Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретические предпосылки исследования проблемы концептуализации имени цвета красный .
1.1. Исследование лексико-семантического класса имен со значением указания на цвет в русле антропоцентризма .
1.1.1. Языковое членение действительности и концептуализация цвета в языке
1.1.2. Концепт как информационная структура
1.2. Роль перцепции в отношениях человек – язык – реальность. Цвет как зрительная категория
1.2.1. Отражение целостной эмоциональной оценки в семантике имени цвета красный
1.3. Место имени цвета красный в мифопоэтической модели мира
1.3.1. Понятие модели мира .
1.3.2. Роль мифопоэтического мышления в формировании модели мира современного человека 1.3.2.1. История семантического развития имени цвета красный в английском и русском языках 1.3.3. Дуалистические представления как мировоззренческая основа
1.3.3.1. Красный – атрибут части психофизического опыта. Миф о Мировом древе как олицетворение Вселенной
1.3.3.2. Аксиологизация представления имени цвета красный
Выводы по первой главе
ГЛАВА II. Структура ядерных концептуальных признаков имени цвета красный и их периферийная манифестация
2.1. Ядерные концептуальные признаки в семантике имени цвета красный
2.1.1. Ядерный концептуальный признак «ЖИЗНЕННО ВАЖНЫЕ РЕАЛИИ» .
2.1.2. Ядерный концептуальный признак «ЧЕЛОВЕК» .
2.1.3. Ядерный концептуальный признак «АРТЕФАКТЫ»
2.2. Периферийные концептуальные признаки в семантике имени цвета красный
2.2.1. Функционирование периферийного концептуального ядра «жизнь земная» и отражение контаминирующих с ним областей «смерть» и «жизнь духовная» в семантике имени цвета красный
2.2.1.1. Периферийный концептуальный признак «жизнь земная»
2.2.1.2. Периферийный концептуальный признак «смерть»
2.2.1.3. Периферийный концептуальный признак «жизнь духовная»
2.2.2. Центральные ценности жизни в семантике имени цвета красный
2.2.2.1. Реализация периферийных концептуальных признаков в имени цвета красный на основе контаминации концептуального ядра «жизнь земная» с областью «жизнь духовная»
2.2.2.1.1. Периферийный концептуальный признак «прекрасное» («красота») .
2.2.2.1.2. Периферийный концептуальный признак «любовь»
2.2.2.1.3. Периферийный концептуальный признак «важное».
2.2.2.1.4. Периферийный концептуальный признак «праздник»
2.2.2.1.5. Периферийный концептуальный признак «власть»...
2.2.2.1.6. Периферийный концептуальный признак «здоровье»
2.2.2.1.7. Периферийный концептуальный признак «комфорт»
2.2.2.1.8. Периферийный концептуальный признак «милосердие»
2.2.2.1.9. Периферийный концептуальный признак «успех»
2.2.2.1.10. Периферийный концептуальный признак «надежда» .
2.2.2.1.11. Периферийный концептуальный признак «изобилие»
2.2.2.1.12. Периферийный концептуальный признак «сила» .
2.2.2.1.13. Периферийный концептуальный признак «счастье» .
2.2.2.1.14. Периферийный концептуальный признак «мечта»
2.2.2.1.15. Периферийный концептуальный признак «стимул», «интерес» .
2.2.2.1.16. Периферийный концептуальный признак «храбрость» .
2.2.3. Реализация периферийных концептуальных признаков в имени цвета красный на основе контаминации концептуального ядра «жизнь земная» с областью «смерть» .
2.2.3.1. Периферийный концептуальный признак «зло»
2.2.3.2 Периферийный концептуальный признак «опасность» .
2.2.3.3. Периферийный концептуальный признак «порок» .
2.2.3.4. Периферийный концептуальный признак «таинственность»
2.2.3.5. Периферийный концептуальный признак «нечистоплотность в делах»
2.2.3.6. Периферийный концептуальный признак «депрессия» Выводы по второй главе Заключение .
Список литературы
- Концепт как информационная структура
- Красный – атрибут части психофизического опыта. Миф о Мировом древе как олицетворение Вселенной
- Центральные ценности жизни в семантике имени цвета красный
- Периферийный концептуальный признак «таинственность»
Введение к работе
На протяжении последних десятилетий наблюдается повышенное внимание языковедов к антропному фактору в языке, к антропоцентрической ориентации объекта своего исследования. Лингвистика обращается к обобщению сведений о мире, окружающем человека, в который включается и к которому адаптируется сам человек. Изучение лексики в русле антропоцентрического подхода представляет собой плодотворное направление исследования в области семантического анализа лексических единиц.
В рамках антропоцентрической науки находит свое применение «новая исследовательская программа» - когнитивная наука (см.: Петров, 1990: 227).
Когнитивный период в лингвистике характеризуется, как пишет известный психолингвист А.А.Залевская, «отказом от провозглашенной Н.Хомским идеи центральной роли грамматики и признанием взаимосвязи грамматики с семантикой» (Залевская, 2000: 16). Когнитивный подход к языку опирается на убеждение, что языковая форма, в конечном счете, является отражением когнитивных структур, т.е. структур человеческого сознания, мышления и познания (Кибрик, 1994: 126). Когнитивная лингвистика, как пишет Р.Гиббс, затрагивает взаимодействие мышления, тела и языка (Gibbs, 1995: 50), тем самым, определяя ее главный методологический принцип: черпать данные из разносторонних источников (Langacker, 1999: 26).
