Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Уголовное преследование и его субъекты 14
1.1. Понятие и содержание уголовного преследования 14
1.2. Субъекты уголовного преследования. Их классификация 21
Глава II. Сущность и социальная ценность правовой культуры субъектов уголовного преследования 28
2.1. Понятие и содержание правовой культуры субъектов уголовного преследования 28
2.2 Социальная ценность правовой культуры субъектов уголовного преследования 48
Глава III. Правовая культура субъектов уголовного преследования - должностных лиц правоохранительных органов государства 57
3.1. Факторы, влияющие на формирование правовой культуры должностных лиц правоохранительных органов государства, осуществляющих уголовное преследование 57
3.2. Профессиональная деформация как антипод правовой культуры должностных лиц правоохранительных органов государства, осуществляющих уголовное преследование 90
Глава IV. Правовая культура субъектов уголовного преследования, защищающих свои права или представляющие законные интересы 106
4.1. Правовая культура субъектов уголовного преследования, самостоятельно защищающих в уголовном процессе свои нарушенные преступлением права и законные интересы 106
4.2. Правовая культура адвокатов-представителей потерпевших и гражданских истцов, являющихся субъектами уголовного преследования 117
Заключение 130
Примечания 136
Библиография 155
- Понятие и содержание уголовного преследования
- Понятие и содержание правовой культуры субъектов уголовного преследования
- Факторы, влияющие на формирование правовой культуры должностных лиц правоохранительных органов государства, осуществляющих уголовное преследование
- Правовая культура субъектов уголовного преследования, самостоятельно защищающих в уголовном процессе свои нарушенные преступлением права и законные интересы
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В соответствии ст.1 Конституции РФ «Российская Федерация - Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления». Идеи, думы и чаяния философов древности — Аристотеля, Платона, Цицерона, Сократа, Сенеки, прогрессивных мыслителей средневековья Дж. Локка, Ж. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо, российских просветителей А. Радищева, А. Герцена, М. Салтыкова-Щедрина и других заложены в этих немногих словах Основного Закона нашего государства. Остается только воплотить их в реальность, в жизнь. В числе других принципиально важных предпосылок для этого выступает создание и поддержание в обществе режима демократии, законности и конституционности, установление прочного правопорядка (1). Однако без эффективных средств, содержащих в себе элемент принуждения здесь не обойтись. Одним из них и выступает уголовное преследование.
Ни одно общество, ни одно государство, осуществляя свою правоохранительную деятельность, не обходилось и не может обойтись без уголовного преследования. И хотя в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве 1958-1960 годов нет упоминания о нем, уголовное преследование лиц, совершивших преступление, как осуществлялось, так и осуществляется. И оно будет иметь место, пока будут преступления. Отсюда и разработку теории уголовного преследования невозможно приостановить. Разница лишь в том, что если до «оттепели» 60-х годов уголовное преследование называлось адекватно своему наименованию (2) (достаточно вспомнить две монографии проф. Строговича М.С., изданные под одним и тем же наименованием «Уголовное преследование в советском уголовном процессе» в 1931 и 1951 годах» и его «Курс советского уголовного процесса» Том 1. М., 1968, С. 192-196), то в последующие годы и особенно в период, вошедший в историю как период «развитого социализма», в исследованиях
даже напрямую связанных с анализом целей и задач уголовного процесса широко стали использовать терминологию «убеждения» и «принуждения», отдавая предпочтение первому как чуть ли не главному средству, способному привести к резкому уменьшению преступности, к воспитанию граждан в духе соблюдения правовых предписаний и правил социалистического общежития (проф. Ребане И., Попов Л.Л., Иванов Ю.М., Элькинд П.С.). Синонимом же «принуждения» стало «обвинение», «обвинительная деятельность», без которого уголовный процесс и не мыслился (проф. Даев В.Г., Давыдов П.М., Савицкий В.М., Фаткуллин Ф.Н.).
Вместе с тем органы прокуратуры, внутренних дел, государственной безопасности как занимались, так и продолжают заниматься уголовным преследованием, которое начинается с возбуждения уголовного дела (3).
