальному. Единственный недостаток герменевтики - это то, что она паразитирует на базисе науки. Иными словами, для того чтобы показать необходимость герменевтики в той или иной ситуации, мы должны быть достаточно образованы и иметь широкий кругозор знаний, чтобы видеть возможность новой интерпретации или создания новых метафор. Использовать же герменевтику там, где следует прибегать к фактам, - значит быть недостаточно образованным88. Необходимо также помнить, что герменевтика приходит на смену эпистемологии не в качестве наследника, т.к. в таком случае герменевтика стала бы двойником эпистемологии. Таким образом, анормальный дискурс становится революционным, только если находит пробуждение и отклик в сознании других людей. Однако каким образом это происходит, Рорти не объясняет. Философ считает, что убеждение89, а не близость к истине или точность оценки является тем фактором, который формирует образ культуры будущего в руках тех, кто сможет увидеть пользу прошлого в настоящем. Это говорит о том, что убеждение понимается философом как определенное напряжение сил, которое «убеждает» в ценности того или иного явления некоторую целевую аудиторию. Данная трактовка использования Рорти герменевтики в каком-то смысле ближе волюнтаристическому прочтению философии и сближению предпочтений в сторону интуиции, чем даже прагматическому выбору. К сожалению, Рорти не предпринял подобных шагов в разъяснении этого недоразумения, возможно, побоявшись того, что многие расценили бы его позицию как «скатывающуюся в волюнтаризм». Однако факты говорят о том, что именно такой вывод вполне соответствует всей направленности философской мысли
Предпочтение герменевтики и свободной интерпретации действительности тесно связаны с понятием вездесущности (ubiquity) языка и невозможности выхода из языкового пространства. Мир, по Рорти, состоит из всего того, что было записано, а то, что еще не записано, не существует91. Рорти соглашается с Дэвидсоном92 в том, что отсутствие языка (языкового контекста) означает отсутствие мысли. Однако данная текстуалистская позиция Рорти не учитывает того, что язык является следствием человеческой деятельности. Пространство, в котором существует и развивается культура, состоит из совокупности всех индивидов, символов и их взаимодействия, или, в философии Дэвидсона, - «знании о другом», триангуляции . «Лингвистический идеализм» Рорти, который был неоднократно атакован X. Патнэмом94 и Р. Шустерманом95, несмотря на критику, остается важным элементом его философии. Этот этап позволяет обосновать отход от философского фундаментализма прошлых эпох, событие, которое, согласно Рорти, исторически произошло почти незаметно. «Лингвистический поворот» в философии, по мнению Рорти, позволил, говоря словами Витгенштейна - «отбросить лестницу (фундаментализма),
Децентрализация самости: концепт «ироника» в неопрагматизме Р. Рорти
Однако необходимо учитывать, что, несмотря на политический контекст, ирония не является и не может быть универсальным принципом для всех индивидов170, хотя является неотменимой характеристикой человека в постмодерне. В утопии, которую рисует Рорти, ирония выполняет разные функции, которые не всегда четко прослеживаются. Во-первых, это необходимость критики универсализма, скепсис по отношению к привилегированной форме культуры . Во-вторых, если первый этап преодолен, появляется необходимость в ироническом преумножении метафор и в последующем диалоге новых «словарей». Творец новых метафор, как мы выяснили, относится к этому, что не означает, однако, абсолютную случайность и беспричинность его побуждений. Иронизм заключается в том, что любой продукт творчества, от архитектурных памятников до кинофильмов, не может претендовать на однозначно положительные оценки или точные интерпретации.
В связи с этими размышлениями необходимо помнить, что Рорти приписывает иронию только творцам новых метафор, будь то поэты или ученые, совершающие новые открытия, всем тем, кто направляет усилия на создание своего собственного «словаря», а не на копирование уже существующего. Это, в свою очередь, привело философа к разделению социальных ролей ироников и «общественных деятелей», а также к последующему утопическому синтезу этих концептов в термине «либерального иронизма», из которого, как считает Б. Пазолини, «вышло больше проблем, чем преимуществ»172. Действительно, это довольно сложная задача с множеством замечаний и оговорок. Подобная сфера вопросов принадлежит не только философам, но и культурным, и литературным критикам.