Предтечей когнитивного подхода являются идеи В. фон Гумбольдта о том, что в словах мы находим то, как человек представляет определенную вещь, воспринимая ее главным образом так, как это преподносит ему язык, т.е. язык представляется сущностью, которая интерпретирует мир (Гумбольдт, 1984). Этот постулат находит свое отражение в работах когнитивного направления как девиз когнитивизма, провозглашающий факт интерпретации мира, а не простого его отображения; человеческая роль состоит не в простом восприятии мира, а в непосредственном его констструировании (Фрумкина, 2001: 264).
Именно с позиций науки о языке, рассматривающей предмет своего ин-
тереса в неразрывной связи с человеком, признающей взаимосвязь языка с другими когнитивными системами, вовлеченными в процессы усвоения и использования языка (Залевская, 2000: 16), подходят большинство ученых и к исследованию имен, несущих сему цвета (Вежбицкая, 1996; Фрумкина, 1984; Васи-левич, 1987; Тер-Минасова, 2000; Фрумкина, 2001; Кульпина, 2001 и др.).
Актуальность представляемого диссертационного исследования обусловлена интересом современной лингвистики к общей проблеме языковой концептуализации мира и неугасающим вниманием к именам цвета как глубоко ан-тропоцентричным единицам, наиболее полно отвечающим актуальным взглядам науки о языке, рассматривающей язык в неразрывной связи с человеком, с его когнитивной деятельностью. Концептуальный анализ, получивший большую актуальность в период исследований языка в тесной связи с когницией, позволяет объяснить вербализацию цветовых ощущений через обращение к неким «квантам» сознания, входящим в структуру значения имени цвета. Актуальным, в свою очередь, является исследование имени цвета в рамках нескольких наук, как лингвистической, так и других, устанавливающих с лингвистикой многочисленные корреляции, поскольку междисциплинарные исследования стали проводиться сравнительно недавно.
Представляемая работа посвящена исследованию одного из имен цвета.
Объектом нашего исследования является имя цвета красный. Выбор данного объекта не случаен. Мотивацией выбора послужил целый ряд причин и набор важных аспектов изучаемого объекта: во-первых, древность происхождения имени цвета красный. По мнению исследователей, занимающихся семантикой цветообозначений (Berlin, Kay, 1969; Бахилина, 1975; Василевич, 1987; Вежбицкая, 1996; Алимпиева, 1986), во многих языках одним из первых появилось имя цвета красный. Это одно из самых древних имен цвета наряду с белым и черным. Другими не менее значимыми причинами выбора являются, в свою очередь, активность функционирования имени цвета красный в английском и русском языках, его семантическое богатство и способность к созданию новых экспрессивно-образных значений как языковой единицы, принадлежащей к
7 лексико-семантической группе имен цвета красного тона.
Известные исследователи утверждают, что анализировать значение лексики можно посредством анализа модели мира (Цивьян, 1990; Топоров, 1995; Маковский, 1996 и др.). Цвета черный, белый и красный обеспечивают своего рода первичную категоризацию во многих культурах (Тернер, 1972; Плунгян, 1991; Заан, 1996 и др.).
Данные факты дают обширную пищу для размышлений. По словам А.А.Потебни, анализируя именно мифопоэтическую модель мира, можно выявить изначальные значения слов, т.к. миф, по его словам, является «...своего рода точкой отсчета, началом начал всей дальнейшей эволюции духовности языка (Потебня, 1989: 8). В изысканиях многих ученых можно проследить идеи, поддерживающие предположение о том, что изучение, в частности, языческих представлений, а также мифопоэтической символики открывает возможность вскрыть реальные языковые значения, изначально существовавшие в языке (Афанасьев, 1986; Маковский, 1989; Калашникова, 1995; Черепанова, 1996 и др.).
Диссертационное исследование направлено на рассмотрение имени цвета красный, в первую очередь, в лингвистическом, а также в лингвокультурологи-ческом аспекте в направлении изучения представления национальной картины мира в языковом сознании, поскольку единицы языка позволяют «войти в культурно-исторический пласт ментально-лингвального комплекса» (Красных, 2002: 12). В целом изучение проблематики имен цвета традиционно является частью семантических исследований в лингвистике. Но, как отмечает В.Г.Кульпина, «при рассмотрении проблематики цвета трудно оставаться в границах собственно языкознания, ибо масса работ в этой сфере написана в русле других наук» (Кульпина, 2001: 9).
Проникновение в когнитивные процессы на современном этапе науки объективно ограничено. Обращение к объектам ментального характера требует объединения усилий специалистов в разных областях знаний, включающих в один ряд с лингвистикой исследования специалистов в области искусственного
8 интеллекта, психологии, логики, философии, систем обработки знаний (Петров,
1990:227).
Продолжая рассмотрение мотивов для привлечения информации и методологических баз других смежных с лингвистикой наук, необходимо учесть причину, апеллирующую к необходимости изучения имен цвета во взаимодействии различных наук, и в очередной раз сослаться на мнение В.Г.Кульпиной, считающей, что некоторые концептуальные изобретения, — например, рассмотрение лингвистического материала через призму такого понятийного конструкта, как языковая картина мира, объединяет в единый комплекс достижения целого ряда лингвистических и интердисциплинарных исследований (Кульпина, 2001:9).
И последняя по хронологии, но не менее важная причина, обусловлена тем, что работы подобного рода служат преодолению так называемого социокультурного конфликта (Тер-Минасова, 2000).
