Содержание к диссертации
Введение
Глава I Национальная идентичность и английскость в историческом аспекте
1. Категория национальной идентичности. Основные подходы к исследованию 15
2. Концепция «англиискости» в исторической перспективе 28
Глава II Интерпретация исторической действительности как способ исследования англиискости в современном постмодернистском романе.
1. Концепции истории в современном постмодернистском романе. ..49
2. История и английскость в романах Грэма Свифта «Последние распоряжения», «Водоземье» 55
3. Образ Лондона - воплощение идеи национальной идентичности в романе Питера Акройда «Лондон: Биография» 67
Глава III. Языковое сознание в современном английском постмодернистском романе
1. Роль языковой картины мира в художественной системе романа ..85
2. Метафора как способ познания национального образа 88
3. Культурные коды и метафоры в романах Питера Акройда «Лондон: Биография», «Альбион: Истоки английского воображения» 92
4, Языковое сознание как модель англиискости в романе Питера Акройда «Альбион: Истоки английского воображения» 106
Заключение 131
Библиография
- Категория национальной идентичности. Основные подходы к исследованию
- Концепции истории в современном постмодернистском романе.
- Роль языковой картины мира в художественной системе романа
Введение к работе
Актуальность темы исследования. На исходе XX столетия вопрос национальной идентичности приобретает особую актуальность. Речь в данном случае ведется о нации как государстве, а не народе или этносе. Как справедливо замечает Ю. И. Семенов, между понятиями «нация» и «народ», «этнос» часто ставят знак равенства, в то время как «этнос и нация - явления, относящиеся к разным социальным сферам. Сущность этнической общности наиболее ярко проявляется в этнических процессах», например, этнической ассимиляции (втягивания, растворения)»1 и т. д. Подобные процессы имеют в своей основе стихийную природу. «Национальные движения, в отличие от этнических процессов, относятся к сфере политики» и «нация в этих движениях выступает как определенная общественная, прежде всего политическая, сила, с которой надо считаться» . Однако, к примеру «французы есть народ, этнос, и они же являются нацией»3. Таким образом, нация часто является высшей формой этноса и употребляется в качестве его синонима.
В нашем исследовании мы оперируем двумя понятиями «английскость» и «английская национальная идентичность». Вопросу англиискости посвятила свои рассуждения В. В. Ивашева, подводя итоги размышлениям об английском характере в книге «Литература Великобритании XX века» (1984). Так, по мнению автора, в 70-е годы в яркой художественной манере была поставлена проблема «англиискости» в трилогии Мэри Стюарт «Полые холмы» (Hollow Hills). Действие книги разворачивается в V веке н. э., когда англосаксы совершают набеги на восточный и юго-восточный берега британской земли, утверждая свое превосходство на фоне воспоминаний о недавнем римском владычестве и кельтского влияния на севере и северо-западе страны. Как подчеркивает В. В. Ивашева, возникновение трилогии М. Стюарт есть следствие повышенного интереса прозаиков, поэтов и
драматургов к вопросу: «Что же такое английскость?» В нашем понимании, английскость - довольно широкое и емкое понятие. Оно может ассоциироваться как с этническим компонентом, так и с менталитетом, образом жизни и национальной идентичностью. В зависимости от того, в какой контекст помещена английскость и какая цель поставлена, ее можно трактовать более узко. Так, например, в своей книге «Альбион: Истоки английского воображения» П. Акройд связывает понятие «английскости» с развитием языка, культуры, воображения. Он различает «британскость» и «английскость», обусловливая происхождение «английскости» англосаксонским путем развития, а «британскость» - кельтским вариантом эволюции, но при этом он останавливается в своих рассуждениях на том моменте, когда практически невозможно вычленить кельтское влияние на развитие менталитета. В истории английской культуры отдельные всплески интереса к кельтским корням наблюдались довольно системно в наиболее судьбоносные периоды истории.
Национальная идентичность ограничена временными рамками, поскольку развивается вместе с нацией. Язык в контексте становления английской идентичности - весьма сложная категория, если учесть периоды завоеваний британских островов римлянами, норманнами, англо-саксахми и различную степень адаптации чужого элемента в своей культурной среде, П. Акройд обращается к памятникам средневековой культуры, в частности, к «Беовульфу», историческим памятникам, созданным Бедой Достопочтенным. Акройд пытается уяснить для себя корни английского воображения, отмечая германские эпические элементы, смягченные островным положением, особенностями развития прагматической нации, для которой факт и документ всегда были важными даже в условиях бездонного английского воображения. Архетипичность и метафоричность сознания, наличие меланхолии и терпимости, трудолюбия и законопослушности не просто являются составными компонентами английскости, но и способствуют оформлению
национальной идентичности. Проблема взаимоотношения чужих элементов в языке и ранний этап обращения к переводам и употреблению английского языка в Парламенте свидетельствуют о благоприятных условиях становления английскости, как коренных свойств нации, населяющей малую территорию и распространившую язык (как в случае с латинским языком) на всю планету. Получив межгосударственный статус, английский заложил основу для дальнейшего размежевания в рамках одного общего языка. Это случилось в конце XX века, когда англичане и американцы стали говорить на разных вариантах английского языка. Причиной этому явились не заимствования, а различие произношения, лексики, грамматики, синтаксиса и стиля бытования, что свидетельствует об очень тесном взаимодействии языкового и национального элементов, о различии менталитета и среды обитания, о различии в истории, культуре, отношении к традиции.
