Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Коммуникативный типаж «пижон» как предмет лингвистического изучения 9
1.1. Обзор лингвистических исследований социокультурного феномена языковой личности
1.2. Коммуникативный типаж в лингвосемиотике и дискурсологии 31
1.3. Лингвосемиотические и лингвокультурные характеристики англоязычного лингвокультурного типажа денди» 40
1.4. Транспортировка типажа «денди» в русскоязычную лингвокультуру и ее лингвосемиотическое трансформирование в коммуникативный типаж «пижон» 57
Выводы к главе 1 77
Глава 2. Потребность в самопрезентации: пижонство как коммуникативное поведение 81
2.1. Понятийные характеристики коммуникативного типажа «пижон» 81
2.2. Образно-перцептивные характеристики коммуникативного типажа «пижон» 102
2.3. Джентльменство «денди» как база формирования аксиологии пижонства 134
2.4. Ценностные характеристики коммуникативного типажа «пижон» 150
2.5. Дискурсивные характеристики коммуникативного типажа «пижон» 163
Выводы к главе 2 201
Заключение 205
Список литературы : 211
- Обзор лингвистических исследований социокультурного феномена языковой личности
- Коммуникативный типаж в лингвосемиотике и дискурсологии
- Понятийные характеристики коммуникативного типажа «пижон»
- Образно-перцептивные характеристики коммуникативного типажа «пижон»
Введение к работе
Данное диссертационное исследование выполнено в русле работ, цель которых состоит в лингвистическом описании коммуникативных типажей, являющихся языковыми личностями, выделяемыми по социально значимым рамкам определенного этнического общества и рассматриваемыми как лингвокультурные явления в таких областях научного знания как лингвосемиотика, лингводискурсология и лингвоконцептология. Представленная работа посвящена изучению коммуникативного типажа «пижон» в английской и российской лингвокультурах.
Объектом исследования является коммуникативный типаж «пижон»; предметом изучения выступают его понятийные, образные, ценностные и дискурсивные характеристики.
Актуальность данной работы объясняется, во-первых, возросшим интересом к изучению моделирования языкового сознания и коммуникативного поведения в современном языкознании и многогранной интерпретацией данных явлений в лингвокультурологических работах разных исследователей. Во-вторых, образ пижона и его прототипа - денди является закрепившимся стереотипом в англосаксонской и российской культурах, в художественной литературе, однако с лингвосемиотических и коммуникативных позиций этот образ еще не изучался. В-третьих, историческая и культурная динамика трансформации изучаемого коммуникативного типажа, накопление различий в английской и российской ментальности провоцируют возникновение различных оценочных трактовок как типовых семиотических знаков поведения пижонов, так и их своеобразного речевого поведения.
В основу данного исследования положена следующая гипотеза: в российской лингвокультуре под влиянием британского лингвокультурного типажа «денди», вбирая в себя часть его особенных, характерных только данному типажу презентационных характеристик и добавляя к образу свои
4 лингвосемиотические и дискурсивные особенности, возникает коммуникативный типаж «пижон», который вызывает новое оценочное отношение применительно к языковому сознанию английской и российской ментальности и играет специфическую социальную роль в презентационной коммуникации, демонстрируя вербальное поведение, окруженное определенным семиотическим пространством.
Целью данной работы является комплексный анализ коммуникативной модели «пижон» в российской и англосаксонской лингвокультурах. Для достижения этой цели решаются следующие задачи: уточнить понятийное содержание коммуникативного типажа «пижон» и выявить его понятийные характеристики; проанализировать историческую динамику становления британского типажа «денди», его проникновение в российскую лингвокультуру и последующее лингвосемиотическое трансформирование в коммуникативный типаж «пижон»; выявить и описать образные характеристики изучаемого типажа; определить и исследовать ценностные характеристики; выявить и изучить дискурсивные и презентационные характеристики типажа «пижон».
Научная новизна выполненного исследования состоит в выявлении и лингвосемиотическом описании коммуникативного типажа «пижон» в российской и англосаксонской лингвокультурах, в осуществлении научного анализа типичных презентационных характеристик и аксиологических параметров «пижонства» как коммуникативного явления, а также в изучении оценочного отношения членов двух этносоциумов — британского и российского - к коммуникативному типажу «пижон».
