Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Идейно-художественное своеобразие лирики Б. Аджиева
1. Жизненный и творческий путь поэта 13-19
2. Человек и природа в лирике Б. Аджиева 19-56
3. Социально-философские мотивы в стихах Б. Аджиева 56-83
Глава II. Художественные особенности поэм Б. Аджиева
1. Художественное своеобразие поэмы «Подкованное счастье» 84-103
2. Лирико-философские поэмы Б. Аджиева 103-105
2.1. «Живые камни» 106-115
2.2. «Костек мой» 115-125
2.3. «Пушкин тау» 125-142
Заключение 143-148
Библиография 149-155
- Жизненный и творческий путь поэта
- Человек и природа в лирике Б. Аджиева
- Художественное своеобразие поэмы «Подкованное счастье»
- Лирико-философские поэмы Б. Аджиева
Введение к работе
Современная кумыкская поэзия представляет собой пеструю, мозаичную картину с обилием «поэтов хороших и разных». В их числе и опытные мастера, имеющие уже известность в масштабе всей страны: Магомед Атаба-ев, Бадрутдин Магомедов, Ахмед Джачаев, Шейит-Ханум Алишева, Атав Атаев, Абдул-Керим Залимханов, Багаутдин Казиев, Жаминат Керимова и др., чьи поэтические сборники уже выходили в центральных, московских издательствах, а также относительно молодые авторы: Муса Шихавов, Супия-нат Мамаева, Казим Казимов, Гебек Конакбиев, Набиюлла Магомедов, Зу-лейха Атагишиева, Хамисат Хизриева и многие другие, пользующиеся успехом в кумыкской читательской среде.
Современная поэзия кумыков и народов Дагестана обнаруживает типологически общностные черты и своеобразие. Близость, общность обуславливается традициями, в том числе художественными, духовными, морально-этическими, сходными вехами движения художественной мысли, а своеобразие - национальным менталитетом, оригинальностью, самобытностью мастеров, ее творящих. Как верно замечено авторитетным дагестанским исследователем СМ. Хайбуллаевым: «Современная поэзия представляет собой очень яркую картину, где причудливо переплелись традиционные средства поэтики, идущие из глубин устной народной и профессиональной поэзии, с находками современных творцов»1.
Актуальность исследования. В развитие современной дагестанской поэзии весомую лепту вносят кумыкские авторы, в том числе Багаутдин Ад-жиев (поэтический псевдоним - Гь. Багьавдин). Им на кумыкском языке изданы книги стихов и поэм «Ивовая свирель» («Тал шувшув». Махачкала,
1 Хайбуллаев СМ. Художественный строй аварской поэзии. Махачкала, 2000. С.4.
1978), «Живые камни» («Жанлы ташлар». Махачкала, 1982), «Колокол вре-мени» («Заманны къонгъураву». Махачкала, 1987), «Песня у порога» («Иыр-лы посагьа». Махачкала, 2001), книги стихов для детей «Ибрашкина рыбка» («Ибрашканы чабагьы». Махачкала, 1980), «Маленький космонавт» («Гиччи космонавт». Махачкала, 1990).
Творчество поэта хорошо известно и русскому читателю; его стихи публиковались на страницах центральных газет и журналов «Литературная Россия», «Аврора», «Молодая гвардия», «Москва», альманаха «Поэзия». В центральных издательствах изданы его книги «Перед жатвой» (Москва, 1982), «Каменное зеркало» (Москва, 1983), «Нарынкала» (Москва, 1988). Наиболее объемное собрание стихов и поэм Багаутдина Аджиева на русском языке опубликовано к 50-летию поэта под названием «Песня у порога» (Махачкала, 2000).
В изучении творчества Б. Аджиева в дагестанском литературоведении и критике зияет определенный пробел. За исключением отдельных рецензий да предисловий к его книгам, аннотаций к подборкам стихов, печатавшихся в прессе, о нем ничего не написано, хотя творчество самобытного, известного в республике и далеко за его пределами автора заслуживает, несомненно, большего внимания исследователей.
Поэзия Б. Аджиева давно заслуживает быть предметом специального монографического изучения. Исследование его творчества будет способствовать выявлению идейно-художественного своеобразия, тематического, жанрового содержания как творчества поэта, так и современной кумыкской и — шире - дагестанской поэзии вообще, в том числе основных ее тенденций и проблем.
Анализ современного состояния литературы является, как принято считать, прерогативой критики. Однако следует признать, что дагестанская критика, в последние годы в особенной степени, явно не поспевает за литературным развитием. Немало, к примеру, в кумыкской литературе авторов, издавших не одну книгу, притом и в центральных, московских издательствах, и
тем не менее не удостоившихся внимания критики, аналитических статей о своем творчестве.
В этой ситуации усиливается роль науки о литературе, которая берет на себя отчасти функции критики, стремясь выявить наиболее важные, проблемные произведения в общем, литературном потоке.
В этой связи надо признать, что анализ современной литературы чреват определенными трудностями, ибо, образно говоря, «большое видится на расстоянии». Легко судить, когда все отстоялось, когда произведения искусства признаны читателями, заняли свое конкретное место в истории литературы. Иное дело - освещение современной литературной ситуации, когда исследователь может, как говорится, пойти на поводу у публики, признать сиюминутное, временное, частное за вечное. В этом случае, помимо прочего, литературовед должен обладать в некотором смысле и провидческим даром.
