Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Лингвокультурологические и когнитивные основы исследования концептов 12
1.1. Лингвокультурология как парадигмальное основание анализа концепта 12
1.2. Концепт в качестве интегрирующего термина когнитивной лингвистики и лингвокультурологии 26
І.З.Основьт концептуального анализа, применяемого в исследовании 43
Выводы 55
Глава 2 Концепты «богатство» и «бедность» в лексической системе русского и английского языков 57
2.1. Внутренняя форма концептов «богатство» и «бедность» 57
2.2. Деривационное и парадигматическое измерение концептов «богатство» и «бедность» 71
2.3. Динамика исследуемых концептов в русском языке XX века : 92
2.4. Когнитивные структуры, к которым восходят концепты «богатство» и «бедность» 99
Выводы 107
Глава 3 Фразеологизация концептов «богатство» и «бедность» в русском и английском языках 110
3.1. Анализ сочетаемости имён исследуемых концептов в лингвокультурном аспекте 110
3.2. Идиомы как носители исследуемых концептов 122
3.3. Паремиологизация концептов «богатство» и «бедность» в русском и английском языках 139
3.4. Когнитивные структуры, к которым восходят фразеологи-зированные концепты «богатство» и «бедность» 151
Выводы 157
Заключение 160
Библиографический список 165
Приложение 185
- Лингвокультурология как парадигмальное основание анализа концепта
- Концепт в качестве интегрирующего термина когнитивной лингвистики и лингвокультурологии
- Внутренняя форма концептов «богатство» и «бедность»
- Анализ сочетаемости имён исследуемых концептов в лингвокультурном аспекте
Введение к работе
В лингвистике в настоящее время происходят изменения, связанные с осмыслением процессов познания языка в широком, общенаучном контексте, рефлексии языковедов подвергаются парадигмы научного знания. Если ХЇХ век прошел под эгидой сравнительно - исторической парадигмы- а большую часть XX века доминировала системно-структурная, то в последние десятилетия минувшего века в лингвистическом сообществе зреет понимание того, что структурализм исчерпал свои эпистемологические возможности. Системоцентрический подход все больше уступает место антропоцентрическому. В антропоцентрической парадигме происходит переориентация интересов исследователя с системы и структуры языка на человека. Такие изменения в языкознании происходят не случайно, их основа была заложена еще в трудах выдающихся лингвистов XIX века В. фон Гумбольдта, И.А. Бодуэна де Куртенэ, А.ЛЛотебни и развита в XX веке Э, Бенвенистом, КШ. Карауловым и другими.
Антропоцентрическая парадигма, наряду с уже достаточно разработанными областями знания, включает в себя лингвокультурологию и когнитивную лингвистику, которые пока находятся в стадии становления. Лингвокультурологии как самостоятельное направление в лингвистике оформилась в 90-е годы XX века в работах таких исследователей, как В.В, Воробьев, В.А. Маслова, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия, В.М. Шаклеин и другие.
Предпосылки возникновения лингвокультурологии отмечаются в трудах отечественных (Ф.И. Буслаев, АЛ. Потебня) и зарубежных (В. Гумбольдт, Э. Сепир, Б. Уорф) лингвистов. Эта идея находит свое специфическое воплощение в различных школах лингвокультурологии, складывающихся в настоящее время. В школе Ю.С. Степанова основной задачей является выделение и описание базовых концептов русской культуры.
В школе Н.Д. Арутюновой исследуются универсальные термины культуры, которые извлекаются из текстов разных времен и народов. Школа В.Н. Телия известна в России и за рубежом как Московская школа лингвокультурологического анализа фразеологизмов, В Российском Университете дружбы народов В,В. Воробьев, В.М. Шаклеин и другие развивают лингвострановедческие идеи Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова.
