Содержание к диссертации
Введение
Глава I Взаимоотношения русской православной церкви и советской власти в 1917 - 1927 гг . 21
I.I. Состояние Русской православной церковь в Пензенской губернии после февральской революции 1917 г. 21
I. II. Антирелигиозные мероприятия властей по претворению в жизнь декрета об отделении церкви от государства
I. III. Церковное двоевластие в управлении Пензенской епархией и его последствия в развитии государственно-конфессиональных отношений
I. IV. Политика властных структур в отношении православной церкви в 1922-1927 гг.
ГЛАВА II. Развитие государственно-конфессиональной политики в 1928-1937 гг .
Русская православная церковь в политике Пензенского края в 1928-1931 гг .
«Безбожная пятилетка» в 1932-1937 гг. и ее последствия 130
Заключение 161
Список использованных источников и литературы
- Антирелигиозные мероприятия властей по претворению в жизнь декрета об отделении церкви от государства
- Церковное двоевластие в управлении Пензенской епархией и его последствия в развитии государственно-конфессиональных отношений
- Русская православная церковь в политике Пензенского края в 1928-1931 гг
- «Безбожная пятилетка» в 1932-1937 гг. и ее последствия
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Проблема государственно-конфессиональных отношений 1918 - 1937 гг. привлекает внимание исследователей как одна из самых сложных и противоречивых в российской истории XX века. Революционные события 1917 г. существенно повлияли на состояние Русской православной церкви (РПЦ). В частности, падение самодержавия в марте 1917 г. Святейший Синод воспринял как «новую эру» в жизни церкви, что привело к появлению разновекторных направлений внутри православия: от церковных традиционалистов до церковных реформаторов. Октябрьская революция 1917 г. и последующие антирелигиозные декреты советской власти существенно подрывали многовековой союз церкви и государства. В общественном сознании традиционно православие и государство были неразделимы. В советский период роль церкви была основательно подорвана идеологией «воинствующего атеизма».
В начале 1990-х гг. интерес исследователей к истории государственно-конфессиональных отношений в первые десятилетия существования советской власти значительно возрос. Это объясняется, прежде всего, снятием ограничений на изучение истории церкви. Открылись возможности работы с ранее малодоступными документами государственных и бывших партийных архивов. В том числе интерес исследователей данного периода обусловлен еще одним немаловажным фактором: осознанием уникальности опыта существования и выживания РПЦ в условиях государственного тотального контроля.
В многочисленных публикациях отечественных историков 1990-х гг. анализировались многие аспекты взаимоотношений церкви и государства. Авторы в основном посвящали свои труды изучению политики высших партийных и государственных структур в религиозной сфере, при этом мало обращая внимание на то, как осуществлялась данная политика на аїестах.
На наш взгляд, комплексный подход к исследованию взаимоотношений советской власти и Русской православной церкви, включающий в себя не только аспекты изучения политики высших органов власти в церковном вопросе, но и региональный компонент рассматриваемой проблемы, позволяет воссоздать полное представление о сощіально-политической истории послереволюционного времени. Также изучение государственно-конфессиональных отношений на региональном уровне даст возможность шире и основательнее познать характер настроений различных категорий населения в связи с антирелигиозной политикой властей.
Полагаем, что реконструкция государственно-конфессиональных отношений в 1918 - 1937 гг. на примере Пензенского края внесет определенный вклад в исследование одной из важных составных частей духовно-политической истории России.
Объектом исследования являются взаимоотношения государственной власти и Русской православной церкви в Пензенском крае в 1918—1937 гг.
Предмет исследования составили характер, формы и способы взаимодействия государственной власти и Русской православной церкви, а также антирелигиозная политика партийных органов и общественных организаций в рассматриваемый период.
Территориальные рамки диссертационного исследования включают в себя Пензенский край, с учетом административно-территориальных изменений. Понятие «Пензенский край» связано с территорией: в 1918 - июне 1928 гг. - Пензенской губернии, в июле 1928 - 1930 гг. - Пензенского округа; после его упразднения районы, входившие в его состав, стали подчиняться Самаре и, наконец, с 1939 г. - Пензенской области.
Хронологические рамки работы охватывают период с 1918 по 1937 гг. Нижняя граница обусловлена принятием первых декретов советской власти в религиозной сфере, в частности, основополагающего акта - декрета об отделении церкви от государства, который четко определил отношение государства к религии. Верхняя граница определена 1937 г., когда была завершена «безбожная пятилетка», поставившая своей целью полное уничтожение церкви. Также в современной историографии 1937 г. рассматривается и как определенный рубеж в политике, которую вела государственная власть по отношению к Московской патриархии1. Это позволяет рассматривать период с 1918 по 1937 гг. как законченный этап в истории взаимоотношений церкви и советского государства.
Степень изученности проблемы. В отечественной историографии условно можно выделить два этапа во взаимоотношениях церкви и советского государства: советский и современный.
Первоначально принципы взаимоотношений между советским государством и церковью были определены ленинским декретом «Об отделении церкви от государства», который стал основой советского законодательства в области религии. Большое значение для развития в стране научного атеизма имела статья В.И. Ленина «О значении воинствующего материализма», где были сформулированы первостепенные задачи, стоящие перед работниками философского фронта в условиях строительства нового «безрелигиозного» общества. Партийные и государственные функционеры безоговорочно поддержали политику дискредитации церкви как общественного института. В трудах В.Д. Бонч-Бруевича, Е.М. Ярославского, П.А. Красикова, А.В. Луначарского, И.И. Скворцова-Степанова и др. деятельность православной церкви с первых дней установления советской власти рассматривалась как контрреволюционная2. Появление оппозиции внутри РПЦ, так называемых «обновленцев», они также связывали с контрреволюционной деятельностью патриарха Тихона. Поэтому в начале 1920-х гг. еще допускались публикации работ религиозных деятелей, которые выступали с критикой канонической церкви. В качестве примера можно привести книгу видного представителя обновленчества А.И. Введенского3. Он призьшал к борьбе с «тихоновщиной» и выступал за приспособление церкви к новым условиям общественной жизни.
1 Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. - М.,1999. С.95.