Обращение П. Акройда к средневековым памятникам обусловлено важной причиной - ранним всплеском интереса к национальному местному и необходимостью отхода от общеупотребительного языка, ставшего вскоре мертвым и потому требовавшего замены на живой и понятный. Речь идет о донациональном периоде, когда нация не сложилась, но стали проявляться ростки нового восприятия собственного при господстве языка государства, утратившего свою значимость и авторитет. Латынь в Англии существовала в своеобразном варианте, как свидетельствует П. Акройд. Она была сильно англизирована, за исключением, конечно, ученой среды. Но появившиеся прецеденты использования национального языка или праязыка английского в государственных и общественных учреждениях свидетельствовали о перспективе разрыва с Римом и католицизмом, который играл колоссальную роль в жизни английского общества до Генриха VIII, а также об ускоренном развитии различных языковых территорий и использовании местных обычаев и традиций для выстраивания языковой панорамы, отражавшей государственную политику в области духовной жизни общества. Выделение
сильных общегерманских компонентов в языке и литературе непосредственно связано с прогрессом общественных институтов и культуры, равно как скандинавских, так и норманнских. Но с этим ассоциируется и проблема взаимоотношений этих компонентов и степень их вхождения в среду, отличную от собственной. Подспудный процесс адаптации к общенациональной европейской традиции происходил в Англии на протяжении длительного времени.
Происходит смена веков, а это означает переоценку сложившихся в художественном сознании эпохи представлений. Каждый исторический этап не проходит бесследно, и устаревающая эпоха постмодернизма оставляет после себя плоды художественного сознания, которые могут значительно способствовать становлению следующего этапа художественного освоения действительности. Художественный текст рассматривается в контексте эпохи, которая воздействует на сознание и формирует его. В этой связи современный автор использует когнитивный подход в создании романа, а это означает привлечение компонентов других дисциплин и наук. Формирование художественного сознания также происходит в контексте глобализации, охватывающей все сферы человеческой деятельности, примером тому может служить экономический и культурный обмен, активное влияние популярной культуры на сознание людей посредством масс-медиа. Об угрозе растворения отдельных народов в неком наднациональном единстве говорит известный философ и теоретик литературы П. Рикё'р: «Человечество, рассматриваемое как единое целое, вступает в эру общепланетарной цивилизации, что свидетельствует о колоссальном прогрессе во всех областях жизни, но в то же время ставит сложнейшую задачу адаптирования культурного наследия к этому его новому состоянию и его сохранения. Все мы в той или иной степени и тем или иным образом ощущаем груз противоречия между неизбежностью этого взлета и прогресса с одной стороны, и необходимостью спасти унаследованное культурное достояние, с другой».4 Атака массовой
культуры как яркая примета глобализации побуждает обратиться в поисках ответов к литературе, кино, театру - искусству, как выразителю национальной принадлежности. Действительно, глобализация противостоит сохранению национальной идентичности, национальной традиции и памяти. Именно это объясняет интерес современных авторов к восприятию категории истории и языка - базовых составляющих национальной идентичности. Взгляд писателей постмодернистов на прошлое предлагается читателям в форме популярной истории. История, опираясь на культурную память, становится частью настоящего и служит сохранению преемственности и традиций. Интересна история в различных ее проявлениях: история как вымысел, история мира, страны, города, семьи, индивида. История семьи, родного края, культура и традиции, особенности языка и восприятие конкретной исторической действительности, но в малом масштабе, составляют специфику английского постмодернистского подхода к интерпретации действительности. Обращение к национальной идентичности идет параллельно с попытками понять суть исторического процесса. В современной науке и культуре наблюдаются три основные тенденции восприятия истории. Первая - история как линейный процесс - ведет скорее к упадку, чем к прогрессу, о чем свидетельствует состояние культуры «пост», вторая — уподобляет историю хаосу, неподдающемуся рациональному объяснению, третья - воспринимает множественность интерпретаций исторических процессов, нахождение неких соединительных звеньев, восстанавливающих картину прошлого. В этой связи нам близка позиция Л. Хатчеон, которая рассматривает современный постмодернистский роман как единство трех разновидностей дискурса: художественного, историографического и теоретического.5 В подобном пересечении дискурсов отражается сложность и противоречивость постмодернистского знания. По мнению исследовательницы, постмодернистский роман представляет прошлое как некий дискурс, в котором стоит вопрос не о нахождении истины, а скорее о той точке зрения,
$
которая доминирует, о чем свидетельствуют любовь к иронии и парадоксам. Точку зрения Л. Хатчеон разделяет ряд исследователей (В. McHale. Postmodernist fiction, 1987; Patricia Waugh. Feminine fictions, Revisiting the Postmodern, 1989; Margerite Alexander. Flights from Realism, 1990. A. Lee. Realism and Power. Postmodern British fiction, 1990).
