Содержание к диссертации
Введение
Г л а в а I. К проблеме исторической реконструкции музыкальной семантики.
I. Исходные положения. Методика 13
II. Весенние песни северо-рязанской земли: Местные варианты как страницы летописи (от пения в об ряде к песне об обряде) 24
Обряд в д. Заулки 24
Котелинские песни 38
Между KypnieJM Тумой 43
Мелеховский цикл 48
Глава 2. Механизмы формирования музыкальной семантики и проблема художественно-музыкальной памяти в фольклорной культуре.
I. Исходные положения. Методика изучения 58
II. О содержании фольклорной деятельности в селах Белгородской засечной черты: Опыт анализа художественно-музыкальной памяти коллектива 67
1. Организация музыки в связи со строением "памяти" 73
1) Принцип опредмеченности 75
2) Принцип свертывания 82
3) Принцип коллективного музыкального сотворчества 96
2. Организация деятельности в связи со строением "памяти" 102
Г л а в а 3. К проблеме культурно-художественной реконструкции музыкальной семантики.
I. Исходные положения. Методика. Опыт анализа Проблемы топ
II. Один, день в селе Подоереднем: К описанию практики культурно-художественной реконструкции
Заключение
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
- Весенние песни северо-рязанской земли: Местные варианты как страницы летописи (от пения в об ряде к песне об обряде)
- О содержании фольклорной деятельности в селах Белгородской засечной черты: Опыт анализа художественно-музыкальной памяти коллектива
- Один, день в селе Подоереднем: К описанию практики культурно-художественной реконструкции
Введение к работе
Предмет исследования определяется задачей: способствовать пропаганде традиционного русского музыкального фольклора, как одного из компонентов современной культуры.
Решение такой задачи предполагает, по крайней мере, три пути: художественный, научный и научно-художественный. Круг возможностей, которыми обладает путь научного анализа, фиксируемый, в частности, данной работой, не является достаточным. Однако он имеет свои преимущества, такие как: системное видение существующего объекта, создание его модели языком научного описания, возможность распространения полученных о нем знаний. Научно-теоретический подход позволяет провести анализ проблемы, тенденций ее разрешения.
Известно, что соответствие научной модели отражаемому в ней существу реального объекта может быть весьма спорным. Это справедливо практически для любой научной дисциплины. Но в науке о музыкальном фольклоре недостоверность знания - не только следствие естественного развития науки. Фольклористика, как можно полагать, еще не вышла на уровень других гуманитарных наук. В особенности это касается содержательного культурно-эстетического ана лиза. Именно здесь заметны болезненно-ранимые места музыкальной фольклористики, ее теоретико-методологические "слабости". Например, показателен профиль осознания основной задачи этой науки -смысла ее существования.
"Задача состоит в том, чтобы широкие круги фольклористов сосредоточили свое внимание на изучении различных песенных типов сво го национального фольклора,... составили каталог исследуемых типов, музыкально-диалектные и типологические карты" (В.Л.Гошовский См.: 124, с.261-262). Й.И.Земцовский, говоря об "обилии" стоящих перед фольклористикой "интереснейших, важных задач" (152, с.79), называет "в области исследования фольклора" "хотя бы такие задачи как создание монографий об отдельных песнях или песенных жанрах, как проблема этногенеза или создание теории фольклорных жанров, подготовка фольклорных атласов и многое другое". Б качестве одного из важнейших звеньев выделяется исследование этногенеза (см., например, 151, с.206). Выступая на УП конгрессе У5МЕ, Л.Мухарин-ская акцентировала внимание на важности того же ряда вопросов: "Исследование границ распространения... многозначных напевов народа, перенесение этих границ на карту, исследование совпадений и несовпадений подобных "изофонов", их анализ может дать много полезного для уточнения музыкальных диалектов" (68, с.359-360). "Одной из важнейших задач современной музыкальной фольклористики является... разработка теоретической концепции музыкального фольклора, построение теории музыки устной традиции - вокальной и инструментальной" (А.А.Банин. См.: 101, с.176). "Главнейшей задачей современной фольклористики является ...упорядочение базиса фольклорных исследований, поднятие их теоретического уровня путем приобщения к социологическим методам..." (СИ.Грица. См.: 126 с.178). Отмечая, что "...фольклористика сталкивается с необходимостью исследовать народную музыкальную культуру как явление, связанное с различными сторонами народной культуры в целом", А.М.Мехнецов в то же время указывает на подчиненность разных звеньев работы "важнейшей задаче современной фольклористики -максимально полной записи культурного наследия минувшего" (209). "Сравнительное изучение вариантов в эстетическом плане - это ...одна из центральных задач музыкальной фольклористики (Л.В.Кула ковский. См.: 180, с.372). Задачу сравнительного анализа музыкаль ных вариантов выделяет в качестве важнейшей А.Б.Руднева, реализуя этом направлении многолетнюю творческую работу (см., например: 244; 245; 247).
