Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Правовые основы организации крестьянского самоуправления (XVIII-XIX вв.) 48
1. Отношение государства к крестьянскому самоуправлению (XVIII - первая половина XIX вв.) 50
2. Организация сельского самоуправления в деятельности Редакционных комиссий (1859 - 1860 гг.) и Общем Положении 19 февраля 1861г 71
3. Сельское общество и поземельная община 99
Глава II. Функционирование сельского самоуправления 124
1. Экономическая функция крестьянского самоуправления 126
2. Административно-хозяйственные полномочия сельского самоуправления 150
3. Изменения правосознания крестьянства как результат деятельности местного самоуправления 175
Заключение 191
Примечания 199
Приложения 217
Список источников и литературы 3
- Организация сельского самоуправления в деятельности Редакционных комиссий (1859 - 1860 гг.) и Общем Положении 19 февраля 1861г
- Сельское общество и поземельная община
- Административно-хозяйственные полномочия сельского самоуправления
- Изменения правосознания крестьянства как результат деятельности местного самоуправления
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Современное состояние Российской Федерации характеризуется реформированием социально-экономической сферы, поиском таких моделей управления, которые способствовали бы всесторонней модернизации социальной инфраструктуры, оптимизации государственных расходов, вовлечению местного населения в демократические процессы управления. В этой связи важное значение приобретает исторический опыт преобразования государства и общества в 60-70-х гг. XIX в., когда перед Российской империей стояли аналогичные задачи.
Уникальность пореформенных систем самоуправления того времени заключалась, во-первых, в сочетании традиции, в виде законодательно оформленного обращения к обычному праву, с законом, привнесшим новые элементы в правосознание рядовых граждан империи, и, во-вторых, в делегировании многих рычагов управления местным жителям при существенном ослаблении контроля со стороны коронной администрации. Изучение этого опыта, выявление рациональных зерен в нем – насущная задача отечественной науки.
В социальной истории России все больше утверждается положение о том, что оценка той или иной эпохи немыслима без анализа повседневной жизни простых людей, составлявших основу социума, их деятельности и быта, правовой культуры, особенностей менталитета. В этой связи крайне важным представляется обращение к прошлому российского крестьянства, его поведенческим стереотипам с целью выяснения степени восприимчивости к модернизационным изменениям и новым культурным влияниям.
Степень разработанности проблемы. Исследования, посвященные заявленной теме исследования, или ее затрагивающие, необходимо разделить на несколько этапов: 60 – 90-е гг. XIX века; 1900 – 1917 гг.; 1920-е – конец 1960-х гг.; 1970-е – 1980-е гг.; 1990-е – 2008 гг.
Изучение деятельности органов крестьянского самоуправления и первые оценки были распространены уже в первоначальный период его официального существования.
Первый этап приходится на 60-90-е гг. XIX в. Он был связан с обсуждением всех сторон крестьянской реформы, осмыслением крестьянского законодательства, попытками сделать первые, публицистические оценки.
Для развития историографии большое значение имела полемика между Б.Н. Чичериным и И.Д. Беляевым о формах крестьянского землевладения в России, начавшаяся во второй половине 1850-х гг. и проходившая на страницах периодической печати. В ней затрагивались вопросы об отношениях между государством и обществом, о происхождении и значении крестьянской общины. Б.Н. Чичерин отстаивал мысль о том, что община в России была создана государством и являлась необходимым его инструментом для обеспечения своевременной уплаты крестьянами государственных податей. И.Д. Беляев считал русскую общину самобытным образованием, существовавшим со времен глубокой древности. Она не была устроена правительством, а выросла из самой жизни, быта, характера, духа русских людей. “Этот-то народный дух, - писал И.Д.Беляев, - и развил общину в русской жизни, постоянно поддерживал ее с незапамятных времен и поддерживает в настоящее время”.
На протяжении 60-80-х гг. XIX в. появлялись оценки произошедших в деревне перемен: публиковались работы и статьи, посвященные как крестьянскому самоуправлению в целом, так и отдельным проблемам: финансовым обязательствам сельских обществ, разбору судебных полномочий сельских учреждений.
Исследователь С.А. Приклонский утверждал, что крестьянское самоуправление являлось “плохою ширмою, за которой скрывается власть полицейского чиновника”. Вместе с тем, автор подмечал, что “школы, фельдшера, оспопрививатели, содержание и ремонт церквей – все это относится к сельским сходам”.
В 1880 – 1890-е гг. большое влияние на развитие исследований о крестьянских учреждениях оказало реформаторское народничество в лице главнейших его представителей В.П. Воронцова, Н.Ф. Даниельсона, С.Н. Кривенко. Народники изучали крестьянскую поземельную общину. Главным ее свойством они считали земельные переделы. Земельная община не отождествлялась с сельским обществом; община, по представлениям народников, являлась трудовым союзом семей, владевших землей сообща на уравнительных началах. Так, В.П. Воронцов видел в общине идеальную форму организации, основу будущего социального устройства. Авторская концепция отвергала возможность развития рыночных отношений в деревне, подчеркивала неразвитость института частной собственности у крестьян.
