Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Непризнанные государства на постсоветском пространстве как особый политико-правовой институт (теоретико-методологический анализ) 15
1. Политико-правовая дефиниция феномена непризнанного государства: основные интерпретации 15
2. Коллизия юридических принципов постимперской легитимности, ее конфликтогенный потенциал 32
3. Политическое значение «косовского прецедента» для институционально-правовой легитимации непризнанных государств на постсоветском пространстве 47
Глава 2. Институционально-правовые проекты легитимации непризнанных государств на постсоветском пространстве: формы реализации 61
1. Интеграционно-федералистские государственно-правовые технологии 61
2. Юридические технологии ограниченного национального суверенитета с международно-правовыми гарантиями 78
3. Реинтеграционно-правовые технологии 89
Заключение 112
Литература 128
- Политико-правовая дефиниция феномена непризнанного государства: основные интерпретации
- Политическое значение «косовского прецедента» для институционально-правовой легитимации непризнанных государств на постсоветском пространстве
- Интеграционно-федералистские государственно-правовые технологии
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. В последние годы феномен непризнанных государств на постсоветском пространстве привлекает к себе все больше и больше внимания политиков, дипломатов, экспертов, ученых, журналистов. Несмотря на то, что Советский Союз давно прекратил свое существование, территориальные споры, многократно усиленные межэтническими противоречиями, во многих регионах так и не разрешены. Более того, усиление позиций России в начале XXI века и возвращение ее в большую политику вызвало всплеск напряженности практически по всему периметру ее государственных границ. США и некоторые другие западные страны, в том числе посредством «цветных революций», начали активно вмешиваться во внутренние дела бывших советских республик, поддерживая в них антироссийские политические силы, инициируют их откровенно провокационные действия, препятствуя интеграционным процессам на евразийском пространстве.
Другим актуализирующим рассматриваемую проблему фактором является переход в практическую стадию решения вопроса о статусе Косово и прогнозируемое создание «косовского прецедента» в отношении признания составной части государства в качестве независимого образования, обладающего международной правосубъектностью и легитимного в глазах мирового сообщества. Излишне утверждать, что этот процесс накаляет обстановку вокруг и порождает широкие ожидания внутри непризнанных государств постсоветского пространства - Абхазии, Южной Осетии, Нагор-но-Карабахской Республики, Приднестровской Молдавской Республики. Кроме того, некоторыми экспертами проводится мысль о применимости «косовского прецедента» и к вопросу о самоопределении национально-государственных (этнотерриториальных) образований внутри России, например, Чечни или Татарстана, что способно существенно дестабилизиро-
вать ситуацию в стране, особенно в канун общероссийских парламентских и президентских выборов 2007-2008 гг.
В связи с этим представляется в высшей степени актуальным обсуждение проблемы непризнанных государств на постсоветском пространстве в качестве имеющего особое значение для российской государственности феномена нового мирового порядка, принимая во внимание как правовые, конфликтологические и геополитические аспекты его генезиса, так и ориентированные на будущее сценарии институционально-правовой легитимации.
Степень научной разработанности проблемы. Феномен непризнанных государств уверенно занимает одно из ключевых мест в современном юридическом и политологическом дискурсе. Вместе с тем оценки этого явления, равно как и теоретико-методологические подходы к его осмыслению, у представителей различных интеллектуальных школ зачастую диаметрально противоположные.
