Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Правовые основы преступлений, связанных с экстремизмом 17
1.1. Нормативные источники противодействия транснациональным преступлениям, связанным с религиозным и политическим экстремизмом 17
1.2. Уголовно-правовое противодействие преступлениям, связанным с осуществлением экстремистской деятельности 50
Глава 2. Криминологические особенности современного религиозного и в политического экстремизма 79
2.1. Детерминанты религиозного и политического экстремизма государствах-участниках СНГ 79
2.2. Состояние и криминологический прогноз преступности экстремистского характера в государствах-участниках СНГ 97
Глава 3. Система предупреждения преступлениям, связанным с религиозным и политическим экстремизмом 124
3.1. Субъекты международного сотрудничества по предупреждению транснациональных преступлений, связанных с религиозным и политическим экстремизмом 124
3.2. Механизмы преодоления религиозно-политического экстремизма в контексте обеспечения национальной безопасности государств-участников СНГ 131
3.3. Опыт международного сотрудничества государств-участников СНГ по предупреждению транснациональных преступлений, связанных с религиозным и политическим экстремизмом 142
Заключение 155
Список литературы 162
- Нормативные источники противодействия транснациональным преступлениям, связанным с религиозным и политическим экстремизмом
- Уголовно-правовое противодействие преступлениям, связанным с осуществлением экстремистской деятельности
- Состояние и криминологический прогноз преступности экстремистского характера в государствах-участниках СНГ
- Опыт международного сотрудничества государств-участников СНГ по предупреждению транснациональных преступлений, связанных с религиозным и политическим экстремизмом
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Религиозный и политический экстремизм в современном мире стал представлять реальную угрозу безопасности и даже целостности государств. Многие экстремистские проявления имеют религиозную и политическую окраску.
Согласно экспертным данным, в течение 1990-х гг. более 4-х тысяч молодых людей – граждан России получило исламское образование за рубежом. Часть их была обработана в радикальном ключе. В одном из своих выступлений Директор ФСБ России указал, что за последние десять лет более 1500 российских граждан прошли подготовку за рубежом, исповедуя религиозный экстремизм, переходящий в политическую плоскость. С действиями представителей радикального ислама связаны эскалация вооруженного конфликта в Чечне, открытые вооруженные выступления и террористические акты во многих других северокавказских республиках в составе Российской Федерации. С аналогичными проблемами столкнулись практически все государства-участники СНГ, наиболее остро проблема стоит в государствах Центральной Азии.
Религиозно-политический экстремизм наносит серьезный ущерб религии, общечеловеческим ценностям, так как пропагандирует религиозную нетерпимость и насилие. Однако, в последние несколько лет преступления, связанные с религиозным и политическим экстремизмом, приобрели транснациональный характер, стали реальной угрозой национальной и региональной безопасности.
Соответственно, перед субъектами межгосударственного и международного сотрудничества в сфере правоохранительной деятельности поставлены задачи, которые связаны как с созданием региональной (в широком смысле) правовой базы противодействия преступлениям данного вида, так и с выработкой и апробированием методик их предупреждения. Россия информационно, социально и экономически тесно связана с государствами СНГ; при совпадении геополитических интересов во многом совпадают и правовые поля, общая культура и алгоритмы противодействия транснациональным преступлениям. Понимание этого момента обусловило усиление правовой кооперации в борьбе с транснациональными преступлениями экстремистского профиля – от проведения совместных операций до заключения правовых соглашений. Однако, очевидно, что международное сотрудничество в данной сфере требует научной поддержки, обоснования взаимоприемлемых правовых и организационных решений.
В уголовное законодательство России еще в 2002 году были введены новые нормы - ст. 282-1 «Организация экстремистского сообщества» и ст. 282-2 «Организация деятельности экстремистской организации» УК РФ, а ст. 280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» подверглась существенным изменениям. Однако, и до настоящего времени практика их применения встречает существенные затруднения, связанные с толкованием базовых терминов, с помощью которых законодатель описывает объективную сторону составов.
Экстремизм в самом общем виде характеризуется как приверженность крайним взглядам и действиям, радикально отрицающим существующие в обществе нормы и правила, однако среди наиболее опасных для социума и государства его разновидностей следует выделять религиозный и политический. В последние десятилетия все более широкий размах приобретают такие экстремистские явления, которые имеют связь с религиозными постулатами, но происходят в политической сфере жизни общества, прямо связаны с попытками создания квазигосударственных структур или прямой замены государственно-политического устройства и не могут быть охвачены понятием «религиозный экстремизм». Данная проблема подлежит научному изучению, результатом которого могут быть практические рекомендации по применению уголовного закона, организации международного сотрудничества на субрегиональном уровне с преступностью, в основе которой лежит религиозный и политический экстремизм.
Как показывает правоприменительная практика, федеральные законы «О противодействии экстремистской деятельности», «О противодействии терроризму» нуждаются в совершенствовании. Необходимы более четкие формулировки их положений, обеспечивающие механизм реализации данных нормативных актов. Подлежат дополнительной научной разработке базисные причины возникновения и развития религиозно-политического экстремизма в современном мире (процесс модернизации традиционного мусульманского общества, геополитическую конкуренцию ведущих государств мира, развернутую в том числе и в центральноазиатском регионе, а также возрождение проектов государств на основе этно-религиозной идентификации населения и т.д.). Кроме того, представляется крайне важным рассмотреть криминологические проблемы религиозного и политического экстремизма в контексте процессов экономической и политической регионализации мира, сменяющих тренды глобализации, что позволит вывести криминологические превентивные решения на качественно иной уровень.
Актуальность проведения научного исследования обусловлена, с одной стороны, усилением угрозы транснационального религиозного и политического экстремизма в его криминальных формах, проявившейся в резкой активизации в последние годы деятельности различных его субъектов, качественного расширения инструментария их деятельности, а с другой, – объективной настоятельной необходимостью нахождения эффективных путей нейтрализации исследуемой угрозы в контексте обеспечения безопасности Российской Федерации и других государств-участников СНГ.
