Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Проблемы изучения глагольного ряда в общем и тюркском языкознании 9
1.1. История изучения глагола в общем языкознании 9
1.2. Изучение глагола в тюркских языках 29
ГЛАВА 2. Функционально-словообразовательные особенности глагольного ряда в кумыкском языке 42
2.1. Глаголы ощущения 42
2.2. Глаголы желания 51
2.3. Глаголы восприятия 55
2.4. Глаголы внимания 72
ГЛАВА 3. Семантические особенности глагольного ряда в кумыкском языке 86
3.1. Многозначность глагольного ряда 86
3.2. Омономия глагольного ряда 116
Заключение 134
Список использованной литературы 141
Список условных сокращений 151
- История изучения глагола в общем языкознании
- Изучение глагола в тюркских языках
- Глаголы ощущения
- Многозначность глагольного ряда
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью создания картины целостной структуры семантико-функционального развития морфологии кумыкского языка, в котором отдельные лексико-морфологические категории и лексико-семантические разряды требуют полного и системного освещения. Недостаточная изученность современного кумыкского языка, а также общее состояние развития тюркской семасиологии, в особенности описательно-сравнительных исследований, предопределяют необходимость разработки данной темы именно в синхронно-описательном плане с использованием элементов сравнительно-сопоставительного и исторического методов. Данная диссертационная работа посвящается системному описанию и исследованию функциональных и семантических особенностей глагольного ряда в лексике кумыкского языка в сопоставлении с семантическими особенностями остальных тюркских, а также некоторых нетюркских языков, в частности русского языка. Всестороннее сравнительное изучение морфологии и семантики кумыкского и остальных тюркских языков является актуальной задачей, значение которой выходит за пределы кумыкского языка, так как он имеет тесные взаимосвязи с остальными родственными тюркскими языками, входя в кыпчакскую подгруппу.
В диссертации комплексно рассматриваются многие стороны морфологии глагольного ряда, их различных семантических изменений, взаимосвязи и отношения семантических полей. Кумыкский материал в необходимых случаях сопоставляется с данными различных неродственных языков как в области морфологии, так и семантики глагольного ряда, а также в пределах других семантических разрядов лексики.
Объект исследования - морфологические категории кумыкского языка на материале изучения глагольного ряда.
Предмет исследования — функционально-морфологические и семантические особенности глагольного ряда в кумыкском языке.
Выбор темы обусловлен тем, что функциональная структура глагольного ряда кумыкского языка еще не подвергалась специальному монографическому анализу в данном аспекте, тем более в сравнении с другими тюркскими языками. Актуальность темы определяется также многоаспектностью изучения многих вопросов семантики в современных тюркских языках.
Такой подход обусловлен также ее недостаточной изученностью в кумыкском языкознании. В кумыкском языке нет специальных работ, касающихся описательной, сопоставительной или сравнительной морфологии и семантики глагольного ряда кумыкского языка. В работах по лексикологии тюркских языков мало внимания уделяется лексическим значениям, особенно смысловому соотношению между прямыми и производными значениями глагольного слова. Не подвергались достаточному анализу основные типы лексических значений глагольного слова, пути перерастания отдельных сложных слов в термины. Вследствие этого в общелингвистических словарях этих языков немало случаев смещения переносных значений глагольного слова, регистрации несвободных по сочетаемости значений, как свободных, переносных значений так и прямых.
Разграничение значений слова и их оттенков, порядок размещения значений слова в словарной статье существенны для полноты раскрытия смысла слова. Однако в абсолютном большинстве исследований по морфологии данным вопросам не уделяется достаточного внимания. Невыясненными остаются также причины и условия, способствующие развитию семантики глагольного ряда слова. Авторы работ по морфологии и семантике сложных слов при выдвижении методов и способов различения явлений полисемии не учитывают специфики отдельных языков. Поэтому
почти во всех работах, выдвигаются одни и те же критерии дифференциации глагольного ряда от других явлений морфологии.
Вышеизложенное свидетельствует о том, что описательное (с элементами сопоставления и сравнения) монографическое изучение структуры глагольного ряда является актуальной проблемой не только кумыкского языкознания, но и всей тюркской морфологии и семасиологии.