Отсутствие специальных, посвященных уголовному преследованию, теоретических изысканий, не могло не сказаться негативно, как на уголовно-процессуальной науке, так в особенности и на правоохранительной деятельности, создавая иллюзию благополучия в стране. Между тем по данным всероссийских опросов 85% россиян указали, что не чувствуют себя в безопасности от преступных посягательств, ощущают тревогу, беспокойство, страх перед нападением (4). В этих условиях, как отмечает Президент Российской Федерации В.В. Путин, «граждане, потерявшие надежду добиться справедливости в суде, ищут другие, далеко не правовые «подходы» и «выходы» и подчас убеждаются, что незаконным путем имеют шанс добиться, по сути, часто справедливого решения» (5). В условиях бурных социально-экономических преобразований последних лет, вызвавших в том числе лавину преступности потребовался поиск наиболее эффективных средств и способов противостояния ей. И такие поиски имеют место. Чуть ли не в первые годы «горбачевской перестройки» проф. A.M. Ларин, исследуя процессуальные функции, вновь поднял на щит термин «уголовное преследование», но начало осуществления уголовного преследования он уводит от возбуждения
уголовного дела, связывая его с формированием обвинения и обоснованием
вывода о совершении определенным лицом конкретного общественно
t опасного деяния, предусмотренного уголовным законом (6).
Наконец, в СТ.1 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» от 17 января 1992 года в редакции от 17 ноября 1995 года уголовное преследование узаконивается как одно из направлений деятельности органов прокуратуры. Более того, именно на прокуратуру возлагается координация деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью. То, что так долго ожидалось, наконец, свершилось.
Это не могло не сказаться на активизации научных исследований по определению достойного места прокуратуры в укреплении законности и правопорядка, включая, естественно, и борьбу с преступностью. В 1997 году проводится крупная научно-практическая конференция, посвященная 275-летию Российской прокуратуры (7) и НИИ проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной прокуратуры Российской Федерации издает сборник научных трудов (8). В опубликованных материалах проблемы уголовного преследования и роли прокуратуры в ее осуществлении подняты проф. А.Б. Соловьевым, А.Г. Халиуллиным, А.Я. Сухаревым, Т.А. Михайловой, М.Е. Токаревой и другими. Исследования различных аспектов уголовного преследования начинают разворачиваться с новой силой, получают более полноценное звучание.
Мощным импульсом к анализу проблем уголовного преследования стали целый ряд положений Модельного УПК для государств-участников СНГ, принятом на седьмом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ 17 февраля 1996 года (ст.З, 10, 13, 26, 28, 31-38 и др.) и вынесенных на обсуждение проектов УПК РФ (9). Главным же законодательным актом, который расставил в этом вопросе основные акценты, стал новый Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, принятый Государственной Думой Федерального Собрания
России 22 ноября 2001 года, основные положения которого вступят в действие с 1 июля 2002 года включая и специальную 3-ю главу, получившую наименование именно как «уголовное преследование» (статьи 20-23).
Характеризуя общие черты нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, можно смело утверждать, что его пронизывает законность, человечность, профессионализм и глубокая нравственность (10).
В этих условиях избранная для диссертационного исследования тема является актуальной и будет таковой еще долго после принятия нового Уголовно-процессуального кодекса РФ, которым, по-видимому, для всех, кто хоть как-то связан с уголовным процессом, откроются новые просторы глобально информационного, высоконравственного XXI века, призванного внести существенный вклад в повышение жизненного уровня граждан России, в дальнейшую многогранную цивилизацию, что предполагает уже само по себе резкое снижение негативных проявлений, включая преступность как социальное явление.
В любой проблеме главным ее аккумулятором по справедливому
утверждению профессора З.Д. Еникеева является человек. Данное
обстоятельство и определило рамки нашего исследования, посвященного
субъектам уголовного преследования.
В качестве основных целей исследования, наряду с обоснованием
необходимости существования самого института уголовного преследования и
раскрытия его содержания, основное внимание нами уделено полномочиям
осуществляющих такое преследование субъектов, определению тех факторов
(обстоятельств), которые положительно или, напротив, негативно влияют на
состояние правовой культуры субъектов уголовного преследования.
Методология и методика исследования. При работе над темой
диссертации автором использованы основные принципы, законы и категории
диалектического метода познания явлений реальной действительности. В
качестве частных научных методов послужили исторический, логический,
сравнительно-правовой, системно-структурный, конкретно-социологический, статистические методы с приемами анализа и синтеза, наблюдения и описания, анкетного и устного опроса.
Изучена и осмыслена в контексте рассматриваемых вопросов
Конституция РФ и Конституция Удмуртской Республики, обширная
литература по философии, этике, теории государства и права, социологии,
уголовному и уголовно-процессуальному праву, криминологии и
криминалистике, теории оперативно-розыскной деятельности. Широкую пищу
для размышлений дало изучение процесса становления и развития
законодательства, анализ социально-экономических преобразований
последнего десятилетия, сложнейшей работы наших законодателей, реализации их судебными и правоохранительными органами России, принятие их самим населением, а также личные наблюдения автора, опросы и беседы, проведенные в 1999-2001 годах в Киясовском, Увинском, Завьяловском районах Удмуртии, во всех пяти районах города Ижевска, в поселке Куеда, в городах Чернушки и Чайковский Пермской области со следователями, прокурорами, лицами наделенными правом производства дознания (132 человека) с подозреваемыми и обвиняемыми (28 человек), отдельными потерпевшими, тридцатью шестью адвокатами юридических консультаций Первомайского, Ленинского районов г.Ижевска, Удмуртской республиканской коллегии адвокатов, Межрегиональной коллегии адвокатов, Ижевской городской юридической консультацией при Удмуртском Государственном Университете, частнопрактикующими адвокатами, личное обобщение материалов 92 уголовных дел, рассмотренных как районными судами, так и Верховным Судом Удмуртской Республики.
