Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Умышленная вина как единство интеллектуальных, волевых и эмоциональных моментов
1. Понятие умышленной вины и ее сущность 11
2. Общая характеристика признаков, образующих содержание умышленной вины 24
3. Интеллектуальные моменты умышленной вины в системе ее признаков 61
Глава II. Сущность, виды и содержание интеллектуальных моментов умысла
1. Сознание характера и степени общественной опасности совершаемых действий (бездействия) 71
2. Сознание противоправности и его значение для умышленной вины 118
3. Предвидение общественно опасных последствий при умысле 148
Глава III. Соотношение интеллектуальных моментов умысла с иными (смежными) интеллектуальными моментами умышленного психического отношения .
1. Соотношение сознания общественной опасности и предвидения возможности наступления общественно опасных последствий с целью преступления 166
2. Соотношение сознания общественной опасности и предвидения возможности наступления общественно опасных последствий со смыслообразующей функцией мотива 175
Заключение 183
Библиографический список 191
- Понятие умышленной вины и ее сущность
- Общая характеристика признаков, образующих содержание умышленной вины
- Сознание характера и степени общественной опасности совершаемых действий (бездействия)
- Соотношение сознания общественной опасности и предвидения возможности наступления общественно опасных последствий с целью преступления
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Юристы многих поколений посвящали свои исследования умышленной форме вины. Современное понимание вины, ее форм и видов в той или иной мере отражает и эволюцию представлений об этом явлении. Общеизвестно, что основу психического отношения, образующего вину, составляет сочетание интеллектуальных, волевых и эмоциональных процессов. Интеллектуальные моменты определяют пределы вины и соответственно пределы тех требований, которые государство может предъявить лицу, совершившему преступление.
Сложность изучения интеллектуальных моментов умысла обусловлена тем, что эти понятия имеют не только уголовно-правовое, но и психологическое содержание. Как категории субъективной реальности они непосредственно не наблюдаемы, именно этим объясняется теоретическая и практическая трудность исследования и установления субъективной составляющей преступления.
Актуальность изучения умышленных интеллектуальных процессов обусловлена тем, что абсолютное большинство преступлений, предусмотренных действующим уголовным законодательством, могут совершаться только с умыслом. Процесс субъективного вменения напрямую зависит от степени охвата сознанием лица, совершившего преступление, признаков состава преступления. Степень осознанности влияет на индивидуализацию наказания. Признание деяния умышленным влечет множество правовых последствий: отмена условного осуждения, условно досрочного освобождения, установление рецидива, вид исправительного учреждения, отграничение смежных составов преступлений, определение категории преступления и другие.
Несмотря на огромную важность, очень многие проблемы, касающиеся интеллектуального содержания умысла, не находят однозначного разрешения. Не уделяется достаточного внимания в науке уголовного права вопросу о предметном содержании умысла, генезису умышленного психического отношения, соотношению интеллектуальных моментов между собой и другими признаками
4 субъективной стороны преступления. Давно назрел вопрос о расширении объема умысла за счет включения в него признака противоправности и др.
На диссертационном уровне интеллектуальный элемент умысла рассматривался только однажды в работе Д.П. Потапова1. Однако эта работа была выполнена на базе советского уголовного законодательства, в связи с чем некоторые актуальные в данный момент вопросы в этой работе исследованы недостаточно.
Различные аспекты умысла освещались в работах ученых России дооктябрьского периода: А. Киселев, Н.С. Таганцев, Г.С. Фельдштейн. Наука уголовного права по проблемам вины особенно динамично развивалась в советский период. Различные вопросы, касающиеся вины, стали предметом пристального изучения таких ученых как Б.С. Волков, М.С. Гринберг, П.С. Дагель, Ю.А. Демидов, Г.А. Злобин, Д.П. Котов, Г.А. Кригер, В.Г. Макашвили, Б.С. Никифоров, К.Ф. Тихонов, Б.С. Утевский и др. В современной доктрине уголовного права продолжают исследования в области вины СВ. Векленко, Н.Г. Иванов, Н.Ф. Кузнецова, В.Е. Квашис, В.Н. Кудрявцев, В.В. Лунеев, Г.В. Назаренко, В.А. Нерсесян, А.И. Рарог, Г.А. Скляров, А.Н. Шабунина, В.А. Якушин и др.
