Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Подходы к изучению метафорических явлений в лингвистической традиции 13
1.1. Метафоризация как креативный процесс 13
1.1.1. Становление теории метафоры в истории европейских учений 14
1.1.2. Интегративная концепция метафоры: теория социальных эстафет 29
1.1.3. Иерархия функций метафоры и проблема изучения их взаимодействия 37
1.2. Метафорические модели: методика описания и классификация 51
1.2.1. Метафора, модель и моделирование 52
1.2.2. Метафорическая модель и ее компоненты 61
1.2.3. Проблема классификации метафорических моделей 65
Выводы 71
Глава 2. Динамика доминантных метафорических моделей как маркер художественного мира Т. Манна 73
2.1. Метафора как способ художественного смыслопроизводства 73
2.2. Динамика индивидуально-авторского осмысления болезни и смерти 87
2.3. Специфика метафорических моделей: «болезнь» и «смерть» как сфера-источник и как сфера-магнит для метафорической экспансии 101
2.3.1. Субсферы «болезнь» и «смерть» как источник художественной метафоры в романе Т. Манна «Будденброки» 102
2.3.2. Субсферы «болезнь» и «смерть» как источник художественной метафоры в романе Т. Манна «Волшебная гора» 111
2.3.3. Субсферы «болезнь» и «смерть» как источник художественной метафоры в романе Т. Манна «Доктор Фаустус» 122
2.4. Абсолютная и относительная частота моделей «болезнь» и «смерть» как индикатор их функциональной активности 135
2.5. Поэтика упадка как главный концепт художественного мира Т. Манна 142
2.5.1. Динамика метафорических моделей «болезнь» и «смерть» как смысловых доминант концептуального содержания романов 145
2.5.2. Ассоциативно-вербальные сети романов как основа моделирования концептов «болезнь» и «смерть» 158
Выводы 164
Заключение 168
Библиографический список
- Становление теории метафоры в истории европейских учений
- Метафора, модель и моделирование
- Специфика метафорических моделей: «болезнь» и «смерть» как сфера-источник и как сфера-магнит для метафорической экспансии
- Субсферы «болезнь» и «смерть» как источник художественной метафоры в романе Т. Манна «Доктор Фаустус»
Введение к работе
Актуальность данной работы заключается, прежде всего, в том, что разработка теории когнитивной метафоры и описание ее конкретных моделей в различных видах дискурса являются, одним из интенсивно развивающихся направлений современной когнитивной лингвистики Необходимо отметить, что перспективы единой и общепризнанной классификации метафорических моделей еще менее, чем очевидны, но такая работа необходима, поскольку она позволит выделить хотя бы наиболее частотные и продуктивные модели, а также даст богатый материал для постижения общих закономерностей метафорического моделирования действительности в художественной речи.
Объектом данного исследования являются метафорические контексты как компонент художественной речи.
Предметом выступают когнитивные модели метафоры «брлезнь» и «смерть» как маркер динамики художественного мира Т. Манна
Цель исследования — выявление моделей метафор «болезнь» и «смерть», отражающих авторское мировидение, и описание особенностей их когнитивно-семантической организации.