В целом же в первый период происходила в основном публицистическая оценка произведенных изменений, связанная с открывшимися законодательными источниками, иногда с личными наблюдениями авторов.
Второй этап – 1900 – 1917 гг. В этот период происходит повышение интереса к преобразованиям 1860-х гг., связанное с 50-летием отмены крепостного права. Появляются работы о деятельности Редакционных комиссий, немалое место занимали различные по направленности проекты преобразования крестьянских учреждений.
Негативное отношение к крестьянским учреждениям являлось характерной чертой периода, в частности, в труде А. Никольского. Он подчеркивал отрицательное воздействие реформ 1860-х гг. на крестьянскую этику и мораль. Все крестьянские достоинства (чувства справедливости, жалости, семейные добродетели) стали “ниже, чем в крепостную эпоху”.
В работах А.А. Корнилова затрагиваются проблемы организации самоуправления в России. Историк выяснил принципы организации сельских обществ и волостей, очертил их компетенцию, не затрагивая вопроса о месте и значении поземельной общины в создаваемой системе самоуправления. В другом его исследовании нашла отражение история становления института мировых посредников, реакция помещиков и крестьян на его появление: вторые оказались более спокойны в отношении мировых посредников. Устранение института мировых посредников А.А. Корнилов оценил как необходимую меру, так как посредники перестали “удовлетворять истинным потребностям жизни”.
Оценку крестьянских учреждений можно встретить в материалах дискуссии о волости как “мелкой земской единице”, проходившей на страницах русской печати в конце XIX в. и достигшей своего пика в начале XX в. Исследователями и публицистами В. Гессеном, А.Д. Градовским, В. Линдом и другими подвергалось анализу существующее устройство самоуправления в России, приводились сходные модели западных стран, предлагались пути реформирования отечественных крестьянских учреждений
В работах И.М. Страховского были подняты вопросы деятельности Административного отделения Редакционных комиссий, осуществлен подробный анализ законодательства, поставлена проблема административно-правового устройства пореформенного крестьянства.
Подробный анализ законодательства, посвященного крестьянству, был проведен А.А. Леонтьевым. Крестьянская реформа 1861 года названа автором как временная, переходная от временнообязанного к свободному состоянию мера, а крестьянское управление – как сословно обособленное, своеобразное “государство в государстве”.
Таким образом, на данном этапе существовали различные трактовки как сущности крестьянских учреждений, так и степени их самостоятельности. В этот период исследовались вопросы взаимоотношений крестьянства и власти, структуры органов мирского самоуправления, податные возможности пореформенного крестьянства. Оценки, в основном, касались распорядительных и финансово-податных функций сельского самоуправления и практически не касались хозяйственных.
На третьем этапе – в 20-е – конце 60-х гг. XX в. происходит становление официального взгляда советской науки на проблемы крестьянского самоуправления.
Резюмируя основные положения советской историографии, выделим основные характеристики, даваемые крестьянским учреждениям: несамостоятельность, власть в деревне кулаков-мироедов, полное подчинение сельских должностных лиц помещикам, исправникам и посредникам. Изучение компетенции сельских учреждений строилось на основе материалов о земельно-распределительной функции поземельной общины. В таком русле происходило изучение проблемы в работах А. Шеффера, П.А. Зайончковского, П.Г. Рындзюнского, Н.П. Ерошкина, Н.М. Дружинина.
В этот период появляется ряд работ, посвященных общине в региональном аспекте. Особенно много исследований вышло по изучению Сибири, русского Севера, Урала, а также Закавказских и Кавказских губерний России. Это объясняется лучшей сохранностью источников в данных регионах, особенно в Сибири.
Из эмигрантских работ следует выделить книги С.Г. Пушкарева, показавшего существование самоуправления в России на протяжении всей ее истории.
Четвертым этапом в исследовании темы были труды 70-80-х годов XX в. Особенностью периода являлась большая, в отличие от предшествующего этапа, свобода историков в выборе проблем и оценок. По-прежнему крен в исследованиях делался в сторону поземельных функций общины, но появляются книги и статьи с характеристикой административных полномочий органов крестьянского самоуправления.
Отличный от большинства взгляд на характер крестьянских институтов был обоснован в статье А.М. Анфимова и П.Н. Зырянова. Несмотря на традиционное предпочтение темы о поземельной общине и ее эволюции, в этой работе сельский сход преподносится как вполне самостоятельное учреждение. Более того, подчеркивается, что “сходы, как правило, стремились отстоять права своих членов от произвола дворянской администрации”.