Несомненно, восприятие истории плеядой писателей постмодернистов вызывает многочисленные споры. В этой связи необходимо провести грань между метаисторическим повествованиехМ и собственно историческим дискурсом. Как справедливо замечает А. Про и П. Нора, «память - это жизнь, и носителями ее всегда являются группы живущих в данное время людей. В силу этого она находится в постоянном движении, она открыта диалектике воспоминания и амнезии, она не осознает своих последовательных деформаций, она уязвима для всех использований и манипуляций и способна на долгие латентные периоды и внезапные оживления».6 Действительно, задачей историка «не является восхождение от части к целому. Память не строится путем соединения отдельных элементов, называемых фактами, в целях их последующего объяснения, подобно тому, как каменщик строит из кирпичей стену». Воскрешение истории должно происходить путем активизации культурной памяти. Именно такой способ реконструкции исторического прошлого используют английские писатели постмодернисты. Англичане охвачены «мощным мемориальным движением» (цитата Пьера Нора),8 о чем свидетельствует создание «биографии» столичного мегаполиса П. Акройдом, индивидуальная и коллективная история в романах Г. Свифта. Таким образом, прошлое призвано реанимировать традиции и культурную память. Эволюция британского постмодернизма от Д. Фаулза до П. Акройда и Д. Барнса изменила нарративную традицию, подход к историческому материалу, а также концепцию личности. Подобной эволюции послужила интертекстуальность, которая, по нашему мнению имеет две временные оси. Обращение к вертикальной оси актуализирует опыт прошлых столетий, а
горизонтальной - диалог национальных культур в рамках одного временного пространства. Интертекстуальность часто сравнивается с палимпсестом как метафорой постмодернистской культуры. «Происходит как бы бесконечное нетождественное, смещенное (как в палимпсесте) переписывание тотального архива накопившейся избыточной культуры и поиск «своего» — это лишь циркуляция, блуждание в зазорах, разрывах, неясностях текста; это лишь изыскание относительно неисхоженных окольных тропинок в лабиринтных недрах борхесовской вавилонской (или точнее - мировой) библиотеки».9
Выбор романов Г. Свифта («Водоземье», «Последние распоряжения») и П. Акройда («Лондон: Биография», «Альбион: Истоки английского воображения») неслучаен. Они, по нашему мнению, наиболее показательны для подтверждения концепции «английскости». Время создания романов Г. Свифта - 80-90е годы прошлого столетия. Романы П. Акройда написаны в начале нового столетия. Охваченный временной промежуток позволяет проанализировать развитие категории английской национальной идентичности в последние десятилетия.
По мнению некоторых исследователей английской литературы (С. Гринблатт, Г. Тиханова) главной тенденцией многих современных национальных литератур является их интегративность, способность адаптироваться к мультикультурному пространству. К такому типу литератур причисляют и английскую. В качестве примера служит новая «Оксфордская история английской литературы», в одном из последних томов которой мультикультурализм провозглашается возрождением английской литературы. Однако нам развитие английской литературы видится в рамках двух парадигм: парадигмы культуры, которая постоянно объявляется частью европейской, и парадигмы памяти, при необходимом обращении к эволюции национального языка, отражающейся не только в литературе, но и в индивидуальном и общественном сознании. Основная идея концепции «английскости» состоит в том, чтобы при всей открытости общеевропейским влияниям сохранить
исконно национальные, исторически сложившиеся категории, отразившие суть ментальности, характера, способа мышления и поиска путей взаимодействия своего и чужого языкового материала. Особенность национального менталитета заключается в том, что он поддерживает параллельное существование мультикультурализма и английскости. При этом английскость проявляет исключительную настойчивость в сохранении специфики языка, традиций и обычаев.
Язык, безусловно, отражает сознание народа. Он - средство передачи интеллектуального наследия. В этой связи мы полностью разделяем точку зрения многих современных лингвистов и литературоведов, которые утверждают, что в обществе без единых этнических корней и соответственно единой системы ценностей наиболее остро стоит вопрос о самоопределении. Так, К. Касьянова считает, что «именно религия и фольклор являются главными носителями этнического начала в любом народе. Более сложным экспериментальным путем, в частности через ассоциативный эксперимент и построение на его основе семантической сети усредненного носителя данной конкретной культуры можно выявить системность образа мира носителей той или иной культуры и, вероятно, тем самым систему их культурных стереотипов, которые отражают и особенности национального характера».
