Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ПОЛИТИЧЕСКАЯ РЕИНТЕГРАЦИЯ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ 21
1.1. Теоретические подходы к анализу процессов политической реинтеграции 21
1.2. Факторы политической дезинтеграции на Северо-западном Кавказе 44
1.3. Соотношение дезинтеграционных и реинтеграционных процессов в политическом пространстве Северо-Западного Кавказа 66
ГЛАВА 2. ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО СЕВЕРО ЗАПАДНОГО КАВКАЗА: ИНТЕГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ 98
2.1. Значение абхазского вектора в региональном политическом пространстве 98
2.2. Евроатлантизм на Северо-Западном Кавказе: роль Грузии и политические перспективы 120
2.3. Характер и институциональные факторы российской внутренней политики на Северо-Западном Кавказе 141
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 164
ЛИТЕРАТУРА 179
- Теоретические подходы к анализу процессов политической реинтеграции
- Соотношение дезинтеграционных и реинтеграционных процессов в политическом пространстве Северо-Западного Кавказа
- Значение абхазского вектора в региональном политическом пространстве
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Глобальные политические изменения, происходящие в современном мире, вспышки национализма, этнорелигиозного экстремизма и ксенофобии, региональная дифференциация и этнополитические конфликты представляют собой непосредственные вызовы для национальной безопасности и политической устойчивости как государств, так и их внутренних регионов. Проблемы эффективного реагирования на геополитические вызовы стоят не только перед Российской Федерацией, но и перед ее регионами, а также непризнанными государственными образованиями и спорными территориями Большого Кавказа. Одним из наиболее эффективных способов разрешения региональных конфликтов является политическая интеграция, которая существенно снижает этническую неприязнь, помогает эффективно управлять миграционными потоками, а также проводить успешную экономическую и социальную политику государства. Эффективность потенциала региональной политической интеграции доказывает успешное развитие интеграционной модели в Европейском Союзе на протяжении последних пятидесяти лет.
Современные реинтеграционные процессы на Северо-Западном Кавказе носят глубинный социокультурный характер. Их причины и факторы развития связаны с многоконфессиональным и полиэтническим характером региона, который входит в зону политической нестабильности Евразийских Балкан, ареал столкновений цивилизаций, оказывая влияние на характер и специфику динамики политических процессов не только на Юге России, но и в более широком макрорегиональном контексте.
Реинтеграция в геостратегическом пространстве Северо-Западного Кавказа может основываться на общих культурных и экономических связях проживающих здесь этнических групп, на общности их традиций и менталитета, а также на осознаваемой правящими элитами необходимости
развивать политическое региональное сотрудничество с учетом общей логики территориальной политики и федерализма в России. Посредством политической реинтеграции как инструмента преодоления конфликтных ситуаций и кризисов в регионе можно преодолеть стратегическое «запаздывание» российской политики, ориентацию ее на тактические сиюминутные цели как проявление прагматической политической борьбы в административных элитах, декларативное политическое вмешательство с преимущественной опорой на методы силового давления. Эффективная реинтеграционная политика, учитывающая специфику Северо-Кавказского региона как «солнечного сплетения Евразии» (по Ю.А. Жданову), сможет даже в эпоху глобальных модернизационных трансформаций стать мощной мобилизующей силой глубоких преобразований, которые послужат основой для формирования политических, экономических, правовых, культурных и социально-психологических условий реинтеграции и делокализации Западного Кавказа.
Поэтому исследование политических реинтеграционных процессов в геополитическом пространстве Северо-Западного Кавказа является актуальным как в научном аспекте, так и для совершенствования государственной политики России и её субъектов федерации.
Степень научной разработанности проблемы. Теоретические аспекты
внутригосударственной интеграции исследованы в ряде отраслей
политической науки: сравнительной политологии (анализ форм
государственного устройства), политической регионалистике
(территориальные процессы и центр-периферийные взаимодействия), внутренней геополитике (влияние пространства на политическую централизацию и децентрализацию стран). В рамках сравнительной политологии проблемы интеграции анализировали Д. Элазар, П. Кинг, Д. Берджесс и др1. С позиций политической регионалистики интеграцию
1 Элейзер Д.Дж. Сравнительный федерализм // Полис. - 1995. - № 5. - С. 106-115; Кинг П. Классифицирование федераций // Полис. - 2000. - № 5. - С. 7-18; Берджесс М., Грэсс Ф. Федерализм и
государств изучали Д. Сиджански, М. Арах, Г. Маркс, М. Китинг и др1. Школа внутренней геополитики, созданная Ж. Готтманом, рассматривает интеграцию в синхронном и диахронном аспектах, как процесс взаимодействия геополитического «ядра» государства, его «мантий» и периферий (Р. Хартшорн, Н. Паундс, С. ван Валкенбург, Дж. Паркер)2.
С точки зрения традиционной геополитики внтригосударственная интеграция анализируется в работах Дж. Розенау, 3. Бжезинского, С. Хантингтона, К. Уолца, Й. Галтунга, Дж. С. Ная-младшего, P.O. Коэна, Э.Б. Xaaca. Отдавая должное теоретической глубине их работ, следует подчеркнуть их идеологическую предвзятость: выражение доктрины доминирования США в однополярном мире, обоснование проекта западного геополитического проникновения в постсоциалистический ареал Евразии. На этой идейной основе созданы модели «неудавшихся государств» (failed states), в отношении которых западное сообщество имеет - де свободу рук дезинтеграции и перекройки государственных границ. Теоретически эти идеи обосновываются тем, что глобализация делает государственный суверенитет условным и ограниченным. Внутренние регионы «неудавшихся государств» втягиваются в трансграничные связи и могут выйти из состава своих стран по экономическим, этнорелигиозным и иным причинам (А. Бьюкенен)4.
федерация: государство порядка // Сравнительное конституционное обозрение. - 2005. - № 2. - С. 102-108.
1 Сиджански Д. Федералистское будущее Европы. - М., 1998; Арах М. Европейский Союз: видение
политического объединения. - М., 1998; Marks G., Hooghe L. Unreveling the Central State, bat How?: Types of
Multilevel Governance II American Political Science Review. - Washington, 2003. - Vol. 97. - №2. P. - 233-243;
Keating M. Is There a Regional Level of Government in Europe? II Regions in Europe. - L.; N.Y., - 1998. - P. 11-
29.