Исследование крестьянской ментальности проведено в работе Л.И. Кучумовой. Автор на основе материалов Вольного Экономического общества отметила изменения, происходившие в пореформенной деревне – ослабление влияния патриархальных традиций.
Историк Г.А. Алексейченко впервые в советской историографии поднял вопрос о ценных свойствах такого источника, как приговоры сельских сходов. Автор показал структуру сельского приговора, отметил его высокие информативные возможности.
Большой вклад в изучение проблемы внесен Л.Г. Захаровой, в монографии которой рассмотрены все аспекты подготовки крестьянской реформы 1861 г.. Автор подробно исследовала эволюцию представлений о решении крестьянского вопроса на разных этапах деятельности в Секретном комитете 1857 г., в Главном комитете по крестьянскому делу, в Редакционных комиссиях. Л.Г. Захарова сделала обоснованный вывод о буржуазном характере реформы 1861 г..
Коллективное исследование П.С. Кабытова, В.А. Козлова и Б.Г. Литвака представляет собой попытку взглянуть на историю крестьянства с позиций простого человека, абстрагируясь от социально-экономической формации: “та очевидная истина, - отмечалось во введении к исследованию, - что нельзя до конца понять прошлое, не поняв людей, действовавших в этом прошлом, до сих пор почти не влияла на практику конкретных исследователей”. Пореформенные изменения авторы оценивали не иначе, как “кризис патриархальных основ общественного сознания крестьянства”, обращали внимание на факты крестьянского протеста, заметное снижение роли церкви в жизни крестьян.
Пятым этапом в историографии темы являются 1990-е – 2008 гг., которые характеризуются различными, подчас полярными позициями в отношении крестьянских институтов самоуправления. Так, в исследовании О.Г. Вронского утверждается, что самоуправление носило фиктивный характер и выполняло фискально-полицейские функции, было жестко подконтрольно властям и стремительно теряло авторитет среди самих крестьян.
Исследования крупного специалиста-аграрника Б.Г. Литвака посвящено деятельности либеральной бюрократии 1860-х гг.. Традиционная и для дореволюционной и для советской историографии оценка реформ как половинчатых, не доведенных до своего логического завершения, в данном исследовании приобретала иные формы, заключавшиеся во взгляде автора на реформы как последнем шансе осуществить “революцию сверху”. Исследователь имеет в виду введение всенародного представительства. Александр II, по мнению Б.Г. Литвака, не был готов к таким преобразованиям, а потому упустил единственный для империи шанс избежать “революцию снизу”.
Особое место в развитии вопроса о самостоятельности крестьянского самоуправления принадлежит Б.Н. Миронову. Историк не подвергает сомнению самостоятельность крестьянского мира. В этом контексте правильной представляется идея автора о том, что использование на общинных должностях независимых от крестьян лиц “было бы слишком дорого и неэффективно”. Историку принадлежит идея о наличии формальных и неформальных структур в общественной жизни деревни. При этом верно оценена роль выборных (формальных) структур как слуг общества и неформальных – как его подлинных руководителей.
Другим крупным специалистом-этнологом, М.М. Громыко, изучалась крестьянская община в аспекте формирования, хранения и изменения традиций, подчеркивалась роль и значение обычая и общественного мнения в сельском обществе. При этом автор полагает, что роль общественного мнения была регулирующей и выражалась в наделении соответствующей репутацией каждого жителя деревни.
В коллективной работе М.М. Громыко и А.В. Буганова исследуются особенности сознания русского народа, его взгляды на религию, общину, изучаются аспекты исторической памяти. К числу минусов работы отнесем размытые хронологические рамки: в исследовании привлекаются материалы трех столетий – XVIII-XX вв., причем специфика каждого периода ясно не обозначена.
Вопрос о взаимоотношениях крестьянства и власти являлся предметом регионального исследования В.Л. Дьячкова, С.А. Есикова и других исследователей. Авторы разделяют убеждение о монархизме крестьянского сознания и одновременном отрицании бюрократии. Эти выводы перекликаются с точкой зрения С.В. Лурье, которая занималась изучением социально-психологических причин гибели русской общины. Крестьянское понимание “мы”, с точки зрения С.В. Лурье, включало в себя самих крестьян, царя и Бога. Это представление рождает цельную картину мироздания: “С представлением об иерархичности устройства мироздания, – замечает автор, – был связан и авторитет царя. Царь – заботливый отец. Труд его тяжел”. С этими выводами соглашается и И.Н. Милоголова: “представления об органичности и целесообразности “высшей власти” были составной частью патриархальной модели крестьянского сознания”.
На данном этапе широкое распространение получает изучение различных аспектов деятельности органов крестьянского самоуправления в региональном разрезе. В исследованиях Л.И. Земцова проведен всесторонний анализ деятельности волостных судов. Автором затрагиваются проблемы развития сознания и самосознания пореформенного российского крестьянства, отмечается отсутствие у него “правового нигилизма”, подчеркиваются позитивные и негативные стороны работы волостных судов.
