Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Цветообозначения в языковой картине мира
1.1. Общая характеристика языковой картины мира 8
1.2. Цветообозначение как объект научного исследования 23
1.3. Некоторые аспекты изучения цветообозначения в башкирской лингвистике 37
1.4. Цвет как физическое явление 40'
1.5. Классификация цветообозначений 43
1.6. Проблема полисемии и коннотации 52
1.7. Контекст в выявлении значений у прилагательных цветообозначения...67
ГЛАВА II. Лексико-семантическая характеристика прилагательных цветообозначения
2.1. Лексико-семантический анализ прилагательных цветообозначения 73
2.2. Цветообозначения в составе ботанических и зоологических терминов.. Л 04
2.3. Цветообозначения в наименованиях мастей лошадей 112
2.4. Цветообозначения в составе топонимов 116
2.5. Цветообозначения в составе имен 126
ГЛАВА III. Структура прилагательных цветообозначения
3.1 Способы образования прилагательных цветообозначения 132
3.2 Степени сравнения прилагательных цветообозначения 137
Заключение 144
Библиография
- Общая характеристика языковой картины мира
- Цветообозначение как объект научного исследования
- Лексико-семантический анализ прилагательных цветообозначения
- Способы образования прилагательных цветообозначения
Введение к работе
Лингвистическая наука последнего времени характеризуется возросшим интересом к проблемам лингвокультурологии и межкультурной коммуникации в целом. Стремительное развитие языкознания в этом направлении неслучайно, поскольку анализ языковых данных, как продукта мыслительной деятельности человека, дает возможность не только понять механизм мышления того или иного лингвокультурного общества, но и структурировать фрагментарные данные в систему, наличие которой в когнитивной сфере билингва позволяет эффективнее совершать «переход» из языка в язык. С точки зрения лингвокультурологии, исследование цветообозначения позволяет нам проникнуть в национальную языковую картину мира, в национальный менталитет личности. Восприятие цвета тесно связано с национально-культурной спецификой языковой картины мира.
Актуальность исследования определяется двумя группами факторов. С одной стороны, этот пласт лексики башкирского языка изучен недостаточно даже с лингвистической точки зрения. С другой стороны, исследование адъективной лексики, используемой для цветообозначения, дает возможность выхода к анализу проблем культурологического, этнокультурологического, этнолингвистического и этнопсихолингвистического плана. Обращение к изучению адъективной лексики продиктовано целым рядом соображений. Главным из них является то, что именно в области лексики, используемой для цветообоозначения, наиболее отчетливо проявляется абстрагирующая и анализирующая мыслительная деятельность человека, благодаря которой признак, свойство, качество, любые атрибуты, составляющие неотъемлемую сущность предмета, явления, вещи в самом широком смысле этого слова, мыслятся в отвлечении от денотата. Проникновение в лингвистическую природу прилагательных цветообозначения, изучение механизма номинации в их сфере дает возможность определить не только статус данной категории лексико-семантических единиц, но и тем самым расширить и углубить представления о когнитивной деятельности человека, зафиксированные в
4 наименованиях тех или иных свойств, признаков, цветов, качеств, присущих вещам в реальной действительности.
Изучение теоретического материала по данной проблеме показывает, что, несмотря на значительное место, занимаемое лексикой цветообозначения в культуре того или иного народа и определенную универсальность во всех языках мира, исследования в этой области нередко носят частный и ограниченный характер, не выходящий за рамки локального, сугубо лингвистического описания. В основном объектом изучения становились этимологические аспекты исследования той или иной цветоединицы (Н.И.Андреева-Васина, Н.Б.Бахилина, В.Г.Гак, Н.В.Голубец) либо современное положение лексики цветообозначения по отношению к другим пластам лексической системы (А.Ф.Бурлак, А.П.Василевич, А.Вежбицкая, О.А.Комарова, Н.М.Сланевская). Комплексного же исследования, позволяющего рассмотреть структурные и словообразовательные особенности, семантические, стилистические и функциональные признаки цветообозначения не проводилось.
Основная цель исследования заключается в выявлении и анализе количественных и качественных характеристик прилагательных цветообозначения в башкирском языке. В соответствии с обозначенной целью в работе последовательно решаются следующие задачи:
определить и систематизировать корпус лексики цветообозначения в современном башкирском языке;
классифицировать цветообозначения по лексико-семантическим группам;
установить корпус прилагательных цветообозначения, употребляемых в башкирском языке в переносном значении;
дать характеристику лексико-семантических особенностей прилагательных цветообозначения;
исследовать способы и особенности словообразования прилагательных цветообозначения;
Материалом исследования послужила авторская картотека башкирских цветообозначений, насчитывающая более 2 тыс. единиц. Анализу подверглись цветообозначения, употребляемые в прямом и переносном значениях.
