Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Царствование Анны Иоанновны в историографии Российской империи 11
1.1. Царствование Анны Иоанновны в историографии и публицистике XVIII века 11
1.2. Правление Анны Иоанновны в исторической литературе первой половины XIX века 27
1.3. Политика Анны Иоанновны в историографии второй половины XIX века 35
1.4. Отечественная историография царствования Анны Иоанновны начала XX века 65
Глава 2 Советская и постсоветская историография аннинского правления 78
2.1. Правление Анны Иоанновны в освещении советской историографии 78
2.2. Постсоветский период историографии Анны Иоанновны 106
Заключение 129
Список источников и литературы 134
- Царствование Анны Иоанновны в историографии и публицистике XVIII века
- Правление Анны Иоанновны в исторической литературе первой половины XIX века
- Правление Анны Иоанновны в освещении советской историографии
- Постсоветский период историографии Анны Иоанновны
Введение к работе
Правление Анны Иоанновны, как и весь XVIII век в целом, чаще всего, рассматривается через призму представлений о его переходном характере. Однако аннинский период обладает исторической самоценностью. Именно в это время проходили проверку на прочность петровские установления. По динамике исторических свершений правление Анны не уступает другим царствованиям. Поэтому отечественная историография нуждается не в опосредованном, а в акцентированном его рассмотрении. Кроме того, без анализа истории правления Анны Иоанновны не возможно понять многие проблемы развития России в последующее время.
Однако, несмотря на очевидную научную значимость, данный период остается если не «белым пятном», то недостаточно изученной проблемой. Количество научных работ об этом времени несоизмеримо с петровской историографией. Е.В. Анисимов сравнивал историографию правления Анны с маленькой горкой у подножья Монблана литературы, посвященной Петру Великому.
Вместе с тем, нельзя утверждать, что историография правления Анны Иоанновны отсутствовала вовсе. Аннинские царствование неизменно рассматривалось и в общих курсах истории России, и стало, пусть не в таких масштабах как эпоха Петра I, предметом самостоятельного исследования. Причем, высказываемые оценки имели высокую степень вариативности. Дальнейшая перспектива научных исследований не возможна без анализа и систематизации историографической базы.
Ряд узловых вопросов аннинского правления дают ключ к исследованию специфики истории России в целом. Полярные точки зрения высказывались историками в отношении Кондиций 1730 г. и «бироновщины». Первая проблема рассматривалась через призму дискуссии о российском конституционализме, вторая - пороков государственно-бюрократической машины.
С другой стороны, в отношении аннинского правления сложился ряд
4 историографических стереотипов, пересмотр которых составляет острую необходимость. Одним из таких нуждающихся в корректировке клише является феномен «бироновщины», понимаемый как апогей казнокрадства, коррупции, произвола властей, политических репрессий, немецкого засилья. Правление Анны Иоанновны зачастую преподносится в качестве отрицания петровского реформаторства. Курс ее политики оценивается как противоречащий национальным и государственным интересам России. Истоки такого подхода обнаруживаются еще в елизаветинской пропаганде, предопределившей дальнейшую традицию оценок аннинского царствования. Поэтому в задачу предпринятого исследования входит установление идеологического влияния на историографию проблемы.
Источниковая база исследования.
Первую и основную группу источников составляют труды отечественных историков, посвященные как царствованию Анны Иоанновны в целом, так и отдельным его проблемам. Данный корпус источников дифференцируется по хронологическому принципу.
Первые попытки исторического осмысления правления Анны Иоанновны были предприняты современниками, непосредственными участниками рассматриваемых событий, такими как В.Н. Татищев и Ф. Прокопович. Правда, в их трудах глубокий анализ политического курса периода аннинского правления отсутствовал. Но их исторические воззрения наиболее адекватно соответствуют духу рассматриваемого времени.
Более дистанцированное изучение правления Анны Иоанновны проводилось в дворянской историографии екатерининской эпохи. Хотя и она была не свободна от идеологического заказа. Определенные аспекты политики Анны рассматривались М.М. Щербатовым, П.И. Паниным, Г.С. Мальгиным и др.
«Записка о древней и новой России» Н. М. Карамзина в оценках аннинского правления является продолжением традиции дворянской историографии предшествующей эпохи. Царствованию Анны Иоанновны отводилось значительное место в общих курсах по русской истории видных
5 представителей отечественной исторической науки XIX века: СМ. Соловьева, Н.И. Костомарова, В.О. Ключевского и др. Научный анализ сочетался в них зачастую с эмоциональными оценками, относимыми, прежде всего, на счёт бироновщины.
