Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Наследие Л.А. Тихомирова в контексте его биографии и общественно-политических взглядов
1.1. Источники изучения судьбы и общественно-политических взглядов Л.А.Тихомирова 12-25
1.2. Судьба и творческое наследие Л.А. Тихомирова: от революционности к государственному охранительству 25-69
1.2.1. Истоки формирования личности Л.А. Тихомирова 26-33
1.2.2. Эволюция Л.А. Тихомирова от народничества к православному монархизму 33-52
1.2.3. Основные доминанты православно-монархических взглядов Л.А. Тихомирова и его общественно-политическая позиция 53 - 69
Глава II. Опыт интерпретации эволюции и взглядов Л.А. Тихомирова в отечественной историографии XX века
2.1. Народническая традиция и ее воздействие на историографию XX века 69 - 92
2.2. Становление советской историографии и судьба наследия Л.А. Тихомирова 93- 132
2.3. Советская историография о взглядах и революционном пути Л.А. Тихомирова 132- 165
Глава III. Современная интерпретация судьбы и наследия Л.А. Тихомирова
3.1. Общественно-политический интерес к наследию Л.А. Тихомирова и издание его работ 166-169
3.2. Современная оценка концепций и взглядов Л.А. Тихомирова 169 - 216
Выводы 217-219
Заключение 220-223
Список использованных источников и литературы 224-232
Приложение. Библиография Л.А. Тихомирова 233-237
- Судьба и творческое наследие Л.А. Тихомирова: от революционности к государственному охранительству
- Народническая традиция и ее воздействие на историографию XX века
- Советская историография о взглядах и революционном пути Л.А. Тихомирова
- Современная оценка концепций и взглядов Л.А. Тихомирова
Судьба и творческое наследие Л.А. Тихомирова: от революционности к государственному охранительству
Семья, семейные ценности, традиции, привычки, семейная атмосфера являются одним из главных источников становления личности человека. Именно семья активно способствует формированию мировоззрения личности, в том числе образованию религиозных, национальных, социокультурных представлений о себе и окружающем мире. Отсюда проистекает наш пристальный интерес к семье Льва Тихомирова, ее историческим корням, ее первостепенным приоритетам в жизни.
Лев Александрович Тихомиров родился в 1852 году (19 января по старому стилю) на Кавказе в городе Геленджик. Он был третьим сыном в семье военного врача. Кроме старшего брата Владимира у него была еще сестра Мария, предшествующий ему брат Лев, в честь которого он был назван, умер в младенчестве. Семья отца не жила на одном месте. Следуя за ним и его военно-врачебным долгом, она перемещалась по разным населенным пунктам Северного Кавказа. Когда Тихомировы, наконец, осели в Новороссийске, Лев должен был поступать в гимназию. Выбор пал на единственно близкую Керченскую гимназию, в которой он проучился с двенадцати до восемнадцати лет (1864-1870 годы).
В воспоминаниях мыслителя большое внимание обращают на себя записи, посвященные национально-культурным истокам его семьи, которые связаны с ее религиозными идеалами. Особое место в ней занимал его отец. Так, мы видим, что семья Тихомировых по отцу вела свое происхождение из старинного рода священнослужителей-великорусов, и ее родовое гнездо находилось в Тульской губернии . Она была весьма многочисленной и пустила свои ростки кроме церковной во многих сферах жизни.
Отец мыслителя, Александр Александрович Тихомиров, после завершения обучения в Московской медико-хирургической академии был распределен на Кавказ, где и прожил всю свою жизнь, служа Отечеству и людям военным врачом. Будучи участником нескольких военных компаний (в том числе, одной из самых значительных в русской истории - Крымской войне 1854-1856 годов), А.А. Тихомиров имел много наград и отличался бескорыстно-жертвенным отношением к своему врачебному долгу.
По свидетельству Льва Тихомирова это отношение к своей профессии происходило из его общего мировидения, в котором были прочно укреплены православные понятия о чести, о благородстве, о долге христианина, идущие из семейного уклада. Никогда не стремясь к денежному вознаграждению за свой труд, Александр Александрович вызывал большую любовь и признательность, которые в высшей степени проявились после его смерти. «... Когда он умер, - вспоминал мыслитель, - его провожал на кладбище весь Новороссийск, а Джубскую улицу, на которой находился наш дом, народ самовольно переименовал в Тихомировскую...»87. Жертвенное отношение к своему общественному долгу было свойственно и Льву Тихомирову, в монархический период жизни оно обрело религиозную мотивацию.
