Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Эволюция законодательного регулирования обучения религии в учебных заведениях начального образования Российской Империи 19
1.1. Период действия Устава 1804 г 19
1.2. Период действия Устава 1828 г 41
1.3. Организация обучения религии во второй половине XIX века 58
1.4. Усиление идеологической функции обучения религии в конце XIX века 72
Глава 2. Организация обучения религии в учебных заведениях среднего образования по законодательно-нормативным документам XIX века 76
2.1. Период действия Устава 5 ноября 1804 г 76
2.2. Период действия Устава 28 декабря 1828 г 84
2.3. Гимназические Уставы второй половины XIX века (1864г.и 1871 г.) 90
2.4. Обучение религии в Дворянских институтах 97
2.5. Организационно-методические требования по обучению религии в последней четверти XIX века 100
2.6.Вопросы организации обучения религии в циркулярах 107
Глава 3. Вопросы организации обучения религии в законодательных документах, регулировавших функционирование учреждений высшего образования в XIX веке 120
3.1. Организация обучения религии в Уставах российских университетов 122
3.2. Вероисповедные требования к организации университетского управления и преподаванию учебных дисциплин 138
3.3. Богословские кафедры в структуре российских университетов 155
3.4. Место философии как учебного предмета в составе университетского курса 158
3.5. Подготовка церковно-служительских лиц в российских университетах 164
3.6. Обучение религии в высших учебных заведениях, учреждавшихся на основании особых уставов (первая половина XIX века) 171
Глава 4. Концептуальные подходы и правовое обеспечение обучения религии в условиях этноконфессионального разнообразия российского населения 185
4.1. Организация обучения религии детей раскольников 186
4.2. Концепции еврейского образования 192
4.3. Обеспечение обучения религии лиц инославных вероисповеданий 220
4.4. Концепция инородческого образования 232
Глава 5. Особенности реализации вероисповедной политики в региональных образовательных системах ... 247
5.1. Вероисповедная политика в западном регионе (Виленский и Белорусский учебный округа) 259
5.2. Северо-западный регион: вероисповедная политика в Дерптском учебном округе 293
5.3. Вероисповедная специфика в учебных заведениях Казанского и Оренбургского учебных округов 311
5.4. Вероисповедная политика в Кавказском и Одесском учебных округах 324
Заключение 339
Примечания 353
Библиографический список 388
- Организация обучения религии во второй половине XIX века
- Гимназические Уставы второй половины XIX века (1864г.и 1871 г.)
- Организация обучения религии в Уставах российских университетов
- Организация обучения религии детей раскольников
Введение к работе
Актуальность исследования. На современном этапе к системе российского образования предъявляются новые социальные требования. Как определено Концепцией модернизации российского образования на период до 2010 г., демократизация общества, расширение возможностей политического и социального выбора вызывают необходимость повышения уровня готовности граждан к такому выбору. С другой стороны, процессы демократизации и гуманизации общественно-политической и социокультурной жизни нашего общества включают изменение роли религии и церкви в решении широкого круга насущных проблем современности. В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» духовное, культурное, нравственное и патриотическое образование и воспитание определены как практическая область активного взаимодействия Церкви с государством на благо народа. Необходимость и важность такого взаимодействия неоднократно подчеркивалась Патриархом Московским и всея Руси Алексием II, в частности, числе в его выступлениях на Международных Рождественских образовательных чтениях [8; 9].
Таким образом, учитывая с одной стороны, что религиозные знания стали одной из составляющих готовности к осуществлению выбора у современного человека, а с другой стороны, что «религиозно-мировоззренческий нейтралитет государства не противоречит христианскому представлению о призвании Церкви в обществе» [390], следует признать острую актуальность вопроса о взаимодействии Церкви и государственной системы образования.
Церковь рассматривается Министерством образования Российской Федерации в качестве одного из субъектов образовательной политики. Как отмечает Министр образования В.М.Филиппов, «взаимодействие Православной Церкви и светской системы образования поможет вернуть обществу обеспечивающие его жизнеспособность гуманистические моральные устои» [360]. Создан Координационный совет по взаимодействию Министерства образования Российской
Федерации и Московской патриархии Русской Православной Церкви [270]. Совместно с представителями религиозно-конфессиональных кругов проводятся конференции по важнейшим проблемам духовно-нравственного воспитания [13; 62; 260; 282; 285; 289].
Наиболее проблемной стороной взаимодействия является вопрос об организации обучения религии в государственных учебных заведениях [240; 293]. Особенно много разногласий по этому вопросу существует на уровне его практической реализации. Следует констатировать, что хотя понимание необходимости религиозных знаний для духовно-нравственного воспитания детей достигнуто, тем не менее, не изжитость в сознании атеистических стереотипов и идеологических догм тормозит развитие этого важного направления.
В советской педагогике вопросы участия церкви и места обучения религии в образовании были представлены сугубо тенденциозными оценками без объективного изучения действительного положения дел. Имевшиеся же в научной литературе факты, как правило, были выхвачены из реального педагогического контекста и выполняли задачу иллюстрации пропагандистских идеоло-гем.