Существенная активизация исследовательского внимания к правлению Анны Иоанновны в конце XIX - начале XX веков отразилась в появлении специализированных монографий М. М. Богословского, В. Н. Бондаренко, Д. А. Корсакова, В. Н. Строева и др. В некоторых из них предпринимается попытка пересмотра сложившихся стереотипов. Традиционного взгляда на правление Анны Иоанновны придерживались авторы обобщающих работ по истории России П. К. Щебальский и С. Ф. Платонов.
Аннинское правление под марксистским углом зрения рассматривалось и в общих работах советских историков М. Н. Покровского, Я. Я. Зутиса, И. Н. Семина и др. Определенные аспекты политики Анны Иоанновны исследовались в монографиях Н. И. Павленко и С. М. Троицкого.
Плюрализм постсоветской историографии предопределил новый виток исследовательской активности по отношению к аннинскому десятилетию.
Среди исследований 1990-2000-х гг. выделяются монографии Е. В Анисимова, А. Б. Каменского, А.К. Медушевского и др. Впервые аннинскому правлению было посвящено диссертационное исследование, защищенное Н. Н. Петрухинцевым в 2001 г.
Наряду с монографическими исследованиями диссертант обращался к материалам периодической печати и сборниках научных трудов. Использовались преимущественно работы, опубликованные в специализированных исторических журналах. Особую важность для раскрытия темы диссертации представляли статьи Е.П. Карновича, И.Н. Семина, Т.В. Черниковой, Е.В. Анисимова и др.
В целях проведения верификации теоретических положений исследователей, в диссертации использовались опубликованные документальные материалы, относящиеся к аннинскому правлению.
К вспомогательным историографическим источникам относится литература мемуарного жанра.
Долгое время исследовательскую активность затрудняла сравнительная скудность источниковой базы. Имеющиеся письменные свидетельства очевидцев, ввиду специфики сыскных дел, не достаточно отражают политическую конъюнктуру. Прежде всего, это различного рода записки, корреспонденция и мемуары иностранных послов и путешественников. Из российских государственных людей свидетельства об аннинском правлении оставили Э.И. Бирон, В.Н. Татищев, Б.Х. Миних, Х.Г. Манштейн, Ф. Про-копович и др. Содержащаяся в них информация проливает свет на специфику придворной жизни и личность императрицы. При этом оценок политики Анны Иоанновны авторы, как правило, избегают. Вероятно, многим бывшим соратникам Петра I, не обладающим прежним динамизмом, аннинская эпоха казалась состоянием безвременья, лишенным событийной, канвы, которая могла бы быть описана в воспоминаниях.
Однако и эти документы, несмотря на подчеркнутую лабильность, длительное время оставались закрытыми. Это объясняется тем, что зачастую представители императорской фамилии изображались в них в гротескном виде. Только в конце XIX века были опубликованы многие документы законодательного и делового характера. Источниковедческой критике они подверглись еще в более позднее время. По этой причине исследования историков XVIII - первой половины XIX века, как правило, основывались на не достаточно широкой источниковой базе.
В качестве историографического источника рассматривается ряд произведений художественной литературы. К исследуемому периоду относится историческая романистика, представленная произведениями И. И. Лажечникова и B.C. Пикуля.
Степень изученности проблемы.
Хотя специализированного исследования по сформулированной тематике не предпринималось, но определенные разработки историографии
7 царствования Анны Иоанновны все же проводились.
Программный характер имела опубликованная в 1966 г. в «Вопросах истории» статья СМ. Троицкого «Историография «дворцовых переворотов» в России XVTII в.». Автор представил обзор общих оценок природы дворцовых переворотов. В качестве постановки задачи для будущего изучения проблемы он призывал «уделить особое внимание исследованию конкретных проявлений противоречий внутри господствующего класса феодалов и тех форм, которые принимала борьба между отдельными прослойками феодалов в тот или иной период».1
Большинство имеющихся историографических обзоров носят характер вступления, претворяющего монографические (реже статейные) исследования. Как правило, в них дается лишь краткий не вполне репрезентативный обзор существующих взглядов на исследуемую проблему.
Одним из наиболее развернутых явился историографический обзор в статье Е. П. Карновича «Значение бироновщины в русской истории».
