Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Субъект как ядерный конституент семантической структуры предложения 9
1.1. Основные компоненты семантической структуры предложения 14
1.2. Субъект и подлежащее 20
1.3. Соотношение логического и семантического субъектов 26
1.4. Комплексная характеристика субъекта 32
Выводы по первой главе 40
Глава 2. Формально-семантические особенности предложений, субъект в которых выражается морфологически 43
2.1. Определенно-личные предложения 45
2.2. Неопределенно-личные предложения 53
2.3. Обобщенно-личные предложения 64
Выводы по второй главе 68
Глава 3. Формально-семантическая характеристика косвенно- субъектных предложений 71
3.1. Предложения, в которых субъект выражен родительным падежом 75
3.2. Предложения, в которых субъект выражен дательно-направительным падежом 83
3.3. Предложения, в которых субъект выражен винительным падежом 103
3.4. Предложения, в которых субъект выражен местным падежом 119
3.5. Предложения, в которых субъект выражен послеложными сочетаниями 122
Выводы по третьей главе 130
Заключение 133
Литература 139
Список сокращений 154
- Основные компоненты семантической структуры предложения
- Определенно-личные предложения
- Обобщенно-личные предложения
- Предложения, в которых субъект выражен родительным падежом
Введение к работе
Простое предложение представляет собой ядерную многоаспектную единицу синтаксиса каждого языка, в силу чего оно изучается в лингвистике с различных точек зрения. На материале тюркских языков на сегодняшний день наиболее детально и скрупулезно изучены вопросы, имеющие непосредственное отношение к традиционной систематике основных структурных типов предложения. Подобная классификация на протяжении ряда лет языковедами подвергалась обоснованной и справедливой критике, поскольку во многих синтаксически ориентированных научно-теоретических работах тюркологи, как правило, ограничивались характеристикой отдельных аспектов предложения. Таксономия же синтаксических единиц по составу, коммуникативной установке, функциональной направленности, семантике и другим критериям предполагает в качестве объекта предложение как целое. Анализ специальной лингвистической литературы показывает, что составляющие предложения, выделяясь на основе предложения, анализировались в целом безотносительно к нему. В лучшем случае имеет место учет их взаимных отношений.
Такое положение дел в тюркском синтаксисе коренным образом изменилось в последние десятилетия, чему способствовал сдвиг грамматических исследований в сторону семантики. Появилось значительное количество работ, направленных на формально-семантическое членение предложения. На материале карачаево-балкарского языка структурно-семантическая организация простого предложения стала объектом исследования в работах И.Х. Ахматова, М.Б. Кетенчиева, СМ. Хуболова, А.Т.Додуевой, Х.Ж. Карчаевой, в которых освещены многие вопросы относительно семантического членения, функционального потенциала, парадигматики двусоставных и односоставных построений. Однако ряд вопросов, связанных со структурой и семантикой
синтаксических единиц, в карачаево-балкарском языке пока еще остается нерешенным. Их изучение предполагает целесообразность учета лексического наполнения, порядка слов и контекста, в котором они функционируют. Отмеченные факторы предопределяют максимальное обогащение семантического описания указанных языковых единиц, в результате чего можно получить адекватные представления о сущности простого предложения
В карачаево-балкарском языке, как и в других тюркских языках, не выявлены окончательно основные средства репрезентации субъекта, его семантические типы. Не решены проблемы соотношения субъекта и подлежащего, логического и семантического субъектов. Отсутствует также комплексная характеристика субъекта как ядерного конституента предложения. Кроме того, не представлен его функционально-семантический потенциал в структуре односоставных предложений. Между тем, понятие субъекта является одним из дискуссионных в лингвистике в целом. От реше-ния проблем, связанных с ним, зависит адекватность выявления структурно-семантических особенностей синтаксических единиц.
Перечисленные проблемы имеют непосредственное отношение к простому предложению, предопределяя тем самым детальное рассмотрение его во всех слагаемых, чем обусловлена актуальность исследования.
Цель и задачи исследования. В настоящей диссертации ставится цель - дать комплексную характеристику субъекта, выявить и описать его функционально-семантический потенциал в структуре простого предложения.
В соответствии с поставленной целью выдвигаются следующие задачи, обусловленные сложившейся практикой в изучении формально-семантической устроенности синтаксических единиц в тюркских языках:
1) провести анализ основных направлений в изучении субъекта предложения и рассмотреть возможности различных методов для его описания;
/ч
2) выявить и описать формально-семантические особенности
конструкции, в которых субъект выражен морфологически (определенно-личные, неопределенно-личные, обобщенно-личные предложения);
дать структурно-семантическую характеристику косвенно-субъектным предложениям;
раскрыть специфику семантики каждого входящего в класс простого предложения, включая объективные и субъективные смыслы, и то, как это передается средствами карачаево-балкарского языка.
Методологической и теоретической базой исследования явились научно-теоретические работы ведущих лингвистов в области функционально-семантической грамматики, теории синтаксиса. Написанию работы в значительной степени способствовало изучение трудов отечественных языковедов В.Г.Адмони, Ю.Д. Апресяна, А.А.Арват, Н.Д. Арутюновой, В.В. Бабайцевой, В.А. Белошапковой, А.В.Бондарко, В.Г. Гака, Г.А. Золотовой, Т.П.Ломтева, И.П. Распопова, Н.Ю.Шведовой и др.; тюркологов: И.Х. Ахматова, У.Б. Алиева, М.Б.Балакаева, Н.К. Дмитриева, Н.Э. Гаджиахмедова, М.В. Зайнуллина, М.З. Закиева, М.Б. Кетенчиева, А.Н. Кононова, П.М. Мусаева, И.А. Невской, Б.А. Серебренникова, Э.Р. Тенишева, Д.С.Тикеева и других.
В работе учитывается, что получение новых данных сопряжено с максимальным обогащением семантического описания, вбирающего в себя все знания о мире, аккумулированные в значениях входящих в высказывания элементов.
Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что в ней впервые на материале карачаево-балкарского языка дается комплексная характеристика субъекта. Системному формально-семантическому анализу подвергнуты простые предложения, в которых он репрезентирован морфологически. Кроме того, вскрыты структурно-семантические особенности косвенно-субъектных конструкций, выявлен и описан основной
инвентарь их слагаемых. В работе представлен характер взаимоотношений лексики и грамматики в простом предложении. Изучены функциональные возможности различных семантических универсалий в системе синтаксических единиц рассматриваемых типов.
Теоретическая и практическая значимость исследования
определяется тем, что рассматриваемый круг вопросов имеет важное
значение для методологических, практических аспектов изучения
формально-семантической структуры синтаксических единиц.
Фактологический материал и теоретические положения, представленные в работе, интересны в плане сравнительного изучения тюркских языков. В научный оборот вводится ряд новых данных по карачаево-балкарскому языку, что расширяет источниковую базу по проблемам структурно-семантического членения простого предложения.
Результаты исследования могут найти применение при научном описании синтаксического строя карачаево-балкарского и других родственных языков, при составлении программ, учебников и учебно-методических пособий, которые позволят формировать лингвистическую компетенцию учащихся на современном научном уровне.
Основные положения, выносимые на защиту:
Субъект как один из ядерных обусловливающих компонентов предложения представляет собой семантико-синтаксическую категорию, реализующуюся на уровне его плана содержания, детерминируясь при этом предикативным конституентом высказывания.
Субъектность представляет собой функционально-семантическое поле, вбирающее в себя арсенал морфологических, синтаксических и лексических средств, призванных для презентации различных семантических разновидностей субъекта. Ядром поля субъектности в карачаево-балкарском языке признается подлежащее двусоставного предложения, выраженное
формой основного падежа имени, тогда как другие репрезентанты субъекта смещаются в сторону ближней и дальней периферии поля.
Функционально-семантический потенциал субъекта в структуре простого предложения обусловливается самой природой карачаево-балкарского языка - факторами коммуникативной и конструктивно-синтаксической организации, широким спектром значений, спецификой «лингвокреативного» мышления коммуниканта.
Каждый тип простого предложения в карачаево-балкарском языке характеризуется своими специализированными показателями, сигнализирующими о наличии в его структуре той или иной разновидности субъекта.
