Введение к работе
Актуальность исследования. Культура кавказских народов развивалась в тесной связи с окружающими Кавказ государствами, цивилизациями. Во второй половине XVIII в. начинает стремительно укреплять и расширять свои позиции на Кавказе Российская империя. Часто, втянувшись в «хитросплетения» взаимоотношений кавказских народов, империя действовала с позиции силы. Местные имперские власти в этом случае пытались решительно разрубить кавказский «гордиев узел». Если история конфликтов на Кавказе получила более чем серьезную разработку в научной историографии и публицистике, то история диалога на Кавказе остается все еще не до конца реализованным исследовательским направлением.
Необходимость развития подобных исследований получила признание со стороны ведущих отечественных ученых-историков . В условиях глобализации на повестку дня в исторической науке встал вопрос создания настоящей «всеобщей истории», в которой ключевую роль играют процессы культурных взаимодействий, порождающие «метаморфозы мира». Научная актуальность разработки темы взаимодействия культур связана в том числе и с тенденцией смещения интереса исследователей имперской истории от изучения определенных структур в сторону изучения практик и дискурсов, формирующихся и модифицирующихся под влиянием как внутренних, так и внешних условий. Кроме того, исследования процессов взаимодействия и диалога культур, очевидно, могут способствовать преодолению пока неразрешимой на строго научной основе проблемы определения и демаркации границ различных региональных образований .
Актуальность исследований процессов взаимодействия культур на Кавказе определяется и необходимостью преодоления многочисленных кризисных явлений в общественной жизни современной Российской Федерации. Несмотря на многократное увеличение информационных потоков, современное общественное сознание России продолжает в значительной степени оставаться во власти устойчивых стереотипов, многие из которых сформировались еще в XIX столетии в условиях дефицита сведений о Кавказе и его жителях.
К этим стереотипным представлениям (о социально-политической отсталости народов Кавказа, горском «хищничестве», «воровстве» и «разбое» и т.д.) добавились новые, связанные с событиями новейшей истории независимой России. В российском обществе стремительно формируется и активно тиражируется образ врага, кавказской угрозы. Это подтверждается исследованиями, проводимыми Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Так, согласно его данным, чаще всего негативные эмоции у россиян вызывают представители именно кавказских
См. например: Репина Л.П. Теоретические новации в современной историографии // Харківський історіографічний збірник. Випуск 10. 2010. С. 11.
2 Пестерев В.В. Проблема территориально-структурной квалификации региональных исторических исследований и подходы к ее решению. URL: (Дата обращения: 12.09.2010).
народов (29 %) . В этих условиях на Кавказе преимущественно актуализируется образ жестокого российского колонизатора, захватившего земли предков. Это приводит к тому, что одним из инструментов познания друг друга для граждан России стали разрушительные ксенофобские мифы, основанные на взаимном незнании. Очевидно, что обращение к опыту взаимодействия культур, сосуществования различных народов в пространстве Кавказа имеет важное просветительское значение.
Историография проблемы. История изучения русско-кавказских отношений по праву считается одним из наиболее интересных интеллектуальных пространств отечественной историографии. Поэтому совершенно неслучайно появление в последние годы ряда обстоятельных работ, посвященных данной проблематике. Среди них, необходимо отметить труды В.В. Дегоева4, В.А. Шнирельмана5, М.Е. Колесниковой6.
Проблема взаимодействия культур на Кавказе в XVIII-XIX вв. не относится к числу всесторонне разработанных в историографии сюжетов. В качестве самостоятельного материала исторических исследований она начала развиваться на рубеже XX-XXI вв. Тем не менее, отдельные аспекты процесса взаимодействия культур на Кавказе в конце XVIII - первой половине XIX вв. частично затрагивались на предыдущих этапах развития исторических знаний о Кавказе.
В трудах дореволюционных авторов вопросы взаимодействия культур нашли отражение в форме фиксации отдельных сторон этого многогранного процесса. В ряде работ было отмечено взаимодействие в области материальной культуры. Это было характерно для работ «летописцев» Кавказской войны В.А. Потто и Н.Ф. Дубровина .
В таком же ключе репрезентированы проблемы взаимодействия культур в работах, посвященных истории кавказских казачьих сообществ. Выделим работы таких исследователей, как Ф.А. Щербина, Е.Д. Фелицын , И.Д. Попко10, П.П. Короленко11, А.П. Певнев12, М.А. Караулов13. Еще одним дореволюционным историографическим направлением, затрагивающим отдельные аспекты регионального процесса взаимодействия культур на Кавказе, являлись исследования отечественных ученых в области становления, эволюции, развития правовых отношений у народов Кавказа .
3 Этнические симпатии и антипатии россиян. URL: (Дата обращения:
14.07.2011)/
4 Дегоев В.В. Большая игра на Кавказе: история и современность. М., 2001.
5 Шнирелъман В.А. Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье. М., 2003; Он же. Быть аланами:
интеллектуалы и политика на Северном Кавказе в XX веке. М., 2006.
6 Колесникова М.Е. Северокавказская историографическая традиция: вторая половина XVIII - начало XX в. Ставрополь,
2011.
I Потто В.А. Кавказская война. Ставрополь, 1994.
8 Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб, 1871; Он же. Закавказье от 1803 по 1806 г.
СПб, 1866.
9 Щербина Ф.А., Фелицын Е.Д. Кубанское казачество и его атаманы. М., 2007.
10 Попко И.Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту // Черноморские казаки. М., 2009.
II Короленко П.П. Черноморцы // Черноморские казаки. М., 2009.
12 Певнев А.П. Кубанские казаки. Краснодар, 1995.
13 Караулов М.А. Терское казачество. М., 2007.
14 Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву Северного и Восточного Кавказа.
Выпуск 1. Одесса, 1882; Ковалевский ММ. Закон и обычай на Кавказе. М., 1890.
В целом дореволюционная историография внесла весомый научный вклад в разработку отдельных аспектов исследуемой темы. Проблема взаимодействия культур находила частичное отражение в их трудах как одна из составляющих комплексного рассмотрения других сюжетов и тем.
