Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Идейно-литературный контекст творчества Эдит Уортаи
1. Литературная ситуация в США после Гражданской войны 15-29
2. Проблема национального самоопределения. Нравоописательность как один из вариантов самооценки нации 30
Глава 2. «Дом радости»
1. Поиск своей темы 51-55
2. Нравы «старого Нью-Йорка» 56-72
3. Образ главной героини 73-87
Глава 3. «Обычай страны»
1. Центральный персонаж романа 88-105
2. Социальное пространство романа 106-124
Глава 4. «Век невинности»
1. «Старый Нью-Йорк» и новая авторская позиция 125-133
2. Личность и общество 134-160
Глава 5. Художественное своеобразие романов Эдит Уортон 161-192
Заключение 193-197
Список литературы 198-211
Введение к работе
Эдит Уортон (1862-1937) - признанный классик американской литературы. Ее творческое наследие весьма обширно и многообразно. Перу этой американской писательницы принадлежат около двадцати романов, более десятка сборников рассказов, несколько томиков стихов, множество литературно-критических статей, мемуары, путевые заметки, разнообразные искусствоведческие исследования.
Несмотря на столь богатое литературное наследие Уортон, творчество писательницы долгое время после ее смерти оставалось в тени. Американский исследователь Блейк Невиус справедливо отметил, что «за исключением Уортон и, возможно, Кейбла сложно назвать кого-либо из американских прозаиков XX века, чье творчество перестало быть предметом внимания читателей и литературоведов только в связи с тем, что у общества появились новые цели и задачи»1.
Мэрилин Джонс Лайд, также отметив нестабильность читательского и литературоведческого интереса к творчеству Эдит Уортон, попыталась выявить обстоятельства, которые могли помешать правильному восприятию и оценке работ американской романистки. Во-первых, писательница по праву рождения принадлежала к довольно узкому и замкнутому кругу фешенебельного общества Нью-Йорка, и писала она, по большей части, о своей среде. Во-вторых, многие современники Уортон в своих воспоминаниях указывали на ее высокомерные, иногда даже несколько надменные, манеры великосветской дамы, что позволило Вернону Луису Паррингтону назвать Уортон «нашей литературной аристократкой». И, наконец, нельзя не упомянуть о том факте, что литературная деятельность писательницы продолжалась почти полстолетия. Ее первый рассказ увидел свет в 1891 году, когда автору исполнилось двадцать девять лет, и в 1937 - последний год жизни -
1 Blake Nevius. Edith Wharton. A Study of her Fiction. Berkley and Los Angeles, 1961. P. 1.
Уортон все еще продолжала работать. За это время в США, как и во многих других странах мира, произойти значительные перемены. Молодость Эдит Уортон пришлась на эпоху «позолоченного века» - время коррупции, вульгарности и диктата нуворишей. Затем наступил XX век с его новыми проблемами и противоречиями. Началась и закончилась Первая мировая война. В 1929 году разразился экономический кризис, за которым последовала длительная депрессия. Столь стремительно сменявшие друг друга события находили свое яркое воплощение в произведениях молодых американских прозаиков, которые являлись бесстрашными открывателями нового, создателями своей оригинальной литературной традиции. Творчество Эдит Уортон, посвященное исследованию повседневной жизни фешенебельного нью-йоркского общества и его «частных нравов», было отодвинуто на второй план свершениями новой плеяды писателей двадцатых и тридцатых годов.
За узость творческих горизонтов, снобизм и казавшуюся некоторым ученым неактуальность исследуемого автором материала писательницу начали упрекать еще при жизни. Так, в 1921 году В. Л. Паррингтон написал статью, в которой разбирал роман Э. Уортон «Век невинности». Назвав произведение «исторической сатирой, отмеченной безукоризненным мастерством.» и указав на ряд других достоинств романа, критик, тем не менее, обвинил автора в том, что она, не обращая внимания на происходящее в стране, продолжала заниматься «скучным и незначительным материалом», изображая «никому неинтересных людей с их метшими страстями и куцыми мыслями» .
По мнению В. Л. Парриштона, Уортон могла бы стать автором чуть ли не американской «Человеческой комедии», а в результате написала лишь скромный эскиз к картине, которую, возможно, еще создаст другой художник.
1 Цит. по: Зверев А. ЭдитУортон. //Уортон Э. Избранное. JL, 1981. С. 14.
