Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретико-методологические основы исследования медиакратии как пространства урегулирования политических конфликтов 20
1.1. Медиакратия как форма политической реальности и пространство урегулирования политических конфликтов 20
1.2. Политические конфликты в современном мире и способы их разрешения 35
1.3. Роль информационных технологий в урегулировании политических конфликтов 67
ГЛАВА II. Влияние медиакратии на урегулирование российско-грузинского конфликта 2008 года 83
2.1. Российско-грузинский конфликт в контексте медиакратии иинформационная война между Западом и Россией 83
2.2. Роль медиасреды в процессе урегулирования российско-грузинского конфликта 2008 года 103
2.3. Интеграция в глобальную медиа-политическую систему как способ повышения эффективности урегулирования политических конфликтов 133
Заключение 163
Список использованной литературы
- Политические конфликты в современном мире и способы их разрешения
- Роль информационных технологий в урегулировании политических конфликтов
- Роль медиасреды в процессе урегулирования российско-грузинского конфликта 2008 года
- Интеграция в глобальную медиа-политическую систему как способ повышения эффективности урегулирования политических конфликтов
Введение к работе
Актуальность. Современное общество можно охарактеризовать как общество, существующее в рамках непрерывных процессов глобализации, расширения границ информационного пространства и процесса медиатизации политики1. Вмешательство СМИ в политику приводит к снижению количества закрытой информации о принятии политических решений, в том числе с помощью политических переговоров. Систематическое получение сведений аудитории о том, что обсуждается на межгосударственных встречах, формирует картину мира, которая определяет отношение к ряду государств, а, следовательно, и их аргументам, высказанным в ходе переговоров.
За последние годы конфликты в сфере энергетических отношений России и Украины, события в Южной Осетии 2008 года, а также вхождение Крыма в состав России нанесли ущерб имиджу России в глазах западной общественности. По мнению О. Яхно, «в западных СМИ вновь актуализировался образ России как гегемона и захватчика. Действия России сравнивались с вторжениями СССР в Афганистан, Венгрию и Чехословакию»2. В результате специально сформированный западными политтехнологами негативный образ современной России не только активно внедрялся в сознание европейской общественности, но и был неоднократно использован для оказания давления на Россию в ходе переговоров и консультаций в Совете Безопасности ООН по украинской проблеме. При этом на европейскую и мировую общественность со
1 Термин «медиатизация» ввел английский ученый Дж. Томпсон в работе «Медиа и
модернити», говоря о роли СМИ как об институте, формулирующем стереотипы
поведения в обществе и даже культуру.
2Яхно О. Уроки грузино-осетинского конфликта для России [Электронный ресурс] URL:
стороны западных СМИ оказывалось интенсивное медиадавление3,
которое стало существенным фактором искажения политической
реальности в информационном пространстве и тенденциозного
отношения к российским доводам и аргументам, выдвигаемым в ходе
переговоров с ведущими странами мира. Это подчеркивает
необходимость исследования роли воздействия масс-медиа на
современные политические процессы, переговоры и разрешение международных конфликтов, принимающее в современном мире форму медиакратии.
Во многих случаях давление, оказываемое на участников международного конфликта со стороны СМИ, является прямым следствием их встроенности в различные национальные сегменты (англосаксонский, западноевропейский и др.) мировой политической системы. Эта встроенность требует внимательного изучения процессов интеграции политической и информационной систем для уточнения степени их влияния на политические процессы, в том числе на урегулирование политических конфликтов. Так, И. Засурский, определяя понятие медиа-политической системы, говорил о том, что она «отражает структурные особенности политической системы любого государства»4. Вместе с тем, исследование глобального медиапространства позволяет сделать вывод о том, что СМИ, осуществляющие вещание на глобальную аудиторию, также в совокупности формируют единую систему, которую отличает неформальная иерархия, наличие явных лидеров в лице англоязычных медиа и их последователей (иных европейских СМИ), которые
3 Под медиадавлением в рамках данного диссертационного исследования автор понимает
целенаправленное воздействие СМИ на акторов мировой политики, имеющее своей целью
изменение его позиции в решении какого-либо вопроса, в том числе в процессе
урегулирования политического конфликта.
4 Средства массовой информации России/ Под ред. Я.Н. Засурского - М.: Аспект Пресс,
2011. С. 78.
более осторожны в высказываниях и, как правило, включаются в
обсуждение политических вопросов после появления интегрированной
позиции, выраженной в англо-язычных медиа. Также медиа-
политическую систему отличают идентичные политические ценности -
взгляды на происходящие события, на акторов мировой политики, что
также позволяет говорить о наличии неформальных правил
функционирования всей системы. Именно наличие определенных ценностей, формирующее видение происходящих событий и приводящее к формированию медиареальности5, обеспечивает преемственность идей и целей политической элиты в медиасообществе.
Исследование роли медиакратии в российско-грузинском
конфликте 2008 года приобретает особую актуальность в связи с кризисом в Украине, породившим противостояние между Россией, вставшей на защиту своих соотечественников в Крыму, в южных и юго-восточных областях Украины, с одной стороны, и националистическим руководством Украины, пришедшем к власти в результате вооруженного переворота, инсценированного и поддержанного США и его западными союзниками, с другой. Причина этого в том, что условия протекания острого кризиса в Украине и воссоединение Крыма с Россией во многом идентичны начальным условиям грузино-югоосетинского конфликта 2008 года, особенно – в части, касающейся роли медиакратии и использования западными странами (поддерживавшими тогда Грузию, а теперь – националистов в Киеве) технологий информационной войны против России.
5 Под медиареальностью автор понимает совокупность информационных сообщений о политических событиях, их значимости, причинах, последствиях и участниках, рассматривая ее как одну из составляющих политической реальности, подвергающейся мифологизации.
Таким образом, актуальность темы исследования определена
современным этапом развития общества в условиях медиакратии, в
рамках которой СМИ становятся средством давления на отдельные
государства, а также существенно снижают эффективность традиционных
методов разрешения международных конфликтов, таких как
политические переговоры. Мировое сообщество в условиях обострения различных форм международных конфликтов остро нуждается в принятии специальных мер, как на уровне отдельных государств, так и в рамках международного права, позволяющих минимизировать негативное влияние СМИ на переговорный процесс. При этом отдельного внимания заслуживает медиативная модель переговоров, которая может стать средством привлечения внимания мировой общественности к аргументам каждой из сторон.
Степень научной разработанности проблемы. В своем
исследовании диссертант опирался на значительный массив научных трудов и публикаций других авторов – политологов, философов, политических психологов, экспертов по СМИ и массовой коммуникации. В целом всех их можно разделить на семь основных групп.
В первую группу источников можно включить работы авторов, посвященные политическим конфликтам различного характера, а также методам их разрешения и урегулирования: П.А. Цыганкова, М.М. Лебедевой, В.А. Ачкасова, К. Боулдинга, Р. Дарендорфа, Л. Козера, А.И. Гушера, Е.Г. Барановского и Н.Н. Владиславлевой и др.6
6 Барановский Е.Г., Владиславлева Н.Н. Методы анализа международных конфликтов. М.,2002; Dahrendorf, R. The Modern Social Conflict: An Essay on The Politics of Liberty. Berkeley, Los Angeles: University of California Press, 1988; Boulding K. Conflict and Defence: A General Theory. N.Y., 1963; Козер Л. Функции социального конфликта. М., 2000; Цыганков П.А. Теория международных отношений. М., 2003; Доронина Н.И. Международный конфликт. М., 1981; Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов. М., 1997; Лебедева М. М., Хрусталев М.А. Основные тенденции в зарубежных исследованиях международных
Ко второй группе источников относятся классические работы
теоретиков информационного общества: К. Дойча, Э. Тоффлера, П.