2 Хартшорн P. Политическая география II Американская география. - М., 1957. - С. 169-219; Pounds
N.J.G. Political Geography. - N.Y., 1963; Van Valkenburg S. Elements of Political Geography. - N.Y., 1939;
Parker G. The Geopolitics of Dominion. - L.; N.Y, -1988.
3 Теория международных отношений: Хрестоматия I Сост., науч. ред. и коммент. П.А. Цыганкова. -
М., 2002. - С. 89-110, 131-183, 316-333; Бжезинский 3. Великая шахматная доска. - М., 1998; Хантингтон С.
Столкновение цивилизаций. - М., 2003.
4 Бьюкенен А. Сецессияб Право но отделение, права человека и территориальная целостность
государства. - М., 2001. '
Наиболее теоретически обоснованным является опыт европейской интеграции , хотя в некоторых исследованиях подчеркивается значение и специфика развития политико-интеграционных процессов и в других трансграничных регионах мира (Т. Лоуи, Б. Барбер, Э. Мортимер, Р. Туровский).
В теории политики существует ряд концепций, которые рассматривают необходимость преодоления «структурной анархии» дезинтеграционных процессов, проявляющихся в современном мире. Основными теориями политической реинтеграции являются концепции столкновения цивилизаций, однополярного мира, неореализма и неоинституционализма.
Теория однополярности мира изучает современные интеграционные процессы с точки зрения подавляющего военного и политического превосходства США и стран Запада в целом над всеми другими государствами или их возможными коалициями (3. Бжезинский, Ч. Краутхаммер ). Однако реальность геополитических отношений показывает недостаточность этого подхода, поскольку лидерство США отнюдь не подразумевает его способность адекватно реагировать на актуальные вызовы мировой безопасности и эффективно справляться с ними, в том числе и на Кавказе.
Теории неореализма исходят из предположения, что, несмотря на все процессы политической интеграции, роль национальных государств и, как следствие, модели силовой политики будут по-прежнему оставаться значимыми3, даже если «конфликт между великими державами разыграется
Морозов В. Осмысление интеграции в Европе // Международные процессы. № 3 (9). 2005. Сентябрь - декабрь. С. 154 - 158; European Integration Theory I A. Wiener and Th. Diez (eds). Oxford; New York, 2004; Туровский Р.Ф. Центр и регионы. - М., 2007.
2 Krauthammer Ch. The Unipolar Moment II Foreign Affairs. Vol. 70. No. 1 (America and the World 1990-
91). P. 23-33; Бжезинский 3. Указ. соч.
3 Mearsheimer J. Back to the Future: Instability in Europe After the Gold War II International Security.
1990. Vol. 17. No. 1 (Summer). P. 5-56.
скорее на экономическом, а не на военном поле действий»1.
По мнению неоинституционалистов, ключевым фактором в современных интеграционных процессах являются транснациональные и наднациональные организации как формального, так и неформального характера. Например, Р. Роузкранс предложил создать проект «нового согласия» держав, т.е. коалицию великих экономических и военных держав, обладающих согласием по поводу общих идеологических и политических принципов. Затем, участники коалиции должны постараться привлечь на свою сторону другие страны, которые в сумме не могут уравновесить между собой эту группу . Однако такие проекты представляют собой скорее замаскированные надежды их идеологов, чем реальный анализ реальных процессов, происходящих в геополитическом пространстве.
Анализ политической реинтеграции с точки зрения теории столкновения
цивилизаций проведен С. Хантингтоном . Согласно этой теории, основным источником дезинтеграционных процессов является столкновение культур. Это исходное предположение не означает, что родство цивилизаций целиком заменит другие «родственные связи» или что цивилизации станут единственными действующими силами на международной арене. Тем не менее, по С. Хантингтону, два фактора здесь наиболее существенны. Во-первых, представители разных цивилизаций имеют различные воззрения на базовые ценности общества (Бог - личность, личность - общество и т.д.). И эти различия невозможно ликвидировать легко и быстро. Во-вторых, растущие взаимосвязи между цивилизациями усиливают осознание собственной социокультурной идентичности и ее отличие от других. Благодаря этим двум факторам, установки, способные разжечь конфликт, активизурются быстрее, чем могут быть созданы механизмы регулирования и разрешения конфликтов, нацеленные на их преодоление, по крайней мере, в
1 См.: Layne С. The Unipolar Illusion II International Security. 1993. Vol. 17. No. 4 (Spring).
2 Rosecrance R. A New Concert of Powers II Foreign Affairs. 1992. Vol. 71. No. 2 (Spring). P. 64 - 82.
3 Huntington S. The Clash of Civilizations II Foreign Affairs. 1993. Vol. 72. No. 3 (Summer). P. 22 - 49.
краткосрочной перспективе. Схожей точки зрения придерживается Й. Гальтунг1.
Критики С. Хантингтона указывают , что слабость этой теории состоит в том, что она приписывает цивилизациям излишнюю сплоченность. Более того, идея глобальной конфронтации между (гипотетическим) конфуцианско-исламским блоком и Западом имеет серьезный недостаток не только потому, что с трудом можно рассматривать эти цивилизации как интегрированные политические структуры. Аргументы, которые приводит С. Хантингтон (военное сотрудничество, общие ценности, общие позиции в международных организациях и форумах), можно использовать также для подтверждения иных гипотетических союзов в геополитике. Во-вторых, геополитический выбор конфронтационной модели, в соответствии с концепцией столкновения цивилизаций, может стать самореализующимся пророчеством. Поэтому для анализа политических процессов, происходящих на российском Кавказе, эта концепция спорна.
Гораздо более эффективным при анализе реинтеграционных процессов может оказаться геополитическое направление, особенно классические работы В. де ля Блаша, X. Маккиндера и К. Хаусхофера . X. Маккиндер в работе «Географическая ось истории» (1904) назвал «Пятиморьем» регион, включающий в себя пространство, заключенное в пятиугольник Каспийского, Черного, Средиземного, Красного морей и Персидского залива и подчеркивал его функциональную значимость.
Разработчики российской геополитической школы (К. Гаджиев, А. Дугин ,
1 Galtung J. Western Civilization: Anatomy and Pathology II Alternative. 1981. Vol. 7. No. 2. (Fall). P. 145
-170.