Историографический аспект был отражен также в одной из глав монографии Я. Я. Зутиса «Остзейский вопрос в XVIII веке». Ряд историографических положений, относящихся к аннинскому правлению содержатся в книге А. Б. Каменского «От Петра I до Павла I». Краткое аннотационное освещение историографии вопроса было представлено в диссертации Н. Н. Петрухинцева «Царствование Анны Иоанновны: проблемы формирования внутриполитического курса (1730-1740 гг.)».
Е. П. Карнович пытался проследить генезис дефиниции «бироновщина» и связанных с ним историографических штампов. Хронологические рамки его историографического обзора охватывали период XVIII - третья четверть XIX вв., что было обусловлено временем выхода самой статьи. Уже в скором
Троицкий СМ. Историография «дворцовых переворотов» в России XVIII в. //Вопросы истории. 1966. №2. С. 53.
8 времени, в связи с появлением ряда новых исследований, обзор Е.П. Карновича оказался устаревшим.
В советское время некоторые историографические аспекты «бироновщины» были освещены в 1946 году в работе рижского исследователя Я.Я. Зутиса. Историографическое рассмотрение доводилось им уже до 40-х годов XX века. Как и Е.П. Карновича, Я.Я. Зутиса преимущественно интересовала историография бироновщины, а не правление Анны Иоанновны в целом.
А.Б. Каменский рассматривал историографию царствования Анны Иоанновны не саму по себе, а в рамках историографии всей послепетровской эпохи. Значительная часть работ, на которые ссылается историк относились именно к аннинскому правлению.
Историографический обзор, представленный Н. Н. Петрухинцевым наиболее репрезентативный. Однако вступительный характер историографического обзора не позволяет классифицировать его как самостоятельное исследование.
Некоторые аспекты истории изучения аннинского правления были отражены в историографических работах общего порядка.2 Ряд исследований посвящен реконструкции воззрений историков, посвятивших свое творчество, наряду с другими научными проблемами, правлению Анны Иоанновны.3
Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. М., 1906; Довнар - Запольский В.М. Исторический прогресс русского народа в русской исторической мысли. М., 1901; Пештич С.Л. Русская историография XVIII в. Л., 1961-1971. Ч. 1-3; Шапиро А.Л. Историография с древнейших времен до 1917 года. M., 1993; Котляров А.Н. Историография дворянства и ее места в развитии исторической науки в России (XVin в.). Томск, 1990.
3 Историки России. ХУЛІ- начало ХХвека. Под ред. А.Н. Сахарова. М., 1996; Историки России. Биографии. Под ред. А.А. Чернобаева. М., 2001.
Таким образом, следует констатировать недостаточную степень изученности историографии правления Анны Иоанновны, что мотивирует проведение такого рода исследования.
Объектом исследования служат труды отечественных авторов по истории правления Анны Иоанновны.
Предметом исследования является отечественная историография аннинского правления. Изучение темы акцентировано на историографическом освещении внутренней политики государства и функционирования императорского двора.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 30-х гг. XVIII вв. по настоящее время, то есть ограничены временем, в течение которого развивалась историография исследуемого вопроса.
Исходя из вышеизложенного, целью предпринятого диссертационного исследования является всестороннее рассмотрение отечественной историографии правления Анны Иоанновны.
Для реализации указанной цели решается комплекс следующих задач:
зафиксировать основные тенденции развития отечественной историографии аннинского правления;
выявить исторические факторы, оказавшие существенное влияние на ее формирование;
провести историографическую периодизацию;
определить ключевые проблемы и дискуссионные вопросы интерпретации аннинского царствования;
провести верификацию фактического материала и выводов, представленных в рамках историографии темы;
установить наиболее значительные достижения российских исследователей правления Анны Иоанновны;
провести научную критику их трудов.
Методологической основой работы послужил многофакторный подход в понимании историографии и истории. Ведущими императивами проведения
10 исследования явились принципы историзма, стремления к объективности, системного и комплексного подходов. Применяется весь спектр традиционных методов, разработанных в отечественной историографии.
Структура работы построена на сочетании хронологического и проблемного подходов. Хронологический принцип структурирования позволяет установить историографическую периодизацию.
Царствование Анны Иоанновны в историографии и публицистике XVIII века
Первые попытки исторического осмысления аннинского правления были предприняты уже современниками. Их преимущество заключалось в том, что они, в отличие от последующих исследователей, не были обременены историографическими стереотипами. С другой стороны, современники не могли избежать аберрации близостью. Особенно она сказывалась в тех случаях, если сам автор принимал активное участие в политических событиях.