Цель исследования - всесторонне изучить морфологию и семантику глагольного ряда в кумыкском языке, определить их место в морфологической и семасиологической системах современного кумыкского языка. В соответствии с указанной целыо в работе определены следующие задачи исследования:
- установить факторы, определяющие функционально-морфологическую
структуру глагольного ряда, на основе выявления сходства и различия
между научным понятием глагольного ряда и его компонентов;
- выявить особенности лексического значения каждого компонента
глагольного ряда, определить роль каждого из них в характеристике его
семантического содержания и соотношения с морфологией;
определить отличительные особенности основных типов глагольного ряда в лексике кумыкского языка;
выделить соотношения значений глагольного ряда слова и определить пути развития его переносных значений;
объяснить основные факторы и условия, способствующие развитию самостоятельности глагольного ряда слова;
разработать критерии разграничения прямых и переносных, терминологических и нетерминологических значений глагольного ряда;
- выработать принципы лексикографирования глагольного ряда.
Степень изученности темы. Функции и семантика глагольного ряда в кумыкском языке в монографическом аспекте впервые рассматривается в данной диссертации. Отдельные вопросы глагольного ряда кумыкского
языка исследовались в монографиях, статьях Н.К. Дмитриева, К.С. Кадыраджиева, Ю.Д. Джанмавова, Н.Х. Ольмесова, Н.Э. Гаджиахмедова, Э.Н. Гаджиева и др.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Категория глагольного ряда охватывает всю структуру лексико-
морфологического строя кумыкского языка, при этом наиболее
распространенными являются сочетания именных и глагольных
компонентов.
2. Глагольные ряды кумыкского языка представляют собой одну из
развитых областей морфологии, при изучении которой в описательно-
типологическом аспекте требуется комплексная методика. Использование
комплексно-комбинаторного метода вносит существенные коррективы в
представления о типологическом развитии полисемичных и конверсных слов
глагольного ряда.
3. Функционально-стилистическая дифференциация глагольной лексики
проводится с целью разграничения глагольного ряда на составляющие
элементы по их значимости для кумыкского языка. :
4. Экспрессивно-стилистический и семантический потенциалы
глагольного ряда являются ярким показателем содержательной стороны
глагольной лексики кумыкского языка.
5. Морфологические особенности глагольного ряда кумыкского языка
представляют собой важный компонент кумыкской грамматики, вместе с
которым рассматриваются смысловые связи и отношения в системе
глагольного ряда.
Материалы и источники исследования - словари кумыкского языка, материалы кумыкского фольклора, полевые данные, привлекаются наблюдения над устной речью представителей разных возрастных и социальных групп кумыкского населения, а также результаты исследования
предыдущих авторов, в том числе и специальная тюркологическая литература.
Методологическая и теоретическая база исследования - труды ученых по семасиологии. Написанию нашей работы в значительной степени способствовало изучение лингвистических исследований отечественных и зарубежных ученых в области общего и тюркского языкознания: Ю.Д. Апресяна, О.С. Ахмановой, В.В. Виноградова, В.Г. Гак, В.А. Звегинцева, А.А.Уфимцевой, Н.М. Шанского, Д.Н. Шмелева, Ф.П. Филина, У.Л.Чейфа; К.С. Кадыраджиева, Н.Э. Гаджиахмедова, Д.М. Хангишиева и др.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые подвергаются системному формально-семантическому анализу семантика и морфология глагольного ряда, смысловые связи и отношения компонентов глагольного ряда в структуре современного кумыкского языка, выявляются и описываются различные семантические типы глагольного ряда, устанавливается набор сем конкретного компонента в системе глагольного ряда. Семантика глагола представляет собой сложное, многообразное явление, изучение которого во всех его аспектах является задачей многих исследователей.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что всесторонний анализ глагольного ряда вносит определенный вклад в изучение морфологии и семантики не только кумыкского, но и других тюркских языков. Материалы и теоретические положения диссертации могут быть использованы при написании морфологических и семасиологических исследований по кумыкскому и другим кыпчакским языкам и сравнительно-сопоставительных - по лексикологии и морфологии тюркских и нетюркских языков.
Теоретический аспект работы предопределяется изучением и анализом трудов по общему языкознанию, известных специалистов по русскому и тюркским языкам. Теоретическая значимость работы состоит также в
выявлении групповых , свойств семантики глагольного ряда, описании разграничения явлений синонимии в области лексики и словообразования. Результаты данного исследования открывают перспективы для новых сопоставлений в области глагольного ряда кумыкского и других тюркских языков.
Практическая ценность работы определяется тем, что результаты ее могут использоваться при чтении спецкурсов и проведении спецсеминаров по кумыкской морфологии и семасиологии, а также при составлении двуязычных и толковых словарей кумыкского языка. Морфологические и семасиологические разработки имеют определенное значение для трудов диахронного направления, они необходимы при выявлении исторического развития той или иной морфемы, семы, установлении исходной праформы определенного глагольного ряда.
Методы и приемы исследования. В работе используются описательный, сравнительный, сопоставительный и типологический методы, в необходимых случаях - приемы лингвистического анализа.
