Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Исходные позиции исследования 19
1.1. Теория В. Гумбольдта о языковой энергии в свете проблемы взаимоотношения языка и мышления 19
1.2. Учение В. Гумбольдта об энергетической природе языка в европейском языкознании 26
1.2.1. К. Фосслер о «духовной силе энергии языка» 26
1.2.2. Бодуэн де Куртенэ «О влиянии языка на мировоззрение и настроение» 28
1.2.3. Энергетические свойства языка в теории Л. Вайсгербера 31
1.3. Гипотеза этнолингвистического восприятия мира в американской науке о языке 36
1. 4. Энергия в лингводинамическом преломлении 47
1.4.1. Законы лингводинамики 49
1.4.2. Материал исследования 55
Выводы по главе 1 60
ГЛАВА 2. Этнолингвистические детерминаты фонетико-графического уровня 63
2.1. Этнически детерминированные графемы 63
2.2. Этнически детерминированные звукоподражательные слова 64
Выводы по главе 2 70
ГЛАВА III. Этнолингвистические детерминаты морфологического уровня 71
3.1. Аффиксальные этнодетерминаты 71
3.1.1. Префиксальные этнодетерминаты 71
3.1.2. Суффиксальные этнодетерминаты 81
3.2. Флективные этнодетерминаты 82
3.3. Апокопа (-е) в качестве этнодетермината 84
3.4. Этнодетерминаты темпоральных форм 88
3.5. Этнодетерминаты падежной системы 88
3. 6. Этнодетерминаты функционирования артикля 90
3.7. Этнодетерминаты частей речи: склонения притяжательных местоимений, существительных 91
3. 8. Словообразовательные этнодетерминаты 91
Выводы по главе 3 93
ГЛАВА 4. Этнолингвистические детерминаты лексического уровня и их классификация 95
4. 1. Этнографические реалии з
4.1.1. Этнодетерминаты лексической группы «Бог, служители культа» 97
4.1.2. Этнодетерминаты лексической группы «Библейские персоналии и имена собственные» 104
4.1. 3. Этнодетерминаты лексической группы «Культовые реалии» 107
4.1.3.1. Этнодетерминаты подгруппы «Священные книги» 107
4.1.3.2. Этнодетерминаты подгруппы «Культовые учреждения» 109
4.1.3.3. Этнодетерминаты подгруппы «Национальная одежда» 112
4.1.4. Этнодетерминаты лексической группы «Этнорелигиозная принадлежность» 114
4.1.4.1. Этнодетерминаты подгруппы «Этническая принадлежность»... 114
4.1.4.2 Этнодетерминаты лексической подгруппы «Неэтническая принадлежность» 124
4.1.5. Этнодетерминаты в лексической группе «Обозначение человека по родовому признаку» 127
4.1.6. Этнодетерминаты в лексической группе «Части тела» 132
4.1.7. Этнодерминаты в лексической группе «Состояние души и тела» 136
4.1.8. Этнодетерминаты в лексической группе «Профессиональная принадлежность» 139
4.1.9. Этнодетерминаты в лексической группе «Виды деятельности и способы ее выполнения» 142
4.1.10. Этнодетерминаты в лексической группе «Возгласы, призывы, обращения, бранные слова» 165
4.1.10.1. Этнодетерминаты в подгруппе «Возгласы» 165
4.1.10.2. Этнодетерминаты в подгруппе «Призывы» 167
4.1.10.3. Этнодетерминаты в подгруппе значения «Усиление» 169
4.1.10.4. Этнодетерминаты в подгруппе «Обращения, приветствия» 170
4.1.10.5. Этнодетерминаты в лексической подгруппе «Бранные слова»... 171
4.1.11. Этнодетерминаты в лексической группе «Часть и целое» 172
4.1.12. Этнодетерминаты в лексической группе «Цветовые 177 обозначения» 4.1.13. Этнодетерминаты в лексической группе «Причинно-следственные связи» 178
4.1.14. Этнодетерминаты в лексической группе «Библеизмы» 180
4.1.15. Этнодетерминаты в лексической группе «Числа» 190
4.2. Географические реалии 192
4.2.1. Этнодетерминаты в лексической группе «Исторические реалии» 192
4.2.2. Этнодетерминаты в лексической группе «Современные пространственно- временные реалии и их состояние» 194
4.2.1 Этнодетерминаты в подгруппе «Пространственные реалии» 194
4.2.2. Этнодетерминаты в подгруппе «Состояние пространственных
реалий» 198
4.2.3 Этнодетерминаты в подгруппе «Темпоральные реалии» 199
Выводы по главе 4 202
ГЛАВА 5. Этнолингвистические детерминаты синтаксического уровня 208
5.1. Этнодетерминация в простом предложении 208
5.1.1. Этнодетерминация порядка слов в предложении 208
5.1.2. Простое предложение с отделяемой предикативной частью не в финальной позиции 211
5.2. Этнодетерминация причастий 211
5.2.1. Этнодетерминация особенностей функционирования второго причастия (Partizip II) в простом предложении 211
5.2.2. Этнодетерминация функционирования свободного причастного оборота 215
5. 3. Этнодетерминация в сложном предложении 215
5. 4. Этнодетерминация двойного отрицания 217
5.5. Этнодетерминация перфектных конструкций 218
5. 6. Этнодетерминация сравнений 219
5.7. Этнодетерминация неопределенной формы глагола 220
5. 8. Этнодетерминация эллипсиса 221
5. 9. Этнодетерминация форм обращения к собеседнику 222
Выводы по главе 5 227
ГЛАВА 6. Этнолингвистические детерминаты уровня текста 229
6. 1. Этнопоэтический мир романа 229
6.1.1. Границы этнопоэтического мира 229
6.2. Методика отбора компонентов этнопоэтического мира 233
6.2.1. Установление межтекстовых реляций методом интерпретации текста 233
6.2.2. Метод оппозиций 241
6. 3. Детерминация повторов как этнолинвистическая особенность стиля художественного произведения 259
6.4 Этнолингвистические детерминаты сегментов поэтического 272
мира 6.4.1. Этнолингвистические детерминаты сегмента «Формы бытия»... 272
6.4.1.1 Этнолингвистические детерминаты субсегмента «Форма бытия этноса в древности» 274
Этнолингвистические детерминаты субсегмента «Страна