Видным фигурами аннинского правления, оставившими письменные свидетельства о нем и давших ему собственную историческую интерпретацию выступили Феофан Прокопович и Василий Никитич Татищев.4 Как адепты неограниченной монархической власти, оба они активно выступили против квазиконституционных кондиций 1730 г., что не могло не отразиться на характере их исторических работ. «Произвольное и согласное рассуждение и мнение собравшегося шляхетства русского о правлении государственном» В. Н. Татищева и «История о избрании и восшествии на престол блаженныя и вечнодостойныя памяти Государыни Императрицы Анны Иоанновны, Само-держицы Всероссийской» Ф. Прокоповича - были как раз акцентированы на событиях 1730 года. В дальнейшем на тезисах, выдвинутых В.Н. Татищевым и Ф. Прокоповичей, основывалась вся последующая историография царство-вания Анны Иоанновны. Оба автора солидаризировались в оценке планов и деятельности верховников как преступления. Преступным они оценивают сам факт выступления против самодержавной власти. Однако, мотивы осуж-дения верховников у них разнились.
Исторические взгляды В.Н. Татищева по рассматриваемому вопросу отразились, в первую очередь, в составленном им «Произвольном и согласном рассуждении и мнении собравшегося шляхетства русского о правлении государственном», направленном против стремления Верховного тайного совета в 1730 г. ограничить власть Анны Иоанновны аристократической олигархией. Г.А. Протасов доказывал, что записка была составлена Татищевым несколько позже этих событий. А.И. Юхт датирует ее концом 1733 - началом 1734 гг.5 В ней В.Н. Татищев стремился «исходя из теории естественного права и опыта русской истории... обосновать право дворянства на участие в выборе формы правления и государства и на борьбу против незаконных действий Верховного тайного совета».6 В то же время, «Рассуждение...» представляет собой исторический очерк событий 1730 г. с позиций их участника.
Во введении к записке дан краткий обзор событий с момента смерти Петра II по 2 февраля 1730 г., когда «верховники» заявили о существовании «Кондиций», ограничивавших власть Анны Иоанновны в пользу нескольких аристократических семей. Выступая против этой программы, В.Н. Татищев привлекает в качестве аргумента распространенную в европейском естественном праве идею избрания властителя, которое «должно быть согласием всех подданных, некоторых персонально, других через поверенных», а отнюдь не сговором нескольких лиц. В.Н. Татищев ссылается также на отсутствие подобных прецедентов в русской истории: «от начала государства в Руси не бывало».
Обосновывая борьбу дворянства против действий Верховного Тайного совета, Татищев предлагал создать при императрице совещательный совет из 21 человека и «нижнее правительство» из 100 человек. Проект не предусматривал какого-либо ограничения самодержавной власти.
Лейтмотивом русской истории в интерпретации В.Н. Татищева являлось противоборство монархического и аристократического начала. Самодержавный принцип коррелировался с развитием государственности, отражавшей общенародные интересы. Напротив, аристократическая идеология соотносилась с центробежными политическими тенденциями. Полное упразднение участия бояр в управлении государством при Петре I создало наиболее наглядный пример преимущества абсолютной власти монарха. «Беспутство» аристократии после смерти Петра II было вновь побеждено в 1730 г. к «пользе, силе, чести и славе государя и государства».7
Опасности, содержащиеся в попытке ограничения царской власти Верховным Тайным советом, В.Н. Татищев усматривал в двух составляющих.
Во-первых, она представляла угрозу целостности российского государства. По мнению историка, приход к власти аристократии может обернуться для Росси дезинтеграционными процессами. В.Н. Татищев в доказательстве гибельности аристократического правления ссылался на пример священной немецкой Римской империи германской нации. В ней «...курфюрсты так усилились, что цесарь уже никакой власти не имеет, а они стали сами повелителями, и как они часто в несогласие приходят, так оная империя от часу умаляется, а соседи оной усиливаяся, часть по части во все стороны отрывают».8
Другую опасность, содержащуюся в заговоре верховников В.Н. Татищев, видел в том, что при установлении олигархического правления будут ущемлены права мелкого и среднего дворянства. Таким образом, кондиции 1730 г., противоречили, по его мнению, как интересам монархии, так и дворянства.
