Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Идея самобытного развития российской государственности в работах Н.М. Карамзина, М.П. Погодина, Н.Г. Устрялова 15
1.1. Особенности обоснования российской самобытности 15
1.2. «Россия. спасалась мудрым самодержавием» 21
Глава II. Особенности русского православия в работах Н.М. Карамзина, М.П. Погодина, Н.Г. Устрялова 72
Глава III. Российская социокультурная самобытность в работах Н.М. Карамзина, М.П. Погодина, Н.Г. Устрялова 98
III. 1. Проблема социокультурной самобытности и возможности её истолкования 98
III .2. Основы самобытного развития российской культуры в работах Н.М. Карамзина, М.П. Погодина, Н.Г. Устрялова 110
Заключение 147
Список использованных источников и литературы 156
- Особенности обоснования российской самобытности
- «Россия. спасалась мудрым самодержавием»
- Проблема социокультурной самобытности и возможности её истолкования
- Основы самобытного развития российской культуры в работах Н.М. Карамзина, М.П. Погодина, Н.Г. Устрялова
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Диссертация «Формирование идеи самобытности исторического развития России в работах Н.М. Карамзина, М.П. Погодина, Н.Г. Устрялова» посвящена комплексному анализу взглядов авторов по проблеме своеобразия России.
Актуальность темы диссертационного исследования обуславливается возрастанием интереса общества к проблеме самобытности развития России. Актуализация интереса к данной проблеме имеет свои причины. Конец XX -начало XXI века - один из наиболее драматических периодов в истории России. Страна оказалась на перепутье, перед жестким выбором применительно к своему дальнейшему пути развития. С одной стороны вырисовывается продолжение противостояния западному миру, сейчас как никогда значительному в своем могуществе; с другой - активное сотрудничество с Западом и вхождение в России в западное сообщество. Приемлем ли для России западный путь, или же он, при всей его желательности (или нежелательности), остается практически невозможным? Совершенно очевидно, что, доведенные до крайности, обе позиции ведут в идейный и даже политический и экономический тупик, причем первая из них имеет результатом политическую, экономическую и духовную изоляцию, а вторая ведет к превращению России в сырьевой придаток Запада.
Бездумное механическое заимствование западных форм всегда оборачивалось для незападных стран и народов неисчислимыми бедствиями. Тем не менее, вопреки насильственной европеизации России в массовом сознании и национально ориентированной общественной мысли нарастают волны возвратного процесса, вызревают тенденции к возрождению собственной самобытной национально-культурной традиции. В этой связи вновь стала актуальной извечная проблематика русского национального самосознания: кто мы и каково наше предназначение в мире, что сближает
Россию с Европой и что делает её самобытным социально-культурным организмом, не поддающимся перекраиванию по меркам Запада? На рубеже тысячелетий вновь вспыхнули споры о том, что такое русская самобытность? Может быть, она являет собой некий анахронизм, отклонение от нормы мирового цивилизационного развития? А может она является национальным мифом, иллюзорной формой национального самосознания?
Отсюда естественным образом возрос интерес как в целом к историческому прошлому страны, так и в частности к изучению наследия отечественной общественно-политической мысли. Возникла проблема истоков национально-культурной самобытности, поставленная со всей остротой русской общественной мыслью первой половины XIX века. В рамках такой ретроспективной направленности научных исследований повысилось внимание к истории консервативных общественно-политических учений. В отечественной историографии последних лет наметился сдвиг в сторону преодоления односторонне-негативных оценок к более внимательному и взвешенному изучению жизни и деятельности представителей так называемых официально-охранительных кругов дореволюционной России, таких как Николай Михайлович Карамзин, Михаил Петрович Погодин, Николай Герасимович Устрялов. Сегодня пришло время спокойно, объективно, целенаправленно разобраться в сути их исторических концепций.
Объект исследования
Объектом диссертационного исследования является самобытность России как основа исторического развития, определяющая особенности его политических, религиозных, нравственных, социально-экономических форм, а также как важнейшая проблема русского общественного самосознания.
Предмет исследования
Предметом диссертационного исследования являются взгляды Н.М. Карамзина, М.П. Погодина, Н.Г. Устрялова на историческое развитие России.
5 Состояние научной разработанности проблемы
Проблема самобытности исторического развития России появилась перед наукой едва ли не одновременно с превращением исторического знания в науку. Речь шла об общем и особенном в русском прошлом по сравнению с западноевропейским на всех его уровнях - политическом, культурном, экономическом, взаимосвязи общечеловеческого и национально неповторимого применительно к русской истории. Средневековые взгляды на место России во всемирной истории анализируются в крупных монографиях А.Л.Гольдберга, Р.П.Дмитриевой, И.А.Казаковой, Д.С.Лихачева, В.Т.Пашуто, М.Н.Тихомирова, А.Л.Хорошкевич и др1. Исследователи отмечают, что к XV-XVI вв. усиливается интерес к всеобщей истории. Авторы стремились показать величие и роль Москвы и московских государей как блюстителей веры, носителей лучших мировых традиций. Очень распространена идея богоизбранности Руси.
Историографическая традиция взглядов на самобытное развитие России в XVIII веке прослеживается с учетом работ в этой области П.И.Беркова, Г.А.Гуковского, В.С.Иконникова, Б.И.Краснобаева, В.В.Сиповского, Л.В.Черепнина, Д.Н.Шанского и др2.
Изучением творчества Карамзина, философии истории декабристов занимались Р.А. Киреева, С.С.Ланда, Ю.М.Лотман, Г.П.Макогоненко, М.В.Нечкина3.
1 См.: Гольдберг А.Л. К предыстории идеи «Москва - третий Рим» // Культурное наследие Древней Руси.
Истоки становления традиций. М., 1976; Дмитриева Р.П. Сказание о князьях владимирских. М.-Л., 1955;
Казакова Н.А. Проблемы русской общественной мысли конца XV - первой ірети XVI вв. в советской
историографии // Вопросы истории. 1987. №1, С. 104; Лихачев Д.С. Национальное сознание Древней Руси.