В 1938 году, после выхода в свет романа Эдит Уортои «Пиратки», опубликованного посмертно, к анализу данного произведения обратился исследователь К. Д. Ливис. Сравнив художественное мастерство американской романистки с достижениями Джейн Остей и Джордж Элиот, Ливис пришел к выводу о том, что в отличие от ее английских предшественниц, которые были «великими писательницами», «наследница Генри Джеймса» (так исследователь называл Э. Уортон) являлась лишь «замечательной романисткой» .
На десятилетия подобные идеи стали общим мнением тех, кто писал об Уортон. И даже, несмотря на то, что в 1947 году Эдмунд Уилсон - один из ведущих литераторов и критиков Соединенных Штатов того времени -в статье «Требую справедливости к Эдит Уортон» - выступил в защиту писательницы, исследователи и ученые редко и неохотно обращались к ее творчеству.
Поворотным пунктом в восприятии критиками литературного наследия Э. Уортон можно считать публикацию в 1953 году работы Блейка Невиуса «Изучение творчества Эдит Уортон». Тщательно исследовав художественные произведения романистки и проанализировав ее литературно-эстетические принципы. Б. Невиус объявил Эдит Уортон одним из самых выдающихся авторов нравоописательных романов в Америке.
Начиная с 60-х годов XX века, отношение критиков и литературоведов к творчеству писательницы стало ощутимо меняться. Именно в тот период ее сочинения начали переиздаваться, а ученые занялись тщательным изучением ее литературного наследия. На протяжении 70-х, 80-х и 90-х годов XX столетия, а также в первые годы XXI века творчество Эдит Уортои продолжает оставаться предметом устойчивого интереса исследователей разных школ и ориентации. В
1 Цит. по: Colquitt Clare. Bibliographic Essay: Visions and Revisions of Wharton. IIA Historical Guide to Edith Wharton. Ed. by Carol J. Singley. Oxford Univ. Press, 2003. P. 260.
6 настоящее время изучение литературной деятельности и жизни писательницы в Соединенных Штатах превращено, по меткому замечанию Клэр Колкуит, в хорошо-налаженную индустрию1. Количество критической литературы, посвященной исследованию жизни Уортон, а также анализу ее произведений столь велико, что какая бы то ни было систематизация работ представляется весьма непростой задачей. Однако в 1990 году были опубликованы две библиографии: «A Descriptive BibJiography» и «An Annotated Secondary Bibliography». Первая, автором которой стал Стивен Гаррисон, представляет собой хронологическую запись всех, когда-либо публиковавшихся, произведении Эдит Уортон. Вторая, составленная Кристиной Лауэр в соавторстве с Маргаритой Мюррей, на сегодняшний день является единственной библиографией, в которой представлен список критических работ по творчеству Эдит Уортон за последние 100 лет. Воспользовавшись информацией, собранной вышеназванными учеными, мы можем разделить общий корпус научных работ на несколько групп в соответствии с тематикой исследования.
Во-первых, существует давняя традиция биографий, сочетающих информацию о жизни и творческом пути писательницы с кратким анализом ее произведений. Одна из наиболее ранних работ этого плана принадлежит перу Перси Лаббока и называется «Портрет Эдит Уортон» (1948). Являясь не только современником, но и близким другом романистки, П. Лаббок, однако, мало что рассказывает о ее личной жизни. Его книга - это, скорее, не биография в общепринятом смысле этого слова, а окрашенное ностальгическими нотками воспоминание о былых днях, ушедшем в прошлое образе жизни, общих знакомых и друзьях.
Заслуживающим особого внимания кажется нам и удостоенная Пулитцеровской премии работа Ричарда Льюиса «Биография Эдит Уортон» (1975), в которой рассказ о жизни писательницы гармонично сочетается с кратким обзором ее произведений.
1 Colquitt Clare. Op. cit P. 257.
Довольно интересна и содержащая более 300 иллюстраций книга Элеоноры Дуайт «Необычная жизнь Эдит Уортон» (1994). В этой работе американская исследовательница не только повествует о жизни и литературной деятельности романистки, но и уделяет огромное внимание профессиональному увлечению Уортон живописью, архитектурой, дизайном интерьеров, справедливо полагая, что интерес ее к вышеназванным видам искусства нашел свое яркое воплощение в литературных произведениях.