Таким образом, круг научных работ, посвященных заявленной теме исследования, достаточно широк. Историки затрагивали многие проблемы деятельности крестьянских общественных институтов самоуправления, подчеркивали особенности их функционирования в пореформенный период. Вместе с тем, некоторые проблемы оставались либо за рамками изучения, либо освещались крайне слабо. Это относится, в частности, к вопросу о степени эффективности крестьянских общественных институтов в тот период их существования, когда они в полной мере являлись самостоятельными и не подвергались серьезному контролю со стороны местных властей. Практически не изучалось участие сельских жителей в вопросах собственного благоустройства, то есть тех мероприятий, которые и являлись целью их деятельности. В этой связи важным представляется обращение к этим сторонам крестьянского самоуправления.
Источниковая база исследования. Комплекс источников, который позволяет с достаточной степенью достоверности установить характер крестьянских общественных институтов после эмансипации 1861 г., весьма обширен.
Первым типом, составившим источниковую базу исследования, являются государственные законодательные акты, регулировавшие функционирование крестьянского самоуправления. В связи с поставленными задачами, мы рассматривали законодательство не только 1861–1889 гг., но и предшествующего периода, начиная со второй половины XVIII в. Законодательные акты, определявшие все правовые стороны функционирования крестьянских учреждений, представлены в соответствующих томах Полного собрания законов Российской империи. Кроме того, в работе использовались опубликованные “Материалы Редакционных комиссий” - первое издание в 18-ти частях с приложениями и второе - в трех томах.
Ценным источником, обладающим высокими информативными возможностями, является 3-х томное издание “Освобождение крестьян в царствование императора Александра II. Хроника деятельности Комиссий по крестьянскому делу Н.П. Семенова”. В основание данной работы были положены записи, которые вел Н.П. Семенов. Они передают прения участвовавших в заседаниях членов отделений, воссоздают ту атмосферу, в которой протекала деятельность Редакционных комиссий.
Общественно-политическая реальность второй половины XIX в. в контексте интересующих нас исследовательских проблем широко представлена в различных мемуарных произведениях, дневниках. Среди таких произведений видное место принадлежит публицистическим заметкам, написанным А.А. Фетом, Н.Н. Златовратским, А.Н. Энгельгардтом, Н. Астыревым.
Другим немаловажным источником являются опубликованные воспоминания самих крестьян. Сохранившиеся мемуары сельских жителей позволяют не только выяснить атмосферу в крестьянской среде после освобождения, но и рассмотреть существовавшие в пореформенной деревне духовные ценности, их изменение, в конечном счете, эволюцию крестьянского правосознания, влияние органов местного самоуправления на эти процессы.
Большой интерес представляют документы о непосредственной деятельности крестьянских органов самоуправления 1860-1880-х гг., сохранившиеся в областных архивных фондах и практически не использовавшиеся исторической наукой прошлого. Делопроизводственная документация органов крестьянского самоуправления представляет собой различные по содержанию нормативно-правовые документы, важнейшими из которых являются сельские общественные приговоры, прошения отдельных крестьян и целых сельских обществ, книги сделок и договоров и другие.
Нами рассмотрено 199 мирских приговоров, находящихся в 10 книгах волостных правлений Рязанской губернии, сохранившихся в Государственном архиве Рязанской области (ГАРО). В пяти книгах волостных правлений Государственного архива Тамбовской губернии (ГАТО) сохранилось 275 сельских и волостных приговоров. Наконец, 7 книг Государственного архива Липецкой области (ГАЛО) содержат 36 мирских приговоров.
Другим важным источником являлась распорядительная документация представителей местных властей, а также уездных и губернских земств, сохранившаяся в архивных фондах ГАЛО, ГАТО и ГАРО. Распорядительная документация местных властей представляет собой переписку, циркулярные распоряжения, посвященные деятельности крестьянских учреждений и отдельных крестьян.
Документация губернских и уездных земств также представляет немалый интерес для изучения. Важное значение имеют данные о ревизии сельских и волостных правлений, осуществленной во второй половине 70-х гг. и опубликованной в виде докладов.
Следующий тип источника – статистические сведения о крестьянском хозяйстве, опубликованные в 80-90-е гг. по уездам Центрально-Черноземного региона. Данные местной статистики отражают развитие сельского хозяйства во второй половине XIX в. Основываясь на делопроизводственных документах волостных правлений, земские статистики привели неоценимый для науки материал, позволяющий с разных сторон взглянуть на социально-экономическое развитие пореформенной деревни. Опубликованные пообщинные описания всех волостей являются важным источником для исследования благосостояния крестьян на микро-уровне, то есть дают возможность оценить экономическое положение каждой общины. К исследованию привлекались данные Центрального статистического комитета, отражавшие динамику развития народного образования, здравоохранения, внедрение новых сельскохозяйственных культур и изменение систем севооборота.