Поставленная цель диктует необходимость решения следующих более частных задач исследования
рассмотрение метафоры как креативного процесса,
выделение метафорических функций,
описание и классификация метафорических моделей,
раскрытие текстообразующего потенциала моделей «болезнь» и «смерть»,
- выявление'ассоциативно-вербальных сетей романов как основы моделирования концептов «болезнь» и «смерть»
Материалом исследования послужили концептуальные метафоры, выявленные в художественных произведениях Томаса Манна «Будден-брокн» («Buddenbrooks»), «Волшебная гора» («Der Zauberberg») и «Доктор Фаустус» («Doktor Faustus») и их переводах на русский язык, а также данные толковых и двуязычных словарей немецкого языка Исследовательская картотека составляет 667 контекстов, выделенных посредством сплошной выборки
Методологической основой исследования являются работы АП Чу-динова, А Вежбицюй, И.А. Стернина, АД Баранова, ЕС. Кубряковой, ГЛ Скляревской в области когнитивной лингвистической теории, Д Ла-коффа, М. Джонсона, НД Арутюновой в сфере когнитивной теории метафоры и разработки М Блэка, Ш. Лаппина, И. Ваксмута, Б. Деба-тина и А Ф Лосева по проблемам метафорического моделирования
В заданных исследовательских целях были использованы следующие методы: семантико-стилистический анализ слова; методика компонентного анализа, заключающаяся в выделении набора признаков у единиц, составляющих метафору, описательный, включающий в себя наблюдение, обобщение, интерпретацию и классификацию метафорических моделей, описание их свойств, признаков и характеристик, сопоставительный, в рамках которого проводится описание метафоры одного языка (немецкого) через его сравнение с другим языком (русским), а также описательно-аналитический и контекстологический методы анализа, которые составляют комплексную методику интерпретации текста
Гипотеза исследования заключается в том, что функционирующие в художественной речи Томаса Манна метафорические модели по-особому идентифицируют динамику его мировидения, причина которой кроется в изменении гражданского отношения к собственной стране и происходящим в его жизни событиям, что, в свою очередь, повлияло на его идиостиль и, в конечном итоге, на концептуальное пространство его художественного мира. Метафора рассматривается как сложное когнитивное явление, маркирующее языковую личность творца
Научная новизна работы состоит в практическом применении теории когнитивной лингвистики к языковым метафорам с опорой на художественные произведения знаменитого немецкого писателя, а именно, в попытке выявить базовые концептуальные метафоры, охватывающие основные проблемы, которые автор возводит в ранг первостепенных.
Инновационной представляется попытка проследить динамику метафорических моделей в ходе изменения языковой картины мира автора Анализ системных факторов сочетается с историческим подходом, так как их абсолютизация, рассмотрение вне исторических условий дает представление о языковом развитии, но не вскрывает полностью всех закономерностей и не характеризует функционирование, движение и развитие языка
Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в дополнении системной лингвистической теории когнитивной метафоры, в попытке осуществить анализ метафоры в тесной взаимосвязи с индивидуальной когнитивной системой Т. Манна, так как в большинстве исследований метафоры с использованием языкового материала произведений данного автора эмпирика рассматривалась исключительно в свете классической теории метафоры, в рамках которой метафора квалифицировалась только как средство усиления образности художественной речи
Результаты- проведенного исследования можно считать определенным вкладом в развитие теории когнитивной метафоры, в теорию текста как высшего речевого знака, а также в стилистику декодирования.
Практическая ценность работы заключается в том, что ее материалы и результаты могут быть использованы в преподавании таких дисциплин, как стилистика и лексикология немецкого языка, теория и практика перевода, лингвистический анализ текста, практический курс немецкого языка, при составлении различных учебных пособий, при написании курсовых и дипломных работ, в дальнейших теоретических исследованиях
На защиту выносятся следующие положения:
-
Метафорическое переосмысление как особое иогнитивно-менталь-ное явление, способное семантически и прагматически осложняться посредством взаимодействия с другими тропами, выступает значимым маркером языковой личности творца и его художественного мирови-дения Для произведений Т Манна наряду с простыми тропами характерны их преобразования, возникающие, в результате наложения метафоры, что приводит к смысловому осложнению доминантных метафор «болезнь» и «смерть».
-
Метафоры «болезнь» и «смерть» выступают одним из главных принципов концептуальной организации прозаических текстов Т Манна. Специфика их текстовой реализации связана с мировидением писателя, системой ценностей, интенциональностью и свойствами художественного
метода. Особенности их функционирования проявляются в совмещении фоновых и фигурных метафорических* моделей, в своеобразии их семантических структур, в концептуальной и тематической приуроченности
-
Метафоры концептосфер «болезнь» и «смерть», пронизывая все уровни романов Т. Манна, приобретают системный характер, выступая их смысловой доминантой и, тем самым, текстообразующей категорией, обусловленной авторской интенциональностью Данные метафоры реализуется, в концентрированном виде в концептуальном предикате каждого произведения, который обладает максимумом контекстуальной взаимосвязи с их сильными позициями, выражая главную идею произведения и представляя собой синтез составляющих его частных предикатов
-
Определение относительной' частоты и параметров* отклонения метафорических моделей «болезнь», «смерть» и «болезнь и смерть» позволило установить в разновременных романах различные уровни их констелляции: слабую, сильную и смешанную, а также выявить наиболее продуктивную модель — «болезнь и смерть», так как на нее приходится максимальное отклонение кривой метафорической репрезентативности, что говорит о ее доминантном характере в позднем творчестве Т. Манна.
