Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Методологические основы анализа сепаратизма как социально-политического феномена
1.1. Сепаратизм: понятие, сущность, содержание, типология
1.2. Факторы возникновения и развития сепаратистских тенденций в России
1.3. Условия актуализации и нарастания сепаратистских тенденций в современной России
Глава 2. Факторы детерминации сепаратизма в постсоветской России
2.1. Кризис легитимности власти как ключевой фактор актуализации сепаратизма в России в 90-е годы XX века
2.2. Стратегии поведения политической элиты на Северном Кавказе как фактор, угрожающий суверенитету Российской Федерации
Глава 3. Сепаратизм на постсоветском пространстве: общее и особенное
3.1. Украинский сепаратизм в Крыму: «русский» ирредентизм и «крымскотатарский» автоиомизм
3.2. Сепаратизм в Молдове: Гагаузское урегулирование и Приднестровский Кризис
3.3 Условия и пути преодоления сепаратистских тенденций в России 157
Заключение 168
Список использованных источников и литературы
- Факторы возникновения и развития сепаратистских тенденций в России
- Условия актуализации и нарастания сепаратистских тенденций в современной России
- Стратегии поведения политической элиты на Северном Кавказе как фактор, угрожающий суверенитету Российской Федерации
- Сепаратизм в Молдове: Гагаузское урегулирование и Приднестровский Кризис
Введение к работе
Актуальность исследования
В настоящее время в России научная рефлексия проблемы сепаратизма не имеет той глубины, которая соответствовала бы масштабу и значимости проблемы. Однако для того, чтобы российская государственность смогла адекватно отразить вызовы сепаратизма, необходимо анализировать проблему и искать пути её разрешения на основе беспристрастных научных подходов. Следовательно, избранная диссертантом тема научного исследования является значимой и актуальной. О её актуальности также свидетельствуют следующие обстоятельства.
Во-первых, состояние исследованности проблемы сепаратизма в российской науке характеризуется тем, что внимание учёных, как правило, оказывается привлечено к объективным (географическим, геополитическим, глобализационным и др.) факторам возникновения сепаратизма. При этом остаются в полной мере не исследованными условия актуализации сепаратизма – ситуации и обстоятельства, вызывающие «детонирование» (актуализацию, пробуждение) сепаратистских тенденций, - там и тогда, где и когда они имеют место. Существует также диспропорция между значительным количеством публикаций и научных работ об условиях и содержании сепаратистских тенденций в России в 90-е годы ХХ века и относительно небольшим числом исследований современного состояния сепаратизма в России. В этом отношении, актуальной задачей является рассмотрение тех факторов и обстоятельств, которые являются катализаторами по отношению к сохранению и даже росту сепаратистских тенденций в России в настоящее время.
Во-вторых, политика укрепления вертикали государственной власти сегодня является официальным и, по сути, единственным ответом на вызов сепаратизма. Государственные СМИ преподносят «укрепление властной вертикали» как панацею от всех проблем государственности. Однако вопрос, насколько эта политика адекватна вызову, остается открытым. Настоящее состояние российской государственности относительно стабильно, но не достаточно устойчиво. Нет оснований для уверенности, что региональными элитами больше не будут предприниматься попытки использования сепаратистского инструментария для «тестирования» стабильности государственности. Готовность государства к таким испытаниям сравнительно невелика. Поэтому мы считаем необходимым осуществить беспристрастный анализ политики укрепления вертикали власти и, по возможности, объективно оценить степень её «антисепаратисткой» эффективности.
В-третьих, в настоящее время в России активно осуществляется процесс укрепления роли лидера и легитимация государственных институтов с использованием авторитарных механизмов являются эффективными политическими стратегиями решения задач стабилизации государственности и преодоления сепаратизма. Эта проблема является особенно актуальной, поскольку её разрешение даст основания прогнозировать, насколько вероятным является кризис легитимности российской власти в будущем. Прогноз необходим, поскольку кризис может стать идеальной питательной средой для развития сепаратизма, а трещины, образованные кризисом в государственном организме, – путями, маршрутами сепаратизма.
В-четвёртых, сегодня государственными средствами массовой информации полная победа российского государства над чеченским сепаратизмом рассматривается как состоявшийся факт. Развитие чеченского сепаратизма сегодня, действительно, сдерживается рядом объективных обстоятельств. Однако пока у нас не возникнет достаточных оснований для уверенности в том, что политический класс Чечни сознательно и навсегда отказался от идеи сецессионизма, необходимо исходить из того, что угроза разрастания чеченского сепаратизма сохраняется. Соответственно, следует максимально пристально и непредвзято рассматривать стратегии поведения чеченской элиты.
