Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Проблемы изучения военной лексики в лингвистике 13-53
1.1. История изучения военной лексики 13-30
1.2. Исторические предпосылки развития военной лексики башкирского языка 30-34
1.3. Произведения фольклора как один из основных источников для выявления военных слов 35-45
1.4. Место военной лексики в словарном составе языка 45-53
ГЛАВА II. Лексико-семантический анализ и принципы номинации военной лексики 54-97
2.1. Лексико-семантическая классификация и характеристика принципов номинации военной лексики 54-81
2.2. Описательная характеристика как принцип номинации 81-83
2.3. Семасиологические явления в структуре военной лексики башкирского языка 84-97
ГЛАВА III. Способы образования и источники пополнения военной лексики башкирского языка 98-141
3.1. Общетюркские военные слова 100-121
3.2. Арабские и персидские заимствования 122-128
3.3. Русские и западноевропейские слова в военной терминологии башкирского языка 129-141
Заключение 142-145
Библиография 146-165
Приложение
- История изучения военной лексики
- Исторические предпосылки развития военной лексики башкирского языка
- Лексико-семантическая классификация и характеристика принципов номинации военной лексики
- Общетюркские военные слова
Введение к работе
Лексико-фразеологическое богатство языка, гибкость его грамматической и стилистической системы - результат развития общества, показатель уровня его культуры и науки, итог познавательной деятельности людей. В языке есть только то, что ранее было в общественной практике. Поэтому «источник специфики речевого, технического и образного мышления того или иного народа следует искать в общественной деятельности носителей языка» (Сорокин и др., 1982, 6). Язык является средством знакового хранения социального опыта людей, он кодирует в своих единицах (словах и фразеологических сочетаниях) историческую практику народа, отражает его внутренний мир и своеобразие менталитета. Слова и выражения языка помогают сохранить преемственность и единство традиций культуры и служат вместилищем знаний.
Совершенно естественно, что в языке каждого народа преобладают тематические группы, обозначающие реалии, наиболее распространенные в обиходе носителей языка. Вследствие этого духовная сфера и различные отрасли хозяйства представлены неодинаковыми в количественном отношении лексическими системами. Данная закономерность относится и к научной терминологии. По мнению Н.А. Баскакова, в первую очередь разрабатывается специальная терминология по отраслям знаний, наиболее развитым в данной республике (Баскаков, 1961, 58). Исходя из этого, например, в башкирском языке к слабо представленным ярусам лексики относятся слова и выражения оленеводства, верблюдоводства, заведомо не характерные для хозяйства и быта носителей
языка в данных климатических условиях. Высокая же степень развитости наблюдается в таких лексических группах, как скотоводство, коневодство, рыболовство, пчеловодство, бортничество, соответствующих распространенным видам хозяйственной деятельности народа. Особо выделяются некоторые тематические пласты лексики, характерные для языка любого народа, сложившиеся в силу общественно-исторических причин, каждая из которых отражает одну из сторон жизни и быта человечества во взаимосвязи с конкретным языком. Например, лексические единицы, обозначающие растения, животных, органы тела человека и животных, природные явления содержат информацию о системе представлений человека, о восприятии мира, непосредственно и близко окружающем его. Лексемы, называющие предметы и понятия различных видов деятельности и хозяйствования (орудия труда, продукты потребления, формы хозяйственно-экономических отношений и т.д.), отражают работу людей по освоению, изменению и улучшению окружающего мира, что ведет к эволюции человеческого общества. Слова и выражения, запечатлевшие многочисленные обряды, обычаи, традиции, праздники, говорят о духовной культуре народа, о том, какими нравственными устремлениями он живет и при помощи каких сил (магических, волшебных, природных) старается сохранить наработанный опыт.