-
Произведения Т. Манна, взятые из разных периодов его творчества, обнаруживают богатый ассоциативно-образный и коммуникативно-прагматический потенциал метафор «болезнь» и «смерть» как символов времени и Динамику их моделей, заключающуюся в их эмоциональной составляющей, которая часто определяет не только факт переноса, но и способ формирования переносного значения, развитие метафорического значения по направлению от бытового к мистическому
6 Структура метафорических моделей «болезнь» и «смерть» конституируется в романах Т. Манна объективными и' индивидуально-личностными (авторскими) смыслами и представлениями путем расширения лексикографически установленного объема значимостиj концептов за счет наращивания субъективных смыслов с Помощью эмоционально-оценочного компонента, символизации объективного значения концептов, семантического углубления. Для автора характерно следующее развитие метафорической экспансии симптом — заболевание — прогресеирование болезни — смерть.
Основные положения работы были апробированы на научных и научно-практических конференциях различного уровня, в том числе, на Международных научных ионференциях «Актуальные проблемы шммуникации
и культуры» (Моеква-Пятигорск, 2006, 2007), «Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики» (Владикавказ, 2006), на ежегодной научно-методической конференции Ставропольского государственного университета «Университетская наука — региону» (Ставрополь, 2006), а также в научном журнале «Вестник Ленинградского государственного университета имени А. С. Пушкина» (Санкт-Петербург, 2007) и в изданиях «Научная мысль Кавказа» (Ростов-на-Дону, 2006) и «Известия Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена. Аспирантские тетради» (СанктгПетер-бург, 2007), включенных в перечень ВАК.-
Струкгура работы определяется спецификой и. целеустановками исследования. Диссертация состоит лз введения, двух глав, заключения и библиографического списка.
Становление теории метафоры в истории европейских учений
Первые попытки понимания и теоретического обоснования явления метафории предпринимали еще древние греки. В основу их теории было положено определение Аристотеля, который трактовал метафору как «перенос». В своем труде «Поэтика» он рассматривал метафору как отклонение от нормы употребления и изучал ее на уровне слова (Аристотель, 1984: 66). Его научные изыскания оказали огромное влияние на последующий исследовательский опыт, отголоски которого прослеживаются и в современных теориях метафоры.
Рационалистическая философия XVII в. (эмпиризм) рассматривала метафору как стилистическое средство украшения речи. Кроме эстетической функции эта риторическая фигура имеет также нулевое значение, которое в философской аргументации расценивается как абсолютно неадекватное. Согласно Дж. Локку («An Essay Concerning Human Understanding»), употребление слова в переносном значении дает неверное представление о какой-либо идее и вводит читателя в заблуждение (Locke, 1989: 90).
Философия XX в., так называемый неопозитивизм, высказывает озабоченность по поводу метафоры как семантического отклонения от нормы и ставит на первое место требование точности в языке. Подобное понимание точности обнаруживает себя в процессе проверки истинности или ложности высказывания. Уже этим положением позитивисты противятся явлениям метафоризации, её существование не признается ими как четко определенное. Для разрешения этой проблемы метафоре придается статус явления, существующего за пределами логики: «значение какой-либо метафоры может быть выражено сравнением, из которого станет ясно, правдива метафора или же ложна» (Frieling, 1995: 24).
О новом понимании метафоры и ее роли в языке говорит А. А. Ричарде (1936), идеи которого оказали существенное влияние на изменение теоретической оценки метафоры в англо-американских учениях. Метафора больше не рассматривалась как случайное избыточное средство украшения речи. «На протяжении истории риторики метафора рассматривалась как нечто вроде удачной уловки, основанной на гибкости слов; как нечто, уместное лишь в некоторых случаях и требующее особого искусства и осторожности. К метафоре относились как к украшению и безделушке, как к некоторому дополнительному механизму языка, но не как к его основной форме» (Ричарде, 1990: 45). Ричарде утверждал, что скопос метафоры выходит далеко за пределы уровня слова. Он одним из первых обосновал теперь традиционный взгляд на проблему, в рамках которой понимание метафоры базируется на выявлении сходства между совершенно разными предметами (Ричарде, 1990: 59-60).
