Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Взаимоотношения политических лидеров и СМИ: модели, концепция, история. Французский опыт . 19
Параграф 1. Французская политическая традиция и СМИ . 19
Параграф 2. СМИ и политический маркетинг. 54
Глава 2. Социологические проблемы политических кампаний в современной Франции . 68
Параграф 1. Социологические проблемы современных политических кампаний 68
Параграф 2. Проблемы формирования имиджей кандидатов . 92
Глава 3. Медиатизация политики: новое политическое пространство и новые политические жанры. Case studies . 120
Параграф 1. СМИ и президентские кампании. Жискар д'Эстен Франсуа Миттеран.
Параграф 2. СМИ и кампании премьер-министров. Лоран Фабиус - Жак Ширак . 120
Параграф 3. СМИ и парламентские кампании. Лионель Жоспен - Алан Жюппе.
Заключение. 153
Список использованной литературы 158
- Французская политическая традиция и СМИ
- Социологические проблемы современных политических кампаний
- Проблемы формирования имиджей кандидатов
- СМИ и кампании премьер-министров. Лоран Фабиус - Жак Ширак
Французская политическая традиция и СМИ
Исходной конфигурацией теорий массовой коммуникации является, очевидно, само понятие «массовая коммуникация», без которого, как это нетрудно себе представить, никакие ее теории вообще невозможны.18
Еще в 1909 году Ч. Кули, автор теории «приобщения» индивидов к «большему сознанию» как совокупности накопленных социально значимых «состояний чувствования» и «отображений» (imaginations), выделяет коммуникацию в качестве средства актуализации «органически целого мира человеческой мысли»19. Позднее Дж. Г. Мид (1931) в русле таких же рассуждений рассматривал общество как совокупность процессов взаимодействия индивидов друг с другом. Он отмечал, что тождество образующихся в сознании индивидов значений актов взаимодействия позволяет каждому из этих индивидов принимать на себя роль «другого», в том числе и «обобщенного другого», когда накопленный ими опыт предстает редуцированным таким образом, что выступает по отношению к ним в качестве общезначимого и общедоступного. Отсюда уже как бы само собой напрашивалось представление о «коммуникации», или общении коммуникатора и аудитории, как отношении «социальных акторов», которых телеологически объединяет одинаковый смысл, вкладываемый ими в распространяемые при этом сообщения. В этой связи не могло не обнаруживаться, что сама массовая коммуникация, - в том виде, в каком она сложилась и функционировала в конкретных исторических условиях, - оказывала на исследования и исследователей существенное влияние. Это становилось ясно и при анализе результатов влияния массовой коммуникации.
За свою историю теоретические исследования массовой коммуникации, если их рассматривать в целом, претерпели серьезные изменения. Будучи первоначально, как правило, непосредственно привязаны к эмпирическому анализу, как он проводился, в основном, под влиянием сиюминутного спроса, порождавшегося по-рыночному открытой конкурентной борьбой за массовую аудиторию, они носили преимущественно бихеовиористский характер, и не случайно на том этапе «в поле» работают такие известные теоретики социологии, как Лазарсфельд, Миллс и Мертон. Затем для теоретических исследований наступает длящийся до сих пор «академический период», когда рыночный стимулятор научного поиска как бы отпускает его на свободу: хотя действует он и с отнюдь неослабевающей силой, но при этом, давая теории «выговориться», уходит зачастую на задний план.
Другой существенной особенностью теоретических исследований масс-медиа является не просто их растущая тематическая диверсификация, но, вместе с тем, вбирание ими в себя фактически всего теоретического багажа и инструментария современной социологии, что поставило в качестве дежурного на повестку дня вопрос о сохранении ими, тем не менее, своей масскоммуникационной специфики. Тот же вопрос оказывается все более актуальным и применительно к разворачивающейся в настоящее время компьютеризации глобально осуществляемого общения.