Одной из общераспространенных лексических полей является военная лексика. Ее повсеместное развитие обусловлено тем, что борьба за существование и сферы влияния в мировом пространстве была важнейшей в жизни различных народов. Поэтому в истории мировых цивилизаций военное дело имело первосте-
пенное значение. Оно также играло особо важную роль и в истории башкирского народа. Поскольку благополучие кочевника зависело от обеспеченности скота пастбищами (Худяков, 1986, 3), во многом благодаря высокому развитию вооружения и военного искусства, башкиры смогли сохранить исконную территорию и пастбищные угодья на протяжении многих веков. И в дальнейшем, опираясь на силу оружия в отстаивании своих земель, башкиры отводили одну из главнейших ролей военному искусству и военной подготовке. Исходя из этого, напрашивается вывод о том, что народ, мужественно защищавший свои земли, не мог не иметь в лексическом составе языка слова и термины, относящиеся к военной реальности. Напротив, военная лексика издавна занимала значительное место в словарном составе башкирского языка. Ее становление происходило в течение многих веков, практически с момента зарождения народа и языка, продолжая пополняться и обогащаться по сей день. Развитие военного дела как самостоятельной отрасли жизнеобеспечения народа привело к тому, что сформировалась целостная система понятийного аппарата данной области знания. Но, несмотря на то, что в последние годы достигнуты значительные успехи в изучении башкирского языка, особенно его лексического состава, военная лексика на сегодня остается одной из неразработанных тем. До настоящего времени она еще не была объектом специального исследования в башкирском языкознании. Безусловно, ее отдельные слова и выражения получали освещение в научных трудах и учебниках башкирских языковедов, привлекаемые в общем лексическом потоке в качестве иллюстративного материала тех или других проблем лексикологии. Но военная лексика, будучи древней, целостной, обширной
тематической группой, заслуживает специального и подробного исследования. Круг охватываемых ею понятий очень широк: от оружия различного применения до одежды военных, от обозначения отдельных эпизодов военных действий до воинских символов как материального (знамя, музыкальные инструменты и др.), так и речевого свойства (приказы, команды). Поэтому военная лексика информирует о самых различных сферах жизнедеятельности людей. Это и социальная структура общества (названия чинов, званий), и развитие производительных сил (на примере наименований оружия), и эволюция военного искусства (названия определенных военных действий, операций), и история формирования военных сил (обозначения воинских частей, соединений), и отношение народа к воинам (названия, характеризующее их), и система патриотического воспитания молодежи (наименования военизированных игр, обычаев) и т.д. и т.п. - вплоть до антропонимики (имена собственные, состоящие из единиц военной лексики или содержащие ее компоненты). Поэтому характеристика лексики военного дела будет служить значимой ступенью в процессе описания и изучения всего словарного состава языка.
Актуальность исследования военной лексики определяется неразработанностью данного пласта лексики в башкирском языкознании. Как подчеркивал К.М. Мусаев, «первичные исследования и классификация тематических, лексико-семантических групп слов конкретных языков послужат основой для дальнейших типологических, сравнительно-исторических исследований при условии, что они будут проведены по единой программе и единой методике» (Мусаев, 1984, 5). Существуюпще в настоящее время в тюркологии вообще и в башкирском языкознании в частности ис-
следования по лексическим пластам языка позволяют сделать вывод о том, что основные принципы этих методик разработаны. Большинство лексикологов в своих работах подробно освещают вопросы этимологии, способов номинации и словообразования, определения исконного и заимствованных пластов, выявления лексических параллелей как в односистемных, так и разносис-темных языках, отношения диалектных слов к литературному языку. Опираясь на эти принципы, монографически исследованы общественно-политическая, лингвистическая, этнографическая, ботаническая, животноводческая терминологии, лексика пчеловодства, мифотопонимии, растительного мира, бытовая лексика, названия птиц, рыб и другие тематические группы башкирского языка. Однако еще не все слои языка подвергнуты подобному тщательному анализу. Одним из таких неразработанных пластов на сегодня остается военная лексика. Необходимость ее изучения оправдывается еще и тем, что архаизированная часть лексики, к которой относится большая доля военных слов, с каждым днем все больше забывается, уходит в прошлое, не найдя соответствующей фиксации, вместе с обозначаемыми ею реалиями, которые тоже теряют свою значимость, занимая свое место лишь в музеях. Поэтому вовсе не случайно появление именно в наши дни произведений исторической прозы, актуализирующей единицы военной лексики, причем как устаревшие ее понятия из разряда архаизмов, так и новые термины. В качестве примера можно привести романы Г. Ибрагимова «Кинзя», Б. Рафикова «Карасакал», «В ожидании конца света» и «Кунгак», Я. Хамматова «Северные амуры», «Черная рать», А. Хакимова «Плач домбры» и «Караван», К. Мергена «Крыло беркута», Г. Хусаинова «Фельдмаршал Пугаче-
ва», «Повесть об Алдар-батыре» и т.д. В этом плане изучение военной лексики помогает понять не только быт, но и психологию, мышление, уклад жизни народа в тот или иной период, осветить через понятия и слова его историю.
Участвуя в различных войнах и походах, башкиры сталкивались с другими народами, перенимали у них опыт и новшества в сфере военного дела, вместе с тем обогащали словарный состав своего языка. Поэтому выявление и анализ слов данной тематической группы дает возможность, с одной стороны, составить представление о языковых контактах башкир, об исторических взаимоотношениях народа с носителями других языков, и, с другой стороны, выяснить истоки военного дела и проследить за ее эволюцией.
Необходимость изучения военной лексики вызвана также и открытием в последнее время в Башкортостане (в городах Уфе, Ишимбае, Мелеузе, Стерлитамаке) таких учебных заведений, как кадетские корпуса. Думается, что было бы замечательно, если бы выпускники знали не только историю, героическое прошлое своего народа, но и были бы знакомы с понятиями, непосредственно связанными с их будущей специальностью, на родном языке. Все это в полной мере можно отнести и к общеобразовательным школам республики, где обучение ведется на башкирском языке и где введено преподавание курса «Допризывная подготовка юношей».
Вышеизложенное обосновывает выбор темы диссертационной работы и ее актуальность.
Цель исследования - выявление, отбор и анализ военной лексики башкирского языка. В соответствии с поставленной целью в диссертации решаются следующие конкретные задачи:
а) выявить и зафиксировать слова и выражения, имеюпще
отношение к воинской действительности;
б) изучить процесс становления, развития и функциониро
вания военной лексики в башкирском языке в связи с историей
народа;
в) систематизировать и классифицировать выявленные лек
семы, определить принципы их номинации;
г) показать основные лексико-семантические процессы в ис
следуемом пласте лексики;
д) установить источники формирования и пополнения воен
ной лексики;
е) выявить структурно-семантические особенности изучае
мой тематической группы.
Предмет исследования. В общем смысле под военной лексикой подразумеваются «слова и выражения, обслуживающие военную сферу жизни народа: армию, флот, вооруженные силы, оперативно-тактическое искусство, художественную литературу и публицистику, посвященную военной теме» (Кожин, 1985, 7-16). Однако в силу того, что у башкир военное дело в старину было связано с конницей, конными войсками, некоторые его направления получают распространение относительно недавно. Так, военно-морская терминология в башкирском языке развита очень слабо: в основном, она представлена заимствованиями из русского языка и кальками. К таковым относятся, например, используемые в художественной литературе слова типа адмирал 'воинское звание или чин высшего офицерского состава военно-морского флота', абордаж 'тактический прием морского боя', юнга 'подросток на судне, готовящийся стать матросом и обучающийся морскому делу', мач-
та 'на судах - вертикальный столб, служащий основой для крепления парусов' и многие другие, которые абсолютно не имеют параллелей в собственно башкирском языке. Поэтому в нашем исследовании мы не сочли нужным включать эту группу слов в число анализируемых лексем. Также конь и все, что с ним связано, занимает исключительное место в жизни башкира-скотовода, башкира-воина. Лексика коневодства обширна, она требует специального и детального изучения (частично она исследована в работах Максютовой Н.Х., Зайнуллина М.М., Багуманова А.). Поэтому мы посчитали нецелесообразным рассмотреть ее в нашем исследовании. Изучаемая военная лексика называет соответствующие реалии, актуализирующиеся в период восстаний, в войнах вплоть до XX века с небольшим охватом его начала. Такое ограничение временного отрезка вызвано тем, что в двадцатом столетии в этом направлении делается гигантский скачок вперед. Изобретаемая в это время военная техника стала достоянием всех народов, объединившихся в Советский Союз. Большинство понятий и терминов данной области знания или заимствовались из русского языка («катюша», «таш») или калькировались (атом бом-баьы, ядро коральї), подстраиваясь под грамматику башкирского языка. В результате возникло много интернационализмов. Участие башкир в Великой Отечественной войне вначале в виде отдельных формирований и в общем призывном потоке, а в последующем - только в общем потоке также способствовало этому. Так постепенно терялась национальная специфика военного дела. Конечно, нельзя весь длительный процесс образования общей военной лексики подогнать под схему. Но думается, что в целом картина выглядела именно так. Общее в лексике языков народов
бывшего СССР наиболее ярко выявляется в номинации военных реалий. Различия образуются на базе существовавших ранее исконных слов, которые и были выбраны нами в качестве предмета исследования.
Научная новизна. В ходе исследования, проводившегося впервые на материале военной лексики башкирского языка, были выявлены функциональные, семантические, мотивационные, лексикографические, генетические, словообразовательные особенности изучаемой лексической группы. Определяются взаимоотношения военной лексики с другими семантическими группами, прослеживается собственный путь ее развития.
Фактический материал почерпнут из произведений устного народного творчества башкир, художественной и научно-публицистической литературы, толковых, двуязычных, диалектологических словарей, архивных материалов. При исследовании применялись методы сплошной выборки номинантов, сравнительно-исторический метод, анализ, сопоставительный метод, методы сравнения и лингвистического описания.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что впервые в башкирской лингвистике собраны, систематизированы и проанализированы военные лексемы башкирского языка. В конечном счете, это способствует повышению уровня изученности всей лексики башкирского языка и отражает ее историческое развитие.
Практическая значимость исследования определяется тем, что полученные результаты и выводы могут быть использованы при изучении истории и этнографии башкир, при чтении лекционных курсов по исторической лексикологии, этимологии. Мате-
риалы исследования могут послужить надежным источником для составления словаря историзмов и архаизмов, исторического словаря и двуязычного терминологического словаря по военному делу.
Апробация работы. Основные положения работы излагались в выступлениях на Всероссийских научно-практических конференциях «Проблемы изучения и преподавания филологических наук» (Стерлитамак, 1999), «Многомерность языка и науки о языке» (Бирск, 2001), на республиканских научно-практических конференциях «Словарь в системе филологического образования» (Уфа, 1999), «Закон о языках Республики Башкортостан» и проблемы двуязычия» (Уфа, 2000), на 1 Межрегиональной научно-практической конференции «Городские башкиры: проблемы языка и культуры» (Уфа, 2000), «Изучение родных языков, культуры и истории Башкортостана в образовательных учреждениях республики» (Стерлитамак, 2001), «Актуальные проблемы изучения и преподавания истории и культуры Башкортостана» (Стерлитамак, 2001).
По теме диссертации опубликовано 10 статей. Подготовлен к выпуску «Башкирско-русский словарь военной лексики» (находится в печати).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения, содержащего перечень исследованных лексем.
История изучения военной лексики
Военная область знаний - одна из самых древних. Вместе с ее развитием в различных странах мира появилась и литература, отражающая военное дело. Но вследствие неодинаковости социального уровня, военная литература в разных языках имела различную степень разработанности. Поэтому изучение военной лексики разных народов начинается не одновременно.
Специфика военной лексики такова, что она находится на стыке различных наук и представляет интерес для ряда научных дисциплин. В настоящее время собственно военными терминами оперирует военная инженерия, стратегия и другие науки технического характера; для истории военные понятия служат средством передачи исторического материала; этнографов интересуют традиции и обычаи, связанные с боевыми действиями; фольклор стремится отразить в опоэтизированной форме героическое прошлое народа через эти лексические единицы; для языкознания военная лексика важна с точки зрения прослеживания эволюции и истории языка и выявления различных лексико-стилистических явлений словарного состава. Поэтому слова и термины, касающиеся военного дела, встречаются во многих исследованиях авторов разных направлений и специальностей.
Прежде всего, следует отметить, вероятно, древние памятники письменности, с которыми каждый язык связывается своими корнями.
Как известно, башкирский язык имеет определенные генетические связи с языком распространенных на огромных территориях - от Дальнего Востока до Приднепровья - памятников орхоно-енисейской рунической письменности, которые являются ценнейшими историческими источниками. Памятники древнетюркской литературы дошли до нас в основном в виде эпитафий, восхваляющих подвиги того или иного предводителя. Поэтому общие элементы выявляются и в сфере военного дела древних тюрков и башкир. Так, в памятнике в честь Кюль-Тегина встречаются слова: tarqat тархан , bujuruq приказ , sad шад, высший военно-административный титул , tagj войско , siilajdim] выступил в поход на войну и др. (Малов, 1951). В исследовании Г.А. Айдарова древ-нетюркская военная лексика занимает отдельное место в ряду остальных лексических групп (Айдаров, 1971). Представленные здесь слова #а/ьг враг , сг войско , йадар пехота, пехотинец , СУЦУС, СУЦУШ сражение , СУЦУГ копье , уруш война, битва , ок стрела , черіг солдат, воин , бас давить, нападать, побеждать соотносятся с башкирскими яу, йэйэг, ьугыш, ьвцге, орощ ук, сиреу, басыуъ тех же значениях. «Это дает нам право утверждать, что элементы современных тюркских языков были заложены еще в глубокой древности» (там же, с.50). Подтверждением этой мысли служат и слова из «Древнетюркского словаря» (Л., 1969): jayi враг\ jaday // jadayin пеший , sUyus//sums//sunusmak сражение, война, драка на копьях , surfu // suniig копье , urus // urusyu драка, сражение , oq стрела , ceng войско , bas- давить; нападать .
