Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Уголовно-правовая характеристика преступлений террористического характера 11
1.1. Понятие преступлений террористического характера 11
1.2.Уголовно-правовая характеристика террористического акта (ст. 205 УК РФ) 40
Глава 2. Дифференцированная форма по делам о преступлениях террористического характера 74
2.1. Форма судопроизводства по делам о преступлениях террористического характера . 74
2.2. Гарантии личности и дифференцированная форма судопроизводства по делам о преступлениях террористического характера 101
Глава 3. Теоретические и практические аспекты дифференцированной формы по преступлениям террористического характера 130
3.1.Особенности расследования террористических актов 130
3.2. Основные проблемы судебного рассмотрения уголовных дел о террористическом акте 172
3.3.Вопросы, сопутствующие уголовному преследованию по делам о террористическом акте 189
Заключение 224
Библиографический список 229
- Понятие преступлений террористического характера
- Форма судопроизводства по делам о преступлениях террористического характера
- Гарантии личности и дифференцированная форма судопроизводства по делам о преступлениях террористического характера
- Основные проблемы судебного рассмотрения уголовных дел о террористическом акте
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В условиях формирования
правового государства большое значение приобретает задача усиления
противодействию терроризму. На современном этапе террористические акты
в России связаны главным образом с регионом Северного Кавказа, где на
территории Чеченской Республики до недавнего времени продолжалась в
течение почти десятшлет контртеррористическая операция, а применяемые*в
ходе ее методы, вплоть до физического уничтожения террористов, больше
характерны для ведения боевых действий, чем для производства по
уголовнымделам.
Российское государство в своей истории неоднократно сталкивалось с этой проблемой и на! протяжении 20 века именно совершение террористических актов приводило к учреждению военно-полевых судов (1906), объявлению красного террора (1918), введению упрощенной процедуры уголовного судопроизводства, лишающей обвиняемых практически всех процессуальных гарантий (1934).
В Российской . Федерации идет процесс формирования системы комплексного антитеррористического законодательства. Приняты Федеральный закон от 6 марта 2006 г. «О противодействии терроризму», Указ Президента РФ от 15 февраля.2006 г. «О мерах по противодействию терроризму», издаются другие нормативные акты, ратифицируются международные договоры. Правовые нормы, регламентирующие те или иные вопросы борьбы с терроризмом, постепенно вводятся в административное, гражданское, финансовое, банковское, налоговое, транспортное, экологическое и другие отрасли законодательства.
Однако данные меры будут недостаточны без эффективного уголовного судопроизводства в отношении террористов. Уголовные дела о террористическом акте зачастую имеют политическую окраску и вызывают широкий, в том числе международный, резонанс. Об их особой значимости
свидетельствует и то, что это - единственная категория уголовных дел, по которой:
- во-первых, Постановлением Совета Федерации Федерального
Собрания Российской Федерации «О ситуации в Чеченской Республике» от 7
июля 2000 г. на Генерального прокурора РФ возложена обязанность
предоставить на очередное заседание Совета Федерации информацию о ходе
расследования уголовных дел, возбужденных по факту совершения
террористических актов;
- во-вторых, в официальном органе - «Российской газете» было
опубликовано постановление о привлечении в качестве обвиняемого А.И.
Закаева;
- в-третьих, по уголовному делу о нападении на г. Кизляр (январьЛ 996
г.) обвинение в суде поддерживал Генеральный прокурор РФ.
Уголовное судопроизводство в отношении лиц, совершивших преступления,террористического характера, занимает значительное место в системе антитеррористической деятельности, а совершенствование его институтов через призму задач противодействия терроризму приведет к повышению эффективности борьбы с этим явлением.
Противодействие терроризму является не только российской, но и международной проблемой, поскольку атакам террористов подвергаются целые государства - Индонезия (2002) - и крупные мегаполисы - Нью-Йорк (2001), Мадрид (2004), Лондон (2005), Мумбаи (2008). Эти нападения сопровождаются многочисленными человеческими жертвами и крупным материальным ущербом. В ответ против террористов применяются чрезвычайные способы борьбы - оккупация отдельных государств, бомбардировки городов и территорий, запредельные сроки лишения свободы для виновных, создание тайных тюрем, длительное содержание подозреваемых под стражей без предъявления обвинения, применение пыток и др. В" российском уголовном судопроизводстве подобные меры неприменимы, поскольку противоречат его фундаментальным принципам.
Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся при производстве по уголовным делам о террористическом акте.
Предметом исследования выступают уголовно-процессуальные аспекты противодействия терроризму, и, прежде всего, процедурные особенности, отличающиеся от общих правил судопроизводства, характерные для уголовных дел этой категории.
Цель диссертации заключается в изучении теоретических и практических проблем, связанных с уголовным преследованием лиц, совершивших террористический акт, причин их возникновения и путей разрешения, а также анализе действующего законодательства по уголовному преследованию террористов и выработке предложений по* его совершенствованию.
Эта цель предопределила необходимость постановки и разрешения следующих задач:
1) исследовать основные подходы к определению понятия
преступлений террористического характера;
в необходимых пределах проанализировать уголовно-правовую характеристику состава преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ;
обосновать необходимость введения дифференцированной формы уголовного преследования лиц, совершивших преступления террористического характера;
выявить основные тенденции дифференциации формы судопроизводства по делам о преступлениях террористического характера с точки зрения соблюдения процессуальных гарантий и прав участников уголовного судопроизводства;
исследовать теоретические и практические проблемы, сопутствующие уголовному судопроизводству по делам о террористическом акте;
разработать и обосновать предложения по совершенствованию существующего законодательства о судопроизводстве в отношении лиц, совершивших преступления террористической направленности;
изучить зарубежное законодательство о борьбе с терроризмом для возможной рецепции (заимствования) его предписаний, приемлемых для российского судопроизводства.
Методологические основы и методы исследования.
Методологической основой научного исследования является диалектический метод познания социальных процессов. В процессе исследования использовались и частные методы: историко-правовой, формальнологический, сравнительно-правовой, системного и логического анализа, индукции и дедукции.
Теоретическая основа. Отдельные вопросы, касающиеся, исследуемой проблемы, рассматривались в работах Ю.М. Антоняна, В.П. Антонова, А.А. Белякова, В.Г. Бессарабова, Т.П. Будяковой, В.А. Бурковской, В.М. Волженкиной, Ю.Н. Дерюгиной, СУ. Дикаева, Л.Я. Драпкина, В.П. Емельянова, А.Ю. Епихина, В.Я. Кикоть, О.Н. Коршуновой, П.Н. Коткина, В.В. Лунева, И.Б. Михайловской, В.А. Морозкова, Г.В. Овчинниковой, А.Д. Прошлякова, Е.В. Рябцевой, А.Б. Сергеева, Н.Д. Сергеевского, М.С. Строговича, И.Я. Фойницкого, В.В. Устинова, Ю.К. Якимовича, М.Л. Якуба и др.
Нормативной базой исследования является Конституция РФ, уголовное и уголовно-процессуальное законодательство России, Федеральный закон «О противодействии терроризму», иные федеральные законы и нормативно-правовые акты, разъяснения Пленума Верховного Суда РФ относительно вопросов борьбы с терроризмом, а также международные документы и зарубежное законодательство по уголовному преследованию лиц, обвиняемых в совершении преступлений террористического характера.
Эмпирическая основа исследования составили обобщенные данные, полученные в ходе изучения уголовных дел об актах терроризма,
статистические материалы, полученные в ГИАЦ МВД РФ, отчеты Судебного департамента при Верховном Суде РФ, уголовные дела о преступлениях террористического характера, рассмотренные Верховными судами субъектов России, материалы периодической печати. При подготовке работы использовались результаты эмпирических исследований, полученные другими учеными по проблемам, имеющим отношение к теме диссертации.
Научная новизна исследования состоит в том, что впервые была предпринята попытка всестороннего и комплексного изучения уголовно-процессуальных аспектов судопроизводства по делам о террористическом акте. Это одно из первых диссертационных исследований, обосновывающих необходимость введения дифференцированной формы уголовного процесса по делам данной категории, представлены конкретные предложения по внесению* изменений и дополнений в уголовно-процессуальное законодательство РФ.
