Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретическое обоснование концепции словаря культуры 18
1.1.Проблема словаря культуры как проблема лингвокультурологии 18
1.2. Словарь культуры и языковая картина мира 43
1.3 .Принципы формирования словаря культуры 52
1.3.1.Ценности культуры как основа формирования словаря культуры 52
1.3.2. Рефлексивное мышление как условие формирования словаря культуры 73
1.3.3.Интертекстуальность как базовая функция словаря культуры в лингвокультуре 86
ГЛАВА II. Сущностные признаки словаря культуры 94
2.1. Ноэматическая структура лексики, составляющей словарь культуры 94
2.2.Культурный статус словаря культуры 113
2.3. Зависимость состава словаря культуры от типа лингвокультуры 121
2.4. Смыслообразующая роль словаря культуры в лингвокультурном пространстве 132
2.5. Словарь культуры как проблема лексикографии 135
ГЛАВА III. Концепция словаря культуры как характерология культуры 150
3.1. Сущность характерологического подхода применительно к словарю культуры 150
3.2. Принципы характерологического описания словаря культуры в различающихся культурных типах 153
3.2.1.Принципы характерологического описания словаря русской культуры 153
3.2.2. Принципы характерологического описания словаря китайской культуры 221
3.2.3. Принципы характерологического описания словаря японской культуры 250
Заключение 270
Библиографический список использованной литературы 2
- Словарь культуры и языковая картина мира
- Рефлексивное мышление как условие формирования словаря культуры
- Зависимость состава словаря культуры от типа лингвокультуры
- Принципы характерологического описания словаря культуры в различающихся культурных типах
Словарь культуры и языковая картина мира
Лингвокультурология, сделавшая своей центральной задачей уход от одностороннего детерминизма в трактовке проблемы «язык и культура», призвана рассматривать оба феномена в неразрывном единстве, учитывая все факты их взаимного детерминизма. Задача эта оказывается достаточно сложной, поскольку оба феномена - и язык, и культура - чрезвычайно сложны по своей природе. Невыясненность многих базовых вопросов соотношения культуры и языка приводит к тому, что большая часть необходимого знания существует в виде вопросов.
Для того, чтобы выявить специфику лингвокультурологического подхода, а в нашем случае характерологического подхода в лингвокультурологии, необходимо рассмотреть то, как проблематика взаимосвязи языка и культуры трактуется в смежных с лингвокультурологиеи лингвистических областях. Заметим, что эти лингвистические дисциплины - в частности, например, когнитология, этнолингвистика, лин-гвострановедение и др. - являются в определенном смысле «предшественниками» лингвокультурологии.
Как известно, возникновение когнитивной лингвистики явилось реакцией на бихевиористскую методологию исследования поведения в терминах стимула и реакции в конце 50-х гг. в США, а впоследствии также и в Европе. По своему предмету когнитивная лингвистика междисциплинарное направление, ставящее целью исследование ментальных процессов при усвоении и использовании как языка, так и знаний. За поведением же, в отличие от бихевиоризма, признаётся роль опосредствующего звена в исследовании ментальных процессов. Когнитивные/ментальные структуры исследуются путём анализа когнитивных стратегий, используемых людьми в процессах мышления, накопления информации, понимания и порождения высказываний. Единицы языка определяются как единицы символические, входящие относительно произвольно в различные образования. При таком подходе значение оказывается тождественным концептуализации, семантические структуры характеризуются по их отношению к элементарным когнитивным сферам (эмпирическое знание времени и пространства и т.п.). С лингвокультурологией когнитивную лингвистику сближает задача выявления возможностей разной (в зависимости от языка) категоризации определённых концептуально заданных ситуаций.