Анализируемый материал извлечен методом сплошной выборки из толковых, двуязычных, диалектологических, топонимических, ботанических, зоонимических словарей, а также из специальных работ, содержащих сведения по рассматриваемой лексике, из произведений художественной литературы и устного народного творчества.
Методологической основой настоящего исследования являются теоретические положения и методологические принципы, изложенные в работах, посвященных изучению понятий «картина мира», «языковая картина мира» (В.И.Постовалова, З.Д.Попова, И.А.Стернин, О.А.Корнилов, Н.С.Новикова, Н.В.Черемисина, Е.В.Рахилина, Г.Д.Гачев, И.Ю.Шведова, Р.Х.Хайруллина и др.); труды, связанные с анализом цветообозначения в рамках исследования языковой картины мира (Р.М.Фрумкина, А.П.Василевич, О.А.Огурцова, А.Вежбицкая, З.Х.Биижева, В.А.Москович, Ф.Н.Шемякин, С.Г.Шафиков, С.Г.Тер-Минасова и др.), научных исследованиях, связанных с лексико-семантической характеристикой слов (В.В.Виноградов, Ю.Д.Апресян, М.Г.Садыкова, А.Н.Майзина, О.Т.Молчанова), со словообразовательным анализом (В.Р.Тимирханов, Л.М.Зайнуллина, Е.В.Комина и др.), а также труды лингвистов-тюркологов в области указанной проблематики (Н.К.Дмитриев, Н.А.Баскаков, А.Н.Кононов, Дж.Г.Киекбаев, А.А.Юлдашев, К.М.Мусаев, М.В.Зайнуллин, Н.Х.Ишбулатов, Э.Ф.Ишбердин, М.Х.Ахтямов, И.В.Кормушин и др.)
Методы и приемы лингвистического анализа, использованные в данной работе, определялись ее целью, задачами, решаемыми на отдельных этапах, характером материала исследования. В работе использовались описательный, статистический, микро- и макроконтекстуальный методы анализа исследуемых единиц и приемы компонентного анализа лексического значения в дефинитивном варианте.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней на большом фактическом материале впервые в башкирском языкознании осуществлен системный анализ прилагательных цветообозначения в качестве объекта лингвокультурологического исследования; с помощью использованных методов и приемов на примере лексики цветообозначения описаны некоторые особенности менталитета башкирского этноса.
Теоретическая ценность работы обусловлена тем, что материалы диссертации и представленные в ней наблюдения и выводы могут внести посильный вклад в дальнейшее изучение адъективной лексики современного башкирского языка, этнографии башкирского народа, в системное исследование лексики башкирского языка в целом в рамках функционально-когнитивного и лингвокультурологического направлений.
Практическая значимость обусловлена тем, что результаты исследований могут быть использованы при разработке лекционных курсов, спецсеминаров по изучаемой проблеме; фактический материал может использоваться на практических занятиях по современному башкирскому языку; при составлении учебников и учебных пособий по лексикологии, а также в лексикографических целях (при составлении толковых и двуязычных словарей).
Апробация исследования. Основные результаты исследования докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры башкирского и общего языкознания Башкирского государственного университета. Отдельные положения диссертации нашли отражение в выступлениях на научно-практической конференции, посвященной 90-летию профессора Дж.Г.Киекбаева (Уфа, 2000), на республиканской научно-практической конференции студентов, магистров, аспирантов и молодых преподавателей (Уфа, 2001), а также в 8 публикациях.
Структура диссертации определяется поставленными в ней задачами и логикой анализа лексического материала. Она состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.
Во введении обосновывается выбор проблематики исследования, подчеркивается актуальность темы работы, ее научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность материалов и полученных результатов, определяется цель и содержание поставленных задач, указывается методологическая основа и методы научного анализа, формулируются положения, выносимые на защиту.
В первой главе — «Цветообозначения в языковой картине мира» - дается теоретический обзор исследований, посвященных изучению понятий «картина мира», «языковая картина мира», «национальная картина мира»; определяется лингвистический статус цветообозначения, его место в языковой картине мира, а также рассматриваются этнокультурные особенности в восприятие цветов разными народами. Здесь же дается краткий анализ понятий «полисемия» и «коннотация» и обозначается роль контекста в выявлении значений прилагательных.
Во второй главе «Лексико-семантический анализ прилагательных цветообозначения» предлагается схема классификация прилагательных на основные прилагательные цветообозначения и периферийные, а также исследуется функционирование цветообозначения в составе ботанических и зоонимических терминов, в составе обозначений мастей лошадей, а также в составе топонимов и имен.
Третья глава - «Структура прилагательных цветообозначения» посвящена описанию основных способов образования прилагательных цветообозначения и степеням сравнения.