6.4.1.2 пребывания» 282
6.4.1.3 Этнолингвистические детерминаты субсегмента «Этнос в 291 диаспоре» 6.4.2. Этнолингвистические детерминаты сегмента «Межконфессиональные отношения» 299
6.4.3. Этнолингвистические детерминаты сегмента «Социальное положение этнического меньшинства» 311
6.4.4. Этнолингвистические детерминаты сегмента «Внешность персонажей этнического меньшинства» 319
6.4.5. Этнолингвистические детерминаты сегмента «Пространство служителя религиозного культа» 325
6.4.6. Этнолингвистические детерминаты поэтического мира исторической личности 328
6.4.6.1 Этнолингвистические детерминаты субсегмента «Внешность исторической личности» 328
6.4.6.2 Этнолингвистические детерминаты субсегмента «Гендерные взаимоотношения исторической личности» 334
6.4.6.3 Этнолингвистические детерминаты субсегмента «Детство, отрочество, юность исторической личности» 341
6.4.6.4 Этнолингвистические детерминаты субсегмента «Деятельность исторической личности» 349
6.4.7. Этнолингвистические детерминаты сегмента «Взаимоотношения исторической личности и правителя страны» 357
6.4.7.1 Этнолингвистические детерминаты субсегмента «Правитель страны» 357
6.4.7.2 Этнолингвистические детерминаты субсегмента «Историческая личность в роли создателя» 362
6.4.7.3 Этнолингвистические детерминаты субсегмента «Мститель» 366
6.4.7.4 Этнолингвистические детерминаты субсегмента «Жертвоприношение » 370
6.4.8. Этнолингвистические детерминаты сегмента «В заточении» 373
6.4.9. Этнолингвистические детерминаты сегмента «Конфессиональная приверженность» 377
Выводы по главе 6 395
Заключение 401
Список литературы
- Энергетические свойства языка в теории Л. Вайсгербера
- Этнически детерминированные звукоподражательные слова
- Этнодетерминаты функционирования артикля
- Этнодетерминаты подгруппы «Этническая принадлежность»...
Введение к работе
Реферируемая диссертация посвящена исследованию проблемы взаимоотношения языка и мышления в этнодетерминационном аспекте, ставящем особенность осуществления индивидом творческой активности в зависимость от специфики этнического языка.
С этих позиций любая форма деятельности и, в первую очередь, речевая, традиционно представляемая как энергия, не только вынуждена протекать в русле этнического языка, но в силу определенных причин задается, или еще жестче сказать, детерминируется им в процессе коммуникации. Таким образом, энергетические свойства языка получают обоснование в теории этнолингвистического детерминизма: связи языковых событий, в которой одно причинное этноязыковое явление (детерминант) при вполне определенных условиях c неизбежностью порождает или производит как следствие другое явление – детерминат [Голев, 1998, с.29], получающий репрезентацию в строго этнической языковой форме.
Гипотеза исследования состоит в постулировании родному языку детерминации особенностей творческой активности индивида, осуществляемой им на любом другом языке, и прямой зависимости детерминирующей силы от функционального стиля рабочего языка и генетической близости взаимодействующих языков.
Поэтому актуальной представляется проблема обнаружения языковых фактов, способствующих подтверждению выдвинутой гипотезы этнолингвистической детерминации речевой деятельности индивида.
Проблему этнолингвистической детерминации имеет смысл рассмотреть в условиях билингвизма, в которых национальная специфика родного языка может проявить себя с большей очевидностью. Вопросу взаимодействия элементов лексического уровня в многоязычной среде посвящен ряд трудов отечественных ([М.П. Алексеев, 1981; Э.М. Ахунзянов, 1978; Е.М. Верещагин, 1969, В.А. Виноградов, 1990; Л.М. Грановская, 1985; Ю.А. Жлуктенко, 1974; М.М. Михайлов, 1972; Н.Г. Михайловская, Л.И. Cкворцов,1985; Ф.П. Филин, 1972 и др.]) и зарубежных лингвистов ([У. Вайнрайх, 1972, 1979]; П.Векслер [Wechsler, 1972], Б. Гавранек, [Гавранек, 1972]; Э. Хауген [Хауген, 1972] и др.). Однако большинство данных работ предметом своего исследования имело установление в произведениях многоязычных писателей лексических заимствований или фактов интерференции, но не глубины взаимопроникновения языков.
Между тем, активное привлечение двуязычными авторами к творческому процессу элементов родного языка зачастую связано с прирастанием внутренней формы слова рабочего языка неявной коннотацией, появляющейся путем транспонирования частицы содержания подобного элемента из родного языка. Присутствие не всегда ощутимого монолингвом созначения, получившего в работе название коннотанта, детерминировано наличием его в исходном языке. Таким образом, актуальность настоящей работы состоит также в необходимости установления в содержательной структуре лексических элементов подобных этнически детерминированных скрытых созначений, раскрывающих истинное содержание всего словесного контента.
Научные труды, в которых рассматриваются элементы фонетического, морфемного или синтаксического уровней, в условиях двуязычия направлены, как правило, на изучение способов преодоления переноса норм родного языка на изучаемый язык, но не условий, порождающих новые, неожиданные языковые манифестации. Поэтому актуальным представляется рассмотрение проблемы межъязыковой детерминации и на уровне элементов, входящих в качестве составных частей в лексические или синтаксические единицы.