Степень научной разработанности исследования. В отечественной литературе экстремизм уже стал предметом систематического научного исследования. Проблемам религиозного и политического экстремизма посвящены труды Баранова П.П., Витюка В.В., Воронцова С.А., Дементьева И.В., Кабанова П.А., Кожушко Е.П., Ляхова Е.Г., Мальцева В.Н., Манацкова И.В., Мартыненко Б.К., Помазан СВ., Салимова К.А., Тиводара А.И., Хлобустова О.М., Эфирова С.А. Исследованием уголовно-правовых и криминологических вопросов рассматриваемой проблемы занимались такие ученые как Антонян Ю.М., Байрак Г.Ф., Босхолов С.С., Гришко Е.А., Дьяков СВ., Киреев М.П., Комиссаров B.C., Лунеев В.В., Мальцев В.В. и др. Особо следует отметить работы Джафарова Р.И., Залихановой Л.И., Кунца Е.В. Отдельные аспекты противодействия преступлениям экстремистской направленности исследовались Р.А. Адельханяном, Д.И. Аминовым, А.И. Алексеевым, Х.Д. Аликперовым, М.М. Бабаевым, Т.А. Боголюбовой, В.А. Бурковской, Л.Д. Гаухманом, В.И. Гладких, А.И. Гуровым, А.И. Долговой, Э.Н. Жевлаковым, С.М. Иншаковым, И.И. Карпецом, М.П. Киреевым, М.А. Красновым, В.Н. Кудрявцевым, Н.Ф. Кузнецовой, С.В. Максимовым, Г.М. Миньковским, Р.Э. Оганяном, В.А. Плешаковым, П.Г. Пономаревым, Э.Ф. Побегайло, В.И. Поповым, В.А. Тишковым, В.Н. Фадеевым и др.
Однако, мутации данного явления столь интенсивны, что требуют постоянного научного мониторинга и выработки адекватных современным реалиям рекомендаций, прежде всего, - криминологического и уголовно-правового содержания. Религиозно-политический экстремизм переживает на данный момент качественно новый по своему содержанию этап развития. Новые тенденции обусловлены как влиянием внешних факторов, так и выходом из латентного состояния внутренних.
Цели и задачи диссертационного исследования. Теоретическая цель – определение сущности криминальных проявлений транснационального религиозного и политического экстремизма в государствах-участниках СНГ, получение новых научно обоснованных представлений об основаниях уголовной ответственности за совершение данных преступлений и системе мер по их предупреждению. Прикладная цель - разработка коллективных эффективных решений по предупреждению преступлений данного вида, в том числе совершенствованию нормативной правовой базы предупреждения посредством уголовно-правовых, криминологических и организационно-управленческих мер.
Основными задачами исследования являются:
-
на основе анализа категориального аппарата экстремизма раскрыть сущность, природу, причины появления данного феномена;
дать определение религиозно-политического экстремизма, исследовать криминологически значимые особенности и основные тенденции транснационального религиозного и политического экстремизма на пространстве СНГ;
провести анализ факторов распространения транснационального религиозно-политического экстремизма;
разработать возможные криминологические сценарии развития ситуации в контексте распространения угрозы транснационального религиозно-политического экстремизма, имеющего уголовно-правовые характеристики;
на основе диссертационного исследования предложить практические рекомендации по противодействию распространения данной угрозы в государствах СНГ в различных плоскостях и на различных уровнях.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в сфере проявлений религиозного и политического экстремизма и борьбы с ним в правовом и политическом поле государств-участников СНГ. Предмет исследования – транснациональный религиозно-политический экстремизм в его криминальных формах в контексте угрозы региональной и национальной безопасности государствам-участникам СНГ, направления и приемы международного сотрудничества в его предупреждении.
Методологическая база исследования. Диссертация базируется на системном подходе и современных научных методах познания явлений общественной жизни, социальных процессов. Методологическим инструментарием для решения названных задач послужили методы системно-структурного анализа, формальной логики, сравнительно-правовой метод, методы статистического и социологического исследования, анкетирование, контент-анализ, экспертные оценки.
Правовой основой исследования явились Конвенции ООН, резолюции Совета безопасности ООН, документы Совета Европы, ОБСЕ, договоры и соглашения государств-участников СНГ и их компетентных субъектов, содержащие социально-политическую и правовую оценку криминальных форм религиозного и политического экстремизма. Исследование строилось на основе анализа фундаментальных работ отечественных авторов в области криминологии, уголовного права, социологии и политологии.
Эмпирическую базу диссертационного исследования составили статистические данные, характеризующие состояние и уровень преступлений, связанных с религиозным и политическим экстремизмом; обобщения материалов правоприменительной практики государств-участников СНГ; обзоры практики правовых и организационных мер противодействия религиозному и политическому экстремизму, подготовленные Министерством внутренних дел, Генеральной прокуратурой Российской Федерации, государственно-властными органами государств-участников СНГ; информационные материалы Государственной Думы Российской Федерации, иные документы. Самостоятельным источником диссертационного исследования является следственная и судебная практика по делам о преступлениях, связанных с религиозным и политическим экстремизмом. Изучены материалы 52 уголовных дел о преступлениях данного вида, в том числе квалифицированных по ст.282, 282-1, 282-2 УК РФ. Источником криминологически значимой информации стали также 11 приговоров, вынесенных региональными судами Республики Кыргызстан по ст.ст. 299, 299-1, 299-2 УК Республики Кыргызстан; 14 приговоров, вынесенных судами Республики Казахстан по ст.ст. 233 УК Республики Казахстан; 4 приговора, вынесенных судами Азербайджанской Республики по ст. 214 УК Азербайджанской Республики; 4 приговора, вынесенных судами Республики Таджикистан по ст. 307 УК Республики Таджикистан; 2 приговора, вынесенных судами Республики Узбекистан по ст. 244-2 УК Республики Таджикистан.
Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что оно вносит определенный вклад в теорию криминологии и уголовного права по научной разработке механизма противодействия транснациональным преступлениям, связанным с религиозным и политическим экстремизмом, представляющим повышенную опасность для национальной и региональной безопасности. Практическая значимость исследования заключается в том, что сформулированные выводы и предложения могут быть востребованы в практике деятельности правоохранительных органов и подразделений государственно-властных структур государств-участников СНГ, функции которых непосредственно связаны с противодействием религиозному и политическому экстремизму, борьбой с преступлениями соответствующего вида, реализацией мер по их предупреждению, а также в судебной практике. Кроме того, основные положения работы могут быть использованы в учебном процессе при подготовке юристов по специальности «Юриспруденция» и «Правоохранительная деятельность» в юридических ВУЗах государств-участников СНГ.
Основные положения диссертации также могут быть использованы в правотворческой деятельности государственных органов; в подготовке методических материалов, касающихся проблем квалификации преступлений, связанных с религиозным и политическим экстремизмом; в правоприменительной деятельности судов и прокуратур; в подготовке федеральных и межгосударственных программ противодействия религиозному и политическому экстремизму; при проведении иных научных исследований по этой проблеме; в учебном процессе по дисциплинам «Криминология», «Уголовное право» и иных дисциплин социально-правового характера.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. К числу криминологически значимых признаков, позволяющих обособить религиозно-политический экстремизм, автор относит следующие: экстремистская деятельность направлена на замену легитимных форм государственного устройства и органов государственной власти либо на создание «теневых» структур квазигосударственной власти; политическая экстремистская деятельность осуществляется под прикрытием религиозных идей, выступающих лишь в качестве инструмента смены основных легитимных конструктов государства, закрепленных в конституционном порядке; политический экстремизм, осуществляемый под прикрытием религиозных идей, сопряжен не только с идеологическим воздействием на сознание населения, но и с насильственными приемами подрывной деятельности в отношении государства. Это позволяет оценивать религиозно-политический экстремизм, с одной стороны, как альтернативную традиционному способу форму войны, с другой, - прямую угрозу суверенитету, конституционному строю и территориальной целостности государства.
2. Диссертант выделяет самостоятельный признак политического экстремизма, характерный для деятельности экстремистских организаций в центральноазиатском регионе, - наличие специальной цели изменения действующих границ государств, создание новых государств на основе этническо-религиозной консолидации населения. Фактически религиозно-политический экстремизм для центральноазиатского региона выступает в качестве инструмента сепаратизма.
3. Универсальные детерминанты роста религиозного и политического экстремизма в государствах СНГ, в том числе характерные и для России, представлены следующим образом: развитие глобального финансово-экономического кризиса, имеющего тенденцию к перерастанию в кризис социальный и даже политический, обостряющего нерешенность важнейших внутриполитических и экономических проблем в государствах; экономическая и политическая регионализация (как результат деглобализации), сопровождаемая в ряде государств Центральной Азии возвращением к родовой клановой системе управления; изменение параметров социальной идентификации населения с явным уклоном к этническим и религиозным основаниям; расслоение населения по имущественному цензу, обострение проблемы молодежной бедности, купирующей инструментальное решение противодействия экстремизму; агрессивный прозелитизм религиозных организаций, признанных по законодательству России и других государств СНГ экстремистскими и запрещенными; возрождение политико-религиозно-этнических проектов изменения действующих границ государств («Великий Халифат», «Великий Хорасан», «Восточный Туркестан» и др.).
4. Деятельность религиозно и политически мотивированных экстремистских групп и сообществ носит устойчивый, организованный, транснациональный характер, распространяясь по территориям нескольких государств, а содержание конкретных действий подпадает под действие норм уголовного закона Российской Федерации и других государств-участников СНГ, что позволяет диагностировать религиозно-политический экстремизм как частный случай организованной транснациональной преступности. Современный экстремизм встроен в уголовную и политическую преступность.
5. Выявлены криминологически значимые факторы привлекательности государств Центральной Азии, входящих в состав СНГ, для представителей разного рода зарубежных и международных террористических и экстремистских организаций. Они привлекательны, во-первых, для укрывательства от уголовной ответственности на территории государств, где они совершили преступления и откуда в свое время скрылись; во-вторых, для ведения подрывной деятельности в отношении сопредельных государств (Узбекистан, Китай, Россия); в-третьих, для вовлечения в преступную деятельность своих потенциальных сторонников из числа местного населения.
6. Анализ правоприменительной практики показывает, что значительная часть преступлений изучаемого вида характеризуется не только высокой степенью общественной опасности, но и сложностью правовой квалификации. Проблемы квалификации экстремистских преступлений прямо связаны с содержанием и полнотой списков экстремистской литературы, наличие которых и обеспечивает применение соответствующих норм УК Российской Федерации и УК других государств СНГ. Неоперативность пополнения списков может стать причиной необоснованного возбуждения уголовных дел, связанных с распространением экстремистских материалов. Уголовно-правовые решения в таких ситуациях должны основываться на результатах специальной экспертизы, участие в которой принимают филологи, а также лица, имеющие глубокие познания в вопросах религоведения и религиозных текстов.
7. В правовом поле государств-участников СНГ сложилась система нормативной регламентации борьбы с экстремизмом, прежде всего – религиозным и политическим. Документы СНГ в этой области можно классифицировать следующим образом: межгосударственные документы; модельные законы Межпарламентской Ассамблеи государств – участников СНГ; документы Совета Министров внутренних дел государств – участников СНГ. Анализ нормативно-правовой базы позволяет сформулировать следующие выводы: во-первых, государства-участники СНГ при конструировании норм национального и субрегионального права, направленных на активное противодействие религиозному и политическому экстремизму опираются на нормы международного права, полностью следуя курсу ООН в деле обеспечения региональной и международной безопасности; во-вторых, отчетливо проявилась полная консолидация государств по вопросам обеспечения взаимодействия в деле борьбы с религиозным и политическим экстремизмом как явлениями, представляющими реальную угрозу национальной и международной безопасности; в-третьих, государства СНГ рассматривают религиозный и политический экстремизм как явления, самым непосредственным образом связанные с терроризмом, и представляющими собой разновидность транснациональной организованной преступности (именно вследствие такого подхода устойчиво сформировалась и используется формулировка «терроризм и иные насильственные проявления экстремизма).