2 См. напр.: Ленин В.И. О значении воинствующего материализма // Под знаменем марксиз
ма. № 3. 1922; Бонч-Бруевич В.Д. Избранные атеистические произведения. - М.,1973; Краси
ков П.А. На церковном фронте (1918 - 1923 гг.). - М, 1923; Скворцов- Степанов И.И. Из
бранные атеистические произведения.-М., 1959 и др.
3 Введенский А.И. Церковь и государство. Очерк взаимоотношений Церкви и государства в
России, 1918-1922 гг.-М.,1923.
Советские историки в 1920 - 1930-е гг. в своих исследованиях затрагивали различные аспекты государственно-конфессиональных отношений исследуемого периода: кампанию изъятия церковных ценностей, обновленчество и др. Проблема обновленчества стала одной из центральных в трудах Б.В. Титлинова и Б.П. Кандидова. Б.В. Титлинов подверг критике консерватизм церковной иерархии. Задачу обновленной церкви он видел «в освобождении церковной жизни из-под влияния монашеского епископата...»1. Явную причину церковного раскола историк объяснял непринятием частью духовенства декрета об изъятии церковных ценностей. Сторонники патриарха Тихона, по его мнению, усмотрели в данном мероприятии большевиков акт покушения на церковную собственность. Обновленцы, напротив, с пониманием отнеслись к изъятию церковных ценностей государством.
Оценка позиции РПЦ в период большевистской кампании изъятия церковных ценностей, данная Б.П. Кандидовым, не отличалась от официального подхода в советской историографии2. Он обвинял духовенство в организации сопротивления властям, а послание патриарха Тихона 28 февраля 1922 г. рассматривал как призыв к восстанию против советской власти.
Таким образом, в 1920 - 1930-е гг. в историографии сформировалась ярко выраженная негативная оценка деятельности РПЦ в первые два десятилетия существования советской власти.
В 1940 - 1950 гг. отечественные исследователи предпринимают попытку более глубокого анализа сложных государственно-конфессиональных отношений. В монографиях Ю.П. Францева, П.Н. Федосеева была предпринята попытка выявить причины существования религии в советском обществе3.
В конце 1950-х гг. правящая партия усиливает борьбу с религией. В этой связи стало закономерным появление исследований, не касающихся непосредственно самих государственно-конфессиональных отношений, а имеющих лишь философско-атеистический аспект. На общем фоне заметно выделялись монографии I960 -1970-х гг. П.В. Курочкина и А.А. Шишкина4.
П.В. Курочкин, проанализировав позицию русского православия в первые годы существования советской власти, пришел к вьшоду, что деятельность церкви бьша контрреволюционной до определенного момента. По его мнению, разрыв политических связей православия с контрреволюционными силами произошел после заявления патриарха Тихона 16 июня 1923 г. Верховному суду РСФСР. Обновленчество он рассматривал как эволюцию православия в сторону приспособления религии к условиям социализма.
А.А. Шишкин также подчеркивал схожесть целей обновленческого движения и новой власти - «переустройства общества на справедливых началах». Но если цер-
1 См.: Титлинов Б.В. Новая церковь. - Пг-М., 1923.
2 Кандидов Б.П. Религиозная контрреволюция 1918 - 1920 гг. и интервенция (очерки и мате
риалы). - М, 1930.
Федосеев П.Н. Марксизм-ленинизм о религии и ее преодоление. -М, 1940; Францев Ю.П. У истоков свободомыслия. - М, 1959.
4 Курочкин П.К. Социальная позиция русского православия. - М, 1969; Шишкин А.А. Сущность и критическая оценка «обновленческого» раскола РПЦ. - Казань, 1970.
ковь предлагала идти путем нравственного воспитания, то государство - путем административным, законодательным.
В 1980-е гг. определенные установки исследователям государственно-церковных отношений рассматриваемого периода были сформулированы в работе председателя Совмина по делам религии В. А. Куроедова1, которая была выполнена в контексте атеистической пропаганды советского периода.
Новые условия, сложившиеся в исторической науке в начале 1990-х гг., способствовали становлению принципиально иной историографической концепции. Современная историография характеризуется стремлением преодолеть советские стереотипы, ростом интереса исследователей к проблеме взаимоотношений церкви и государства, изменением методов исследования. Появившиеся возможности были связаны, прежде всего, с открытием новой базы источников. На их основе ВЛ. Алексеев воссоздал многие ранее неизвестные факты взаимоотношений церкви и государства".
Широтой привлеченных источников по проблемам взаимоотношений церкви и советского государства отличаются работы О.Ю. Васильевой. Некоторые её труды были написаны в соавторстве с П.Н. Кнышевским3. О.Ю. Васильева пришла к выводу, что обновленческий раскол был инициативой ГПУ. Данная точка зрения бьша поддержана многими другими исследователями.
Также можно выделить работу MB. Шкаровского, в которой содержится обстоятельный анализ неопубликованных источников по проблеме взаимоотношений церкви и государства на примере Петербургской епархии4.
Заслуживает внимания монография МИ. Одинцова, где проанализирована конституционно-правовая база государственно-церковных отношений5. Кроме того, он одним из первых ввел в научный оборот ранее неизвестные материалы следственного дела патриарха Тихона.
В целом можно отметить, что конец XX- начало XXI вв. характеризуются публикацией значительного количества работ, посвященных анализу правового положения церкви, деятельности Союза воинствующих безбожников (СВБ), истории епархий, музеефикации изымаемых церковных ценностей, церковного обновления и т.д.6.
1 Куроедов В.А. Религия и церковь в советском обществе. - М, 1984.
2 Алексеев В.А. Иллюзии и догмы: взаимоотношения Советского государства и религии. -
М, 1991.
3 Васильева О.Ю., Кнышевский П.Н. Красные конкистадоры-М, 1994.
4 Шкаровский М.В. Петербургская епархия в годы гонений и утрат 1917 - 1945 гг. - СПб.,
1995.
5 Одинцов М.И. Государство и Церковь (история взаимоотношений 1917 - 1938 гг.). - М,
1991.
6 Коголь Т.Н. Русская православная церковь и государство, 1917 - 1927 гг. (на материалах
Западной Сибири). - Томск, 1995; Каулен М.Е. Музеи-храмы и музеи-монастыри в первое
десятилетие советской власти. - М, 2001 и др.