Одним из базовых понятий лингвокультурологии являются концепты культуры. Высокий эвристический потенциал последних объясняет тот интерес, который проявляют к ним исследователи. Так, за последние пять лет к проблеме концептов в диссертационных работах обращались А.В. Артемова, А,П. Бабушкин, Е.В. Бабаева, Л.Е. Вильмс, С.А. Голубцов, Т. Н. Данькова, Е.Е. Каштанова, Е.Н. Корф, В.В. Леонтьев, AT. Лисицын, Г\Г. Слышкин, Н.Н. Панченко, Ю.Д. Тильман, В.М. Топорова, В,И. Харитонов, Т.Н. Федотова и другие,
Крупньтм вкладом в исследование концептов стал фундаментальный груд Ю.С. Степанова «Константы: Словарь русской культуры». Московские лингвисты под руководством Н.Д. Арутюновой выпустили 14 сборников в серии «Логический анализ языка». Только в последнем из них, вышедшем в 2000 году, исследуются концепты добро, стыд, совесть, грех, добродетель, виновный, долг, разум, чистота, позор, справедливость и другие. Как отмечают З.Д. Попова и И.А. Стернин, «к настоящему времени написаны сотни работ, в которых говорится о концептах» (Попова, Стернин 2002, II), причем круг исследуемых концептов постоянно расширяется. Лингвисты подвергают анализу культурные и эмоциональные концепты, в которых отражаются различные сферы человеческой деятельности и отношений, разрабатываются аспекты поведения человека, его интеллектуально-волевые состояния. Исследователей интересуют концепты духовных устремлений человека - счастье, благо; в меньшей мере изучаются конкретные концепты.
В последнее время появляются работы, в которых авторы стремятся постичь содержание концептов в иностранных языках.
В то же время концепт в современной науке ещё не получил непротиворечивого осмысления и адекватного метаязыкового описания. По-разному понимаются его соотношение с понятием, когнитивными структурами и другими базовыми категориями, формы языкояого воплощения концепта. Не являются устоявшимися методы и приемы концептуального анализа, не нашли оптимального решения проблемы сопряжения структурно-семантических и когнитивных процедур, диахронического и синхронического аспектов, языкового и речевого бытования концептов, их сопоставительного исследования в рамках как одного, так и различных этноязыковых континуумов.
Всем этим объясняется теоретико-языковая значимость исследования концептов культуры и его перспективность в формировании когнитивно-лингвокультурологического направления антропоцентрической парадигмы.
Между тем русскоязычный мир пережил за последние пятнадцать лет такие потрясения в государственном устройстве, экономическом укладе, социальных структурах, нравственных идеалах, каких он не испытывал со времен революции 1917 года. Одной из областей концептосферы русского языка, которая реагировала на эти изменения, являются концепты «богатство» и «бедность». Эти концепты в русском языковом сознании последнего времени занимают важное место, что находит свое отражение в том числе и в усилении внимания к ним со стороны лингвистов. Так, Е.В. Бабаева, Ail. Трибуханчик, Р.А. Эфендиева рассматривают культурно-языковые характеристики отношения к собственности, фразеологические единицы со значением «материальное положение человека», понятия «богатство и бедность человека» на материале русского, английского и немецкого языков. Б то же время концепты «богатство» и «бедность» еще не получили своего целостного описания как языковые, когнитивные и культурные феномены, не
исследованы корреляции богатства и бедности в одной лингвокультурє в сопоставлении с другой лингвокультурой. Изучение общего и специфического в представлениях о богатстве и бедности является важным для русской ментальное, поскольку эти концепты на данном этапе развития российского общества представляют собой социально чувствительную зону концептосферы.
Приведенными выше двумя группами факторов объясняется актуальность проведённого исследования.
Объектом исследования являются концепты «богатство» и «бедность»,
Предмгет диссертации составляют общие и специфические характеристики концептов «богатство» и «бедность» в лингвокультурном аспекте на материале русского и английского языков.
Цель диссертации состоит в выявлении универсальных и специфических характеристик абстрактных концептов «богатство» и «бедность» в русском и английском языках.
Поставленная цель достигается решением следующих задач:
—- выявлением возможностей лингвокультурологии и когнитивной лингвистики как теоретического основания для исследования лингвокультурных особенностей концептов;
уточнением понятия «концепт» в современной лингвистике;
дальнейшей разработкой и уточнением методов и приемов экспликации лингвокультурных особенностей концепта на фоне qto универсальных характеристик;
анализом внутренней формы, деривационных, парадигматических и синтагматических измерений исследуемых концептов;
изучением динамики концептов «богатство» и «бедность» в русском языке конца XX века;
экспликацией концептуализации богатства и бедности в идиомах и паремиях;
— построением когнитивных структур, к которым восходят исследуемые концепты.