Среди собственно научных источников можно выделить, во-первых, работы, в которых непосредственно рассматривается феномен непризнанных государств на постсоветском пространстве - в геополитическом, международно-правовом, конфликтологическом и этноисторическом аспектах, а также различные проекты их институционально-правовой легитимации. К этой же предметной области неразрывно примыкает и более широкий круг публикаций, посвященных анализу этнополитических конфликтов на постсоветском пространстве, их компаративистскому анализу с аналогичными политико-правовыми проблемами, возникшими на Балканах после распада Союзной Федеративной Республики Югославия (СФРЮ), в т.ч. «косовскому прецеденту», миротворческим инициативам, методологии постконфликтного урегулирования и т.д, (М.В. ГанинДЮ. Гуськова, КХ Давыдов, В. Жарков, К. Затулин, П. Кандель, Е. Крутиков, А. Мала-шенко, С. Маркедонов, М.Ю. Мартынова, А. Мигранян, В.Ф. Пряхин,
С. Романенко, Н. Смирнова, Е. Степанова, Д. Тренин, А. Улуяи, Д. Фурман, Р. Хестанов, А. Храмчихин, А. Язькова и др.). Среди кавказоведов и ученых Юга России выделяются труды ВА. Авксентьева, З.С. Арухова, АХ Дегтярева, Г.С Денисовой, В.Д. Дзидзоева, И.П. Добаева, Г.Б. Гав-риша, Г. Мурклинской, В.Н. Панина, Н.А. Транша, Х.Ґ. Тхагапсоева, К,М, Ханбабаева, Е.В. Шарапова, ВЛЗ, Черноуса, А.А. Цуциева и др. Отдельную подгруппу составляют работы и публичные заявления представителей сторон (грузинской, осетинской, абхазской, армянской, азербайджанской, карабахской, приднестровской, молдавской), непосредственно вовлеченных в конфликты вокруг непризнанных государств на постсоветском пространстве, которые, по понятным причинам, не всегда отвечают таким критериям, как объективность и беспристрастность (СВ. Багапш, В. Григорьев, М.И, Дзайнукова, К.Г. Дзугаев, Г. Жоржолиани, Э. Кокойты, С.С. Лскишвили, A.M. Ментешашвили, Ю, Морозов, Г. Одишария, А,Л. Папаскир, Л.М. Тоидзе, С.А. Хубаева, И. Чубинишвили, А.С. Юнусов
и др.).
Во-вторых, различные течения современной отечественной и зарубежной геополитической школы, политической глобалистики и цивилиза-циоппого анализа, в работах которой заложена методология осмысления роли, места и значения непризнанных государств на постсоветском пространстве через призму трансформации глобальных политико-правовых институтов и цивилизационных систем в условиях постмодерна и перехода от биполярной («ялтинской») модели мирового порядка к иным моделям планетарного устройства и обеспечения военно-стратегической безопасности (Р. Арон, Дж. Белл, 3, Бжезинский, Ж. Бодрияр, И. Валлерстайн, К.С, Гаджиев, Д. Гольдблатг, А.Г. Дугин, Г. Джемаль, Г. Киссинджер, Е.А. Леви. Э. Макгрю, Н.А. Нарочницкая, А. Негри, А.С. Панарин, К. Поп-пер, А.И. Уткин, Ф. Фукуяма, С. Хантингтон, М. Хардт, Д. Хслд, К. Шмитт, Э. Юнгер и др.).
В-третьих, фундаментальные теоретико-методологические работы российских и зарубежных авторов, посвященные исследованию национального измерения политико-правовых явлений, рассмотрению понятий «этнос», «этничность», «нация», «национализм», без которых невозможно понимание внутреннего генезиса непризнанных государств и имманентных механизмов институционального конституирования характерных для них форм этнонациональной идентичности, политического и правового сознания (Р. Абдулатипов, У. Альтерматт, Б. Андерсон, С, Арутюнов, Ю. Бромлен, В.Ю. Верещагин, Э. Геллнер, К. Дейч, Л. Дробижева, АЛ. Кольев, Г. Кон, И. Кудрявцев, А. Лейпхарт, ХП. Матяш, А. Миллер, В, Тишков, Э. Хобсбаума, К, Хюбнер и др.).
В-четвертых, источники по теории и истории права и государства, политологии, государственному и международному публичному праву, правам народов, в которых сформулирован базовый юридический понятийно-категориальный аппарат, необходимый для политико-правового анализа непризнанных государств и разработки проектов их институционально-правовой легитимации, в т.ч. на историческом опыте конституционного строительства в зарубежных странах (С.С Алексеев, С.Н. Бабурин, П.П. Баранов, Ю.Г. Берсегов, А.Б, Венгеров, Л.И, Волова, Г, Еллинек, М.В, Ильин, АЛ, Капустин, Б.Г. Капустин, Б.М. Клименко, В.Н. Кудрявцев, Б.М. Лазарев, И.И. Лукашук, Г.В. Мальцев, Л.А, Морозова, V.A. Туз-мухамедов, Ю.А. Тихомиров, Д.Ю. Шапсугов, Н.Л. Шестаков, В.Ю. Шпак, В.Е. Чиркини др.).
