Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Основные положения теории социально-групповых диалектов 15
1.1. Онтологические характеристики основных понятий теории социально-групповых диалектов 15
1.2. Функциональное содержание понятия социально-группового диалекта 25
1.2.1. Языки образованных 30
1.2.2. Французский язык в России 41
1.2.3. Воровские арго 49
1.3. Социально-психологические условия функционирования социально-групповых диалектов 53
1.3.1. Речевое общение в социальной группе и за ее пределами 53
1.3.2. «Групповой язык» 58
1.3.3. Молодежный жаргон 67
1.4. Немецкий военный жаргон как социально-групповой диалект 76
Выводы по первой главе 86
Глава II. Социально-групповые диалекты военных субкультур 90
2.1. Специфика общения в однородной социальной среде (по материалам солдатской самодеятельной поэзии) 90
2.1.1. Единицы речевой субкультуры в текстах самодеятельной поэзии русских военнослужащих 92
2.1.2. Единицы речевой субкультуры в текстах самодеятельной поэзии немецких военнослужащих 98
2.2. Социально-групповые диалекты отдельных субкультур: проблемы взаимодействия 110
2.3. Единицы социально-группового диалекта в языковой картине мира взаимодействующих культур (на материале русского и немецкого военных жаргонов 1941-1945 годов) 112
2.3.1. Реалии вермахта в восприятии русских 120
2.3.2. Наименования русских военных реалий в немецком военном жаргоне 121
2.4. Образность немецкой и русской военной лексики: к проблеме взаимовлияния языков и культур 124
2.5. Военный жаргон в художественном тексте как проблема перевода 134
2.6. Русский и немецкий военные жаргоны в армейской субкультуре 147
Выводы по второй главе 163
Глава III. Социально-групповой диалект в речевом портрете его носителя 167
3.1. Принципы моделирования речевого портрета носителя социально-группового диалекта 167
3.2. Речевые характеристики обобщенного социально-речевого портрета военных моряков в художественном тексте 175
3.3. Военно-морской жаргон экипажа корабля (штрихи к коллективному социально-речевому портрету) 185
3.4. Языковые признаки социально-групповой принадлежности в индивидуальном речевом портрете (по материалам публикаций дневниковых записей) 205
3.5. Моделирование речевого портрета военнослужащих (по материалам записной книжки кадета) 231
3.6. Ассоциативная природа единиц речевого портрета военнослужащих 241
Выводы по третьей главе 256
Глава IV. Теория и практика лексикографирования социально-групповых диалектов (аспекты общения) 260
4.1. Словарь в системе социальных отношений «автор словаря - пользователь словаря» 260
4.2. Двуязычный словарь и взаимодействие разноязычных этносов 271
4.2.1. Из истории отечественных военных немецко-русских словарей 271
4.2.2. Интерпретация немецкого военного жаргона в двуязычном словаре 286
4.2.3. Интерпретация русского военного жаргона в русско-немецком словаре общего жаргона 296
4.3. Сетевые словари и интернет-тексты во внутригрупповом общении 299
4.3.1. «Афганский» лексикон как модель словаря субкультуры в функции средства внутригруппового общения 300
4.3.2. Немецкий онлайновый словарь солдатского языка бундесвера . 317
4.3.3. Самодеятельная солдатская лексикография как предмет общения 326
Выводы по четвертой главе 336
Заключение 340
Библиография 350
Литература 350
Источники языкового материала 371
Словари, энциклопедии 378
- Онтологические характеристики основных понятий теории социально-групповых диалектов
- Единицы речевой субкультуры в текстах самодеятельной поэзии русских военнослужащих
- Образность немецкой и русской военной лексики: к проблеме взаимовлияния языков и культур
- Речевые характеристики обобщенного социально-речевого портрета военных моряков в художественном тексте
Введение к работе
Развитие лингвистической теории - одна из задач, решение которой рано или поздно становится настоятельной потребностью ученого, занятого проблемами функционирования языка в социуме, поиска нужного для данной коммуникативной ситуации слова, сопоставления лексических средств различных языков и их лексикографирования. Стремление ответить на вопросы почему, а затем и в каких социальных условиях что и кому говорится, и далее, почему коммуникант полагает, что в данных социальных и речевых условиях от него ожидается использование именно этих, а не иных лексических средств, приводит к необходимости системного обобщения проблем лингвистики, социальной лингвистики, психологии общения и теории коммуникации.
В диссертации разрабатываются основы лингвистической теории
социально-групповых диалектов. За исходное принимается понятие
социально-группового диалекта, разработанное Е. Д. Поливановым.
Обнаружив в этом понятии категориальные признаки, ученый распространил
его на самые различные формы существования языка - от языка общего,
стандартного, используемого в своей высшей обработанной форме
образованными слоями общества, до жаргонов отдельных социальных групп.