Общая характеристика языковой картины мира
Язык, являясь, инструментом познания мира человеком и хранилищем индивидуального и общественного опыта, восприятия и оценки окружающей действительности, отражает мировосприятие конкретной этнокультурной общности. Именно в языке (хотя и не только) находят выражение национальный характер, психический склад народа, его история и культура [174. С. 5].
Современная лингвистика в целом складывается как антропологическая, то есть исследование языковых процессов происходит в неразрывной связи с потребностями коммуникативной деятельности и предполагает учет человеческого фактора, когда субъект речи включается в описание языковых механизмов. Базой для такого изучения результатов познавательной деятельности человека и закрепления их в языке стал феномен «картина (модель) мира» (КМ). Само понятие картина мира широко использовалось учеными - философами, логиками, а также исследователями частных наук еще в начале 20 века [174. С. 5].
Исторически понятие КМ возникло в процессе становления человека как «homo sapiens». Она представляет собой результат реального состояния общественного сознания и познавательной деятельности. Человек воспринимает окружающую действительность как некую «картину», в которой все предметы и явления мира (в том числе и он сам) взаимосвязаны, поэтому КМ является одним из способов структурирования информации об объективной действительности. Поскольку на разных исторических этапах развития человечества информация о мире была различной, то и КМ различается в разные эпохи по своему содержанию. С возникновением языка как орудия общения и передачи информации КМ получила вербальное выражение.
Таким образом, понятие «картина мира» рассматривается учеными, во-первых, как совокупность объективных знаний об окружающей действительности (так называемая концептуальная картина мира ККМ), составляющими которой являются жизненно важные для человека понятия и их концепты, и во-вторых, как картина мира, отображенная с помощью специальных знаков, несущих информацию об объективной действительности (так называемая языковая картина мира — ЯКМ). Составляющими последней являются семантические поля слов-концептов, образующих тезаурус как языка в целом, так и тезаурус отдельной языковой личности [174. С. 6].
ЯКМ — это системное, целостное отображение действительности с помощью различных языковых средств.
В связи с тем, что само структурирование информации об объективном мире немыслимо без определенного моделирования, стереотипизации результатов познания, то наиболее яркое выражение ЯКМ находит в строевых элементах языка - его лексическом и фразеологическом фонде.
Понятие КМ многогранно. Данный феномен имеет длительную историю развития и является объектом изучения философии, логики, культурологии, частных наук.
Термин КМ впервые был выдвинут в конце XIX - начале XX вв. в физике. Физическая картина мира - «это совокупность внутренних образов внешних предметов, из которых логическим путем можно получать сведения о поведении этих предметов» [47. С. 53]. Такое определение КМ дает Г. Герц, который ввел этот термин в научное обращение. Данный термин также широко использовал М. Планк, считавший, что в КМ должны включаться лишь представления, отражающие устройство природы как таковой, независимо от восприятия ее человеком. Он определял научную картину мира как абсолютную модель реального мира и практическую картину мира, создаваемую человеком в ходе познания окружающей действительности на основе своих переживаний. Хотя чувственное восприятие мира у разных людей может быть различным, отмечает М. Планк, но «картина мира, мира вещей для всех людей одинакова» [134. С. 104].
Мысль о том, что воссоздание картины мира является необходимым условием жизнедеятельности человека высказывалась и Эйнштейном: «Человек стремится, каким-то адекватным способом создать в себе простую и ясную картину мира для того, чтобы в известной степени попытаться заменить этот мир созданной таким образом картиной. Этим занимаются художник, поэт, теоретизирующий философ и естествоиспытатель, каждый по-своему. На эту картину и ее оформление человек переносит центр тяжести своей духовной жизни...» [187. С. 136].
КМ - это глубинный слой миропонимания человека, созданный в результате двух процессов: во-первых, в результате опредмечивания, объектирования и осмысливания образов мира, лежащих в основе жизнедеятельности человека, и прежде всего его практической деятельности, во-вторых, в результате создания, разработки новых образов миров в результате рефлексии объективной действительности [174. С. 6-7].
В связи с изучением КМ в различных аспектах выстраивается соответствующая иерархия типов КМ: общенаучная, трактуемая как философская, мировоззренческая, и частнонаучные картины мира. Под термином «общенаучная КМ» ученые понимают КМ, сформированную в области философии, стоящую над конкретными науками, в рамках которых формируются частнонаучные картины мира (в физике, химии, биологии и т.д.) [112. С. 290].
Кроме того, КМ изучается в культурологических и лингвосемиотических работах - в исследованиях о мифах, религии, фольклоре, поэзии, прозе, живописи и т.д. [65. С. 301]. Если говорить о создателе КМ, то можно классифицировать типы КМ следующим образом: во-первых, это общечеловеческая картина мира, составляющая ядро мировидения людей целой цивилизации. В этом случае КМ - это стержень интеграции людей, основа их жизнедеятельности и взаимопонимания. Единство ее структуры отражает единство материального мира и особенности восприятия окружающей действительности человеком как разумным существом. Для всех людей Земли существует земля, небо и вода, времена года, день и ночь, у каждого человека есть отец и мать, биологические и интеллектуальные процессы человеческого организма осуществляются в целом одинаково независимо от национальности, возраста и пола, строение человеческого тела и функционирование различных органов в нем также одинаково. Сам феномен человека как живого организма и мыслящего субъекта, познающего мир, универсален. Этим объясняется общечеловеческое содержание КМ, которое является основой существования любого человеческого общества.