2 Критику теории С. Хантингтона см.: Ajami F. The Summoning II Foreign Affairs. 1993. Vol. 72. No. 4.
(September/October). P. 2 - 9.
Классика геополитики. XIX век. - M, 2003; Классика геополитики. XX век. - М., 2003. 4 Дугин А. Основы геополитики. М., 1997; Гаджиев K.C., Геополитика Кавказа. - М., 2001; Цымбурский В.Л. Россия - страна за Великим Лимитрофом. - М., 2001; Исаев Б.А. Геополитика. - СПб., 2006.
В.Л. Цымбурский, Б.А. Исаев и др.) считают, что Кавказ является важным субъектом и объектом воздействия геополитических процессов текущего столетия. В первую очередь, по причине своей долгосрочной функции звена, связующего два континента по обоим векторам («Север - Юг», «Восток -Запад») и расположения на стыке нескольких цивилизаций (православной, исламской, западной секулярной). Перспективы интеграции Кавказского региона в контексте национальной безопасности России проанализировали В.К. Лапшин1, В.В. Черноус2, Г. Новикова3, В.М. Юрченко4, И.П. Добаев5, А. В. Лубский и др.6
Вопросами геополитики Кавказского региона активно занимаются зарубежные аналитики А. Коэн, 3. Бжезинский, Г. Дерлугьян, Г. Хейл и др. Роль Кавказского региона в системе современных геополитических отношений подробно проанализировали в своих работах российские
политологи В.Н. Коновалов, В.Н. Панин, В.Н. Рябцев и др . Ряд проблем
Лапшин В.К. О необходимости разработки метаметодологии идеологических концептов национальной безопасности России // Роль идеологии в трансформационных процессах в России: общенациональный и региональный аспекты: Материалы международной научной конференции 20 - 21 апреля 2006 г. Ростов н/Д., 2006. 4.2.
2 Черноус В.В. Кавказ в системе евразийской безопасности: от биполярности через атлантизм к
глобальной безопасности // Кавказский регион: пути стабилизации: Материалы международной научной
конференции / Отв. ред. Ю.Г. Волков. Ростов н/Д., 2004. С. 44 - 69.
3 Новикова Г. Некоторые аспекты политики России на Южном Кавказе // Кавказский регион: пути
стабилизации. - Ростов н/Д, 2004.
4 Юрченко В.М. Региональные проблемы российской безопасности // Мировая политика,
международная безопасность и транснациональные процессы в XXI веке: уроки, вызовы и выбор России. -
М., 2003.-С. 338-342.
5 Добаев И.П. Юг России в системе международных отношений: национальная и региональная
безопасность. - Ростов н/Д, 2004.
6 Лубский А.В. Конфликтогенные факторы на Юге России: методология исследования и социальные
реалии. Ростов н/Д., 2005. С. 6.
7 Derlugian G. The Capitalist World-System and Socialism II Encyclopedia of Nationalism. -N.Y. 2001. -
Vol. 1. - P. 55-80; Коэн А. Конфликты на Кавказе угрожают интересам США // Российская газета. - 1998, 28
ноябр.; Бжезниский 3. Указ. соч.; Центральная Азия и Кавказ. - Лулео. - 2002. - № 4.
8 Коновалов B.H., Цветоват М. Геостратегический процесс на Кавказе и Каспийском регионе:
системный и сетевой анализ // Конфликты и сотрудничество на Северном Кавказе: управление, экономика,
современной внутренней геополитики России на кавказском направлении анализируют в своих публикациях исследователи В.А. Захаров, В.В. Дегоев, В.А. Колосов, А.А. Языкова, А.Л. Мошес1.
Многие российские аналитики рассматривают стратегические последствия
дезинтеграции кавказского геополитического пространства
(В.Л. Цымбурский, Л.С. Рубан и др.). Как утверждает А.В. Лубский, регионализация 1990-х гг.поставила перед российским государством три важнейших вызова: 1) укрепление вертикали государственной власти;
разработка внутренней геополитики с учетом специфики регионов;
подготовка управленческих кадров новой формации, способных к инновационным формам деятельности в новых социально-экономических и
политических условиях России . Очевидно, что перед Россией стоит задача выработки адекватного ответа на эти вызовы в геополитическом пространстве Северного Кавказа.
Наряду с общетеоретическим комплексом работ по геополитике для нашей темы крайне важны прикладные исследования процессов интеграции/дезинтеграции Северо-Западного Кавказа. Эту совокупность работ можно подразделить на три вида: анализ внутрироссийских и
общество. Сб. докл. - Ростов н/Д; Горячий Ключ, 2006. - Т. I. - С. 114-131; Панин В.Н. Современные тенденции в кавказской американской геополитической экспансии // Евразийский проект: кавказский вектор. - Ростов н/Д, 2005. - С. 178-188; Рябцев В.Н. Особенности международного посредничества в урегулировании замороженных сецессионных конфлитков. - Ростов н/Д, 2007.
1 Дегоев В.В. Большая игра на Кавказе: история и современность. - 2-е изд., расшир. и доп. - М.,
2003; Захаров В.А, Проблемы культурной стратегии России в государствах Южного Кавказа в современных
условиях // Актуальные проблемы безопасности в условиях конфликтогенной ситуации на Юге России.
Краснодар, 2006. - С. 33-48; Колосов В.А., Миронейко Н.С. Геополитика и политическая география. - 2-е
изд. - М., 2005; Языкова А.А. Государства Южного Кавказа и Россия: региональные интересы и глобальные
факторы // Глобализация и регионализм: Черноморский регион. Балканы. - М., 2001. - С. 228-239; Мошес
А.Л. Новые аспекты военно-политической ситуации в Черноморском регионе // Там же. - С. 194-203.
2 Цымбурский В.Л. Указ. соч.; Рубан Л.С. Каспий - море проблем. - М., 2003; Южный фланг СНГ.
Центральная Азия - Каспий - Кавказ: энергетика и политика / Под ред. А.В. Малыгина, М.М. Наринского. В
2 вып.-М., 2003,2005.
3 Лубский А.В. Указ. соч. - С. 6.
трансграничных геополитических процессов; исследования этнополитики региона; труды по региональной конфликтологии.