Мы же, убедившись в научной перспективности понятия социально-
группового диалекта как понятия родового, хотим утвердиться в
правомерности оценки социально маркированных коммуникативных качеств
языков различных общественных групп, в наличии социально-
психологической основы их функционирования. На материале военного языка и по большей части военного жаргона как социально-группового диалекта мы стремимся показать многообразные возможности его реализации в процессах общения в военной среде.
Актуальность исследования функционирования языковых систем — идиомов, или форм существования языка, используемых социальными сообществами не только в коммуникативных целях, но и в целях идентификации и самоидентификации, подтверждается речевой практикой любых сообществ, объединенных территорией и языком, факты осознания социальной сопринадлежности по языку, наряду с другими элементами культуры, и использования средств языка в целях идентификации прослеживаются на- протяжении письменной истории человечества. Актуальность проблемы изучения социально отмеченных лексических единиц и лексических систем подтверждается также тем, что изменения, которые претерпевают социум и его язык в ходе истории, не ведут к исчезновению и главных социальных.функций языка — коммуникативной, регулятивной, когнитивной, экспрессивной. Столь же устойчивы в диахронии и специальные функции языка - объединительная, дифференцирующая, отчасти - криптрлалическая. Общие функции служат людям в качестве средств осознания внешнего мира, координации совместных действий и выражения отношения к миру, специальные -используются в качестве средства унификации, идентификации «своих» и отторжения «чужих».
В качестве объекта исследования в диссертации рассматриваются потенции социально-группового диалекта в его предназначении выполнять функции средства общения, идентификации и самоидентификации в субкультурной среде. Рассматриваемый преимущественно в единицах экспрессивной лексики военного жаргона, социально-групповой диалект военных представляет собой одну из главных ценностей субкультуры. Функционируя в текстах военного фольклора, в художественных текстах о войне и армии, в текстах словарей военного жаргона, единицы социально-группового диалекта сообщают названным текстам свойства социально маркированного средства коммуникации. В единицах социально-групповых
диалектов находят выражение субкультурная языковая картина мира, речевые характеристики обобщенного социального портрета военнослужащих. Словари военного жаргона, особенно те, что созданы в субкультурной среде, обретают субкультурную ценность.
Предметом исследования являются социальные аспекты общения, реализуемые в субкультурной среде с помощью социально маркированных форм существования языка - социально-групповых диалектов.
Цель нашей работы состоит в том, чтобы показать разнообразие идиомов, используемых в качестве средства социальной идентификации и для выражения иных оттенков социальных отношений в социуме. Для именования этих идиомов мы приняли термин отечественного лингвиста Е. Д. Поливанова - социально-групповой диалект. Мы применим это категориальное родовое понятие и к языку целого этноса, и к лексическим системам, характеризующим представителей социальных общностей по территории, профессии, возрасту, совместной производственной деятельности или досугу. Исходя из категориальных свойств этого понятия и уходя от терминологических тонкостей социологии, мы используем атрибут социально-групповой и к языку этноса - например, по родному языку мы опознаем соотечественника, встретившись с ним в иноязычной и инокультурной среде, и к набору характерных лексических единиц, которые характеризуют речь людей, объединенных общностью производственной и досуговой деятельности. Сосредоточившись на языке военных, мы откроем в его наиболее ярком подразделе - военном жаргоне - те же функции социально-группового диалекта, попытаемся показать различные аспекты функционирования жаргонной лексики - ее субкультурные, корпоративные качества.
Задачи нашего исследования мы усматриваем в том, чтобы
- сформулировать центральную идею социально-группового диалекта в его отношении к различным социальным сообществам;
— показать видовое разнообразие социально-групповых диалектов и их функционирование в качестве средства внутриг и межгруппового общения;
- установить через единицы социальнотгруппового диалекта особенности видения мира представителями различных социумов в их общности и разнообразии;
выявить отношение носителей жаргонов к единицам жаргона, их неосознанное и осознанное употребление членами сообщества в ситуациях общения;
подчеркнуть жанровые характеристики единиц социально-группового диалекта, используемых в различных типах письменных и устных текстов;
обнаружить и описать социально-групповые характеристики лексикографирования жаргонов — преимущественно на материале словарей и словарных списков немецкого и русского военного жаргонов;
- исследовать случаи успешной и ошибочной интерпретации жаргонной
лексики на материале переводов художественных текстов с одного языка на
другой;
наметить перспективы дальнейшего исследования социально-группового диалекта военной субкультуры во всех возможных . его проявлениях.
Научная новизна исследования состоит в том, что на основании анализа значительного фактического материала впервые
- понятие «социально-групповой диалект» применено к идиомам и
лексическим системам, которые в наиболее отчетливом виде выполняют
объединительную функцию некоторой социальной общности и наряду с
другими элементами культуры обладают социальной значимостью;
- на различных ярусах социальной структуры категориальные функции социально-группового диалекта выполняют различные идиомы - этнический язык, иностранный язык, территориальный диалект, . .язык отдельной профессии корпоративный жаргон;
на материале функционирования военного жаргона немецкого и русского языков выявлена корпоративная сущность названных лексических пластов, обнаружены их ценностные социальные свойства, позволяющие выразить эмоционально насыщенные оттенки общения, например, приятия «своих» и отторжения «чужих»;
изучение лексикографических источников военного жаргона, в том числе материалов самодеятельной, наивной лексикографии, позволило обнаружить субкультурные свойства этих материалов, заключающиеся в том, что они опосредуют общение в субкультурной среде.