Советский период развития исторических знаний отличался повышенным вниманием к социально-экономическим проблемам, которое объяснялось господством формационной теории как единственно верного способа познания прошлого.
В рамках развития советского периода появляются работы, посвященные анализу многосторонних культурных связей между Россией и народами Кавказа. Однако их содержание ограничивалось характеристикой влияния «передовой российской общественной мысли» на формирование мировоззрения кавказских деятелей политики и культуры. В этом отношении показательны работы Г. Хачапуридзе , М.С. Тотоева , Ю.А. Жданова , А.В. Фадеева . В данных трудах участниками взаимодействия культур почти исключительно являлись интеллектуалы или представители интеллигенции. Менее прямолинейно тема культурных влияний была рассмотрена в исследовании Г.А. Дзидзарии , в которой автор показал примеры взаимодействия между представителями абхазской и грузинской интеллигенции в процессе их формирования. Значительный вклад в разработку темы культурных связей между народами Кавказа внесли советские этнографы. Результаты кавказоведческих этнографических исследований были представлены на страницах такого периодического издания, как Кавказский этнографический сборник .
Отдельно отметим работу этнографа Л.Б. Заседателевой , посвященную терскому казачеству. Автор на богатом историко-этнографическом материале выявляет значение местного, кавказского этнокультурного субстрата в формировании сообщества терского казачества.
Советский историографический этап отмечен становлением историографической традиции изучения деятельности кавказских
просветителей. Однако в работах того времени жизнь и деятельность кавказских просветителей рассматривалась как подвижничество поборников прогресса, борцов с пережитками и мракобесием, а не как часть регионального процесса взаимодействия культур.
Хачапуридзе Г. К вопросу о культурных связях России и Грузии в первую половину XIX века // Вопросы истории. 1950. № 5-6. С. 76-89; Он же. Дворянское движение в Грузии в 30-х годах ХГХ столетия // Вопросы истории. 1950. № 7. С. 45-60.
16 ТотоевМ.С. История русско-осетинских культурных связей. Орджоникидзе, 1977.
17 Жданов ЮЛ. Кавказ и передовая русская культура // Великий Октябрь и передовая Россия в исторических судьбах
народов Северного Кавказа. Грозный, 1982. С. 45-50.
18 Фадеев А.В. Идейные связи и культурная жизнь народов дореформенной России. М., 1966.
19 Дзидзария ГЛ. Формирование дореволюционной абхазской интеллигенции. Сухуми, 1979.
20 См. например: Кавказский этнографический сборник. ГХ. М., 1989.
21 Заседателева Л.Б. Терские казаки (середина XVI - начало XX вв.). М., 1974.
22 Кумыков Т.Х. Хан-Гирей. Жизнь и деятельность. Нальчик, 1968; Он же. Казы-Гирей. Жизнь и деятельность. Нальчик,
1978; Хакуашев А.Х. Адыгские просветители. Нальчик, 1978; Хашхожева РХ. Адыгские просветители. Избранные
произведения адыгских просветителей. Нальчик, 1980; Гаприндашвили ММ. Грузинское просветительство. Тбилиси,
1977; РзаевА.К. Азербайджанские востоковеды. Баку, 1986.
В советский период в историографии проблемы взаимодействия культур на Кавказе произошел очевидный прорыв. Историки приступили к целенаправленной разработке темы культурных связей и влияний на Кавказе. При этом можно выделить несколько направлений научного поиска. Рассматривая вопросы русско-кавказских культурных связей и взаимодействий, историки преимущественно представляли данные процессы как эволюцию или радикализацию взглядов кавказских интеллектуалов, находящихся под воздействием передовой общественно-политической мысли декабристов и российских революционных демократов. С другой стороны, советские этнографы анализировали культурные связи народов Кавказа, выявляя общие и особенные черты их историко-культурного развития.
На современном (постсоветском) этапе развития отечественной историографии проблема взаимодействия различных культур на Кавказе приобрела самостоятельное значение. Это было связано с крушением господства формационной теории в изучении истории и открытым поиском новых методологических основ. Проблема взаимодействия культур на Кавказе стала рассматриваться сквозь призму цивилизационного подхода. Это породило внушительное количество оценок и попыток исторической реконструкции прошлого Кавказа .
Одним из первых к систематическому и комплексному исследованию
проблемы взаимодействия культур на Кавказе приступил В.В. Черноус . Ученым были выделены и охарактеризованы основные этапы взаимодействия различных цивилизаций - русской и кавказской горской . В.В. Черноус попытался рассмотреть Кавказ в качестве «контактной зоны цивилизаций и культур» . Кроме того, ученый указал на особую роль
терско-гребенского казачества в диалоге культур . Данное положение находит свое подтверждение и расширенную аргументацию в работах
9Я 9Q "30
историков Н.Н. Великой , И.Т. Цориевой и С.А. Козлова .
Особые отношения, сложившиеся между казаками и горцами, получили дальнейшее освещение в работе О.В. Матвеева .
Для анализа этнокультурных взаимодействий на территории Кавказа отечественные исследователи все активнее используют концепт фронтира. Необходимо отметить, что данная концепция зародилась в американской
Подробнее см.: Магамадов С.С. К вопросу об исследовании цивилизационного подхода к истории Кавказа // Историк и история. Нелегкий путь к истине. Памяти Александра Ивановича Козлова. М., 2010. С. 510-530.
24 Черноус В.В. Роль казачества в диалоге русской и кавказской горской цивилизаций // Россия: прошлые, сегодняшние
реалии и перспективы развития. Новочеркасск, 1994; Он же. Россия и народы Северного Кавказа: проблемы культурно-
цивилизационного диалога // Научная мысль Кавказа. 1999. № 3. С. 68-74.
25 Черноус В.В. Культурно-цивилизационное взаимодействие на Северном Кавказе: история и некоторые современные
тенденции // История: научные поиски и проблемы. Ростов н/Д, 2000. С. 164-187.
26 Кавказский регион: проблемы культурного развития и взаимодействия. Ростов н/Д, 2000. С. 112-116.
27 Черноус В.В. Указ. соч. С. 168.
28 Великая Н.Н. Казаки Восточного Предкавказья в XVHI-ХГХ вв. Ростов н/Д, 2001.
29 Цориееа И. Т. О социокультурном взаимодействии казаков и осетин в ходе освоения равнинных территорий
Центрального Предкавказья в ХГХ в. // Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа: Материалы
седьмой международной Кубанско-Терской научно-практической конференции / под ред. Н.Н. Великой, С.Н. Лукаша.
Армавир, 2010. С. 49-51.
30 Козлов С.А. Кавказ в судьбах казачества. СПб, 2002.
31 Матвеев О.В. Историческая картина мира кубанского казачества (кон. XVIII - нач. XX): категории воинской
ментальности. Краснодар, 2005.
историографии, ее автором является историк Ф.Дж. Тернер . Поэтому неслучайно, что русско-кавказские взаимоотношения с последовательным использованием концепции фронтира были обстоятельно рассмотрены именно американскими историками. Среди этих работ выделим труды М. Ходорковского33, В. Сандерленда34, Т. Баррета35. Исследования американских историков позволили определить особенности северокавказского фронтира и выявить наиболее перспективные аспекты его истории, которыми стали история окружающей среды, этническая история и процессы социальных трансформаций. Основываясь на достижениях американских исследователей к разработке темы северокавказского фронтира приступили и отечественные ученые .
Отдельным сюжетом в современной историографии взаимодействия культур является изучение особенностей психологического облика участников событий эпохи Кавказской войны . Изучению психологии офицера-горца на русской службе посвящена статья Д.И. Олейникова . Историк впервые в отечественной историографии для исследования процессов взаимодействия культур на Кавказе применил понятие культурного билингвизма, суть которого заключается в двойственности мировоззрения человека волею обстоятельств оказавшегося под влиянием различных культурных традиций. В статье Д.И. Исмаил-Заде анализу подвергаются специфические черты психологии «настоящего кавказца», особой категории русских чиновников и офицеров, служивших на Кавказе . В данной работе показано, что «настоящие кавказцы» чувствовали себя отдельной, обособленной группой, а место своей службы - Кавказ - особым регионом со специфическими правилами, нормами поведения. В контексте анализа творчества М.Ю. Лермонтова своё отношение к образу «настоящего кавказца» выразили О.В. Матвеев и В.Б. Виноградов. При этом оценки
40 -г-г
исследователей не совпадают . Представляется, что в отечественной
историографии назрела необходимость нового прочтения кавказских
произведений А.С. Пушкина, А.А. Бестужева-Марлинского,
М.Ю. Лермонтова и других русских писателей и поэтов. Это особенно очевидно на фоне появления в зарубежной историографии работ,
Тернер Ф. Дж. Фронтир в американской истории. М., 2009.
33 KhodarkovskyM. Of Christianity, Enlightenment, and Colonialism: Russia in the North Caucasus, 1550-1880 II The Journal of
Modern History, Vol. 71, No. 2. (Jun., 1999), pp. 394^130; KhodarkovskyM. Russia's steppe frontier: the making of a colonial
empire, 1500-1800. Indianapolis, 2002;
34 Sunderland W. Taming the wild field: colonization and empire on the Russian steppe. Ithaca, 2004.
35 Баррет T.M. Линии неопределенности: северокавказский «фронтир» России // Американская русистика: вехи
историографии последних лет. Императорский период. Антология. Самара, 2000.
36 Колесов В.И. Документы, идентификация, граница: земли Черноморского казачьего войска и этническая история
закубанских армян // Армения и армяне в контексте мировой культуры: Материалы региональной научной
конференции, г. Краснодар, 25 апреля 2006 г. / Отв. ред. А.А. Кочергин. Краснодар, 2008. С. 73-88; СеньД.В. Казачество
Дона и Северо-Западного Кавказа в отношениях с мусульманскими государствами Причерноморья (вторая половина
XVII - начало XVIII в.). Ростов н/Д, 2009.
37 Гордин Я.А. Русский человек и Кавказ // Культура и общество. Альманах Фонда им. Д.С. Лихачева. Вып. 2-3. СПб,
2006. С. 112-131.
38 Олейников Д.И. Человек на разломе культур. Особенности психологии русского офицера-горца в период Большой
Кавказской войны // Звезда. 2001. №8. С. 95-99.
39 Исмаил-Заде Д.И. Настоящий кавказец//Родина. 2000. № 1-2. С. 83-86.
40 Матвеев О.В. «И новый грозный Рим...» Имперские мотивы в наследии М.Ю. Лермонтова // Алексеевские чтения /
Науч. ред. О.В. Матвеев. Краснодар, 2004. С. 19-31.
посвященных анализу особенностей имперского дискурса и ориенталистских мотивов в произведениях русских писателей. Среди таких исследований отметим труды С. Лэйтон , X. Рам , и А. Эткинда . В отечественной историографии исследования В.А. Захарова остаются пока едва ли единственным примером попытки рассмотрения данной проблемы.
На современном этапе развития отечественной историографии продолжается исследование деятельности кавказских просветителей. В работах С.А. Айларовой и С. Жемухова жизнь и деятельность кавказских просветителей были проанализированы с помощью новых теоретических подходов. Так, в докторской диссертации С.А. Айларовой деятельность просветителей помещена в контекст модернизации горских народов. В монографии С. Жемухова был представлен новаторский взгляд на деятельность адыгского просветителя Хан-Гирея, который, по мнению автора, был прежде всего выдающимся адыгским политиком. В то же время среди новейших работ о кавказских просветителях встречаются и исследования, выполненные в стиле, характерном для предыдущего, советского этапа развития отечественной историографии .
Основные этапы, формы и особенности русско-кавказского социокультурного синтеза были обстоятельно рассмотрены в
фундаментальной работе А.Х. Борова .
Большое значение для нашего исследования имеют труды ученых Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого, в частности исследования Ю.Ю. Карпова . Ученый убедительно доказывает тезис об особом характере взаимоотношений горцев Кавказа, которые были многогранны и которые невозможно редуцировать до практик взаимоуничтожения и войны «всех против всех».
Современный этап развития историографии взаимодействия культур на Кавказе отмечен также появлением ряда работ, освещающих особенности и принципы взаимных заимствований народами региона элементов и целых комплексов материальной культуры. Данная тематика рассматривалась в работах В.А. Дмитриева50, О.В. Матвеева51, Б.Е. Фролова52. Важным
Layton S. Russian Literature and Empire: Conquest of the Caucasus from Pushkin to Tolstoy. Cambridge, 1994.
42 Ram H. The imperial Sublime: A Russian Poetics of Empire. Madison, 2003.
43 EtkindA. Orientalism Reversed: Russian Literature in the Times of Empires II Modern Intellectual History. 2007. № 3^1. pp.
617-628.
44 Захаров B.A. Лермонтов на Кавказе и проблемы ориентализма // Пространство и время в мировой политике и
международных отношениях: материалы IV Конвента РАМИ. Т. 8. М., 2007. С. 28-35; Он же. Лермонтов и Кавказ -
рождение темы // Кавказ в российской политике: история и современность. Материалы международной научной
конференции. Москва, МГИМО (У) МИД России, 16-17 мая 2006 г. M., 2007. С. 101-112.
45 Айдарова С.А. Общественно-политическая мысль народов Северного Кавказа (ХГХ век). Дисс. ... д-ра исторических
наук. M., 2003.
46 Жемухов С. Мировоззрения Хан-Гирея. Нальчик, 1997.
47 См. например: БлейхН.О. Становление люмьеризма у северокавказских народов в первой половине ХГХ в. // Вопросы
истории. 2008. № 11. С. 149-152.
48 Боров А.Х. Северный Кавказ в российском цивилизационном процессе. Нальчик, 2007.
49 Карпов Ю.Ю. Традиционное дагестанское общество: к принципам моделирования социального пространства //
Лавровские (среднеазитско-кавказские) чтения 2002-2003. СПб., 2003. С. 16-25; Он же. Горско-кавказский социум в
структурированной модели мира // Северный Кавказ: человек в системе социокультурных связей. СПб., 2004. С. 13-31.
Он же. Взгляд на горцев. Взгляд с гор. СПб., 2007.
50 Дмитриев В.А. Типология русско-северокавказских заимствований в материальной культуре // Россия и Кавказ -
сквозь два столетия. Исторические чтения. СПб, 2001. С. 58-67.
сюжетом в проблеме культурно-цивилизационного диалога на Кавказе является история урбанизации края .
Характер проводимой империей в регионе политики во многом определялся личностью главы российской гражданской и военной администрации в крае. Для нашего исследования в наибольшей степени актуальны работы, посвященные А.П. Ермолову и М.С. Воронцову. Среди современных работ об А.П. Ермолове выделим исследования Ш.А. Гапурова и Ю.Ю. Клычникова . Последнее десятилетие было отмечено выходом нескольких работ, посвященных М.С. Воронцову, в которых авторам удалось преодолеть устойчивый стереотип восприятия этого исторического деятеля, сводивший его личность к образу врага и гонителя А.С. Пушкина . Кроме того, в одной из работ В.В. Дегоева деятельность М.С. Воронцова анализируется сквозь призму проблемы формирования имперской идентичности на Кавказе.
В ряде исследований получила освещение тема образовательной политики России на Кавказе, которая рассматривается как часть процессов инкорпорации и модернизации региона .
Выявлению роли трансферов политического и социокультурного опыта во взаимоотношениях европейских империй Нового времени посвящена одна из книг серии «HISTORIA ROSSICA»59. В этой же серии ранее вышла и другая работа , в которой была комплексно рассмотрена история Северного Кавказа в составе Российской империи. В одной из глав данного издания содержится характеристика места и значения развития на Кавказе светского образования и просветительства в процессе интеграции региона в империю.
Исследование взаимодействия культур на Кавказе в конце XVIII -начале XIX вв. как отдельное историографическое направление находится в стадии становления. Несмотря на приобретение самостоятельного статуса, рассматриваемая тема анализируется фрагментарно. Это проявляется на различных уровнях осмысления проблемы. Исследователи ограничиваются географией изучения, выделяя Северный Кавказ как отдельный регион. При этом из поля зрения историка выпадают многие важные аспекты проявления разнонаправленного, многоуровневого процесса взаимодействия культур. Для других работ характерна изоляция объекта исследования, рассмотрение
Матвеев О.В. Из исторического и военно-культурного наследия казачества Кубани. Краснодар, 2011.
52 Фролов Б.Е. Оружие кубанских казаков. Краснодар, 2009.
53 Гарунова КН. Российские города-крепости в контексте политики России на Северном Кавказе в XVIII - первой
половине ХГХ в.: проблемы политической, экономической и культурной интеграции. Махачкала, 2007; Бондарь В.В.
Город Екатеринодар в пространстве и времени: опыты исторической урбанистики. Краснодар, 2006.
54 Гапуров Ш.А. Чечня и Ермолов (1816-1827 гг.). Грозный, 2006.
55 Клычников Ю.Ю. Деятельность А.П. Ермолова на Северном Кавказе (1816-1827) // Сборник Русского исторического
общества. Т. 2 (150) / Под ред. Рапова О.М. М., 2000.
56 УдовикВ.А. Воронцов. М., 2004; Лазарян С.С. Воронцовский Кавказ: исторические очерки. Пятигорск, 2009.
57 Дегоев В.В. Кавказ в составе России: формирование имперской идентичности (первая половина ХГХ в.) // Кавказский
сборник. Т. 1 (33). М., 2004. С. 28-47.
58 Гатагоеа Л.С. Правительственная политика и народное образование на Кавказе в ХГХ в. М., 1993; Ткаченко Д.С.
Школьное образование в этнокультурной политике на Северном Кавказе ХГХ - начала XX вв. Ставрополь, 2009.
59 Imperium inter pares: Роль трансферов в истории Российской империи (1700-1917): Сб. ст. / Ред. Мартин Ауст, Рикарда
Вулытиус, Алексей Миллер. М., 2010.
60 Северный Кавказ в составе Российской империи. М., 2007.
61 См. Там же. Глава 12. Культура и политика в ХГХ - начале XX. С. 269-283.
определенных акторов взаимодействия в отрыве от общего хода и логики
процесса. Необходимо отметить, что в отечественной историографии
продолжают появляться исследования , авторы которых не прибегают к
новому теоретико-методологическому инструментарию, продолжая (не
безуспешно) осмысливать русско-кавказские взаимоотношения в
традиционных категориях, что свидетельствует о теоретико-
методологическом плюрализме современного отечественного
кавказоведения.
Очевидно, что накопленный историографический потенциал позволяет перейти к исследованию более общих характерных черт и доминирующих тенденций взаимодействия культур на Кавказе в конце XVIII - первой половине XIX вв.
Цель диссертации состоит в исследовании сущности, механизмов, направлений преобразования кавказского пространства, в выявлении и характеристике основных этапов взаимодействия культур на Кавказе в конце XVIII - первой половине XIX вв. и его результатов.
В связи с этим выдвигается несколько задач:
- охарактеризовать территорию Кавказа как пространство
столкновения/взаимодействия множества политических акторов,
представленных в регионе соответствующими фронтирами;
показать развитие кавказского фронтира Российской империи, оформление его в качестве преобладающей силы в крае;
выявить условия появления и распространения культурного билингвизма как общественного явления, порождаемого особенностями фронтирной структуры взаимодействия культур;
обозначить роль, место, значение Кавказской войны в процессе взаимодействия культур на Кавказе;
- проанализировать образовательную политику Российской империи на
Кавказе как фактор модернизации традиционного социокультурного уклада;
выявить сущностные черты, основные функции темы Кавказа в творчестве русских писателей, современников исследуемых явлений;
рассмотреть механизмы становления на Кавказе новой, европейской культурной парадигмы, параметры и пределы её распространения.
Территориальные рамки исследования включают территорию как Северного, так и Южного Кавказа (Закавказья). Процесс инкорпорации Кавказа в Российскую империю, который сопровождался интенсивным и многосторонним процессом взаимодействия культур, представляется целостным явлением. Народы Северного и Южного Кавказа издревле имели самые различные социально-экономические, политические и культурные связи, значение которых продолжало сохраняться в исследуемый период. Инкорпорация Кавказа в пространство Российской империи происходила в масштабах всего региона. При этом стратегии социокультурной интеграции
См. например: КлычниковаМ.В., Клычников Ю.Ю. Вхождение Северного Кавказа в культурное поле России (1777-1864 гг.). Пятигорск, 2006; Кузьминов П.А. Траектория сближения: утверждение России в степном Предкавказье в конце XVIII - первой половине ХГХ вв. // Кавказский сборник. Т. 4 (36). М., 2007. С. 81-102.
южной окраины были преимущественно едины, универсальны и распространялись на всю территорию края.
Выделяя Северный Кавказ в качестве целостного региона и рассматривая его в отрыве от развития исторического процесса в Закавказье, исследователь искусственно «вычленяет в государстве некий регион, ретроспективно используя для его описания такие современные границы, которых раньше не существовало» . Историк в этом случае не определяет географию исследования, а воображает её.
Хронологические рамки работы - конец XVIII - первая половина XIX вв.
Азово-Моздокская укрепленная линия (1777 г.) стала стартовым рубежом для кавказского фронтира Российской империи. Однако собственно имперские структуры на Кавказе в период до 1801 г. прочно еще не обосновались. Основными акторами взаимодействия культур со стороны России в это время выступали периферийные имперские структуры (казачество). С 1801 г. наряду с изменением конфигурации российского кавказского фронтира происходит активное включение в процесс инкорпорации Кавказа центральных имперских структур (армия, бюрократия). После политической инкорпорации большей части региона империя приступает к его социокультурной интеграции. Наиболее активной фазой социокультурной интеграции Российской империи и Кавказа стало время наместничества М.С. Воронцова (1844-1854 гг.).
Объектом изучения выступает социокультурное пространство Кавказа и биоландшафт (как фактор развития человеческого общества) региона -традиционного перекрестка культур и цивилизаций.
Предметом исследования выступает процесс взаимодействия культур на Кавказе в конце XVIII - первой половине XIX вв.
Источниковую базу диссертационного исследования составили нормативные акты, материалы делопроизводства, воспоминания и письма участников описываемых событий, произведения кавказских просветителей, поэтов, писателей, произведения русских писателей о Кавказе, картины художников.
Нормативные акты и материалы делопроизводства представлены как опубликованными, так и неопубликованными документами. Опубликованные документы представлены в издании «Акты, собранные Кавказской археографической комиссией» (далее - АКАК), а также в других документальных сборниках .
Особую ценность для нашей работы имели документы АКАК под рубрикой «Учебная часть». Именно по этим источникам была восстановлена
63 СеньД.В. Воображаемая география и имперский дискурс: практики Российской империи в Крыму и на
Северо-Западном Кавказе в конце XVIII - начале XIX века // Этнографическое обозрение. 2008. № 3. С. 146.
64 Акты, собранные Кавказской археографической комиссии. Т. 1-Х. Тифлис, 1866-1885.
65 Колониальная политика российского царизма в Азербайджане. М., 1936; Из истории аграрной политики царизма в
Грузии, Азербайджане и Армении. Сб. архивных материалов. Ереван, 1954; Документальная история образования
многонационального государства Российского. Россия и Северный Кавказ в XVI-ХГХ вв. Кн. I. М., 1998; Кавказ и
Российская империя: проекты, идеи, иллюзии и реальность. Начало ХГХ - начало XX вв. СПб, 2005; Народы
Центрального Кавказа в 40-х начале 60-х годов ХГХ в. Сб. документальных материалов. Т. 1. М., 2005.
история Тифлисского благородного училища. Кроме того, среди документов, собранных в АКАК, наше особое внимание привлекли отчеты М.С. Воронцова. Они позволяют судить об основных принципах политики культурной экспансии, проводимой наместником. При работе с отчетами наместника мы учитывали их официальный характер.
Неопубликованные нормативные акты и материалы делопроизводства были изучены в ходе работы в Российском Государственном историческом архиве (РГИА). В процессе исследования документов фонда 1268 («Кавказский комитет») были выявлены источники, характеризующие цели, задачи, механизмы имперской политики образования и просвещения, а также дальнейшей социальной адаптации кавказских уроженцев. Не менее важны для диссертационного исследования и документы, относящиеся к торговой политике империи на Кавказе. В диссертации торговля рассматривается как один из каналов межкультурной коммуникации. Обнаруженные документы фонда 1268 отражают факты из истории переселенческой политики, проводившейся империей в регионе. Выявленные документы в большей части являются журналами заседаний Кавказского комитета, которые формировались в ходе рассмотрения дел различного характера. Журналы заседаний Кавказского комитета содержат отношения министров и главноуправляющих по различным вопросам, касавшихся их ведомств, запросы и официальные письма Кавказского наместника, проекты рассматриваемых преобразований и замечания к ним членов Кавказского комитета и Кавказского наместника, а также указы Правительствующего Сената, составленные в соответствии с принятыми решениями.
Для характеристики психологии и выявления мотивационных практик русских офицеров, офицеров-горцев, русских чиновников на Кавказе были привлечены многочисленные воспоминания участников Кавказской войны . В большинстве случаев мемуары привлекались не в качестве документов, позволяющих восстановить детали событий политического характера, а для возможно наиболее полного анализа психологии личности автора мемуаров. Именно поэтому субъективность как объективно присущее свойство мемуарных источников в данном случае способствует решению поставленных задач исследования.
Кавказские письма российских военных и администраторов позволяют выявить место Кавказа в жизни имперских деятелей, уровень их представлений об управляемом крае, их частные взгляды на политику России
Гакстгаузен А. Закавказский край. СПб, 1857; Торнау Ф.Ф. Воспоминания кавказского офицера. М., 1864; Дзюбенко В.А. Воспоминания. Полувековая служба за Кавказом // Русская старина. Т. 25. № 38. 1879; Воспоминания Григория Ивановича Филипсона // Русский архив, № 3. 1884; Из воспоминаний А. А. Харитонова // Русская старина. № 5. 1894; Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX вв. Нальчик, 1974; Русские авторы ХГХ века о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа. Т. I. Нальчик, 2001; Мемуары генерала Муса-паши Кундухова (1837-1865) // Звезда. № 8. 2001; Даргинская трагедия. 1845 год. СПб., 2001; Кавказская война: истоки и начало. 1770-1820 годы. СПб., 2002; Ольшевский М. Кавказ с 1841 по 1866 год. СПб., 2003; Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Д.А. Милютина. 1856-1860 гг. М., 2004;
в регионе . Рассматривались письма, которые можно отнести к эпистолярному жанру, т.е. к личной переписке.
-г-г -68
Произведения кавказских просветителей и сочинения местных поэтов
и писателей составляют отдельную группу исторических источников диссертационной работы. В данных произведениях отразилось формирование новых, европейских стандартов культуры, которые вытесняли различные местные и «восточные» (иранские, турецкие) культурные формы и образцы.
Следующую группу источников составили художественные произведения русских писателей, очевидцев кавказских событий конца XVIII - первой половины XIX вв. . Значение данной группы источников определяется тем фактом, что долгое время российское общество не имело достоверных научных сведений о южной окраине империи. Художественная литература на протяжении первой половины XIX столетия являлась одним из основных источников информации о событиях на Кавказе.
Картины художников, побывавших на Кавказе в исследуемый период, а именно: Т. Горшельта, Г. Гагарина - дают представление об обоюдных заимствованиях предметов материальной культуры и быта, практиковавшихся участниками Кавказской войны. Эти картины и рисунки были сделаны авторами, что называется, «с натуры». Они представляют собой слепок с живого фрагмента исторической действительности.
Методологической основой исследования являются принципы историзма и объективности.
Принцип историзма требует изучать исследуемое явление в контексте эпохи, в соответствии с конкретно-исторической обстановкой. События конца XVIII - первой половины XIX вв. рассматриваются в развитии, при этом выявляются причины и основные факторы, особенности этапов и результаты процессов взаимодействия культур.
Принцип объективности предполагает учет существующих точек зрения на предмет исследования, привлечение максимально полной источниковой базы, критический анализ фактов для реконструкции диалога культур на Кавказе в конце XVIII - первой половине XIX вв.
В работе использовалась совокупность общеисторических методов научного исследования, к которым относятся: историко-генетический, историко-сравнительный, историко-типологический и историко-системный. При использовании того или иного общеисторического метода применялись и другие общенаучные методы (анализ и синтез, индукция и дедукция, описание и измерение, объяснение и т.д.).
Ермолов, Дибич и Паскевич на Кавказе в 1826-1827 гг. // Русская старина. Т. VI. 1872; Архив князя Воронцова. Кн. XXXVIII. М., 1892.
68Ногмов Ш.Б. История Адыхейского народа. Тифлис, 1861; Хан-Гирей. Избранные произведения. Нальчик, 1974; Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик, 1978; Аббас-Кули-ага Бакиханов. Гюлистан-и Ирам. Баку, 1991.
69 Грузинские повести ХГХ в. Тбилиси, 1964; Грузинские романтики. Л., 1978;
70 Грибоедов А.С. Сочинения. М., 1956; Бестужее-Марлинский А.А. Сочинения. Т.П. М., 1981; Толстой Л.Н. Казаки.
Повести и рассказы. М., 1981; Кавказ в русской поэзии. Ростов н/Д, 1986; Пушкин А.С. Сочинения. Т. 3. М., 1987;
Лермонтов М.Ю. Сочинения. T.I. М., 1988; Бестужее-Марлинский А.А. Кавказские повести. СПб., 1995.
Историко-генетический метод позволил последовательно раскрыть свойства, функции и эволюцию форм взаимодействия культур на Кавказе в исследуемую эпоху. Данный метод позволил охарактеризовать ряд описываемых в работе событий и личностей в их индивидуальности и образности.
Историко-сраенительный метод позволил выявить особенности кавказского фронтира России в сравнении с иными пограничными зонами.
Историко-типологический метод позволил представить в целостном виде различные аспекты проводимой Российской империей политики на Кавказе (образовательная и культурная политика, колонизация и развитие торговли) в виде регионального процесса взаимодействия культур.
Историко-системный метод позволил выявить единство индивидуального, особенного и общего в диалоге культур на Кавказе. Так, в частности, в диссертации на примерах жизни офицера-горца М. Кундухова и выпускника столичного института, уроженца Кавказа Сараджева показано как особенности индивидуального (личностного) характера были в значительной степени детерминированы особенностями протекания регионального процесса взаимодействия культур.
Теоретическая основа исследования. Для анализа избранной проблемы применялся цивилизационный подход изучения истории. Применение этой исследовательской теоретической модели обусловлено существованием на Кавказе пространства самобытной локальной цивилизации, признаком которой было этноконфессиональное разнообразие, скрепляемое повседневно практикуемыми социокультурными установками и императивами.
В конце XVIII - первой половине XIX вв. Кавказская локальная цивилизация сталкивается с европейской глобальной цивилизацией, представленной европеизированными имперскими структурами России. Кроме того, в пространстве кавказского фронтира горцы взаимодействовали с традиционной культурой казачества и русских крестьян-переселенцев.
Одной из основополагающих концептуальных категорий, получивших широкое применение в диссертации, является теория фронтира. Данная категория впервые была употреблена американским историком Ф. Тернером применительно к подвижной, расширяющейся границе США на Западе. Фронтир в американской истории «представляет собой внешний край волны - место контакта дикости и цивилизации», а также является «полосой
наиболее быстрой и эффективной американизации» . При употреблении термина «фронтир» возможно возникновение негативных коннотаций относительно горцев Кавказа, богатая культура которых в этом случае нивелируется, на первый план выводится набеговая традиция, которая в свою очередь трактуется как свидетельство «дикости», «хищничества», «варварства» местного населения. На наш взгляд, теория фронтира представляется гибким инструментом, способным к преодолению тупиковой
71 Тернер Ф. Дж. Фронтир в американской истории. М, 2009. С. 14.
дихотомии «цивилизация - варварство». Применение понятия фронтира возможно не только в классическом тернеровском смысле, но и в иных конфигурациях. Так, в работе Н.Ю. Замятиной фронтир - «это зона освоения; точнее территория, социальные и экономические условия которой
определяются идущим на ней процессом освоения» .
Можно с уверенностью утверждать, что если фронтир понимать как столкновение и взаимодействие двух не схожих культур в рамках определенной территории, то он представляется далеко не уникальным, исключительно североамериканским явлением. Мировая история дает нам огромное количество примеров существования подобных пограничных территорий, областей, характерной чертой которых было взаимодействие различных этносов, социальных групп, культурных традиций. Кроме того, в исследованиях, посвященных особенностям фронтирных (пограничных) областей, уже отмечалось, что «осваиваемая окраина - вполне типичное
явление» .
В одной из своих книг французский историк Ж. Дюби приводит многочисленные примеры существования в рамках относительно единой в культурно-цивилизационном плане Западной Европы областей культурных
~ ~ ~74
взаимодействии, заимствовании и столкновении .
В качестве отдельной историко-культурной области,
сформировавшейся под перекрестным воздействием различных культурных импульсов, в работе историка А.С. Кана была рассмотрена северо-восточная
территория Англии - Денло («область датского права») .
Отечественная историография имеет опыт применения теории фронтира к различным частям Российского государства. Одной из самых интересных работ в отечественной историографии, написанных с позиции теории фронтира, является книга А.Д. Агеева «Сибирь и американский Запад: движение фронтиров» . А.Д. Агеев занимался и методологической разработкой понятия, давая ему такое определение: «Фронтир - понятие географическое, экономическое, социальное, правовое, но также и политическое. Фронтир - это физическое перемещение человека, уже привыкшего к гражданскому состоянию, в условия состояния
естественного» . Представляется возможным найти связь и сходство данного определения с традиционным рассмотрением русской истории, где
«превращение степей в убежище для гражданственности» есть по существу процесс русской колонизации, которая одновременно являлась и распространением государственных начал и гражданского порядка. Такое
Замятина Н.Ю. Зона освоения (фронтир) и ее образ в американской и русской культурах // Общественные науки и современность. 1998. № 5. С. 76.
73 Там же. С. 75.
74 Дюби Ж. Время соборов. М, 2002. С. 38.
75 КанА.С. История скандинавских стран. М, 1980. С. 16.
16 Агеев А.Д. Сибирь и американский запад: движение фронтиров. М., 2005.
77 Там же. С.22.
78 Соловьев СМ. Сочинения. Кн.1. Т. П. М, 1988. С. 57.
сходство неслучайно. Определение фронтира по А.Д. Агееву весьма близко по смыслу с классической тернеровской дефиницией концепта, которая в свою очередь, как показал М. Басейн, имеет определенные общие черты с определением места, роли и значения колонизации в русской истории по СМ. Соловьеву .
Если исследовать кавказский фронтир исходя из классического определения концепта, то, вероятно, такое исследование будет мало чем отличаться от истории русской или российской колонизации. И в этом случае следует согласиться с утверждением Э.А. Шеуджен, согласно которому, «Настойчивые поиски северокавказского фронтира все более свидетельствуют об ограниченности применения этой идеи к конкретным условиям региона» . Фронтир, на наш взгляд, это, прежде всего, опыт совместной истории. Различные социальные, этнические, религиозные общности, сосуществуя в поле фронтира, вырабатывали способность к адекватной оценке соседней инаковости. Эта способность вырабатывалась как в мирных контактах, так и в конфликтных ситуациях. Наиболее развитой формой преодоления этнорелигиозной, социальной замкнутости в условиях фронтира являлся культурный билингвизм.
Если в речевой практике билингвизм - это свободное владение двумя языками, то в социальных отношениях - это двойственность мировосприятия человека, оказавшегося под воздействием двух не схожих культур.