Научная новизна работы определяется самой темой, впервые избранной для специального комплексного исследования со срезом ее изучения с позиции того, каким уровнем правовой культуры обладают сегодня те, кому, с одной стороны, поручено государством осуществлять уголовное
преследование лиц, совершивших преступление (подозреваемых, обвиняемых), а с другой стороны, какова правовая культура тех, кто во исполнении СТ.48 Конституции России оказывает квалифицированную юридическую помощь потерпевшим от преступлений лицам и гражданским истцам по уголовному делу и на каком уровне правовой культуры это делается.
Результатом разработки указанной проблемы являются следующие наиболее значимые выводы и предложения, которые и выносятся на защиту;
Под уголовным преследованием понимается регламентированная уголовно-процессуальным законом деятельность специально уполномоченных должностных лиц государства (дознавателя, начальника органа дознания, следователя, начальника следственного отдела, начальника следственно-оперативной группы, прокурора, его заместителей и помощников) в пределах их компетенции, а также потерпевших, частных обвинителей, гражданских истцов и их представителей, направленная на обеспечение неотвратимости юридической ответственности за совершенное преступление путем возбуждения уголовного дела, задержания совершившего преступление лица, применения к нему мер уголовно-процессуального принуждения, формулирования обвинения и изобличения обвиняемых в инкриминируемом деянии, обосновании их уголовной ответственности с целью применения к ним мер уголовного наказания.
Поскольку выполнение предназначения уголовного процесса по защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, предполагает прежде всего раскрытие последних и изобличение совершивших их лиц, постольку уголовное преследование является одной из основных, генерирующих функций российского уголовного процесса. Ее начальный момент обусловлен возбуждением уголовного дела, в досудебных стадиях уголовного процесса завершается составлением постановления о прекращении уголовного преследования, обвинительного заключения или
обвинительного акта, а в судебных стадиях уголовное преследование реализуется прокурором (заместителем, помощником), а также потерпевшими,
і частными обвинителями и гражданскими истцами лично, либо через законных
представителей или по соглашению (договору) с ними адвокатами. В случае смерти потерпевшего, частного обвинителя или гражданского истца субъектами уголовного преследования становятся их правопреемники. Из сказанного следует, что уголовное преследование как уголовно-процессуальная функция, впитывает в себя по крайней мере функции раскрытия преступлений путем расследования уголовных дел, обвинения посредством изобличения виновного в совершении преступления лица и компенсации причиненного преступлением физического, морального, имущественного вреда и вреда деловой репутации. По отношении к названным функциям функция уголовного преследования носит генерирующий характер.
s 3. В силу значительной теоретической и практической значимости
самого понятия функции уголовного преследования есть необходимость не только в ее четкой формулировке, но и введение в УПК РФ соответствующей дефинитивной нормы.
С учетом того, что понятие функции должно включать в себя, по крайней мере, такие свои компоненты как ее предназначение, субъекты осуществления, комплекс совершаемых при этом процессуальных действий и отношений и временные границы существования, в диссертации и определяется функция уголовного преследования как процессуальная деятельность участников стороны обвинения по возбуждению уголовного дела и изобличению виновного в совершении преступления лица с тем, чтобы добиться его обвинения и осуждения с целью восстановления социальной справедливости и ресоциализации осужденного.
4. Всех субъектов, участвующих в осуществлении функции уголовного преследования, надлежит классифицировать в следующие группы. В первую
из них входят должностные лица специальных государственных органов, призванных, в первую очередь, (здесь слово «в частности» представляются не совсем уместными) вести борьбу с преступностью. Сюда относятся прокуроры, их заместители и помощники, следователи, начальники следственных отделов и следственно-оперативных групп, члены таких групп, лица, наделенные правом производства дознания, начальники органов дознания, сотрудники оперативных подразделений разных ведомств (МВД, ФСБ, УИН, МЮ РФ, Налоговой полиции и др.).
Вторую группу образуют потерпевшие, частные обвинители и гражданские истцы, а также их законные представители, представители и правопреемники.
Отдельную группу субъектов уголовного преследования составляют адвокаты, которые участвуют в такой деятельности на основе соглашений (договоров), заключенных с участниками второй группы (адвокаты-представители потерпевших, частных обвинителей, гражданских истцов).