В.Н. Татищев осуждает верховников, которые «... над пристойность и закон самовольно власть себе похитили, выключа достоинство и преимусчество шляхетства и других станов».9 Историк приходит к общему заключению, что «к пременению правительства никакой нужды ни пользы нет, разве великий вред».10 Самодержавие - декларировал он, - единственно возможная форма правления для России. Выбор в пользу нее предопределен факторами исторического и географического характера. В.Н.Татищев излагает и альтернативного точку зрения, ссылаясь на тех, кто «...разсуждает, что единовластное правительство весьма тяжко». Предоставлять одному человеку власть над всем народом небезопасно, ввиду того, что даже самый мудрый из людей небезгрешен. Если самодержец даст волю своим страстям, и прихотям могут возникнуть различные злоупотребления и беззакония. Тогда при монархе таком появится временщик, который будет использовать рычаги государственной власти в их личных интересах. Такой режим склонен к репрессиям против народа. Карательные органы получат всевластие, которые «... за едино неосторожное слово пытают, казнят и детей невинных имения лишают». Вполне вероятно что В.Н. Татищев подразумевал под временщикам Э.И. Бирона. Впрочем, изложенный взгляд историк отвергает. Однако, его доводы звучат не особо убедительно. Он апеллирует к благородству и благоразумию государей, не допуская мысли, что они могут быть не благоразумны. «Хотя человек конечно, - пишет В.Н. Татищев, - всякой не безпогрешен, однако ж государи имеют советников, избирая из людей благоразсудных, искусных и прилежных; и как он, яко господин в своем доме желает оной наилучшим порядком править, так он не имеет причины к разорению онаго ум свой употреблять, но паче желает для своих детей в добром порядке содержать и приумножить».11 Республиканский строй, по его мнению, более склонен к злоупотреблениям временщиков. Соображениям безопасности монарха оправдывает В.Н. Татищев и репрессивную деятельность Тайной канцелярии. Им рисуется лубочная картина кооптации лучших людей в данное учреждение. «... Если токмо - пишет он о работе в Тайной канцелярии, - человеку благочестивому и справедливому поручится, нимало не вредно, а злостные и нечестивые недолго тем наслаждаясь, сами исчезают...».12
Правление Анны Иоанновны в исторической литературе первой половины XIX века
Военные успехи России первой половине XIX века обусловили популярность темы истории русского полководческого искусства. В контексте данной тенденции из видных фигур аннинского царствования особое исследовательское внимание привлек фельдмаршал Х.А. Миних. Он оценивался как один из наиболее выдающихся военачальников в истории России.47
В историографии первой половины XIX века происходит окончательное формирование теории «бироновщины». Традиция инфернализации образа Э.И. Бирона была продолжена. В качестве главного виновника всех бедствий аннинского правления преподносил его в «Записке о древней и новой России» Н.М. Карамзин.
Эпоха дворцовых переворотов характеризовалась Н.М. Карамзиным как единый период произвола как самих правителей и правительниц России, так и их приближенных. С похвалой отзываясь о деятельности А.И. Остермана и Х.А. Миниха во внешнеполитической и военной области, Н.М. Карамзин подчеркивал неустройство в законодательной и судебной сфере, ужасы Тайной канцелярии во времена Анны Иоанновны, разгул финансовых злоупотреблений при Елизавете Петровне. Напротив, для Екатерины II у Н.М. Карамзина находятся, главным образом, хвалебные эпитеты. Наиболее существенными отличиями этого царствования от предшествующих Н.М. Карамзин считал исчезновение «духа рабства, по крайней мере, в высших гражданских состояниях», обширное и всестороннее законотворчество, а также успешное привлечение дворянства к государственной службе.
Апеллируя к царствованию Анны Иоанновны, историк предупреждал, царя от чрезмерно доверительного отношения к временщикам, что подразумевало А.А. Сперанского.
По мнению Н.М. Карамзина, Анна Иоанновна «хотела правительствовать согласно с мыслями Петра Великого и спешила исправить многие упущения, сделанные с его времени».48 Историк сравнивал послепетровскую Россию с неким недостроенным величественным зданием, которое готово было рухнуть. В состояние упадка находилась судебная, военная и внешняя политика. Задача их реанимации оказалась возложена именно на правительство Анны.
Впрочем, Н.М. Карамзин сводил «бироновщину» фактически лишь к самому Э.И. Бирону. Он не был склонен рассматривать данный феномен через призму немецкой проблематики. В частности Н.М. Карамзин указывал на важные заслуги перед российским государством таких представителей немецкого народа, как Х.А. Миних и Остерман. Он весьма высоко определял их роль в российской истории в целом: «Остерман и Миних, одушевленные честолюбием заслужить имя великих мужей в их втором отечестве, действовали неутомимо и с успехом блестящим: первый возвратил России ее знаменитость в государственной системе европейской - цель усилий Петровых; Миних исправил, оживил воинские учреждения и давал нам победы».49
Правда, военные и дипломатические успехи не были, по его мнению, подкреплены во внутриполитической сфере. Н.М. Карамзин сожалел, что «к совершеннейшей славе Аннина царствования недоставало третьего мудрого действователя для законодательства и внутреннего гражданского образования россиян».50 В целом Н.М. Карамзин продолжал татищевскую традицию интерпретации аннинского правления. О немецком засилье в государственных учреждениях речь пока не велась.