Эмпирическим материалом исследования послужила выборка из
лексикографических источников: толковых, этимологических,
синонимических, антонимических, идеографических, фразеологических словарей, словарей сочетаемости русского и английского языков, а также словарей пословиц и поговорок русского и английского народов. Объем выборки составляет 3700 единиц русского и 2815 единиц английского языка-
Методологическую основу исследования составляют труды Н.Ф. Алефиренко, С.С. Аскольдова-Алексеева, А.Н. Баранова, АН. Бабушкина, А. Вежбицкой, СТ. Воркачева, В.В. Воробьева, В.З. Демьянкова, М. Джонсона, Д.О. Добровольского, В.В. Колесова, Н.С. Кубряковой, Дж. Лакоффа, Д.С. Лихачева, В.А. Масловой, М. Минского, З.Д. Поповой, Ю.С. Степанова, И.А. Стернина, B.h. Телия и ряда других, в которых разработаны различные аспекты лингвокультурологии, когнитивной лингвистики, теории концепта и когнитивного анализа.
Лингвокультурология и когнитивная лингвистика рассматриваются в качестве теоретических оснований анализа концепта. Концепт оказывается своего рода мостом, соединяющим лингвокультурологический и когнитивный подходы в рамках антропоцентрической парадигмы.
При анализе языкового воплощения концепта находят комплексное применение различные методы исследования: диахронический и синхронический подходы, структурно-семантический и когнитивный анализ. В диссертации также нашли применение общенаучные методы наблюдения, интерпретации и моделирования»
Основными методиками и приемами исследования эмпирического материала являются:
этимологический анализ с целью выявления этимона концепта;
структурный анализ эпидигматики имён исследуемых концептов;
элементы компонентного анализа в конструировании понятийной зоны концептов;
фреймовый анализ при построении когнитивных структур, к которым восходят концепты;
метафорический анализ выделения когнитивных моделей, на которых базируются идиомы и паремии;
- методика конструирования концептуализации на базе идиом и
паремий;
- приемы выделения символов на базе фразеологизмов.
Новизна проведенного исследования состоит в:
- интегративно-интерпретирующем подходе к изучению концептов
«богатство» и «бедность», включающем этимологическую, структурно-
семантическую и когнитивную составляющие;
адаптации методов и приемов экспликации лексического и фразеологического бытования концептов в русском и английском языках;
построении когнитивных структур, к которым восходят данные концепты;
сопоставлении универсального и особенного в концептах, что позволяет выявить их лингвокультурную специфику на языковом и когнитивном уровнях.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что в ней уточнены
представления о концепте как многомерном образовании и описаны
различные каналы доступа к нему через языковую ткань на примере
концептов культуры, продемонстрирована эпистемологическая
эффективность сопоставительного исследования концептов в рамках как одной, гак и разных лингвокультур.
Практическая ценность диссертации заключается в возможности использования её результатов в лексикографической практике. Данные исследования представляют интерес для переводчиков, культурологов, социолотв, а также преподавателей русского и английскою языков. Материалы исследования могут быть использованы при чтении лекционных курсов и курсов по выбору, дисциплин специализации, при разработке тематики курсовых и дипломных работ.
На защиту выносятся следующие положения:
В бытовании концептов «богатство» и «бедность» в русском и английском языках находят свое отражение универсальные и специфические признаки. Универсальные признаки составляют ядерный слой концептов и имеют преимущественно когнитивную природу, в то время как специфические признаки представляют собой периферийные слои концептов и связаны как с культурными, так и с собственно языковыми особенностями.
Метаязык, с помощью которого могут быть описаны концепты «богатство» и «бедность», включает элементы «ресурс», «стандарт (норма)», «субъект» и «объект обладания», «оценка», «языковая категоризация». Эти элементы, во-первых, задают единый формат лингвокультурной характеристики концептов, и, во-вторых, представляют собой когнитивный инвариант антонимических концептов, не находящий в языке имени, но обладающий высокой эпистемологической значимостью.
Исследуемые концепты чувствительны к изменениям в социальной среде, экономическом укладе и нравственных установках общества, но вместе с тем сохраняют свою внутреннюю целостность, детерминируя семантику языконых знаков, в которых находят свое воплощение.