8. Поскольку экстремизм в современном мире чрезвычайно политизирован, едва ли следует рассчитывать на достижение консенсуса государств в общемировом масштабе (например, на уровне ключевого документа ООН) относительно правовых рамок соответствующего понятийного аппарата. Более эффективным является сотрудничество государств на субрегиональном уровне (в том числе в формате Содружества Независимых Государств), поскольку характер угроз здесь максимально совпадает, действуют одни и те же политические акторы (экстремистские организации стали транснациональными, их деятельность распространяется на несколько сопредельных государств одновременно), а государства, как правило, придерживаются сходных взглядов на вопросы организации борьбы с данными явлениями.
9. Сохраняется проблема разных подходов в национальных законах государств СНГ к нормативно-правовому регулированию как самого экстремизма, так и соответствующей деятельности государств по обеспечению национальной и региональной безопасности. Одно из центральных мест в работе по унификации и гармонизации законодательства государств-членов СНГ должны занять разработка и закрепление в национальных актах общего определения экстремизма и производных от него понятий.
10. Сложившаяся в научной литературе неопределенность критериев идентификации и оценки экстремистских проявлений в конфликтах различного рода сохраняет проблему создания концептуальной модели экстремизма как объекта нормативно-правового регулирования. Вносится предложение имплементировать в источники национального законодательства определение экстремизма, сформулированное в Модельном законе государств-участников СНГ «О противодействии экстремизму» от 14 мая 2009г.: «экстремизм – посягательство на основы конституционного строя и безопасность государства, а также нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина, осуществляемые вследствие отрицания правовых и (или) иных общепринятых норм и правил социального поведения».
11. В государствах СНГ на субрегиональном уровне сложилась и развивается система криминологического предупреждения политического экстремизма, осуществляемого под прикрытием религиозных идей. В качестве основных субъектов предупреждения выступают спецслужбы и правоохранительные органы государств, органы местного самоуправления, эффективность целевой деятельности которых заметно увеличивается за счет привлечения потенциала организаций, представляющих традиционные конфессии, средств массовой информации.
12. Выделены наиболее эффективные формы специальной превенции политического экстремизма, осуществляемого под прикрытием религиозных идей:
- сочетание мер уголовно-правовой репрессии с мерами административного характера (практика вынесения официальных предостережений юридическим лицам, запрет на продолжение их деятельности в связи с продвижением идеологии экстремизма). Такая правовая политика представляется наиболее эффективной, поскольку позволяет, с одной стороны, дифференцировать жесткость правовых репрессий, с другой – решать вопрос об ответственности юридических лиц за ведение экстремистской деятельности (нормы уголовного закона не предполагают ответственности юридических лиц в отличие от норм административного и гражданского права). Установлена корреляция в виде обратной пропорциональной зависимости между интенсивностью мер административно-правового характера и уровнем политической экстремистской активности, осуществляемой под прикрытием религиозных идей;
- формирование единых списков запрещенных организаций, осуществляющих экстремистскую деятельность, в том числе политической направленности под прикрытием религиозных идей;
- обеспечение межгосударственного розыска лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении экстремистских преступлений;
- экстрадиция лиц, совершивших преступления, прямо связанных с религиозным и политическим экстремизмом.
Апробация результатов исследования и внедрение его результатов. Основные положения диссертации нашли отражение в выступлениях автора на конференциях Института международного права и экономики имени А.С. Грибоедова «Современное состояние и развитие криминологической науки» (март 2008г.), «Криминологический мониторинг: современное состояние и пути повышения эффективности» (апрель 2009г.).
Материалы диссертационной работы использовались в учебном процессе кафедры криминологии и уголовно-исполнительного права Института международного права и экономики имени А.С. Грибоедова.
Диссертант является автором пяти публикаций общим объемом 3,4 п.л. Одна статья напечатана в периодическом научном издании, рекомендуемом ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации для публикации основных результатов диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук.
Структура и объем диссертации обусловлены целями и задачами, а также содержанием настоящего исследования. Работа включает введение, три главы, семь параграфов, заключение, библиографию. Объем и оформление диссертационного исследования отвечает требованиям, предъявляемым ВАК России.
Нормативные источники противодействия транснациональным преступлениям, связанным с религиозным и политическим экстремизмом
В последние годы мировое сообщество достигло консенсуса в определении первостепенных вызовов и угроз, отнеся к ним наряду с международным терроризмом также и этнические и религиозные конфликты, попытки неконституционного захвата власти, религиозный и политический экстремизм.
По мнению специалистов, наряду с терроризмом, все более с новой силой проявляется политический и религиозный экстремизм, выступающий альтернативой традиционному способу ведения войны.1 Переводя религиозные, национальные и этнические вопросы в политическую плоскость, используя их в качестве инструмента, средства для разжигания конфликтов, экстремизм создает реальную угрозу безопасности российского государства. Современная политическая ситуация показывает, что экстремизм нередко становится орудием и средством борьбы субъектов политической деятельности в процессе достижения ими своих целей. Политическим организациям, движениям и отдельным политическим деятелям оказалось выгодно использовать экстремизм. Многочисленные случаи такого «легкого», безответственного отношения к проявлениям политического экстремизма привели к тому, что в настоящее время экстремизм приобрел широкомасштабный и всеобъемлющий характер, а политические конфликты крайне насильственный характер.
Мировое сообщество не могло оставаться равнодушным к этим процессам и в течение последних лет предприняло ряд серьезных мер юридической защиты от экстремизма, сепаратизма и терроризма - как на уровне национальных законодательств, так и в рамках международно-правовых отношений. Во всех этих документах терроризм и агрессивный сепаратизм рассматриваются как взаимосвязанные явления, создающие угрозу суверенитету, конституционному строю и территориальной целостности. Примечательно, что в этих многосторонних документах ясно и недвусмысленно указывается на связь экстремизма с угрозами территориальной целостности. Практически это означает международно-правовое подтверждение взаимозависимости политической экстремистской, террористической и сепаратистской деятельности.
Существует много аргументов в поддержку международно-правовых оснований для употребления понятий «политический экстремизм», «терроризм» и «сепаратизм» в едином контексте. Но самым важным аргументом является ухудшение обстановки в регионах, где экстремизм и сепаратизм стали основой для терроризма. Такими регионами сегодня являются, прежде всего, центральноазиатские государства СНГ. Изменились только формы и методы «террористической эрозии», этнический сепаратизм дополнился религиозным, локальные этнические конфликты и индивидуальные террористические акты выросли в полномасштабное противостояние и постоянную террористическую деятельность.
Международные террористы умело используют как экономические и социальные проблемы, религиозный фанатизм, сепаратистские настроения, страх и необразованность отдельных слоев населения, так и технологический прогресс. Волна терроризма, политического и религиозного экстремизма на рубеже нового тысячелетия захлестнула уже все мировое сообщество, увеличила количество посягательств на жизнь людей с большими человеческими жертвами, масштабность разрушений административных и жилых объектов, тем самым усилила жестокость и безоглядность террористов при организации и осуществлении террористических актов.
События последних лет свидетельствуют о том, что подавляющее большинство террористических организаций особенно на Ближнем и Среднем Востоке и в Центральной Азии ассоциируются с понятием «религиозный экстремизм». Сегодня религиозный экстремизм стал реальным фактором, негативно влияющим не только на ситуацию в отдельных странах и регионах, но и на мир в целом. Это один из главных источников региональных вооруженных конфликтов и терроризма. Международные религиозно-экстремистские организации пытались дестабилизировать обстановку в Таджикистане, Кыргызстане, Узбекистане и Синьцзяне. Поэтому на данный момент противодействие экстремизму и терроризму, прикрывающемуся религиозной идеологией, является серьезной проблемой.
Не менее значимым аспектом концептуального понимания социально-правовой природы экстремизма является его дефиницирование, попытка вычленить наиболее значимые свойства и объективизирующие характеристики, пригодные для создания политологической, правовой или криминологической описательной модели. По справедливому мнению Е.С. Назаровой, для поликонфессиональной России проблема экстремизма вообще и политического экстремизма, в частности, имеет как внутриполитическое, так и внешнеполитическое значение, поскольку от правильного его понимания и адекватного реагирования во многом зависит не только общественно-политическая ситуация в стране, но и характер отношений со многими государствами мира. Однако, данное направление научного поиска не увенчалось успехом, который мы связывали бы с выработкой такого понятия, которое хотя бы в определенной степени объединяло культурологический, политологический, криминологический и собственно правовой подходы.
Справедливости ради следует заметить, что все исследователи обращаются к этимологии самого термина «экстремизм», происходящего от латинского корня «extremus» (край, конец). В результате это понятие несет значение интенсивности, напряженности, остроты. Под экстремизмом понимается приверженность крайним взглядам и мерам. Противоположными по смыслу будут понятия «умеренность» и «центризм». Таким образом, в самом общем плане экстремизм - это приверженность к крайним взглядам и действиям.
В социальной психологии экстремизм принято разделять на два вида: рациональный и иррациональный, представляющий собой поведенческие акты, логически трудно объяснимые.4 К последней группе относят экстремизм вандального типа, психопатический, спортивный. Рациональный же экстремизм ставит своей целью максимально эффективное преодоление социальных дисфункций с помощью радикальных мер. Зачастую детерминантом национального экстремизма служит бездеятельность исполнительной власти или законодателя, которые не в состоянии решить возникшую социальную проблему легитимным способом. В культурологи общее, рабочее понятие экстремизма - это поступки и идеи, образующие вызывающе-отличный жизненный стиль некоторых групп людей, создающих свои субкультуры, «свои реальности», вступающие в осознанную конфронтацию с общепринятыми взглядами, нормами окружающих. Экстремизм имеет признаки, отличающие его от других форм человеческой агрессивности, - это корпоративность и доктринальность, т. е. экстремизм есть всегда групповое явление и представляет собой прежде всего характерное коллективное представление, имеющее своеобразную внутреннюю структуру.5 Несомненно, экстремизм как способ действия в культурологическом и психологическом плане предполагает осознанную, целенаправленную волевую деятельность индивида или группы индивидов, имеющую глубокую мотивационную окраску. Однако, для понимания социально-правовой природы экстремизма этого явно недостаточно, поэтому исследователи, базируясь на понимании экстремизма как «крайней» формы социально значимого действия, все же обращаются и к другим его свойствам.
Уголовно-правовое противодействие преступлениям, связанным с осуществлением экстремистской деятельности
Борьба с экстремизмом базируется на обязательной криминализации в национальном законодательстве ряда преступлений экстремистской направленности.
Действующий Уголовный кодекс Российской Федерации содержит ряд составов, прямо предусматривающих ответственность за совершение преступлений, связанных с экстремизмом. К их числу следует отнести:
- ст.280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности»;
- ст.282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»;
- ст.282-1 УК РФ «Организация экстремистского сообщества»;
- ст.282-2 УК РФ «Организация деятельности экстремистской организации».
Все они включены в главу 29 Уголовного кодекса «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства», что автоматически указывает на позицию законодателя относительно содержания объекта данных посягательств.
Под преступлениями, связанными с экстремистской деятельностью, С.Н. Фридинский понимает виновные общественно опасные деяния, посягающие на конституционные права и свободы человека и гражданина, общественную безопасность и общественный порядок, общественную нравственность, основы конституционного строя и безопасность государства, совершенные по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, обязательным признаком которых является наличие действий экстремистского характера.
Авторская классификация преступлений, связанных с экстремистской деятельностью, выглядит следующим образом: преступления, связанные с осуществлением экстремистской деятельности, конструктивным признаком которых является наличие в деянии признаков именно экстремизма, а не его составляющих и сопутствующих ему явлений; преступления, связанные с осуществлением экстремистской деятельности, в которых экстремизм не является конструктивным признаком состава преступления, но каждое из которых является проявлением экстремизма по определению Федерального закона РФ «О противодействии экстремистской деятельности»; преступления экстремистской направленности; преступления, связанные с осуществлением экстремистской деятельности, различающиеся по объекту посягательства.
Альтернативную классификацию предлагает Б.А. Мыльников:
- преступления, в которых экстремизм проявляется в наиболее концентрированном виде (ст. ст. 280, 282, 282.1, 282.2 УК РФ);
- преступления, посредством совершения которых осуществляется или может осуществляться экстремистская деятельность (указанные в ст. 282.1 УК РФ и др.);
- преступления террористического характера (ст. ст. 205, 205.1 УК РФ);
- преступления, которые сопутствуют осуществлению экстремистской деятельности и направлены на облегчение совершения других преступлений (ст. ст. 208, 211, 222, 327 УК РФ и др.);
- преступления, в которых мотив национальной, расовой, религиозной ненависти и вражды предусмотрен в качестве квалифицирующего признака (ст. ст. 105 ч. 2 п. «л», 111 ч. 2 п. «е», 112 ч. 2 п. «е», 117 ч.2 п. «з» УК РФ);
- преступления, в которых идеология экстремизма выступает в качестве субъективных причин и условий их совершения (преступления, совершенные во время обрядов религиозных сект или в виду приверженности к предрассудкам);
- преступления, которые могут быть представлены в качестве последствий экстремизма (преступления, совершенные беженцами, оставшимися без работы или жилья).2
Заметим, что представленные в литературе классификации преступлений экстремистской направленности связаны с содержанием признаков объективной стороны составов соответствующих преступлений, закрепленных в уголовном законе. На наш взгляд, возможна и такая классификация, которая основывалась бы на содержании мотивов и целеполагании экстремистской деятельности. В данном случае следует говорить об экстремизме национальном, религиозном, политическом.
Специалисты обоснованно отмечают, что активизация правоприменительной практики по делам о преступлениях, связанных с экстремизмом, имеет серьезный практический запрос «снизу».22 И здесь следует обратить внимание на позицию граждан Северо-Кавказских республик Российской Федерации в связи с событиями в Нальчике 2005г. Вот что пишет в этой связи А. Казиханов - главный редактор газеты «Северный Кавказ»: «...В те дни, когда дождь еще не смыл кровь на улицах Нальчика, в селениях Зольского района прошли народные сходы, на которых попытались возродить атмосферу древней хасы. Цитируем заявление (возмущенное!) центра «Мемориал», составленное с подачи покойной ныне журналистки А. Политковской. «Повестка дня всех собраний одинакова: «Осуждение террористических актов в г. Нальчике 13 октября 2005 года». Решения - чрезвычайно схожи. В каждом из решений речь идет о депортации:
«...- выселять из республики посемейно всех, кто имеет отношение к ваххабизму (село Этоко);
- после завершения оперативно-следственных мероприятий выселить всех членов экстремистского, ваххабитского движения и их семей, проживающих в поселке Залукокоаже;
- просить президента и правительство республики о выселении приверженцев ваххабизма с семьями из поселка (собрание работников Зольского почтамта);
- установить режим работы поселковой мечети один раз в неделю для совершения пятничной молитвы на один час. Запретить все проявления ваххабитского толка: ношение чуждой нам одежды, бороды, отправление ваххабитских обрядов (поселок Залукокоаже)».
Логично предположить, что ради своего спасения народ обратился к забытой традиции предков: семья преступника должна была покинуть родные места, чтобы не усугублять зло и обезопасить себя (и общество!) от кровной мести. И другой народный закон можно было вспомнить: тела преступников хоронить за оградой кладбища, что покрывало позором весь род.
Однако же, в условиях современного государства, располагающего системой права и правосудия, обязанность реагировать самым жестким образом на проявления экстремизма, тем более экстремизма политического, должно брать на себя государство. Учитывая, разумеется, явно сформировавшийся запрос «снизу».
Такой социальный запрос, действительно, существует. Однако, на наш взгляд более интенсивная практика реализации соответствующих норм УК РФ связана также с упорядочением самого правового поля в данной области, накоплением и апробированием опыта следственных и судебных действий по делам данной категории. Сегодня едва ли можно согласиться с мнением А.Б. Мыльникова о том, что блок уголовно-правовых норм, посредством которых осуществляется уголовно-правовое противодействие распространению экстремизма, в правоприменительной практике не характеризуется высоким уровнем эффективности.24
Статистический анализ показывает, что если в 2004г. судами Российской Федерации вынесено 9 приговоров, учитывавших мотив ненависти в насильственных преступлениях (при различной уголовно-правовой оценке последних). В 2005г. таких приговоров было уже 17, а в 2006г. - уже 33. И то обстоятельство, что в течение 2007г. суды вынесли 24 обвинительных приговора, учитывавших мотив ненависти в насильственных преступлениях, на наш взгляд, указывает как раз на то, что меры уголовно-правового характера дали искомый результат, обеспечили некоторое снижение волны криминального насилия с экстремистской мотивационной подоплекой.
Состояние и криминологический прогноз преступности экстремистского характера в государствах-участниках СНГ
К основным источникам террористической опасности принято относить террористическую деятельность, экстремизм и сепаратизм; террористические и экстремистские организации; общественную опасность личности, основным критерием которой является совершение ею преступлений террористического характера или террористической акции; официальные и самопровозглашенные органы управления и должностные лица, опасность которых может состоять как в прямой или опосредованной помощи террористической деятельности, так и в принятии ошибочных решений или проведении в целом неверной политики; регионально-локальные, а в ряде случаев глобальные конфликтные отношения, в числе которых наиболее распространены конфликты между центром и отдельными регионами, религиозные и национальные (этнические) конфликты.45 При определенной вариабельности такого рода оценок, неизбежно встает вопрос о связи религиозного и политического экстремизма с терроризмом. Это является, на наш взгляд, серьезной криминологической проблемой.
Терроризм является наиболее опасной формой проявления экстремизма, но наряду с ним увеличивается количество иных преступлений экстремистской направленности, в основе которых лежит интолерантность. Расширяется число групп и объединений, преследующих экстремистские цели, основанные на ксенофобии (скинхеды, шарпы, фанаты и др.). Возникла угроза сращивания экстремистских движений с финансовыми, коммерческими и криминальными структурами. Зарегистрированы случаи проникновения экстремистски настроенных лиц в органы государственной власти.4 Мы полностью согласны с мнением Г.Д.Белявского о том, что терроризм - это одно из проявлений экстремизма, наиболее радикальное по своему характеру и направленности.47 Более того, становится очевидным, что современный экстремизм встроен в уголовную и политическую преступность.