Несмотря на эти и иные трудности, дагестанское литературоведение предпринимает попытки постижения поэзии последних десятилетий сквозь призму изучения творчества отдельных авторов. В частности, можно назвать кандидатские диссертации Г.Ш. Чамсединовой, Ш.А. Убайдуллаевой, М.Х. Гаджиахмедовой, посвященных ныне здравствующим, активно участвующим в литературном процессе поэтам - кумыку М. Атабаеву, даргинцу М. Гами-дову, аварцу М. Абасилу, соответственно1. О творчестве народного поэта Дагестана М. Атабаева написал монографию известный дагестанский критик и литературовед Камал Абуков .
В продолжение наметившейся в науке о литературе тенденции, нам видится актуальным в данной работе анализ художественно-эстетического своеобразия, жанровых, тематических, идейных особенностей, поэтики, наиболее характерных примет стилистики, изобразительно-выразительных
1 Чамсединова Г.Ш. Проблема народности в поэзии М. Атабаева: Дис.... канд. филол. на
ук. Махачкала, 2000; Убайдуллаева Ш.А. Идейно-художественное своеобразие поэзии
Магомеда Гамидова: Дис. ... канд. филол. наук. Махачкала, 2001; Гаджиахмедова М.Х.
Творчество Абасил Магомеда в контексте современной аварской литературы:Дис. ...
канд. филол. наук. Махачкала, 2002.
2 Абуков К.И. Любовь благодарная. Махачкала, 2000.
6 средств творчества незаурядного, талантливого мастера слова Багаутдина Аджиева.
Основные цели и задачи исследования заключаются в том, что современная кумыкская поэзия заслуживает внимательного, вдумчивого осмысления. Обилие имен авторов, издавших десятки поэтических книг на родном и в переводе на русский язык, - в их ряду можно назвать М. Атабае-ва, Б. Магомедова, А. Джачаева, Ш.-Х. Алишеву, Дж. Керимову, А. Атаева, А.-К. Залимханова и др., подводит к мысли о плодотворности автономного изучения их творчества. Следует подчеркнуть, что такой процесс уже наметился в дагестанской науке о литературе.
Основной целью работы является всестороннее исследование поэзии Багаутдина Гаджиева, которое будет способствовать выявлению художественной образности его произведений, идейно-эстетического, жанрового, стилевого содержания стихов и поэм. Кроме того, мы руководствуемся мыслью, что анализ творчества одного из заметных, талантливых современных авторов даст возможность ощутить художественно-эстетические ориентации современной кумыкской, в более широком аспекте, всей дагестанской поэзии, в том числе выявить ее основные тенденции, проблемы, перспективы.
Учитывая, что Б. Аджиев является представителем поэтической династии, сыном Народного поэта Дагестана Анвара Аджиева (псевдоним - Гь. Анвар), более полувека, начиная с 1930-х годов, активно участвовавшего в художественном процессе Дагестана, одной из задач исследования предстаёт изучение роли традиций и новаторства в его творчестве, освещение проблемы преемственности поэтических поколений.
Степень изученности темы. Творчество Багаутдина Аджиева не становилось предметом специального монографического изучения. Отдельные статьи, рецензии, посвященные его творчеству, предисловия к его книгам стихов, написанные собратьями по перу, исследователями, отнюдь не решают, в целом, проблемы, намеченной в нашей работе. Однако в них находят выражение некоторые характерные приметы творчества исследуемого поэта,
делается попытка выявления художественного своеобразия его лирики, что послужило хорошим подспорьем в предпринятом нами исследовании.
Глубокий смысл видится в том, что с предисловием к дебютной книге стихов Б. Аджиева на русском языке, изданной в 1982 году московским издательством «Молодая гвардия», выступил народный поэт Дагестана, признанный мастер слова в многонациональной литературе страны Расул Гамзатович Гамзатов. Надо заметить, что к этому времени Б. Аджиев публиковался в центральной прессе и был уже знаком русскоязычному читателю. Констатируя этот факт, Р. Гамзатов в своем предисловии «О стихах Багаутдина Аджиева» подчеркивает: «Он смог найти свою дорогу в огромный поэтический мир»1.
Р. Гамзатов отмечает такие качества, как гражданственность, фольклорные истоки творчества исследуемого поэта. «По своему дарованию Бага-утдин - лирик. Он очень пластичный поэт, мягкий, порой утонченный. Очень неожиданны его сравнения, и в лучших стихах они в меру»2.
Нам представляется очевидным, что эти лестные оценки молодому тогда стихотворцу были даны авансом: по существу Расул Гамзатов благословил сына своего друга, Народного поэта Дагестана Анвара Аджиева, пожелав ему «мужества в пути и заслуженной удачи». Сегодня можно говорить однозначно, что автор предисловия не ошибся в своих оценках, что мы и попытаемся продемонстрировать в данной работе. Б. Аджиев нашел свою дорогу на поэтический Парнас, имеет свое лицо, своего читателя.
С рецензией на первую книгу стихов Б. Аджиева на русском языке «Перед жатвой» выступил известный дагестанский критик и литературовед Камал Абуков (в чем также видится определенный смысл), во многом обосновав суждения известного поэта Р. Гамзатова.
Рецензентом высвечиваются характерные особенности творческой манеры анализируемого автора. «Индивидуальность художника достигается
1 Гамзатов Р. О стихах Багаутдина Аджиева // Аджиев Б. Перед жатвой. М., 1982. С.З.
2 Там же. С. 3.