В последнее пятилетие в педагогической науке появились исследования, рассматривающие различные аспекты указанной проблемы. В основном внимание было направлено на обсуждение методологических аспектов проблемы взаимоотношения религии и школы (Е.И. Аринин [23; 24; 25], Е.П. Белозерцев [37; 38], Т.С. Буторина [51; 52], В.И. Гараджа [71], Б.С. Гершунский [72; 73], Г.Б. Корнетов [139; 140], Б.Т. Лихачев [170; 171; 172], Н.Д. Никандров [211; 212; 213], А.И. Осипов [235], З.И. Равкин [368], В.А. Сластенин [324; 325; 327], М.Г. Тайчинов [345], В.М. Филиппов [359; 360], Ю.А. Шичалин [382], Я.Н. Щапов [235] и др.). Начато изучение практики функционирования церковных школ в Российской Империи (Е.П. Андреева [15; 16; 17], Н.М. Белых [39; 40], М.М.Громыко [88], Л.Н. Квашнина [126], Н.К. Мухитдинов [196],Т.Н. Сини-цына [322], М.С. Стародубцева [338], Е.К. Сысоева [334], П.И. Талеров [346] и
др.). Выполнены работы, в которых предложены формы и методы включения религиозных знаний в учебный процесс образовательных учреждений (М.В. Богуславский [45; 46], Н.С. Гордиенко [79], Н.Н. Костанян [143], Т.А.Костюкова [144; 145; 146], Е.А. Кулинкович [158], И.В. Метлик [187; 188], Н.Д. Никандров [208; 209; 210], С.С. Плахотников [252], В.Л. Ширяев [381] и др.). Подготовлены конкретные учебные программы по преподаванию религии как культуры в школе (В.А. Гребеньков, В.М. Меньшиков [84], Т.И. Петракова [245] и др.)
Вместе с тем в тематике научных исследований не представлен вопрос об отечественном опыте законодательно-правового регулирования организации обучения религии и участия церковных лиц в системе образования. Отсутствуют историко-педагогические исследования, касающиеся учета неоднородности конфессионального состава населения России в системе образования. Не изучена специфика функционирования учебных заведений на так называемых окраинах Российской Империи, где преимущественно проживало неправославное по своей религиозной принадлежности население. Начавшееся включение в учебно-воспитательный процесс религиозной проблематики без углубленного, систематического анализа имеющегося отечественного опыта может обернуться как репродукцией прежних ошибок, так и повторным поиском уже найденных ответов. Смысловым стержнем, объединяющим перечисленные вопросы, является вероисповедная политика Министерства Народного Просвещения Российской Империи - органа власти, отвечавшего за законодательно-нормативное обеспечение системы образования.
Таким образом, существует противоречие между необходимостью разработки новых подходов к определению места и роли религии и церкви в современной системе государственного и муниципального образования и отсутствием достоверного, приведенного в целостную систему, объективного знания об отечественном опыте организации обучения религии в светских учебных заведениях.
Данное противоречие послужило основанием для выбора темы исследо-вания и позволило сформулировать проблему: каковы концептуально-теоретические, содержательные и организационно-методические основы вероисповедной политики Министерства Народного Просвещения Российской Империи в XIX веке? Решение этой проблемы составляет цель нашего исследования.
Объект исследования — вероисповедная политика Министерства Народного Просвещения в системе образования Российской Империи в XIX веке.
Предмет исследования - эволюция вероисповедной политики Министерства Народного Просвещения Российской Империи в XIX веке.
Задачи исследования
Выявить и систематизировать сведения об организации обучения религии в государственных образовательных учреждениях всех уровней на основе анализа законодательно-нормативных документов системы образования XIX века.
Выявить и охарактеризовать изменения компетенций церковных лиц в функционировании учебных заведений всех уровней на протяжении XIX века.
3. Проанализировать осуществление вероисповедной политики Мини
стерства Народного Просвещения в региональных образовательных системах.
Выявить этноконфессиональную специфику вероисповедной политики Министерства Народного Просвещения в государственных образовательных учреждениях.
Рассмотреть и обобщить практику учета этноконфессионального разнообразия населения Российской Империи при организации обучения религии в системе образования.
Для решения поставленных задач использовался комплекс методов исследования: теоретический и историко-типологический методы, ретроспективный анализ и контент-анализ документальных источников, структурный и системный анализ.
Сравнительно-исторический анализ проводился на основе проблемно-хронологического метода.
Методологической основой исследования стала система общенаучных принципов, среди которых ведущее место принадлежит принципам историзма, объективности, развития, системности и комплексности в процессе изучения и оценки выявляемых фактов.
Принципы историзма, системности и комплексности при анализе исследуемого материала обеспечивали достоверность и конкретно-исторический подход к оценке выявленных объективных данных.
Исследование опиралось на аксиологический подход при анализе исторических реальностей развития государственной системы образования (В.И. Додонов [94], Н.Д. Никандров [210; 211], В.Г. Пряникова [272], З.И. Рав-кин [272; 368]), цивилизационный подход к историко-педагогическому процессу (Г.Б. Корнетов [139, 140] ), а также положения, разработанные В.В. Краев-ским [148], И.Я. Лернером [169], В.А. Сластениным [326; 327], М.Н. Скатки-ным [323] о сущности образования.
Главным методологическим принципом исследования являлся принцип рассмотрения вероисповедной политики в контексте исторического развития государственной системы образования.
При этом диссертант исходила из методологического понимания вероисповедной политики как определенной государственной властью системы концептуальных идей и принципов, составлявших основание для организации обучения религии и объективировавшихся в законодательно-нормативных документах, которые регулировали функционирование государственных образовательных учреждений.
Хронологические рамки работы - 1802-1900 годы.
Выбор столь широких хронологических рамок - целое столетие - обусловлен тем, что только после создания централизованных государственных органов управления происходило становление законодательной базы системы
образования: от первоначальных документов, установивших ее контуры (цели, структуру, состав учебного курса), до развитой законодательно-нормативной базы, регламентировавшей все стороны функционирования системы образования, включая соподчиненность центральных и региональных органов управления, организацию управления, права и обязанности должностных лиц, программно-методическое обеспечение.