Можно составить протяженные ряды высказываний об основной задаче музыкальной фольклористики. Эти формулировки, при всей широте их тематического диапазона, оставляют открытой значительную группу вопросов обобщающего характера, например: об изучении музыкального фольклора как.области культуры, об исследовании отраженного музыкой миросозерцания, об отношении основных механизмов фольклорной культуры к музыкальной жизни современного общества, к участию в воспитании развивающегося мировоззрения. Само наличие этих вопросов почти всегда учитывается фолькористикой, но учитывается зачастую как нечто само собой разумеющееся. Более того, порой они осознанно игнорируются, - как "разрушающие" существующий предмет музыкальной фольклористики.
Конечно же, современная наука о музыкальном фольклоре может преодолеть разрыв между специфической для нее на данном этапе развития направленностью и ЕСЄ возрастающими требованиями к ней как общественной гуманитарной науке. Настоятельность этих требований остро ощутима для специалистов, занимающихся вопросами традиционного народного творчества и чувствующих свою ответственностз за его судьбу перед будущим. Но очевидно также, что вряд ли удастся преодолеть этот разрыв, если постулировать в качестве основных целей проблемные "эталоны" "этнологической фольклорографии", которые необходимы, - но скорее как промежуточные. Они служат ориентирами на пути к разработке мировоззренческих вопросов народного искусства.
Изучение отраженных народной музыкой представлений о содержании бытия, деятельности, о человеческом социуме, природе и личности привлекательно двумя музыкально-теоретическими аспектами.
Это во-первых, актуальная для современного музыковедения идея исторической реконструкции музыкальной культуры. Во-вторых - необходимость содружества теоретического музыкознания и фольклористик] Разработка этих идей, исходя из традиций и достижений обеих дисциплин, намечает пути к преодолению отдельных слабых звеньев в данных областях науки о музыке.
Одним из достижений советской фольклористики является признание важности принципа историзма (152, с.63). Однако его конкрет т ная разработка - задача, которая решается, но еще далеко не решена. Принцип историзма легко реализуется по отношению к музыке, опирающейся на хронологически фиксируемую письменную основу. Но он необходим, когда исследуется и искусство устной природы, отражающее особый строй миросозерцания, памяти, деятельности. В среде музыкантов-фольклористов активно возрастает интерес к историческим исследованиям локальных стилей, песенных жанров, музыкальных "областных" вариантов. Однако тут дает о себе знать ограниченно и своеобразно понятый историзм, неразрывно связанный со специфическими для музыкальной фольклористики вопросами логически исходных формул слогового ритма и т.д. Что же касается содержательного кул: турно-исторического анализа, то его задачи заслоняются частными техническими данными подобных исследований.