История взаимоотношений советской власти и православной церкви привлекла пристальное внимание и зарубежных исследователей1.
Заслуживает внимания труд Л, Регельсона, снабженный добротными документальными, справочными и биографическими материалами, дающими представление о государственно-церковных отношениях в 1917 - 1945 гг.2 Американский историк Д. Перис изучил директивы ВКП(б), касающиеся религиозных проблем, и материалы Союза воинствующих безбожников3. Кроме того, он попытался проанализировать, как партийные директивы и распоряжения реализовывались на местах, и каково было отношение населения к проводимым местной властью мероприятиям.
На региональном уровне рассматриваемая в диссертации проблема не получила достаточного освещения. Имеются лишь отдельные публикации, рассматривающие в той или иной степени взаимоотношения власти и церкви в Пензенском крае в 1918 — 1937 гг. Первые публикации, касающиеся антирелигиозной работы в рассматриваемом регионе, принадлежат представителям местных партийных и государственных структур. Так, начальник губернского ОПТУ И. Тарашкевич и член Союза воинствующих безбожников А. Степанов регулярно публиковали статьи в местной печати, в которых анализировали формы и методы борьбы властных структур с религией4.
В 1930 - 1960-е гг. пензенские краеведы не обращались к теме государственно-церковных отношений. Лишь в 1970-е гг. данная проблема нашла частичное отражение в статьях Л.Н. Альмяшевой, Д.Е. Мануйловой, В.И. Лебедева5. Антисоветскую деятельность в Пензенской губернии в 1918 - 1920 гт. Л.Н. Альмяшева неразрывно связывала с православной церковью. Деятельность канонической епархиальной власти в лице законного епископа Поммера и его сторонников была негативно оценена исследователем. Обновленческая группа «Живая церковь», по ее мнению, следовала церковному обновлению на справедливых социалистических началах, что соответствовало духу советского времени.
Лишь в конце XX в. региональные исследователи стали шире привлекать архивные материалы, что значительно повысило степень объективности реконструкции государственно-конфессиональных отношений рассматриваемого периода.
1 См.: Тальберг Н.Д. Церковный Раскол. - Париж, 1927; Реслер Р. Церковь и революция в
России. Патриарх Тихон и советское государство.- Кельн- Вена, 1969; Граббе Г. К истории
русских церковных разделений. Опровержение ошибок и неправд в сочинении Д. Поспелов-
ского "The Russian Church Under the Soviet Regime 1917 -1982". - Джорданвилль, 1992.
2 Регельсоп Л. Трагедия Русской Церкви (1917 -1945 гг.). - Париж, 1977.
3 Peris D. Storming the Heavens: the Soviet League of the Militant Godless. -N-Y., 1998.
4 См.: Тарашкевич И., Степанов А. О сборе средств на самолет «безбожник» // Трудовая
Правда. 1928,12 февраля.
5 Альмяшева Л.Н. Антисоветская деятельность в пензенской губернии в 1918 -1920 гг. //
Краеведение Мордовии / НИИ языкознания, литературы, истории при МА СССР. - Саранск,
1973; Лебедев В.И. Конкретные социологические исследования религиозности населения
Пензенской области // К обществу, свободному от религии. - М.,1970; Мануйлова Д.Е. Рели
гиозные общины в условиях секуляризации (Пензенская область) // К обществу, свободному
от религии. - М., 1970.
Особый интерес представляют материалы, опубликованные в журнале «Пензенские епархиальные ведомости» и в научно-популярном сборнике «Пензенский временник любителей старины». С возрождением в конце 1990-х гг. Пензенского церков-но-исторического комитета при Пензенской епархии была возобновлена его издательская и научная деятельность. В частности, А.И. Дворжанский к 200-летию Пензенской епархии издал фундаментальный труд «История Пензенской епархии»1. Автор одним из первых ввел в научный оборот неопубликованные материалы из архива УФСБ по Пензенской области и государственного архива Пензенской области.
Епархиальная жизнь в Пензенском крае в 1918 по 1937 гг. также была исследована ЇІВ. Катаевым, ЕЛ. Белохвосгиковым2. Местные краеведы в последние годы проявляют повышенный интерес к изучению проблемы взаимоотношений государства и церкви. СВ. Зелев в своем труде повествует о гонениях советской власти на православную церковь в Пензенской епархии в самый тяжелый период, 1917-1941 гг.3 Автор затронул страницы трагической судьбы пензенского духовенства и мирян в период советских репрессий. Работа основана на значительных документальных материалах и мемуарах.
Из молодых исследователей, занимающихся рассматриваемой проблемой на региональном уровне, можно отметить КГ. Аристову, A.M. Поддужную4.
Таким образом, к настоящему времени созданы предпосылки как для нового прочтения архивных документов и опубликованных источников, так и для теоретического переосмысления проблемы. Вместе с тем отметим, что до сих пор в отечественной историографии отсутствует специальное историческое исследование, рассматривающее в комплексе исторический опыт взаимоотношений Русской православной церкви и властных органов в Пензенском крае в первые десятилетия существования советской власти.
Целью диссертационного исследования является комплексное изучение взаимоотношений церкви и государства в Пензенском крае в 1918-1937 гг. В соответствии с поставленной целью выдвинуты задачи:
проанализировать состояние РПЦ в Пензенской губернии после февральской революции 1917 г. и в преддверии декрета об отделении церкви от государства, сыгравшего особую роль в истории государственно-конфессиональных отношений;
изучить специфику реализации антирелигиозных мероприятий, осуществлявшихся местными властными структурами на протяжении всего периода исследования;
1 Дворжанский А.И. История Пензенской епархии. - Пета, 1999.
2 См.: Катаев П.В. Православные храмы Пензы. - Пенза, 1994. Белохвоеттсов Е.П. Церковь
без крестов. Гонения на православие в Лунинском районе. - Пенза, 2004.
3 Зелев СВ. Сурская Голгофа. Пензенская епархия в годы гонений (1917 - 1945 гг.). -Пенза,
2008;
* Аристова КГ. Революция 1917 г. и церковь: возникновение и развитие дуализма в управлении Пензенской епархией // Научный вестник. Сб. научных статей. Вып. 4. - Пенза, 2009. С.3-7; Поддужная A.M. Религиозная печать и политическая цензура в 1920 -1930-е гг. // Научный вестник. Сб. научных статей. Вып. 4. — Пенза, 2009. С.41-47.