В-пятых, внешняя политика России по отношению к Абхазии, Приднестровью, Крыму свидетельствует о том, что восприятие российскими властями источников и путей решения проблемы сепаратизма в постсоветских странах не имеет стратегической основы. Имеет место игнорирование положительного опыта преодоления сепаратизма, накопленного в странах ближнего зарубежья. Не сделано также адекватных выводов из анализа тех мер борьбы с сепаратизмом, которые были опробованы на постсоветском пространстве и показали свою неэффективность. Такой анализ сегодня необходим для того, чтобы избежать умозрительности при разработке путей упрочения российской государственности и построения моделей взаимодействия федерального центра с потенциально сепаратистскими регионами. Опыт постсоветских стран является, на наш взгляд, даже более ценным, чем меры стабилизации государственности, опробованные в Швейцарии, Канаде, Бельгии, поскольку сепаратизм, проявляющий себя в разных точках постсоветского пространства, имеет родственный генезис.
Таким образом, все перечисленные обстоятельства обусловливают актуальность избранной диссертантом темы научного исследования.
Степень научной разработанности проблемы
Приступая к обзорному рассмотрению научных источников и литературы, имеющих отношение к теме диссертационного исследования, все их многообразие целесообразно условно разделить на несколько групп, в соответствии с содержанием круга проблем, на которых сосредоточено внимание исследователей.
К первой группе исследований относятся статьи, монографии и научные работы диссертационного уровня, в которых феномен сепаратизма рассматривается сквозь призму российских и мировых политических, экономических, модернизационных, глобализационных процессов. Внимание значительной части исследователей привлечено к сущности сепаратизма, факторам возникновения и роста сепаратистских тенденций.
Отдельными учёными сепаратизм рассматривается в контексте современной геополитики и проблем глобализации. Ряд отечественных исследователей изучает феномен сепаратизма, по преимуществу, сквозь призму проблем национальной безопасности России.
Значительный интерес представляют собой научные труды, в которых отражён «взгляд извне» на рассматриваемые в диссертации проблемы. К их числу относятся статьи и монографии зарубежных политологов, посвящённые анализу природы и путей развития сепаратизма в России.
Отдельную группу исследований составляют работы, объединенные этнополитической исследовательской парадигмой, в рамках которой этнополитические и этноконфессиональные процессы отождествляются со стремлением территорий или общностей к самоопределению.
Во второй группе исследований рассматривается природа, факторы активизации и эволюция сепаратизма в России. Значительное место в данной исследовательской парадигме принадлежит работам, в которых рассматривается природа и сущность чеченского сепаратизма и пути преодоления чеченского кризиса.
К третьей группе исследований мы отнесли статьи и научные работы, в которых анализируются истоки и пути преодоления сепаратистских кризисов на постсоветском пространстве, в частности, в Украине и Молдове.
Проблемы эволюции и перспективы оптимизации федеративных отношений рассматриваются в исследованиях, объединенных нами в четвертую группу.
Пятая группа включает научные публикации и монографии, посвященные анализу сущности и содержания политического лидерства, элитизма и легитимности в контексте проблем сепаратизма.
Таким образом, системный подход к социально-политическому исследованию сепаратизма в России и на постсоветском пространстве может быть реализован за счёт изучения и анализа достаточно широкого спектра литературы и источников. Задача диссертанта заключалась в обосновании выдвигаемых гипотез с привлечением научной литературы и источников, в опосредованном и ассоциативном их соотнесении, в критическом осмыслении теоретических положений и методов их доказательства.
В то же время, необходимо отметить, что, несмотря на сравнительное обилие исследований, раскрывающих проблемы генезиса сепаратизма, до сих пор недостаточно работ, в которых, с точки зрения политологического анализа, анализируются социально-политические корни актуализации сепаратизма на постсоветском пространстве и предлагаются пути стабилизации российской государственности в ответ на вызовы сепаратизма.
Объектом исследования является проблема сепаратизма в России и на постсоветском пространстве.
Предметом – социально-политические основания и факторы детерминации сепаратизма в России и на постсоветском пространстве.
Основная цель диссертационного исследования состоит в проведении политологического анализа сепаратизма в России и на постсоветском пространстве, выработке рекомендаций по преодолению сепаратистских тенденций и укреплению российской государственности.