Конечно, легче развертывать сложившиеся приемы исследований, когда есть стабильная нотная запись законченного произведения. Трудней анализировать подвижное музыкальное явление, существующее в меняющихся условиях деятельности. Они в народной культуре образуют жизненную и художественно-выразительную основу музыкальных отношении исторической семантики песенного мелоса необходимо особенно выделить исследования Б.В.Асафьева, З.В.Эвальд, К.В. Квитки, Е.В.Гиппиуса, А.В.Рудневой, Ф.А.Рубцова организмов. Но в теоретическом музыкознании недостаточно разработан детальный комплексный подход к изучению музыкального фольклоре Опыт разработки комплексного подхода на конкретном музыкальном, историко-культурном материале предпринят в главах данной работы. С особым вниманием рассматриваются теоретические и методологические вопросы историзма и комплексности в І-П главах работы. Главное место здесь занимает проблема комплексности подхода с учетом данных культурно-исторического контекста, социальной психологии, быта, а также задача реконструкции исторического процесса формирования и преобразования семантики.
В первом случае, как и во втором, стоит проблема реконструкции, но - реконструкции не процесса, а состояния культурной данности в ее целом.
Таковы два аспекта исторической реконструкции музыкальной семантики - исследования смыслов и значений, фиксируемых в рамках фольклорной культуры. Их изучение в пределах I главы позволяет очертить наиболее общие контуры этой проблемы.
Во П главе проводится более детальный теоретический анализ художественной структуры, обусловленной специфическими для фольклор? свойствами "памяти". Изучение черт народной традиционной культуры, рассматриваемой как "память", - сосредоточивается на музыкальной памяти народных певцов, где существо системы в ее целом проступаем рельефно и четко. Этот подход помогает обрисовать отдельные атриб? тивные характеристики, присущие хранению и передаче фольклорной семантики. Одной из важных задач здесь является определение механизмов формирования семантики, которыми обусловлены историко-социальные функции музыкальной традиции и тенденции ее исторического преобразования.
Полученные знания о динамике формирования, закономерностях художественного мира в традиционной русской песенности необходи-! мы для изучения возможностей и путей реализации, духовного потенциала традиционной музыкальной культуры в современной художественной жизни общества. Эти новые данные позволяют увидеть проблему исторической реконструкции как один из аспектов культурно-художественной реконструкции. В сознание современного человека включаются музыкальные сокровища далеких времен, пространств, культур, традиций; человек осмысливает их. Логический анализ существующих сейчас предпосылок культурно-художественной реконструкции народно-музыкального достояния России представлен в Ш главе. Вырастая из данных теоретического анализа (І, П гл.), проблема культурно-художественной реконструкции получает свое значение как проблема общественной практически-конкретной деятельности.
Источником программы исследования является то предположение, что существуют две прочные и относительно автономные, но влияющие друг на друга сферы культуры. Как и опирающаяся на письменность, так и "фольклорная, изустная" области культуры социализированы своими жестко заданными нормативами и механизмами.
Изучение фольклорного искусства основано на требующих особых комментариев понятиях. Центральное среди них - это понятие фольклорной культуры. Можно утверждать, что причиной его появления является вовсе не целостность фольклора, как области человеческой культуры. Оно возникло скорее путем сопоставления с другой сферой культуры. Показательно, что им пользуются профессиональные специалисты, но не хранители самой фольклорной культуры. По вхождении внутрь системы фольклора обнаруживается, что выделение критериев ее целостности, а значит, и критериев самого понятия оказывается методологически затруднительным. Вероятно, в этом - обос - 7 -нование статуса дискуссий вокруг понятий "фольклор", "фольклорная культура", "фольклорное сознание", "нефольклорные области народной культуры" и ряда аналогичных терминов (см. 84; 86; 104; 120; 132; 135; 136; 143; 148; 165; 231; 233-236; 276; 285 и др.). Очевидно также, что в столкновении внешнего и внутреннего взглядов на фольклор открывается и единство тех сторон, компонентов культуры, к которым приложимы эти термины. Основы единства справедливо усматривают в морфологии социальной жизни, в области диа-лектико-материалистического учения об обществе. Суждения о таких общностях как "народность - нация - народ", "город - село", "клас сы - социальные слои" - так или иначе отражают критерий того гипотетического объекта, который обычно и называют фольклором.
