Содержание к диссертации
Введение
Раздел 1. Лингвокультурологические свойства языковой личности в аспекте философских характеристик 15
Глава 1. Лингвокультурология в аспекте философских осмыслений 15
1.1. Методологические проблемы лингвокультурологии в исследованиях по философии языка 15
1.1.1. Языковая личность и языковое мышление: специфика взаимоотношений 19
1.1.2. Герменевтические трактовки языковой личности: лингвокультурологический подход 23
1.1.3. Феномен сознания в лингвокультурологии: специфика представлений 29
1.1.4. Логическая семантика и прагматика в описаниях языковой личности. 32
1.2. Методология семантических исследований языковой личности: эволюционный и системообразующий аспекты 42
1.3. Языковая игра как объект функциональных описаний 49
1.4. Игра / языковая игра как проявление человеческой культуры 56
1.5. Семантика и прагматика в лингвокультурологии: сопоставительный аспект 61
1.6. Культурологические теории в России: специфика осмыслений с позиции лингвистики 68
Глава 2. Языковая личность: специфика формирования и области компетенции 87
2.1. Коммуникативный аспект лингвокультурологии: содержательная и аксиологические сущности 87
2.2. Национальный, социальный и политический аспекты языковой личности: особенности взаимодействий и взаимовлияний 109
Раздел 2. Русская культура и языковая личность: национальный и нравственный аспекты 120
Глава 1. Язык - культура - нация: специфика лингвокультурологической триады 120
1.1. Христианская библиология в России как фактор формирования языковой личности 122
1.2. Идеи добра и зла в философии Владимира Соловьева и специфика их лингвистических представлений 142
1.3. Языковая личность в аспекте пространственных и временных характеристик 157
1.4. Взаимопроникновение и взаимообогащение культур: лингвистические средства достижения гармонии 179
Глава 2. Лингвокультурологические свойства слов и фразеологических единиц (философский и переводческий аспекты) 206
2.1. Контекстно обусловленное слово как образец лингвокультурологических исследований 206
2.1.1. Поэтический и прозаический тексты в аспекте лингвокультурологических характеристик 206
2.1.2. Поэзия серебряного века как объект лингвокультурологических описаний 216
2.2. Культура личности в лингвокультурологии: манифестации и отражение перспектив 219
2.3. Переводческие трансформации как средство познания лингвокультурологической ценности слов и фразеологических единиц 227
2.4. Фразеологизмы как объект перевода (лингвокультурологический аспект) 235
2.4.1. Свойства личности в аспекте ее семантических характеристик (на материале фразеологизмов) 235
2.4.2. Фразеологизмы как составляющие перифраз при переводе (на материале английского и русского языков) 250
2.4.3. Фразеологические эквиваленты в переводных текстах: содержание и структура 256
2.5. Национально-культурная специфика английских и русских слов (сопоставительный аспект) 266
Заключение 281
Библиографический список 288
- Лингвокультурология в аспекте философских осмыслений
- Языковая личность: специфика формирования и области компетенции
- Язык - культура - нация: специфика лингвокультурологической триады
- Лингвокультурологические свойства слов и фразеологических единиц (философский и переводческий аспекты)
Введение к работе
В традиционно ориентированной лингвистике в настоящее время постоянно ставятся и формируются такие проблемы и задачи, которые уже не могут быть решены укоренившимися в науке средствами и методами, а требуют применения синкретичных логико-лингвистических, психолингвистических, социолингвистических способов исследования лингвистики текста. На наш взгляд, и лингвокультурология как особое направление анализа вызвано к жизни именно такой постановкой вопроса. Гуманизация современной науки о языке выдвигает на первый план проблемы, связанные с коммуникативной личностью, говорящим и воспринимающим речь человеком. Исходным здесь, таким образом, является понимание языковой личности "как совокупности способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений" (Ю.Н.Караулов).
Анализ динамического существования науки актуален, весьма сложен и требует выработки целостной системы критериев для определения оправданности одних языковых изменений в тот или иной исторический период и недопустимости других. Научные сведения о языке (наряду со сведениями других наук) и методологические принципы, лежащие в их основе, формируют научное мировоззрение человека, его понимание того, как устроен язык; они служат базой гуманитарного образования, основой языковой культуры личности. Вместе с тем понятие языковой культуры неразрывно связано с понятиями ценности, значимости языка как феномена и атрибута культуры, носителем которой является участвующая в коммуникации личность. Культурологическая значимость языка, понимание того, что в нем отражается картина мира, вся человеческая жизнь, пропущенная через человеческое сознание, находят свое выражение на разных уровнях языковой системы.