Апробация работы. Результаты исследования обсуждены на заседании кафедры турецкого языка Дагестанского государственного педагогического университета, изложены на межвузовских конференциях (2003, 2004), ежегодных научных сессиях профессорско-преподавательского состава Даггоспедуниверситета (2003, 2004, 2005). Основные положения работы нашли отражение в четырех публикациях.
Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной литературы и условных сокращений.
История изучения глагола в общем языкознании
Наряду с чисто синтаксическим толкованием природы глаголов существует точка зрения, в соответствии с которой словосложение приравнивается к синтаксико-морфологическому способу словообразования. В. В. Виноградов, с одной стороны, признавал, что «к области синтаксико-морфологического словообразования примыкает и словосложение», вместе с тем он указывал на неправомерность того, что «некоторые лингвисты целиком приравнивают словосложение к словосочетанию» (1952: 140).
В.В. Виноградов признавал также и то, что «образование слов при посредстве словосложения (основосложения), конечно, должно описываться с учетом связи и соотношения соединяемых слов» (1952: 140-141). Однако, по мнению В.В. Виноградова, «анализ разных типов словосложения на основе прямой аналогии с соответствующим словосочетанием в составе предложения неправомерен. Ведь в этом случае, - замечает В.В. Виноградов, - игнорируются структурные различия между сложным словом и словосочетанием» (1952: 140-141).
Аналогичную мысль высказывает К.А. Левковская: «Совершенно очевидно, - пишет она, - что никак нельзя рассматривать сложное слово и отношения между его компонентами в одной плоскости со словосочетанием».
В общем языкознании и тюркологии имеется довольно значительная литература о глагольных рядах и их отдельных типах. По мнению ряда лингвистов, словосложение является одним из видов морфологического типа словообразования (Шанский 1968: 269; Гвоздев 1972: 217-218).
Так, Н.М. Шанский пишет: «Сложение представляет собой такой способ морфологического словообразования, помощью которого ново слово создается путем объединения в одно словесное целое двух и -более основ или слов» (1968: 269). «Как в практике описания, так и в теории классов форм всегда считалось, - указывает Э. Бенвенист, - что именно сложение относится к морфологии и является такой же разновидностью образования имен, как и деривация» (Бенвенист 1974: 241). Ученые, отрицающие синтаксическое толкование природы глагольных сложных слов, считают, что в основе образования большинства глаголов лежит серийное или модельное словообразование, и большинство сложных слов возникает по тем словосложительным моделям, которые уже существуют в языке, т. е. по аналогии, а остальная часть сложных слов, не обнаруживающая определенной словообразовательной структуры, создана по действующим моделям словосочетаний, причем больше всего по моделям атрибутивных словосочетаний (Левковская 1961: 162; Шанский 1967: 4; Бобрик 1974: 7 и др.). , К такому же выводу приходит и Н.М. Шанский. Он пишет, что сложившийся в течение целого ряда эпох словопроизводный механизм продолжает действовать в общем и в наше время и новые слова создаются преимущественно по старым образцам, по аналогии с образованиями, принадлежащими к давним регулярным и продуктивным типам, в пределах старых моделей и рядов (1967: 4).
Среди лингвистов нет единого мнения также по вопросу о составе сложных глаголов. Одни ученые считают, что сложные глаголы образуются путем объединения в одну лексическую единицу двух или более основ знаменательных слов (Василевская 1962: 22; Гвоздев 1973: 217). А по мнению других, совсем не обязательно, чтобы компоненты сложного глагола были знаменательными частями речи (Бобрик 1974: 8-9).
Нам представляется, что правы те ученые, которые считают, что компоненты сложного глагола обладают конкретным лексическим значением и могут употребляться вне соединений в качестве полноправных слов-названий.
Совершенно правы Э. Бенвенист и Л. Блумфилд, когда утверждают, что сложный глагол заключает в себе всегда два и только два слова (Бенвенист 1974: 242; Блумфилд 1968: 245).
Э. Бенвенист обращает внимание и на тот факт, что «из двух компонентов сложного имени один сам может быть сложным». Сложное имя, становящееся компонентом сложного имени, по его мнению, считается за один компонент; в новом сложном имени компонентов опять будет только два (Там же: 242).
Многие важные вопросы, касающиеся проблемы глагольного словосложения, пока еще остаются спорными. Это 1) вопросы отграничения сложного глагола от изоморфных словосочетаний; 2) выявление основных словосложительных типов или моделей сложных слов, по которым создано преобладающее большинство сложных слов; 3) определение их реального соотношения и степени их продуктивности; 4) установление принципа подбора производящих основ, их характер, смысловое и интонационное соотношение, форма, местоположение и др., т. е. характеристика всей словообразовательной структуры глаголов.