М. Блэк, взяв за основу и существенно расширив положения Ричардса, внес своей теорией интеракции (далее - ТИ) фундаментальные изменения в учение о метафоре. Главное положение ТИ заключается в том, что метафора не выводится из одного только значения слова, ее следует рассматривать как результат взаимодействия двух концептов; по Блэку, метафора - это «проекция» одного понятия на другое, позволяющая нам видеть одно явление с позиции другого (Блэк, 1990: 165).
Тринадцать лет спустя, в 1973 г., философ Н. Гудман в своей книге «Sprachen der Kunst» («Языки искусства») посвятил проблемам метафоры отдельную главу, которая оказала влияние на последующие метафорические теории. Гудман доказывает, что метафора призвана открыть нам путь от известных и общеупотребительных концептов к абсолютно новым областям мысли. Метафора функционирует следующим образом: какое-либо понятие с установленным традицией значением под влиянием этой же традиции начинает пониматься совершенно по-другому. «Употребление какого-либо слова лишь тогда является метафоричным, когда в каком-либо из своих значений оно противопоставлено традиционному пониманию этого же слова» (Goodman, 1973: 35). В приведенном определении Гудмана нельзя не заметить одну особенность: метафора - это взаимодействие предиката в прошлом и дополнения, основанное на противопоставлении. К сожалению, подобное определение метафоры не объясняет процессов, происходящих в сознании человека при ее понимании.
Учение о метафоре было значительно углублено Дж. Лакоффом и М. Джонсоном (1980). Оба ученых приводят множество языковых примеров, чтобы продемонстрировать, что в нашем повседневном опыте, связанном с восприятием и коммуникацией, мы часто сталкиваемся с метафорами, точнее с метафорическими концептами. Такое разнообразие метафорических приемов лежит в основе нашей прежней культуры и опыта взаимодействия с физическими телами. Лакофф и Джонсон пошли в своих исследованиях дальше, утверждая, что наш язык, в сущности, должен пониматься метафорично, а не только дословно (Лакофф, Джонсон, 2004: 25).
По наблюдениям авторитетных ученых, лингвистически ориентированные работы, появившиеся в начале 80-х годов XX в., мало занимаются чисто языковыми аспектами метафорики, а больше тяготеют к изучению междисциплинарной постановки этого вопроса. Метафория исследуется и в появившемся в 1985 году сборнике «The Ubiquity of Metaphor» («Вездесущность метафоры») Р. Дирвена и Р. Папротти, в котором освещаются основные проблемы метафоры, например, закрепление ее классификации в лингвистике (Dirven, Paprotte, 1985: 88). Здесь же следует упомянуть разработки Ф. Келлер-Бауера (1984), который обосновал, какие вообще языковые выражения могут быть употреблены и поняты в метафорическом значении (Keller-Bauer, 1984: 28). В других работах, например, Р. Барчь (1984, 1991), отмечалась взаимо- и контекстуальная зависимость метафор (Bartsch, 1991: 15). Некоторое время спустя прагматический взгляд на понимание метафоры нашел отражение в трудах Р. Б. Наира, Р. Картера и М. Тулана (Nair, Carter, Toolan, 1988) и Д. Берга (Berg, 1988), который в своих исследованиях отталкивался от перлокутивного эффекта метафоры.
С 80-х гг. XX в. большой интерес к проблеме метафорики стали проявлять представители таких областей знания, как компьютерная лингвистика и искусственный интеллект и, прежде всего, когнитивная наука. В качестве примеров здесь можно назвать работы Дж. Карбонель (Carbonell, 1982), Д. Джентера (Genter, 1983), Э. Макормак (Мае Соппас, 1985), Дж. Р. Хоббса (Hobbs, 1983) и К. Вэй (Way, 1991). Центральной темой исследований в этих направлениях является влияние контекста на понимание метафоры: концептуальный контекст считается важным условием понимания метафоричного языка, что, естественно, не вызывает сомнения.