выявить причины и факторы, повлиявшие на установление церковного двоевластия в Пензенской епархии в 1918 - 1920 гг.; определить его последствия для внутрицерковной жизни;
определить место и роль антирелигиозной пропаганды в системе государственно-конфессиональных отношений, а также изучить содержание, формы и методы деятельности СВБ в Пензенском крае;
исследовать духовное состояние общества на завершающем этапе борьбы властей с религией в годы так называемой «безбожной пятилетки» по различным показателям: составу и количеству верующих, данным Всероссийской переписи населения 1937 г., сведениям подведомственных единиц о религиозном состоянии общества и материалам СВБ.
Источниковую базу исследования составил комплекс материалов, которые можно условно разделить на группы.
В основу исследования положены документы 26 фондов центральных и региональных архивов: Государственного архива РФ, Российского государственного архива социально-политической истории, Государственных архивов Саратовской и Пензенской областей, архивов пензенских церквей.
В целом весь материал архивов можно классифицировать в соответствии с характером содержащейся в них информации.
К первой группе можно отнести законодательные и нормативные акты (циркуляры, распоряжения, инструкции, указы) государственного и местного значения. Последние были необходимы для изучения практической реализации законодательства о культах, а также уяснений регулирующих деятельность уездных, волостных уисполкомов, райисполкомов и сельсоветов.
Важным источником стала делопроизводственная документация, как государственных органов, так и органов церковного управления. Многие из документов уникальны тем, что позволяют проследить действия местных исполнителей по отношению к церкви: распоряжения о закрытии храмов и культовых помещений, изъятии церковных ценностей и др. Особое значение имеет докладная документация: акты обследования храмов, отчеты приходского духовенства в епархиальное управление, доклады с мест, переписка властных структур с религиозными общинами.
Учетно-статистические архивные материалы представлены, в основном, списками членов религиозных общин, отражающими социальный состав верующих. К ним также следует отнести анкеты для служителей религиозного культа, в которых в 1930-е гг. стало обязательным указание судимости. Данная группа документов отличается высокой достоверностью.
Источниковую базу исследования серьезно пополнил обширный комплекс опубликованных источников, включающий законодательные и нормативно-распорядительные акты органов советской власти. Основополагающими среди них являются декрет СНК РСФСР «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 23 января 1918 г., Постановления ВНИК и СНК «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г. Исследованы документы, опубликованные в сборниках: «Церковь и государство: Сборник постановлений, циркуляров по отделению
церкви от государства, отчетов и разъяснений ликвидационного отдела НКЮ» (Харьков, 1923), «Отделение церкви от государства в СССР: Полное собрание декретов, ведомственных распоряжений и определений Верховного Суда РСФСР и других Советских Социалистических Республик» (Составитель П.В. Гидулянов, М., 1926), «Архивы Кремля. Политбюро и Церковь 1922 - 1925 гг.». Т. 1-2. (М.Новосибирск, 1997), «О религии и церкви: Сборник высказываний классиков марксизма-ленинизма и др. Данные источники отличаются информативной емкостью, достаточно полно отражают деятельность церкви в условиях расколов и поиска новых форм отношений с советской властью. В сборниках опубликованы различного рода постановления, докладные записки, распоряжения, циркулярные письма, нормативные акты, исходящие от властных структур.
К этой же группе можно отнести внутрицерковные распорядительные акты: «Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943 гг.» (Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт, 1994), «Послание Патриарха Тихона. Анафемаствование большевиков» (М., 1995) и др. Справочники и материалы, собранные богословами и Синодальной комиссией1.
Значительное место в источниковой базе занимает периодическая печать. Это центральные журналы: «Революция и Церковь», «Антирелигиозник»; местные газеты: «Голос Правды», «Рабочая Пенза», «Трудовая Пенза» и др., а также обновленческая газета «Живая Церковь» и рупор пензенского губернского союза атеистов «За Безбожную Пензу». Опубликованные в периодических изданиях статьи антирелигиозного содержания отражали позицию местных властей по отношению к церкви и выполняли идеологическую атеистическую миссию.
Отдельная группа источников представлена документами личного характера, которые позволяют оценить рассматриваемую проблему через призму личного восприятия конкретных людей, очевидцев событий тех лет. В исследовании были использованы воспоминания пензенского протоиерея М. Лебедева и архиепископа Пензенского и Саранского Иоанна Поммера (Рига, 2008).
Совокупность изученных источников позволила комплексно и объективно проанализировать региональный аспект взаимоотношений власти и церкви в рассматриваемый период. В научный оборот введены новые архивные материалы и сделаны выводы, позволяющие детально понять процессы, происходившие в Пензенской епархиив 1918-1937 гг.
Методологическая основа исследования. Основным инструментом научного познания является диалектический метод исследования, предполагающий системный подход к изучению исторического процесса в его единстве и противоречивости. При реализации принципа историзма нами также были использованы общенаучные (анализ, синтез, систематизация) и специально-исторические методы (срав-
1 См. напр.: За Христа пострадавшие. Гонения на Русскую Православную Церковь, 1917-1956: Библиографический справочник. Кн. 1. А-К. -М., 1997.
нительный, проблемно-хронологический, историко-ситуационный). При изучении рассматриваемой проблемы бьш применен генетический анализ, нацеливающий историка на комплексное изучение объекта исследования и последовательное изучение эволюционных изменений в развитии данного объекта. Специфика отношений и разногласий между течениями внутри церкви и анализ ее взаимодействия с другими сферами социально-политической жизни потребовали применения междисциплинарного подхода, в частности религиоведческого, что в итоге позволило более глубоко исследовать тему взаимоотношений церкви и государства.
Научная новизна. В диссертации впервые в отечественной историографии дается обстоятельный анализ генезиса государственно-конфессиональных отношений в Пензенском крае в 1918 - 1937 гг. на основе широкого привлечения неопубликованных материалов, большинство из которых вводятся в научный оборот впервые. В работе были проанализированы методы, роль и значение атеистической пропаганды в Пензенском крае в системе государственно-конфессиональной политики, детально рассмотрена деятельность Союза воинствующих безбожников в 1920 -1930 гг. в контексте сощюкультуріїьіх перемен общегосударственного значения. Отражена специфика регионального развития: реконструирован ход церковного раскола, вызванного деятельностью обновленческого течения, исследована ситуация церковного дуализма, определившая особенности религиозной жизни Пензенской епархии.