О возможности такой постановки вопроса свидетельствуют статистические сведения о числе пострадавших в результате расистских и неонацистских нападений. Во всех случаях речь идет о том, что механизм преступления с объективной стороны связан с посягательством на жизнь и здоровье, сохраняя совершенно специфичную мотивацию, не связанную с личным отношением преступника к жертве.
Приведенные сведения подтверждают соображения о том, что центрами агрессивного экстремизма в России стабильно являются города Москва и Санкт-Петербург, а также о том, что уровень экстремистского насилия не снижается. Однако, с криминологической точки зрения не менее важно, что религиозный насильственный экстремизм тесно смыкается с экстремизмом национально-этническим.
Приведенная статистика убедительно показывает, что внимание преступников переключилось с представителей уроженцев Ближнего Востока и Африки на выходцев из Северо-Кавказских республик России и государств Центральной Азии. Это обстоятельство само по себе имеет выраженные политические последствия - граждане из центральноазиатских государств СНГ, по наблюдениям автора, очень настороженно и с большим предубеждением стали относиться к возможности интеграции в российское общество.
С другой стороны, социальная напряженность современного российского общества во многом обусловлена проявлениями религиозного экстремизма, связанного с агрессивными формами исламского фундаментализма. Очаг данного типа экстремизма постоянно расширяется и уже не ограничивается территориальными границами Чеченской Республики. Религиозный экстремизм получает свое распространение практически во всех республиках Российской Федерации, в которых титульная нация исповедует ислам. При этом в каждой республике рассматриваемый экстремизм приобретает свою специфику и идентификационные признаки, а экстремизм, исходящий из Чечни, выполняет лишь функцию катализатора для дальнейшего распространения указанного негативного явления. Возникает социальная ситуация «двойного счета», когда взаимные обоснованные претензии накапливаются у представителей и мусульманской, и христианской культуры. С этой точки зрения религиозный экстремизм и его современное состояние в России в определенной степени отражает эскалацию такой социальной враждебности.
Однако, на состояние экстремистской активности религиозного и политического толка оказывают мощное давление не только факторы культурологического происхождения. Гораздо более «продуктивными» оказываются действия по целенаправленной дестабилизации целых государств и регионов с целью переформатирования политического режима, перехвата власти.
Анализ показывает, что деятельность религиозно и политически мотивированных экстремистских групп носит устойчивый, организованный, транснациональный характер, а содержание конкретных действий подпадает под действие норм уголовного закона. Это обстоятельство определенно позволяет диагностировать религиозный и политический экстремизм как частный случай организованной транснациональной преступности.
Например, на территории Республики Казахстан в последние годы заметно активизировали свою деятельность через специально присланных эмиссаров международные террористические организации. Судя по всему, Казахстан рассматривается данными организациями в основном как своеобразная база для осуществления конспиративной работы по подготовке подрывных действий в отношении соседних с республикой государств, прежде всего Узбекистан. Указанная деятельность включает в себя вербовку и подготовку боевиков из числа казахстанских граждан. Кроме того, на территории Казахстана пытаются найти временное или постоянное убежище представители различных организаций.
Так, например, по заявлению, сделанному 18 августа 2005 года, бывшего тогда председателя КНБ Нартая Дутбаева, органы национальной безопасности располагают информацией о том, что экстремистски настроенные группы вынашивают планы о проведении терактов на объектах морской инфраструктуры и нефтегазового комплекса Казахстана. В качестве одной из превентивных мер в отношении этой угрозы стало проведение в Актау антитеррористических учений «Каспий-Антитерор-2005».
В апреле 2006 года органами КНБ совместно со спецслужбами некоторых зарубежных государств была осуществлена операция по пресечению деятельности организованной группы в составе 10 человек, созданной для совершения преступлений террористического характера. Все задержанные являются гражданами Казахстана. У них были обнаружены и изъяты схемы изготовления и детали самодельных взрывных устройств, планы объектов подрыва, огнестрельное оружие, боеприпасы, литература, аудио- и видеоматериалы с пропагандой экстремизма под религиозными лозунгами. Данная группа была связана с международной террористической организации «Исламская партия Туркестана» и действовала на территории Казахстана с середины 2005 года. Некоторые из ее членов прошли подготовку в лагерях боевиков в Пакистане. Основными целями для возможных терактов и диверсий ими были выбраны здания органов КНБ, МВД и финансовой полиции. В качестве долгосрочного приоритета группе ставилась задача распространения радикальной религиозной идеологии.
Обращает на себя внимание, что данной группе также было поручено изучать общую социально-политическую обстановку в республике, включая состояние межнациональных отношений и деятельность оппозиционных политических партий, а также отслеживать взаимоотношения Казахстана с сопредельными государствами. Это обстоятельство дает основания полагать, что данная экстремистская группировка планировала использовать в своей деятельности определенную внутри- и внешнеполитическую обстановку. Наконец, она занималась выявлением мест производства и хранения оружия и маршрутов безопасного передвижения.
В декабре 2006 года в городе Степногорске Акмолинской области органами КНБ была ликвидирована группировка «Степногорский джамаат» в количестве 10 человек. У задержанных были изъяты огнестрельное оружие, боеприпасы, самодельные взрывные устройства, печатная продукция экстремистского характера. Основными целями данной группы было осуществление подрывных акций в отношении административных зданий города, а также совершение нападений на инкассаторов для овладения финансовыми ресурсами.
Опыт международного сотрудничества государств-участников СНГ по предупреждению транснациональных преступлений, связанных с религиозным и политическим экстремизмом
Совершенствование атитеррористической и антиэкстремистской деятельности спецслужб и других государственных органов.
В Казахстане с 2003 года функционирует Антитеррористический центр Комитета национальной безопасности, который является постоянно действующим межведомственным органом, предназначенным для координации деятельности государственных органов республики в сфере противодействия терроризму и иным проявлениям экстремизма.
В 2005 году АТЦ реализовал ряд мероприятий, предусмотренных Государственной программой борьбы с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом. В их числе материально-техническое обеспечение антитеррористической деятельности государственных органов, проведение совместных учений, научно-практических конференций. В частности, в 6 областях республики были проведены межведомственные антитеррористические учения. Реализованы меры по созданию единого общегосударственного механизма реагирования на террористические угрозы. Серьезное внимание уделялось информационно-пропагандистскому освещению антитеррористических мероприятий. Был издан первый номер Информационного бюллетеня АТЦ, сборники научных конференций. Увеличилось количество публикаций по антитеррористической тематике в СМИ.
В июне того же года АТЦ КНБ РК выступил с инициативой осуществления начальной антитеррористической подготовки населения Казахстана. Она предполагает выработку и реализацию единой государственной политики в области профилактики и предупреждения терроризма, активного информационно-пропагандистского воздействия на все слои населения.
В 2006 году под эгидой АТЦ прошло несколько межведомственных оперативно-тактических учений. Это, в частности, учения «Павлодар-2006» (Павлодарская область, май 2006 г.) и «Дабыл» (Карагандинская область, сентябрь 2006 г.). В ходе первого из этих учений были отработаны практические меры по обнаружению и обезвреживанию взрывного устройства в зале ожидания железнодорожного вокзала, а также ликвидация последствий условного взрыва в одном из вагонов пассажирского поезда. Основной задачей учения «Дабыл» являлась практическая отработка вопросов взаимодействия и управления силами и средствами задействованных силовых органов при освобождении заложников, находящихся в воздушном судне.
Нельзя также не отметить работу, связанную с личным составом соответствующих структур. Так, в декабре 2006 года по результатам аттестации личного состава специального подразделения КНБ «Арыстан» было уволено более 20 его сотрудников. Судя по всему, эти меры являются следствием доказанной причастности 6 бывших сотрудников «Арыстана» в похищении и убийстве Алтынбека Сарсенбаева.
Помимо КНБ соответствующую работу в Казахстане в рассматриваемый период осуществляли и другие государственные органы. Так, например, в июне 2006 года председатель Комитета уголовно-исполнительной системы Минюста РК Ергалы Сагалбаев выступил с инициативой создания при данном ведомстве центра подготовки специалистов по борьбе с религиозным экстремизмом в пенитенциарной системе. По его мнению, это необходимо для противодействия проявлениям экстремизма и их нейтрализации в местах лишения свободы. Актуальность данного предложения обусловлена тем, что на данный период на оперативно-профилактическом учете в системе КУИС состоит 58 человек, осужденных или находящихся под следствием за преступления, связанные с терроризмом и экстремизмом.
В Кыргызстане председатель Службы национальной безопасности Бусурманкул Табалдиев обратился 5 сентября 2006 года с просьбой к депутатам Жогорку Кенеша относительно выделения бюджетных средств, необходимых для увеличение штата спецподразделения СНБ «Альфа» на 100 человек. До этого обращения в состав данного подразделения входило 102 сотрудника. Табалдиев также обсудил с парламентариями вопросы создания на базе отдела по борьбе с терроризмом СНБ и спецподразделения «Альфа» Антитеррористического центра. Ряд депутатов предложили создать 3 оперативные группы АТЦ, базирующиеся в Бишкеке, Баткене и Оше.
Одним из важных направлений антитеррористической и атиэкстремистскои деятельности рассматриваемых центрально-азиатских республик в 2005-2006 гг. стало расширение и активизация международного сотрудничества, осуществляемого на двух- и многосторонней основе. В последнем случае важную роль играет участие данных стран в работе соответствующих структур СНГ, ОДКБ и ШОС.
Для Казахстана одним из важных событий в этом плане стало проведение 26 января 2005 года в Алматы очередного, четвертого, специального совещания Контртеррористического комитета Совета безопасности ООН. В нем приняли участи более 160 человек, представляющие 46 международных организаций и 50 стран-членов ООН. На повестку дня данного заседания комитета были вынесены вопросы борьбы с финансированием терроризма, международных инструментов в области борьбы с терроризмом, многосторонних и двусторонних соглашений и договоренностей, а также обеспечения безопасности воздушных и морских портов.
В ходе проведения данного мероприятия руководителем Антитеррористического центра было сделано сообщение о том, что ОДКБ и ШОС сформировали единый список террористических организаций. В связи с этим он предложил составить аналогичный список и в рамках КТК СБ ООН, а также организовать обмен информацией о лидерах террористических организаций и групп, источниках их финансирования и целях деятельности, обмен материалами соответствующих уголовных и судебными материалами.
20 мая того же года в Астане было проведено очередное заседание Совета руководителей органов безопасности и специальных служб государств-участников СНГ. По результатам данного мероприятия его участники подписали Протокол о создании объединенного дактилоскопического банка данных на лиц, совершивших преступление террористического характера. Были также приняты решения об обмене информацией и о сотрудничестве антитеррористического центра СНГ с Советом безопасности ООН.
В июне 2006 года руководитель Исполкома Региональной антитеррористической структуры (РАТС) ШОС Вячеслав Касымов сообщил о том, что за период, прошедший с начала 2005 года, на территории государств-членов ШОС было предупреждено более 260 терактов, выявлены или уничтожены десятки крупных руководителей террористических формирований. По его оценкам, уровень взаимодействия спецслужб стран-участниц организации достаточный, чтобы обеспечить стабильность во всем регионе, на который распространяется мандат ШОС.
Серьезным этапом в развитии указанной организации стал саммит глав государств-участников, прошедший 5 июля 2005 года в Астане. По его итогам были приняты такие важные документы, как Концепция сотрудничества государств-членов ШОС в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, Положение о постоянных представителях данных стран при РАТС, утвержден доклад РАТС о ее деятельности в 2004 году.
Самым же заметным документом саммита стала Декларация глав государств - членов ШОС. В частности, они приняли обязательство пресекать на своих территориях попытки подготовки и осуществления актов терроризма, в том числе направленных против интересов других государств, не предоставлять убежища лицам, обвиняемым или подозреваемым в совершении террористической, сепаратистской и экстремистской деятельности и выдавать таких лиц при наличии соответствующих обращений со стороны другого государства-члена ШОС.