Этнолингвистика, близкая по идейной направленности европейскому неогумбольдтианству, трактует язык как историческое наследие общества. Этнолингвистику интересует язык в его отношении к культуре, взаимодействие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов в функционировании и эволюции языка, возможность исследования посредством лингвистических методов "плана содержания" культуры, народной психологии и мифологии независимо от способов их формального представления (слово, вещь, обряд и т. п.). Собственно этнолингвистика выделилась в первой четверти 20 в. благодаря работам Франца Боаса и первого поколения его учеников. Первоначально из этнолингвистических исследований исключалась семантика в связи с возникающей и утверждающейся в этот период дескриптивной лингвистикой. Интерес к семантической стороне возобновляется в начале 50-х гг. на основе обсуждения сложившейся в рамках американского варианта неогумбольдтианства гипотезы языковой относительности Э. Сепира и Б.Л. Уорф, по которой сходные картины мира при условии совпадения реалий окружающего мира могут быть созданы только при определенном сходстве языковых систем. Проблема взаимоотношения языка и культуры становится центральной проблемой в их исследованиях, которые осуществляются на основе методов контрастивной лингвистики (сопоставление языков Европы и языков американских индейцев), доказывающих определяющую роль языка в формировании культуры, в инвентаре и содержании категорий логики и грамматики, в особенностях восприятия окружающего мира и человеческого поведения.
Как можно судить из краткого экскурса в историю лингвистики, проблематика, рассматриваемая ранее различными лингвистическими школами и направлениями, на современном этапе объединяется в единую предметную область лингвокультурологических исследований. Такая ситуация приводит к тому, что не существует единого мнения относительно непосредственных «источников» новой лингвистической дисциплины.
Рефлексивное мышление как условие формирования словаря культуры
Анализ лексики, составляющей словарь культуры, в принципе можно осуществлять несколькими путями. Традиционные пути принадлежат лексической семантике и концептуальному анализу. При всей близости их содержательных задач, по способу их решения или, иначе, по направлению анализа они противоположно направлены. Семный анализ нацелен на выявление семантического содержания лексемы и направлен от языковой единицы к семантическому содержанию. Концептуальный анализ имеет своей исходной точкой концепт как понятийное образование и направлен на поиски средств (в том числе языковых), которые его выражают. Цель лексической семантики - парадигматическая, классифицирующая, нормирующая, что проявляется в опоре на нее, например, при всякого рода лексикографической работе. Концептуальный анализ же, будучи заимствован лингвистикой из культурологии, с необходимостью вовлекает в поле своего рассмотрения не только единицы естественного языка, но и наряду с ними артефакты другой природы - предметы, действия, изображения и т.п. Лингвисты, ориентирующиеся на концептуальный анализ, вынуждены следовать «природе» концепта и рассматривать все возможные средства «представленности» данного концепта в культуре.
Представляется необходимым отметить в связи с обсуждаемым вопросом, что используемое в культурологии понятие концепта как некоторого факта культуры имеет расширенное толкование, что позволяет включать в круг рассмотрения не только метафизические понятия, но и понятия иной природы, скажем, понятия хлеб , рис , баба-яга и т.д., специфичные для той или иной лингвокультуры и способные охарактеризовать ее некоторым образом. Отметим здесь, что философское понятие концепт в одном отношении приложимо к рассматриваемым в данной работе понятиям. Так, например, у Абеляра (о концептуализме Абеляра см: Неретина 1994) в понятии концепт в отличие от собственно понятия акцентируется момент "собрания" понятий как собирания смыслов в речи. Заметим, что и Ю.С. Степанов также говорит о существовании "концептов над индивидуальными употреблениями" (Степанов op. cit, 9), что соответствует пониманию концепта в математической логике (откуда, заметим, оно и было заимствовано культурологией): концепт понимается как содержание понятия.
Это делает концепт синонимом смысла слова и противопоставляет значению слова, соотносимому с объемом понятия. Понимая смысл по Г. Фреге как "...путь, которым люди приходят к имени", Ю.С. Степанов описывает концепты культуры как "смыслы" и структуру концепта как "...историю концепта, как бы подвергшуюся "компрессии", сжатую и синтезированную" (Степанов 1997, 42). Использование Ю.С. Степановым этимологического анализа для прояснения «смысла» слова «вписывает» его исследование в традицию рассмотрения широко понятой внутренней формы слова. Как известно, имеющее истоки в античной философии понятие внутренней формы первоначально возникает в «Эстетических опытах» В. Гумбольдта и лишь впоследствии распространяется им на язык. Г. Шпет указывает, что рационализированное понятие внутренней формы может быть возведено к Платону и легко может быть истолковано как одно из значений платоновского эйдоса, именно в смысле «прообраза», «нормы» или «правила». Философ отмечает, что в эстетике Платона встречается уже не только понятие, но и самый термин «внутренняя форма», а позднейшее соответственное применение термина «внутренняя форма» обнаруживается у неоплатоника Возрождения Дж. Бруно (Шпет 1927, 54-58). А.А. Потебня в своей знаменитой работе «Мысль и язык» дает ряд определений внутренней формы слова. Их совокупность позволяет, в общем, «истолковать внутреннюю форму как присущий языку прием, порядок выражения и обозначения с помощью слова нового содержания или, иначе, как выработанную модель, языковую формулу ... по которой с участием предшествующих слов и их значений происходит формирование новых слов и значений. Это языковой механизм, всякий раз приходящий в движение, когда нужно представить, понять и закрепить в индивидуальном обозначении новое явление, то есть выразить словом новое содержание» (Гречко В. А. 1985, 167-168).
Если в «Мысли и языке» внутренняя форма выступает как синоним понятий этимологического значения слова и представления, то в более поздних трудах Потебня разграничивает внутреннюю форму и представление. «Внутренняя форма обозначает ближайшее значение слова и выступает как совокупность нескольких значений, в то время как представление может исчезать ... Внутренняя форма выступает не только как центр образа; она в какой-то мере уже обобщает отдельные признаки предмета, создавая из них единство образа, давая значение этому единству. Таким образом, внутренняя форма - это не образ предмета, а «образ образа» [цит. по: Потебня 1989, 590]. В XX в. понятие внутренней формы становится основополагающим для ряда направлений лингвистики. При этом намечаются две ориентации в его интерпретации. В одном случае это понятие рассматривают в широком историко-философском контексте, в другом -пытаются сделать рабочим понятием лингвистики. Представляется, что в этимологических изысканиях Ю.С. Степанова содержательный анализ внутренней формы слова через выявление его этимологической истории есть способ опять же содержательного определения концепта. Отметим, что осмысление внутренней формы слова через этимологию составляет лишь часть общей задачи определения концепта. Вторую часть составляет демонстрация примеров употребления концептов в разнообразных текстах культуры.
Зависимость состава словаря культуры от типа лингвокультуры
Отметим, что наличие одного лишь национально-культурного компонента не делает понятие лингвокультуремой словаря культуры. Например, идея истины в русском языке воплощается в слове, по происхождению родственному глаголу быть , что подчеркивает он-тологичность истины в ее понимании русским народом; тогда как в греческом языке оно означает нечто непреходящее, пребывающее вечно; латинское Veritas имеет много семантических оттенков, но главные вера и почтительное, благоговейное отношение ; еврейское эмет имеет однокоренные слова со значениями служить опорой , поддерживать и т.д. Так, несмотря на то, что понятие истины имеет в русском языке свою специфику, оно не рефлектируется в текстах культуры как ЛК (рефлексия не проходит по трем поясам МД), а индекс интертекстуальности его невысок.
О сложности задать конечным списком важнейшие концепты русской культуры говорит и то, что концепты, рассматриваемые в качестве ключевых, у разных исследователей различаются. В частности, Н.Д. Арутюнова, указывая на важность их в качестве компонентов национально-специфической картины мира, относит к ключевым концептам культуры понятия духовной сферы, нравственных оценок, суда, спонтанных (стихийных) состояний человека, такие как душа, правда, справедливость, совесть, судьба, доля, удел, участь, тоска и др. Об их значимости свидетельствует и частотность их употребления в русском языке, которая, как подчеркивает автор, существенно выше, чем соответствующих слов в других языках, например в английском. Как указывает Н.Д. Арутюнова (Арутюнова 1997), на один миллион словоупотреблений словоформы лексемы судьба встречается 181 раз, а англ fate - 33, destiny - 22 раза.
Поскольку задача настоящего исследования заключается в определении принципов формирования словаря культуры и выявлении природы ЛК, его составляющих, обратимся к рассмотрению ноэмати-ческой структуры ЛК, представляющих концепты, связанные с самоназванием русского народа и государства.