Научная новизна исследования заключается в комплексном изучении представлений носителей английского и русского языков, отражаемых в семантике и языковом поведении английского и русского имени цвета красный. Впервые предпринята попытка выделить возможные, бесспорно многочисленные концептуальные признаки имени цвета красный наряду с такими уже выделенными А.Вежбицкой - кровь и огонь. Результаты анализа данного имени цвета позволяют сделать вывод о том, что в его семантике отражены глубоко психологические характеристики, обусловленные характером объекта, основывающегося, в первую очередь, на зрительном восприятии. Употребление термина «объемлющего зрения» позволяет объяснить отражение в семантике имени цвета красный других видов восприятия, обеспечивающих единство человека и окружающей реальности, цвет в которой является постоянной характеристикой.
Имя цвета красный выделяется как отдельный объект исследования, в отличие от других предпринятых работ в рамках изучения имен цвета, где данный объект рассматривался в группе с другими именами цвета или как составляю-
щее лексико-семантической группы названий цветов красного тона в рамках
метода компонентного анализа (Шрамм, 1987), в рамках семантического поля (Алимпиева, 1974), филологической топологии (Полубниченко, Шхвацабая, 1985) и т.д.
Научная новизна находит свое отражение в поставленных в исследовании целях и задачах.
Целью диссертационного исследования является выявление концептуальных особенностей имени цвета красный в английском и русском языках и исследование его содержания в картине мира носителей языка.
Для достижения поставленной цели выдвигаются следующие задачи:
исследуется проблема концептуализации цвета;
определяются универсальные и і неуниверсальные аспекты, участвующие в вербализации цвета;
анализируется аксиологизация имени цвета красный;
проводится концептуальный анализ семантики имени цвета красный в английском и русском языках, в результате которого:
а) определяется наполнение ядра значения имени цвета красный;
б) выделяется периферия значения данного имени цвета в указанных язы
ках.
5. выявляются сходства и различия концептуализации имени цвета крас
ный в английском и русском языках.
Фактическим материалом для данной работы служат высказывания, содержащие адъективно-субстантивные сочетания с анализируемым именем цвета, из оригинальных источников английской и русской художественной литературы (более 3000 единиц). В рамках диссертационного исследования предпринимается анализ словарных статей оригинальных английских и русских словарей для объективного описания значений данного объекта исследования, что объективно отражает языковую реальность. Случаи интерпретации примеров, являющихся фразеологическими единицами, привносят особый колорит, так как они раскрывают значение, спрятанное «глубоко в сознании говорящего»
10 (Вежбицкая, 1996), занимая значительное место в сфере так называемой человеческой семантики, поскольку природа их значения тесно связана с фоновыми знаниями говорящих, с практическим опытом человека, с культурно-историческими традициями говорящих на данном языке (Артемова, 1991: 11-12). Интерпретируются и заглавия произведений, имеющие в своем составе рассматриваемое имя цвета, так как они в большинстве случаев несут ценную информацию о содержащихся в них словах, указывая на тему произведения или передавая в неразвернутом виде связанную с содержанием важную мысль (Пелевина, 1987: 38). Также используются примеры из источников публицистического жанра (как реального источника, отражающего состояние языка на современном этапе). Выбор таких разнонаправленных источников оправдан, поскольку изучение только современного состояния языка некорректно и непонятно без ссылки на историю, тем более в рамках когнитивного подхода, а исследование устаревшего в какой-то степени языка классической прозы вне современности не актуально и не отвечает требованиям, предъявляемым к работам данного направления.
Изучение языкового поведения конкретной языковой единицы, основной ее сочетаемости позволяет выявить значение слова и намечает потенциальные возможности его развития. По мнению А.Вежбицкой, сочетаемость слова не случайна, а подчиняется сложным, но объяснимым, в первую очередь, семантическим правилам (Wierzbicka, 1985; 1988). Значения у имени цвета красный в основе своей обусловлены переносом названия цветового признака на все то, что связано с предметом, обладающим этим цветовым признаком (Пелевина, 1987: 107). Имя цвета красный, наиболее часто встречающееся в качестве прилагательного, обладает широкими сочетаемостными свойствами. Таким образом, сеть значений имени цвета красный обширна и охватывает многочисленные фрагменты внеязыковой действительности, проецируемой и интерпретируемой языковыми средствами.
Методы, применяемые в представляемом исследовании, обусловлены общей целью и конкретными задачами, поставленными в исследовании. Наряду
с общими методами научного познания: наблюдением, сравнением, анализом и синтезом используются такие специальные методы, как метод концептуального анализа А.Вежбицкой с позиций изучения концептов и суждений, стоящих за обычной конкретной лексикой; метод словарных дефиниций; метод структурно-функционального анализа; метод интроспекции.
Теоретическая значимость диссертационной работы определяется тем, что применение методики концептуального анализа позволяет раскрыть семантическое богатство имени цвета красный, его связь с центральными ценностями жизни, вычленяемыми человеком, что вносит вклад в изучение и описание языковой картины мира на основе выделения концептуальных признаков имени цвета красный в разных социумах (носителей английского и русского языков).
Практическая ценность исследования и языкового материала выражается в возможности применения полученных результатов в практике преподавания английского и русского языков; при составлении учебных пособий по практическому изучению английского и русского языков. Данные, полученные в процессе диссертационного исследования, могут быть использованы в курсах и спецкурсах общего языкознания, психолингвистики, межкультурной коммуникации. Результаты работы могут быть использованы также в процессе научно-исследовательской работы студентов и аспирантов.