Даже в случае того, что на судей будут возложены права по выдаче судебных решений на заключение под стражу, производство обыска и других принудительного свойства процессуальных актов, что вызовет необходимость в определенной специализации судебного корпуса вплоть до возможного появления «судьи по контролю за расследованиям» (наименования могут быть различными), такие судьи не становятся субъектами уголовного преследования. Судьи, как и предписано им в соответствии со ст. 118 Конституции РФ будут осуществлять правосудие и в таких случаях, ибо будут по праву, по справедливости принимать решения о том или ином принудительного свойства процессуальном действии (решать эти вопросы по существу, - т.е. осуществлять правосудие).
5. В интерпретации слова «культура» как способа организации и развития человеческой деятельности нет ответа на жизненно важный вопрос о том, как при помощи каких средств должна вырабатываться культура, тем
более - «высокая», да к тому же еще и «правовая культура». Лишь будучи привязанным к определенному социуму, к содержательной стороне условий его существования, мы получим возможность конкретизировать культуру, определить степень ее развития, уровень, с конкретизацией сквозь призму тех или иных социальных, в том числе и правовых интересов, в том числе и в области правовых отношений.
В нашем исследовании правовая культура рассматривается на уровне индивидуального знания и понимания права, исполнения его предписаний как осознанной необходимости и внутренней потребности в зависимости от того, идет ли речь о правовой культуре должностных лиц специальных правоохранительных органов государства, либо участников процесса, осуществляющих уголовное преследование для защиты прав и законных интересов лично своих или представляемых интересов.
6. Определяющим моментом в правовой культуре должностных лиц
государства, осуществляющих уголовное преследование, является их
творческая деятельность и развитие личных качеств именно как
представителей властных структур, призванных осуществлять такое
преследование. В силу этого в качестве самостоятельных элементов правовой
культуры выступают у них правовые знания, чувства, убеждения в
справедливости и необходимости соблюдения правовых предписаний.
7. Должностные лица государственных органов, осуществляющих
уголовное преследование, должны обладать не только высокими
профессиональными знаниями, но и нравственно-психологическими
(волевыми) качествами, позволяющими даже в экстремальных условиях не
только выполнять обязанности по уголовному преследованию, но не забывать
ни на минуту о том, что и «преследуемый» был и остается человеком со всем
тем, что присуще именно человеку. Особую опасность представляет здесь
профессиональная деформация сотрудников правоохранительных органов в
виде пренебрежительного, равнодушного отношения к чувствам тех, кто встал
в ряды «ослушников». В работе проанализированы объективные и субъективные факторы, способствующие формированию профессиональной деформации.
Одной из причин невысокого уровня правовой культуры потерпевших и их правопреемников, гражданских истцов, их законных представителей, является, на наш взгляд, низкий уровень правовой пропаганды в СМИ, правового воспитания в целом. Правовое просвещение как средство воспитания правовой культуры населения должно занять свое достойное почетное место.
Участвующие в уголовном преследовании адвокаты, представляющие интересы потерпевших и гражданских истцов, также являются юристами-профессионалами, причем такими, которые, как правило, являются обладателями не только высокой правовой культуры, но и должны быть пропитаны этическими качествами, основные из которых заложены в Федеральном законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Диссертант полагает, во многом можно использовать в этом вопросе Генеральные принципы этики адвокатов Международной ассоциации юристов, одобренных в 1995 году правлением МАЮ в г. Эдинбурге (Шотландия), Кодекс адвокатской чести российских адвокатов (12), Правила поведения адвокатов, принятых всеми региональными коллегиями. Предназначение адвоката в любом варианте (адвокат-защитник или адвокат представитель лица, осуществляющего уголовное преследование) оказывать в соответствии со ст.48 Конституции РФ обратившемуся лицу квалифицированную юридическую помощь.
Практическая значимость работы заключается в том, что сделанные в ней выводы и обобщения могут быть использованы в законотворческом процессе, правоприменительной деятельности, связанном с повышением эффективности уголовного преследования лиц, совершивших преступление, специальными должностными лицами государственных органов,
потерпевшими и гражданскими истцами, их законными представителями, правопреемниками погибших, потерпевших, а также участвующими в уголовном преследовании по отдельным соглашениям (договорам) адвокатами. Вне сомнения работа в целом вносит свой определенный вклад в уголовно-процессуальную науку, а также в дело подготовки высококвалифицированных юристов.
