Содержание к диссертации
Введение
Глава 1, Проблема расширения предметного поля неклассической теории познания 14
1.1 О необходимости переосмысления неклассической эпистемологии 14
1.2 Современные направления неклассической теории познания 35
1.3 Основания вариабельности форм рациональности: анализ существующих подходов 52
Глава 2. Категории «модальности» и «духовной реальности» в неклассической эпистемологии 78
2.1 Проблема дефиниций «модальность» и «духовная реальность» 78
2.2 Рефлексируемая, экзистенциальная и виртуальная модальности духовной реальности 95
2.3. Типы мировоззрений как основания экзистенциальных духовных реальностей 116
2.4. Реификация как механизм объективации символических форм 127
Заключение 137
Список литературы
- О необходимости переосмысления неклассической эпистемологии
- Современные направления неклассической теории познания
- Проблема дефиниций «модальность» и «духовная реальность»
- Рефлексируемая, экзистенциальная и виртуальная модальности духовной реальности
Введение к работе
Актуальность темы исследования. За последние десятилетия окружающий мир значительно изменился, трансформировались и познавательные практики, и требования к познавательным процессам. Непременными атрибутами повседневной жизни стали: персональный компьютер, Интернет, электронная почта и другие глобальные средства коммуникации. Само изменение познаваемой реальности под воздействием научно-технического прогресса и социокультурного развития общества породило новые ракурсы ее рассмотрения: информационные, глобальные, когнитивные, эволюционные и др. В связи с этими обстоятельствами в современных условиях становится наиболее очевидной проблема кризиса традиционной теории познания. Актуальными представляются попытки поиска вывода ее из кризисного состояния посредством расширения предметного поля.
Причем многие ученые, фиксируя кризисное состояние эпистемологии, намечают выходы из него путем дальнейшего развития и модификации категориального аппарата. Другая часть авторов, преимущественно зарубежных, создают собственные эпистемологические теории и модели разви- f тия познания. В результате в современной философии сосуществует огромное количество разнообразных эпистемологических направлений, никак не связанных между собой, однако, занимающихся познавательной проблематикой. Научно-технический прогресс ставит эпистемологию перед трудным выбором - распадется ли в дальнейшем теория познания на разные познавательные направления, примет их как данность и удовлетворится их полилогом или будет стремиться к синтезу познавательных практик. Попытка синтеза - это попытка сохранить единство современной теории познания, предполагающая поиск оснований, принципов и предпосылок нового этапа в развитии теории познания. Расширение предметного поля неклассической теории познания делает необходимым включение в систе
му познавательного опыта разнообразных эпистемологических направлений, а так же трансформацию и обогащение ее категориального аппарата.
Актуальным представляется и изучение испытывающего определенные трансформации понятия «реальность». Реальность уже не предстает одномерной, линейной и детерминированной. Современное понимание данной категории позволяет предположить, что жесткая дихотомия субъективной и объективной реальности имеет сферу своего применения в локальной области классической эпистемологии. На современном этапе развития в категориальный аппарат теории познания должны также войти многообразные модальности реальности. Эти модальности, сопровождающие каждодневное бытие человека и сопрягающие пласты возможности, действительности, необходимости, свидетельствуют о полионтичности реальности и нуждаются в философском анализе в рамках складывающейся парадигмы неклассической теории познания.
Степень научной разработанности проблемы. Ситуации кризиса классической эпистемологии и необходимости пересмотра ее положений посвящено много работ. При этом ряд отечественных авторов: Ищенко Е.Н., Касавин И.Т., Лекторский В.А., Лешкевич ТТ., Мамардашвили М.К., .§, Меркулов И.П, Микешина Л.А., Опенков М.Ю., Порус В.П. и др. пытаются по-своему представить предметное поле новой, т.е. неклассической теории познания. Другая часть мыслителей, преимущественно западных, безапелляционно отбрасывает классическую эпистемологию и разрабатывает собственные онтологии знания и познания: Витгенштейн Л., Деррида Ж., Дьюи Дж.э Рорти Р., Хайдеггер М. и др.
Преодолеть кризис за счет переосмысления понятия «рациональность» пытаются многие отечественные (Автономова Н.С,, Гайденко П.П., Грязнов Б.С., Давыдов Ю.Н., Золотухина Е.В., Касавин И.Т., Леонтьева Е.Ю., Мамардашвили М.К., Матяш Т.П., Мудрагей Н.С, Огурцов А.П., Порус В.П., Сокулер З.А., Степин B.C., Тулмин С, Тульчинский Г.Л., Швырев
B.C. и др.) и зарубежные (Вебер М., Кун Т., Ленк Г., Циммерли В. и др.) мыслители.