Для того чтобы показать, из чего складывается ноэматическая структура ЛК, проанализируем распределение по поясям мыследея-тельности в текстах культуры ЛК, обозначающих самоназвание русского народа и государства. Ю.С. Степанов привлекает для прояснения значений концепта различные тексты культуры,
В.Н. Телия обращается к фразеологическим единицам, в работе же Г.Б. Овчаровой мы находим использование ЛК в современной русской политической речи.
Отметим, прежде всего, лексическое несовпадение списков рассматриваемых исследователями понятий.
Ю.С. Степанов рассматривает в виде одной группы концепты Русь, Россия, русские, россияне, родная земля. В работе Г.Б. Овчаровой список принимает вид Россия, родина, отечество, держава. В.Н. Телия обращается к слову родина, выявляя в его значении «концептообразующую флуктуацию константы культуры родная земля».
Исходным пунктом в исследовании Ю.С. Степанова выступает этимология слов Русь, Россия, русские, россияне, родная земля. Автор подчеркивает, что эти слова образуют группу в силу того, что история русского народа соединена с историей государства: «...Национальность и государственность в нашем случае тесно связаны» (Степанов 1997, 161 493). Ю.С. Степанов отмечает, что этимологически слово русские является прилагательным и первоначально значит просто «те, кто относится к Руси» и, опираясь на теорию В.О. Ключевского, которую считает наиболее аргументированной, в качестве этимологии приводит целый ряд исторических фактов, которые, по его мнению, способны свидетельствовать в пользу поддерживаемой им теории В. О. Ключевского, изложенной в работе «Терминология русской истории» (Ключевский 1989). Отметим сразу же, что привлечение исторических фактов в качестве подтверждения гипотезы этимологии есть мыслительная работа в поясе МД по схеме мыследеятельности Г.П. Щедровицкого. В подтверждение сказанному приведем несколько выдержек из аргументации Ю.С. Степанова, которая одновременно является изложением теории В.О. Ключевского.
Государственная территория, — пишет Ключевский, — у нас в старину носила название Руси или Русской земли. Русь — слово, пережившее чрезвычайно разнообразные значения; из этих значений можно различить четыре: 1) этнографическое: русъ — племя; 2) социальное: русъ — сословие; 3) географическое: Русъ — область и 4) политическое: Русь — государственная территория (Степанов op.cit, 494)
Русъ — племя. Начальный летописный свод считает русъ одним из заморских варяжских племен, из которого вышли или с частью которого пришли призванные новгородцами и союзными с ними финскими племенами князья: «И идоша за море к Варягом, к Руси, сице 162 бо тии звахуся варязи Русь, яко се друзии зовуся Свие [в тексте ле топ.: Своє], друзии же Урмане, Анъгляне, друзии Гъте, тако и си» (Летопись по Лаврентьевскому списку. СПб., 1872, с. 18-19), т.е. «Послали за море к Варягам, к Руси, ибо они звались Варяги-Русъ, подобно тому, как другие варяги зовутся свей (свои) (т. е.. шведы), урманы, англяне, готы». «Итак, — замечает Ключевский, —русъ относится к варягам-норманнам как вид к роду». Этого же мнения и те из историков, которые держатся «норманнской теории» происхождения русского государства (Байер, Шлецер, Погодин, Соловьев, Куник). (Степанов op.cit., 494)
Принципы характерологического описания словаря культуры в различающихся культурных типах
Как можно судить по приведенному материалу, лингвокультуре-ма Россия при функционировании в политической речи демонстрирует большое ноэматическое разнообразие. Сошлемся на результаты анализа политической речи, осуществленного Г.Б. Овчаровой в ее работе (Овчарова 2001): В поясе МД в достаточно большом количестве примеров лингвокультуремы Россия и отечество реализуются но 211 эматически как оценка ситуации в стране, причем возможны диаметрально противоположные оценки, представляющие известные онтологические картины политической сферы. В поясе МД обнаруживается реализация также других ноэм, например, величие России , Россия в кризисе , спасение России и др., что косвенным образом свидетельствует о необходимости рефлексивного обсуждения лингвокультуремы в поясах М-К и М. В поясе М-К регистрируются случаи аксиологической оценки, изменяющие ноэматические свойства рассматриваемых лингвокультурем, а также