Теоретическая значимость данной работы заключается прежде всего в том, что пополняется фонд лингвистических (лингвокультурных,
5 лингвосемиотических, концептологических, дискурсивных и прочих) сведений о типажности как неотъемлемой характеристики языковой личности. Выполненное исследование представляется работой, восполняющей пробел в теории коммуникации, связанной с таким ее неотъемлемым параметром, как презентационность, а также маркирующей связь коммуникативной типажности с такой лингвосемиотической категорией, как театральность.
Практическая значимость данной диссертации состоит в том, что полученные результаты проведенного исследования могут быть использованы в курсах общего языкознания, стилистики, аналитического чтения, межкультурной коммуникации, практике речи, перевода, а также в спецкурсах по лингвосемиотике, лингвокультурологии и лингвоконцептологии.
Материалом для проведенного исследования явились результаты выборки из толковых словарей английского языка, текстов художественного и публицистического стилей, а также опроса информантов. Общее количество проанализированных текстов составило примерно 300 печатных листов, включая Интернет-источники. В качестве единиц исследования рассматривались текстовые фрагменты, включающие вербальную оценку концепта «пижон» и его британского прототипа «денди», а также семиотические описания коммуникативного поведения изучаемых типажей и собственно дискурс пижонов.
В работе были использованы методы семиотического, компонентного, интерпретативного, стилистического и сопоставительного анализа, а также опрос информантов.
Теоретической базой исследования послужили работы отечественных и зарубежных лингвистов в области антропологической лингвистики ((Г.И. Богин, В.Г. Верещагин, В.В. Виноградов, О.А. Дмитриева, Ю.Н. Караулов, Е.М. Костомаров, В.В. Красных, А.П. Крысин, В.П. Нерознак, О.Б. Сиротинина), лингвокультурологии (Л. Вайсгербер, А.
Вежбицкая, В. фон Гумбольдт, Э. Сепир, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, Б.Уорф, А.Д. Шмелев), лингвосемиотики (Р. Барт, Л. Н. Ельмслев, К.А. Долинин, Ф. де Соссюр, Е.Р. Тарасов), дискурсологии и лингвоконцептологии (Е.В. Бабаева, С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, Н.А. Красавский, М.Л. Макаров, А.В. Олянич, Г.Г. Слышкин), семиотики театральности (Н. Евреинов, Е.М. Истомина, Ю.М. Лотман, Е. В. Олимпиева, Г.Г. Почепцов, А.А. Распаев, У. Эко, В. Crvenkovska, G. Debord, R. Fischer-Lichte, G. Sonesson).
Апробация. Результаты диссертационного исследования и его основные положения докладывались на научно-практических конференциях Самарского филиала Московского городского педагогического университета (2006-2008 гг.); на Международный форуме специалистов в области лингвистики и иноязычной коммуникации «XXI век: содружество лингвокультур» (3-5 апреля 2008г. - Самара, 2008); на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Аксиологическая лингвистика» в Волгоградском государственном педагогическом университете (2006); на научных семинарах Центра профессиональной иноязычной коммуникации при кафедре иностранных языков ВГСХА.
По теме диссертации опубликовано 8 работ общим объемом 4,2 п.л.
На защиту выносятся следующие положения
1. Коммуникативный типаж, являясь языковой личностью, представляет собой лингвосемиотический и лингвокультурный феномен.
2. Динамика проникновения коммуникативного типажа «пижон» в российскую лингвокультуру опирается на трансформацию поведенческого типажа «денди», исторически транспортированного из британского этноса.
3. Коммуникативный тип «пижон» рассматривается как зафиксированное в англосаксонском и российском языковом сознании представление о типажном поведении человека, характеризующимся такими, как правило, негативно оцениваемыми социумом, лингвосемиотическими и презентационными параметрами, как
7 вызывающая манера одеваться и нарочито демонстрационная дискурсивность.
4. Театрально-претенциозная манера самопрезентации пижона, направленная на стремление привлечь к себе внимание и противопоставить себя обществу является аксиологически амбивалентной; она либо провоцирует в социуме негативные реакции, либо вызывает позитивно-заряженное стремление ей подражать.