Вместе с тем, несмотря на очерченные рамки научной разработанности проблемы, различные сценарии институционально-правовой легитимации непризнанных государств еще не становились предметом самостоятельного и систематического изучения, что делает своевременным и актуальным настоящее диссертационное исследование.
Объектом диссертационного исследования является политико-правовая трансформация российской государственности в условиях глобализации и посїсовєтской легализации ее национальных интересов.
Предметом диссертационного исследования выступает феномен непригнанных государств на постсоветском пространстве в контексте политико-правового обеспечения национальной безопасности России.
Цель и задачи диссертационного исследования. Целью работы является политико-правовой анализ и соотнесение с национальными интересами России основных институционально-правовых сценариев легитимации непризнанных государств на постсоветском пространстве с учетом их геополитической, юридической и этнонациоиальной конфликтогенности.
Для достижения поставленной цели в рамках диссертации решаются следующие задачи:
дать рабочее определение политико-правовому феномену непризнанных государств на постсоветском пространстве с учетом геополитических, конфликтологических и юридических аспектов его генезиса;
выявить конфликтогенный потенциал юридической коллизии базовых принципов и норм международного и российского национального права, ведущей к кризису постимперской легитимности и «замороженным конфликтам» на постсоветском пространстве;
показать институциональное значение «косовского прецедента» для политико-правового будущего непризнанных государств па постсоветском пространстве и внутриполитической стабильности в России;
систематизировать и критически оценить различные сценарии институционально-правовой легитимации постсоветских непризнанных государств путем обретения ими собственной международной правосубъектности;
- дать юридическую и геополитическую характеристику основным
технологиям реализации проектов легитимации непризнанных государств
на постсоветском пространстве.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
предложена оригинальная дефиниция феномена непризнанных государств на постсоветском пространстве, описывающая его в институционально-правовом и институционально-глобальном измерениях с учетом цивилизационных, геополитических и международно-правовых транс-формаций;
выявлена коллизия между юридическими принципами территориальной целостности государств и правом народов на самоопределение, образующая юридическое измерение проблемы квазигосударственных образований, показан действенный в рамках биполярной системы мироустройства политико-правовой механизм ее преодоления;
дана принципиальная формально-юридическая и политико-правовая оценка «косовскому прецеденту» в контексте проблемы непризнанных государств на постсоветском пространстве и обеспечения стабильности федеративных отношений внутри России;
осуществлена политико-правовая типологизация различных проектов урегулирования конфликтов вокруг непризнанных государств, в основу чего положены предлагаемые диссертантом технологии институционально-правовой легитимации;
предложены перспективные технологии институционально-правовой легитимации непризнанных государств как особого института нового мирового правопорядка (интеграционно-федералистская, юридически ограниченного национального суверенитета, реинтеграпионно-правовая).
Основные положении, выносимые на защиту:
Политико-правовая дефиниция феномена непризнанного государства: основные интерпретации
Термин «непризнанные государства» прочно вошел в современный политико-правовой дискурс, причем не только в постсоветской России, но н во многих других регионах мира, а сам феномен непризнанных государств стал привычным явлением на de facto, существующей политической карте мира, отражающей не формальную, политкорректную, международно-правовую штриховку, а реальные и не совпадающие с ней границы протяженности национального суверенитета. Как синоним «непризнанному государству» в литературе используется термин «территория с проблемным (альтернативным) блокирующим суверенитетом», подчеркивающий, что оно выступает как адресно-ориентированный политико-правовой институт, нейтрализующий полноту суверенитета «материнского государства» (другие названия - метрополия, государство-носитель, государство-претендент). Еще одним синонимичным понятием является словосочетание «самопровозглашенные государства», однако, по мнению ряда ученых и экспертов (М. Колеров, С. Маркедонов, А. Цуциев и др.), оно не вполне корректно отражает их сущность;
«В политологической и публицистической литературе данные об-разования называют самопровозглашепными». Но и это определение, по справедливому замечанию российского эксперта Модеста Колерова, не вполне корректно, поскольку все крупнейшие современные государства «сами себя провозгласили»1.