Вполне очевидно, что разрешение проблемы взаимодействия двух языков может располагаться и в плоскости допущения присутствия этнолингвистической детерминации на уровне сверхфразовых единств. Именно на этом языковом ярусе создается некий национально опосредованный виртуальный мир, предопределяющий взгляд индивида на мир реальный и кардинально отличающийся от представленного в языковой картине мира. Носителем специфического национального духа в таком случае выступает (этно)поэтический мир произведения, являющийся своеобразным эквивалентом внутренней формы слова, но отличающийся от нее сложностью и многообразием связующих элементов. Неоднократно становившийся объектом изучения литературоведов, поэтический мир литературных произведений до последнего времени оставался вне пределов внимания лингвистов. Актуальность данной работы продиктована, таким образом, необходимостью вовлечения в этнолингводетерминационные исследования и элементов уровня текста в целях восполнения существующего пробела.
Многие положения лингвистики текста остаются недостаточно изученными в силу аксиоматичности некоторых научных критериев, касающихся, в частности, выработки механизма наполнения поэтического мира этносоставляющими, как правило, ограничиваемыми рамками одного текста. Исходя из известного тезиса о диалогичности текста, содержание компонентов этнопоэтического мира допустимо анализировать во всех возможных межтекстовых корреляциях, а поиск этнолингвистических детерминатов строить с учетом особенностей их функционирования в сопоставлении с сегментами текстов различных функциональных стилей и жанров, опубликованных в разные эпохи. Актуальность настоящего исследования продиктована, следовательно, необходимостью выработки системы межтекстовых реляций, обеспечивающей статусность участия разнообразных дискурсов в создании поэтического мира отдельного произведения и степень его детерминизма прочими дискурсами.
Немаловажно отметить, что понятие этнолингводетерминации не только не исключает, но предполагает творчески активную позицию индивида по отношению к селекции оптимальных возможностей вербальной репрезентации ментальных процессов из элементов рабочего и родного языков, что позволяет избежать механистического подхода в оценке этноязыкового влияния, оказываемого на мышление, особенно в условиях двуязычия. Актуальность предлагаемого исследования состоит в необходимости установления границ влияния этнолингвистических сил на мышление индивида при осуществлении творческого процесса на рабочем языке.
Рассматривая динамичную природу языка, проявляющую себя в силе его воздействия на мышление, и обозначенную в науке гипотетически, возникает потребность очертить эту силу более отчетливо и оценить ее, воспользовавшись достижениями смежных областей, в которых изучению энергии отведен специальный дисциплинарный раздел. В этой связи представляется допустимым привлечь к рассмотрению языковой энергии общеизвестные физические положения, с учетом выводов известной дискуссии о приемлемости использования законов естествознания в науке о языке [Дельбрюк, 2003]. Необходимость освещения динамичной сути языковых явлений с позиций энергетической науки, особенно в условиях межсистемных языковых отношений в процессе творчества многоязычных авторов, также подчеркивает актуальность настоящего исследования.
Объект данного исследования составляет явление этнолингвистической детерминации в энергетическом аспекте, результирующееся в литературном творчестве двуязычных писателей, создающих произведения на неэтническом языке.
Предметом исследования являются этноязыковые способы реализации особенностей категорий национального мышления, проявляющие себя на всех ярусах языка творчества многоязычных авторов в энергетическом исчислении.
В основу материала исследования было положено жизнеописание исторической личности Йозефа Зюсса Оппенгеймера в романе писателя-билингва Л. Фейхтвангера “Jud Sss” [Feuchtwanger, 1991], а также других произведениях [Blmml, 1906; Casparson, 1738; Сurioser Nachrichten aus dem Reich der Beschnittenen, 1737; Fassmann, 1737; Haasis, 1994; 1998; Hauff, 1903; Liberius, 1738; Schneider, 1991; Stern, 1973; Zedler, 1749; Zimmermann, 1874].
Выводы, касающиеся явления этнолингвистической детерминации, подкрепляются примерами из произведений других многоязычных авторов: романа “Krabat oder Die Verwandlung der Welt” немецко-лужицкого писателя Ю. Брезана, а также романа русскоязычного писателя киргизского происхождения Ч. Айтматова.
Таким образом, целью данного исследования является подтверждение выдвинутой гипотезы о существовании этнолингвистической детерминации творческой деятельности индивида, осуществляемой автором-билингвом на любом языке.
Цель настоящего исследования позволила определить его задачи:
выявление этнолингвистической детерминации в широком многоуровневом аспекте с учетом межтекстовых связей на основе анализа языковых данных произведений, посвященных жизнеописанию исторической личности;
определение методики вычленения языковых компонентов, формирующих этнопоэтический мир художественного произведения;
установление глубины содержания лексических элементов, включая скрытые контенты, в аспекте межъязыковых связей;
рассмотрение энергетической природы языка применительно к адаптации некоторых законов естественных наук к ситуации сообщающихся межъязыковых систем;
определение энергоемкости этнического языка в условиях межъязыковой трансформации.
Решению перечисленных задач способствует использование комплекса методов и приемов исследования: методов дефиниционного и контекстуального анализа, семантической и культурологической интерпретации, сопоставительного и дискурсивного анализа, методов композиционного и стилистического анализа, описательного метода, метода сегментного анализа, метода оппозиций, метода компонентного анализа, описательного метода и приема подсчета частотности языковых явлений, а также энергоемкости элементов языка.
Научная новизна данной работы заключается:
в обосновании проблемы взаимоотношения языка и мышления в виде гипотезы причинно-следственного этнолингвистического процесса;
во включении в исследовательский поиск этноэлементов всех языковых уровней, в том числе и уровня текста;
в разработке методики заполнения поэтического мира составляющими, что позволило очертить его границы;
в анализе элементов межтекстового соответствия с привлечением широкого литературоведческого, исторического, религиозного и культурологического материалов, что в значительной мере дополняет принятый в современной науке системный подход;
в рассмотрении идеи этнолингвистического детерминизма в условиях многоязычия, что раскрывает новые грани взаимодействия языка и творческого сознания и позволяет более тщательно проанализировать языковые особенности романа;
в новом подходе к рассмотрению динамичной природы языка, обеспечивающем возможность применения естественнонаучных постулатов к описанию энергии языковых процессов и их оценку.