Дракера, А. Туроу, Л. Турена, М. Кастельса, Р. Инглегарта, А. Этциони,
Д. Белла, П. Норриса и др.7. В данных исследованиях подробно
рассматриваются особенности конструирования политической реальности
в результате воздействия средств массовой информации на
индивидуальное и общественное сознание. Авторы этих работ подчеркивают, что влияние информации в современном мире объясняется не только особой ролью знания в политических процессах, но и способностью управлять образами и символами, формирующими картину мира глобальной аудитории, которая позволяет отдельным политическим ценностям существовать, а другие устраняет, одним политическим решениям дает жизнь, а появлению других препятствует в результате их несоответствия существующим стереотипам. Современные работы большинства исследователей указанной группы посвящены роли Интернета, а также его функциям в процессах формирования общественного мнения относительно объекта, предмета и самого хода политических переговоров.
В третью группу источников включены работы зарубежных авторов о медиакратии и ее влиянии на политические процессы в современном мире, а также о взаимодействии политики и масс-медиа в процессе управления массовым сознанием. К работам этой категории
переговоров // Мировая экономика и международные отношения. 1989. № 9; Лебедева М.М. Межэтнические конфликты на рубеже веков (методологический аспект) // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 5; Международные конфликты / Под ред. В.В. Журкина и Е.М. Примакова. М., 1972; Дмитриев, А.В. Социальный конфликт: общее и особенное. М., 2001.
7 Castells M. Mobile Communication and Society, 2011; Etzioni A. Next: The Road to the Good Society, 2001 и др.
относятся труды Т. Мейера, Л. Хичмана, Дж. Сартори8. В их трудах
раскрывается понятие медиакратии как формы существования
политической реальности, тесно взаимосвязанной со средствами
массовой информации. Авторы очертили систему координат для
восприятия роли медиа в современном мире, а также характер их власти и
отличие этой власти от политической. Между сторонниками медиакратии
ведутся дискуссии о том, какой именно элемент в системе отношений
«власть-медиа» является доминирующим. Если в конце XX века
утверждалось, что СМИ имеют возможность доминировать над
политической элитой, то к началу XXI века этот тезис приобрел иное
значение даже в трудах сторонников теории о всесильных СМИ, таких
как Томас Мейер. Кроме того, данный спектр исследований связан с
анализом медиа-политического взаимодействия в рамках
демократических государств, а также с рассмотрением нового типа демократий, совершенных по форме и деформированных по содержанию. К числу работ данной категории также относятся труды Э. Канетти, Т. Мейера, П. Голдинга, Дж. Ф. Ситтона, Дж. Каррана, Дж. Мёрдока, Н. Чомски9 и др. А также работы, посвященные роли аудитории в рамках медиакратии, к числу которых относятся исследования Дж. Сартори, Р. Вильямса, А. Макробби, Т. Модлески, С. Холла, Д. Морли, Дж. Хартли10.
8 Meyer T. Media Democracy: How the Media Colonize Politics. Wiley, 2002; Meyer T.,
Hichman L. The Theory of Social Democracy. Polity, 2007; Sartori G. The Theory of
Democracy Revisited. Chatham House Publishers, 2005.
9 См.: Канетти Э. Масса и власть. Перевод с нем. и предисл. Л. Ионина. Масса и власть.
М.: Изд. фирма Ad Marginem, 1997; Sitton J. F. Habermas and Contemporary Society. – N. Y.:
Palgrave Macmillan, 2003; Curran J., Gurevitch M. Mass Media and Society. - London: Edward
Arnold, 1991; Golding P., Murdock G. Culture, Communication and Political Economy // Mass
Media and Society. - London: Edward Arnold, 1981; Chomsky N. Media Control: The
Spectacular Achievement of Propaganda. - N.Y.: Seven Stories Press, 2002.
10 Storey J. An Introductory Guide to Cultural Theory and Popular Culture. - Athens, University
of Georgia Press, 1993; Williams R. On Television: Selected Writings. - London, Routledge,
1989; McRobbie A. Postmodernism and Popular Culture. - London: Routledge, 1994; Modleski
К четвертой группе источников относятся труды зарубежных
авторов в области политической коммуникации: Г. Маклюэна, Г.
Лассуэла, М. Хоркхаймера и Т. Адорно, Г. Маркузе, П. Лазарсфельда, Ю.
Хабермаса, П. Бурдье, Ж. Бодрийяра и др.11 В рамках данной группы
работ рассматриваются особенности массовой коммуникации и их
влияние на продуктивность и исход политических переговоров. Авторы
данных работ рассматривают СМИ не только в качестве каналов
коммуникации, но и в качестве составной части единой медиасистемы,
которая в современных условиях может выступать в роли глобальной
медиа-политической системы. При этом вклад данной группы
исследователей в научную разработанность темы диссертации
определяется значимостью дискуссии о взаимосвязи политики и СМИ.
К пятой группе источников можно отнести исследования,
посвященные управлению общественным мнением и массовым
политическим поведением: Э. Ноэль-Нойман, С. Московичи, У. Липпмана, Г. Лебона, Г. Тарда, Э. Канетти, Х. Ортеги-и-Гассета12. В
T. Loving with a Vengeance: Mass Produced Fantasies for Women. - Camden, CT: Archon Books, 1982; Hall S. Encoding/Decoding // Media and Cultural Studies. Key Works. - L., 2001; Morley D., Chen K.-H. (eds). Stuart Hall: Critical Dialogues in Cultural Studies. - London: Routledge, 1995; Hartley J. Communication, Cultural and Media Studies: The Key Concepts. -Routledge Key Guides, 2002.
11 Маклюэн М. Понимание медиа: внешние расширения человека. – М.: Жуковский, 2000;
Лассуэл Г. Пропаганда и продвижение // Психология масс. – Самара, 1998. Lasswell G.
Propaganda technique in the world war. L.; N. Y., 1927; Lippman W. Public Opinion. – N.Y.,
1954; Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. Философские фрагменты /
Пер. с нем. М. Кузнецова, - М.: Медиум, 1997; Маркузе Г. Одномерный человек, - М.:
АСТ, 2003; Lazarsfeld P., Merton R. Mass Communication, Popular Taste and Organized Social
Action // The Communication of Ideas. - N. Y.: Harper and Brothers, 1948; Хабермас Ю.
Моральное сознание и коммуникативное действие / Пер. с нем. под ред. Д. В. Скляднева,
послесл. Б. В. Маркова. — СПб.: Наука, 2000; Луман Н. Медиа коммуникации. – М.:
Издательство Логос, 2005.
12 Бернайз Э. Пропаганда // Психология масс. – Самара, 1998; Ноэль-Нойман Э.
Общественное мнение. Открытие спирали молчания. – М.: Прогресс, 1996; Lippman W.