На защиту выносятся следующие основные положения:
-
Состояние РПЦ в Пензенской епархии после февральской революции 1917 г. и до момента принятия большевиками декрета об отделении церкви от государства определялось общей политической ситуацией в стране. Священный Синод воспринял политические изменения как начало «новой эры» в жизни церкви. Духовенство Пензенской губернии поддержало решение Синода. Выросла общественная активность местных священнослужителей, что выразилось в проведении региональных съездов и собраний пензенского духовенства. В церковной жизни были закреплены некоторые новшества, которые свидетельствовали о начавшемся процессе обновления РПЦ. Процесс обновления православной церкви бьш прерван октябрьской революцией 1917 г. Ситуация, сложившаяся накануне принятия властями декрета об отделении церкви от государства, свидетельствовала о нарастании напряженности в государственно-конфессиональных отношениях.
-
Антирелигиозные мероприятия властей в 1918 - 1921 гг. определялись специальной инструкцией «О порядке проведения в жизнь декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви», которая имела силу закона, и несколько позже - инструкцией по вопросам, связанных с проведением указанного декрета в жизнь. В целях разъяснения местным органам власти политики в отношении церкви бьш создан специальный отдел Народного Комиссариата Юстиции. Аналогичный отдел, созданный в Пензенской губернии, с особым рвением осуществлял антирелигиозную политику, что в итоге привело к протестам и сопротивлению данной политике со стороны духовенства и верующих.
-
Церковный дуализм как явление, характерное лишь для Пензенской епархии в 1918 - 1920 гг., сыграл особую роль в развитии государственно-
конфессиональных отношений. Оформившееся обновленческое течение подрывало основы канонической структуры церковной жизни, что облегчало местным властям проведение антирелигиозной политики в губернии. Сохранение законной епархиальной власти стало возможным лишь, благодаря деятельности епископа Иоанна Поммера.
-
Атеистическая политика государства в 1922 —1927 гг. характеризовалась, во-первых, разворачиванием широкой антирелигиозной пропаганды и созданием сети безбожных организаций; во-вторых, изменением законодательства и усилением административного нажима на РПЦ. В этот период власти инициировали несколько масштабных кампаний: изъятие церковных ценностей, покровительство обновленчеству и т.д. В Пензенском крае проведение указанных кампаний базировалось на общих тенденциях, характерных и для других регионов: активная поддержка власти обновленчеством, административные методы закрытия религиозных обществ и т.д. Однако имелся и ряд особенностей, которые определялись субъективными и объективными факторами: рвение исполнителей на местах; голод, охвативший некоторые пензенские уезды и повлиявший на успех кампании по изъятию церковных ценностей, разрекламированной властями как один из быстрых способов борьбы с ним.
-
В 1928 - 1931 гг. был принят ряд законов, усиливших наступление властей на религиозные организации. В результате их реализации в Пензенском крае ухудшилось положение священнослужителей, были ликвидированы религиозные общества и упрощен процесс закрытия молитвенных зданий. Фактически постановления ЦК ВКП (б) развязали руки исполнителям на местах для силового давления на религиозные организации.
-
Проведение «безбожной пятилетки» 1932 - 1937 гг. на территории Пензенского края должно было стать логическим завершением антирелигиозной политики властей, наметившей полное искоренение религиозности из общественного сознания. Властные структуры прибегали к различным мерам, чтобы окончательно ликвидировать церковь: закрывались оставшиеся православные храмы, усиливалась атеистическая пропаганда, верующие и духовные лица подвергались репрессиям. Последствия «безбожной пятилетки» для Пензенского края были весьма плачевными, но именно в этих условиях сохранялся высокий уровень религиозности населения. Повсеместно богослужение принимало нелегальную форму.
Научно-практическая значимость работы заключается в возможности использования её результатов для реконструкции социально-политической истории XX в. Сделанные выводы и фактический материал представляют интерес для специалистов в области религиоведения, отечественной истории и могут быть использованы в разработке проблемы взаимоотношений РПЦ и государства, написании обобщающих исследований и разработке спецкурсов по истории православия. Также уроки, извлеченные из трагических страниц истории взаимоотношений церкви и государства в рассматриваемый исторический период, позволят сформировать новую модель их отношений, что, в конечном счете, отразится на перспективах развития власти и общества в целом.
Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре новейшей истории России и краеведения Пензенского государственного педагогического университета им. В.Г. Белинского. Основные положения диссертации прошли апробацию в ходе всероссийской научно-практической конференции, посвященной 90-летию революции 1917 г. в России (г. Пенза, 2007 г.).
По теме диссертации издано пять научных работ, в том числе одна статья в журнале, включенном ВАК РФ в перечень ведущих научных журналов, издаваемых в РФ.
Антирелигиозные мероприятия властей по претворению в жизнь декрета об отделении церкви от государства
В советской историографии позиция церкви в связи со свержением царизма оценивалась большинством исследователей с точки зрения ее контрреволюционной сущности и органической связи с царизмом1. Однако были и другие точки зрения среди советских историков. Р.Ю. Плаксин, Е.Ф. Грекулов и др. утверждали, что во время событий февральской революции 1917 г. церковь была аполитична . Е.С. Осипова, Э.А. Снигирева и др. объясняли произошедшие перемены в позиции церкви во время февральско-мартовских событий 1917 г., следствием явного роста антимонархического настроения среди населения3. В современной историографии некоторые исследователи придерживаются следующего мнения: церковь отнеслась к падению царского режима как к трагедии .
Однако практически в полной мере политическую ориентацию церкви после февральской революции 1917 г. характеризуют действия Святейшего Синода - официального органа власти Русской православной церкви.