Методы исследования обусловлены намеченными подходами к
описанию простого предложения - системоцентрическим,
лексемоцентрическим, отчасти и антропоцентрическим. Исследование проводится в целом в синхронном описательном плане с привлечением методов сравнительного, контекстуального, компонентного и валентностного анализа.
Объектом исследования является простое предложение карачаево-балкарского языка.
Предметом исследования выступают синтаксические конструкции, ориентированные на морфологические средства репрезентации субъекта, а также косвенно-субъектные предложения, их грамматико-синтаксическая природа и функционально-семантический потенциал.
Материалом исследования послужили языковые факты, собранные путем сплошной выборки из художественных произведений карачаевских и балкарских авторов, из фольклора и периодических изданий. Для анализа привлечены данные «Карачаево-балкарско-русского словаря» (1989) под ред. Э.Р. Тенишева и Х.И. Суюнчева, а также из «Толкового словаря карачаево-
балкарского языка (в трех томах)» (т.1, 1996; т. II, 2002) под ред. Ж.М. Гузеева.
Апробация исследования. Основные теоретические положения диссертационного исследования и практическое описание препарируемого фактологического материала изложены в 11 научных работах. Материалы исследования докладывались на заседаниях семинара кафедры балкарского языка и литературы Кабардино-Балкарского государственного университета «Актуальные проблемы карачаево-балкарской филологии», а также на научно-теоретических конференциях: «Роль национального языка и культуры в формировании и развитии личности» (Нальчик, 1993), «Фольклорно-литера-турные и языковые связи как фактор развития культур народов Северного Кавказа» (Черкесск, 1994), «Проблемы теории и практики педагогического эксперимента в системе образования Карачаево-Черкесской республики» (Черкесск, 1995), «Проблемы обучения, воспитания и культуры в системе повышения квалификации работников образования» (Черкесск, 1996), «Проблемы преподавания филологических дисциплин в ВУЗе и начальной школе в условиях двуязычия КЧР» (Карачаевск, 1998), «Региональное кавказоведение и тюркология: традиции и современность» (Карачаевск, 1998), «Реализация задач воспитания при обучении родным языкам и литературам в школах КЧР» (Черкесск, 2004).
Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной научно-теоретической литературы и списка сокращений.
Основные компоненты семантической структуры предложения
Отечественной лингвистике известны различные аспекты изучения предложения: формальный, семантический, функциональный и т.д. Развитие языкознания привело к тому, что значительное внимание уделяется семантической стороне языковых единиц, в том числе и предложения. Исследовать предложение, не учитывая его смысловые особенности, «это все равно, что изучать дорожные знаки с точки зрения их физических характеристик» (Вежбицкая 1999: 3). Совершенно справедливо признание того, что «исходными объектами лингвистического описания следует считать значения (и предопределяющие их исходные для речемыслительного процесса сущности) и им ставить в соответствие выражающие их языковые формы» (Кибрик 1963: 35).
В современной лингвистике наиболее широкое распространение получила денотативная, или референтная, концепция семантики предложения. Считается, что указанная концепция определяет отношения между высказыванием и отражаемой им экстралингвистической ситуацией: «референтом высказывания является ситуация, т.е. совокупность элементов, присутствующих в сознании говорящего в объективной действительности в момент «сказывания» (Гак 1973: 358). Нами разделяется мнение тех лингвистов, которые соотносят высказывание с действительностью через референцию субъекта-героя события, «протагониста сообщения» (Арутюнова 1972: 179).
Таким образом, семантический план предложения соотносится с денотативной ситуацией, коммуникативный же план возникает в процессе вербального общения. Грамматическому плану соответствуют специальные грамматические формы. Все они сосуществуют в любом высказывании и к ним приложены концепты субъект и предикат. Как справедливо подчеркивает Ю.С. Степанов, их разделение оправдывается лишь процедурой анализа, за которым обязательно следует синтез: субъект — это центральная категория прагматической интерпретации высказывания (Степанов 1981:327).