5. Вербальное и невербальное презентационное поведение коммуникативного типажа «пижон» реализуется в специфическом семиотическом пространстве и поддерживается соответствующим дискурсом.
Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и лексикографических справочников.
Во Введении дается общая характеристика работы, обосновывается актуальность выбранной темы, определяются цель, задачи, объект, предмет диссертационного исследования, материал и методы анализа, раскрывается научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, формулируются положения, выносимые на защиту.
В первой главе «Коммуникативный типаж «пижон» как предмет лингвистического изучения» проводится обзор лингвистических исследований социокультурного феномена языковой личности, описываются лингвосемиотические, лингвокультурологические и дискурсивные характеристики коммуникативных типажей. В диссертации анализируется историческое проникновение типажа «денди» в русскоязычную лингвокультуру и его лингвосемиотическое трансформирование в коммуникативный типаж «пижон».
Во второй главе «Потребность в самопрезентации: пижонство как коммуникативное поведение» выявляются и описываются понятийные, образные и ценностные характеристики изучаемого типажа, а также
8 анализируются его дискурсивные особенности, реализуемые наряду с семиотическими признаками в рамках театральной самопрезентации коммуникативного типажа «пижон».
В Заключении подводится общий итог исследования, анализируется успешность достижения намеченных целей, делаются выводы о межкультурном коммуникативном типаже «пижон», намечаются перспективы дальнейшего анализа изученного феномена.
Список литературы насчитывает более 200 наименований теоретических источников; к диссертации также приложен список использованных лексикографических справочников и список электронных адресов интернет-источников.
Обзор лингвистических исследований социокультурного феномена языковой личности
Проблемы взаимодействия культуры и языка с давних пор волнуют умы ученых. Соединив в себе научные знания в области культурологии и лингвистики, лингвокультурология была призвана выявить причины взаимопроникновения, а также проблемы взаимодействия и взаимосвязи культуры и языка. Как нам представляется, необходимость в такой сфере знания была вызвана тем, что каждая этнокультура обладает определенной спецификой мировидения и, следовательно, субъективной оценкой результатов коммуникации, о которой говорил еще Вильгельм фон Гумбольдт, утверждая, что каждая человеческая индивидуальность обладает особой позицией в видении мира из-за исторической насыщенности языка «переживаниями прежних поколений», которые «связаны с нами национальными и родственными узами» и передаются через «звуки материнского языка» (Гумбольдт 1985: 80-82). Данное философское утверждение объясняется эмоциональностью восприятия и переживания человеческими субъектами событий, которые в дальнейшем аккумулируются и эмпирически закрепляются в сознании целого общества, создавая тем самым базовую основу культурных ценностей того или иного этноса. Подтверждением этого являются, как нам представляется, основные оставляющие концепции В. Гумбольдта о том, что, во-первых, духовная и материальная культура воплощаются в языке; во-вторых, каждая культура принадлежит определенной нации, тем самым отражаясь в языке и, в-третьих, язык выступает в роли связующего звена между человеком и окружающим его миром.
Язык определенно является инструментом передачи культурного знания, отражая специфические особенности и черты, присущие различным ментальностям. Здесь нельзя не привести замечание К. Леви-Строса о том, что «язык есть одновременно и продукт культуры, и ее важная составная часть, и условие существования культуры» (Маслова 2001: 62). Данное определение важно для понимая взаимодействия и взаимозависимости данных двух областей знания. Язык, формируясь на культурной основе, интегрируется в нее в качестве одного из самых важных элементов и оказывает влияние на культурную среду благодаря субъективности своих составляющих, тем самым, становясь неотъемлемой частью ее развития и трансформации.