Важно исследование, отражающее многообразные эпистемологические направления. При рассмотрении аналитического направления эпистемологии обращают на себя внимание работы: Бунге М, Каца Дж., Монтегю Р., Патнема X., Серла Д., Фодора Дж., Фрегла Г.и др. Среди представителей социального направления эпистемологии можно выделить: Бергера П., Блура Д., Голдмана Э., Лукмана Т., Фуллера С. и др. В рамках натуралистического направления теории познания следует различать: эволюционную, когнитивную и компьютерную эпистемологии. При рассмотрении эволюционной эпистемологии следует отметить работы следующих авторов: Кэмпбелла Д., Лоренца К., Спенсера Г., Тулмина С, Фоллмера Г., и др. Компьютерная эпистемология сформировалась в 90-х гг. XX в., наиболее яркими ее представителями являются: Денет Д., Минский М., Ньюэлл А.» Саймон Г., Тагард П., Фодор Д. и др. Исследованиями в области когнитивной эпистемологии занимаются Князева Е.Н., Курдюмов СП., Ламсден Ч., Меркулов И.П., Орнстейн Р., Сперри Р., Уилсон Ч., Эдварде Б. и др. При рассмотрении исторического направления, мы опирались на работы Куна Т., Райта Дж., Холтона Дж., Хюбнера К. и др. Нетрадиционное направление эпистемологии является наименее разработанной на сегодняшний день областью теории познания, хотя исследованиями в этой области уже занимаются некоторые ученые, например, Касавин И.Т., Лешкевич Т.Г., Меркулов И.П., Мирская Л.А., РозинФсЬбов дресто занимают историко-философские труды Аристотеля, Бергера П., Боэция С, Бэкона Ф., Вебера М., Витгенштейна Л.э Дерри Д., Дильтея В., Канта И., Кассирера Э., Лао-Цзы, Лейбница Г., Лема С, Лукмана Т., Маркса К., Полани М., Сартра Ж-П., Фейерабенда П., Фейербаха Л., Франкла В., Фуко М. и др.
Область допуска в теории познания духовных реальностей не достаточно разработана, нет удовлетворительных терминологических дефини
ций. Анализ категории «духовность» проведен с учетом произведений Гегеля Г.В.Ф,, а так же работ таких русских философов как Бердяев Н.А,, Соловьев B.C., Ильин И.А. и др.
Кроме этого, в своем исследовании мы опирались на работы ростовской философской школы: Давидович В,Е., Катаева О.В., Кохановский В.П., Золотухина Е. В., Лешкевич Т.Г., Матяш Т.П., Режабек Е.Я., Скрипник К.Д., Штомпель О.М., Фатхи Т.Б. и др.
Попытка систематически представить экзистенциальные и рефлекси-руемые духовные реальности встречается у Розина В.М. Описание опыта переживания духовных реальностей присутствует в самых разнообразных источниках: у Андреева Д., Варела Ф., Грофа Ст., Кастанеды К., Кришна-мурти, Лазорева С.Н., Лилли Дж., Лир Т., Метцнера Р., Олперта Р., Рамак-ришна, Рош Э., Сердюкова Ю.М., и др.
Однако, несмотря на обширность и разнонаправленность исследований, не существует целостной классификации современных эпистемологических направлений. Не сложилось в современной философской литературе и единого подхода к проблеме выведения классической теории познания из ее кризисного состояния. Остаются открытыми вопросы о том, как будет дальше развиваться эпистемология, возможен ли синтез познавательных направлений или придется принять их плюральность и удовлетвориться их многоголосьем. Ответ на эти вопросы зависит от многих факторов, прежде всего от понимания природы эпистемологических практик: являются ли они чувственно-предметной формой человеческой жизнедеятельности, или представляют собой дискурсивные практики, замкнутые в пределах языкового сознания. Вот почему представляется необходимым исследовать особенности современного развития классической теории познания и способы ее дальнейшего развития на новом, неклассическом этапе.
Цели и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является анализ возможности расширения предметного поля неклассической эпистемологии на основе обогащения и модификации категориаль
ного аппарата и включение новых эпистемологических направлений. Достижение цели предполагает решение следующих задач:
- исследовать факторы, лежащие в основе кризисного состояния современной теории познания, и обозначить способы его преодоления;
- создать типологию основных современных эпистемологических направлений;
- показать вариабельность категории «рациональности» и необходимость учета в неклассической эпистемологии потенциала ее расширившегося содержания;
- обосновать введение новых категорий в предметную область исследований неклассической теории познания: модальность, рефлексируемая духовная реальность, экзистенциальная духовная реальность, реификация;
рассмотреть механизм создания объективированных символических форм посредством реификации.
Объект исследования. Объектом исследования является предметное поле теории познания в контексте формирующейся парадигмы неклассической эпистемологии.
Предмет исследования. В качестве предмета рассмотрения выступают современные эпистемологические направления и модальности духовной реальности как способ расширения предметного поля неклассической теории познания.
Теоретико-методологическая основа исследования. Важное место в методологической базе диссертационного исследованию принадлежит принципу развития. Познание понимается как развивающийся процесс, содержательная проблематика и категории которого также подвержены развитию и модификации.
Рассматривая процесс познания в его становлении и развитии, автор опирается на принцип историзма. Историко-философская реконструкция представляет собой неотъемлемый элемент диссертационного исследования.
В методологической и теоретической основе исследования большое значение отведено системному подходу, базисными частями которого служат: аналитические, семиотические и лингвистические стратегии. В ходе исследования использовались возможности компаративного анализа, син-теза, обобщения, принцип системности.