Что касается исследований французских авторов, то можно утверждать, что эта тема во Франции оставалась долгое время маргинальной . Подтверждением этого является тот факт, что в 80-е годы на эту тему можно было найти всего лишь четыре статьи во «Французском журнале политической, науки»21. Только за последнее десятилетие XX века «коммуникация» заняла важное место в работах французских политологов. Помимо того, что этот феномен отражает возрастающее значение, которое придают взаимодействию со СМИ в политической жизни, он также указывает на тот интерес, который проявляет к этим проблемам молодое поколение французских ученых22. Именно журнал «Политике», который был основан в конце 80-х годов молодыми исследователями университета Париж-1, стал первым изданием, в котором начали публиковаться исследования на эту тему и число которых на сегодняшний день перевалило за несколько десятков. Изменение ориентации журнала «Мо» (переводится с французского как «Слова»), который был основан лингвистами, но, начиная с 1989 года стал открыт для публикации исследований и по социологическим специальностям, также явилось поводом для появления большого количества статей на интересующую тематику. Если сложить все статьи, появившиеся в журналах «Пувуар» и «Эрмес», а также во «Французском журнале политической науки» и других журналах, получается около 70 статей, появившихся в ведущих журналах Франции по социальным наукам на тему политической коммуникации начиная с 1990 по 1999 года. Написание диссертаций и выпуск книг по этой теме претерпели похожую эволюцию. Сегодня можно говорить о сообществе французских исследователей по данной тематике.
Сравнивая работы французских исследователей с их зарубежными коллегами, приходишь к выводу, что очевидная схожесть наблюдается в вопросах, касающихся природы отношений журналистов и политиков, эффектов, производимых «мессаджами» (политическими сообщениями) политиков, влияния избирательных кампаний на поведение электората. Но существуют и различия. Значительная часть англо-саксонских ученых разрабатывает эти проблемы, исходя из материала, собранного во время избирательных кампаний23. Французские исследователи часто базируются на других источниках: политические телепрограммы вне контекста избирательных кампаний, книги, написанные политиками (так как французский политик не может даже помышлять о том, чтобы занять высокое положение, не написав хотя бы одну или несколько книг).
Социологические проблемы современных политических кампаний
Традиционно считается, что избирательная кампания - лишь один из аспектов политического маркетинга. Однако, несмотря на это, она играет роль «локомотива», что связано со значимостью выборов для жизни общества . В чем же роль этого «локомотива»? Во-первых, выборы представляют собой такой политический институт, который позволяет индивидам и социальным группам сформулировать свои требования, соответствующие их реальным или мнимым интересам, а также обеспечить поддержку тем действиям политических лидеров, которые соответствуют ожиданиям большинства населения.
Во-вторых, голосование является одним из основных механизмов разрешения политических конфликтов, поскольку на выборах предполагается мирная конкуренция интересов различных групп общества.
В-третьих, выборы являются надежным средством легитимации политического режима, так как способствуют организации населения в политические партии, клубы избирателей и другие политические организации, созданные для отстаивания своих интересов, и тем самым ограничивают базу разного рода экстремистских движений левого и правого толка. Исходя из вышесказанного, выборы можно назвать важнейшим элементом политической коммуникации. От того, какого кандидата или какой парламент изберет народ, будет зависеть, какой будет внутренняя и внешняя политика государства на ближайшие годы.
Изучение проблемы выбора является одним из важнейших аспектов социологического анализа корпуса избирателей. Эмпирические исследования показывают, что в условиях элективного сдвига эта проблема проявляется наиболее отчетливо. Под элективным сдвигом исследователи социологии политики понимают результаты действий избирателей, не совпадающие с прогностическими ожиданиями социологов, экспертов и политиков. В зависимости от масштаба последствий для политической системы можно выделить следующие разновидности элективных сдвигов79.
Первая разновидность - институциональный элективный сдвиг. Она связана с качественными изменениями политической системы и с переходом к новому политическому режиму. Поэтому институциональный элективный сдвиг порождает новый тип легитимности, политической социализации и элективной культуры.
