Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Синтаксические конструкции рутульского языка 15
1.1. Двусоставное предложение в рутульском языке 15
1.1.1. Номинативная конструкция предложения 17
1.1.2. Эргативная конструкция предложения. Выражение прямого объекта в предложениях эргативной конструкции 20
1.1.3. Дативная конструкция предложения 29
1.1.4. Локативная конструкция предложения 32
1.2. Односоставное предложение в рутульском языке 39
1.2.1 .Общая характеристика односоставных предложений 39
1.2.2. Безличная конструкция предложения 41
ГЛАВА 2. Способы выражения косвенного объекта, определения и обстоятельства в рутульском языке 45
2.1. Способы выражения косвенного объекта в рутульском языке 47 '
2.2. Способы выражения определения в рутульском языке 72
2.3. Способы выражения обстоятельства в рутульском языке 91
2.3.1. Способы выражения обстоятельства места 93
2.3.2. Способы выражения обстоятельства причины 106
2.3.3. Способы выражения обстоятельства времени 107
2.3.4. Способы выражения обстоятельства цели 118
2.3.5. Способы выражения обстоятельства образа действия 120
2.3.6. Способы выражения обстоятельства меры и степени 126
Заключение 130
Список использованной литературы 138
- Двусоставное предложение в рутульском языке
- Эргативная конструкция предложения. Выражение прямого объекта в предложениях эргативной конструкции
- Способы выражения косвенного объекта в рутульском языке
- Способы выражения определения в рутульском языке
Введение к работе
История изучения синтаксиса рутульского языка.
Синтаксис является наименее изученной частью грамматики рутульского языка, так как грамматический строй рутульского предложения не подвергался специальному системному анализу.
В монографии Г.Х. Ибрагимова «Рутульский язык» в разделе «Склонение» представлена информация об оформлении грамматического субъекта именительным, эргативным, дательным падежом. Исследователь выделяет также и субъектный генитив: «нахчир+д-ид сес «крик птицы», тылы-ед гъебхъун «лай собаки», йиван+д-ид вахын «бег лошади», хъыдыный-еды аіьбьір «стоны женщины» (1978, С.53).
Ценные сведения по синтаксису рутульского языка содержит кандидатская диссертация С.М.Махмудовой «Способы выражения субъектно-объектных отношений в рутульском языке» (Махмудова, 1995), в которой автором выявлены основные типы синтаксических конструкций, обусловленные семантическими ролями субъекта, в работе также освещаются вопросы глагольной семантики и словообразования глагола.
Отдельные вопросы синтаксиса отражены в кандидатской диссертации М.О.Таировой «Морфолого-синтаксическая характеристика падежей рутульского языка», в которой автор выявляет и анализирует специфику падежных форм на синтаксическом уровне. В работе на основе фактического материала подробно описываются синтаксические функции семнадцати падежей рутульского языка. (Таирова, 1998).
Несмотря на наличие вышеуказанных работ, в рутульском языкознании существует пробел в изучении проблем синтаксиса - не исследованы словосочетания, типы связи слов в словосочетаниях, семантические типы простого предложения, сложное предложение.
Вышеизложенное обусловливает отсутствие теоретической базы и лингвистических основ преподавания рутульского языка наносит ущерб
адекватному изложению проблем синтаксиса в школьном курсе рутульского языка.
Отсутствие специальных исследований по вопросу о второстепенных членах предложения в рутульском языке, необходимость определения инвентаря второстепенных членов предложения и способов их выражения объясняют актуальность темы диссертации.
Объектом исследования являются грамматические средства, служащие для выражения дополнения, определения и обстоятельства в рутульском языке.
Целью настоящего исследования является анализ грамматической системы рутульского языка и определение места второстепенных членов предложения в этой системе.
Для достижения намеченной цели ставятся и решаются следующие задачи:
- установить степень разработанности различных аспектов проблем
синтаксиса рутульского языка;
Двусоставное предложение в рутульском языке
Выяснение структуры простого предложения имеет важное значение для разработки многих вопросов синтаксиса рутульского языка, в том числе и для определения инвентаря второстепенных членов предложения. Синтаксическая сущность членов предложения может быть познана лишь при учете всех структурных признаков в рамках синтаксической корреляции. Исходя из этого, можно определить, что член предложения - это функциональная веллчина, характеризуемая в каждой конкретной модели своими специфическими признаками как единица синтаксической корреляции. Так как второстепенные члены предложения реализуются в определенных синтаксических конструкциях, полагаем, что необходимо охарактеризовать конструкции, выявляемые в рутульской грамматике.