Теоретическая значимость исследования состоит в формулировании и обосновании основных положений теории социально-групповых диалектов как теории описательного типа, строящейся на систематизации материала социальнотгрупповых диалектов в их статике и динамике. Опираясь на основные положения социально-групповой диалектологии, отдельные положения социальной психологии, особенно в той ее части, где изучается специфика ролевого речевого поведения членов социума, теории речевой деятельности применительно к процессам общения в рамках социальных групп и общностей, теория социально-групповых диалектов в данной работе выявляет основные закономерности функционирования социально значимых идиомов. В плане общей социологии и социальной психологии они предстают как элементы общей и корпоративной культуры, как средства выражения культурных и субкультурных ценностей. В терминах общего языкознания социально-групповые диалекты характеризуются единицами территориальных и социальных диалектов, корпоративных жаргонов и выражают в языковом/речевом плане социальное и речевое своеобразие коммуникативных процессов некоторой социальной общности. С точки зрения психолингвистики и теории речевой коммуникации социально-групповые диалекты предназначены для социально ориентированного
общения на внутригрупповом уровне, для демонстрации своей социальной обособленности и демонстративного отторжения «чужих». На защиту выносятся следующие положения:
Социально-групповой диалект рассматривается как категория социальной лингвистики и реализуется в языке в многообразии его идиомов, используемых в качестве средств социально маркированного общения. Социально-групповые диалекты, наряду с основными функциями языка — коммуникативной, когнитивной, регулятивной, экспрессивной, используются в специальных функциях - объединительной, дифференцирующей, демонстративной. Специальные функции делают соответствующий идиом социально значимым средством общения.
В качестве социально-групповых диалектов могут выступать любые формы существования языка. В этих случаях они используются' представителями той или иной социальной группы для целей внутригрупповрго общения, служа им средством идентификации и самоидентификации, средством общения среди «своих», демонстрации своей особости по отношению к «чужим». В качестве идиомов, реализующих видовое разнообразие социально-групповых диалектов, функционируют: высшие обработанные формы языков, литературные языки - на верхних этажах социальной элиты и в среде образованных, в той же функции на отдельных этапах социального развития — иностранные языки; профессиональные языки — в профессиональной среде, жаргоны молодежный, военный, воровской, школьный - каждый в своей социальной среде. Применительно к малым социальным группам, характеризующимся социальной структурой, выделяются групповые языки малых социальных групп, например, языки отдельных студенческих групп, вырабатывающих для целей внутригрупповрго общения особые языковые и речевые средства, дополнительные к тем, что имеются в общем молодежном и студенческом жаргонах.
Социально-психологические условия деятельности, протекающей как производственная или досугрвая, определяют два круга проблем -речевое общение на внутригрупповом уровне и . речевое обгцение в межгрупповых отношениях. Эмблематическое использование социально-групповых диалектов характерно для социально-групповых отношений на внутригрупповом и межгруппрврм уровнях. Столь же обязательным становится демонстрация социально маркированных средств языка и речи для исполнителя конкретной социальной роли, от которого ожидают неречевых и речевых поступков, соответствующих данной конкретной ситуации общения. Например, решительность и властность начальника находят выражение в тональности общения и в соответствующем наборе лексических и грамматических средств, закрепленных за социальной позицией начальника и в своей совокупности раскрывающих содержание понятия «командирский язык».
Социально-групповые диалекты отдельных субкультур, в частности военной субкультуры, определяют специфику видения мира. В солдатских фольклорных текстах, в кратких отчасти рифмованных максимах единицами военного жаргона выражена идеология выживания в форме, агрессивной по отношению к вырванному из гражданской среды человеку. Его вторичная социализация осуществляется в жестких условиях принуждения, составляющих основу военной службы. Именно эти экзистенциально значимые лексические единицы определяют субкультурную ценность текстов в этническом плане. Взаимодействие культур, равно как и их противостояние в периоды военных конфликтов, находят выражение в языке. В картине мира, отражающей бытие вооруженных сил, будь то отношения между людьми или разнообразные описания боевой техники, вырабатываются вторичные наименования, в том числе жаргонные, с помощью которых описывается человек и боевая техника как своих
вооруженных сил, так и вооруженных сил противника. Частично в языках взаимодействующих субкультур вырабатываются единицы интержаргона.