В качестве теоретической базы диссертационного исследования автор основывался на трудах классиков историко-философской мысли, а так же современных отечественных и зарубежных исследователей. В работе учтены достижения современной рационалистической методологии.
Научная новизна. Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:
выявлены две группы факторов, обусловливающих кризисное состояние классической эпистемологии; обоснована необходимость расширения проблемного поля современной теории познания, с учетом двух обстоятельств: с одной стороны, путем включения в ее категориальный аппарат новых категорий, используемых в современных эпистемологических направлениях и не учитываемых в классической гносеологии; с другой стороны, посредством модификации существующих категорий, на примере категории «рациональность» и «реальность», с учетом выделения ее модальностей;
предложена типология основных направлений современной эпистемологии и показана важность обращения к их познавательному потенциалу в неклассической эпистемологии;
рассмотрена поливариантность категории «рациональность» и необходимость учета в неклассической теории познания ее расширившегося содержания;
обосновано введение в неклассическую эпистемологию новых категорий: модальность, рефлексируемая духовная реальность и экзистенциальная духовная реальность, реификация;
показана необходимость введения категории «реификация» означающей восприятие объективированных субъективных феноменов как укорененных в бытии, в неклассическую эпистемологию как механизма создания объективированных символических форм. Положения, выносимые на защиту.
1. Необходимость расширения проблемного поля современной теории познания связана с преодолением ее кризисного состояния, обусловленного двумя группами факторов: внешними по отношению к эпистемологии, т.е. социокультурными факторами (научный и технологический прогресс) и внутренними факторами, связанными с внутрипарадигмальны-ми проблемами классического подхода (абстракция категорий субъекта и объекта, игнорирование открытости и поливариантности категории рациональность и т.д.). Учет познавательного опыта эпистемологических направлений, отразивших социокультурные изменения, является важнейшим внутренним ресурсом расширения предметного поля неклассической эпистемологии. Преодолению внутрипарадигмального кризиса способствует учет трансформации самой онтологической установки тождества мышления и бытия, и как следствие модификации существующего категориального аппарата, на примере категорий рациональность, субъект, объект, реальность.
2. В современных эпистемологических направлениях получили отражение те социокультурные изменения познавательной реальности, которым не нашлось места в классической теории познания. Их типология предполагает выделение аналитического, социального, натуралистического (в котором, в свою очередь, можно выделить эволюционное, компьютерное и когнитивное), исторического и нетрадиционного направлений. Выявление их специфики, понятийного аппарата и методологических процедур позволит по-новому представить динамично развивающийся социокультурный контекст современной действительности.
3. Категория «модальность» в неклассической эпистемологии приобретает инструментально-содержательный характер и используется в значении «способ, каким нечто, существует или может существовать». Употребление категории «модальность» по отношению к явлениям духовного порядка представляется наиболее приемлемым, так как «модальность» не утверждает жесткой необходимости определить уровень бытийство-вания духовных явлений. Фиксируя «модальность» духовных реальностей, мы не утверждаем, имеют ли данные феномены онтологическую укорененность в бытии, или принадлежат сфере субъективного, но отмечаем их модальное бытие («существуют или могут существовать») в качестве явлений духовной реальности. С инструментальной стороны, категория «модальность» употребляется как способ для обозначения неиерархических видов существования духовных реальностей. Модальность как "способ, каким нечто существует, или происходит, или мыслится" наиболее точно отражает специфику многообразных планов реальности.
4. В предметное поле неклассической теории познания необходимо ввести категорию «духовная реальность». Она обусловлена антропологической потребностью в удвоении мира и обозначает восприятие определенных феноменов как онтологически укорененных в действительности. Духов-ноя реальность возникает в результате реализации познавательно-креативной установки человечества и проявляется как разные модальности восприятия мира. Варианты существования духовных реальностей разнообразны: это и художественные, и научные, и компьютерные, и религиозные, и идеологические, и эзотерические реальности и т.д. Введение в теорию познания категории «духовная реальность» позволит подвергнуть серьезному осмыслению многообразные формы духовных практик, которые, имея свой познавательный опыт, находятся за пределами интереса классической теории познания.