Новизна работы также проявляется в положениях, выводах, рекомендациях, выносимых на защиту.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Исторический опыт противодействия терроризму в России и
зарубежная практика борьбы с этими преступлениями свидетельствуют о
закономерности или даже неизбежности существования
дифференцированной формы уголовного судопроизводства по данной
категории уголовных дел в виде всякого рода упрощенных, ускоренных,
чрезвычайных, исключительных, экстраординарных, временных и других
процедур.
Однако эти процедуры должны соответствовать назначению уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ) и не нарушать фундаментальные принципы уголовного процесса (право на защиту, неприкосновенность личности, презумпцию невиновности и т.д.).
2. Введение в УПК РФ ч. 2 ст. 100, п. 8 ст. 73, в совокупности с ранее
предусмотренными мерами безопасности и закрытым судебным
разбирательством для обеспечения безопасности участников процесса подтверждают наличие в уголовно-процессуальном законодательстве относительно нового субинститута, являющегося составной и неотъемлемой частью контртеррористического законодательства.
3. Обосновывается вывод, что террористический акт является одним из
преступлений террористической направленности, перечень которых
необходимо закрепить в ст. 5 УПК РФ п. 27.1 следующего содержания: «27.1.
Преступления террористического характера — деяния, предусмотренные
ст.ст. 205, 205.1, 206, 208, 209, 211, 277, 278, 279, 281 и 360 УК РФ».
4. Если на момент возбуждения уголовного дела нет достаточных
данных, указывающих на субъективные признаки террористического акта, то
уголовное дело может быть возбуждено по признакам иных преступлений -
ст.ст. 105, 167, 213, 219, 263 УК РФ и других.
При этом предписания уголовно-процессуального закона, устанавливающие особенности судопроизводства по преступлениям террористического характера, до вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого могут применяться только после оценки содеянного как одного из таких преступлений в соответствующих процессуальных решениях (постановлении о передаче дела по подследственности, постановлении о соединении дел, постановлении о применении меры пресечения).
5. Смерть виновного при выполнении объективной стороны
террористического акта во всех случаях не должна влечь за собой отказ в
возбуждении уголовного дела по п. 4 ч.1 ст. 24 УПК РФ, поскольку
предварительное расследование необходимо для установления иных
причастных к преступлению лиц, источников финансирования, каналов
приобретения и доставки взрывчатых веществ и оружия, фактов предыдущей
преступной деятельности и т.д.
6. Вносятся предложения о дополнении УПК РФ новыми правилами, в
совокупности составляющими дифференцированную форму уголовного
судопроизводства по делам о террористическом акте:
- о продлении срока предварительного расследования до двух лет с одновременным пропорциональным увеличением срока содержания обвиняемого под стражей;
об отнесении данной категории дел к исключительной подследственности Федеральной службы безопасности России.
Отказ иностранного государства выдать лицо, обвиняемое в Российской Федерации в совершении террористического акта, должен* рассматриваться как исключительный случай, создающий условия для заочного судебного разбирательства в отношении такого субъекта (ч. 5 ст. 247 УПК РФ).
Принятое в соответствии, с законом решение о проведении контртеррористической операции означает официальное признание обстановки, создающей опасность для жизни и здоровья участвующих в следственных действиях лиц, что позволяет проводить в зоне контртеррористической операции такие действия без участия понятых (ч. 3 ст. 170 УПК РФ).
9. Лицо, совершившее деяние, предусмотренное ст. 205 УК РФ, обязано
возместить имущественный вред, причиненный также при предотвращении,
пресечении его преступной деятельности и устранении последствий
террористического акта.
Если реальная возможность возмещения вреда за счет виновного лица отсутствует, то вред компенсируется из бюджета Российской Федерации или бюджета субъекта Российской Федерации, на территории которого был совершен террористический акт. При этом лицо, впоследствии осужденное по ст. 205 УК РФ, обязано компенсировать размер таких выплат в порядке регресса.
10. Решение о невыдаче тел лиц, погибших при пресечении совершаемого ими террористического акта, должно приниматься судом в процедуре, аналогичной предусмотренной в ст. 125 УПК РФ.
Теоретическое и практическое значение работы состоит в том, что содержащиеся в диссертации положения, выводы, рекомендации могут быть учтены при совершенствовании действующего уголовно-процессуального законодательства и практики его применения, использованы в учебном процессе и в дальнейших научных исследованиях по уголовно -процессуальной проблематике.