Вкратце обрисовать границы и внутреннее строение фольклорной культуры помогает описание материальных факторов, которыми "настраиваются" и регулируются ее механизмы. Детерминанты фольклорного миросозерцания - это условия бытия. Иначе, вопрос связывается с проблемами онтологии фольклорной культуры. Духовную жизнь определяет в данном случае "общественный характер производства, коллективные формы производственной деятельности самих масс и коллективизм всей народной жизни" (135, с.16). Между фольклорной традицией духовно-практической деятельности и "специализированным" сознанием пролегают функциональные и культурно-типологические различия, которые по утверждению Л.И.Емельянова "продолжают оставаться следствиями сохраняющегося же разделения труда" (143, с.27). Народная культура, как сущее, конституируется, главным образом, общественным характером, коллективизмом деятельности, а также неспециализированноетью ее духовно-практических форм. Проявления фольклорной культуры органически обусловлены социальной жизнью народного коллектива. Такие свойства как устность, коллективность, вариативность справедливо связывают с особенностями возникновения, бытования, поэтики явлений народного творчества (см.: 120, с.12).
Приведенные характеристики фольклорной культуры не являются достаточными. Более полный анализ этого понятия осуществим при обращении к категориям фольклорной деятельности и фольклорной практики. Предметные значения этой пары понятий совпадают при вычленении общих для них двух субъектов: хранителей культуры и людей, с нею контактирующих. Те, кто стремятся усвоить фольклорную традицию, поначалу находятся вне ее, хотя и могут преодолеть или затушевать свою внешнюю позицию. Различия фольклорной деятельности и фольклорной практики сказываются в их функциях (функции фольклорной деятельности рассматриваются в І-П гл., а фольклорной практики - в Ш главе работы). Изучение этих отличий связано также с научными контекстами, в которых употребляются понятия. Данные термины близки (protfctikos - деятельный), но категория практики принадлежит к основным понятиям философии, термин же "деятельност] приходит в музыковедение из области общей психологии и социологии, С точки зрения предмета этих наук оба понятия характеризуют сущностную природу фольклорной культуры. В этом их преимущество перед иными фундаментальными понятиями (например, - жизнь, бытие), которые ставят акцент на функционировании сущности, но не на природе сущности, ничего не говоря о том, что имеет эту жизнь, бытие...
В понятиях деятельности и практики фольклористические научные тексты высвечивают прежде всего частный, эмпирический слой их смысла (например, фольклорная практика - работа студентов по записи на магнитофон и в тетрадки народных песен). Методологические ресурсы обоих понятий еще предстоит выявить. Для этого было необходимо, в частности, раскрыть взаимоотношение ряда категорий, таких как:
произведение ("производное"
от деятельности) - деятельность
текст - контекст, подтекст
материал; язык - речь, речевая деятельность
синхрония - диахрония.
Обращение к некоторому массиву современных работ по музыкальной фольклористике, видимо, показало бы, что в целом превалирует направленность на понятия одного вертикального ряда: произведение, текст, материал, язык, синхрония. Народная музыкальная культура предстает как совокупность произведений, музыкальный материал и язык которых изучаются в синхронии, на основании и с точки зрения фиксируемых текстов.
Из категорий второго ряда выделяется по преимуществу понятие деятельности. Так, уже определения музыкального фольклора даются, как правило, именно через это понятие (см., например, 165, с.130; 243, с.107). Категория деятельности рассматривается музыкальной фольклористикой в аспекте, близком этнографии; она перемещается в другой понятийный ряд (деятельность, текст, произведение, материал и язык, синхрония). Другие ракурсы, которые следуют из обращения к емкому понятию деятельности: изучение значений и смыслов музыки, исследование потребностей, мотивов музыкаль ной деятельности, ее предметов, установок, целей, законов. Таким образом, деятельность - "социальная по своей природе активность, программируемая и реализуемая механизмами культуры" (55, с.80), -изучается с привлечением необходимого круга понятий из теории деятельности: потребность, предмет, продукт, виды деятельности, це-леобразование.