Теоретическая значимость диссертации заключается в следующем:
существенным образом дополнена и расширена теоретическая база рассмотрения фундаментальной филологической проблемы взаимоотношения мышления и языка, представлением последнего в качестве силы, детерминирующей проявление ментальных особенностей в строго национальной вербальной форме;
предлагаемая в диссертации методология отбора этноэлементов открывает новые возможности теоретического осмысления средств и способов категоризации этнолингвистических феноменов моделирования поэтического мира любого этнолингвистического типа;
впервые разработанная методика выявления типа межтекстовых реляций имеет теоретическую значимость применительно к инвентаризации отношений в рамках теории актуального членения и макро(интер)текста;
существенным образом дополнена энергетическая теория языка, а система параметров анализа и понятийно-категориальный аппарат исследования могут быть положены в основу энергетической оценки любых типов и вариантов текста;
теоретически значимыми представляются выводы диссертационной работы, дополняющие известную дискуссию, развернутую младограмматиками, относительно применимости законов естественных наук к описанию языковых процессов.
Результаты исследования могут найти практическое применение:
на занятиях иностранным языком, т.к. перед педагогом, в соответствии с итогами настоящего исследования, ставится задача не только овладения слушателями иностранным языком во всем его мультикультурном своеобразии, но и сохранения в новых вербальных условиях этнических особенностей родного языка и этнической культуры;
в исследовательской работе филологов различного профиля, ввиду того, что анализ привлекаемых к исследованию работ позволяет в новой перспективе оценить творчество и языковые достоинства многочисленной группы двуязычных писателей;
в переводческой деятельности, поскольку повышенное внимание к передаче этнической составляющей обеспечивает максимальную сохранность присутствия в трансформированном тексте внутренней формы лексических единиц, поэтического мира оригинального текста и способствует достижению большей эквивалентности исходного текста и его перевода.
Основные положения, выносимые на защиту:
проблема взаимовлияния языка и мышления находит свое разрешение в представлении языковых процессов в теории этнолингвистической детерминации, предопределяющей не способ отражения объективной реальности в сознании индивида, но специфический национально-языковой способ ее реализации в продуктах речевой деятельности в рамках причинно-следственных отношений;
процесс детерминации охватывает участие этнолингвистических единиц всех уровней в текстах анализируемых произведений: от элементов фонетико-графического яруса до конституентов этнопоэтического мира;
в условиях конвергенции языковых систем этнический язык детерминирует возникновение в контенте языка творчества индивида скрытых лексических значений – коннотантов;
существует система типов межтекстовых реляций, позволяющая определить области взаимодействия текстовых сегментов различных произведений;
специальная методика анализа рабочего материала позволяет производить наполнение этнопоэтического мира литературного произведения полновесными конституентами и языковыми элементами, присутствующими в зонах наложения или соприкосновения поэтических миров различных произведений;
действенность проявления этнолингвистической детерминации находится в прямой зависимости от функционального стиля творческого языка автора;
детерминационная энергия отдельных лингвистических элементов предопределяется генетической близостью языков;
мышление индивида творчески активно в выборе элементов из родного и рабочего языков, проявляя избирательность по отношению к воздействию этнолингводетерминационных сил;
наглядное описание динамических процессов в языке достигается с привлечением общепринятых энергетических постулатов, а положение о сохранении этноэлементами (детерминатами) языковой энергии обеспечивает подсчет их энергетического заряда. Апробация и реализация результатов диссертации. Концепция, теоретические положения и результаты проведенного исследования были представлены: на V-ой (2011),
VI-й (2012) Международных научных конференциях по актуальным проблемам теории языка и коммуникации Военного университета (г. Москва), V–ой международной конференции «Перевод и когнитология в XXI веке» (МГОУ, Москва, 2730 апреля 2012), международных научно-практических конференциях (04–15.10. 2010, 20–27.12.2010, Одесса, Украина), в Казанском (Приволжском) федеральном университете: 2527.09.1985, «Русский язык и литература в тюркоязычном мире: современные концепции и технологии» (2730 июня 2012), международной конференции «EUROPHRAS” (24–26 августа 2013), межгосударственной научной конференции «Литература и язык в контексте культуры и общественной жизни» (26–29 мая 1992), Всероссийской научно-практической конференции «Теория и практика подготовки учителя иностранного языка: опыт, проблемы, перспективы» (Казань, 12 апреля 2010), всесоюзной научной конференции «Функциональное описание языка в целях преподавания» (Москва, ИРЯ им. А.С. Пушкина, 1012 июня 1985), всесоюзной межвузовской научно-методической конференции «Русский язык как средство интернационального воспитания учащейся молодежи» (Северо-Осетинский государственный университет, Орджоникидзе, 1985), V-ой (27–30.05.86, Цахкадзор, Армения, 1986) и VI-ой (1317 июня 1988, Ереван, Армения, 1988 г.) республиканских научных конференциях молодых лингвистов, международной научной конференции «Проблемы референции в языке и литературе» (Тбилисский государственный университет, Грузия, 1987), республиканской научно-методической конференции «Совершенствование подготовки учителей русского языка и литературы для национальной школы» (2324.10.1986, Пединститут РЯИЛ, Фрунзе, Кыргызстан), научно-практической конференции «Проблемы повышения профессиональной подготовки учителей-русистов в свете идей всесоюзного съезда работников народного образования» (Ташкент, Узбекистан, 1989), областной межведомственной научно-методической конференции «Семантика в преподавании русского языка как иностранного. Терминология, словообразование, лексическая сочетаемость, семантика высказывания и текста» (Харьков, Украина, 1990), областной конференции молодых ученых «Актуальные проблемы филологии в школе и в вузе» (Воронежский госуниверситет, 1986), межвузовской конференции «Язык, культура, общество: статистический и динамический аспекты» (Пермский госуниверситет, Пермь, 1988) и координационном совещании «Статус стилистики в современном языкознании» (Пермский госун-т, Пермь, 1317 ноября 1990), научной конференции «Молодые ученые и студенты науке» (Кемеровский госун-т, Кемерово, 1820 апреля, 1989).