Апробация. Основные положения диссертационного исследования на различных его этапах представлены в 6 публикациях и обсуждались на научных региональных семинарах по проблемам систематики языка и речевой деятельности (Иркутск, 2002 г.; Иркутск, 2003 г.; Иркутск, 2004), на региональной конференции молодых ученых в ИГЛУ (Иркутск, 26 февраля 2003 г.); на региональной научно-практической конференции (Новокузнецк, 14 мая 2004); на международной научно-практической конференции «Лингвистические парадигмы и лингводидактика» (Иркутск, 18 июня 2004).
На защиту выносятся следующие положения.
1. Восприятие цвета обусловлено особенностями человека как системы, характеризуемой физическими и психическими факторами, и находящейся в
12 непосредственной зависимости от социальных аспектов, управляемых лингвистическими и историческими процессами.
Основными универсалиями концептуализации красного цвета в языке являются пространственные представления. Данная фундаментальная категория представляет собой своеобразную основу смыслонаполнения красного цвета в языке.
Семантика имени цвета красный есть отражение в языке мировоззренческих категорий, обусловленных дуалистичным характером представлений, заложенных в основе мифопоэтической модели мира как первоосновы мышления современного человека, олицетворенной мифом о Мировом древе.
Концептуальные признаки, составляющие ядро значения имени цвета красный, обусловлены его языковым поведением, то есть зависят от ближайшего семантического окружения. В своей ядерной репрезентации имя цвета красный практически постоянно имеет форму прилагательного и, таким образом, зависит от семантики существительного, с которым сочетается в конкретном случае.
Имя цвета красный находит непосредственные связи со сферой оценки, что отражается на его семантике в области периферийных значений, имеющих в своей семантике признаки оценки «хорошо/плохо». В организации образных значений имя цвета красный играет роль «ключевого» слова, привнося основной семантический признак.
В отношении имени цвета красный в английском и русском языках возможно говорить о языковой универсалии, характеризуемой практически полным совпадением смыслонаполнения.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, включающего 191 наименование на русском и английском языках. Общий объем работы 174 страницы печатного текста.
Во введении определяется общее направление исследования, его цель, задачи, определяются методы исследования, обосновывается актуальность, научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, вы-
13 двигаются положения, выносимые на защиту.
В первой главе «ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИССЛЕДОВАНИЯ ПРОБЛЕМЫ
концептуализации имени цвета красный» рассматриваются основные теоретические проблемы, связанные с изучением имен, несущих сему цвета; делаются основные предположения, подтверждение которых планируется получить в ходе анализа фактического материала.
Вторая глава «СТРУКТУРА ЯДЕРНЫХ КОНЦЕПТУАЛЬНЫХ ПРИЗНАКОВ ИМЕНИ ЦВЕТА КРАСНЫЙ И ИХ ПЕРИФЕРИЙНАЯ МАНИФЕСТАЦИЯ» ПОСВЯЩена описанию И
анализу ядерных и периферийных концептуальных признаков в семантике имени цвета красный.
В заключении обобщаются теоретические и практические результаты проведенного исследования, излагаются основные выводы.
Концепт как информационная структура
Имена со значением указания на цвет получили достаточно широкое ос-вещение в научной литературе. По словам многих ученых, ни одна группа слов не прошла столь значительную эволюцию (сравниться с ними, пожалуй, могут только глаголы движения и термины родства) (Leech, 1976; Бородина, Гак, 1979; Фрумкина, 1984; Полубниченко, Шхвацабая, 1985: 46; Василевич, 1987, Тер-Минасова, 2000: 75 и др.). Тем не менее, постоянное обращение к различ-ным аспектам цветообозначений обусловлено тем, что имена цвета являют со-бой своеобразный многомерный объект, не обладающий конкретной референ-цией, осложненный для исследования как собственно семантикой, так и своим употреблением.
Повышенное внимание языковедов к именам цвета, в особенности к име-ни цвета красный, можно объяснить рядом причин лингвистического характера, выделяемых, в частности, в работе Р.В.Алимпиевой: древностью происхожде-ния, активностью функционирования в языке, семантическим богатством и способностью к созданию новых экспрессивно-образных значений (Алимпиева, 1986: 18), обусловливающих крайнюю семантическую значимость данного имени цвета в языке.