Признавая успехи аннинского правления на международной арене, Н.М. Карамзин весьма резко отзывается о негативных чертах внутриполитического курса. Бироновский режим историк описывал на манер интерпретации им эпохи Ивана Грозного: «Воскресла Тайная канцелярия Преображенская с пытками; в ее вертепах и на площадях градских лились реки крови».51 Подавляющее большинство людей, подвергшихся жестокостям Тайной канцелярии не имели за собой вины. Однако Анна Иоанновна, в отличие от Иоанна Грозного, была оставлена Н.М. Карамзиным вне критики. Критиковать разрешалось лишь Рюриковичей, но не Романовых. Подобно исследователям XVIII века, Н.М. Карамзин усматривал причину всех злоключений в демонической фигуре Э.И. Бирона. Сама же государственная система, при которой появление подобного рода фигур стало возможным, осуждению не подлежала.
Роковое значение, по мнению Н.М. Карамзина имела «злосчастная привязанность» императрицы к временщику, омрачившая царствование и память о ней в истории. Посредством террора Э.И. Бирон стремился укрепить режим личной власти. Если Э.И. Бирон классифицировался как безусловное зло, то все противники временщика однозначно зачислялись Н.М. Карамзиным в патриоты. «Бироновы неприятели, - писал он Александру I, - были истинными друзьями престола и Анны».52
Обращался Н.М. Карамзин и к аннинской реформе по восстановлению статуса Сената. По его мнению, Сенат в своем первоначальном виде имел очень большие властные полномочия, какие только допускались для коллегиального органа при самодержавии. Связующим звеном между Сенатом и царем являлся генерал-прокурор. Учреждение верховных советов, кабинетов, конференций было несовместимо с такой ролью Сената и ограничивало круг его деятельности в период между царствованиями Петра I и Екатерины II. В то же время, Н.М. Карамзин отмечает, что эти учреждения при Анне Иоанновне создавались, чтобы заполнить имевшуюся, по словам Миниха, «в нашем государственном чине некоторую пустоту между троном и Сенатом».
«Записка о древней и новой России» осталась до середины XIX века одним из немногих исторических произведений, где вообще упоминалось аннинское правление. Да и сама «Записка», как известно, была опубликована значительно позже. Аннинское правление являлось закрытой темой.
Правление Анны Иоанновны в освещении советской историографии
В ранние годы советской власти правление Анны Иоанновны не пользовалось популярностью среди историков. Исследовательский вакуум заполнила, пожалуй, единственная в своем роде для того времени статья Ю.В. Готье, посвященная проектам государственных преобразований А.П. Волынского. Работа по своей методологии и идейному содержанию скорее ближе дореволюционной историографической традиции.198
Определяющее значение для последующего развития историографии проблемы имела Октябрьская революция. Методологической базой интерпретации аннинского царствования, как и других исторических вопросов, стала марксистская идеология. Общее направление изучения правления Анны Иоанновны в дореволюционной исторической науке оказалось заменено на новую историографическую парадигму. В соответствии с общей исследовательской установкой аннинское десятилетие рассматривалось преимущественно через призму экономического анализа и теории классовой борьбы.