Материалы диссертации апробированы также в рамках лекционных и практических курсов ФПК в Казанском госуниверситете по специальности «Иностранный язык», по теме «Гуманитаризация и проблемы преподавания иностранных языков в вузе» и по проблеме «Методические аспекты гуманитарной подготовки специалистов».
Диссертация прошла предварительную экспертизу на заседании кафедры германской филологии лингвистического факультета романо-германских языков МГОУ в мае 2014 года.
Основные положения и материалы исследования представлены в публикациях общим объемом 57,8 п. л., которые включают 52 работы, в том числе монографию, учебник, 15 статей в журналах, входящих в список ВАК.
Структура и объем диссертации: работа состоит из введения, шести глав, заключения и библиографического списка. Библиографический список включает 419 наименований на русском, английском, немецком, французском, сорбском, древнееврейском языках и языке идиш.
Энергетические свойства языка в теории Л. Вайсгербера
На материале исследования бесписьменных языков Северной Америки к подобным выводам пришли американские ученые Э. Сепир и Б. Уорф [Уорфьг, 1960], предложившие гипотезу лингвистической относительности знаний человека о мире в силу этноязыковой специфики мировосприятия. Таким образом, прямые и косвенные последователи учения В. Гумбольдта сделали акцент в рассмотрении проблемы соотношения языка и мышления не на деятельностном, но на динамичном аспекте языка, как силы, воздействующей на процесс отражения в сознании окружающего мира.
За справедливой критикой (Апресян Ю.Д. [Апресян, 1995], Г. Гиппер [Gipper, 1969], Серебренников Б.А. [Серебренников, 1988] и др.) мировоззренческого и гносеологического аспектов гипотезы Л. Вайсгербераи теории лингвистической относительности оппонентами невольно был отодвинут на задний план факт возможности рассмотрения языковых средств как детерминантов определенного действия или порядка его осуществления, в частности, при формировании поэтического мира. С этой точки зрения, любая форма деятельности и, в первую очередь, речевая, не только вынуждена протекать в русле этнического языка, но в силу определенных причин задается, или еще жестче, детерминируется им в процессе коммуникации или построения поэтического мира. Таким образом, возникает вопрос об обосновании энергетических свойств языка в теории этнолингвистического детерминизма: связи языковых событий, в которой одно причинное этноязыковое явление {детерминант) при вполне определенных условиях, с неизбежностью порождает или производит как следствие другое явление - детерминат [Голев, 1998, с.29], получающий репрезентацию в строго этнической языковой форме.
К сожалению, немногочисленные декларативные примеры, приведенные Л. Вайсгербером и Л.Б. Уорфом, оказались не в состоянии ни подтвердить энергетическую концепцию В. Гумбольдта, ни явиться основанием для доказательства предложенных ими теорий. Тем не менее, некоторые практические наблюдения, изложенные в их трудах, могут служить отправным пунктом в обосновании существования этнолингвистической детерминации и оформлении ее в качестве соответствующей гипотезы настоящего исследования.
Гипотеза исследования состоит в том, что родному языку постулируется детерминация своеобразия творческой активности индивида, осуществляемой им на любом другом языке, а также обусловленность прямой зависимости детерминирующей силы от функционального стиля рабочего языка и генетической близости взаимодействующих языков. Поэтому актуальной для данного диссертационного исследования представляется проблема обнаружения тех языковых фактов, которые способствуют подтверждению и формулировке выдвинутой гипотезы этнолингвистической детерминации речевой деятельности индивида.
Определенное внимание в этом плане заслуживают работа Е.М. Карповой, посвященная изучению детерминантов лексики немецкой философии как отдельной культурологической области [Карпова, 2003], и Н.Д. Голева [Голев, 1998], отмечающего явление детерминации в деривационных процессах языка. Однако в этих, несомненно, интересных работах, не рассматривается проблема взаимодействия языка и мышления в этноспецифическом ракурсе.
Вполне очевидно, что мозаика словесных единиц оказывает влияние на особенности отображения окружающего мира в сознании. Однако вербальные конструкты в виде языковой картины мира устанавливаются в пределах лексической системы одного языка и все причинно-следственные предпочтения выбора тех или иных языковых элементов при создании поэтического мира исследуются в их неизбежной безальтернативной моноязыковой данности, оставляя без внимания тезис В. Гумбольдта о невозможности творческим индивидом покинуть пределы родного языка. Поэтому проблему этнолингвистической детерминации имеет смысл рассмотреть в условиях билингвизма, в которых национальная специфика родного языка может проявить себя с большей очевидностью.
Вопросу взаимодействия элементов лексического уровня в многоязычной среде посвящен ряд трудов отечественных ([Алексеев М.П., 1981, с.7-17; Ахунзянов Э.М., 1981; Верещагин Е.М., 1969, Виноградов B.A.i, 1990; Грановская Л.М., 1985; Жлуктенко Ю.А., 1974; Михайлов М.М., 1972; Михайловская Н.Г., Скворцов Л.И.,1985; Филин Ф.П., 1972 и др.]) и зарубежных лингвистов ([Вайнрайх У., 1972, 1979]; Векслер П. [Wechsler, 1972], Гавранек Б., [Гавранек, 1972]; Хауген Э. [Хауген, 1972] и др.). Однако в большинстве данных работ предметом исследования было установление в произведениях многоязычных писателей лексических заимствований или фактов интерференции, но не глубины взаимопроникновения языков, особенно, в случае их системно-структурной близости. Между тем, активное привлечение двуязычными авторами к творческому процессу элементов родного языка зачастую связано с прирастанием внутренней формы слова рабочего языка неявной коннотацией, появляющейся путем транспонирования частицы содержания подобного элемента из родного языка. Присутствие не всегда ощутимого монолингвом созначения, получившего в работе название коннотанта, детерминировано наличием его в исходном языке.
Таким образом, актуальность настоящей работы дополняется необходимостью установления в содержательной структуре лексических элементов подобных этнически детерминированных скрытых созначений, раскрывающих истинное содержание всего словесного контента.