многими средствами. Багаутдин Аджиев не стремится удивить тематическими или же жанровыми неожиданностями, не гонится за экспериментальными событиями, не создает синтаксическую суету. Он пишет о том же, о чем написано многократно - о хлебе, страде, о подвиге, гуманизме, о молодости и любви. Пишет в традиционных формах раздумий, лирических зарисовок, обнаженной исповеди - просто и прозрачно. Но у Багаутдина Аджиева свое видение извечного мира и своя незаемная палитра красою)1, - утверждает К. Абуков.
Им приводятся примеры метких наблюдений, своеобразных поэтических решений, метафор, сравнений, образов: «Караваем будущим пшеница пахнет, пригибаясь на ветру, молчат вдали седые скалы». И тут же рождается живая ассоциация - «точно в ряд уселись аксакалы, думая о завтрашней страде» («Перед жатвой»). На тропках палая листва примята, заревом заката расцвечены деревья, от спелого кизила рдеет луг - и вот неожиданный поэтический ход: «тихий свет осеннего пожара на щеки девичьи румянцем лег» («На тропках»), что дают основание заключить «о наличии у Багаутдина Аджиева дара увидеть в обыденном необычное и сказать об обычном поэтически окрыленно» .
Должное внимание уделяет К. Абуков удачным пейзажным зарисовкам, стихам интимного содержания. В общем, оценивая книгу «Перед жатвой» положительно, подытоживая, что она «получилась цельной и волнующей», критик в то же время обнаруживает и упущения молодого автора, указывая произведения («Чиркейская ГЭС», «Разговор с судьбой», «Глаза Саи-да»и др.), которые «не насыщены оригинальной мыслью, вялы по исполнению».
В 2000 году вышла в свет наиболее объемная книга стихов и поэм Б. Аджиева на русском языке «Песня у порога», которая предваряется кратким предисловием «И прожить эту жизнь...», принадлежащим перу вышеназван-
1 Абуков К. Жатва - впереди // Комсомолец Дагестана. 1983. 19 марта.
2 Там же.
ного исследователя дагестанской литературы. Спустя почти два десятилетия после первого опыта постижения творчества Б. Аджиева, нашедшем выражение в отклике на его книгу стихов «Перед жатвой», Камал Абуков с полным основанием отмечает: «У Багаутдина уже есть имя и место в литературе, вот почему по названиям книг угадывают автора, имя автора напоминают произведения»1.
В числе его ярких черт фиксируются «богатство родного языка, безошибочное чувство слова, вдохновленное трудолюбие и неусыпная взыскательность». Особо подчеркивает критик ответственность, серьезное отношение к делу, к поэтическому призванию автора книги: «Багаутдин живет, творит и работает с сознанием своего высокого долга и перед литературой, и перед людьми»2.
«Багаутдин Аджиев. Это имя уже хорошо известно дагестанскому читателю, особенно любителям поэзии. Поэт интересный, самобытного дарования, он упорно ищет и находит свой путь в огромном мире, имя которому -литература»3, - пишет А. Шмонин, предваряя свое интервью с поэтом.
Конкретикой осмысления стилевых и стилистических средств лирики Б.Аджиева характеризуется статья «На пути'исканий» («Излевню ёлунда») доктора филологических наук Калсына Кадыраджиева, напечатанная в газете «Ёлдаш». По мнению исследователя, поэту свойственно искать новые, необычные средства для адекватного отражения состояния души лирического героя, в более широком аспекте - создания своего художественного мира.
«Природа и человек-эти две темы неразрывны в произведениях поэта»4, - пишет автор статьи, определяя тем значительную функцию пейзажа в раскрытии образа лирического героя, его духовного мира.
Абуков К. И прожить эту жизнь... // Б. Аджиев. Песня у порога. Махачкала, 2000. С. 3.
2 Там же. С.З.
3 Чувствовать время, ощущать себя в нём // Комсомолец Дагестана. 1986.20 февр.
4 Кадыраджиев К. На пути исканий // Елдаш. 1996. 7 дек. (на кум. яз.). Подстрочный пере
вод наш. - Д.А.
Композиционная стройность, богатство стилистических оттенков поэтической речи, образность, метафоричность признаются К. Кадыраджиевым слагаемыми мастерства анализируемого автора. В завершении публикации высвечивается эволюция его лирики: «Поэтический дар Б. Аджиева, его художественное мастерство растут с каждым годом. Раздумья поэта о любви, жизни, труде, природе и человеке становятся с течением времени все глубже, они подаются все образней, метафоричней»1.
Основные мотивы, отдельные изобразительно-выразительные средства, идейно-тематическое содержание поэзии Багаутдина Аджиева контурно высвечены, таким образом, в публикациях, предисловиях к его сборникам стихов. Однако они, конечно же, не дают достаточно полного, глубокого представления обо всем его творчестве. Статьи, рецензии, естественно, эту задачу решать и не могут. В предпринимаемой нами попытке исследования многогранной поэзии Б. Аджиева интересные, оригинальные, значительные суждения Расула Гамзатова, одного из самых авторитетных критиков Дагестана Камала Абукова, доктора филологических наук, известного тюрколога Кал-сына Кадыраджиева имеют особую значимость, служат нам подспорьем.
Новизна работы заключается в том, что многогранное творчество Багаутдина Аджиева впервые становится предметом специального изучения. Тщательному анализу подвергаются художественный строй, образность, идейно-стилевые, жанровые особенности его поэзии, выявляются своеобразие, оригинальность мировидения изучаемого автора. Целостное, всестороннее исследование стихов и поэм мастера слова, обретшего популярность в кумыкской читательской среде, известность в масштабе всей страны, дает представление об основных параметрах, доминантных признаках его поэзии, о месте и роли поэта в современной кумыкской и в целом дагестанской литературе. Сквозь призму анализа произведений Б. Аджиева высвечи-
1 Там же.