4. Лексикализация концептов выявляет их понятийную манифестацию,
покрывает ядерный слой и имеет как антропоцентрические, так и
неантропоцентрические характеристики, Фразеологизация концептов
демонстрирует, наряду с понятийной, образную, метафорическую и
символьную манифестации, покрывает как ядерный, так и периферийные слои концепта и является антропоцентрической характеристикой.
5. Когнитивно-метафорическое моделирование фразеологизации
концептов позволяет свести полученные модели к общекультурным
метафорам РЕСУРС, ПРОСТРАНСТВО, ДВИЖЕНИЕ, которые маркированы
положительно для концепта «богатство» и отрицательно для концепта
«бедность». В целом когнитивные модели названных концептов в русской и
английской культуре демонстрируют универсальные характеристики,
лингвокультурная специфика больше проявляется в образном основании
идиом и символьном воплощении концептов «богатство» и «бедность».
6. Паремиологизация концептов представляет собой переходную зону от
языкового к текстовому (индивидуальному) их бытованию. Паремии
демонстрируют амбивалентное отношение носителя русского и английского
языков к богатству и бедности, для них характерны взаимоисключающие
концептуализации в рамках одного концепта.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования обсуждались на 44-й, 45-й5 46-й, 47-й научно-методических конференциях "Университетская наука - региону" в Ставропольском государственном университете {1999, 2000, 2001, 2002 гг.), научно-методической конференции, посвященной 70-летию образования филологического факультета СГУ «Русский язык и региональная языковая культура: история и современность» (октябрь 2002). Основные положения диссертации отражены в восьми публикациях в материалах российских, региональных и университетских научно-методических конференций, в «Вестнике Ставропольского государственного университета» (Ставрополь, 2000, выпуск 24), а также в сборнике научных и учебно-методических статей кафедры русского языка и литературы Московского психолого-социального института «Человек в контексте культуры» (Москва, 2002), в сборнике материалов международной научной конференции «Антропоцентрическая парадигма в филологии»
(Ставрополь, 2003J, Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры общего и славяно-русского языкознания СГУ.
Цель и задачи исследования определили структуру и объем работы, которая состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников языкового материала, библиографии и приложений.
В первой главе «Лингвокультурологические и когнитивные основы исследования концептов» рассматриваются лингвокультурология как теоретическое основание анализа концепта, концепт в качестве интегрирующего термина когнитивной лингвистики и лингвокультурологии, основы экспликации лингвокультурной специфики концепта.
Во второй главе «Концепты "богатство" и "бедность'' в лексической системе русского и английского языков» исследуются внутренняя форма концептов, деривационное и парадигматическое измерения концептов «богатство» и «бедность», динамика исследуемых концептов в русском языке XX века, когнитивные структуры, к которым восходят эти концепты,
В третьей главе «Фразеологизация концептов "богатство" и "бедность" в русском и английском языках» исследуются сочетаемость имён концептов в лингвокультурном аспекте, идиомы как носители исследуемых концептов, паремиологизация концептов «богатство» и «бедность» в русском и английском языках, когнитивные структуры, к которым восходят фразеологии ированные концепты.
Лингвокультурология как парадигмальное основание анализа концепта
Исход века и тысячелетия в силу своей рубежной знаковости стал мощным внешним стимулом подведения итогов и анализа перспектив в различных областях знания. В лингвистике подобная оценка идет не только как суммирование достижений и неудач того или иного направления, но и как осмысление процесса познания языка в более широком, общенаучном контексте. Иными словами, мы наблюдаем рефлексию языковедов относительно парадигм научного знания.
Парадигма в античной и средневековой философии использовалась в качестве понятия для характеристики взаимоотношения духовного и реального мира. В современной науке под парадигмой понимается «теория (или модель постановки проблем), принятая в качестве образна решения исследовательских задач» (Огурцов 1983, 477). Концептуальное ядро термина «парадигма» составляет его этимон (парадигма — от греческого слова, обозначающего пример, образец). В философии Платона в идеях усматриваются прообразы вещей, их образцы. В средневековой философии эта линия нашла продолжение в учении об эманации бога, в творении им мира по своему образу и подобию. В философии науки понятие парадигмы получило широкое распространение после выхода в свет работ Т, Куна. Под парадигмой он понимает «...признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу» (Кун 1977, 11). Это представление парадигмы в нестрогих выражениях, по мнению В.И. Постоваловой, «интерпретируется метафорически как «око» или «стекло», через посредство которого воспринимается жизненный поток в познавательном процессе» (Постовалова 1999, 27). Такая метафора, на наш взгляд, удачно отражает идею, общую для понимания парадигмы в общефилософском и научно-методологическом смыслах.
