Содержание к диссертации
Введение
Глава I. История изучения московского некрополя XVIII—XX вв.
Глава II. Источники по истории московского некрополя
Глава III. Ме тодика реконструкции утраченных некрополей и их социокультурных функций
Глава IV. Московский некрополь в культуре XV—начала XX вв.
Заключение 229
Список использованных источников 235
Список использованной литературы 241
Список сокращений 251
- История изучения московского некрополя XVIII—XX вв.
- Источники по истории московского некрополя
- Ме тодика реконструкции утраченных некрополей и их социокультурных функций
- Московский некрополь в культуре XV—начала XX вв.
Введение к работе
Темой настоящей работы является рассмотрение многогранного социокультурного явления некрополь на примере московского некрополя XV— начала XX вв. Исследование некрополя касается проблем как социальной, так и культурной истории - политической и военной истории, вопросов общественного сознания, истории религии, истории литературы и языка, истории искусств, архитектуры, а также специальных исторических дисциплин - краеведения, памятниковедения, генеалогии, геральдики и т.д.
В истории человечества некрополь с древнейших времен является существенным компонентом духовной культуры. Собственно, наличие обряда захоронения является, наряду с изготовлением орудий труда, одним из основных признаков выделяющих человека из мира животных. Социокультурная значимость некрополя определяется его непосредственной связью с вечной проблемой жизни и смерти. В основе существования этого явления лежит представление о сохранении памяти об умерших, памяти о предыдущих поколениях и сохранения представлений о прошлом вообще. Некрополь и его восприятие в различные эпохи - показатель существовавшего или существующего в обществе исторического самосознания.
Понятие некрополь (от греческого «некрос» - «мертвый»; «полис» -«город»; т.е. «город мертвых») обычно воспринимается как совокупность захоронений, большое кладбище, историческое кладбище, на котором находятся захоронения выдающихся людей . В специальной литературе под некрополем понимается еще и совокупность сведений о захоронениях в каком-то определенном месте (при церкви, монастыре, в городе, в какой-то области, государстве)2. В настоящее время, когда изучение некрополей формируется как новое направление исторической науки, развивающейся преимущественно в русле краеведения, в определение некрополя может входить: 1. совокупность захоронений, рассматриваемая как в пределах одного кладбища, так и в масштабах города, области, государства; 2. сочетание захоронений и 1 Словарь русского языка. Сост. С.И.Ожегов. М., 1953. С.360; Словарь иностранных слов. М., 1981. С.340. 2 Ср. названия работ: Сайтов В.И. Петербургский некрополь. СПб T.I—IV. 1912— 1913; Сайтов В.И., Модзалевский Б.Л. Московский некрополь. T.I—III. СПб. 1907—1908; мемориальных памятников, рассматриваемых как произведения изобразительного искусства и литературы и как исторический источник; 3. сочетаний захоронений (включая и места, где уничтожены мемориальные памятники) и комплекса источников по истории формирования и существования кладбищ, включая списки захоронений и литературу, посвященную данному вопросу.
В основе современного определения некрополя совокупность захоронений и памятников и совокупность источников тесно соприкасается с комплексом представлений (включая не только обыденные представления, но и литературно-художественные образы) и обрядов, бытующих в обществе. Комплекс представлений и обрядов определяет восприятие некрополя в различные исторические периоды и его место в системе культурных ценностей эпохи. Эта тема широко разрабатывается зарубежными учеными, относительно античного и средневекового некрополя Западной Европы и Малой Азии. Обобщающие работы, посвященные роли некрополя в культуре и мире представлений средневековой Европы созданы французскими учеными Ф.Арьесом и М.Вовелем, английским ученым Д.Керлом и другими исследователями'3. Особый интерес представляют работы Л.Штайндорфа, посвященные организации поминовения в монастырях Московской Руси в XVI в. Автор установил точный порядок организации поминовения, систему и взаимозависимость вкладов и документов, в которых записывались имена для поминовения, показал распространение этой схемы и особенности ее применения в различных монастырях4. Краткий обзор иностранной библиографии вопроса выполнен Н.О.Душкиной. По публикациям и материалам конференций (1-й международный симпозиум «Искусство кладбищ», 1993, Польша и др.) ею выделены следующие основные направления зарубежных исследований, посвященных некрополю: 1. Философско-теоретические и культурологические исследования, рассматривающие кладбища как образно-
Чернопятов В.И. Русский некрополь за границей. М. 1908—1913. Вып. 1—2; Шереметевский В.В. Русский провинциальный некрополь. Пг. 1914 и др. 3 Aries P. L'Homme devant la mort. P., 1977 (русский перевод: Арьес Ф.. Человек перед лицом смерти / Пер. с фр. В.К.Ронина. Общ. ред. С.В.Оболенской, послесл. АЛ.Гуревича); Vovelle М. La mort et L'Occident de 1300 a nos jours. P., 1983; Curl J. A celebration of death: An introduction to some of the buildings, monuments and setting of funer ary architecture in the Western European tradition. London. 1980 и др. 4 SteindorffL. Memoria in Altrusland. Untersuchungen zu den Formen christicher Toten- sorge. Stuttgart, 1994. Kapitel 7; Штайндорф Л. Сравнение источников об организации поминания усопших в Иосифо-Волоколамском и Троице-Сергиевом монастырях в XVI веке//АЕза 1996. С.65—78. семантическую систему, раскрывающие структуру его пространства, исторический опыт практики захоронения и традиций сохранения памяти об умерших; 2. Разработка муниципальных и государственных программ изучения и сохранения наследия кладбищ силами историков, археологов, искусствоведов, архитекторов, культурологов и других специалистов различных областей знания; 3. Сбор и хранение документации о захоронениях на кладбищах, ее инвентаризация и каталогизация; исследования проблем взаимосвязей в искусстве кладбищ, создание каталогов мемориальных памятников, изучение национальных некрополей за границей; 4. Изучение и разработка методов охраны и музеефикации некрополей, проблем экологии и исторического ландшафта кладбищ, развитие современных подходов к архитектуре кладбищ5.
