Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Публичная дипломатия США и ее концептуальные основы в исторической перспективе 21
1.1 Термин «публичная дипломатия»: эволюция и основные определения 21
1.2 Теории, концепции и модели публичной дипломатии США: этапы развития в истории, культурологии, антропологии, социологии, в науке о международных отношениях, политической коммуникации и маркетинге 27
1.2.1 Концепции публичной дипломатии в исторической науке: «внешняя культурная политика», «культурная дипломатия» и «народная дипломатия» 29
1.2.2 Культурологические, антропологические и социологические концепции в изучении публичной дипломатии США: «культурный империализм», «американизация» и «взаимный культурный обмен», «политическая социализация/индоктринация» и концепция «воспроизводства культурного и социального капитала 32
1.2.3 Изучение публичной дипломатии США в теориях международных отношений: реализм, неолиберализм и конструктивизм 47
1.2.4 Теории и модели политической коммуникации в изучении публичной дипломатии США: «пропаганда», «монолог», «диалог» и «сотрудничество» 54
1.2.5 Теории маркетинга в изучении публичной дипломатии США: брендинг 60
Заключение к главе 1 64
Глава 2 Источники и историография вопроса
2.1 Источниковая база исследования 65
2.1.1 Архивные документы 67
2.1.2 Опубликованные источники 74
2.2 Историография вопроса 88
2.2.1 Отечественная историография 88
2.2.2 Зарубежная историография 105 Заключение к главе 2 150
Глава 3 Публичная дипломатия США как инструмент идеологического противостояния на международной арене ,
3.1 Зарождение публичной дипломатии США, 1914 - 1945 гг 154
3.1.1 Первая мировая война и первые проекты публичной дипломатии США на мировой арене 154
3.1.2 Публичная дипломатия США в Латинской Америке в межвоенный период: противостояние с нацизмом и создание первых правительственных ведомств 157
3.1.3 Вторая мировая война и публичная дипломатия США в Китае 162
3.2 Начало «холодной войны»: сдерживание советской идеологии в странах Западной Европы, 1940-е — 1950-е гг 166
3.2.1 Создание законодательной основы и механизма для реализации публичной дипломатии США 166
3.2.2 Программы публичной дипломатии США против советской идеологии в странах Западной Европы 182
3.3 Идеологическая «холодная война» за пределами Европы: Латинская Америка, Ближний Восток и Африка в публичной дипломатии США, 1960-е — начало 1970-х гг 212
3.3.1 Новые ведомства и региональные приоритеты в публичной дипломатии США 212
3.3.2 Публичная дипломатия США в Латинской Америке... 220
3.3.3 Публичная дипломатия США в странах Ближнего Востока 228
3.3.4 Публичная дипломатия США в Африке 249
3.4 Поддержка диссидентов в странах Восточной Европы и СССР и окончание идеологической «холодной войны», 1970 Заключение к главе 3 276
Глава 4 Публичная дипломатия США как инструмент расширения влияния США на постсоветском пространстве, 1992-2008 гг 278
4.1 Институциональные изменения в публичной дипломатии: ликвидация Информационного агентства США и использование Агентства международного развития как механизма продвижения демократии на постсоветском пространстве 279
4.2 Публичная дипломатия США как инструмент экономического и политического влияния на Россию, 1992-2008 гг 291
4.2.1 Российское правительство, элиты и политические партии в публичной дипломатии США в 1990-е гг 291
4.2.2 Российские неправительственные организации, гражданские активисты и выборы в публичной дипломатии США в 2000-е гг 311
4.3 Участие публичной дипломатии США в политических процессах и «цветных» революциях на постсоветском пространстве на примере Украины и Грузии 324
4.3.1 Публичная дипломатия США и «оранжевая революция» на Украине в 2004 г 328
4.3.2 Публичная дипломатия США и «революция роз» в
Глава 5 Противостояние с исламским фундаментализмом и новые инструменты в публичной дипломатии США: Ближний
Восток и цифровая дипломатия, 2002-2014 гг 351
5.1 Ревизия публичной дипломатии: поиск новой стратегии и размывание механизма публичной дипломатии США 352
5.2 Публичная дипломатия США в странах Ближнего Востока: успехи и провалы 360
5.2.1 Новые задачи публичной дипломатии США в странах
5.2.2 Проекты и результаты публичной дипломатии США в странах Ближнего Востока: мобилизация либеральных настроений 372
5.3 Американская публичная дипломатия в Афганистане,
5.3.1 «Талибан» и «Аль-Каида» в Афганистане и Пакистане: пропаганда против США 397
5.3.2 Проекты США в Афганистане и Пакистане против пропаганды «Талибана» и «Аль-Каиды» 402