Следующим важным пунктом, который затрагивает ирония, является искусство. Базируясь на идеях Дьюи о том, что искусство должно стать частью человеческого опыта и жизни173, Рорти также уделяет искусству важное место в своей философии. Для Дьюи такие незначительные с точки зрения «изящного искусства» культурные элементы, как светская хроника, автобиография, экстравагантная одежда и даже уличные рисунки могут рассматриваться как предмет искусства, если достигают той же цели, что и высокое искусство. Возможно, его последователь не заходит так далеко в трактовке эстетического, но для него в той же мере не существует предубеждений по поводу возвышенного или «приземленного» искусства. Для Рорти искусство, помимо эстетического удовольствия, является способом самовыражения человека, способом заявить о себе в мире бесчисленных коммуникаций. Схожие идеи независимо от него развивал
Дж. Марголис. Опираясь на опыт своих работ, он утверждал, что существует определенное онтологическое сходство между индивидом и произведением искусства. Последнее он определяет как «физически воплощенные, но культурно эмерджентные» сущности174 и трактует их как продолжение человека. Человек неразрывно связан с искусством выражения себя через материальные сущности, в которые вкладывается «трансценденция» в случае с искусством. Философская антропология, по его мнению, должна заниматься пониманием и раскрытием этого процесса, а также теорией взаимодействия и передачи предмета искусств от одного человека к другому .
Также как и теория Рорти, представление Марголиса о культуре и искусстве базируется на релятивизме. Например, в эссе «Механическая репродукция и гуманизм кинематографа» он показывает, что кинематограф развивался непредвиденно, способом, которого не предполагали теоретики, потому что их теории базировались не на восприятии или переживании, а на прошлой теоретической традиции176. Марголис иронически относится к попыткам охарактеризовать произведение искусства вне исторического и культурного контекста. Его позиция близка инструментальному прагматизму Рорти. Оба философа испытали определенное аналитическое влияние, но предпочли направить свои исследования в сферу прагматизма.
Наряду с Дж. Марголисом и Р. Рорти неопрагматик Р. Шустерман также проявляет интерес к переносу внимания современной философии в сферу прагматизма, философской антропологии, эстетики, культурного релятивизма и популярной культуры. Шустерман даже зашел так далеко, что обосновал необходимость легитимности популярного искусства наряду с возвышенными искусствами177. Он признает как недостатки, так и социальный и культурный потенциал современного искусства. Анализируя различные слои культуры, он показывает новизну и неординарность различных музыкальных и художественных субкультур, утверждая, что именно этим видами искусства принадлежит будущее. Шустерман считает ошибкой то, что Рорти отводит эстетике в своих работах второстепенное значение. Однако критика Шустермана в адрес Рорти выглядит не вполне убедительно, т.к. преследуемые Рорти цели не предполагали работы над синтезом эстетики и прагматизма. В то же время, не стоит недооценивать вклад Шустермана, т.к. именно ему удалось внести в философию новый дисциплинарный проект - «сомаэстетика».
Поиск свободы и автономии как проблема «другого» в философии Р. Рорти
По всей видимости, утонченное эстетическое унижение, о котором говорит философ, было когда-то испытано им самим и сподвигнуло его к своей собственной философии. В этом смысле философ поступил благородно, описав эти феномены в своей философии и не умолчав об этом. Но вместо того чтобы попытаться разрешить эту проблему, философ лишь указывает, что «переописание и возможное унижение связаны с иронизмом не больше, чем с метафизикой»259. Это действительно верно, но не решает проблему жестокости. Имажинативное знакомство с другими словарями также не дает достаточной уверенности для сочувствия в отношении других людей. Иначе говоря, ничто не удержит ироника быть жестоким по отношению к какому-либо «словарю», но за этим «словарем» скрывается определенная культура или человек. Идея о влиянии, воздействии на «другого» интересует Рорти еще и потому, что, как уже было отмечено, он рассматривает человека через призму натурализма. Словари не конфликтуют сами по себе, только человеческие интенции пытаются использовать язык для своих желаний и потребностей. Таким образом, можно переписать это выражение в плоскости желания влияния на «другого». Именно по этой причине остро встает вопрос о понимании жестокости в проекте прагматической культуры Рорти.
Как известно, проблема «другого» волновала еще Гегеля. Например, в «Феноменологии духа», в известной диалектике раба и господина, Гегель подчеркивал, что свободу необходимо доказывать путем борьбы и смертельной опасности260. Однако если для Гегеля суверенитет господина -это идеологический тупик, то для ироника Рорти - это жизненная цель. С другой стороны, для Рорти тоже важна необходимость сопричастности ироника с человечеством, тождественности общей человеческой природе. Рорти был хорошо знаком с творчеством Гегеля и ставил его труд в ряд величайших достижений европейской мысли, поэтому неудивительно, что эти мотивы были отражены и в его философии. Конечно, здесь нельзя не упомянуть и о влиянии Ницше, его идеала сверхчеловека. Однако под влиянием идей «лингвистического поворота» позиция Рорти приобретает номиналистический характер, что выразилось в общей терминологии иронизма, - взять хотя бы в пример термины словаря и редискрипции. Задачей философа не было создание новой феноменологии «другого», но важность автономии и свободы личности играет непоследнюю роль в философии иронизма. Вербальные программы ироника не лишены реального унижения - это вполне реальное унижение, а не номиналистическое.
Итак, ироник не рассматривает какого-то конкретного человека при редискрипции - для него это, скорее, некое отдаленное бытие «другого», которое наличествует в каком-либо «словаре». Если для Сартра тематика «другого» исходит непосредственно из повседневной жизни человека, его подсознательного беспокойства или страха перед «другим»261, то ироник Рорти пытается видеть «другого» в качестве читателя, зрителя или слушателя. Бытие «другого» необходимо для него, несмотря на стремление к автономии. Ироник нуждается в определенном минимуме соприкосновений с миром «другого». Для Сартра появление «другого» - это значительное событие, заставляющее мыслить человека в других категориях262. Для ироника же нет никакой важности феноменологического ощущения «другого» и рассмотрения своего «я» в новой плоскости. Наоборот, он осознает необходимость скорейшего ответа на его деятельность и проецирует ее так, чтобы она могла быть понята «другим», и произвести на него определенное впечатление.
Субъект Рорти благодаря эстетическому характеру планов заставляет другого находиться под влиянием чуждого ему опыта. Этот опыт, как правило, носит эстетический характер. Ироник использует искусство для привлечения внимания других людей и, естественно, нуждается в определенном имидже эстета. Искусство быть собой также тесно связано с искусством рекламирования себя и своей уникальности. Конечно, ироник не рекламирует себя всему человечеству или вряд ли делает этого открыто. Его взаимосвязь с оценкой и ответом другого открывается в причастности одной общей элитарной природе. Не будем забывать, что ироник в философии Рорти - это, прежде всего, поэт или критик и уже во вторую очередь либерал. Возможно, это также является одной из причин, почему философ популярен у молодого поколения американского общества. Более того, технологии воздействия ироника на реципиента неизбежны по своей сути, т.к. характерны для целой эпохи новых визуальных техник, телевидения и Интернета. Наоборот, борьба с лживой и «вводящей в заблуждение рекламой невозможна, потому что это было бы такой же находкой для рекламодателей, как для книг и фильмов - моральные цензоры»
Похожие диссертации на Человек в проблемном поле проекта прагматической культуры Ричарда Рорти