Существует значительное количество исследований, посвященных различным проблемам, связанным с социокультурной функцией некрополя. Они рассматривают славянский и русский погребальный обряд по археологическим и этнографическим данным; развитие и бытование мемориальных памятников XI— XX вв.; поминальные традиции и проблемы увековечения памяти об ушедших в русском обществе периода средневековья и нового времени; тематику смерти, погребения и некрополя в русской литературе XVIII—XX ввб. Однако, попытки свести результаты этих исследований в единое целое не предпринимались. 5 Душкина И.О. Изучение и охрана исторического некрополя в зарубежной практике // МНИАИО. 1996. С.137—145. 6 Библиография вопроса столь обширна, что ее обзор составляет предмет особой работы. Укажем только основные труды, бывшие главной опорой автора: Снегирев ИМ.О скудельницах, или убогих домах в России // Труды и записки ОИДР. 1826. Ч.З. Кн.1. С.235—263; Котляревский А.А. О погребальных обычаях языческих славян. М., 1868; Розанов Н.П. История московского епархиального управления со времени учреждения Святейшего Синода. М., 1869—1870. 4.1—3. Кн.1—5; Анучин Д.Н. Сани, ладья и кони, как принадлежности погребального обряда // Древности. Труды ИМАО. Т.14. М., 1890; Голубинский Е. История канонизации святых в Русской Церкви. М., 1903 (репринт- М., 1998); Зеленин Д.К. Очерки русской мифологии. Вып. I. Умершие неестественной смертью и русалки. Пг., 1916; Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М., 1981; ТурчинB.C. Надгробные памятники эпохи классицизма в России: типология, стиль, иконография // От Средневековья к Новому времени: материалы и исследования по русскому искусству XVIII—первой половины XIX века. М., 1984. С.212—221; Рыбаков Б.А.Язычество Древней Руси. М., 1988; Панова Т.Д. Городской погребальный обряд средневековой Руси: XI—XVI вв. Дисс. на соискание учен, степени кандидата исторических наук. МГУ. 1990; Шмидт С. О. Исторический некрополь в системе культуры России // Московский некрополь: история, археология, искусство, охрана. М., 1991. С. 17—20; Царъкова Т.С., Николаев СИ. Эпитафии петербургского некрополя // Исторические кладбища Санкт-Петербурга / Сост. А.В.Кобак, Ю.М.Пирютко. СПб., 1993. СП 1—130; Муръянов М.Ф. Пушкинские эпитафии. М., 1995. С.1995; БеляевЛ.А. Русское средневековое надгробие: белокаменные плиты Москвы и Северо-Восточной Руси XIII—
Целью настоящей работы является представить некрополь, понимаемый как совокупность захоронений, мемориальных памятников, источников по его истории и комплекса представлений, как сложное социокультурное явление, имеющее особое значение в истории и культуре России. Эта проблема будет решаться на материале московского некрополя XV—начала XX вв. Топографические рамки исследования ограничиваются территорией города Москвы на начало XX в. В поле зрения будут находится некрополи непосредственно связанные с Москвой, включая и те, которые формально находились на начало XX в. за городом, за пределами застав - Рогожское, Дорогомиловское и др., поскольку они также служили местом упокоения жителей города начиная с конца XVIII в. Эта проблема решается в первую очередь на основании большого числа источников как опубликованных, так и архивных. Привлечены источники разных видов - письменные, изобразительные и вещественные, а также источники, сочетающие в себе свойства этих видов источников - эпиграфические. Таким образом, проблема изучения некрополя как социокультурного явления ставится на основе комплексного источниковедения, синтезирующего различные виды письменных, изобразительных и вещественных источников .
Для достижения поставленной цели следует решить определенные задачи: 1. Очертить круг источников, содержащих информацию о московском некрополе XV—начала XX вв. При этом в связи с широтой поставленной проблемы привлекаются источники, дающие информацию не только о восприятии некрополя в общественном сознании и бытовании этого явления в культуре, но и содержащие более конкретные сведения о погребенных на московских кладбищах, границах и топографии кладбищ, внешнем виде памятников и некрополей в целом. Подобное расширение круга источников связано с предложенным выше пониманием некрополя. XVII вв. М., 1996; Беляев Л.А. Христианские древности: введение в сравнительное изучение. М., 1998; Николаев СИ., Царькова Т.С Три века русской эпитафии //Русская стихотворная эпитафия. Новая библиотека поэта. СПб., 1998. С.5—44; Царькова Т.С. Русская стихотворная эпитафия XIX—XX веков. СПб., 1999 и др. 7 См.: Шмидт СО. Современные проблемы источниковедения // Шмидт СО. Путь историка: Избранные труды по источниковедению и историографии. М., 1997. С.49—53; Янин В.Л. Очерки комплексного источниковедения. Средневековый Новгород. М., 1977. С.5—21.
2. Представить методику реконструкции мира представлений, культурных и социальных явлений, связанных с московским некрополем XV—начала XX вв. В задачи данной методики входит и восстановление биографического состава, границ и топографии, внешнего вида памятников и всего некрополя в целом.