Не менее важными следует считать и условия, порождающие новые, неожиданные языковые манифестации. Поэтому актуальным представляется рассмотрение проблемы межъязыковой детерминации и на уровне элементов, входящих в качестве составных частей в лексические или синтаксические единицы.
Этнически детерминированные звукоподражательные слова
Взаимоотношение языка и мышления составляет одну из центральных проблем языкознания, во взглядах на решение которой обнаруживаются глубокие расхождения - от попыток уравновесить роль обоих членов данного отношения до чрезмерного преувеличения роли одного из них или даже отрицания их взаимодействия.
Примером отождествления языка и мышления может служить позиция немецких теоретиков языка И.Г. Гаманна и Ф. Шлейермахера. Так, И.Г. Гаманн, идентифицируя оба элемента отношения, утверждал: «Разум есть язык» ("Vernunft ist Sprache") [Hamann, 1779-1784, S. 365]. Этого же воззрения придерживался и Ф. Шлейермахер, постулируя тождество речи и мышления: «Мышление и говорение идентичны» ("Denken und Sprechen sind identisch") [Schleiermacher, 1862, S. 133].
Близким к данным взглядам является признание учеными единства языка и мышления. Официальная отечественная доктрина второй половины прошлого века исходила из Марксова утверждения, что «На "духе" с самого начала тяготеет проклятие «отягощения» его материей ...в виде языка», считая идеалистическими мнения о «мышлении без языка» [КФСД954, с. 702]. Также видный современный польский лингвист А. Шафф, отрицая «вульгаризированную теорию» идентификации языка и мышления, придал идее о тесной связи языка и мышления статус гипотезы, утверждая, что мыслительный процесс «всегда является мышлением на определенном языке» [Schaff, 1974, S. 133]. Сторонниками вербалистского подхода в рассмотрении означенной проблемы являются многие представители российской науки Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров: «... мышление всегда протекает в вербальных формах, даже если оно достигает высокого уровня абстракции» [Верещагин, Костомаров, 1983, с. 16], Е.С. Кубрякова «готовой мысли до ее вербализации не существует» [Кубрякова, 1991, с. 54].
Противоположного взгляда на соотношение языка и мышления придерживался немецкий психолог XIX в. Ф. Бенеке, считавший возможным осуществление мыслительной деятельности вне языка: «Всякое самодеятельное мышление осуществляется, прежде всего, без языка... Язык- продукт мышления!» [Benecke, 1861, S. 54-55].
Наблюдения над образным мышлением представителей искусства, математиков и шахматистов, мыслительный процесс которых не всегда осуществляется в вербальной форме, позволили Б.А. Серебренникову сделать важный вывод: «Поскольку язык тесно связан со всей психической сферой человека и выражение мыслей не всегда составляет его единственное назначение, он не тождествен мышлению» [РЯ, 1979, с. 413].
Также российский психолог Н.И. Жинкин на основании проведенных им экспериментов утверждал возможность реализации человеческого мышления с использованием двух противоположных механизмов: предметно-изобразительного кода (внутренняя речь) и речедвигательного кода (экспрессивная речь). «Вообще же говоря, - отмечает Н.И. Жинкин, - никому не удалось показать на фактах, что мышление осуществляется средствами только натурального языка. Это лишь декларировалось, но опыт обнаруживает другое» [Жинкин, 1964, с. 36-37].
Тем не менее, данные выводы относительно возможности осуществления мыслительной деятельности в невербальной форме, несмотря на их научную значимость, не могут, как нам представляется, исключить присутствие связующих речевых элементов на начальном этапе и в процессе образной мыслительной деятельности. Особую позицию в рассмотрении указанной проблемы занимал выдающийся немецкий языковед и философ В. Гумбольдт, отстаивавший, так же как И.Г. Гаманн и Ф. Шлейермахер, единство языка и мышления, но «с преувеличением роли языка» [ЛЭС, 1990, с. 606], закрепляя за ним функцию хранителя и выразителя национального образа мышления. В указанном отношении В. Гумбольдт заменил последний компонент на «дух», придав тем самым тождеству национальное звучание: «Язык есть как бы внешнее явление народного духа; язык народа есть его дух, а его дух есть язык ...» [Гумбольдт, 1859, с. 36] . В то же время В. Гумбольдт не проводит знака равенства между языком и духом, постулируя их отношению диалектическую природу: «Дух человека постоянно силится освободиться от уз языка: слова стесняют внутреннее чувство, которое всегда полнее их содержания, и часто угрожают подавить его особенные оттенки своей природой ...» [Там же. С. 103].
Определяя язык в качестве индикатора «состояния умственного развития народа» [Там же. С. 6], В. Гумбольдт усматривал в языке не только «невольное излияние духа» [там же], но также «необходимое условие для развития сил духа» [Там же. С. 11].
Язык в теории В. Гумбольдта является выразителем мысли, что обеспечивается духовной деятельностью индивида: «Язык есть бесконечное повторение действия духа на членораздельный звук для претворения его в выражение мысли» [Там же. С. 40].
Этнодетерминаты функционирования артикля
Междометие Ai! чуждо немецкому языку, зато его присутствие отмечено в идиш и используется в следующих случаях: 1. При выражении боли, испуга, 2. При выражении упрека, 3. При выражении восхищения [РЕС, 1979].
Междометие "Ai!" встречается в различных диалектах языка идиш, независимо от национальной принадлежности говорящих на нем. Так один из персонажей «Одесских рассказов» И. Бабеля деланно сокрушается по поводу пожара в полицейском участке, притворно восклицая:
Что вы скажете на это несчастье, это же кошмар... Он уставился на горящее здание, покачал головой и почмокал губами: -Ай-ай-ай... [Бабель, 1991, с. 126]. Вышеприведенные примеры свидетельствуют о том, что выражение чувства неудобства, дискомфорта в содержании этого языкового элемента является первичным и сама лексическая единица носит этнический характер, независимо от диалектальных особенностей языка идиш.
Emport fuchtelten Hande durch die Luft, offheten sich Mtinder. Kleine Rufe: Ail Ail [Feuchtwanger, там же, S. 253] (El).