Семантическая структура предложения, квалифицируемая как типовая, описывается в виде набора универсальных ситуаций, относящихся к области языкового значения, вбирающего в себя как понятийную основу передаваемого содержания, так и языковую семантическую интерпретацию этой основы (Бондарко 1983: 20). Примерами указанных ситуаций принято считать бытийные, действия, модальные, каузативные, локальные, темпоральные, квалитативные, компаративные, посессивные, ситуации состояния, отношения и другие.
При изучении смысловой структуры предложения всегда возникает вопрос о количестве семантических конституентов. Набор основных компонентов семантической структуры конструкции варьируется различными исследователями. Так, В.Г. Гак выделяет семь реальных актантов (Гак 1969: 80-81), И.П. Сусов (1973) описывает восемь релятем. Т.В. Алисова (1971) и В.В. Богданов (1977) приводят по четырнадцать семантических функций, которые передаются определенными формальными средствами. У Ю.Д. Апресяна (1967) их двадцать пять, а у Н.И. Леонтьевой (1969) - пятьдесят.
Исследователи синтаксиса карачаево-балкарского языка считают, что инвентарь семантических компонентов и их подкатегорий представляет собой закрытый список. Ими выделяются следующие конституенты предложения: семантический предикат, субъект, объект, конкретизатор, атрибут (см.: Ахматов 1983: 82-95; Кетенчиев 2000: 14-17). При их анализе в качестве исходного принципа принимается положение о том, что в формировании семантического компонента определяющую роль играют: 1) специфика синтаксической позиции компонента предложения, 2) категориально-лексическое наполнение этой позиции, 3) взаимодействие лексической и синтаксической семантики (Ахматов 1983: 75).
М.И. Черемисина, изучая элементарное простое предложение в тюркских языках Южной Сибири, выделяет его конструктивный центр — предикат, а также такие актанты, как актор, объект, бенефициант, инструмент, субъект эмоции, стимул эмоции и др. (Черемисина 1995: 67).
Взаимосвязь субъекта и предиката в семантической структуре предложения выявляется в высшей степени диалектично, так как субъект и объект, и отношения между ними задаются познающим ситуацию лицом, т.е. признак приписывается субъекту, но субъект предопределяет этот признак, прогнозирует его в самом общем виде (Демьянков 1980: 340).
Рассматривая содержательную сторону простого предложения, исследователь сталкивается с проблемой субъекта, который является одним из самых дискуссионных понятий (Золотова 1982: 133). Целесообразность выделения семантического субъекта обусловливается разными подходами исследователей к выяснению сущности данного концепта.
Термином «субъект» обозначаются различные явления: грамматические и смысловые, логические и философские. Объем данного понятия не закреплен в целом в лингвистическом аспекте. Он понимается, как и деятель, и собственно лицо, и предмет мысли, и носитель признака, и даже говорящий. В.Г. Гак (1981) отождествляет субъект с агенсом, воспринимая его как активно действующее начало. Им вскрыты возможности прямого и трансформационного выражения его средством языка. Денотативный субъект рассматривается автором на уровне неэлементарной ситуации, в которой реальные актанты коррелируют с синтаксическими актантами, т.е. членами предложения. При преобразовании глубинных структур в поверхностные им отмечаются следующие моменты: 1) применение конфигурации актантов; 2) развертывание формы репрезентации предиката; 3) добавление и элиминация актантов (Гак 1969: 80-82)
С.Д. Кацнельсон семантический субъект рассматривает в качестве предложенческой категории. Основываясь на иерархической организации предложения, он пишет, что субъект в предложении представлен только один раз, тогда как комплементов больше, "субъект присоединяет к аргументу дополнительную функцию предмета высказывания, или, что то же, темы" (Кацнельсон 1974: 113-114). Автором весьма последовательно проводится мысль о связи современных понятий «темы» и «ремы» со старыми понятиями «предмета» и «содержания высказывания»: «Все дело в том, что в нейтральном, не деформированном особыми факторами высказывания субъект и есть тема, если все эти же понятия приходится различать, то потому лишь, что в некоторых условиях форма субъекта либо «детематизируется» полностью, либо получает значение второстепенной темы, а основную функцию темы выполняет слово, не облеченное в форму субъекта» (Кацнельсон 1972: 189).
Определенно-личные предложения
Как известно, отношение к определенно-личным предложениям в лингвистике неоднозначно. Традиционно определенно-личное предложение квалифицируется как простое, односоставное, бесподлежащное предложение с глаголом-сказуемым, который своими личными окончаниями указывает на то, что действие, названное им, выполняется определенным 1-м или 2-м лицом в единственном и множественном числе (Русский язык... 1998:294).
В лингвистической литературе существуют точки зрения, отражающие грамматическую специфичность конструкций указанного типа. Так, некоторые ученые подобные синтаксические единицы относят к двусоставным предложениям. Основанием для этого служит то, что подлежащее (хотя личное местоимение и отсутствует) выражено в личной форме глагола (Пешковский 1956: 341; Светлик 1970: 162-163). При таком понимании, как нам думается, не разграничиваются модели, в которых структурно облигаторны оба состава, и модели в которых один из составов предложения структурно факультативен, ср., например: Мен юйге барама "Я иду домой" и Темир тюеме, назму джазама "Кую железо, слагаю стихи".
С другой стороны, в ряде работ наблюдается "разрушение" грамматической специфичности рассматриваемых односоставных построений, т.е. категория определенно-личных предложений проецируется и на все двусоставные предложения, ибо в них субъект выражен отдельной лексемой. Иначе говоря, он раскрыт с предельной ясностью (Джакубов 1966). Однако определенность в таких высказываниях имеет совсем другой характер. Вместе с тем имеется много случаев, когда субъект в двусоставных предложениях лексически неопределенный. Ср., например: Ким эсе да эшикни ачды (К.К.) "Кто-то открыл дверь".
В тюркском языкознании встречается много работ, в которых признается нормой наличие определенно-личных предложений в синтаксическом строе конкретного языка. Вместе с тем имеется ряд работ, в которых определенно-личные предложения не выделяются в отдельную группу. Так, А.Н. Баскаков по лексико-грамматическим признакам своих главных членов глагольные односоставные предложения подразделяет на бессубъектные, обобщенно-личные и неопределенно-личные предложения (Баскаков 1984: 97).
Определенно-личные предложения интерпретируются и как неполные предложения без подлежащего (Кононов 1956: 504). Такого подхода придерживаются также составители "Грамматики хакасского языка" (1975). Действительно, в тюркских языках, в том числе и в карачаево-балкарском языке, встречаются контекстуально неполные предложения с редуцированным подлежащим, легко восстанавливаемым из контекста: Жаш заводда ишлейди. Планын артыгъы бла толтурады (А.К.) "Парень работает на заводе. Перевыполняет свой план". Как видим, во втором предложении отсутствует подлежащее, которое легко восстанавливается из контекста. Оно представляет собой конструкцию с неполной реализацией соответствующего двусоставного предложения. В подобных предложениях субъект неопределенный.
При разграничении определенно-личных высказываний следует остановиться на особенностях субъекта. В двусоставных предложениях он выражен дважды: посредством подлежащего и личной формы сказуемого. Не вызывает сомнения тот факт, что определенно-личное предложение образуется от двусоставного предложения с личным субъектом в результате элиминации подлежащего. Для образования определенно-личного предложения важно наличие четкого соответствия между формами субъекта: подлежащим и лично-предикативным аффиксом сказуемого. Как правило, признается соответствие их в предложениях с 1-м и 2-м личным субъектом ед. и мн. числа при глаголах прошедшего, настоящего и будущего времени. Определенно-личное предложение не образуется при элиминации подлежащего, обозначающего предметный и предметно-личный субъекты. Итак, сравним предложения Китап окъуйма "Читаю книгу", Иги окъуйса "Учишься хорошо", Окъуугъа жюрюйбюз "Ходим на учебу", Школда окъуйсуз "Учитесь в школе", с одной стороны, и Роман жазгъанды "Написал роман", Бичен ишлейди "Заготавливает сено", Иги ишлейдиле "Хорошо работают" - с другой. Во всех предложениях подлежащее не выражено, однако в первых оно определяется по форме сказуемого. Здесь следует учесть и то, что в них элиминированы местоименные подлежащие, а лично-предикативные аффиксы диахронически восходят к ним. Для вторых же подлежащее восстанавливается только из контекста или конситуации. Иначе говоря, в первом случае подлежащее (грамматический субъект) находим в самой структуре предложения, а во втором случае - вне его рамки. В силу этого мы первые предложения признаем полными односоставными, а вторые - неполными двусоставными.
Предложение типа Мен мал кютеме "Я пасу скот" по семантике нисколько не отличается от предложения типа Мал кютеме "Пасу скот". Семантическая структура этих предложений тождественна и состоит из субъекта, объекта и предиката. В них субъекты однозначны, т.е. содержится 1-й личный субъект в форме ед.ч., обозначающего непосредственно говорящего. Тем не менее их формальная структура различается. Первое предложение трехкомпонентно и состоит из подлежащего, прямого дополнения и сказуемого, а второе предложение двукомпонентно. В его состав входят только прямое дополнение и сказуемое. Следовательно, рассматриваемые предложения тождественны в семантическом плане, различаясь при этом на уровне плана выражения. Именно этим и объясняется то, что одни языковеды такие предложения интерпретируют как стилистические варианты внутри двусоставного типа или квалифицируют как регулярные реализации соответствующих двусоставных структур, а другие причисляют такие предложения к двусоставным и односоставным.
При рассмотрении субъекта вне связи с его основным средством выражения - подлежащим надо отметить, что в определенно-личном предложении он не элиминируется. В двусоставной конструкции же он более эксплицирован и выражен лексико-морфологически: личное местоимение + лично-предикативный аффикс. В определенно-личном предложении субъект свертывается до лично-предикативного аффикса. Однако это, на наш взгляд, не ведет к структурной неполноценности, незавершенности, неинформативности предложения. Таким образом, в семантическом отношении определенно-личное предложение все еще остается двусоставным, а в плане выражения становится односоставным.
Обобщенно-личные предложения
Обобщенно-личные конструкции выделяются, как правило, в особый тип односоставных предложений. При этом исследователи, с одной стороны, опираются на семантический критерий, с другой - обращают внимание на форму выражения предикатного компонента предложения. Так, В.В. Бабайцева квалифицирует обобщенно-личные предложения как такие "односоставные предложения, действие которых относится к обобщенному лицу, а сказуемое выражено глаголом 2-го лица (реже - в других личных формах)" (Бабайцева 1968: 45).
Синтаксисты-тюркологи в целом придерживаются указанного мнения. Однако в исследованиях по синтаксису к их анализу подходят по-разному. Так, Л.А. Покровская отмечает только грамматические особенности таких конструкций (Покровская 1978: 59-60). В других исследованиях при дефиниции указанных конструкций указывается на их грамматические особенности, а затем отмечается и передаваемое ими значение (см., например: Чунжекова 1977: 74-76).
В карачаево-балкарском языке, как и в других тюркских языках, обобщенно-личные предложения квалифицируются как «односоставные предложения, действие или признак которых, обозначаемый главным членом, в равной мере относится к любому лицу или группе лиц» (Грамматика карачаево-балкарского языка 1976: 492). В них действующее лицо, к которому относится сообщаемое их главным конституентом, представляется обобщенным. В силу этого действие или признак, обозначаемый предикативным компонентом предложения, в равной степени относится ко всякому лицу или группе лиц.
Обобщенно-личные предложения относятся к бесподлежащному типу конструкций. Введение подлежащего в состав обобщенно-личных построений меняет их формально-семантическую природу: Къартха кюлмейдиле (Поел.) «Над стариком не смеются» - Ала къартха кюлмейдиле «Они над стариком не смеются». Как видно, второе предложение переводится в разряд двусоставных и теряет обобщенное значение.
В обобщенно-личных предложениях как смысл высказывания, так и субъект носят обобщенный характер, не нуждаются в уточнении и не зависят от тех или иных обстоятельств, так как являются обобщением жизненного опыта социума. По этой причине среди них встречается значительное количество пословиц и поговорок. Функциональное назначение обобщенно-личных конструкций заключается в характеризации явлений общественной жизни, в их оценке и дидактической репрезентации. Сказуемые обобщенно-личных предложений употребляются во всех временных формах, но при этом они обычно не выражают конкретного времени и приближаются к будущему неопределенному. С другой стороны, они подводят слушателя к мысли, что всегда так было, есть и будет, т.е. носят аксиоматический характер.
Предложения рассматриваемого типа не содержат в своей структуре вербально выраженного подлежащего, но заключают в себе другие репрезентации носителя предикативного признака (субъекта), которые совмещены в предикатных лексемах. Носителя предикативного признака можно вычленить, обратившись к средствам выражения главного члена обобщенно-личных предложений.
Разные исследователи выделяют различные формы репрезентации сказуемого обобщенно-личных конструкций. Так, Г.И. Донидзе пишет, что в хакасском языке конституирующий компонент предложений рассматриваемого типа выражается глаголами в форме 2-го лица единственного числа будущего времени изъявительного наклонения, 2-го лица единственного числа повелительного наклонения, 3-го лица множественного числа настоящего времени изъявительного наклонения (Грамматика хакасского языка 1975: 322-323). В башкирском языке в качестве сказуемого обобщенно-личных предложений обычно выступают глаголы второго лица единственного условного и изъявительного наклонений (Саитбатталов 1999:334). В алтайском языке его грамматический центр основывается на глагольной конструкции в форме 2-го лица единственного числа (Чунжекова 1977: 74). В турецком языке указанный компонент представлен спрягаемой формой глагола в 1-м и 2-м лице единственного и множественного числа. Как видим, по мнению различных исследователей, каждый конкретный тюркский язык имеет в этом плане свою специфику.
Значительное количество обобщенно-личных предложений в карачаево-балкарском языке в качестве главного члена имеют глаголы 2-го лица единственного числа повелительного наклонения. Такие императивные конструкции выражают наставление, поучение, совет или призыв, относящийся к множеству лиц вообще. Такой обобщенный характер исполнителя действия в подобных конструкциях обусловливает то, что большинство предложений такого типа являются пословицами: 1) Халкъ баргьан жерден къалма «Не сторонись того места, куда весь народ идет»; 2) Бюгюннгю ишни тамблагьа къойма «То, что молено сделать сегодня, не оставляй на завтра» , 3) Тилинг бла ашыкъма, ишинг бла ашыкъ «Не спеши языком, а спеши делом»; 4) Къыш азыгъынгы жай жый «Зимние припасы собирай летом»; 5) Кёп эт да, аз айт «Делай много, говори мало» и др. Субъект в этих предложениях не выражен ни лексически, ни морфологически. Однако он подсказывается нулевой формой глагола. В данном случае можно говорить об обобщенно-личном субъекте, выраженном имплицитно.
Значительным функционально-семантическим потенциалом обладают и конструкции, главный компонент которых выражен глаголом в форме 2-го лица единственного числа настоящего и будущего времени изъявительного наклонения.
Предложения, в которых субъект выражен родительным падежом
Обобщенно-личные конструкции выделяются, как правило, в особый тип односоставных предложений. При этом исследователи, с одной стороны, опираются на семантический критерий, с другой - обращают внимание на форму выражения предикатного компонента предложения. Так, В.В. Бабайцева квалифицирует обобщенно-личные предложения как такие "односоставные предложения, действие которых относится к обобщенному лицу, а сказуемое выражено глаголом 2-го лица (реже - в других личных формах)" (Бабайцева 1968: 45).
Синтаксисты-тюркологи в целом придерживаются указанного мнения. Однако в исследованиях по синтаксису к их анализу подходят по-разному. Так, Л.А. Покровская отмечает только грамматические особенности таких конструкций (Покровская 1978: 59-60). В других исследованиях при дефиниции указанных конструкций указывается на их грамматические особенности, а затем отмечается и передаваемое ими значение (см., например: Чунжекова 1977: 74-76).