Эти задачи имеют и самостоятельное, практическое значение. Как известно, исторический некрополь Москвы в период 1920—50-х гг. подвергся уничтожению, как стихийно, так и планомерно со стороны городских властей. Причины этого лежали в общегосударственной идеологической политике по разрушению христианских святынь, в число которых входили и кладбища. Наиболее сильно пострадали монастырские кладбища - древнейшие некрополи Москвы, являвшиеся уникальными комплексами исторических, мемориальных и художественных памятников. В настоящее время изучение отечественных некрополей, и в том числе московского некрополя, развивается достаточно активно, так, что можно говорить об оформлении нового перспективного направления, примыкающего к краеведению - некрополеведения, занимающегося изучением истории некрополей и достаточно широким спектром смежных проблем8.
Изучение некрополя важно не только само по себе, но и как часть истории искусства и истории градостроительства, сведения надгробных надписей служат источником для исследования политической истории, генеалогии, просопографии, истории общественного сознания, истории литературы и языка9. Значимость работы по изучению исторического некрополя как социокультурного явления состоит в прямой связи с значением некрополеведения как новообразующегося перспективного направления исследований. Роль краеведения, к которому примыкает некрополеведение, в последние годы существенно возросла. Краеведение (что особенно заметно на примере Москвы) постепенно становится одной из составляющих новой идеологической системы, прежде всего, в образовании. В связи с этим, некрополеведение оказывается востребованным и по причине присущего этому направлению общественного нравственного и 8 Этот термин активно используется в литературе посвященной исследованию некрополей (см.: Козлов В.Ф. Предисловие // МНИАИО. 1996. С.5,6 и др.). 9 Необходимость изучения и фиксации надгробных надписей как «крупнейшего исторического источника по истории культуры и, в частности, Москвы как величайшего культурного центра нашей страны» отмечал академик М.Н.Тихомиров {Шмидт СО. воспитательного значения. Об этом писали, начиная с конца 80-х гг. М.Т.Белявский, О.А.Омельченко, С.О.Шмидт, А.Л.Анисимов и другие историки и краеведы10. В то же время, источниковая база некрополеведения изучена достаточно слабо. Существует ряд работ, посвященных отдельным источникам и видам источников по истории московского некрополя, однако попытки обобщить этот материал, свести его в единое целое, дать их систематизацию не предпринимались (подробнее см. в главе I «История изучения московского некрополя»).
Не менее важны и практические задачи, требующие изучения источниковой базы по истории московского некрополя. Нужды реставрации, создание проектов реконструкции и регенерации кладбищ (создан проект воссоздания Лазаревского кладбища, восстанавливаются памятники на некрополях Братского кладбища, Ваганьковского кладбища, Донского монастыря, Спасо-Андронникова монастыря и др.)11, хозяйственное освоение территорий церковных и монастырских кладбищ церковными общинами, недавно вступившими в права владения диктуют необходимость в выявлении, систематизации и изучении источников по истории московского некрополя.
Вопрос о восстановлении утраченных некрополей на основании имеющихся источников имеет большое значение, поскольку входит в комплекс проблем, связанных с восприятием исторического и культурного опыта России. В связи с этим необходима разработка методик реконструкции некрополей, в которую входит: 1. установление списка погребенных на кладбищах; 2. реконструкция топографии кладбищ; 3. реконструкция внешнего вида памятников и некрополей. Одним из первых этапов разработки этой методики является исследование современного состояния московского некрополя и сравнение его с состоянием на период до 1917 г. Автором была проведена подобная работа по 12 московским
Записка М.Н.Тихомирова 1956 г. о составлении «Московского некрополя» // АЕ за 1989 г. С.306). 10 Белявский МЛ. Память нужна живым // История СССР. 1972. № 3. С.173—189; Белявский М.Т., Омелъченко О.А. Ушедшие в бессмертие // Памятники Отечества. М. 1984. № 2. С.17—27; 1985. № 2. С.119—128; 1987. № 2. С.73—82; Шмидт СО. Исторический некрополь. С.20, 21; Шмидт СО. Послесловие // Саладин А.Т. Очерки истории московских кладбищ. М., 1997. С.293,294 Анистюв А.Л. Скорбное бесчувствие на добрую память о Киеве, или прогулки по городу, которого нет. Киев, 1992. 11 См.: Малинов А.А., Дедовская И.Ю. Некрополь Спасо-Андронникова монастыря (чертежи П.Д.Барановского) // Донской монастырь: история и современность. Вып.6. М., кладбищам в связи с подготовкой к печати рукописной книги А.Т.Саладина, написанной в 1916 г. к печати12. Ее результаты обобщены в соответствующем разделе настоящей работы.
Работа состоит из введения, четырех глав и заключения. Во введении определяются цели и задачи работы и даются определения ключевых для данной работы понятий и проблем. В первой главе «История изучения московского некрополя» дается обзор историографии по теме, в котором наибольшее внимание уделяется работам, носящим характер постановки проблемы, и работам, имеющим источниковедческую направленность. Во второй главе «Обзор источников по истории московского некрополя XV—начала XX вв.» дается систематизация источников в связи с исследуемой проблематикой, общий обзор источников и источниковедческий анализ некоторых видов источников, впервые вводящихся в научный оборот. В третьей главе «Методика реконструкции утраченных некрополей и их социокультурных функций» обобщается практический опыт исследования современного состояния кладбищ и сравнения их с состоянием до 1917 г., предлагаются основные методы реконструкции некрополей на основании исторических источников как в виде научного исследования, содержащего всю информацию об утраченном кладбище, так и практически в виде установления памятных знаков или восстановления утраченных захоронений. В четвертой главе «Некрополь в культуре России XV—начала XX вв.» на основании материала первых трех глав дается общая постановка проблемы некрополя как сложного социокультурного явления, его роли и значения в отечественной культуре. В заключении обобщаются результаты исследования и намечаются дальнейшие перспективы изучения данной проблемы.
1996. С.26—31; Скрынникова Е.В., Хомутов А.А. Проблемы реставрации некрополя Новодевичьего монастыря // МНИАИО. 1997. С.55—57.