В исследовании творчества Эдит Уортон немаловажную роль играет и изучение ее личной переписки. В связи с этим следует отдельно упомянуть следующие сборники писем: сборник «Письма Эдит Уортон», изданный в 1988 году под редакцией Ричарда и Нэнси Льюис, а также вышедший в 1990 году под редакцией Л. Пауэре сборник «Письма Генри Джеймса и Эдит Уортон: 1900-1915».
Некоторые исследователи обращают внимание на существенную связь между философскими интересами писательницы и ее творчеством. В этом смысле наталкивающим на размышления является труд Мэрилин Джонс Лайд «Эдит Уортон: условности и мораль в творчестве романистки», опубликованный в ] 959 году, а также работа Кэрол Сипгяей «Вопросы разума и духа», вышедшая в 1995 году. Ссылаясь на утверждение самой Эдит Уортон о том, что любая работа писателя всегда обусловлена его философской позицией, вышеназванные исследовательницы предлагают прочесть произведения романистки в контексте той философской системы, которая, по их мнению, оказала на нее огромное влияние.
Необычная творческая и личная судьба Эдит Уортон издавна привлекает внимание поборников женской темы в литературоведении. Среди работ этого плана можно выделить следующие: «Спор Эдит Уортон с Америкой» Элизабет Аммонс (1980), «Сексуальное воспитание Эдит Уортон» Глории Эрлик (1992), «Земля без мужчин: место женщины-
писателя в XX веке» Сандры Гилберт и Сюзанны Губар (1988). К этой же группе относятся исследования, в которых творчество Эдит Уортон рассматривается в его соотнесенности с работами других американских писательниц. Авторы таких исследований пытаются выявить общие и отличные черты в «женском» взгляде на американскую действительность. Здесь следует упомянуть книгу Джэнит Биер «Кейт Шопен, Эдит Уортон и Шарлота Перкинс Гилман» (1997), труд Джудит Фрайер «Веселое пространство: образные структуры в произведениях Эдит Уортон и Уиллы Кэсер» (1985), а также работу Деборы Джентри «Искусство умирать: самоубийство в произведениях Кейт Шопен, Эдит Уортон и Сильвии Плат» (1998).
Еще одно направление уортоноведения - попытка определить меру влияния Генри Джеймса на творчество Эдит Уортон. Здесь, вероятно, уместно упомянуть о том, что многие литературоведы и критики склонны рассматривать произведения писательницы как слабое подобие ранних работ создателя американского психологического романа. Сама Эдит Уортон не раз признавалась в том. что «постоянное напоминание о том, что я - эхо мистера Джеймса, лишает меня чувства уверенности в собственных силах»1. Стоит отметить, что практически каждый ученый, когда-либо обращавшийся к изучению творчества романистки, рано или поздно сталкивался с вопросом: «Можно ли считать Эдит Уортон самостоятельным писателем или же она является всего лишь последовательницей и ученицей Генри Джеймса?». В этой связи уместно обратиться к работе Милишент Белл «Эдит Уортон и Генри Джеймс: история дружбы» (1965). Изучив переписку этих двух писателей, исследовательница назвала несколько обстоятельств, которые могли способствовать появлению в литературоведении мнения о том, что творчество Эдит Уортон - это копия работ Г. Джеймса.
1 Циг. по: Bradbury М. The Modern American Novel. Oxford, N. Y., 1992. P. 41.
Во-первых, как утверждает Милишент Белл, писателей сближала общность литературных убеждений. И Эдит Уортон, и Генри Джеймс писали романы нравов, изображая замкнутую общественную среду, обладавшую определенным мироощущением и жизненным укладом. Более того, по мнению исследователышцы, оба романиста противостояли чрезмерно развившимся в то время натуралистическим теориям и приемам письма, отдавая предпочтение «старомодным», по тогдашним меркам, принципам продуманной архитектоники, добротной сюжетности, стилистической отделки, психологизма и неспешного драматического нагнетания конфликтов.
Во-вторых, Эдит Уортон и Генри Джеймс были выходцами из одной социальной среды, отличались хорошими манерами и утонченным вкусом, прекрасно разбирались и высоко ценили культурное наследие Европы, и, наконец, оба предпочли навсегда покинуть Соединенные Штаты и поселиться за границей.
