Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Композитообразование в эрзянском и немецком языках 8
1.1. Композитообразование как объект лингвистических исследований ..8
1.1.1. Определение композита в эрзянском и немецком языках 18
1.2. Место словосложения в системе словообразования эрзянского и немецкого языков 23
1.3. Дифференциация именных композитов и именных словосочетаний в эрзянском и немецком языках 32
1.3.1. Семантические критерии композитообразования 35
1.3.2. Формально-структурные критерии композитообразования 45
1.4. Мотивы образования и употребления композитов в эрзянском и немецком языках 57
Выводы по первой главе 61
Глава 2. Структурно-генетическая классификация композитов 63
2.1. Полносложные соединения 64
2.2. Неполносложные соединения 69
2.3. Сдвиги 76
2.4. Морфологическая структура композитов 77
2.4.1. Аффиксоид как морфема переходного типа в композитообразовании эрзянского языка 81
Выводы по второй главе 90
Глава 3. Синтаксико-семантическая классификация композитов 93
3.1. Детерминативные композиты 93
3.1.1. Детерминативные композиты, первый компонент которых -существительное 98
3.1.2. Детерминативные композиты, первый компонент которых -прилагательное 124
3.1.3. Детерминативные композиты, первый компонент которых -числительное 130
3.1.4. Детерминативные композиты, первый компонент которых -местоимение 131
3.1.5. Детерминативные композиты, первый компонент которых -глагол 132
3.1.6. Детерминативные композиты, первый компонент которых-причастие 135
3.1.7. Детерминативные композиты, первый компонент которых -наречие или предлог 137
3.1.8. Детерминативные композиты, первый компонент которых-существительное, второй - другая часть речи 140
3.2. Копулятивные композиты 141
3.2.1. Семантическая классификация копулятивных композитов 147
3.3. Посессивные композиты (бахуврихи) 154
3.4. Императивные имена 163
Выводы по третьей главе 165
Заключение 168
Список использованной литературы 176
Приложение 193
- Композитообразование как объект лингвистических исследований
- Дифференциация именных композитов и именных словосочетаний в эрзянском и немецком языках
- Полносложные соединения
- Детерминативные композиты, первый компонент которых -существительное
Введение к работе
Общая характеристика работы. Диссертационная работа является продолжением исследований в области сравнительного словообразования и представляет собой первое специальное самостоятельное исследование типологии композитов в эрзянском и немецком языках.
Актуальность темы. Интерес к сравнительно-сопоставительному и типологическому исследованию в современном языкознании, ясно обозначившийся в последние десятилетия, очень велик. Проблемы и методы сравнительно-типологического анализа актуальны как для языков, входящих в одну и ту же генетическую группу, так и для языков, генетически между собой не связанных. Совершенно справедливыми являются размышления по этому поводу И. А. Бодуэна де Куртенэ, который писал: «... мы можем сравнить языки совершенно независимо от их родства, от всяких исторических связей между ними. Мы постоянно находим одинаковые свойства, одинаковые изменения, одинаковые исторические процессы и перерождения в языках, чуждых друг другу и исторически, и географически. С этой точки зрения мы можем сравнить развитие языков романских с развитием языков новоиндийских и т. д. Везде мы наткнемся на вопросы о причине сходств и различий в строе языка и в эволюционном процессе на той и другой почве. Подобного рода сравнение языков служит основанием для самых обширных лингвистических обобщений как в области фонетики, так и в области морфологии языка, так и, наконец, в области семасиологии, или науки о значении слов и выражений». [Бодуэн де Куртенэ 1963: 245].
Актуальность данного исследования проявляется в применении методов типологического анализа как в структуре, так и в семантике именных композитов эрзянского и немецкого языков - генеалогически и типологически различных языков, входящих в культурно-исторические общности носителей, которые в прошлом не имели между собой ничего общего.
Выбор темы и ее актуальность обусловлены также происходящими преобразованиями в области преподавания иностранных языков в средней общеобразовательной и высшей школах, направленными на учет особенностей родного языка адресата. Как известно, изучение любого языка наиболее эффективно в сравнении с результатами параллельного изучения фактов родного языка учащегося. Сравнение двух или нескольких языковых систем на синхронном уровне раскрывает индивидуальные особенности конкретного языка и, вместе с тем, черты, общие у него с другим языком; позволяет выявить наиболее существенные расхождения в языковых структурах в целом и на отдельных уровнях, классифицировать их, систематизировать и, как результат, выработать оптимальные рекомендации к практическому овладению изучаемым языком или языками.
Исходя из вышесказанного, актуальность темы исследования определяется уровнем современного языкознания, настоятельными требованиями школьной и вузовской практики, слабой разработанностью проблемы.
Цель и задачи исследования. Основная цель работы заключается в сравнительно-типологическом изучении и описании композитов в эрзянском и немецком языках.
В соответствии с поставленной целью предполагается решение следующих задач:
выявление критериев разграничения сложного слова и словосочетания в исследуемых языках;
установление и теоретическое обоснование мотивов композитообра-зования и композитоупотребления;
сопоставительный анализ структурных типов композитов и закономерностей их употребления в эрзянском и немецком языках;
характеристика семантического своеобразия именных композитов в исследуемых языках;
определение межъязыковых эквивалентов и компенсаторных механизмов в сферах различия.
Объект исследования. Объектом исследования являются именные композиты и их употребление в эрзянском и немецком языках.
Научная новизна диссертации заключается в том, что избранный объект исследования до настоящего времени не был предметом специального изучения. В настоящей работе впервые делается попытка сопоставительного описания именных композитов в эрзянском и немецком языках в структурно-семантическом аспекте: рассматриваются механизмы словосложения эрзянского и немецкого языков, выявляются тождества и различия, анализируется семантическое наполнение композитов.
Источники исследования. Поставленная проблема исследована на материале художественных произведений мордовских и немецких писателей, а также лексикографических источников.
Теоретической основой работы послужили труды отечественных и зарубежных лингвистов по общим и частным вопросам финно-угорского и индоевропейского языкознания. (Шестакова 1952; Степанова 1953, 1959, 1966, 1968, 1979, 1984; Бубрих 1955; Гутерман 1955; Жирмунский 1956; Смирниц-кий 1956, 1970; Левковская 1954, 1960, 1974; Василевская 1962; Щерба 1962; Вашунин 1963, 1974, 1976, 1982, 1990; Кубрякова 1965, 1972, 1977, 1981; Анацкий 1966; Иванова 1967; Келин 1968; Потиха 1970; Улуханов 1971, 1974,1996; Виноградов 1972; Земская 1973, 1992; Цыганкин 1975, 1977, 1981, 2006; Мешков 1976, 1985, 1986; Гулыга 1977; Сакиева 1977; Деваев 1978; Мосин 1985, 1989, 1999; Омельченко 1989; Файзуллина 1997; Попова 1998; Трямкина 2000; Беспалова 2002; Макарова 2004; Henzen 1965; Fleischer 1974; Jung 1996 и др.).
Методы исследования. В процессе работы над диссертацией применялись следующие основные методы: 1) описательный (сплошная выборка примеров композитообразования из художественных произведений мордовских и немецких писателей, а также из имеющихся лексикографических источников; классификация и систематизация фактического материала по определённым критериям); 2) сопоставительно-типологический, выявляющий
особенности функционирования исследуемого явления в рассматриваемых языках.
Теоретическая и практическая значимость диссертации заключается в том, что её результаты должны способствовать дальнейшим изысканиям в исследуемой области.
Основные положения и фактический материал диссертации могут найти применение в практике вузовского и школьного преподавания эрзянского и немецкого языков, при разработке спецкурсов и спецсеминаров по лексикологии и словообразованию, а также при создании учебной и учебно-методической литературы для вузов и школ. Кроме того, результаты исследования имеют непосредственный выход в методику обучения иностранным языкам: выявление и осознание типологически существенных структурных и семантических различий именных композитов поможет преодолеть трудности, неизбежно возникающие при изучении иностранного языка, в частности немецкого.
Апробация работы проходила в отделе языкознания ГУ «НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия». Основные положения и результаты исследования излагались и обсуждались на Рябовских научных чтениях ГУ «НИИГН при Правительстве Республики Мордовия» (Саранск, 2004 - 2006 гг.), Международной научной конференции «Актуальные вопросы восточных финно-угорских языков» (Саранск, 25 - 27 октября 2005 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Мордовская филология в контексте культуры» (Саранск, 23 - 24 марта 2006 г.).
По теме диссертации опубликовано четыре статьи.
Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложения.
Диссертационное исследование изложено на 192 страницах.
Композитообразование как объект лингвистических исследований
Типология (от греч. typos «отпечаток, форма, образец» и logos «слово, учение») - это сравнительное изучение структурных и функциональных свойств языков независимо от характера генетических отношений между ними. Типология - один из двух аспектов изучения языка наряду со сравнительно-историческим (генетическим) аспектом, от которого она отличается онтологически (по сущностным характеристикам предмета исследования) и эпистемологически (по совокупности принципов и приёмов исследования): в типологии понятие соответствия не является обязательно двуплановым (в форме и значении) и может ограничиваться только формой или только значением сопоставляемых единиц. Обычно наряду с типологией и сравнительно-историческим языкознанием в качестве третьего подхода выделяется ареальная лингвистика. Типология базируется на исследованиях отдельных языков и тесно смыкается с общим языкознанием, используя разработанные в нём концепции структуры и функции языка. В зависимости от предмета исследования различаются следующие виды типологии: функциональная (социолингвистическая) и структурная. Предмет функциональной типологии -язык как коммуникативное средство, рассматриваемый сквозь призму его социальных функций и сфер употребления. Предмет структурной типологии -внутренняя организация языка как системы; при этом различаются формальная типология, ориентированная только на план выражения, и контенсивная типология, ориентированная на семантические категории языка и способы их выражения.
Типологическое исследование может иметь различные, но взаимосвязанные цели: констатацию структурных сходств и различий между языками
(инвентаризационная типология); интерпретацию систем языков в плане совместимости-несовместимости структурных характеристик и предпочтительных типов структурной сообразности как систем в целом, так и отдельных уровней языка (импликационная типология), классификацию языков по определённым типам и классам (таксономическая типология).
Основания классификации в типологии могут быть различны, что обусловлено разной трактовкой понятия «типология». Так, О. Е. Трямкина под типологией понимает «выявление изоморфных явлений, общих для всех языков, и установление признаков, присущих части языков, что в конечном итоге подводит к построению общей теории языка». [Трямкина 2000: 4].
С. Д. Кацнельсон. [Кацнельсон 1965], Б. 10. Городецкий. [Городецкий 1969], В. Скаличка. [Скаличка 1966], В. Н. Ярцева. [Ярцева 1967]. и другие учёные, внёсшие большой вклад в изучение сравнительного и типологического языкознания, помимо такого общего значения в термин «типология» вкладывают и более частное значение, подразумевающее характеристику строя отдельного языка или его отдельных микросистем.
Известно, что язык как средство человеческого общения представляет собой сложное устройство. Оно включает в себя различные единицы, тесно связанные между собой: звуки, морфемы, слова, словосочетания, предложения и т.д. В соответствии с ними в языковой системе традиционно выделяются такие уровни (или подсистемы) языка, как фонетический, морфологический, лексический и синтаксический, или, согласно терминологии Е. А. Земской, «уровни фонемный, морфемный, лексемный и уровень предложения». [Земская 1966: 279-281]. Эти уровни языка являются объектами исследования разных самостоятельных, но тесно взаимосвязанных разделов науки о языке: фонетики (фонологии), морфологии, лексикологии и синтаксиса.
Как известно, словарный состав любого языка находится в состоянии непрерывного изменения, обновления, так как лексика, непосредственно обращенная к явлениям реальной действительности, отражает все изменения, происходящие в общественной жизни. Потребности жизни общества, интенсивный процесс роста производства, развитие человеческого мышления обусловливают постоянное появление новых наименований. Как следствие, язык беспрестанно пополняется новыми словами, выражающими актуальные понятия.
Процесс обогащения словарного состава осуществляется преимущественно двумя путями: путем словообразования на основе собственных лексических и морфологических ресурсов и заимствования слов из других языков. [ЛСМЯ 1972: 62]. Значение и удельный вес этих путей в процессе увеличения лексики далеко не одинаковы. Как для эрзянского, так и для немецкого языков более важным, на наш взгляд, является первый путь - путь словообразования, который непосредственно связан с лексикой и грамматической системой рассматриваемых языков: общеизвестные слова и словообразовательные элементы, известные в отдельности носителям языка и раньше, комбинируются в соответствии с правилами их соединения в словесные единства.
По определению В. Д. Аракина, «словообразование представляет собой особую систему средств и способов, составляющую один из компонентов структуры всякого языка и, следовательно, имеющую самое непосредственное отношение к его типологической характеристике». [Аракин 1984: 136].
Вопросы словообразования в той или иной степени рассматриваются многими финно-угроведами, однако в большинстве своем они представляют собой сведения по отдельным вопросам словообразования, вошедшие в грамматики финно-угорских языков, или отдельные статьи, посвященные разработке теории словообразования в конкретном финно-угорском языке.
Дифференциация именных композитов и именных словосочетаний в эрзянском и немецком языках
Выделение и научная характеристика композитов остается одной из трудных и не до конца разработанных проблем не только в мордовском и немецком, но и в современном языкознании в целом. Некоторые лингвисты вообще отрицают наличие каких-либо универсальных характеристик сложного слова. «Универсальных же признаков сложного слова, по всей видимости, и не существует», - заявляет, например, Е. С. Кубрякова. [Кубрякова 1965: 65].
При определении сложного слова чаще всего исходят из сопоставления его со словосочетанием. Так, основатель учения о словосочетании в западно-европейской лингвистике И. Рис, противопоставляя словосочетание слову и предложению, определял словосочетание как «такое образование, которое не является ни словом, ни предложением». [Ries 1928: 5]. Будучи объединением слов, словосочетание противостоит отдельному слову, хотя, по мнению И. Риса, в известной степени и соприкасается со сложными словами.
Проблема разграничения сложного слова и словосочетания является неизбежной, с ней сталкивается любой исследователь словосложения при отборе и определении объема своего материала.
А. В. Щерба указал, что определить «при отсутствии четкого формального выражения в каждом отдельном случае «речи» с чем мы имеем дело - с морфологическим словообразованием, со сложным словом или с синтаксической группой - иногда бывает чрезвычайно трудно». [Щерба 1962: 84].
От языка к языку острота проблемы разграничения сложных слов в значительной мере варьируется, что обусловлено главным образом структурно-типологическими особенностями того или иного языка. Поэтому, как считает Е. С. Кубрякова, и критерии дифференциации сложного слова и синтаксического сочетания «обычно проявляют большую зависимость от конкретного языка и его грамматического строя. В языках флективного типа, например, распознавание сложных слов не представляет особой трудности, напротив, в так называемых аналитических языках грани между сложными словами и словосочетаниями не всегда достаточно отчётливы». [Кубрякова 1965: 32].
Так, М. А. Келин отмечает, что сложные слова и выражающие атрибутивные отношения словосочетания в мордовских (эрзянском и мокшанском) языках не имеют чётких грамматических различий, и считает необоснованными попытки установить какие-то универсальные критерии разграничения этих лексической и синтаксической единиц без учёта специфики конкретного языка. [Келин 1968: 5].
Д. В. Цыганкин объясняет трудность различения композитов-существительных и соответствующих им именных словосочетаний в эрзянском языке отсутствием каких-либо специальных средств (типа соединитель ного гласного о/е, характерного для русского языка), цементирующих сложные образования. Также, отмечает учёный, «трудно уловить разницу между ритмико-интонационной организацией сложного слова и интонацией, характерной для соответствующего устойчивого словосочетания». [Цыганкин 1981:61].
В настоящее время существуют три основные точки зрения на проблему разграничения сложных слов и словосочетаний. Существует мнение, согласно которому принят более или менее решительный отказ от подобного деления. Его придерживаются П. Даунинг. [Downing 1977: 177]. и Дж. Лив. [Leve 1978: 196]. Согласно второй точке зрения, наиболее распространённой, сложное слово и словосочетание как языковые явления должны быть четко разграничены. Подобные взгляды высказывают А. Болл. [Ball 1941: 160], О. Есперсен. [Yesperson 1954: 41], Е. С. Кубрякова. [Кубрякова 1965: 27], Д. В. Цыганкин. [Цыганкин 1981: 61-72], А. Г. Файзуллина. [Файзуллина 1997: 32]. и другие. М. А. Келин также говорит о надобности обособления сложного слова и словосочетания, но, предлагая критерии разграничения этих языковых явлений, отмечает, что «не всегда названные признаки сложного слова могут наличествовать одновременно», и предлагает «каждый случай рассматривать отдельно». [Келин 1968: 7]. А французский лингвист Ш. Балли установление четких границ между классом сложных слов и словосочетаний вовсе не считает принципиально важным. [Балли 1961: 15].
В нашей работе мы придерживаемся точки зрения, признающей чёткую принадлежность сложного образования к уровню слова только в относительно немногих случаях. Вместе с тем, считаем, что выделять сложные слова целесообразно и необходимо. По нашему мнению, необходимость отграничения сложных слов от смежных образований, в частности от словосочетаний, вызвана следующими причинами: во-первых, не учитывается ряд образований, не поддающихся четкому отражению и не обладающих всеми признаками сложных слов. Поэтому известное количество сложных номинативных единиц относится к словосоче таниям и рассматривается в синтаксических исследованиях, либо причисляется к окказиональным образованиям и ограничивает тем самым состав сложных слов; во-вторых, к сложным словам относят все случаи, отличающиеся от бесспорных словосочетаний. При этом их специфический характер не оговаривается, чем неоправданно расширяется система сложных слов.
В связи с этим, считаем необходимым выделить совокупность формальных и содержательных критериев разграничения сложного слова и словосочетания в двух сопоставляемых языках - эрзянском и немецком, а также рассмотреть возможные наборы этих критериев и определить их относительную ценность в типологическом аспекте.
Полносложные соединения
Полносложными соединениями являются существительные, первый компонент которых имеет форму основы слова, например: э. azorava «хозяйка» {azor «хозяин» и ava «женщина»): Алкукс азоравакс тейнесь кудосонть Лидия Петровна, пей - Евгения Тарасовна. [Куторкин 1969: 290]. «Настоя щей хозяйкой в доме была Лидия Петровна, теперь же - Евгения Тарасовна»; s el meker «веко» (s el me «глаз» и кег «кора, лубок»): Владыкась эцесь пона-сто кевердезъ таватксонтъ алое ды эзъ фатяяк, кода удомань чекарьсэ вельтявсть селъмекерепзэ. [Доронин 1996: 21]. «Владыка залез под шерстяное покрывало и не заметил, как сонной пеленой покрылись его веки»; kir gapar «горло» (kir ga «шея, горло» и par «кадушка»): Неть валтнэде та-баконь качамось Архип Ивановичень тусь а те кирьгапарьгаптъ, сон козо-зевсь сельеедензэ лисемс. [Абрамов 1980: 71]. «От этих слов у Архипа Ивановича табачный дым пошёл не в то горло, он закашлялся до слёз»; нем. das Landhaus «дача, загородный дом» (das Land «земля, деревня» и das Наш «дом»): ... schritt ein Mann durch die Porta Pia und wanderte den Fahrweg zwi-schen den Landhiimern hin. [Гейзе 2000: 8]. «... мужчина шагал через Порта Пиа и брёл по проезжей дороге между загородными домами»; der Lachchuh «лакированный ботинок» (der Lack « лак» и der Schuh «ботинок, обувь»): ... und seine schmalen rund schon geformten Fiifie steckten in Lackschuhen. [Манн 2005: 152]. «... и его узкие красивые ноги были обуты в лакированные ботинки».
Эти соединения представляют собой простое сложение, или примыкание основ. При этом компоненты полностью сохраняют свой звуковой состав или подвергаются какому-либо фонетическому изменению.