Апробация результатов исследования. Диссертация выполнена на кафедре уголовного процесса Уральской государственной юридической академии, где проводилось ее рецензирование и обсуждение.
По теме исследования опубликовано двенадцать научных работ, две из которых размещены в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ. Помимо этого основные проблемные положения диссертационного исследования послужили основой для докладов и сообщений на международных, всероссийских научно-практических конференциях в Уральской государственной юридической академии, Южно-Уральском государственном университете, Омском юридическом институте, Челябинском юридическом институте МВД России, Томском государственном университете, Пензенском государственном университете.
Понятие преступлений террористического характера
Терроризм является одной из серьезнейших глобальных проблем, потенциально или актуально затрагивающих каждого жителя, планеты. Опасность этого феномена заключается не только в непосредственном вреде, причиняемом им жертвам преступлений, но и в его способности нанести ущерб общественной безопасности1.
В современном мире отсутствует единообразное понимание терроризма что объясняется сложностью и изменчивостью данного явления: Исследователи отмечают, что отсутствие обоснованного подхода к пониманию терроризма и его признаков, различия во внутреннем законодательстве государств препятствуют консолидации усилий общества, направленных на борьбу с этой проблемой2.
В политической, социологической, публицистической литературе понятия, «террор», «терроризм» и «террористический, акт» чаще всего используются в качестве синонимов. Такое смешение дефиниций создает трудности и проблемы методологического характера, а также мешает видеть истинный смысл самого терроризма3. Слово «террор» пришло из латинского языка и означает «страх», «ужас». Террор как специфический метод достижения целей известен с древнейших, времен и лежит в основе терроризма - сложного социально - политического явления. Террор был обычной практикой древних квазирелигиозных сект и общин, использующих его как эффективное средство для достижения своих, как правило, политических целей. Упоминается, например, движение зелотов, участники которого 2000 лет назад нередко прибегали к индивидуальному террору в борьбе с римскими завоевателями Древнего Израиля. Данный термин вошел в политический лексикон Европы XTV в., когда с латыни на французский были переведены сочинения древнеримского историка Тита Ливия . Слово «терроризм» применялось в период Французской революции между мартом 1793 г. и июлем 1794 г. и означало «правление ужаса»2. В словаре, изданном во Франции в 1796 г., слово «террорист» имеет положительное наполнение, и многие руководители революции гордились, когда их именовали террористами3.
В словаре В.И. Ожегова»«террор» определяется как устрашение своих политических противников, выражающееся в физическом насилии, вплоть до физического уничтожения4. Толковый словарь Д.Н. Ушакова дает понятие террора как физического насилия по отношению к политическим врагам5.
В энциклопедическом словаре по юриспруденции говорится, что террор представляет собой физическое насилие, вплоть до уничтожения, убийства политических противников6.
Существует и такая точка зрения, что террор является государственной политикой, которая базируется на насильственных методах решения социально-политических задач. Сущностными характеристиками указанных выше определений являются: во-первых, насилие или устрашение его применением, во-вторых, политические мотивы, и, в-третьих, глобальный характер этого явления. Подчеркивается, что террор - не одноактное явление, а продолжительное и растянутое во времени.
Понятие «терроризм» часто используется как синоним «террора» не только в обыденной жизни, но и в научной литературе, что, по мнению ряда ученых, не всегда приемлемо . Поэтому целесообразно остановиться на проблеме соотношения данных понятий.
По мнению В.И; Замковой и М.З. Ильчикова, терроризм и террор отличаются по признакам субъекта, совершающего насилие или. угрозу его применения, а также по «адресату» таких действий. Террор относится к политическим силам, находящимся во власти, опирающимся на властные структуры и репрессивный аппарат подавления, армию, контрразведку, различные спецслужбы и пр., т.е. которые объективно являются более сильной стороной в конфликте и противоборстве. Понятие же терроризм относится к оппозиционным силам, являющимися стороной более слабой в конфликте1. С этим мнением, не согласен Д.В. Сопов, который полагает, что неверно увязывание террора исключительно с действиями официальной власти, так как реалии сегодняшнего дня указывают на возможность его развертывания и осуществления любой радикальной группой лиц, характеризующейся антисоциальной направленностью2. Некоторые авторы предлагают проводить различие терроризма и террора по характеру действий: терроризм — конспиративные, нелегальные действия, а террор — открытые, демонстративные3.