Public Opinion. – N.Y., 1954; Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии
данных работах рассматривается не только вопрос подготовки
общественного сознания к проведению и исходу переговорного процесса,
но также обосновывается тезис об унификации политических ценностей и
идей, которые в результате приводят к навязыванию решений,
принимаемых одной из сторон переговоров. В частности, У. Липпман
пишет об американизации сознания, которая является неотъемлемым
атрибутом формирования общественного мнения. Влияние
американизации сознания, пишет автор, сильнее в вопросах
формирования подготовки политических решений, угодных США, чем
прямое давление или другие традиционные методы. К этой же категории
относятся работы авторов, исследовавших феномен массового
политического манипулирования, в том числе труды Э. Бернайза, Г. Лебона, Г. Тарда, Э. Канетти, Ю. Хабермаса13.
К шестой группе можно отнести источники, посвященные проблеме политических переговоров и другим методам разрешения политических конфликтов, авторства И.А. Василенко, М.М. Лебедевой, В.Л. Исраэляна, Г. Киссенджера, Г. Никольсона, Р. Фишера, У. Юри, Р.О. Кохейна, М. Де Фелюера, Г. Райффа, Дж. Рубина, Р. Уолтона, У. Зартмана и др.14 Данная категория работ раскрывает содержание и особенности
масс. / Пер. с фр. М.: «Центр психологии и психотерапии», 1998; Лебон Г. Психология народов и масс — М.: Академический проект, 2011; Тард Г. Мнение и толпа // Психология толп. — М.: Институт психологии РАН; Издательство КСП+, 1999; Канетти Э. Масса и власть. М.: Изд. фирма Ad Marginem, 1997; Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. – М.: АСТ, 2001.
13 Бернайз Э. Пропаганда // Психология масс. – Самара, 1998; Лебон Г. Психология
народов и масс — М.: Академический проект, 2011; Лебон Г. Психология народов и масс
— М.: Академический проект, 2011; Тард Г. Мнение и толпа // Психология толп. — М.:
Институт психологии РАН; Издательство КСП+, 1999; Канетти Э. Масса и власть.
Перевод с нем. и предисл. Л. Ионина. Масса и власть. М.: Изд. фирма Ad Marginem, 1997;
Фромм Э. Бегство от свободы. – М. 1990 и др.
14 Селлих К., Джейн С.С. Переговоры в международном бизнесе. М., 2004; Исраэлян В.Л.
Дипломаты лицом к лицу. М., 1990; Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997; Никольсон Г.
политических переговоров в современных условиях, а также позволяет определить роль переговорщика (или посредника) в организации переговорного процесса в конфликте, протекающем в условиях медиакратии и давления со стороны «мирового общественного мнения».
К седьмой группе работ отнесены исследования в сфере кибердипломатии, в которых подробно описываются методы ведения переговоров и медиации в условиях информационного давления со стороны печатных и электронных СМИ, а также способы превентивного воздействия на медиапространство с целью повышения продуктивности переговоров. К числу исследований данной категории можно отнести труды У. Дизарда, С. Ноорта, С. Анхольта, С. Пахлави, И. Поттера, Дж. Стейна, Дж. Кована, С. Дюпона, К. Лорда, Дж. Курбанлийя, А.И. Кубышкина и Н.А. Цветковой15.
Дипломатия. М.: ОГИЗ, 1941; Фишер Р., Юри У. Путь к согласию, или переговоры без поражений. М., 1990; Василенко И.А. Политические переговоры. - М.: ИНФРА-М, 2010; Raiffa H. The Art and Science of Negotiation. Harvard University Press, Belknap Press, 2003; Rubin J., Brown B. The Social Psychology of Bargaining and Negotiations. N.Y., Praeger, 2008; Rubin J.Z. Cоnclusion: International Mediation in Contex// Mediation in International Relations: Muitiple Approaches to Conflict Management/ Ed. By J Bercovitch and J. Z. Rubin. N.Y.: St. Martin1s Press, 2002; Walton R.E., McKersie R.B. A Behavioral Theory of Labor Negotiations: An analysis of a Social Interaction System. L.: McGraw-Hill, 1965; Walton R. E. International Decision Making and Identity Conflict, in M. Tuite, R. Chisholm and M. Radnor (eds.), Introrganizational Decision Making (Chicago, Aldine); Zartman W.I. Negotiation and Conflict Management: Essays on Theory and Practice. Routledge, 2008; Лебедева М.М. Технология ведения переговоров. М.: Аспект-Пресс, 2010.
15 Кубышкин А.И., Цветкова Н.А. Публичная дипломатия США.- М.: Аспект Пресс, 2013; Dizard Jr. Digital diplomacy: U.S. Foreign Policy in the Information Age. Westport, Conn.: Praeger. 2001; Potter E.H. Cyber- diplomacy: Managing Foreign Policy in the Twenty-First Century. McGill-Queen's Press - MQUP, 2002; Stein G. J. Diplomacy in the Digital Age: Essays in Honour of Ambassador Allan Gotlieb. Random House LLC, 2011; Pahlavi C. P. Cyber-diplomacy: A New Strategy of Influence. Halifax: McGill University, 2003; Noort C. Social Media Strategy: Bringing Public Diplomacy 2.0 to the Next Level// San Francisco: Consulate General of the Nederlands, 2001; Cowan G., Arsenault A. Moving from Monologue to Dialogue to Collaboration: The Tree Layers of Public Diplomacy// Annals of the American Academy of Political and Social Science. March 2008. No 616; DuPont S. Connection Technologies in U.S. Foreign Policy an overview of «21st Century Statecraft» & «Internet Freedom»; Lord K. Voices
Объектом исследования выступает медиакратия в системе политических отношений современного общества. Предметом -особенности урегулирования политических конфликтов в условиях медиакратии (на примере российско-грузинского конфликта 2008 года).
Цель данного диссертационного исследования состоит в
определении роли медиакратии в урегулировании современных
политических конфликтов (на примере российско-грузинского конфликта 2008 г.). Исходя из данной цели, были поставлены следующие задачи:
- дать характеристику медиакратии как новой форме политической
реальности и пространства конфликтных отношений;
- выявить и классифицировать основные подходы к
урегулированию политических конфликтов в условиях медиакратии и
формирующегося информационного общества;
- установить роль современных технологий информационного
управления массовым сознанием и массовым поведением в
урегулировании политических конфликтов;
- дать характеристику российско-грузинскому конфликту 2008 года
и процессу его урегулирования в контексте медиакратии;
- определить роль масс-медиа в процессе урегулирования
российско-грузинского конфликта 2008 года;
- предложить способы повышения эффективности урегулирования
политических конфликтов, в том числе с помощью интеграции в
глобальную медиа-политическую систему.
of America: U.S. Public Diplomacy for the 21th Century. Wash., D.C. Brookings Institution, 2008; Kurbalijia J. Digital diplomacy: What is new// Reflection on Diplomacy; Arsenault A. Public Diplomacy 2.0// Toward a New Public Diplomacy: Redirecting U.S. Foreign Policy/ Ed. By P. Seib. L., N.Y.: Palgrave Macmillan, 2009; Anholt S. Public Diplomacy and Place Branding: Where`s the Link// Place Branding. 2006. Vol. 2. P. 272-274; Anholt S. The Important of National Reputation// Engagement. Public Diplomacy in a Globalized World/ Ed. By J. Welsh, D. Fearn. L.: Foreign and Commonwealth Office, 2008.