Рассмотрение проблемы языковой картины мира с точки зрения литературоведения отличается от аналогичной задачи в лингвистике. Литературоведа интересуют не особенности функционирования тех или иных концептов в языке, а скорее система их организации на уровне художественного текста. Система стилистических приемов, их структурная организация, частотность употребления и лежащие в их основе культурные коды помогают выявить творческую задачу автора. В романе П. Акройда «Лондон: Биография» мы наблюдаем специфическую систему метафор и метонимий, создающих эффект вложенных друг в друга структур. То же самое характерно для лежащих в основе романа культурных кодов. Автор
экспериментирует с категориями времени и пространства, то сужая, то расширяя их. История одного дня или одной эпохи может стать достоянием вечности. Особенностью романов П. Акройда и Г. Свифта несомненно является когнитивный подход к созданию повествовательной ткани. Для Акройда характерно привлечение знаний разных научных дисциплин, языковая игра, блестящая стилизация. Свифт использует богатый фразеологический потенциал английского языка, его герои говорят на разных английских диалектах. Языковое сознание в современных постмодернистских романах выступает в качестве константы национального сознания. Оно способно переходить из одной временной парадигмы в другую, отражая при этом духовное наследие нации, накопленное в предыдущие столетия. Анализ романов П. Акройда иллюстрирует особенности английского сознания, в основе которого, по нашему мнению, заложена опора на традицию и взгляд в прошлое. Языковое сознание как таковое не может существовать изолированно от других видов сознания. Этот тезис наглядно иллюстрирует творчество Акройда. Сложное переплетение тем, вовлечение различных временных парадигм отражает способ функционирования языкового сознания в художественном тексте. Английскость проявляется во всем, что связано с историей нации, любая улочка, здание, камень могут рассказать нам целую историю и сохраниться в языковой памяти народа. Кельты и англо-саксы отличаются по характеру, но и те и другие составляют часть общей культуры, которая являет собой сплав своего и чужого.
Новизна и актуальность заключается в изучении категории «английскости», рассмотренной в социо-культурном контексте на материале современного английского романа конца XX - начала XXI столетия. Обращение к творчеству П. Акройда объясняется также недостаточной изученностью последних работ писателя, которым в современном литературоведении отведено мало места.
Говоря, о степени разработанности темы нашего диссертационного исследования, следует отметить отсутствие достаточного количества литературоведческих работ по теме. Осуществляя анализ текста, мы обращались к работам теоретиков постмодернизма, философов, историков культуры, лингвистов - Л. Хатчеон, Ж. Бодрийяра, Ю. Кристевой, X. Баба, П. Рикера, П. Вена, X. Уайта, А.Про, В. Тернера, Ф. Р. Ливиса, К. Д. Ливис, Дж. Уолфриза. Среди отечественных исследователей хотелось бы упомянуть имена Н. А. Соловьевой, В.В.Струкова, М. В. Цветковой, И. В. Кабановой, С. П. Толкачева, В, В. Красных,
Цель диссертации - выявить концепцию-*английскости»в романах современных английских писателей Г. Свифта («Водоземье» (1983), «Последние распоряжения» (1996)), П. Акройда («Лондон: Биография» (2000), «Альбион: Истоки английского воображения» (2002)) и использовать при их анализе некоторые современные общегуманитарные подходы к решению данной проблемы.
Практическая ценность диссертации определяется содержащимся в ней материалом и проблематикой исследования. Результаты диссертации могут быть в дальнейшем использованы при чтении общих и специальных курсов по современной постмодернистской литературе, в специальных курсах, посвященных категории «английскости» и «национальной идентичности», в научно-исследовательской работе и переводческой практике.
Апробация работы. Проблематика диссертации нашла отражение в ряде публикаций:
Идентификация английского национального характера в XX в. («Англия, Англия», «Любовь и т. д.» Джулиана Барнса, «Биография Лондона» Питера Акройда). XV ПУРИШЕВСКИЕ ЧТЕНИЯ: Всемирная литература в контексте культуры: Сборник статей и материалов. М., МПГУ, 2003. С. 198.
Образ Лондона в произведениях Питера Акройда. («Великий Лондонский пожар», «Хоксмур», «Биография Лондона»). Материалы XIII Международной
конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы. Москва, 2003
Проблема английской национальной идентичности в поэме С. Т. Колриджа «Кубла Хан».// Мир романтизма: Материалы международной научной конференции «Мир романтизма» (XI Гуляевских чтений). Тверь, 2003.
Образ Лондона в творчестве Питера Акройда («Дом доктора Ди», «Биография Лондона»). Вопросы интерпретации текста: лингвистика и история литературы. - М, 2004.