Основными научными центрами соответствующих профилей являются:
МГИМО (университет) МИД РФ; Южный научный центр РАН (г. Ростов-на-
Дону); Центр конфликтологии Института социологии РАН; Институт
этнологии и антропологии РАН. Перспективные научные школы по теме
работы сформировались в Южном федеральном университете (г. Ростов-на-
Дону), Кубанском государственном университете (г. Краснодар),
Ставропольском государственном университете, Пятигорском
государственном лингвистическом университете.
Внутрироссийские геополитические процессы на Северо-Западном Кавказе системно изучаются в работах А.Г. Иванова, Н.П. Медведева, М.С. Нистоцкой, А.В. Баранова, А.А. Самохина, А.С. Ротова и других исследователей региональной безопасности1.
Влияние трансграничного абхазского фактора на национальную безопасность и территориальную целостность России рассмотрено в работах Н.А. Трапша, Р.Б. Сичинавы, О.Н. Дамении, А. Щекотина, Б. Коппитерса .
Иванов А.Г.Россия - Закавказье: проблемы сотрудничества и региональной безопасности // Актуальные проблемы безопасности... С. 49-53; Медведев Н.П. Угрозы безопасности России на Северном Кавказе / Н.П. Медведев, П.В. Акинин, В.А. Блинников и др. - Ставрополь, 2004. - С. 5-30; Европа и Россия: проблемы южного направления: Средиземноморье - Черноморье - Каспий. - М., 1999; Баранов А.В. Краснодарский край в системе внутренней геополитики России: конфликтогенные факторы // Евразийский проект... С. 144-161; Самохин А.А. НАТО и формирование европейской безопасности в 90-е гг. XX в. (Средиземноморье - Черноморский регион). Автореф. дисс. ... канд. полит, наук. - Краснодар, 2002; Ротов А.С. Геополитический сегмент Причерноморья и его значение в формировании политики национальной безопасности современной России. Автореф. дисс.... канд. полит, наук. - Ростов н/Д, 2007.
2 Трапш Н.А. Перспективы развития абхазской государственности в контексте российских геополитических интересов // Кавказский регион: пути стабилизации. - Ростов н/Д, 2004. - С. 229-237; Дуга нестабильности в Средиземноморско-Каспийском регионе / Редкол. В.В. Журкин и др. - М., 2004. - С. 34-40; Дамениа О.Н. Абхазия в контексте новых геополитических коллизий // Непризнанные государства Южного Кавказа и этнополитические процессы на Юге Росси. - Ростов н/Д, 2005 - С, 75-102; Щекотин А. Непризнанное государство Абхазия // Там же. - С. 212-214; Коппитерс Б. Грузино-абхазский конфликт // Европеизация и разрешение конфликтов: конкретные исследования европейской периферии. - М., 2005. - С. 197-236.
Этнополитический аспект интеграции и дезинтеграции Северо-Западного Кавказа исследован в трудах В.А. Тишкова, М.В. Саввы, А.Н. Смирнова, Н.Ф. Бугая и A.M. Гонова, Т.М. Поляковой, О.М. Цветкова и других авторов1.
Конфликтологический аспект территориально-политических процессов в регионе выявлен в работах В.А. Авксентьева, В.М. Юрченко, Х.Г. Тхагапсоева, А.Х. Ерижевой, Е.А. Щербины и других политологов Северо-Западного Кавказа2.
Однако, несмотря на серьезную теоретико-методологическую разработанность темы интеграционных процессов во внутрироссийском регионе Северно-Западного Кавказа, анализ политической реинтеграции Западного Кавказа пока еще не (стал объектом специализированного исследования. Влияние трансграничных угроз безопасности России (нестабильность Закавказья, экспансия НАТО и др.) обычно изучается изолированно от внутрироссийских проблем этнополитики, конфликтологии, политической регионалистики.
Объектом исследования выступает политическая реинтеграция как вид
Тишков В.А. (ред.) Российский Кавказ: книга для политиков. - М., 2007; Савва М.В. Мифоидеологемы - знамена сепаратизма (на примере Северного Кавказа) //Вестник Евразии. -2001. -№ 3. - С. 86-107; Смирнов А.Н. Этнополитические процессы на Северном Кавказе: особенности и основные тенденции. - М., 2001; Бугай Н.Ф., Гонов A.M. Северный Кавказ: новые ориентиры национальной политики (90-е годы XX века). - М., 2004; Полякова Т.М. Республика Адыгея // Ethnolensus/WebHomePutPerepis /put_perepis03.htm#_stnrefl; Цветкова О.М. Адыгея: конфликт вокруг памятника Николаю Угоднику / Конфликтология. - СПб., 2006. - № 1. - С. 77-87.
2 Авксентьев В.А., Гриценко Г.Д., Дмитриев А.В. Региональная конлфиткология: экспертное мнение. - M., 2007; Юрченко B.M. Политика как фактор региональной конфликтности. - Краснодар, 1997; Тхагапсоев Х.Г. Истоки региональных конфликтов и проблемы их объективизации // Факторы конфликтности на Северном Кавказе. - Ростов н/Д, 2005. - С. 29-49; Ерижева А.Х. Специфика политологического конфликта в многонациональном регионе (на примере Карачаево-Черкесской республики) // Социальные конфликты: Экспертиза. Прогнозирование. Технологии разрешения. - M.; Ставрополь, 2002. - Вып. 18. - С. 397-414; Щербина Е.А. Опыт регионального менеджмента этнополитических конфликтов (на материалах Карачаево-Черкессии 1999-2000 гг.) и пути стабилизации этнополитической обстановки в полиэтничном субъекте Российской Федерации // Региональные конфликты в контексте глобализации и становления культуры мира. - М.; Ставрополь, 2006. - С. 305-318.
территориального политического процесса.
Предметом исследования являются процессы политической реинтеграции, специфика их проявления и трансформации в геополитическом пространстве Северо-Западного Кавказа.
Территориальные рамки исследования. Северо-Западный Кавказ понимается как геополитическое пространство в пределах государственной территории Российской Федерации, в т.ч. республики Карачаево-Черкесия и Адыгея, Краснодарский край. По необходимости анализируется также материал о геополитических процессах в Западной Грузии (Абхазия, Сванетия, Мингрелия). Северо-Западный Кавказ является субрегионом Черноморско-Каспийского геополитического трансграничного региона. Северо-Западный Кавказ в качестве объекта научного анализа традиционно выделяют также в исторической и культурологической научной литературе. Системообразующими факторами регионогенеза Северо-Западного Кавказа выступают общность исторического развития полиэтничных сообществ, включенность их в современные геополитические и этнополитические процессы.