Теоретико-методологическая основа исследования
основывается на системном, структурно-функциональном, сравнительно-
политическом, институциональном и других научных подходах, включает
в себя широкий спектр современных методов политических
исследований. Методология исследования определяется, с одной стороны, объективными факторами, тенденциями и закономерностями развития политической науки, в том числе такой ее важнейшей составляющей как теория международных отношений, а с другой – авторским научным подходом, научной концепцией и позицией диссертанта. В своем исследовании автор придерживался принципов системности, объективности, историзма.
Системный подход в рамках диссертационного исследования
применялся для общего анализа системы международных отношений и
особенностей глобальной медиа-политической системы, а также для
оценки того влияния, которое они оказывают на ключевых акторов
мировой политики. В данном контексте особую значимость имеет
структурно-функциональный подход, который позволил выявить роль
СМИ как фактора, оказывающего влияние на исход политических
конфликтов и возможность отдельных государств-участников конфликта
донести свою точку зрения в зависимости от их места в глобальной
медиа-политической системе. Этот же подход использован для
определения объективных оснований и перспектив улучшения имиджа
государства и совершенствования эффективности отечественной
дипломатии путем интеграции в глобальную медиа-политическую
систему и определения своей в ниши в рамках сложившегося в условиях
медиакратии особого формата информационно-политического
пространства.
Применение институционального подхода позволило выделить
основные процессуальные особенности урегулирования политических
конфликтов в условиях медиакратии, а также охарактеризовать
трансформацию их роли в результате целенаправленного
медиавоздействия в базисе унифицированного информационного
пространства. Институциональный анализ процессуальных особенностей
ключевых методов разрешения политических конфликтов позволил
сформулировать тезис о нарастающей значимости медиации как формы
разрешения конфликта с привлечением посредника, способного
задействовать медиаресурс для выравнивания позиций участников в информационном пространстве.
Сравнительно-политологический метод позволил автору выявить
особенности и различия в тактике медиасопровождения
дипломатической деятельности у России и США, а также сформулировать предложения по совершенствованию информационно-пропагандистской деятельности российских ведомств, занимающихся представлением России на международной арене.
В диссертационном исследовании также применялись методы
политической психологии для оценки роли современных технологий
формирования общественного мнения, в том числе - манипулятивных, в
политических переговорах и иных способах урегулирования
политических конфликтов.
Использование инструментария теории международных
отношений и ее составляющей - теории структурализма - в рамках
диссертационного исследования позволило определить роль
представлений и стереотипов о государстве и его внешней политике при возложении ответственности за политических конфликт и исход его разрешения на отдельных участников.
Методы политической имиджелогии и политической
коммуникативистики стали основой для формирования представлений о
роли имиджа России на международной арене и особенностей
формирования ее образа российскими и западными СМИ во время
конфликта в Южной Осетии 2008 года, а также для выработки
практических рекомендаций по повышению коммуникативной
эффективности с помощью инструментов национального брэндинга и устранению стереотипов, лежащих в основе многих информационных войн, ведущихся против России.
Методы политической регионалистики были применены в той части диссертационного исследования, которая связана с анализом трансформации медиапотоков разных регионов мира после вовлечения в процесс разрешения конфликта между Россией и Грузией бывшего президента Франции Н. Саркози.
Новизна результатов исследования определяется постановкой научной проблемы, намеченной целью и решаемыми в диссертации задачами. Она заключается в следующем:
-
Установлено, что медиакратия является неотъемлемой частью мирового политического процесса на современном этапе и отражает особенности современного управления обществом, в котором конструктивные технологии информационного воздействия сочетаются с манипуляцией общественным сознанием, созданием меню предпочтений и навязываемых политическим акторам вариантов политического поведения.
-
Выявлен диссонанс между распространенным восприятием роли СМИ в мировом политическом процессе и их действительной ролью при медиакратии; установлено, что в действительности СМИ являются, скорее, способом тонкого, но эффективного управления обществом,
нежели элементом, способствующим всемерному развитию демократии.
Довольно часто в современной политической практике (в том числе в
практике урегулирования политических конфликтов) свобода слова и
плюрализм мнений, присутствующие в доминирующем
медиапространстве, имеют четко очерченные границы, а инакомыслие и поддержка альтернативных ценностей часто не допускаются.
-
Выявлено, что тесная интеграция медиа и политики определяет черты современных политических конфликтов, в которых информационная война является самостоятельной, но, при этом, неотъемлемой частью противостояния, зачастую определяющей исход конфликта.
-
В условиях медиакратии и цифрового неравенства обнаруживает себя изменение роли традиционного переговорного процесса в урегулировании конфликта. В частности, прямые политические переговоры, предназначенные для обмена аргументами сторон, осложняются медиадавлением и публичным игнорированием позиций других участников в информационном пространстве. Конфликтующие стороны все чаще стремятся не столько к выработке взаимовыгодного решения, сколько к удовлетворению собственных интересов с помощью вовлечения наиболее авторитетных СМИ в противостояние со своим конкурентом.
-
Установлено, что в современных конфликтах агрессивное поведение участников может быть спровоцировано реакцией медиасреды, которая в условиях медиакратии выступает как рамочный фактор конфликтного противостояния. В результате такая реакция медиапространства, принимающая форму агрессии, может блокировать прямой канал коммуникации между участниками конфликта. В результате разрешение конфликтной ситуации становится возможным
только в результате привлечения медиатора, основной функцией
которого в процессе урегулирования конфликта становится донесение
аргументов до мировой общественности и изменение общественного
мнения в ту или иную сторону. Таким образом, в ходе исследования
установлено, что медиакратия формирует новый тип посредника, который
с помощью собственного медиаресурса способен выровнять
коммуникационные возможности участников конфликта и донести наиболее важные аргументы обеих сторон до широкой общественности.
-
Установлено, что интеграция в глобальную медиа-политическую систему на современном этапе развития международных отношений является одним из наиболее оптимальных методов повышения дипломатической эффективности и информационной представительности на международной арене, необходимой при разрешении политических конфликтов.
-
Предложен ряд эффективных мер по увеличению переговорного потенциала российских министерств и ведомств, участвующих в реализации российской внешней политики, путем развития «кибердипломатии» и проведения национального брэндинга, устраняющего ключевые стереотипы, лежащие в основе большинства информационных войн против России.
Положения, выносимые на защиту:
1. Влияние медиакратии на современные политические процессы
ведет к тому, что урегулирование и разрешение политических
конфликтов довольно часто происходит в рамках медиативной модели – в
особом формате, минимизирующим негативные последствия
конфликтного взаимодействия, если соперничество сторон
разворачивается в условиях фактической монополии различных
медиагрупп на оценку, анализ и интерпретацию событий для мировой общественности.
2. Проявления медиакратии в современных условиях ставят под
сомнение справедливость широко распространенного суждения о том, что
СМИ являются полностью независимыми и способствуют свободе слова и
плюрализму мнений. Сложившаяся глобальная медиа-политическая
система, включая ее самую независимую составляющую – Интернет,
использует значительный манипулятивный потенциал современных СМИ
в политической борьбе акторов международных отношений за мировое
лидерство, влияние, ресурсы. Внешнеполитическое влияние
современного государства во многом определяется его национальным медиаресурсом и поддержкой со стороны глобальной медиакратии, а также доступом к каналам массовой коммуникации, востребованным у мировой общественности.