В романе Л. Фейхтвангера отмечено также использование и немецкого междометия Еі! в качестве выразителя восхищения, удовольствия (Ausdrack einer Empfindung: a) der Verwunderang, des Staunens [Zedler, там же, Bd.2, 918], Ausdrack des Unwillens [LG].
"Ei, da wird der Reb Josef Suss es wichtig haben und grosse Geschafte [Feuchtwanger, там же, S. 91]; Ei, wie wollte er sie packen, ei, wie wollte er sie zwiebeln, der Hydra den Kopf zertreten [Там же. S. 139]. Чаще всего данному элементу придается этнический заряд с помощью дополнительных лексических средств, например, использованием слова древнееврейского происхождения "
Ei, ei, wer war sich das vermutend, Exellenz? ... Ei, ei, mein Herr Hebraer, ich hatte mich wohl sollen ein weniges zusammenzunehmen.... 7 ja, sehr sehenswert wird das sein, hochst lehrreich wird das sein, viel interessanter, als was es gemeinhin in den Romanen zu lesen, auf den Komodienbuhnen zu sehen gibt [Там же. S. 239-240].
В обеспечении этнического характера высказывания с малосодержательным междометием "Ei!" способны соучаствовать и грамматические средства, например, использование перфекта, образованного под влиянием идиш с помощью вспомогательного глагола "sein".
Ei, ei, mein Herr Finanzdirektor! Wie Sie vor mir gestanden waren an jenem ublen Abend in Ihrem Palais! [Там же. S. 239]. В каких-то случаях Л. Фейхтвангер прибегает к смешанному типу этнического усиления содержания предложения путем завершения повтора немецкого междометия "Ei!" заимствованием - существительного Gojim и сохранением древнееврейской флексии мн. ч. "- im". 163
Ei, der Josef Suss Oppenheimer! Ei, der wurtembergische Hoffaktor und geheime Finanzienrat! Ei, was hatte er es weit gebracht!... Ei, wie sichtbar hat ihn der Herr erhoht. Trotzdem er ein Jud ist, reissen die Gojim die Mtitzen vor ihm heranter ... [Там же. S. 133-134]. Таким образом, Л. Фейхтвангер предпочел прибегнуть к использованию междометий как этнического языка, так и языка творчества. Это позволило автору исторического романа "Jud Suss" еще в большей мере оттенить этнический характер произведения, поскольку междометие "Ai!" вложено в уста персонажей иудейского меньшинства. Е =1 ECU 10.2 Этнодетерминаты в лексической подгруппе «Призывы» Нерр-Нерр
Покрик погонщиков к животным в значении cchau аЬ, laufwegT использовался хулиганствующими молодчиками в насмешку над бородатыми представителями этнического меньшинства. Отнесение звукоподражательного словосочетания "Heb-Heb", в некоторых вариациях "Нер-Нер" или "Нерр-Нерр", к этническим междометиям представляется бесспорным. Происхождение слова «Heb" в некоторых исследованиях относится к сокращению лексемы "Hebraer" или к сочетанию начальных букв, обозначающих главных врагов древнего израильского народа: Haman, Esau, Pharao [Krollmann, S. 108]. "Hep" относится также к восклицательным местоимениям, обеспечивающим ритмичное передвижение в танце, известном как "Judenpolka" [Muth, 2009, S. 41]. В произведении Л. Фейхтвангера «Jud Suss» это междометие используется в качестве историзма, характерного для эпохи антисемитских погромов в средневековье, так называемых "Нерр-Нерр- Krawalle". Ср.: Kaspar Dieterle ... hetzte die Kinder auf ihn, er Hess ihn springen und Hepp-Hepp machen... [Feuchtwanger, там же, S. 210] (El). Mores 164
История появления в немецком языке слова «Mores» может служить примером языковедческих заблуждений ошибочного причисления лексических элементов языка идиш к разряду псевдолатинских заимствований. Произошло это ввиду совпадения внешней формы латинского mos, moris „Sitte, Gebrauch" и множественного числа слова „mores"- „Furcht" в идиш. Х.-П. Альтхаус объясняет этот симбиоз следующим образом: "Die teils rotwelschen, teils mundartlichen Fugungen Mores haben, fuhren und kriegen, die „Angst haben", haben mit dem lat. Wort nichts zu tun. Diese Mores geht auf den Plural des jidd. Furcht Wort mores zuriick und bedeutete „Angst einjagen". Studentensprachlich war die Wendung „more haben", in der der Singular des jidd. Wortes erscheint. In Frankfurt am Main gjng Mores lehren nicht auf das lateinische, sondern auf das lautgleiche jidd. Wort Mores zuriick und bedeutete „Angst einjagen". Dort wurden das la. und dasjidd. Wort Mores im Ausdrack „mores machen" - ,Деуегапг erweisen, klein beigeben" miteinander verbunden. „Jud, mach Mores" war eine derbe Aufforderung christlicher Burschen an Juden, den Hut zu ziehen. Wenn sie nicht befolgt wurde, war eine Tracht Prugel fallig. Das erklart, warum hier im lat. „Mores" - „Anstand" eine gehorige Portion des jidd. „Mores" „Angst" mitschwingt " [Althaus, 2003, S. 12].
Таким образом, исходя из этимологии данной лексической единицы, принятой вначале в лексиконе школяров и студентов, а затем с XVI века в целом в немецком языке, можно утверждать дифференцированное толкование ее содержания носителями нормативного немецкого языка и этнического меньшинства Германии также и в эпоху создания писателем исторического романа "Jud Suss".
Для нашего исследования релевантным в данном рассуждении является присутствие этнической составляющей в словосочетании „Mores beibringen", получившей дальнейшую репрезентацию и в романе Л. Фейхтвангера «Jud Suss».
Этнодетерминаты подгруппы «Этническая принадлежность»...
И. Каспарсон, один из современников Иозефа Зюсса, отразил религиозное противостояние внутри германского общества следующим замечанием, вменяя в вину герою своего биографического очерка стремление к уравниванию в правах обеих общественных групп: "Er setzte denen von seiner Nation ins Ohr, dass sie von niemand etwas leiden sollten " [Casparson, там же, S. 20].