5.3.3 США и Иран: публичная дипломатия и идеологическое противостояние 416
5.4 Цифровая дипломатия: проекты публичной дипломатии США, реализуемые посредством сети Интернет 427
5.4.1 Эволюция цифровой дипломатии США 430
5.4.2 Стратегия современной цифровой дипломатии США. 431
5.4.3 Правительственный механизм цифровой дипломатии США 433
5.4.4 Проекты цифровой дипломатии США 436
5.5 Публичная дипломатия США и революции в арабском мире: мобилизация протестного движения 456
5.6 Новый поворот в публичной дипломатии США в 2014 г 461
Список источников и литературы 473
Список сокращений
- Теории, концепции и модели публичной дипломатии США: этапы развития в истории, культурологии, антропологии, социологии, в науке о международных отношениях, политической коммуникации и маркетинге
- Историография вопроса
- Начало «холодной войны»: сдерживание советской идеологии в странах Западной Европы, 1940-е — 1950-е гг
- Новые задачи публичной дипломатии США в странах
Теории, концепции и модели публичной дипломатии США: этапы развития в истории, культурологии, антропологии, социологии, в науке о международных отношениях, политической коммуникации и маркетинге
В 1950-е гг., когда такие коммуникационные механизмы, как радио и телевидение, стали применяться для ведения внешней культурной политики и пропаганды, термин «публичная дипломатия» стал мигрировать от описания дипломатической и журналистской практики к обозначению действий правительства в области информационной политики на международной арене. В 1953 г. известный эксперт, ученый и общественный деятель США У. Липпман в своей колонке в газете «Вашингтон Пост» соединил три понятия — публичная дипломатия, пропаганда и психологические операции — в единый термин «публичная дипломатия» . Наконец, в 1965 г. декан Школы по международным отношениям Университета Тафта в США Э. Гуллион выдвинул свою дефиницию публичной дипломатии, которую обычно ученые указывают в своих трудах в качестве первого определения публичной дипломатии . Гуллион определил публичную дипломатию как совокупность проектов Информационного агентства США и сказал буквально следующее: «Публичная дипломатия оказывает влияние на отношение зарубежной целевой аудитории к внешней политике; она взращивает общественное мнение в других странах; она устанавливает коммуникацию между дипломатами и журналистами; и она создает межкультурную коммуникацию» . Из этого определения явствует, что публичная дипломатия относилась скорее к информационной деятельности США или к той деятельности, которая сегодня называется политической коммуникацией, а не к проектам в области культуры и образования. Данное определение Э. Гуллиона прочно вошло в историографию вопроса и в научный оборот, поскольку он оказался первым экспертом, который сумел отделить «позитивную» информационную деятельность США от пропаганды. В ту пору пропаганда получала значительное число нареканий со стороны американского академического сообщества как информационная деятельность США, несущая в себе нечто негативное для строительства взаимопонимания в мире. В итоге публичная дипломатия стала обозначать прежде всего информационную деятельность США, направленную на достижение тех же целей, какие формально стояли перед программами культуры и образования:
Однако на протяжении последующих 30-40 лет термин «публичная дипломатия» редко использовался в научной и практической деятельности (хотя, например, существовала комиссия при президенте США под названием «Комиссия по публичной дипломатии»), и определение, данное Э. Гуллионом, создавало широкие рамки для интерпретации внешней политики США в области культуры, образования и информации. До конца «холодной войны» дискурс о внешней культурной политике США доминировал в теории и практике. Такому положению вещей способствовало жестко негативное отношение многих американских деятелей культуры и политиков к термину «публичная дипломатия», который подразумевал, по их мнению, элементы пропаганды и недоверия. Многие эксперты настаивали на том, чтобы информационная деятельность и «публичная дипломатия» США были строго отделены от программ культуры и образования, чтобы не наносить «вред» последним . В итоге термин «публичная дипломатия» использовался редко, а существовало понятие «культурная дипломатия», которое определяло деятельность Отдела в области культуры и образования Госдепартамента. В то же самое время существовало понятие «информационные программы» США, которое использовалось для описания деятельности Информационного агентства США.