Несомненный интерес представляют этнографические источники. К их числу относятся наблюдения, приведенные в достаточно многочисленных сообщениях добровольных корреспондентов – наблюдателей деревенской жизни.
Таким образом, в нашем распоряжении имеются разнохарактерные источники, изучение которых дает возможность провести всесторонний анализ исследуемого нами предмета – крестьянского самоуправления, его правовых основ и деятельности.
Цель и задачи исследования: цель исследования – определить роль общины и сельского общества в пореформенной деревне Центрального Черноземья.
Достижение поставленной цели осуществляется через решение следующих задач:
- проанализировать корпус источников по теме исследования и провести обзор литературы;
- провести ретроспективный обзор государственной политики в отношении органов местного самоуправления применительно к разным разрядам крестьян (вторая половина XVIII – первая половина XIX вв.);
- изучить деятельность Административного отделения Редакционных комиссий как основного правительственного органа, занимавшегося подготовкой реформы 1861 г.;
- рассмотреть и оценить статьи Общего Положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости 19 февраля 1861 г., касающихся организации крестьянских учреждений;
- изучить в соответствующих географических рамках соотношение традиционных крестьянских структур – поземельных общин – с организованными в 1861 г. сельскими обществами и волостями, выявить различия в компетенции первых и вторых;
- исследовать эффективность экономической функции сельского общественного самоуправления;
- рассмотреть результаты административно-хозяйственной деятельности сельского общественного самоуправления;
- выявить изменения в морально-нравственных, культурных особенностях пореформенного крестьянства;
- выявить изменения правосознания пореформенного крестьянства.
Объект исследования: крестьянское самоуправление в России.
Предмет исследования: результаты деятельности учреждений крестьянского самоуправления в 1861–1889 гг.
Методологическая основа исследования: исследование базируется на принципах научности, историзма, согласно которому общественные институты, явления не могут быть поняты, с одной стороны, вне связи с обстоятельствами места и времени их функционирования, с другой – вне связи с историей их возникновения и развития. В таком контексте рассматриваются крестьянские учреждения пореформенной России.
Использован системно-исторический подход, позволивший изучить тему в динамике, исследовать эволюцию внутренней структуры крестьянских учреждений, а также изменения в правосознании пореформенного крестьянства.
Применены методы анализа статистических данных, отражающих результаты деятельности пореформенных крестьянских учреждений. Использован сравнительно-исторический метод, позволивший рассмотреть крестьянские учреждения в сопоставлении и сравнении с учреждениями других исторических периодов, выявить общее и выяснить специфику в организации и деятельности низшего звена крестьянского самоуправления – сельских обществ и поземельных общин. При написании работы применялись также методы: логический, хронологический, математического моделирования. Указанные методы создают условия для глубокого и объективного раскрытия поставленных вопросов, так как подразумевают построение исторического исследования на широкой источниковой базе, использование комплекса различных исследовательских методик, системное рассмотрение предмета исследования.
Хронологические рамки исследования: охватывают период с 19 февраля 1861 г. по 12 июля 1889 г. Нижний хронологический рубеж обусловлен изданием законодательных актов, регламентировавших создание и принципы деятельности учреждений крестьянского самоуправления для частновладельческих крестьян, а верхний – законами 12 июля 1889 г., кардинально изменившими условия деятельности крестьянских учреждений.
Географические рамки исследования: в силу того что основные механизмы функционирования крестьянского мира являлись характерными для всего великороссийского населения Центра Европейской части страны, мы считаем возможным анализировать стороны деятельности крестьянского самоуправления, опираясь на сведения о русском крестьянстве на всем пространстве его расселения. Большую часть конкретного фактического материала нами привлекается по двум губерниям – Рязанской и Тамбовской. Нравы, крестьянский общественный быт, ценности жителей этих губерний сходны с условиями жизни крестьянства других губерний Центрально-Черноземного района страны.
Положения, выносимые на защиту:
1.Государственная политика в отношении крестьянских учреждений на протяжении второй половины XVIII – первой половины XIX в. основывалась на стремлении к уточнению компетенции должностных лиц, унификации, формализации и бюрократизации. Имея целью сокращение государственных расходов на управление, государство на протяжении всего периода стремилось использовать крестьянские институты самоуправления в своих фискальных целях. Апогеем такого подхода явилось законодательство второй четверти XIX в., когда сельские должностные лица у государственных крестьян фактически превращались в местных чиновников со строгой регламентацией их деятельности.