В соответствии с этой точкой зрения, термин «само провозглашенные» отражает лишь одну сторону феномена непризнанных государств, а именно, процедурный акт «внутренней легитимации», некую конституирующую образование политическую волю («парода», «нации», политической элиты - не обязательно местной), которая не получает внешнеполитической санкции со стороны хотя бы критически минимальной группы государств. При этом «отсутствие признания не удаляет соответствующие образования с реальной политической карты, из контекста реальных межгосударственных отношений или из портфеля проблем, стоящих перед международными организациями и международным правом. Напротив, эти образования составляют одну из главных забот на всех этажах политики -мировой, региональной, национальной, местной» .
Анализ научной литературы3, посвященной проблемам непризнанных государств, позволяет выделить следующие необходимые критерии, атрибуты, которыми они должны обладать:
Во-первых, непризнанные государства должны характеризоваться фактическим суверенитетом, т.е. являться политико-территориальными образованиями, обладающими ключевыми атрибутами государственности и, прежде всего, способностью к эффективному и, как правило, «внутренне легитимированному», контролю над территорией- Под «внутренней легитимацией» подразумевается процедурно и правозначно закрепленная воля некой политически определенной и достаточной части населения («этноса», «народа», «наши»). Такой реальный суверенитет по сложившейся традиции еще называют «внутренним суверенитетом».
Во-вторых, непризнанные государства характеризуются отсутствием у них внешней легитимации своего суверенитета, т.е. они не располагают правом вступать в соответствующие дипломатические отношения с другими государствами, являться полноценными членами универсальных и региональных международных межправительственных организаций и т.д.
В-третьих, для понимания правового статуса непризнанных государств важное значение имеет наличие признанного международным со № 10; Марксдонов С, СНГ-2. Феномен непризнанных государств на постсоветском пространстве // Гуманитарная мысль Юга России, 2005. Л? 1; Непризнанные государства: возможности и вызовы XXI века // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 12; Непризнанные государства Южного Кавказа и этпополитические процессы. Южнороссийское обозрение ЦСРИ и ИПТЖ РГУ и ИСПИ PAIL Ростов н/Д, 2005. Вып. 29; Пряхин В.Ф. Региональные конфликты на постсоветском пространстве (Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах, Приднестровье, Таджикистан), М, 2002; Цуциев А.А. Территории проблемного суверенитета // «Непризнанные государства». Научные тетради Института Восточной Европы. М, 2006. Вып. 1 и др. обществом права некоего государства-претендента на поглощение или «реинтеграцию» соответствующей территории, т.е. неявная легитимация претензии на уничтожение непризнанного государства.
Какой круг проблем входит в предметное поле непризнанных государств?
В первую очередь, эю тематика суверенитета и политического самоопределения этносов, религиозных групп и других общностей внутри какой-либо государственной территории, признаваемой в качестве таковой нормами международного права: механизм и формы самоопределения; понятие внутреннего и внешнего суверенитета; критерии их легальности и легитимности; в чем состоит «право на самоопределением; кто может выступать субъектом самоопределения, именоваться «нацией»; юридическая сторона отличий между такими понятиями, как «этнос», «народ», «нация»; «модальности» суверенитета, которые позволяют совместить интересы государства-носителя и непризнанного государства, и т.д.
Во-вторых, это тематика критериев признания непризнанных государств: геополитические, политико-правовые, этноисторическис, социально-экономические критерии; условия и другие факторы признания или непризнания; способы артикуляции ситуации фактически состоявшейся сецессии и возникновения нового государства; проблемы признания се-цессии тогда, когда действующее международное право этому препятствует и т.д.