В современном языкознании исследователи оперируют, как минимум, двумя парадигмами. Так, В.М Алпатов вслед за Е.В. Рахилиной говорит о системоцентричном и антропоцентричном подходах к языку (Алпатов 1993). Согласно системоцентричному подходу, язык рассматривается «в самом себе и для себя», это система единиц, которая функционирует как бы независимо от человека. Данный подход сформулирован в трудах Ф. де Соссюра и получил развитие в различных направлениях европейского и американского структурализма. Системоцентричный подход к языку может рассматриваться как системоцентричная парадигма, которая также именуется имманентно-семиологической (Постовалова 1999), системно-структурной (Маслова 2001). Если XIX век прошел под эгидой сравнительно-исторической парадигмы и соответственно — сравнительно-исторического метода, то большую часть XX века доминировала системно-структурная парадигма и структурализм как метод исследования.
В последние десятилетия минувшего столетия в лингвистическом сообществе зреет понимание того, что структурализм исчерпал свои эпистемологические возможности. Характерно в этом смысле высказывание В. Живова и А. Тимберлейка в статье со знаковым названием «Расставаясь со структурализмом» (Тезисы для дискуссии): «.-.мы приходим к необходимости пересмотра основных представлений о природе и функционировании языка» (Живов, Тимберлейк 1997, 3). Всё большая ориентация на прагматику, исследование человеческого фактора в языке, изучение языковой личности, стремительный рост когнитивных штудий позволяют уверенно констатировать смену «лингвистического курса».
В то же время следует подчеркнуть, что в гуманитарном знании, в отличие от естественно-научного, парадигмы не отменяют друг друга, а накладываются одна на другую — или дополняя или игнорируя друг друга. В.А. Маслова справедливо отмечает: «Даже в третьем тысячелетии можно исследовать язык всё ещё в рамках системно-структурной парадигмы, ибо эта парадигма продолжает существовать в лингвистике, а число её последователей довольно велико. В русле этой парадигмы по-прежиему строятся учебники и академические грамматики, пишутся различного рода справочные издания. Фундаментальные исследования, выполненные в рамках этой парадигмы, являются ценнейшим источником сведений не только для современных исследователей, но и для будущих поколений лингвистов, работающих уже в иных парадигмах» (Маслова 2001, 5-6).
Переориентация интересов исследователей с системы языка на человека происходит прежде всего потому, что язык, как писал ещё И.А. Бодузн де Куртенэ, существует только в психике людей, которые составляют языковое сообщество.
Концепт в качестве интегрирующего термина когнитивной лингвистики и лингвокультурологии
Проблема исследования взаимоотношения языка и культуры носит междисциплинарный характер не только в силу гетерогенной сущности объекта, но и по основаниям парадигмального порядка. Формирующаяся антропоцентрическая парадигма, по существу, представляет собой макропарадигму, в которую вплетаются собственно парадигмы. Когнитивная парадигма представляет собой результат взаимовлияния когнитивной науки и лингвистики.
Выход за пределы имманентной, структурной лингвистики стал возможен благодаря привлечению общего контекста знаний о мире. Вследствие этого центр лингвистических исследований все больше перемещается в сферу когнитивных процессов. К концу XX века лингвистика, наряду с другими науками изменяющая ориентацию в антропоцентрическом направлении, приобретает новые очертания, обусловленные функционированием когнитивной парадигмы. Основная идея когнитивной науки, в значительной мере определяющая характер современной лингвистики, предполагает изучение языка в широком контексте исследования сознания. Фундаментальная проблема когнитологии в конечном счете сводима к систематизации человеческих знаний и определению структуры этого знания.