Важную роль в определении типологии построения предложения играет выражение подлежащего. В языках разной типологии подлежащее реализуется по-разному: в номинативных языках выразителем подлежащего выступает единая форма падежа, в языках эргативной типологии подлежащее оформляется как эргативом, так и номинативом, дативом, другими падежными формамм. Для рутульского языка, как и для других кавказских языков, характерно наличие двух основных конструкций предложения: номинативной и эргативно 1 (что связано с различным построением предложений с переходными и непереходными глаголами). Кроме указанных выше, в исследуемом языке выяляются еще дативная и локативная конструкции (по форме выражения подлежащего).
По форме выражения сказуемого в простом односоставном предложении выделяется и безличная конструкция предложения. Понятие подлежащего тесно связано с понятием субъекта. Установление специфики и взаимной соотносимости этих понятий - одна из важных проблем исследования синтаксического строя языка. Анализ конструктивной типслогии предложения вообще и эргативной конструкции в частности требует строгой дифференциации данных понятий. В решении этого вопроса лингвисты-кавказоведы опираются на формы выражения этих понятий и характер синтаксических взаимоотношений с другими членами предложения - сказ\емым и объектом.
Основными субъектно-объектными падежами в рутульском языке являются абсолютив, эргатив и датив. Абсолютив оформляет главные члены предложения подлежащее и объект. В обоих случаях он имеет грамматически выраженное согласование с глаголом-сказуемым. Поэтому его называют прямым как по своей форме, так и по выполняемой в предложении синтаксической функции. Эргатив в рутульском языке в отличие от абсолютива имеет морфологическое оформление. Его аффиксами являются -а, -е (-э), -ра, -ре, -vpa, -vpe (v - гласный). По свидетельству З.Г.Абдуллаева, «Эргативный падеж главного члена предложения - подлежащего, будучи морфологически косвенным падежом, по своему синтаксическому функционированию является таким же прямым падежом, каким явтяется именительный. Эргативный падеж второстепенного члена предложения и морфологически и синтаксически является косвенным падежом». (1971, С.259).
В основе определения дативной конструкции предложения лежат те же принципы, что и в основе определения эргативной конструкции. Дательный падеж в рутульском языке имеет специальное оформление - аффиксы с, -vc. Члены предложения, выраженные именем в дательном пчдеже, дифференцируются в зависимости от наличия или отсутствия грамматически выраженной связи глагола-сказуемого. Если субъект действия, оформленый дательным падежом, имеет в предложении классное согласование с глаголом-сказуемым, то дательный падеж является выразителем главного члена предложения - подлежащего. В остальных случаях дательный падеж, / независимо от передаваемого им смыслового содержания, выступает как выразитель второстепенного члена предложения. Дательный падеж главного члена предложения, будучи морфологически косвенным падежом, по своему синтаксическому функционированию является прямым, как именительный падеж. Дательный падеж второстепенного члена предложения является морфологически и синтаксически косвенным падежом.
Эргативная конструкция предложения. Выражение прямого объекта в предложениях эргативной конструкции
Термин «эргативная конструкция», как известно, впервые употреблен A.M. Дирром. Рассматривая проблему субъектно-объектного согласования глаголов в кавказских языках, он отмечал: «... рассматриваемая проблема крайне сложна, и признаюсь, что я не в состоянии ее разрешить. Вместо того, чтобы говорить о пассивной конструкции, я буду везде употреблять выражения эргативная конструкция (логический субъект стоит в эргативе), аффективная конструкция (логический субъект стоит в дательном или аффективном падеже: мне любо есть = я люблю), номинативная конструкция (логический субъект стоит в именительном падеже: я иду, я сплю)» (Дирр, 1950:32).
Термины «эргативный падеж» и «эргативная конструкция», введенные А.Дирром, стали достоянием сначала кавказоведения, потом и общего языкознания. Этот терминологический ряд дополнился термином «эргативный строй языка», обозначающим типологию языка, который ориентирован на семантическое противопоставление не субъекта и объекта, а так называемого агентива (производителя действия) и фактитива (носителя действия) (ЛЭС, 2002, с.593). Характеризуя языки эргативного строя, Г.А.Климов обращает внимание на то, что эргативность проявляется на разных уровнях языка. «Лексически эргативный строй проявляется в распределении глаголов на агентчвные («переходные») и фактитивные («непереходные»). В синтаксисе эргативный строй выражается корреляцией эргативной и абсолютной конструкций предложения, а также специфическим составом дополнений. Зргаїивная конструкция характеризуется особым обозначением субъекта переходного действия при форме его объекта, совпадающей с формой субъекта непереходного действия. Ср. авар, ди-ца бече б-ачана «я теленка пригнал» (эргативная конструкция), но бече б-ачіана «теленок пришел» (абсолютная конструкция). Для морфологии характерно наличие эргативного падежа, противопоставленного абсолютному. Оба падежа передают субъсктно-объектные отношения синкретически: эргатив имеет функцию субъекта и косвенного объекта (часто - инструмента действия), а абсолютив - функцию субъекта и прямого объекта» (ЛЭС 2002, с. 393).
А.Е. Кибрик возражает против характеристики сущности языков эргативного строя в терминах «субъект», «объект». «Понятия субъекта и объекта не только не объясняют суть эргативности, но, наоборот, всячески ее затемняют, так как в эргативном типе объединено то, что призвана различать данная терминология, и разъединено то, что она призвана объединять». В связи с этим, считает автор, соотнесение данных понятий с эргативным типом возможно троякого рода: 1) считать субъектом и объектом в эргативном языке те же именные группы, которые переводятся как субъект и объект в языке номинативного строя (эту точку зрения разделяют С.Д. Кацнельсон, И.И.Мещанинов, А.С. Чикобава, Г.А. Климов); 2) считать субъектом переходного глагола ту именную группу, в которой имеется тот же способ кодирования, что и в субъекте непереходного глагола (П.К. У ел ар); при этой интерпретации у переходного глагола выделяется также агентивное дополнение; 3) считать, что понятия «субъект» и «объект» неприменимы к эргати.вному типу языков - этой точки зрения придерживается сам автор (Кибрик 1992, с. 181).
Исчисляя базовые конструкции предложения, А.Е. Кибрик использует аппарат семантических ролей, наиболее важными из которых он считает роли агенса и пациенса. Эргативный тип определяется тем, что единственный актант непереходного глагола выражается так же, как и пациенс при переходном, а агенс непереходного глагола - по-другому (например, особым эргативным падежом) (Кибрик 1992, с. 186-192)
Рутульский язык, как и другие кавказские языки, относится к языкам эргативного строя. Сущность эргативнои конструкции заключается в том, что грамматическое подлежащее, выражающее реальный субъект, при переходных глаголах всегда стоит в эргативном падеже.
Подробного анализа требует каждый из компонентов структуры эргативнои конструкции: глагол, который является ядром конструкі. ии, и зависимые от него именные группы, выполняющие элементарные роли агенса и пациенса.
Ядро глагольной лексики рутульского языка составляют непроизводные в синхронном плане («первообразные») глаголы. Составляющими эргативного предложения в рутульском языке являются двухвалентные и трехвалентные агентивные глаголы.
В плане переходности-непереходности около 180 единиц составляют стабильно переходные глаголы. Некоторые лексемы могут употребляться как переходные и непереходные, т.е. относятся к лабильным глаголам
Наличие в языке лабильных и полисемантичных глаголов затрудняет точный подсчет переходных глаголов, но они представляют больше половины от общего числа глагольных лексем.
Немаловажную роль в организации эргативнои конструкции играет вид глагола. В понятие совершенного вида в рутульском языке следует включать перфектный и итеративный способы глагольного действия. Эти два способа объединяет морфологическая и семантическая близость, хотя каждый РЗ НИХ имеет и свою специфику. Например, в триаде «стать» - (многократно) -«становиться», «сказать» - (многократно) - «говорить» перфектный и итеративный инфинитивы имеют единый корень,в то время, как дюративный инфинитив имеет другой корень (хъ, ті), который фонетически не восходит к корню другого вида. Процессуальность, длительность, незавершенность, составляющая семантику дюративного способа действия, относится к содержательной стороне несовершенного вида.
Способы выражения косвенного объекта в рутульском языке
Косвенный объект как структурно-семантический компонент предложения имеет следующие свойства: является второстепенным членом предложения; обозначает объект действия; выражается, как правило, существительными и местоимениями
Косвенный объект в рутульском предложении может оформляться формами общеграмматических (исключая именительный) и местных падежей (исключая локативно-направительный и исходный падежи первой серии). В объектном значении, выражаемом исследуемым второстепенным членом предложения, объединяются более частные значения: 1) объект, совместно с которым совершается действие: Мысахьваи руъуси «с Мусой пойду», магаїалимахьван хъиркъыри «с учителем пришел» и т.д.; 2) объект чувства, восприятия: няігьнидьіхда хъадацун «слушать песню» (букв, «песни слушание»), быч1имыхда гахъын «цветы смотреть» (букв, «цветов смотрение») и т.д.; 3) объект, раскрывающий содержание процессов речи, мысли: гьаадхьііддиклаа далгын «говорить о прошлом», йикъасдыдиклаа фикир выъын «о будущем думать» и т.д.; 4) объект удаления, лишения: хьывадаа йишин «лишиться хлеба», кіабалаклаа гъаъ киирхьун «удалиться из группы (не по своей воле)» и т.д.; 5) объект, в пользу которого совершается действие: ришис кихьин «сестре написать», тылыес лешун «собаке взять» и т.д.; 6) орудие или средство действия: кьаламахьван кихьин «карандашом написать», хъырсыхьван хъадхьас «веником подмести» и т.д.; 7) объект, служащий для сравнения: захъаъ гуджлид «сильнее меня», ублихъаъ писды «злее волка» и т.д.; 8) объект, которым клянутся: хъывахъван къин гьыъыри «поклялся хлебом» и т.д.
Основное содержание речи составляют предметы и отношения между ними в объективной действительности. Большая степень информативности, свойственная существительным, называющим предметы и явления реального мира, обусловливает количество дополнений в предложении, их важную конструктивную роль, способность выражать «новое», называть деятеля и т.д. Сходство способов выражения объекта и субъекта действия сближает э:-:и два компонента предложения при анализе способов выражения деятеля.
Дифференциация прямого и косвенного объекта действия в дагестанских языках очевидна, так как прямой объект входит в инвентарь главных членов предложений эргативной и дативной конструкций и оформляется именем в абсолютиве, а косвенный объект - в инвентарь второстепенных членов предложения.
Исследователи дагестанских языков, в том числе и рутульского, отмечают полифункциональность эргатива, выражающуюся в способности оформлять как субъект действия при переходных глаголах, так и косвенный сбъект, обстоятельство образа действия. (З.Г.Абдуллаев, У.А.Мейланова, М.О.Таирова).
В рутульском языке эргативом в предложениях номинативной и эргативной конструкции оформляется косвенный объект, а вернее - инструменталис.
При решении вопроса о степени употребительности эргатива в функции инструменталиса М.Е.Алексеев разделил нахско-дагестанские языки на три группы: «Во-первых, в ряде языков эргатив является единственно возможной формой инструментального дополнения... Во вторую группу входят языки, в которых наряду с эргативом инструментальное дополнение оформляют и другие падежи и формы... Наконец, имеется ряд языков, в которых, судя по имеющимся описаниям, эргатив вообще не употребляется в данной функции» (Климов Г.А., Алексеев М.Е., 1980, С.217-218). В первую группу исследозатель включает андийский, ботлихский, годоберинский и другие андийские языки; во вторую - аварский, арчинский, рутульский, лакский и др.; в третью - агульский, будухский и цезские языки.