Русской Православной Церкви. 1917 - 1945 гг. - СПб., 1995. С.17. большинство членов выразили «искреннюю радость по1 поводу наступления новой-эры в жизни Православной церкви»1. 9 марта этого же года Святейший Синод обратился с посланием «К верным чадам Православной Церкви по поводу переживаемых ныне событий». В нем содержался призыв, довериться Временному правительству: «...Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на новом пути»". Во всех православных храмах страны многолетие Царствующему дому отныне не провозглашалось3. В связи с этим в официальной части епархиальных ведомостей были опубликованы указы Святейшего Синода.
События, произошедшие в столице, сразу же нашли свое отражение в жизни Пензенской губернии. В официальной части епархиальных ведомостей Архиепископу Пензенскому и Саранскому Владимиру предписывалось: «во всех православных храмах в городах и в селах в первый воскресный день после Божественной литургии к совершению молебствования Господу Богу об утешении страстей, с возглашением многолетия Богохранимой Держав Российской и благоверному Временному Правительству...»4. Там же был опубликован указ Синода «Об изменениях в церковном богослужении».
Духовенство Пензенской епархии положительно отреагировало на политические изменения, произошедшие в стране. Это было обусловлено, с одной стороны, консервативностью православного духовенства, привыкшего неукоснительно исполнять все указания высшего органа церковного управления. С другой стороны, личностью пензенского архиерея Путяты, который имел довольно сомнительные моральные качества. Он неоднократно был вовлечен в различные конфликты с прихожанами. В дальнейшем он стал инициатором обновленческого движения в Пензе (об этом в следующем параграфе).
В некоторых уездах Пензенской губернии на собраниях духовенства были приняты і резолюции: «Совершить Господу Богу благодарственное моление за ниспосланное Богохранимой державе Российской обновление государственного строя, с возглашением многолетия благоверным правителям»1. В связи с этим были отслужены молебны, приветствующие Временное правительство многолетием".
В Кафедральном соборе г. Пензы, после прочтения манифеста об отречении царя от престола, православному населению было зачитано обращение Святейшего Синода. В нем говорилось: «всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога, ... свершившийся великий перелом в судьбах России не мог произойти без особого и чрезвычайного определения воли Божьей. Наш долг со всей покорностью принять новое правительство, законно получившее права Верховной власти, и служить ему верой и правдой»3. Затем архиепископ Пензенский и Саранский Владимир обратился к пастве со словами, подтверждающими принятие пензенской церковью нового государственного строя. «Мы живем с вами в счастливую пору, когда над дорогой нашей Родиной взошла заря возрождения и обновления...»
Таким образом, местное духовенство восприняло произошедшие изменения-в стране, как начало новой «более светлой страницы в истории жизни Пензенского духовенства...»5. Вслед за этим прокатилась волна епархиальных съездов, на которых принимались решения относительно обновления церковной жизни. Политическая активность пензенского духовенства была созвучна с общим настроением клириков и мирян страны.
Церковное двоевластие в управлении Пензенской епархией и его последствия в развитии государственно-конфессиональных отношений
В исследуемый период государственно-конфессиональных отношений власть умело сочетала два ресурса, с помощью которых намеревалась полностью обескровить церковь, - это административный и идеологический. С одной стороны, антирелигиозная политика, связанная с возобновлением курса РКП (б) на разгром церкви, начавшаяся в 1922 г., может быть охарактеризована как жесткая и бескомпромиссная. С другой стороны, государственная власть в это же время сделала ставку на идеологическую борьбу. Данный путь предполагал содержательную критику религиозного вероучения. Сочетание двух различных направлений в атеистической политике имели свои результаты.
Партийная линия по отношению к религии и церкви была выработана на базе антирелигиозной кампании по изъятию церковных ценностей. Декрет ВЦИК от 23 февраля 1922 г. положил начало данной кампании. Он ознаменовал отход от линии возможного компромисса церкви и власти и открыл беспрецедентную по размаху кампанию по изъятию церковных ценностей. Процедура изъятия ценностей проводилась под лозунгом сбора средств в помощь жертвам страшного голода, обрушившегося на страну во второй половине 1921 г. В июле 1921 - сентябре 1922 гг. при ВЦИКе создается комиссия помощи голодающим (Помгол).
Годы гражданской войны, политика «военного коммунизма» истощили хлебные запасы страны. К тому же летом 1921 г. ко всем бедам добавилась засуха, охватившая Поволжье. Власти признавали факт, что на 1 января 1922 г. в 16 губерниях Поволжья голодало свыше 13 млн. человек1. Засухой и голодом частично были охвачены Сердобский, Петровский и Кузнецкий уезды Пензенской губернии.
Религиозные организации и антирелигиозное движение в период перехода на мирную работу по восстановлению народного хозяйства// Антирелигиозник. № 2.1940. С.9. В истории. России это- был не первый голод. В течение многих векові складывался механизм борьбы с этим тяжелым потрясением. Прежде всего; это было создание различных обществ и комитетов спасения. Однако созданная Центральная; комиссия помощи голодающим просуществовала лишь до у сентября 1922 г. Теперь, когда власти сосредоточили дело помощис голодающим в своих руках, не оставив никакой возможности для участия в нем общественным организациям, задачу сплочения общества перед угрозой национальной катастрофы взяла на себя Русская православная церковь. Активное участие церкви в борьбе с голодом было также всегда традиционно. Большевики эту традицию разрушили.
Летом 1921 г. патриарх Тихон обратился к пастве, к народам мира, к главам христианских церквей за границей с призывом помочь голодающим районам. «Во имя Христа зовет тебя устами Моими Святая Церковь, на подвиг братской любви. Спаши на помощь бедствующих с руками, исполненными даров милосердия.... Помогите стране, кормившей многих и умирающей от голода...»1. Патриарх заявил о готовности церкви организовать сбор денежных, вещественных и продуктовых пожертвований, обратившись к властям 22 августа 1922 г. Для организации сбора пожертвований был образован Центральный комитет в составе духовенства и мирян. В провинции с той же целью создавалась сеть церковных организаций. В храмах России начался сбор добровольных пожертвований. Правительство запретило церковный? фонд. Власти объявили о решении изымать церковные ценности. Патриарх ответил призывом к верующим жертвовать все церковные ценности, «не имеющие богослужебного употребления».