В 1990-е гг., когда появилось новое поколение экспертов в культурной дипломатии США, а теории о политической коммуникации и концепции маркетинга пришли во внешнюю политику США, термин «публичная дипломатия» стал доминировать в практике и исследованиях. Но до сих пор не существует общего устойчивого определения данного термина. Различные области знаний — история, международные отношения, политическая коммуникация, маркетинг, антропология, социология и др. — предлагают свое видение данного термина.
В начале 2000-х гг. специалисты в области международных отношений дали свое определение термину. Публичная дипломатия стала определяться как способ формирования зарубежного общественного мнения для достижения желаемых
Он указывает, что публичная дипломатия — это средство продвижения «мягкой силы» государства, которая, в свою очередь, имеет три источника: ценности внутренней политики и социального порядка, культура страны и внешняя политика. Поэтому публичная дипломатия занимается продвижением этих трех источников «мягкой силы» государства посредством трех методов. Первый метод — это ежедневная коммуникация с зарубежной аудиторией для объяснения внешней политики государства. Второй метод — осуществление кампаний, направленных на продвижение бренда государства. Третий метод — проекты, направленные на построение равных взаимоотношений между странами .
Кроме этого, в 2000-е гг. специалисты в области политической коммуникации предложили следующие определения термина «публичная дипломатия». Одно из них утверждает, что публичная дипломатия состоит из трех измерений: первое относится к тому, как государства или негосударственные акторы понимают зарубежные культуры, настроения или поведение зарубежных государств; второе измерение касается построения отношений между странами; третье измерение представляет собой влияние на мнения и поведение зарубежной целевой аудитории. Все эти измерения относятся к коммуникационной функции публичной дипломатии, и с этой позиции образовательные, информационные, культурные проекты публичной дипломатии, а также ее проекты в области продвижения позитивного бренда являются коммуникационными, т. е. направленными на построение диалога . Другое определение публичной дипломатии в рамках политической коммуникации относится к ее трем элементам: информации, влиянию и вовлечению. Информационные проекты — это реагирование на информацию или дезинформацию, идущую со стороны зарубежной публики
Историография вопроса
Однако в начале и середине 2000-х гг. данная концепция была опровергнута многими исследованиями. Например, японский историк М. Танака в своей книге показал отсутствие «взаимности» в перемещении культурных ценностей. Изучая образовательную политику США в Японии и Германии после окончания Второй мировой войны, М. Танака выделил четыре модели во взаимном культурном обороте: авторитарный импорт культуры, либеральный импорт культуры и, соответственно, авторитарный экспорт и импорт культуры . В этих моделях не существует свободы выбора или равных партнерских связей: тот, кто импортирует свои ценности в другие страны, оказывает давление на того, кто принимает эти ценности. Исследуя процесс передачи американской модели образования в Германии и Японии, автор утверждает, что в Японии США вели себя как авторитарный импортер своей культуры, а в Германии — как либеральный импортер, предоставляя немцам некую свободу в выборе тех или иных американских реформ в системе образования .
Подводя итог развитию теоретической мысли об указанных выше концепциях в области культурологии и антропологии, нельзя не обратить внимания, что их трактовки менялись благодаря структурным сдвигам в системе международных отношений. Всплеск критики внешней политики США в период Вьетнамской войны способствовал распространению идеи об агрессивном характере культурной экспансии США, что привело к популярности концепции о культурном империализме; окончание противостояния между США и СССР обусловило появление тезиса об американизации мирового пространства; интеграционные процессы в мире послужили толчком для развития концепции о взаимном обмене культур. Другими словами, научная полемика в значительной степени обуславливалась общим контекстом развития международных отношений7 .