Постоянное и пристальное внимание ученых и практиков к этой проблематике вовсе не означает, что проблемы умысла полностью исчерпаны. Напротив, мы являемся свидетелями наличия сложных и до конца не исследованных проблем вины и связанных с ней институтов.
Объектом исследования является: умысел как одна из форм вины; интеллектуальные моменты умышленной формы вины; волевые и эмоциональные процессы и их связь с интеллектуальными моментами умысла; смежные интеллектуальные моменты умышленного психического отношения (цель преступления и смыслообразующая функция мотива).
1 Потапов Д.П. Содержание интеллектуального момента умышленной вины. Дисс. на соиск. уч. ст. к.ю.н. Волгоград, 1992
5 Предметом исследования выступают нормы уголовного, административного законодательства, регламентирующего умышленную форму вины, а также иные нормы уголовного, уголовно-процессуального, гражданского и административного законодательства.
Цели и задачи исследования. Основной целью диссертации является комплексное изучение интеллектуального содержания умышленной формы вины.
Для достижения указанной цели диссертантом поставлены следующие задачи:
раскрыть понятие и сущность умышленной формы вины;
дать общую характеристику признаков, образующих умышленную форму вины;
показать соотношение интеллектуальных волевых и эмоциональных моментов;
раскрыть понятие сознания общественной опасности и уголовной противоправности, выявить их связь и различие, а также значение для уголовного права;
изучить предметное содержание умысла, в том числе специфику интеллектуального момента умысла в соучастии и при неоконченном преступлении;
рассмотреть проблему существования в уголовном праве презумпции пра-вознакомства и закрепления в уголовном законодательстве нормы об ошибке в праве;
- охарактеризовать предвидение возможности наступления общественно
опасных последствий;
выявить соотношение интеллектуальных моментов умысла со смежными интеллектуальными процессами;
внести предложения по совершенствованию законодательной регламентации умышленной формы вины.
Методологическая основа исследования. В процессе диссертационного исследования использовались общие и специальные методы познания: диалек-
тическии, системный, сравнительно-правовой, исторический, логический и другие.
Нормативную базу диссертации составили: Конституция Российской Федерации, уголовное, уголовно-процессуальное, административное, гражданское законодательство России, а также уголовное законодательство некоторых зарубежных стран: Азербайджана, Армении, Белоруссии, Казахстана, Латвии, Польши, Украины, Франции, ФРГ, Эстонии, Руководящие Постановления Пленумов Верховного Суда СССР, РСФСР и РФ.
Теоретической основой диссертационного исследования послужили труды отечественных юристов дореволюционной, советской России, а также современные работы, посвященные вине. В диссертации использованы работы по философии и психологии и других областей знания.
Эмпирическую базу диссертации составили материалы опубликованной судебной практики по уголовным делам Верховного суда СССР, Верховного суда РСФСР, Верховного суда РФ. На основе изучения 85 приговоров обобщена судебная практика по делам о преступлениях, предусмотренных ч.2 ст. 105, ч.З ст. 131 и ст. 132, ст. 317, ст. 318 УК РФ, в части установления судом признаков субъективной стороны преступления.
Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней предпринята попытка всестороннего, системного анализа интеллектуального содержания умышленной формы вины. Интеллектуальные процессы рассматриваются не изолированно, а в системной связи с волевыми и эмоциональными процессами, а также смежными интеллектуальными моментами, образующими основу умышленной формы вины. Признаки умысла анализируются комплексно с позиции права, психологии и философии.
