Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Общая характеристика российских, международных и зарубежных нормативно-правовых основ участия подозреваемого в уголовном процессе
1. Становление и развитие института подозреваемого в уголовном процессе России 12 – 34
2. Международные стандартные правила и процедуры обращения с подозреваемым .34 – 45
3. Институт подозреваемого в законодательстве зарубежных стран .45 – 63
ГЛАВА II. Понятие и процессуальный статус подозреваемого как необходимые предпосылки обеспечения его прав в уголовном судопроизводстве
1. Понятие подозреваемого в современном уголовном процессе России .64 – 81
2. Процессуально-правовой статус подозреваемого в сфере уголовного судопроизводства 81 – 110
ГЛАВА III. Проблемы обеспечения прав и законных интересов подозреваемого
1. Обеспечение прав и законных интересов подозреваемого при проведении следственных действий 111 – 151
2. Обеспечение прав и законных интересов подозреваемого при применении мер уголовно-процессуального принуждения .151 – 187
Заключение .188 – 197
Список использованной литературы 198 – 219
- Становление и развитие института подозреваемого в уголовном процессе России
- Международные стандартные правила и процедуры обращения с подозреваемым
- Понятие подозреваемого в современном уголовном процессе России
- Обеспечение прав и законных интересов подозреваемого при проведении следственных действий
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Принятый 22 ноября 2001 года и вступивший в силу 1 июля 2002 года, новый Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации1 призван олицетворять собой результат всех демократических преобразований, произошедших в правовой системе нашей страны с момента принятия Конституции Российской Федерации 12 декабря 1993 года. Провозглашение в нем того, что одним из назначений уголовно процессуального законодательства является защита личности от ограничений ее прав и свобод в ходе осуществления уголовного преследования, наряду с признанием верховенства норм Конституции и международного права, вывело обеспечение прав и законных интересов личности в сфере уголовного судопроизводства на принципиально новый качественный уровень.
В этом контексте особенно важное значение приобретают проблемы участия в уголовном процессе подозреваемого, как фигуры, которая объективно вовлекается в уголовно-процессуальные отношения при наиболее неблагоприятных для целей соблюдения прав личности условиях: дефиците имеющейся в распоряжении органов предварительного расследования информации об обстоятельствах совершения преступления; интенсивном применении мер уголовно-процессуального принуждения; осуществлении не только уголовно-процессуальной, но и оперативно-розыскной деятельности.
Наряду с введением в уголовное судопроизводство большого количества принципиально новых, радикальных по отношению к ранее действовавшему УПК положений, призванных оказать существенное воздействие на повышение общего уровня обеспечения прав и законных интересов подвергаемых уголовному преследованию лиц, нельзя не отметить факт оставления в практически неизменном виде регламентации правового положения подозреваемого. Данное обстоятельство обусловливает необходимость дальнейшего исследования актуальных проблем теории и практики участия подозреваемого в уголовном процессе.
Изучение правоприменительной практики показывает, что существующий порядок признания лица подозреваемым во многих случаях объективно не позволяет своевременно наделить соответствующим процессуальным статусом лиц, вовлекаемых в сферу уголовного судопроизводства в связи с осуществлением в отношении них уголовного преследования. Достаточно часто подозреваемые сначала допрашиваются в качестве свидетелей по обстоятельствам личного их участия в совершении преступления.
Между тем еще 27 июня 2000 года в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова» говорилось о необходимости учитывать именно фактическое положение лица в уголовно-процессуальных отношениях1. К сожалению, в новом УПК по прежнему не создано надежных механизмов для реального воплощения на практике указанной правовой позиции. В связи с этим нуждается в более глубокой теоретической разработке понятие и процессуальный статус подозреваемого, в которых обязательно должны найти отражение современные представления о правовом положении личности, вовлекаемой в орбиту уголовно-процессуальных отношений.
Проблему несвоевременности наделения лица надлежащим процессуальным статусом усугубляет предусмотренная в новом законодательстве возможность производства отдельных следственных действий (освидетельствования, назначения экспертизы) до возбуждения уголовного дела, а также объективно существующая практика производства до этого момента и других процессуальных действий (задержание, допросы, обыски и т.д.)1.
Таким образом, наряду с актуальными проблемами обеспечения прав подозреваемого при применении к нему мер уголовно-процессуального принуждения и производстве следственных действий с участием последнего требуют скорейшей теоретической разработки и новые, ранее не известные практике законодательные аспекты осуществления указанной деятельности.