Нельзя также недооценивать вклад, который внесли в понимание взаимодействия языка и культуры Э. Сепир и Б. Уорф, породив массу споров по поводу гипотезы лингвистической относительности. Наряду с утверждениями Б. Уорфа о несомненной мифологической составляющей значения слов (на основе культуры индейского племени хопи), принципиальным заблуждением исследователя считается несколько ограниченно описанная зависимость языка лишь от сознания, в то время как, например, В.А.Звегинцев (и мы вслед за ним) считает необходимым включить также зависимость языка от действительности и уточняет, что язык оказывает влияние не только на нормы мышления, но и на нормы поведения (Уорф 1960: 122). Э. Сепир, не проводя прямой параллели между языком и культурой, предложил рассматривать язык не как отдельно стоящую знаковую систему, а во взаимосвязи с опытом, полученным индивидуумом, противопоставляя физический и социальный опыт, который оказывает непосредственное влияние на функционирование языка (Сепир 1993: 227). Это, казалось бы теперь, очевидное утверждение очень четко было сформулировано и доказано американским ученым. Действительно, сам факт возникновения коммуникации вызван различными факторами получения опыта, его субъективного осознания и внедрения в собственный образ существования.
Здесь следует обратить внимание на цели, которыми руководствуется человек, вступая в коммуникацию. Цели общения различны и связаны, прежде всего, с потребностями, которые, довольно исчерпывающе перечисляет исследователь В.Б. Кашкин: «выживание, сотрудничество с другими людьми, личные потребности, поддержание отношений с другими людьми, убеждение других действовать или думать каким-либо образом, осуществление власти над другими людьми (сюда относится и пропаганда), объединение обществ в одно целое, получение и сообщение информации, осознание мира и нашего опыта в нем (во что мы верим, что думаем о себе, об отношениях с другими людьми, и о том, что является истинным), проявление творческой натуры и воображения» (Кашкин 2000: 55). Тем самым, для реализации столь разнообразных потребностей, человек подыскивает из имеющегося у него арсенала, по-другому, когнитивно освоенному и ментально закрепленному информационному тезаурусу (термин А.А. Залевской (Залевская 1985)), культурные, фоновые знания и имеющиеся языковые единицы выражения, отбирая их в соответствии со своим коммуникативным опытом общения. Не вдаваясь подробно в классификацию потребностей, отметим, что основателем потребностно-информационного подхода явился ученик К.С. Станиславского, режиссер МХАТа П.М. Ершов, применив потребности в информированности к воспитанию актерского мастерства. Вслед за ним А.В. Олянич, взяв за основу цепочку «потребности-дискурс-коммуникация (информация)», положил начало серии научных исследований уже в области лингвистики, в основу которых легли потребности: во власти, в пище, в выживании, в ритуале, в общении, в информированности, в вере, в войне, в игре, в самопрезентации, а также в удовлетворении потребностей (Олянич 2004, 2006). В нашей работе основополагающим фактором была выбрана потребность индивидуума в самопрезентации, в соответствии с которой коммуникативный типаж «пижон» выбирает необходимый кластер понятий и концептов, избирает необходимые языковые формулы и, по-особенному структурируя свою речь, создает присущий лишь ему неповторимый коммуникационный дискурс.
Е.А. Ярмахова, выделяя противостояние двух точек зрения на взаимосвязь языка и культуры в лингвистической литературе, предлагает обозначить их как универсалистская и спецификаторская, основываясь на базовых принципах данных теорий (Ярмахова 2005). На наш взгляд, такое деление вполне оправданно и как нельзя точно отражает позиции представителей данных направлений. Противоположность данных точек зрения заключена в понимании языковых различий и их связи с культурным наследием. Если представитель универсалистов С. Пинкер в своей работе «Язык как инстинкт» полагает, что различия всех языков являются лишь формальными маркерами, не влияющими на процесс инстинктивного усваивания индивидуумами языковых форм, не препятствуют взаимопониманию и не влияют на проблемы переводимости-непереводимости языковых явлений, а приводят лишь к иерархии в языковой среде, тем самым порождая национальную и культурную дискриминацию (Пинкер 2004); то, к примеру, позиция исследовательницы А. Вежбицкой построена на практических выводах о значительных содержательных различиях в осмыслении действительности представителями различных культур и о том, что наряду с объединяющими языковыми компонентами существует специфическое языковое содержание, игнорирование которого приводит к различного рода проблемам в языковой и профессиональной коммуникации, требующих дополнительных фоновых знаний, уточнений и комментариев (Вежбицкая 1999). Сравнивая два данных подхода, нельзя не согласиться, что позиции спецификаторов выглядят гораздо более убедительными в
силу реальных проблем возникающих при коммуникации с иноязычными носителями культуры.