Включение рутульского языка во вторую группу оправдано тем фактом, что в нем инструменталис может оформляться и совместным падежом -комитативом: За кантіьіра (эргатив) як кьаті гьыъыри. — Я ножом мясо нарезала. За кантіыхьвап (комитатив) як кьаті гьыъыри. Я ножом мясо нарезала. Гаърибыр хылире (эргатив) хъуъ гьаъ. Ветки рукой отодвинь. Гаърибыр хылихьван (комитатив) хъуъ гьаъ. — Ветки рукой отодвинь. По мнению М.О.Таировой, в последнее время намечается тенденция к вытеснению эргатива и становлению комитатива основным средством оформления инструменталиса. (Таирова, 1998, С. 112). Инструментальное значение, выражаемое эргативом, включает в себя ряд более узких значений: 1) выражение инструментального значения при глаголах внешнего воздействия: етин «бить», йыхы1н «ударить», гъы1йхы1н «мазать», ыхы1н «воткнуть» и т.д. За кантіыра хьываа хаіред лихьири. — Я ножом на хлеб масло намазала. Кьырбыра йьівхьіід кьатіьіес еде гьаъад диш. (Поел.) — Костью ударенной собаке больно не бывает. Къухъды шура кіаьдьі гапара йыхы1ри. — Старший брат младшего ладонью ударил. Джыбыр микьире увц1удбыйды маннийис ки гъивхьис чалыш вуруъура. (Поел.) - Перепачканная навозом и другого старается испачкать. Къачахара гытирерак ачых гьыъыри. - Вор ногой дверь открыл. 2) выражение инструментального значения с оттенком наполнения: Даватад арыди кьаъалмыра аціьід йикьцар. (Поел.) - (букв. Среди свадьбы редькой начиненный пирог). Ложка дегтя в бочке меда. Гаьшды ул накьудире увціуси. (Поел.) — Голодный (жадный) глаз землей наполнится. Вырыхда гывкъад ул накьудире увціуй. (Поел.) - На чужое глядящий глаз землей пусть наполнится. 3) в рутульском языке изредка встречаются случаи выражения инструментального значения с оттенком способа, средства: Джуды ухьнире улере, вырды —улире. (Поел.) Свое животом ест, чужое - глазом. Ешлере яц къазамиш ваъара. (Поел.). Плачем быка зарабатывает. Гьуірмет гьірмитдире къазамиш ваъара. (Поел.) — Уважение уважением зарабатывают. Дурура ямаг улере, джыбрыра ул игъвжъэре. (Поел.) - Ложкой кашу ест, хвостом глаз выкалывает.
А.А.Бокарев рассматривал примеры выражения эргативом в аварском языке инструментального значения при именах, обозначающих средство передвижения, отмечая при этом, что «такое употребление активного падежа не свойственно аварскому языку: обычной формой выражения средства передвижения является местный падеж I серии, часто в соединении с деепричастием прошедшего времени» (Бокарев А.А.: 182). В рутульском языке эту функцию обычно выполняет совместный падеж или локативно-направительный падеж второй серии в сочетании с деепричастием.
Способы выражения определения в рутульском языке
Атрибутивные отношения между наименованием субстанции и названием признака, то есть такие отношения, при которых признак мыслится не отвлеченно, а в единстве со своим носителем, в рутульском предложении реализуются посредством определения.
Определение является одним из структурно-семантических компонентов предложения. Как зависимый член предложения определение выражает признак, присущий определяемому предмету. Определение и определяемое представляют собой единую синтаксическую группу, характеризующуюся атрибутивной связью между ними.
В определении обобщаются более частные значения признака: 1) значение качественного признака: ціиндьі хал «новый дом», шилды ухун «зеленое платье», чіувукуд тіул «кривая палка» и т.д.; 2) значение обстоятельственного признака предмета: кььіідид мыкъбыр «зимние холода», наъгъад хьыв «вчерашний хлеб», улджумад садакъа «пятничное пожертвование» и т.д.; 3) значение признака предмета по его отношению к другому предмету: къабырмыд шкаф «посудный шкаф», духлад хал «каменный дом», дзыраЬ парч «медный кувшин» и т.д.; 4) значение количественного признака предмета: сахъусды ер «первое место», хьибырхьусдырыш «третья девочка» и т.д.; 5) значение принадлежности: нинды шал «мамин платок», къумшиед багъ «соседский сад» и т.д.