Языковая культура личности формируется при взаимодействии фено-
менов "культура языка" и "культура речи". В ее основе лежат знания норм письменной и устной речи, смысловых и выразительных возможностей системы, изучение образцовых художественных, публицистических и некоторых других риторических текстов, принадлежащих классикам.
При анализе языковых средств вырабатывается художественное мышление и художественный вкус языковой личности. Культура речи - это в ряду многих составляющих умение пользоваться выразительными средствами языка; черты языковой личности определяются не только количеством, но и качеством прочитанного; свойстра создаваемых речевых произведений детерминированы основными характеристиками регулярно перерабатываемых текстов.
Несмотря на постоянное и пристальное внимание лингвистов, психологов, этнографов к проблемам языковой личности, в том числе в аспекте ее лингвокультурологических характеристик (Ю.Д.Апресян, М.М.Бахтин, В.П.Белянин, Н.А.Бердяев, Г.И.Богин, Г.А.Бондарев, Л.Ю.Буянова, Е.М.Верещагин, Б.М.Гаспаров, Н.Л.Грейдина, Л.А.Исаева, В.И.Карасик, Ю.Н.Караулов,В.Г.Костомаров, Г.П.Немец, С.П.Мамонтов, Ю.С.Степанов, А.Вежбицкая, Д.Зиглер, Й.Хёйзинга, Л.Хьел), они еще не решены с достаточной степенью полноты и конкретности. Отсутствие строго описанной системы лингвокультурологических характеристик языковой личности на разных уровнях реализации не способствует выявлению и осмыслению ее составляющих в каждом конкретном случае. По-видимому, попытки современной теоретической лингвистики решить проблемы языковой личности традиционными грамматическими средствами не перспективны, так как содержательные и аксиологические сущности этой структуры могут быть выявлены только при комплексном их освещении, т. е. с учетом влияния со стороны таких областей знания, как лингвострановедение, психолингвистика, социолингвистика, этнолингвистика, и в первую очередь лингвокультурология.
Развернутое исследование означенных проблем в лингвистической науке не осуществлялось, чем и определяется актуальность данной работы.
Научная новизна работы состоит в определении статуса лингвокульту-рологических описаний языковой личности в ряду ее других характеристик, в выявлении национальных, социальных й политических аспектов русской языковой личности, специфики их взаимодействий и взаимовлияний, в описании языковой картины мира именно в лингвокультурологическом аспекте.
Объектом исследования избрана языковая личность в исторической перспективе, в художественном тексте с точки зрения национальных особенностей мышления.
Предметом исследования являются, во-первых, лингвокультурологиче-ские свойства слов и фразеологических единиц, определяющие специфику языковой личности, и, во-вторых - переводческие трансформации как средство познания лингвокультурологической ценности слов и фразеологических единиц.
Основная цель работы - рассмотрение нравственных аспектов в лингвокультурологическом подходе к явлениям языка, определяющим специфику формирования и области компетенции языковой личности. В связи с этим ставятся конкретные задачи диссертационного исследования:
определение места лингвокультурологии в отечественной лингвистической и философской традициях и выявление источников ее формирования;
выяснение специфики прозаических и поэтических текстов с точки зрения их лингвокультурологических характеристик;
описание лингвокультурологических свойств языковой личности в аспекте пространственно-временных характеристик;
анализ способов лингвистического представления времени и пространства в поэзии "серебряного века";
рассмотрение специфики проявлений языковой личности в диалогическом тексте;
представление составляющих русского национального характера с точки зрения их лингвокультурологических свойств;
выведение лингвокультурологических свойств слов и ФЕ при переводе их с английского языка на русский;
анализ специфики проявления языковой личности с точки зрения национальных особенностей мышления.
Решением этих задач определяется научно-практическое значение работы, состоящее в том, что результаты ее могут быть использованы: 1) в вузовском преподавании социо-, этно-, психолингвистики, культурологии, в том числе в спецкурсах и спецсеминарах по вопросам философии и теории языка, теории и практики перевода; 2) при проведении занятий по лингвистическому комментированию художественного текста как в русской, так и в иноязычной аудитории, т.е. при разработке методических приемов по преодолению языкового и культурного барьеров, препятствующих адекватной рецепции художественных текстов. Положения диссертации используются при чтении спецкурсов на факультете романо-германской филологии Кубанского госуниверситета, а также при разработке тематики курсовых и дипломных работ.