С.А. Эфиров, напротив, рассматривает террор как составную часть терроризма, утверждая, что в широком смысле слова терроризм объединяет как подпольную подрывную деятельность, так и все формы государственного террора, террористической политики и геноцида4.
Г.В. Овчинникова полагает, что терроризм — это преступное явление, а террор - способ его реализации с помощью устрашения населения угрозой применения насилия5.
В юридическом энциклопедическом словаре содержится дефиниция терроризма как совокупности противоправных актов (убийств, похищений, диверсий и т.д.), служащих средством достижения политических целей , то есть значение данного термина соответствует содержанию террора. При этом акт терроризма представляет собой действие конкретных лиц или группы лиц, создающих угрозу жизни и безопасности людей, их здоровью, причинения значительного материального ущерба в целях принуждения органов власти к принятию решений и совершению действий, желательных для террористов, способные вызвать страх и панику среди широких слоев населения2.
Ю.М. Антонян предлагает понимать под терроризмом как все явления в целом, так и отдельные террористические акты. Под террором он понимает реализацию терроризма, в течение достаточно длительного времени, на значительной территории и в отношении большого количества людей".
Форма судопроизводства по делам о преступлениях террористического характера
Уголовно-процессуальный кодекс РФ в настоящее время не содержит специального комплекса положений относительно особенностей уголовного судопроизводства по делам о преступлениях террористической направленности. Вопрос о необходимости дифференцированной формы процесса по делам рассматриваемой категории связан с совершенствованием «инструмента» привлечения. лиц, совершивших преступления террористического характера, к уголовной ответственности.
Дифференциация (от лат. differentia) буквально означает «различие». Таким образом; речь следует вести о различии в процессуальных процедурах, но перед этим логично определить значение и содержание понятия процессуальной формы.
Расцвет научной мысли относительно этой проблемы приходится на советский период развития науки уголовного процесса. Особый вклад внесли работы Н.Н. Полянского, М.С. Строговича, В.Н. Шпилева, М.Л. Якуба и т.д.
Однако еще в дореволюционный период В. Случевский уже обратил внимание на исключительное значение процессуальной формы в уголовном процессе: «Форма является средством, при помощи которого уголовный суд стремится познать истину»1. Устав уголовного судопроизводства 1864 г. не содержал дефиниции процессуальной формы, однако в тексте ст. 912 как одно из оснований жалобы на приговор допускалось нарушение «обрядов и форм столь существенных, что без соблюдения их невозможно признать приговор в силе судебного решения2». Строго говоря, под требованием неукоснительного соблюдения буквы закона понималась «обрядовость», а под процессуальной формой исследователи подразумевали бланк процессуального документа. В. Случевский в своем труде «Учебник русского уголовного процесса» указал на главную задачу процессуальной формы - гарантированность защиты личных прав (иными словами, форма необходима для того, чтобы публичные интересы в уголовном судопроизводстве не превалировали над личными). Неразвитость научной мысли по исследуемой проблеме связана, прежде всего с тем, что наука-уголовно-процессуального права начала развиваться после судебной реформы 1864 г. В то же время необходимо подчеркнуть тот факт, что строгое соблюдение процессуальной формы учеными рассматривалось как существенный признак уголовного процесса, который отличает его от гражданского и административного2.
В научной литературе советского и современного периодов встречаются такие понятия, как «процессуальная форма», «форма судопроизводства», «вид уголовного процесса». Следует разграничить их содержание.
МІС. Строгович под процессуальной формой подразумевал совокупность условий, установленных процессуальным законом для совершения органами следствия и суда тех действий, которыми они осуществляют свои функции в области расследования и разрешения уголовных дел, а также для совершения гражданами, участвующими в производстве по уголовному делу, тех действий, которыми они осуществляют свои права и выполняют свои обязанности .