2. Сама медиативная модель основана на привлечении к
разрешению конфликта посредника (медиатора), который осуществляет
работу с каждым участником конфликта, позволяя вырабатывать
рациональное, взаимовыгодное для сторон решение, проверять
информацию, а также использовать собственные статусные (формальные
и неформальные) позиции для работы с мнением мирового сообщества.
3. В качестве одного из способов завершения политического
конфликта в современном мире активно используется апелляция к
мнению мировой общественности, которое предварительно формируется
самими противоборствующими сторонами с помощью подконтрольных
им СМИ. Это, в свою очередь, не способствует устранению
противоречий, лежащих в основе конфликтов, и не приводит к их
мирному урегулированию и разрешению, а лишь создает иллюзию
достижения взаимовыгодного согласия за счет перевода конфликта в
латентную фазу. Кроме того, при интенсивном медиадавлении
традиционные методы разрешения политических конфликтов во многом
теряют свою эффективность, поскольку внешнее информационное поле,
формирующееся вокруг конфликта и его участников, формирует
собственную виртуальную реальность и препятствует развитию
переговорного процесса, выдвижению альтернативных мнений,
аргументов и взаимному уточнению позиций.
4. Современные политические конфликты плотно вписаны в
информационный контекст, и действия их участников в медийном
пространстве являются неотъемлемой частью самого конфликта. Это
подтверждает пример противостояния Грузии и России в 2008 году,
который сопровождался не только боевыми действиями, но и масштабной
информационной войной, развернутой против России странами Запада. В
результате вооруженного конфликта Россия, своим вмешательством
остановившая войну и геноцид югоосетинского народа, приобрела в
глазах населения стран Запада образ нового мирового агрессора,
стремящегося к мировому господству. Во многом этот образ был
искусственно сформирован западными и прозападными СМИ и опирался
на укоренившиеся в сознании населения США и ЕС стереотипы,
оставшиеся со времен холодной войны.
5. В результате информационной войны, развернутой США и их
союзниками против России в рамках российско-грузинского конфликта
2008 года, Российская Федерация оказалась перед реальной угрозой
политической изоляции и новой «холодной войны»: в информационном
пространстве ей противостоял консолидированный фронт
североамериканской и европейской медиакратии, манипулировавшей
мировым общественным мнением. Общественное мнение США и ряда
европейских стран однозначно воспринимало Россию как агрессора и
требовало решительных мер, вплоть до вмешательства в конфликт НАТО. Это информационное давление было в известной мере минимизировано вмешательством посредника – Франции и ее президента Н. Саркози. Помимо положительного результата - приостановки военных действий, относительная объективность Н. Саркози и реализация большинства принципов медиативной модели привели к двум последствиям переговорного процесса - недовольству Грузии, которая ожидала всесторонней поддержки со стороны Европы, и к разделению западного мира на тех, кто поддержал стремление Н. Саркози найти компромиссное решение проблемы, и тех, кто ожидал от его посредничества дополнительный способ давления на Россию. Ко второй группе стран можно отнести так называемый англосаксонский «корпус» (США и Великобританию), а также страны, традиционно недовольные Россией, такие как Латвия и Польша.
-
Анализ хода переговоров с участием посредника в конфликте России и Грузии 2008 года и отражение этого процесса в западном информационном пространстве позволил сделать вывод о том, что медиативная модель действительно позволяет позитивно повлиять на разрешение конфликта в условиях высокого медиадавления. Однако, это справедливо только в том случае, если посредник соответствует определенным предъявляемым к нему требованиям: профессионализм, навык ведения переговоров, формальный и неформальный авторитет, способность рационально вести дискуссию, нейтральное отношение к обоим участникам переговоров, а также умение использовать информационное пространство для устранения противоречий и установления канала коммуникации между участниками.
-
Для России опыт освещения конфликта с Грузией 2008 года в СМИ, а также последующих переговоров, проходивших в условиях
информационной войны, подчеркнули необходимость интеграции в
глобальную медиа-политическую систему для обеспечения возможности
донесения собственной позиции до широкой мировой аудитории. В
качестве основного способа интеграции может быть инициировано
создание независимого англоязычного СМИ, удовлетворяющего запросы
разных возрастных, культурных и иных аудиторий, развитие
национальной медиасистемы, поощрение объективной профессиональной
журналистики, которая могла бы за счет собственного авторитета
транслировать позицию России в ведущие СМИ, развитие технологий
формирования общественного мнения в сети Интернет и
кибердипломатии, а также более активное включение информационного
аспекта в деятельность МИД РФ. В этом плане России не следует
игнорировать конструктивный американский опыт информационной
поддержки внешнеполитической деятельности, опыт проведения
информационных кампаний относительно предмета переговоров. Кроме
того, необходимо формирование национального брэндинга, который
позволит избавиться от стереотипов, составляющих основу
информационных кампаний против России.
Гипотеза исследования: процесс урегулирования современных
политических конфликтов разворачивается не только в материальной
реальности, но и в реальности виртуальной, создаваемой особой
деятельностью масс-медиа и политических субъектов, оказывающих на них воздействие, в глобальном информационном пространстве. В результате медиа выступают в качестве инструмента, применяемого для давления на отдельных акторов мировой политики, что позволяет говорить о роли медиакратии, в современном мире. В этих условиях деятельность акторов международных отношений, участвующих в конфликтном взаимодействии или выступающих в роли посредника в
урегулировании конфликта, также разворачивается во многом в информационной (виртуальной) сфере, где они сталкиваются с властью медиакратии. В этих условиях медиакратия оказывает значительное влияние на урегулирование и разрешение политических конфликтов, определяя как условия урегулирования, так и тактику поведения участников, что особенно видно на примере российско-грузинского конфликта 2008 года. Для противодействия новым вызовам и угрозам, а также для максимально полного использования возможностей и преимуществ медиакратии в миротворческой деятельности, России следует развивать собственные методы информационного воздействия на общественное мнение широкой аудитории.
Теоретическая значимость результатов исследования.
Результаты диссертационного исследования позволяют сформулировать
новые тенденции и закономерности использования традиционных
методов разрешения политических конфликтов в условиях медиакратии,
которые отражают развитие политической системы современного
общества, связанное с переходом на новый технологический уровень
информационного воздействия, медиатизацией и виртуализацией
реальности, а также существующим цифровым неравенством разных государств-участников противостояния.
Выводы в данной области дополняют и конкретизируют современные представления о природе политических процессов и роли медиакратии, а также могут стать новой точкой развития современных концепций информационного управления процессом урегулирования политических конфликтов.
В рамках диссертационного исследования предлагаются
рекомендации по развитию «кибердипломатии» России с точки зрения повышения ее эффективности в вопросах урегулирования политических
конфликтов; рассматриваются основы национального брэндинга и
имиджелогии с точки зрения интеграции в информационно-
дипломатическую деятельность государства. Данный подход может найти отражение в дальнейших исследованиях на тему дипломатической продуктивности России, ее информационной безопасности.