Во-вторых, КМ - это модель мира определенной этнокультурной общности в конкретную историческую эпоху. Известны, например, работы АЛ.Гуревича о модели мира в средневековой культуре, Ю.М.Лотмана — в русской культуре, Д.С.Раевского - в скифской культуре и т.д. [52; 105; 139; 140]. «Каждая цивилизация, социальная система, - пишет АЛ.Гуревич, -характеризуется своим особым способом восприятия мира» [52. С. 17]. Но наряду с этническими особенностями, в каждой модели мира, отмечает он, имеют место взаимосвязанные универсальные понятия, как время, пространство, изменение, причина, судьба, число, отношение чувственного к сверхчувственному, отношение части и целого и т.д. При одинаковости набора универсальных понятий у каждого народа, социума существуют особые, только ему присущие соотношения между этими понятиями, что и создает основу национального мировидения и оценки реалий окружающей действительности.
Цветообозначение как объект научного исследования
Как известно, «физическому спектру цвета в разных языках соответствуют разные способы членения этого спектра, языкового экспонирования отдельных его фрагментов» [94. С. 8]. Цвет может существовать в нашем сознании как таковой сам по себе. Слова «красный», «синий», «зеленый», «оранжевый» вызывают в нашем сознании «образ цвета» — как некое цветовое пятно. В то же время в окружающем нас мире цвет не существует вне цвета конкретных объектов. Он всегда привязан к какому-либо типу/классу объектов и не существует как самостоятельный денотат. Он растворен в природе, является ее частью. Небо синее или {серое), лиса рыжая, земля черная (или, например бурая), снег белый (или серый) и т.д. Какие-то группы объектов живой и неживой природы получают цветообозначение, в то же время у целого ряда объектов цвет лингвистически невыражен.
Языковой континуум содержит собственно названия цветов, связанные с цветом как с физическим явлением, ообозначением цветов спектра. Вместе с тем целый ряд цветообозначений - характеристик объекта - обусловлен социально и узуально, будучи связан с социолингвистической традицией, утвердившейся среди членов данного социума. «В роли таких социально обусловленных цветовых характеристик могут выступать слова, в семантике которых не содержатся семантические признаки цвета, а также слова, принадлежащие к разным лексико-грамматическим классам: серый, светлый, темный, золотой, золотистый, разрумяниться, покрасневший, белизна, розовеющий» [94. С. 8].
Цветообозначение, возможно, в большей степени, чем какая-либо другая сфера языка, антропоцентрично и этноцентрично. Анализ со всей очевидностью показывает, что в восприятии цвета немало оценочных моментов и что аксиологичность цветообозначения существует в этнолингвистически отмеченном пространстве.
Одной из основных функций языка является передача зрительной, слуховой и т.п. информации, воспринимаемой органами чувств при взаимодействии с множеством предметов, свойств и явлений внешнего мира. При этом окружающая нас действительность в большинстве случаев предстает перед органами чувств как своего рода континуум, так что бывает трудно сказать, где кончается одно и начинается другое явление. А.П.Василевич считает, что поскольку сама система языка включает в себя отнюдь не безграничное число элементов, становится очевидным, что континуум, существующий в природе, оказывается сегментированным в языке. Понятно, что задача расчленения (категоризации) действительности может быть решена по-разному в зависимости от того, каким множеством языковых средств обладает данный язык. Возможно и обратное: овладев определенной структурой сегментации действительности (структурой навязанной родным языком), индивид будет воспринимать окружающую действительность заведомо определенным образом (и таким же образом будет воспринимать ее вся совокупность индивидов, говорящих на этом языке) [31. С. 58].
В языковой картине мира цвет предстает одной из центральных категорий, поскольку человек познает мир прежде всего органами чувств, главным из которых является зрение, из чего следует, что «базовые цветообозначения обладают высокой степенью частотности и метафоричности, поэтому можно считать данные слова ключевыми концептами культуры. Ключевое слово, ассоциативно сопряженное с множеством традиционных представлений, обычаев, примет, стереотипов обыденного и ритуального поведения, выступает как смысловой центр целой области культуры, причем языковая семантика и культурные смыслы образуют сложное синкретическое целое» [40]. Более того, «при помощи цветовых лексем обозначается не только цвет, но и выражается какая-то идея, мысль, информация. Посредством языковых средств, имеющих отношение к цвету, осуществляется та или иная категоризация, концептуализация действительности, потому что цветообозначения характеризуются большой образностью, смысловой емкостью, обладают символическим значением, вызывают у носителей данной культуры различного рода ассоциации. В каждой национальной культуре (в материальной и духовной) цветообозначения связываются с представлениями и знаниями этноса о мире и имеют определенную эстетическую и этическую ценность» [21. С. 258].