Политическое значение «косовского прецедента» для институционально-правовой легитимации непризнанных государств на постсоветском пространстве
По мнению многих ученых и экспертов, распад советской и югославской государственности по целому раду показателей имел много общего, а относительная произвольность национально-государственных границ внутри двух союзных образований, не всегда совпадавших с реальными этнорелигиозными и этнокультурными ареалами, таила огромный кон-фликтогенный потенциал26. Поэтому на первоначальном этапе страны Запада при признании новых государств, возникших на месте СФРЮ и СССР, руководствовались едиными критериями, сформулированными н «Руководящих принципах признания новых государств в Восточной Европе и Советском Союзе» («Guidelines on the Recognition of New States in Eastern Europe and in the Soviet Unions), одобренных исполнительными органами EC. Как справедливо отмечают авторы крайне содержательной и интересной Б методологическом плане монографии «Косово: международные аспекты кризиса», сравнение процессов, развивавшихся в СФРЮ и СССР на рубеже 1980-90-х годов, было в те годы весьма популярным среди политиков и ученых. Это и понятно, ибо сопоставлялись своеобразные «параллельные миры» с типологически обшими проблемами. Возможная «югославизация» Советского Союза пе только рассматривалась как реальная опасность в последний год его существовать но и объективно была вполне вероятной- По авторитетному свидетельству лорда Дэвида Оуэна, сопредседателя Международной конференции по бывшей Югославии в 1992-1995 гг., подход большинства мировых лидеров к начавшемуся распаду СФРЮ во многом был продиктован их опасениями о судьбе СССР. Не случайно при признании новых государств, возникших на месте социалистической Югославии и Советского Союза, страны ЕС руководствовались едиными критериями, сформулированными в одном документе. Причины для подобных опасений были, В обоих случаях речь шла о многонациональных социалистических федерациях с этнополитической структурой, народы которых уже имели опыт государственного раскола (в 1917— 1922 гг. - па территории Советского Союза, в 1941-1945 п\ - на территории Югославии). Выделялось и поверхностное сходство не только двух cipaHj но и их составных частей в отношении к объединяющей нелостно-с. В Советском Союзе, глядя сквозь югославскую призму, нетрудно было отыскать свою «Словению» - Прибалтику, свою «Хорватию» - Украину. В Белоруссии легко было опознать Черногорию, в Средней Азии, и особенно в Казахстане, найти сходство с Боснией и Герцеговиной, а Северному Кавказу, и особенно Чечне, отыскать аналогию в Косово. В последнем случае можно говорить и о более высокой степени схожести, что поставило перед Россией и Сербией одинаковые проблемы .
В русле ооновских подходов к постсоциалистическому государственно-правовому устройству СФРЮ и СССР западными странами постулировался приоритет принципа сохранения государственной целостности над правом народов на самоопределение (в соответствии с доктриной «постимперской легитимности»). Таким образом, в первой фазе дезинтеграции социалистического политико-правового пространства между советским и югославским «мирами» был поставлен знак равенства. Два государства -Россия и Сербия - с разных исходных позиций к середине 1990-х гг. подошли к схожей ситуации внутри- и внешнеполитической неопределенности, заново воспроизводящей их сходство и усиливающей их близость. Типологическая общность проблем объективно «провоцировала» на уподобление способов их решения не только Россию и Сербию. Сходство «параллельных миров» давало о себе знать постоянным взаимным проецированием «постюгославских» и постсоветских конфликтов всеми заинтересованными участниками. Каждый из них мог легко отыскать близкие прототипы и антиподы. Ведь на разных подмостках разыгрывается одна пьеса, постановки которой отличаются исполнителями, но не действующими лицами. С международно-правовой точки зрения государства-наследники СФРЮ являются прямыми аналогами постсоветских. Противостоящие им и претендующие на собственную государственность или присоединение к другому государству новообразования также имеют свои подобия на постсоветском пространстве. Объективное тождество ситуаций не только вызывало взаимопонимание и сочувствие общественных кругов обеих стран, но и ставило непризнанные или неудовлетворенные своим статусом государ-ственные образования в одинаковый международный контекст".
Интеграционно-федералистские государственно-правовые технологии
Феномен непризнанных государств, как уже стало ясно из первой части диссертационной работы, неразрывно связан с проблематикой сепаратизма. Соответственно, классификация альтернативных проектов институционально-правовой легитимации квазигосударственных образований тесно связана с известными подходами к решению указанной проблемы. А. Цуциев выделяет следующие типы сепаратизма:
1) относительно успешный сепаратизм, не добившийся признания сецессии (viable de facto state);
2) победивший сепаратизм (международное и национальное признание сецессии и образование нового государства);
3} интегрированный сепаратизм (создание и реализация конституционной или договорной модели, позволяющей преодолеть угрозу сецессии или регламентировать ее процедуру);
4) тлеющий сепаратизм (развернутое движение, которое, однако, не контролирует территорию в режиме блокирующего суверенитета);
5) разгромленный сепаратизм .