Практическая ценность результатов исследования определяется актуальностью работы и необходимостью повышения дипломатической эффективности и информационной представительности России на международной арене. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в деятельности профильных подразделений МИД РФ, занимающихся миротворческой деятельностью и урегулированием международных конфликтов, а также информационным сопровождением переговоров; могут быть полезны государственным служащим -работникам федеральных органов власти и управления, осуществляющих законодательное и исполнительное регулирование деятельности СМИ; политикам и ученым, участвующим в формировании информационного общества и его институтов в России; представителям медиасферы для совершенствования идеологической и ценностной стратегии продвижения своего СМИ на международном информационном рынке.
Основные выводы и заключения данного диссертационного
исследования могут найти применение в учебном процессе в ВУЗах
России в рамках таких учебных дисциплин как общая политология,
политическая конфликтология, политическая коммуникативистика,
политическая психология, международные отношения, государственное управление и т.д.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена на заседании кафедры российской политики факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова и рекомендована к защите. Выводы
настоящего исследования нашли отражение в девяти публикациях автора,
четыре из них в изданиях, рекомендованных ВАК России, и были
доложены на всероссийских и международных научно-практических
конференциях: на международной научно-практической конференции
«Ломоносов» (в 2013 г.), конференции «Политология в XXI веке»,
конференции «Модернизация России в контексте процессов
глобализации», посвященной 20-летию кафедры российской политики (2012 г.), «Всероссийской ассамблее молодых политологов» (г. Пермь, в 2012 и 2013 гг.). А также в заочных научно-практических конференциях.
Структура диссертационного исследования определяется
поставленной целью и задачами и состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии. Библиографический перечень состоит из 345 источников.
Политические конфликты в современном мире и способы их разрешения
Теоретико-методологическая основа исследования основывается на системном, структурно-функциональном, сравнительно-политическом, институциональном и других научных подходах, включает в себя широкий спектр современных методов политических исследований. Методология исследования определяется, с одной стороны, объективными факторами, тенденциями и закономерностями развития политической науки, в том числе такой ее важнейшей составляющей как теория международных отношений, а с другой – авторским научным подходом, научной концепцией и позицией диссертанта. В своем исследовании автор придерживался принципов системности, объективности, историзма.
Системный подход в рамках диссертационного исследования применялся для общего анализа системы международных отношений и особенностей глобальной медиа-политической системы, а также для оценки того влияния, которое они оказывают на ключевых акторов мировой политики. В данном контексте особую значимость имеет структурно-функциональный подход, который позволил выявить роль СМИ как фактора, оказывающего влияние на исход политических конфликтов и возможность отдельных государств-участников конфликта донести свою точку зрения в зависимости от их места в глобальной медиа-политической системе. Этот же подход использован для определения объективных оснований и перспектив улучшения имиджа государства и совершенствования эффективности отечественной дипломатии путем интеграции в глобальную медиа-политическую систему и определения своей в ниши в рамках сложившегося в условиях медиакратии особого формата информационно-политического пространства.
Применение институционального подхода позволило выделить основные процессуальные особенности урегулирования политических конфликтов в условиях медиакратии, а также охарактеризовать трансформацию их роли в результате целенаправленного медиавоздействия в базисе унифицированного информационного пространства. Институциональный анализ процессуальных особенностей ключевых методов разрешения политических конфликтов позволил сформулировать тезис о нарастающей значимости медиации как формы разрешения конфликта с привлечением посредника, способного задействовать медиаресурс для выравнивания позиций участников в информационном пространстве.
Сравнительно-политологический метод позволил выявить особенности и различия в тактике медиасопровождения дипломатической деятельности у России и США, а также сформулировать предложения по совершенствованию информационно-пропагандистской деятельности российских ведомств, занимающихся представлением России на международной арене.
В диссертационном исследовании также применялись методы политической психологии для оценки роли современных технологий формирования общественного мнения, в том числе - манипулятивных, в политических переговорах и иных способах урегулирования политических конфликтов.
Использование инструментария теории международных отношений и ее составляющей - теории структурализма - в рамках диссертационного исследования позволило определить роль представлений и стереотипов о государстве и его внешней политике при возложении ответственности за политических конфликт и исход его разрешения.
Методы политической имиджелогии и политической коммуникативистики стали основой для формирования представлений о роли имиджа России на международной арене и особенностей формирования ее образа российскими и западными СМИ во время конфликта в Южной Осетии 2008 года, а также для выработки практических рекомендаций по повышению коммуникативной эффективности с помощью инструментов национального брэндинга и устранению стереотипов, лежащих в основе многих информационных войн, ведущихся против России.
Методы политической регионалистики были применены в той части диссертационного исследования, которая связана с анализом трансформации медиапотоков разных регионов мира после вовлечения в процесс разрешения конфликта между Россией и Грузией бывшего президента Франции Н. Саркози.
Новизна исследования определяется постановкой научной проблемы, намеченной целью и решаемыми в диссертации задачами. Она заключается в следующем:
1. Установлено, что медиакратия является неотъемлемой частью мирового политического процесса на современном этапе и отражает особенности современного управления обществом, в котором конструктивные технологии информационного воздействия сочетаются с манипуляцией общественным сознанием, созданием меню предпочтений и навязываемых политическим акторам вариантов политического поведения.
2. Выявлен диссонанс между распространенным восприятием роли СМИ в мировом политическом процессе и их действительной ролью при медиакратии; установлено, что в действительности СМИ являются, скорее, способом тонкого, но эффективного управления обществом, нежели элементом, способствующим всемерному развитию демократии. Довольно часто в современной политической практике (в том числе в практике урегулирования политических конфликтов) свобода слова и плюрализм мнений, присутствующие в доминирующем медиапространстве, имеют четко очерченные границы, а инакомыслие и поддержка альтернативных ценностей часто не допускаются.
3. Выявлено, что тесная интеграция медиа и политики определяет черты современных политических конфликтов, в которых информационная война является самостоятельной, но, при этом, неотъемлемой частью противостояния, зачастую определяющей исход конфликта.
4. В условиях медиакратии и цифрового неравенства обнаруживает себя изменение роли традиционного переговорного процесса в урегулировании конфликта. В частности, прямые политические переговоры, предназначенные для обмена аргументами сторон, осложняются медиадавлением и публичным игнорированием позиций других участников в информационном пространстве. Конфликтующие стороны все чаще стремятся не столько к выработке взаимовыгодного решения, сколько к удовлетворению собственных интересов с помощью вовлечения наиболее авторитетных СМИ в противостояние со своим конкурентом.
5. Установлено, что в современных конфликтах агрессивное поведение участников может быть спровоцировано реакцией медиасреды, которая в условиях медиакратии выступает как рамочный фактор конфликтного противостояния. В результате такая реакция медиапространства, принимающая форму агрессии, может блокировать прямой канал коммуникации между участниками конфликта. В результате разрешение конфликтной ситуации становится возможным только в результате привлечения медиатора, основной функцией которого в процессе урегулирования конфликта становится донесение аргументов до мировой общественности и изменение общественного мнения в ту или иную сторону
Роль информационных технологий в урегулировании политических конфликтов
Следует отметить, что особенностью предоставляемой в ходе политических переговоров информации является в первую очередь ее выгодность, но отнюдь не правдоподобность. Так, участники могут фальсифицировать сведения о количестве погибших военных, о ходе военных действий и т.д. При этом ложная информация может восприниматься в качестве достоверной большей частью мирового сообщества. Ярким примером, подтверждающим эту тенденцию, являются выступления Грузии после грузино-юго-осетинского конфликта 2008, которые стали «официальной точкой зрения» у глобальной аудитории. Следует понимать, что фальсификация фактов препятствует разрешению конфликта, а это еще раз подтверждает отсутствие желания разрешить конфликт при проведении имитационных переговоров.