Единицы социально-групповых диалектов как языков субкультур — обязательная составная часть речевых портретов военнослужащих в текстах различных жанров. Художественная проза и публицистика, дневники участников боевых действий аккумулируют языковой и речевой материал, используемый для создания речевого портрета представителя социальной среды. Авторы таких текстов оказываются, как правило, в неосознаваемой ими социальной позиции интерпретатора социально-речевых процессов, участниками которых они являются. Свою посредническую миссию между описываемой социальной средой и читателем авторы выполняют посредством комментирования используемых ими единиц социально-группово'го диалекта, военных терминов, профессионализмов и жаргонизмов. Комментарий единиц социально-группового диалекта осуществляется в форме внутритекстовых пояснений, постраничных сносок и словарных списков профессиональной и жаргонной лексики, прилагаемых к текстам.
Общение как деятельность объединяет автора и читателя и в словарной области. Словарь, как и всякая книга, опосредует общение между составителем и пользователем словаря. О стремлении составителя словаря к общению с пользователем свидетельствуют прямые обращения составителя к пользователю, предваряющие словник. Составитель словаря обращает свой текст пользователю словаря. Потенциальная недостаточная осведомленность пользователя словаря в предмете делает необходимым авторские комментарии, тем более обязательные, чем большими субкультурными свойствами характеризуется заглавное слово (заголовочное слово, лемма, вокабула). Эти комментарии осуществляются в форме принятых аббревиатур и пояснений в рамках словарной статьи.
7. Положения диссертации, вынесенные на защиту, в своей
совокупности образуют основу теории социально-групповых диалектов,
которая, будучи составной частью общей теории коммуникации, образует самостоятельное исследовательское направление.
Общая гипотеза исследования заключается в следующем: речевые процессы в социуме протекают не стихийно. В каждом отдельном случае они направлены на достижение конкретной цели. Элементы социально-группового диалекта, реализуемые в различных ситуациях общения как акты общения «среди своих», находят свое выражение в мировидении своих носителей, в их «языковой картине мира». Они характеризуют речевой портрет своих носителей и материализуются в словарных списках или в комментировании единиц жаргона в общих и специальных словарях. Тексты, в которых функционируют социально маркированные единицы, обретают ценностные субкультурные качества, становятся объектом, вокруг которого разворачивается общение в социальной среде.
Материалом исследования послужили
- художественные и публицистические тексты о войне и армии, в
которых воссоздаются ситуации общения между персонажами как
представителями социальных групп и носителями социальных статусов и
ролей;
- тексты солдатского фольклора - образцы наивной солдатской поэзии,
опубликованные в специальных сборниках и размещенные на сайтах
Интернета;
- лексикографические издания, одноязычные и двуязычные словари
военного жаргона, в которых собрана и описана лексика и фразеология
социально-групповых диалектов;
- глоссарии - списки слов, извлеченные из Интернета, а также собранные
в в аудитории носителей жаргонов - молодежного и военного.
Методология исследования опирается на комплексное системное описание научного и фактического материала в синхронии и, частично, в диахронии; компонентный анализ и метод сопоставления лексических
систем, с помощью которых выражены социально-групповые, корпоративные ценности и которые сами по себе, взятые в качестве объекта, представляют субкультурную ценность. В работе нашли применение элементы контрастивного анализа лексических единиц, означающих одни и те же денотаты, в данном случае это большей частью наименования боевой техники - самолетов, средств огневого поражения, наименования иных реалий казарменного и фронтового быта. Для сбора и последующего анализа речевого материала использован свободный ассоциативный эксперимент.
Практическая значимость исследования состоит в том, что оно позволяет предпринимать описание функционирования названных идиомов и лексических систем, систематизацию лексических пластов относительно их носителей и ситуаций общения, лексикографирование единиц жаргонов. Собранный фактический материал может быть использован в курсах общего и частного языкознания, в спецкурсах по речевому общению, характерных для социальных, территориальных и иных общностей, в курсах лексикологии и стилистики. Положения, сформулированные в форме теории, отражают общие закономерности функционирования аналогичных систем в других языках и позволяют описание и систематизацию соответствующего языкового и речевого материала.
Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования изложены в публикациях автора, список которых включает 44 работы, включая одну монографию. Промежуточные результаты исследования были доложены автором на заседаниях кафедры германских языков Военного университета, на международных и межвузовских научных конференциях.
Онтологические характеристики основных понятий теории социально-групповых диалектов
Понятие социально-группового диалекта сформулировано Е. Д. Поливановым в конце 1920-х - начале 1930-х годов как родовое.
В этом понятии обобщены различные формы существования языка - от русского (стандартного), характерного для представителей образованных слоев общества, до языка социальных слоев, вовлеченных в революционное переустройство общества и усваивающих одновременно лозунги революции и элементы уголовного жаргона. Главный признак социально-группового диалекта заключается в возможности его использования в символических функциях - объединяющей (интегрирующей), репрезентативной (функции «языкового паспорта», по Е. Д. Поливанову), дифференцирующей, криптолалической [Поливанов, 1929; Поливанов, 1931].