11 ваются современное состояние национальной поэзии, основные контуры художественной мысли нашего края последних трех десятилетий.
Теоретической и методологической базой исследования послужили труды классиков русской критической мысли В.Г. Белинского, Н.Г. Чернышевского, Н.А. Добролюбова, Д.И. Писарева, советских исследователей В.В. Виноградова, В.Б. Томашевского, М.Б. Храпченко, Г.Н. Поспелова, Д.С. Лихачева, Л.И. Гинзбург и мн. др.
Большим подспорьем в нашей работе также стали исследования северокавказских, в том числе, в первую очередь, дагестанских ученых Г.Г. Гамзатова, А.-К.Ю. Абдуллатипова, К.Д. Султанова, К.И. Абукова, З.Н. Акавова, А.Г. Гусейнаева, СМ. Хайбуллаева, Ч.С. Юсуповой, С.М.-С. Алиева, A.M. Вагидова, З.А. Магомедова, Г.Г. Гашарова, М.-З.М. Аминова, М.А. Алиевой, Р.А. Ахмедовой, Х.М.-З. Аминовой, Б.А. Алибекова, A.M. Султанмурадова, А.Т. Акамова и др., которые занимались вопросами методологии, теории национальных литератур, изучали историю словесной культуры нашего края, поэтические традиции.
Практическая ценность работы состоит в том, что она дает достаточно полное представление о поэтическом творчестве Багаутдина Аджиева -одного из талантливых авторов кумыкской и всей дагестанской литературы последних десятилетий XX века. Детально и обстоятельно проанализированы основные мотивы, поэтика и стилистика стихов и поэм, выявлено своеобразие творческой манеры исследуемого автора. В контексте автономного изучения поэзии современного мастера слова высвечены отдельные тенденции, проблемы поэтического искусства Дагестана трех последних десятилетий.
Данная работа может быть использована при изучении кумыкской, шире, дагестанской литературы, на её основе могут быть прочитаны спецкурсы для вузов, средних специальных учебных заведений.
Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре литератур народов Дагестана и Востока Дагестанского госу-
дарственного университета. По теме диссертации опубликованы исследования, статьи, тезисы в научных изданиях, республиканской прессе.
Структура и объем диссертации обусловлены объектом исследования, целью и задачами. Она состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.
Жизненный и творческий путь поэта
Багаутдин Аджиев родился в 1950 году в городе Махачкале Республики Дагестан в семье Народного поэта Дагестана Анвара Аджиева. Несомненно, этот факт сыграл знаменательную роль в его судьбе. В одном из своих интервью поэт по этому поводу сказал: «Многое в моем отношении к делу жизни - уже могу так сказать - сыграла и среда: в нашем доме бывали Николай Тихонов, Кайсын Кулиев, Леонид Соболев, Сергей Михалков, Расул Гамзатов и практически все дагестанские литераторы - это не могло не оказать своего влияния»1. В этой связи естественно, что он рано приобщился к литературе, к художественному слову.
Несмотря на то, что рос в многонациональной среде, он в совершенстве овладел родным языком, о чем засвидетельствовали его первые опыты на ниве поэзии, датируемые годами учебы в средней школе.
После окончания средней школы Б. Аджиев учился на филологическом факультете Дагестанского государственного педагогического университета, который закончил в 1973 году. В последующем, работая преподавателем в различных средних учебных заведениях, директором средней школы в поселке Тарки, молодой автор продолжал совершенствовать свое поэтическое мастерство. Его циклы стихов печатались на страницах республиканских газет и журналов. Он неоднократно был участником совещаний молодых писателей Дагестана. В 1976 году в Махачкале был издан сборник стихов молодых кумыкских поэтов «Шаги» («Абатлар»), где были опубликованы и стихи Багаутдина.
В том же году Б. Аджиев участвовал в работе Всесоюзного фестиваля молодых поэтов братских республик, проходившем в городе Ашхабаде. С этого времени стал переводиться на русский язык. Его стихи в этом и последующие годы печатались в центральных Московских газетах и журналах.
В этой связи можно сказать, что 1976 год стал знаменательным в творческой биографии молодого автора. Он во весь голос заговорил на родном языке, о нем тогда же узнал и русскоязычный читатель.
Спустя два года, в 1978 году, вышел первый сборник стихов Багаутди-на Аджиева «Ивовая свирель» («Тал шувшув»), который возвестил о том, что в кумыкскую литературу пришел неординарный автор, со своим взглядом на мир, со своеобразной творческой манерой. Выстоянные на лучших фольклорных традициях, устной поэзии кумыков, вобравшие опыт советской литературы, они подкупали тонким лиризмом, открытостью читателю внутреннего мира лирического героя, задушевностью, богатством и чистотой языка.
Серьезная работа по совершенствованию своего поэтического мастерства, оттачиванию техники стиха была замечена старшими собратьями по перу. Б. Аджиев был принят в члены Союза писателей Дагестана, а спустя немного времени ему было доверено руководство кумыкской секцией Союза писателей Дагестана; одновременно он являлся и одним из секретарей данного Союза.
В 1986 году кумыкский поэт за достижения в области художественного творчества был удостоен высокого звания лауреата премии Ленинского комсомола Дагестана.