Апробация работы. Основные теоретические положения, выводы и рекомендации доложены автором на научно-практическом семинаре кафедры уголовного процесса Удмуртского государственного университета, и Пятой Российской академической научной конференции Удмуртского университета в апреле 2001 года, а также в четырех публикациях, изданных в «Вестнике Удмуртского государственного университета» и сборниках научных трудов молодых ученых и аспирантов Института права, социального управления и безопасности Удмуртского государственного университета.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, каждая из которых включает в себя по два параграфа, заключения, приложения и библиографии по проблеме.
Понятие и содержание уголовного преследования
В силу принципа обеспечения неотвратимости уголовной ответственности за преступления, лицо, его совершившее, обязано нести тяжесть обвинения, претерпеть лишения личностного, морального и материального характера.
Основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом РФ (ст.8). Порождающим уголовную ответственность юридическим фактом служит, как видим, совершение противоправного деяния. Именно с этого момента лицо, его совершившее, порицается государством. Потенциально оно отвечает за это деяние, содержащеев себе признаки состава преступления, независимо от того, ведется по такому деянию производство в уголовно-процессуальном порядке или , по каким-то причинам (факт преступления не известен и т.д.) пока не ведется.
Однако признание за лицом уголовной ответственности, объективно возникающей, как указано, одновременно с совершением им преступного деяния, еще не равнозначно фактическому ее осуществлению. Для этого прокурор, следователь и органы дознания обязаны в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело и принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления и лиц, виновных в совершении преступления, а затем к их наказанию. Деятельность указанных должностных лиц специальных государственных органов и самих таких органов должно строго основываться на соответствующих правовых нормах, быть направленной на установление и изобличение подозреваемых и обвиняемых; она носит официальный характер, является сугубо уголовно-процессуальной. По своей форме и содержанию такая деятельность есть ни что иное, как уголовное преследование (13). Все требования должностных лиц и органов, осуществляющих уголовное преследование, предъявленные в соответствии с законом, обязательны для исполнения всеми учреждениями, предприятиями, организациями, должностными лицами и гражданами.
Уголовное преследование изначально присуще уголовному процессу. Необходимость в последнем и обусловлена тем, что кто-то совершает преступления и такое лицо нужно установить, изобличить и подвергнуть уголовному наказанию.
Исторические корни уголовного преследования в России мы находим в первой редакции «Русской правды» («Суд Ярослава»). В соответствии с этим законодательством IX века уголовное преследование отождествлялось с розыском преступников и трактовалось как «гонение следа», под которым понималось «поиск преступника по оставленным им следам» (14).
В последующем, в период укрепления единого русского государства, розыск и поимка преступников стали возлагаться на «особых обыщиков», выступающих в качестве представителей центральной власти, а согласно Разбойному приказу Ивана Грозного — специальными сыщиками. Но уже в последней четверти XVII столетия (1679 год) стали прослеживаться первые зачатки разделения сыскного дела от расследования уголовных дел, возлагаемых на воевод и их товарищей (15). Более четкие границы между сыском, розыскной деятельностью и расследованием уголовных дел стали очерчиваться лишь по Уставу уголовного судопроизводства 1864 года. Трактуя, в частности, содержание ст. 166 такого Устава, профессор Халиуллин А.Г. приходит к выводу о том, что в этот период «функция уголовного преследования сочеталась с функцией надзора, идущей от предназначения прокуратуры как «ока государева» (16).
Одно из первых упоминаний об уголовном преследовании содержится в ст.4 УПК РСФСР от 25 мая 1922 года, в соответствии, с которой уголовное преследование уже четко связывалось с возбуждением уголовного дела. В такой трактовке оно воспринято в УТЖ РСФСР 1923 г., в дополнениях и изменениях, внесенных в него в 1924 году, в Основах уголовного судопроизводства Союз ССР и союзных республик от 31 октября 1924 г. (17).
Посчитав, что термин «уголовное преследование» слишком ярко несет в себе элементы гонения, и, стремясь как можно поскорее отмежеваться от сталинских репрессий, властьимущие уже в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 года, а в последующем и в УПК РСФСР 1960 года постарались избавиться от него. Но от фактов никуда не денешься и жизнь, связанная к тому же с острой криминализацией российского общества, заставила законодателя не просто пойти на возрождение этого термина, но и отнести уголовное преследование в соответствии с Федеральным Законом «О прокуратуре Российской Федерации» от 17 января 1992 года (в редакции от 17 ноября 1995 и февраля 1999 г.) к одному из направлений деятельности прокуратуры РФ (ст.1). Названный термин завоевывает свое законное место в законодательстве, практике, научной литературе (18).