История изучения московского некрополя XVIII—XX вв.
Единственной работой, посвященной историографии изучения московского некрополя является статья Л.В.Ивановой «История изучения московского некрополя» (подготовленная на основе доклада на конференции «Исторический некрополь Москвы» в 1990 г.). Л.В.Ивановой дан общий обзор изучения московского некрополя, ведущего свое начало во второй половине XVIII в. и дан краткий обзор архивных материалов исследователей и обществ, занимавшихся охраной некрополя13. В настоящее время имеется возможность учесть достаточно обширную библиографию последнего десятилетия, а также более подробно остановиться на некоторых работах, являющихся основными для исследуемой тематики.
В историографии вопроса можно выделить, в соответствии с задачами исследования, две основных группы работ: 1. исследования, посвященные московскому некрополю (его истории, художественной ценности памятников, проблемам градостроительной роли некрополя и др.) и использование в этих исследованиях источников по истории некрополя; 2. исследования, посвященные источниковедению московского некрополя.
Изучение московского некрополя началось во второй половине XVIII в. с первой публикации А.П.Сумароковым текстов надгробий Архангельского собора (1757 г.).14 Собирание и публикацию текстов надгробных надписей XVI—XVIII вв. продолжили Г.Ф.Миллер, Н.И.Новиков, Л.М.Максимович, А.Г.Левшин (см. более подробно главу І). В то же время, сведения о некрополе включались в описания и первые исторические о Москве. А.П.Сумароков в сочинении «О первоначалии и созидании Москвы» (1759 г.) упоминает, что Иван Калита был погребен в Архангельском соборе и «после нево где и все государи московские погребалися, как митрополиты и патриярхи в Успенском соборе...»15. Сведения о различных московских некрополях сообщают в своих описаниях Москвы и Московской провинции Г.Ф.Миллер (1773)16, В.Г.Рубан (1782)17, Ф.А.Охтенский и другие авторы XVIII в.
В XIX в. рассказ о некрополе становится неотъемлемой частью исторического описания церкви или обители. Особенное внимание памятникам некрополя уделял в своих описаниях И.М.Снегирев, автор многотомных иллюстрированных изданий «Памятники московской древности» (1842), «Русская старина в памятниках церковного и гражданского зодчества» (1846—59, 1848— 60, 1852), «Русские достопамятности» (1862—66, 1873—83). Издатель и соавтор И.М.Снегирева А.А.Мартынов, продолжая труды своего старшего товарища, много лет собирал надгробные надписи, сохранившиеся на памятниках при церквях и на плитах, в стенах церквей. В 1896 г. А.А.Мартынов опубликовал свод этих надписей - «Надгробная летопись Москвы». Как можно видеть, , большинство исследований XVIII—XIX вв., касающихся московского некрополя (описания Москвы, описания монастырей и церквей, публикации сводов надгробных памятников) опирались на изучение самих памятников и публикацию сведений, заключенных в эпитафии. Иногда, наряду с другими легендами, касающимися обители, церкви или местности, приводились легенды о захоронении того или иного лица на определенном некрополе или в определенном месте.
Первые работы, посвященные истории московских кладбищ принадлежат Н.П.Розанову20. Н.П.Розанов уделил основное внимание городским кладбищам: их возникновению, строительству кладбищенских храмов, состоянию, управлению и благоустройству, изменениям в порядке захоронения, погребальных и поминальных традициях. При этом, автор широко использовал многочисленные источники официального характера - императорские указы, указы и дела Московской Духовной консистории и Московской Синодальной конторы и другие подобные материалы.
В 1907—1908 гг. был издан фундаментальный справочник «Московский некрополь» (т. I—III)21, инициатива создания которого принадлежала великому князю Николаю Михайловичу. Впоследствии, великий князь Николай Михайлович руководил изданием двух подобных сводов - «Петербургский некрополь» (T.I—IV, 1912—1913) и «Русский провинциальный некрополь» (T.I. 1914). К работе над изданием великий князь привлек члена-корреспондента Академии Наук историка и литературоведа В.И.Саитова, автора, изданного в 1883 г. «Петербургского некрополя» и генеалога и литературоведа Б.Л.Модзалевского. История создания и методика работы над «Московским некрополем» исследованы А.В.Иванкивом. Впервые мысль о подобном издании появилась у великого князя во время осмотра кладбища Донского монастыря в последних годах XIX в. В 1904 г. была начата работа над сбором материалов, за летние месяцы 1904—06 гг. группа сотрудников во главе с В.И.Саитовым описали практически все московские кладбища, обращая внимание, в первую очередь, на могилы лиц дворянского происхождения, высшего духовенства, именитого купечества и примечательные по надписям или по личностям погребенных. Одновременно велась работа по сбору сведений из опубликованных источников, которой руководил Б.Л.Модзалевский. Использовались, в основном, к "многочисленные существовавшие к тому времени работы по истории московских кладбищ и исторические описания церквей и монастырей. Список источников приведен в предисловии к изданию. Были привлечены и некоторые неопубликованные источники - записи А.А.Мартынова, хранившиеся у краеведа А.А.Титова, однако основного объема архивных источников по московскому некрополю авторы "Московского некрополя" не затронули22. «Московский некрополь», сообщающий сведения о десятках тысяч захоронений на московских кладбищах, ныне, в большинстве, уничтоженных, имеет огромное практическое значение. Большинство сведений, сообщаемых этим справочником, вполне достоверны. Исключения составляют случаи ошибок при воспроизведении текстов или передачи информации, сообщаемой эпитафией, но они весьма редки. Немаловажное значение принадлежит «Московскому некрополю» и в методическом плане: помимо того, что это наиболее полный и обширный справочник по персоналиям, погребенным на московских кладбищах, «Московский некрополь» явился образцом для дальнейших исследований подобного рода, так как, в нем впервые были широко использованы данные натурных исследований и письменных источников.