В работе отражена и обоснована авторская позиция относительно ряда положений, которые являются спорными или не получившими достаточное освещение в юридической литературе. К новым результатом можно отнести предлагаемое автором общее определение умысла, уточнение признаков отдельных видов умысла, определение юридического статуса презумпции право-
7 знакомства, выявление связи между смыслообразующей функцией мотива и интеллектуальными процессами. Научная новизна диссертации также связана с содержанием предложений по совершенствованию уголовно правовой регламентации умысла и других положений УК РФ.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту: 1. В диссертации предложено общее понятие умысла, которое необходимо закрепить законодательно в ч.1 ст.25 УК РФ: «Умысел - это осознание лицом характера и степени общественной опасности и уголовной противоправности своего деяния, определяющее положительно-волевое и эмоциональное отношение к нему». Умысел, как юридико-психологическая категория, имеет двуединую сущность. Социально-правовая сущность умысла заключена в сознании характера и степени общественной опасности, которое определяет личностно позитивное отношение к деянию и последствию. Психологическую сущность вины составляет единство отражательных и отношенческих аспектов психики.
2. Интеллектуальные моменты вины выражают действительное, наличное, актуальное сознание фактической и социальной значимости совершаемых действий, потенция сознания не может рассматриваться как форма его проявления. Возможность сознания фактического характера и общественной опасности совершаемых действий относится не к вине, а к вменяемости. Указанные особенности, присущие интеллектуальным моментам умысла, позволяют решить проблему толкования термина «заведомость».
Импульсивные преступления, в том числе аффективные, являются разновидностью волевых действий. Психологической основой их совершения служит простой волевой акт.
3. Необходима корректировка волевого элемента косвенного умысла, поскольку в действующей редакции ч.З ст.25 УК РФ сложно провести разграничение между косвенным умыслом и легкомыслием. Кроме того, в определении умысла следует указать особенность отношения к последствию в косвенном умысле как побочному результату действий лица. Это позволит избежать необоснованного признания косвенного умысла в случаях, когда последствия вы-
8 ступало как средство или способ достижения нужного результата и сделает закон более понятным. Определение косвенного умысла следует изложить в следующей редакции: «Преступление признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало характер и степень общественной опасности и уголовной противоправности своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления побочных общественно опасных последствий и позволило их наступлению».
4. Неотъемлемым компонентом умышленного психического отношения
выступают эмоции. Уголовно-правовое значение эмоций обуславливается сте
пенью их влияния на объем и глубину сознания фактической стороны и соци
альной значимости совершаемых действий.
Аффектированный умысел влечет снижение наказания, только если он вызван противоправным поведением потерпевшего.
5. Сознание общественной опасности отражает не субъективное мнение
преступника о социальном качестве совершаемого им деяния, а представляет
собой сознание лицом, совершающим преступление негативного, отрицатель
ного, упречного отношения к его деянию, со стороны других людей, общества
и государства.
На наш взгляд необходимо уточнить законодательную формулировку видов умысла указанием на сознание характера и степени общественной опасности, что позволит более четко очертить пределы интеллектуального содержания умысла.
6. Презумпция правознакомства является фактической, поэтому ссылка на нее не влечет юридически значимых последствий. Сознанием лица, совершающего преступление, должна охватываться уголовная противоправность своих действий. Ошибка в сознании общественной опасности и уголовной противоправности является разновидностью случайного причинения вреда. Предлагается ввести ч.З ст.28 УК РФ и изложить ее следующим образом: «Деяние признается совершенным невиновно, если лицо добросовестно заблуждалось в общественной опасности и противоправности своих действий (бездействия).
9 Добросовестным признается такое заблуждение, при котором лицо по обстоятельствам совершенного деяния не могло осознавать общественную опасность и противоправность своих действий (бездействия)».
Законодательное определение умысла ориентировано на преступления с материальным составом, несмотря на то, что значительная часть преступлений предусмотренных в особенной части УК РФ, имеют формальный состав. В связи с этим предлагается новая редакция ч.2 ст.25 УК РФ: «Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало характер и степень общественной опасности и уголовной противоправности своих действий (бездействия) и желало их совершения, а в случае если деяние по настоящему Кодексу признается доведенным до конца с наступлением определенных последствий также предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления».
В основу деления умысла на определенный и неопределенный следует положить качественно-количественный критерий. Качественный критерий определяется сознанием характера общественной опасности совершаемых действий, а количественный - глубиной, степенью предвидения последствий. Предложены дифференцированные правила квалификации при альтернативном умысле.