Деятельность принципиально отлична от произведения по своим законам, нормам. Мастера музыкальной народной традиции имеют, как правило, лишь малый интерес к кристаллизации замкнутых, законченных продуктов своей музыкальной деятельности. Экспедиционные наблюдения, записи суждений народных певцов (см., например, П главу) свидетельствуют, что несопоставимо более важной является их вовлеченность в реальное общение, непосредственное и глубоко художественное, их потребности в развертывании музыкальной деятельности - как незаменимом "качестве" их жизни.
Слово "произведение" широко употребляется учеными фольклористами и исследователями традиционной канонической музыкальной культуры. Понятие пришло сюда из области музыкальной теории, опирающейся на другую художественную культуру. Оно не всегда и лишь отчасти относимо к народной музыке. Ведь в фольклоре не действует критерий авторства, критерий идентичности ... Коммуникативная ситуация - слияние "автора", "исполнителя" и "слушателя-зрителя" в замкнутой цепи (см.: 463, с.276-277) - также отличает фольклор от профессиональных произведений. Между тем едва ли не всякую музыку по традиции рассматривают так, как будто это было бы музыкальное произведение.
Однако одно свойство произведений стоит подчеркнуть в явлениях фольклора. Это их отграниченноеть от объективного предметного мира, выделенность идеального предмета, возможность его сохранить, нести, передавать. Таковы отдельные характеристики материально-идеального объекта, созданного на основе имеющихся в народной И.Малышев указывает, что сформулированный в его статье критерий идентичности "действителен только для профессиональной музыки" (457, с. 163).
Очевидно, что произведение в народном творчестве "производно" от деятельности. Явление прорастает из деятельности, устремляясь к "произведению", либо, кроме того, как инвариант обрастает вариантами и погружается в деятельность. Регулирует эти процессы та или иная настройка целеобразования, которая направляет явление фольклора или в сторону деятельности, или в сторону произведения. Свойствам произведения способствуют и такие факторы как система специфически-музыкальных норм, семантичность средств музыкального языка.
Содержательное ядро фольклорной культуры - семантика деятельности и практики - это система культурно-эстетических образов-понятий-представлений. Исследование фундаментальных мировоззренческих категорий входит в предмет философии.
История философии, как известно, берет в качестве главных объеь тов своего изучения философские системы, выработанные теми или иными мыслителями. Однако вполне очевидно, что духовные богатства людского сознания не сводились к результатам работы ученых, философов. Это достояние не всегда нуждалось в особой дополнительной фиксации, помимо той, что уже была в деятельности людей, ее процессах, потребностях, во взаимосвязях субъектов и объектов деятельности.
Общая постановка вопроса тут определяется, вероятно, проблемой участия народа в художественном и мировоззренческом развитии человеческого общества. Марксистско-ленинское учение о роли трудящихся в жизни общества предполагает, наряду с другими вопросами, изучение роли народных масс в духовной деятельности социума, а в частности - и вопрос о философско-идеологическом статуте сторон, компонентов традиционного народного миросозерцания в кон - 12 -тексте теории и истории философской мысли. Исторический материализм и диалектический метод позволил в целом покончить с суммар-ностью обычных характеристик народного миропонимания, фольклора, как паноптикума пережитков, суеверий, предрассудков.
Знаменательно, что В.И.Ленин изложил целую программу действий, которые необходимо направить на разработку историографии народной философской мысли. В связи с рукописными сочинениями ХУШ - ХГК вє ков, появлявшимися в русской народной среде, по воспоминаниям В.Д.Бонч-Бруевича, Ленин замечал: "...Удивительное дело, наши ученые, все эти приват-доценты и профессора, - возятся над каждой философской брошюркой, никчемной статейкой, написанной каким-либс горе-интеллигентом, вдруг почувствовашим философский зуд, - а воч здесь подлинно народное творчество, и его игнорируют, его никто не знает, им никто не интересуется и о нем ничего не пишут... библиографии произведений народной философской мысли, - хотя бы это и был ХУЛ век в XIX столетии, - вот этого нет. А ведь куда более интересно, чем эта так называемая "философская" дребедень многих и многих наших философов из буржуазной интеллигенции. Неужели не найдется охотника среди марксистов-философов все это рассмотреть и обо всем этом написать связное исследование? Это обязательно нужно сделать. Ведь это многовековое творчество масс отображает их миросозерцание в разные эпохи".