Признавая сложное глагольное слово за полноценную собственно лексическую единицу, многие исследователи до сих пор не связывают всю продуктивную систему создания сложных слов с проблемой образования новых сложных слов по словосложительным моделям, существующим в языке, а рассматривают как процесс изоляции и перерождения отдельных конкретных словосочетаний.
В качестве одной лексической единицы и соответственно обязательная принадлежность к определенной части речи, использование ее формообразования (склонение, категория принадлежности, категория числа и т.д.), синтаксических функиий на общих основаниях. «Сложное слово в целом вступает в синтаксические связи в составе предложения, и ни один из его компонентов в отдельности не обладает этой способностью» (Панфилов, 1963: 142). К числу наиболее важных признаков сложного слова, которыми оно отличается от словосочетания, является то, что сложное слово, как и обычное «простое» слово, активно участвует в словообразовании в качестве производящей основы, при этом словообразовательные аффиксы принимает только его второй компонент. Одним из главных внешних признаков сложного слова является интонационно ритмическая цельность, исключающая возможность логического выделения способом интонирования одного из компонентов.
Изучение глагола в тюркских языках
В отличие от индоевропейских языков в кумыкском языке проблемы семантики стали исследоваться сравнительно недавно, первоочередная задача кумыкской семасиологии - составление словарей омонимов и антонимов, а также рассмотрение кумыкской семантики в сравнении и сопоставлении с родственными и неродственными языками.
История изучения глагола в тюркских языках насчитывает около двух столетий. Глубокое и всестороннее изучение глаголов в тюркских языках происходит в современный период. Тюркское языкознание обогащается трудами В.А. Гордлевского, Н.К. Дмитриева, А.К. Боровкова, Н.А. Баскакова, А.А. Юлдашева, В.Г. Егорова и других исследователей, в которых получили дальнейшее развитие и вопросы тюркских языков. Наиболее системно и последовательно вопросы тюркской семантики представлены в исследованиях последних десятилетий, в работах, посвященные отдельным типам глагольных рядов. В частности, обстоятельную характеристику получили парные глаголы в трудах Н.К. Дмитриева, Е.И. Убрятовой, Р.А. Аганина, А. Нажимова, Н.А. Абдурахманова, К.Т. Рамазанова и др. Глагольные слова подробно рассматриваются и в научных грамматиках (Баскаков 1952). Так, Н.А. Баскаков в каракалпакском языке выделяет два типа сложных форм - составные и сложные, при этом словосложение определяется как синтаксический способ словообразования (1952: 184).
В отдельных тюркских языках глаголы изучаются в связи с разработкой проблемы словообразования (Гарипов 1959: 151; Орузбаева 1964: 59, 64, 72, 74; Бозиев 1965: 57; Ганиев 1974: 32-34; Хабичев 1971: 268; и др.). В азербайджанском, узбекском, башкирском, татарском, киргизском и туркменском языках имеются специальные исследования, посвященные изучению сложных слов (Адилов 1958; Бердыев 1958; Ганиев 1982 и др.). М.И. Адилов пишет, что в азербайджанском языке сложные глаголы образуются двумя способами - синтаксическим и синтаксико-морфоло-гическим. Сложные слова, образованные вторым способом, автор делит на две основные группы: 1) сложные слова, образованные по принципу сочинения; 2) сложные слова, образованные по принципу подчинения. К сложным словам, образованным по принципу сочинения, т.е. к парным словам, М.И. Адилов относит и повторы, хотя в последующих трудах он рассматривает их отдельно (Адилов 1958: 7-11; 1968). Р. Бердыев отмечает три способа образования сложных слов - лексический, синтаксический и способ сокращения слов (1958: 22). К сложным словам, образованным лексическим способом, он относит парные слова с собирательным значением и парно-повторные слова типа аста-аста «медленно», узун-узун «длинные» и т.п., свободно образуемые способом полной или частичной редупликации. К сложным словам, образованным синтаксическим способом, Р. Бердыев относит «исторически восходящие к сочетанию определения с определяемым, выраженные различными частями речи» (Бердыев 1958: 92).