Такой подход нашел адепта в лице академика М. Н. Покровского, уделявшего внимание изучению аннинского правления в «Русской истории с древнейших времен». Интерпретация предложенная М.Н. Покровским находилась в резком диссонансе с теоретическими построениями дореволюционной историографии. Аннинское правление рассматривалось им через призму концепции о борьбе феодальной системы и нового капиталистического уклда в форме торгового капитализма. Политическое выражение этого уклада, М.Н. Покровский относил к реформаторской деятельности Петра I. Император во всех своих начинаниях руководствовался интересами торгового капитала. Царствование же Анны Иоанновны являлось феодальным, наступившим «после буржуазных замашек правительства Петра».199 Саму императрицу историк классифицировал в качестве «... первой представительницей того типа коронованного помещика, который так надолго удержался в России».200 Не ссылаясь на дореволюционных предшественников, М.Н. Покровский по сути воспринял основные аргументы традиционной критики аннинского правления. Новым являлось привнесение в нее доводов экономического порядка. М.Н. Покровский оспаривал мнение, что политика уступок в отношении дворянства была обусловлена конфликтом 1730., когда отказавшись поделиться политической властью, Анна Иоанновна предоставила шляхетству компенсации в социальной сфере. Вообще понятие «уступки» применительно к аннинскому государственному курсу им отвергалось. Такие шаги императрицы, как например создание нового гвардейского Измайловского полка, учреждение кадетского корпуса, отмена закона о майорате, по его мнению, отнюдь не облегчили положения дворянства. Так, Измайловский полк комплектовался в основном из иноземцев. Кадетский корпус предоставлял места лишь для ограниченного круга дворянских отпрысков. На конец, «отмена существовавшего более на бумаге указа о майорате всего меньше могла конечно, уравновесить в глазах дворянства тот гнет, который обрушился на его плечи после 1730 года».201
М.Н. Покровский уподоблял аннинский Кабинет министров крепостной конторе большой барской вотчины. Он был в его понимании таковым, как по внешним формам, так и по характеру деятельности. В этом отношении М.Н. Покровский повторял аргументы критики В.О. Ключевского, хотя и без ссылки на своего предшественника. «Рядом с такой финансово-экономической катастрофой, как восстановление соляной монополии, - писал он, - стоят розыски мужика, который «умеет унимать пожар», и заботы о родившейся в Москве мартышке».202
Саму императрицу М.Н. Покровский характеризовал как типичную русскую помещицу. Она смотрела на государство как свою вотчину. Помещиц-ким укладом объяснял он и возвышения Э.И. Бирона. «У сердитой барыни, -писал М.Н. Покровский, - как водится, был немец-управитель. И современники, и историки долго ошибались насчет его имени: считали им Бирона, а на самом деле душой аннинского режима был Остерман».203 С точки зрения историка Э.И. Бирон был не более, чем фаворитом при особе императрицы и мало интересовавшимся и вмешивавшимся во внутреннюю политику России. Его вмешательство лишь изредка проявлялось во внешнеполитической сфере. «Но это не значит, - указывал М.Н. Покровский, - чтобы условное имя «бироновщины» было просто недоразумением: не Бирон делал то, что окрещено этим именем, но для него это делалось, ибо в нем был весь смысл существования хозяйки и госпожи всего и всех».
Фактическим правителем России в аннинское десятилетие, по мнению М.Н. Покровского, являлся А.И. Остерман. Именно последний, а не Э.И. Бирон, представлялся ему олицетворением немецкого засилья. М.Н. Покровский возражал на попытки нивелировки факта борьбы русской и немецкой придворных партий. Именно в немецком происхождении ближайшего круга императрицы видели русские дворяне источник собственных бед. «Немецкую партию», - возражал М.Н. Покровский, сочинил не XIX век, как кажется некоторым новейшим историкам: о ней весьма дружно говорят со слов русской публики современные иностранные дипломаты».
Однако, в отличие от предшествующей историографической традиции, М.Н. Покровский переводил сюжеты русско-немецкого противостояния на экономически язык. В этом переводе «иноземное иго» подразумевало господство западноевропейского капитала над российским государством при Анне Иоанновне. Это «господство, - писал М.Н. Покровский, - настолько прямое и бесцеремонное, что ничего подобного этому мы не найдем в предшествующую эпоху».206 При чем, по мнению историка, политическое иго было отнюдь не немецким, а английским. Обосновавшиеся при дворе иностранцы лоббировали преимущественно интересы Великобритании. Действиями Э.И. Бирона руководствовала жажда наживы. Он служил ни тем, с кем говорил на одной языке, а тем, кто больше платил, а это были англичане.
Постсоветский период историографии Анны Иоанновны
В 1990-е годы в связи со снятием идеологических запретов происходит существенная активизация в исследовании тем, представлявших «белые пятна» в спектре историографического знания. Среди таких лагун находилось и аннинское правление. Его изучению были посвящены труды Е. В. Анисимова, А. Б. Каменского, И. А. Курляндского, Н. Н. Петрухинцева и др.
В научных изданиях, посвященных развитию российского абсолютизма в промежуток между царствованиями Петра I и Екатерины II276, знаменательной тенденцией является пересмотр утвердившихся в науке клише в подходе к оценке правителей.