М.-Л., 1945; Пашуто В.Т. Место Древней Руси в истории Европы // Феодальная Россия во всемирной
историческом процессе. М., 1972; Тихомиров M.H. Русская культура Х-ХШ вв. М., 1968; Хорошкевич А.Л.
Общество и государство феодальной России. М.,1975.
2 См.: Берков П.Н. История русской журналистики 18 века. М.-Л., 1952; Гуковский Г.Л. Очерки по истории
русской литературы, М., 1938; Иконников B.C. Императрица Екатерина II как историк // Всемирно-
исторический вестник. 1911. №1-2. С.12; Краснобаев Б.И. Очерки истории русской культуры XVIIJ века. М.,
1972; Сиповский В.В. Н.М. Карамзин, автор «Писем русского путешественника». СПб., 1889; Черепнин
Л.В.Русская историография до XIX века. Курс лекций. М., 1957. Шанский Д.Н. Из истории русской
исторической мысли. И.Н. Болтин. М., 1983.
3 См.: Киреева Р.А. Изучение отечественной истории в дореволюционной России с середины XIX в.- до
1917г. М., 1983. Ланда С.С. Дух революционных преобразований. М., 1975; Лотман Ю.М. Сотворение
Карамзина. М, 1998; Макогоненко Г.П. литературная позиция Карамзина в XIX веке // Русская литература.
М., 1962-.М1. С.87; Нечкина М.В. Движение декабристов. М., 1955.
Конкретно исторические и историко-философские воззрения М.П. Погодина, Н.Г.Устрялова, славянофилов подвергнуты комплексному изучению в монографиях В.Ф.Асмуса, С.С.Дмитриева, Е.А. Дудзинской, В.И. Кулешова, Н.И. Цимбаева, Д.И.Шаховского1.
Анализ взглядов на самобытность России деятелей государственной школы дан обзор в работах В. Д Зорькина, В.Е.Иллерицкого, Н.П. Павлова-Сильванского, М.Н.Покровского, А.М.Сахарова2.
В советское время появились обобщающие историографические труды, где дается общая характеристика концепций3.
Сегодня интерпретацией упомянутой проблемы занято множество авторов. Среди громадного разнообразия работ, посвященных интересующей нас тематике, которые пишутся и издаются в нашей стране, обращают на себя заслуженное внимание монографии и статьи таких исследователей как В.И.Дурновцев, А.О.Бороноев, А.С.Ахиезер, А.С.Панарин, В.Б. Пастухов, Ю.Н. Давыдов, Н.Н. Зарубина, Ю.Я. Ольсевич, Г.Д. Гловели, Б.Д. Ерасов, Л.И. Семенникова, И.Н. Ионов, К. Касьянова4. Весьма актуальные темы, касающиеся специфики российской культуры, были подняты в последние годы на круглых столах и в публикациях журнала «Вопросы философии». Следует сказать также о содержательных статьях сборника «Русская цивилизация и соборность» и «Русская нация: историческое прошлое и
См.: О новых «философических письмах» П.Я.Чаадаева // Литературное наследство. М.; 1935; Дмитриев С.С. Образование русской нации // Вопросы истории. М, 1955. №7; Дудзинская Е.Л. Славянофилы в общественной борьбе. М., 1983; Кулешов В.И. Славянофилы и русская литература. М., 1976; Цимбаев Н.И. Славянофильство. Из истории русской общественно-политической мысли XIX века. М., 1986; Шоховской Д.И. Чаадаев - автор «Философических писем» // Литературное наследство. М., 1935
2См.: Зорькин В.Д. Из истории буржуазно-либеральной политической мысли России второй половины XIX начала - XX веков. (Б.М. Чичерин). М., 1975; Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм є Древней Руси. Пг., 1924; Покровский М.Н. Очерк истории русской культуры. М.л 1918; Историография истории СССР: С древнейших времен. Под ред. В.Е. Иллерицкого и А.Н. Кудрявцева. 2-е изд., М., 1971; Сахаров A.M. Историография истории СССР: Досоветский период. М., 1978.
3 См.: Покровский М.Н. Историческая наука и борьба классов. М., 1933; Рубинштейн Н.Л. Русская
историография. М., 1941; Черепнин Л.В. Русская историография до XIX в. М., 1957; Историография истории
СССР. С древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции, 2-е изд., испр и
дополн. М., 1971: Сахаров A.M. Историография истории СССР. Досоветский период. М., 1978.
4 См.; Дурновцев В.И. Россия и Европа: обзор материалов по истории русской исторической мысли с XVII -
п. XIX вв.: Учебное пособие по спецкурсу. М., 1985; Бороноев А.О. Россия и русские. Характер народа и
судьбы страны. Спб., 1992; Ахиезер А.С. Социокультурные проблемы развития России: философский
аспект. М., 1992; Панарин А.С Россия в цивилизационном процессе. М., 1995; Пастухов В.Б. Будущее
России вырастает из прошлого.// Политические исследования. М., 1992. №5-6; Зарубина Н.Н.
Социокультурные факторы хозяйственного развития: М, Вебер и современные теории модернизации. СПб.,
1998; Ольсевич Ю. Хозяйственная система и этнос // Вопросы экономики. М., 1993.№8; Ерасов Б.С. Россия
в евразийском пространстве // Общественные науки и современность. 1994. №2;Касьянова О. О русском
национальном характере. М., 1994.
7 проблемы возрождения», вышедших в Москве в 1994 и 1995 гг. под редакцией Е.С. Троицкого. В Петербурге учрежден философско-исторический журнал «Русское самосознание» на страницах которого история русской философии, общественной мысли, отечественной культуры и государственности получают оригинальное и вместе с тем традиционно
ориентированное освещение1.