Коммуникативный типаж в лингвосемиотике и дискурсологии
Прежде чем определить коммуникативный типаж с точки зрения семиотики и дискурса, нам представляется необходимым описать эти два понятия. Семиотика или семиология (от греч. - знак) - представляет комплекс научных теорий, исследующих свойства знаковых систем, или систем знаков, каждому из которых определенным образом сопоставляется некоторое значение. Семиотический подход к изучению языка был предложен еще Ф. Де Соссюром в конце 19 века, когда ученый рассмотрел языки как знаковые системы и разработал теорию значения знаков в рамках научной дисциплины, названной «семиологией». Сам же термин «семиотика» был позже введен Пирсом (ФЭС, 575).
Что позволяет рассматривать язык с точки зрения семиотики? Мы убеждены, что основой для возникновения лингвосемиотики стало то, что в научные исследования в данной области ложатся три основные принципа семиотической проблематики: \)синтактика — исследование структур сочетания знаков и правил их образования безотносительно к значениям; 2)семантика — изучение и интерпретация знаковых систем как средств выражения мысли; и 3)прагматша, задачей которой является изучить отношения между знаковыми системами и теми, кто воспринимает, интерпретирует и использует содержащиеся в них сообщения (там же, 576). В нашем случае рассматриваются и сравниваются две знаковые системы: язык и культура в их интерпретации, переплетении и передачи аккумулированных данных носителями семиотических систем коммуникантами.
Е.Р. Тарасов определяет взаимосвязь культуры и языка через своеобразное образование, «входящего в язык в виде значения языковых знаков и существующее в культуре в форме предметов культуры, т.е. в опредмеченной форме, форме деятельности, в образе результата деятельности» (Тарасов 1990: 107). К.А. Долинин (1978) считает, что в основе формирования стиля располагается ряд семиотически знаковых элементов, обретающих коннотативное содержание, которое, в свою очередь, трактуется Л. Ельмслевым как сложная знаковая система с неоднородным планом выражения, альтернативный выбор которого реализуется на более высоком смысловом семиотическом уровне (экспрессивный и эмотивно-оценочный компоненты) (Ельмслев 1999: 136 168). Все эти факты многообразного выражения языка в культуре через семиотическую систему знаков позволяют исследователям в области лингвокультурологии изучать и описывать знаковые составляющие языка через призму культурных компонентов, порождая новые научные понятия и определения, среди которых выделяются: культурные коды, фреймы, лингвокультурные концепты, презентемы, лингвокультуремы, логоэпистемы, сапиентемы, экофоремы, ноэмы, которые в определенной степени пересекаются по значению. Рассмотрим некоторые из них.
К определению культурного кода, упомянутому в предыдущем параграфе при описании Московской лингвистической школы, как нельзя лучшим добавлением послужит поэтичное описание Р.Барта своего понимания данной языковой категории — это «перспектива множества цитации, мираж, сотканный из множества структур...; единицы, образуемые этим кодом, суть не что иное как отголоски чего-то, что уже было читано, видено, сделано, пережито; код является следом этого «уже»» (Барт, 27-28). Из данной дефиниции становится очевидным, что набор определенных культурных кодов позволяет определить содержание культурно-национальной коннотации применительно к коммуникативной ситуации или текстовому материалу, рассматриваемому как сплетение бесконечного числа коммуникативных кодов (Киреева, 32).
Другой эпистемологической категорией в науке принято считать удобное по отношению к культуре понятие «фрейм», представляемое, по Г.С. Поспелову, как минимально необходимая структурированная информация, определяющая данный класс объектов или, по М. Минскому, как структура данных (образ), которые человек выбирает из своей памяти, познавая новую для себя ситуацию «с таким расчетом, чтобы путем изменений в ней отдельных деталей сделать ее пригодной для понимания более широкого класса явлений и процессов» (Поспелов 1978: 7). Применительно к естественному языку это понятие также разрабатывалось Ч. Филлмором (1983, 1988), Р. Шенком (1980) и Дж. Лакоффом (1981). Успешность использования данного понятия применительно к явлениям культуры объясняется тем, что культура зачастую рассматривается как совокупность выработанных в общественно-исторической практике образцов (стереотипов, стандартов, схем, программ) предметно-практического и идеально-духовного поведения и деятельности (Савицкий, Плеханов 2001: 108).