5. Следует выделить две основные модальности существования духовной реальности: экзистенциальную и рефлексируемую. Экзистенциальная духовная реальность - это модальность, предполагающая восприятие всех внутренних и внешних событий сквозь призму смысложизненных ориентиров, мировоззренческих установок, идеалов. Это находит выражение в целостных мировоззренческих картинах мира (мифологической, религиозной, философской, эзотерической, научной). Рефлексируемая духовная реальность - модальность, предполагающая возможность выхода, оценки и анализа явлений, воспринимаемых в определенный момент как онтологически укорененных в действительности. Если в реф-лексируемой духовной реальности существует возможность рефлексии духовного опыта и осознание этой реальности как особого состояния сознания, то в случае экзистенциальной духовной реальности человек настолько включен в эту модальность, что она фундирует его мировоззрение (научное, религиозное, эзотерическое). Экзистенциальная духовная реальность становится настолько вплетенной в его жизнь, что детерминирует все сферы жизнедеятельности человека,
6. Одним из важных механизмов неклассической теории познания является реификацШу означающая восприятие произведенных человеком феноменов в качестве вещей, т.е. объективированных сущностей, принадлежащих как бы "природному миру". Созданный человеком и затем объективированный им же духовный, социальный мир перестает восприниматься как "человеческое предприятие", наделяется "чуждой фактичностью". Реификация как модальность сознания, предполагающая объективацию, универсальна, она присутствует как в теоретическом, так и в обыденном сознании, и не сводится только к мыслительным конструкциям. Реифицированы могут быть также роли, отношения, структуры повседневного сознания и познавательной деятельности. Теоретические системы разных видов сложности могут рассматриваться как реифика-ции, например, субъект-объектная модель теории познания давно онто
логизирована в европейской культуре Посредством реификации человек адаптирует идеальные сущности к своему материальному, вещественному миру, что имеет большое практическое значение, вместе с тем необходимо осознание ее постоянного присутствия и корректировки самой склонности к реификации, в первую очередь теоретического мышления. Теоретическая и практическая значимость исследования. В диссертации посредством расширения предметного поля неклассической эпистемологии обосновывается необходимость учета современных эпистемологических направлений, которые игнорировались классической теорией познания. Обоснована необходимость включения нового понимания категории «рациональности» (ее вариабельности) в неклассическую теорию познания. Разработаны новые категории модальностей духовной реальности; экзистенциальной и рефлексируемой, как расширяющие поле познавательных интересов теории познания. Результаты исследования могут быть использованы при дальнейшей разработке складывающейся парадигмы неклассической теории познания. А так же при разработке основных гуманитарных курсов по онтологии и теории познания, философии науки, специализированных курсов, при решении соответствующих конкретных познавательных научно-исследовательских проблем.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражены в девяти публикациях и выносились на обсуждение: на третьем Всероссийском конгрессе "Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия" (Ростов-на-Дону, 16-26 сентября 2002 г.); на ежегодной научной конференции аспирантов и преподавателей РГУ (Ростов-на-Дону, апрель 2002 г.); на научном форуме "Культурное пространство путешествий" СПбГУ (Санкт-Петербург 8-Ю апреля 2003); на Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых "Ломоносов 2003" МГУ (Москва 13-16 апреля 2003); на конференции "Пути познания: общее и различия" (Ростов-на-Дону 31 октября - 1 ноября 2003); на научной конференции "Рациональность и вымысел" СПбГУ (Санкт
Петербург 12-14 ноября 2003); на Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых "Ломоносов 2004" МГУ (Москва 12-15 апреля 2004), а так же апробировались при чтении спецкурсов на факультете философии и культурологии РГУ. Основные результаты диссертационного исследования обсуждались на заседании кафедры философии и методологии науки (октябрь 2004 г,).
Структура диссертации. Структура диссертации определяется последовательностью решения основных задач и состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, включающей 202 источников. Общий объем диссертации 153 страницы.
О необходимости переосмысления неклассической эпистемологии
В настоящее время классическая эпистемология утрачивает свое фундаментальное положение в структуре философского знания, так как в основе ее парадигмы лежит принципиальная ограниченность подхода к познанию, суженная абстрактно-логическая проблематика. Назревшая необходимость пересмотра и переосмысления некоторых положений классической теории познания имеет отражение как в отечественной (Касавин ИЛ\, Лекторский И.Т., Мамардашвили М.К, Меркулов И.П., Микешина Л.А., Порус В.П. и др.), так и в зарубежной (Витгенштейн Л., Деррида Ж., Рорти Р., Тулмин С, Хайдеггер М. и др.) литературе. При этом часть западных мыслителей, таких как Л. Витгенштейн, М Хайдеггер, Ж. Деррида, Р. Рорти, безапелляционно отбрасывают старую эпистемологическую парадигму, считая, подобно Р. Рорти, что она представляет собой "смешение социальных практик и постулированных психологических процессов", где "доминировали визуальные метафоры греков", а понятие истины как "точной репрезентации" реальности "является автоматическим и пустым комплиментом, отпускаемым тем верам, которые помогают нам делать то, что мы хотим".1 Сторонники такого подхода к классической эпистемологии разрабатывают собственные новые онтологии познания и знания.
Ряд отечественных авторов: Ищенко Е.Н., Касавин И.Т., Лекторский В.А., Мамардашвили М.К., Микешина Л.А и др. пытаются по-своему изменить предметное поле классической эпистемологии и избавиться таким образом, от чрезмерной абстрактности ее категориального аппарата, создав тем самым "новый виток" в истории развития теории познания. При этом особенно остро стоит терминологическая проблема, а именно соотношение понятий эпистемология и гносеология, поэтому, прежде всего, необходимо разобраться в дефинициях.