Изложенные выше обстоятельства требуют глубокого теоретического осмысления новых концепций и идей, оперативного изучения практики применения нового уголовно-процессуального законодательства, ее обобщения и анализа с целью дальнейшего усиления процессуального положения подозреваемого в уголовном судопроизводстве.
Объект и предмет исследования. В качестве объекта исследования в рамках темы рассмотрены правовые отношения, возникающие в процессе непосредственного вовлечения подозреваемого в сферу уголовно процессуальной деятельности правоохранительных органов. Предметом исследования выступают нормы национального (уголовно-процессуального уголовного) и международного права, регламентирующие правовое положение подозреваемого в уголовном судопроизводстве; теоретические воззрения на различные аспекты разрабатываемой проблемы; судебная и следственная практика.
Цель диссертационного исследования заключается в том, чтобы по результатам изучения и анализа принципов и стандартов международного права и правовых систем зарубежных стран, действующего российского уголовно-процессуального законодательства, судебно-следственной практики разработать целостное, системное представление об институте подозреваемого и подготовить предложения по его правовой и практической реализации.
Для достижения указанной цели перед исследованием были поставлены следующие задачи:
теоретически обосновать необходимость существования процессуальной фигуры подозреваемого, как участника уголовного судопроизводства;
обобщить регламентацию правового положения подозреваемого в российском уголовно-процессуальном законодательстве, в документах международного права, а также в законодательстве развитых зарубежных стран, представляющих различные правовые системы;
выработать определение понятия подозреваемого, в полной мере учитывающее назначение института данного участника уголовного процесса;
раскрыть содержание и структуру процессуального статуса подозреваемого;
обосновать решение теоретических и практических проблем совершенствования отдельных правовых норм, регулирующих: а) участие подозреваемого в различных следственных действиях; б) применение к подозреваемому мер уголовно-процессуального принуждения.
Методология и методика исследования. При исследовании использовались общенаучные и частные методы познания: исторический формально-логический; системный; сравнительно-правовой; статистический социологический (включенное наблюдение; анкетирование, опрос респондентов, программированное изучение уголовных дел и др.).
Теоретическую базу исследования составили труды в области философии социологии, общей теории права, международного, уголовного, уголовно процессуального, гражданского, административного права, криминалистики оперативно-розыскной деятельности, общей и юридической психологии.
Нормативной базой диссертационного исследования явились положения закрепленные в Конституции Российской Федерации, уголовном, уголовно процессуальном и другом федеральном законодательстве нашей страны постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации, а также Пленума Верховного Суда РФ, ведомственных подзаконных актах (приказах указаниях, распоряжениях, инструкциях правоохранительных органов страны) В работе использованы основополагающие международные правовые акты Организации Объединенных Наций и Совета Европы, законодательство Франции, Австрии, Германии, Англии и США в сфере уголовного судопроизводства.
Эмпирическая база исследования представлена материалами 200 выборочно изученных по специальной программе уголовных дел рассмотренных судами города Москвы и Московской области, а также результатами анкетирования и опросов 300 судей, следователей, прокуроров и адвокатов в городах Архангельске, Владивостоке, Кургане, Москве, Ростове Санкт-Петербурге, Тюмени, в республике Башкортостан, Владимирской Камчатской, Московской, Ростовской и Читинской областях.
В ходе диссертационного исследования использовались обобщения судебно-следственной практики, представления и обзоры правоохранительных органов, материалы исследований других ученых по данной проблематике.
Научная новизна диссертационного исследования. Разработкой проблем института подозреваемого в уголовном процессе занимались многие ученые. В 60-е годы правовому статусу подозреваемого и обеспечению его прав посвящали отдельные работы Н.А. Акинча, СП. Бекешко, Э.В. Боровский, И.С Галкин, Б.А. Денежкин, Л.М. Карнеева, В.Г. Кочетков, Е.А. Матвиенко, А.А Чувилев, в 80-е и 90-е годы - В.Е. Бочинский, Н.Н. Короткий, Н.А. Козловский И.Л. Лисагор, А.А. Напреенко, Ю.П. Янович и другие. В трудах этих ученых заложена богатая теоретическая база для дальнейшего осмысления проблем участия подозреваемого в уголовном судопроизводстве. Однако, учитывая давность проведения вышеуказанных исследований, можно говорить о необходимости изучения данного института в реалиях настоящего времени.