Реализация поставленной цели осуществляется посредством решения следующих исследовательских задач:
-
Выявить и проанализировать объективные факторы возникновения сепаратизма в нашей стране, а также процессы и тенденции, которые выступают в качестве «катализаторов» по отношению к росту сепаратистских тенденций в различных регионах современной России;
-
Рассмотреть колебания легитимности государственной власти и особенности развития сепаратизма в России в 90-е годы ХХ века и доказать наличие зависимости между кризисами легитимности государственной власти и ростом сепаратистских тенденций;
-
Проанализировать политику укрепления вертикали власти в России как ответ на вызов сепаратизма и оценить степень ее антисепаратисткой эффективности;
-
Осуществить анализ положительного и отрицательного опыта борьбы с сепаратизмом, накопленного в постсоветских государствах, и с учетом его результатов предложить пути преодоления сепаратистских тенденций и стабилизации государственности для России.
Новизна диссертационного исследования заключается:
В выявлении и анализе процессов и тенденций, которые в настоящее время выступают в качестве условий актуализации - «катализаторов» - по отношению к росту сепаратизма в России;
В определении характера зависимости между кризисами легитимности государственной власти и ростом сепаратистских тенденций;
В оценке степени эффективности политики укрепления вертикали власти в России как политического ответа на вызов сепаратизма;
В доказательстве сохранения угрозы разрастания сепаратизма в Чечне на основе анализа стратегий поведения чеченской политической элиты;
В анализе положительного и отрицательного опыта борьбы с сепаратизмом, накопленного в постсоветских государствах, и предложении путей преодоления сепаратистских тенденций и стабилизации государственности для России.
Положения, выносимые на защиту:
-
В социально-политическом развитии нашей страны имеют место процессы и тенденции, которые в настоящее время выступают в качестве катализаторов по отношению к росту сепаратизма в России. К их числу относятся:
Социально-экономический кризис 2008-2010 гг., социальные и политические последствия, которого усугубляются неэффективностью антикризисной политики, осуществляемой органам и государственной власти и управления;
Развитие негативных тенденций в этнополитической сфере: рост этнического самосознания большинства народов и повышение в его структуре «удельного веса» этнических предрассудков, стереотипов, этнофобий, негативной исторической памяти и т.д., - которые являются мощным фактором дестабилизации этнополитической обстановки и эффективным «удобрением» для развития ростков этносепаратизма.
Активизация региональных политических элит, прагматично спекулирующих этническими предрассудками и социальным недовольством с целью повышения своей популярности и расшатывания устоев легитимности центральной власти.
-
Сепаратизм актуализируется на пиках кризисов легитимности государственной власти. Кризис легитимности государственной власти (падение авторитета государственной власти в глазах населения, которое трансформируется в недоверие граждан к институтам и фигурам, её олицетворяющим) является идеальной питательной средой для развития сепаратизма, а трещины, образуемые кризисом в государственном организме – путями разрастания сепаратизма. За время президентского правления Б.Ельцина было три таких кризиса – сначала демократической, затем авторитарной, затем снова демократической легитимности. Каждый из них сопровождался ростом сепаратистских тенденций. Напротив, реставрация демократической легитимности положительно сказалась на федеративных отношениях, которые перешли на стадию относительной стабилизации, что, в свою очередь, привело к снижению сепаратистских тенденций. Причём сложившиеся отношения федерального центра и регионов к 1998 году стали настолько прочными, что выдержали испытание экономическим кризисом 1998 г.
-
Несмотря на существование объективных обстоятельств, в настоящее время сдерживающих развитие чеченского сепаратизма, угроза его разрастания сохраняется. Об этом свидетельствует характер политического поведения чеченской политической элиты. В нём просматриваются стратегические линии, содержащие в себе потенциал, который в дальнейшем может быть использован в сепаратистских целях: наращивание авторитета лидеров Чечни и Р.Кадырова за счёт и в ущерб авторитету институтов российской государственности, осуществление самостоятельной внутренней и внешней политики, «нациестроительство» путем «чеченизации» региона, построение гражданского консенсуса в Чечне вразрез с общероссийской политикой и идеологией, но при мобилизации таких ресурсов, как ислам и патриархальные институты социального устройства.