Существует тесная связь между целью преступления и интеллектуальным содержанием умысла. Цель определяет характер действий и пределы предвидения. Но, несмотря на тесную связь цели и интеллектуальных моментов умысла, она является самостоятельным признаком субъективной стороны преступления. Цель выполняет специфические функции в регуляции преступного поведения, позволяющие отграничить ее от сознания общественной опасности действий и предвидения возможности наступления общественно опасных последствий.
10. В основе интеллектуальных моментов умышленной вины лежит
смыслообразующая функция мотива. Сама по себе смыслообразующая функция
мотива в содержание умысла, не входит, в ней отражается личностная значи-
10 мость предмета, способного удовлетворить потребность, но через отражение этого предмета строится отношение к обществу, природе, самому себе, к правовым, моральным нормам, то есть интеллектуальные моменты умысла.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что положения работы могут быть использованы для продолжения дальнейших исследований в области изучения интеллектуального содержания умысла, а также для подготовки курсов лекций по уголовному праву и криминологии.
Практическая ценность диссертационного исследования состоит в том, что сформулированные выводы и предложения могут быть использованы в законотворческой и правоприменительной практике.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации отражены автором в 7-й публикациях (общим объемом около 2,5 п.л.); использованы в докладах и выступлениях на ежегодной международной научной конференции в ОАНО «Волжский университет им. В.Н. Татищева» (2005г., 2006г.); на научной конференции аспирантов и молодых ученых Ульяновского Государственного Университета (2005г.); при чтении лекций и проведении семинарских занятий по Общей и Особенной части уголовного права, криминологии; при осуществлении научного руководства студенческих курсовых и дипломных работ.
Структура работы определяется целями и задачами исследования и включает в себя введение, три главы, объединяющие семь параграфов, заключение и список библиографических источников. Объем и оформление диссертационного исследования отвечают требованиям, предъявляемым ВАК Минобразования и науки России.
Понятие умышленной вины и ее сущность
Действующее уголовное законодательство понятие умысла не дает. В ст. 25 УК РФ указываются и раскрываются его виды. В законе сказано:
«1. Преступлением, совершенным умышленно, признается деяние, совершенное с прямым или косвенным умыслом.
2. Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления.
3. Преступление признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично».
Именно потому, что закон не дает понятие умысла, в самом названии статьи 25 УК РФ использован оборот «преступление, совершенное умышленно», а не «понятие умысла», что было бы логично, если бы названная норма содержала дефиницию умысла, подобно тому, как это сделано применительно к понятию преступления ст. 14 УК РФ («Понятие преступления»).
Этот подход, то есть характеристика умысла через его виды, имел место, как в дореволюционном, так и в советском уголовном законодательстве. Справедливости ради следует отметить, что единственное определение умысла (без указания на его виды) содержалось в Уставе Благочиния: «Умышленное преступление определяется по произвольному намерению и решительному со сто роны преступника стремлению к нарушению Закона»1. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845г. (в редакции 1885г. положения, относящиеся к вине, не изменились) преступления и проступки разделяло на умышленные и неумышленные (ст. 3) и согласно ст.4 различало 2 степени умышленных преступлений и проступков: «первое - когда противозаконное деяние учинено вследствие не внезапного, а заранее обдуманного намерения или умысла; вторая - когда оно было учинено хотя и с намерением, но по внезапному побуждению, без предумышления»2. Не давали определения умысла и уголовные законы большинства государств Европы3.
Уголовное Уложение 1903 года отказалось от деления умысла на заранее обдуманный и внезапный и ввело его разделение на прямой и непрямой: «преступное деяние почитается умышленным не только когда виновный желал его учинення, но также когда он сознательно допускал наступление последствий, обусловливающего преступность сего деяния (ст.48)»4. В первых советских уголовных кодексах по существу воспроизводились формулировки Уголовного Уложения 1903 г., однако в них содержалось важное уточнение применительно к интеллектуальному элементу - включение указания на предвидение общественно опасного характера последствий своих действий (ст. 10 УК РСФСР 1926 г)5. УК РСФСР 1960 г. также давал только понятие прямого и косвенного умысла (ст. 8 Совершение преступления умышленно)
Аналогичные нынешнему УК положения об умысле содержатся, например, в ст.20 УК Республики Казахстан,1 в ст.25 УК Азербайджанской Республики2, в ст.24 УК Украины , в ст.9 УК Польши и в ст.9 УК Латвийской Республики .
Уголовные законы ряда стран Западной Европы, ограничиваются лишь указанием на отсутствие преступления или проступка без умысла их совершить6. Очень лаконичная дефиниция содержится в УК Швейцарии, согласно ч. 2 ст. 18, умысел налицо лишь тогда, когда виновный «совершает деяние сознательно и намеренно»7. Не регламентирован законодательно институт вины в УК ФРГ, в литературе это объясняется спорностью проблемы и отсутствием общепризнанной дефиниции
Следует отметить, что учение о вине насчитывает не одно тысячелетие и своими корнями восходит к римскому понятию - dolus (злой умысел). Это же касается и определения умысла. Так, например, римский юрист Лабеон определял злой умысел как «лукавство, обман, хитрость, совершенные для того, чтобы обойти, обмануть, опутать другого»9. Термин «злой умысел» часто встречается в текстах Дигест и Институций. Тем не менее, основы современной концепции вины, в том числе и умышленной вины, довольно ясно формулируются только в 17 в. представителями доктрины естественного права. Кстати, именно в это время С. Пуфендорф ввел в науку уголовного права термин «вменение» (лат. imputation) для обозначения юридического отнесения преступления на счет преступника
Общая характеристика признаков, образующих содержание умышленной вины
Содержание умышленной формы вины образуют важнейшие психические процессы: сознание, воля и эмоции. Из них решающее значение придается интеллектуальным и волевым процессам. Уголовно-правовое значение эмоционального состояния зависит от того, в какой степени оно оказывает влияние на течение интеллектуально-волевых процессов.
Сознание и волю, в качестве признаков умысла уже, рассматривали известные дореволюционные российские криминалисты. Г. Солнцев составными элементами злоумышления называл с одной стороны, «злобное предположение», а с другой, «направление воли преступника к произведению какого либо деяния, уголовным законам противного»1. С. Будзинский существенными условиями внутренней стороны деяния считал волю и сознание2.
Психический процесс может быть рассмотрен с познавательной, волевой и эмоциональной стороны. Основу познавательного отношения образует созна ниє (интеллектуальные процессы). Интеллектуальный элемент умысла включает сознание характера и степени общественной опасности и уголовной противоправности совершенного действия (бездействия), а также предвидение возможности наступления общественно опасных последствий (при наличии преступных последствий как признака объективной стороны состава преступления).
Интеллектуальные моменты предопределяют сущность вины в целом и отдельных ее форм. Отсутствие интеллектуального отношения к совершаемому действию (бездействию) и наступившим последствиям исключает вину, а следовательно и ответственность1. Как справедливо заметил С. Будзинский: «О чем кто не знает, чего кто не предвидел, того не мог хотеть, на то не мог решиться»
Сознание является объектом изучения различных наук. К сожалению, до сих пор ни в психологии, ни в философии не выработано унифицированного понятия сознания, несмотря на то, что для этих дисциплин категория сознания -базовое понятие. В психологической и философской науке существет едва ли не сотня определений сознания порой противоречащих друг другу3. Понятия сознания еще отличаются в зависимости от того, какой аспект сознания изучается: онтологический, аксиологический, праксеологический, гносеологический, социологический. Наиболее широкое определение сознание дается в философии. В рамках диалектико-материалистического подхода сознание трактуется, как «высшая, свойственная человеку форма отражения объективной действительности»4. Это максимально широкое определение сознания. Сознание не должно трактоваться слишком широко, поскольку в этом случае оно сливается с психикой в целом, нельзя выделись его специфику, сущность, но также недопустимо и сужать понятие сознания. симпозиума по проблемам сознания, состоявшегося в 1966г., писала, что «сущностью сознания является знание, возникшее в процессе формирования языкового мышления общественного человека»1. В этом определении понятие сознания необоснованно сужено, оно фактически отождествляется с познанием. Сознание это не только отражение в образах это еще оценка отображаемого. В оценке отражается пристрастность субъекта. Отражение образует основу сознания, но сущность сознания выражают не отражательные, прежде всего отно-шенческие аспекты2, поскольку отражение присуще не только человеку, восприятие есть у животных, но отношение к отображаемому возникает только у человека, это значит, что отношение подчеркивает сущностный аспект сознания, отличающий его от зачатков интеллекта (сознания) у животных. Отношен-ческий аспект показывает, что человеческое сознание не только может выделить отображаемый объект, но и соотнести его с другими объектами и тем самым установить отношение к нему. Таким образом сознание характеризуется двумя сторонами: знанием и отношением на основе этого знания3. Сердцевиной психического является отношение человека к другому человеку, к обществу и вообще к природе4. И именно благодаря сознанию происходит соотношение человека с объектной реальностью. «Сущность сознания- писал С.Л. Рубинштейн, - в том, что мое отношение к моей среде в сознании человека само дано как отношение, то есть реальное отношение человека к среде становится опосредованным через идеальное отражение, которое практически осуществляется в языке».
Сознание характера и степени общественной опасности совершаемых действий (бездействия)
К интеллектуальным моментам умышленной формы вины относятся: сознание характера и степени общественной опасности, предвидение общественно опасных последствий, сознание уголовной противоправности.
Действующий УК РФ (ст. 25) почти полностью сохранил принятую в советской доктрине и законодательстве трактовку интеллектуального содержания умысла.
В ходе разработки нового уголовного кодекса звучали призывы отказаться от материального признака преступления и внести соответствующие поправки в трактовку видов умысла. В пояснительной записке к проекту Общей части УК 1994 г. отказ от термина «общественная опасность» объяснялся необходимостью избежать «идеологических штампов» и стремлением подчеркнуть, «что уголовное право защищает не только общественные интересы, но и интересы отдельного человека»1. Эта «революционная новелла» вызвала множество на-реканий . Мы не будем детально разбирать этот вопрос, хотелось бы только заметить, что материальное определение преступления обязано своим появлением не только советской доктрине, а прежде всего просветительско-гуманистической школе уголовного права. Чезаре Беккариа в своей знаменитой работе «О преступлениях и наказаниях» писал «...что единственным истинным мерилом преступлений служит вред, причиняемый ими обществу»1. Эти положения развивались русскими «классиками» уголовного права (Н.С. Таганцев, Н.Д. Сергеевский и др.). Поэтому можно констатировать наличие преемственности в развитии дореволюционной и советской доктрины уголовного права по вопросам учения о преступлении, в том числе и вине.
Большинство дореволюционных криминалистов сознание социальной характеристики ограничивали пониманием противоправности деяния2. Но не все исследователи вины соглашались с таким подходом. Л.С. Белгорец-Котляревкий считал, что для наличия умысла «...достаточно сознания противо-общественности совершаемого; сознание же противонормности деяния... не-обходимо только там, где сам закон его требует для состава преступления...» При определении умысла, по его мнению, нужно исходить не из формальной стороны преступления, а из его материальной стороны4. А. Киселев в умысел вкладывал не только сознание факта, но и его социального значения в виде осознания недолжности совершаемого, недолжности в широком смысле- то есть в отношении нравов. Такое сознание по автору не означает сознания преступности и наказуемости, оно может только вести к последнему
Появление материального определения преступления в первых советских нормативных актах (п.5 и п.6 Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919г.) введение института аналогии в УК РСФСР 1922г. (ст. 10) и УК РСФСР 1926г. (ст. 16) закономерно привели к исключению сознания противоправности из умысла6, что в конечном итоге обусловило «материализацию» социального аспекта сознания в умышленной форме вины. В учебнике по Общей части уголовного права за 1948 г. написано: «Когда мы говорим о сознании общественной опасности совершенного деяния, то мы имеем в виду не сознание виновным самой юридической квалификации совершенного деяния, а лишь общее сознание его общественной опасности для советского строя или правопорядка, установленного рабоче-крестьянской властью...»1. Незначительно меняясь, это положение стало общепризнанным в монографической и учебной литературе.
Никифоров Б.С. сделал следующее заключение: «если преступление- общественно опасное деяние, то интеллектуальное отношение преступника к своему поступку должно выражаться в первую очередь в сознании им этой его объективной характеристики»2, а поскольку эта объективная характеристика состоит в возникновении угрозы или причинении вреда общественным отношениям , то в соответствии с этим сознание общественной опасности это понимание социального значения совершаемого, то есть вредоносности для конкретных интересов общества, поставленных под охрану уголовного закона
Соотношение сознания общественной опасности и предвидения возможности наступления общественно опасных последствий с целью преступления
Волевые действия всегда сознательны и целенаправленны. Поведение человека не может считаться осознанным, если не осознанна цель действия. Це-леподчиненность является специфической характеристикой волевых действий, отличающих их от непроизвольных движений. Волевым актом можно назвать только действия, подчиненные определенной цели1. Преступное поведение в этом отношении не является исключением.
К сожалению, проблема целей преступления в науке уголовного права практически не изучена, в основном, внимание уделяется целям наказания. В психологии вопросам цели и целеобразования также отводится мало места.
Этимологически цель представляет собой «предмет стремления, то, что надо, желательно осуществить». Следует отметить, что в различных отраслях науки цель трактуется неоднозначно. Так, например, в психологической науке, существуют различные подходы ученых к определению цели. Одни считают, что категория «цель» вообще не научна, другие называют цель целесообразным, полезным результатом, ради которого развертывается поведение. Большинство же сходится во мнении, что цель - осознанный образ будущих результатов, связанный с мотивом3. В философии цель это «предвосхищение в сознании результата, на достижение которого направлены действия». В праве также цель определяют как предвидимый и желаемый результат реализации тех или иных возможностей действительности, которые были предварительно оценены и выбраны
Мы полагаем, что результат тесно связан с целью, но не совпадает с ней. В юридической литературе правильно отмечается, что цель это идеальное представление о будущем результате действий лица, что цель не порождает результат. Он достигается практическими действиями субъекта. Вот поэтому преступный результат может быть как прямым, так и побочным по отношению к цели2.
Цель тесно связана с мотивом, эта связь проявляется в том, что мотив обуславливает постановку цели. Однако цель, в отличие от мотива, в большей сте-пени зависит от ситуативных, внешних факторов . Конкретная ситуация определяет круг возможных целей, которые могут удовлетворить мотив, но все же конечный выбор цели зависит от личности.
Цель выполняет ряд функций. Подобно мотиву цель реализует побудительную функцию. Мотив, он не сам по себе побуждает человека к действию, а только в соотношении с определенной целью4. Мотив активирует поисковую психическую деятельность, в том числе процесс целепологания, цель как бы подхватывает эту функцию, побуждает субъекта непосредственно к действию, направленному на предмет, способный удовлетворить возникшее побуждение. Но это не означает подмену мотива целью, она только усиливает его, делает его более динамичным5. Цель, «подпитываясь мотивом», стимулирует, поддерживает активность лица по достажению желаемого, более точно эту функцию можно назвать побудительно-стимулирующей.
Кроме того, цель выполняет стратегическую функцию1. Она определяет направленность действия на определенный результат, является ориентиром действия лица. Стратегическая функция цели проявляется в том, что в соответствии с целью происходит поиск способов, средств, путей достижения желаемого результата. Именно этот момент особенно значим при характеристике механизма преступного поведения, поскольку преступны не сами по себе мотивы или цели, а противоправные способы их реализации . Стратегическая функция вносит системный элемент в деятельность субъекта, связывает воедино разрозненные акты по достижению цели, определяет последовательность выполнения отдельных действий, образующих преступную деятельность. Системообразующий характер цели проявляется особенно ярко в продолжаемых преступлениях. В этих преступлениях цель связывает тождественные преступные акты в единую преступную цепь3.
Можно выделить еще две функции цели: регулирующую4 и контролирующую. Эти функции обычно относят только к мотиву, но это не совсем правильно. Мотив, разумеется, определяет и контролирует побуждение к деятельности, но конкретную деятельность ее характеристики и динамику конструирует цель, именно она задает вектор действий направленных на определенный результат5. К примеру, корыстный мотив заключается в стремлении к получению каких-либо благ, но без регулирующей и контролирующей функции направленность действий на конкретный результат невозможна.