Как видно из вышеприведенного перечня, вариант ИЧЬ 1 в целом соответствует нынешнему положению дел вокруг непризнанных государств на постсоветском пространстве, вариант № 4 может быть применим, на- пример, к сепаратистскому движению басков в Испании или деятельности ИРА в Великобритании, в то время как варианты № 2, 3, 5 дают примеры перевода проблемы «территорий с блокирующим суверенитетом» на качественно новый уровень
Следуя указанной логике и принимая во внимание некоторые другие алгоритмы, связанные с участием в конфликте «третьей стороны», мы считаем возможным сгруппировать присутствующие в современном поли-иико-правовом дискурсе проекты решения проблем непризнанных государств на постсоветском пространстве, исходя из предлагаемого метода их институционально-правовой легитимации, следующим образом:
1) нацеленные на отделение от метрополии и обретение независимости (условная независимость, ограниченный суверенитет членство в интеграционном объединении, полное признание);
2) предполагаюшие дезинтеграцию метрополии при участии внешних сил (присоединение, протекторат, международное попечительство);
3) предусматривающие силовую либо мирную реинтеграцию «проблемных территорий» в состав государства-носителя.
В настоящем параграфе будет разобрана только первая из трех групп.
Непризнанные государства постсоветского пространства, особенно Южного Кавказа, возникли вследствие распада СССР, дискриминации национальных меньшинств в мини-империях Азербайджана и Грузии, шовинистической политики утвердившихся в них этнократических режимов , Как отмечает В.В. Черноус, абхазы, южные осетины и армяне Нагорного Карабаха отстояли свой внутренний суверенитет в ходе гражданских войн с метрополиями на основе практически всеобщего самоопределения в форме этнонациональных государств. В результате гражданских войн, ставших тяжелейшей трагедией, принесшей огромные жертвы всем этническим группам местного населения, произошли практически этнические чистки непризнанных государств от представителей титульных народов бывших метрополий. Большинство из них стали, по существу, заложниками и жертвами политики своих правящих этнократических элит. Кровь, обильно пролитая со всех сторон, является едва ли преодолимым барьером в обозримом будущем для выработки модели мирной реинтеграции непризнанных государств в состав бывших материнских . Неудивительно по- этому, что асе четыре непризнанных государства, существующих на постсоветском пространстве, неоднократно заявляли о своих намерениях добиться полной независимости, В Приднестровье, Южной Осетин и Абхазии были проведены референдумы, на которых подавляющее большинство населения высказалось за отделение от государств-претендентов (Молдавии, Грузии) и обретение полноценного суверенитета. Нагорно-Карабахская Республика, более того, признана Арменией и поддерживает через нее внешнеполитические связи с другими государствами.
В октябре 2006 года Верховный Совет Приднестровья обратился к Государственной думе РФ, Верховной раде Украины, Национальному собранию Белоруссии и Межпарламентской ассамблее СНГ с просьбой признать Приднестровскую Молдавскую Республику суверенным независимым государством. Приднестровские депутаты отметили, что данное обращение опирается на высказанную в ходе референдума 17 сентября 2006 года демократическим путем волю приднестровского народа, В документе говорится, что «в условиях политической неопределенности и продолжающегося экономического давления Приднестровье использовало институт прямой демократии, каковым является референдум, для выявления своих представлений о путях развития приднестровского государства». По данным ЦИК Приднестровья, в сентябрьском референдуме приняли участие 78,6 % жнтелей Приднестровья. 97,2 % из числа принявших участие в голосовании высказались за независимость приднестровского государства. С аналогичным обращением к руководству России обратились и власти Южной Осетии, где на прошедшем 12 ноября 2006 года референдуме абсолютное большинство (99 %) из проголосовавших 52 337 (95 %) граждан Южной Осетии поддержали статус независимости республики, что подтвердило результаты аналогичного референдума 1992 года" . Референдум о независимости Абхазии был проведен 3 октября 1999 года, данное непризнанное государства также неоднократно обращалось в международные организации и к России с просьбой о признании ее суверенитета и независимости от Грузии.