2. Реформа местного управления 1860-х гг., основными разработчиками которой были члены Административного отделения Редакционных комиссий, кардинально отличалась от предшествующей политики. Имея те же фискальные цели, государство сделало ставку на самообложение крестьян, предоставив им свободу в выборе средств и методов самоуправления, не ограничивая крестьянские институты бюрократическим надзором и существенно ограничив возможности вмешательства властей во внутренние дела крестьянских учреждений.
3. Организованы сельские общества были сугубо бюрократическим способом, не учитывавшим существовавших уже и доказавших свою “лояльность” крестьянских поземельных общин. Поэтому созданные административно-хозяйственные округа часто не совпадали территориально с общинами. Важным моментом реформы являлось совмещение норм государственного права с обычными крестьянскими “нормами”, которое позволяло поступательно, без резких движений вовлечь крестьянство в правовую сферу взаимоотношений.
4. Реформирование структуры крестьянских институтов самоуправления бывших частновладельческих крестьян привело к организации административных объединений – сельских обществ и волостей. Имея право вторгаться в производственную деятельность, сельское общество де-факто унаследовало эти важнейшие обязанности сохранившейся поземельной общины, которая оставалась надежным хранителем крестьянских обычаев и устоявшихся традиций. В тех населенных пунктах, где община не совпадала с сельским обществом, она занималась вопросами землеустройства и фискально-податными обязанностями. Административно-хозяйственные полномочия оставались в ведении сельского общества.
5. В изучаемый хронологический отрезок происходит эволюция общинного правопорядка. У бывших частновладельческих крестьян это выразилось, в частности, в изменении порядка наделения землей. Значительная часть общин Черноземья в изучаемый период переходит на подушный принцип наделения, что являлось признаком доходности земельного владения. Приходил в расстройство передельный механизм общины, так как общины либо отказывались от переделов, либо удлиняли сроки между ними.
6. Пореформенная община оказалась жизнеспособным, стойким организмом, способным динамично изменяться. Это выразилось, в частности, в выборе общинниками систем севооборота, в постепенном переходе на многополье, в выращивании сельскохозяйственных культур, направленных на рыночную реализацию. Результаты таких изменений – увеличение урожайности выращиваемых культур, несмотря на выпаханность земель, чересполосицу, длинно- и дальноземелье.
7. Административно-хозяйственная деятельность крестьянских учреждений была направлена на улучшение общественного благосостояния, повышение образовательного уровня сельских жителей, модернизацию инфраструктуры. Крестьянские органы самоуправления открывали школы и училища, содержали их за общественный счет, выплачивали жалование учителям. Это привело к росту числа грамотных крестьян, причем не только среди мужского, но и женского населения. Содержание и модернизация путей сообщения, перевалочных пунктов, находящихся в общественной собственности – являлось одной из основных задач крестьянских учреждений, с которой они успешно справлялись, что подтверждали современники. Механизмы социальной защиты, выработанные еще в дореформенное время, сохраняли свое важнейшее значение и после 1861 г. Социальная защита становилась обязанностью сельского схода по закону, поэтому общественное призрение и учреждение опеки становится важным общественным делом, требовавшим ведения письменной отчетности и контроля. Осуществление представительских полномочий сельскими властями способствовало большей правовой защищенности крестьян.
8. Реформа 1861 г. существенно повлияла на развитие правового сознания крестьянства. Обычные нормы, такие как почитание родителей, уважение к старикам и сходу в это время часто не выполнялись. Отказ от применения обычного права не образовывал правового вакуума, эту нишу постепенно занимала система, основанная на писанном праве. Уже к концу 1880-х гг. крестьяне стремились значительное число сделок фиксировать на специальных бланках, заверенных нотариально, а это – важное свидетельство правового развития сельских жителей. Существенное (и не всегда положительное) влияние на изменение ситуации в деревне оказывало отходничество. Молодой крестьянин, пришедший в деревню после отхода, был новым человеком с совершенно иной психологией, заменявшей обычные крестьянские нормы поведения. Взаимодействие обычая с законом не привело к конфликтам. Оно способствовало поступательному, без резких скачкообразных движений, развитию у российского крестьянства правовой культуры.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
- рассмотрены особенности генезиса исторических форм местных органов самоуправления на протяжении второй половины XVIII – первой половины XIX вв.;
- уточнены понятия “сельское общество”, “поземельная община”, выявлены функциональные различия в этих структурах, обозначена компетенция;
- раскрыты основные механизмы функционирования поземельной общины, показана их постепенная эволюция на протяжении исследуемого периода;
- исследована административно-хозяйственная деятельность сельских обществ, направленная на улучшение условий сельского быта;
- выявлены изменения в крестьянском правосознании, отношении к обычаям и традициям;
- введены в научный оборот новые архивные материалы, позволяющие достоверно анализировать деятельность крестьянских учреждений.