В 1982 году в московском издательстве «Молодая гвардия» увидела свет первая книга стихов Б. Аджиева на русском языке «Перед жатвой» (переводчик Я. Серпин), которая засвидетельствовала о выходе поэта на всесоюзную арену. Глубоко символично, что с предисловием к ней выступил Ра-сул Гамзатов, притом дал довольно высокую оценку его творчеству.
В последующем Б. Аджиев подтвердил, что является автором талантливым , незаурядным, свидетельством чему служат стихи и поэмы, изданные в книгах стихов «Живые камни», «Колокол времени», «Каменное зеркало», «Нарынкала», книги стихов для детей «Ибрашкина рыбка», «Маленький космонавт».
Своеобразным итогом поэтической деятельности Багаутдина Аджиева стали солидные по объему сборники произведений изданные к его пятидесятилетию, на русском и кумыкском языках под одним и тем же названием «Песня у порога». Можно однозначно говорить о том, что Багаутдин Аджиев как поэт состоялся. Он имеет свое лицо, свою оригинальную манеру письма, отличается творческим своеобразием.
Багаутдину Аджиеву свойственно серьезное отношение к творчеству. По его мнению, «нельзя писать стихи, не будучи уверенным, что есть в тебе то, что будет интересно людям, что твое познавание мира не отзовется в другом человеке, не вызовет его сопереживания»1. С осознанием своего высокого гражданского долга он продолжает трудиться на ниве поэзии, приумножая достижения национальной литературы.
Однако следует сказать, что Б. Аджиев не ограничивается рамками поэтической деятельности. В последние годы он пробует силы, притом успешно, и в драматургии. Его пьесы «Хотите смейтесь, хотите плачьте», «Мой маленький праздник» вот уже не один сезон с неизменным успехом ставятся Кумыкским музыкально-драматическим театром имени Алим-Паши Салава-това, что заслуживает быть темой отдельного разговора, отдельного исследования.
Человек и природа в лирике Б. Аджиева
Движение художественной мысли характеризуется определенными вехами. Примечательные процессы происходили в советской литературе в конце 50-х - начале 60-х годов, что нашло адекватное отражение и в национальных литературах. На II съезде писателей страны, в 1954 году, «прозвучало требование отказаться от парадности и приукрашивания действительности, замалчивания трудностей и противоречий роста, отражать подлинные жизненные конфликты. Тогда же в полный голос заговорили и о праве поэта на личную оценку и интерпретацию событий, на выражение своего, глубоко личностного понимания волнующих проблем эпохи и собственного духовного опыта»1, - пишет дагестанский исследователь Ч.С. Юсупова.
В результате «оттепельных» процессов в художественной литературе, как и в общественной жизни, наметились серьезные сдвиги. В поэзии личность художника, его субъективное видение действительности, внутренний мир, думы, переживания стали выдвигаться в центр произведений. Таким образом, активизировалась лирическая струя, о чем свидетельствует творчество Р. Рождественского, Е. Евтушенко, Б. Ахмадуллиной и мн. др. Усиление лиризм получил и в художественной прозе. «В последнее время в советской прозе такого рода усиление начала лиризма (О. Бергольц, Ю. Смуул, ранее Пришвин) ведет к известному ее жанровому обособлению - жанровой разновидности, обозначаемой современной критикой как "лирическая проза..."»2, - отмечается в Краткой литературной энциклопедии.
Аналогичный характер имело развитие всей многонациональной литературы нашей страны. Лирика выдвигалась на авангардные позиции в словесном искусстве, о чем красноречиво говорит и творчество дагестанских поэтов Р. Гамзатова, Ф. Алиевой, Аткая, Анвара, М.-З. Аминова, Ш. Альбериева, Г.-Б. Багандова, Б. Салимова, X. Хаметовой, М. Атабаева и др. Идентичные явления происходили в прозе; лирические повести создавались Ахмедханом Абу-Бакаром, К. Меджидовым, Хаджи Расимом, К. Абуко-вым.
Словом, «лирическая поступь» в дагестанской литературе в 60-е годы была четко обозначена. Кроме того, в последующие годы позиции лирики, как и во всей советской литературе, все упрочивались. Следует заметить, что активизация лирики наблюдалась и в годы Великой Отечественной войны. Однако в результате смены социального климата в послевоенный период такое развитие художественной мысли было сведено на нет.
Что касается очередного упрочения роли лирического начала в 50-60-е годы, то теперь, возможно, в связи с демократическими переменами в политической жизни, которые имели глубинную основу, процессы в литературе оказались уже необратимыми. С каждым новым десятилетием субъективность, личностность словесного творчества, исконно ей свойственная, получали дальнейшее развитие, наполняясь новыми красками, новым содержанием. Особенно своеобразным лирическое восприятие мира представало в творчестве молодых авторов, только ступавших на литературную тропу.
Достаточно отметить, что известный дагестанский критик Камиль Султанов в свою книгу «Певцы разных народов» (1973) счел целесообразным включить очерк о поэзии молодого, только перешагнувшего 30-летний рубеж Магомеда Атабаева, довольно смело дав высокую оценку его лирическим стихам и поэме «Похищенная смерть». Отрадно признать, что несколько авансовые оценки признанного исследователя литературы оказались верными, прозорливыми, - ныне М. Атабаев уже удостоен высокого звания Народный поэт Дагестана. Всего одной своей книгой «Ивы» («Ёгелер») молодой поэт Абдул-Гамид Татамов получил признание кумыкского читателя. Тонкий лиризм, я бы сказала, есенинская грусть его стихов о любви достойны самых лестных отзывов.