Взгляды Н.М.Карамзина, М.П.Погодина, Н.Г.Устрялова на развитие
России в отечественной историографии анализировались, как правило, в
сильной зависимости от идеологической конньюнктуры. На первом плане
были такие характеристики как «апологеты самодержавия», «реакционеры»,
«ретрограды» и т.п. Изучением историографического наследия Николая
Михайловича Карамзина занимались А.Н.Пыпин, ПН.Милюков,
И.А.Линниченко, К.Н.Бестужев-Рюмин, М.Н.Покровский, Г.П.Макогоненко,
С.С.Ланда, НЛ.Эйдельман, В.Э.Вацуро, Ю.М.Лотман, считающийся главой
отечественного карамзиноведения2.
Анализом творчества и общественно-политической деятельности
М.ППогодина занимались еще его младшие современники: С.М.Соловьев и
В.О.Ключевский, с руки которых в исторической науке надолго утвердилось
мнение о Погодине как о неприятном человеке3. Вслед за этим
неблагоприятная оценка его личности перешла на его историческую
концепцию. Иная позиция содержится в работе Н.П.Барсукова4. Автор
предпринял подробный анализ жизни и творчества Погодина. Результаты его
исследований отражены в двадцати двух томах. В советской историографии
Погодин называется наиболее видным историком официального
направления, но осуждаются его взгляды как «идеолога русских
1 См.: Русское самосознание. Философе ко-исторический журнал. №1. СПб., 1994; №2. Спб.. 1995; №3. СПб.,
1997; №4. СПб., 1998.
2 См.: Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. М.,1898; Линниченко И.Л.
Политический воззрения Н.М. Карамзина.// Голос минувшего. 1917.№1.-С.125; Пыпин А.Ы. Бестужев-
Рюмин К.Н. Н.М. Карамзин. Очерк жизни и деятельности. СПб., 1895; Покровский М.Н. Историческая
наука и борьба классов. М., 1933; Макогоненко Г.П. Карамзин Н.М. Сочинения в двух томах. Л., 1984;
Лап да С.С. Дух революционных преобразований. М., 1975; Эйдельман Н.Я. Последний летописец. М., 1983;
Вацуро В.Э . Подвиг честного человека / В кн.: Прометей. М., 1968; Лотман Ю.М. Сотворение Карамзина.
М., 1987.
3 Соловьев СМ. Собрание сочинений. СПб., 1959; Ключевский В.О. Сочинения. М., 1959, T.8. С.424.
4 Барсуков Н.П. Жизнь и труды М.П.Погодина, кн. 1-22. СПб., 1988-1910.
8 крепостников»1. В публикациях В.К.Терещенко, В.И. Дурновцева,
предпринимаются попытки разбора его социально-политических взглядов,
влияния на них общественно-политической обстановки2.
Творчество НХ.Устрялова не нашло отражения в сколько-нибудь крупном историографическом труде. Его персона не была в центре внимания современников. Возобладавшая в XX веке партийно-классовая интерпретация историографического процесса отбросила наследие «дворянского» ученого на периферию исторической науки. Место, которое отводилось Устрялову в советских историографических пособиях не соответствовало реальному значению его творчества в 30-50 гг. XIX в3. Впрочем, отдельные детали концепции Устрялова время от времени проступали в позднейших трудах отечественных историков. Признавалось и научно-историографическое значение теоретических рассуждений о задачах «прагматического изучения русской истории»4.
Подводя итог рассмотрению состояния научной разработанности проблемы по теме диссертационного исследования, следует отметить, что вопрос о самобытности исторического развития России неизменно остается живым и острым для науки и общества. А имеющаяся историографическая традиция, надо признать, еще не избавилась от устоявшихся стереотипных подходов в отношении Н.М.Карамзина, М.П.Погодина, Н.Г.Устрялова. Этим и определяется постановка цели и задач данного диссертационного исследования.
1 См.: Покровский М.Н. Историческая наука и борьба классов. М, 1933; Рубинштейн H.J1. Русская историография. М., 1941; Черепнин Л.В. Русская историография до XIX в. М., 1957; Историография истории СССР. С древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции. 2-е изд., испр и доиолн. М., 1971; Сахаров A.M. Историография истории СССР. Досоветский период. М, 1978.
Терещенко В.К. Общественно-политические позиции М.П.Погодина в середине пятидесятых годов XIX века / В кн.: Проблемы истории СССР. М., 1974. Вып.4.; Дурновцев В.И. Проблемы истории России и стран Запада в освещении государственной школы: Учебное пособие по спецкурсу. М., 1984; Дурновцев В.И. Россия и Европа: обзор материалов по истории русской исторической мысли с XVII- начала XIX вв.: Учебное пособие по спецкурсу. М., 1985; Дурновцев В.И., Бачинин А.Н. М.П.Погодин // Историки России XVIH-началаХХ вв. М., 1996; Умбрашко К.Б. М.П.Погодин: Человек. Историк. Публицист. М., 1999; ] См.: Покровский М.Н. Историческая наука и борьба классов. М., 1933; Рубинштейн Н.Л. Русская историография. М., 1941; Черепнин Л.В. Русская историография до ХІХв. М., 1957; Историография истории СССР. С древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции. 2-е изд., испр и дополн. М., 1971; Сахаров A.M. Историография истории СССР. Досоветский период. М., J978. 4 Дурновцев В.И., Бачинин А.Н. Н.Г.Устрялов // Историки России ХУПГ-начала XX вв. М., 1996. С.! 74-193.
9 Цель и задачи исследования
Целью диссертации анализ проблемы самобытности исторического развития России в работах Н.М.Карамзина, М.П.Погодина, Н.Г.Устрялова.
Реализация цели предполагает решение ряда взаимосвязанных между собою задач:
Выявить в историографическом наследии Н.М.Карамзина, М.П.Погодина, НГ.Устрялова реальное содержательное наполнение самобытности исторического развития России.
Реконструировать систему аргументации, используемой для доказательства идеи о самобытном историческом развитии России.
Очертить историко-философские, политические, социально-культурные критерии осмысления проблемы самобытности России в работах Карамзина, Погодина, Устрялова.
Определить основные факторы русского прошлого, которые с точки зрения историков обусловили ее своеобразие.
Показать внутреннюю преемственность во взглядах Карамзина, Погодина, Устрялова по вопросу о самобытности исторического развития России.