Заметный вклад в разработку общего правового статуса личности обеспечению прав и свобод личности, а также отдельных проблем участия подозреваемого в уголовном судопроизводстве внесли В.Д. Адаменко, Н.А Белый, В.П. Божьев, Н.В. Витрук, Л.Д. Воеводин, Л.М. Володина, В.Н Григорьев, А.П. Гуляев, А.П. Гуськова, И.Д. Гуткин, В.Я. Дорохов, Н.В. Жогин О.А. Зайцев, 3.3. Зинатуллин, О.В. Качалова, Л.Д. Кокорев, В.М. Корнуков И.Р. Кузуб, Э.Ф. Куцова, A.M. Ларин, В.З. Лукашевич, Е.Г. Мартынчик, Н.И Матузов, Т.Н. Москалькова, О.Я. Мотовиловкер, В.Р. Навасардян, И.Л Петрухин, Р.Д. Рахунов, В.М. Савицкий, А.В. Солтанович, В.А. Стремовский М.С. Строгович, И.Я. Фойницкий, А.Л. Цыпкин, B.C. Шадрин, М.П. Шешуков В.Н. Шпилев, СП. Щерба, П.С. Элькинд и другие. Однако вопросы института подозреваемого затрагиваются в большинстве работ указанных авторов лишь фрагментарно в рамках рассмотрения других вопросов.
В научных исследованиях последних лет специально изучены: понятие подозрения (И.А. Пантелеев); право подозреваемого на защиту (А.В. Пивень) процессуальное положение подозреваемого (Е.Э. Цимбарт); задержание подозреваемого (Веретенников И.А.); гарантии прав подозреваемого (Чупилкин Ю.Б.). Однако комплексный подход к нормативному регулированию участия подозреваемого в уголовном процессе, как к правовому институту, в этих работах все же не осуществлялся. Более того, указанные труды были созданы до принятия и вступления в силу нового УПК, что объективно не позволило им достаточно полно учесть и отразить особенности современного состояния проблемы.
Таким образом, научная новизна результатов диссертационного исследования определяется комплексным подходом к изучению процессуально правовых и гуманитарных проблем участия подозреваемого в уголовном судопроизводстве, учитывающим концептуальные направления нового уголовно-процессуального законодательства нашей страны.
В результате проведенного исследования выявлены новые закономерности и тенденции дальнейшего развития института подозреваемого в отечественном уголовном судопроизводстве, определены понятие, сущность и значение подозреваемого для уголовного процесса, раскрыты содержание и элементы процессуального статуса данного участника судопроизводства. Это, в свою очередь, позволило обосновать предложения по решению ряда вызывающих острые дискуссии в теории и на практике прикладных проблем характеризующих непосредственное участие подозреваемого в следственных действиях и деятельность по применению к нему различных мер уголовно процессуального принуждения.
Основные положения, выносимые на защиту:
вывод автора о неспособности существующего порядка признания подозреваемым (играющего одновременно и роль правового понятия подозреваемого) отразить все основные и необходимые признаки данной процессуальной фигуры в качестве самостоятельного участника уголовно процессуальной деятельности, что, в свою очередь, не позволяет эффективно, и в правозащитных целях функционировать институту подозреваемого в целом;
предложение об использовании в науке уголовного процесса и законодательстве определения понятия подозреваемого, под которым понимается лицо, непосредственно вовлеченное в уголовное судопроизводство правомочным на то органом в связи с проверкой предположения о его причастности к деянию, содержащему признаки преступления, на основании сведений, способных стать доказательствами по уголовному делу, до выдвижения против него обвинения;
обоснование необходимости введения в законодательство комплекса положений, создающих реальные механизмы функционирования системы норм института подозреваемого;
теоретическое обоснование предпосылок и момента завершения нахождения лица в процессуальном статусе подозреваемого в современном уголовно-процессуальном законодательстве;
вывод соискателя о целесообразности включения в структуру содержания правового статуса подозреваемого следующих элементов гражданство в уголовно-процессуальном значении; правосубъектность законные интересы; права и обязанности; гарантии прав и законных интересов;
научно-методические рекомендации, направленные на защиту прав и законных интересов подозреваемого при проведении отдельных следственных действий с его участием и применении к нему мер уголовно-процессуального принуждения;
7) предложения автора о закреплении в действующем уголовно процессуальном и уголовном законодательстве дополнительных правовых гарантий, обеспечивающих законные интересы подозреваемого.