Важнейшие социальные и социально-психологические функции общения, по А. А. Леонтьеву: 1) контактная, направленная на формирование группового сознания; 2) коммуникативная, обеспечивающая организацию совместной деятельности социальной группы, коллектива; 3) функция социального контроля над деятельностью индивида со стороны социальной группы [Леонтьев, 1997, 165-170]. Эти функции характеризуют общение на внутригрупповом уровне, все они в той или иной степени наличествуют в регулятивной функции языка, главная цель которой состоит в организации совместной деятельности членов социальной группы — семейной, учебной, производственной, досуговой и т. п. Общение направлено преимущественно на поддержание структуры социальной группы. Подтверждением тому служит ритуализация речевых и неречевых компонентов ее деятельности. По Э. Дюркгейму, ритуал характеризуется четырьмя основными функциями: 1) функцией социализации индивида (дисциплинирующей, подготовительной); 2) интегрирующей функцией (служит осознанию солидарности, взаимосвязанности членов коллектива); 3) воспроизводящей функцией ритуала (направлена на обновление и поддержание норм и ценностей коллектива); 4) функцией эйфории (служит для создания условий комфорта социального бытия) [Байбурин, 1993, 30-32].
Речевое общение на межгрупповом уровне характеризуется использованием языка в качестве средства идентификации принадлежности к социальной группе, социального обособления и противопоставления, коммуникации между группами. Идентификация социальной принадлежности индивида в процессе общения достигается двумя способами: 1) использованием выбранных, а нередко и кодифицированных языковых примет, «паролей», с помощью которых член социальной группы сознательно заявляет о своей принадлежности к данной группе; 2) использованием речевых и языковых особенностей в интересах приспособления к социальной группе.
Для обособления социальной группы могут использоваться различные социальные диалекты - тайные языки, жаргоны, арго [Леонтьев, 1997, 170]. В той же функции используются языки салонные - иностранные или литературные. В интеллектуальной среде литературный язык отличается высшей степенью обработанности, для овладения им нужны дополнительные усилия, в чем нетрудно убедиться, погрузившись в чтение текстов из области философии, литературы, музыки, изобразительных искусств. В этом отношении литературный язык - социально-групповой диалект интеллектуалов.
Значение внешних социально-психологических факторов для протекания речевых процессов во внутригрупповом и в межгрупповом общении подчеркивает Е. Ф. Тарасов, формулируя основные , положения теории речевой коммуникации. Для теории речевой коммуникации важно . понимание принадлежности участников актов общения к социальной структуре общества. Этот фактор находит свое выражение в социальной стратификации языка. Социально-психологические условия речевого общения, по Е. Ф. Тарасову, должны включать два круга проблем; 1) генезис языковой способности личности в рамках ее социализации (становление идиолекта) и 2) социально-психологические и социологические проблемы речевого общения — социологию . речевого общения; социально-психологические аспекты непосредственного речевого, общения (диалога); социально-психологические аспекты общения в социальной группе — функционирование профессиональных жаргонов, социальных и территориальных диалектов; социально-психологические аспекты общения в условиях массовой коммуникации [Тарасов, 1975, 142—143].
Теория речевой деятельности, определяющая сущность коммуникативных процессов в социальной среде, образует социально-психологическую основу для формулирования категорий теории социально-групповых диалектов. Этим, однако, не исчерпывается содержание теории социально-групповых диалектов, в которой, как нам представляется, есть место и для составляющих общей социологии и социолингвистики. Привлекая основные категории этих дисциплин, мы стремимся объяснить не только функциональную сторону идиомов, используемых в процессах общения, но и лингвистическое содержание процессов общения. Иными словами, теория социально-групповых диалектов призвана объяснить и социальную уместность речевого поведения человека в заданных обстоятельствах, и адекватность выбранных им языковых средств.
Из общей-социологии мы заимствуем лишь те категории, которые помогают понять социально-групповую составляющую предмета нашего исследования. Нас интересуют понятия «группа», «социальная группа». «малая группа», «формальная и неформальная группа», поскольку социальная и речевая активность человека ориентированы на социум и отражают его специфику. Например, социальная категория «группа» определяется как совокупность людей, объединенных любым признаком общим пространственным и временным бытием, общей деятельностью, общими демографическими, этнографическими и другими характеристиками. Этот термин является общим для всех гуманитарных наук, утверждает Г. С. Антипина [Антипина, 1995, 145]. В ряд этих наук мы можем с полным основанием поместить лингвистику, так как за каждой лингвистической категорией располагается категория социальная: национальный язык, территориальный диалект, социальный диалект, профессиональный язык или жаргон - всё это идиомы, отличающие речь соответствующей социальной группы.
Единицы речевой субкультуры в текстах самодеятельной поэзии русских военнослужащих
В армейской поэзии, несмотря на парадоксальность этого понятия — какая может рождаться поэзия в мире отношений, построенных на принуждении? -находит выход психическое напряжение человека, вырванного из привычной среды, мечта о том далеко неустроенном гражданском мире, который теперь представляется землей обетованной.