Сложившиеся межконфессиональные различия также и для В. Гауффа в его новелле "Jud Suss" продолжают оставаться незыблемыми: христианам предназначено более высокое общественное положение по сравнению с приверженцами иной религии, причем обе стороны должны осознавать и принимать это как данность. Отец главного персонажа новеллы консул Ланбек безапелляционно утверждает: "Mag sie sein, wie sie will, sie ist und bleibt doch nur eine Judin" [Hauff, там же, S. 67].
И далее еще более резко: "... und Sie Jungfer Sussin, dass Sie sich einfallen lasst, mit dem Sohn eines ehrlichen Christen, mit meinem Sohn ein Wort zu sprechen, und ware Ihr Bruder Konig von Jerusalem, es wtirde meinem Hause dennoch keine Ehre sein" [Там же. S. 62]. С точки зрения автора, представительница этнического меньшинства не должна проявлять завышенную самооценку и в подтверждение этого у сестры Зюсса Леи срывается с уст: "Dass ich es wagte, mein verhasstes Volk neben euch zu stellen, bringt dich аіиТ [Там же. S. 60].
На протяжении последующих двухсот лет мало что меняется во взаимоотношениях этих конфессиональных групп, а потому персонаж произведения Л. Фейхтвангера с горечью констатирует, что в Германии ненависть к иноверцам сегодня является продолжением несправедливости дня вчерашнего.
"Mogen die Juden nicht, die Ravensburger. Seitdem sie den Kindermordprozess (L 0,5) gehabt haben und ihre Juden gemartert, gebrannt und geplilndert, hassen sie uns mehr, als das ganze andere Schwaben. Das sind jetzt dreihundert Jahr (M 0,5). Heute hat man humanere Methoden, weniger komplizierte, dem Juden (L 0,5) sein Geld zu stehlen. Aber wem man sol dies Unrecht getan hat, versteht sich, dass man weiter gegen den gereizt ist (S 0,5), auch nach dreihundert Jahr (M 0,5) [Feuchtwanger, там же, S. 18].
Тематическая реляция между отрывками обоих произведений проходит по линии использования дериватов глагола "hassen". Однако существенная разница между ними состоит в том, что у В. Гауффа героиня новеллы принимает свое положение изгоя смиренно как неизбежную данность, в то время как персонаж романа Л. Фейхтвангера расценивает сложившуюся ситуацию как проявление несправедливости. Внешним маркером этнопоэтического мира в отрывке романа Л. Фейхтвангера является элиминирование конечного "-е" в существительном "Jahr", перешедшем без изменения из идиш в немецкий, а также использование лексического элемента "Jude" с коннотантом "Mensch". На синтаксическом уровне в качестве этнолингвистического признака отмечено нарушение рамочной конструкции.
Таким образом, как в прагматическом плане, так и со стороны уровней языка отрывки из произведений И. Каспарсона и В. Гауффа состоят в концепте «социального положения этнического меньшинства» с аналогичным пассажем романа Л. Фейхтвангера в эквиполентном отношении.
В плане межнационального конфликта роман Л. Фейхтвангера «Jud Suss» позволяет обнаружить тематическую реляцию к рассказу Г. Гейне «Раввин из Бахераха». Помимо совпадений во многих лексических единицах, выделенных курсивом, примечательным является использование авторами одной и той же фабулы: стремление этнической общины избежать погрома. Приводимый ниже отрывок является свидетельством одних и тех же последствий гонений, которым подвергаются жители гетто. В качестве этнонима в тексте Г. Гейне следует выделить словосочетание "die Gemeinde Israels", лексические элементы "die Agade", "der Rabbi".
Und mit einer Stimme, die noch vor innerem Entsetzen bebte, erzahlte er: wie er wohlgemut die Agade hinsingend und angelehnt sass und zufallig unter den Tisch schaute, habe er dort zu seinen Fussen den blutigen Leichnahm eines Kindes erblickt. „Da merkte ich", setzte der Rabbi hinzu, - „dass unsere zwei spate Gaste nicht von der Gemeinde Israels waren, sondern von der Versammlung der Gottlosen, die sich beraten hatten, jenen Leichnahm heimlich in unser Haus zu schaffen, um uns des Kindermordes zu beschuldigen und das Volk aufzureizen, uns zu plundem und zu ermorden[HGmG\, 1959, S. 183-184].
В целом можно утверждать, что описание псевдоритуального убийства, почерпнуто Л. Фейхтвангером в рассказе «Der Rabbi von Bacherach», с той лишь разницей, что в романе «Jud Suss» эта тема является проходной, в то время как в произведении Г. Гейне описание готовящегося местечкового погрома представляется главным событием рассказа.
Однако исторический роман «Jud Suss», что было отмечено выше, возник как наложение библейских сказаний на канву произведения, а потому автору романа пришлось внести в повествование библейский стилистический инструментарий, в частности, систему повторов. Обратим внимание на то, как Л. Фейхтвангер передает атмосферу угнетенности и страха, царящую в гетто.
Трагичность сложившейся атмосферы создается автором путем использования тринадцати синтаксических повторов междометия "Ai", завершающих каждое упоминание обреченных на страдания людей. Л. Фейхтвангер неукоснительно придерживается библейского стиля оформления материала, что, к сожалению, не всегда сохраняется в межъязыковых трансформациях и не учитывается в качестве своеобразного этнолингвистичекого приема. Повторы, образуя соответствующий ритмический рисунок изложения материала, подвержены четкому цифровому измерению и в данном эпизоде у Л. Фейхтвангера они выражены цифрой "7", в то время как в переводе Н. Касаткиной произошло неоправданное увеличение количества междометий до "9", а у В. Вальдман транслят вообще сигнализирует отсутствие какого-либо ритма. На этом фоне малой погрешностью представляется перевод этнически окрашенного возгласа "Ai!" у Н. Касаткиной русским «Ой!»