История и английскость в романах Г. Свифта «Последние распоряжения», «Водоземье». Язык и коммуникация: изучение и обучение. Сборник статей. Орел, 2004.
Теоретические предпосылки исследования национальной языковой картины мира в художественной системе современного романа. Язык и коммуникация: изучение и обучение. Сборник статей. Орел, 2004.
Материалом исследования послужили романы Г. Свифта «Водоземье» (1983), «Последние распоряжения» (1996), П. Акройда «Лондон: Биография» (2000), «Альбион: Истоки английского воображения» (2002), позволяюшне, на наш взгляд, включиться в общегуманитарную дискуссию проблемы национальной идентичности на рубеже ХХ-ХХІ столетий.
В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:
Выявить особенности концепции «английскости» в эпоху постмодернизма.
Проследить эволюцию концепции «английскости» на достаточно большом временном пространстве.
Показать взаимосвязь английскости и английской национальной идентичности в современном постмодернистском романе, принимая во внимание тот факт, что английскость относится к периоду, когда нация еще не
сформировалась. Национальная идентичность, безусловно, относится к эпохе формирования нации и современного языка.
4. Проанализировать влияние языкового сознания на формирование английскости и английской национальной идентичности.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка литературы.
Семенов Ю. И. Философия Истории. М.: «Современные тетради». 2003. . esc. ru/~assur/ocr/semenov/semeno v.htm 2 Там же, Там же,
4 Рикёр П. История и истина. СПб., 2002. С, 316.
5 Hutcheon L. A. Poetics of Postmodernism. History, Theory, Fiction. - N. Y -
U 1989.
6 А. Про. Двенадцать уроков по истории. М., 2000. С. 312.
7 Там же. С.247
к Там же. С.314
9 Кусков С. И. Палимпсест постмодернизма как «сохранение следов»
традиции.// Диалог культур: Материалы научной конференции «Випперовские
чтения XXV». С. 178.
10 Уфимцева Н. В. Ассоциативный тезаурус русского языка и русское
сознание,// Проблема национальной идентичности в культуре и образовании
России и Запада: Материалы научной конференции. В 2-х т. - Т. 1 - Воронеж,
2000. С.72.
Категория национальной идентичности. Основные подходы к исследованию
Последние десятилетия отмечены особым интересом к проблемам национальной идентичности. Пристальное внимание многих дисциплин, например, этнографии, антропологии, социологии, политологии, психологии, истории, литературоведения к данной теме стал причиной появления целого ряда концепций, пытающихся подойти к проблеме с точки зрения своей дисциплины. Однако повышенный интерес не облегчает задачи исследователей.
Следует отметить, что изучение категории национальной идентичности происходит неразрывно с изучением постмодернистского гуманитарного знания, его гибридной и фрагментарной природы. Само словосочетание «национальная идентичность» утвердилось в XX столетии, в XII-XVIII столетиях речь шла скорее о таких понятиях как «национальный дух», «национальный характер», которые широко использовались Э. Шефтсбери, Ж.Руссо, И.Кантом. В XIX столетии возникли государства, основанные на национальной идее - Греция, Бельгия, - и заговорили о «национальном сознании» и «национальном самосознании».
Следует более подробно остановиться на семантике словосочетания «национальная идентичность». «Нациям, по аналогии с индивидами, приписывают некую идентичность, часто основываемую на так называемом национальном характере. Таким образом, национальная идентичность существует на двух уровнях: на уровне индивидуального чувства национальной принадлежности и на уровне идентичности коллективного целого по отношению подобным ему другим».1 Термин «идентичность» входит в сферу употребления математиков и философов-аналитиков, обозначая логическую категорию похожести. В психологии идентичность связана с осознанием личности или группы людей своей сущности, другими словами ответ на вопрос: «Кто я?», «Кто мы?» Например, Э. Эриксон полагал, что идентичность это «чувство непрерывной самотождественности», когда человек понимает образ «Я» целостным и неразрывным, в совокупности с культурными и социальными связями.
Процесс адаптации личности в обществе не является постепенно поступательным, он периодически резко нарушается, что вызывает кризис идентичности, который стимулирует следующий этап идентичности или социализации (например, переход от личностных ценностей к коллективным). Американские психологи-постструктуралисты интерпретировали положения Эриксона в нарративно-дискурсивном ключе. Объяснительные дискурсы помогают людям скоординировать проекты своего «Я», внутри которых они должны выжить. Б. Слугоский и Дж. Гинзбург предлагают свою пересмотренную трактовку идентичности — человек видит себя таким, каким его видят другие, идентичность -это генерализированный другой.
По мнению Ж. Лакана, идентичность является сферой, где личность существует и действует в качестве целого, это характеристика отношения человека к самому себе, его «самопринадлежность».