Материалом для исследования послужили прозаические и поэтические художественные тексты русской и английской литературы XIX-XX вв., тексты религиозной, христианской, православной тематики. Православная религия при этом рассматривается как составная часть русской культуры в ее взаимодействии с другими областями деятельности человека. Для анализа отобраны тексты, в которых свойства автора как языковой личности проявляются достаточно рельефно, а лингвокультурологические параметры их составляющих отражают роль рассматриваемых речевых произведений в фор-
мировании логико-семантической и прагматической структур языковой личности автора и читателя. Картотека, составленная по художественным и религиозным текстам, насчитывает около 6,5 тысяч единиц.
Основным методом исследования избран описательно-сопоставительный метод синхронного анализа лингвистических образований, формирующих лингвокультурологическую аспектность языковой личности; метод функционального анализа языковых единиц, определяющих лингво-культурологический статус языковой личности. Приемы лингвистического наблюдения применяются при отборе исследуемых слов и фразеологических единиц, в которых свойства языковой личности проявляются настолько, что могут служить предметом лингвокультурологических описаний. Приемы контекстуального анализа использованы для определения лингвокультуроло-гической значимости религиозных и художественных текстов при формировании образа автора и образа читателя; классификация и систематизация -при выяснении национально-культурной специфики английских и русских слов и ФЕ; приемы компонентного анализа - при выявлении способов лингвистических отражений времени и пространства в сопоставляемых языках; приемы статистической характеристики - при выведении типов герменевтических трактовок языковой личности. Различные лингвофилософские концепции, трактовки языковой личности рассматриваются через призму их адекватности реальным естественно-языковым характеристикам языковой личности.
Апробация работы. Основные положения диссертации и результаты исследования были представлены на международном теоретико-методологическом семинаре-совещании "Динамическая лингвистика-95" (Краснодар, 1995), межвузовской научно-практической конференции АПСН "Образование, предпринимательство, мораль" (Москва-Краснодар, 1997), международной научно-теоретической конференции "Взаимопроникновение
и взаимообогащение культур в меняющемся мире" (США, Миннесота, Карл-тон колледж, 1990), международной научно-теоретической конференции "Синтактика. Семантика. Прагматика" (Греция, Патры, 1996), III международной научно-методологической конференции "Проектирование инновационных процессов в социокультурной и образовательной сферах" (Сочи, 2000), IV международном симпозиуме по лингвострановедению (Москва, 1994), всероссийской научной конференции "Лингвистика текста" (Пятигорск, 1995), международном коллоквиуме по лингвистике (Сочи, 1996), научно-практической конференции "Актуальные проблемы теории и практики обучения русскому и иностранным языкам" (Краснодар, 1993) и др.
Основные положения, выносимые на защиту
1. Формулировка темы допускает возможность реализации диссертационного исследования через анализ последовательно сменяющих друг друга и достаточно жестко обособленных лингвофилософских концепций. Существенную роль в рассмотрении поставленной проблемы играют и отдельные, не всегда эксплицитно включенные в более широкую концептуальную систему наблюдения логиков, философов, психологов, богословов, этнографов, лингвистов. Более того, в ряде случаев ценные идеи, относящиеся к тому или иному типу языковой личности, формировались исследователями, принадлежащими к направлениям, в которых базисными были понятия, не вполне приемлемые для анализа именно данного (с лингвокультурологических позиций) типа языковой личности. Русский и английский языки в настоящей работе рассматриваются как представители человеческого языка вообще, эксплицирующие те или иные закономерности формирования языковой личности. Сопоставляемые языки обладают в этом смысле достаточной иллюстративностью, в частности, располагают большим количеством средств, влияющих на формирование лингвокультурологической специфики языковой личности.
Языковая личность как отражение универсальных семантических категорий языка ориентирована на членение континуума действительности, и прежде всего пространственного континуума. Наиболее адекватное описание языковых единиц может быть достигнуто через анализ их связей в тексте, в собственно смысловом плане - через анализ того, каким образом единицы языка отражают отношения и свойства объективной действительности, в том числе и свойства языковой личности. В системе узуально-языкового отражения действительности "пространство", хотя и в небольшой степени, но доминирует над "временем", будучи более существенным параметром членения действительности.