По словам Э. Сепира «мир, в котором живут общественные образования, говорящие на разных языках, представляет собой различные миры, а не один и тот же мир с различными этикетками. Язык является замкнутой продуктивной системой символов, которая не только имеет отношение к опыту, приобретенному в значительной степени без помощи языка, но в действительности определяет для нас опыт в силу своей формальной структуры...; мы бессознательно переносим установленные языком нормы в область опыта» [150. С. 76].
Разные языки сегментируют действительность по-разному. Как отмечал Ф. де Соссюр, «не существует языков, в которых нет ничего мотивированного» [150. С. 261]. Соответственно в некоторых случаях и различия в членении действительности удается объяснить, исходя из различий в условиях жизни и труда людей и вытекающей отсюда практической необходимости в более детализированном или, наоборот, в более обобщенном отражении действительности в языке, например известны примеры о наличии большого числа названий для льда в языке эскимосов или большого числа названий для верблюдов в арабских диалектах.
Однако в большинстве случаев причины расхождений в категоризации действительности оказываются труднообъяснимыми. К числу труднообъяснимых различий сегментации действительности относятся и различия в членении цветового пространства: считают, что число цветовых оттенков, различаемых глазом, около 7 тыс. Количество соответствующих названий цветообозначений намного меньше. В одном из наиболее полных цветовых атласов для 7 тыс. образцов цвета приводится всего 4 тыс. названий. Подавляющая масса этих 4 тыс. цветообозначений — терминологические, многие из них с точки зрения неспециалиста весьма неопределенны (например, Nanking blue).
Рассматривая некоторые данные, касающиеся специфики систематизации цветообозначений, В.А.Москович отмечает: «спектр непрерывен, но языковые обозначения придают ему дискретность, разную в разных языках. В зависимости от конкретно - исторической обстановки, от географических условий спектр делится по-разному от языка к языку. В одном языке существует два слова для обозначения синего и зеленого цветов (например, англ. blue, green; башк. Йэшел, ЗЭЦГЭр), в другом оба цвета обозначаются одним словом (например, япон. awo «синий, зеленый»), в третьем нет слова ни для одного из этих цветов (например, в одном из африканских языков — киньорском). Разбивка спектра цветов зависит от практической необходимости для говорящих на том или ином языке одни цвета спектра обозначать более, другие - менее точно, а остальные оставлять вообще необозначенными. Так, в языках ряда скотоводческих племен относящихся к группе банту, отсутствуют отдельные слова для некоторых основных цветов, но зато у них, по данным Магнуса, есть тридцать два слова для того, чтобы указать цвет рогатого скота. Манн и Тюрнер справедливо отмечают, что отсутствие слов для обозначения тех или иных цветов в языке ни в коей мере не говорит о том, что носители данного языка соответствующих цветов не различают.
Лексико-семантический анализ прилагательных цветообозначения
Как известно, «из всего богатства терминов цвета выделяются как правило, означающие основные (базовые) и неосновные цвета. Основные цвета - это наиболее абстрактные образования, на синхронном уровне наименее мотивированные, выступающие в отношении неосновных цветов (оттенков, тонов или полутонов) как гиперонимы. Основные и неосновные цвета значительно различаются по частотности употребления. Основные цвета являются самой высокоупотребительной частью терминов цвета. Все остальные цвета распределяются в зависимости от близости / удаленности от основных цветов» [94. С. 22].
В данной главе нами предлагается схема классификации прилагательных на основные прилагательные цветообозначения и периферийные. Принцип выделения основных прилагательных зависит от степени частотности прилагательных цветообозначения, способности сочетаться в контексте с другими словами, способности образовывать производные. Исследование показало, что основные прилагательные цветообозначения в башкирском языке представляют собой семантические поля, которые подразделяются на семантические микрополя, состоящие из периферийных прилагательных цветообозначения. Первое поле представляют черный цвет и его оттенки: кара, карагускыл, каралйым, карасшл, караскылт, караЬыу, кускыл; второе белый цвет и его оттенки: ак, ашпйым, акЬыл, ак-сал, сал; третье - красный цвет с различными оттенками: кы?ыл, Ьандал, бурлат, кы?тылт, бурлат кы?ыл, кара кы?ыл, сейэ кы?ыл, сейэ кврэн, ал, алЬыу четвертое - зеленый цвет и его оттенки: Йэшел, ЙЭШКвлт, Йэшел-зэнгэр; пятое - желтый цвет и его оттенки:
Иары, haprb/лт, hapbi алтын; шестое - синий цвет и его оттенки: кук, кугелйем, кук-кумгэк, кукЬел, кукшел, кумгел(т), кум-иуи, зэнгэр, зэнгэрЬыу; седьмое -серый цвет с различными оттенками : буз, акбуз, бузгыл, кир, кола, бурыл; восьмое - коричневый цвет с оттенками: иврэн, кэрэнЬыу, w6a, колан, конгорт, куныр, куцырт, куцырЬыу, hop, Ьорголт, hopo; девятое поле - смешанные цвета: ерэн, кызгылт Иары, иукле-йэшелле. Порядок распределения периферийных цветообозначений вокруг центрального цветообозначения происходит по общему семантическому признаку - цвет.