В.М. Горшенев и П.Н. Недобайло под процессуальной формой понимали совокупность однородных процессуальных требований, предъявляемых к действиям участников процесса и направленных на достижение определенного материально-правового результата. Она [процессуальная форма] создает надлежащий правовой режим для возбуждения уголовных дел, их расследования и разрешения, устанавливает последовательность процессуальных стадий, систему и условия производства по делу в целом и совершения отдельных процессуальных действий1.
Иные авторы определяют процессуальную форму как последовательность или порядок проведения отдельных следственных действий . А.Б. Соловьев рассматривает форму предварительного расследования как часть процессуальной формы, т.е. процессуальная форма судопроизводства соотносится с формами досудебного производства как философские категории общего и особенного. Под формой досудебного производства ученый понимает особый способ осуществления процессуальной деятельности на этой стадии, соответствующий требованиям закона, определенную последовательность процессуальных действий и решений органов, осуществляющих в досудебных стадиях при соблюдении законных интересов и прав участников процесса, уголовное преследование, направленное на доказывание события и обстоятельств преступления и оканчивающееся принятием итогового процессуального решения о направлении уголовного дела в суд или о его прекращении3.
Противоположную точку зрения разделяет Х.У. Рустамов. Уголовно-процессуальная форма - пишет он, - это система отношений, возникающая в процессе деятельности субъектов процесса в определенной последовательности и регулируемых уголовно-процессуальным закономпри реализации норм материального права . Таким образом, имеются прямо противоположные позиции в науке относительно содержания понятия процессуальной формы: ряд авторов понимают под ней систему гарантий (требований) к действию властных и невластных субъектов уголовного процесса, вторые исследователи указывают на последовательность процессуальных действий и принятия процессуальных решений, третьи настаивают, что она представляет собой совокупность отношений, возникающих между субъектами уголовного судопроизводства. Определенным образом синтезировал эти противоположности В.Н. Шпилев.
По его мнению, процессуальная форма делится на внутреннюю -процессуальные отношения - и внешнюю — форму процессуальной процедуры1. В.Н. Шпилев придерживается позиции, что более приемлемым определением внешней процессуальной формы является то, которое охватывает не только совокупность условий, предусмотренных процессуальным законодательством для совершения процессуальных действий, но и их последовательность, порядок закрепления и оформления процессуальных действий, процессуальные сроки.
Гарантии личности и дифференцированная форма судопроизводства по делам о преступлениях террористического характера
Терроризм представляет серьезную угрозу для безопасности отдельных государств и для всего мирового сообщества. Законодатели различных стран ищут пути построения общегосударственной системы мер борьбы с терроризмом, которая была бы адекватна данной угрозе. Для достижения этой цели совершенствуется законодательство, выявляются и ликвидируются факторы, детерминирующие терроризм.
Поскольку уголовное преследование лиц, обвиняемых в деяниях террористической направленности, является одной из составных частей общеправовой антитеррористической политики государства, необходимо ввести эффективные правила судопроизводства по делам данной категории. В России назрела необходимость построения особой дифференцированной формы уголовного преследования лиц, совершивших террористические акты, при этом целесообразно проанализировать опыт зарубежных стран. Однако в некоторых государствах антитеррористическая политика проводится довольно жестко, так как неизбирательное использование термина «терроризм», сеющее панику среди населения, приводит к наращиванию арсенала правовых средств, ограничивающих права и свободы человека. Так, под предлогом борьбы с терроризмом законодательно отменяется (или приостанавливается) действие конституционно-правовых норм, а спецслужбы наделяются широкими полномочиями. Вводя подобные ограничения, государство оправдывается тем, что общепризнанным правам и свободам человека не место, если не обеспечить безопасность каждого человека, общества и государства1.
Особо остро проблема о необходимости подобного рода ограничений в условиях «антитеррористического» режима государства приобретает применительно к сфере уголовного процесса, поскольку спецификой последней является изначальное нарушение существенных прав человека и гражданина. К сожалению, в настоящее время еще a ошибочное мнение практических работников о том, что не стоит придавать слишком большого значения правам подозреваемого и обвиняемого, так как это якобы отвлекает внимание от главного — раскрытия преступления, изобличения и наказания преступника, и тем самым тормозит борьбу с преступностью1.