В то же время отец Тихомирова отличался семейственностью, верностью семейно-родовым связям и семейной взаимовыручке. Оторванный судьбой от своих родных, он был очень заботливым и подлинным главой своей собственной семьи, которой он давал не только экономическую основу, но и огромный моральный авторитет в своем лице: «... образ его вырастал идеально перед нами. Так он - и установленной им системой, и личностью своей - постоянно давал тон нашей жизни, даже когда уезжал»88. Приверженность семейному долгу передалась и Льву Тихомирову. Его дневниковые записи передают чувство постоянной озабоченности семейным положением - одним из главных критериев его личной состоятельности было обеспечение спокойной жизни в достатке своей семье.
Лев Тихомиров, отошедший от сильного авторитета отца в молодые годы, в зрелом возрасте приходит к более глубокому пониманию отцовских принципов. На это нам указывает, в том числе, и факт названия его сына Александром, родившегося у него уже в эмиграции, в честь родителя.
Кроме того, среди качеств отца, упоминаемых Львом Александровичем, нам хотелось бы обратить внимание на его равнодушие к имуществу. Только под конец жизни он построил свой собственный дом. Сам мыслитель предполагает, что подобное равнодушие развилось вследствие тридцатилетней цыганской жизни военного врача. Возможно, что так и было. И у самого Льва Тихомирова мы замечаем такое же отношение к частной собственности. Жизненный уклад революционера-кочевника, обстоятельства службы и положения публициста-мыслителя, активная мыслительная деятельность, усиливающее с годами религиозное настроение и, может быть, наследственная особенность характера обусловили отсутствие в нем стремлений к окружению себя имуществом. Льву Александровичу было свойственно восприятие имущества как чего-то второстепенного, как бремени.
Безусловно, наравне с отцом на развитие и формирования личности Льва Тихомирова оказывала влияние и его мать, Христина Николаевна, в девичестве Каратаева. Что интересно, по происхождению она была из интеллигентной семьи малороссов и польских татар. Рано потеряв родителей и разлучившись со всеми членами семьи, кроме старшей сестры Варвары, она, по убеждению Льва Александровича, выросла серьезной, трудолюбивой и религиозной. Мыслитель пишет, что после женитьбы на Христине Николаевне, его отец «нашел в ней верного до смерти друга, источник всего светлого, чем дарила его время от времени скупая на радости жизнь военного скитальца-врача» . Для самого Тихомирова мать до конца жизни оставалась близким и любимым человеком.
Семейная верность родителей и в горе и в радости, их чрезвычайно уважительное отношение друг к другу стало для Л.А. Тихомирова примером на всю жизнь. Он так же мыслил брак на всю жизнь и не расставался со своей женой Екатериной Дмитриевной до конца своих дней.
В своих воспоминаниях Лев Тихомиров не раз возвращается к вопросу о денежном состоянии своих родителей. Этот вопрос проливает свет не только на материальное положение его семьи, но и на его собственное отношение к материально-экономическому фактору в жизни. Судя по указаниям, семья Тихомировых не была бедной, у нее вполне хватало средств на наем и содержание дома, прислуги, на воспитание и обучение детей. Однако богатством она себя никогда не окружала. Простор, чистота, уют - вот главные требования к жилищу. Как мы видим, эта картина жизни в достатке, но без роскоши. В будущем сам Лев Тихомиров постоянно ощущал свою обязанность быть кормильцем и добытчиком семьи. Обеспечить ей не богатство, но безбедное существование, какое сопровождало его в детстве, было его первейшей задачей.
Большую роль в воспитании и формировании личности Тихомирова сыграл окружающий мир. Ранее детство Тихомирова проходило в военных гарнизонах, в обстановке повышенной опасности, и оттого взаимопомощь, братство, родственность отношений вне зависимости от таковых очень высоко ценились и воспитывались в каждом члене поселения. Так, мы думаем, самой окружающей атмосферой Льву Александровичу были привиты чувство отзывчивости и внимательного отношения к коллективу.