Истинные цели, которые преследовала советская власть, разворачивая кампанию по изъятию церковных ценностей; раскрываются при анализе секретного письма В. И. Ленина от 19 марта 1922 г. «Для нас это единственный момент, когда мы можем 99 из 100 шансов;., разбить неприятеля на голову....
Когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем произвести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией. Теперь и только теперь громадное1 большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо... будет не в состоянии поддерживать ту горстку черносотенного духовенства,... Чем больше представителей реакционного духовенства удаться расстрелять, тем лучше... Для наблюдения за быстрейшим и успешнейшим проведением этих мер назначить специальную комиссию при обязательном участии Троцкого и Калинина, без всякой публикации об этой комиссии с тем, чтобы подчинение ей всей операции было обеспечено и проводилось не от имени комиссии, а в общесоветском и общепартийном порядке»1. Это не только простой и быстрый способ решения проблемы голода, но и «расчленение церкви на группировки и лишение её силы».
По мнению некоторых современных исследователей, в частности О. В. Васильевой, новая власть осуществляла «самое грубое насилие над умами и душами людей». Позиция антирелигиозной комиссии при ЦК ВКП (б) в отношении церкви оказалась «пожестче позиции самого ГПУ»2.
2 января 1922 г. на заседании Президиума ВІДИК было принято постановление «О ликвидации церковного имущества». Все имущество-церквей и монастырей распределялось на три части по их историко-художественному и материальному значению: имущество, имеющее историко-художественное значение и подлежащее ведению Отдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины Народного Комиссариата Просвещения (Главмузей); имущество, материальные ценности, подлежащие выделению в Гохран; имущество обиходного характера. Декрет предусматривал обязательное участие в изъятии представителей Главмузея.
Русская православная церковь в политике Пензенского края в 1928-1931 гг
Комиссия при Президиуме ВЦИК на своем заседании 6 февраля 1930 г. требовала: «принять меры к развязыванию действий самих масс по закрытию церквей» . Комиссия хотела упростить работу по закрытию храмов: «Признать, что в связи с развертыванием апреля 1929 г. подлежит пересмотру в сторону упрощения процесса закрытия и увеличение радиуса приходов» . 6 февраля 1930 г. комиссия по культам при Президиуме ВЦИК приняла решение об упрощении процесса закрытия храмов.
В то же время АРК приняла проект срочно провести обследование всех существующих монастырей на предмет их закрытия с привлечением членов СВБ4. Тогда же право окончательного решения вопроса о закрытии культовых зданий было передано краевым и областным советам, что, безусловно, способствовало развязыванию местной инициативы в этом вопросе.
Так как массовые закрытия храмов вызывали негативную реакцию населения, 11 февраля 1930 г. ЦИК и СНК СССР приняли постановление «О борьбе с контрреволюционными элементами в руководящих органах религиозных объединений». «В целях борьбы с попытками враждебных элементов использовать религиозные объединения для ведения контрреволюционной работы», правительствам союзных республик было предложено при регистрации органов центрального управления исключать из них «кулаков, лишенцев и иных враждебных советской власти лиц» и отказывать в регистрации тем религиозным объединениям, где не соблюдено отмеченное условие
Начав1 безжалостную кампанию по уничтожению Русской православной церквщ советская власть обеспечила и. идеологическое прикрытие. 24 января 1929 г. ЦК ВКП (б) утвердил текст постановления «О мерах усиления антирелигиозной работы, разосланный в нижестоящие парторганизации. Постановление настраивало местное партийно-советское руководство на принятие самых жестких мер в отношении конфессиональных структур, как «единственно легально действующих контрреволюционных организаций, имеющих влияние на массы», мобилизующих реакционные и малосознательные элементы в целях наступления на мероприятия советской власти и Коммунистической партии. Отмечалось, что «наблюдается часто... неправильный подход. Считается недопустимым, какое бы то ни было применение административных мер к... религиозным обществам. Этим пользуются главари сект, развертывая сплошь и рядом под флагом религиозной пропаганды пропаганду антисоветскую, призывая к неисполнению советских законов и распоряжений советской власти»2.
Несмотря на то, что в постановлении упоминалось о недопустимости применения в отношении религиозных организаций и верующих административных мер, конкретные задачи, которые ставились при этом перед партийными, хозяйственными и общественными организациями, нацеливали их на борьбу с религией всеми доступными средствами.
«ОРПУ не допускать нарушение советского законодательства религиозными объединениями. Имея в виду то, что все они остаются контрреволюционной организацией, влияющей на массы... НКВД обратить внимание на то, что многие жилые и торговые муниципализированные помещения до сих пор сдаются под молитвенные дома, нередко в рабочих районах...»1.
Выраженные в постановлении идеи и подходы стали определяющими для всей последующей антицерковной политики вплоть до конца 1930-х гг. Фактически постановление ЦК ВКП (б) полностью развязало руки местным работникам для «силового» давления на религиозные организации.
В начале июня 1929 г. в Москве при ЦК ВКП (б) состоялось антирелигиозное совещание, которое дало прямые указания Центральному совету Союза Безбожников и ячейкам начать решительное наступление на религию.
Особенно большое внимание уделялось антирелигиозному воспитанию детей и школьников. Безбожники понимали, что проще сформировать человека-атеиста, чем заставить верующего отказаться от религии. Антирелигиозная пропаганда должна была охватить даже детей-дошкольников, которых для этой цели предлагали организовывать в специальные группы2. В начале 1928 г. в Главсоцвосе (Главное управление социального воспитания и политехнического образования) приступили к составлению нового методического письма об антирелигиозном воспитании, которое дало бы более четкие указания учителям. «Перед Главсоцвосом стоит задача дать соответствующие инструкции трудовым школам по линии антирелигиозной пропаганды. Было бы очень важно увязать эту работу с программой школы...», - писала инспектор Главсоцвоса Е. Кушнир в Замоскворецкий СВБ И.А. Флерову, которого приглашали к разработке методических материалов по антирелигиозному воспитанию в школе3.кампании по закрытию молитвенных зданий закон об отделении церкви от государства, от 8
«Безбожная пятилетка» в 1932-1937 гг. и ее последствия
Пензенский горсовет СВБ заключил договор с горбюро Союза научных работников (СНР) и Варнитсо на «совместное ведение антирелигиозной работы»2. Предполагалось проводить выездные лекции научных работников в колхозы, РККА и на предприятия. Также актив атеистов обратился к педагогам города с призывом: «последовательно выполнять свой долг воспитателей просвещенцев и быть во всяком месте инициаторами в развертывании антирелигиозной работы» .