Инстнтуализация когнитивной парадигмы приводит к пересмотру взглядов на язык в целом. Так, Е.С. Кубрякова определяет язык как когнитивный ( процесс, когнитивную деятельность, осуществляемую с помощью языка и обычно во время построения дискурса. В связи с таким пониманием вполне естественным выглядит постулирование двух основных функций языка —- когнитивной и дискурсивной (Кубрякова 1998), «а из этого следует необходимость СИНТЕЗА и ИНТЕГРАЦИИ таких парадигм настоясцего, как КОГНИТИВНАЯ ДИСКУРСИЯ и создание когнитивно-дискурсивной парадигмы» (Кубрякова, Александрова 1999, 196).
В подобном ракурсе видит новую парадигму и Н.Ф. Алефиренко: «Такого рода парадигма формируется на нынешнем этапе развития теоретического языкознания. У её основания находятся такие бурно развивающиеся направления, как когнитивная семантика и теория дискурса» Отсюда вполне объяснимое наименование рождающейся на наших глазах парадигмы — когнитивно-дискурсивной» (Алефиренко 2002, 4).
Исследователи, представляющие новую научную парадигму (А. Вежбицкая, Р- Джекендофф, У. Лабов, Дж. Лакофф, М. Минский, Э. Рогп, Ч. Филлмор, Н. Хомский, У. Чейф? А.Н. Баранов, В.З. Демьянков, Д.О. Добровольский, Ю.Н. Караулов, Е.С. Кубрякова, Д.И. Руденко, P.M. Фрумкина и другие), разработали основные теоретические положения, а также оригинальные методики, приемы и процедуры изучения процессов познания, отражаемых в языке. .
Рассмотрим основные положения когнитивной лингвистики, которые так или иначе обсуждались в научной литературе. Собранные вместе, они, по мнению А.Н. Баранова, представляют некоторый новый взгляд на данную предметную область. Представляя их первый раз, А.Н. Баранов и Д.О. Добровольский в 1997 году назвали эти положения постулатами. Обращаясь вновь к обзору основных аспектов когнитивной лингвистики, А.Н. Баранов предлагает уйти от термина «постулат», который слишком обязывает, и называет их эвристиками. Мы изберём более нейтральную номинацию и назовём их положениями.
1. Согласно данному положению, которое провозглашает примат когнитивного, за единицами языка стоят когнитивные структуры, тесно с ними связанные. Эти структуры могут быть описаны в терминах специально разработанных языков представления знания. Обычно к подобным структурам относят фреймы, сценарии, когнитивные схемы и им подобные. Согласно
М. Минскому, фреймы — структуры данных, аккумулирующие знания о типизированном объекте или стереотипной ситуации (Минский 1979)» Ч. Филлмор дает определение фрейма как одного из типов структуры семантического поля наряду с таксономией, парадигмой — «набор слов, каждый из которых обозначает определенную часть или аспект некоторого концептуального или акционального целого» (Филлмор І 983, 49). А.Н. Баранов и Д.О. Добровольский определяют сценарий как «процедурный способ представления стереотипного знания, который формулируется в терминах алгоритма или инструкции» (Баранов, Добровольский 1997, 12),
Из первого положения вытекает важное следствие о том, что «изучение языковых форм заведомо неполно без обращения к когнитивным категориям, поскольку .,, мыслительные категории практически неотделимы от языковых категорий» (Баранов 2001, 294).
На неотделимый характер мыслительных и языковых категорий указывают многие исследователи. Вот как об этом пишет М. Адлер: «... если бы не было ментальных слов, если бы у нас не было идей, то не было бы значений и языка вообще. Основой переводимости с одного языка на другой является тот факт, что все языки выражают одинаковый набор идей и образов, имеющих отношение к миру, в котором живут люди» (Adler 2000, 291).
Внутренняя форма концептов «богатство» и «бедность»
На первом этапе анализ внутренней формы концепта предполагает исследование его морфемной структуры в плане производности/непроизводности (или членимости/нечленимости), а также этимологических разысканий в отношении нечленимых элементов.
Такое исследование, как отмечалось выше, основывается на принципиальной идее соединения диахронического и синхронического аспектов подобное соединение всё больше завоёвывает признание в теоретических и прикладных лингвистических работах. Так, авторы коллективной монографии «Дискурсивные слова русского языка; опыт контекстно-семантического описания», представляющей собой объединение теоретической части и ряда словарных статей, в которых реализуются идеи исследователей, отмечают, что правильную трактовку слова следует искать не только в интуиции других носителей и лингвистов, закрепленной в словарях, грамматиках и исследованиях, но и в «родственных связях» слова - как синхронических (собственно родственные слова), так и диахронических (этимологические корни слова) (Дискурсивные слова русского языка 1998, 42). Нельзя не согласиться и с мнением, высказанным там же, что «история слова, его внутренняя форма небезразличны для его плана содержания в современном языке» (там же).