Частотность употребления тех или иных прилагательных в башкирском языке неодинакова. Наиболее употребительными являются основные прилагательные: "кара (черный) (594), а"К (белый) (494), "Кызыл (красный) (232), Йэшел (зеленый) (200), Ьары (желтый) (170), кук (синий) (130), зэцгер (голубой) (121), буз (серый) (70), керэн (коричневый) (47). Периферийные прилагательные, такие как: карагускыл, каралйым, караскыл, караскылт, mpahbiy, кускыл, агылйым, aKhb/л, ак-сал, сал, haHMan, бурлат, кызгылт, куйы кызыл, бурлат кызыл, кара кызыл, сейэ кызыл, сейэ керэн, ал, aлhыy, йэшкелт, йэшел-зэнгэр, haprbmT, hapbi алтын, кугелйем, кук- кумгэк, куМел, кукшел, кумгел(т), кум-кук, акбуз, бузгыл, кир, кола, KepeHhbiy, коба, колан, конгорт, куныр, кунырт, кунь/phb/y, hop, hopronr, hopo, ерэн, кызгылт hapbi отличаются низкочастотностью и моносемантическим характером.
Частотность прилагательного влияет на число его значений, т.е., чем чаще употребляется прилагательное, тем больше у него значений, и наоборот. Наиболее часто используемое прилагательное "Кара является полисемантическим. Исследование показало, что в культурологическом аспекте цветообозначение кара в башкирском языке воспринимается неодназначно, поскольку имеет очень широкую семантику.
Интересно отметить, что все основные цветообозначения башкирского языка являются общетюркскими, отсюда наблюдается близость названий цветов, их оттенков и мастей лошадей башкирского языка с якутским, а также с монгольским и тунгусо-маньчжурским. Например, прилагательное цветообозначения Тіара «черный» башкирского языка соответствует монгольскому хар, эвенкийскому кара; кун «синий», в определенных словосочетаниях - «зеленый»: Кукулэн «молодая зеленая трава»; монгольское ХОХ «синий, зеленый», эвенкийское куну «синий, зеленый, зеленовато-серый»; Кврэн «коричневый», в некоторых диалектах «фиолетовый»; монгольское хуран, эвенкийское иурин «коричневый», хорин «алый»; буз/Zhopo «серый»; монгольское бор, эвенкийское бор «серый»; ала «пегий»; монгольское алаг «пегий, пестрый», эвенкийское ала/алаг «пестрый, пегий, белобокий»; зэцгэр «голубой» монгольсое цэнхэр «голубой», эвенкийское зангэ «прозрачный, холодный» (о воде); ерэн «рыжий»; монгольское зээрд, эвенкийское зэрэ «рыжий»; куныр, кунгыр/КОНЮр диалектное «бурый»; монгольское ХОНГОр «бурый», эвенкийское НОНГОр//конгор «светло-коричневый, желто-бурый»; бурь/Л «чалый» монгольское буурал «чалый, седой», эвенкийское буурул «седой»; кир «мухортый, гнедой»; монгольское хээр «гнедой», эвенкийское иоер «гнедой, чалый»; кола «саврасый, буланый», монгольское хул «саврасый», эвенкийское кола «саврасый, светло-коричневый»; ягал «с белыми пятнами на шее или лопатках»; монгольское загал «серый с белыми пятнами на шее», эвенкийское саха «серый, черный, с белыми пятнами», заха//захала «пегая» (с красными или черными полосами на шее и груди); Коба «светло-желтый, бледно-бурый» монгольское хуа//ухаа «рыжеватый, каурый», эвенкийское кувас/кугас «белка» (рыжая), маньчжурское кува «светло-желтый».
Кроме того, для башкирского и монгольского языков общими являются следующие слова этой лексической группы: башкирское ал розовый -монгольское ал красный ; саптар игреневый - цавъдар игреневый ; сал седой - цал седой ; Ьары желтый - шар желтый, рыжий, смуглый бугэн светлые волосинки - бугээн светлый ; (о масти); СЭГЫу светлый , сагыр белый, светлый - цаган белый
Способы образования прилагательных цветообозначения
В башкирском языке преимущественно все слова, обозначающие основные цвета спектра состоят из корневых слов. Вероятно, что исторически производными являются слова Кызыл (кыз+ы+л), йэшел (йэш+е+л), пары (hap+ы), которые в современном башкирском языке перешли в разряд корневых слов. Например, Ул кызыл сарафаныныц итэген тереп биленэ шстырган, кара сыбар яулыгын ослайтып бэйлэгэн, ендэрен терпэктэренэ тиклем пызганган, кызгылттаза йоморо белэкле, келэс зэнгэруузпе ине (h. Дэулэтшина).
Остальные прилагательные, обозначающие цвет, образуются с помощью аффиксации (морфологический способ) или путем словосложения (синтаксико-морфологический). Среди этих слов нет названий основных цветов, они созданы в сравнении с окраской какого-либо предмета.
Аффиксальный способ образования прилагательных цветообозначения является одним из продуктивных способов. К высокопродуктивным аффиксам относятся следующие:
Аффикс -пыу Образованные от названий цветов спектра и их оттенков прилагательные имеют значение «обладающий в уменьшенной степени качеством мотивирующей основы»: акпыу «беловатый»- от ак «белый», алпыу - «румяный» - от ал «алый», ззцгаріїьіу «голубоватый»- от зэцгэр «голубой», Кврэнпыу (нуз) «карий» (глаз) от Кврэн «коричневый», «бурый». Например: Нэилэнен йэше утыззарга я"кынлауына "карамастан, эле булпа балаларса алпыу бите, асьгк кук куззэре нурланып киттелэр (h. Дэулэтшина).
Аффиксы -гылт/-келт, -ГОЛТ - отыменный, придает прилагательным, главным образом со значением цветов спектра оттенки уменьшения или смягчения: йэшиелт «зеленоватый» - от Йэш «молодой; зеленый», КЫЗГЫЛТ «красноватый», например: KbtfFbmT {ЭНЭЛеЙ) «кроваво-красный боярышник» -от Ш? «горячий, красный».
Аффиксы -hb/лА/іЄЛ - отыменный показатель прилагательных со значением ослабления качества: акіїь/л «белокурый, беловатый» - от ак «белый», иукіїел «синеватый» - от иук «синий». Например: Кезге алдында яткан замша кунден эшлэнгэн кукіїел пул сумтапынан бэлэкэй гене пудра пауытын алып, тиз-тиз генэ битенэ пудра heprre (h. Дэулэтшина). "Кара тужурка менэн "кара салбар, ягаИы сигеуле куиЬел кулдэк, аягындагы пары ботинкалары салбар балагынан аз гына куренеп торалар (h. Дэулэтшина). Нэилэ, -кул сумтапынан кукпел батист яулыгын алып, куззэренен. йэшен пертте (h. Дэулэтшина).
Аффиксы -ыл/-ел присоединяются к непроизводным ныне основам: Йэшел «зеленый» - от ЙЭШ «зеленый, незрелый»; Ш?ЫЛ «красный». Например: Ул Айбикэнек ун дуртенсе йыл илап палдагка озагкан тара кепеле, йэшел ягалы, аягына an сарык, башына а"к киндер талпак кейгэн, шыма тара, йыуантьгк озон буйлы, тура нык кэузэле Юлдыбайга ла, ун етенсе йыл алама шинель, бейек кукпел бурек, елкэн ботинка кейеп, биленэ котелок тагып тайттан ябьгк Юлдыбайга ла, хатта ун тугызынсы йылдын кезендэ бер генэ кен куренеп киткэн Юлдыбайга ла окшамай (h. Дэулэтшина). Тор, тор инде, Айбикэ килен, тор. Кызыл энерзэн ятып йоклайпын, тояш ауалагансы йота туймас булырмы (h. Дэулэтшина). Гэйшэ, кызыл сыбар тышлы зур мендэрен естенэ аяитарын беклэп ултырып, сэй япай башлагайны (h. Дэулэтшина). Донъялар эле был кейе генэ тормар, инша алла, боронго замандар эйлэнеп китпэ, бына тайтып килер унын озон буйлы, кин яуырынлы, "купшы кэузэле, пэйбэт «боронго» йэшел бустаузан теккэн гимнастертапынын яуырынына укалар тартан Ишбулды... (Ь.Дэлэтшина).
Аффиксы -елЙем/-ЫЛИЩ/1 образуют прилагательные от названий цвета со значением ослабления качества: агылйым «белесый» - от ак «белый», нугелйем. «сизый»- от иуи «синий». Например: Улар ауылга тайтып ингэндэ, тирэ-я"кта бетэ йэн эйэпе куптэн инде таты йотага талган, тик нугелйемюман эсенэ сумган
Иакмар Иыуы гына, "нырсын таштарына бэрелэ-бэрелэ, узенен мэкге шат, мэнге йэш йырын йырлай-йырлай гіаман шулай шаулап ага ине (3. Биишева).