Хотя исследование человеческого познания берет свое начало с Пар-менида, Сократа и Платона и уже свыше двух тысяч лет традиционно входит в компетенцию философии, сам термин "теория познания" появился сравнительно недавно, его ввел впервые шотландский философ Дж. Феррь-ер в 1854 г, В XX в. он получил широкое распространение главным образом в немецкоязычной философской литературе и в бывшем СССР, где немецкая классическая философия была официально объявлена большевиками одним из источников государственной марксистской идеологии. В Великобритании, США, Франции и многих других странах философы, как правило, используют термин "эпистемология", причем не только как синоним теории познания, но и как обозначение какого-то ее раздела или направления (эпистемология науки, социальная эпистемология, компьютерная эпистемология и т.д.). Сегодня дефиницию "теория познания" все чаще заменяют термином "эпистемология" особенно после критики К. Поппера и отождествление им традиционной теории познания Локка, Беркли, Юма, Канта с "философией веры", в противоположность которой легитимной является лишь эпистемология как теория научного познания. Соответственно этому, в современной философской литературе сложилось два основных подхода к соотношению понятий эпистемология и гносеология (теория познания).
С точки зрения представителей первого подхода между этими дефинициями нет никакого существенного различия. Так В.А. Лекторский в начале своей работы "Эпистемология классическая и неклассическая" пишет "Проблематика теории познания (эпистемологии - я не различаю этих терминов, как и большинство современных авторов)... ".3 Автор отмечает «то, что мы по-русски привыкли именовать «теорией познания», во всех западных языках и есть «теория знания» (theory of knowledge, theorie de la connai-sance), при этом «теория знания» и «эпистемология» (epistemology) везде в мире понимаются как синонимы».4 А И.П. Меркулов дает определение эпистемологии как области традиционно философских исследований, в которой предметом анализа выступают проблемы природы, предпосылок и эволюции познания (в том числе и научного), вопросы об отношении знания к действительности и условия его истинности, и приходит к выводу, что "эпистемология - это практически тоже самое, что и теория познания, т.е. философская концепция, философское учение о познании".5 Соответственно, с точки зрения представителей такого подхода понятия "теория познания", "гносеология" и "эпистемология" могут быть поняты и использованы как синонимы.
Представители другого подхода считают, что различие между гносеологией и эпистемологией следует проводить обязательно. Так Р. Рорти отмечает следующее различие между ними: "Теория познания будет поиском того, что вынуждает ум верить в него, как только оно будет раскрыто. Философия как эпистемология будет поиском неизменных структур, внутри которых могут содержаться познание, жизнь и культура - структур, установленных привилегированными репрезентациями, которые изучаются эпистемологией".6 Таким образом, эпистемологической мыслью движет поиск неизменных структур, ответственных за истинное знание. Так Т.Г. Лешкевич отмечает, что эпистемология есть строгая гносеология, препарирующая познавательный процесс с точки зрения получения реального истинного знания. "Эпистемология занята обнаружением условий истинности нашего познания. Гносеология стремится ответить на кантовский вопрос: как возможно наше познание?".7 Таким образом, эпистемологию интересуют не все познавательные проблемы, и в отличие от гносеологии, нацеленной на изучение познавательного процесса в целом, начиная от исходных предпосылок и, кончая результатами, эпистемология устремлена к выявлению оснований знаний о реальности и условий истинности. С такой позиции именно гносеология (теория познания) имеет в основе своей парадигмы субъект-объектные отношения, где на одном полюсе располагается отображаемый в познании или мышлении объект, а на другом - отражающий его субъект. Именно это абстрагирование от реального эмпирического субъекта, приводящее к выхолащиванию реального познавательного процесса, стало предметом особо острой критики в современной теории познания.
Современные направления неклассической теории познания
Кризис классической теории познания, обозначившийся в конце XX начале XXI вв., порождает необходимость учета многообразия современных познавательных практик и классификации основных направлений эпистемологических исследований. Классическая эпистемология, игнорируя факт многомерности знания и социокультурной модификации познавательной реальности, оставила вне предмета своего исследования все сложившееся многообразие эпистемологических направлений. Это односторонность должна быть преодолена в новой неклассической парадигме. Учет достижений всего этого многообразия познавательных подходов позволит расширить предметное поле исследований неклассической теории познания и обогатить наши знания о познаваемых предметах.
Производя пересмотр эпистемологических направлений, сложившихся на сегодняшний день в теории познания, можно выделить наиболее крупные и концептуально обоснованные: аналитическое, социальное, натуралистическое или естественно-научное направление - основное направление классической теории познания, (которое в свою очередь включает эволюционное, компьютерное и когнитивное познавательные исследования), а так же историческое и нетрадиционное направления эпистемологии. Каждое направление рассматривает лишь определенный фрагмент мира (социальное — общество, аналитическое - язык и значения, компьютерное — новые информационные технологии и т.д.). Основная и наиболее сложная задача современной теории познания - это поиск единого основания для сведения этих фрагментов познавательной действительности в целостную систему.
Так, аналитическая эпистемология в основном продолжает традиции англоязычной философии, где эпистемологическая проблематика всегда занимала центральное место. Однако арсенал теоретических методов анализа здесь не ограничивается, как ранее, только символической логикой или лингвистикой, а включает в себя редукционистские процедуры, заключающиеся в сведении всех познавательных проблем к проблемам языка (Г. Фрегл, М. Бунге, X. Патнем и др.), разработку специальной техники для исследования естественного языка (Дж. Фодор, Р. Монтегю, Д. Серл и др.) и т.д. Например, большой интерес представляют собой исследования Дж. Фодора, как представителя генеративной лингвистики (или порождающей лингвистики) — направления в структурной лингвистике, возникшего в 1950-е гг., в основе которого лежит представление о порождающей модели языка, то есть о конечном наборе правил, способных задать, или порождать, все правильные, и только правильные, предложения языка.