При определении воздействия Кавказской войны на процесс взаимодействия культур была использована теория позитивно-функционального конфликта, предложенная американским классиком
социологии Л. Козером . Данная теория предлагает рассматривать конфликты с точки зрения их функциональных последствий, которые заключаются в поиске новых форм разрешения противоборства. В свете теории позитивно-функционального конфликта Кавказская война выступает как условие эволюции имперской политики, заключавшейся в переходе от силовых методов давления к тактике поэтапной, в том числе основанной и на социокультурной, а не только на военно-силовой экспансии в регионе.
При анализе значения и функций русской художественной литературы о Кавказе в контексте процесса взаимодействия культур нами использовалась концепция ориентализма Э. Сайда.
Научная новизна диссертации заключается в достижении оригинальных исследовательских результатов. Во-первых, существенно расширены представления о кавказском фронтире России:
- южное порубежье Российской империи представляло собой развивающуюся зону освоения нового экологического и социокультурного пространства и было направлено на расширение границ империи;
Подробнее см.: Bassin М. Turner, Solov'ev, and the "Frontier Hypothesis": The Nationalist Signification of Open Spaces II The Journal of Modern History, Vol. 65, No. 3 (Sep., 1993), pp. 473-511.
80 Шеуджен Э.Ю. Путь в историю: в поисках методологии исследования. Майкоп, 2007. С. 171.
81 Козер Л. Функции социального конфликта. М., 2000.
фронтир России на Кавказе представлен как структура, состоящая из различных элементов, каждый из которых играл свою роль в присоединении региона к империи;
элементами российского фронтира являлись: кавказские укрепленные линии и казачьи станицы, поселения и колонии крестьян-переселенцев, города и крепости, сооруженные силами пришельцев, административные учреждения, образовательные и культурно-просветительские учреждения.
Во-вторых, в региональном процессе взаимодействия культур на Кавказе в конце XVIII - первой половине XIX вв. были выделены и охарактеризованы следующие этапы:
- первым этапом взаимодействия культур на Кавказе стало
формирование российского фронтира на Кавказе, которое происходило в
условиях параллельного существования в регионе нескольких пограничных
зон (турецкой, персидской, крымской);
вторым этапом взаимодействия культур на Кавказе стал культурно-цивилизационный конфликт, выразившейся в Кавказской войне, между традиционной кавказской локальной цивилизацией и Российской империей, представлявшей собой европейскую цивилизацию;
третьим этапом взаимодействия культур на Кавказе стал период 1844-1854 гг. (наместничество М.С. Воронцова). Администрации края удалось скорректировать вектор имперской политики в регионе за счет расширения самостоятельности Тифлиса от центральных министерств и ведомств. Это позволило проводить сбалансированную политику, где военно-силовая и культурно-образовательная составляющие дополнили друг друга.
В-третьих, выявлены особенности процессов, сопутствующих и являющихся частью взаимодействия культур в регионе:
социокультурная модернизация Кавказа (открытие учебных заведений, театров, библиотек), проводимая Российской империей, способствовала преодолению культурной дистанции на Кавказе, существовавшей между имперской администрацией и лояльной элитой с одной стороны и большинством коренного населения с другой;
в качестве основного содержания деятельности кавказских просветителей определен разрыв с традиционным культурным укладом Кавказа, который способствовал интеграции региона в империю.
Основные положения, выносимые на защиту:
Кавказский фронтир России являлся опытом совместной истории народов Кавказа, способствовал развитию такого общественного явления, как культурный билингвизм, для которого характерно распространение как среди отдельных индивидов, так и в отношении этносоциальных сообществ;
Российский имперский фронтир выполнял функцию поглощения или освоения кавказского пространства. Параметры данного фронтира и их эволюция определяются в зависимости от развития, распространения в структуре фронтира элементов различного типа;
3. Развитие, распространение таких элементов фронтирной структуры,
как образовательные (школы, гимназии, училища и т.д.) и
культурно-просветительские учреждения (библиотеки, театры)
активизировало процессы взаимодействия культур в регионе.
В рассматриваемый период фаза активизации взаимодействия
культур совпадает с периодом наместничества на Кавказе
М.С. Воронцова (1844-1854), проводившего политику культурной
экспансии, которая эффективно дополнила военно-силовые методы
инкорпорации региона в состав Российской империи;
4. Кавказская война наряду с очевидными деструктивными
последствиями имела в контексте развития процессов
взаимодействия культур позитивно-функциональную роль, которая
выразилась в эволюции имперской политики в регионе, а именно в
дополнении военно-силовой стратегии «умиротворения Кавказа»
принципами социокультурной интеграции;
5. Русская литература о Кавказе, сформировавшаяся как отдельное
художественное направление в исследуемый период, выполняла
функции одного из основных каналов информации о Кавказе, его
жителях, происходящих там событиях, способствуя конвергенции
различных культурных традиций и вместе с тем порождая
устойчивые стереотипы, циркулирующие в общественном сознании.
Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы при дальнейшем изучении процессов этнокультурных взаимодействий на Кавказе в целом, при подготовке лекционных курсов, учебных пособий и учебников по истории и этнографии народов Кавказа.
Апробация работы. Основные положения диссертации неоднократно обсуждались в рамках работы девяти международных и всероссийских научных конференций в Москве, Санкт-Петербурге, Ростове-на-Дону, Нальчике и Волгограде в 2007-2011 гг. По теме диссертации опубликовано 14 научных работ. Из них три статьи опубликованы в периодических изданиях, рекомендованных ВАК РФ. Ряд работ был выполнен и представлен (в ходе научных конференций, заседаний Ученого Совета) на базе Института социально-экономических и гуманитарных исследований Южного научного центра РАН*. Материалы исследования использовались при реализации Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез» Подпрограммы «Проблемы социально-экономического и этнополитического развития южного макрорегиона».
Структура работы построена в соответствии с её целью и задачами. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, приложения, списка использованных источников и литературы.
* Институт социально-экономических и гуманитарных исследований Южного научного центра Российской академии наук, 344006, Ростов-на-Дону, пр. Чехова, 41.