В отличие от Дж. Лакоффа и М. Джонсона (2004) такие ученые, как, например, Дж. Карбонель, не ведут речь о значении всеобщей «базисной метафоры» для понимания специальных метафор; Карбонель, как и Д. Хоббс (1983), выдвинул тезис о том, что метафора представляет собой языковую реализацию инференционного процесса (Carbonell, 1982: 415-434). Сегодня наиболее спорной темой в компьютерно-лингвистических и когнитивно-научных областях является зависимость понимания метафоры от разных семантических областей знания, которыми владеет слушающий; это так называемая интеракционисткая точка зрения на метафору. Все исследовательские работы представителей науки об искусственном интеллекте - это попытка раскрыть «тайну метафоризации» с помощью алгоритмов.
Метафора, модель и моделирование
Чтобы выполнить поставленную задачу, необходимо сначала ответить на вопрос, что понимается под моделью. Обратимся к самому понятию, которому дается следующее толкование в Словаре русского языка С. И. Ожегова (1989): модель - 1. Образец какого-нибудь изделия, а также образец для изготовления чего-нибудь. 2. Уменьшенное (или в натуральную величину) воспроизведение или схема чего-нибудь. 3. Тип, марка контсрукции. 4. Схема какого-нибудь явления или схема чего-нибудь. Таким образом, языковую модель в самом общем виде можно было бы определить как ту или иную схему конструирования смыслов. Понятие конструирования далеко не чуждо традиционному языкознанию, хотя бы, например, в виде установления тех или иных оборотов речи, которые часто так и называются конструкциями.
Наиболее оригинальным достижением современной лингвистики является перенесение в область языкознания того, что математики называют теорией множеств. Под множеством принято понимать достаточно большую совокупность тех или других вещей, признаков вещей, процессов и т.д. В языкознании существует уже свой термин для этого явления, и он звучит следующим образом: «множество есть едино-раздельная целость, в которой точно фиксируется как она сама, в своей самостоятельности и неделимости, так и ее все элементы, наглядно демонстрирующие эту целость в ее конкретном явлении» (Лосев, 2004: 21).
Если модель есть множество в том смысле, то это значит, что она представляет собою, прежде всего, упорядоченную последовательность тех или иных языковых элементов. Такую последовательность называют кортежем (Лосев, 2004: 22). И если имеется два множества, из которых первое содержит элементы, входящие во второе множество, то первое множество называется подмножеством второго множества, или является его частью. Таким образом, возможность и необходимость разбиения кортежа на разные подмножества впервые гарантирует вполне раздельную и расчлененную фиксацию исходного множества подобно тому, как принцип его организации впервые гарантирует его цельность и неделимость (Лосев, 2004:24).
Сформулированная выше теоретико-множественная сторона модели еще не может считаться окончательным определением модели. Можно сказать, что модель является копией того или иного оригинала, и чтобы понять, как она приложима к языку, вводятся такие понятия, как субстрат и структура. Но модель получится тогда, когда структура одного субстрата переносима на другой субстрат. Результатом этого перенесения и станет модель.
Подводя итоги вышесказанному, дадим рабочее определение языковой модели: «языковая модель есть упорядоченное множество языковых элементов (или кортеж), которое является едино-раздельным целым, содержащим в себе как принцип своего упорядочения (или организации), так и расчлененность всех входящих в него элементов и их комбинаций, и которое на одних звуковых материалах воспроизводит структуру каких-нибудь других звуковых материалов. Модель есть структура, перенесенная с одного субстрата на другой и воплощенная в нем реально-жизненно и технически-точно» (Лосев, 2004: 28).
Модель содержит также четыре момента, о которых следует упомянуть: первый момент - это принцип структуры вещи; второй момент -это сама структура данной вещи; третий момент - это структура, данная в своих деталях; четвертый момент - структурная организация самой вещи.