Древность данного имени цвета может найти свое подтверждение в его многозначности, наличие его в самых разнообразных жанрах речи, широкое распространение в народном творчестве в качестве «постоянного эпитета», применение его в качестве терминологических сочетаний, отражающих народ-ную жизнь (Иссерлин, 1951: 87). История развития лингвистики может быть описана как смена научных парадигм, каждая из которых характеризуется своими представлениями и мето-дами (Баранов, Добровольский, 1997: 11). Исследования имен цвета представ-ляют собой достойный материал, позволяющий проследить протекание этого процесса. Процесс изменения взглядов на имена цвета довольно занимателен, являясь своеобразным зеркалом развития науки о языке вообще и хорошо про-слеживается при анализе разнонаправленных работ, объектом которых является данный фрагмент лексики. Многочисленные исследования позволяют нам про-следить эволюцию того отношения, которое сопровождало феномен цвета с древних времен вплоть до нынешнего времени. Со времен Ньютона делались попытки привести в какой-нибудь порядок все многообразие цветов, которые способен видеть наш глаз (Кравков, 1951: 6). Исследования носили своего рода экстралингвистический характер, так как многими учеными цвет рассматривался как объективный феномен окружающе-го мира со стороны его физических характеристик, на основании информации о том, что волны, вызывающие ощущение цвета, обладают определенной длиной и что нашему зрению доступна область с определенными длинами (от четырех-сот до восьмисот километров) (Кульпина, 2001: 73). В этом направлении основ-ная работа по исследованию имен цвета велась с целью выявить полный ряд цветового спектра. К примеру, Ньютон изображал его в виде круга, разделенно-го на 7 частей. Более совершенная систематика цветов была предложена Рунге приблизительно через сто лет (Кравков, 1951: 13). За долгий период в сознании людей и в науке сложилось стереотипное мнение, что «реальны те цвета, о которых говорится в руководстве по физике или химии» (Лосев, 1991: 53). На самом же деле, по мнению исследователя, фи-зические характеристики цвета, различные теории и формулы о движении света и цвета понятия весьма абстрактные и мертвые. А.Вежбицкая, анализируя име-на цвета, утверждает, что наука переполнена работами, содержащими рассуж-дения о том, что «значение каждого имени цвета может быть определено в тер-минах физических свойств света, таких как длина волны или относительная ин-тенсивность» (Вежбицкая, 1996: 236), хотя информация, полученная в подобно-го рода исследованиях, порой может служить вспомогательным, объяснитель-но-логическим звеном в работах лингвистов. В частности, А.Вежбицкая ис-пользует информацию (Manning 1989), принятую в хроматологии, о том, что красный – это насыщенный, теплый цвет для объяснения определенного круга его значений, исходя из метафоричности определений «насыщенный» и «теп-лый» (Вежбицкая, 1996: 264). По словам Н.С.Новиковой, многие экстралин-гвистические факторы языкового развития оказываются принципиально значи-мыми для интралингвистики, для познания либо дополнительного обоснования некоторых собственно лингвистических законов (Новикова, 2000: 132). Подобные интерпретации, основанные на актуальности экстралингвисти-ческих факторов, причин языковых явлений, стали возможны в русле подхода, приобретающего все большую актуальность на протяжении последних десяти-летий XX века. В этот период наблюдается все возрастающий интерес к изуче-нию лексики в русле антропоцентризма, что открывает безграничные возмож-ности исследования лексических единиц, обращаясь к фактам, лежащим за гра-ницами лингвистических объектов. В область исследования стали вовлекаться не только – а может быть не столько, по словам О.Балла, – новые факты, сколь-ко определенным образом увиденные старые (Балла, 1998: 29). Язык стал рас-сматриваться как составная часть когнитивной деятельности человека, как фе-номенальное явление в человеческом обществе (Кульпина, 2001: 5). Известно утверждение, повествующее о том, что современный человек живет в мире слов, в лингвистическом мире (Асмолов, 1996: 124), которое про-слеживается в работах корифея лингвистической науки В.фон Гумбольдта, в эпоху популярности теории о языке как автономной системе, заявлявшего, что человек думает, чувствует и живет в языке (Гумбольдт, 1984). В русле данной гипотезы широко распространенное библейское высказы-вание «вначале было Слово» с акцентом на тот факт, что «в мире существует только человек с языком, человек, говорящий с другим человеком, и язык, та-ким образом, необходимо принадлежит самому определению человека» (Бен-венист, 1974: 293) во многом определяет направленность современных иссле-дований. Оно выступает в качестве своеобразного тезиса антропоцентрической лингвистики, нацеленной на изучение языка как неотъемлемой и значимой со-ставляющей человека.
В годы господства в языкознании исключительно структурального на-правления, ставящего акцент на изучении «не языка как такового, в единстве телесного и духовного его аспектов, но лишь грамматического, синтаксическо-го и семантического скелета языка» (Борухов, 1991: 109), вопрос о причинах многих языковых явлений представлялся неактуальным. Высказывалось мне-ние, что причины лежат за пределами собственно языкознания в сфере экстра-лингвистики (см.: Shaumyan, 1998: 2; см.: Вежбицкая, 1999: 3-5). Именно по-этому не представлялось возможным рассматривать язык, мышление и другие когнитивные процессы в их взаимосвязи.
Красный – атрибут части психофизического опыта. Миф о Мировом древе как олицетворение Вселенной
Различные объекты восприятия отчетливо ощущаются через контрасты их чувственных качеств и таким образом подвергаются простейшему анализу и классификации. Некоторые из этих предметов, как носители контрастирующих качеств, не теряя своей конкретности, становятся знаками других объектов и элементов символических классификаций. Мы вступаем в сферу уже собственно мифологическую, когда переходим от семантических оппозиций, выражающих простейшую ориентацию человека в пространстве, и восприятие контрастных ощущений, к их космологическому осмыслению и установлению параллелизма между противопоставлениями на «языке» разных органов чувств, частей общества и природного мира, микро-, мезо- и макрокосма, а также к известной их аксиологизации, т.е. включения в определенную шкалу ценностей (Мелетинский, 1976: 230-231). Левая часть бинарной оппозиции всегда маркирована положительно, а правая – отрицательно (Малинович, 2003: 27).
Итак, семантика архаической модели мира характеризуется тем, что неко-торая совокупность объектов с нерасчлененными признаками классифицирует-ся согласно схеме жестко установленных полярных противопоставлений, меж-ду которыми устанавливается параллелизм, приводящий к отождествлению объектов мыслимых как принадлежащих соответственно тому или иному по-люсу. При такой организации ассоциации образуются не на основе сравнения некоторых признаков или их пространственного соположения, а на основе при-надлежности к тому или иному полюсу бинарной оппозиции.