Теоретическое и практическое значение диссертационного исследования состоит в том, что полученные обобщения и выводы о понятии сущности, значении института подозреваемого в уголовном процессе существенно расширяют теоретическое познание о нем, что, в свою очередь создает благоприятные предпосылки для поиска способов дальнейшего его совершенствования.
Предложения автора могут быть учтены в нормотворческой деятельности при совершенствовании уголовно-процессуального и уголовного законодательства Российской Федерации, подготовке постановлений Пленума Верховного Суда РФ, ведомственных нормативных актов правоохранительных органов, а также непосредственно в правоприменительной практике.
Материалы диссертации могут быть использованы при разработке методических рекомендаций, в преподавании курсов уголовного процесса и криминалистики в юридических вузах, в научно-исследовательской работе, а также непосредственно в практической деятельности дознавателей следователей, прокуроров и судей.
Апробация результатов исследования происходила в форме обсуждения полученных результатов на 3 научно-практических конференциях и теоретических семинарах, внедрения соответствующих научных разработок в учебный процесс и правоприменительную деятельность следственных органов.
: Основные выводы, предложения и рекомендации изложены автором в 8 научных публикациях.
Подготовленные соискателем на базе диссертации методические рекомендации по обеспечению личных, имущественных и иных прав подозреваемых на предварительном следствии направлены во все территориальные подразделения Следственного комитета при МВД Российской Федерации.
Основные положения диссертации внедрены в учебный процесс Московского Университета МВД России, Московской академии экономики и права".
Структура диссертации обусловлена целью исследования и вытекающими из нее задачами, и состоит из введения, трех глав (включающих семь параграфов), заключения и списка использованной литературы.
Становление и развитие института подозреваемого в уголовном процессе России
Преобразовательные процессы, которые происходили в законодательстве России последних лет и привели к появлению принципиально нового Уголовно-процессуального кодекса, регламентирующего порядок уголовного судопроизводства, не обошли стороной и институт подозреваемого.
С момента появления в 60-х годах 19-го века в уголовном судопроизводстве самостоятельной процессуальной фигуры подозреваемого, законодательство о нем прошло непростой и долгий путь от простого термина до формирования целого уголовно-процессуального института. Многообразие имеющихся в науке представлений о том, в каком виде должен существовать институт подозреваемого, диктует необходимость исторического анализа его становления и развития в России.
Предтечей появления процессуальной фигуры подозреваемого в уголовном судопроизводстве России можно назвать екатерининские «Учреждения для управления губерний» 1775 года, в которых помимо прочих регулировались и уголовно-процессуальные вопросы. Так, в статье 401 этого законодательного акта говорится о том, что «... буде кто пришлет прошение в совестный суд, что он содержится в тюрьме более трех дней и в те дни ему не объявлено, за что содержится в тюрьме, или что он в те три дни не допрашиван, тогда совестный суд по получении такого прошения, не выходя из присутствия, долженствует послать повеление, чтоб таковый содержащийся в тюрьме, буде содержится не во оскорблении особы Императорского Величества, не по измене, не по вороству, или разбою, был прислан и представлен в совестный суд обще с прописанием причин, для которых содержится под стражею, или не допрашиван» . Вышеизложенное является первой попыткой разграничить правовое положение подвергающихся уголовному преследованию лиц на тех, кому предъявлено (объявлено) какое-либо обвинение, и на тех, к кому применен арест (содержание в тюрьме) до такого предъявления.
Следует отметить, что ни в раннефеодальной «Русской правде», ни в Судебнике 1497 года, ни в Соборном Уложении 1649 года, ни в законодательстве Петра I, ни в другом нормативном акте времен Екатерины II – «Уставе благочиния, или полицейском» 1782 года нет какого-либо упоминания о подозреваемом.
В литературе имеется и иная точка зрения на то, какой нормативный документ является «отправным» для существования фигуры подозреваемого в отечественном уголовном процессе. Так, по мнению Ю.Б. Чупилкина, первый этап развития данного института начался с принятия Краткого изображения судебных процессов и тяжеб 1715 года, где впервые упоминаются термины «подозрение», «подозрительная особа», «лицо, находящееся под подозрением» . Однако с позиций современного уголовного судопроизводства данные названия, на наш взгляд, правильнее было бы использовать для обозначения фигуры обвиняемого (подсудимого), а не подозреваемого.