При общем понимании метафоры как когнитивного инструмента (Black, 1996а: 409) можно трактовать ее как моделирование, означающее процессы построения и использования моделей. В метафоре обнаруживается значительное структурное сходство с используемым здесь понятием модели. Метафорическое высказывание состоит из главного и второстепенного субъектов, которые тесно связаны друг с другом (ср. схему 1). Признаки, которые свойственны второстепенному субъекту, приобретают свое значение для главного субъекта. Следовательно, любая импликационная связь, основанная на второстепенном субъекте метафоры, непосредственно является моделью предписаний, подчиняющихся главному субъекту (Black, 1996а: 396). Принято различать следующие трактовки метафорической модели в ее различных корреляциях:
Отношение к действительности: модель можно рассматривать как когнитивный инструмент для познания явлений и предметов окружающей действительности. В интеракционной теории метафору также следует понимать как когнитивный инструмент. Возможные функции метафоры наряду с отношением к действительности позволяют применять её как аргументирующий инструмент, как форму собственного представления и самостоятельной интерпретации. В основном ее используют для описания главного субъекта, который может считаться объектом реальной действительности, на основании импликационной связи. При рассмотрении моделей и метафор речь идет о «когнитивных методах», которые дают нам возможность увидеть, что представляют собой те или иные предметы (Black, 1996а: 411). Определение Канта четко показывает, какого типа эти предметы: «Переход отражения через наглядный объект на совершенно другое понятие, которому, скорее всего, не может соответствовать напрямую ни одно образное представление» (цит. по: Blumenberg, 1996: 289) (данное определение первоначально относилось к понятию «символ», значение которого, однако, в трактовке Канта, соответствует понятию метафоры). Однако в случае с метафорой описание в отличие от модели открыто не проявляется; на него делается лишь косвенная ссылка посредством указания на второстепенный субъект. И это в первую очередь позволяет нам обнаружить существенное различие между моделью и метафорой.
Специфика метафорических моделей: «болезнь» и «смерть» как сфера-источник и как сфера-магнит для метафорической экспансии
Согласно данной схеме, происходит полное наложение пакетов П2 (смерть) и ПЗ (болезнь) на общей модели знаний: пересекающееся множество содержит собственный пакет, а именно П4, в котором концепты БОЛЕЗНЬ и СМЕРТЬ образуют семантически тесную связь. В последние годы жизни отношение автора к болезни и смерти кардинально меняется. Эти явления наделяются мистическими образами из нереального мира, что обуславливает их символический характер.
На первый шаг в процессе понимания - классификацию содержащихся в метафоре элементов знаний - оказывает влияние способность реципиента в проблемной ситуации каждый раз воспроизводить диапазоны знаний, которые доступны для его восприятия, при помощи семантических критериев. Данный запас знаний подразделяется, таким образом, с точки зрения содержания, на отдельные элементы, на пакеты знаний или просто на пакеты, которые необходимо трактовать как множество разделов целой базы знаний. В одном пакете объединяются каждый раз только те элементы знаний, которые касаются какого-то специфического их диапазона.
Представленные выше модели наглядно демонстрируют динамику авторского мировоззрения - от обыденного отношения к болезни и смерти до их мистического истолкования. Происходящие в романе «Будденброки» (1901) события побуждают к размышлению о жизни и смерти, о болезни и здоровье, о назначении человека. Художника здесь интересует, прежде всего, конкретно-бытовой аспект изображаемого.
В «Волшебной горе» (1924), напротив, в художественной трактовке болезни и смерти сказываются пристрастие писателя к патологической теме и его давние духовные связи с пессимистической философией Шопенгауэра. Близкое соприкосновение с болезнью и смертью, по мысли Т. Манна, делает человека внутренне глубже и тоньше, позволяет ему более ясными и открытыми глазами взглянуть на мир, увидеть все негативные, темные стороны бытия. В данном произведении эксплицируется внутренняя «симпатия» писателя к смерти: автор описывает ее как ehrwurdig (достойную почтения), что в корне отлично от его мировидения двадцать три года назад.
В третьем романе «Доктор Фаустус» (1947) автор сделал попытку охватить в целостном художественном синтезе коренные проблемы бытия и сознания своих современников. Болезнь и смерть не наделяются уже таким ужасающим обликом, они блекнут на фоне «демонического начала» - это отрава, которая развратила умы и души множества мыслящих немцев, сделала их активными или пассивными соучастниками преступлений. В этом произведении сливаются воедино такие контрастирующие понятия, как Leben (жизнь) и Tod (смерть), Krankheit (болезнь) и Gesundheit (здоровье), Katastrophe (катастрофа) и Hoffnung (надежа), свидетельствующие о наращивании субъективных смыслов посредством активизации эмоционально-оценочного компонента.