Определение верхней границы хронологических рамок связано с тем, что общественно-политические события начала XX века создали условия для изменения вероисповедной политики верховной власти. До принятия Указа 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» и Манифеста 17 октября 1905 г. в Российской Империи по закону не допускалось внеконфессиональное состояние; существовал запрет на переход из православия в любую другую религию, причем к «отпавшим» применялись меры не только воспитательного («увещание» и «вразумление» начальства, помещение в монастырь «для исправления веры»), но и уголовного характера (ссылка, лишение прав собственности); существовало законодательно установленное уголовное преследование за «совращение» из христианства (каторга до 10 лет) и из православия (до 1,5 лет арестантских рот). В начале XX века резко обострились дебаты относительно роли и места религии и участия церковных лиц в образовании. Однако в законодательно-нормативное поле системы образования в аспекте организации обучения религии вплоть до 1917 г. изменения внесены не были.
В качестве основной источниковой базы исследования избраны опубликованные документы - официально принятые и действовавшие на протяжении XIX века постановления и распоряжения верховной власти (царские рескрипты и указы, циркуляры Министерства Народного Просвещения и определения Святейшего Синода, всеподданейшие отчеты Министров Народного Просвещения и Обер-Прокуроров Святейшего Синода). Кроме того, анализировались сопроводительные справочные материалы и объяснительные записки, представлявшиеся одновременно с проектами документов в Государственный Со-
вет, Кабинет Министров и на Высочайшее благоусмотрение. Многие Указы верховной власти имели политическую преамбулу, раскрывавшую истинный смысл намерений правительства.
Эти документы были либо опубликованы непосредственно в тот период, когда они были подготовлены, либо входили в сборники документов, изданные в досоветский период. Поскольку официальные источники XIX века не были подвергнуты отбору и редактированию с идеологических позиций, они являются объективным материалом, достоверно отражающим реальное положение дел в вопросах вероисповедной политики в системе образования.
Вторую группу источников составили работы историков церкви, в которых содержится много конкретных фактов о развитии образования - о содержании школ, педагогических методах и системе обучения в учебных заведениях, о реформах образования.
Третью группу источников составили работы по истории государственно-церковных отношений России, в которых изучалась деятельность органов власти, осуществлявших религиозную политику (в том числе по вопросам образования), и документы, регламентирующие государственную политику в отношении Церкви и ее установлений. К сожалению, в основном работы данного направления касались исторических событий XX века. В то же время в ряде исследований описаны структурно-функциональные особенности взаимодействия государственных и церковных структур.
К четвертой группе относятся собственно историко-педагогические работы советского периода. В них содержится информация по проблемам обучения религии и роли и месте духовенства в образовании. Однако данный круг источников содержит, главным образом, идеологизированную оценку места и значения деятельности церкви и духовенства в сфере образования, построенную на тенденциозно использованной источниковедческой базе. Как правило, в этих работах создавался специфический образ церкви - «оплота мрака и невежества», сдерживавшего развитие образования.
Исследование проводилось в три этапа.
На первом этапе (1994-1997 гг.) проводился анализ официальных документов (отчетов Министров Народного Просвещения, обер-прокуроров Святейшего Синода, законодательно-нормативных актов Министерства Народного Просвещения), литературы по истории образования, изучались историография и периодика XIX века; оценивалась общественно-политическая и историко-педагогическая значимость исследования выбранной проблемы для развития отечественной системы образования в контексте социокультурной и религиозной ситуации в России.
На втором этапе (1997-2000 гг.) было продолжено изучение отечественного законодательства, регулировавшего систему образования Российской Империи XIX века, а также периодических изданий и литературы последнего десятилетия XX века. Анализировались труды по философии и истории образования, работы выдающихся церковных историков. Осуществлялось теоретическое обобщение материала.
На третьем этапе (2000-2002 гг.) были систематизированы и структурированы полученные в процессе исследования материалы. Завершена подготовка текста диссертации.
Научная новизна и теоретическое значение работы.
Анализ и теоретическое осмысление вероисповедной политики в сфере образования является новым направлением исследований в историко-педагогической науке.
Впервые целостно и системно исследована деятельность высшего органа государственной власти Российской Империи в сфере образования - Министерства Народного Просвещения - по решению вероисповедных вопросов в системе образования. Выявлены и проанализированы концепции, законодательно-нормативное регулирование и опыт практической реализации вероисповедной политики в системе образования.
Осуществлено целостное систематическое изучение законодательно-
нормативного обеспечения организации обучения религии и компетенций церковных лиц в учебных заведениях всех уровней на протяжении столетнего периода функционирования государственной системы образования.
Проведен анализ специфики правового регулирования системы образования в условиях этноконфессионального разнообразия населения России. Прослежено изменение вероисповедной политики верховной власти относительно разных типов этноконфессионального образования в контексте развития системы образования и в связи с решением государственных задач.
Показано, что учебный округ в системе российского образования XIX века можно квалифицировать как региональную образовательную систему, особенности правового регулирования которой в основном определяются стратегией и тактикой решения вероисповедного вопроса. Проанализирована организация обучения религии в различных видах учебных заведений в региональных образовательных системах.
Теоретическая значимость исследования состоит также в том, что оно вносит вклад в преодоление стереотипов сознания, препятствующих объективной оценке деятельности церковных лиц в сфере образования, содействует освобождению от научных штампов относительно места и роли религиозного обучения в России XIX века, наличествующих в историко-педагогической литературе.