В качестве наиболее существенных признаков сложных слов автор приводит следующие: а) в сложном слове компоненты, лексически соединившись в одно целое, выражают одно понятие; б) компоненты глагольного слова не являяются свободными, тесно соединившись, они превратились в одно слово и употребляются в речи как одно слово; в) синтаксическая связь между ними отсутствует, т. е. одно из них не является определением по отношению к другому. Эти же определения соотносимы и с глаголами, входящими в состав различных рядов. Представляет интерес и вопрос словообразования в системе глагольных рядов. Так, например, глагол гьис этмек «чувствовать» состоит из двух компонентов: самостоятельного существительного гьис «чувство», имеющего арабское происхождение и вспомогательного глагола этмек «совершать, делать». Этот глагол образует ряд производных форм типа гьис этив (имя действия), гьис этеген «чувствующий» и т.д.
В работе А.Ю. Бозиева (1965) уделено определенное внимание рассматриваемому вопросу. Главным отличительным признаком сложного слова автор считает его номинативную функцию, соответствие простому слову по грамматическим функциям, четкую семантико-синтаксическую целостность и тесную структурно-морфологическую спайку составляющих элементов.
В вопросе о происхождении сложного глагола А.Ю. Бозиев следует установившейся традиции и считает, что «сложная основа строится средствами синтаксиса» (Там же: 59). По характеру отношений между компонентами, а также, исходя из морфологической принадлежности последних, А.Ю. Бозиев среди сложных слов выделяет две группы: 1) сложные глаголы, построенные по принципу подчинения; 2) сложные глаголы, построенные по принципу сочинения, в состав которых он включает и всех видов повторы. Говоря о семантических особенностях сложных глаголов, А.Ю. Бозиев не отличает семантически мотивированных сложных слов от семантически немотивированных (60). М.А. Хабичев (1971) подробно рассматривает аффиксальное словообразование. Что касается сложных слов, то они трактуются здесь в традиционном синтаксическом плане, т.е. как результат лексикализации отдельных сочетаний (268-271). Вопросы именного словосложения затрагиваются лишь попутно и в новой грамматике карачаево-балкарского (1976: 125-126). Ни в одной из перечисленных работ не прослеживается, как образуются сложные существительные по тем или иным моделям, хотя словосложение занимает заметное место в системе словообразования. Следует отметить, что Э.В. Севортян, как и его предшественники, свое суждение о сложных глаголах составлял, ориентируясь на единичные и большей частью спорные случаи, тогда как большинство сложных слов, образованных по продуктивным моделям, остались вне его внимания. Таким образом, согласно этой точке зрения, каждое глагольное слово прежде чем стать самостоятельной лексической единицей, проходит долгий процесс изоляции и перерождения соответствующих конкретных словосочетаний.
Однако несмотря на это «сложные слова, которыми изобилуют тюркские языки, особенно современная их терминология, до сих пор не получили удовлетворительной разработки ни в словарях, ни в грамматических описаниях (Юлдашев 1972). Обращает на себя внимание и сложность многих вопросов, связанных с данной проблемой. Так, например, среди тюркологов нет единства во взгляд даже по вопросу о способе образования сложных слов, что также показывает актуальность темы нашей работы.
Глаголы ощущения
Глаголы ощущения обозначают отражение в сознании биологически обусловленных сигналов о внутреннем состоянии организма. Семантически они подразделяются на ряд групп и подгрупп.
По наиболее общему значению «испытывать какое-л. ощущение (вызываемое как внутренними, так и внешними стимулами)» объединяются глагол сезмек «ощущать, испытывать (чувствовать) ощущение» и синонимы алданокь сезмек «предчувствовать-чувствовать заранее, воображая что-л. предстоящее» {алданокь сезив «предчувствие»), татли хыяллагъа алданокь батылмакъ «предвкушать - «предчувствовать что-л. приятное» (татли хыяллагъа алданокь батылыв «предвкушение»). В функции прямых дополнений при этих глаголах выступают обычно названия ощущений или объектов ощущений: Мен гючлю сувукъну сеземен «Я чувствую сильный холод», Мен кьолумну аврутагъанын сеземен «Я чувствую боль моей руки» (сезив «чувство») и т.д. Возможно страдательное их употребление Гючлю йгшс сезиле «ощущался резкий запах»; Ашлыкъда азлыкь сезиле «Чувствовался недостаток в пище» (сезилив «чувство»). В выражениях типа Аврув ону яндырып йиберди «Боль обожгла его» (яндырып йиберив «обжигание»); О яндырагъан аврувну сезди «Он ощутил жгучую боль в значении «ощущать» употребляется также глагол яндырмакъ «обжигать» (яндырыв «обжог»).