Особо стоит выделить исследование архитектора В.А.Гамбурцева, посвященные художественному стилю русских средневековых надгробий. Работы В.А.Гамбурцева не были опубликованы и сохранились в виде черновиков в составе его личного фонда . В.А.Гамбурцев еще в 1880-х гг. первым обратился к изучению русских надгробий, понимая их как художественный памятник. Несмотря на то, что его труды не стали достоянием печати, их следует отметить как особое направление в изучении московского некрополя.
Источники по истории московского некрополя
Основной массив источников по истории московского некрополя представлен письменными источниками. Как уже отмечалось выше, попытки их классификации или систематизации не предпринимались. Между тем, большое количество разновидностей письменных источников по истории некрополя, а также их различная информационная ценность обязывают к тому, чтобы систематизировать их на основные группы.
Настоящая систематизация письменных источников берет за основу тип сообщаемой источником информации по отношению к проблеме исследования состава, хронологии и топографии некрополя. Таким образом, нарушаются некоторые принципы традиционной классификации. В ряду источников оказываются и исторические исследования (например, труды по истории монастырей и храмов или археологические исследования) и источники в традиционном смысле слова - летописи, акты, делопроизводственные источники. В то же время, используются данные исследований несущих оригинальную информацию, т.е. построенных на визуальном анализе памятников и захоронений. Источники рассматриваются прежде всего на предмет информативности по отношению к московскому некрополю. Это избавляет от необходимости более полного анализа тех источников, для которых сведения по некрополю маргинальны (летописи, акты) и предполагает углубленный анализ источников, для который сведения по некрополю составляют основное содержание.
Помимо источников, сообщающих сведения о персональном составе, внутренней топографии и хронологии некрополей, существует значительное число источников дающих сведения об организации некрополей, погребальном обряде, организации поминальной традиции и восприятии некрополя в общественном сознании. Для исследования этих проблем может быть привлечен весьма широкий круг источников - произведения художественной литературы, фольклорные материалы, законодательные памятники, записки иностранцев о России. Поскольку эти источники хорошо известны и неоднократно исследовались, их рассмотрение не входит в задачу данной работы. Для анализа были привлечены только делопроизводственные источники - делопроизводство учреждений церковного управления XVII— начала XX вв.
В соответствии с задачами получения информации о составе, границах, топографии и внешнем облике некрополей имеющиеся источники возможно систематизировать на три группы:
1. Источники, дающие сведения о персональном составе и хронологии некрополя. Условно назовем их биографическими.
2. Источники, дающие сведения о топографии некрополя, т.е. границах кладбища, существовании в определенных местах неопознанных захоронений и т.д. Их можно назвать топографическими.
3. Источники, дающие сведения и о составе и о топографии некрополя. Эта, самая большая категория источников, будет носить название биотопографических.
Следует сказать, что указанные категории могут не иметь четко очерченных границ. Так, например, Кормовая книга московского Новоспасского монастыря (XVII в.), в которую записывались сведения о поминовении лиц, многие из которых даже не погребены в монастыре, содержит указания о расположении захоронений. «Того же месяца в 23 день поминати Ульяну Иванову жену Никитича Романова и на братию корм большой. Под собором у задней стены одна», — гласит одна из записей5 . Однако, единичность подобных известий, а также то, что в рукописи они сделаны более поздним почерком XVIII века не позволяет отнести такой типично биографический источник к биотопографическим.
Сложнее обстоит с летописями, путеводителями, трудами по истории монастырей и храмов, описаниями кладбищ, мемуарами и некоторыми другими источниками. Эти разновидности источников сообщают одновременно биографические и био-топографические сведения. А археологические исследования, в зависимости от проблематики, попадают во все три выделенные выше категории. Это свидетельствует о многообразии письменных источников по истории московского некрополя. Источники, попадающие одновременно в несколько категорий, судя по преобладанию характеристик того или иного рода, причисляются к тем или иным разделам, с указанием обоснования подобной атрибуции. В соответствии с предложенной систематизацией, в хронологическом порядке можно выделить следующие разновидности источников:
Биографические: летописи, акты, синодики, вкладные и кормовые книги, приходно-расходные книги, могильные книги, документы, сопровождавшие процесс захоронения (открытые листы, свидетельства об отпевании, билеты и свидетельства на погребение, свидетельства о погребении), списки погребенных, эпиграфические своды, генеалогические труды, мемуары, периодическая печать, книги-некрополи, путеводители по Москве.
Топографические: археологические исследования. Био-топографические: труды по истории монастырей и храмов, описания кладбищ, труды по истории кладбищ, материалы краеведов, документы органов охраны некрополя и краеведческих организаций.
Летописи - наиболее ранний источник по истории московского некрополя. Фактически, это единственный письменный источник (не считая материалов археологических исследований) по захоронениям в Москве XIV—XV вв. Свидетельства летописей неоднократно привлекались в исследованиях некрополя Москвы и других городов, в основном, археологических57.
Естественно, что при использовании летописей должна применяться существующая методика анализа, и выявляться летописи наиболее близкие к Москве. Таковы Троицкая летопись, Рогожский летописец, Симеоновская летопись, Московский свод конца XV века, Ермолинская летопись, Воскресенская летопись, Никоновская летопись и некоторые другие
Известия различных летописей бывают противоречивы. Порою, одна и та же летопись может содержать противоречащие сообщения. Так, например, Московский летописный свод конца XV века под 1325 г. сообщает о погребении князя Юрия Данииловича в «церкви архаггела Михаила на десной стороне» (т.е. в Архангельском соборе)58. А под 1479 г. говорит о переложении мощей московских митрополитов и князя Юрия Данииловича в Успенском соборе и описывает устройство гробницы князя - «того же лета князя Юрия Данииловича мощи в гробе принесоша и положиша в церкви св. Димитрия в застенке в землю с мостом равно и надгробницу учиниша над ним»59.