В-третьих, писателей связывали близкие человеческие отношения. Они познакомились в 1900 году, когда Эдит Уортон отправила Джеймсу рукопись одной из своих работ, положив начало переписке, продолжавшейся до последних лет жизни старшего мастера. За пятнадцать лет знакомства, которое переросло в дружбу, Уортон и Джеймс неоднократно встречались и много путешествовали вместе.
В итоге, Милишент Белл приходит к весьма интересному заключению. Она полагает, что, если отношения между Уортон и Джеймсом и можно считать отношениями мастера и ученика, то необходимо учитывать тот факт, что на момент знакомства писателей читательская аудитория мастера неуклонно сокращалась, а роман ученика «Дом радости» оставался бестселлером на протяжении почти тридцати лет. Таким образом, как утверждает М. Белл, талантливый подмастерье в какой-то момент превзошел своего опытного учителя. На наш взгляд, это весьма спорное утверждение, но оно может в какой-то мере считаться
верным, если мы говорим о степени популярности писателей в начале XX века.
В российском литературоведении творчество Уортон остается практически неизученным. Ее произведениям были посвящены лишь отдельные статьи А. Н. Горбунова, Ю. Я. Лидского, А. Зверева, А. Старцева и М. її. Кизимы. Более того, сочинения Уортон не только не изучались, но и долгое время не переводились на русский язык. Знакомство российского читателя с творчеством Уортон, по сути дела, началось сравнительно недавно. В 1981 году вышла в свет книга «Избранное», куда вошли роман «Век невинности» и повесть «Итан Фром». В 1984 году в журнале «Иностранная литература» была опубликована повесть Эдит Уортон «Слишком ранний рассвет». Ба настоящий день ряд важных произведений писательницы все еще остаются непереведешшми.
Таким образом, анализ изученной критической литературы показывает, что творчество Эдит Уортон совершенно закономерно вызывает интерес зарубежных читателей и исследователей, однако остается недостаточно изученным в отечественном литературоведении. Это обстоятельство и определило выбор предмета диссертационного исследования.
Учитывая тот факт, что среди огромного количества работ, посвященных самым разным аспектам творчества писательницы, удивительно мало трудов, имеющих дело с вопросом о роли Эдит Уортон как автора нравоописательных романов в становлении национальной литературы Америки, сформулированы цеди и задачи нашей работы.
Целью настоящей работы является выявление основных идейных и художественных особенностей нравоописательных романов Эдит Уортон и определение роли писательницы в становлении национальной литературы США.
11 Реализация этой цели вызвала необходимость постановки и решения следующих задач:
- охарактеризовать социально-политическую ситуацию, культурную
жизнь и интеллектуальную атмосферу Америки конца ХГХ - начала XX
века.
- выявить взгляды Эдит Уортон на проблему становления
национальной литературы Америки.
определить жанровую специфику романов писательницы.
выявить общие и отличные черты в творчестве Генри Джеймса и Эдит Уортон.
проанализировать поэтику и нравственно-философскую проблематику романов Эдит Уортон.
Постановка проблемы роли и значения творчества Эдит Уортон в становлении национальной литературы США определяет актуальность и научную новизну диссертации.
Объектом исследования выступают три романа, написанные Эдит Уортон в начале XX века. Это «Дом радости» (1905), «Обычай страны» (1913) и «Век невинности» (1920). Условно говоря, они составляют нечто вроде трилогии, принесшей автору славу «летописца» быта и нравов «старого Нью-Йорка». Все эти произведения связаны общей темой, пространством и социальной структурой изображаемого в них общества.
В свете этого нам представляется целесообразным подробнее остановиться на определении термина «старый Нью-Йорк», поскольку именно представители данного социального слоя, а также их нравы, обычаи и традиции неизменно оставались основным предметом исследования Эдит Уортон.
«Старый Нью-Йорк», или «старая» буржуазия, - это довольно узкая социальная прослойка состоятельных людей Америки, обитавшая в почтенных особняках на Вашингтон-сквер и являвшаяся потомками негоциантов колониального времени и первых лет независимости. Само
название «старый Нью-Йорк» возникло, видимо, как противопоставление
новому поколению богатых людей Америки, порожденных
«грюндерством» в годы после Гражданской войны и воздвигших свои особняки на Пятой Авеню.