В статьях Свода законов 1833 года , посвященных регламентации предварительного расследования, процессуальной фигуры с названием «подозреваемый» по-прежнему нет, однако определенные предпосылки для последующего появления таковой при производстве предварительного расследования, уже имеются. Так, в ст.ст. 976, 979 Свода говорится о том, что если улики свидетельствуют об обстоятельствах, вызывающих в отношении кого-либо «сильное подозрение» в совершении преступления, то необходимо «брать» данное лицо для допроса и исследования обстоятельств дела, «несмотря ни на какие его личные привилегии». Одновременно для такого «подозреваемого» законодателем были предусмотрены и определенные гарантии, которые заключались в обязанности следственных органов рассматривать эти улики «со всевозможной осмотрительностью, под опасением взыскания в пользу обиженного бесчестия и причиненных ему убытков, если он взят будет беззаконно и недельно» (ст. 977 Свода).
Помимо этого, в случаях, когда лицо представляло к расплате фальшивые деньги, что считалось чрезвычайно опасным преступлением, то оно сразу же задерживалось и в обязательном порядке заключалось под стражу (ст.ст.843, 857 Свода). Представляется, что подобное положение явилось своеобразным прототипом для создателей УПК РСФСР 1960 г., в котором была предусмотрена возможность заключения под стражу по мотивам «одной лишь опасности преступления» (ч. 2 ст. 96). Таким образом, в определенных случаях само совершение лицом каких-либо действий автоматически влекло за собой поставление его в положение подозреваемого.
Интересно отметить, что в Своде употребляется слово «подозрение», которое, однако использовалось вовсе не для обозначения участника досудебного производства. Дело в том, что по Своду законов существовало три вида приговоров: обвинительный, оправдательный и об оставлении в подозрении. При этом приговоры «об оставлении в подозрении» составляли подавляющее большинство среди всех остальных судебных приговоров (87,5%) . Данная ситуация, видимо, была обусловлена особенностями правовой регламентации вынесения таких приговоров.
Международные стандартные правила и процедуры обращения с подозреваемым
Логичным результатом деятельности нашего государства по приведению национального законодательства в соответствие с общепризнанными нормами международного права и процессуальными нормативами, предусмотренными Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, является прямое указание в УПК о приоритете правил международных договоров Российской Федерации над положениями внутреннего уголовно-процессуального права (ч. 3 ст. 1). Данный факт обусловливает необходимость тщательного и всестороннего изучения норм международного права в области обеспечения прав и свобод человека и гражданина в ходе осуществления уголовного преследования, в том числе – и на этапе вовлечения его в судопроизводство в качестве подозреваемого.
В международном праве имеется комплекс норм, касающихся регулирования участия подозреваемого в уголовном судопроизводстве. Эти нормы нашли свое закрепление во множестве международно-правовых документах различного уровня. Наибольшей значимостью среди последних обладают резолюции, декларации и другие акты Организации Объединенных Наций и Совета Европы, в положениях которых нашли свое развитие идеи и принципы таких основополагающих документов, как Всеобщей декларации прав человека (принята резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 г.) и Международного пакта о гражданских и политических правах (принят резолюцией 2200 А (ХХI) Генеральной Ассамблеи ООН от 19 декабря 1966 г). Таковыми являются:
- Минимальные стандартные правила обращения с заключенными, принятые на первом Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, состоявшемся в Женеве в 1955 году, и одобренные Экономическим и Социальным Советом в его резолюциях 663 С (XXIV) от 31 июля 1957 года и 2076 (LXII) от 13 мая 1977 г.;
- Основные принципы обращения с заключенными, принятые и провозглашенные резолюцией 45/111 Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1990 г.;
- Свод принципов защиты всех лиц, подвергнутых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, принятый резолюцией 43/173 Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1988 г.;
- Правила Организации Объединенных Наций, касающиеся защиты несовершеннолетних, лишенных свободы. Приняты резолюцией 45/113 Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1990 г.;
- Декларация о защите всех лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Принята резолюцией 3452 (ХХХ) Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1975 г.;
- Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Принята и открыта для подписания, ратификации и присоединения резолюцией 39/46 Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1984 г.;