Знакомство с текстами самодеятельной поэзии, размещенной в Интернете на сайтах «Владимирский портал: армейский юмор» , «Вольно!» , «Солдатская лирика (дембельские альбомы)» , (мы ограничились тремя названными сайтами, будучи уверенны в повторяемости как ядерной, так и периферийной частей имеющейся в текстах этих сайтов жаргонной лексики), если брать за точку отсчета использование в текстах единиц военного жаргона, позволяет выделить несколько тематических разделов. В силу специфики нашей работы, заключающейся в том, чтобы показать экспрессивную часть социально-группового диалекта военнослужащих — единицы военного жаргона, мы сосредоточимся только на том субкультурном речевом материале, в котором такие единицы функционируют. Наш материал расположен в рамках двух тем, где единицы жаргона характеризуются наиболее высокой частотностью. Первая тема -тема времени военной службы и ее завершения, вторая тема раскрывает отношения между начальниками и подчиненными, молодыми солдатами и старослужащими.
Тема 1. «Дембельская» тема, или военная служба от призыва до увольнения в запас. Лексические единицы: гражданка, на гражданке, повестка, приказ, дембель, гражданин, ДМБ, дембельский экспресс, ехать на дембель.
Слово гражданка и предложная конструкция на гражданке как эллипсис устойчивого словосочетания быть на гражданке появляются в языке солдата с началом военной службы как осознание состояния жизни до и после военной службы. Ни одному человеку, находящемуся в условиях гражданской жизни, не приходит в голову, что он находится на гражданке. Анализ солдатской самодеятельной поэзии свидетельствует не только о наличии этих единиц солдатского языка в повседневном речевом обиходе, но и об их достаточно высокой активности.
Расставание с жизнью на гражданке начинается с получения повестки из военкомата, но истинная ценность граэюданки приходит уже в армии: Я буду помнить этот вечер: Повестка, проводы, военкомат... Легли погоны мне на плечи. Прощай, гражданка, я солдат [Владимирский портал, текст 440. Эл. ресурс]. Служба началась, и одновременно началось ожидание ее завершения, которое на языке солдат срочной службы имеет наименование дембель. Полная форма слова - демобилизация — на самом деле означает нечто другое. Демобилизация - это массовое увольнение военнослужащих из армии после окончания войны. Завершение военной службы в мирное время связано с увольнением в запас. Таким образом, слово дембель в речевой практике военнослужащих срочной службы и в текстах самодеятельной поэзии встречается в двух значениях: 1. непосредственное завершение военной службы и увольнение в запас: Скорей бы ужин и отбой, Скорей бы дембель и домой [Солдатская лирика (дембельские альбомы). Эл. ресурс] и 2. социальный статус военнослужащего со дня опубликования приказа министра обороны об увольнении в запас (на военном жаргоне — приказ): Солнце вышло из-за тучи, Дембеля собрались в кучи. Ждут приказа, как сыр ворона, От министра обороны [Владимирский портал, текст 37. Эл. ресурс]. Наряду со словом дембель в субкультуре солдат срочной службы широко распространено сокращение ДМБ: Поверь, мой друг, придет она — Пора гражданки и вина, И на воротах КПП Возникнет надпись «ДМБ» [Владимирский портал, текст 471. Эл. ресурс]. Аббревиатурой украшают стены как закрытых помещений, так и фасады строений или поверхности заграждений: Три пары сапог, две пары х/б!б. И на стене можно писать ДМБ [Владимирский портал, текст 90. Эл. ресурс]. Часто аббревиатура дополняется указанием даты окончания военной службы. Например, ДМБ-98 означает, что автор надписи пребывал в ожидании увольнения в 1998 году. Та же надпись может свидетельствовать и о свершившемся факте. С окончанием службы наступает не менее торжественный этап в жизни дембеля - возвращение на родину. Не однажды проигрываемые солдатами в воображении сцены возвращения домой в поезде становятся реальностью: Через горы, через лес Едет дембелъский экспресс. Берегитесь девушки Едут домой дедушки [Владимирский портал, текст 127. Эл. ресурс]. Строго говоря, в последнем четверостишии допущена неточность. В соответствии с казарменной иерархией статус дедушки заканчивается в день приказа. Носители высшей власти - деды, дедушки — по правилам неформальной иерархии казармы со дня приказа министра обороны об увольнении военнослужащих соответствующего призыва (призванных в таком-то году) перемещаются в статус дембелей, или граждан:
Образность немецкой и русской военной лексики: к проблеме взаимовлияния языков и культур
Образность слова - производное поэтического восприятия и осмысления человеком окружающего мира, использование впечатлений от ярких красок природы, экспрессии, выразительности природных явлений в процессе означивания. А. А. Потебня соотносит понятия образ и значение, утверждая, что образ предшествует значению. В основе наименования цветка мать и мачеха лежит представление о тепле и холоде человеческих отношений, соотносимых с верхней стороной листа холодного зеленого цвета и теплой беловатой его нижней стороной, покрытой как бы белой паутиной. В цветке с латинским наименованием viola tricolor представители различных этносов усматривают образы, выражающие идею сочетания различного в общем: полуцвіток — в украинском языке, иван-да-марья - в русском, bratky (то есть брат и сестра) - в польском [Потебня, 1990, 108-109]22. В основе наименования других цветов - иные образы: смілка (на стебле цветка выступает смола), сон-трава (головка цветка наклонена к земле), не чуй ветер (для стелящегося по земле растения). Всякое удачное этимологическое исследование, утверждает А. А. Потебня, приводит к открытию, что за значением известного слова лежит представление, образ. Слова с сохранившимся представлением принадлежат поэзии, слова с потерянным представлением - прозе. Однако если из слова с потерянным представлением сделать новое слово, «то для этого нового значения из прежнего значения будет взято представление, образ» [Потебня, 1990, 111]. В основе слов cerviis (лат.), крава (слав.) и корова (рус.) лежит признак «рогатый», обозначающий наличие рогов. Процесс познания есть соотнесение познаваемого с ранее познанным, установление tertium comparationis, или третьего при двух сравниваемых [Потебня, 1990, 115].