обнаруживается ноэма счастливое будущее Россини . В поясе чистого мышления осуществляется определение наиболее существенных характеристик рассматриваемых лингвокультурем, в частности, обсуждается тип будущего государственного устройства Росиии. Следствием полученного разнообразия типов оказывается проблематизация судьбы России, поскольку политики заняты отстаиванием заявленных "имен", а не действительной разработкой сущностных представлений о том или ином типе. В такой ситуации оказывается возможным создавать и верить в неосуществимые на практике утопии (см. в примере в поясе М-К: социально ориентированная рыночная экономика ), и чистое мышление, как мышление о сущности понятия, во многих случаях оказывается неосуществленным, превращаясь в "псевдомышление". Тот факт, что политиками предлагается множество путей, ведущих не всегда в одном направлении, свидетельствует об общей неотрефлектированности ноэматиче-ской стороны рассматриваемых лингвокультурем в политической сфере. Неотрефлектированность лингвокультуремы в поясе М имеет своим следствием отсутствие понимания шагов, которые следует осуще 212 ствлять на практике. Если справедливо высказывание "Имена правят миром", то наше общество "замерло" в рефлексивной задержке (термин В.П.Литвинова), в результате которой, однако, должно наступить понимание, что, безусловно, вселяет надежду.
ЛК словаря культуры с течением времени переосмысляются. Так, сила и власть стали ассоциироваться с деньгами и богатством. Свобода, которая прежде ассоциировалась с волей, стала ассоциироваться со свободой мысли, свободой поступков и т.д.
Задача характерологического описания словаря культуры требует, прежде всего, определения ценностных ориентации данной культуры. Иначе говоря, для выявления ЛК словаря культуры на первом шаге необходимо задать списком возможные области духовной жизни культуры и выявить среди них наиболее значимые - они и окажутся, предположительно, топосом, в котором обнаружатся ЛК словаря культуры. В свою очередь, когда хотят дать характерологическое описание культуры, обращаются к факторам, определяющим ее главные черты. Такими факторами обычно выступают географическое положение, история и религия (мифология). На примере русской культуры кратко проследим этот путь так, как его подают в учебниках культурологии и истории. Это представляется необходимым для прояснения вопроса о выделении значимых культурных областей внутри культурного пространства.
Процесс формирования русской культуры связан с образованием древнерусского этноса, происходившего вместе с этногенезом других восточнославянских народов с первых веков новой эры на территории Центральной и Восточной Европы. Восточные области древнерусско-
213 го государства и проживавшие там древние русичи в XIII веке положили начало формированию современного русского этноса из остатков древнерусского этноса, финно-угорских, тюркских и летто-литовских этнических образований. Таким образом, этническая история России делится на два этапа и связана с этногенезом двух народностей — древнерусской и современной русской. Важнейшие ценности русской культуры, черты русского менталитета сложились еще в период ее формирования и позже лишь уточнялись в меняющихся исторических условиях, приспосабливаясь к политическим, географическим и религиозным реалиям.
Исключительную, концептообразующую, роль в формировании русской культуры исследователи отводят географическим особенностям страны. В. Ключевский в работе «Курс русской истории» аргументированно доказывает, что именно русская равнина формировала характер русского народа, тип хозяйства и государственности, а также взаимоотношения с соседними народами. Особое значение для этногенеза русского народа имели лес и степь. Лес служил надежным убежищем при нападении внешних врагов, но с ним приходилось и бороться, отвоевывая от него с огромным трудом новые территории для земледелия. Поэтому можно говорить о том, что лес всегда был тяжел для русского человека, он его не любил и населял всевозможными страхами. Такие же двойственные чувства испытывал русский человек и к степи. Простор и ширь, с одной стороны, но и вечная угроза от многочисленных кочевых племен, с другой стороны.
Похожие диссертации на Лингвокультурологическая концепция словаря культуры