- Принципы медицинской этики, относящиеся к роли работников здравоохранения, в особенности врачей, в защите заключенных или задержанных лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Приняты резолюцией 37/194 Генеральной Ассамблеи ООН от 18 декабря 1982 г.;
- Меры, гарантирующие защиту прав тех, кто приговорен к смертной казни. Приняты резолюцией 1984/50 Экономического и социального Совета от 25 мая 1984 г.;
- Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка. Принят резолюцией 34/169 Генеральной Ассамблеи ООН от 17 декабря 1979 г.;
- Основные принципы применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка. Приняты восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, состоявшимся в Гаване, Куба, 27 августа – 7 сентября 1990 г.;
- Основные принципы, касающиеся роли юристов. Приняты восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, состоявшимся в Гаване, Куба, 27 августа – 7 сентября 1990 г.;
- Руководящие принципы, касающиеся роли лиц, осуществляющих судебное преследование. Приняты восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, состоявшимся в Гаване, Куба, 27 августа – 7 сентября 1990 г.;
- Минимальные стандартные правила Организации Объединенных Наций в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила). Приняты резолюцией 45/110 Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1990 г.;
- Руководящие принципы Организации Объединенных Наций для предупреждения преступности среди несовершеннолетних (Эр-Риядские руководящие принципы). Приняты и провозглашены резолюцией 45/112 Генеральной Ассамблеи ООН от 1 декабря 1990 г.;
- Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью. Принята резолюцией 40/34 Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1985 г.;
- Конвенция (Совета Европы) о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. Ратифицирована Федеральным законом от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ и др .
Понятие подозреваемого в современном уголовном процессе России
Изучение участия подозреваемого в уголовном судопроизводстве, как впрочем, и любого другого участника этой деятельности , будет неполноценным без рассмотрения проблемы его правового статуса и элементов, составляющих его содержание. В качестве основы для конструирования понятия и содержания специального (частного) процессуального статуса подозреваемого, будут выступать такие категории, как общий правовой статус личности, а также правовое положение личности в сфере уголовного судопроизводства.
Следует отметить, что в юридической литературе нет единого мнения о соотношении понятий «правовой статус» и «правовое положение». Так, по мнению одних авторов, понятие «правовое положение» личности включает в себя всю совокупность правовых признаков, состояний и возможностей гражданина, в том числе и «правовой статус», составляющий только основные элементы такой совокупности и являющийся ее ядром . Согласно другой концепции, рассматриваемые понятия являются не только однопорядковыми, но и тождественными , и характеризуются как совокупность прав, свобод и обязанностей, которыми наделяется субъект правоотношений, возникающих в процессе реализации норм всех отраслей права . В пользу последней позиции, которую мы склонны разделить, говорят и формально-логические правила, учитывающие этимологию и дальнейшее использование в терминологии слова «статус» .
В процессуальной литературе, при рассмотрении правового статуса (положения) личности в сфере уголовного судопроизводства, полемика происходит, в основном, вокруг определения структуры элементов, составляющих его содержание. Большинством авторов среди элементов правового статуса личности выделяются права и обязанности, законные интересы, право- и дееспособность, гарантии прав и законных интересов. В то же время, некоторыми авторами высказываются отдельные предложения о необходимости дополнения данного перечня такими категориями, как понятие участника уголовного процесса , принципы , гражданство , ответственность и др.
О содержании правового положения подозреваемого в уголовно-процессуальной науке также не существует единого мнения. Так, А.А.Напреенко считает, что правовой статус подозреваемого должен состоять только из таких структурных элементов, как права, обязанности и законные интересы . Ю.П. Янович включает в структуру правового статуса личности рассматриваемого участника уголовного судопроизводства его субъективные права и законные интересы, обязанности, гарантии прав и законных интересов, юридическую ответственность. При этом гражданство, общую правоспособность (правосубъектность), принципы, правовые нормы, общие (статусные) отношения он относит либо к необходимым предпосылкам обладания правовым статусом, либо к составной части механизма его реализации . Е.Э. Цимбартом предлагается рассматривать в содержании правового статуса подозреваемого процессуальную правосубъектность, субъективные права, субъективные обязанности, личные свободы, законные интересы .