В социокультурном контексте идентичность подчёркивает принадлежность индивидуума коллективу. Согласно типу коллектива выделяют политическую, национальную, культурную, субкультурную, тендерную и т. д. идентичность.
Как замечают многие современные исследователи (Эриксон, Гиллис, Хенке), идентичность предполагает два необходимых свойства: чувство единства (sense of unity) и историческую память (memory of one s own past or history). Говоря о национальной идентичности, мы также имеем в виду такие константы как имя, половая, расовая и этническая принадлежность, родной язык, место рождения. Менее константными составляющими будут являться гражданство, место жительства, профессия, семейное положение, религия. Таким образом, можно сказать, что структура идентичности может варьироваться, в ней могут преобладать те или иные компоненты. Именно этим объясняется одна из трудностей в анализе данной категории.
Как полагает Э. Смит (Smith, Anthony D. Nationalism and modernism. A critical survey of recent theories of nations and nationalism, 1998), существует несколько базовых отличий в понимании нации модернистами и постмодернистами. Модернисты понимают нацию как политическое сообщество, продукт нового времени, сконструированный правящими элитами, обладающий стратификацией и политическими ресурсами. Функционирование феномена нации происходит за счёт коммуникации. Для постмодернистского подхода характерно понимание нации как культурной фикции, не имеющей исторических границ. С точки зрения структуры, нация в постмодернистском подходе представляет калейдоскоп разноприродных фрагментов и является воображаемой категорией, функционирующей на уровне индивидуального сознания.
К шестидесятым годам прошлого столетия утвердилось мнение о том, что нации и национализм - порождение ряда исторических событий: Великой французской революции и промышленной революции XVIII века, американской борьбы за независимость. Возникновение наций объясняется как реакция на потребности капитализма, бюрократического государства, урбанизации и секуляризации. Как считают «модернисты», нации преходящие исторические образования, порождение эпохи национальных государств, и по мере изменения исторических условий, по мере трансформации национальных государств в космополитическое всеобщее государство, прообразом которого служит объединённая Европа, нации и национализм изживут себя. Соглашаясь с Т. Г. Струковой, следует отметить, что Ж. Деррида уделяет большое внимание проблеме идентичности в европейской культуре, он вводит понятие "difference", которое «трактует как перспективную версию «разнесения», отличия явления, вещи не только от другого явления, вещи, но и имманентного отличия внутри себя.»2 Самотождественность существует только в ситуации дублирования вещи или явления, она проявляется тогда, когда она открыта для диалога с другими культурами, а не замкнута в себе. Однако, люди с трудом воспринимают различия между собственными устоями и нормами, часто в сознании существует оппозиция свой -чужой.
Одну из заслуживающих внимание модернистских концепций нации предлагает английский философ Эрнст Гельнер в ряде публикаций 1964-1997 годов. Она получила подробное изложение в его монографии «Нации и национализм» (1983). Гельнер говорит о становлении нации: промышленная революция становится причиной миграций сельского населения. Вчерашним жителям деревень приходится усваивать городскую культуру, новый язык общения, где они попадают в новую социальную среду. Образование в городской школе, по Гельнеру, в корне отличается от сельского. Городская школа обеспечивает усвоение «высокой» культуры. Таким образом, всё большее число граждан приобщается к более высокой культуре, что способствует созданию единой нации, и национальная идентичность начинает выступать в качестве нового типа культуры, разделяемого всеми гражданами страны. Идея национальной идентичности также призвана «гомогенизировать» сознание граждан, наполнив его едиными представлениями.
Концепции истории в современном постмодернистском романе.
Историки и философы постмодернизма предлагают свой взгляд на репрезентацию исторического материала, а также культурной идентичности. В рамках теории постмодернизма, когда акценты смещаются с точки зрения большинства на точку зрения меньшинства, а та в свою очередь вряд ли может претендовать на достоверность, история предлагается читателям в виде нарратива, рассказа. История распадается на истории, на смену макроистории приходит микроистория. Такой взгляд на исторические события также диктуется ситуацией мультикультурности, когда читателю предлагаются противоположные взгляды на историческую действительность. Таким образом, в середине XX столетия заговорили об индивидуализирующей историографии как о сложившемся течении.