Научно-практическая значимость исследования состоит в том, что его основные положения и выводы могут быть использованы:
- для дальнейших исследований проблемы деятельности крестьянских учреждений в других регионах страны;
- для создания обобщающих работ по истории крестьянского быта, повседневной жизни, особенностей менталитета;
- для подготовки учебных пособий по истории Центрально-Черноземного региона.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации изложены в докладах, представленных на научных конференциях: Межвузовской научной конференции аспирантов и студентов (Липецк, 2004 г.); межвузовских научно-методических чтениях памяти К.Ф. Калайдовича (Елец, 2005 г.); межвузовской научной конференции аспирантов и студентов (Липецк, 2005 г.); региональной научно-практической конференции молодых ученых по гуманитарным наукам (Елец, 2006 г.); всероссийской конференции молодых историков “Платоновские чтения” (Самара, 2007 г.).
Структура диссертационной работы. Работа состоит из введения, двух глав (6 параграфов), заключения, примечаний, списка использованной литературы и источников и приложения.
Организация сельского самоуправления в деятельности Редакционных комиссий (1859 - 1860 гг.) и Общем Положении 19 февраля 1861г
Таким образом, круг исследований, посвященных заявленной теме исследования, достаточно широк. Исследователи затрагивали многие проблемы деятельности крестьянских общественных институтов самоуправления, подчеркивали особенности функционирования в пореформенный период. Вместе с тем некоторые проблемы оставались либо за рамками изучения, либо освещались крайне слабо. Это относится, в частности к вопросу о степени эффективности крестьянских общественных институтов в тот период их существования, когда они в полной мере являлись самостоятельными и не подвергались серьезному контролю со стороны местных властей. Практически не изучалось участие сельских жителей в вопросах собственного благоустройства, то есть тех мероприятий, которые и являлись целью их деятельности. В этой связи важным представляется обращение к этим сторонам деятельности органов крестьянского самоуправления.
Комплекс источников, который позволяет с достаточной степенью достоверности рассматривать положение крестьянских общественных институтов после эмансипации 1861 г., весьма обширен.
Первым типом, составившим источниковую базу исследования, являются государственные законодательные акты, регулировавшие функционирование крестьянского самоуправления. В связи с поставленными задачами, мы рассматривали законодательство не только 1861 - 1889 гг., но и предшествующего периода, начиная со второй половины XVIII в. Законодательные акты, определявшие все правовые стороны функционирования крестьянских учреждений, представлены в соответствующих томах Полного собрания законов Российской империи129. Знакомство с этим важным источником позво ляет исследовать государственную позицию в отношении крестьянства и крестьянских общественных учреждений.
Другим важным источником в исследовании темы являлись опубликованные "Материалы Редакционных комиссий" - первое издание в 18-ти частях с приложениями и второе - в трех томах.
Первое издание "Материалов" печаталось непосредственно вслед за происходившими заседаниями. В них были включены доклады Отделений Комиссий, журналы Общего присутствия, суждения губернских комитетов, губернаторов, отдельные мнения членов Комиссий. Основное внимание нами уделено анализу деятельности Административного отделения, обязанностью которого была организация внутреннего устройства крестьянских обществ, а также их взаимоотношений с помещиками и местной властью.
Записи заседаний Административного отделения довольно лаконичны и, за редким исключением, не содержат разногласий при обсуждении поставленных вопросов. По сути, в докладах была представлена уже общая, компромиссная позиция большинства членов отделения. Заседания Общей Комиссии также фиксировались в лаконичной форме, не отражавшей споров и дискуссий по существу рассматриваемого предмета. О том, что дискуссии в рамках Общей комиссии носили острый характер, свидетельствовал перечень принципиальных расхождений членов Общей Комиссии и Административного отделения. Многие вопросы, принятые отделением, были отвергнуты Общей комиссией и отправлены на дальнейшую доработку.
Второе издание "Материалов" охватывает период деятельности Комиссий лишь до сентября 1859 г. Материал второго издания более систематизирован, каждый доклад имеет отдельный комментарий. В определенной степени, оба издания "Материалов" дополняют друг друга.
Другим источником, отражавшим деятельность органов государственной власти в период подготовки реформы 1861 г., являлся 4-х томный труд А. Скребицкого . Оригинальная система подачи материала была подчинена цели дать исторический комментарий ко всем статьям "Общего Положения". Поэтому материал о подготовке реформы сгруппирован у Скребицкого по каждой отдельной статье закона. Эта систематизация приводила к существенному сужению подхода к материалу, ограничивала возможности для исследования. Как отмечала Л.Г. Захарова, "в этой мозаике исчезает целостное представление о требованиях дворянства, о программе правительства, об об-щем замысле реформы" . Ценность произведения Скребицкого, тем не менее, для этого исследования очевидна, поскольку, представляет почти монопольную возможность для рассмотрения деятельности центральных органов власти (Секретного и Главного комитетов по крестьянскому делу, Министерства внутренних дел) в период подготовки реформы.