Хронологические рамки исследования охватывают постсоветский период развития (1992 - начало 2007 гг.), в ходе которого проявились как дезинтеграционные процессы, так и факторы, определяющие глубинные интеграционные тенденции на Северо-Западном Кавказе.
Цель диссертационного исследования состоит в выявлении потенциала процессов политической реинтеграции в геополитическом пространстве Северо-Западного Кавказа. Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие задачи:
- интерпретировать основные теоретические подходы в изучении
политических реинтеграционных процессов и уточнить смысловое
содержание понятия «политическая реинтеграция»;
- выявить факторы политической дезинтеграции на Западном Кавказе и
дать их характеристику;
- установить соотношение дезинтеграционных и реинтеграционных
процессов в современном геополитическом пространстве Северо-Западного
Кавказа;
раскрыть значение абхазского политического вектора в региональном политическом пространстве;
исследовать роль Грузии в поддержке евроатлантизма на Северо-Западном Кавказе и определить перспективы этой геополитической стратегии;
- определить характер и институциональные факторы российской
внутренней политики на Северо-Западном Кавказе в ее геополитическом
аспекте.
Теоретико-методологическая основа диссертационного исследования. Комплексный характер исследовательских задач потребовал применения общенаучных принципов изучения политических феноменов и процессов, включая использование диалектической логики, а также сочетание логических операций анализа, синтеза и систематизации, в том числе классификационных операций. Диссертационная работа выполнена в рамках геополитического подхода (школы внутренней геополитики)1.
Методологическими основами политический интеграции являются: концепция федерализма (Д. Элазар, П. Кинг); функционализм (Д. Митрани); коммуникативный подход (М. Кастельс, Р. Ингхарт); межправительственный подход (С. Хоффман, В. Уоллес, Э. Моравчик); неофункционализм (Э. Хаас, Л. Линдберг); неоинституционализм (К. Армстронг, С. Балмер, М. Руссо) . В нашей работе предпочтение отдано неоинституционализму, что позволило сочетать анализ политических норм и социокультурных явлений, ситуаций и процессов внутригосударственной геополитики.
В диссертации применены методы политической конфликтологии.
1 Жиблан Д.Б. Французская модель «geopolitique intern» II Политическая регионалистика: теория и
практика. - М., 2003. - С. 16-20; Туровский Р.Ф, Политическая география. - М.; Смоленск, 1999.
2 Шемятенков В.Г. Европейская интеграция. - М., 2003. - С. 317-351.
Методологической основой исследования являются компаративный анализ, а также системный, функциональный и -прогностический методы.
Эмпирическая основа диссертационного исследования включает в себя следующие виды документов:
- законодательные акты Российской Федерации и субъектов РФ в пределах
Северо-Западного Кавказа по вопросам национальной безопасности и
приграничного сотрудничества;
- нормативно-правовые акты РФ и субъектов федерации по данной
тематике (Указы Президента РФ, распоряжения и постановления
Правительства РФ и федеральных министров, распоряжения Главы
администрации Краснодарского края, президентов республик Карачаево-
Черкесия и Адыгея);
международно-правовые акты о режиме границ Российской Федерации и Грузии, по проблеме Абхазии;
материалы периодической печати;
итоги социологических опросов;
- документы политических партий и этнополитических организаций
региона;
- тексты публичных выступлений политических деятелей.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
в итоге анализа теоретико-методологических подходов в изучении политических реинтеграционных процессов уточнено смысловое содержание понятия «политическая реинтеграция» как объективного процесса преодоления «структурной анархии» территориальных политических отношений;
концептуально выявлены и исследованы факторы политической дезинтеграции на Северо-Западном Кавказе, включающие в себя этнонационалистические и сепаратибтские движения в регионе, а также воздействие внешних (трансграничных) акторов (стран НАТО, Ближнего
Востока, Грузии), а также характер социокультурных, в т.ч. этнических стереотипов политических акторов (гуманитарной интеллигенции, элит, бюрократии, предпринимателей, духовенства);
- современное геополитическое пространство Северо-Западного Кавказа
исследовано в контексте баланса дезинтеграционных и реинтеграционных
процессов; доказано, что возможность реинтеграционных процессов связана
с актуализацией исторического опыта мирных контактов народов и
региональных сообществ, а также общностью их геоэкономических и
геополитических интересов;
определено значение абхазского вектора в региональном геополитическом пространстве, который проявляется во внутрироссийских политических процессах и ориентации региональных политических культур;
- исследована роль Грузии как проводника евроатлантизма на Северо-
Западном Кавказе и определено, что институциональная структурно-
политическая слабость грузинского государства препятствует принятию
евроатлантического варианта кавказской реинтеграции, повышает
нестабильность и радикализм грузинской политики в отношении российского
Кавказа;
- определены характер и институциональные факторы российской
внутренней политики в системе поиска ответов на геополитические вызовы в
секторе Северо-Западного Кавказа.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Анализ процессов политической реинтеграции в пространстве Северо-Западного Кавказа необходимо осуществлять с позиций системного геополитического подхода, включающего в себя учет политических, экономических, географических и социокультурных факторов. Политическая реинтеграция - это объективный процесс преодоления «структурной анархии» современных политических отношений, этнонационализма, религиозного радикализма и ксенофобии посредством признания общих ментальных ценностей и культурных норм, а также роста
заинтересованности в экономическом сотрудничестве, что позволит регионам и народам с разной идентичностью эффективно сотрудничать друг с другом в условиях растущей глобальной взаимозависимости.
2.Выявление интеграционных перспектив региона Северо-Западного Кавказа невозможно осуществить без осмысления и концептуализации опыта политической дезинтеграции, которая продолжается весь постсоветский период (1992-2006 гг.). Во многом именно этот опыт делает актуальным вопрос о консолидации региона в целостную геополитическую структуру. Процесс дезинтеграции проявляется на разных уровнях: межгосударственном (в Российской Федерации и Грузии), межрегиональном (внутри Российской Федерации и Грузии), внутрирегиональном (деятельность политических и этнических движений, призывающих к политической локализации и сепаратизму). Внешними политическими факторами, влияющими на дезинтеграционные процессы, являются отрицательная динамика межгосударственных отношений ведущих государств региона - России и Грузии, а также тип политических ценностей и ориентации деятельности ключевых политических акторов (гуманитарной интеллигенции, элит, бюрократии, предпринимательства, духовенства) над позитивными интересами этнических групп и региональных сообществ в целом.