Семантическая составляющая речи - это линейная структура речевых единиц, реализующихся через такую информацию, которую субъект речи как языковая личность конструирует на основе коммуникативной интенции, языковой знаковой информации и информации, содержащейся в моделях речепроизводства. Речевой знак - это не механически перенесенный в сферу речи языковой знак (слово), а сложное функциональное образование по морфологической модели на основе информации, содержащейся в языковом знаке и в выражаемом с его помощью актуальном понятии. Характер взаимоотношений семантических составляющих речи и языковой личности служит важным методологическим критерием квалификации той или иной лингвистической теории. Включение механизмов языка следует после того, когда участник коммуникации оценил ситуацию, актуализировал конкретную, имеющуюся в его понимании модель речевого общения и счел необходимым привлечь к коммуникации языковые знания, т. е. проявил себя как языковая личность.
Текст, являясь особой коммуникативной системой, не только представляет собой структуру взаимодействий составляющих его элементов, но и определяет правила этих взаимодействий. Конкретность типов отношений
элементов того или иного художественного текста формирует писателя как языковую личность; позволяет выявить систему значащих элементов, характерную как для идиолекта автора, так и для определенного жанра, литературной школы или данной эпохи. Коннотации текста создаются в результате взаимодействия сферы автора и сферы читателя. Исполнение художественного текста в итоге представляет собой актуализацию имплицитного плана текста, заложенного автором как языковой личностью, раскрытие которого оказывается зависимым и от личностных характеристик читателя. Эстетически образная система художественного текста обусловливается личной восприимчивостью, прежним опытом, социальным положением и культурным уровнем читателя. Индивидуальность восприятия читателя проявляется, таким образом, в селективном усвоении идей, стимулов, информации.
5. Целостность конкретных речевых произведений обеспечивается
единством семантических и структурных категорий и организацией практи
ческой деятельности и поведения человека. Организация семантических и
структурных категорий зависит, с одной стороны, от истинности, правдопо
добия воспроизведения объективной действительности и, с другой стороны,
от субъективных факторов доходчивости и выразительности. В зависимости
от преобладания в высказывании или тексте тех или иных особенностей се
мантики и структуры, отражающихся в специфике отбора лексики и синтак
сического построения, речевые произведения объединяются в многочислен
ные жанровые группы, а их авторы - в творческие течения и направления.
6. Выбор жанра, темы, персонажей, их расстановка и удельный вес в
структуре произведения, характер развития сюжета (идейно-семантическая
основа произведения) определяются личностью автора, его мировоззрением
и мироощущением. Эта стадия формирования текста предполагает полное
доминирование субъективных факторов, формирующих те или иные его
культурологические характеристики. Однако, осуществив свой выбор и оста-
новившись на определенных исходных позициях для дальнейшего развертывания текста, автор подчиняется объективной логике развития избранных им характеров и ситуаций. Под влиянием объективно действующих факторов сужается сфера естественных в данной ситуации и для данного персонажа языковых средств. Свобода выбора продолжает существовать, но в значительно более жестко ограниченных пределах.
В авторском повествовании проявляется языковая индивидуальность художника. Стержнем, объединяющим пространственно разорванные отрывки, служит образ автора как языковой личности. Текст художественного произведения - это сложное гетерогенное образование, характеризующееся наличием нескольких сквозных, пространственно рассредоточенных, относительно автономных в языковом отношении "малых" текстов. Каждый из них семантически и формально объединяется образом автора и/или образом персонажа и в процессе своего формирования реализует разное соотношение субъективных и объективных факторов.
Средства формирования лингвокультурологической специфики языковой личности (слова и ФЕ) могут взаимодействовать в текстах самой разной стилистической принадлежности; это взаимодействие может быть внут-риаспектным и межаспектным. Воздействие культурологического фактора является определяющим для переводческой деятельности. В задачи переводчика входит выявление различий между двумя культурами, затрагивающее понимание текста. Переводчик учитывает расхождения как в объеме информации, так и в ассоциациях, сопровождающих слова и ФЕ и обусловленных различиями английской и русской культур. При переводе речь идет о перенесении литературного произведения не только из одной языковой системы, но и из одной ментальной сферы в другую. Границы переводимости варьируются в зависимости от особенностей формальной и лексической организации конкретных языков, от степени изученности исходного текста, являющегося
продуктом деятельности конкретной языковой личности, от готовности принимающей культуры воспринять этот текст.
Структура работы определяется ее исследовательскими задачами. Диссертация состоит из введения, четырех глав (сгруппированных в два раздела), заключения, библиографического списка.