По плану атеистической работы в 1930-е гг. среди ячеек безбожников развернулось социалистическое соревнование. На заводах и фабриках появлялись ударные безбожные бригады4. Под руководством правящей партии организация атеистов повсеместно формировала «безбожные колхозы», где также были развернуты соцсоревнования. Так весной 1932 г. пензенские безбожники заключили договор о соцсоревновании с сызранским горсоветом СВБ. За время данной кампании пензенские атеисты организовали в колхозах новые ячейки, доведя их количество до 30.
Особое внимание безбожниками уделялось массово-разъяснительной работе. Пензенская организация Союза Воинствующих Безбожников провела в период осенней кампании 1933 г. 60 докладов и бесед, 100 «читок» газеты «Безбожников», восемь передвижных библиотек были направлены в село5. Городские ячейки СВБ брали шефство над сельскими ячейками, регулярно снабжая их антирелигиозной литературой. Они активно включились в работу «по освобождению колхозников: от религиозных пережитков» . Предлагалось через организацию кустовых ячеек, к которым прикреплялись около: шести1 ячеек близлежащих сел, секретари низовых ячеек получали инструктаж и непосредственный контроль над работой со стороны секретаря;базовой ячейки.
Итак в первой половине 1930-х гг. в работе Пензенского СВБ были достигнуты следующие успехи: расширился выпуск литературы антирелигиозного характера, выросло количество ячеек СВБ и ЮДБ, появились безбожные ударные бригады на заводах и в колхозах. Однако, несмотря на активную атеистическую работу, в обществе сохранялось религиозное мировоззрение. В 1934 г. очередной съезд ВКП (б) принял директиву о необходимости развертывания работы, по преодолению религиозных пережитков. В; 1935 г. Центральный комитет партии в специальном решении поставил вопрос о необходимости усиления антирелигиозной пропаганды. Таким образом, указаний со стороны партии по вопросу борьбы с религией было достаточно для того, чтобы перейти к более активным действиям.
В результате в работе СВБ произошли изменения, которые, по мнению властей, должны были существенно усилить антирелигиозную работу. В феврале 1934 г. начала меняться структура СВБ. В областных советах. СВБ были ликвидированы исполнительные бюро, дважды в год стали; созываться пленумы. С одной стороны, реформирование СВБ, как и многих аналогичных союзов по стране, привело к укреплению единства в нем, повышало личную ответственность, но; с другой — ликвидация секторов и отделов способствовала разрыву связей между советами и ячейками. Союз воинствующих безбожников, вновь стал авангардом решений партии по вопросу борьбы с церковью. По плану безбожников в 1934 - 1935 гг. необходимо было охватить всю страну и, прежде всего молодежь, тотальной антирелигиозной пропагандой, в 1935 — 1936 гг. должны были исчезнуть последние молитвенные дома и все священнослужители; а в 1936 — 1937 гг. религию требовалось изгнать из самых укромных ее уголков1.
После этого по всей стране прокатилась волна критика недооценки властями антирелигиозной пропаганды. VI Пленума Куйбышевкого крайкома ВКП (б) от 28 июля 1936 г. также категорически осудил недооценку антирелигиозной пропаганды горсоветами и райисполкомами и предложил «широко развернуть естественнонаучную и антирелигиозную пропаганду»2. Прежде всего, предполагалось ее усиление в связи с продолжением политики закрытия храмов, которые должны были совсем исчезнуть в 1936 г.
Закрытие церквей проходило часто без постановления райисполкома, на различных основаниях. Например, в Сурском районе заведующий здравотделом закрыл церковь в с. Астрадамовке, мотивируя свое решение начавшейся эпидемией в окружных селах. В с. Переволоки Шигонского района местную церковь закрыл заведующий ссыпным пунктом. Председатель Тучкинского сельсовета Телегинского района закрыл церковь, приказав богослужение совершать возле церковной ограды. Дождавшись окончания службы, он оштрафовал священника и верующих за незаконное отправление религиозных треб. Крайисполком признал данные факты вопиющими .
Обычными стали хищения и безобразное отношение к культовому имуществу со стороны властей. В связи с этим верующие буквально завалили крайисполком жалобами4. В ноябре 1936 г. по данным фактам была организована проверка. В результате было установлено, что Бессоновский, Клявлинский и Мокшанский райисполкомы допустили «грубейшие нарушения законов о порядке использования культовых зданий, в установленном порядке не оформлялось закрытие церквей, неправильно использовались закрытые культовые здания и т.д.5 Президиум крайисполкома настоятельно рекомендовал немедленно развернуть, в данных районах массовую антирелигиозную работу. Всем горсоветам, райисполкомам и председателям оргбюро СВБ. Куйбышевской области были даны повторные указания! со стороны облисполкомам разворачивании массовой антирелигиозной работы.
Однако проверка Куйбышевским орготделом состояния дел по вопросам культа в январе 1937 г. показала, что райисполкомы вместо массовой разъяснительной работы по-прежнему использовали административные методы. Так, например, Барышинский, Керенский, Городищенский, Кузнецкий, Нижнеломовский, Пензенский, Лунинский, Николаевский, Сызранский, Чембарский, Башмаковский, Пачелмский, Поимский и д.р. районы так и не выполнили постановлений президиума Крайисполкома от 25 октября 1936 г. «Об улучшении работы по культам». Культовые здания не использовались под культурные учреждения, а занимались под склады и д.р. хозяйственные нужды. В Неверкинским, Борским, Чембарским и- д.р. райисполкомами антирелигиозная работа велась слабо1.
Неудовлетворительной признал работу по вопросам культов в Куйбышевском крае и комиссия при Президиуме ВЦИК СССР2. Не выполнялись требования об изменении внешнего вида закрытых и используемых на другие нужды церквей. В 1936 г. в 80 районах края было закрыто 626 культовых помещений, бездействовало около 733. По пензенскому району к этому моменту было закрыто 30 церквей. Из них 70 % бездействовали .(См приложение №7)