-
Анализ стратегий преодоления сепаратизма в Молдове и Украине, уже показавших свою эффективность, и отрицательного опыта борьбы с сепаратизмом в этих государствах (он иллюстрируется политикой Молдовы в отношении Приднестровья и политикой Украины в отношении крымских татар), позволяет предложить пути упрочения российской государственности с учётом как положительного, так и негативного опыта, который накоплен в постсоветских странах. Он является особенно ценным для России, поскольку природа сепаратизма в Украине, Молдове и России имеет много родственных черт, и показывает, что императивом и одновременно главной целью деятельности по преодолению сепаратизма должно выступать не только и не столько сохранение государственной целостности (угроза «распада» государства на данном этапе видится нам как преувеличенная), сколько именно упрочение и стабилизация государственности.
-
Для преодоления сепаратизма и укрепления российской государственности наиболее перспективным является путь «смягчения» федерации, формирования мультикультурной полиэтничной гражданской нации и становление конституционной федерации, взаимоотношения субъектов которой формируются в процессе согласования интересов и строятся на основе взаимовыгодного сотрудничества во всех сферах.
Теоретико-методологическую базу исследования составили политологический и институциональный подходы к анализу истоков, причин, факторов разрастания и путей преодоления сепаратизма в России и на постсоветском пространстве. В диссертационном исследовании были использованы также методы социально-философского, культурологического, политологического, социологического, сравнительно-исторического, сравнительно-политологического анализа сепаратизма. То есть в диссертации применены методологии различных наук и их синтез, и такой методологический подход предопределен многогранностью предмета исследования - сепаратизма, сложностью его природы, множественностью последствий. Вместе с тем, синтез предполагает наличие в качестве методологической базы ведущего – политологического метода.
Основными методами исследования также явились: системно-логический анализ общей и специальной литературы, публицистики и материалов периодической печати; обобщение имеющейся в распоряжении автора фактографической базы данных.
Эмпирическую базу исследования составили следующие материалы: нормативно-правовые акты России и постсоветских стран, политические документы России и стран СНГ; статьи и выступления политических и государственных деятелей; результаты политологических и социологических исследований сепаратистских тенденций; экспертные оценки и аналитические справки; материалы периодической печати России и постсоветских стран.
Структура диссертации
Диссертационное исследование состоит из введения, трёх глав, заключения, списка литературы.
Факторы возникновения и развития сепаратистских тенденций в России
В научном категориальном аппарате понятие сепаратизм (от лат. separatus - отдельный) появилось как религиоведческий термин, обозначавший течение адептов религиозного учения Роберта Брауна (1550-1630). Под влиянием нидерландских баптистов этот пастор разошёлся с господствующей церковью и основал первые общины сепаратистов (сторонников радикального пуританизма) в Зеландии и Англии . Соответственно, в первых дефинициях сепаратизма термин раскрывался как относящийся к религиозной сфере. Так, Ф.Толь определял сепаратизм как «дух отщепенства в делах веры, а ... также отделение от союза»24, а сепаратистов как тех, кто «считает общественное богослужение неудовлетворительным и потому тайно собираются для молитвы»25. Важно отметить, что уже в первых определениях наличествует отрицательная коннотация, придаваемая авторами определения и термину, и его содержанию.
Политический элемент содержания сепаратизма стал отражаться в определениях уже в конце XIX века. Так, В.Клюшников к числу сепаратистов отнёс «людей, отделившихся вследствие различия во мнениях об учении или о культе от господствующей в стране церкви, а применительно к политической сфере - тех, кто желает отделения какой у/г Клюшников В. Энциклопедический всенаучный словарь. - СПб, 1878. - Ч.2.- С.434 В XX веке термин сепаратизм определяется (сначала преимущественно, потом - исключительно) в политологическом контексте. В начале XX века он стал пониматься как движение, направленное на достижение определённой областью государства «автономии или полной политической самостоятельности»27. Важно, что уже в первых политологических определениях сепаратизма ставился важный методологический вопрос: следует ли относить автономистские движения к числу сепаратистских?
Во всех определениях, сформулированных в советский период развития политической науки, сепаратизм имел отрицательную коннотацию и рассматривался исключительно как явление, характерное для «капиталистического мира». Так, Малая Советская Энциклопедия 1930 г. определяла сепаратизм как «стремление какого-либо национального меньшинства добиться независимости и полного отделения от данного государства» .
Следует отметить, что в советской политологии имела место своего рода терминологическая омонимия. Вместе с термином «сепаратизм» в категориальном аппарате науки фигурировали «национально-освободительные движения», которые рассматривались как «реакция национального меньшинства против насилия со стороны государства господствующей национальности» 29. Основной целью освободительных движений называлось национальное самоопределение - «предоставление угнетённым национальностям права и возможности самостоятельного и свободного национального существования»30. Таким образом, из определения следует, что национальные движения, в отличие от сепаратизма, носят освободительный, позитивный характер. Однако в советской науке не было чётких методологически выверенных критериев разграничения сепаратизма и национально-освободительного движения.