Неопровержимо положение, что уголовно-процессуальная форма является гарантией общественных и личных интересов в уголовном судопроизводстве2. В то же время возникает проблема необходимости сохранения законодательно закрепленных процессуальных гарантий обвиняемого в террористических актах на правосудие наравне с лицами, совершившими преступления иного характера. Вопрос об антигуманных методах расследования и разрешения уголовного дела в отношении лиц, обвиняемых в совершении преступлений террористического характера, связан, прежде всего, с соотношением общественного и личного интересов в уголовном судопроизводстве. Так, И.Я. Фойницкий выделял два отличительных начала уголовного процесса: общественное (уголовно-процессуальное преследование осуществляется в интересах всего общества) и личное (меры судопроизводства направлены на установление личной виновности обвиняемого)" .
Вслед за классиком большинство ученых рассуждали об интересах государственных в сфере борьбы с преступностью и интересах лица, попавшего в эту сферу в качестве обвиняемого . М.С. Строгович пишет, что защита интересов личности в уголовном процессе не противоречит интересам социалистического государства, но, наоборот, является его первоочередной задачей. Интересы гражданина государства являются составной частью интереса государства в целом. В связи с чем «...ни о каких противоборствующих интересах целого, коллектива и личности, индивидуума, в социалистическом государстве речи нет и быть не может» .
По мнению Ф.Н. Багаутдинова, расширение частных начал в уголовном и уголовно-процессуальном праве — веление времени. Однако закон должен предусмотреть разумное соотношение публичного и личного интересов, в первую очередь подозреваемого и обвиняемого, а также государства в лице органов расследования .
М.В. Парфенова отмечает интересную тенденцию, что в соотношении публичного и личных интересов мы по-прежнему далеки от «золотой середины»: на смену приоритета публичного интереса пришел идеологизированный интерес личности. Устоявшееся представление о приоритетности публичного или, наоборот, личного интереса может затруднить объективное решение вопроса о соотношении публичного и личных интересов в уголовном судопроизводстве. «Поэтому нельзя отрицать, что усиление обеспечения прав личности в перспективе может создавать сложности в расследовании преступлений»3. С указанным высказыванием нельзя не согласиться, особенно в условиях становления дифференцированной формы уголовного процесса по делам о преступлениях террористического характера, ибо если забыть об интересах следствия, о публичном интересе осуждения виновных, то эффективность судопроизводства в этой сфере, неизбежно, будет снижаться.
По мнению А.Б. Соловьева и Г.С. Казиняна, оптимальным является такое соотношение между публичными и личными интересами, «когда ограничение конституционных прав и свобод, а также использование процессуальных средств принуждения происходит в минимальной мере, необходимой для установления истины по делу и при строгом соблюдении закона правоохранительными органами, обеспечивающими при этом законные интересы и права участников процесса»1. Иными словами, в дилемме о необходимости соблюдения всех существующих процессуальных гарантий при введении дифференцированной формы уголовного процесса на одной чаше весов находится необходимость борьбы с террористами, попирающими права и интересы человека, на другой - конституционные принципы судопроизводства. Нельзя не согласиться с высказыванием А.Б. Соловьева, что «само уголовное судопроизводство порождено необходимостью борьбы с преступлениями; а значит и с преступностью в целом, предусмотренными, законом средствами, естественно, охраняя при этом права и законные интересы участников уголовного процесса. Вместе с тем обеспечение публичного интереса, состоящего в защите общества и государства от преступных проявлений, в назначении уголовного судопроизводства, не указано, что ...является существенным недостатком УПК РФ»2.
Основные проблемы судебного рассмотрения уголовных дел о террористическом акте
Восстановление института участия присяжных-заседателей на судебном разбирательстве является одной из граней судебной реформы, направленной на такое построение, в том числе и уголовного процесса, при котором бы гарантировались права и законные интересы граждан, а также господствовала строгая система защиты от необоснованного обвинения. Большинство теоретиков рассматривают указанную форму судебного производства как средство, направленное на минимизацию числа судебных ошибок, исключение влияния судьи на вердикт присяжных. Последователи отмечают, что присяжные не руководствуются стандартами, сложившимися в судебной практике, и разрешают дела по своему внутреннему убеждению1.