Модель Каца-Фодора основывается на том, что слово обладает дифференциальными семантическими признаками подобно тому, как ими обладает фонема. И эти признаки, так же как фонологические, строятся в виде бинарных оппозиций. Эта модель семантических составляющих строит дерево для семантики многозначного слова. Теория семантического компонента по мнению Дж. Кацем и Дж. Фодором включает два звена: лексикон и правила соотнесения лексикона с грамматической структурой, или так называемые "проекционные правила". Что касается лексикона, то он состоит из двух частей: грамматической (генерирующей части речи) и семантической, обеспечивающей, собственно, семантику. Так, слово играть сначала отождествляется как глагол, затем как непереходный глагол, а затем получает семантическую интерпретацию. Путь по семантическому дереву от верха до любой из конечных точек называется "тропой 1 (path). При этом критерием для выбора нужной тропы служит соотносимость с тропами, выбранными для других элементов. Например, в слове интересный будет "запрещена" тропа, ведущая к смыслу "хорошенький, миловидный", так как в слове картина нет признаков "человек" и "женщина".29
Само зарождение генеративной лингвистики связано с послевоенным стремлением к моделированию, с компьютерной революцией, с построением модели генетического кода, с развитием машинного перевода и математической лингвистики. Вообще же для аналитического направления теории познания характерны три главных признака: лингвистический редукционизм, то есть сведение всех познавательных проблем к проблемам языка; "семантический акцент" — акцентирование внимания на проблеме значения; "методологический уклон" — противопоставление метода анализа всем другим формам философской рефлексии, в частности отказ от построения систематизированных концепций в духе классических философских построений XIX в.
Характерным для аналитического направления эпистемологии является представление о многомерности познавательной реальности, которое имеет логико-философское происхождение. Основоположником его считается Г. Лейбниц, который рассматривал необходимое истинное высказывание как высказывание, истинное во всех возможных мирах, то есть при всех обстоятельствах, при любом направлении событий, а возможно истинное высказывание — как истинное в одном или нескольких возможных мирах, то есть при одном или нескольких поворотах событий.
В середине XX века, после второй мировой войны, логика разработала несколько семантических систем, где определяющую роль играло понятие «возможных миров». Выдающимися фигурами в этой области эпистемологии являются: Р. Монтегю, Д. Скотт, С. Крипке, Я. Хинтикка. С философской точки зрения важно, что в этих построениях действительный мир рассматривается лишь как один из возможных. В настоящее время особый интерес для аналитической эпистемологии представляет анализ пропозиционального знания (знания чего-то) как формы знания, отличающейся от процедурного знания (знания как), исследование природы, источников и обоснования основных типов знания (например, априорного и эмпирического), разработка концепции обоснования эмпирического знания и т.п. Таким образом, учет познавательного опыта и методов аналитического направления в неклассической эпистемологии позволит обратить внимание на проблемы языка и значения при постановке и решении определенных познавательных проблем. Кроме того, глубокая разработка в этом направлении анализа как метода познания позволит обогатить методологические основания неклассической теории познания.
Проблема дефиниций «модальность» и «духовная реальность»
Расширение предметного поля в неклассической теории познания требует переосмысления старых и введение новых категорий. Так в неклассической эпистемологии не только меняется представление о соотношении структурных компонентов познавательного процесса, но по-новому представлена и сама познавательная реальность. Она уже не понимается как одномерная и линейная, а в контексте синергетическои парадигмы получает определения сложно детерминированной, нелинейной, многоуровневой. Возникшая необходимость изменения уровня абстракции категории «реальность», т.е. расширения ее содержания, в рамках философского подхода позволяет обозначить такую антропологическую модальность бытия как духовная реальность. Обращение к «модальности» как категории, при рассмотрении проблемы духовной реальности обусловлено ее спецификой. Другие категории предполагают либо иерархичность (уровни, классы, виды и т.д.), или внешнюю представленность (формы), или подчеркивание какой-либо другой стороны исследуемого предмета. И только «модальность» как "способ, каким нечто существует, или происходит, или мыслится" наиболее точно отражает специфику категории «духовная реальность».