В культурологии и теории межкультурной коммуникации оперируют довольно широкими понятиями: «лингвокультурема», по Э.Оксаар, единица описания языка и культуры, и в противопоставлении -«бихевиорема», используемые для описания закрепленных в сознании культурных смыслов и их конкретных поведенческих воплощений соответственно (Шамне 1999).
Понятийные характеристики коммуникативного типажа «пижон»
Словарные дефиниции, раскрывающие понятие, позволяют выявлять важнейшие составляющие концепта с целью дальнейшего моделирования его смыслового базиса на основе полученных признаков. Понятийные характеристики являются основой построения смысловых связей, которые позволяют выделить конститутивные признаки существующего коммуникативного типажа для дальнейшего определения ассоциативных и оппозитивных связей вокруг рассматриваемого концепта.
Основу нашего исследования составляет предположение о том, что межкультурный коммуникативный типаж «пижон», реализуя потребность в самопрезентации, играет специфическую социокультурную роль в презентационной коммуникации, демонстрируя вербальное поведение, окруженное определенным семиотическим пространством. Существующая данность предполагает рассмотрение коммуникативного типажа «пижон» как в научном сознании, так и в обиходном восприятии.
Появление концепта «пижон» обязано своим происхождением более поэтизированному и образно-насыщенному прототипу «денди», история возникновения которого является крайне многогранной. Мы полагаем, что это является одной из причин огромного спектра презентационных характеристик данного лингвокультурного типажа, которые частично проникают в российский коммуникативный типаж «пижон».
Сложность этимологии понятия «денди» заключается в полярности его восприятия, что объясняется историческими факторами изменения социального отношения к данному типу в Викторианскую эпоху. Положительно маркированную этимологию можно встретить в разъяснении лексемы «dandy», как происходящей от шотландского выражения «jack-a-dandy» - «красавчик», где «Jack» означает «мужчина, парень», a «dandy» восходит к «Andy», уменьшительному варианту имени Andrew. Исходя из данных фактов, можно выдвинуть неподтвержденное предположение о том, что некий молодой человек по имени Эндрю, уделяющий особое внимание своей внешности и стильно одевающийся, в далеком 1632 году явился прототипом последующего образа денди. Однако словарные выборки показывают, что, фактически, нарицательным и синонимичным концепту «dandy» стало имя "Beau Brummell", принадлежащее основателю дендизма красавчику Джорджу Браммеллу, чье имя и прозвище, например, вошло в синонимический ряд Питера Роже (WNWR).
Вторая составляющая этимологического объяснения номинации «денди» также может восходить и к самому имени Andrew, что в переводе с греческого (andreios) означает "manly, courageous" и соответствует русским эквивалентам «мужской, мужественный, смелый». Шотландский вариант данного имени добавляет еще и номинацию «brave» - «смелый» (http://www.yeahbaby.com). Данное этимологическое объяснение наряду с позитивным отношением к безукоризненным манерам и изысканным речевым навыкам денди вполне может быть связано с появлением положительно-маркированного значения номинации "dandy" - (the ) разг. что-л. первоклассное; (US coll.) превосходный; первый класс (АРС, ORD).
Обращаясь к другому этимологическому объяснению лексемы «денди», нельзя не отметить сниженную оценочную окраску данного смыслового поля. В словаре Джонсона находим толкование номинации «dandy» как производной от «dandiprat» (dandy + brat child) - «little fellow; in sport or contempt», соответствующей русским лексемам «паренек, уличный мальчишка, пострел» (Johnson www). Примечательно, что данная лексема, означающая "a small coin" (три с половиной пенса), обладает переносным значением и переводится как «козявка, ничтожный человек» (www.multitran.ru). Некоторые исследователи отмечают родственную связь между номинациями «dandy» и «dandelion» (одуванчик). Можно предположить, что данную общность пытались установить французы, пытаясь найти объяснение, на наш взгляд, явно английской лексеме «dandy». Сходство объясняется тем, что в лексеме «dandelion» содержится номинация «lion», с 19 века вставшая в ряд синонимов, обозначавших светского щеголя французской и английской лингвокультуры. Кроме того, данная речевая единица восходит к среднефранцузскому периоду (1513 год), к названию цветка «dent-de-lion» - «lion s teeth» или «зуб льва», возникшему благодаря сходству с формой лепестков одуванчика (www.etymonline.com).