Деятельность суда присяжных изменила пределы судебной деятельности при осуществлении правосудия по уголовным делам, актуализировала вопрос о роли и месте суда в процессе доказывания. Общепризнано положение о своеобразном «разделении» функций между председательствующим в судебном заседании и коллегией присяжных, последние в научной литературе называются «судьями факта»2.
В то же время следует отметить, что некоторые вопросы, относящиеся к суду присяжных, вызывают полемику среди ученых и практиков, причем отдельные проблемы возникают вследствие имеющихся в законе пробелов, неточностей и противоречий . В настоящем параграфе целесообразно обратить большее внимание на те проблемы, которые при рассмотрении дел преступлениях террористического характера стоят особенно остро.
Так, еще на стадии формирования коллегии присяжных существует опасность создать условия последующей обоснованной отмены приговора, причем это не зависит от деятельности властных участников судопроизводства, - наделение статусом присяжного лица, которое в силу закона не может исполнять такие обязанности. По справедливому утверждению А.В. Смирнова «...от исполнения обязанностей присяжного заседателя по конкретному делу освобождается всякий, чья объективность вызывает обоснованные сомнения вследствие оказанного на лицо незаконного воздействия, наличия у него предвзятого мнения, знания им обстоятельств дела из непроцессуальных источников, а также по другим причинам»1.
Для того чтобы исключить возможность вовлечения в состав коллегии граждан, чьи интересы, социальная позиция или статус могут повлиять на объективность принимаемого решения, нужно знать об указанных обстоятельствах. По этой причине законодатель предусматривает проведение проверки на предмет наличия фактов, препятствующих участию лица в качестве присяжного заседателя. Проблемность анализируемого положения состоит в том, что характер и пределы данной проверки нормативно не определены. Логично предположить: проверка, осуществляемая в порядке ст. 326 УПК РФ, должны быть нацелена, в основном, на выявление обстоятельств, препятствующих участию лица в качестве кандидата в присяжные заседатели и закрепленных в Федеральном законе «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации».
Определение «пригодности» человека для участия в деле, в большей мере, лежит на отдельных участниках судебного разбирательства, которых законодатель называет сторонами. В соответствии с п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2005 № 23 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей»2 председательствующий должен принять меры к тому, чтобы вопросы были конкретными и связанными с обстоятельствами, которые, по мнению опрашивающего, могут препятствовать участию кандидатов в присяжные в рассмотрении данного уголовного дела.
Сложность данного этапа, как свидетельствует практика, заключается в том, что оценка личности кандидата в присяжные заседатели проводятся в основном на основании добровольно представляемых гражданами сведений о себе. Учитывая, что они обязаны правдиво отвечать на задаваемые сторонами вопросы (ч. 3 ст. 328 УПК РФ), истинность сообщенных данных обычно презюмируется. Во всяком случае, у субъектов, участвующих в отборе присяжных заседателей нет возможности достоверно их проверить. Так. пригодные с точки зрения Федерального закона о присяжных заседателях кандидаты для исполнения таких обязанностей, когда терроризм приобретает форму насилия за политические убеждения1, зачастую могут являться пособниками в преступлениях террористической направленности.
Верховный Суд РФ несколько раз отмечал, что сокрытие кандидатом в присяжные заседатели информации о себе и своих близких не дает возможности сторонам воспользоваться правом заявления отвода, что влечет отмену приговора . Исходя из этого следует констатировать: законность приговора законодателем поставлена от того, насколько честно гражданин рассказал о себе в ходе отбора «судей факта».
А.С. Дежнев предлагает в целях установления обстоятельств, препятствующих участию лица в качестве присяжного заседателя, осуществлять наведение справок, направление запросов, а также поручений в рамках закона «Об оперативно-розыскной деятельности»3. В то же время возникает закономерный вопрос: каким образом собранные обстоятельства представлять сторонам и с каких позиций их оценивать? Представляется, что при возникновении обоснованных подозрений в причастности к преступлениям террористического характера кандидата в присяжные заседатели, данные материалы могут быть положены в основу последующих ОРМ или возбуждения уголовного дела. Но как поступить с информацией, не устанавливающей с большой степенью достоверности в заинтересованности дела, ведь результаты подобных мер, как правило, носят вероятностный характер.