Возникающее слово всегда иносказательно, tertium comparationis становится признаком, на основе которого в слове обозначается вновь познаваемое, представлением о значении. Действительно, использование слова корова, в представлении о котором утрачен основной признак рогатости, для образования вторичных наименований человека или предмета, основано на эксплуатации нового признака - полноты, бесформенности и неуклюжести (ср. в русском речевом обиходе корова по отношению к человеку и корова как жаргонное наименование для тяжелого транспортного вертолета Ми-26Т). Утраченная поэтика, содержащаяся в образе рогатого животного, восстановлена в экспрессивности того же слова, основанного на признаке неуклюжести.
Не неуклюжесть и не неповоротливость, а именно полнота, объемность коровьего брюха послужила образной основой для вторичного наименования тяжелого транспортного вертолета. При вторичной номинации образное основание выступает как внутренняя форма вторичного наименования и отдает часть информации о типовом представлении объекта, обозначаемого уже существующим именем [Телия, 1996, 127].Ш. Балли, размышляя о наличии сходных черт в современных европейских языках, стремлении этих языков «ко всё большему сближению», основанному на многочисленных и разнообразных связях между народами как в области материальной культуры, так и в области мысли, высказывает предположение о наличии определенного общего психического склада, характерного для европейской цивилизации и уходящего корнями в культуру Древней Греции и Древнего Рима [Балли, 2001, 40]. Ш. Балли называет книгу и периодическую печать «живыми символами и могущественными факторами этого сближения». На рубеже XX и XXI веков такими символами стали телевидение и Интернет. «Сходные вещи, - утверждает Балли, - не могут быть выражены слишком различными способами; духовная общность отражается в языке и в отношениях между языком и мышлением» [Балли, 2001,41].
Связи между европейскими языками: финским, венгерским, английским, итальянским - основаны не на лингвистическом родстве, а на способах выражения понятий, свойственных европейскому психическому складу. Препятствием для изучения эсперанто, заложенного в зачаточном состоянии во всех европейских «Kultursprachen», для представителя неевропейской цивилизации окажется, по мнению Ш. Балли, ход мысли европейца [Балли, 2001, 41]. Заметим, что с аналогичным препятствием встречается представитель европейской цивилизации, погружающийся в изучение культур и языков Нового Света, Африки и Азии. В другом месте Ш. Балли высказывает мысль о том, что сходные черты европейских языков могут обнаруживать определенные количественные различия: 1) та или иная общая тенденция может быть с различной степенью отчетливости выражена в различных языках; 2) явление, характерное для выразительной системы одного языка, может отсутствовать в другом; 3) большие различия могут быть обнаружены в природе образов, в образной речи вообще; 4) перспективны в исследовательском отношении языковые факты, вызывающие представления об определенной социальной среде, а также социальная окраска экспрессивных фактов различных языков. Для того чтобы такое исследование было плодотворным, утверждает Ш. Балли, необходимо изучать всю систему языка в целом [Балли, 2001, 42-43].
Тенденции к сближению, отмеченные Ш. Балли в самом начале XX века, стали реальностью Европы второй половины и конца XX века. Об этом свидетельствует выход национальных экономик за национальные границы, создание наднациональных экономических корпораций, единой денежной системы ряда европейских государств. Сближение в духовной области достигается признанием общих ценностей европейской цивилизации, получивших материальное воплощение в музыке, живописи, литературе. Превращение английского языка в средство межнационального общения, мирового хозяйствования и мировой культуры свидетельствует о процессах глобального порядка, характеризующих материальную и духовную культуру цивилизации землян. И всё же надрегиональное общее вырастает на этническом различном. И это этническое различное в каждой из взаимодействующих культур сохраняет своеобразие соответствующего этноса, проявляясь наряду с прочим в языке, в способах описания картины мира, в языковом сознании.