Если в немецком языке компоненты полносложных соединений чаще всего не изменяются (иногда встречается усечение основы в результате диерезы), то в полносложных эрзянских композитах фонетические изменения -довольно частое явление. В зависимости от глубины и характера изменения компонентов, а также по степени слияния последних, полносложные композиты в рассматриваемых языках можно разделить на несколько подтипов:
1) композиты, в которых сочетаемые компоненты сращиваются без изменения: э. kandolazt «гроб» (kando «колода» и lazt «доски»): Секе чистэнть Никита Минов пачкоди монастырев, Филиппень капдолазопзо еелькссэ праеты ламо сельведть. [Доронин 1996: 72]. «В этот же день Никита Минов доберётся до монастыря, над гробом Филиппа прольёт много слёз»; umar pir e «сад» («war «яблоко» wpir e «огород»): Атясъ сась умарышрестэ апак терде. [Абрамов 1980: 46]. «Старик пришёл из сада без приглашения»; statol «свеча» (sta «воск» и tol «огонь»): Кортыть, самай се Дионисиесь, конань лементь ней кандтни лисьмапрясъ, эсь шкасто кандтнесь Пор пандонъ церьковантень амаднця штатол. [Доронин 1996: 23]. «Говорят, этот самый Дионисий, чьим именем назван источник, в своё время носил в церковь на Известковой горе негасимый огонь»; pr acer t «волосы» (рг а «голова» и cer t «волосы»): Ёвтнема теть весемеденть, прлчереть дубушки стыть. [Доронин 1993: 20]. «Если расскажу тебе обо всём, волосы дыбом встанут»; нем. das Titelblatt «титульный лист» {der Titel «титул, звание» и das Blatt «лист, листок»): Da wies er ihr stumm das Titelblatt. [Манн 2005: 94]. «Тут он молча указал ей на титульный лист»; der Zeitpunkt «время, момент, дата» {die Zeit «время» и der Punkt «точка, момент»): Manchem Menschen ist die eigene Seele so fremd geworden, dass er tot zusammenbricht, wenn der Zeitpunkt gekommen ist, dass er sie erblickt. [Майринк 2005: 95]. «Иному человеку собственная душа становится такой чужой, что он погибает, когда приходит время встречи с ней»; die Handschrift «почерк» {die Hand «рука» и die Schrift «письмо, почерк»): Eingrofier, starker Bogen lagvor ihm,... den er mit einer kleinen, sorgfalig gemalten und uberaus reinlichen Handschrift bedeckte. [Манн 2005: 100]. «Перед ним [г-ном Шпинелем] лежал большой лист бумаги,... который он заполнил мелким, старательным и слишком чётким почерком»;
2) композиты, в составе которых один из компонентов может быть видоизменённым под воздействием прогрессивной ассимиляции (встречается только в эрзянском языке, в немецком языке подобное явление не наблюдается).
Детерминативные композиты, первый компонент которых -существительное
И в эрзянском, и в немецком языках способ образования композитов путем сложения двух основ, представляющих собой существительные, является самым продуктивным. Причём наиболее часто встречаются сложные слова, первый компонент которых имеет абсолютную форму: э. camavarstamo «зеркало» {дата «лицо» и varstamo «взгляд»): Пургаз таго таргась казне, аволь киненьгак вейкенень, весе аватненъ туртов - сиянь ча-маварштамо. [Абрамов 1988: 196]. «Пургаз опять вытащил подарок, не кому-то одному, всем женщинам - серебряное зеркало; t ikses ulmo «связка сена» {t ikse «трава» и s ulmo «узел, связка»), c ec apusmo «букет цветов» {с ес а «цветок» и pusmo «букет»): Сон [Матя] сась косто-бути леенть томбальде, кутьмерьсэнзэ кандсь тикше сюлмо, кедъсэнзэ - цеця пуслю. [Абрамов 1980: 21]. «Она [Матрёна] пришла откуда-то с другого берега реки, на спине несла связку травы, в руках - букет цветов; нем. der Weingarten «виноградник» {der Wein «вино, виноград» и der Garten «сад»): Ein kleiner Weingarten lag hinter dem Hofe, den durchschritten sie... [Гейзе 2000: 120]. «Маленький виноградник находился позади двора, через который они [Фениче и Бальда-зар Тицци] проходили...»; der Mundwinkel «уголок рта» {der Mund «рот» и der Winkel «угол, уголок»): Letztere ubrigens hatte eine drollige Art, sich beijedem Worte zu schtitteln und Feuchtigkeit dabei in die Mundwinkel zu bekommen. [Манн 2005: 137]. «Впрочем всё, что последовало, имело смешной вид, трястись при каждом слове и при этом увлажнять уголки рта».
Конституенты некоторых композитов принимают то или иное оформление (в эрзянском языке первый компонент сложных слов имеет форму генитива, а второй - номинатива; в немецких композитах часто присутствует соединительный элемент): э. cejer en kar ks «березка, вьюн (трава)» {cejer en «мышиный» и kar ks «веревка, обора»); нем. der Gesichtspunkt «точка зрения»; составные части других композитов подверглись деформации (в эрзянском языке): а) выпадение конечного гласного звука первого конституента (возможно при двух гласных): cuvtoj «деревянное масло» {cuvto «дерево» и о] «масло»): Олдай баба каясь пазава икелев понгавтозь лампадкантень чув-той, кирвастизе, кармась чекамо-покамо. [Доронин 1993: 23]. «Бабушка Евдокия налила в висящую перед иконой лампадку масло, зажгла, стала молиться»; б) выпадение целого слога первого конституента: s el ved «слеза» {s el me «глаз» и ved «вода»): Эрьва празь сельведепзэ [Танянь] кисэ сон [Феликс] апак арсе нейке максовлизе эрямонзо. [Абрамов 1980: 121]. «За каждую её [Тани] упавшую слезу он [Феликс], не думая, сейчас же отдал бы свою жизнь».
В немецком языке теоретически всякое существительное может соединяться с другим существительным в одно сложное слово. Большинство немецких лингвистов утверждает, что возможность образования сложного существительного из двух других неограниченна. [Henzen 1957: 15]: нем. der Bahnhof «вокзал» (der Bahn «путь, дорога» и der Но/«двор»): Seine Mutter, ei-пе gute, dicke Frau, brachte ihn zum Bahnhof. [Remarque 2004: 14]. «Его мать, полная добродушная женщина, провожала его на вокзал»; der Holzsessel «деревянное кресло» (der Holz «дерево» и der Sessel «кресло»), das Segeltuch «парусина» (das Segel «парус» и das Tuch «платок»): ... safl der kleine Johannes oft aufeinem niedrigen Holzsessel und knackte Ntisse, wdhrend Frau Friedemann und die drei nun schon erwachsenen Schwestern in einem Zelt aus grauem Segeltuch beisammen waren. [Манн 2005: 134]. «Маленький Иоганн часто сидел на низком деревянном кресле и грыз орехи, в то время как госпожа Фридеманн и три взрослые сестры были вместе в палатке из серой парусины»; der Milch-zahn «молочный зуб» (die Milch «молоко» и der Zahn «зуб»): ... wie wenn der alte Wolfein Schafhalb totgebissen hat und la/it es danach seinen Jungen, daft sie ihre Milchzahne dran durchbeifien. [Гейзе 2000: 33]. «... если бы старый волк наполовину загрыз овцу и оставил бы её своим детёнышам, чтобы они загрызли её своими молочными зубами».
Семантическая характеристика детерминативных композитов, первый компонент которых - существительное Детерминативные композиты группы существительное - существительное разнообразны по значению, стилистической окраске и употреблению. Находясь почти во всех тематических группах лексики (под тематическими группами мы понимаем объединения слов, которые основываются на классификации предметов и явлений действительности), детерминативные композиты отражают различные стороны жизни и деятельности человека, окружающей природы, поэтому точно распределить их по семантическим группам не представляется возможным. Выделим лишь наиболее крупные группы: 1) человек и общество; 2) природа и животный мир; 3) материальная и духовная культура. Каждая из этих больших групп распадается, в свою очередь, на более мелкие тематические группы.