Аффикс -ЛЫ. Весьма незначительно число производящих основ, в роли которых выступают названия цветов спектра, являющиеся древнейшими прилагательными в башкирском и других тюркских языках. В подобных случаях в значении новообразований с -ЛЫ привносятся не столь качественные, сколько количественные характеристики: иуиле-йэшелле «сине-зеленый», каральї «с черным фоном, с преобладанием черного цвета». Например, Аклы ситса кулдэк кейзем «Я надела платье из светлого ситца». Кьдыллы-нухле шаян ялшн, мейес эсенэ Ьыймай, борголана-пыргылана, эйтерИен, Емеште йоторга телэп, -Кызыл телдэрен сыгарып ялана башлай (3. Биишева).
В ходе исследования выяснилось, что продуктивным в образовании прилагательных цветообозначения является и словосложение. Различают следующие способы образования сложных прилагательных: сложение основ с сочинительным отношением, сложение основ с подчинительным отношением.
Сложение с сочинительным отношением основ представлена парными прилагательными. Данные прилагательные образуются путем сложения двух самостоятельных прилагательных. Они обозначают единый признак, который в своей обобщенной совокупности семантически представляют слагаемые их основы. В свою очередь, основы подобных прилагательных могут быть как простыми, так и осложненными аффиксами.
В роли производящих основ выступают самостоятельные прилагательные и причастия, относящиеся друг к другу как антонимы: аклы-каралы «бело-черный».
Примыкают друг к другу два не состоящих между собой в синонимических или антонимических отношениях самостоятельных аффиксальных прилагательных, причем самым употребительным аффиксом выступает -лы. аклы-иуиле «бело-голубой», аклы-кы?ыллы, «бело-красный», кукле-йэшелле «синевато-зеленоватый». Например: Мансур бабай безгэ кэнэш бирергэ килгэндэ, hep касан ак сэкмэнен кейеп, кы?ыллы-кукле матур билбауын быуып килэ (М. Кэрим). "Калалагы пылыу апай алып килгэн кызыллы-йэшелле тутыйгошом менэн тимер паплы бэкемде югалтмагайным эле ул сакта (М.Кэрим).
Составные прилагательные, прилагательные сращения и прилагательные повторы характеризуются подчинительным отношением их компонентов. В прилагательных с опорным компонентом - непроизводным прилагательным в качестве первой, уточняющей, производящей основы выступают:
1) прилагательные в своей исходной форме: ал КЫЗЫЛ (сэскэ) «ало-красный, розовый (цветок)», асык Кызыл (кара) «ярко- красные (чернила)», ерэн ала (айгыр) «рыже - пегий (жеребец)», зэнгэр йэшел (кулдэк) «синевато-зеленое (платье)», зэнгэр кук (яулык) «небесно-голубой, сине-голубой (платок)», кук ала (бейэ) «сизо - пегая (кобыла)», кара ала (колон) «черно-пегий (жеребенок)», кара кук (сумка) «темно-синяя (сумка)», кара йэшел (костюм) «темно-зеленый (костюм)», кара керэн (пальто) «темно-коричневое (пальто)», кара туры (тай) и др.; тип продуктивен. Например: Хэлимэнец Йе?е, куныр танауы бер а? тупак, куз?эре ур туцэрэк, "каштары кара куйы бер-берепенэ килеп тоташкан тип эйтерлек (F. Гумэр).
2)прилагательные в форме уменьшительной степени: акпыл зэнгэр «беловато-синий», акпыл кук «светло-голубой», акпыл Йэшел «беловато-зеленый», акпь/л керэн «бежевый», аллыу зэнгэр «ало-голубой (лиловый)», зэнгэрпыу кызыл «синевато-красный», йэшкелт пары «зеленовато-желтый», кугелйем кара «синевато-черный (сизый)», карагускыл йэшел, карапыу йэшел «темно-зеленый», карагускыл кук «темно-синий»; тип продуктивен (написание составных прилагательных в башкирском языке до сих пор не урегулировано, они пишутся то отдельно, то через дефис); Например: Емеш ТИ??ЭН буртэ еберэк торган карагускыл кук ирендэренен нисек асылып китеуен дэ, ва-к тыгы? тештэренен, ысынлап та, ынйы бертектэре пымак йымылдап тороуын да ирлэмэр булды (3. Биишева). Рэйсэ урынынан ти? генэ тор?о ла, ертендэге кик екле акпыл кук тедтэге фланель кулдэген янбаштары буйлап те?этэ-те?этэ сыгып кипе (М. Кэрим). Сарбиямалдын "галландский" тип йереткэн о?он муйынлы кукЬел an каззары, хужапына окшап, бик уралдар (3. Биишева).