Вскрыть истоки, социально-классовые и политические корни представлений о самобытности России, проследить их связь с интересами общественных классов, исторической действительностью.
Дать обоснованную оценку идеи историков о самобытности исторического развития России.
Решение этих задач предполагает учет индивидуального своеобразия взглядов обозначенных нами авторов, наряду с выявлением общего в их содержании.
Хронологические рамки исследования
Хронологическими рамками данного диссертационного исследования является первая половина XIX века, на которые приходится расцвет деятельности обозначенных нами авторов. В это время в общественно-
10 политической жизни России преобладала идея о необходимости развития
самобытных основ российской государственности. Позднее, в связи с
поражением в Крымской войне 1853-1856 гг. и реформами 1860-х гг.,
наметился отход значительных интеллектуальных сил от укоренившейся
официальной традиции. Несмотря на это, вопрос о выборе исторического
пути России продолжает быть открытым до сего дня.
Источники исследования
Источниковую базу исследования составляют труды Н.М. Карамзина, М.П.Погодина, Н.Г. Устрялова. В первую очередь это такие работы: «История государства Российского», «Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях», «Письма русского путешественника» НЛУІ.Карамзина1; «Древняя русская история до монгольского ига», «Исследования, замечания и лекции о русской истории», «Историко-критические отрывки по русской истории», «Норманнский период русской истории», «О происхождении Руси», «Параллель русской истории с историей европейских государств относительно начала», «Петр первый и национальное органическое развитие» М.П. Погодина2; «Русская история до 1855 года», «Исследование вопроса какое место в русской истории должно занимать Великое княжество Литовское», «Начертание русской истории для средних учебных заведений», «О системе прагматической русской истории» Н.Г. Устрялова3.
Карамзин Н.М. История государства Российского. В12-ти т. Калуга, 1997; Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991, Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. Л., 1984.
Погодин М.П. Древняя русская история до монгольского ига: В 2-х т. М., 1999; Погодин М.П. Исследования, замечания и лекции о русской истории, M., 1846-1857. Т.1-7; Погодин М.П. Историко-критические отрывки по русской истории. M., 1846; Погодин М.П. Норманнский период русской истории. M., 1859; Погодин М.П. О происхождении Руси. М., 1825; Погодин М.П. Параллель русской истории с историей европейских государств относительно начала. Б,м. и б.г.; Погодин М.П. Петр первый и национальное органическое развитие. М.,1863.
Устрялов Н.Г. О системе прагматической русской истории. СПб., 1836; Устрялов Н.Г. Русское войско до Петра Великого. СПб., 1856; Устрялов Н.Г. Русская история до 1855 года. Петрозаводск, 1997. Устрялов Н.Г. Исследование вопроса какое место в русской истории должно занимать Великое княжество Литовское. СПб.. 1839; Устрялов Н.Г. Начертание русской истории для средних учебных заведений. СПб., 1839.
Методологическая основа работы
Методологическую основу изучения проблем диссертации составляет принцип единства научного знания в сочетании с признанием ведущей роли объекта исторического познания по сравнению с субъектом, мышлением историка, признание того, что весь арсенал познавательных средств историка - принципы, категории, методы - является не чисто мыслительными конструкциями, а приблизительно адекватным отображением объекта -исторической действительности.
Таким образом, основой исследования в данной работе является принцип целостного рассмотрения, согласно которому любое явление культуры, в том числе и история национального самосознания, рассматривается в контексте национально-культурной традиции. В работе историографическое наследие Карамзина, Погодина, Устрялова исследуется на основе принципа историзма. Это позволяет выявить внутреннюю связь во взглядах историков. Также был использован метод анализа и синтеза, позволивший в многообразном и ярком творческом наследии обозначенных авторов отыскать и объединить в логически упорядоченное целое систему идей и положений.
Опираясь на индуктивный метод, обобщая накапливаемый эмпирический материал, были сформулированы основные выводы диссертационного исследования
Научная новизна исследования
Научная новизна исследования состоит в следующем:
- историографическое наследие Карамзина, Погодина, Устрялова
логически систематизировано по проблеме самобытности исторического
развития России; в связи с указанным аспектом предпринят комплексный
анализ авторского видения самодержавия, православия, народного характера
как основ самобытности России;
- в диссертации обозначены истоки формирования идеи о самобытном
историческом развитии России, влияние на нее общественно-политической
12 ситуации в России и в Европе (прежде всего во Франции), выражение и
актуальный смысл;
- выявлена не только внутренняя связь, но и различия позиций авторов
по интересующей нас проблеме (различия в периодизации истории, в
видении феодальной системы, в отношении к самодержцам, в последствиях
принятия православия);
- в соответствии с решением поставленных в диссертации задач
выявляются не только сильные и слабые стороны взглядов Н.М.Карамзина,
М.П.Погодина, Н.Г.Устрялова, но и дается оценка изучаемых авторов с
иных, чем у них, логико-методологических позиций.
Положения, выносимые на защиту
На защиту выносятся следующие положения:
становление идеи самобытности исторического развития России связано, по нашему мнению, с именем русского историка, писателя, общественного деятеля - Н.М.Карамзина, который подвел итог оценкам и суждениям дворянской историографии предшествующих столетий и выразил господствующее мнение; формирование идеи необходимости самобытного развития России стимулировала общественно-политическая ситуация рубежа XVIII и XIX веков;
во второй четверти XIX века идея самобытного исторического развития России стала официальной идеологией того времени, этому способствовало завершение процесса формирования русской буржуазной нации; активная общественная пропаганда этой идеи связана с деятельностью М.ПЛогодина и Н.Г.Устрялова;
- историки занимались не абстрактными рассуждениями о своеобразии,
а наполнили идею о самобытном историческом развитии России конкретным
содержанием, где в основу были положены структурообразующая роль
монархического института как фактора политической интеграции,
православие как стержень русской истории и «национальный дух» как
совокупность традиционных моделей поведения;
- в исследованиях историков важное место занимает начало русской
истории - время, когда были заложены основы самобытного исторического пути России;
- выводы историков по поводу православия, роли сильной власти в
истории страны, форм поведения к которым прибегали наши предки на
протяжении веков, только подтвердились временем; это говорит о
актуальности историографического наследия Карамзина, Погодина,
Устрялова.
Практическая значимость работы
Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке учебных курсов (лекционных, семинарских занятий, факультативов) по ряду предметов исторического и социально-философского профилей, а также при написании специальных и обобщающих трудов и пособий.
Апробация исследования
Основные выводы диссертации обсуждались на кафедре новой и новейшей истории Пензенского государственного педагогического университета им. В.Г. Белинского. Основные положения изложены в научных публикациях.
Структура диссертации
Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников и литературы.
Особенности обоснования российской самобытности
Данный параграф посвящен анализу истоков проблемы национально-культурной самобытности России. На рубеже второго и третьего тысячелетия данная проблема стоит предельно остро: либо унификация и стандартизация нашей национальной культуры сообразно моделям западной цивилизации, либо ее сохранение, опирающееся на самобытные традиции. Речь идет о праве русского народа на сохранение в их жизни и исторической памяти тех смысловых ценностей, которые и создают народ как единое органическое целое. В сознании людей, не искалеченном до конца «европеизацией», упорно сохраняется стремление к национальному самоопределению. Даже в условиях социально-культурной расслоенности народа такое стремление соединяет людей в более высокое целое, нежели классы, социальные группы и т.п.
Процесс осознания национальной самобытности России в первой четверти XIX века давно находится в центре пристального внимания исследователей1. Речь идет, прежде всего, о поиске особенного в российском прошлом на всех его уровнях - экономическом, социальном, политическом, культурном; взаимосвязи общечеловеческого и национально-неповторимого применительно к российской истории.
Можно выделить несколько причин обращения к проблеме поиска истоков российской самобытности. Во-первых, в первой четверти XIX века Россия переживает всплеск патриотических чувств, охвативший все стороны общественно-политической жизни. Отечественная война 1812 года, обострив патриотические чувства широких масс населения, привела многих к убеждению, что «.. .в России есть нечто особое, свойственное ей одной, нечто такое, что необходимо учить и понять в ее прошедшем и настоящем»2.
Во-вторых, Великая Французская революция, государственные перевороты, революции начала XIX века в Европе, сделали ее в глазах России зоной нестабильности. Постепенно в духовную жизнь общества вошло неуклонно крепнувшее, скептическое отношение к Европе. В общественной и исторической мысли зарождается идея самобытного, независимого от Европы пути развития России. В-третьих, к началу XIX века идеология Просвещения оказалась сильно скомпрометированной в результате террора Французской революции. Популярным стал романтизм с его акцентом на «национальном духе».
В-четвертых, в первой трети XIX века российская культура, пройдя период «подражания», творчески трансформировала европейский культурный опыт и вступила в свой «золотой век».
Все перечисленное заставило общественно-политическую мысль России обратиться к проблеме поиска дальнейшего пути развития. Произошла консолидация дворянских кругов, напуганных размахом крестьянского движения и Французской революцией. Место неумеренного восхищения заняла настороженность к Западу: «...создав себе идола -«Европу» - и поклоняясь ему больше века, россияне вдруг обнаружили, что идол этот превращается в демона, а европейцы, чьему стилю жизни так долго стремились подражать, могут быть не менее экстремистами, чем Е.Пугачев»1.
Предстояло найти ответ на вопрос о том, какими средствами и способами укрепить русскую государственность и не допустить развития событий по французскому сценарию. Та часть общественности, которая стремилась отгородить Россию от духовного влияния революционного буржуазного Запада, увидела альтернативу революции в провозглашении самобытного, независимого от Западной Европы, исторического пути России.
Становление идеи самобытности исторического развития России связано, по нашему мнению, с именем русского историка, писателя, общественного деятеля - Николая Михайловича Карамзина (1766-1826). Творчество Карамзина было полностью подчинено одной, определяющей все остальные проблеме - познанию России. Это можно проиллюстрировать выдержкой из самого же Карамзина: «Для нас, русских с душою, одна Россия самобытна, одна Россия истинно существует...».
Конечно, поиск «самобытных начал» русской истории имел место и до Н.М.Карамзина. Можно сказать, что эта проблема появилась едва ли не одновременно с превращением исторического знания в науку, но в начале XIX века в связи с вышеуказанными событиями поиск самобытных основ русского исторического пути стал еще более актуальным. Вопрос о судьбах России в контексте европейской истории занимал умы всех, кто не был равнодушен к своему Отечеству.
Взгляды Н.М.Карамзина на место и значение России во всемирной истории, особенностях её прошлого и настоящего, подвели итог оценкам и суждениям дворянской историографии предшествующих столетий и были выражением господствующего мнения, можно даже сказать - официальной идеологией первой четверти XIX века. Карамзин принадлежал к охранительно-консервативному течению русской общественной мысли, так как главной целью своей деятельности полагал не коренные изменения, а сохранение или приспособление уже существующего в России политического строя к реалиям жизни. Осознание возможности проникновения в Россию революционных идей, обусловили обращение Карамзина к русской истории с целью поиска в ней основ самобытного исторического пути. Эти основы он увидел в самодержавной форме правления, православной вере, «народном духе».
Во второй четверти XIX века спор о пути дальнейшего развития России получает новое продолжение. Это связано с общественно-политической ситуацией в стране. Реакцией на неудачу преобразований Александра I и на выступление декабристов было нарастание консервативных настроений в русском обществе. Этому способствовали и революционные настроения в Европе, восстание в Польше. Кроме того, к первой половине XIX века завершается процесс формирования русской буржуазной нации и связанное с ним национальное самосознание нуждалось в историческом обосновании. Именно на эти настроения опирался министр народного просвещения граф С.С. Уваров, выдвинув теорию «официальной народности», в которой общественный порядок осуществлялся народом под эгидой самодержавия и православия. Самодержавие, по Уварову, представляет «главное условие политического существования России»1, это фундамент, на котором держится все российское государство. «Рука, прикоснувшаяся к подножию, потрясает весь состав государственный»2 - для Уварова это истина, которая не требовала доказательств. «Большинство русских людей, независимо от сословной принадлежности, образования, занимаемой должности, осознают губительность попыток реформировать институт самодержавия, поскольку монархическим сознанием проникнуто мировоззрение всех слоев и сословий России»3. А потому нелепо и смешно выглядят те, кто в конституционном устройстве европейских держав видят свой идеал. Они, писал Уваров, «не знают России, ее положения, её нужд, ее желаний».