Наконец, в 1970-е гг. социологи стали развивать тему о публичной дипломатии с точки зрения ее влияние на различные общественные группы зарубежных стран. Социологи рассматривали только один из инструментов публичной дипломатии США — влияние на образовательные системы других стран. Их основной тезис сводится зачастую к утверждению что образовательные программы являются наиболее эффективным способом влияния на зарубежное общество. Сторонники таких социологических подходов, как «политическая социализация/индоктринация и «концепция воспроизводства культурного и социального капитала», утверждают, что система образования является одним из основных средств контроля над обществом и «воспроизводит» культуру, идеологию и ценности доминирующих социальных групп в обществе. Такие программы публичной дипломатии, как международные образовательные обмены и реформы системы образования в зарубежных странах, инициированные правительством США, рассматриваются как важнейший и эффективный инструмент контроля со стороны США. Подобная функция системы образования была отмечена социологами, которые анализировали процесс взаимодействия между политической властью и системой образования. М. Вебер, Ю. Хабермас и другие первыми сделали вывод, что легитимность власти, т. е. ее признание широкой массой населения, в немалой степени достигается при помощи системы образования. Именно образование, по их мнению, передает особые политические и идеологические ценности, что, в свою очередь, формирует лояльность общества по отношению к власти.
На основе тезиса об использовании политической системой (как демократической, так и тоталитарной) образования в качестве инструмента влияния на общество появилось немало исследовательских работ, объединенных в рамках «критической социологии». Такие социологи, как А. Грамши, М. Эппл, П. Виллис и многие другие, утверждали в своих работах, что система образования широко и повсеместно используется правительством для осуществления своего политического и идеологического влияния, т. е. для создания поколений граждан, воспитанных и обученных в рамках детерминированных ценностей. Так появились концепции политической социализации и политической индоктринации (political socialization "political indoctrination).
Концепция о политической социализации применяется в исследованиях, которые изучают процесс распространения либеральных ценностей, а теория политической индоктринации относится к исследованиям о действиях тоталитарной системы по вовлечению целевой аудитории в свою систему ценностей. Основное различие между двумя концепциями — это наличие принуждения и отсутствие консенсуса между правительством и целевой аудиторией в процессе индоктринации75. Однако в двух случаях система образования является основным механизмом передачи идеологии от правительства к зарубежной аудитории76.
Создатели теории воспроизводства культурного и социального капитала (concept of cultural and social reproduction) П. Бурдье и Дж.-С. Пассерон также утверждали, что система образования активно используется правительством для формирования (воспроизводства) социальных групп общества, профессиональной элиты, которые поддерживают конкретные ценности культуры и идеологии (культурный код). В работах их последователей анализируется процесс использования образования в качестве политического инструмента для создания лояльного общества в таких государствах, как США, Великобритания, СССР, Китай и другие. Так, Н.А. Цветкова, исследуя советский и американский подходы к отбору иностранных студентов для обучения в вузах СССР и США, тестирует теорию видного французского социолога П. Бурдье и приходит к выводу, что американский подход отбора студентов относительно наличия лидерских качеств и социальных связей с элитой зарубежного государства оказался более эффективным, чем советские принципы отбора студентов исключительно по идеологической линии и принадлежности к пролетарским социальным слоям78.
Начало «холодной войны»: сдерживание советской идеологии в странах Западной Европы, 1940-е — 1950-е гг
Автор впервые в отечественной литературе подробно осветил вопрос об использовании программ фулбрайтовских академических обменов, а также международных культурных, информационных и образовательных обменов в качестве средства реализации внешнеполитических задач США. Воронцов показал, что подобный инструмент использовался для решения таких задач, как укрепление союзнических отношений между США и развивающимися странами, противостояние идеологическому влиянию СССР в государствах третьего мира и осуществление пропаганды американского образа жизни. Работы В. Б. Воронцова интересны и тем, что в них представлены личностные и политические характеристики государственных деятелей, участвовавших в формировании международной образовательной политики США в 1950-е — 1960-е гг., — президента Д. Эйзенхауэра и госсекретаря Дж.
В работах другого отечественного американиста А. И. Кубышкина рассматривается роль программы Фулбрайта в осуществлении американской международной политики в области культуры, в развитии международных программ американских университетов, а также изучается личность самого сенатора У. Фулбрайта. Кубышкин подробно анализирует возрастающую роль американских университетов как мощного интеллектуального и политического ресурса внешней политики США, который приобрел особое значение в последние десятилетия, сформировав очевидный международный бренд американской модели высшего образования .