Несмотря на то, что мифопоэтическое мышление основано на жестко ус-тановленных полярных противопоставлениях, при анализе мифопоэтической модели мира постоянно присутствует некий третий член в рассматриваемом семантическом дуализме, так как в представлении архаического человека ре-альный мир представляет собой все-таки трехчленную модель. По словам В.У.Тернера, практически любую форму дуализма следует рассматривать как часть более широкой, трехчленной классификации (Тернер, 1972: 50). Это подтверждается существованием мифов, в которых присутствует число «три», символизирующее гармонию, порядок, совершенство (миф о Яй-це, о Мировом древе). Использование мифологии, мифа как средства исследования истории и законов человеческого познания является достаточно новой научной отраслью (Тайлор, 1989: 129), получившей широкое распространение в настоящее время, поскольку в мифе отражается начало истории «духа» в фактах слияния челове-ка с природой, что означает конец чисто животного бытия (Маковский, 1996а: 15).
Характеристики мифопоэтического мышления (недискретность, нагляд-ность, ситуативность) напрямую перекликаются с определением мифа, как своеобразного «материального» его воплощения. И.М.Дьяконов формулирует понимание мифа как «связанную интерпретацию процессов мира, организую-щую восприятие их человеком в условиях отсутствия абстрактных (непредмет-ных) понятий» (Дьяконов, 1990, цит. по: Маковский, 1996б: 19).
А.Ф.Лосев твердо стоит на позиции, в которой мифу принадлежит очень важная роль в человеческом сознании – он есть подлинная реальная действи-тельность: «Миф всегда и обязательно есть реальность, конкретность, жизнен-ность, и для мысли – полная и абсолютная необходимость, нефантастичность, нефиктивность… Он не выдумка, а содержит в себе строжайшую и определен-ную структуру и есть логически, т.е., прежде всего, диалектически, необходи-мая категория сознания и бытия вообще» (Лосев, 1991: 24-25). Мышление со-временного человека, сохраняет в себе определенные пласты, изоморфные ми-фологическому языку. В некотором смысле понимание мифологии равносильно припоминанию (Успенский, 1994: 306).
Из-за операционности определения объектов способами мифопоэтическо-го мышления, модель мира неразрывно оказывается связанной с космологиче-скими схемами и культурными преданиями, которые рассматриваются как пре-цедент, образец для обязательного воспроизведения в силу своей изначально-сти. Миф есть предмет полного доверия, поскольку он есть осмысление диф-фузной действительности, не ограниченной временем, и принятой по методу консенсуса многими поколениями людей. Архаическая эпоха трактует образо-вание как неуклонное воспроизведение традиции, и тем самым все силы на-правлены на обеспечение преемственности этой традиции. Это требование обу-словило принцип построения мифа как текста, как парадигматического повтора мотивов, который организует усвоение этого текста, причем передаваемое та-ким путем знание есть знание правил соотнесения прецедента с данным акту-альным событием или ситуацией, позволяющее автоматизировать реакции ин-дивида (Топоров, 1988: 11, цит. по: Маковский, 1996б: 21).
В качестве мифа, воплощающего идеальную модель мироздания, служа-щего олицетворением вселенной, мы, вслед за многими исследователями (Гу-ревич, 1984; Маковский, 1989, 1996б; Мифологический, 1991; Топорова, 1996; Колмогорова, 2001 и др.), принимаем миф о так называемом Мировом древе. Интересующий нас космогонический миф представляется универсальным сим-волом, объединяющим все сферы мироздания (Космоса) во многих примитив-ных обществах, в различных мифопоэтических традициях. По мнению исследо-вателей, миф о Мировом древе может выступить информирующим элементом об устройстве вселенной, о структуре мира и об иерархии отношений. Мировое древо представляет собой центр мироздания: кроны дерева достигают небес, корни опускаются в преисподнюю, ствол ассоциируется со средним миром (земля). Таким образом, при помощи этого мифа строится трехчастная модель мира: Верхний (крона дерева), Средний (ствол) и Нижний (корни дерева) миры. Верхний мир населен богами, в Среднем мире живут люди и животные, в Ниж-нем мире – царство мертвых и сил, враждебных человеку (Николаева, Сафро-нова, 1990: 14; Мощанская, 2000: 31) (рис.1).
Центральные ценности жизни в семантике имени цвета красный
Имя цвета красный как непременный атрибут трех частей, в совокупности олицетворяющих Вселенную в представлении человека, опосредованно разгра-ничивающих космос, заключает в себе в семантическом плане представления о прекрасном, поскольку для древнейшего эстетического сознания прекрасное мыслилось как неотъемлемое свойство мира, космоса (ФЭС, С.527). Это подтверждается фактом представления данного цвета как самого кра-сивого, как в русскоязычной картине мира (Тер-Минасова, 2003: 14), так и у большинства народов (Алимпиева, 1974: 115).
Бесспорно, что название произведения несет ценную информацию о его содержании, передавая в неразвернутом виде связанную с содержанием важ-ную мысль. Так, название произведения «Red As a Rose Is She» (Broughton) да-же без его прочтения наводит нас на определенные мысли, ведущие к конкрет-ным представлениям, связанным с оценкой ничего иного, а именно красоты ге-роини. Красота красного цвета переносится на его «обладателя» в примере (116), где персонаж утверждает, что красный цвет способен сделать женщину привле-кательной: (116) Besides red s a good color, especially at night. Makes the women look pretty … (La Mure. Moulin Rouge. P.153). В примере (117): (117) She was like a white rose before, said a young page to his neighbour, but she is like a red rose now , and the whole court was delighted (Wilde. The Remarkable Rocket. P.124)
прибывшая в королевство принцесса-невеста сравнивается сначала с белой ро-зой (из-за ее бледности – результат проживания в снежных просторах и, воз-можно, из-за того, что придворные не знают, как к ней относиться, она для них «пустая»), но после того, как принц сделал ей комплимент, все называют ее красной розой (она нравится нашему принцу, значит она красива).