3.Дезинтеграционные процессы в геополитическом пространстве Северо-Западного Кавказа субъективно мотивируются в виде этнополитической иерархизации (представления об автохтонности того или иного этноса, стремление к повышению территориального статуса или к созданию национальной автономии и т.п.), а также внутренней и внешней делегитимизации правящих элит. Их недостаточная легитимность частично компенсируется в морально-психологическом отношении созданием сетей внутрирегиональной кооперации (по линии «непризнанных» государств или этнических элит), а также инструментальным использованием международных организаций, вовлеченных в процессы урегулирования межэтнических и социальных противоречий. Возможность
реинтеграционных процессов связана с актуализацией исторического опыта мирного сотрудничества народов, а также общностью их позитивных геоэкономических и геополитических интересов.
4.Значение абхазского вектора в региональном пространстве Северо-Западного Кавказа проявляется как во внутрироссийских политических отношениях федерального центра с республиками и местностями с компактным проживанием адыгско-абхазской этнической группы (Республика Адыгея, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия), которым присущ синдром «малочисленного народа», так и в межгосударственных отношениях России и Грузии по вопросу о статусе Абхазии. Абхазский вектор во внутрироссийских политических процессах остается значимым: с одной стороны, необходимость поддержания сложившегося этнодемографического баланса выступает главной причиной отрицательной реакции славянского и тюркского населения региона на планы по репатриации потомков мухаджиров. С другой стороны, именно адыгские этнонациональные движения активно поддерживают признание независимости Абхазии и возможность ее интеграции в состав Российской Федерации.
5.Вариант евроатлантической интеграции Северо-Западного Кавказа предусматривает трансформацию геоэкономического, геополитического и геокультурного пространства региона. Приоритетом для интересов США в регионе является необходимость обеспечения безопасности стратегически важных нефтепроводов и нефтяных месторождений, ликвидация или резкое уменьшение зависимости от российских маршрутов транзита энергоностителей.. В этом геополитическом контексте роль Грузии как проводника евроатлантизма продолжает оставаться значительной, но ее институционально-политическая слабость не позволяет успешно развивать реинтеграционные процессы на . основе варианта евроинтеграции, предлагаемом грузинскими правящими элитами.
6.Альтернативой евроатлантизму является усиление политической роли
России на Северо-Западном Кавказе, ее отказ от декларативности в сфере выработки стратегических целей, эффективное обеспечение государственного суверенитета, территориальной целостности и национальной безопасности России. Это может создать условия для реинтеграции геополитического пространства региона, усиления российского влияния в обширном ареале Большого Кавказа.
Теоретическая и практическая значимость диссертации заключается в проведенном анализе политической реинтеграции геополитического пространства России на субнациональном (региональном) уровне, что позволяет выработать рекомендации для управленческой деятельности, включая целеполагание, планирование и реализацию государственной политики на Северо-Западном Кавказе. Сформулированные в ходе работы предложения и выводы могут быть применены при решении прикладных задач полномочного представительства Президента РФ по Южному Федеральному округу, территориальных управлений федеральных ведомств РФ, органов государственной власти субъектов РФ в пределах Северо-Западного Кавказа.
Основные положения диссертационной работы могут быть использованы в научных исследованиях по политической регионалистике, внутренней геополитике, политической конфликтологии и этнополитологии, а также преподавании данных дисциплин в системе повышения квалификации государственных и муниципальных служащих, в высших учебных заведениях по специальности «Политология».
Апробация исследования. Основные положения и выводы исследования были изложены на региональных и международных научных и научно-практических конференциях (Нижний Архыз, 2003; Тбилиси, 2005; Ростов-на-Дону, 2006 и 2007). Основное содержание диссертационного исследования изложено в 11 научных публикациях соискателя общим объемом 14,1 п.л., в том числе двух статьях в ведущих научных журналах из числа изданий, в которых ВАК Минобразования РФ рекомендует
публикацию итогов диссертаций, и в одной монографии.
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры теоретической и прикладной регионалистики ГОУ ВПО «Институт переподготовки и повышения квалификации преподавателей гуманитарных и социальных наук Южного федерального университета» (г. Ростов-на-Дону).
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, по три параграфа в каждой, заключения и библиографического списка. Работа построена по проблемно-логическому принципу.
Теоретические подходы к анализу процессов политической реинтеграции
Решение существующих в политическом пространстве глобальных вызовов посредством наднациональной политической интеграции представляет значительный теоретический и практический интерес. Эта интеграция ставит под сомнение национальную идентичность, но одновременно она является свидетельством признания общих ценностей западного общества (демократии, правового государства, либеральных свобод) и заинтересованности в экономическом сотрудничестве, что позволяет народам с разной этнической и культурной идентичностью мирно сосуществовать друг с другом в условиях растущей взаимозависимости.
Теоретические и методологические вопросы специфики интеграционных процессов в современном мире были подробно рассмотрены в работах философов и политологов Р. Кокса, Д. Дайнера, И. Валлерстайна, Ф. Фукуямы, Б. Бьюзена, И. Гальтунга и др. Геоэкономическое содержание процессов политической интеграции раскрыто в трудах, в частности, итальянских ученых К. Жана, П. Савона, С. Фиоре и т.д.
В теории международных отношений политическая интеграция рассматривается, как правило, в контексте евроинтеграции, хотя в некоторых исследованиях подчеркивается значение и характер протекания интеграционных процессов и в других регионах мирового геополитического пространства (А. Уткин, Т. Лоуи, Б. Барбер, Э. Мортимер). В политическом отношении европейская интеграция является незавершенным процессом: у нее нет четких географических границ, и ее расширение требует постоянного диалога и растущего сотрудничества с соседями. В XX в. Европа постепенно двигалась к интеграции всех европейских государств в единый Союз, способный обеспечить всему этому пространству безопасность и процветание. Была создана единая экономическая и валютная система (введение евро). Процессы интеграции в настоящее время носят в Европе многомерный характер и включают в себя интеграцию:
1) экономическую,
2) геополитическую,
3) геостратегическую,
4) культурную,
5) информационную, ,
6) языковую.