Особенностью летописных известий является то, что они сообщают в различных случаях то биографические, то био-топографические сведения о некрополе. Однако, преобладание биографических сведений над биотопографическими позволяет отнести летописи к биографическим источникам, поскольку разделять известия одной и той же летописи на разные категории вряд ли целесообразно.
Приводимая ниже таблица известий Ермолинской и Никоновской летописей о захоронениях в церквях на территории Московского Кремля, достаточно полно показывает основные черты летописных известий - противоречия и сочетания сведений различного рода. Симеоновская, Ермолинская и Никоновская летописи сокращаются под буквами С, Е и Н.60 Под номерами, сопровождающими обозначения Никоновской летописи - Н,І, НДІ и Н,Ш -имеются в виду тома ПСРЛ 10, 11 и 12.
Методика реконструкции утраченных некрополей и их социокультурных функций
Труды, посвященные истории отдельных московских монастырей и храмов появляются в отечественной историографии с конца XVIII века. Таков, например, первый путеводитель по кремлевским соборам - «Сокровище Российских Древностей», издание которого пытался осуществить в 1787 г. Н.И.Новиков. Этот жанр был широко распространен в дореволюционной науке. Так, по Богоявленскому монастырю были написаны четыре труда - архимандрита Митрофана (1847), И.М.Снегирева (1864), епископа Никодима (1877) и Д.С.Дмитриева (1903)197.
Л.А.Беляевым выделены основные составляющие трудов по истории монастырей и храмов. В основу сочинения большинство авторов брали материалы монастырского или церковного архива, добавляя их общедоступными сведениями, взятыми из печатных источников и описанием современного состояния, внешнего вида, древностей и некрополя198. Сведения о некрополе базировались на: 1. свидетельствах письменных источников; 2. монастырском или церковном предании; 3. визуальном осмотре кладбища. Для настоящей работы наиболее важны результаты визуального осмотра некрополей.
Рассмотрим труды по истории Симонова монастыря. Литература по этому монастырю довольно богата: Н.Иванчин-Писарев. Вечер в Симонове (1840); К.Тромонин. Краткое описание московского ставропигиального классного общежительного Симонова монастыря (1841); Пассек В.В. Историческое описание московского Симонова монастыря (1843), И.Ф.Токмаков. Историческое, статистическое и археологическое описание московского ставропигиального мужского Симонова монастыря (1892).
Работа Н.Иванчина-Писарева более похожа на путеводитель, чем на историческое описание. По жанру «Вечер в Симонове» близок к «Путешествию по святым местам русским» А.Н.Муравьева, и задумывалось автором как один из очерков в серии - в 1841 г. вышла книга Иванчин-Писарева «Утро в Новоспасском». Так же, как и труд А.Н.Муравьева, сочинение Н.Иванчина-Писарева это рассказ о посещении обители, наполненный историческими реминисценциями. Впечатления очевидца и являются наиболее ценной стороной работы. Так, Иванчин-Писарев сообщает, что им был отрыт из земли в старом Симонове камень, бывший над гробом Пересвета и Осляби, прах которых еще в 1794 г. был перенесен из под колокольни в трапезную церкви199. В другом месте он говорит: «здесь некогда был гроб князя Ховры... и самого Григория, главного строителя обители. Я не нашел их камней». Но, далее, сообщает: «мне рассказывали очевидцы, что при заложении храма во имя Богоматери Казанской были открыты два гроба, иссеченные из камня, что доказывает важность усопших. Может быть, в них был прах князя Хворы и его сына Григория, строителя Симонова, или сановитого Владимира Григорьевича»200.
Книга К.Я.Тромонина представляет собой классическое «историческое описание». Сведения о древнем некрополе монастыря XVI—XVII вв. приведены со ссылкой на Древнюю Российскую Вивлиофику. Описывая кладбище XVIII—XIX вв. К.Тромонин кратко упоминает о захоронениях аристократических родов, государственных деятелей (сенаторов), первогильдийных купцов. Рассказывая о наместниках монастыря, Тромонин говорит и о месте их погребения . Относительно некоторых лиц, проживавших на покое в Симоновом монастыре (митрополита Варлаама и Гурия Заболоцкого - XVI в.), Тромонин высказывает предположение, что они были похоронены в монастыре, которое не находит подтверждения в других источниках. В целом, сведения о некрополе, содержащиеся в труде К.Тромонина, весьма скромны.
Значительно более подробно освещает захоронения Симонова монастыря «Историческое описание московского Симонова монастыря», В.В.Пассека. Труд В.В.Пассека, составленный по материалам, подготовленным монахами Симонова монастыря, является наиболее точным исследованием по истории этой обители202. В.В.Пассек приводит все надгробные надписи XVI—XVII вв., находящиеся в Успенском соборе, описывает монастырском кладбище, рассказывает о покоящихся там людях (М.И.Невзорове, Д.В.Веневитинове и других)203.
«Историческое, статистическое и археологическое описание московского ставропигильного мужского Симонова монастыря» И.Ф.Токмакова почти всю часть, посвященную некрополю, заимствует из труда В.В.Пассека, но весьма невыгодно отличается от него неточностями, опечатками и ошибками. Например, вместо Хомякова И.Ф.Токмаков упоминает Хотякова, вместо кн. Репнина - кн. Репина и т.д. Есть ошибки и более серьезные, так, И.Ф.Токмаков указывает в Симоновом монастыре могилу М.М.Хераскова, похороненного в Донском монастыре 4.