Уже в 1991 г. был опубликован сборник воспоминаний, отражавших «эпоху дворцовых переворотов». Видное место в нем отводилось событиям и персоналиям аннинского царствования.277 Сигналом к началу активного изучения аннинского десятилетия стала статья Е.В. Анисимова опубликованная в 1993 году на страницах журнала «Вопросы истории». В ней автор предпринял попытку представить новое видение личности Анны и характера ее правления. Более детальное изложение своей концепции Е.В. Анисимов осуществил на страницах монографии «Россия без Петра». Ее хронологические рамки охватывали период с 1725 по 1741 годы. Историк признавался, что уже априорно имел негативное отношение к императрице. Он объяснял эту собственную установку данью укоренившейся историографической традиции. «Как ни абстрагируешься от стереотипов негативной к нашей героине историографии, - писал он, - сколько ни пытаешься взглянуть с новой точки зрения на Анну Ивановну, ничто не помогает. Сильнее стремления к переоценке традиций воздействие самого исторического материала, мощнейшая инерция документов».
Некоторые специфические черты аннинского правления Е.В. Анисимов выводит из особенностей личности императрицы. Историк полагал, что определяющими в политическом курсе Анны являлись воспоминания ее детства и ранней юности. Отпечаток на ее характер положила и в бытность царевны в селе Измайлово, резкая перемена при переезде в Петербург, навязанное Петром I замужество на герцоге Курлядском и смерть того от перепоя, и полное унижений пребывание в Митаве, и, наконец, драматические обстоятельства восшествия на императорский престол. «В пылу политической борьбы, - писал Е.В. Анисимов о событиях 1730 г., - Анна была важна не как личность, а как некий символ традиционной власти, который многие были готовы защищать».279 Все это нанесло будущей императрице не одну психологическую травму.
Двор аннинского времени, по мнению Е.В. Анисимова был в эстетическом отношении синкретичен. «При дворе императрицы Анны Ивановны, констатировал он, - как бы сошлись разные эпохи: и московский XVII век, и грубоватые нравы новой российской столицы и европейского XVIII века».280
Е.В. Анисимов использовал традиционную аллегорию, сравнивая Анну с помещицей, а ее государство с вотчинным владением. «В психологии, нравах Анны, - писал он, - было много от помещицы, имением которой было не село Ивановское с деревнями, а огромное государство».281
Внутриполитический курс Анны историк определяет как лавирование. Он был предопределен обстоятельствами восшествия ее на престол. «Придя к власти, - указывал Е.В. Анисимов, - Анна Ивановна оказалась в довольно сложном положении. Она была провозглашена самодержавной императрицей теми политическими силами, которые при обсуждении шляхетских проектов выступали за ограничение ее власти, но в последний момент - под давлением гвардейцев - сняли свои требования».282 Таким образом, императрица была вынуждена искать почву для компромисса с дворянством, урегулировать отношения со своими вчерашними противниками. Таковым компромиссом Е.В. Анисимов и оценивает предоставление Анной дворянству некоторых привилегий. В этом же он видел причину затеянного Анной реформирования системы государственного управления, содержанием предпринятой реорганизации стала ликвидация Верховного Тайного совета и замена его восстановленным в прежнем значении Сенатом. В состав последнего вошли многие бывшие верховники. Естественно, что императрица, не могла с доверием относиться к данному институту власти. К тому же сложный по своей структуре Сенат не обладал высокой мобильностью. Поэтому следующим шагом реформаторства Анны стало учреждение осенью 1731 года Кабинета министров. Главенствующие позиции в нем заняли канцлер Г. И. Головкин, вице-канцлер А. И. Остерман, князь В.А. Черкасский, несколько позже П. И Ягу-жинский и заменивший его А. П. Волынский. Е.В. Анисимов квалифицировал профессионализм аннинского правительства весьма высоко. Названные политические деятели были, по его мнению, «достаточно опытными администраторами и взяли на себя всю работу по управлению страной».
Анна Иоанновна преподносилась у Е.В. Анисимова как реформатор. Другое дело, что ее реформы в большинстве своем оказались безрезультатными. По подсчетом историка, за аннинское правление было издано не менее 3,5 тысячи указов. Однако из «гигантской груды бюрократических произведений» историческое существование продолжили лишь несколько. Среди действительно важных шагов в плане будущего государственного развития Е.В. Анисимов называл, к примеру, отмену закона о майорате. Та же идея компромисса с дворянством была заложена в указе об ограничении 25 годами срока дворянской службы. Крепостническая тенденция обнаруживалась в указе о прикреплении к заводам и мануфактурам работающих на них крестьян.