Вместе с тем следует ещё раз подчеркнуть, что наша задача - не прослеживание эволюции концепта, а его реконструкция в современном языковом сознании с апеллированием там, где возможно, к истокам, с тем чтобы подобная реконструкция была более валидной.
Проанализируем внутреннюю форму концептов в последовательности, заявленной в названии главы: «богатство», «бедность» в русском и английском языках.
Основа русской лексемы богатство является производной и членимой, выделяя в своем составе корневую морфему богат- и суффиксальную -ств(о\ Основа лексемы бедность также членится на корень бедн- и суффикс -ость. Таким образом, с точки зрения морфемного состава, лексемы, номинирующие границы исследуемой когнитивной области, имеют симметричное строение: корень + суффикс абстрактного существительного - ств(о) и -ость, которые синонимичны.
Рассмотрим этимологию слова богатый. В словаре М, Фасмера приводятся формы, сходные с богатый в украинском, старославянском, сербохорватском, словенском, чешском, польском и некоторых других славянских языках. На этом основании можно сделать вывод об общеславянском происхождении слова богатый. М. Фасмер предполагает, что данное слово восходит к слову bogh 4бог или bogb достояние, доля . Автор словаря обращает внимание на точку зрения, согласно которой анализируемое слово образовано аналогично латинскому fortunatus, то есть хранимый богами4. «Латинско-русский словарь» отмечает три значения слова fortunatus: 1. счастливый; 2. успешный, удачный; 3. богатый, состоятельный (ЛРС 1976).
Семантическая структура древнеиндийского слова bhagas «достояние, счастье, доля; наделяющий, господин», а также ряд примеров из других индоевропейских языков, приводимых М- Фасмером (Фасмер 1964, 182), позволяют выделить следующие концептуальные составляющие на уровне этимона: 1. достояние, состояние; 2- удача, счастье; 3- господин, высшая сила, бог.
Подобную трактовку мы наблюдаем и в словаре Н.М. Шанского, который отмечает общеславянское происхождение слова богатый посредством суффикса —am- от существительного богь. Н.М. Шанский указывает, что «первичное значение слова бог- податель; достояние, счастье, доля, участь , религиозное значение является вторичным и развилось в славянских языках позднее» (Шанский 1975, 50),
Слово бедный, как и слово богатый, является общеславянским (Шанский 1975, 89) и образовано от существительного беда посредством суффикса -и-. Беда тоже общеславянское, которое восходит к индоевропейскому корню и имеет значение нужда , забота , беспокойство
Итак, анализ этимологической составляющей русских концептов «богатство» и «бедность» позволяет констатировать производный характер имен концепта, их симметричное строение (основа прилагательного + суффикс абстрактного существительного). Нечленимые в синхронном плане производящие основы представляют собой основы прилагательных общеславянского происхождения, которые также демонстрируют изоморфность: корень + суффикс прилагательного со значением имеющий в наличии то, что названо в производящей основе или имеющий отношение к тому, что названо в производящей основе . Исходные корни бог- и бед-индоевропейского характера несут в себе, напротив, противопоставление, оппозицию счастье1 vs. горе, несчастье , достояние, состояние1 vs. нужда . Кроме того, корень бог- имеет значение высшая сила , которая (в глубокой индоевропейской этимологии) приносит достаток и счастье.
В этом смысле представляются интересными аналогии, возникающие при сопоставлении первичного значения слова бог и идеи судьбы. В.М. Грязнова, исследуя мотивированные личные существительные на материале русского литературного языка XIX века, отмечает, что «общественному сознанию XIX в, была свойственна религиозно-мифологическая идея судьбы. В этот период судьба представляется, с одной стороны, как божественный промысел, высшее существо, а с другой стороны, как случайность, стихийное стечение обстоятельств в жизни человека»
Анализ сочетаемости имён исследуемых концептов в лингвокультурном аспекте
Включение сочетаемости лексем в круг проблем фразеологии требует пояснения, поскольку распространенным является подход, при котором объектом фразеологии является лишь так называемая несвободная сочетаемость.