Из контекста следующего примера (118): (118) Its red and white roses would die (Wilde. The Picture Of Dorian Gray. P.123) становится понятно, о каких красных и белых розах идет речь. Это, вероятно, красота (red) и чистота (white), которые обречены из-за порочности героя про-изведения. Что касается имени цвета красный в русском языке, оно до сих пор со-храняет от части устаревшее свое значение «красивый», которое в динамике развития обнаруживается в его содержательной структуре. Идиоматические выражения служат тому иллюстрацией (119, 120, 121, 122): подчеркивается не только внешняя красота героя, он действительно отличался поразительными внешними качествами, но и его внутренняя, духовная красота, порядочность.
Следующие примеры, нужно отметить, также являются результатом реа-лизации концептуального признака «красота» в имени цвета красный, переда-вая глубинное значение, содержащееся в исторической биографии языковой единицы (124, 125): (124) Ведь не забава и не фон для поэтического романа; это – тяжелый труд, красный лишь сознанием, что живешь не напрасно (Верeсаев. Без дороги. С.89);
Итак, имя цвета красный передает концептуальный признак «прекрасное» (как непременное условие существования мира), устанавливая «+» оценочный смысл в контаминации с областью «жизнь духовная», что может быть проил-люстрировано следующей схемой (рис. 9). Рис. 9
Периферийный концептуальный признак «любовь» Любовь, как и Прекрасное, является неотъемлемым свойством мира, бу-дучи по представлениям символом Вселенной (Маковский, 1996б: 189), где в своем отождествлении с волосом служит символом соединения всех трех миров (Там же, С.188). Согласно мифопоэтическим преданиям глубокой древности, любовь выступала сущностью, вносящей гармонию в нарождающуюся Вселен-ную, упорядочивающим началом (Маковский, 1996а: 212).
Имя цвета красный отражает концептуальный признак «любовь». Рас-сматриваемый признак, опосредованный в имени цвета red, проходит через все произведение Оскара Уайлда «The Nightingale» («Соловей»). Все жизненные цели влюбленного студента определяются стремлением к взаимности, он пыта-ется выполнить желание объекта вожделения – достать красную розу. Однако достижение гармонии и выполнение желания оказывается нелегким делом.
В примерах (126) и (127): (126) She said that she would dance with me if I brought her red roses , cried the young student but in all my garden there is no red rose (Wilde. The Nightingale. P.140); (127) If I bring her a red rose, I shall hold her in my arms, and she will lean her head upon my shoulder, and her hand will be clasped in mine (Wilde. The Nightingale. P.141) студент рассуждает о красной розе, которая должна одарить его любовью и стать олицетворением их взаимной любви. Пример (128), являющийся логическим продолжением двух предыдущих, ясно раскрывает суть истории: (128) Death is a great price to pay for a red rose , cried the Nightingale, and Life is very dear to all… Yet Love is better than Life (Wilde. The Nightin-gale. P.143).
Вырисовывается формула, возвышающая любовь. Хотя смерть слишком высо-кая цена за красную розу (любовь), потому что жизнь безгранично дорога, тем не менее, любовь лучше жизни.
В примере (130) мы обнаруживаем способность имени цвета красный пе-редавать концептуальный признак «любовь», что чаще соприкасается с концеп-туальным признаком «юность»:
(130) Она вся горела и, зная, что щеки ее сейчас ярче красно-малинового цвета кипрея, горела еще больше, горела неугасимым огнем, каким может гореть только первая девичья любовь (Марков. Соль земли. С.389).
И Михей рисует красный на белом цветок, и огненные его лепестки пылают и крутятся, как солнце в снежном пространстве (Проханов. Иду в путь мой. С.18), содержащий имя цвета красный, также рассказывает о любви. Скорее это вос-поминания о любви. Старик разрисовывает гроб своей жены. Каждый рисунок мотивирован конкретной картинкой из их прошлого. Старик рисует красный цветок, вспоминая весну в их молодые годы, когда они полные сил, влюблен-ные играли в снежки, и он целовал ее в холодные румяные щеки, в сияющие смехом глаза.
Пример (132) обрисовывает мысль автора, пытающегося показать, что место трагической гибели влюбленных является местом преклонения людей перед их любовью, что также выражается в красном цвете. На том месте народ посадил две рябины, на которых каждый год родилось красных ягод без счету. Красные ягоды являются воплощением юной любви:
Таким образом, имя цвета красный содержит в своей семантике концеп-туальный признак «любовь» – неотъемлемое свойство мира, устанавливая «+» оценочный смысл во взаимодействии с областью «жизнь духовная». Схематич-но это можно выразить так (рис. 10):
Периферийный концептуальный признак «таинственность»
(189) Солдаты смотрели на порхающие в танце лезгинки полы черкесок, на красные штаны под ними и алые башлыки (Краснов. От двуглавого орла к красному знамени. Т.2. С.141)
солдаты были поражены, по их мнению, безрассудством казаков по отношению к выбору формы и различных аксессуаров на войне. Их вызывающая, по цвету, одежда привлекала внимание, в то время как все остальные стремились остать-ся как можно более незаметными в бою. Подобный вызов солдаты интерпрети-ровали как обладание необычайной храбростью, сравнивая казаков с чертями, не знающими страха.