"Модальность" - одна из самых «загадочных» категорий языка и мышления. Чаще всего ее определяют через перечисление самих модальностей, таких как "возможное" и "невозможное", "необходимое" и "случайное". Так, по словарю Вебстера, наиболее авторитетному в англоязычной лексикографии, модальность - это "квалификация логических суждений, согласно которой они различаются как утверждающие или отрицающие возможность, невозможность, случайность или необходимость своего содержания".68 Однако это определение представляется не слишком удачным, так как оно тавтологично, содержит логический круг, поскольку возможное и необходимое сами определяются как модальности, необходимо обратиться к другим определениям. Согласно Вебстерскому словарю, модальность -"предикация действия или состояния иным способом, чем сообщение простого факта". Философские словари и энциклопедии практически все дают широкое и общее определение понятия «модальность», под которое можно подвести множество предикатов: 1. Способ (способы), каким нечто существует или происходит (онтологическая модальность) или мыслится (гносеологическая и логическая модальность).69 2. Способ существования какого-либо объекта или протекания, какого либо явления или же способ понимания суждения об объекте, явлении и событии.70 3. Вид и способ бытия или события, 4. Способ, каким суждение (или утверждение) описывает свой предмет или прилагается к нему. Соответственно "модальность относится к характеристике явлений или состояний, описываемых модальными суждениями".72 5. "Модальная значимость утверждения есть способ или "модус", согласно которому оно истинно или ложно..."73 6. "В логике, альтернативный выбор классифицирующих суждений в соответствии с их отношением к существованию. Три широко признанных модуса - возможность, действительность, не-обходимость", - отмечает Уильям Риз. 7. "Способ, каким предложение может характеризовать другое соответственное предложение или суждение как истинное, т.е. модус, в котором оно истинно. Например, логическая модальность может быть приписана суждению р, если сказать, что логически необходимо, или случайно, или логически невозможно.
Под вышеприведенными дефинициями модальности как "способа бытия", или "способа отношения к бытию", или "способа характеристики суждения как истинного или ложного" можно подвести в принципе любое суждение или предикат. Например, разве "расти" не есть способ бытия, или "видеть" не есть способ отношения к бытию, или "лгать" не есть способ характеристики суждения как ложного? Именно поэтому в словарных статьях вслед за таким общим определением в большинстве случаев следует перечисление тех модальных категорий, которые принято считать таковыми (действительное, возможное, необходимое, случайное). Так, в пятитомной "Философской энциклопедии", вслед за определением модальности как "способа, каким нечто существует или происходит... или мыслится", сразу следует список модальных категорий; "... при этом к онтологической модальности относились возможность или невозможность (бытия чего-либо), действительность (фактическое наличие вещей или явлений), необходимость или случайность (некоторых процессов, явлений).. ,"76
Разграничение трех модусов бытия и, соответственно, трех модальностей высказывания принадлежит к древнейшим темам философии. Еще Аристотель проводил тщательное различие между действительным, возможным и необходимым - деление, позднее развитое в средневековой схоластике. Кант предложил разделение суждений на ассерторические (суждения действительности), аподиктические (суждения необходимости) и проблематические (суждения возможности). И что особенно важно в этой триаде - она никак не укладывается в диалектическую схему, не разлагается на тезис, антитезис, синтез. Каждая модальность определяется по отношению к другой, но не может быть сведена к синтезу двух других модальностей или к их опосредованию, Это существенная троичность, а не видоизменение диады, не комбинация противоположных элементов, как в большинстве троичных построений.
В последние два-три десятилетия философия модальностей на Западе, прежде всего в англоязычном мире, переживает ренессанс, связанный с растущей критикой в адрес логического позитивизма и научного рационализма, включая критическое переосмысление таких понятий, как "реальность", "факт", "знание", "истина" и т.д. В рамках этих тенденций в университете Эмори в США (Атланта) наряду с онтологией и гносеологией разрабатывается "философия возможного" (М. Эпштейн). Причем обоснование разработки такого направления идет следующим образом: если модальности «необходимого» соответствует онтология, а гносеология представляет собой модальность «действительного», то должно существовать направление, отвечающее модальности «возможного». "В жизни общества и культуры традиционный принцип "реализации возможностей" уступает место принципу "овозможения реальности". Рождается новая философия -философия сослагательного наклонения, великого и опасного "может быть", - пишет Михаил Эпштейн.77 Категория «модальности» позволяет рассматривать множественные "размытые" модусы бытия и познания. За модальностями стоят "интенсиональные", глубинные понятия, которые нельзя свести к набору "экстенсиональных", эмпирически наблюдаемых фактов и объектов, что и позволяет применять эту категорию для характеристики изменившегося предметного поля дефиниции "реальность".
Проблема реальности в современной эпистемологии является одной из наиболее интересных и дискуссионных тем. В классической теории познания вопросы реальности, существования внешнего мира, объективности были вопросами первостепенной важности, без решения которых не обходилось ни одно философское учение, начиная с Нового времени. Однако стоит отметить, что именно в XVII в. возникает лейбницевская концепция возможных миров, ставшая источником размышлений о реальности в эпистемологии XXI века.
Рефлексируемая, экзистенциальная и виртуальная модальности духовной реальности
Потребность в удвоении мира - антропологическое свойство человека, следствием которого является порождение многообразных модальностей духовных реальностей. Как справедливо отмечает Лекторский В.А., «сегодня ясно, что существует вовсе не одна, а много разных реальностей».95 В связи с этим предметом философской рефлексии становятся различные модальности духовной реальности.