Появление фразеологии в Советском Союзе как отдельной лингвистической дисциплины связывают с выходом в свет во второй половине 40-х годов XX века работ В.В, Виноградова. Основными положениями этих трудов были следующие: 1) разделение словосочетаний на свободные и несвободные; 2) отнесение несвободных словосочетаний к предмету ведения фразеологии; 3) деление несвободных словосочетаний на фразеологические сращения, фразеологические единства и фразеологические сочетания на основании критерия прочности спаянносіи, сцепления их компонентов. Эта концепция была изложена В.В. Виноградовым в двух статьях: «Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины» (1946 г.) и «Об основных типах фразеологических единиц в русском языке» (1947 г.). Первую из статей он с сокращениями воспроизвёл в своей книге «Русский язык», вышедшей в 1947 году.
Существуют разные точки зрения на степень новаторства В.В, Виноградова в этом направлении, И.Е. Аничков, проведя скрупулёзный текстовый анализ работ В.В. Виноградова и III Балли, утверждает, что «В.В. Виноірадов ничего не прибавил к положениям Ш, Балли» (Аничков 1997, 187). В.Н. Телия, напротив, говорит о «новаторстве фразеологической концепции В.В. Виноградова по сравнению с концепцией
Ш. Балли в том или ином отношении (Гелия 1996, 14). Она указывает на влияние этих идей на развитие науки: «В этой связи уместно указать на тот почти полувековой разрыв, который существует между известной книгой Ш. Балли «Французская стилистика», где впервые в явной форме были сформулированы признаки устойчивых сочетаний слов, и основания их классификации и первыми работами акад. В.В. Виноградова, посвященными выделению типов фразеологических единиц. И как ни странно — в этот период на западе так и не сложилось фразеологической школы, В советском же языкознании идеи В.В. Виноградова сразу же нашли ярких последователей, благодаря трудам которых (на материале русского, английского, немецкого, французского языков и языков народов СССР) фразеология к середине 60-х годов обрела достаточно четкие контуры именно как самостоятельная лингвистическая дисциплина» (Телия 1996, 12).
Не менее странно, однако, и другое. На протяжении всего этого периода, да и после, отечественная наука упорно не замечала другую концепцию сочетаемости слов, предложенную за двадцать лет до выхода работ В.В, Виноградова, — теорию И,Е. Аничкова, И если это можно объяснить в то время, когда В.В. Виноградов возглавлял отечественную лингвистику, то тот факт, что и три десятилетия после его смерти альтернативный взгляд на проблему фактически замалчивается, трудно поддаётся пониманию. Показательно, что в работе В.Н. Телия «Русская фразеология» нет даже упоминания имени И. Е. Аничкова.
[\4ежду тем сначала в 1927 году в работе «Идиоматика и семантика» (Аничков 1997а), а затем в 1937 году в кандидатской диссертации «Идиоматика в ряду лингвистических наук» (Аничков 19976) И.Е. Аничков заявил: «Идиоматику я определяю как науку о сочетаниях слов в отличие от синтаксиса, рассматривающего сочетания форм слов» (Аничков 19976, 103). Важно отметить, что в сферу идиоматики он включал как устойчивые, так и свободные сочетания: «Идиомы я определяю как устойчивые сочетания слов, как сочетания слов или словосочетания, в данном составе наличные и обращающиеся в языке. Так как устойчивость в большей или меньшей мере является свойством, общим всем словосочетаниям, каждое словосочетание может рассматриваться как идиома в широком смысле-.,» (там же, 108).
ЮД. Апресян совершенно обоснованно замечает: «Историкам лингвистики ещё предстоит написать его подробную научную биографию и оценить интеллектуальный и моральный ущерб, который понесла наша наука в результате того, что основные теоретические работы И.Е. Аничкова в своём первозданном виде и полностью выходят в свет только сейчас» (Апресян 1989, 105).
Мы воспользуемся идеей И.Е- Аничкова об идиоматичности сочетания слов любой степени спаянности и рассмотрим типичную сочетаемость имён концепта «богатства» и «бедность» как первый шаг воплощения фразеологизированных концептов.
Анализ сочетаемости можно проводить на материале специальных словарей сочетаемости, а также с использованием материала толковых словарей.