«Процессы, происходившие в мире примерно с шестидесятых годов: разрушение великих европейских империй, их замена мировой экономической гегемонией Соединенных Штатов, постоянное стирание национальных государств и традиционных геополитических границ наряду с массовой глобальной миграцией и созданием многонациональных сообществ, усиление эксплуатации на Западе и в «периферийных» сообществах, концентрация власти в руках новых транснациональных корпораций, - входили в круг интересов представителей «постколониальной теории», получившей развитие, в первую очередь, в вузах США и Великобритании. Параллельно с названными процессами происходила революция в представлениях человека об истории пространства и пространстве истории, о власти, языке, идентичности». Пересмотр традиционного понимания истории происходит в 60-х годах. Возникают новые университеты, где история ищет пути сближения с другими общественными науками, которые открывают новые горизонты исследования. Историки, филологи и культурологи исследуют схожесть истории и литературы, широко используются методы лингвистического и литературоведческого анализа, «„.поскольку «факт» есть то, чем его делают (обладая необходимым для этого умением), то историю можно сравнить с такой дисциплиной, как литературная критика; ведь, как хорошо известно, то, что сказано о Расине в учебниках, есть лишь малая часть того, что можно сказать об этом авторе; если бы сто критиков написали сто книг о Расине, то все они были бы одна лучше, одна необычней, одна глубже другой; только бесталанный критик ограничился бы школьной вульгатой, «фактами»».2
Историки начали также обращаться к повествовательным методам. Постструктуралистские исследования ввели термин «постистория» (термин использован в собственно постмодернистском смысле Дж. Ваттимо в работе «Конец современности» (1991). Новым методам, однако, противостояла генерализирующая историография, выросшая из критики принципов традиционной (позитивистской, эмпирической, идеографической, интуитивистской). Среди ярких представителей данного течения следует упомянуть имена Э. Карра, Дж. Барраклоу, А. Бриггса, К. Томаса, Дж. Пламба, П. Берка. «Так в книге Дж. Пламба «Смерть прошлого» (1969), утверждалась мысль о необходимости разграничения трактовки прошлого как «идеологии», которая санкционировала настоящее и предсказывала будущее, и профессиональной деидеологизированной «критической истории», использующей теорию общественного прогресса и методы современных наук. В русле этого нового направления возникает так называемый новый историзм (New Historicism), представляющий собой, по сути, сплав литературы и истории. «Это культурно-историческое, интердисциплинарное направление, которое находится в оппозиции аисторичной, постструктуральной деконструкции. Йельские деконструктивисты во главе с Полем де Маном в конце 1970-гг при анализе текста не брали в расчет историческое измерение, социальные и культурные особенности конкретной эпохи»3. В отличие от постструктуралистов представители нового течения интересовал не текст сам по себе, а отношения между текстом и реальностью — социальной, культурной. Существует несколько версий по поводу происхождения термина «новый историзм», согласно одной из них он впервые упоминается Р. X. Пирсом в книге «Historicism Once More» (1972).
«Новый историзм и постмодернизм могут быть названы дополняющими описаниями одного состояния».4 К истории и литературному произведению можно применять сходные приемы интерпретации, при этом история воспринимается как текст. Анализ текста в то же самое время опирается на определенный исторический фон (background). «Новый историзм концентрируется на воссоздании прошлого, памятуя о том, что история доступна восприятию только через ее текстуальные следы. «Новый историзм подчеркивает историчность текста и текстуальность истории».5 Речь идет о соотнесении литературного и не собственно литературного текста, который способствует выявлению культурных кодов нации и анализу ее идентичности.
Итак, для данного культурно-исторического направления важна интерпретация, методологическая база которой может быть весьма разнообразной. Анализ текста может включать интертекстуальный, дискурсивный, биографический анализ. Обширная методология предполагает бесконечное количество интерпретаций. «Веесер считает, что новый историзм, обнаруживает логическую связь всего сущего. Это означает, что прошлое не просто реконструируется с помощью текстов, но может отражать настоящее в своем зеркале. Эта идея всеобщей взаимосвязи подразумевает непрерывность традиций, важность незабвения прошлого, понимание того, что путь в будущее ведет через прошлое».