Каузативное значение «вызывать то или иное ощущение у кого-л.» имеют глаголы ачувландырмакъ, ачувун чыгъармакъ, къанын ташытмакъ къарсалатмакъ, гьалеклендирмек, гъакитмек «раздражать, дразнить {терен.), беспокоить {переп.)» {ачувландырыв, ачувуп чыгъарыв, кьарсалатыв, къанын ташытыв, гьакитив, гьалеклеїчдирив «раздражение»); кьычытгъан ачыта «Крапива раздражала» {ачытыв «раздражение»); Яра ону къарсалата эди «Рана беспокоила его» {кьарсалатыв «раздражение») и т.д.
Глаголов со значением становления ощущения в кумыкском (это значение передается только описательно: сезип билеген болмакъ {сезип билеген болмакълыкъ), сезеген болмакъ {сезеген болмакълыкъ), гьис этеген болмакъ {гьис этеген болмакълыкъ) «становиться чувствительным к чему-л.). Богатой лексической группой представлено значение «терять на время чувствительность, становиться вследствие этого неподвижным, неспособным к нормальной жизнедеятельности»: уюмакъ «неметь, онемевать, цепенеть, оцепеневать {уюв «онемение, оцепениние»; ташдай къатып къалмакъ {ташдай къатып къалыв «онемение»), ташдай болмакъ «каменеть, костенеть, окостеневать» {ташдай болув «окостенение»); бузлап къатмакъ «коченеть» {бузлап къатыв «окоченение»; оьлюдей болмакъ «мертветь» {оьлюдей болув «омертвление»; токътап къалмакъ, тыныш алмай пысып къалмакъ «замирать» {токътап къалыв, тыныш алмай пысып къалыв «замирание»); къурушмакъ «отекать, затекать» - «неметь от нарушения кровообращения» {къурушув «онемение», перен. агъачдай къатып къалмакъ «деревенеть» {агъачдай къатып къалыв «одеревенение»), бузламакъ «застывать, леденеть» {бузлав «оледенение»), разг. къуврушмакъ «отниматься» {къуврушув «онеменение») и др. Перечисленные глаголы употребляются чаще всего в сочетании с наименованиями частей тела, особенно с названиями конечностей: Къоллар, аякълар, бармакълар арымакъдан уюп къалмакъ «Руки, ноги, пальцы, немеют (от усталости)» {уюп къалыв «онемение»); Тили къоркъмакъдан тутула «Язык немеет, отнимается (от страха)»; Юреги къоркъувдан къатып, токътап къала «Сердце цепенеет, замирает (от ужаса)» къатып токътап къалыв «оцепенение» и т.д. Но многие из них допускают также одушевленные существительные в позиции субъекта: Къызъяш къоркъувдан къатып къалды «Девочка обомлела (от страха)»; Къоркъувдан бары да къатып къалдылар «Все замерли, застыли, окаменели (от ужаса)». В таких конструкциях они могут получать также переносные значения «становиться неподвижным», «становиться черствым».
Антонимичное значение имеют глаголы айыкъмакъ, эс тапмакъ, ял болмакъ, э/сан гирмек, таймакъ «отойти, ожить, восстановить чувствительность» (аиыгъыв, эс табыв, ял болув, э/сан гирив, тайыв «оживление», исси болув): къолларыны сувукълугъу тайды «руки отошли от холода» (къоллары исси болду); Къолларыны, аякъларыны, бармакъларыны уюшгъаны тайды (уюшгъаны тайыв «оживление») «Пальцы, руки, ноги отошли»; Юреггше э/сан гирди «Сердце отошло. На сердце отлегло»; Кёкрегини автрутагъаны тайды «Боль в груди отлегла» (аврутагъаны тайыв «оживление») и т. д.
Значительно меньшую группу составляют каузативные глаголы с тем же ядерным значением: уюшдурмакъ, къувушдурмакъ «оцепенять, деревенить, отсиживать (ногу)» (уюшдурув, къувушдурув «оцепенение», перен. бузлатмакъ, уьшютмек «холодить, леденить» (бузлатыв, уъшютюв «оледенение» и др.: Къоркъув юрекни бузлата эди «Ужас леденил сердце».
Остальные глаголы со значением ощущения имеют более конкретную семантику: обозначают ощущения боли, тепла, холода и т. д.