Лингвокультурология в аспекте философских осмыслений
Поиск новых методологий привел современное знание к необходимости, по мере возможности, комбинирования двух и более методов. Признание целостности как основополагающего принципа бытия обязывает принять любую жизненно уместную (и необходимую) теорию. Конкретно обоснованный метод, способный решить какую-то долю назревших, а не сфабрикованных проблем, имеет тем самым право на существование. Мир велик и многообразны его связи. Сегодня еще трудно представить количество этих связей. Относительность знания представляется своеобразным генератором в процессе развития знания, в ходе его накопления, обогащения, подтверждения, коррекции.
Таким образом, развитие знания, предполагающее постепенное накопление, дополнение, обогащение, коррекцию, подтверждение, диктует соответственно наличие множества методик, а не методологий. Поиск новой методологии ведется в процессе "прокатывания" новых методов и использовании жизнеспособных положений существующих методологий.
Что же происходило до недавнего времени в лингвистических исследованиях? Доходило до того, что обвиняли в реакционности, например, неопозитивизм и аналитическую философию. Скорее всего сам исследователь в таких случаях не верил тому, что писал. Он не мог адекватно оценить новые методы, не говоря уже о том, чтобы влиться в общее русло лингвистических проблем. И когда такая возможность представилась, не случайно большинство исследований оказались посвященными проблемам аналитической философии в лингвистической реализации. Бесчисленное количество диссертационных исследований, например, проводились на базе теории речевых актов с учетом ее недостатков и перспектив. "Третья парадигма" дублировала и по-новому разрешала традиционные проблемы. Прагматика завоевала прочные позиции в отечественной лингвистике. Она притягательна тем, что отражает связь с жизнью. Описывая язык как живой организм, она обнаруживает новые связи, структуры, прочно соединяя того, кто говорит, с тем как, о чем, где, когда, почему и с кем он говорит. Уже в конце 1960-х - начале 1970-х гг. все больший интерес к философии языка начали проявлять философы-марксисты [105].
По мере того как каждая область научного познания открывала новые перспективы, оказывалось, что понятийный аппарат, которым она пользовалась, был ей не "по размеру". Таким образом, выходя за собственные горизонты, науки не только взаимодополнялись и взаимообогащались, но и в процессе интерференции в результате максимального сближения оказывались не поддающимися идентификации.
Например, невозможно говорить о чистой философии или логике, психологии или лингвистике. Четкие границы традиционных подходов со временем становятся все более зыбкими. Еще до законного установления прав прагматической ориентации, в 1915 г. профессор Московского университета А.И.Введенский ввел понятие "психология умозаключений" [39]. Это свидетельствует о том, что понятие целостности души и разума из области умозрительных рассуждений переходило в область практического научного познания. Важно подчеркнуть, в основе популярного в силу своей необходимости прагмалингвистического подхода лежат исследования русских ученых, идеи которых не были своевременно оценены по достоинству. Примечательно, что на родине Ф. де Соссюра и Ш.Балли довольно часто цитируется М.М.Бахтин, которому в своем отечестве приходилось прибегать к псевдонимам, чтобы быть опубликованным, не говоря уже о признании за ним каких-то заслуг.
Область языка и культуры неисчерпаема, в ней наиболее актуально решение фундаментальной методологической проблемы соотношения языка и мышления, которая в большей или меньшей степени затрагивается в филологических и собственно лингвистических исследованиях.
Мы полагаем, что лингвокультурология находится на стыке со многими областями знаний: с этнолингвистикой, этнопсихологией, социолингвистикой, культурной антропологией, историей культуры, культуропсихологи-ей. При этом вариаций близлежащих к ним областей также множество. Более того, к примеру, тесно смыкающаяся с лингвокультурологией этнолингвистика (этнография/лингвистика), представляется нам тоже комплексной. С помощью лингвистического материала она изучает культурно-бытовую специфику народов, вопросы их происхождения, расселения, взаимоотношений. Родившись в недрах этнографии, этнолингвистика развивалась, как мы помним, на американской почве именно в связи с изучением индейских племен и их языков [33].
Языковая личность: специфика формирования и области компетенции
Не случайно основные направления в лингвистике и философии на рубеже третьего тысячелетия развиваются под знаком языка. Это объясняется тем, что объектом пристального внимания стал человек. Человек запечатлел свой образ в языке, отразил в нем все, что узнал о себе и захотел сообщить другому. Обнаруживается интерес к бесконечной полноте его отношений, которые включают следующие аспекты: отношение к себе, к миру и к другому человеку.