Вторая разновидность - функциональный элективный сдвиг. Он связан с элективными действиями, которые приводят к непрогнозируемому изменению расстановки политических сил. Причина функционального типа легитимности связана с умением мобилизовать ресурсы, правильно определить стратегию избирательной кампании, что способствует самоидентификации избирателей с данной партией или лидером.
Третья разновидность - тактический элективный сдвиг. В американской традиции эта разновидность получила название "the last minute swing" (сдвиг последней минуты). Своеобразие данного явления состоит в том, что в странах, где практикуются выборы, по мере приближения дня выборов растет изменчивость электората: за две недели до выборов и даже в сам день голосования почти 1/3 избирателей еще не делает окончательного выбора. Так что даже кандидаты, которые, казалось бы, уверенно идут впереди, боятся, что «активность в последнюю минуту» со стороны конкурента либо важные события внутри страны или на международной арене могут разрушить столь, на первый взгляд, уверенное лидерство. С другой стороны, кандидаты, считающие, что им приходится обороняться, должны сформулировать такие призывы, которые могли бы изменить ситуацию в их пользу. Ф. Лазерсфельд, одним из первых зафиксировавший сдвиг последней минуты еще на выборах 1940 г. в США, обратил внимание на специфические особенности, определившие выбор избирателя. Ф. Лазерсфельд назвал его «эффектом оркестрового вагона» . Иными словами, тот, кто оказался с победителем, считает и себя тоже победителем. На основании этого эффекта строится тактика конкретных избирательных кампаний. Рецепт достаточно прост и сводится к следующей рекомендации: следует выстрелить из всех ружей, и, может быть, одна пуля из множества попадет в десятку. Консультативные центры и конкретные разработчики в методических пособиях о тактике и стратегии избирательных кампаний следуют этим рекомендациям.
Первая проблема исследования внутренней природы элективного действия заключается в определении соотношения между рациональным и иррациональным в действиях избирателей. Критика рациональности ведется в двух плоскостях. Во-первых, подчеркивается методологическая уязвимость рационального выбора. «Деффектность в эмпирической работе возникает не просто из-за небрежности, - подчеркивают Грин и Шапиро, - но из-за того, что приверженцы теории рационального выбора допускают определенные характерные неточности при формулировании и проверке гипотез» . По мнению ряда социологов, возникает необходимость в исследовании методологического основания иррациональности политических процессов.
Суть второго направления состоит в противопоставлении традиции западной политической культуры, опирающейся на рациональность, и традиции иных политических культур, иррациональных по своей природе. Так ряд исследователей российской политической культуры считают, что в сознании российского избирателя причудливо переплетается отказ от государственности с верой во всесилие государства, олицетворяемого харизматическим вождем-тотемом .
Проблемы формирования имиджей кандидатов
Политика представляет собой такую область общественной жизни, где весьма заметное место занимает символика. Ее так и можно обозначить: «политическая символика». Это язык политики. В политическую символику оформлены государственные внутренние и внешние отношения, партийные программы, статус политических лидеров, их роли и т. д. Можно утверждать с полным основанием, что без символики, вне символики политика как социальный процесс не может состояться. Отсюда вытекает важность социологического анализа особенностей, закономерностей, специфики политической символики96.
Один из важнейших и надо заметить, к сожалению, малоисследованных вопросов, встающих при анализе политической символики, - ее генезис. И тут возможны два пути: один - «традиционный», другой - «декларативный»97. В первом случае политическая символика складывается естественно и закрепляется традицией. Смена караула у Букингемского дворца, выход королевы Великобритании в Английском парламенте в день открытия его очередной сессии и другие ритуалы в приверженной традициям Англии символизируют как само государство - Великобританию, так и его политическое устройство - конституционную монархию. Показательно, что многие возникшие по традиции государственные ритуалы в последующем становятся «протокольными». Таковы принятые во многих цивилизованных странах церемониалы вручения послами верительных грамот. Эти акты призваны символизировать «мир», «дружбу», «доверие» между договаривающимися государствами. Обычно декларативными символами служат государственные Герб, Флаг, Гимн. Положения о них обычно зафиксированы в специально принятых законах.