Во всех трёх случаях следует учитывать, что специальные, то есть разложенные пакеты, не характеризуют какое-либо закрытое множество элементов. Другими словами, более широкий пакет П1 не содержит в себе общепринятого множества подпакетов. Истолкование метафоры происходило посредствам представления ее смысловой структуры такой дефиницией, которая включает в себя все четыре компонента ее смысловой структуры. Для метафоры когнитивного типа необходимо восстановление вспомогательного субъекта, чтобы, оттолкнувшись от него, найти в нем и вычленить признак, позволяющий соединить вспомогательный и основной субъекты в пару, найти аналогию в образах и соединить их одним признаком (Телия, 1988:113).
Можно утверждать, что и само понимание метафоры носит динамический характер, проходя, по всей видимости, ряд ступеней: от простого привлечения своего практического опыта и предметности восприятия метафоры через прямое значение к переносному значению, обусловленному авторским мировидением. Образность языка формируется по мере овладения действительностью и приобретения индивидуального когнитивного опыта.
Таким образом, метафора в творчестве такого писателя, как Т. Манн, представляет собой, насколько можно судить по нашей исследовательской картотеке, сложное, иерархически организованное образование. Для первой модели характерно наличие денотативных компонентов, которые сами по себе могут определять перенос, но только в рамках предметно_го опыта, в пределах модели предметного мира, образуя связь с компонентом модели «болезнь». Во второй модели не была обнаружена связь между двумя пакетами знаний, что обусловливается изменением мироощущения автора и его отношения к проблемам бытия. В последней модели наблюдается полное наложение компонентов, что обусловлено связями и отношениями двоякого рода: отношениями между человеком и миром вещей и отношениями между человеком и потусторонним миром. В первом случае переносное значение как бы свободно от эмотивного компонента, во всяком случае, этот компонент находится на «фоновом» уровне, в последних двух случаях -эмоциональное отношение часто определяет не только факт переноса, но и способ формирования переносного значения, чем и объясняется развитие метафорического значения по направлению от бытового к мистическому.
Субсферы «болезнь» и «смерть» как источник художественной метафоры в романе Т. Манна «Доктор Фаустус»
Таким образом, концептульные предикаты романов находятся в непосредственной взаимосвязи с заглавиями анализируемых романов, что говорит об их семантической обусловленности и прагматической заданности. На основании изложенного выше смысловое наполнение концептуального предиката можно назвать не только ситуативно заданным и персонифицированным замыслом пишущего, но и сентенционно отмеченным.
Необходимо подчеркнуть, что выделенное из частных предикатных характеристик, представленных в тексте в эксплицитной форме своего выражения, путем логических импликаций содержание концептуального предиката в равной степени достоверно и объективно, как и субъективно, и, как нам представляется, помогает уловить авторское переключение с конвенционального значения на ситуативно отмеченное. Таким образом, делая выводы из всего сказанного выше, главной идеей всех трех романов является процесс упадка буржуазного общества, который, в свою очередь, является порождением XX века. В «Будденброках» главная идея вытекает из названия «Будденброки. История гибели одного семейства». Гибель этого семейства символизирует распад нравственных устоев и такого понятия, как честь. «Волшебная гора» - аллюзивна. Она представляет собой больное общество, где смерть является в ее неотвратимости, болезнь как послушная исполнительница ее предначертаний, жизнь - как абстрактно-метафизическое понятие. «Доктор Фаустус» сочетает в себе многогранные образы, обобщающие социально-политические и психологические закономерности современности. Здесь речь идет о расплате за духовные просчеты, автор хотел подчеркнуть важность неподдельной гениальности, демонстрируя свое понимание реализма в искусстве как реальности творческого и человеческого дара творца.