Одним из непосредственных назначений такой научной категории, как «правовой статус» является, на наш взгляд, выполнение им роли своеобразного научного инструмента, через призму структурных элементов которого анализ участия того или иного субъекта в правовых отношениях будет наиболее эффективен. Такой анализ должен максимально охватывать собой все имеющиеся проблемы изучаемого предмета и создавать благоприятные условия как для отдельного исследования каждой из них, так и последующего научного обобщения (синтеза) полученных результатов. Применительно к подозреваемому это означает, что в основу определения содержания его правового положения должна быть положена такая концепция уголовно-процессуального статуса личности, которая в наибольшей степени позволила бы изучить имеющиеся (и выявить возможные) проблемы, а также создать научно-теоретические предпосылки для повышения эффективности его участия в уголовном судопроизводстве.
Представляется, что в качестве наиболее удачного варианта решения вышеизложенных задач будет использование применительно к статусу подозреваемого модели правового положения личности в уголовном судопроизводстве, предложенной В.М. Корнуковым, которая, по нашему мнению, также вполне успешно может быть взята за основу при изучении правового статуса и других участников уголовного процесса .
Принимая во внимание изложенное, а также имеющиеся в настоящее время теоретические и практические проблемы участия подозреваемого в уголовном судопроизводстве, в структуру содержания его правового статуса, на наш взгляд, входят следующие элементы: гражданство в уголовно-процессуальном значении; правосубъектность; законные интересы; права и обязанности; гарантии прав и законных интересов.
Рассмотрим в отдельности названные компоненты правового статуса подозреваемого. 1. Гражданство. В научной литературе существует достаточно обоснованная, на наш взгляд, позиция, согласно которой гражданство в его уголовно-процессуальном значении должно быть включено в правовой статус личности .
Изучение практики участия в уголовном судопроизводстве подозреваемых-иностранцев позволило выделить некоторые ее негативные моменты. Основными из них являются: более частое, по сравнению с собственными гражданами, применение к ним (иностранным гражданам) таких мер уголовно-процессуального принуждения как задержание и заключение под стражу ввиду опасений за использование последними имеющейся возможности уклониться от дознания, следствия или суда за пределами юрисдикции нашего государства; ущемление (непредоставление или несвоевременное предоставление) декларированного в УПК (ст. 18, п. 6 ч. 4 ст. 46) и Конституции Российской Федерации (ст. 26) права пользоваться родным языком или языком обычного общения; затруднения (а в некоторых случаях – и невозможность) производства каких-либо процессуальных действий (обыска, допроса, осмотра, выемки, судебной экспертизы и др.) в отношении иностранных граждан, предполагаемо совершивших преступление на территории Российской Федерации и находящихся в момент расследования за ее пределами.
Следует отметить, что в Части 5 УПК, посвященной международному сотрудничеству, сделан большой и серьезный шаг к устранению некоторых аспектов недостаточности регламентирования участия иностранных граждан в уголовном процессе, отмечавшейся авторами в действующем до недавнего времени УПК РСФСР . Между тем, само участие лица с процессуальным статусом «подозреваемый» в сфере международного уголовно-процессуального сотрудничества, видится нам достаточно проблематичным. Во-первых, различие в концепциях привлечения лица к уголовной ответственности в законодательствах различных стран, о котором говорилось в предыдущем параграфе, обусловливает трудности с определением того правового статуса, которым необходимо наделить лицо при производстве с ним следственных действий, указанных в запросе о правовой помощи. Так, поскольку лицо, в отношении которого направляется запрос, еще не обвиняемый (официального обвинения в отношении него еще не выдвинуто), то при допросе, обыске, осмотре, выемке, судебной экспертизе и других запрашиваемых действий в иностранном государстве (в зависимости от уровня развития законодательного регулирования данной сферы) он может участвовать в качестве свидетеля.
Обеспечение прав и законных интересов подозреваемого при проведении следственных действий
Согласно современным представлениям об уровне обеспечения прав и законных интересов личности в уголовном процессе, последнее должно охватывать собой все формы благоприятствования любому участнику судопроизводства, в том числе и подозреваемому, в осуществлении прав, включая: — информирование лица об обладании правами и их разъяснение; — создание необходимых условий для полноценной реализации прав; — охрану прав от нарушений; — защиту прав; — восстановление прав . Указанная концепция, на наш взгляд, делает очевидными следующие обстоятельства:
1) основой полноценного гарантирования прав и законных интересов подозреваемого является регламентируемая законом обязанность органов предварительного расследования, прокурора и суда совершать действия, необходимые для выполнения вышеназванных положений (ст.ст. 11 и 16 УПК);
2) при констатации «сбоев» в работе какой-либо из форм такого благоприятствования, можно говорить о наличии проблемы и недостаточности общего уровня обеспечения того или иного права и законного интереса рассматриваемого участника уголовного судопроизводства.