Уголовное преследование начинается с момента возбуждения уголовного дела. Факт возбуждения уголовного дела дает возможность начинать преследование лиц, совершивших преступление, и отражает готовность правоохранительных органов это делать (конкретные действия в этом направлении ими уже предприняты) с помощью конкретных мер уголовно-процессуального принуждения. «Начальным моментом уголовного преследования, отмечает профессор А.Б. Соловьев, является проведение первого процессуального действия, связанного с применением указанных выше (речь шла о задержании и мерах пресечения - авт.) мер процессуального принуждения» (19). Как правило, речь идет в этих случаях о кратковременном задержании лица по подозрению в совершении преступления в порядке ст.91 и 92 УПК РФ.
Понятие и содержание правовой культуры субъектов уголовного преследования
Обращение к вопросу о правовой культуре субъектов уголовного преследования обусловлено рядом обстоятельств объективного и субъективного свойства. Во многом они обусловлены значительными социально-экономическими преобразованиями, обрушившимися на Россию в последнее десятилетие XX века и давшими на сегодня большей частью негативные результаты. В прямой зависимости от этого находится как общее состояние культуры народонаселения страны, в том числе и в правовой сфере, так и уровень правовой культуры тех, кто призван охранять общественный порядок, защищать права и законные интересы граждан.
Следует отметить, что проблемы правовой культуры общества практически всегда находились в поле зрения государства. Однако применительно к уголовно-процессуальной деятельности исследовались они преимущественно сквозь призму этики уголовного процесса. Нет и не может быть сомнений в составной принадлежности правовой культуры к этике (34). Непосредственно исследованию проблем правовой культуры посвящено ряд работ (35).
Каждому читающему данную работу ясно, что необходимо, прежде всего, выяснить, что понимает автор под правовой культурой, тем более в сфере уголовно-процессуальной деятельности, какое содержание вкладывается в нее. В процессе дальнейшего изложения предстоит показать, проиллюстрировать то, несомненно, высокое значение, которое имеет правовая культура не только во всей нашей повседневной жизни, но и с позиции избранной для исследования проблемы - для участников уголовного процесса, в особенности тех, кто в силу своего должностного положения призван осуществлять уголовное преследование. Е.В. Аграновская, охарактеризовала культуру как «дремлющую в человеке силу» (36).
Обратившись к этимологии, философским словарям, трактовкам многочисленных авторов, мы столкнемся с целой мозаикой взглядов на понимание культуры. Объединяет их то, что в любой своей интерпретации слово «культура» сводится к способу организации и развития человеческой жизнедеятельности (37). Но такая трактовка, как нам представляется, ничего существенного, тем более - «научного» не дает. Причина очень простая. В такой интерпретации нет ответа на жизненно важный вопрос о том, при помощи каких средств должна вырабатываться культура, тем более -«высокая» и особенно «правовая культура».
Считаем необходимым отметить и то, что само понятие «культура», ее содержание практически всегда были привязаны к определенному социуму. Культура человека первобытнообщинного строя и современного общества, конечно же, существенно разнятся между собой. Вместе с тем существовать культура без человека, без общества просто не может (вакуум есть вакуум
Анализ многочисленных определений понятия «культура» позволяет объединить их в три основные группы, отражающие единые подходы к ее пониманию. Прежде всего эта группа так называемых «суммативных» определений, в которых правовая культура рассматривается как совокупность ее составных предметных характеристик. Вторую можно определить как группу, в которой обращается внимание на свойство правовой культуры производить, хранить, использовать правовые ценности. В этой группе связующим звеном является деятельность человека. В третью группу входят определения объясняющие культуру как систему способов, приемов, процедур и норм человеческой деятельности. Каждая из названных групп имеет рациональное ядро, поскольку отражает тот или иной аспект развития и проявления культуры, ее свойства и характеристики. Многоаспектный подход к выявлению понятия и содержания правовой культуры важен, так как позволяет всесторонне охарактеризовать сущность, закономерность культуры во всех проявлениях.
При многообразных подходах к понятию культура, смысл нашей позиции заключается в фиксации различных сторон человеческой деятельности. Исходной базой для понимания правовой культуры выступает категория деятельности. Правовая культура получает свое развитие, прежде всего в деятельности человека; развитие его как субъекта тоже есть культура. Поскольку развитие человека - результат его деятельности, то именно в ней надо искать объяснение сущности человека. Главное в деятельности -человеческий труд, ее содержание. В процессе трудовой деятельности человек изменяет не только природу, но и себя. Продукты человеческой деятельности становятся культурными ценностями. Правовая культура есть часть человеческой культуры, разновидность культуры общества. Сложность изучения ее обусловлена недостаточной разработкой проблем такого феномена, как общая культура. Помимо этого, трудность решения задачи изучения правовой культуры вызвана неполнотой исследования вопроса о специфике преломления общей культуры в правовой культурологи и как относительной отрасли знания.