Кроме того, существуют и другие выдвинутые французами версии по поводу происхождения интересующей нас номинации. Думается объяснение лежит в области соперничества французской и английской культур в тенденциях и концептуальных предпочтениях дискурса моды, а также в вечной борьбе французов за «чистоту языка». Дело в том, что в 19 веке лидирующие позиции в этой области занимает именно Англия, что не могло не сказаться на самолюбии французских модников, впоследствии перенявших тенденции дендизма. Так Барбе д Оревильи предполагает, что понятие «dandy» восходит к старофранцузскому слову «dandin» -«маленький колокольчик». Если брать во внимание переносное значение данной номинации, получаем негативно номинированные концепты «болтун», «пустозвон», а в современных словарях зафиксированные значения «простофиля», «увалень», которые наряду с глаголом «(se) dandiner» - «ходить в развалку, переваливаться с боку на бок», не соответствуют некогда восхищавшему образу элегантности и утонченности рассматриваемого типажа. Однако следует отметить, что данные оценочные варианты подходят для коммуникативного типа «пижон», кстати, транспортировавшегося в российскую этнокультуру именно через французскую номинацию «pigeon», определяемую как — slang, one who is easily swindled; a dupe (Middle English, from Old French pijon, probably from Vulgar Latin pfbio, pTbion-, alteration of Late Latin рїріо, young chirping bird, squab, from plplre, to chirp). Переводные варианты данного концепта представлены лексемами: 1. голубь. 2. позер. 3. простак, простофиля, глупец (НФРС), шляпа (АРС). Следует также отметить негативно-неодобрительный оттенок глагола «to pigeon» (от французского «de pigeonner»)- «надувать», «обманывать», «обжуливать» (АРС, НФРС).
Образно-перцептивные характеристики коммуникативного типажа «пижон»
С целью выявить и описать образно-перцептивные и сопутствующие оценочные характеристики коммуникативного типажа «пижон», рассмотрим данные, раскрывающие сочетаемостные характеристики слов, обозначающих интересующий нас концепт. Нами были проанализированы текстовые фрагменты, в которых содержатся характеристики пижонов и их поведенческие особенности. Источниками исследуемого материала послужили высказывания знаменитых людей, современный сайт о дендизме «Dandyism.net», Британский национальный корпус (http://info.ox.ac.uk/bnc), Национальный корпус русского языка (http://ruscorpora.ru), Университетская информационная система РОССИЯ (http://www.uisrussia.msu.ru), художественные, публицистические, рекламные тексты на английском и русском языке, Интернет-форумы, а также эссе на тему «Когда я думаю об образе денди и пижона я представляю...». Чтобы выявить образно-оценочные компоненты изучаемого коммуникативного типажа обратимся сначала к ряду высказываний знаменитых людей. «Человек, чье единственное ремесло — быть элегантным, во все времена резко выделялся среди других» - писал Ш. Бодлер и в этом с ним трудно не согласиться (Бодлер www). Данное высказывание как нельзя точно раскрывает природу оценки изучаемого коммуникативного типажа.
Такие семиотические составляющие как одежда, манеры, позы, жесты и речь совместно с различного рода артефактами, репрезентирующими стиль существования щеголей, не могут не обращать на себя внимания и вызывают бурю эмоций: от восхищения и обожания идеала до зависти и презрения по отношению к человеку, рискнувшему быть не таким как все.
«A man who can dominate a London dinner table can dominate the world. The future belongs to the dandy. It is the exquisites who are going to rule» - так видел будущее этого социокультурного типа О.Уайлд (Уайлд www). Переводной вариант данного высказывания может звучать так: «Мужчина, который может главенствовать за лондонским столом, способен подчинить весь мир. Будущее принадлежит денди. И эти утонченные натуры будут править бал»1. В приведенном примере на себя обращает внимание причинно-следственная связь «dominate a London dinner table» - «dominate a world», предположительно восходящая еще к Алкивиаду. В диалоге Платона «Пир» Алкивиад приходит навеселе и заявляет: «Э, друзья, да вы, кажется, трезвы. Это не годиться, надо пить, такой уж у нас уговор. Пока вы как следует не напьетесь, распорядителем пира буду я» (Платон: 144). Роль «распорядителя пира» типична для денди, причем, эффект заключен не в количестве выпитого спиртного, а именно в личности «распорядителя» - его энергетике, о которой и упоминает О. Уайлд, преувеличивая ее до размера мирового масштаба.