Несомненный интерес представляют воспоминания Тихомирова о себе в детстве и юности. Вот взгляд Льва Александровича на самого себя сквозь многие годы: «Я с детства был мальчик болезненный, физически мало развитый, неловкий, хотя выносливый. В отношении духовном я был чрезвычайно способным, чрезмерно рано развитым: в девять лет зачитывался романами. Фантазия была развита до болезненности. Был очень упрям, но не настойчив, вспыльчив, но не особенно злопамятен, хотя нельзя сказать, что совсем легко забывал обиду. Обижался легко, был очень самолюбив и даже тщеславен. Застенчив был чрезмерно, как редко можно видеть» .
Попытаемся рассмотреть, проанализировать и дополнить это щедрое высказывание. Как нам кажется, до двенадцати лет Лев Тихомиров был строго домашним ребенком, который воспитывался в семейной обстановке, окруженный вниманием матери, прислуги и по возможности отца. Скорее всего, природная застенчивость и самососредоточенность были усилены его проживанием до двенадцати лет в семье. Кроме того, ранняя склонность к книжным знаниям, богатое воображение, впечатлительность и обостренное восприятие всего происходящего, особенно событий, вызывающих тревогу и страх, сочетались в его детском характере с общей любознательностью и чутким отношением к природе, доказательства которым мы находим по всем мемуарам.
Народническая традиция и ее воздействие на историографию XX века
Народническая мыслительная традиция много сил посвящала процессу самопознания. В этом процессе можно выделить несколько этапов: первый этап приходится на 1870 - начало 1880-х годов, то есть на расцвет народнического движения, второй этап отмечен концом 1880-х годов, когда движение свертывалось, третий этап - примерно после 1905 года и до 1917 года - обозначен возникновением научной рефлексии, направленной на осмысление движения народничества, а также выходом в свет первых источников личного происхождения, принадлежащих представителям этого движения, четвертый этап - 1917 - 1930 годы - ознаменован формированием целого пласта народнической мемуарно-публицистической литературы.
Существенной особенностью дореволюционной народнической историографии является ее открытый полемический характер. Первые исследователи и участники движения, несмотря на активную политическую борьбу в России, имели возможность зафиксировать совершенно различные точки зрения на феномен народничества.
Наш научный интерес сосредоточен на народнической традиции 1917 - 1930-е годов, хотя, конечно, материалы, составленные в дореволюционный период и позднее 1930-х годов, также попадают в поле нашего зрения. Главной целью нашего исследования является изучение народнической мемуарно-публицистической литературы в контексте ее обращения к фигуре Л.А. Тихомирова. Мы полагаем важным осмыслить этот историографический факт с позиции психологического подхода.
Психологический подход мало применяется в современной исторической науке, хотя традиция его использования как метода исторического познания лежит в основе трудов великих русских историков, корифеев русской исторической мысли -Н.М. Карамзина, В.О. Ключевского, Н.И. Костомарова. Наше обращение к психологическому методу в процессе исследования темы народнической историографии можно полагать инновационным. Ранее в общенаучной практике данная тема изучалась с социологических позиций на почве марксисткой идеологии. В настоящее время делаются попытки вернуться к опыту наших замечательных предшественников, но сложность их заключается в необходимости овладения инструментарием психологического метода как метода исторической науки и готовности полностью обнаружить свою мировоззренческо-философскую позицию.
Возможность и плодотворность использования психологического подхода определяется исторической особенностью народнической литературы - она являет себя в двояком смысле, так как и составлена и проанализирована была одним и тем же субъектом, народниками. Получается, что в народнической традиции 1917-1930-х годов о Л.А. Тихомирове мы наблюдаем не только восприятие известного народовольца и его мировоззренческой эволюции, но и осмысление революционерами-народниками самих себя, процесс самопознания движения.
Заявив о двойственности народовольческой литературы, мы затрагиваем довольно интересный вопрос для обсуждения. Является ли представленный историографический пласт научным знанием или он вненаучная трактовка исторических проблем. Наш ответ будет предельно ясным - это вненаучное знание, а если точнее, преднаучная стадия рефлексии, которая впитывалась впоследствии историографическими поисками советских и российских исследователей.