Информационная функция присуща всем переговорам, поскольку сам переговорный процесс построен на предоставлении сторонами информации о допустимых и недопустимых решениях. Тесно связана с информационной коммуникационная функция политических переговоров, которая реализуется как минимум через установление контакта, диалога между участниками конфликта, как максимум - способствует созданию постоянно функционирующих каналов коммуникации, которые позволяют повышать доверие друг к другу, определять и корректировать переговорное пространство. Несмотря на то, что информационная и коммуникативная функции политических переговоров зачастую осуществляются одновременно и некоторые авторы предлагают рассматривать их в комплексе, на наш взгляд, не стоит их отождествлять, поскольку предоставление информации (в первую очередь ложной) не всегда способствует установлению устойчивых каналов коммуникации65.
Вслед за М.А. Хрусталевым можно выделить имитационную функцию (или маскировочную, если использовать терминологию М.М. Лебедевой) политических переговоров, которая, однако, не является универсальной, а присутствует именно в переговорах имитационного характера, когда стороны не заинтересованы в разрешении конфликта, а ориентированы на получение собственного преимущества66.
Не следует путать имитационные переговоры с предварительными. Суть предварительных политических переговоров заключается в обмене аргументами и раскрытии собственной позиции для определения переговорного пространства, которое в последствие позволит достичь договоренностей. Отличием предварительных переговоров, которые носят информационный характер и выполняют функцию снижения неопределенности, является стремление к разрешению конфликта и предоставление достоверной информации. Несмотря на то, что они не являются переговорами в строгом смысле слова, подготовительные встречи для разрешения конфликта или снижения его остроты имеют большее значение, чем имитационные.
Имитационная функция достаточно тесно соприкасается с имиджевой, или пропагандистской функцией. Имиджевая функция имеет более узкое значение, чем имитационная, поскольку ориентирована именно на создание позитивного имиджа, который, в конечном счете, создается для разрешения конфликта в свою пользу. М.М. Лебедева раскрывает понятие имиджевой функции через поведение участника переговоров и его стремление оказать воздействие на общественное мнение с целью: «демонстрации широким кругам своей позиции; оправдания собственных действий; предъявления претензий противоположной стороне; обвинения противника в противоправных действиях; привлечения на свою сторону новых союзников и т.п.»67. Автор также приходит к выводу о том, что в связи с данной трактовкой имиджевой функции она может рассматриваться как производная и сопутствующая для имитационной функции. С нашей точки зрения, именно совокупность пропагандистской и имиджевой функций являются наиболее значимыми для участников политических переговоров в условиях конфликта.
М.М. Лебедева как и М.А. Хрусталев пишет, что распространение средств массовой информации и их влияние на мировую политику и международные отношения приводит к тому, что пропагандистская функция присутствует практически во всех политических переговорах современности в большей или меньшей степени. Тем не менее, она наибольшим образом проявляет себя, когда участники используют свою переговорную активность как средство для публичного обвинения другой стороны в нежелании что-либо делать и использовать это обвинение для того, чтобы начать вооруженные действия и не выглядеть при этом агрессором в глазах мировой общественности.
Как было отмечено ранее, любой коммуникационный процесс сопряжен с целенаправленным или непреднамеренным искажением информации, которое может повлиять на позицию собеседника. В политической среде информация в подавляющем большинстве случаев создается или представляется таким образом, чтобы это оказало воздействие на сознание необходимой аудитории. Усугубление этого процесса происходит с вовлечением средств массовой информации в освещение событий политической сферы. Аналогичный процесс может охватывать обмен информацией в рамках переговоров, подготовки к ним или освещения их результата. При этом большое значение имеет доступ политических акторов к каналам коммуникации. Если в рамках одного государства наибольшее воздействие на СМИ оказывает политическая элита, которая в той или иной степени влияет на информационные потоки, то в рамках мирового сообщества доступ к медиа как главному средству воздействия на сознание аудитории оказывает какое-либо государство или союз государств.
Роль медиасреды в процессе урегулирования российско-грузинского конфликта 2008 года
Существуют еще несколько причин использования слухов в качестве «источника» в материалах СМИ. Первая причина важности слухов для медиасреды заключается в том, что они могут стать катализатором каких-либо социально-политических событий, а значит, могут и должны использоваться как метод сбора информации и как технология управления ситуацией. Вторая причина заключается в том, что слухи могут не только отражать, но и формировать общественное мнение, а значит, при правильном использовании и поведение людей.
Именно поэтому, с точки зрения Назаретяна, использование слухов и умение пользоваться ими - непременный атрибут политического влияния. Второй механизм, о котором пишет Назаретян - это циркулярная реакция112. Суть данного метода заключается в том, что формируется эмоциональное заражение аудитории, которое способствует выработке консолидированного мнения и, как следствие, выражается в единой форме поведения. О способности интегрировать и унифицировать множество точек зрения в единое общественное мнение с помощью заражения впервые написал Г. Лебон: «С того времени, как вмешался механизм заражения, идея вступает в фазу, приводящую ее быстро к успеху. Общественное мнение принимает ее скоро. Она приобретает тогда проникающую и непреодолимую силу, покоряющую ей все умы, создавая, вместе с тем, специальную атмосферу, общую манеру мышления»113.
Преимуществом мысли, привитой подобным образом, является ее иррациональная природа, которая не допускает вторжение логических доводов и позволяет им ее видоизменить. Назаретян так описывает этот механизм: регрессивное поведение психики становится восприимчивым к управляющим импульсам изнутри массы, но не восприимчивым извне. Как следствие, управлять толпой может только тот, кто запустил этот механизм.
Однако, все перечисленные методы используются как для систематического конструирования политической реальности, так и для воздействия на продуктивность разрешения политического конфликта. Для того, чтобы политические переговоры состоялись и привели к какому-либо позитивному результату в вопросах разрешения конфликта, следует проводить информационную кампанию, посвященную непосредственно этой тематике.
К сожалению, на данный момент в работах, посвященных медиакратии и ее воздействию на исход и продуктивность разрешения политических конфликтов, не отражен важный аспект, который условно можно назвать гипертрофированием. Суть данного явления заключается в том, что информационное пространство, усиливает все эффекты, которые подаваемая информация могла бы воспроизвести сама по себе. Информация многократно тиражируется в межличностной коммуникации, обрастая слухами, обретая более сильные и явные акценты, эмоциональный характер. Поэтому любые сведения о ходе и задачах политических переговоров в условиях конфликта без тщательной обработки могут серьезно воздействовать на исход переговорного процесса.