Своеобразием, самобытностью отличаются также поэтические творения Акая Акаева, Бадрутдина Магомедова, Атава Атаева, Шейит-Ханум Алишевой, Жаминат Керимовой и др., которые пришли в литературу в 60-70-е годы. (Мы здесь, дабы не быть голословными, чтобы не повторяться, ограничиваемся именами некоторых кумыкских поэтов, так как перечисление всех ярких и по своему уникальных национальных, и тем более всех дагестанских авторов займет много места, да в этом, пожалуй, и нет необходимости.) В эту же пору веско заявил о себе и Багаутдин Аджиев.
Названные (и оставшиеся за пределами упоминания) кумыкские поэты своим самобытным творчеством вносят вклад в развитие родной словесности, всего Дагестана, всей страны.
Оригинальность, своеобразие, самобытность - эти понятия относятся в разряд тех категорий, которые трудно объяснить вкратце, в двух словах, походя. В этой связи для изучения самобытности мастеров слова (а нам думается, что перечисленных выше авторов так определять уже вправе) нужны специальные исследования, что будет способствовать выявлению роли и значимости каждого в отдельности в развитии словесного искусства, и достижений национальной поэзии в целом. Этой целью руководствуемся и мы, предпринимая анализ лирики Багаутдина Аджиева.
Его книги поэзии «Ивовая свирель» (1978), «Живые камни» (1982), «Колокол времени» (1987), «Песня у порога» (2001) свидетельствуют, что образ лирического героя, обрисовка его внутреннего мира, поиски им своего места в жизни занимают центральное место в его творчестве. Глубоко личное, субъективное «я», таким образом, является доминирующим в творениях анализируемого автора.
В разряд характерных особенностей лирики Б. Аджиева относится изображение картин природы, и высвечивание на их фоне дум, мыслей, тревог и волнений лирического героя. Вообще, усиление роли пейзажа наблюдается во всей советской литературе второй половины XX века, в чем находят отражение магистральные линии, направления словесной культуры, чем сказано выше.
Активизация роли природы в художественной литературе обуславливалась упрочением в ней лирического начала. «В отношении к природе люди проявляют свою душевную воспитанность, свои нравственно-эстетические свойства»1, - считает исследователь А.В. Огнев. Через картины природы мастера слова находят возможность отобразить тонко и глубже внутренний мир героя стихов, его душевное состояние. Как верно подмечено в «Истории русской советской литературы», в лирике последней трети минувшего столетия «поэты много внимания уделяют передаче мельчайших черт живого облика родины», «какой-нибудь речушке», «волжским плесам», «среднерусским перелескам»2.
Таким образом, в наиболее крупном формате пейзаж «органически выражает и гражданские чувства советского человека», любовь к родной природе предстает символом любви к родине. «Такая лирика - в лучших традициях русской классической и советской поэзии. Она раскрывает не только многоцветный образ России, но и нравственно-возвышенный мир человека, близко ее чувствующего, своим трудом преобразующего»,1 - утверждается в названном выше научном труде коллектива литературоведов.
Художественное своеобразие поэмы «Подкованное счастье»
Жанр поэмы в литературах народов Дагестана, в том числе и в кумыкской поэзии, имеет глубокую историю. Данная жанровая разновидность, с выявлением характерных ее особенностей, с определением вех в ее развитии, достаточно подробно, на добротном научном уровне проанализирована в монографиях «Дагестанская поэма: становление и развитие жанра» (М., 1989) Ч.С. Юсуповой, «Кумыкская поэма: духовно-нравственные проблемы» (Махачкала, 1999) Р. А. Ахмедовой.
Становление и формирование крупной стихотворной формы в кумыкской поэтической культуре приходится на середину XIX столетия. Поэмы классика дагестанской поэзии Йырчи Казака «В день беды не до веселья» («Чапгьан пон шатлыкъ этмес»), «Венок песен» («Такъмакъ йыр»), «Откуда мне знать ханов с сотней пороков» («Не билейим юз дынкъы бар ханланы») и другие, отличающиеся глубиной содержания, идейного звучания, художественным своеобразием, обнаруживают обусловленность родным фольклором, традициями народного творчества. Вообще, литература дореволюционного периода гармонично вбирает в себя национальные традиции, что ярко проявляется и в художественно-эстетических, социальных, нравственно-философских ориентациях поэм «Девушка-роза» («Гюль-къыз») М.-Э. Осма-нова, «Влюбленный Ансар» («Гьашыкъ Ансар») А. Кадиева, «Тирания шам-халов и князей» («Шавхал-бийлени этген зулмулары») М. Алибекова, «Положение Кавказа и России» («Кавказны ва гьам Руссияны гьалы») Н. Батыр-мурзаева, «Хаджи-Мурат», «Хасбулат» Т. Бейбулатова.
Обновление идей, проблематики, продиктованное строительством нового, социалистического миропорядка, нашло отражение в поэмном наследии кумыкских авторов, стоящих у истоков советской литературы: А. Баширова («Партизан Клыч»), А.-В. Сулейманова («Адаты времени»), Казиява Али («Сон Мытыя Бекишева»). Героико-патриотические интонации, наряду с проникновенным лиризмом, характерны произведениям, написанным в годы Великой Отечественной войны («Муртаза» А. Аджиева, «Герой Днепра», «Песнь Умар-Паши» А.-В. Сулейманова). От послевоенных лет к 70-80-м годам наблюдается в жанре поэмы эволюция от форм лироэпических к лирическим. В этом плане показательно поэмное творчество А.-В. Сулейманова («Победившая любовь»), Аткая («Сотау и Рашия», «Рабият», «Оленьи рога»), М. Атабаева («Похищенная смерть»), Б. Магомедова («Три друга») и др.