Итак, имя цвета красный передает периферийный концептуальный при-знак «храбрость», устанавливая «+» оценочный смысл во взаимодействии с об-ластью «жизнь духовная». Выделение «храбрость» представляется на схеме (рис. 24):
Реализация концептуальных признаков в имени цвета красный на основе контаминации концептуального ядра «жизнь земная» с областью «смерть»
Взаимодействие пространства «земная жизнь» с пространством «смерть» с опорой на «–» сторону оппозиции хорошо/плохо, схематично выраженное (рис. 25) порождает соответствующие ассоциативные связи. Рис.25
Рассмотрим их подробнее. Рассмотрим их подробнее. Последователь-ность перечисления «–» периферийных концептуальных признаков обусловле-на степенью их частотности. Из 1050 примеров, представляемых общую карти-ну периферийных концептуальных признаков, на долю концептуальных при-знаков с «–» оценкой выпадает 41 % (около 430 единиц) (см.: Таблица 1).
Зло представляет собой все дурное, плохое, вредное. Имя цвета красный являет собой прекрасный материал для иллюстрации зла как такового. Начнем с представления абсолютного зла, которое олицетворяется дьяволом (190) и он в сознании людей красный: (190) People imagine the devil is red (LDELC, P.785). Отдельные элементы дьявольской натуры, как в примере (191), являю-щиеся непременной его характеристикой, также представляются красными (red horns): (191) There are only so many hours in the day, and exactly how does one reply to a reader who thinks the writer is the Antichrist? … «Thank you, sir, for your kind note, and let me assure you that there are no red horns protruding from my skull» (San Francisco Chronicle. Sunday, September 7, 2003. Ten Commandments story brings out personal de-mons.).
Известный психологический роман О.Уайлда описывает внутреннюю биографию, переживания и страсти его героя, Дориана Грея (192), который в определенный период своей жизни, поддавшись порочному влиянию, раскры-вает свою истинную, столь же порочную сущность, в частности выказывая не-поддельный интерес, можно сказать, упиваясь злом, творимым знаменитыми людьми: (192) … whose melancholy could be cured only by the spectacles of death, and who had a passion for red blood as other men have for the red wine … (Wilde. The Picture of Dorian Gray. P.194).
Подобные увлечения только ускоряют процесс полного завоевания его души злом. В примере (193): (193) What was that loathsome red dew that gleamed, wet and glistening, on one of the hands, as though the canvas had sweated blood? (Wilde. The Picure of Dorian Gray. P.229), убив, он уговаривает бывшего друга избавиться от трупа и, ведя его в комнату с трупом, Дориан вдруг вспоминает, что забыл закрыть злополучный портрет, который представлял собой отражение его настоящей сущности, и в настоящий момент говорил одним из своих фрагментов, что данный поступок не случай-ность, а закономерность.
В примере (194): (194) В этот яркий красный цветок собралось все зло мира... Цветок в его глазах осуществлял собою все зло; он впитал в себя всю невинно про-литую кровь (оттого он и был красен), все слезы, всю желчь человече-ства (Гаршин. Красный цветок. С.197)
чувства человека, заточенного в сумасшедший дом, обостренны до предела. Для него цветок именно красного цвета олицетворяет собой абсолютное зло.
Пример (195): (195) Она боялась узнать подробности, боялась услышать, что он, кого она так любила, был с ними, служил под красными знаменами, покло-нялся дьяволу (Краснов. От двуглавого орла до красного знамени. Т.3. С.281) также иллюстрирует непосредственную связь представлений красного цвета и зла. Способы и методы борьбы революционеров были настолько жестоки и бесчеловечны, что приравнивались к действиям дьявола. Поэтому, несмотря на девиз революции «за правое дело», люди видели то зло, которое прикрывалось этим лозунгом и красным цветом. Приписывание красному цвету такого качества, как «злой» наблюдаем в следующих примерах (196, 197):
Таким образом, имя цвета красный передает периферийный концептуаль-ный признак «зло», устанавливая «–» оценочный смысл во взаимодействии с областью «смерть», что можно выразить схематично (рис. 26):
Имя цвета красный довольно широко ассоциируется с опасностью. В раз-личных источниках, особенно в средствах массовой информации, часто встре-чается выражение «red alert», что определяет наивысшую степень нависшей уг-розы. В американском обществе принята определенная схема градации уровня опасности, каждая из которых обозначена определенным цветом, где красный цвет определяет такой уровень, который информирует о неизбежности надви-гающейся опасности. Фразеологические единицы – be in the red (быть в долгу, работать с убыт-ком), come out f the red (выпутаться из долгов, начать давать прибыль), go into the red (приносить дефицит, стать убыточным), put into the red (привести к бан-кротству, сделать нерентабельным, убыточным) говорят об опасности в эконо-мической области деятельности. Красный «кричит» об опасности. Выражение «to see the red light» обозначает «почувствовать приближение опасности».
В примере (198): (198) But, whether you believe it or not, I did from the first feel an oppression, both physical and psychical. It increased when we went indoors and the dining-room curtains cut us off from any actual sight of the storm. They were old-fashioned, dark-red curtains, with heavy, gilded tassels; and it was as if everything was steeped in the same dye. You ve heard of a man seeing red; well, what I saw was dark red. That s as near as I can get to the feel-ing; for it was a feeling from the first; and I guessed nothing (Chesterton. The Ring Of Lovers. P.121)
Мистер Кроум приглашает в свой дом гостей для того, как позже становится понятным, чтобы выяснить, кто же из них состоит в любовной связи с его же-ной. Ужин заканчивается плачевно – любовник предпочитает смерть во имя спасения репутации женщины. Один из приглашенных, обсуждая произошед-шее, рассуждает о том, что вся обстановка с самого начала предвещала опас-ность.