В особом исследовании нуждается феномен «символы власти». Можно утверждать, что вне таких символов не может быть самого феномена власти. И поскольку символы представляют собой не только материальные образования, в частности знаки, но и духовные (идеальные) системы, институт власти существует и действует благодаря, во-первых, материальным формам - таким как соответствующие одеяние, ордена, окружение («двор»), жилище («дворцы»), армия, аппарат управления (министры, сатрапы и т. д.) и, во-вторых, духовным, или идеальным формами, в числе которых наиважнейшим со времен образования цивилизаций служит мифология. Очень важно понять здесь, что все перечисленные атрибуты власти помимо своих, так сказать, «натуральных» функций выполняют совершенно непременно символические функции, и именно несут дополнительный социально принятый и утвержденный (санкционированный) смысл, в чем, собственно, и коренится природа социальной символики. Королевский дворец, к примеру, - это не просто жилище коронованной особы, он призван символизировать королевскую власть, именно поэтому он - дворец, и не просто дворец, а королевский, построенный определенным образом и непременно превосходящий все остальные дворцы в данном государстве своими размерами, роскошью, убранством и вообще архитектурой. Нельзя не обратить внимания, что уже здесь заключена показательная для всякого символа и тем более символа власти духовная (идейная, идеологическая) детерминанта, происхождение которой, по-видимому, может быть объяснено (по крайней мере на данный момент времени) в связи с теорией архетипов. Действительно, между архетипами и символами власти и наоборот -символами и архетипами имеет место прямая связь и взаимообусловленность, которые нуждаются в самом серьезном и, разумеется, более подробном анализе .
Безусловный интерес представляет и вопрос о политическом лидере как символе. Выделим здесь следующие моменты. Во-первых, различие между феноменами «лидер» и «лидер-символ». В отличие от «просто-лидера» «лидер-символ» непременно заключает и передает некоторый дополнительный смысл, например, жестокости, мудрости, мученичества и т.д. В мировой истории император Цезарь - это символ мудрости. Царь Иван Грозный - символ жестокости. Отсюда видно, что символ в политике выполняет нередко, как это имеет место в данном случае, функцию некоторого эталона. Во-вторых, «лидер-символ» олицетворяет определенную эпоху. Так, в России царь Петр Великий символизирует время исторических преобразований русского общества. Иосиф Сталин символизирует утверждение в России социалистического строя. В-третьих, в оценках символического значения политических лидеров возможны достаточно разнообразные подходы, которые в целом могут быть подразделены на «произвольные» и «научные»99.
В последние годы получила развитие особая научная дисциплина проксематика100. Эта дисциплина призвана заниматься законами символизации времени и пространства. В разных культурах укореняются своеобразные, но адекватные данной культурной системе проксематические зоны. В этом плане в высшей степени показателен протестантизм с его организованностью, любовью к порядку, что в свое время было блестяще показано М. Вебером в его классическом труде «Капитализм и протестантская этика». Знаменитое положение Б. Франклина: «Время - деньги!» можно рассматривать как характерный для американской культуры символ отношения к делу. В политическом плане местоположение в отношении к политическому лидеру (монарху, президенту, партийному лидеру) символизирует статус и роль приближенного в политической иерархии.