Ощущения боли передают семантически нейтральный глагол аврумакъ «болеть» и его синонимы с дифференцирующими семантическими компонентами, характеризующими различный характер болевых ощущений (обычно путем метафорического сравнения с теми ощущениями, которые возникают при порезе, ссадине, уколе, давлении и т.д.): сызламакъ «ныть» (сызлав «нытье»); тартмакъ «тянуть» (тартыв «нытье»), простор. зымылламакъ «гудеть - о непрерывной тупой боли в конечностях, костях, желудке, сердце» (зымыллав «нытье»): Аякъларым зымыллай «Мои ноги гудят»; Юреггш сызлай «Мое сердце ноет» и т.д.; сызлатмакъ «ломить, разг. ломать - о болезненном ощущении ломоты в костях, суставах, висках {сызлатыв «нытье»; тешмек «сверлить - о непрерывной пронизывающей боли» (тешив «нытье»); чанчмакъ «колоть - об ощущении колющей боли» (чанчыв «колотье»); гесмек «резать - об острой режущей боли (гесив «резь»; разг. «стрелять» об ощущении мгновенной острой боли (обычно в ушах)»; урмакь «стучать (стукнуть) - об ощущении удара сильно пульсирующей крови в голове, ушах» (урув «удар»); чартламакь «трещать - о болезненном ощущении тяжести в голове или в ушах (чартлав «треск»; Башы, къолу, аякълары кьоргъашыигъа толгъандай «Голова, руки, ноги словно свинцом налиты» - об ощущении тяжести в руках, ногах»; ачытмакъ, ачытып аврутмакь «саднить - о боли, сопровождаемой жжением (при ссадинах, ожогах и других жжениях кожи или слизистых оболочек) (ачытыв, ачытып аврутув «саднение»; чанчып яндырмакъ, гюйдюрмек «щипать - ощущении колющей жгучей боли» (чанчып яндырыв, гюйдюрюп аврутув «щипание»; Гёзлерин гюйдюре «Щипало глаза»; яндырмакъ, гюйдюрмек «жечь, печь, гореть - об жгучей боли»; Иным яна, гюйдюре «Внутри у меня жжет, печет, горит»; Авзу яна «Во рту горит»; къусуву гелмек «тошнить; разг. булгъандырмакъ «мутить - о болезненном ощущении позыва к рвоте или подобном» (къусуву гелив, булгъаидырыв «тошнота»);
Многозначность глагольного ряда
Сложные глаголы кумыкского языка структурно организованы по моделям определительных словосочетаний. Объединение компонентов в единое лексическое целое происходит на основе примыкания и управления. По характеру отношений между компонентами эти глаголы соотносятся с словосочетаниями. В них один из компонентов, обычно первый, является определителем, уточнителем значения другого.
В кумыкском языке глаголы данного структурного типа являются наиболее многочисленными, ср. артыкь бюкмек, артыкь иелтмек «перегибать; переп. переборщить»; душманны ягьына чыкьмакь, хыянатлыкъ этмек «изменить; предать», ерип алышдырмакъ, еринден таиыишакъ «перемещаться; менять местонахождение»; бираз турмакъ, аз замангъа къалмакъ «побывать; быть немного», этмеге иштагъ тувдурмакъ, иштагьландырмакъ «побуждать; возбудить интерес» и т.д.
В качестве производящих основ детерминативные композиты вовлекают в словообразование лексемы, принадлежащие к различным частям речи. Наиболее употребительными являются имена существительные, ср. ярыш савгъат алмакъ, савгъатланмакъ «получить приз; быть награжденным», хадирин билмек, хадирии англамакъ «признавать; ценить»; асгерге чакъырылмакъ, асгер къуллукъгъа бармакъ «идти в армию; призываться»; бармай къалмакъ, бармамакъ «пропускать (занятия); не пойти куда-л.»; гесилмек, кертленмек «иметь разрез; быть отмеченным зарубкой»; суратын чыгъармакъ «фотографировать; вытаскивать фотографию» и т.д.
С семантической точки зрения глаголы кумыкского языка, как и всякие композиты, подразделяются на: 1) ясно мотивированные, 2) частично мотивированные; 3) немотивированные композиты. К первой группе сложных существительных относятся такие, лексическое значение которых представляет собой как бы общее содержание объединяемых слов, ср. яман сёйлемек, гьаясызлыкъ этмек, эдепсиз сёйлемек «вести себя грубо; дерзить»; деталлашдырмакъ, гьар якьдан тъшдырыкълы этип тизмек, къурмакъ, ачыкъ этмек (мае. планны) «детализировать; провести тщательную работу»; бир ерге салмакъ, бир ерге яшырмакъ, mac этмек, къыедырмакъ «деть»; харжламакъ, харж этмек «исрасходовать»; акъчалы пе этдинг сені «куда ты дел деньги»?; къоймакъ, яшынмакъ, ёкъ болмакъ, ёгъалмакъх ёюлмакъ, mac болмакъ «деться; потеряться, исчезнуть»; яшлар къайда ёкъ болдулар? «куда делись дети?»; этмек, бармакъ, гетмек «деть себя»; мен ялкъувдан не этегенни билмей эдим «я не знал куда деться от скуки»; айтып яздырмакъ, диктовать этмек, диктант яздырмакъ, уьйретип яздырмакъ «диктовать; заставить писать»; буйрукъ этмек, буюрмакъ, талап этмек; къабул этмеге борчлу этмек «предписывать; обязать»; ярашывлукъну шартларын къабул этмеге борчлу этмек «диктовать условия мира; заставить мириться»; намусум менден тюзюн айтмакъны талап эте «совесть диктует мне сказать правду».