Итак, тексты представляют собой целостную форму художественного восприятия действительности, заданную авторской интенцией и сложенную только его коммуникативной волей, только его постижением конвенционального объема содержания частных значений тех слов и словесных комплексов, из которых он выстраивает текст. В каждом тексте, который отмечен тем или иным авторским художественным вымыслом, а, следовательно, в каждом художественном тексте, присутствует концептуальный предикат, который обладает максимумом контекстуальной зависимости и представляет собой синтез составляющих и образующих его частных предикатов, являющихся смысловыми доминантами концептуальных пространств произведений.
Ассоциативно-вербальные сети романов как основа моделирования концептов «болезнь» и «смерть»
В процессе анализа текста и его доминантных метафоричных образований важно установить соответствия между «элементом словесно-художественной структуры» и его «ассоциатами», эксплицированными в произведении, и определить «смысловые корреляты», которые составляют образно-смысловое поле, то есть ядро и периферию данного элемента художественного текста. Н. С. Болотнова рассматривает лексическую структуру художественного текста как «коммуникативно ориентированную на адресата, концептуально обусловленную ассоциативно-семантическую сеть» (Болотнова, 2001: 49; см. также: Trier, 1972: 82).
В художественном тексте возникают семантические цепочки, ряды слов с общими семами, взаимодействие которых порождает новые смысловые связи и отношения, а также «приращение смысла». Развертывание семантических рядов (цепочек), их расположение и соотношение могут рассматриваться как семантическая композиция текста, их учет необходим для моделирования ассоциативно-вербальной сети произведения и значим для его интерпретации (Николина, 2003: 48; см. также: Папина, 2002; Гиршман, 2002). Ассоциативно-вербальная сеть обладает такими свойствами, которые позволяют трактовать ее как «репрезентант языковой способности носителя, то есть как язык-способность, занимающий промежуточное положение между текстом и системой и воплощающий язык в его предречевой готовности индивида» (Маркова, 2002: 13).
Для решения задачи моделирования ассоциативно-вербальных сетей текстового пространства Т. Манна, позволяющих проследить формирование соответствующих концептов и образов, а также наметить этапы становления индивидуальной картины мира автора, нами были подвергнуты сплошной выборке все три разновременных романа «Buddenbrooks» («Будденброки»), «Der Zauberberg» («Волшебная гора»), «Doktor Faustus» («Доктор Фаустус»). В ходе анализа были выявлены метафорические контексты, репрезентирующие идею болезни и/или смерти, установлены доминантные смыслы концептов «болезнь» и «смерть» посредством определения их семантических и прагматических особенностей; сопоставлены индивидуально-авторские смыслы с общеязыковым понятийным значением, закрепленным в лексикографических источниках.
Структура многокомпонентного концепта описывается с помощью полевого подхода, т.к. концепты «представляют собой поле знаний, представлений, понятий, ассоциаций, имеющих ядро и периферию» (Бабенко, Казарин, 2004: 58). Ядро очерчивает круг предметов, которые могут быть названы данным предметом. Периферию составляют коннотации (оценочные, эмоциональные, стилистические оттенки значения, которые могут быть найдены в словарной дефиниции) и ассоциативные признаки. В основе ассоциативных признаков лежат процессы метафоризации и переноса значений. Минимальным контекстом, по которому можно восстановить фрагмент концепта, является словосочетание - атрибутивное и глагольное.
Обобщение регулярных лексических репрезентаций, атрибутивных и предикативных позиций данных концептов, а также анализ особенностей их текстового употребления позволяют выявить когнитивно-пропозициональную структуру данных концептов, определить те существенные компоненты, которые составляют их концептосферу. Выбранные нами модели избраны в качестве предметов концептуального анализа как одни из наиболее эстетически и концептуально значимых в творчестве Т. Манна в плане реализации феномена метафоры. Об этом свидетельствует чрезвычайно высокая частотность ее употребления, а также большая эстетическая и социальная значимость этих ключевых слов, то есть «лексических единиц, разные значения которых одновременно реализуются в тексте, при этом в нем обязательно актуализируются и их деривационные и ассоциативные связи» (Николина, 2003: 192). Ассоциативно-вербальные сети концептов «болезнь» и «смерть», выявленные в романе Т. Манна «Будденброки», схематически можно представить следующим образом:
