Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретико-методологическое обоснование национальной доктрины как политологического базиса развития национального самосознания и государственности 24
ГЛАВА 2. Этноязыковые проблемы формирования государственности осетинского народа в контексте этнополитических и национальных процессов 62
2.1. Общенародный язык — основа развития государственности осетинского народа 62
2.2. Этнополитические противоречия в восприятии историко-культурного наследия осетинского народа, их специфика 89
ГЛАВА 3. Общность национальной культуры и национального самосознания осетинского народа 97
3.1. Анализ концепции о двухприродности осетинского народа 97
3.2. Преемственность национальной культуры осетинского народа как этноисторической общности 114
3.3. Общность исторических судеб Осетии (Алании) и России 138
ГЛАВА 4. Политическое воссоединение осетинского народа и совершенствование государственной власти Осетии ... 158
4.1. Соотношение «самоопределения» и «сепаратизма» в действиях народа Осетии 158
4.2. Приоритетные направления социально-экономического развития Г;2
4.3. Реформирование институтов государственной власти и управления 194
ГЛАВА 5. Геополитические аспекты развития государственности осетинского народа 222
5.1. Военно-политическое положение Осетии и тенденции его развития 224
5.2. Проявление и реализация социально-экономического фактора в регионе 243
5.3. Воздействие историко-культурного (религиозного) фактора на общесоциальную обстановку на Кавказе 262
5.4. Особенности геостратегического положения Осетии в Кавказском регионе с учетом детерминант его развития 279
Заключение 310
Список использованной литературы 319
- Общенародный язык — основа развития государственности осетинского народа
- Анализ концепции о двухприродности осетинского народа
- Соотношение «самоопределения» и «сепаратизма» в действиях народа Осетии
- Военно-политическое положение Осетии и тенденции его развития
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Состояние и перспективы достижения политического и внутриэтнического консенсуса в субъектах Российской Федерации (РФ) - одна из наиболее острых проблем в научно-теоретическом, методологическом и процессуально-институциональном аспектах политической науки. После распада СССР все большее число государственных деятелей, политиков и ученых начинают осознавать, что уровень национального самосознания во многом определяет эффективность социально-экономической жизни общества, прогресс в духовной и политической культуре народа, способность противостоять социально-политическим потрясениям. Произошедшая суверинизация автономий бывшего СССР повлекла за собой новые вызовы в этнополитическом самоопределении народов Северного Кавказа. Поэтому третье тысячелетие закономерно выдвинуло перед народами Российской Федерации новые по значимости задачи и новые приоритеты в национально-государственном строительстве. Ключевое значение при этом приобретает правильное осмысление пройденного пути.
Избранная с начала 90-х гг. XX столетия модель реформирования политической и экономической систем как в субъектах Федерации, так и в стране в целом, привела к существенному ухудшению состояния экономики, падению жизненного уровня значительной части населения, криминализации общества, к болезненным этнополитическим конфликтам. Особенно тревожная ситуация сложилась в узловом для России Южном федеральном округе, где вышеобозначенные проблемы приобрели ярко выраженный характер.
Вышесказанное обусловило необходимость составления национальной доктрины Осетии (Алании), как одного из наиболее проблемных регионов, который в силу геополитических, исторических и социально-экономических причин оказался в эпицентре этнополитических, национальных, военно-политических и социально-экономических процессов и конфликтов на Кавказе. Во многом данное обстоятельство было предопределено тем, что осетинский народ является одним из народов, который, вопреки своей воле, историческим
и социально-политическим устремлениям, был разделен на две автономии. Образованная в 1922 году Юго-Осетинская автономная область была включена в состав Грузинской ССР, а Северо-Осетинская автономная область (1924 г.), в последующем преобразованная в Северо-Осетинскую автономную ССР (19? 6 г.), вошла в состав РСФСР.
Территориальная разобщенность осетинского народа предопределила значительные трудности в формировании у него целостного аутентичного национального сознания. В этой связи научно-теоретическое осмысление доктринальных оснований прогнозируемого объединения осетинского народа и создание государственного образования Республики Алания1 требуют нового взгляда на приоритеты его социально-политического развития, обращения к историко-политологическому анализу основных тенденций, характеризующих развитие государственности осетинского народа. Признание Российской Федерацией независимости Республики Южная Осетия (26.08.2008 г), положившее начало процессу по её международному признанию, в ещё большей степени, актуализирует скорейшее решение данной задачи.
Все вышеизложенное и определяет научную актуальность и политическую значимость проведенного исследования.
Степень разработанности проблемы. На сегодняшний день нельзя говорить о наличии достаточного количества комплексных научно-практических разработок, характеризующих развитие национальных и политических процессов в кавказском регионе. Сложность проблемы, избранной в качестве предмета настоящего диссертационного исследования,
»
состоит в том, что она носит междисциплинарный характер. Многие методологические аспекты системного формирования национальной доктрины
1 Авт. зали Государственное образование Республика Алания рассматривается как итог политического процесса по объединению осетинского народа в рамках исторически сложившихся территорий Республики Северная Осетия — Алания и Республики Южная Осетия. То есть, данное государственное образование носит прогнозный характер, что предопределило прогностический характер диссертационного исследования в целом. Логика исследования обусловила синонимичность базовых понятий «национальная доктрина Алании» и «национальная доктрина Республики Алания».
в условиях становления новой федерации в России также следует считать недостаточно изученными. Последнее во многом связано с тем, что процесс федерализации России носит незавершенный характер.
Текущий период характеризуется нарастанием исследовательской активности политологов, социологов, философов, юристов, историков, экономистов в решении вышеобозначенных проблем. Теоретическую основу для их изучения в России заложили Ю.В. Бромлей [б7],[б8], Л.М. Дробижега [154], П.И. Кушнир [249], Д.С. Лихачёв [257], В.В. Мавродин [267],[268], С.А. Токарев [460], Г.В. Шелепов [505] и другие. Изучение вопросов, связанных с образованием и развитием Древнерусского государства, позволило В.В. Мавродину, а затем Д.С. Лихачеву выделить наряду с языковыми особенностями значимость для данного процесса национального самосознания. Развитие национального самосознания рассматривается ими как объективно протекающий исторический процесс. Говоря о том, что национальное самосознание не является прирожденным свойством человека, П.И. Кушнир обращал внимание на необходимость его учета при характеристике этнической общности.
Делая акцент на необходимость уточнения понятия «нация» академик Ю.В. Бромлей отмечал, что оно означает и этносоциальную общность, и государственное образование. Говоря о' ненаучности понятийного аппарата, функционирующего в сфере национальной политики и идеологии СССР, он предлагал заняться разработкой интегральных понятий, категорий, приемлемых для смежных социальных и гуманитарных дисциплин. В работе академика Н.Н. Моисеева «Современный антропогенез и цивилизационные разломы: эколого-политологический анализ» [30б] была рассмотрена связь этнонациональнпх проблем в контексте общецивилизационных процессов, происходящих "в глобализирующемся мире. Им выделяется возрастающая роль этнического фактора в решении социально-политических проблем, возникающих в трансформирующихся обществах конца XX века. Необходимо отметить, что опыт ряда стран ЕС подтверждает данный прогноз и говорит об опасности конфликтности на этнической почве не только для стран с переходными
социально-экономическими системами, реализующими модель «догоняющего развития», но и для развитых государств с устоявшимися демократиями.
Весомое место в изучении этнических, межнациональных проблем занимают труды В.А. Тишкова [449],[450],[45і],[452],[453],[454],[455],[45б]. В работе с символичным названием «Реквием по этносу: исследование по социально-культурной антропологии» ученый оценивает этнические образования (этносы) как социальный конструкт, а этническую психологию не как порождение индивидуального сознания того или иного народа, а позицией, искусственно созданной лидерами, учеными и СМИ. По его мнению, нации - суть воображаемые конструкции, которые становятся жесткой реальностью и основой для коллективного действия.
В условиях глубоких социально-политических трансформаций российского государства конца XX начала XXI вв. ключевое значение приобрело развитие федеративных отношений, с учетом национального и этнополитического фактора. Данные вопросы нашли отражение в трудах Р.Г. Абдулатипова [іі],[і2],[і4],[і5],[і7],[і8], Л.Ф. Болтенковой [бЗ], Л.М. Дробижевой [155], [і56], К.В. Калининой [і94], [і97], [і95], [і9б]5 [і98], В.Н. Лысенко [265], [2бб], Т.Д. Мамсурова [273], [275], А.А. Мацнева [285], Н.П. Медведева [285], [290], [28. ], В.А. Михайлова [304], М.В. Столярова [434], [435], [436] и других.
Вскрывая причинно-следственную обусловленность развития
современного российского федерализма и исторического прошлого российского государства, Р.Г. Абдулатипов акцентирует внимание на динамичном характере этого объективного процесса: «... лишь короткий период наша Федерация была договорно-конституционной, потом до декабря 1993 года — конституционно-договорной. Наступил качественно новый этап развития Федерации: от договорной, политико-декларативной - к правовой, реально работающей Федерации. Это длительный этап терпеливой работы ча принципах демократии и свободы, ответственности за судьбу своего народа, республики, края, области, автономии и всей страны».
В.А.Михайлов рассматривает национальную политику как инструмент и искусство согласования интересов этносов, которые проживают на территории
страны. Принципы самоопределения и самоидентификации, по мнению автора, являются важнейшими при формировании законодательной баг.л полиэтнического государства. Однако, как справедливо отмечает ученый, сегодня «нет механизмов практического проведения национальной политики и политики межэтнических отношений, межэтнического согласия». Говоря о проблеме становления федеративных отношений в многонациональной России, В.А.Михайлов во главу угла ставит необходимость достижения «динамического равновесия» между централизацией и децентрализацией властных отношений в стране.
Развивая мысль о том, что «за федерализмом великое будущее», Л.Ф.Болтенкова подчеркивает его объективную сущность, «...федерализм -явление закономерное, всеобщее, оно сопутствует человечеству с момента его возникновения и организации в сообщества (семья, род, племя и-т.д.)». В статье «Федерализм и государственная безопасность России» Л.Ф.Болтенкова акцентирует внимание на необходимость перехода распадающихся структур на принципы федерализма. «Боязнь федерализма оказалась катастрофой для многих сообществ. Этому учит история. Внедрение федерализма, напротив, стало переходной ступенью к будущему единству».
В условиях «демократического транзита», отмечает Л.М. Дробижева, сама категория «этничность» стала интерпретироваться как изменяющееся, ситуативное явление, имеющее свою историю, используемое в разных контекстах (этническая идентичность, этноцентризм и т.д.), соотносимое с российской гражданской идентичностью. Многолетнее изучение этнонациональной проблематики вывели исследователя на следующее обобщение: «... начатый процесс форсированной и ускоренной централизации не отвечает глобальным тенденциям развития федерализма: во всем мире функции центрального правительства сосредоточиваются на решении фундаментальных задач, а самостоятельность и полномочия регионов в соответствующей области возрастают. Федеральным властям нецелесообразно реализовывать свои цели только с позиции большинства или силы. В этсм случае они теряют ресурс доверия со стороны региональных элит и массового
общественного мнения, и это происходит очень быстро, когда дело касается этнических территорий» [155]. Ученый, определяя место этнополитологии в общей системе социальных и гуманитарных дисциплин, выделяет **ё двуединую задачу - выявление этнического в политическом и изученье политического в этническом. Отсюда становится очевидной непосредственная связь и влияние как этнической (национальной), так и политической составляющей на развитие власти, властных отношений и государства, которые являются основополагающими объектами исследования политической науки.
Усиление роли федерализма получило освещение в работах М.В.Столярова. Формирование российской модели федерации, по его мнению, должно строиться на базе следующих трех принципов: первый, учет интересов этносов, традиционно проживающих на территории страны; второй, необходимость сохранения исторически сложившегося единства и целостности Российского государства; третий, соблюдение гарантии защиты прав и свобод каждого гражданина, независимо от национальной принадлежности.
В работе «Субъект федерации в условиях межрегиональной интеграции как фактор стабилизации межнациональных отношений» А. А. Мацнев рассмотрел вопросы развития российского федерализма в «перекрестии» двух принципов государственного устройства: административно-территориального и национально-территориального. Российское государство рассматривается здесь в качестве «нового планетарного модернизационного центра», формирующегося через новые формы регионального и межрегиональною взаимодействия субъектов федерации. Соответственно, ученый акцентирует внимание на недопущении игнорирования исторических традиций национальной государственности почти двухсот народов, населяющих РФ. Вопросы развития национальных меньшинств, этнической миграции в общей системе федеративного устройства России получили освещение в работах К.В. Калининой. Деэтатизация сферы межнациональных отношений, адаптация российского законодательства к нормам, содержащимся в Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств (1995 г.), позволили ей отметить
позитивный характер ряда международных норм, в части беспрепятственного пользования родным языком.
Медведев Н.П., рассмотрев роль политического консенсуса в развитии федерализма, сформулировал положение, согласно которому политический консенсус является общедемократическим принципом формирования гражданского общества и правового государства. Актуальность такой постановки вопроса возрастает в условиях полиэтнического государства. Политический консенсус, по мнению автора, это «институт достижения и поддержки стабильности политической системы и одновременной локализации многих сторон политического конфликта...». Сказанное предопределяет большую научно-практическую значимость поиска политического консенсуса как для сохранения целостности федеративного государства, так и для политического урегулирования этнополитических конфликтов.
Региональный аспект проблемы развития политических институтов, этнополитических и национальных процессов в РФ получили освещение в работах Р.Г. Абдулатипова [із], [іб], М.А. Аюпова [37], [38], З.И. Еникеева [162], [і63], В.Н. Лысенко [264], А.А. Мацнева [283], Н.П. Медведева [286], [288], [289], Ф.Х. Мухаметшина [307], [308], [309], М.В. Саввы [400], [401], М.М. Садыки [402], [403], С.К. Смирновой [420], [421] и других. Социально-философские аспекты формирования гражданского общества, развития федеративных отношений получили свое научное обоснование в работах Л.Н. Алисовой [28], [29], А.И. Доронченкова [і51], [і52], В.Н. Иванова [175], [176], [177], [178], [179], [180], [181], В.И. Ковалева [214], [215], В.Н. Кузнецова [238], [239], [240],
[241], [242], В.К. Левашова [252], [253], [254], В.В. Локосова [259], [260], [26і], Е.Ю.
»
Митрохиной [302], Г.В. Осипова [337], [338], [339], [340], [341], [342], [343], [344], [345], В.В. Серебрянникова [412], Р.Г. Яновского [523], [524], [525], [526], [527] и других.
Помимо вышеперечисленных трудов специфика объектно-предметного поля настоящего исследования, охватывающего широкий спектр социально-политических, этнополитических, историко-культурных, экономических и других явлений, составляющих причины, содержание и следствие развития государственности осетинского народа в системе социально-политических
трансформаций России, предопределила необходимость изучения работ ученых, общественных и политических деятелей прошлого и настоящего, в которых эти вопросы нашли свое непосредственное освещение. С этой точки зрения особый интерес представляют работы В.И. Абаева [2], [ю], А. Алемани [26], Б.С. Бахраха [5l], Р.С. Бзарова [54], Э. Бенвениста [52], Г. Бейли [531], [532], [533], М.М. Блиева [57], [60], [61], З.Н. Ванеева [74], [75], Г.В. Вернадского [79], [80], Ю.С. Гаглойти [91], [92], А.Х. Галазова [98], А.А. Гассиева [101], Т.А. Гуриева [118], [119], [120], Ф.Х. Гутнова [123], [124], B.C. Джатиева [131], [132], [13Г], [134], [135], [136], А.С. Дзасохова [143], [144], [145], [146], В.Д. Дзидзоева [147], Ж.Э. Дюмезиля [159], [160], А.В. Исаенко [186], [187], Б.А. Калоева [200], [201], Г.Ю. Клапрота [211], [544], Е.И. Крупнова [230], [231], В.А. Кузнецова [235], [236], Ю.А. Кулаковского [243], [244], Т.Д. Мамсурова [271], [272], [274], В.Ф. Миллера [296], [297], [298], С.Я. Плахтий [359], А.Г. Плиева [360], [361], [362], [363], В.Б. Пфафа [373], [374], [375], [376], И.Б. Санакоева [405], Н.В. Сиукаева [416], Б.В. Техова [444], [445], [446], [447], С.Г. Темырханты [441], Г.Д. Тогошвили [457], [458], Г.Ф. Турчанинова [471], [472], B.C. Уарзиати [473], В.А. Цагараева [490], А.А. Цуциева [493], А.Р. Чочиева [496], [497], A.M. Шегрена [502], [503], В.А. Шнирельмана [508], [509], А.А. Шифнера [555], Я. Харматта [540], [541] и других исследователей.
Вместе с тем, до настоящего времени не получили достаточного освещения проблемы развития республик Российской Федерации в системе социально-политических трансформаций конца XX - начала XXI вв.
Цель исследования: прогнозное обоснование приоритетных направлений развития государственности разделенного осетинского народа как единой социально-политической общности, на основе формирования национальной доктрины прогнозируемого государственного образования - Республики Алания.
Задачи исследования:
- проанализировать и обобщить существующие в научной литературе подходы к раскрытию содержательной части национальной доктрины, национальной идеи, национального самосознания, их соотношения с такими базовыми понятиями, как этнос, нация и государство;
.12
разработать концептуально-методологические подходы к формированию «национальной доктрины», как политологической категории;
изучить объективные признаки, определяющие последовательность формирования содержательной части национальной доктрины Алании (Осетии), как управляемого политического процесса и через их динамический анализ выявить оптимальные условия, механизмы, способствующие поступательному развитию общности языка, культуры, психического склада, ареала обитания (территории) осетинского народа и его государственности;
- определить особенности функционирования, взаимодействие
исполнительной и представительной власти и место каждой из них во властной
вертикали РСО — Алания. Выработать на этой основе рекомендации,
направленные на совершенствование институтов государственной власти в
Осетии;
обосновать общность исторических судеб индоевропейских народов, в частности, осетин (алан) и русских, и более значимое положение прогнозируемого государственного образования Республики Алания в национальной доктрине Российской Федерации;
определить основные тенденции этнополитического, экономического и геостратегического развития Кавказского региона, оказывающих влияние кдк на геополитические ориентации Российской Федерации, так и на политическое самоопределение осетинского народа.
Объект исследования: социально-политические процессы в Осетии, определяющие становление и развитие национального самосознания осетин в контексте основных признаков, формирующих понятие нация, и их государственности.
Предмет исследования: этнополитические процессы, формирующие основы политического объединения разделенного осетинского народа и создающие предпосылки развития его новой государственности - Республики Алания.
Область исследования по паспорту специальности 23.00.02 соответствует п. 4. Правовое государство и гражданское общество. Формы государственного
устройства; п.П. Политические и этнополитические процессы и конфликты: сущность, типология, механизмы регуляции и разрешения. Национальное и политическое: грани взаимодействия. Этнополитические процессы в условиях трансформации общества. Конфликт и общественное согласие (консенсус). Сущность и содержание современных этнических и конфессиональных конфликтов в современной России.
Теоретико-методологические основы исследования. В основу
методологии исследования положен диалектический метод. Раскрытие темы
исследования потребовало широкого использования междисциплинарного,
системного подходов, дающих возможность в совокупности и всесторонне
рассмотреть состояние этнополитических, социально-экономических,
историко-культурных и других факторов, оказывающих решающее влияние на
развитие национального самосознания осетинского народа и образуемых им
государственных образований — Республика Северная Осетия-Алания как
субъект Российской Федерации и Республика Южная Осетия как независимое
суверенное государство, не получившее полного международного признания.
Помимо этого, в работе были использованы такие методы исследования, как
конкретно-исторический, абстрактно-логический, ретроспективный,
сравнительный, структурно-функциональный, политический анализ, экономико-статистический, социологический.
Не отрицая объективной связи между двумя общенаучными методами -индуктивный (наведение) и дедуктивный (выведение), в решении теоретических задач с учетом степени изученности проблемы, вынесенной в заглавие диссертационной работы, в ее основу положен дедуктивный метод. Данный метод позволил последовательно перейти от общей теории изучаемого процесса к относительно частным выводам. Центральное место в методологии диссертационного исследования занимает политико-культурный подход, позволивший рассмотреть когнитивные, аффективные и ценностные ориентации народа Алании (Осетии), стремящегося к политическому воссоединению.
По своему замыслу, реальному содержанию, методологии, полученным результатам представленная работа является преимущественно прогностической. Она укладывается в рамки сравнительно молодого направления политической науки - социально-политического прогнозирования. В основе данного направления лежит представление, согласно которому политология, в отличие от истории и других социальных и гуманитарных дисциплин, занимаясь изучением прошлого и настоящего, устремлена главным образом в будущее. То есть, знание прошлого здесь выступает в качестве необходимого условия для выработки рекомендаций, носящих прогнозный характер.
Вышесказанное позволило осуществить в научно-теоретическом плане как саму постановку проблемы становления нового государственного образования Республики Алания, так и определение приоритетных направлений ее социально-политического развития.
Эмпирическая база исследования. Диссертационная работа включает следующие типы источников: нормативно-правовые акты (конституции, законы и др.) СССР, РСФСР, РФ, РСО-Алания, РЮО; международные правовые и нормативные акты; послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию; политические программы и концепции, тексты выступлений политических и общественных деятелей; научные статьи, депонированные рукописи, монографии и другие литературные источники; интернет-сайты информационных агентств, аналитических центров и институтов; материалы средств массовой информации; статистические данные Росстата и е~о региональных подразделений; решения общественных организаций, национальных и межнациональных центров, съездов осетинского народа.
В качестве источника анализа использованы данные, полученные автором в ходе социологических исследований (2000-2008 гг.).
Значительные эмпирические данные получены при взаимодействии диссертанта с руководителями различных ветвей государственной власти в Российской Федерации, Республике Южная Осетия, Республике Северная Осетия-Алания, Республике Абхазия, Республике Грузия, Кабардино-
Балкарской Республике, этноконфессиональными лидерами, руководителями зарубежной диаспоры осетинского народа.
Научная новизна исследования состоит в постановке вопроса и комплексной разработке проблемы национально-государственного устройства Осетии (Алании), поступательного развития языка, культуры осетинского этноса, оказывающих решающее влияние на эволюцию этнонационального самосознания народа Осетии в целом.
Перспективы развития государственности осетинского народа автор диссертации рассматривает через формирование «национальной доктрины», которая, по его мнению, является своеобразной идеологической надстройкой социальных и гуманитарных наук над мифологической реальностью -«национальной идеей», являющейся ее подосновой. Нарастающие из года в год темпы развития культурной и этнической самоиндентификации народов мира создают объективные возможности и предпосылки для разработки данного многосложного понятия.
Новизна исследования обеспечивается разработкой концептуально-методологических подходов к формированию «национальной доктрины», в основу которой положена совокупная оценка признаков, определяющих как уровень национального самосознания того или иного народа, социума, так и основные культурные, общественно-политические и экономические задачи, стоящие перед ним. Речь идет как о концептуально-методологической новации, так и о введении в научный оборот методик, научного инструментария, знаний.
Диссертант доказал научную несостоятельность функционирующей на официальном уровне концепции «О диалектах осетинского языка», как языка государственного. В основу новой целостной концепции автором положен методологический подход, учитывающий географический (территориальный) принцип.
Диссертант, анализируя объективно-субъективные и идеально-материальные результаты самоопределения народа Республики Южная Осетия (1920-2008 гг.) установил, с одной стороны, высокий уровень развитости ее внутренней структуры и содержания, а с другой стороны, тоталитарную
сущность общественно-политических отношений, господствующих в Республике Грузия, что препятствует реализации этого императивного принципа международного права.
Впервые представлен сравнительный анализ соотношения «самоопределения» и «сепаратизма» в действиях народа Республики Южная Осетия, стремящегося к международному политическому признанию и воссоединению с народом РСО-Алания. На этой основе выявлен объективный характер политического процесса по самоопределению осетинского народа. Данный механизм является теоретико-практической основой для баланса интересов сторон этнополитического конфликта и принятия объективного решения международным сообществом наций.
На широком фактическом материале проведен анализ соотношения сфер ответственности и связанных с ними конституционных полномочий властной вертикали РСО-Алания с практическими итогами реализации этих полномочий (1992-2008 гг.), что позволило выявить их несоответствие и прямо противоположную направленность.
Диссертант, анализируя практику государственного строительства в РСО-Алания, РЮО, где центральное место занимает власть президента (главы республики) доказывает необходимость проведения конституционной реформы. Важнейшим вопросом данной реформы является вопрос о политико-государственном устройстве. Будущее государственности осетинского народа автор видит в создании парламентской Республики Алания в составе Российской Федерации, что явится консолидирующим началом для всего народа Осетии(Алании).
В работе впервые использован территориальный подход к анализу политических и национальных процессов, характеризующих ход непрекращающейся борьбы за геостратегическое господство над территорией, естественными границами Осетии(Алании) с древнейших времен по настоящее время. На этой основе выявлена специфика проявления военно-политических, социально-экономических и историко-культурных (религиозных) факторов, которые являются основными детерминантами, определяющими
направленность этнополитических, этносоциальных и экономических процессов в изучаемом регионе.
Определяя значение общности исторических судеб осетин(алан) и русских для перспектив развития изучаемого региона, диссертант делает вывод о том, что она, во-первых, исключает возникновение антагонистических противоречий между этими народами, во-вторых, способствует поступательному развитию государственности осетинского народа. Дальнейшее расширение нового контура межгосударственного сотрудничества правительств РФ и РЮО обеспечит снижение эскалации напряженности этнополитических, межгосударственных конфликтов на Кавказе и ускорит интеграционные процессы между РСО-Алания и РЮО.
Проведенное исследование позволило сформулировать следующие положения, выносимые на защиту, в которых конкретизирована научная новизна исследования:
1. «Национальная идея» - это способность ощущать себя представителем конкретной нации. Она существует ровно столько, сколько существует та или иная нация. Сохранение «национальной идеи» является обязательным условием коллективной (народной) идентичности. Поэтому ложный поиск «национальных идей» в значительной мере обусловил распад единого союзного государства, межнациональные и межконфессиональные конфликты практически на всем постсоветском пространстве.
Предлагаемая «национальная доктрина» является попыткой обоснования научных подходов к развитию нации, как устойчивой общности людей, сложившейся на базе общности языка, культуры, психического склада, ареала обитания и экономической жизни. Совокупная оценка данных признаков позволяет более объективно подойти к определению как уровня национального самосознания того или иного народа, социально-политической общности, так и основных культурных, общественно-политических и экономических задач, стоящих перед ними. В этом смысле, по мнению автора, «национальна доктрина» призвана стать одним из основных политологических документов,
способствующих прогрессу всех сфер жизни общества, поступательному развитию народов и образуемых ими государств (национальных автономий).
2. Интегративная функция национальной доктрины вытекает из общей
проблемы взаимоотношения содержания и формы. Наличие «частных»
составляющих национальной доктрины, реализующихся только через общее -
национальное (этнонациональное), приводит к появлению у их совокупности
искомых свойств. Множественность элементов национальной доктрины, как
целостной социально-политической системы, их качественное своеобразие
придает ей интегративность, возникающую вследствие взаимодействия данных
элементов. Отсюда, познание свойств, присущих ее элементам, выступает
необходимым условием познания целого - национальной доктрины.
Запущенность и нерешенность самых общих вопросов в сфере формирования осетинского языка и культуры привело к ярко выраженное научному экспансионизму в аланистике. С конца 80-х годов ХХ-го столетия научный интерес к аланскому этнокультурному наследию приобрел политический характер, что влияет на специфику этнополитических процессов, протекающих на Кавказе. Комплексный анализ этнополитической и экономической ситуации в Республике Северная Осетия-Алания, Республике Южная Осетия свидетельствует о необходимости формирования целостной национальной доктрины Алании, которая должна стать новым шагом на пути развития национального самосознания осетинского народа, его государственности в сторону правового государства с учетом федеративных отношений и международных демократических норм.
Историко-политологический анализ развития осетинского (аланского) этноса в контексте основных категорий, формирующих понятие нация, выявляет научную несостоятельность концепции об «ираноязычной автохтонности осетин», согласно которой ведущее место в этногенезе последних принадлежит некой мифической «кавказской аборигенной общественной среде». Факт утраты общего самоназвания алан, под чьим именем произошла этническая консолидация родственных родоплеменных союзов и образование Аланского государства (IX - X вв.), есть ядпо
существующей проблемы в области «осетинского» языка и культуры. Разрешение данного несоответствия играет большую роль в этнополитической консолидации гражданского общества в Осетии (Алании).
5. Этапы исторического развития осетинского (аланского) языка
предлагается рассматривать такой схемой: диалектные формы >
общенародный язык -> диалектные формы -> общенародный язык. Отсюда
функционирующий ныне аланский общенародный язык есть ничто иное, как
обновленная форма действовавшего уже в средние века общенародного языка.
Данное обстоятельство лишает смысла дискуссию о том, какой же диалект -
восточно-аланский или западно-аланский - лежит в основе общенародного
аланского языка. Формирование общенародного осетинского (аланского) языка,
нивелирующего особенности его диалектов и говоров, является непременным
условием развития государственности осетинского народа. Соответственно
решение проблем в области его развития должно осуществляться на
институциональном уровне (РСО - Алания, РЮО). Такой подход позволя~т
говорить о необходимости принятия в перспективе республиканского закона
«О языках народа Республики Алания».
6. В 1994 г. можно было только предполагать об уровне эффективности
вводимого в РСО - Алания института президентства. Однако анализ социально-
политического, экономического развития республики (1994—2008 гг.)
свидетельствует о том, что в истории государственной власти Осетии не было
аналогов столь неэффективной политической системы. Формирование
жизнеспособной системы местного самоуправления было свернуто, так и не
начавшись. В этих условиях определяющим критерием значимости индивида
стала степень его приближенности к элитным кругам, сформировавшейся к
концу 90-х годов авторитарной, бюрократически-олигархической
общественной системы. Данная система характеризуется социальной
неэффективностью, неспособностью адекватно реагировать на запросы
массовых слоев населения. Поэтому реформа политико-государственного
устройства республики предполагает упразднение должности президента (с
2005 г. главы республики) и переход к парламентской республике.
Парламентское правление, являясь необходимым этапом модернизации всей общественно-политической системы в Осетии, несомненно, обеспечит безболезненную трансформацию функционирующей сегодня асоциальной политической системы в систему, где реализация ресурсного потенциала будет осуществляться в интересах массовых групп населения.
7. Отсутствие юридически оформленной общности территории
совместного проживания осетин препятствует ее становлению в качестве
территории нации. Поэтому территориальное единство осетинского народа
через становление и развитие прогнозируемого государственного образования
Республики Алания позволит включить в ее границы все административно-
территориальные единицы РСО - Алания и Республики Южная Осетия. На
этой единой, общей для осетинской нации территории и будет происходить
развитие общности ее как политической, экономической, так и культурной
жизни. В контексте рассматриваемого вопроса общность территории выступает
одним из необходимых условий развития государственности осетинского
народа.
Суть индоиранского мировоззрения - жить ради Подвига, наиболее наглядно запечатлена в аланском героическом нартовском эпосе, который консолидирует народы Кавказа в этнокультурном аспекте. Подвиг, в широком, духовном смысле этого понятия, олицетворяет победу светлого начала над тьмой и свершается тогда, когда происходит сверхусилие, перенапряжение воли (духа) и физических сил человека или народа. В этом заключается ее основное отличие от других духовных учений. Изменение ценностной ориентации и политики с учетом специфики индоиранской идеологии позволит прийти к устойчивой в долгосрочной перспективе соицально-политической, эколого-экономической стабильности и минимизировать культурно-цивилизационные противоречия между богатым «Западом» и бедным «Востоком».
Находящаяся на протяжении последних восемнадцати лет в перекрестии кризиса мировых политических институтов, «неразрешимого» противоречия между правом народа на самоопределение и принципом нерушимости
государственных границ, Южная Осетия и сегодня остается без международно признанной политической и экономической субъектности. В то же время, признание рядом западных стран независимости Косово (2008 г.), приближение вооруженных сил Североатлантического альянса (НАТО) вплотную к южным границам Российской Федерации, через возможное вступление в его ряды Грузии, выводит на качественно новый уровень формат отношений России с Южной Осетией. После признания Россией независимости Южной Осетии и Абхазии дальнейшее расширение нового контура их межгосударственного сотрудничества обеспечит снижение эскалации напряженности этнополитических, межгосударственных конфликтов в изучаемом регионе и ускорит консолидацию осетинской нации.
10. Длительная ориентация России на Грузию, в том числе как главного политического партнера на Кавказе, выразившаяся в расширении ее территории за счет включения в ее состав Южной Осетии, Абхазии, части территории Северной Осетии, исторически себя не оправдала. Поэтому, в условиях нарастания агрессивной политики НАТО, объявления США территории Кавказа зоной своих национальных интересов, необходима соответствующая корректировка внутриполитического и внешнеполитического курса РФ в изучаемом регионе. Россия как никогда заинтересована в единой Алании. Для решения этого вопроса — создания Республики Алания (в составе Российской Федерации) на основе международного права и Конституции РФ имеются все необходимые условия.
Научная и практическая значимость исследования состоит в обобщении фундаментальных работ по вопросам истории и теории нации, а также этногенеза и государственного строительства осетинского народа. Полученные результаты служат расширению теоретических представлений, аналитических возможностей в изучении тенденций реализации в социально-политической практике фундаментального демократического принципа «пра^а нации (народа) на самоопределение».
Содержащиеся в диссертационной работе теоретические наработки способствуют более глубокому осмыслению этнополитических, национальных
процессов, происходящих на Кавказе, развитию институциональных основ государственности автономий бывшего СССР, преодолению непонимания прогрессивного в развитии национального самосознания народов. В работе обоснованы конкретные подходы и рекомендации по урегулированию некоторых межэтнических конфликтов, тлеющих на Кавказе. Апробированные концептуально-методологические подходы могут быть использованы при разработке других национальных доктрин, способствующих эффективному реформированию институтов гражданского общества, политико-властных структур и социально-экономической сферы, а результаты исследования -найти применение в учебных курсах по вопросам государственного строительства, этнополитической конфликтологии, культурологии.
Появление на изломе тысячелетий данного исследования не есть дань моде или политической конъюнктуре, это ответ на вызов времени, на те общественно-политические события, в центре которых оказалась Осетия в силу своего геополитического положения. В этом отношении представленная работа созвучна идеям, содержащимся в цивилизационном подходе А. Тойнби, отводившего значительную роль в историческом развитии обществ, государств, цивилизаций человеку [459]. Хотелось бы верить, что данный труд внесет определенный позитивный вклад в развитие политологии, политической этнологии, которая впервые поставила вопрос о народе - этносе как субъекте.,а не только как об объекте политики. Содержащиеся в диссертации предложения и рекомендации, по мнению автора, представляют не только теоретический, но и практический интерес для укрепления федеративных отношений в России.
Апробация результатов исследований. Основное содержание работы прошло апробацию в монографиях, брошюрах и статьях, а также в докладах на Учредительной конференции Союза общественных организаций РСО-Алания в феврале 2002 г.; заседании правления, съезде Международного аланского конгресса в 2002,2005 гг.
Выводы, рекомендации и оценки, содержащиеся в исследовании, были использованы в ходе политической кампании по выборам президента РСО-Алания, состоявшимся 27 января 2002 г., при подготовке декларации «О праве
Южной Осетии на безопасность, самоопределение и надежное будущее», принятой на VI съезде осетинского народа в сентябре 2007 г. Отдельные положения работы вошли в предвыборные программы кандидатов на пост президента Республики Северная Осетия - Алания (2002 г.), Республики
Южная Осетия (2001 г.).
Полученные в ходе работы научные результаты докладывались на конференциях, заседаниях ученых советов.
Структура и объем диссертации. Диссертация имеет структуру, обусловленную целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, пяти глав, содержащих тринадцать параграфов, обобщающего заключения, списка использованной литературы и источников. Основное содержание диссертации изложено на 353 страницах машинописного текста, включает 15 таблиц, 2 карты, 14 иллюстраций, 1 рисунок и список литературы из 564 наименований.
Общенародный язык — основа развития государственности осетинского народа
«Родина - это, быть может, прежде всего, язык». Данная дефиниция, сформулированная Мартеном дю Гар Роже, свидетельствует о неразрывной связи языка и общества. Язык как важнейший определитель национальной составляющей предполагает свое постоянное развитие, совершенствование. В свете изучаемой проблемы чрезвычайную актуальность приобретает осмысление складывающегося в процессе развития общества, национального самосознания соотношения языка и мышления.
Философы, филологи и лингвисты, приверженцы идеалистического подхода в раскрытии внутреннего содержания явлений и процессов или испытывающие в той или иной степени влияние идеологического взгляда на соотношение мышления и языка, отделяют мыслительный процесс от речевого. Они считают, что не существует диалектической связи между речевыми функциями человека и функциями мышления. По их мнению, в процессе возникновения мысли языковые средства участия не принимают. Мысль же, воплощаясь в слова, изменяет свою структуру, как бы подстраиваясь под формы (А.А.Шахматов, Ф.И.Буслаев).
Некоторые ученые считают, что речь не в полном объеме охватывает мыслительный процесс, отражает его содержание. Предполагается наличие целой сферы мышления, которая не связана с языком. Так, Л.С.Выготский к такой сфере относит инструментальное и техническое мышление и всю область так называемого практического мышления. Здесь речь идет о той сложней интеллектуальной деятельности человека, которая обусловливает различные аспекты практических действий. Исключая полностью автоматизированные производства, человек должен первоначально, прежде чем произвести технологическую операцию, представить ее себе наглядно. Однако такое пользование наглядным представлением больше относится к чувственным формам отражения действительности и еще не составляет мышление.
Волевые, эмоциональные моменты также находят выражение в речи. Отдельно от мышления они не существуют. Данная зависимость наиболее наглядно прослеживается через различные уровни психической активности людей, этносов, проявляющиеся через их национальный темперамент. Л.С.Выготский также считает, что не все виды речевой активности связаны с мышлением (декламация ранее заученного сочинения). В данном случае это простое звуковоспроизводство.
Классики марксизма-ленинизма, признавая диалектическую связь языками мышления, квалифицируя язык как непосредственную действительность мысли, в то же время подчеркивали, что язык и мышление - различные явления, каждое из которых сохраняет свою специфику, своеобразие. Если же мышление превращается в факт языка, в одну из его сторон, то ни о какой специфике мышления по сравнению с языком уже не может быть и речи. Развитие теории, включающей мышление в язык, национальный по своему характеру, приводит к распространению национальных особенностей языка и мышления, к признанию национальной ограниченности мышления в силу его неспособности преодолеть национальные рамки. Национальное становится в оппозицию к наднациональному восприятию реальности.
Согласно теории В. Гумбольдта, язык выступает как специфическое миросозерцание между человеком и природой. Отношение человека к природе обусловливается тем, как эти предметы и явления описываются посредством языка. Каждый народ, по Гумбольдту, обведен кругом своего языка. Исходя из психологических теорий происхождения языка, В.Гумбольдт подчеркивал, что в самой структуре языка воплощено определенное воззрение на мир того или иного народа [303]. «Язык есть как бы внешнее проявление духа народа; язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык - трудно себе представить что 64 либо более тождественное» [487]. Несмотря на то, что данная теория была подвергнута критике, основанной на данных науки и практики, подтверждающих общечеловеческий характер мышления и его безграничные познавательные возможности, тем не менее, она содержит рациональное зерно, если учитывать исторический аспект данной проблематики. Сакрализация древнейших языков человечества также дает весомые аргументы для продолжения научной дискуссии по этому вопросу.
Бесспорно, язык каждого народа обладает присущими только ему особенностями. В языке народа находят свое отражение не только реальные факты и события, связанные с контактами с другими народами, но и религиозно-мировоззренческие устои общества. Подтверждением сказанному могут служить слова М.В.Ломоносова о том, что: «Карл Пятый, римский император, говаривал, что ишпанским языком с богом, французским - с друзьями, немецким - с неприятельми, италианским - с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно. Ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италианского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языков... Сильное красноречие Цицероново, великолепная Виргилиева важность, Овидие о приятное витийство не теряют своего достоинства на российском языке...».
Природная приверженность родному языку объясняется генетической наследственностью. А.Потебня отмечал: «Федор Тютчев, знаменитый русский лирик, служит примером того, что поэтическое творчество возможно только на родном языке. И не только в силу патриотизма. Он аристократ, видный дипломат, признает язык официальный, деловой, да и в быту - только блестящую французскую речь. А между тем, стихи у Тютчева творились только по-русски. Значит, из глубочайшей глубины его духа била ключом у него поэзия, - из глубины, недосягаемой дате для его воли, - из тех тайников, где живет наша первообразная природная стихия, где обитает самая правда человека».
О недопустимости и невозможности творить на чужом языке И.С. Тургенев говорит следующее: «Я никогда ни одной строки в жизни ие напечатал не на русском языке, в противном случае я был бы не художник, а просто дрянь. Как это возможно писать на чужом языке, когда и на своем-то, родном, едва можно сладить с образцами, мыслями...». Отсюда становится ясно, что знание того или иного языка обогащает духовно. Проникновение в специфику, в характер языка — вот подлинное его знание.
Поэтому насильственное изменение написания, а, следовательно, и произношение личных имен и фамилий под морфологические особенности других языков следует считать дискриминационной мерой, нарушающей законные права человека и гражданина, независимо от его национальной принадлежности.
Мысль на родном языке выражается доподлинно, а абсолютное проникновение в сущность чужого языка невозможно. К.Л.Хетагуров, великолепно владея русским словом, создал прекрасные произведения как в прозе, так и в поэзии. Однако они не могут волновать душу так, как произведения, написанные им на родном языке - их национальный характер теряется, тускнеет даже в блестящем переводе.
Анализ концепции о двухприродности осетинского народа
Рабочая гипотеза настоящего диссертационного исследования предполагает обоснование общности национальной культуры и национально- о самосознания осетинского (аланского) народа как феномена, под влиянием которого складываются специфические черты индивида и этноса. Изучение данной взаимосвязи облегчит разработку и формулирование основных приоритетных направлений развития его государственности.
Надо полагать, что аксиологические оценки общности культуры аланского народа могут быть получены посредством теоретических основ социологии культуры [184], [425], [561]. В настоящем исследовании за основу взят принцип культурного детерминизма [546], согласно которому культура является движущей силой развития и жизнедеятельности всех сфер общестьа. Рассмотрение индивида одновременно как объекта и субъекта культурного развития и культуру - как важнейший фактор гармонизации межличностных, межнациональных, общественных отношений позволит определить место аланского народа как этноисторической общности в социально-политических процессах, происходящих на Кавказе, и конкретизировать его ценностные ориентации.
Специфика изучаемого вопроса предполагает проведение анализа существующей концепции о двухприродности «осетин», согласно которой ведущее место в их этногенезе отводится кавказской аборигенной общественной среде - субстрату [230], [237], [278], [279], [508], [509]. Здесь «осетинский» народ рассматривается как результат сложения двух этнических компонентов - аланского и местного кавказского, при доминирующей роли последнего. Тем самым, отрицается прямая этноисторическая, генетическая преемственность скифо-сармато-алан и иронцев. По логике этих рассуждений получается, что абхазы, адыги, аварцы, грузины, армяне и т.д. (XIV в.) остались, соответственно, абхазами, адыгами, аварцами, грузинами, армянами (XVIII в.), и только аланы за неполных 400 лет (XIV - XVIII вв.) этнически переродились в неведомых и ничего не определяющих в мировой историографии «осетин». С удивительной последовательностью и завидным простодушием идеологи данной концепции не хотят замечать обширного исторического, лингвистического, археологического материала, накопленного авторитетами российской и зарубежной науки, однозначно доказавшими, что ныне здравствующий народ ирсеттсе (в грузинской лексике овс-ос-осетин) и аланы средневековья - по сути один народ с общим языком, культурой, единым комплексом верований, с одной исторической судьбой. К своим ложным (порочным) представлениям авторы вышеобозначенной концепции пришли по причине одностороннего (статичного) рассмотрения исторических событий, тогда как суть исторической судьбы народов, государств и т.д. можно познаті., изучая факты, укладывающиеся в динамическую систему исторического развития. Очевидно, что рассмотренный выше механистический подход нельзя считать оправданным при анализе сложных, не всегда рационально протекающих процессов этногенеза.
Другой побудительной причиной распространения в научной среде подобного рода представлений следует считать спорадический характер исследований вопросов происхождения аланского (осетинского) народа, присущий отечественной историографии. Спорадический характер исследований по аланистике был обусловлен длительным советским периодом, приведшим к фактическому свертыванию данного направления в советской историографии и умалчиванию основных выводов, сделанных учеными царской России по вопросам происхождения «осетинского» народа. В этот период история любого народа рассматривалась исключительно с классовых позиций. История была неразрывно связана с коммунистической идеологией, в которую никак не вписывались представления об «осетинском» этносе, искусственно поделенном Советской властью на две части, как о самом ярком носителе индоевропейской традиции. Согласно господствовавшей в тот период национальной идеологии аланскому (осетинскому) народу Советской властью «предписывалось» в кратчайшие сроки ассимилироваться на юге грузинами, а на севере - русскими. «Научному» обоснованию данной политики и были посвящены, как правило, работы советских историографов, обществоведов. Изредка появляющиеся работы немногих советских филологов, историков, объективно развивающих научное алановедение, сформированное еще профессорами императорского Московского, Санкт-Петербургского университетов и их зарубежными коллегами, широко не оглашались. Доступ к материалам по аланистике, хранящимся в закрытых фондах Государственной библиотеки имени В.И.Ленина, для большинства советских (отечественных) ученых был закрыт.
О значении, которое придавалось в дореволюционной России развитию алановедения, свидетельствует работа великого мыслителя, инициатора создания императорского Московского университета, и сегодня носящего его имя, М.В.Ломоносова «Древняя российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого или до 1054 года» от 1766 года [262]. В этом труде М.В.Ломоносов, подчеркивая огромную значимость ясов, алан (роксолан) в формировании русского этноса, относил их к словенскому либо чудскому племени. В 1802 г. в Санкт-Петербурге на французском языке вышла книга Я. Потоцкого «Начальная история народов России», в которой автор, рассматривая происхождение осетин, отнес их к алано-ассам, потомкам «осилов» Птолемея, «сарматов-мидян» Диодора Сицилийского и Плиния. Ю. Клапрот в 1812, 1814 гг. опубликовал ряд работ, в которых доказывается идентичность осетин со средневековыми аланами [544]. Об этом писал и академик А.Шегрен в 1848 г. [557]. В вышедшей в Санкт-Петербурге в 1836 г. коллективной монографии «Обозрение российских владений за Кавказом» А. Яновский и издатель данной работы В. Легкобытов пришли к заключению, что «...Осетины могут быть признаны Кавказскими Аланами средних веков» [326]. В это же время И. Бламберг, критически рассмотрев работы, посвященные вопросу происхождения кавказских «осетин», а также свидетельства Константина Багрянородного, И. Барбаро, древнерусские летописи, грузинские, армянские, арабские хроники, сделал вывод о тождестве последних с аланами [56]. Шафарик П.И. в 1837 г., освещая проблему соотношения алан с осетинами, сделал следующие обобщения: «Нынешние Аланы, обитающие в Северной части Кавказских гор, называют сами себя Ирон, а землю свою - Иристон, напротив того Грузинцы именуют их Осами или Овсами, землю их - Осетией, русские же - Асами, Осетинцами (осами, осетинцами)» [499].
О «многочисленных свидетельствах древности о наших аланах, об их родстве с царскими скифами Геродота, об их тождестве с массагетами, сарматами и проч. и проч.» свидетельствовал в 1845 г. митрополит Макарий.в своей книге «История русской церкви» [123]. Во второй половине XIX века весомый вклад в написание истории алан-осетин, обоснование их этноис-торической идентичности внесли многочисленные труды В.Б. Пфафа [373], [374], [375]. Выдающийся российский ученый, кавказовед М.М. Ковалевский издал ряд трудов (1883; 1886; 1890 гг.) [216], [217], [218], в которых высказал несколько фундаментальных положений: «...осетинский язык принадлежит к иранской ветви арийских языков», появление на Северном Кавказе «Иранцев... в их числе были Аланы, отождествляемые нередко средневековыми писателями с народами Асси или Яссы наших летописей, иначе говоря, с Осетинами4/, «...показания Грузинских летописцев о древности Осетии находят себе решительное подтверждение в однохарактерных свидетельствах древних писателей об Аланах».
Особое место в аланистике занимают работы академика, профессора императорского Московского университета В.Ф.Миллера, изданные им в 1881-1887 гг. Три тома «Осетинских этюдов» не только содержали характеристики происхождения аланского (осетинского) народа, его языка и культуры, но являлись новым мощным импульсом к их всестороннему изучению и дальнейшему развитию. Рім была доказана принадлежность этнонимов ос, алан и яс к одному и тому же народу; предки осетин «входили в состав тех иранских кочевых племен, которые были известны за многие столетия до Р.Хр. под именем сарматов и отчасти скифов...» [298].
В 1899 году вышла книга Ю.А.Кулаковского «Аланы по сведениям классических и византийских авторов», в которой были обобщены работы историков древности по истории, политическому устройству аланского общества с первого появления их на европейском континенте до нашествия азиатских кочевников. По вопросу происхождения кавказских осетин и актуальности исследования их истории Ю.Кулаковский солидаризировался с выводами своих предшественников и в частности В.Миллера, о том,,, что осетины — «потомки и остаток древних алан», «так как судьба алан составляет часть до-русской, если можно так выразиться, истории нашей родины» [243].
Приведенный анализ научных трудов, более чем убедительно доказавших этноисторическое тождество «осетин» с аланами средних веков, далеко не полно отражает всю источниковую базу по этому вопросу, накопленную отечественной и мировой наукой к началу XX столетия. Однако по прошествии более 150 лет с момента выхода в свет данных научных трудов, блестяще, на строго научной основе решивших основополагающие вопросы происхождения алан (осетин), их языка и культуры, основные выводы, в них содержащиеся, в частности, этническая и историческая идентичность осетин с средневековыми аланами, необоснованно подвергаются ревизии. Мировая историография не знает аналогов подобного искажения исторической правды.
Соотношение «самоопределения» и «сепаратизма» в действиях народа Осетии
Проведенный в предшествующих главах настоящей работы анализ и синтез материалов по этнополитической конфликтологии, историографии, развитию национальных процессов в изучаемом регионе свидетельствует о серьезной недооценке руководством страны на протяжении всего XX века места и значения народа Осетии на юге России. Несмотря на его неоднократные обращения к руководству СССР, РФ, о необходимости политического воссоединения юга и севера Осетии (Алании) эти обращения оставались нереализованными.
В этом отношении показателен доклад т. Микояна «О работе бюро Северо-Кавказского крайкома ВКП (б) на 7 пленуме крайкома 12 июля 1925 г. (Партийный архив Ростовского обкома КПСС). «...Товарищи осетины, как южные, так и северные, высказались на своих съездах за объединение... Возможны две вещи: или объединение Северной и Южной Осетии в составе РСФСР или в составе Грузии. Может быть, с точки зрения экономической и политической им было бы лучше быть в РСФСР, но с точки зрения общей политики придется быть в составе Грузии».
Грузинская сторона, по понятным причинам, с большим воодушевлением восприняла данный тезис т. Микояна. В постановлении Второй сессии всегрузинского ЦИКа от 15 июля 1925 года было сказано: «Вторая сессия всегрузинского ЦИКа третьего созыва горячо приветствует объединение двух разрозненных частей Осетии как правильное разрешение национального вопроса по отношению к угнетенным народностям бывшей Российской империи, независимо от того, в какую из советских республик это новое государственное образование войдет». Однако объединение Северной и Южной Осетий так и не состоялось по причине отсутствия между ними надежной дороги! (выделено мной -Х.Д.).
Грузия, обособившись в 1991 году в самостоятельное государство, отказалась в одностороннем порядке признавать акты Советского государства об образовании ГССР и Юго-Осетинской автономной области (1922 г.), проигнорировала содержание Георгиевского договора (1783 г.), Манифеста Александра I (1801 г.) о добровольном присоединении Грузии к Российской империи [57], [89], [189]. Ведение этнических «чисток» в Южной Осетии и Абхазии наглядно продемонстрировало мировому сообществу антидемократическую суть установленного в Грузии политического режима.
Согласно международному праву существующих государственных деклараций Российская Федерация является правопреемницей не только Союза ССР, но и Российской империи, в состав которой единая и неделимая Осетия (Алания) добровольно вошла после переговоров осени 1774 г. [334]. Отмена советской конституции, по которой Южная Осетия вошла в состав Грузинской ССР, и непризнание последней всех актов Советского правительства не оставило никаких юридико-правовых оснований для насильственного пребывания Республики Южная Осетия в составе самопровозглашенной в 1991 году Республики Грузия [66]. По существу речь идет об аннексии Грузией части территории Осетии, а, следовательно, и РФ, что изобличает агрессивный характер политики, проводимой руководством этого закавказского государства.
Невозможно не обратить внимания на то обстоятельство, что в результате административно-территориального деления Осетии на Юго-Осетинскую Автономную область в составе Грузинской ССР и Северо-Осетинскую Автономную ССР в составе РСФСР автоматически произошло юридико-правовое разделение по географическому признаку не только народа, но и одного из древнейших обществ Центральной Осетии (Алании) - Туальского. Территория Туалгома с древнейших времен на севере охватывает Мамисонское ущелье, Зарамагскую, Нарскую котловины с их ответвлениями, Закинское,0 Трусовское ущелья и Кобинскую равнину вблизи Военно-Грузинской дороги, а также верхние районы Юго-Осетии [77], [201], [417]. В.Ф.Миллер к Туальскому обществу относил всю территорию к югу от Главного Кавказского хребта, на которой проживали осетины (аланы) [298].
Локализация Туальского общества по обе стороны Главного Кавказского хребта свидетельствует о том, что для горцев Центральной Осетии (Алании) горный ландшафт никогда не являлся непреодолимым препятствием для всестороннего общения. Горы с их речными долинами, плато, склонами, хребтами, расщелинами, теснинами, перевалами и т.д. — это естественная, природная среда обитания народа с доисторических времен. Сказанное еще раз подтверждает всю политическую несостоятельность выдвинутой в 20-х гг. XX столетия центральными властями в качестве основной причины, tie позволившей состояться политическому объединению юга и севера Осетии, отсутствие надежного транспортного сообщения между ними. Данное обстоятельство объяснимо, если учесть известные сильные прогрузинские настроения в тогдашнем правительстве Советской России.
Так, еще в 1913 году будущий Народный комиссар по делам национальностей Союза ССР И.В. Сталин, рассуждая о путях решения национального вопроса в России, вопрошал: «Как быть с осетинами, из коих закавказские осетины ассимилируются (но далеко еще не ассимилировались) грузинами, а предкавказские частью ассимилируются русскими, частью развиваются дальше, создавая свою литературу? Как их организовать в единый национальный союз?» [431]. Им же было постулировано положение, согласно которому одним из необходимых условий формирования и полноценного развития нации является общность территории, т.е. длительное совместное проживание той или иной устойчивой общности людей на исторически сложившейся компактной территории. Главный теоретик национального вопроса в СССР, давший известное определение понятия нация и в тонкостях осведомленный о дискриминационном положении аланского («осетинского») народа на Кавказе, тем не менее, усилил его неравноправное положение, узаконив в 1922 г. насильственное включение народа Юго-Осетии в состав Грузинской ССР.
Военно-политическое положение Осетии и тенденции его развития
Отечественной и зарубежной наукой накоплен значительный материал, \ включающий доисторические времена, характеризующий события, связанные с борьбой за обладание геостратегическим регионом, каковым всегда являлся Кавказ и, в частности, Предкавказье. Однако, с учетом рамок проводимого исследования хронологический ряд столкновений военно-политических интересов в рассматриваемом аспекте преднамеренно ограничен доподлинно известными науке событиями, начиная с первых веков новой эры. В этот период (начало н.э.) аланы (иры) являлись доминирующим народом на территории, охватывающей Западное, Центральное и Восточное Предкавказье. Часть алан занимала территорию Закавказья, которая географически примыкала к территории Центрального Кавказа. Под полным контролем алан находились два основных транспортных коридора, связывающих Европу с азиатским континентом. Восточный проход располагается между восточной оконечностью гряды Кавказских гор и западным побережьем Каспийского моря в районе г. Дербента (от аланского «Запирающиеся ворота»). Центральный проход располагается на территории Центрального Кавказа — Северная Осетия в районе Дарьяльского (от аланского «Дар-и-алан»: ворота алан) ущелья. Последнее название транскавказской магистрали фигурирует в литературных источниках уже с VII века [204], [299], [352].
Происшедшие в последующие века события привели к несопоставимости размеров территории Осетии (Алании) наших дней с территорией Осетии (Алании) начала н.э. Республика Северная Осетия-Алания географически расположена на Северном Кавказе в бассейне р.Терек (Аландон) и его притоков Уруха (Ирафа), Ардона, Фиагдона, Гизельдона, охватывая площадь в 8 тыс. кв. км. Территория Республики Южная Осетия охватывает центральную часть южных склонов Главного Кавказского хребта, его предгорья и составляет 3,8 тыс.кв.км. Однако и сегодня расположение территории Алании (Осетии) в центральной части Центрального Кавказа предопределяет столкновение на этой небольшой по размерам территории геополитических интересов многих государств и даже цивилизаций.
Первые глобальные военно-политические столкновения за обладание Северо-Кавказской равниной, его предгорной зоны, открывающие доступ к основным транскавказским магистралям, ведущим в Закавказье и Европу, относятся к эпохе «великого переселения народов» (IV в.). «Гунны, придя через земли алан, которые граничат с Танаитами, произвели у них страшное истребление и опустошение, а с уцелевшими заключили союз и присоединили их к себе» [251]. Значительная часть алан под натиском гуннов была вынуждена мигрировать в Европу, где они в дальнейшем приняли непосредственное участие в формировании многих европейских народностей. Пожалуй, это была первая в н.э. вынужденная миграция алан, приведшая к ослаблению их стратегических позиций на Кавказе.
О значимости военно-политического господства над Главными Кавказскими перевальными дорогами свидетельствует тот интерес, который.в V веке проявляла Восточно-Римская империя к установлению союзнических отношений с Аланией. Данное обстоятельство подспудно привело к активному участию Алании в многолетней войне между Ираном и Византией (V-VI вв.). Для обеих воюющих сверхдержав того времени территория Алании была ценна своими горными проходами, где в тот период пролегала и трасса Великого шелкового пути.
Территориальный подход к развитию государства стимулирует стремление к заключению ее территории в естественные границы — моря, реки, горы. Главный Кавказский хребет с его горными перевальными проходами исторически является наиболее постоянным фактором во внешней политике государств рассматриваемого региона. До гуннского нашествия территория Алании имела исключительно благоприятные естественные границы. На северо-востоке это были берег Каспийского моря, на северо-западе, севере ,и северо-востоке - двуречье Волги и Дона с примыкающим Азовским морем. Естественные границы на юге Алании переходили в предгорья и горы Кавказа. Здесь северные и южные склоны Главного Кавказского хребта в ее центральной части также находились под их контролем.
Серединное положение территории Алании между Восточным и Западным мирами, монопольный контроль над главными транспортными путями и ее естественные границы, имеющие геостратегическое значение, привели в VIII-X вв. к новым кровопролитным войнам алан с Арабским халифатом и Хазарским каганатом. Став к X в. основной военно-политической силой на Северном Кавказе, Алания в очередной раз, в XIII—XIV вв., отстаивая свой суверенитет над данной территорией, подверглась военному вторжению со стороны азиатских завоевателей (татаро-монголы, тимуриды). Вновь, как и в IV-V- вв., значительная часть алан мигрировала в Западную Европу, Монголию, Китай. Ликвидация к XV в. нашествием Тимура Аланского государства, как значительной политической единицы, привела к утрате ею контроля над большей частью своих естественных границ на равнинах, предгорьях и горах Северного Кавказа. По мнению В.Б.Пфафа, З.Н.Ванеева, Б.А.Калоева и др., окончательный уход алан-осетин с этих территорий и их локализация исключительно в горах Центрального Кавказа произошла к концу XIV века (1395 г.) [75], [201], [373].
Усиление в XVIII в. позиций России на международной арене привело к необходимости приобретения ею новых естественных границ. Данный процесс во многом обусловил расширение ее территории на юг. В этот исторический период проблема естественных границ на юге страны тесно переплетается со стремлением России выйти к Черному и Каспийскому морям. «Для создания Великой России есть только один путь: направить все силы на ту область, которая действительно доступна реальному влиянию русской культуры. Эта область — весь бассейн Черного моря, т.е. все европейские и азиатские страны, «выходящие к Черному морю» [437]. Один из наиболее удобных транспортных коридоров, обеспечивающих выход России в Закавказье и далее к Черному морю, пролегает по территории Алании (Осетии), что, надо полагать, и предопределило значительный интерес царского самодержавия к этому региону и народу, его населяющему. Наместник русского царя на Кавказе барон Розен писал: «Один взгляд на карту удостоверяет, что земля осетинская во многих отношениях заслуживает особого внимания правительства. Прочное владычество наше в Осетии решительно разрежет хребет гор Кавказских на две части...». Данное утверждение барона Розена, которого никак нельзя заподозрить в предвзятости, является еще одним неоспоримым свидетельством того, что «земля осетинская» исторически располагалась по обе стороны Главного Кавказско?о (Водораздельного) хребта. Поэтому последующие века стали- процессом мирного и немирного подчинения населения севера и юга Алании геостратегическим интересам Российского государства в этом регионе.