Тенденциозные толкования сепаратизма фигурируют и в некоторых современных изданиях, хотя встречаются не часто31. Вместе с тем, в большинстве современных исследований отражается более объективный подход к сепаратизму. Это явление, как правило, рассматривается вне зависимости от типа политической системы, в которой разворачивается, и понимается как «стремление к отделению»32, «движение за территориальное отделение»33, «действия, направленные на обособление той или иной части политического образования» , «идеология, политика и практика социальных сил, направленная на отделение от единого государства...» 5, «отделение от единого государства с целью полного самостоятельного функционирования и развития» . Во всех определениях сепаратизм - это, прежде всего, система действий, преследующих определенную цель - отделение. Такой подход позволяет раскрыть структуру сепаратизма в деятельностной парадигме, через совокупность следующих компонентов: субъект, объект, цель, задачи, методы и т.д.
Ряд исследователей рассматривает сепаратизм в функционалистской парадигме - как явление, характерное для всей истории существования государства как политического института, неотъемлемую часть социального и идеологического пространства полиэтнических государств . С этих позиций, имеющий объективную природу потенциал сепаратизма, периодически актуализируется и приобретает характер массового политического движения. Методологически привлекательным в этом подходе является перспектива рассматривать сепаратизм как объективное явление, говорить о детерминирующих его факторах, возможно, закономерностях возникновения, развития и преодоления, о его объективных последствиях, в том числе, положительного характера.
Условия актуализации и нарастания сепаратистских тенденций в современной России
В меньшинстве остаются исследователи, которые полагают, что в национальном устройстве федераций сама по себе не является фактором развития сепаратизма. Так, Федоров В., директор ВЦИОМ, полагает, что «существовала ... очень эффективная советская модель иерархии наций, где на конституционном уровне, на уровне государственной идеологии было чётко сказано, какие есть нации, какие национальности, какого они уровня: одной положен статус союзной республики, другой - автономной республики, третьей - автономной области и т.п. Но всем было понятно, что такая иерархия наций не создаёт опасности рассыпания социалистического государства по национальному признаку. Это было действительно так. Ведь существовала не одна уникальная советская модель в СССР. Существовала Чехословакия, Югославия, существовал социалистический Китай, где живут огромное количество национальностей, из которых по европейским меркам вполне можно создавать отдельные государства. То есть, советской системой ответ на вызовы был дан очень эффективный» . Автор диссертационного исследования категорически не может согласиться с такой позицией. На наш взгляд, национально-территориальной принцип построения федерации, сталинские принципы национальной политики, реализовывавшиеся на протяжении всей советской истории, вплоть до 90-х годов, политические репрессии по национальному признаку, политика переселения народов, - все это оказалось бомбой замедленного действия, детонировавшей в начале 90-х годов и вызвавшей взрыв сепаратистских настроений и неуправляемую ядерную реакцию сепаратистских движений на всей территории бывшего СССР.
Такие ученые, как Дж. Келлас, К.Дойч, М.Хетчер, Э.Геллер, Э.Смит, В.А. Тишков, А.Панарин, Л.М.Дробижева, также не без оснований, связывают возникновение сепаратистских тенденций с процессами социально-экономических и политических модернизаций. В этой методологии оказывается легко объяснимым, почему сепаратистские движения активизируются в периоды общегосударственных трансформаций, социально-политических и экономических кризисов.
Модернизация, инициируемая центральной властью государственного образования, как правило, носит во многом насильственный характер, нивелируя патриархально-традиционный общественный уклад. Трансформации быстрее и эффективнее реализуются в столицах: чем дальше к периферии, тем больше «помех» и соответствующих смещений, тем меньше ожидаемый положительный эффект от модернизаций. Соответственно, в провинции нарастают протестные настроения, объясняемые непониманием населением необходимости преобразований, нежеланием перемен. Кроме того, реформы часто сопровождаются дестабилизацией социально-политической обстановки, снижением уровня жизни. Эти тенденции также сильнее на периферии, чем в центре. При заинтересованности периферийных элит в политическом обособлении, задействуются этнополитические антрепренеры, которые, разжигая недовольство, трансформируют его в сепаратистские настроения и стремления масс, тем самым способствуя реализации политических и экономических интересов политического класса. «Политический сепаратизм фиксирует определенную социально-политическую напряженность в обществе, стремление к его новому политическому структурированию, попытку разорвать и модифицировать прежние социально-политические взаимосвязи, поскольку они не устраивают часть населения,... фиксируют конфликтность политических отношений. Предполагает перспективу их изменения» .
Данная парадигма позволяет раскрыть собственно политический механизм появления тенденций сепаратизма, рассмотреть детерминацию сепаратистских тенденций политическими и экономическими модернизациями.
Глобализационные факторы Такие учёные, как Р. Бербах, Э.Цветкович, Д.Келлер рассматривают глобализацию как основную тенденцию мирового развития, детерминирующую ослабление национальных государств и усиление сепаратистских тенденций.
Ю.В. Шишков, характеризуя суть глобализационных изменений, подчеркивает следующую закономерность: «По мере формирования наднациональных финансовых и прочих рынков и производственно-сбытовых структур всемирные экономические отношения всё более обретают роль ведущих, определяющих, тогда как внутристрановые отношения даже очень крупных и весьма могущественных стран, не говоря уже об остальных, вынуждены приспосабливаться к реалиям глобальной экономики. Иными словами, мировое хозяйство в эпоху глобализации Барзилов О.И. Особенности развития политико-идеологических процессов в российской провинции. - М., 1997. - С. 10-11. постепенно становится сильнее и значимее национальных хозяйств»113. В основе рассуждений сторонников глобализационной парадигмы лежит следующий тезис: глобальная экономическая система, становление транснациональных корпораций в качестве основных акторов экономического процесса способствуют постепенной утрате государством контроля над своей территорией: в этой логике явление сепаратизма является следствием ослабления государств.
Действительно, глобализация понижает эффективность макроэкономической политики развитых государств, уменьшая способность национальных правительств собирать налоги и поддерживать социальный баланс в странах. Кроме того, процессы глобализации также вносят свою лепту в актуализацию национализма «крови и почвы» как идеологической манифестации архаической связи индивида с родом114. В постмодерную эпоху глобальных коммуникаций и новых массовых миграций всплески националистических проявлений являются наиболее традиционной и потому закономерной идеологической реакцией массового сознания на тенденции кризиса идентичностеи, ассоциирующихся, в частности, с принадлежностью индивида к определенному сообществу и месту проживания115.
Таким образом, глобализационная парадигма открывает широкие перспективы научного исследования истоков сепаратизма. Вместе с тем, эта методология также не универсальна, что обусловливается целым рядом обстоятельств.
Стратегии поведения политической элиты на Северном Кавказе как фактор, угрожающий суверенитету Российской Федерации
Если исходить из них, то напрашивается вывод, что возникновение сепаратизма вероятно во многих регионах России. Так, «многие территории РФ имеют свои исторические «скелеты в шкафу» 7, вековые традиции развития ислама, буддизма, даже язычества, институты патриархальной организации общества, авторитет которых зачастую выше авторитета институтов государственной власти. Многие этносы вошли в состав России не добровольно, а подчинившись военной имперской силе или политическому давлению. Многие народы пережили оккупацию территории и репрессии по этнонациональному признаку. Поэтому следует признать, что Чечня ничуть не более «потенциально сецессиона», чем, например, Калининград, Дагестан или Тува, и «при желании можно доказать исторические права на отделение даже казачьих областей от Центра России»172.
Мы абсолютно согласны с Р. Хасбулатовым в том, что «чеченский вариант сепаратизма, реализовавшийся в 90-е годы, и аналогичные процессы, развивавшиеся в соседних республиках, не являлись тем объективно обусловленным феноменом, который с «железной необходимостью» пробивает себе путь в силу внутренних закономерностей самого явления»17 . Более того, «чеченский сепаратизм даже не имел таких серьезных «корней», как армянские, украинские, прибалтийские националистические движения» . Поэтому на начальных этапах развития у движения не было фундаментального идеологического обоснования, оно также не было вписано ни в одну геополитическую схему. Проекты ичкерийского государствостроения формулировались представителями сепаратистской элиты в спешке и редактировались по мере изменений политической конъюнктуры. Даже первая Конституция Ичкерии (1991-1994 гг.) во многом копировала Основной Закон Литвы .
Для понимания природы чеченского сепаратизма абсолютизация роли объективных факторов («исторических предпосылок») не только методологически бесперспективна. Она, в некоторой степени, опасна, поскольку не позволяет разглядеть «пути», маршруты сепаратизма, то есть те ситуативные факторы, обстоятельства, которые стали условиями детонации сепаратистских тенденций именно в Чечне и именно в начале 90-х годов. К числу этих условий относился и социально-экономический кризис начала 90-х годов, и общий паралич государственной власти, и институциональная стагнация советской государственности. Но и эти факторы в равной степени действовали в других потенциально сепаратистских регионах. Однако только политический класс Чечни оказался достаточно предприимчивым для того, чтобы в общем хаосе политического процесса начала 90-х годов уловить конъюнктурный компонент и, с использованием всех и «объективных» (исторических), и «ситуативных», в том числе, внешнеполитических, ресурсов, попытаться организовать свое «политическое пространство»176. Поэтому именно в Чечне сепаратистское движение получило наибольшее развитие и привело к наиболее разрушительным последствиям.
Как справедливо отмечает Р. Хасбулатов, чеченский сепаратизм стал «формироваться «сверху» самим руководством республики (вначале, со второй половины 80-х годов до августа 1991 года - самим партийно 175 Маркедонов СМ. Чечня. Война как мир и мир как война //Ксенофобия на юге России: сепаратизм, конфликты и пути их преодоления //Южнороссийское обозрение. -Выпуск 6. - 2002.- С.9 советским руководством республики, а позже - генералом Дудаевым и его сподвижниками). Развитие сепаратистского движения «в верхах» прошло точку не возврата после «захвата власти маргинальным меньшинством в результате путчистского переворота в августе - сентябре 1991 года. В этот период сепаратизм стал «официальной» идеологией Чечни177.
Сложно согласиться с утверждением, что мотивы действий элиты были связаны с желанием восстановить историческую справедливость. Риторика сепаратистов строилась на утверждениях, что «чеченский народ всегда подвергался дискриминации и угнетению, и мы никогда не были хозяевами в своем доме» . Однако о дискриминации чеченцев выступали скорее как инструменты воздействия на сознание населения для формирования его лояльности и мобилизации к участию в сепаратистском движении. В условиях социально-экономического кризиса и политической неразберихи тактика манипулирования сознанием почти бедствующего населения оказалась успешной. В сочетании с апеллированием к политизированной исламской идеологии и с опорой на возрожденные патриархальные институты организации общества, она привела к формированию лояльного отношения значительной его части к сепаратистской идеологии. Истинными же мотивами действий политической элиты выступало желание насадить своих сторонников на экономически выгодные должности и стремление освободиться от контроля со стороны Центра над нефтяными и финансовыми потоками, проходящими через Чечню.
Развитие длинной цепи событий, связанных со становлением, функционированием и падением «федерации полевых командиров» (Абдул-Хаким Султыгов), заменявшей институционально оформленное исследовалось в многочисленных статьях и в фундаментальных трудах российских и зарубежных авторов179. Результаты активной научной рефлексии этнополитического процесса в Чечне можно оценить двояко. С одной стороны, она позволила сформировать относительно полную, детальную и достоверную картину событий, разворачивавшихся в республике с середины 80-х годов до настоящего времени. С другой стороны, некоторые плоды научного анализа оформились в «идолы разума» (клише, дефиниции, искусственно сконструированные оппозиции)» , подменив собой беспристрастные выводы.
Сепаратизм в Молдове: Гагаузское урегулирование и Приднестровский Кризис
После распада СССР Молдавия, обретя статус суверенного государства, практически сразу столкнулась с проблемой сепаратизма, причем одновременно в двух регионах - Гагаузии и Приднестровье. В то же время, следует признать, что к настоящему времени «если на приднестровском направлении негибкая и зачастую неразумная политика официального Кишинева привела к «замораживанию» конфликта при полном отсутствии каких-либо ясных и обнадёживающих перспектив его «размораживания» и благополучного урегулирования, то на гагаузском направлении, напротив, имели место обнадёживающие тенденции и добрые подвижки.
Начало гагаузскому сепаратизму было положено в конце 80-х годов прошлого века. В мае 1989 года на съезде гагаузов - представителей тюркоязычной национальности. православного вероисповедания, компактно проживающих на юге Молдавии , - посредством объединения четырех национальных движений был сформирован «Гагауз Халкы» общегагаузский политический блок. В том же году на Съезде народных депутатов СССР всесоюзном уровне было официально заявлено о стремлении гагаузов к автономизации. По окончании съезда была образована комиссия Президиума Верховного Совета Молдавской ССР: перед ней была поставлена задача всестороннего изучения вопроса о необходимости и целесообразности предоставления гагаузам статуса автономии.