Российский исследователь А. А. Теплов рассматривает пропагандистские кампании США, связанные с военной интервенцией в Ирак 2003 г. Автор указывает на высокую эффективность информационных кампаний США, проведенных до и во время Иракской операции . Автор рассматривает такие методы данной кампании, как сетевые войны, вещание американского телевидения из Ирака, а также «вживление» в
Вопрос об использовании сети Интернет и социальных сетей в публичной дипломатии США все еще остается малоизученным. Это объясняется новизной цифровых программ публичной дипломатии, которые стали появляться в арсенале Госдепартамента с 2009-2010 гг. Кроме этого, изучение данного вопроса требует от исследователя определенного навыка работы в социальных сетях, понимания принципов их функционирования и разработки новых методов анализа деятельности правительства США на всем пространстве сети Интернет. К данной теме обращаются такие исследователи, как Алхименков М. А., Д. Н. Барышников и А. Ю. Туленков,
События «арабской весны» также рассматриваются в статье А. И. Чернобая под названием «Роль социальных сетей в мобилизации протестных настроений на ближнем Востоке и в Северной Африке в январе — марте 2011 г.». Автор утверждает, что «подводить итоги и делать окончательные выводы о роли социальных сетей в мобилизации протестных настроений на Ближнем Востоке и в Северной Африке ... в настоящее время преждевременно . Тем не менее А. И. Чернобай правомерно показывает, что не являясь основной причиной революций, социальные сети стали их инструментами, активизируя протестные настроения, координируя и информируя население.
Подводя итоги обзора отечественной историографии, необходимо отметить, что такие вопросы, как роль Агентство международного развития в реализации программ публичной дипломатии как, исследована поверхностно. Кроме этого, не существует комплексного исторического исследования, которое раскрывало бы полноту проектов публичной дипломатии США, оценивало бы их эффективность и представило теоретическое обобщение по данному вопросу. Наконец, слабо исследованы многие регионы, в которых активно работают программы публичной дипломатии США на современном историческом этапе. Публичная дипломатия в странах АТР, Латинской Америки, Восточной Европы, Ближнего Востока еще не подлежала детальному анализу. Однако этот анализ стал сегодня возможен в силу рассекречивания американских внешнеполитических документов, которые относятся к данной проблематике. Исходя из вышеизложенного, можно утверждать, что анализ данного вопроса встречается эпизодически либо в рамках исследований, посвященных внешней политике США в целом, либо в научных изысканиях о внешней культурной политике различных государств. Те исследования, которые напрямую изучают американскую публичную дипломатию или политику США в области культуры, упускают из виду различные проекты в указанных выше регионах.
Новые задачи публичной дипломатии США в странах
Период 1960-х гг. стал самым плодотворным в публичной дипломатии США в странах Латинской Америки. К началу 1960-х г. США осонали, что влияние коммунистов на Кубе угрожает интересам США на Латиноамериканском континенте. Ответной реакцией США являлись такие инициативы, как подписание Боготского акта, создание «Союз ради прогресса», обеспечение стран экономической помощью и попытки создания идеологического консенсуса между США и регионом при помощи
Еще в период администрации Д. Эйзенхауэра правительство США разработало план оказания масштабного идеологического влияния на страны Латинской Америки. Не последнюю роль в крупномасштабном развертывании американских академических программ для государств Латинской Америки сыграла поездка по странам западного полушария в 1953 г. специального посла и родного брата президента Милтона Эйзенхауэра. По возвращении он представил президенту отчет, в котором утверждал, что политика по отношению к странам Латинской Америки должна строиться на принципах сотрудничества в экономической, военной и культурной сферах. По мнению посла, США должны использовать программы международных обменов, чтобы укрепить дружественные отношения с Латинской Америкой и не позволить Советскому Союзу «втянуть» этот регион в сферу своего влияния. Предлагалось расширить существовавшие программы образовательных обменов, увеличить количество стипендий, образовательных центров, лингвистических институтов и библиотек для латиноамериканцев. Также в послании отмечалась необходимость увеличения финансовой поддержки американских учебных заведений, находившихся в странах Латинской Америки . Американские университеты, по мнению Милтона С. Эйзенхауэра, должны умножить число визитов и лекционных туров своих преподавателей в страны Латинской Америки при поддержке федерального правительства. Кроме этого, правительству США следовало позаботиться о приглашении перспективных латиноамериканцев (potential leaders) с целью обучения, а Информационному агентству — увеличить количество распространяемых в странах