Для более полного понимания термина «старый Нью-Йорк» обратимся к характеристикам, предложенным некоторыми учеными. Блестящее описание миру «старой» буржуазии дал исследователь А. Зверев. «Люди, обитающие в этом мире, отличаются трезвостью ума, нелюбовью к чувствительности, обостренным ощущением честности или бесчестья, которые для них проявляются, прежде всего, в деловой жизни. Их предки «ехали в колонии не умирать во имя веры, а жить во имя банковского счета», и эта традиция непоколебима. Умеренность и терпимость провозглашены здесь золотым правилом, и нарушивших его карают исключением из клуба, а это равносильно гражданской смерти. Богатство отнюдь не признается самоцелью, однако бедность - «признак столь очевидного отсутствия вкуса, что о ней просто никогда не говорят». Не сочувствуют и либеральным затеям, хотя исправно пополняют кассу благотворительных организаций и находят разумным учреждение общества защиты животных» .
Дополнением к вышеприведенному описанию «высшего света» Нью-Йорка может служить и высказывание исследователя Д. Мэйни: «Это всегда был мир денег, хотя говорить о них в домах «новой аристократии» считалось непростительным грехом. К тому времени (второй половине XIX века) семьи великих негоциантов голландского происхождения приобрели почти все пороки и добродетели аристократии, а свод законов чести и морали высшего сословия сделал их жизнь блестящей и гладкой на поверхности, но ужасающе пустой и инертной внутри. Природа их этики и фамильных законов была настолько сдерживающей и ограничивающей, что скандал воспринимался ими как величайшее бедствие на земле. Это
1 Зверев А. Указ. соч. С. 13.
было намного хуже, чем болезнь, потеря состояния или смерть. Внешнее благополучие и стиль необходимо поддерживать любой ценой...Принцип иерархии следовало сохранять как нечто священное и неприкосновенное»1.
Немаловажным фактором в характеристике этой социальной прослойки является ее происхождение. Общеизвестно, что Соединенные Штаты, в отличие от европейских стран, не имели наследстветшой аристократии. Однако, не желая ни в чем отставать от Европы, Америка создала собственную аристократию - торговую, промышленную, финансовую - создала ее из тех плебеев, которым удалось пробиться наверх. В итоге, верхушка буржуазно-демократического общества, позаимствовав некоторые черты нравственного кодекса английской аристократии и ощутив собственную элитарность и отделенность от плебса, объявила себя аристократией. Но как указывает Ю. В. Ковалев, в реальности, сходство американских «леди» и «джентльменов» с английскими аристократами сводилось лишь к тому, что они могли позволить себе не работать .
Сама Эдит Уортон неоднократно писала о том, что аристократическое происхождение «высшего света» Америки - это миф, призванный оправдать, но вместе с тем, и укрепить в глазах соотечественников то высокое положение, которое занимала довольно узкая прослойка богатых людей в социальной структуре демократичного общества США. И в автобиографии «Оглядываясь назад» (1934) Уортон развенчала миф о якобы аристократическом происхождении собственного класса. «Колониальный Нью-Йорк состоял в основном из купцов и банкиров... Моя мать всегда говорила, что «старый Нью-Йорк» составляли семьи голландского и британского происхождения, принадлежащие к среднему классу, и что только четыре или пять из них имели родословную,
1 MainiD. S. The Spirit of American Literature. NewDeihi, 1988. P. 92.
2 Ковалев Ю. В. Голубоглазый Натаниэль. II Ковалев Ю. В. От «Шпиона» до «Шарлатана». СПб., 2003.
С. 157 -158.
связывающую их с европейской аристократией»1. «Нью-Йорк всегда был торговым сообществом...; недостатки и достоинства его граждан были достоинствами и недостатками меркантильного среднего класса»2.
Каким же видела и как относилась Эдит Уортон к этому «меркантильному среднему классу», который, став основной темой писательницы, обрел долгую жизнь на страницах ее произведений? Ответу на этот вопрос и посвящается данная работа.
В соответствии с характером поставленных в диссертации задач в работе были использованы методы типологического и системного анализа материала, а также традиционные эмпирические методы изучения творческого пути писательницы.
Основные положения диссертации могут найти практическое применение в вузовском преподавании при разработке и чтении общих и специальных курсов по истории американской литературы XIX - XX веков.
Апробация данной работы осуществлялась в ходе обсуждения отдельных аспектов диссертации на аспирантских семинарах кафедры истории зарубежных литератур СПбГУ, а также при обсуждении доклада, прочитанного автором на международной научной конференции в СПбГУ (март 2003).
Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы. Объем работы составляет 211 страниц печатного текста. К работе прилагается библиографический список из 200 наименований, в том числе 124 на английском языке.
' Wharton Е. N. A Backward Glance // Wharton Е. N. Novellas and Other Writings. N. Y., 1990. P. 783. 1 Ibid. P. 799.
Литературная ситуация в США после Гражданской войны
Период между окончанием Гражданской войны (1861-1865) и началом Первой мировой войны часто называют переломным этапом в истории развития США. Значительные перемены, произошедшие за это время практически во всех сферах жизни страны, полностью изменили ее прежний облик.
Существует огромное количество научных работ литературоведческих, исторических, социальных, экономических, политических - посвященных изучению именно этого периода. Их авторы исследуют совершенно различные пласты жизни США, пытаясь наиболее полно воссоздать картину того переходного времени, и всегда отмечают его нестабильность и противоречивость.
Американский исследователь Алэн Трахтеяберг называет начавшийся процесс глобального преобразования страны «инкорпорацией Америки», характеризуя его следующим образом: «Инкорпорация - это общий процесс трансформации не только всевозможных предприятий и учреждений, но и всего общественного сознания. Я имею в виду не только развитие индустриальной капиталистической системы, распространившейся по всему континенту, не только систему транспорта и коммуникаций, связавшую весь материк в единое целое, не только рыночную экономику, проникшую в каждый утолок страны - все то, что Роберт Уэбб назвал «раздувшимся обществом», - но также, и даже преимущественно, изменения в культурном развитии, вызванные вышеупомянутым процессом. Под термином «инкорпорация Америки» я подразумеваю, прежде всего, появление заметно изменившегося, строго структурированного общества с новой системой управления и, что более важно, с непохожим на прежнее представлением этого общества как о самом себе, так и обо всей Америке в целом»1.
Итак, в США во второй половине XIX века происходила не только индустриальная революция. В Америке в тот период активно создавалось новое общество, а следовательно, формировалось и новое общественное сознание. Исследователь Роберт Шнайдер отметил, что «американцы, чьи взгляды формировались в период с 1890 года вплоть до окончания Первой мировой войны, оказались перед жестоким выбором между традиционными догмами и силами нового индустриального мира»2. По словам Р. Шнайдера, это был «конфликт между ценностями прошлого и научными теориями будущего»3.
Стремительное развитие науки и техники в последней трети XIX -начале XX века позволило американским историографам назвать данный период «прогрессивной эрой». Публикация в 1859 году труда Чарльза Дарвина «Происхождение видов» произвела настоящий переворот в научном мире Америки и вывела на совершенно новый уровень дискуссию об эволюции на Земле. Витавшая в воздухе идея эволюции захватила и философские круги США. Ученые и мыслители Соединенных Штатов начали подвергав сомнению многие положения, прежде казавшиеся неоспоримыми. Умы американцев в конце ХТХ столетия занимала философия позитивизма, «отцом» которой в Европе стал Огюст Конт, а в Америке - Герберт Спенсер. Позитивисты провозглашали отказ от любых идеальных представлений о мире (таковыми оперировали, по их мнению, религия, нравственность и т. д.) и делали ставку на «позитивные» знания. Задачу науки позитивисты видели в эмпирически точном описании явлений, а не в раскрытии существенных закономерностей. Общество и человеческое сознание они рассматривали как некие постоянные величины, подчиненные неизменным естественным законам.
Многие исследователи особо подчеркивают влияние на формирование общественного сознания в Америке того времени философской концепции английского позитивиста Герберта Спенсера, который перенес на общество многие положения биологической теории эволюции, развивая точку зрения социал-дарвинизма. По словам Малькольма Каули, «подлинным властителем дум был Герберт Спенсер, популярность которого в Америке во второй половине XIX века, по-видимому, не имела себе равных во всей истории философских учений»1.
Развитие философии, подъем науки и техники, значительные преобразования в экономической сфере - все эти явления, конечно же, не могли не оказать определенного воздействия и на литературный процесс в Соединенных Штатах. Стремительный общественно-экономический прогресс, поставивший страну в один ряд с наиболее развитыми европейскими державами, вместе с тем, отчетливо выявил резкое несоответствие между идеальными предначертаниями, составлявшими теоретическую основу американской социально-политической системы и реальной общественной практикой.