«Россия. спасалась мудрым самодержавием»
Анализ основных произведений Карамзина, Погодина, Устрялова позволил нам выделить несколько основ самобытного исторического развития России, но наиболее важной, на наш взгляд, является концепция российской государственности и её главного элемента - самодержавия. Именно в нем они видели силу, обеспечивавшую самобытное и великое историческое развитие страны.
В.О.Ключевский в своих заметках о Карамзине писал: «В спорах о лучшем образе правления для России он стоял на одном положении: Россия, прежде всего, должна быть великою, сильною и грозною в Европе, и только самодержавие может сделать ее таковою. Это убеждение, вынесенное из наблюдения над пространством, составом населения, степенью его развития, международным положением России, Карамзин превратил в закон основной исторической жизни России»1.
Н.М. Карамзин, М.П. Погодин, Н.Г. Устрялов вели начало российского самодержавия от «удивительного случая - славяне добровольно уничтожили свое древнее народное правление и потребовали государей от варягов»2. Хотя Карамзин называл это событие «беспримерным» в истории, ничего необычного в факте приглашения и мотивах добровольного подчинения русов варягами нет. Уже Николай Герасимович Устрялов заметил и подвергал критике этот момент в концепции Карамзина. В древней истории других народов есть примеры приглашения норманнов и передачи им верховной власти. Так и славяне под угрозой внешних грабителей и внутренних мятежников, могли искать защиты у норманнов, которые были известны им, поскольку «норманны превосходили их старейшин расторопностью, деятельностью ума, обогащенного странствием в разных землях»3.
Николай Михайлович Погодин немало содействовал укреплению в исторической науке и общественном сознании тезиса о противоположности русской и западноевропейской истории. Один из слушателей его лекционного курса в московском университете Ю.Ф.Самарин вспоминал: «Мы были наведены им на совершенно новое воззрение на русскую историю и на русскую жизнь вообще. До Погодина господствовало стремление отыскивать в русской истории что-нибудь похожее на историю народов западных; сколько мне известно, Погодин первый, по крайней мере, для меня и моих товарищей, убедил в необходимости разъяснения явлений русской жизни из неё самой» .
Самобытность России, «коренное различие нашей и европейской истории», задана уже географией, полагал М.П. Погодин. Климат и почва, рельеф и речная система, численность и плотность населения предопределяют специфичность исторического процесса. Небольшая плотность населения, территория, разделенная лесами, степями, болотами, реками, без больших дорог, при трудных сообщениях - всё это препятствовало в IX столетии всякому потоку завоевания. Все походы производились по рекам, а страны лежащие вдали, в глуши, оставались долго в покое. «Земля бедная» и «суровый климат» не привлекали завоевателей. Что взять было князьям от бедных жителей её? Они спешили на промысел в другие богатые места, под Царьград, к берегам Черного и Каспийского моря. Уже только тогда, когда пути были преграждены и деваться было некуда, они, привыкнув к земле и жителям, остались жить на неблагодарной почве. На Руси климат суровый, холодный, заставлял обитателей жить дома, около очагов, среди семейств и не заботиться о делах общественных, а трудиться. Правление добровольно передали князьям и его боярам, чем отстранялось всякое столкновение и раздоры. А на Западе пришельцы нашли «рай земной», в сравнении с их северной родиной. Равнинная местность у нас содействовала гражданскому равенству - везде одни и те же выгоды и 22 невыгоды. Некому и нечем было воспользоваться. Мы оставались одни и шли своей дорогою, - заключает Михаил Петрович Погодин в статье «Параллель русской истории с историей западных европейских государств...».
Влияние географического фактора отмечал в своих работах и Н.М.Карамзин. «Государство Российское» возникло на границе Европы и Азии. Мысль о пограничном пространственно-географическом положении Н.М.Карамзин наполнил культурно-историческим содержанием: Россия имеет исключительное положение в окружающем ее мире, «русский народ обладает свойствами, воплощающими в себе традиции древнего мира, черты национального и социально-исторического облика азиатских и европейских народов».2 Таким образом, можно сказать, что Карамзин самобытность исторического развития России определял «соединением различных, если не противоположных культур, верований, обычаев, нравов, образа жизни»3. Позиции М.П. Погодина и Н.Г. Устрялова сходятся в том, что коренное отличие Руси от стран Запада в различии «жизненных начал» - призвание на Руси и завоевание на Западе. «Все европейские государства основывались одинаковым образом: все составлялись из победителей и побежденных, пришельцев и туземцев; испанцев покорили вестготы, галлов франки, бриттов саксы, жителей древней Паннонии венгры, греков турки, пруссов и эстов немцы. И к нам пришли варяги, но добровольно избранные, не как западные победители и завоеватели».4 «Победители и побежденные, покорители и покоренные, дали происхождение двум классам на западе, дворянству и рабам, а у нас не было ни победы, ни покорения, и не началось никакого различия в правах между пришельцами и туземцами, гостями и 23 хозяевами»1. Здесь содержится намёк на теорию завоевания, которая была развита западной историографией (О. Тьерри, Ф. Гизо).