«Новый историзм находится в стадии оформления и систематизации методических приемов и способов анализа, но очевидно, что он вбирает в себя лучшее, добытое до него или вместе с ним. Сделать классические произведения нашими современниками, прочитать их не только вместе с Гегелем, Кантом, но и Дерридой и Полем де Маном - задача сложная, но выполнимая. Начав с Возрождения и романтизма, новый историзм приблизился к модернизму и постмодернизму, что свидетельствует о плодотворности найденного подхода к тексту, эпохе, в которой он был создан, и эпохе в которой он продолжает жить».7
Роль языковой картины мира в художественной системе романа
Важная роль в решении проблемы национальной идентичности бесспорно принадлежит филологии. «Литература задействована в ней лишь постольку, поскольку она всегда отражает не только жизненные реальности и жизненные закономерности, но и склад мышления народа со свойственной ему картиной мира»1. По мнению Л. Вайсгербера, каждый язык представляет особую точку зрения на мир - ту точку зрения, с которой смотрел на него народ, создавший данный язык, при этом язык приравнивается по значимости к религии и мифу. Язык является отражением архетипов нации, ее ментальносте. В этой связи представляется важным обращение к анализу базовых и метафорических концептов, характерных для творчества современных английских писателей. Как справедливо замечает Д. С. Лихачев, концептуальная сфера, в которой живет любой национальный язык, постоянно обогащается, если есть достойная его литература. Использование разнообразных подходов к проблеме помогает исследовать в целом концептуальную картину мира. «Слово «концепт» является калькой с латинского conceptum, что означает буквально «понятие, зачатие» (от глагола concipere - «зачинать»). Будучи единицей культурологии, концепт связан с интегративным характером этой дисциплины; понятие «концепт» применимо в сфере искусства и литературы, лингвистики, информатики, психологии, философии, антропологии, истории, этнографии, этнологии... ». Как полагает М. В. Цветкова, концепт может иметь как вербальную, так и невербальную форму. К невербальной форме концептов относится ряд значимых (ритуальных, обрядовых) ситуаций, действий, жестов, а к вербальной -«ключевые слова» (тексты, «культурные сценарии») данного языка и данной культуры, «У разных авторов художественная реальность может быть представлена как посредством концептов, общих для носителей данного языка (в нашем случае английского), так и посредством индивидуальных модификаций общеязыковых концептуальных метафор».3 Важным для нашего рассмотрения представляется концепт как сгусток культуры, своего рода пропуск в другой мир. В качестве наглядных примеров выступают праздники, уходящие своими корнями в далекое прошлое, где они были священными обрядами, традициями, культами, важными историческими событиями. «Понятие концептуализированной области, как и сам концепт, находится в двух сферах - языка и культуры».4 Языковой образ мира создается как номинативными средствами (лексемы) так и функциональными средствами языка, среди которых следует особо выделить коммуникативно-релевантные языковые средства народа и образные средства языка - национальная метафорика, национально-специфические образы. Другими словами «наша собственная культура задает нам когнитивную матрицу для понимания мира, так называемую «картину мира».5 По мнению 3. Д. Поповой и И. А. Стернина, существует так называемая художественная картина мира. Она подобна языковой картине мира и связана с восприятием читателя художественного текста. «В художественной картине мира могут отразиться особенности национальной картины мира - например, национальные символы, национально-специфические концепты. При этом следует всегда помнить, что художественная картина мира - вторичная, опосредованная картина мира, причем она опосредована дважды - языком и индивидуально-авторской концептуальной картиной мира».6 Комплексный подход к проблеме способствует воссозданию национальной языковой картины мира на основе лингвистического, культурологического, семиотического анализа. «Литературный текст как продукт культуры в полной мере воплощает особенность мировосприятия человека, которая позволила Э. Кассиреру определить человека как символическое существо. С помощью символических структур создаются индивидуальная и коллективная картины мира, составляющие основу культур».7 Символ является составляющей ядерной структуры художественного смысла - концептуальной картины произведения. Символический язык следует рассматривать в системе художественных средств романа.
Национальная картина мира является соотношением нескольких национальных компонентов: менталитета, концептосферы и картины мира. «Разный национальный менталитет может воспринимать по-разному одни и те же предметные ситуации. Национальный менталитет как бы заставляет человека видеть одно и не замечать другое».8 Конкретным проявлением национального менталитета является национальный характер и национальное поведение народа. Означенный нами круг проблем входит сегодня в компетенцию когнитивного литературоведения. Когнитивизм как макротеория отличается, прежде всего, использованием междисциплинарного подхода. «Специалисты в разных областях знания передают то, что В. Изер называет «культурной компетенцией» и предлагают совместные мероприятия. Исследования в рамках когнитивной парадигмы можно назвать исследованиями пограничными, проводимыми на границе различных наук и направлений».9 К ключевым понятиям когнитивного литературоведения относятся: когнитивный, когнитивно-дискурсивный, когнитивно интуитивный, интертекстуальность, интерпретация как целенаправленная когнитивная деятельность. Когнитивное литературоведение сегодня стремиться к взаимодействию литературоведов различных направлений, что на деле означает гибкость и диалогичность. Выявление когнитивной авторской системы означает создание интерпретатором микротеории о целях и мотивах автора глазами самого автора. Цель частнокогнитивных интерпретаций — распознавание типа художественного мышления автора (полифонического или монологического), в основе которого лежит маркированная авторская концепция видения мира. В настоящее время проблема текст-читатель - это проблема интертекстуальности, основанной на культурном бессознательном и представляющей собой особую универсальную стратегию соотнесения одного текста с другими текстами. И, поскольку, предлагаемый современными авторами историографический материал во многом основан на мифах и частной истории, исследователь прибегает к интуитивно-когнитивному подходу. Как отмечает вслед за В. Изером Л. В, Борисова «изучение литературы обрастает совершенно новыми задачами (Изер 2001). Современное литературоведение столкнулось с целым рядом проблем, позволяющих, например, левым деконструктивистам как у нас, так и за рубежом, говорить о «смерти» автора, «смерти» литературы и литературоведения».