Практическая значимость исследования. Выявленные в процессе исследования фактические данные, полученные результаты и выводы могут быть использованы:
федеральными и региональными органами законодательной и исполнительной власти для разработки новых подходов к решению конфессиональных вопросов при формировании образовательной политики;
при разработке Федеральной программы развития образования и Программы модернизации системы образования как научное обоснование необходимости учета этноконфессионального разнообразия населения России;
Министерством образования Российской Федерации и региональными органами управления образованием в качестве отечественного опыта государственно-церковных отношений в сфере образования;
для разработки конкретных норм и принципов, определяющих органи- —4 зацию обучения религии и компетенцию церковных лиц в системе образования, для придания этим нормам и принципам соответствующей правовой основы. Опыт вероисповедной политики царского правительства может оказаться полезным и при решении конфессиональных проблем, чтобы были использованы достижения прошлого и не повторены ошибки;
для корректировки действующих и при подготовке новых учебников и учебных пособий по тематике истории образования, а также в качестве основы спецкурсов для высших учебных заведений и курсов повышения квалификации учителей.
Проблематизация широкого спектра вопросов истории отечественного образования создает возможность использования полученных результатов в дальнейших исследованиях по конкретным проблемам, связанным с вероисповедным вопросом в системе образования. В будущем целесообразно продолжить работу в направлении углубленного изучения вероисповедной политики в более узких временных интервалах с целью выявления причин ее изменения, а также изучения педагогических аспектов полемики при подготовке тех или иных законодательных решений.
Достоверность полученных результатов обеспечена методологической обоснованностью исходных позиций, использованием в качестве основания принципов и подходов, разработанных ведущими отечественными теоретиками педагогики и образования, применением методического аппарата, соответствующего целям и задачам исследования. Выбор в качестве главного источника исследования официальных актов и норм действовавшего законодательства обеспечивает репрезентативность полученных результатов. Объективность и всесторонность работы достигаются также критическим соотнесением различ-
ных литературных источников и научных исследований, предпринятым в русле не только истории и теории образования, но и отечественной истории по проблемам вероисповедной политики и государственно-церковных отношений. Положения, выносимые на защиту.
При создании и последующих реформированиях государственной системы образования в Российской Империи вопросы вероисповедной политики занимали одно из ведущих мест. Вероисповедная политика, реализуемая Ми-нистерством Народного Просвещения, отвечала государственным целям и была направлена на укрепление российской государственности, на обеспечение целостности страны и бесконфликтного этноконфессионального взаимодействия. Объективация вероисповедной политики осуществлялась посредством включения норм, устанавливавших организацию обучения религии и компетенции церковных лиц, в законодательно-нормативные документы, регулировавшие на протяжении XIX века функционирование учебных заведений всех уровней.
Формирование вероисповедной политики в системе образования происходило одновременно с дифференциацией сети учебных заведений всех уровней (как вследствие количественного увеличения состава сети, так и в связи с ростом числа региональных образовательных систем и их реорганизациями), а также изменениями в вертикали управления, в определении компетенции каждого управленческого уровня, создании учебно-методического обеспечения образовательных учреждений. Реформирование системы образования влекло за собой изменения в реализации вероисповедной политики, что выражалось в появлении новых концепций решения вероисповедных вопросов и в разработке новых регламентации организации обучения религии и участия церковных лиц в функционировании учебных заведений всех уровней.
Принципы, заложенные в основу создания сети начального образования, особенности организации обучения религии в учебных заведениях, структура системы управления и состав лиц, наделенных управленческими компетен-
циями, позволяют утверждать, что вероисповедная политика Министерства Народного Просвещения была ориентирована на формирование государственной системы образования как внеконфессиональной и светской.
Обязательность обучения религии в государственных учебных заведениях -*
среднего образования была установлена к началу 20-х годов XIX века. К это- ^
му же периоду относится появление особой должности законоучителя, ис
полнение которой предоставлялось сугубо церковным лицам. Во второй по
ловине века отсутствие ограничений по вероисповедному признаку для обу
чения в учебных заведениях и гарантии учета религиозной принадлежности
детей при обучении религии как принципы закрепляются в законодательстве.
В частности, дети неправославных вероисповеданий были освобождены от изучения Закона Божия православного вероисповедания без ограничения прав, наступающих после окончания учебного заведения соответствующего уровня; в штат учебных заведений при необходимости вводилась дополнительная должность законоучителя соответствующей конфессиональной принадлежности.
Объем компетенций церковных лиц в системе образования в разные периоды
времени был различным. Характер и содержание этих компетенций зависели
от уровня образовательных учреждений и были строго установлены законо- і дательно-нормативными документами. Управленческие компетенции церковных лиц на протяжении века неоднократно изменялись и в итоге были сокращены до методического контроля за обучением религии. Воспитательно-духовная деятельность церковных лиц была переориентирована на выполнение надзорно-дисциплинарных функций. В целом вектор вероисповедной политики к концу XIX века принял идеологическую направленность.
С целью преодоления поддерживаемой конфессиональными системами обра
зования социально-культурной самоизоляции, оценивавшейся верховной
властью как потенциальная опасность для целостности страны, Министерст
во Народного Просвещения разрабатывало особые образовательные концеп-
ции для разных этноконфессиональных групп. Опыт реализации этих концепций показал нецелесообразность создания учебных заведений по этническому и по конфессиональному принципу. Более эффективными были признаны подходы, обеспечивающие организационное сближение конфессио- — нальных учебных заведений с государственной системой образования, а также создание условий для обучения религии в общих учебных заведениях в соответствии с вероисповедной принадлежностью. Осуществлявшаяся в окраинных региональных образовательных системах вероисповедная политика определялась оценкой государственной властью степени опасности преобладавшей на этой территории конфессии для общественно-политической стабильности России, а также развитостью образовательной инфраструктуры конфессиональных учебных заведений. Именно этим было обусловлено регулирование образования в регионах отдельными законодательно-нормативными актами. Впоследствии, по мере сближения устройства этих учебных заведений с общероссийским устройством, их функционирование стало регулироваться общим законодательством с внесением дополнений, учитывающих вероисповедный состав населения.
Апробация и внедрение результатов исследования.
Общий объем работ, опубликованных по теме исследования, составляет около 70 печатных листов. Основные результаты исследования докладывались на конференциях, семинарах и совещаниях общероссийского и регионального уровня. Результаты исследования вошли в два учебных пособия, одно из которых имеет гриф Минобразования России. Материалы исследования были использованы также при разработке Концепции развития религиоведческого об- -разования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях Российской Федерации, подготовленной по заказу Администрации Президента Российской Федерации.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, за-
ключения, примечания и библиографического списка. Библиографический список включает 398 источников.
Организация обучения религии во второй половине XIX века
Необходимость пересмотра законодательства, регулирующего начальное образование, в 60-х гг. XIX в. была связана с социально-политическими причинами: реформы Александра II и, в частности, Манифест 1861 г. об освобождении крестьян от крепостной зависимости принципиально изменили состав субъектов учреждения приходских училищ. Помещики, ранее по закону несшие ответственность за начальное образование своих крестьян, поскольку именно они должны были создавать училища в своих имениях и главное - осуществлять их материально-финансовое обеспечение, теперь не имели правовых оснований осуществлять эту сословную повинность.77 Вместе с тем, в Империи появился новый субъект, на которого была возложена ответственность за начальное образование народа - земская администрация, поскольку в Положении о губернских и земских учреждениях от 1 января 1864 г. (ст.2, 10 и 17) попечение о народном просвещении и его материальная поддержка рассматривались как задача этих управленческих органов.
Как указывает В.С.Рождественский, летом 1861 года вопрос об устройстве начального образования был выделен из общего плана (создания проекта общего образования в России - М.К.). По Высочайшему повелению 28 июля 1861 г. особому Комитету из представителей Министерств: Народного Просвещения, Государственных Имуществ, Уделов, Внутренних Дел и Финансов, а также Православного Духовного ведомства, поручено было подготовить общий план устройства элементарных школ и училищ разных ведомств. Затем проект этого плана следовало внести через Министра Народного Просвещения на рассмотрение Главного Комитета об устройстве сельского состояния не позже 1 ноября 1861 г. С Высочайшего соизволения работы Комитета предварительно должны были поступить на рассмотрение Святейшего Синода.
В это же время вопрос о начальном народном образовании рассматривался также в Особой Комиссии о сельских школах при Редакционных Комиссиях по крестьянскому вопросу. Министерство Внутренних Дел обязало губернские комитеты предложить меры для распространения грамотности крестьянства, и в первую очередь дело касалось финансовой стороны вопроса. Однако, в проектах только восьми губернских комитетов содержались предложения по возмож- —" ным источникам финансирования сельских школ. Особая комиссия, обсудив вопрос с участием представителей Министерства Народного Просвещения, признала, что в настоящее время невозможно законодательно установить обязательность учреждения сельских училищ. По мнению Особой Комиссии, созда- J ниє училищ должно быть «предоставлено доброй воле самих сельских обществ \ при условиях материальной помощи со стороны правительства и подчинения сельских училищ Министерству Народного Просвещения».
В конце октября 1861 г. граф Путятин передал проект общего плана создания сельских училищ на предварительное рассмотрение Святейшего Синода. В заключении Святейшего Синода от 10 ноября 1861 г. было указано, что при составлении проекта не были приняты во внимание устроенные духовенством приходские школы. К этому времени, как пишет В.С.Рождественский, их насчитывалось 9.283 с 159.000 учащихся. Святейший Синод заявил протест про- і тив сосредоточения народного образования в руках Министерства Народного Просвещения. В отзыве Святейшего Синода говорилось, что «духовенству должно предоставить в первоначальной народной школе естественное законное \ первенство». В этом же духе было составлено и особое мнение члена Комитета, составившего проект, князя Урусова, представителя духовного ведомства.
13 ноября 1861 г. граф Путятин во всеподданнейшем докладе заявил свое согласие с мнением Святейшего Синода, а на другой день проект внесен был в Главный Комитет о сельском состоянии.
Таким образом, 1861 г. можно считать переломным в вероисповедной политике Российской Империи в сфере образования. Если до этого времени верховная власть и орган исполнительной власти в сфере образования - Министерство Народного Просвещения - неоднократно пытались привлекать церковных лиц к участию.в образовании, например, предлагая церковным лицам осуществлять учительские функции, то во второй половине XIX века церковная власть заняла активную позицию и начала отстаивать право участия в начальном народном образовании.
Сложившаяся конфликтная ситуация была разрешена Высочайшим рескриптом Александра II от 1861 г., в котором было указано на равное право Министерства Народного Просвещения и Духовного ведомства на создание учебных заведений начального образования. Однако, хотя и светские, и церковные власти были уравнены этим рескриптом в праве на организацию учебных заведений начального образования, но проблема не была разрешена. Равенство прав носило формальный характер, поскольку Святейший Синод не был наделен управленческими компетенциями, аналогичными компетенциям Министерства Народного Просвещения. Создаваемые Святейшим Синодом училища и организационно, и содержательно должны были функционировать в рамках общего законодательства. Его компетенции были аналогичны компетенциям «обществ, сословий и частных лиц», хотя в отличие от этих субъектов Святейший Синод являлся центральным административным органом власти Российской Империи. Вместе с тем, впервые Святейший Синод был наделен равным с Министерством Народного Просвещения правом регулировать учебное обеспечение образовательного процесса в учреждениях начального образования.
Гимназические Уставы второй половины XIX века (1864г.и 1871 г.)
Гимназический Устав 1864 г. являлся документом, впервые нормировавшим уровень среднего образования отдельно от других уровней общего образования.
Устав гимназий, в отличие от законодательных актов, нормировавших функционирование образовательных учреждений начального образования, сохраняли сугубо светские цели: «гимназии имеют целию доставить воспитывающемуся в них юношеству общее образование, и вместе с тем служат приготовительными заведениями для поступления в Университет и другие высшие специальные училища».134
Существенным отличием от предшествовавшего Устава 1828 г. стало разделение гимназий на два вида - классическую и реальную. В качестве инновации появляется как бы «половинная» гимназия - прогимназия, которая состоит из четырех низших классов гимназии. По-прежнему право учреждать гимназии (и прогимназии) оставалось в компетенции Министра Народного Просвещения, а непосредственное управление сохранялось за попечителями тех учебных округов, на территории которых данные учебные заведения располагались Финансово-материальные расходы по обеспечению функционирования гимназий осуществлялись или за счет правительства, или за счет обществ, сословий и частных лиц.
В штатном расписании гимназий появилось особое лицо - воспитатель, функциональные обязанности которого составлял «ближайший надзор за воспитанниками в рекреационное время и наблюдение за успехами и нравственностью учащихся». В пансионах воспитателю вменялся «постоянный нравственный контроль за воспитанниками и руководство их в занятиях».
Новым являлось и появление в Уставе вероисповедного признака: согласно 53, устанавливалось отсутствие ограничений по вероисповедному признаку для приема в гимназию. Одновременно регламентировались организационные и финансовые условия обучения религии лиц неправославного исповедания: «Обучение иноверцев закону Божию производится по возможности в каждой гимназии и прогимназии с особого разрешения Министра Народного Просвещения на счет Государственного Казначейства или специальных средств заведения».135
Обучение религии в составе учебного курса реализовывалось посредством предмета, именуемого «Закон Божий». В разделе, определяющем организацию учебного процесса, Закон Божий занимал первую позицию, однако Священная и Церковная история не были поименованы, поскольку к этому времени они стали разделами предмета «Закон Божий». В перечне предметов учебного курса появляется церковно-славянский язык, который, наряду с русским языком, преподавался учителем словесности.
В списке должностных лиц гимназии и прогимназии, законоучитель не был поименован. Однако в Уставе содержался порядок назначения законоучителя на должность: «Законоучители Гимназии и Прогимназии избираются начальниками сих учебных заведений и, по предварительном одобрении избираемого лица местным епархиальным начальством, утверждаются в должности Попечителем Учебного Округа». Законоучитель в Уставе упоминается мало. Кроме параграфа, в котором устанавливался порядок его назначения на должность, он упоминался только в 68, в котором определялся состав педагогического совета гимназии.
Таким образом, в качестве одной из целей гимназического образования обучение религии не устанавливалось. Предмет «Закон Божий» являлся одним из предметов, входивших в состав учебного курса.
Должность законоучителя нормировалась со стороны порядка назначения, предусматривавшего согласование кандидатуры с региональным священноначалием. Устав не только не предусматривал особой роли законоучителя в воспитательном процессе; напротив, для осуществления воспитательных функций в штатном расписании появляется специальное светское лицо - воспитатель.
Упоминание вероисповедного признака как не препятствующего приему в гимназию, а установление возможности обучения религии лиц неправославного вероисповедания показывает, что вектор вероисповедной политики стал склоняться в сторону учета этноконфессионального разнообразия населения.
Гимназический Устав 1871 г. В этом законодательном документе вопросам организации обучения религии отводилось более значительное место, чем в Уставе 1864 г.: появилось требование проверки религиозных знаний при приеме в гимназию, были установлены требования к содержанию преподаваемого предмета, более развернуто нормировался статус законоучителя (порядок занятия должности, компетенция при участии в работе педагогического совета, служебные права: зарплата, пенсия, льготы), были расширены требования относительно выполнения религиозных обязанностей.
Общая характеристика целей и организационно-управленческих условий функционирования гимназий по Уставу 30 июля 1871 г. В целом основные организационно-управленческие условия учреждения, функционирования, организации учебного процесса гимназий оставались прежними. В новом Уставе был сохранен принцип создания сети среднего образования - в каждой губернии полагалась по крайней мере одна гимназия, но в новом Уставе учреждение гимназии уже увязывалось с численностью и потребностями народонаселения.
Как и в предшествовавших законодательных актах, гимназия сохраняла двоякую цель - «доставлять воспитывающемуся в них юношеству общее образование» и вместе с тем служить «подготовительными заведениями для поступления в университет и другие высшие учебные заведения».
Организация обучения религии в Уставах российских университетов
Виленский университет по Уставу 1803 г. Старейшим университетом России являлся Виленский университет. Основанный в 1578 г., он в 1781 г. был реорганизован «сообразно степени познаний у просвещеннейших народов Европы». Состоявшийся 4 апреля 1803 г. новый акт утверждения Виленского университета устанавливал структуру и систему управления университета, те права и преимущества для работников университета, которые должны быть определены Уставом. Заметим, что территориально Виленский университет располагался в регионе, в котором преобладало население католического вероисповедания.
В акте утверждения Виленского университета профессоры богословия уравнивались в правах со всей прочей профессурой. Так, положение V Акта, устанавливавшее общий порядок избрания «во все университетские места» и должности, специально указывало: «не исключая и профессоров богословия». В Уставе Виленского университета эта положение Акта было отражено следующим образом: «избрания во все Университетские места, не исключая и Профессоров Богословия, имеют быть производимы по большинству голосов, в полном собрании Университета, и представляемы на утверждение Попечителю, а от него Министру». Дополнительно это же положение Акта было продублировано в п.22 Устава, в котором регламентировалась процедура избрания на должность профессора: «Все ординарные Профессоры, не исключая и Профессоров Богословия, избираются от Университета следующим образом: 1) Извещается о упразднившемся профессорском месте, на которое имеет быть выбран другой Профессор. 2) Всяк, желающий заступить оное место, обязан представить в Университет свои сочинения, изданные или рукописные, равным образом общее мнение свое о той науке, о которой идет дело, о предмете оной, о ея пространстве, пределах, успехах, действительном или настоящем состоянии, удобнейшем способе ея преподавания, и различных писателях, лучшим образом объяснивших разные относящиеся к ней предметы. 3) Университет, по рассмотрении сочинений и бумаг и по собрании особенных сведений о тех, от кого оные доставлены, приступает к выбору Профессора по балотирации. 4) Университет доносит о выбранном Профессоре своему Попечителю, который представляет об нем Министру».171
По Уставу Виленскому университету было дано право избирать из числа профессорско-преподавательского состава и представлять, по согласованию с Попечителем, на должность каноников и церковных бенефиций. При этом право утверждения в должности предоставлялось Министру Народного Просвещения. Актом были конкретно определены соответствующие места: четыре места каноников в Катедральном Виленском капитуле и четыре в Катедральном Самогицком капитуле, место Прелата Троицкой Суффрагании и десять духовных бенефиций - настоятельство придела Казимира при Виленском соборе, настоятельство или приход Троицкий, Митральное настоятельство в Герановах, приход Св. Иоанна в Вильне, Неменчине, Оникштах, Ковне, Волпе, Ошмянах и Гродне. В Акте оговаривалось, что подобный порядок ни в коей мере не нарушает права пользующихся доходами с бенефиций и законного наследства из Коадъюторов. Кроме того, устанавливалось, что как только указанные места будут заняты в соответствии с вновь устанавливаемым порядком, избранные на эти должности Духовные Профессоры перестают получать зарплаты из университетской кассы, а имеют только тот доход, который они получают от бенефиций.
Вышеупомянутым Актом в собственность Университету передавались «все здания, домы и места в городе Вильне, кои, принадлежав прежде Езуитскому братству, причислены, по уничтожении в сих областях ордена Езуитов, к Фундушам, то есть: имениям, в пользу воспитания юношества отданным...». Кроме того, финансовое обеспечение в качестве своей основы имело «отныне и на всегда 105.000 рублей серебром чистаго годового дохода, получаемого от Поезуитских имений».
Впоследствии по представлению Князя Чарторижского, бывшего попечителем Виленского Университета, к источникам финансирования Виленского университета были добавлены духовные бенефиции — Прелатура Схоластики и шесть каноний, которые использовались Эдукационной Комиссией, бывшей во времена Польского Правительства органом управления образования, для финансирования образования.174
Согласно Устава Виленского Университета, при Университете была оставлена состоявшая и ранее при нем церковь, при которой сохранялись полагавшиеся там «Духовник, или Омонье, и Проповедник».175
Таким образом, при нормативно-законодательном решении организационных и финансовых вопросов для Виленского университета, который располагался в регионе с населением, принадлежавшим к католическому вероисповеданию, государственная власть заняла позицию главенства. Во-первых, порядок избрания профессоров богословия не отличался от выборов профессоров других предметов. Во-вторых, по кадровым вопросам проводилась та же линия, что и в отношении и учебных заведений среднего и начального образования, т.е. конфессиональные кадровые вопросы передавались на разрешение светских лиц, вплоть до вопроса о занятии церковных должностей. По закону церковные должности замещались согласно порядку, установленного светским лицом; выбор претендентов на должность, согласование и утверждение в должности также осуществлялось светскими лицами (собранием профессоров, попечителем, Министром Народного Просвещения). Кроме того, право распоряжаться финансовыми средствами, использовавшимися Епархиальными Римско-Католическими Епископами на образовательные цели, передавалось в компетенцию гражданской (светской) власти - Министерству Народного Просвещения. Светские власти осуществляли распоряжение и другими конфессиональными вопросами: Устав определял наличие церкви в университете и ее кадровое обеспечение без согласования с церковными властями.
Дерптский Университет по Уставу 1802 г. Акт постановления для Императорского Университета в Дерпте состоялся 12 декабря 1802 года. В отличие от Виленского университета, располагавшегося в регионе, в котором проживало население, принадлежавшее к католическому вероисповеданию, Дерптский университет располагался в регионе, в котором преимущественно проживало население, принадлежавшее к протестантскому вероисповеданию.
Организация обучения религии детей раскольников
Вопрос об организации обучения детей раскольников впервые был нормативно оформлен в 1836 г. Святейший Синод составил «Правила для первоначального обучения поселянских, в том числе и раскольнических детей», предназначенные для Олонецкой губернии. Согласно этих Правил обязанность начального обучения поселянских, т.е. сельских, детей возлагалась на приходское духовенство. В качестве предметов обучения были определены закон Божий, чтение, письмо и начальная арифметика. Оплата труда учителей («вознаграждение наставникам») производилось из местных источников. Правом надзора за школами были наделены благочинные и архиереи.
По просьбе обер-прокурора Святейшего Синода Министр Народного Просвещения С.С. Уваров дал свое заключение, в котором отметил, что в виду особенной цели, преследуемой в данном случае правительством, он не находит препятствий к учреждению приходских школ при церковных причтах и не возражает против приведения в исполнение составленных Св. Синодом Правил. Вместе с тем Министр С.С. Уваров указал, что поскольку приходские училища по Уставу должны быть подчинены штатным смотрителям уездных училищ, то благочинные обязывались ежегодно доставляли сведения о школах директорам училищ.
Впоследствии эти правила были распространены с Высочайшего соизволения и на другие епархии, где проживали раскольники.
Поручая начальное обучение раскольничьих детей православному духовенству, верховная власть одновременно предприняла ограничительные меры, запрещающие раскольникам самим организовывать и осуществлять обучение своих детей.
Согласно порядку, установленного в Империи, право вести преподавательскую деятельность строго контролировалось посредством выдачи соответствующих свидетельств. По личному поручению Императора Министр Внутренних Дел обязывался сообщить Министру Народного Просвещения, чтобы «от учебных мест и начальств не были выдаваемы раскольникам дозволительные акты на право обучения детей». С этой целью указом предписывалось требовать свидетельство о вероисповедной принадлежности от тех лиц, которые будут обращаться с ходатайством о выдаче свидетельства на право домашнего обучения. В Императорском указе подчеркивалось, что «как основанием воспитания юношей должны быть истинные правила религии, то из сего самого проистекает, что раскольник, заблуждающийся в понятиях о вере, не может быть учителем». 28 ноября 1839 г было принято Высочайшее повеление «О невыдавании раскольникам свидетельств на право домашнего обучения».
Помимо регулирования обучения раскольничьих детей в сельской местности, вопрос о необходимости вовлечения детей раскольников в учебные заведения государственной образовательной системы стал одной из причин высочайшей поддержки инициативы попечителя Московского Учебного Округа, Генерал-Адъютанта Графа Строганова по увеличению числа приходских училищ в Москве.
В записке, поданной в Комитет Министров по поводу утверждения Положения о городских начальных училищах в Москве294 указывалось, что необходимость в увеличении числа училищ в Москве «побуждается еще и тем, что жители отдаленных частей города (Замоскворечья, Яузской, Лефортовской и др.) - закоренелые раскольники, имеющие в домах своих молельни, чуждающиеся общественных учебных заведений...».
Проблема раскольников выходила за пределы сугубо внутренних губерний Российской Империи. В 1850 г. Рижский военный, Лифляндский, Эст-ляндский и Курляндский Генерал-Губернатор предложил Министру Внутренних Дел комплекс мер «к ослаблению и постепенному уничтожению раскола в г. Риге». При этом Генерал-губернатор высказывал точку зрения, что он «убедился, что лучшим к тому средством есть развитие образования».295 Предложения касались учебных заведений всех уровней.
В отношении учебных заведений начального образования, как сообщал Рижский Генерал-губернатор Министру Внутренних Дел, он согласовал с Преосвященным Рижским вопрос о допущении на форштадтах г. Риги при церковных причтах обучение детей Рижских раскольников совместно с детьми бедных родителей православного исповедания в сельских школах, открытых по Правилам 22 октября 1836 г., с внесением в организационных изменений, необходимым в связи с «местными обстоятельствами».
Относительно учебных заведений среднего и высшего образования у губернских властей возникал вопрос по поводу возможности организации образования детей раскольников «купеческого сословия, ведущих обширную торговлю с чужими краями», которые не могли представить свидетельств о рождении и крещении детей своих, необходимых для приема их в гимназии и университеты. Имея в виду, что «люди сии, хотя и сами чувствуют необходимость в образовании детей своих, но лишены к тому возможности», Генерал-адъютант князь Суворов просил верховную власть разрешить детям Рижских раскольников поступать в средние и высшие учебные заведения без метрических свидетельств при выполнении определенных требований, касавшихся родителей и самих детей, а также при условии последующего наблюдения за этими детьми со стороны духовенства и проведения с ними дополнительно воспитательной работы.
«1) Чтобы правом сим могли пользоваться только те дети, которые происходят во-первых от родителей, венчанных в православных и единоверческих церквах, но детей крестивших по обрядам раскольничьим, и во-вторых, от родителей, венчанных по расколу, но коим местное начальство, на основании данных в руководство оному разрешений, признает сожительствующими как супружески; таковы суть раскольники, внесенные в последнюю 8-ю народную перепись, купцы и мещане и при них жены и дети, также получившие в прежнее время по неосмотрительности городского начальства право гражданства г. Риги большой гильдии.
2) Чтоб молодой раскольник непременно был прежде присоединен к православной церкви и научен необходимым правилам и догматам ея. Сверх того, выдавать таковым раскольникам свидетельство на основаниях, указанных для выдачи метрических свидетельств и в документах сих пояснять, что получающий свидетельство, хотя рожден и крещен был в расколе, но тогда-то присоединен был к Святой церкви и что вследствие сего имеет право быть принятым в гимназию и университет для прохождения оных наук.