Следует отметить, что деятельность человека невозможна без создания регулирующих ее эталонов, масштабов поведения. Нормирование — это способ организации деятельности людей. Нормативная характеристика — один из важных аспектов культуры. Нормы являются результатом культурного творчества и вместе с тем способом организации деятельности человека. Культура порождает нормы и развивается далее в определенных нормативных границах, пока в процессе новых связей и отношений не формируются новые, отвечающие достигнутому уровню
Факторы, влияющие на формирование правовой культуры должностных лиц правоохранительных органов государства, осуществляющих уголовное преследование
Соответственно нашей классификации участников уголовного процесса в данном параграфе работы речь мы будем вести о правовой культуре должностных лиц, призванных расследовать уголовные дела (дознаватели, следователи) и осуществлять надзор за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие (прокуроры). В любом случае речь идет о правовой культуре соответствующих должностных лиц правоохранительных органов государства, уголовно-процессуальная деятельность которых регламентируется не только Конституцией РФ и УПК РФ, но и специальными законодательными актами (Федеральными законами «Об оперативно-розыскной деятельности», «О милиции»., «О прокуратуре Российской Федерации», Федеральным Конституционным законом «О судебной системе Российской Федерации» и др.).
В этих законах регламентируются, прежде всего, профессионально-правовые вопросы уголовно-процессуальной деятельности указанных лиц. Вместе с тем содержатся общие указания и на то, каким нравственно-психологическим требованиям должны отвечать должностные лица названных органов, осуществляющих уголовное преследование, в чьих «руках находится судьба» других участников уголовного процесса, в том числе тех, кто привлекается или допускается к уголовно-процессуальной деятельности. Последнее обстоятельство во многом, как нам представляется, «роднит» выделенных нами участников уголовного процесса и в определенной степени предопределяет характер и направленность осуществляемой ими уголовно-процессуальной деятельности.
Сказанное позволяет нам определить и охарактеризовать то общее, что имеет место в правовой культуре дознавателей, следователей и прокуроров, а также показать имеющие место некоторые особенности проявления правовой культуры в специфике осуществляемой ими уголовно-процессуальной деятельности.
Юридическая профессия требует наличия у соответствующих лиц не только профессионального специального образования, но и большого жизненного опыта (62). Таковыми, в частности, и должны обладать такие субъекты уголовного преследования, каким являются прокуроры, следователи и дознаватели.
Профессиональные обязанности формируют нравственные и психологические качества личности, подчиняя их требованиям человеческой деятельности, поэтому каждый из указанных выше субъектов уголовно-процессуальной деятельности должен знать свои психические и нравственные качества применительно к избранной профессии для того, чтобы сознательно их использовать. Эти качества составляют содержание психолограммы таких лиц. Психолограмма представляет собой своего рода их профессиональный портрет. Нельзя не согласиться с проф. В.Е. Коноваловой в том, что психолограмма прокурора, следователя, дознавателя это многоуровневая, иерархическая структура, отражающая все стороны их профессиональной деятельности, а также их личностные качества и навыки, которые реализуются в процессе такой деятельности (63).
В психолограмме все стороны профессиональной деятельности, личные качества, навыки и умения представлены во взаимной связи и зависимости. Проф. А.Р. Ратинов писал: «Определяя психологические особенности следственной работы, невозможно указать какой-то один признак, принципиально отличающий ее от других профессий. Многие из них имеют сходные черты. Отличает ту или иную деятельность лишь совокупность определенных признаков, их неповторимое сочетание и удельный вес, которые придают ей характер» (64). С этим следует полностью согласиться.
И первым шагом на пути к решению проблемы профессионального мастерства должно быть выявление тех компонентов личности, тех ее свойств, в которых заключены способности к работе лиц в должности дознавателей, следователей и прокуроров.
В работе названных лиц, как нам представляется, необходимо выделить несколько блоков, именно поисковый, познавательный, коммуникативный, удостоверительныи, организационный, конструктивный и воспитательный, а в целом социальные блоки.
Именно они в своей совокупности дают представление о психологической структуре личности. Одновременно они выступают в качестве основных компонентов психолограммы уголовно процессуальной деятельности рассматриваемых субъектов уголовного преследования. Вся уголовно-процессуальная деятельность таких субъектов с точки зрения ее характеристики определяется такими показателями, как строгая правовая регламентация, наличие властных полномочий, творческий характер решаемых задач, дефицит времени, наличие постоянных, как правило, отрицательных эмоций и отдаленной перспективой их разрядки, противодействие со стороны привлекаемых к ответственности лиц, необходимость соблюдения служебной тайны. Эти показатели характеристики субъектов уголовного преследования связаны таким образом, что наличие одного из них определяет эффективность функционирования другого. При изучении характеристики уголовно-процессуальной деятельности указанных лиц необходимо учитывать специфику их работы. Речь, прежде всего, идет о познавательной направленности всей уголовно-процессуальной деятельности.