Значительная часть военной лексики, общая с древнетюрк-скими памятниками, относится и к общетюркским памятникам: к словарю М. Кашгари «Дивану лугат ит-тюрк», поэме Юсуфа Бала-сагунского «Кутадгу билиг», «Кодекс Куманиксу» и др. Например, jadayliy jayi qa temiir qalqan et против пеших врагов делай железные щиты (Кутадгу билиг // Древнетюркский словарь, 1969, 222). С другой стороны, названия военных реалий, зафиксированные в этих источниках, сопоставимы с соответствующим разрядом слов в современном башкирском языке, что позволяет исследовать динамику формирования данной группы и в особенности исторические изменения слов как в области фонетики, так и в морфологии и лексике. Некоторые слова дошли до нас без изменений (например, обстрела , йа лук , ал27 герой , байраг зкамя\ башы начальник и др.), другие с течением времени подверглись фонетическому изменению (например, sutjug - ьецгв копье , ceng - снрег войско , уеи -ец побеждать , qarayu - карауыл караул , atymcy атыусы стрелок , ar - ир мужчина , boyayu //boqayu - быгау оковы» и др.). Все это дает основание говорить об общности принципов военного дела у тюркских народов в древности. В русских исторических документах, начиная с XVI в., содержатся подробные сведения о башкирских отрядах как участниках различных военных походов и организаторах бунтов (краткий их перечень приведен в «Сборнике исторических материалов о народностях Поволжья» Н.В. Никольского (Казань, 1919).
Как известно, в XIX в. нравы и обычаи башкир освещались во многих работах авторов-современников Н.В. Никольского. Из них нашей теме отвечают обобщающие труды В.М. Черемшанского и И.М. Казанцева (Черемшанский, 1895; Описание башкирцев..., 1866). В них даются сведения об обмундировании, вооружении, порядке несения службы башкирских отрядов. Эти данные подтверждаются в «Воєнно-статистическом обозрении Оренбургской губернии» (Санкт-Петербургъ, 1848. - т. XTV, ч.2. - с. 33-117), где описываются основные военные учебные заведения Оренбургского края, крепости, построенные на Оренбургской линии и система управления башкиро-мещеряцким иррегулярным войском.
Исторические предпосылки развития военной лексики башкирского языка
Прежде чем осветить вопросы собственно лингвистического характера, следует сказать об историческом прошлом народа, обусловившем органичное вплетение в структуру языка военной лексики.
Культура и язык детерминируются особенностями национального характера народа. Общеизвестны устойчивые словосочетания, характеризирующие присущие тем или иным народам черты: «немецкая аккуратность», «американская деловитость», «французская галантность», «английская чопорность» и т.д. Отечественный этнопедагог Г.Н. Волков считает: «Можно полагать, что стереотипные характеристики, подчеркивающие наиболее сильные и самобытные черты народов, такие, как «энергичные и предприимчивые татары», «сообразительные и гордые черкесы», «музыкальные украинцы», «горячие и темпераментные молдаване», «великодушные и спокойные эстонцы», «скромные и добрые белорусы», «храбрые и самолюбивые осетины», «дружные и сплоченные киргизы», не потеряли своего значения до сих пор» (Волков, 1974, 15).
Применительно к башкирам в литературе чаще всего встречается эпитет «бунтовщики» («неисчислимое ополчение бунтовщиков» в «Описании башкирцевъ, составленном И. Казанцевымъ» (СПб, 1866, 8), «башкирские разбойники» у Н.В. Никольского в «Сборнике исторических материалов о Народностях Поволжья» (Казань, 1919, 6), «...башкиры народ не больно спокойный, не из-за чего бунтовливый...», - читаем в "Историко-статистическом очерке Оренбургского казачьего войска" (Оренбург, 1891, 26) и т.д.). "Мятежный", бунтарский, воинский дух башкирского народа был приобретен в многовековой борьбе за свободу и земли и стал одной из основных черт национального характера. Как отмечено в "Военно-статистическом обозрении Российской империи", выпущенном в 1848 году, "...в настоящее время башкирский народ утратил свой воинский дух, который развился и поддерживался прежде всего в беспрерывных враждах с соседями и в особенности с непримиримыми врагами их киргизами; однако ж сметливость и проворство, качества, необходимые для военной службы, остались у них по ныне» (Воєнно-статистическое обозрение Российской империи. T.XIV, ч.2. - СПб, 1848, - с. 41). Этнограф Р.З. Янгузин так же отмечает: "Переводя башкир в военное сословие, царские генералы подчеркивали такие общепризнанные их боевые качества, как "сметливость, неутомимость в степных походах, выносливость и крепкость их лошадей", "большие мастера управлять пикой, стрелять из ружей и особенно из лука" (Янгузин, 1996, 48).
Действительно, исторические источники свидетельствуют о том, что современные башкиры являются потомками воинственных племен. Уже в первых письменных сведениях, которые принадлежат арабским писателям Х-ХШ в.в., есть упоминания о башкирах как воинах. Так, историк X в. ал-Масуди пишет об участии башкир в войне против гузов, карлуков и кимаков в районе Аральского моря в конце IX века (ал-Масуди, 947). Другой автор, арабский посол Абу Заид аль-Балхи рассказывает о двух башкирских племенах, одно из которых соседствовало с гузами и не покорялось никому (Абу Заид аль-Балхи, 1870). А в дневниковых записях Ибн-Фадлана, секретаря арабского халифа, побывавшего в составе посольства в башкирской стране в 921-922 гг., вместе с описанием быта, культуры и нравов, упоминается о некоей войне между башкирами и «какими-то людьми из числа своих врагов» (Ковалевский, 1956,131).
В русских исторических документах, начиная с XVI в., содержатся подробные сведения об участии башкир в войнах и походах. Приведем некоторые исторические сведения, наиболее ярко характеризующие башкир как превосходных воинов. Нефедов в журнале «Русское Богатство» (1880) пишет, что башкиры были одним из передовых отрядов тех полчищ, которые Азия постоянно надвигала на Европу, начиная с IV и кончая XIII, когда была покорена и Россия (История Государства Российского, т.1. Прим, 65. -с. 29). В татарской истории Абулгази-Хана пишется о войне Огус-Хана с россиянами, влахами и башкирцами, жившими в соседстве с Болгариею (там же). Хвольсон Д.А., анализируя известия арабского писателя начала X века Абу Али Ахмада Бен Омар Ибн-Даста, приводит сведения о порядке выступления в поход и о названии главы войска тюркского племени маджар, которых «обыкновенно называют башкирами» (Хвольсон, 1868, 669).
В период татаро-монгольского нашествия война между монголами и башкирами длилась четырнадцать лет. При этом, по утверждению известного историка и географа Л.Н. Гумилева, "...башкиры неоднократно выигрывали сражения и, наконец, заключили договор о дружбе и союзе, после чего монголы объединились с башкирами для дальнейших завоеваний" (Гумилев, 1989, 459). Однако башкирский народ не собирался мириться со своим подвластным положением, поэтому постоянно вспыхивали бунты против Золотой Орды.
После развала Золотой Орды Башкирия оказалась в вассальной зависимости от трех политических образований: Казанского, Сибирского и Ногайского ханств. В этот период (XIII-XV вв.) башкирские племена объединяются в союзы, имеющие характер военно-политических обществ. Но они периодически появлялись и исчезали, т.к. любые проявления политической самостоятельности жестоко подавлялись. Поэтому в надежде на помощь башкиры принимают решение войти в состав Русского государства. Однако и присоединение к России не приносит ожидаемого облегчения: вместе с этнической консолидацией народа царизм привнес и национально-колониальный гнет, и захват самого дорогого для башкир - земель.
Лексико-семантическая классификация и характеристика принципов номинации военной лексики
Военная лексика башкирского языка на сегодняшний день представляет собой сложноорганизованную систему, элементы которой не просто множественны, но тесно переплетены и взаимосвязаны. Как любая сложноорганизованная система, она может быть структурирована в лексико-семантическом плане. Разные исследователи по-разному подходили к проблеме лексико-семантической дифференциации военной лексики. Существует несколько взглядов на ее классификацию. Основаны они на характере изучаемого материала и их источников. Как уже было сказано ранее, большей частью таким материалом для исследования послужила заимствованная лексика войны башкирского языка. Однако следует отметить, что военная лексика далеко не исчерпывается одними заимствованиями из русского и из других языков. Ее основной фонд составляют исконные слова башкирского языка, основанные на общетюркской лексической системе. В связи с этим существенно расширяется и поле классифицируемых понятий. Исходя из многогранности отношений языка и объективной военной реальности, исходя из специфики источниковой базы нашей работы, а именно, фольклора, архивных материалов и творчества поэтов и писателей, мы выделяем следующие тематические ряды слов военного дела: 1. Названия оружия, орудий и их видов. 2. Названия снаряжения, служащего для ношения и хранения оружия. 3. Названия защитных доспехов. 4. Названия оборонительных сооружений. 5. Названия воинских соединений. 6. Названия воинов, бойцов. 7. Названия, обозначающие предводителей, командующих. 8. Слова с понятием «батыр». 9. Слова, обозначающие понятие «враг». 10. Названия отдельных эпизодов военных действий. 11. Наименования трофейных вещей и пленных. 12. Слова, обозначающие цель. 13. Названия, обозначающие место военных действий. 14. Названия воинских символов. 15. Военные команды.
Анализ этих групп показывает, что между ними всеми нельзя и невозможно провести четкую грань. Они взаимообусловлены и взаимопереходны. Например, стрела по своему предназначению относится к названиям вида оружия. Но поскольку наименования самой стрелы и ее наконечников составляют целый самостоятельный ряд, впору выделить их в специальную группу. Кроме того, многозначность, полисемия слов является еще одним фактором, смягчаюіцим жесткость дифференциации такой строгой и довольно определенной области знания, как военное дело. К примеру, широко распространенное в фольклоре слово «яу» употребляется в нескольких значениях, поэтому мы вынуждены были отнести его к разным группам одновременно. Правомерность такого подхода подтверждается самим эпическим материалом, где слово «яу» даже в одной строфе может встретиться в нескольких значениях, без ущерба для читательского восприятия текста: («Изеукэй менэн Моразым» эпосынан). Здесь слово яу означает: 1) война; 2) вооруженное столкновение, битва; 3) войско; воин; 4) враг.