В зависимости от формы выражения определения его связь с определяемым носит различный характер.
Наиболее приспособленными для выражения определения частями речи в рутульском языке являются прилагательное и причастие, так как Б само значение этих частей речи как таковых входит обозначение явления как признака или качества, действия или состояния предмета: ціиндьі ухун «новое платье», йыхды хабар «хорошая весть», лывырсыд наьк «вскипяченное мопоко», масак выд хал «проданный дом» и т.д. Имя числительное также относите к тем частям речи, само значение которых является обозначением признака предмета, и оформляет в предложении определение, выражающее признак в количественном отношении. Определение может оформляться также возвратными, определительными и указательными местоимениями.
Одной из особенностей рутульского языка является наличие атрибутивизатора -ды / -УД, оформляющего определение, присоединяясь к различным частям речи.
Однако в функции определения могут выступать и слова, которые егми по себе признака не обозначают, но в отдельных сочетаниях, вступая в предложении в особые отношения с другими словами, могут служить для обозначения признака. Так, определение в рутульском языке может выражаться падежными формами имен существительных, причем в функции определения могут употребляться общеграмматические падежи (включая именительныч). Так как для значения имени существительного как части речи характерна предметность, а не обозначение признака, чтобы приобрести характер определения, существительное в падежных формах вступает в определенные отношения с определяемым. Только через выражение определенных отно лений с определяемым, ослабив тем самым свое предметное значение, существительное может служить выразителем признака другого предмета.
При описании способов выражения определения в рутульском языке немаловажное значение имеет вопрос о месте определения в структуре предложения. Исследователи дагестанских языков придерживаются точки зрения о препозиции определения по отношению к определяемому слову. (Бокарев, 1949, Абдуллаев, 1971, С. 154; Махмудова, 2001, С. 187 и др.). Факты рутульского языка подтверждают эту точку зрения. В тех случаях, когда в предложении при одном определяемом употребляется несколько определений, каждое из которых показывает отличный от другого признак, непосредственно перед определяемым ставится то определение, которое показывает его постоянный признак: ціиндьі дыныд шал - «новый шерстяной платок», к1ышды читед парче — «темная ситцевая ткань» и т.д. Между определением, выражающим переменный признак, и определением, выражающим постоянный признак, могут быть употреблены причастные обороты или «развернутые определения», как называет их М.С.Саидов (Саидов, 1954): к1ышды, зас нине Дербендаа хъидкьыд, читед парче - «темная, мне матерью из Деобента привезенная ситцевая материя». По мнению И.И.Мещанинова, «Чем больше в определении содержание постоянного признака, тем теснее сближается оно с определяемым и тем ближе становится словосочетание к лексической единице» (1945,0.125).
Если имена прилагательные в рутульском языке занимают позицию после определяемого слова, они получают семантику предиката: парче йисе йишир а -«материя обветшала» (букв, «старая став есть»); масбыр джагвара йиъи — «стены белые (есть)». З.Г.Абдуллаев приводит примеры постпозиционных определений «типа колхозникуни-ударникуни, телефон-автомат и т.п.» в даргинском языке, подчеркивая, что «это - результат влияния русского языка, а не специфическая черта даргинского языка». (1971, С.155). Выражение определения именем прилагательным. В кавказских языках имя прилагательное синтаксически характеризуется как один из основных выразителей атрибутивных отношений. В рутульском языке прилагательное, выступающее выразителем определения, может быть грамматически оформленным или грамматически не оформленным. Среди имен, выражающих определение, имеются такие «неоформленные» слова, которые грамматически находятся на границе между существительными и прилагательными. Их можно квалифицировать как субстантивированные прилагательные. Эта категория имен охарактеризована С.Абдуллаевым как имена, «которые по своей семантике непосредственно примыкают к прилагательным» (Абдуллаев С.:С156).
К таким словам можно отнести следующие имена рутульского языка: каїсий «старый» и «старик», касиб «бедный» и «бедняк», кетхуди «богатый» и «богач», бахтсыз «несчастливый» и «несчастливец», качал «плешивый», тембел «ленивый» и «лентяй» и др. Они могут употребляться и без определяемого слова, тогда они являются существительными в роли подлежащего и могут склоняться по падежам.