Развитие кумыкской поэмы укладывается в русло всей многонациональной литературы нашей страны, в том числе обнаруживает общность, родство на различных этапах художественного, процесса с произведениями видных мастеров слова, представляющих другие литературы народов Дагестана, а именно Е. Эмина, Батырая, Махмуда из Кахаб-Росо, Г. Цадасы, С. Стальского, Р. Гамзатова, Ф. Алиевой, М. Гамидова, М.-З. Аминова, X. Ха-метовой и мн.др.
Крупная стихотворная форма упрочивает свои позиции в литературе последнего тридцатилетия, на которые приходится деятельность исследуемого нами поэта Багаутдина Аджиева, который вместе с собратьями по перу М. Атабаевым, Б. Магомедовым, А. Акаевым, Ш.-Х. Алишевой, А.-К. Залимха-новым, Ж. Керимовой, А. Атаевым и др. вносит свою посильную лепту в развитие жанра поэмы.
Особая роль поэмы в ряду поэтических жанров была подмечена первым русским критиком В.Г. Белинским: «В новейшей поэзии есть особый род эпоса, который не допускает прозы жизни, который охватывает только поэтические, идеальные моменты жизни и содержание которого составляют глубочайшие миросозерцания и нравственные вопросы человечества. Этот род эпоса один удержал за собой имя «поэмы»1.
В трудах современных исследователей, - как российских, так и дагестанских, - находит четкое выражение мысль о том, что данная жанровая разновидность относится к числу знаменательных, ибо сквозь призму ее развития явственно прослеживается движение всей художественной мысли.
Как совершенно верно подчеркивает в «Дагестанской поэме» Ч.С. Юсупова: «Изначально и до наших дней, являясь одним из ведущих жанров словесного искусства горцев, поэма открывает широкие возможности для углубленного постижения общих закономерностей литературного развития, единого художественного процесса во всей совокупности жанров и родов литературы, решения проблем традиций и новаторства, героя и пафоса, национального и интернационального, метода и стиля, своеобразия творческой индивидуальности и т.д. Как категория содержательная, она позволяет глубоко проникнуть и в социально-исторические основы и корни национальной культуры Страны гор»1. Словно вторя названному исследователю, Р.А. Ахмедова также отмечает: «Ведущие тенденции развития кумыкской поэзии проявляются в жанре поэмы»2.
Действительно, состояние данной поэтической модификации в определенной мере может служить показателем состояния как собственно поэзии, так и всей литературы. Нельзя не согласиться с суждением М. М. Числова, который утверждает: «Сегодняшние поиски мастеров поэмы неотделимы от исторических завоеваний в этом жанре, связаны с духовными процессами нынешнего этапа нашей жизни, выражают существенные черты движения литературы в целом. В индивидуально-неповторимых поэтических достижениях видятся проявления закономерностей, общих для всего литературного процесса, усматривается целенаправленное обращение к определенным сторонам близкой и дальней художественной традиции, вызванное потребностью отражения современных проблем духовной жизни общества»3.
Произведения больших стихотворных форм дают возможность для широкого воспроизведения действительности, глубокого всестороннего отражения событий и лиц окружающего мира, продемонстрировать авторам своеобразие своей творческой манеры, своего мировидения, самобытность своего таланта. Поэмы «Покаяние» («Тоба») Магомеда Атабаева, «Хожатау» («Хожатав») Акая Акаева, «Зарево» («Оьртен»), «Исповедь кумыка о кумыках» («Къумукъну къумукъгъа чечген сыры») Бадрутдина Магомедова, романы в стихах «Солтан-Махмуд» («Солтан-Магьмут»), «Судьба» («Къыс-мат») Абдул-Керима Залимханова и др. своими оригинальными художественными интенциями, проблемным содержанием, тематической новизной по праву могут быть отнесены в разряд ярких, значительных явлений истории дагестанской литературы конца XX века.
Поэмы Багаутдина Аджиева в лучших своих образцах также отвечают самым высоким критериям, отражая в себе магистральные линии, тенденции современной словесной культуры. «Подкованное счастье» («Наллангъан насип»), «Живые камни» («Жанлы ташлар»), «Пушкин тау» («Пушкин тав»), «Костек мой» («Кёстегим мени»)1 служат наглядным подтверждением своеобычности художественного мира, самобытности дарования исследуемого автора.
Изучение произведений крупной стихотворной формы Б. Аджиева представляется целесообразным начать с «Подкованного счастья», которое, по сравнению с иными поэмами, выделяется своей содержательной стороной, линейным сюжетом, событийностью. В центре произведения - образ молодого сельского паренька Заура, который, к слову сказать, родом из тех мест, что и автор, - из старинного кумыкского села Костек.
В преамбуле «Подкованного счастья» автор, обращаясь к читателю, предлагает «следовать за одним юнцом» (...барайыкъ, гьызын алып бир яш-ны) и строго придерживается сделанного предложения на всем протяжении поэмного пространства, в хронологическом порядке излагая события жизни главного героя. Временной отсчет начинается с момента окончания выпускных экзаменов в школе.