Латинской Америки радиопередач, книг и видеофильмов . Рекомендации М. Эйзенхауэра легли в основу разрабатываемой СНБ международной образовательной политики в регионе. В 1954 г. СНБ более конкретно обозначил цели и направления образовательной политики США: 1) обучение бизнесменов для создания рыночной экономики; 2) ориентирование экономической элиты на США через семинары и книги; 3) переобучение учителей и молодежи в Гватемале после свержения президента ; 4) осуществление военного обучения для диссидентов из Гондураса и Никарагуа и 5)
Арбенс Хакобо был избран президентом Гватемалы в 1951 г., а в 1954-м Д. Эйзенхауэр согласился на осуществление политического переворота силами ЦРУ из-за политики национализации, осуществляемой правительством Гватемалы, что затрагивало экономические интересы таких американских компаний, как United Fruit Company of Boston, а также, как считали США, из-за политических связей Арбенса с международным коммунизмом, что угрожало потерей влияния США в регионе. среди молодежи и элиты в Чили, Боливии, Мексике, Гондурасе и Панаме . Однако реализация этих задач легла на плечи администрации Кеннеди.
После принятия закона о зарубежной помощи в 1961 г. рекомендации советника президента и СНБ стали реальностью. Американская публичная дипломатия сконцентрировалась в девятнадцати странах Латинской Америки , исключая Кубу, и имела три особых черты, которые отличают данную политику от политики США в других регионах. Во-первых, это высокая активность американских компаний, расположенных в государствах региона, в политике обучения латиноамериканских менеджеров в области экономики и администрирования бизнеса. Во-вторых — масштабное обучение представителей вооруженных сил латиноамериканских стран, число которых превышало численность участников академических обменов в несколько раз. В-третьих — интенсивное обучение латиноамериканской молодежи в США. Предполагалось, что подготовленная в США молодежь 1960-х гг. и представители кругов бизнеса возглавят процессы интеграции в регионе через 20-30 лет, а военные специалисты обеспечат оборонительный союз в западном полушарии.
Американские компании принимали активное участие в программах обучения менеджеров и студентов, а также в создании системы высшего образования в регионе. Только в Бразилии 215 американских компаний с середины 1950-х и до начала 1960-х гг. предоставили стипендии на обучение 100 000 специалистам и студентам. По данным правительства США, к 1964 г. более миллиона граждан Бразилии стали направлять военных экспертов в страны Латинской Америки для обучения . В 1939 г. Рузвельт заявил, что США готовы обучать латиноамериканских курсантов в американских вузах, а также направлять военных экспертов США в страны западного полушария . С 1940 г. правительство США интенсивно финансировало обучение военных из государств Латинской Америки в специально созданном центре подготовки солдат в зоне Панамского канала, в Институте военной помощи (штат Сев.
В 1960-е гг. обучение военных проходило по трем направлениям. Солдаты и младший офицерский состав приобретали в США, а чаще на военной базе в зоне Панамского канала, навыки вождения военных самолетов. Надо отметить, что подготовка летчиков являлась основным видом образовательных программ. США создали 14 военных баз в странах Латинской Америки, где проходили обучение будущие летчики. Второе направление — это так называемое «гражданское обучение», которое включало в себя формирование у военного персонала навыков преподавания в школе, организации молодежных движений, а также знания английского языка. Правительство Дж. Кеннеди активно организовывало курсы английского языка среди латиноамериканских военных для возможного продолжения обучения в США. Была создана система перемещаемых палаточных городков, где ускоренными темпами солдаты всех категорий познавали иностранный язык. По всему западному полушарию таких палаточных городков к середине 1960-х гг. насчитывалось около 600. Третье направление касалось подготовки высшего командного состава вооруженных сил стран Латинской Америки в академиях США.