Подробный и глубокий анализ лексической системы требует детализации общих положений. Поэтому в составе каждой лекси-ко-семантической группы выявляются более мелкие разряды. Выделение лексико-семантических групп базируется на классификации самих обозначаемых реалий, т.к. лексика является выражением внешних факторов, внеязыковых признаков. Дальнейшее же деление на тематические подгруппы осуществляется обособлением групп наименований, основанных на таких принципах дифференциации, как: применение, назначение, функция, внешние характеристики, различные свойства и качества реалий военного дела.
Опираясь на подобные принципы, лексический состав военного дела рассматривается в следующих тематических группах и подгруппах:
1. Названия оружия и их видов. Данная тематическая группа оказалась самой богатой. Известно, что каждая работа начинается с изготовления орудий труда. В определенной степени военное дело тоже является трудом. Орудие, точнее, оружие составляет центральное звено в понятийном поле военной лексики. Этим и обусловлено то, что наибольшее количество лексем приходится именно на эту группу слов. Становление данной подсистемы происходило в течение столетий в разных исторических условиях и в различных общественно-экономических формациях. Поэтому в ее составе выделяются следующие микрогруппы, отражающие характер применения, процесс развития оружия: 1. Названия оружия вообще: корал оружие , яу-ярак боевые принадлежности , корал-корамал оснащение , карыу-ярак // кару ярак различное боевое оружие , карыу оружие , яу коралы боевое оружие , наща-ьвцгв копье , ьецге-кылыс копье-меч , ук-кылыс стрелы-мечи , ук-йэйэ стрелы-луки , ш$ак-ъ.ауыт стрелы-доспехи , ук-ьа?ак стрелы и луки , ук-ьая стрелы и луки , орудие общее наименование артиллерийского оружия .
Общетюркские военные слова
История оказывает свое решающее воздействие на все, что связано с развитием мира и общества: сменяются эпохи, рождаются новые поколения людей, изменяется уклад их жизни и быт, становится более совершенным и комфортабельным их материальное окружение, между людьми и народами устанавливаются новые связи, которые приводят к взаимовлиянию их языков. Взаимовлияние проявляется в пополнении лексического богатства одного языка лексическими ресурсами другого. В этом плане башкирский язык претерпел непосредственное или опосредованное воздействие ряда языков, сильнейшими из которых были арабский, персидский и русский языки.
Как известно, в свое время арабы значительно повлияли на мировоззрение, культуру, науку и просвещение многих тюркских народов. Это послужило причиной заимствования тюркскими языками большого числа арабских слов в древний период. Конечно, невозможно установить точную датировку освоения арабизмов тюрками, но некоторые заимствования зафиксированы уже в памятниках древнетюркской письменности. Так, в «Древнетюркском словаре» (Л,, 1969) встречаются следующие арабские слова, имеющие отношение к военному делу: adavat враждебность, ненависть , alam знамя, флаг , амапаЧ поручение, обязанность , amr приказ, повеление , asir пленник , and // ant клятва, присяга , fitna смута, распря , hisar крепость , kafir гяур, вероотступник , majdan площадь, поле , шесть слов из которых употребляются в поэме 1069-1070 гг. «Кутадгу билиг» («Наука о том, как становиться счастливым») Юсуфа Баласагунского. Отсюда можно сделать вывод о древности проникновения арабских слов в тюркские языки и заключить, что некоторое количество арабских слов перешло в башкирский язык как органическая часть древнетюркского. Например, все вышеприведенные слова (за исключением hisar крепость ) имеются в составе башкирского языка, разумеется, в соответствующем фонетическом оформлении: гэ$эуат священная война за религию , элэм знамя , аманат заложник эмер приказ , эсир пленный , ант клятва , фетнэ мятеж, бунт , кафыр гяур , майдан площадь, поле [борьбы, боя] .