Суждения Ленина о народной культуре обрисовывают совершенно другой предмет науки, которая изучала бы традиционное наследие народной культуры. Народная музыка отражает значения и смыслы, зафиксированные с культуре. Изучать систему этих представлений, исходя из данных социально-исторического контекста, психологии, быта,- таково направление научной работы в области народного творчества, указанное В.И.Лениным. Далеко еще не все возможности данного направления раскрыты в наши дни полностью. Решение этого большого и сложного круга проблем настоятельно необходимо, исходя из нужд и теории музыкального фольклора и современной художественной сферы общественной практики.
Весенние песни северо-рязанской земли: Местные варианты как страницы летописи (от пения в об ряде к песне об обряде)
Фольклорными экспедициями МЦЦОЛК на севере Рязанской области (рук. - Н.Н.Гилярова) собран ценный научный материал, позволяющий проследить поэтапные изменения весеннего земледельческого обряда, в ряде случаев - с песнями, как бы взятыми на разных исторических стадиях своей жизни.
Обряд в д. Заулки Есть ряд оснований говорить о давнем происхождении одной из песен д.Заулки Кадомского р-на Рязанской области (см.нотную запись І в Приложении). Конечно, можно показать, что от песен, сложенных - как удается установить - в XX, XIX, ХУШ вв., она отличается по всем СЕОЙМ харак теристикам (положение в обряде, организация стиха и напева, сло-го-ритмическая формула, звукоряд и лад, вид многоголосия, строение мелоса, характер интонирования...). Однако вряд ли сказанного будет достаточно для того, чтобы судить о давних истоках песни более определенно. Необходимо выявить исторический пласт, соответствующий анализируемому явлению, и определить границы целостного культурного образования, которое надо рассмотреть. Реконструкция хода исторического развития, где исторические стадии представлены фольклорными явлениями, вызывает необходимость в построении типологической модели, структурно соответствующей процессу становления народной культуры (см.схему І в Приложении). Есть и возможность соотнести эту модель с хронологией исторических факторов, которые воздействовали на бытие традиции. При реконструкции сменяющих друг друга этапов в истории преобразований семантики целесообразно применять методы, известные историкам и теоретикам культуры, специалистам по этнографии, лингвистике, фольклору. Развитие культурного локуса неравномерно: его периферийных зон и центра, разных зон, которые принадлетіат одной местной традиции. Интерпретации этого историко-типологичес-кого механизма народной культуры связывают его с процессами исторического расселения, с этнологической проблематикой (см. 59 и др.). данные синхронно-типологического изучения объясняются с точки зрения исторических изменений, которые происходят в разных местах с разной скоростью. Есть объективное основание рассматривать местные художественные варианты как исторические срезы, и это правомерно, когда вопрос стоит об одной и единой местной традиции. В одних песенных версиях удается наблюдать древнейшие пласты, в других обнаруживается прежде всего печать позднейших времен.
В стадиальной модели весенней обрядности севера Рязанской земли самый "дальний" исторический рубеж занимает песня "Эоле". Чтобы составить представление о логике развития весенней традиции в этой зоне, надо иметь в виду весь массив обнаруженных здесь весенних песен. В них анализ не позволяет выявить те качества, которые в "Эоле" получали бы свое логическое продолжение. Облик слитого с обрядовой деятельностью звучания, который знаком нам, не мог сформироваться ранее, чем стала существовать сама северорязанская песенная традиция (какой мы ее знаем). Истоки ее ЕОСХО-дят к той эпохе, когда возникла общность людей, создавших мещерскую культуру. Когда же она сложилась? Ответу на этот вопрос способствуют археологические, историко-этнографические и историко-антропологические данные этногенеза.