В карачаево-балкарском языке, как и в других тюркских языках, обобщенно-личные предложения квалифицируются как «односоставные предложения, действие или признак которых, обозначаемый главным членом, в равной мере относится к любому лицу или группе лиц» (Грамматика карачаево-балкарского языка 1976: 492). В них действующее лицо, к которому относится сообщаемое их главным конституентом, представляется обобщенным. В силу этого действие или признак, обозначаемый предикативным компонентом предложения, в равной степени относится ко всякому лицу или группе лиц.
Обобщенно-личные предложения относятся к бесподлежащному типу конструкций. Введение подлежащего в состав обобщенно-личных построений меняет их формально-семантическую природу: Къартха кюлмейдиле (Поел.) «Над стариком не смеются» - Ала къартха кюлмейдиле «Они над стариком не смеются». Как видно, второе предложение переводится в разряд двусоставных и теряет обобщенное значение.
В обобщенно-личных предложениях как смысл высказывания, так и субъект носят обобщенный характер, не нуждаются в уточнении и не зависят от тех или иных обстоятельств, так как являются обобщением жизненного опыта социума. По этой причине среди них встречается значительное количество пословиц и поговорок. Функциональное назначение обобщенно-личных конструкций заключается в характеризации явлений общественной жизни, в их оценке и дидактической репрезентации. Сказуемые обобщенно-личных предложений употребляются во всех временных формах, но при этом они обычно не выражают конкретного времени и приближаются к будущему неопределенному. С другой стороны, они подводят слушателя к мысли, что всегда так было, есть и будет, т.е. носят аксиоматический характер.
Предложения рассматриваемого типа не содержат в своей структуре вербально выраженного подлежащего, но заключают в себе другие репрезентации носителя предикативного признака (субъекта), которые совмещены в предикатных лексемах. Носителя предикативного признака можно вычленить, обратившись к средствам выражения главного члена обобщенно-личных предложений.
Разные исследователи выделяют различные формы репрезентации сказуемого обобщенно-личных конструкций. Так, Г.И. Донидзе пишет, что в хакасском языке конституирующий компонент предложений рассматриваемого типа выражается глаголами в форме 2-го лица единственного числа будущего времени изъявительного наклонения, 2-го лица единственного числа повелительного наклонения, 3-го лица множественного числа настоящего времени изъявительного наклонения (Грамматика хакасского языка 1975: 322-323). В башкирском языке в качестве сказуемого обобщенно-личных предложений обычно выступают глаголы второго лица единственного условного и изъявительного наклонений (Саитбатталов 1999:334). В алтайском языке его грамматический центр основывается на глагольной конструкции в форме 2-го лица единственного числа (Чунжекова 1977: 74). В турецком языке указанный компонент представлен спрягаемой формой глагола в 1-м и 2-м лице единственного и множественного числа. Как видим, по мнению различных исследователей, каждый конкретный тюркский язык имеет в этом плане свою специфику.
Значительное количество обобщенно-личных предложений в карачаево-балкарском языке в качестве главного члена имеют глаголы 2-го лица единственного числа повелительного наклонения. Такие императивные конструкции выражают наставление, поучение, совет или призыв, относящийся к множеству лиц вообще. Такой обобщенный характер исполнителя действия в подобных конструкциях обусловливает то, что большинство предложений такого типа являются пословицами: 1) Халкъ баргьан жерден къалма «Не сторонись того места, куда весь народ идет»; 2) Бюгюннгю ишни тамблагьа къойма «То, что молено сделать сегодня, не оставляй на завтра» , 3) Тилинг бла ашыкъма, ишинг бла ашыкъ «Не спеши языком, а спеши делом»; 4) Къыш азыгъынгы жай жый «Зимние припасы собирай летом»; 5) Кёп эт да, аз айт «Делай много, говори мало» и др. Субъект в этих предложениях не выражен ни лексически, ни морфологически. Однако он подсказывается нулевой формой глагола. В данном случае можно говорить об обобщенно-личном субъекте, выраженном имплицитно.
Значительным функционально-семантическим потенциалом обладают и конструкции, главный компонент которых выражен глаголом в форме 2-го лица единственного числа настоящего и будущего времени изъявительного наклонения.