Поиск своей темы
22 марта 1905 года в дневнике Эдит Уортон появилась следующая запись: «Закончен роман "Дом радости"». Это была ее одиннадцатая книга, второй роман и первая крупная работа о современной американской жизни. По мнению большинства как отечественных, так и зарубежных исследователей, именно «Дом радости» стал тем произведением, которое позволило Уортон занять почетное место среди признанных классиков американской литературы. По словам самой писательницы, для нее с «написанием этой книги завершился период дилетантских проб пера и начался путь профессионального литератора1.
Работу над романом «Дом радости» Уортон начала в сентябре 1903 года, но замысел произведения, посвященного нравам высшего света Нью-Йорка, возник еще в 1900 году. Столь длительный период времени, предшествовавший непосредственному написанию романа, был связан с сомнениями писательницы по поводу выбранной ею темы. В 1936 году Уортон писала: «Когда я работала над романом «Дом радости», у меня в руках было два козыря, о существовании которых я даже не подозревала. Во-первых, нью-йоркское общество 90-х годов представляло собой область, все еще неисследованную кем-либо из тех романистов, которые выросли в этой маленькой тепличке традиций и условностей. А во-вторых, поскольку эти традиции еще ни разу не подвергались критике, они, по общему молчаливому согласию, считались неприступными и неуязвимыми». Когда писательница попыталась понять причины столь пренебрежительного отношения американских прозаиков к заинтересовавшей ее теме, она пришла к выводу о том, что «большинство людей считало данный предмет недостойным внимания кого-либо из серьезных романистов»1. Уортон также призналась, что и сама долгое время придерживалась подобного мнения, поскольку, как писала она, «есть в жизни сюжеты настолько ничтожные, что они не дают ничего даже самому пытливому взору»2.
В связи с этой проблемой Уортон ставит перед собой новый вопрос: возможно ли из тривиальной во всех отношениях жизни праздных людей извлечь достаточно значительное моральное содержание, ради которого художник и предпринимает свой труд. Решение, к которому приходит писательница, заслуживает внимания. Пустая сама по себе жизнь этих «безответственных искателей удовольствия» обретает драматическую значительность, полагает Уортон, если взглянуть на то, что ими загублено, ценой чего они процветают. Истоком порождаемых ими трагедий служит «их способность принижать человеческие устремления и идеи»3. Таким образом, Эдит Уортон, обосновав сделанный ею выбор казавшейся только на первый взгляд, узкой темы, приступает к написанию произведения под названием «Дом радости».
Стоит отметить, что выбор писательницей именно такого названия совсем не случаен. Исследовательница Джэннет Гудвин, изучив дневники Эдит Уортон, обращает внимание на то, что первоначально роман назывался «Украшение на миг» (A Moment s Ornament)4. Именно под этим заголовком в рабочей тетради Уортон можно было обнаружить краткие записи о персонажах и сюжете романа. Позднее писательница отказалась от первого варианта названия, привлекавшего внимание, прежде всего, к образу главной героини, а не к тому обществу, жертвой и одновременно порождением которого она была. Дж. Гудвии полагает, что название «Украшение на миг» Уортон позаимствовала из стихотворения английского поэта Уильяма Вордсворта «Она была фантомом восторга» (She was the Phantom of Delight), которое в Америке в середине девятнадцатого столетия пользовалось довольно широкой популярностью у женской аудитории. Дж. Гудвин также обнаружила, что в дневнике матери Эдит Уортон, который та вела в юности, стихотворение Вордсворта шло одним из первых в ряду воспевавших образ идеальной женщины. Кроме того, незадолго до рождения писательницы это же стихотворение было опубликовано в женском журнале «Годиз Ледиз Бук» (Godey s Lady s Book), издатели которого своей первой обязанностью считали поощрение и развитие в женщине тех качеств, которыми Вордсворт наделил свою героиню. И читательницы журнала понимали, что для того, чтобы соответствовать образцу женской добродетели, им следует служить украшением общества, вызывая у окружающих восхищение и восторг.