Однозначность ответа следует из нашего понимания сущности народнической литературы, которая, на наш взгляд, является отражением восприятия и мироощущения участников этого революционного движения. В ней сказываются все особые черты преднаучного этапа формирования концепций и точек зрений.
В первую очередь нам хотелось бы отметить крайнюю индивидуально-личную завязанность народнической литературы на представляемой позиции или концепции. Непосредственное участие в описываемых событиях, знание их путем личного опыта - все это исключало взвешанность и беспристрастность, а предопределяло глубокую заинтересованность в излагаемом материале, желание провести свое видение ситуации и закрепить в ней свою роль.
Следующая черта, логически вытекающая из вышесказанного, обостренный субъективизм суждений, умозаключений, оценок. Субъективность автора была направлена не только и не столько на общие характеристики социально-политической обстановки, сколько касалась характеристик личностей. И в наблюдаемых событиях авторам виделись не абстрактные социальные или политические категории, а живые люди со своими взглядами, своей психологией, своим характером и настроением. Отсюда вытекает их субъективно-психологический подход, который расставляет акценты согласно авторским чувствам и воззрениям, который руководствуется не столько достоверностью, сколько самооправданием.
Из всей совокупности народовольческих образов мы вычленяем фигуру Льва Тихомирова. В определенном смысле его фигура была центральной, что не было случайностью. Как мы отметили в биографии мыслителя, в своем увлечении революционными идеями он дошел до крайней черты - он был выразителем идеи переустройства общества путем террора, дошедшего до цареубийства. После тяжелого мировоззренческого кризиса он стал убежденным сторонником самодержавного управления государством и продолжателем консервативно-охранительной мыслительной традиции. Через судьбу Льва Тихомирова познаются закономерности развития целого движения. Народовольчество не только социокультурное явление, это галерея человеческих судеб, у каждой из которых были причины, приведшие в революционное народничество, и причины уведшие из него. Через эволюцию Тихомирова мы воспринимает народническую традицию и ее роль в истории.
В своем отказе от революции и выборе монархического пути Лев Александрович не был единственным и исключительным. Уход с революционного пути предпочли и другие народники (например, С.Л. Клячко, Н.П. Цакни В.И. Засулич и др.). И этот факт нужно обязательно учитывать.
Размышляя о судьбе Л. Тихомирова, мы имеем в виду определенную духовно-социальную тенденцию в народничестве и то, как народничество откликнулось на эту тенденцию. В таком контексте тихомировский пример мировоззренческой эволюции с его оценками в народнической традиции становится для нас типичным. И мы видим, как из характеристик мыслителя вырастает коллективный портрет народнического движения, портрет его эволюции. Ведь, по существу, говоря о другом человеке, мы даем представление о себе, своем субъективном мирочувствии.
Так, перед нами разворачиваются две грани народнической мемуарно-публицистической литературы - с одной стороны, образ Тихомирова, с другой -одна из ипостасей явления народничества в России. Именно с этого угла зрения мы попытаемся рассмотреть имеющийся материал.
При тщательном изучении литературы нами выделено пять наиболее важных вопросов, которые ставились народниками.
1 - Каковы основные психологические черты Л.А. Тихомирова.
2 - Был ли Л.А. Тихомиров искренним и убежденным революционером.
3 - Какова роль Л.А. Тихомирова в «Народной воле».
4 - Каковы причины отказа Л.А. Тихомирова от революционных взглядов.
5 - Каково отношение к Л.А. Тихомирову-монархисту.
Мы прослеживаем взаимосвязанность всех вопросов. Их объединяет глубокая и болезненная потребность народнической традиции объяснить краеугольный камень народнического движения, вопрос - почему Лев Тихомиров, а также другие революционеры-народники, перестал быть революционером.
Реконструкция психологического облика шла непростым путем. На имя Тихомирова существовало негласное табу. И связано этот запрет был не только с той тяжелой раной, которая была нанесена народовольческой традиции его отречением. Не меньшее влияние оказал факт заметной государственно-монархической деятельности Тихомирова и условия написания большинства мемуаров, социально-политические обстоятельства в России в 1917-30-х годах, связанные с приходом к власти большевиков.