Чтобы говорить о состояниях своего сознания, человек должен его обрести. Чтобы обрести сознание, необходим Другой. Другой объективирует Эго, превращает его из субъекта познания в его объект. "Самим появлением другого я приведен в состояние вынесения суждения о самом себе как об объекте, ибо именно в качестве объекта я и являюсь другому" [175. С. 146]. Сходные мысли выражал М.М. Бахтин. Он писал: "Раскрылась роль другого, в свете которого только и может строиться всякое слово о себе самом, раскрылась сложность простого феномена смотрения на себя в зеркало: своими и чужими глазами одновременно" [23. С.313]. Познавая себя, Эго познает свой образ в сознании Другого. Человек семиотизируется. Семиотический подход к внутреннему человеку характерен для Ж.-П. Сартра, который повторяет вслед за М. Хайдеггером: "Я то, что я говорю" [4. С.92].
Благодаря Другому человек не только познает, но и оценивает себя. "Выразить самого себя - это значит сделать себя объектом для Другого и для себя самого" [23. С.232]. Другой проник внутрь человека, он стал наблюдателем, судьей, а иногда и исполнителем приговора, сознание превратилось в совесть, самопознание - в суд над собой. Эпистемический подход к человеку соединился с аксиологическим. Наблюдения показывают, что это в итоге отразилось на лексиконе человека, лексическая семантика в высокой степени ориентирована на неординарные и аномальные явления, норма формируется как отрицание аномалии, позитив требует негатива.
Итак, семиотика поведения предполагает существование Другого. Речевое высказывание, обращенное к Другому, регулярно приобретает статус речеповеденческого акта, а поведенческий акт, рассчитанный на восприятие его Другим, как известно, всегда семиотичен.
Основные тенденции в разработке проблем интерсубъективности, диалога и коммуникации, по-разному преломляясь в контексте разных теорий, определили ряд направлений современной лингвистики, лингвистической философии, теории текста, семиотики. Словосочетание "языковая личность" в лингвистических исследованиях нынешнего десятилетия приобрело достаточно прочный статус. Оно призвано свести воедино проблемы междисциплинарных наук в общем русле прагматического потока вопросов в той мере, в какой личность проявляет компетенцию говорящей личности. Степень компетенции представляется тем понятием, которое регулирует и успехи, и неудачи в процессе коммуникации, так как компетенция ощущается и онтологически, и филогенетически.
Исследования по языковой личности в отечественной лингвистике начаты давно, их основным служили проблемы диалогообразования [23, 252]. Однако нужно отметить, что проблема языковой личности находилась в центре внимания ученых со времен античности, разумеется, в пределах наук, ориентированных на человековедение. В античности подобной областью стала риторика, которая, развиваясь, продолжала служить целям и нуждам языковой личности. Исторически сложившаяся изоляция риторики и логики Йородила фиксацию формализмов как в логике, так и в области грамматики языков. На нынешнем этапе они рассматриваются в качестве традиционно принятых субстанций наряду с признанием релевантно существующих нетрадиционных взглядов на интерпретацию грамматических категорий, исходя из существования общего знаменателя в виде языковой и метаязыковой личности.
При возможном переходе от традиционных к нетрадиционным методам интерпретации, несомненно, учитывается неминуемый отечественный этап с методологическим статусом речевой деятельности [124], который представляется своеобразной реакцией, связующей память о женевской парадигме (langue, parole, langage) и бурно развивающейся прагматической ориентации.
На сегодняшний день сферами проявления деятельности человека в языке представляются: 1) формирование картины мира в языке и создание языкового инвентаря, 2) порождение речи, 3) роль человека в процессе коммуникации. При этом необходимо уделить особое внимание анализу трех основных этапов порождения речи: довербального этапа (формирование интенции говорящего); этапа выбора языковых средств, а также языковой реализации замысла (озвучивание) [186].
Обращаясь к истокам, повторим, что определение области компетенции языковой личности в целях выявления универсалий вылилось в необходимость учитывания так называемой языковой игры, которая понималась как своего рода универсальный фрейм с позиций логико-семантических структур, а также с позиций докультурологических реалий: "самовыражение творящего формы слова коренится в функции, которая старше и первозданнее всякой культурной жизни. И функция эта - игра" [232. С. 131].
Язык - культура - нация: специфика лингвокультурологической триады
Лингвокультурология, будучи развивающейся наукой, стыкуется с та- кими дисциплинами, как этнолингвистика, социолингвистика, теория и история искусства, этнография, народная психология, социология, языковедение (особенно диалектология), литературоведение, фольклористика истории, история культуры и др. Однако приоритетной в этом ряду можно считать этнолингвистику, которая традиционно понимается как "направление в языкознании, ориентирующее на рассмотрение соотношения и связи языка и духовной культуры, языка и народного менталитета, языка и народного творчества, их взаимозависимости и разных видов их корреспонденции. Этнолингвистика не есть простой гибрид языковедения и этнологии или смесь отдельных элементов (фактологических и методологических) того и другого" [219. С.306].