Главный отличительный признак следственных действий заключается в направленности последних на получение доказательств. Важность этого аспекта становится понятной при попытке теоретического осмысления значения и роли государственного принуждения в уголовном судопроизводстве, поскольку большинство процессуалистов склонны относить все процессуальные, в том числе и следственные, действия органов расследования к мерам процессуального принуждения . При этом, на наш взгляд, явно выраженный элемент принуждения может быть свойственен лишь действиям предметно – поискового или исследовательского характера (обыск, выемка, освидетельствование, судебная экспертиза и т.д.), в то время как другие (допрос, очная ставка, проверка показаний на месте и т.д.) следственные действия отнести к разряду принудительных можно только со значительной долей условности.
Кроме того, следственные действия последней группы (допрос, очная ставка, проверка показаний на месте) направлены на получение и закрепление показаний подозреваемого как самостоятельного, наряду с показаниями обвиняемого, вида доказательств и непосредственно связаны с избранной позицией допрашиваемого по поводу возникшего в отношении него подозрения. Данные обстоятельства обусловливают необходимость в отдельном рассмотрении следственных действий этой категории.
Как отмечалось в предыдущих параграфах, допрос подозреваемого всегда находился в центре острейших дискуссий, происходящих в процессуальной литературе. Дело в том, что уголовно-процессуальным законодательством возможность допросить лицо в качестве подозреваемого традиционно ставится в зависимость от применения задержания или меры пресечения к последнему, а с недавнего времени – еще и от факта возбуждения в отношении него уголовного дела. В связи с этим как в теории, так и в практике уголовного судопроизводства возникает совершенно справедливый вопрос – а в каком качестве допрашивать лицо по поводу его же собственных деяний, если ни одного из перечисленных законодателем условий не имеется, не избежав при этом возрождения в следственной практике «изобличаемых свидетелей» Необходимо отметить, что с принятием Конституции Российской Федерации споры по вышеупомянутому вопросу вышли на качественно новый уровень. Так, учеными стали высказываться мнения, что установленный в настоящее время статьей 51 Конституции свидетельский иммунитет, освобождающий кого бы то ни было от обязанности свидетельствовать против самого себя, позволил решить «существовавшую долгие годы проблему избавления граждан, в отношении которых есть данные о причастности к преступлению, от принудительного самоизобличения на допросах в качестве свидетеля» . В развитие данной позиции говорится о том, что присутствие при таком допросе защитника (в ч. 5 ст. 189 УПК прямо предусмотрена возможность явки свидетеля на допрос с адвокатом) «позволит точно отследить грань между обязанностью давать показания и правом прибегнуть к молчанию и тем самым в полной мере обеспечит соблюдение прав и законных интересов допрашиваемого» .
Правильность приведенных суждений не вызывает сомнений относительно допроса свидетеля. В то же время абсолютно неверным, на наш взгляд, было бы в связи с этим считать решенной рассматриваемую проблему допроса подозреваемого. Последняя точка зрения обусловливается следующими причинами. Во-первых, непосредственной целью допроса лица, в отношении которого имеются определенные данные о причастности его к преступлению, является как раз выяснение обстоятельств расследуемого события и личного участия в нем допрашиваемого. Но, как справедливо отмечал Н.Н. Розин, «по общему психологическому и юридическому правилу никто не может быть свидетелем в своем деле» . К тому же, совершенно бессмысленно будет в таком случае искать грань между обязанностью «свидетеля» давать показания и его правом хранить молчание – последнее будет преобладать на протяжении всего допроса.
Во-вторых, значение допроса «заподозренного» лица в не меньшей мере заключается также в предоставлении последнему возможности «снять с себя подозрение» . Но ведь для опровержения чего-либо (в данном случае – подозрения) необходимо, как минимум, знать, что нужно опровергать. Другими словами, такому «свидетелю» должна быть разъяснена сущность имеющегося в отношении него подозрения, что явно не предусмотрено установленными УПК правилами допроса свидетеля . Это, по нашему мнению, свидетельствует о явной односторонности предоставления лицу в рассматриваемой ситуации одной лишь возможности не свидетельствовать против себя, находящейся в отрыве от права «знать, в чем он подозревается».