Некогда на левом берегу среднего течения р.Оки находились племена, самоназвание которых неизвестно, условно именуемые мещерскими (340, с.138-139). В северных лесных частях нынешней Рязанской области -"местах обитания так называемой "Мещеры" - господствовали охота, рыболовство и подсечное земледелие (340, с.30 и 257). На рубеже І-П тыс.н.э. правый берег Оки в ее среднем течении становится восточной оконечностью Земли вятичей; Расцвет Земли вятичей, связанный с интенсивным развитием пашенного земледелия и ремесла, приходится на ХП-ХШ вв. (340, с.9). В Х-ХП вв. на территорию Мещеры "накатывается" Естречная волна колонизации, связанная с продвижением от владимиро-суздальских земель другого славянского племени - кривичей (326, с.7-8; 332, с.316; 340, с. 118, 122-123, 138-139, 244 и др.), которые сами по cede представляли этнически неоднородные группы населения (310, с. 188). Вероятно, первоначальная феодальная эксплуатация не сопровождалась в Мещере "захватом земель, а следовательно, перемещением, смешением и вытеснением коренного населения". "Феодалы сохраняли даннические отношение, которые выражались, главным образом, во взимании дани мехами, медом и воском, а не хлебом" (340, с. 257). Поэтому процесс ассимиляции в Мещерской стороне растянулся примерно на 300 лет (340, с.139).
О содержании фольклорной деятельности в селах Белгородской засечной черты: Опыт анализа художественно-музыкальной памяти коллектива
Память фольклорного коллектива - мир, остановленный во времени, как сгусток образов, идей и чувствований, который отражает мир в философской картине онтологии бытия и сущего.
Но память коллектива - это и его деятельность, как мир изменчивый, где коллектив погружен в процессы движения, преобразования, культуры.
Важнейшие проявления фольклорной культуры и несут в себе, и снимают собою противоречия этих семантических начал. Наиболее явственно -"зримо" - существуют обе противоположности в художественном мире народной одежды. Наряд женщины предстает как "снимок" онтологии мира. В то же время это одна из интереснейших иллюстраций к законам деятельности коллектива. Статика, вещность традиционной одежды, представляющей образ вселенной, стала предметом внимания ученых; исключительно важна роль работы Б.А.Рыбакова (256), положения которой - основа приводимых здесь характеристик. Противоположный, динамический аспект содержания, соотносимый с понятием деятельности, специально еще не анализировался. При делании одежды содержание мира народного костюма свертывается из сферы деятельности в неподвижную закрепленность онтологии макрокосма. Но при всех других актах осознания семантики и поддержания ее образов в памяти процесс идет иначе: от целостной картины бытия к деятельности, в контексте которой представление об онтологии мира выступает лишь как начальный момент, исходная "точка" творчества.
Женская праздничная одежда усердских сел и Берхососенска, -подобно поневным комплексам многих других южнорусских традиций, которые в их суммарности имеет в виду Б.А.Рыбаков (256), -условно членится на три яруса (илл. в----.7 в Приложении). Нижний ярус покрыт символами земли, зерен. Исключая стариковские поневы, он всегда украшен сложным орнаментом - "у глазок", "репии с точкой", "барашки" и др. - орнаментом, "содержащим древнейшие идеограммы земли, засеянного поля (квадратики с точ-ками посередине)" (294, ЗІ). На поликах рубахи (плечах рукава) и по низу завески вышит узор, связанный с растительными мотивами; "древа", "большие древа", "лапочки" и другие. Сложный головной убор как верхняя часть всего комплекса одежды - сорока вместе с деталями - соотнесен с небом. На вышитой золотыми нитями, ослепительно сверкающей сороке, в блеске своем соперничающей с самим солнцем, изображены круги с лучами (также -различные солярные знаки) и условные композиции, связанные с небесным ярусом мира. Да и многие русские названия частей головного убора восходят этимологически к наименованиям птиц: кичка (утка), кокошник (кокошь - курица), сорока (с "хвостом", "крылушками", "чёлушкой" - с.Верхососна). А птицы - владелицы неба; они связывают небо с землей. У висков находятся крохотные птичьи перышки (косицы). Полихромные ряды лент, которые свисают на спину, а также два "крылушка" верхососенских сорок, символизируют дождь, небесную влагу, питающую землю. Напротив, концы плетеных поясов, свисающие почти до колен, концы "мягких" и "твердых" подпоясок бывали раньше украшены знаками, напоминающими о контурах диковинных существ, будто бы населяющих нижний подземно-подводный мир.