Этнолингвистика и социолингвистика изучают внешнюю сторону языка, а психолингвистика обращена к внутренней стороне языка. Поскольку лингвокультурология имеет синтезирующее начало, можно полагать, что она комплексно рассматривает соотношение языка и мышления, т.е. объемлет как внутреннюю, так и внешнюю стороны языка.
Этнолингвистический подход к языку имеет давнюю традицию. Начало этнолингвистических идей обнаруживается в XVIII столетии в трудах И.Г.Гердера, находит свое продолжение и фундаментальное развитие в трудах В.Гумбольдта в XIX столетии. В качестве же цельного подхода этнолингвистика оформилась в первой трети XX столетия. Дальнейшее свое развитие этнолингвистика как теоретическая основа лингвокультурологии нашла в трудах этнографа Ф.Боаса и языковеда и этнографа Э.Сепира. Они изучали языки и культуру американских индейцев, языки, не имеющие письменной традиции. Идеи Боаса и Сепира были продолжены их соотечественником Б.Уорфом. Н.И.Толстой отмечает, что Б.Уорф добавил к ряду "язык - литература" звено "нормы поведения" и "ставил во многих случаях особый акцент на этом звене, в то время как для нас... по целому ряду принципиальных соображений существеннее обратить внимание на более гомогенный ряд -"язык, религия, верования, обычаи, искусство". Именно это ряд важен для этнолингвистических разысканий в историческом, диахроническом аспекте, для реконструкции древних соотношений языка и этноса, языка и народной культуры, ибо народная культура столь же диалектна и является не менее ярким показателем этноса и этнических образований, чем язык" [219. С.307].
Этнолингвистика в основном представляет собой ту модель, которая была создана Э.Сепиром и Б.Уорфом. Методы этнолингвистики универсаль-! ны и приемлемы к любым языковым процессам и социумам, будь то, к при- меру, бесписьменные или современные языки или их носители. По этому поводу Н.И.Толстой пишет: "...общеязыковедческая и синхронно-лингвистическая направленность в значительной мере ограничивают возможности разработки и применения этнолингвистической методики в научных исследованиях и делают саму этнолингвистику периферийной, факультативной дисциплиной в языкознании. Обращение этнолингвистики к исто- рическим, историко-генетическим проблемам и задачам, к диахроническому плану исследований может придать ей статус цельнооформленной, внутренне непротиворечивой и неодноплановой дисциплины, которая будет способна повлиять на развитие сравнительно-исторических штудий во многих областях, в том числе и в индо-европеистике и балто-славистике" [219. С.307]. По мнению Н.И.Толстого, имеются все основания для того, чтофы этнолингвистика могла, подобно компаративистике, дифференцироваться по этноязыковым признакам. Исходя из этого, ученый полагает, что можно говорить о перспективах и задачах славянской этнолингвистики как самостоятельной дисциплины.
Н.И.Толстой считает чрезвычайно актуальным вопрос о разработке диа-I лектологии, например, в целях изучения славянской мифологии в письменной и і особенно в устной формах. Этнолингвистику предлагается определять и воспринимать двояко: в широком и узком планах. Широкое понимание включает в себя диалектологию, язык фольклора и часть истории языка, а также почти все аспекты изучения языка как социального явления [219. С.309]. В специальном ("суженном") понимании этнолингвистика - отрасль языкознания, "которая ставит и решает проблемы языка и этноса, языка и культуры, языка и народного менталитета, языка и мифологии и т.п." [219. С.311]. В данном случае естественно делается акцент именно на "конструктивной роли языка и его воздействия на формирование и функционирование народной культуры, народной психологии и народного творчества" [219. С.311].
Лингвокультурологические свойства слов и фразеологических единиц (философский и переводческий аспекты)
Средневековая традиция русской культуры характеризуется двойной моделью религиозной и светской письменности. Каждая модель имела соответствующий статус, степень авторитетности конкретное назначение. Церковная литература рассматривалась как безусловно истинная. В пределах данной культуры писатель был не создателем, а носителем высшей истины. В этой связи возрастало значение нравственного аспекта. Характерной для религиозной традиции была функция пророческая.