Центральный персонаж романа
Весной 1908 года Уортон приступила к работе над новым романом под названием «Обычай страны», который был завершен только 4 августа 1913 года. Ни над одним из произведений писательница не работала дольше, чем над этим романом. Столь длительное время, потребовавшееся ей для создания «Обычая страны», можно объяснить серьезными переменами в личной жизни автора. Во-первых, Уортон окончательно покинула США и переехала во Францию, где почти безвыездно прожила до конца жизни. Во-вторых, она приняла решение о разводе с Эдвардом Уортоном, в браке с которым состояла почти тридцать лет. Оба события не только оказали значительное влияние на дальнейшую жизнь писательницы, но и нашли свое яркое воплощение в романе «Обычай страны».
Уортон обратилась к теме противопоставления Старого и Нового Света, ставшей уже традиционной для американских писателей со времен Вашингтона Ирвинга, и особенно любимой Генри Джеймсом. Однако у Уортон эта тема приобрела несколько необычное развитие. Поселившись во Франции, писательница смогла по достоинству оценить культурные ценности Европы, бережно сохраняемые веками и передаваемые из поколения в поколение. Уортон начала придавать все большее значение традициям, тонкому вкусу, пониманию прекрасного. И в «Обычае страны» Франция с ее трепетным отношением к собственным традициям и обычаям выгодно отличается и от «старого Нью-Йорка», не сумевшего сохранить систему ценностей, и от вытесняющего его нового мира Америки двадцатого века, который, по мнению автора, и вовсе не обладает какой бы то ни было системой ценностей.
Особое место в романе заняла и проблема бракоразводных процессов, которая не могла не волновать писательницу, занятую в то время расторжением собственного брака. По свидетельству большинства биографов автора, Уортон, являясь истинной дочерью «старого Нью-Йорка», рассматривала развод как нечто неприличное и постыдное. Она не могла с одобрением относиться к возросшему в начале века числу разводов в Америке. В романе «Обычай страны» она тщательно исследовала природу Э7 ого явления, стараясь выявить и объяснить причины столь многочисленных разводов.
Обе вышеназванные проблемы, получившие довольно широкое освещение в новой работе автора, были тесно связаны с вопросом о месте и роли женщины в американском обществе. К этой теме писательница уже обращалась в романе «Дом радости», однако в новом произведении она сделала попытку сравнить положение женщины в американской и европейской социальных структурах.
Отметим, что в романе «Обычай страны» Уортон продолжала развивать многие из тем, которые были затронуты в более ранних произведениях автора о «старом Нью-Йорке».
Как и «Дом радости», «Обычай страны» посвящен описанию «высшего света», его традициям и нравам. Но, в отличие от предыдущего романа, в центре внимания автора оказывается мир нуворишей, которые на период написания данного произведения значительно потеснили представителей «старой» буржуазии. Если в «Доме радости» богачи новой формации существовали где-то на окраине социального полотна или же на его «изнаночной стороне», то в романе «Обычай страны» они уже прочно обосновались в самом центре. Осуждая и высмеивая вульгарность, невежество и духовное убожество нуворишей, Уортон создает сатирическое произведение, которое сама впоследствии назовет «комедией нравов»1.
Как и Лили Барт в «Доме радости», главная героиня «Обычая страны» Ундина Спрэгг стала своеобразным путешественником по различным слоям общества. Но если Лили Барт двигалась вниз по социальной лестнице, то Ундина Спрэгг упорно и настойчиво продвигается наверх.
Главная героиня «Обычая страны» - своего рода антипод Лили Барт. Дочь недавно разбогатевших в западных штатах родителей, Ундина стремится во что бы то ни стало приобрести и богатство, и положение в высшем обществе. Угрызения совести и нерешительность, мешающие Лили, ей неведомы - она упорно движется к цели.
Приехав в Нью-Йорк из провинциального городка Апекса, Ундина очень быстро выходит замуж за столичного аристократа Ральфа Марвелла, скрыв от него историю своего первого замужества. Заключив столь выгодный брак, героиня попадает в среду так называемой нью-йоркской аристократии. Использовав Ральфа как ступеньку, Ундина и не думает останавливаться. Не колеблясь, она оставляет мужа, который не способен обеспечить ей дорогостоящие удовольствия. Благодаря следующему браку она становится маркизой де Шеллъ, войдя в один из древнейших родов Франции. Когда выясняется, что маркиз совсем не так богат, как казалось Ундине, она оставляет и третьего мужа, чтобы вернуться к первому - в прошлом никому неизвестному дельцу по имени Элмер Моффат, а ныне одному из крупнейших миллионеров Америки.