Однако работа комиссии не могла увенчаться успехом в условиях республиканского и всесоюзного политического кризиса. В 1989 -1990 годах уровень легитимности партийного руководства Молдавии очень быстро и неуклонно снижался. В то же время, росла популярность националистически ориентированного «Народного фронта» леворадикальной организации, созданной в мае 1989 года. Народным фронтом были организованы массовые забастовки и демонстрации под националистскими лозунгами, в ходе которых выдвигались требования политической и экономической самостоятельности Молдавии от Советского Союза. На первых независимых выборах в Верховный Совет Молдавской ССР, проведенных 25 февраля 1990 года, сторонники Народного фронта одержали убедительную победу, что позволило им в последующие четыре года определять вектор политики Молдавии257. Руководство Молдавской республики, для сохранения власти стало во главе националистических политических сил.
Сецессионистские цели политического класса Молдавии довольно быстро трансформировались в ирредентистские: националистские лозунги Народного фронта: «Молдавия - молдаванам!», сменились требованиями выхода Молдавии из состава СССР и присоединения к Румынии . Руководство республики, будучи увлеченным прорумынскими ирредентистскими устремлениями, игнорировало автономистское движение - вопрос об образовании гагаузской автономии оставался не решенным, несмотря на то, что политические лидеры гагаузов требовали решения проблемы от руководства республики и различных согласительных комиссий. Поэтому противоречия между республиканским центром - с одной стороны, и Гагаузией - с другой, лишь нарастали. Ключевым фактором обострения противоречий между Гагаузией и республиканским центром было то, что праворадикальная История Республики Молдова. С древнейших времен до наших /Ассоциация учёных Молдовы им. Н. Милеску-Спэтару. - Кишинёв: Elan Poligraf, 2002.— 360 с. — С. 140. ориентированность республиканской политики противоречила устремлениям политических классов Гагаузии и Приднестровья: они заявляли о нежелании поддерживать прорумынскии ирредентизм. Среди населения Гагаузии и Приднестровья ультранационализм, набиравший все больше сторонников в центральных районах Молдавии, также не находил поддержки. Прорумынские националистические лозунги республиканских властей лишь раздражали граждан этих регионов, напротив, антинационалистическая риторика политической элиты Гагаузии и Приднестровья находила всеобщее понимание и приводила к росту авторитета политических лидеров, возглавлявших автономистские движения.
Несмотря на протест со стороны населения Гагаузии и Приднестровья, развитие республиканского молдавского национализма прошло правовую и политическую «точку не возврата». В июне 1990 года Парламентом ССР Молдова было принято Постановление об утверждении «Заключения по пакту Молотова - Риббентропа», которое объявляло Бессарабию и Буковину «оккупированными румынскими территориями», а закон СССР «Об образовании Молдавской ССР» от 2 августа 1940 года был признан незаконным и недействительным. Тем самым Молдавская ССР, преобразованная перед этим в ССР Молдова, «упразднила» саму себя""". В июле Народный фронт выступил с требованием о переименовании Молдавии в Румынскую Республику Молдова .
Несогласие политических лидеров и населения Гагаузии и Приднестровья с прорумынской политикой республики, решительно артикулированной в действиях республиканских органов власти, привели к их делегитимации в политическом поле автономистских регионов. В результате, в республиках требования автономии трансформировались в сецессионистские движения. Таким образом, в Гагаузии автономизм превратился в сецессионизм в результате взаимодействия двух основных факторов: 1. игнорирования автономистского движения республиканскими властями; 2. несогласия местной элиты и местного населения с взятым властями Молдавской ССР курсом на объединение с Румынией.
На нижней точке падения популярности республиканской политики и авторитета республиканской власти, в Приднестровье и Гагаузии прошли «сепаратные» референдумы по вопросам функционирования языков. По результатам гагаузского референдума официальными языками Гагаузии были объявлены молдавский, гагаузский и русский. Вслед за этим Приднестровье и Гагаузия объявили о создании собственных государственных образований в составе СССР . Гагаузская Автономная Советская Социалистическая Республика со столицей в Комрате была провозглашена на первом съезде народных депутатов всех уровней от территорий компактного проживания гагаузского народа, 19 августа 1990 года. На съезде была принята Декларация о свободе и независимости гагаузского народа от Республики Молдова и назначены выборы в органы власти самопровозглашенной республики .