Частично мотивированными являются сложные существительные, в значении одного из компонентов которых, чаще всего первого, произошло метафорическое переосмысление. В аспекте экспрессивно-стилистической характеристики слов преобладающее большинство детерминативных композит относится к общеупотребительной, стилистически нейтральной лексике, состоящей в основном из терминологии, ср. гьакимлик этмек; кёп ер тутмакъ; уьстде болмакъ «господствовать,преобладать» ; гьазирлемек, гъазир этмек; ишлеп гьазирлемек; шилемек, этмек; алда-алда э/сьпшакъ, топламакъ «готовить; вырабатывать»; дареланы гьазирлемек «готовить уроки; подготовиться»; биширмек; гьазирлемек «стряпать; готовить»; аш биширмек, обед гьазирлемек «готовить обед»; гьазирленмек, гьазир болмакъ «готовиться»; таламакъ, тонамакъ «грабить»; къазып этмек, накъыш къаз-макъ (металлны, ташны яда агъачны уьстюне) «гравировать»; дазу болмакъ, бир дазуда турмакъ; янаша турмакъ, хоншу болмакъ «граничить»; Россия кёп уълкелер булан бир дазуда «Россия граничит со многими странами»; ошамакъ, бир йимик болмакъ , ювукълашмакъ «быть близким»; давда къоркъачлыкъ хыяпатлыкь булан бир йимик бола « трусость в бою граничит с предательством»; хыял этмек; тюш гёрмек «грезить»; уявунда тюш гёрмек «грезить наяву». Небольшая часть глаголов относится к эмоционально окрашенной лексике, ограниченной в своем употреблении условиями стиля.
Основные типы многозначных сложных глаголов. В эту модель включается значительное количество производных: буйрукъ этмек, буюрмакъ, буйрукъ бермек «велеть; приказать; отдать распоряжение».
Такие образования по своим функциям тесно примыкают к сложным глаголам терминологического характера. Естественно, что они воспринимаются как цельные лексические единицы и на русский язык передаются отдельными словами. Лишь при более тщательном семантическом анализе все аналогичные спорные образования могут быть рассмотрены с известными оговорками как свободные словосочетания, ср. также ошатып этмек, ошатмакъ «подражать; уподоблять». Возможны и более сложные конструкции: башгъадан уьлгю алмакъ, ошатып этмек, уьлгю алмакъ "подражать; уподоблять"; башгъагъа ошатып иш этмек "то же". Отсюда и производные имена: башгъадан уьлгю алывчу, башгъагъа ошатып иш этивчю "подражатель".
А.А. Юлдашев отмечает, что такие образования еще не стали сложными словами, но сближаются с ними по своим функциям, и поэтому «нельзя ставить их в один ряд с собственно сложными словами, так как они входят в определенный разряд живых словосочетаний» (1972: 197).
«В современном башкирском языке, - пишет З.Г. Ураксин, - есть такие понятия, которые выражаются только фразеологическими единицами, их значение можно передать не иначе как целым комплексом словосочетаний» (1975, 12). К аналогичному выводу приходят исследователи фразеологических единиц на, материалах каракалпакского, карачаево-балкарского, кумыкского, казахского и ряда других тюркских языков, которые в качестве примеров субстантивных фразеологических единиц приводят примеры сложных слов.
Многозначность - тип семантических отношений языковых единиц, заключающийся в частичном совпадении их значений. Многозначность свойственна лексическим, грамматическим (морфологическим и синтаксическим), словообразовательной и фразеологической системам языка. Это характерное явление языков разных типов (Балли 1961; Апресян 1974: 45), говоря иначе, по мнению большинства современных семасиологов полисемные отношения в системе имени это все те семантические, словооборазовательные, фразеологические и лексические связи, которые возникают в языке при появлении н функционировании глагольной или именной единицы: это абсолютное или частичное совпадение семантики двух эквивалентов, вариантность эквивалентных слов и словосочетаний, это соотношение многозначности и омонимии (известно, что многозначное слово может входить сразу в несколько глагольных рядов), семантически и стилистически идентифицирующее роль членов многозначного ряда относительно его доминанты, однокоренные и разнокоренные омонимы, многозначное слово и словосочетание и т.д.