Писатель и карикатурист сер Генри Максимилиан Бирбом также отмечает, что британское общество всегда подчинялось денди: «Indeed, English society is always ruled by a dandy, and the more absolutely ruled the greater that dandy be» (www.dandyism.net) - и чем значительнее денди, тем более безусловна его власть над социумом.
Следующий пример представляет образ денди, описанный анонимным автором XIX века в английском журнале «Chambers s Journal of Popular Literature Science and Arts». Рассматриваемый отрывок размещен на современном сайте о денди «Dandyism.net»: «The manners of the dandies were in themselves a charm, retained by some through infirmity and age. Their speech was pleasant, their language thorough-bred, their raillery conciliating, their satire what they intended it to be; many among them highly gifted; doing all that they did well; the less apt always to the point, letting it alone; without enthusiasm, without allusions — a school of gentlemen, liberal and open-handed; ephemeral as youth and spirits, yet marked by this endearing quality, that they remained, with few exceptions, true and loyal friends, tested through years of later adversity, and even death s oblivion» (www.dandyism.net).
Из приведенного описания денди видно, что неизвестный автор выделяет такие характеристики изучаемого типажа, как шарм, очарование одаренность, приятные и благовоспитанные манеры - все «на высшем уровне». Речь денди пестрит безобидными шутками, а сатира - всегда попадает в точку. Не связанные предрассудками, щедрые и эфемерные очаровательные создания, верные и преданные друзья, проверенные жизнью и временем, истинные представители школы джентльменства -вот характерные черты денди, описанные автором данной статьи.
Очарование и шарм денди метафорически представлены Максимилианом Бирбомом, который поэтично сравнивает дендизм с цветком, аромат которого вдыхаешь неосознанно: «Its (dandyism - прим. Л.М.) influence, like the scent of a flower, is diffused unconsciously». Автор в своей статье «Денди и денди» также отмечает, что истинный дендизм — это результат артистического темперамента и прекрасного тела в границах моды: «...that true dandyism is the result of an artistic temperament working upon a fine body within the wide limits of fashion» (Beerbohm www). В данном высказывании высвечивается еще одна черта, присущая изучаемому типажу - «артистизм», способность преподносить себя и свой костюм в рамках театральной самопрезентации.
Исследователь культурной традиции европейского дендизма Ольга Вайнштейн обрисовывает образ денди с помощью таких атрибутивных конструкций как: элегантный мужчина, безупречный костюм, смокинг, галстук-бабочка, дорогая курительная трубка, ленивые- отточенные движения, презрительная улыбка, таинственный шарм. Автор называет щеголей эксцентричными эстетами, творцами гениальных причуд и советует обратить внимание на такое качество денди как метаморфность, или «хамелеонство», поскольку способность менять маски, так свойственная модникам, может быть оценена полярно: с одной стороны, такая игра воспринимается как деликатность, дипломатичность либо светская предусмотрительность, в другом случае любителей «повыпендриваться» могут обвинить в бесхарактерности, беспринципности или изощренном цинизме (Вайнштейн: 41). Главная маска денди это «маска снобизма» - дистанцирование в общении, некоторое пренебрежительное тщеславие. Кроме того, интересным представляется рассмотрение ряда образно-оценочных характеристик, используемых автором для описания изучаемого типажа: провокативное поведение на публике, иронический цинизм, маниакальная сосредоточенность на стиле и фигуре, холодность, эстетские позы, деланная небрежность, легкая «скользящая» эрудиция, андрогинные игры. Все эти характеристики могут быть применимы и к современным модникам, стиль которых можно описать через лексему «cool» -«стильный», сохраняющую оттенки начального варианта «холодный» (там же, 22).