Один, день в селе Подоереднем: К описанию практики культурно-художественной реконструкции
Народная музыкальная деятельность получает признание только в социальной практике. Смыслы и значения фольклорной деятельности хранимы самой ее организацией и, прежде всего, вершинными рангами народного творчества. Они связаны с миросозерцанием, с художественным самосознанием. Это - механизмы формирования музыкальной семантики и ее хранения в "коллективной памяти", которая не существует без воспроизводства традиций. Основой памяти становится воспроизведение. передача и усвоение музыкального достояния в современных условиях. Поэтому теоретическая реконструкция (историческая реконструкция семантики) , положения и методы которой в новом качестве переплавлены в горниле общественной художественной памяти и деятельности, не обособлена от целей и задач именно практической реконструкции. Теория с необходимостью переходит в культурно-художественную практику и сливается с нею в единое деятельное целое. Фольклорная практика - это способ существования народно-музыкальных традиций.
Взаимодействие устного и письменного, а также профессионального, бытового, самодеятельного и фольклорного выдвигает проблему переключения богатств памяти - достояния народных певцов, музыкантов - в другие виды социальной, художественной жизни. Такое перекодирование сопряжено с массой методических и методологических трудностей.
Например, объектом изучения в музыкальной фольклористике является, главным образом, богатство форм и технологических схем. Сам этот объект рожден специализированной письменной культурой, где упрочились характерные именно для нее особенности текстов. Письменная традиция призвана жестко и четко закреплять большое разнообразие всевозможных речевых и языковых конструкций-форм. Устному творчеству подобная ориентация не столь уж свойственна.
В свете теории деятельности и памяти предметы и объекты изучения в народной музыкальной традиции рассматриваются иначе. Этот подход помогает определить специфику объекта и сущностные свойства деятельности и памяти, вне которых утрачивается фольклорное творчество. И тут не обойтись без тех представлений и понятий, которые излучает и закрепляет народная музыкальная деятельность. Они более достоверно сливаются с объектом научно-художественного исследования, чем терминология специальных современных теорий. В то же время каждое высказывание и суждение, каждое слово из тех, что звучат внутри фольклорных коллективов, окружено смысловым ореолом обобщений, многозначности, апеллирует к единому для коллектива жизненному опыту, строю потребностей.
Соотнесение языков профессиональной научной теории и народной традиции позволяет выявить механизмы народного музыкального творчества, выделить в научных представлениях о социокультурной памяти исторически стадиальные понятия, которые обусловлены психологией деятельности конкретно-исторического социума. Такие представления обладают не только познавательным, но и преобразовательным потенциалом, притом далеко еще не выявленным. Именно деятельностная природа народно-музыкальной семантики и выступает в роли ценностного "ядра" фольклорной практики.
Преобразующие возможности фольклорной практики культивируются в самых разных областях современной художественной жизни, правда, не с равной эффективностью. В свою очередь, музыкальная жизнь современного общества, находясь вовне фольклорной системы деятельности, заинтересована во все более глубоком освоении не только ее внешних сторон, но и внутренних механизмов, которыми воспитываются (именно в народной культуре!) эти способности. Внешние стороны предстают в современных исканиях художников (композиторов и музыкантов-исполнителей) фоническими, синтаксическими, специфическими музыкально-языковыми особенностями народного творчества.