В литературе XVII в. происходит трансформация традиций религиозной письменности. Наблюдается тенденция преодоления мистического ореола и создания слова человеческого, которое может быть подвергнуто проверке и критике. Подобная тенденция характерна в общем для западноевропейских культур. Иная картина вырисовывается для русской культуры, точнее русской лингвокультуры, поскольку несоответствия области культуры русской по сравнению с западноевропейскими культурами относятся именно к области языковой культуры. По этому поводу Ю.М.Лотман подчеркивает "принципиально различное отношение в обществе к труду художника, архитектора, актера и т.д., с одной стороны, и к творчеству поэта - с другой" [134. С.347]. В пределах западноевропейской культуры XVII в. поэт и другие деятели искусств находились в одном ряду, имели одинаковый статус. А в русской культурной традиции XVII в. музыкант, архитектор, живописец считались людьми "низких" занятий, поскольку это были профессии для вольноотпущенников, крепостных и иностранцев. Данные профессии были ближе к ремеслу (наряду с поваром и парикмахером). Поэт же в России - человек благородного занятия, поэтому поэзия в социальном отношении закрепилась за благородным сословием. В XIX в. поэзия - "язык богов" - становится монополией дворянства, превращается в язык Бога. В русской лингвокультуре поэты - пророки, прорицатели. Поэт - носитель высшей истины, поскольку слово его даровано свыше. Его слово наделено особой авторитетностью, оно уже есть Слово.
В этих условиях «Дихотомия "поэзия-проза" как бы замещает средневековое "церковнославянский язык - русский язык"» [134. С.367]. При этом происходит процесс отделения поэзии от государства, и со временем она превращается в самостоятельную, а затем и в противостоящую силу. Поэзия приобретает статус духовного авторитета. Нивелирование русской церкви в петровский период способствует развитию и росту культурной ценности поэзии. Вместе с тем поэзия берет на себя функции распространения религиозных представлений. В целом национальная модель не изменяется. Изменения компенсируются перераспределением функций.
Исторический подход явно подчеркивает особое развитие классического периода в истории русской литературы. Это - эпоха, отличающаяся от предыдущего и от последующего периодов в развитии русской классической литературы. В данный период отмечаются динамические и противоречивые тенденции. Эта эпоха охватывает огромный исторический период между Пушкиным и Чеховым. Она рассматривается и воспринимается как единое целостное явление органического единства. В этот период русская литература становится мировой литературой.
Ю.М.Лотман в развитии русской литературы классического периода отмечает два существенных момента, два типа самосознания культуры: "...осознания себя как процесса эволюционного и осознания себя как процесса взрывного. Это оказывает обратное влияние на развитие и придает ему исключительно усложненный характер" [134. С.381]. Как полагает Лотман, русскую литературу и культуру в целом характеризует самосознание в терминах "взрыва и резких перемен катастрофического характера". Русская культура классического периода, рассматриваемая как органическое единство, вместе с тем внутри себя разграничивается на основе различных структурных модусов с бинарной и тернарной системами.
Бинарная структура предполагает деление на положительное и отрицательное, добро и зло, греховное и святое. Бинарная система представлена творчеством Лермонтова, Гоголя, Достоевского. Размышляя над творчеством Ф.М.Достоевского, Д.С.Лихачев сравнивает мировидение Достоевского с готической вертикалью: "Верх и низ жизни, бог и дьявол, добро и зло, постоянные устремления его героев снизу вверх, социальный разрез общества с его низами и "высшим светом", бездны и небо в душе героев - все это располагается по вертикали и может напоминать готическое построение того мира, который изображал Достоевский" [125. С.240].
Тернарная модель включает в себя бинарную структуру с дополнением экзистенциального мотива: мир добра, мир зла и мир, характеризующийся признаком существования и не имеющий однозначной моральной оценки.
Между добром и злом находится пространство существования, мир жизни. Эта модель начинается от А.С.Пушкина, находит свое продолжение в творчестве Л.Н.Толстого и завершается творчеством А.П.Чехова. "Тернарная модель, - отмечает Ю.М.Лотман, - создает в русской литературе возможность оправдания жизнью и вносит, рядом с религиозно-этической оценкой нравственности, ее эстетическую и философскую оценку, представление о том, что бытие нравственно по своей природе, а зло есть уклонение от природы бытия. Отсюда - характерная для русской литературы XIX в. мысль об искажении благородной сущности человека и представление о социальном как о вторжении созданного человеком зла в благородную сущность человеческой личности" [134. С.386]. Модель эта имеет глубоко национальную сущность.