Однако, так как работа И.Ф.Токмакова составлена через пятьдесят лет после выхода труда В.В.Пассека, в ней содержатся ценные сведения о захоронениях второй половины XIX века. И.Ф.Токмаков указывает, неизвестные В.В.Пассеку, могилы СТ. и К.С.Аксаковых, Ф.П.Колычева, С.П.Милюковой, А.Е.Викторова, В.М.Ундольского и других.
В целом, труды по истории монастырей и храмов являются ценным биотопографическим источником, значение которого было отмечено авторами «Московского некрополя». В.И.Саитов и Б.Л.Модзалевский использовали 64 исторических описаний церквей и более 79 исторических описаний церквей . Несомненно, в это число вошли далеко не все дореволюционные труды по истории монастырей и храмов, часть которых была опубликована после выхода в свет «Московского некрополя».
Жанр монографического исследования возрождается в настоящее время. В качестве примера можно привести книгу Ю.Н.Буракова «Под сенью монастырей московских», составленную из очерков по истории 37 монастырей и работу Г.А.Романова по истории Сретенского монастыря206.
Описания кладбищ. Совершенно особым и уникальным источником являются описания кладбищ, составлявшиеся в монастырях. Эта группа весьма малочисленна. Все известные источники этой группы относятся к XIX в. Чисто внешне, описания кладбищ XIX в. похожи на известные описания монастырских некрополей Иосифо-Волоколамского и Кирилло-Белоозерского монастыря207. Однако, описания кладбищ XVI в. преследовали задачи, связанные с практикой поминовения усопших, вышедшей из монастырского обихода к XIX в. Можно проследить определенную связь между описаниями кладбищ и списками погребенных. Вероятно, их появление генетически связано с бытованием такого вида монастырской документации как многочисленные описи - церковной утвари, казны, икон, библиотеки, грамот и др. Описания кладбищ составлялись в монастырях по требованию Московской конторы Синода. Так, в конце «Описание надгробных памятников, находящихся в московском Симонове монастыре. 1847» сказано: «подлинное описание памятников... доставлено при отношении отца Архимандрита Синодальной конторы прокурору Михайлову октября 18 дня 1847 года»" . Известно, что Синод проявлял интерес к памятникам некрополя еще с XVIII в. Так, указ 1773 года предписывал священникам сообщать о всех надписях на могильных плитах20 .
Просмотренные автором настоящей работы описания монастырских кладбищ - «Описание надгробных памятников, находящихся в Симонове монастыре. 1847», «Описание надгробных памятников с эпитафиями, находящихся в московском ставропигиальном Симонове монастыре, составлено в 1866 году»210, описание кладбища Новоспасского монастыря (ок. 1844-46 гг.)211, «Надгробные надписи погребенных в церкви Сергия в Знаменском монастыре» (1854)212, три описания кладбища Донского монастыря (1899 г. и два без даты) - позволяют выделить общие черты этой группы источников: 1. описания кладбищ являются результатом визуального осмотра кладбища; 2. описание производится по порядку расположения памятников на кладбище, по рядам или разрядам; описываются все памятники без исключения; 3. при описании памятника приводится целиком надгробная надпись, дается описание внешнего вида памятника, указывается состояние сохранности.
В то же время описания кладбищ Симонова и Новоспасского монастырей содержат значительные различия. «Описание надгробных памятников, находящихся в московском Симонове монастыре. 1847» представляет собой переплетенную объемную рукопись (173 листа). Книга разделена на два отделения. В первом отделении: «надгробные надписи на стенах соборной церкви» (лл.1—3), «надписи на стенах в паперти Успенского собора» (лл. 3—Зоб), «надписи на гробницах внизу под сводами паперти на западной стороне» (лл. Зоб—4об), «надписи с наружи соборной паперти» (лл. 4об—5об), «надписи около алтаря» (лл. 5 об—7), «памятники на южной стороне Успенской церкви» (лл. 8—9), «памятники на западной стороне, по левую сторону паперти» (лл. 9—12), «с северной стороны подле ризницы» (лл. 12—14), «кладбище на восточной стороне Успенского собора» (лл. 14об—102). Часть «кладбище на восточной стороне
Московский некрополь в культуре XV—начала XX вв.
Под делопроизводственными источниками здесь понимаются материалы делопроизводства учреждений церковного управления, которыми являлись в XVII в. - Патриарший и Монастырский приказы, а в XVIII—нач. XX вв. Московская духовная консистория и Московская синодальная контора. Делопроизводственные источники дают большое количество сведений как биографического, так био-топографического и топографического характера. Кроме того, значительная часть содержащихся в них сведений касается истории кладбищ, погребального обряда и его трансформации, контроля церкви и государства за всем, что связано со сферой смерти, погребения и некрополя.
Фонд Московской Синодальной конторы находится в РГАДА267. Подробный обзор документов Московской Синодальной конторы за XVIII век сделан протоиереем Н.А.Скворцовым . В делопроизводстве конторы за XVIII век встречаются многочисленные дела, связанные с московским некрополем, захоронениями и памятниками разных веков, в разных монастырях церквях и на кладбищах. Ряд дел посвящен наиболее почитаемому роду захоронений - святым мощам. В 1769 г. московским архиепископом Амвросием Зертис-Каменским был предпринят осмотр мощей святых мучеников князя Михаила Всеволодовича и боярина его Феодора Черниговских, находившихся в церкви Черниговских чудотворцев в Кремле, предназначенной для сноса. Архиепископ составил описание мощей и описание состоявшегося 21.11.1774 г. перенесения мощей в Архангельский собор Кремля. Эти описания кратко пересказаны Н.А.Скворцовым269. Другое дело, связанное с переложением и осмотром мощей возникло после знаменитого московского пожара 29 мая 1737 г. Описание показывает как пострадали мощи блаженного московского юродивого Максима, находившиеся в церкви Максима Блаженного на Варварке270. Иного рода дело, посвященное чудесам, происходившим от мощей святых митрополитов московских Киприана и Фотия (1795) .
В делах Синодальной конторы содержится немало любопытных известий о бытовавших представлениях и предрассудках, связанных с определенными захоронениями и могилами вообще, о восприятии памятников некрополя людьми XVIII—нач. XX вв. Примером может служить любопытное дело об одной могиле в Знаменском монастыре (1739 г.). Архимандрит монастыря Николай «словесно объявил», что в монастыре обнаружилось «погребенное в прошлых годах некоей женского пола персоны якобы нетленное тело, к которому сходится немалое число народа». Произведенный осмотр показал, что за алтарем церкви Знамения находится могила выложенная кирпичом со сводом, возвышающимся над землей наподобие гробницы. К стене этой гробницы было «вмазано» белокаменное надгробие, сообщающее, что в могиле погребена Фекла Михайловна Горохова (ум. 1720), жена полковника и лейб-гвардии капитана Ивана Горохова. Надгробие отстало от гробницы, а с другой стороны отвалилось восемь кирпичей, в результате чего отрылась «скважина» в могилу, сквозь которую можно было видеть гроб, обитый сукном, к тому времени истлевшим. Архимандрит Николай сообщил, что «народное собрание» возле этой могилы началось около трех лет назад, и с тех пор, по праздникам и воскресным дням после литургии возле могилы собираются люди и отодвигая надгробие, смотрят в могилу. Как можно видеть, изначальное известие о почитании некоего нетленного тела не подтвердилось, а выявился факт простого, но весьма устойчивого любопытства прихожан церкви Знамения. Тем не менее, церковные власти решили, «дабы никому никакого соблазна не было», гробницу срыть, гроб закопать в земле, а надгробие вмонтировать в церковную стену напротив могилы - «для знания»272. Не менее интересно, цитировавшееся в первой главе, дело о могилах еретиков ПЛупкина и И.Суслова (1737)273.
Встречается немало сведений биографического и отчасти био-топографичского характера. В 1747 г. княгиня Е.А.Долгорукова просила дозволить ей возвести над могилой ее покойного мужа в Богоявленском монастыре «близ исподней Казанской церкви» церковь Георгия. Резолюция конторы была положительной - «дозволить». По ее же прошению было перенесено в том же году в уже построенную церковь Георгия тело графини Брюс, первоначально погребенное в трапезной Казанской церкви Богоявленского монастыря274. В 1745 г. Московская Синодальная контора дозволила князю С.Д.Кантемиру похоронить в Никольском Греческом монастыре тело его брата князя Антиоха Дмитриевича Кантемира, перевезенное из Санкт-Петербурга, в Москву275. Но если, сведения о погребении в Богоявленском монастыре кн. Долгорукого и графини Брюс, а в Никольском Греческом монастыре кн. А.Д.Кантемира сообщают и другие источники, то в ряде известий делопроизводство конторы служит единственным источником. Так, опись имущества церкви Вознесения Господня за Никитскими воротами (1747 г.) перечисляет «воздух», положенный «на лице умершего священника Михаила»; ризы, в которых был погребен священник Михаил Федоров (возможно, одно лицо с вышеупомянутым Михаилом); ризы, в которых был погребен «придельный поп» Дмитрий; ризы, в которых был погребен священник Василия Бессонов и другие предметы, сопровождавшие погребения священников при этой церкви276. Вот еще несколько данных, по составу московского некрополя, извлеченных из дел Синодальной конторы за XVIII в. (в скобках указываются дата смерти и место погребения): капитан Глеб Борисович Насонов (3.2.1747, церковь Ржевской Богородицы на Поварской); епископ великоустюжский Пахомий (5.5.1789, Спасо-Андронников монастырь); архимандрит Донского монастыря Варлаам (28.7.1774, Донской монастырь); Никита Евграфович Татищев (7.3.1786, Донской монастырь; приведен текст эпитафии); Михаил Евграфович Татищев (13.11.1791; Донской монастырь); заштатный архимандрит Никольского Шартомского монастыря Иосиф Шестаковский (21.9.1771 (погребение), Новоспасский монастырь); бывший архимандрит Мещовского Георгиевского монастыря Сила (29.9.1771 (погребение), Новоспасский монастырь); архимандрит Симонова монастыря Гавриил Краснопольский (29.9.1771, Новоспасский мон.) и др.277
Н.А.Скворцовым отдельно выделены дела об организации первых московских кладбищ278. Этими документами активно пользовался Н.П.Розанов, давший их подробное изложение.
Большинство дел XIX—нач. XX вв. представляют собой документы, сопровождавшие процесс погребения, уже рассмотренные выше, но есть и дела, представляющие особый интерес в связи с расширением представлений о практике совершения захоронений и отдельных фактах в истории московского некрополя.
Прошение игуменьи Алексеевского монастыря Антонии с просьбой дозволить погребение в усыпальнице под храмом Всех Святых различных лиц, «преимущественно монашеского и духовного звания», свидетельствует, что к 1894 г. в усыпальнице под храмом покоились останки ктиторов монастыря семьи Журавлевых . Другой случай организации усыпальницы становится известным из прошения гомейстера Н.А.Жедринского настоятелю Донского монастыря архимандриту Досифею (1909). Н.А.Жедринский просил дозволения приобрести могильное место в церкви-усыпальнице на территории нового кладбища Донского монастыря с тем, чтобы перенести туда тело его дочери Марии, скончавшейся в 1906 г. и похороненной на старом кладбище. За могильное место в церкви-усыпальнице Н.А.Жедринский заплатил весьма крупную сумму - 1000 рублей .