Правовая культура субъектов уголовного преследования, самостоятельно защищающих в уголовном процессе свои нарушенные преступлением права и законные интересы
Из наименования данной главы видно, что в ней пойдет речь о правовой культуре двух групп участников уголовного процесса, которые либо лично, реализуя свои полномочия, осуществляют уголовное преследование, либо участвуют в нем в силу того, что представляют законные интересы первой группы лиц.
Личными полномочиями на осуществление уголовного преследования обладают такие участники уголовного процесса, как потерпевшие и гражданские истцы.
Потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо, в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. Решение о признании потерпевшим оформляется постановлением дознавателя, следователя, прокурора или суда.
В ст. 52 Конституции РФ 1993 года сказано: «Права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба». Сказанное означает, что лицо, правам и интересам которого причинен вред, имеет право на защиту, восстановления его нарушенных интересов на любом этапе производства по уголовному делу после признания его соответствующим процессуальным решением (постановлением, определением) потерпевшим.
В период обсуждения различных проектов УПК в литературе пытались определить самостоятельные процессуальные средства потерпевших и пострадавших от преступления лиц (108). Есть необходимость высказать свое отношение по поднимаемому вопросу и их участию в уголовном преследовании.
Мы, в частности, не считаем необходимым вводить в уголовный процесс такого участника как «пострадавший». По этимологии «страдать» значит «подвергаться чему-нибудь неприятному, терпеть ущерб, урон от чего-нибудь» (109). Такое «страдание» может претерпевать любой человек, но требовать от государства применения к «обидчику» в лице подозреваемого, обвиняемого, подсудимого мер, носящих государственно-принудительный характер, можно лишь при доказанности факта причинения определенному лицу материального, физического ли имущественного вреда как оконченным преступлением, так и на стадии приготовления или покушения на его совершение (110). Причем такая «доказанность» должна быть строго в рамках закона. Отсюда не «пострадавший имеет право на то, чтобы в отношении лица, совершившего преступное посягательство было возбуждено уголовное преследование» (111), а только сам потерпевший (ст.42 УПК РФ) или его представитель (ст. 45 УПК РФ), полномочия которого позволяют им как участникам уголовного процесса сделать это в полном объеме.
Даже те полномочия, которыми наделен потерпевший по действующему уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации (ст. 29, 42, 43 и др. УПК РФ), позволяют ему не только требовать от компетентных органов возбуждения уголовного преследования, но и самому активно участвовать в его осуществлении, причем, в зависимости от того, относится ли то или иное уголовное дело к категории частного, частно-публичного или публичного обвинения. Если по делам публичного обвинения он имеет право «представлять доказательства; заявлять ходатайства; знакомиться со всеми материалами дела с момента окончания предварительного: следствия участвовать в судебном разбирательстве; заявлять отводы; приносить жалобы на действия лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда, а также приносить жалобы на приговор или определения суда и постановления судьи» (часть 2 ст.42 УПК РФ), то дела о преступлениях, предусмотренных статьями 115, 116, 129 частью первой и 130 УК РФ 1996 года «возбуждается не иначе как по жалобе потерпевшего и подлежит прекращению в случае примирения его с обвиняемым. Примирение допускается только до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора» (часть 2 ст. 20 УПК РФ). По таким делам потерпевший есть никто иной, как частный обвинитель (ет.43 УПК РФ). Как видим, по делам, так называемого, частного обвинения судьба уголовного преследования уже сегодня находится полностью в руках потерпевшего, частного обвинителя (это есть одно из проявлений принципа диспозитивности в уголовном производстве по уголовным делам). Здесь речь может идти, с одной стороны, об увеличении числа такого рода дел, а с другой стороны, о расширении полномочий потерпевших (частных обвинителей) в плане более активного их участия в осуществлении уголовного преследования. Именно об этом ратуют как ученые, так и практики, включая разработчиков нового уголовно-процессуального законодательства.
В отличие от дел частного обвинения по делам, так называемого частно-публичного обвинения (ст. 131; 136-139, 146, 147 ч. 1; ст. 145 УК РФ), возбуждение уголовного преследования зависит от волеизъявления потерпевшего (частного обвинителя), но после того, как такое волеизъявление последует уголовное преследование осуществляется также, как и по всем остальным делам (о так называемых делах о публичном обвинении). Ни о каком прекращении уголовного преследования в связи с примирением потерпевшего (частного обвинителя) с лицом, совершившим преступление (подозреваемым, обвиняемым, подсудимым) речи не может быть.
Похожие диссертации на Субъекты уголовного преследования (Понятие, виды, правовая культура)