С нашей точки зрения, не оставляет сомнения тот факт, что медиа являются управляемыми со стороны политических элит и управляют, в свою очередь, общественными мнением. Однако, в рамках мирового сообщества это приносит чаще негативные последствия по нескольким причинам. Во-первых, синергетический эффект от сообщения в рамках мирового сообщества значительно выше, чем в рамках одной страны. Во-вторых, управляемость общественным мнением существует только для доминирующего канала коммуникации, которым на данный момент являются англоязычные СМИ, определяющие лицо глобальной медиа-политической системы. При этом для остальных доступ к международной аудитории затруднен, если это идет вразрез с интересами США. Наконец, значение вмешательства общественного мнения в вопросы межгосударственных отношений не имеют того же важного значения, как внутри государства, поскольку отношения «государство граждане» подчинены цели соотнесения интересов управляющих и управляемых для оптимального развития обществом, а в глобальном масштабе, перерождаясь в отношения «государство - мировое сообщество» способствуют размытию национального суверенитета, появлению возможности манипулирования национальными интересами одного государства в интересах других.
Таким образом, в заключение первой главы диссертационного исследования можно сделать следующие выводы:
Современная эпоха информационных войн демонстрирует превращение СМИ в мощный ресурс борьбы, обладание которым предопределяет победу одних сил и поражение других. Огромные достижения в сфере информационных технологий показали возможности развития СМИ, однако политические реалии демонстрируют заинтересованность в непрерывном управлении информационными потоками.
В условия медиакратии на протекание и исход переговорного процесса оказывают влияние средства массовой информации, транслирующие точку зрения одного из нескольких государств, имеющих доступ к каналам коммуникации и возможность оказывать влияние на них. В результате может быть оказано воздействие как на кого-либо из участников конфликта, так и на мнение мирового сообщества, которое склоняет участников переговоров к «оптимальному» варианту устранения разногласий. Данная ситуация опасна тем, что она не исключает повторное появление конфликта, поскольку не разрешает его, а переводит в латентную фазу. Таким образом, всеми теоретиками, анализирующими роль информационных технологий в современном политическом процессе и при проведении мероприятий в рамках урегулирования политического конфликта, признано, что спланированные информационные кампании оказывают существенное влияние на общественное мнение и могут подготовить общественность к заключению того или иного соглашения.
Интеграция в глобальную медиа-политическую систему как способ повышения эффективности урегулирования политических конфликтов
Наконец, последнее преимущество можно сформулировать так: стороны действительно заинтересованы в разрешении конфликта и стараются с помощью посредника минимизировать все негативные условия его протекания. Здесь сложно говорить об искреннем стремлении участников разрешить возникшее противоречие, однако, можно отметить, что Н. Саркози старался минимизировать все сложности, связанные с неприятием сторон друг друга.
Далее рассмотрим пять обязанностей посредника, которые выделил А. Уоллу в качестве критерия эффективности, и проанализируем, насколько деятельность Н. Саркози соответствовала им.
Первая обязанность - это поддержание и укрепление стремления участников разрешить конфликт мирным способом, минимизация воздействия негативных обстоятельств на устранение противоречий. В данном случае задача была реализована частично. Так, первая ее часть имела место в деятельности Н. Саркози, тогда как вторая - нет. И это объясняется тем, что главным негативным обстоятельством являлось давление со стороны медиапространства и отдельных акторов мировой политики, а медиатор не предпринимал усилий, чтобы как-то их изменить.
Вторая обязанность - выстраивание коммуникационного взаимодействия участников, которое будет обеспечивать возможность каждому из них обозначить свою позицию и выдвинуть предложения, а также снижение эмоциональности и адаптация речевых сообщений для адекватного восприятия другой стороной. Здесь деятельность Н. Саркози полностью соответствовала требованиям, т.к. было отмечено не только адекватное донесение позиции одного участника переговоров до другого, но и была устранена главная трудность- невозможность высказать точку зрения России. С помощью Н. Саркози отдельные аргументы Москвы были услышаны во всем мире, появились независимые исследования августовских событий и т.д.
Третья обязанность - это участие в анализе развития конфликта и его последствий, помощь в определении достоверности получаемой информации, а также генерирование идей с учетом имеющихся вариантов решения проблемы каждой стороны. Здесь, как было отмечено ранее, Н. Саркози попытался устраниться от выяснения хронологии событий и установления реальной вины обоих участников, а также допускал утечки информации и распространение ложных сведений о течении переговоров.
Четвертая обязанность - помощь в восстановлении авторитета каждой из сторон при выходе из конфликта - также не была реализована посредником. Во многом это связано с отсутствием действий в рамках установления истинных событий в августе 2008 года. То, что многие страны и активисты заинтересовались достоверностью освещения событий в западных СМИ, не было напрямую инициировано Н. Саркози.
Наконец, последняя обязанность- это осуществление контроля за поведением сторон, их самостоятельных публичных заявлений, а также процесса выполнения своих обещаний. В данном случае наблюдается частичная реализация требований со стороны Н. Саркози. В частности, он осуществлял контрольные функции в вопросах соблюдения сторонами своих обещаний, однако, публичным высказываниям не уделял внимание. Об этом свидетельствуют многочисленные публичные выступления грузинских лидеров о безнаказанности России.
Тем не менее, несмотря на отсутствие ряда действий в рамках медиативной деятельности президента Франции, самая важная обязанность посредника - обеспечение переговорной активности сторон и достижение результата - была реализована.
Кроме того, большинство исследователей посредничества в рамках политических переговоров приходят к выводу о том, что для успешного разрешения конфликта посреднику не обязательно сосредотачиваться на всех перечисленных задачах. Н. Саркози обратил внимание на лакуны в коммуникации двух конкретных сторон. Его деятельность позволила ликвидировать именно их, воссоздавая адекватное переговорное пространство, несмотря на то, что отсутствовало благоприятное пространство ведения переговоров. Таким образом, можно подвести итог относительно соответствия Н. Саркози требованиям, предъявляемым к медиаторам, а также выделить его слабые и сильные стороны.
Основным выводом является тезис о том, что Н. Саркози свел свою посредническую деятельность к трем ключевым обязанностям, составляющим ядро медиативной модели ведения переговоров: донесение позиций участников конфликта друг до друга, способствование выработке единой точки зрения, а также осуществление контроля над выполнением требований со стороны конфликтующих. Именно это позволило ему добиться результата в виде подписанного соглашения. Однако, Н. Саркози не уделил должного внимания всем подготовительным и компенсирующим мерам. В частности, отказался от работы с медиапространством, не подготовил общественность к обсуждению позиций Грузии и России с равной долей внимания. Его медиаактивность развивалась волнообразно в зависимости от наличия критики со стороны США и была подчинена стремлению защитить свой профессиональный статус. Наличие подобных упреков было вызвано тем, что мнение мировой общественности не было подготовлено для принятия равного отношения к России со стороны медиатора, тогда как объективность является одним из главных качеств Н. Саркози, позволившим ему добиться успеха в 2008 году. Медиатор путем непрямого воздействия и с помощью своего формального и неформального статуса в рамках европейского сообщества сумел привлечь внимание к аргументам России, что способствовало появлению независимых расследований и подтверждению слов Д. Медведева и В. Путина. Другими словами, посредник оправдал свое участие тем, что сумел уравнять медиастатус конфликтующих сторон.
Наконец, главная заслуга Саркози заключалась в прекращении военных действий. Конфликт не был разрешен до конца, не была восстановлена связь между Россией и Грузией, но медиатор сумел немного улучшить имидж России.