Погодин полагал, что призванные на Русь государи не имели враждебных чувств победителя, завоевателя, какие питали западные повелители; Рюрик не мог смотреть на свое владение как на добычу; не имел никаких внутренних врагов, ни внешних соперников. «Наш государь был званным мирным гостем, желанным защитником, а западный государь был ненавистным пришельцем, главным врагом, от которого народ напрасно искал защиты».3
В статье «Параллель русской истории с историей западных европейских государств относительно начала», напечатанной в первом номере «Москвитянина» за 1845 год, Михаил Петрович определяет различия в отношениях повелителя к боярам, городам, народу на Руси и на Западе. «На Западе король был обязан своим сподвижникам, помогавшим покорить ему землю, а наш князь не имел никаких обязанностей к боярам, большей частью его родственникам, которые сопровождали его без всякой со стороны его нужды, - и в случае неудовольствия могли только оставить его. С народом у нас князь имел дело лицом к лицу, как защитник и судья, за что и получал определенную дань, а западный государь отделен был совершенно своими вассалами. Бояр и мужей, соответствующих западным воеводам у нас было гораздо меньше, чем на западе, куда пришли огромные войска - племена с множеством предводителей. Поэтому они не составили у нас особого класса, многочисленного сословия, сильного элемента, а были только передним рядом княжеской свиты, дружины. Воеводы западные почитали себя почти равными королю, который без них ничего не значил, не мог владеть государством, не мог действовать, а наши находились в полном распоряжении князя, они зависели от князя, а на западе князь зависел от них.
Проблема социокультурной самобытности и возможности её истолкования
Всякая социальная общность, - в том числе и такая глобальная как народ или нация, - создает для себя собственные ценности, которые всегда отличаются от ценностей других общностей. Если согласиться с утверждением, что Запад и Россия действительно представляют собой два принципиально различных типа общественной организации, то можно предположить, что обнаруженные в устройстве этих обществ различия обуславливаются несходством доминирующих в их рамках социокультурных традиций.
О самобытности некоторого общества говорят тогда, когда хотят подчеркнуть присущую ему уникальность, индивидуальность. Однако, речь здесь конечно же идет не о неком постоянном наборе инвариантных качественных составляющих такой самобытности. Самобытность общества не есть величина, заданная изначально, она не есть нечто неизменное. Самобытность не является исключительно лишь социально-консервативной силой; она вполне может выступать и в роли значимого фактора общественной динамики, что не раз подтверждалось ходом российской истории. Система ценностей всякого общества оформляется в своих конкретных очертаниях как результат «индивидуальной биографии» этого общества, складывавшейся на протяжении многих столетий. Каждое новое поколение получает такой «груз веков» в наследие от отцов. От него нельзя просто взять и отказаться.
Взаимодействия между социальными субъектами внутри общества определяются наиболее распространенными среди большинства его членов ценностями. Если мы хотим ответить на вопрос, почему в некотором конкретном обществе царят некоторые конкретные социокультурные порядки, то мы должны предварительно выяснить, какие мотивы побуждают миллионы простых людей действовать на арене общественной жизни именно так, как они обычно действуют, а не как-нибудь по-другому. Культурные ценности выполняют легитимирующую функцию по отношению к организации общества. Люди подчиняются некоторым правилам прежде всего потому, что считают эти правила разумными, полезными, справедливыми и т.п. Нельзя заставить миллионы людей изо дня в день поступать вопреки их собственным представлениям о разумном, должном, морально оправданном поведении. Во всяком конкретном обществе может укорениться лишь та система социальных институтов, существование которой может быть оправдано с точки зрения господствующей в данном обществе культурной традиции1.
Конечно, социальные институты не только опираются на определенную культурную традицию, но они также и сами оказывают на неё влияние. Общество наполняет структуры индивидуального сознания вполне определенным культурным материалом. Индивид усваивает господствующие в обществе ценности, которые, в конечном счете, становятся его личными ценностями. Если в конкретном обществе механизм «поддержания образца» функционирует нормально, т.е. если определенная система поведенческих образцов успешно усваивается сознанием широких слоев населения и становится для них реальным руководством к действию, то в итоге мы можем говорить о распространении среди большинства населения в этом обществе определенного типа социального характера. Таким образом, конкретное своеобразие общественных порядков, форм экономической и политической организации социума оказывается теснейшим образом связанным со своеобразием культурных традиций2. Именно этот тезис будет определять основополагающее, приоритетное направление в последней части нашего исследования. В настоящей главе мы обращаемся к рассмотрению проблемы российского культурного своеобразия в работах Н.М.Карамзина, М.П.Погодина, Н.Г.Устрялова. Всё сказанное в первых двух главах вполне убеждает нас в том, что культура всегда принимает активное участие в процессе формирования любой исторически конкретной государственности. Западная культура создала западное общество, и то же самое можно сказать по поводу России. Конкретные формы организации общественной жизни, возникающие в истории человеческой цивилизации, являются продуктом деятельности «духа» созидающего их сообщества. Объяснить в полной мере возникновение первых можно только при условии понимания внутренней специфики последнего. Таким образом, основной целью изложения в данной главе является изучение отражения специфики «национального характера» русского народа в работах Н.М.Карамзина, М.П.Погодина, Н.Г.Устрялова.
Использование в тексте данной работы таких понятий как, например, «душа народа» или «национальный характер», мы употребляем только в переносном смысле. Мы менее всего склонны видеть в этих понятиях обозначения каких-либо «онтологических» реалий и рассматриваем их как простые языковые штампы, содержание которых может быть условно соотнесено с содержанием таких понятий как «система ценностей», «ментальный тип» и т.п.
Однако вернемся к обсуждению вопросов, непосредственно касающихся нашей основной темы. Самобытность общества определяется, как мы уже отметили, прежде всего, самобытностью его культуры, побуждающей людей, живущих в этом обществе, действовать в определенных ситуациях вполне определенным образом. Типичный образ культурно детерминированной мотивации порождает типичный образ действия социального субъекта1. А миллионы повторяющихся, шаблонных и стандартизированных поведенческих актов в конце концов создают базу для формирования вполне определенной, обладающей специфическими свойствами системы социальной организации.
Основы самобытного развития российской культуры в работах Н.М. Карамзина, М.П. Погодина, Н.Г. Устрялова
Анализируя работы Н.М. Карамзина, МЛ, Погодина, Н.Г, Устрялова, мы пришли к выводу, что среди основ самобытного исторического развития России наиболее важной, на наш взгляд, является концепция российской государственности и её главного элемента - самодержавия; вторая основа -православие - стержень русской истории; но фундаментом самобытности является - «национальная традиция». Внимание историков привлекали те этапы исторического развития, где ярче всего проявился героический дух русского народа: объединение восточных славян в рамках Древнерусского государства, монголо-татарское иго, объединение русских земель под властью Московских князей, Смута, период Петровских преобразований, современная историкам Россия.
Карамзин, Погодин, Устрялов, говоря о самобытности российского общества подчеркивали, что данное общество обладает ярко выраженной исторической индивидуальностью, уникальной, неповторимой, единственной в своем роде. Истоки этой индивидуальности они видели в соединении двух «могущественных элементов», из которых затем развилась русская жизнь, -норманнского и византийского. Элемент норманнской жизни отразился в общественной жизни Руси. Он был источником фамильного права одного дома на верховную власть, суд, хозяйственное управление. Норманнское влияние было так могущественно, «что ни века, ни иноплеменные народы не могли изгладить этого отпечатка»1. Элемент византийский более всего отразился в духовной жизни Руси: греки дали нам свою веру, обряды богослужения, церковную иерархию, монастырскую жизнь, принесли образцы своего духовного красноречия, своей истории, познакомили нас со своими искусствами, художествами, своей монетой и торговлей. «Тип византийский врезался ещё глубже норманнского, будучи тесно соединен со mсвятынею народной».
Уникальную особенность русской культуры историки усматривали в непротиворечии этих элементов друг другу. «Согласие обоих элементов, поддерживая политическое единство Руси, благоприятствовало развитию нравственных сил народа». Историки, признавая главной целью своих работ объяснение всего национального, всегда устремляли свой взор на самое начало русской истории. Именно там они видели зародыш самобытного развития национальной культуры.
Николай Михайлович Карамзин в своей «Истории государства Российского», обращаясь к самым истокам национальной культуры написал, что «нравы наших далеких предков представляли смесь варварства с простодушием»3. «Первая нужда людей есть пища и кров, вторая -удовольствие»4. Презирая непогоду, свойственную климату северному, они сносили голод и всякую нужду; думая, что «свобода дикая, неограниченная есть главное добро человека»5. «Хозяин господствовал в доме: отец над детьми, муж над женой, брат над сестрами, всякий строил себе хижину особенную, в некотором отдалении от прочих, чтобы жить спокойнее и безопаснее»6. Историк полагал, что только вера немного смирила славян. Положительным было и влияние Византии, о которой наши предки узнали вследствие многочисленных походов на Царьград. Узнав роскошь константинопольского двора, торжественность церемоний, великие князья старались подражать Византии. Историограф отмечал у славян и такую редкую черту характера как гостеприимность.
Михаил Петрович Погодин очень много содействовал укреплению в общественном сознании мысли о противоположности России и Запада. В каждой работе он неустанно повторял, что «у нас, в России, другой климат, другая местность, другой темперамент, характер, другая кровь, другая физиогномия, другие взгляды, другой образ мысли, другие верования, надежды, желания, удовольствия, другие отношения, другая история, все другое»1.
Погодин утверждал, что формулы западные к нам не применяются, говорил об особых, чуждых другим народам, началах русской жизни, о необходимости искать «разъяснения явлений русской жизни из неё самой»2. Отличия России от Запада начинаются в различиях «жизненных начал»: гражданское общество, служившее основой русской державы, возникло в племени славян, у которых не было никакого понятия о жизни гражданской, жили в патриархальной простоте нравов. Все особенности нашей народности Михаил Петрович Погодин связал с политическими явлениями, сопровождавшими начало нашего государства по сравнению с западными.
Здесь мы снова возвращаемся к сюжету о завоевании на Западе и призвании на Руси. Различия между «завоеванием» и «призванием» вначале кажутся нам на первый взгляд несущественными. Но впоследствии они привели к коренным отличиям в исторической судьбе народов. Призвание имело своим следствием любовь и единение внутри государства, завоевание - борьбу. Позицию М.П.Погодина о влиянии «призвания» и «завоевания» на развитие исторического процесса мы уже приводили в главе посвященной самобытности российской государственности; в контексте нижеследующего изложения мы рассмотрим взгляды историка в аспекте влияния «призвания» и «завоевания» на формирование культурной самобытности.
Во-первых, наш первый князь был призван добровольно, являлся для народа званным мирным гостем, желанным защитником, а западный государь был ненавистным пришельцем, главным врагом, от которого народ напрасно искал защиты. Это обусловило взаимоотношения внутри государства: с народом у нас князь имел дело лицом к лицу, как защитник и судья, за что и получал определенную дань, а западный государь был отделен от народа своими вассалами; бояр и мужей, соответствующих западным воеводам у нас было гораздо меньше, чем на Западе, поэтому они не стали сильным противоборствующим элементом для великого князя, а были только передним рядом княжеской свиты, дружины.
Во-вторых, феодалы на Западе, отняв землю и заставив работать на себя коренное население, с самого начала поставили себя во враждебное отношение к нему, а наши бояре жили в добром согласии с народом. В-третьих, народ на Западе, побежденный и покоренный, был обращен в рабство, а у нас остался свободным как был, потому что не был покорен. Вся перемена состояла только в дани, которую он начал платить князю.
Первоначальная противоположность, возникшая из различия «жизненных начал» усилилась и утвердилась в течение последующих двухсот лет, при Владимире и Ярославе, которые «положили по последнему камню в основание» Древнерусского государства. Вся русская земля принадлежала одному великому князю, все исповедовали одну веру, говорили на одном языке.
Историки делают акцент на том, что вместо вековых усилий Западной Европы, ознаменованных борьбой племен, крестовыми походами, инквизицией, городами, общинами, России потребовалось всего два столетия, чтобы сформировать единое государство, чтобы «явиться внезапно исполином в кругу своих соседей».