СМИ и кампании премьер-министров. Лоран Фабиус - Жак Ширак
Очень хорошим примером того, насколько важен имидж для политического деятеля, является недолгое (по французским меркам) пребывание первой во Франции женщины на посту премьер-министра.115 Имя этой женщины - Эдит Крессон. Она занимала этот пост с 15 мая 1991 года по 2 апреля 1992 года. Назначение женщины на такой высокопоставленный пост было частью плана электоральной борьбы президента-социалиста Франции Франсуа Миттерана. В тот год должны были состояться выборы в местные органы власти, а через год - в национальный парламент. К тому времени социалисты уже в течение 10 лет находились у власти. Для развитой демократической страны это довольно большой срок. Назначением женщины на пост премьер-министра французский президент предполагал придать своей партии власти своего рода «второе дыхание». Эксперты Миттерана по коммуникации убеждали его в том, что во французском обществе в тот период восторжествовали «женские» - как они их называли - ценности: благотворительность, гуманизм, мягкость, стремление к гармонии, желание быть ближе друг к другу, акцент на экологических проблемах, угрожающих жизни нации. Миттеран понял их таким образом, что Франция нуждается в женщине премьер-министре. В то время Жак Сегела, наверное, самый известный и авторитетный советник Миттерана по коммуникации, говорил, что женщина премьер-министр решала бы все встающие перед страной трудности мягко. Назначение женщины на этот пост было бы одним из лучших решений проблемы по удержанию доверия избирателей на должном уровне и привлечения в свой лагерь новых сторонников.
Необходимо учитывать, что май 1991 года - это период, когда только что закончилась война в Персидском заливе, активное участие в которой принимала и Франция. Поэтому Франции нужен был во главе правительства лидер, который олицетворял бы собою мягкость и мир. Эту роль, согласно советникам французского президента по коммуникации, могла взять на себя женщина. У Миттерана, таким образом, был свой план с назначением женщины на пост премьер-министра. В принципе, Миттерану, которому было необходимо обновить свой имидж, удалось это осуществить. Он стал первым, у кого хватило мужества поставить во главе правительства женщину. В Европе это было воспринято как один из признаков продолжающейся во Франции модернизации общественной жизни, а в самой Франции как возвращение к истокам программы социалистов 1981 года, когда они пришли к власти и когда казалось, что наступает новая эра во французской политической жизни. В 1983 Миттерану нашел в себе мужество назначить премьер-министром самого молодого в его команде Лорана Фабиуса, а в 1991 году он пошел еще дальше и назначил на этот пост женщину. Такова была логика французского президента, который ко времени своего прихода в Елисейский дворец (место пребывания французского президента) научился работать со СМИ и извлекать из этого максимальную для себя выгоду.
Само назначение было спланировано таким образом, чтобы достичь эффекта максимальной отдачи во французских СМИ. Эдит Крессон стала премьер-министром 15 мая 1991 года. Но еще за два-три дня до этого был пущен слух о том, что Мишель Рокар (бывший до Крессон премьер-министром) может быть снят со своего поста. Рано утром 15 мая Жак Сегела в интервью на радио «Франс Интер» очень прозрачно намекает, что дни правительства Мишеля Рокара сочтены. В этот же самый день газета «Либерасьон» выходит с заголовком на первой полосе: «Рокар уволен со своего поста слухами». В центре внимания постепенно оказывается Эдит Крессон. Жан-Луи Бьянко, генеральный секретарь канцелярии президента, распространяет информацию, что Крессон будет следующим премьер-министром. Общественное мнение подготовлено, назначение фактически состоялось. Оставалось только составить официальную бумагу и поставить под ней подпись президента.
Однако дальнейшее развитие событий показало, что просто подготовить общественное мнение к назначению на пост премьер-министра женщину еще недостаточно. Необходимо очень активно продолжать работать в сфере политической коммуникации, выстраивая, в частности, определенный имидж нового политического деятеля. Нужно налаживать связи со средствами массовой информации. К сожалению, Эдит Крессон не смогла справиться с этой задачей. Каково же было развитие событий? Смысл назначения Эдит Крессон был в том, чтобы она смогла вписаться в образ человека, при помощи которого Франсуа Миттеран открывает своего рода «второе дыхание» пребывающих у власти социалистов, хотящих эту власть на предстоящих парламентских выборах за собою сохранить. Поэтому она должна была воплощать так называемые «женские» ценности: умиротворение, доброту, мир, дипломатичность, мягкость и т.д. Но одновременно она должна была стать лидером - главой правительства, осуществляющего в то время значительные реформы во французской экономике, которые не всем нравились. Здесь, напротив, нужны были такие качества как напористость, непреклонная воля, жесткость.