Наряду с этими арабскими заимствованиями, закрепившимися еще в древнетюркском языке, в башкирском языке существует множество арабизмов, распространенных позднее. В большинстве своем они имеют абстрактное значение, что связано с их проникновением в башкирский язык через книжную речь и мусульманскую религию: ЬЭЖУМ атака , дэрэжэ чин , игтибар внимание , мерэжэгэт обращение, воззвание , тэртют дисциплина, порядок , хэрби военный , хэрэкэт движение, маневр , хыянат измена , солох мир , яза наказание , сер тайна , хе$мэт служба, армия5, шэьит жертва войны и др. Слова с конкретными значениями малочисленны: дэрелхэреб поле боя , мэнжэник катапульта , рэскэр войско , йэрэхэт $&на.\ саф ряд\ сур рожок , таифэ отряд , фиркэ дружина , шэрик соратник, друг , эмир эмир, военачальник . Некоторые из них прочно вошли в словарный фонд башкир, подчинившись фонетическим законам языка, а именно: закону сингармонизма {кала ар. калгэтун крепость ), закону перехода нехарактерных звуковому составу башкирского языка арабских звуков {йыьат ар. джииад священная война за религию , ьвжум ар. ЬУДЖУМ атака ), употреблению полногласия при стечении конечных согласных {эмер ар. амр приказ , бэхэс ар, бахс спор, тяжба ) и т.д. Некоторые слова функционируют в нескольких фонетических вариантах: ар. гэуер II кэгер гяур, враг , пер. гврзэй II к&рсе булава , пер. гриф II кэрэф пленник, схваченный . Однако следует признать, что основная масса военных слов арабского языка заимствовалась без семантических и даже без фонетических изменений. Особенно это относится к многочисленным словам, обозначающим отдельные эпизоды военных действий и их участников: носрат победа , зэфэр победа , гисъян мятеж , гэлэбэ победа , гарэт набег, нападение ; баги поработитель , галип мятежник ; жвнд войско и др, (Башкорт теленен, кузлеге. Ике томда. - М., 1993).
Значительная часть арабских заимствований приходится на тот период, когда в башкирском обществе развивается суфийская литература и оживляется движение суфизма. Данный период приходится на конец XVIII - сер. XIX вв., длится до начала XX в. и характеризуется употреблением в творчестве поэтов множества арабских и персидских заимствований, непонятных и чуждых простому народу. Поскольку они применялись лишь в книжной речи, в современных словарях эти слова даются с пометкой «устаревшее, книжное». Ввиду обострения в этот период классовой борьбы, в произведениях поэтов того времени довольно много слов-заимствований военного содержания, но они имеют фактически единичное употребление: нэфэр отряд , рвкур кылыу подчинение , рвтбэ чин , рэриэт итеу подчинить , рэкип постовой, наблюдатель , зелфэкэр меч Гали халифа, который одним ударом разрубает позвоночник , сыянэт охрана, караул , сэйеф меч , тэжауыз атака , тэклиф приказ , тэшуиш мятеж, бунт , фарасат искусство верховой езды , хафиз часовой , хвдут граница , хвмлэ ізтег нападать, атаковать , байгаг клятва , мвбассир наблюдатель, разведчик , мертэн изменник, дезертир , негра клич , мвбариз%о-гатырь , мстила агрессия , мохасара блокада , мохарэбэ война , хвмлэ атака , мэхмбус пленник и др. (Башкорт теленен, ЇІУЗЛЄГЄ. Ике томда. - М., 1993).
Итак, арабские слова и выражения входили в состав башкирского языка в течение длительного времени. Первые заимствования, вероятно, перешли как наследие древнетюркского языка, остальные были привнесены вместе с творчеством ученых-просветителей, поэтов, образованных людей.
Все сказанное об арабских заимствованиях можно отнести и к персидским словам, нашедшим место в башкирском языке. Их отличие от первых заключается в порядке заимствования: наличие в башкирском языке персидских слов было обусловлено древними торгово-экономическими связями башкир с персами, со Средней Азией (Киекбаев, 1966, 112), тогда как арабские слова проникли вместе с религиозной литературой и с речью образованных людей. В результате непосредственных контактов башкир с носителями персидского языка лексический фонд башкирского языка пополнился словами, имеющими преимущественно конкретное материальное понятие. В военной сфере таких заимствований немного, но они прочно вошли и укрепились в башкирском языке. При этом одни встречаются в произведениях фольклора: сайбан крепость , сарбаз солдат, боец , найза пика , гврзейіїкорсв булава , тэбер топор с длинной рукоятью , другие получили очень широкое распространение и довольно активно употребляются в общенародной речи по сей день: ьорнай труба , бэьлеуэн бога тырь , сынйыр цепь , диуар стена , фарман приказ , хэнйэр кинжал , булат сталь высокого класса; меч , баьадир богатырь, исполин , дошман враг , ьвнэр дело , яран сподвижник ; третьи использовались в книжной речи, поэтому малоупотребительны в разговорной речи: лэшкэр армия , сардар II сарзар военачальник , сэргэскэр полководец , сэруэр руководитель, военачальник , тирандаз стрелок из лука , жэнк война, столкновение .