Характер и скорость протекания экономической интеграции напрямую зависит от успешности процессов экономической модернизации под влиянием международных акторов (Международного валютного фонда, Всемирного банка, Всемирной торговой организации, транснациональных корпораций и т.д.). На глобальном уровне интеграционные процессы реализовались через создание и деятельность международных организаций: Объединение угля и стали (1951 г.), Европейский Союз, НАФТА, ОПЕК, АСТЕС и прочие наднациональные институты. В то же время продолжавшаяся долгие годы интеграция Восточной Европы не предотвратила дезинтеграции Советского Союза и Югославии.
В области международных отношений существует ряд теоретических концепций, которые рассматривают необходимость преодоления «структурной анархии» дезинтеграционных процессов, существующих в современном мире. Основными теориями политической реинтеграции являются концепции столкновения цивилизаций, глобализации, однополярного мира, неореализма и неоинституционализма.
Теория однополярности мира изучает современные интеграционные процессы с точки зрения подавляющего военного и политического превосходства США (и стран Запада в целом) над всеми другими государствами или их возможными коалициями (3. Бжезинский, М. Олбрайт, Ч. Краутхаммер1). Специалисты в области теории международных отношений убеждены, что после распада Советского Союза и завершения эпохи «биполярного мира» возник контур «нового, во многом неведомого еще мира» (А. Неклесса) эпохи после холодной войны. Теоретики «однополярного мира» предлагают различные концепции. 3. Бжезинский доказывает, что доминирующее положение Соединенных Штатов делает их «единственной мировой сверхдержавой» , а Ф. Фукуяма объявляет, что настал «конец идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления»3.
Как пишет американский аналитик Д. Каллео, «стилизованный по-американски глобализм означает однополярный Pax Americana, а не диверсифицированный плюралистический мир, где властью нужно делиться. Разрыв между фиксированным однополярным воображением и растущими плюралистическими тенденциями в реальном мире представляют собой постоянно углубляющуюся опасность»4. Однако реальность международных отношений показывает недостаточность этого подхода, поскольку лидерство США отнюдь не подразумевает способность американской элиты адекватно реагировать на актуальные вызовы мировой безопасности и справляться с ними, в том числе и на Кавказе.
Теории неореализма исходят из предположения, что, несмотря на все процессы политической интеграции, роль национальных государств и, как следствие, модели силовой политики будет по-прежнему оставаться значимой5, даже если «конфликт между великими державами разыграется скорее на экономическом, а не на военном поле действий» . ООН возникла как инструмент минимизации материальных и моральных издержек государств в разрешении конфликтов на глобальном уровне, но она недостаточно эффективна. Причины этой неэффективности состоят в том, что даже в эпоху повсеместной интеграции национальные интересы не утрачивают своего значения. Нужно учитывать, что крупные страны с большим ВВП производят и осваивают основную его часть на внутреннем рынке. Поэтому они меньше зависят от других стран и могут позволить себе самостоятельные действия.
По мнению неоинституционалистов, ключевым фактором в современных интеграционных процессах являются международные и наднациональные организации как формального, так и неформального характера. Например, Р. Роузкранс предложил создать проект «нового согласия» держав, т.е. коалицию великих экономических и военных держав, обладающих согласием по поводу общих идеологических и политических принципов. Затем участники коалиции должны постараться привлечь на свою сторону другие страны, которые в сумме не могут уравновесить между собой эту группу . Однако такие проекты представляют собой скорее замаскированные надежды их идеологов, чем реальный анализ процессов, происходящих в геостратегическом пространстве.
Тем не менее, имеющиеся международные организации показывают, что современные государства не могут открыто прибегать к политике силового давления, как это предсказывают неореалисты. В этом смысле международные организации (особенно ЕС и ООН) способствуют интеграционным и реинтеграционным процессам в политическом пространстве.
Соотношение дезинтеграционных и реинтеграционных процессов в политическом пространстве Северо-Западного Кавказа
Сложность вопроса о соотношении дезинтеграционных и реинтеграционных процессов в политическом пространстве обусловлена наличием множества факторов, влияющих на изменение политических тенденций. Сначала имеет смысл упомянуть религиозные факторы.
В плане процессов региональной (не межэтнической) интеграции и дезинтеграции стремление к религиозной идентичности на Западном Кавказе, как представляется, не играет особо значимой роли. Эксперты «Объединенного бюро информации и стратегических оценок» (ОБИСО) считают, что «идея "исламской солидарности" на Северном Кавказе не имеет под собой реального основания, поскольку ислам разделен этническими перегородками. В этой связи возникновение на исламской основе квазигосударственных объединений маловероятно». Далее в аналитическом докладе ОБИСО говорится, что «ислам как политическое средство достижения межэтнического согласия продемонстрировал свою ограниченность.
Как фактор межэтнической и конфессиональной интеграции на уровне региона он может проявить себя лишь в случае необдуманных или провокационных действий со стороны федеральных властей. В целом конфессиональный фактор вряд ли может быть эффективно использован для достижения политической стабильности в общественно-политической стабильности в регионе. Учитывая, что религия, особенно ислам, обретает все большее значение в общественно-политической жизни, следует делать акцент на мирном сосуществовании разных конфессий, на поиск диалога, в том числе в сфере политических взаимоотношений». Исходя из того, что религиозный фактор в рассматриваемом регионе - в плане региональной интеграции - ныне и в обозримой перспективе не имеет решающего значения, мы оставляем его без специального рассмотрения.
В политическом отношении существенным фактором дестабилизации региона выступает иерархизация региональных отношений. Практически весь период истории региона между полным ее вхождением в две трансконтинентальные империи - в Золотоордынскую (XIII - XIV вв.) и Российскую (XIX в.) - идет непрерывная череда сменяющих друг друга доминант одних этнополитических образований другими. Предания о господствовавших народах и об угнетателях прочно сохранились в исторической памяти местных народов, которая в последние годы «освежается» посредством межэтнических историографических «войн». В последних авторы неизменно обращаются к эпохе «великих предков» древности, которые не только были независимы и могущественны, но и владычествовали над соседними народами.