Лирико-философские поэмы Б. Аджиева
Перу Багаутдина Аджиева принадлежит целый ряд поэм, в которых весома лирическая струя. По сравнению с проанализированной в предыдущем разделе данной работы поэмой «Подкованное счастье», в них роль сюжета, событийность сведена до минимума, либо вовсе отсутствует, и на передний план выдвигается образ лирического героя; его думы о родном крае, Дагестане, мире составляют основу произведений.
«Обращаясь к истории советской поэмы, мы видим, как форма лирического отступления все явственней обретает характер лирического наступления. Образ поэта все чаще выходит на авансцену, действует рядом с объективным героем, а случается, и теснит его» , - отмечает, выявляя современные тенденции в развитии крупного поэтического жанра, А.С. Коваленко, что характерно и поэмам «Живые камни» («Жанлы ташлар»), «Костек мой» («Кёс-тегим мени»), «Пушкин тау» («Пушкин тав») Б. Аджиева, которые станут объектом нашего исследования. Обнаруживают с ними общность отрывок из поэмы «Свидетели времени» и небольшая по объему поэма «Часы», опубликованные в книге «Песня у порога» на русском языке, изданной к 50-летию поэта. Однако на родном языке, на языке оригинала они не были опубликованы, в связи с чем представляется затруднительным в полной мере дать оценку их художественных достоинств, и они будут привлечены к анализу в относительной степени.
Приступая к освещению названных поэм Б. Аджиева, нам представляется целесообразным привести суждения исследователей о современном состоянии данного жанра, о некоторых его отличительных особенностях. В целом ряде научных трудов подчеркивается мысль о том, что от сугубо лирического восприятия жизненных явлений, наблюдавшегося в 1960-ые годы, в жанре поэмы в последующем ощущается усиление лирико-философского постижения действительности. Так, В.П. Киканс, указывая на такие ее признаки, как историзм, ассоциативность, синтетичность, замечает: «Философское осмысление значительной проблематики отличает современную поэму...»2. Аналогично высказывается М.М. Числов: «Современная большая стихотворная форма приобщается к широкой традиции классической русской поэмы. В ней обнаруживается тяготение к философичности художественной мысли, прозревающей историческую суть свершающихся событий»3.
Дагестанская поэма развивается в русле литературного процесса страны, о чем свидетельствуют исследования Ч.С. Юсуповой, Р.А. Ахмедовой и др. В частности, Ч.С. Юсупова обнаруживает «небывалое расширение масштабов поэтического мышления и видения, сосредоточенность на актуальнейших философско-исторических и нравственно-психологических проблемах современности»1. Р.А. Ахмедова о современной кумыкской поэме пишет следующее: «В ней чувствуется глубокое исследование поэтами современности, осмысление роли человека в окружающих его явлениях. Все это выявля-ет ее философскую направленность и эстетическую насыщенность» .
Синкретизм, лиризм и эпичность, философское осмысление современности присущи и поэмам Багаутдина Аджиева, что мы и попытаемся проследить в посильной нам возможности.
Полувековой юбилей Б. Аджиева стал определенной вехой его творческой деятельности, что нашло выражение в публикации, в связи с этой знаменательной датой, сборников лучших его произведений на кумыкском и русском языках под одним и тем же названием - «Песня у порога» (на родном языке поэта оно звучит «Йырлы посагьа»).
В свою, в определенном смысле, этапную книгу «Йырлы посагьа» (Песня у порога. Махачкала, 2001) Б. Аджиев счел целесообразным включить три произведения крупной формы, - это уже названные «Живые камни», «Пушкин тау» и «Костек мой». Поэма «Живые камни» была прежде опубликована в одноименной книге в 1982 году, «Пушкин тау» печаталась в журнале «Тангчолпан» (2000, № 1-2), а «Костек мой» увидела свет впервые «В песне у порога».
В ряду лирико-философских поэм Б. Аджиева заслуживает быть выделенной особо «Живые камни». Из упомянутых трех поэм, она единственная, которая прозвучала и на русском языке: сначала под названием «Нарынкала» в одноименной книге (Аджиев Б. Нарынкала. М., 1988), затем под названием «Цитадель» (Аджиев Б. Песня у порога. Махачкала, 2000).
Сюжет «Живых камней» прост и незамысловат: в ней рассказывается о посещении лирическим героем исторического, архитектурного памятника Страны Гор — крепости «Нарынкала», расположенной у одного из древних городов Кавказа - Дербента. Прохаживаясь по крепости, герой поэмы, который одновременно предстает повествователем, встречается с каменотесами-реставраторами, туристами, вступает с ними в беседы, а с немыми свидетелями эпох: многолетним дубом, родниками, зинданом (заточением, вырытым в земле) он ведет беседу мысленную, либо дает выговориться им самим.
Так вплетаются в ткань произведения «история дерева», признание родников. Если к сказанному добавить и йыры-песни старого каменотеса, то становится очевидным использование характерных Б. Аджиеву композиционных форм, причудливое переплетение вставных эпизодов, и придание этим самым произведению своеобразного звучания, в том числе оригинальной интерпретации исторического материала. Вместе с тем автор поэтически расшифровывает в образах отдельные предания, легенды, связанные с Нарынка-лой, что дает возможность ощутить дыхание древности, наполняет страницы поэмы живой памятью о далеком прошлом.
Но «Живые камни» - это не историческая собственно поэма, как может показаться на первый взгляд. Прошлое, переплавливаясь в тигле поэтического вдохновения Б. Аджиева, предстает своеобразным катализатором чувств, дум, сквозь призму которых оттеняется ценность таких понятий, как человеческая судьба, малая родина, отчизна, мир, гуманизм, добро.