Положительные и высокие оценки личности и роли Тихомирова в партиях «Земля и воля» и «Народная воля» принадлежат С.С. Синегубу, Н.А. Чарушину, В.Н. Фигнер, А.П. Прибыловой - Корбе, М.Ф. Фроленко, А.Н. Баху и Н.В. Сухомлину.
Советская историография о взглядах и революционном пути Л.А. Тихомирова
Большое значение в определении перспектив развития советской исторической науки имели факторы общественно-политической жизни. После оформления «Краткого курса ВКП(б)» все, что мешало новой советской концепции русской истории, уводилось за скобки: консервативно-монархическая мысль и религиозная мысль понимались исключительно как реакционно-утопические течения, трактовка вопросов революционного движения была однозначной и не предполагала различных вариантов их решения. В этой ситуации мировоззренческая эволюция Л.А. Тихомирова никак не вписывалась в историческую оценку народничества. Имя мыслителя полностью ушло в подстрочник.
Со второй половины 1960-х годов в процессе изучения творческого наследия Л. А. Тихомирова намечаются некоторые изменения. Их нельзя назвать кардинальным, поскольку уровень изучения мыслителя, если судить только по количеству работ, в которых затрагивается его деятельность и творчество, даже примерно не смог приблизиться к уровню историографии 1917-х - начала 1930-х годов. Достаточно сказать, что в период 1960 - 1980-х годов не было издано или переиздано ни одного его произведения. И это притом, что изучение народнической проблематики с конца 1950-х годов пошло бурными темпами, а в отечественной зарубежной традиции Лев Тихомиров представлялся как основоположник государственно-охранительной концепции России410. Для широкой научной общественности имя Льва Александровича или оставалось неизвестным или ассоциировалось с именем революционера-ренегата.
Однако обращение к фигуре мыслителя в отдельных довольно крупных и значимых работах, на наш взгляд, было неизбежным. Замалчивать деятельность столь значимой исторической личности можно было лишь в ущерб научно-историческому самопознанию. А этот процесс получал все больше новых импульсов для работы.
Роль исторической науки в сфере идеологии, политики, воспитания историей очень велика, остановить ее развитие или направить его в одно русло крайне трудно или даже невозможно. Тем более что наука гуманитарная не может быть изолирована от индивидуальности, индивидуального мировоззрения. И с каждым новым поколением, пришедшим в науку, воспроизводятся архетипы, казалось бы, уже устраненные из нее в ходе предыдущего опыта борьбы. Поэтому, несмотря на видимое торжество единой концепции истории России и всемирной истории, борьба по вопросам истории никогда не затухала, а в новых политических условиях, наступивших во второй половине 1950-х годов, она вспыхнула с новой силой.
Суровый опыт Великой Отечественной войны, новые задачи и настроения общественно-политической жизни, приход в науку нового поколения исследователей - все эти составляющие народной жизни подстегнули интенсивное развитие научного поиска советских историков. Расширились возможности для творческого осмысления некоторых ключевых вопросов истории революционного движения в России. Эти перемены самым непосредственным образом сказались на практике изучения революционно-народнической проблематики. Ученые смогли не только вернуться к этой теме, но и проявить свои различные подходы к пониманию ее главных проблем. В изучении народничества выявились два направления. И первое, и второе в силу господства марксистко-ленинской методологии указывало на свою принадлежность и подчинение единому идеологическому догмату - ленинской интерпретации народничества. Но, если первое направление стремилось придерживаться подходов и оценок, взятых на вооружение во второй половине 1930-х годов, когда революционно-народнический этап борьбы рассматривался как реакционный, утопический, а также упаднический период, то второе направление возрождало восприятие и оценку народничества, свойственную самим народникам, а также их идейно-политическим наследникам, меньшевикам и эсерам. Их подход стремился изучать народническую традицию не только как ценный и необходимый опыт революционной борьбы, но и как верный путь постижения судеб отечественной истории, как философию жизни.
Очевидно, что второе направление сумело восстановить преемственную связь с народнической традицией в отечественной историографии и стать своего рода оппозицией тому подходу, который продолжал настаивать на строгом различии народничества и русского марксизма, на понимании народничества как противника марксизма. Этот последний подход, заложенный В.И. Лениным, предопределял весьма критическое отношение, как к народнической идеологии, так и к народническим методам действий.
Жесткая борьба между двумя направлениями стала закономерной. Ее политико-идеологическая подоплека очевидна. На новом этапе развития исторической науки вновь возник спор между прежними оппонентами - народниками и выразителями уже прочно сформированной советской государственно-охранительной концепции. В этом мировоззренческом споре народники выступили как носители элементов антигосударственного мышления, что повлекло их публично-общественное обличение.
Вместе с тем с середины 1960-х годов внимание советских историков привлекается к некоторым положениям государственно-охранительной концепции русских консерваторов начала XX века. Это обращение было выражено в форме интереса к вопросу о социально-экономической сущности, идеологии и политике русского самодержавия конца XIX - начала XX веков. Первоначально консервативные взгляды Тихомирова обретают научную значимость в связи с изучением советскими историками попыток русского правительства решить рабочий вопрос.
В этих работах также просматриваются различные тенденции и подходы в освящении и трактовке идеологии и политики самодержавной власти. И те и другие исследователи в качестве основы для исторического познания ссылались на марксистско-ленинскую философию и методологию, но для одних исследователей этот общепринятый догмат был символом веры, для других отправной точкой в научно-творческом поиске, а для третьих предметом противостояния. Среди новых тенденций особенно явно начинает выделяться либерально направленная позиция. Примером такой позиции могут служить работы А.Я. Авреха, в которых значимое место было отведено представлению тихомировской концепции рабочего вопроса в период его сотрудничества с П.А. Столыпиным411.
Кульминацией интереса советских историков к консервативно-охранительным воззрениям Л.А. Тихомирова стала диссертационная работа В.Н. Костылева412. В ней впервые в советской историографии судьба мыслителя после его обращения в монархисты, его публицистические взгляды, а также его историко-монархическая концепция, выразившаяся в труде «Монархическая государственность», стали самостоятельным предметом исследования. Работа Костылева своим появлением ознаменовала новую веху в изучении творческого наследия Льва Александровича, она символизировала своеобразный рубеж между эпохой забвения имени мыслителя и новой эпохой, когда его жизнь и деятельность оказались в центре внимания многих ученых. В работе автор представляет на обозрение и анализ настолько широкий круг вопросов, что полностью опровергает стереотип о ненужности изучения Тихомирова как реакционного деятеля.
Современная оценка концепций и взглядов Л.А. Тихомирова
Актуализация наследия Л.А.Тихомирова происходит в сложной и противоречивой историографической ситуации.
Ее знаковой особенностью является возникновение и развитие ряда гуманитарных наук, которые разрабатывают проблемы, смежные с проблемами исторической науки. Среди них мы видим правоведение, философию, культурологию, политологию. Системное поле, которое в советские годы осваивалось исключительно историками, теперь принадлежит специалистам совершенно различных гуманитарных областей, и поэтому наш историографический анализ охватывает не только исторические исследования, но и наработки, сделанные учеными других гуманитарных специальностей: правоведами, философами, политологами, культурологами.
Для ориентации в этом методологическом разнообразии мы обращаемся к объяснению А.Н. Боханова. По его мнению, мы можем говорить, в сущности, о двух основных мировоззренческих подходах, которые определяют методологические и историософские различия между современными учеными. Первый подход основан на секулярном восприятии объективной реальности, и к нему мы относим современных сторонников марксистско-ленинской методологии, продолжателей народнической традиции и либеральное направление мысли. Второй мировоззренческий подход стремится восстановить преемственную связь с принципами русской национальной исторической школы, для которой было свойственно цельное восприятие действительности с опорой на православную традицию .
Это разделение может принимать условный характер в тех случаях, когда исследовательская позиция автора не обозначена со всей ясностью или же когда работа опирается на несколько мировоззренческих подходов.
Приверженцы секулярного подхода различных оттенков ведут свои истоки из дореволюционной исторической мысли XIX - начала XX веков. Их объединяет то, что они стремятся изучать русскую историю с точки зрения западной исторической науки, для которой принцип европоцентризма является одним из основополагающих. Пытаясь увидеть в истории России повторение уже пройденного пути, и не осознавая в ней историческую самобытность, эти ученые ведут свой научный поиск, отталкиваясь от абстрактно-выдуманной реальности, поэтому их взгляд при всей разноголосице отличается невниманием к национально-культурным традициям России, а в некоторых случаях их упрощенно-искаженным восприятием.
В рамках секулярного подхода особая роль принадлежит либеральному направлению мысли, которое сильно актуализировалось в условиях основательной политической востребованности либеральной политической философии. Это направление пополняется как искренними сторонниками либеральных ценностных ориентиров, так и теми, кто старается продвинуть свое имя за счет популярной точки зрения, что усложняет процесс их изучения.
Главной питательной средой для ученых, стремящихся отстаивать марксистский подход в понимании исторического процесса, является философия русского марксизма и советская историческая школа. В рамках этого подхода вне зависимости от гуманитарной специализации сохраняется убежденность, что партийно-классовая характеристика представляет определяющий критерий для оценки того или иного явления. Работы, написанные в данном ключе, запрограммированы на однобокость, поверхностность и несовременное звучание, хотя вместе с тем они отображают личную исследовательскую позицию тех ученых, которые не хотят и не могут менять свое мировоззрение даже под напором общественно-политических переломов и новых социокультурных реалий.
Народническая традиция, явившаяся одной из слагаемых советской исторической науки, в последние годы также расширила поле своей деятельности. В условиях поиска в современной России путей и моделей дальнейшего развития она предлагает свои ценностные приоритеты, которые опираются, с одной стороны, на либеральные идеалы, а с другой, имеют жесткую направленность против российской государственности.
Научный поиск исследователей, нацеленных на восстановление преемственности с традициями русской мысли и овладение ее подходами и методами, представляет собой сложное явление. Он проходит в процессе стихийного интереса к интеллектуальным ресурсам отечественной мысли и вместе с тем в условиях противоречивой внутренней ситуации в самой науке, неоднозначного отношения общественно-политической власти, формирования новых отношений в мировом сообществе, где Россия как научный донор всегда занимала особое место и теперь находится в состоянии государственной самоидентификации. При этом несомненное значение имеет и лично-индивидуальный мировоззренческий поиск ученого, от которого зависит познавательный процесс и его результаты.
К настоящему моменту на изучение взята следующая проблематика: биография Тихомирова, его концепция в целостности, а также ее отдельные составляющие (политическая, правовая, социально-историческая, религиозно-философская, историософская, социально-экономическая), общественно-публицистическая деятельность мыслителя в полном объеме и ее отдельные вопросы - вопросы взаимоотношений государства и церкви, государства и личности, народного представительства как части государственной системы управления, тема эсхатологии, проблема естественных прав человека, проблема эволюции взглядов мыслителя, проблема особенностей его религиозно-философских воззрений. По-прежнему, аналитиков занимает и вопрос о причинах перехода Л.А. Тихомирова из революционного движения в монархическое направление.
Симптоматичным полагаем изменение общего тона статей, адресованных мыслителю в справочно-энциклопедических изданиях. Так, статья в словаре "Русские философы"494, принадлежащая И.Е. Задорожнюку и Е.Н. Мощелкову, содержит не только основные вехи судьбы Тихомирова, но и основные тезисы его главного труда "Монархическая государственность". Характерно, что авторы не указывают на принадлежность мыслителя к какому-либо идейному направлению в русской мысли. "Монархическая государственность" подается как опыт построения концепции исторически обусловленной формы правления в России - самодержавия. В связи с последним утверждением в статье обращается внимание на практические способы реализации монархической политики.
В антологии "Русские философы. К. XIX - н. XX вв."495 СБ. Неволин встраивает мыслительное наследие Тихомирова в современный ему философский контекст. Он обнаруживает сходство некоторых идей Тихомирова с идеями И.А. Ильина, К.Н. Леонтьева, B.C. Соловьева и делает неожиданный вывод, что в лице Льва Тихомирова перед нами идеолог, удачно использующий аргументацию разных политических и научных течений, а не оригинальный мыслитель. То есть опять наблюдаем уход от поиска общего родословия мыслей и идей.