Варианты существования духовных реальностей чрезвычайно разнообразны: это и художественные, и научные (например, физическая реальность), и компьютерные, и религиозные, и идеологические, и эзотерические реальности, реальность сновидений, парапсихологические и трансперсональные реальности и т.д. Причем среди этих онтологически неукрепленных форм в рамках данной работы, нас будут интересовать следующие модальности духовной реальности. Прежде всего, это рефлексируемая реальность - тот случай, когда осознание каких-либо событий как реальностей (например, художественный опыт) в определенный момент впоследствии рефлексируется (например, обсуждение спектакля после его окончания) и становятся элементами личного духовного опыта. Другой модальностью являются экзистенциальные духовные реальности, когда существование определенной реальности (например, существование Бога в религиозных мировоззрениях) экзистируется субъектом как a priori истинносущие, исключающее возможность саморефлексирующего анализа, относительно реальности представления, без возможности какого либо выхода за границы данной (религиозной, эзотерической или др.) духовной реальности, т.е. придание ей статуса онтологически укорененной "реальной реальности".
Если в рефлексируемой духовной реальности (анализ сна, художественных или психотехнических опытов) существует возможность выхода за рамки данной реальности, ее оценки и рационального соотнесения с другими модальностями реальности, осознание этой реальности как особого состояния сознания (выход из медитативного или наркотического состояния), то в случае экзистенциальной духовной реальности дело обстоит иначе, В последнем случае субъект настолько включен в духовную реальность, что она фундирует его мировоззрение (научное, религиозное, эзотерическое и др.). Экзистенциальная духовная реальность становится настолько вплетенной в его жизнь, что детерминирует все сферы жизнедеятельности индивида. Данная модальность реальности характеризуется наличием определенных ценностных установок, идеалов, оценок, концептуально-обоснованного мировосприятия.
Однако не стоит забывать и о том, что в любой духовной реальности существуют гибкие слои, которые могут модифицироваться в процессе приспособления к изменяющимся условиям окружающего мира. В некоторых отдельных случаях фундаментальные экзистенциальные реальности (доктрины религиозных концессий, разного вида сект, эзотерических учений) могут в процессе жизни взаимозаменяться у отдельного человека (переход от христианства к буддизму), а могут и сами концептуально модернизироваться (современные эзотерические концепции, например, "Диагно етика кармы" Лазорева, которая, имея эзотерическую основу, опирается на последние достижения науки и техники, и др.).
В процессе жизнедеятельности индивид постоянно сталкивается с различными духовными реальностями, испытывая на себе их действие. Собственно, каждый человек является конгломератом различных планов реальностей, их причудливого сочетания или игры. Игра реальностей процесс многослойный и сложный. Особенно часто "играют" реальности первого и второго типа. Так любой религиозный человек (базовая экзистенциальная духовная реальность) не чужд влиянию художественных произведений и уж наверняка видит сновидения. Однако, безусловно, возможна и игра реальностей одного типа, например, ученый, верующий в Бога.
Особый интерес представляют духовные реальности, в которых образы внутреннего мира ничем не отличается от образов внешнего мира. В таком случае легко запутаться во внешнем или внутреннем мире произошло событие. Таковы эзотерические реальности, в которых происходит слияние объективной реальности и субъективного представления. Так, Карлос Кас-танеда в "Учении Дона Хуана. Путь знания индейцев племени яки"96 постоянно задается вопросом, являются ли его переживаемые эзотерические путешествия объективной или субъективной реальностью и вот что уклончиво отвечает ему Дон Хуан: "- Я действительно летал, дон Хуан? - Так ты мне сам сказал. Или было не так? - Я имею виду, тело мое летело? Взлетал ли я как птица? - Ты всегда задаешь мне вопросы, на которые я не могу ответить. Ты летал. Для этого и есть вторая порция "травы дьявола"... - Видишь ли, дон Хуан, мы с тобой по-разному ориентированы. Предположим, что один из моих друзей-студентов был бы здесь со мной, когда я принял "траву дьявола". Смог бы он увидеть меня летающим? - Ну вот, опять ты со своими вопросами о том, что случилось бы, если... Бесполезно говорить таким образом. Если твой друг примет вторую порцию "травы дьявола", то все, что сможет сделать - это лететь. Ну, а если он просто наблюдает за тобой, то он может увидеть тебя летающим, а мо-жет и не увидеть. Это зависит от человека".
Для Дона Хуана нет различия между субъективной и объективной реальностью. С точки зрения такой позиции реальность это то, что индивид экзистирует, т.е. видит, чувствует, осознает как реальность. Такое безрефлексивное совпадение субъективного и объективного характерно для экзистенциальной духовной реальности. Кроме того, следует отметить, что в данном случае мы имеем дело с рефлексируемой реальностью (опыт полета после приема "травы дьявола") внутри экзистенциальной реальности (в данном случае - эзотерической реальностью учения Дона Хуана).
Анализируя подобного рода опыты Ж. Бодийяр использует понятие «гиперреальность». «Гиперреальность», согласно его мнению, поглащает и упраздняет реальность. В ее компонентах, которые он называет симулякра-ми, реальности больше, чем в реальном, они слишком правдивы, слишком видны, слишком близки и доступны.98 Явления духовной реальности действительно часто обладают для человека большей яркостью и значимостью, чем явления производящей их реальности.