Речевые характеристики обобщенного социально-речевого портрета военных моряков в художественном тексте
В целях анализа речевых средств, с помощью которых создается обобщенный социально-речевой портрет военных моряков, мы обратились к художественной прозе [Гришковец, 2005]. Тема текста - художественное воплощение автором своих впечатлений от службы на флоте от призыва до увольнения. «Диагносцирующие пятна» — лексика и фразеология повседневной жизни воинской части, где осуществляется первичная воинская подготовка будущих моряков, а затем и экипажа боевого корабля, состав которого пополняется прошедшими первичную подготовку. Эти лексика и фразеология представлены военными терминами, профессионализмами, единицами военно-морского жаргона, включающего жаргон учебного подразделения и экипажа боевого корабля. Субъективные характеристики повседневной речи военных моряков объективируются художественным воплощением материала, где детализация отдельного служит созданию обобщенного целого. На фоне типического, обобщенного, восстановленные индивидуальные характеристики речи военнослужащих возвращают художественное обобщение к истокам индивидуального.
Событийный и речевой план художественного текста в отличие, например, от текста мемуарного или текста репортажа характеризуется определенной степенью обобщения. Даже в тех случаях, когда описываемые события опираются на личный опыт автора, когда в тексте имеются детали, узнаваемые отдельными категориями читателей, обладающими аналогичным уникальным опытом, повествование, отвечая требованиям художественности, носит обобщенный характер. Этим же требованиям отвечают и художественные тексты армейской тематики. Военная лексика представлена в них несколькими слоями, включающими военные термины, давно и прочно усвоенные литературным языком, профессионализмы и даже единицы военного жаргона, используемые автором для описания событийной и речевой среды.
В художественном повествовании, основанном на фактах военной биографии автора, находит выражение отношение автора к описываемым событиям, к проблемам армии и военной службы в целом. Формирующийся интеллигент и писатель, вынужденно оказавшийся в обстоятельствах, позволяющих ему, говоря языком социологии, осуществлять включенное наблюдение, испытывает на себе воздействие среды, стремящейся облечь его в униформу, усреднить не только внешне, но и изнутри. Когда это воздействие реализуется преимущественно в форме подавления личности, пусть только на начальном этапе пребывания человека в армейской среде, оно, наталкиваясь на понятный протест личности, определяет негативное отношение личности к армии и армейской службе. Подавление личности заложено в основе функционирования неформальных социальных структур, которые существуют параллельно с формальными. Например, призванный на срочную службу должен подчиняться воле командира подразделения, осуществляющего свои властные полномочия в соответствии с предписаниями устава. Одновременно в системе неформальных отношений он следует и неписаным правилам «дедовщины», как системы неформальных отношений, в которых реализуются принципы самодеятельной организации человеческого сообщества.
Историко-филологическое исследование в отличие от филологического направлено на поиск в изучаемом материале не только фактов языка, но и фактов истории. В нашем случае речь идет о воссоздании через анализ художественного текста обобщенного образа армейской субкультуры 70-80-х годов XX столетия. Не вдаваясь в детальный анализ используемых социологических терминов, ограничимся главным. Понятие «субкультура» в нашем материале противопоставлено понятию «культура общества в целом». В системе социальной стратификации общества субкультура соотнесена с социальной группой и характеризует главным образом набор норм, ценностей и образа жизни последней. Объект анализа — текст пьесы Е. Гришковца «Как я съел собаку». Фрагменты пьесы приводятся в последовательности повествования, непосредственно за ними следует комментарий содержания.
Нас везли два морячка, они одеты были в белую парадную форму и очень следили за своей внешностью. ... Я тогда удивлялся, как у них на затылках дерэюатся бескозырки, очевидно — они должны были упасть, но они всё-таки висели... [Гришковец, 2005, 45].
Слово морячки (им. п., мн. ч.) противопоставлено литературному моряки и принадлежит молодежному и военно-морскому жаргону благодаря тем коннотациям, которые оно имеет в форме с уменьшительным суффиксом -чк-- здесь и мнимое пренебрежение, и шутливый тон, и право говорящего, как члена сообщества, на это слово.
Манера носить бескозырки сдвинутыми на затылок входит в набор ценностей субкультуры. Сдвинутая на затылок бескозырка не только противоречит требованиям ношения парадной формы одежды, она символизирует одновременно «бывалость» моряка и приобретенное со сроком службы право на ее ношение именно таким образом:
Мы спрашивали морячков о том, как служить, ну, в смысле... Ну, как бы... страшно или нет, сильно ли... Ну, понятно... Но спрашивали как бы без особого интереса, как бы так... А те говорили: «Неее, щас служить нормально — пионерский лагерь, вообще нормально, пальцем никто не... не ссыте . Вот мы служили — это да... Тогда было, да... Серега, скажи, щас-то — пионерский лагерь. Нее — нормально... Только главное — на Русский остров не попасть, атак —нормально...» [Гришковец, 2005, 47—48].