Иными словами, идея иерархии этносов (господствующие -подвластные) в общественном сознании местных народов существовала, существует и популяризуется широкими возможностями современных информационных технологий, а также прочно внедряется в этническое сознание. И не только на Кавказе. Данный элемент традиционного этносознания был законсервирован советской практикой национально-государственного строительства, в котором этническая иерархия была узаконена. Во-первых, через статусную иерархию национальных образований (союзные республики, автономные республики, автономные области, автономные округа), а во-вторых, через административно-территориальную иерархию (автономные округа - непременно в составе краев и областей, автономные области - обязательно в составе краев и союзных республик, а автономные республики - всегда в составе союзных республик). На Кавказе, где издревле в социальной коммуникации привычно понятие «престижности», все это имело большое значение.
В этносознании кавказцев важнейшее место занимают внешние атрибуты (знаки) «престижности», по ним расценивалось и место «титульных» наций в иерархии советских народов. Это было сравнительно нетрудно. Например, автономные и союзные республики имели право на собственную конституцию, флаг и герб, а все прочие - нет. Та должность, которая в автономных округах и областях скромно называлась «зав.отделом исполкома», в АССР именовалась громким титулом «министр правительства». Да и само понятие «республика» куда престижнее слова «область».
Далее, автономные республики имели право на собственные издательства, а их «меньшие братья» должны были довольствоваться филиалами головных краевых издательств. Соответственно, в автономных областях и округах ученому, писателю «пробить» свое произведение (и, следовательно, реализовать свой потенциал), выпустить книгу по истории и культуре своего народа было намного тяжелее, чем в АССР. Кроме того, автономные республики имели право присваивать деятелям своей элиты почетные звания «заслуженный» и «народный», а автономные области и округа - нет (налицо неравноправность в шансах на получение наград равно одаренных граждан и на соответствующее повышение личного статуса). С учетом давно подмеченного особого отношения кавказцев к внешним знакам (государственным наградам, званиям, титулам, количеству выпущенных в государственном издательстве книг) как к самым популярным индикаторам «престижности» нетрудно догадаться, в каких регионах страны комплекс неполноценности ощущался целыми этническими элитами. В первую очередь, и это вполне естественно - интеллигенцией, которая ощущала свое неравенство особо болезненно. И именно она везде и всюду на советском пространстве становилась авангардом национальных движений в автономиях.
Значение абхазского вектора в региональном политическом пространстве
Практически весь XX век политические и межэтнические коллизии в Абхазии так или иначе воздействовали на все региональное пространство. Коротко напомним политическую историю Абхазии. Коренной народ осуществлял управление своей территорией (бывший Сухумский округ царской России) с ноября 1917 г. до июня 1918 г., когда регион был аннексирован независимой Грузией. Этот контроль прекратился на короткое время после свержения националистического меньшевистского правительства Грузии войсками советской России. 21 марта 1921 г. была провозглашена самостоятельная ССР Абхазия, которая просуществовала лишь до декабря того же года, когда она стала «договорной ССР Абхазии» в составе Грузинской ССР. Иными словами, установились федеративные отношения. Они продержались до 1931 г., когда Абхазия была низведена до статуса автономной республики в составе Грузии.
Все это, в конечном счете, послужило залогом будущих конфликтов в Абхазии. Первый лидер де-факто независимой Абхазии доктор исторических наук В. Ардзинба указывает на то, что «массовые возмущения» со стороны абхазов, где «выдвигались требования о выходе Абхазии из состава Грузинской ССР» проходили систематически - в 1931, 1956, 1967, 1978, 1989 годах1 как ответ на дискриминационную политику грузинского руководства. К рубежу 1980 - 1990-х гг. отношения между грузинской и абхазской общинами автономной республики неуклонно осложнялись. 15-16 июля 1989 г. в Сухуми произошли столкновения, которые были представлены в
Тбилиси как «нападение мусульман-абхазов на православных грузин» . Конфликт, спровоцированный преимущественно местной интеллигенцией, привел к расколу Абхазского госуниверситета, откуда грузинское студенчество ушло в филиал Тбилисского госуниверситета, открытый в Сухуми центральными властями.
В правление 3. Гамсахурдиа конфликта в Абхазии, по сути, не было. Коренным образом дело начало ухудшаться после военного переворота в Тбилиси, в результате которого власть в Грузии в январе 1992 г. захватил так называемый «Военный совет» (для легитимации своего режима, как известно, путчисты пригласили из Москвы Э. Шеварднадзе, который впоследствии избавится от пригласивших его лиц). Новый режим отменил в феврале 1992 г. Конституцию Грузинской ССР 1978 г. и объявил о введении в действие Конституции Грузии 1921 г. Поскольку в ней «государственность Абхазии не была предусмотрена», пишет В. Ардзинба, «тбилисское руководство создало вакуум во взаимоотношениях между Грузией и Абхазией». 23 июля 1992 г. «в связи с распадом СССР и ликвидацией Грузинской ССР» Верховный Совет Абхазии принимает решение о прекращении действия Конституции Абхазской АССР 1928 г. и восстановлении Конституции Абхазии 1925 г., согласно которой отношения между Грузией и Абхазией определяются договором. Но, как подчеркивает В. Ардзинба, тогда «Верховный совет Абхазии не ставил вопрос об отделении от Грузии». Другой сухумский автор повторяет то же самое: «ни о каком выходе Абхазии из Грузии не говорилось» .
Грузинский Госсовет (созданный вместо военного совета высший орган власти) во главе с Э. Шеварднадзе решил воспрепятствовать дальнейшей суверенизации своей автономии силовым путем и ответил на решение абхазского парламента вводом войск и полубандитских группировок - под предлогом обеспечения безопасности железной дороги -на территорию Абхазии (14 августа 1992 г.). Этой акцией начался грузино-абхазский военный конфликт, переросший в резню абхазов и других негрузинских групп населения. В нем сразу же оказались вовлечены на стороне абхазов не только северокавказские добровольцы, но и части закавказской группировки российских войск. Поначалу грузинским войскам сопутствовал успех. Они заняли Сухуми, а после высадки десанта в Гаграх и Пицунде - и эти местности. Абжуйская Абхазия (Очамчирский район и г. Ткварчели) были отрезаны от остальной территории, подконтрольной абхазам.