Ценным источником, обладающим высокими информативными возможностями, является 3-х томное издание "Освобождение крестьян в царствование императора Александра II. Хроника деятельности Комиссий по крестьянскому делу Н.П. Семенова". В основание данной работы были положены записи, которые вел Н.П. Семенов. Они передают прения участвовавших в заседаниях членов отделений, воссоздает ту атмосферу, в которой протекала деятельность Редакционных комиссий.
Таким образом, имеющиеся источники позволяют не только исследовать законодательство о крестьянском самоуправлении, но и выяснить ход и итоги деятельности правительственных учреждений, занимавшихся подготовкой реформы. Эти ценные сведения позволят напрямую судить о целях государства при реформировании крестьянского самоуправления, о существовавших альтернативах созданному проекту, о различиях в позиции общественных сил.
Сельское общество и поземельная община
Увольнение с должности сельского старосты не являлось прерогативой схода. Даже мировой посредник, наделенный значительной властью, не всегда имел право отрешить от должности старосту. Он мог лишь временно его сменить, но окончательное решение по этому вопросу выносил мировой съезд, а утверждал начальник губернии (Ст. 122). Однако в случае требований помещика, мировой посредник все же имел право сменить прежнего старосту и до истечения срока его службы поставить нового (Ст. 122, 153). Это говорит о сохранившемся влиянии помещика на дела крестьянского самоуправления. Однако оно было незначительным, к тому же помещик не мог напрямую назначать или увольнять должностных лиц сельского общества.
Компетенция старосты была достаточно широка и включала в себя множество разноплановых обязанностей. Прежде всего, староста являлся председателем сельского схода. Он обязан созывать и распускать сход, определять и предлагать на рассмотрение вопросы, необходимые для обсуждения на сходе (Ст. 58. п. 1,2).
Староста наделялся исполнительной властью: его обязанностью было приведение в исполнение мирских приговоров, распоряжений волостного управления и мировых учреждений (ст. 58. п. 3). Он был обязан следить за общественным имуществом и территорией (ст. 58. п. 4,5).
Староста был обязан наблюдать за исправным отбыванием крестьянами податей и повинностей (Ст. 58. п. 6); понуждать к исполнению условий и договоров крестьян между собою, а также заключенных с помещиками и посторонними лицами (Ст. 58. п. 7). Таким образом, контроль за уплатой государственных налогов и прочих платежей, лежавших на сельском обществе, являлся прямой обязанностью старосты.
Одна из важнейших функций старосты - полицейская. В статье 60 конкретизируются полицейские полномочия старосты. Он должен был исполнять все приказания волостного старшины по делам полицейского ведом ства. Его обязанностью было принятие мер для охраны благочиния, порядка и безопасности, задержание бродяг, беглых и военных дезертиров (Ст. 60
В случае совершения преступления, именно староста должен был «делать предварительное дознание, задерживать виновных и охранять следы преступления до прибытия земской полиции или судебного следователя» (Ст. 60 п. 4).
За маловажные преступления старосте предоставлялось право подвергать виновных различным наказаниям: общественным работам (до двух дней), денежному взысканию (до 1 рубля), либо аресту не более двух дней. Положения фиксировали возможность кассации решения старосты у мирового посредника (Ст. 65).
Законодатели стремились сделать из старосты чиновника, по многим вопросам подотчетного более высшему звену управления. Однако зависимость его была двоякого рода: с одной стороны представляя интересы официальной власти, он с другой стороны, не мог игнорировать общественного мнения о себе со стороны односельчан. П.Н. Зырянов по этому поводу достаточно точно заметил, что должность сельского старосты "скорее всего, представляла собой плод законодательного творчества петербургской бюрократии, и была в организационном плане чуждым общинному духу наростом" .
Выборы сельских должностных лиц в государственной деревне являлись весьма условными, в силу того, что решающее слово в назначении избранных принадлежало бюрократии. Для выбора сельского старосты по Положению необходимо было одно - чтобы он отвечал ряду обязательных условий266. Никаких согласований с вышестоящим начальством для выбора старосты не требовалось.
Помимо должности старшины в сельских обществах государственных крестьян учреждалась должность сельского старосты, который выбирался жителями каждого отдельного селения. Эта конструкция, предусматривавшая введение двух исполнительных лиц в сельском управлении - старшин и старост - существенно отличалась от разработанной деятелями Редакционных комиссий для владельческих крестьян, где исполнительная власть в обществе принадлежала только одному лицу.
Подчиненность сельского старшины у государственных крестьян волостному начальству была несравненно выше, чем сельского старосты у крестьян частновладельческих. Как отмечал Н.М. Дружинин, "сельский старшина возвышался над сельским обществом, как ближайший руководитель деревенской жизни, через которого Волостное правление проводило бюрократи-ческие предначертания губернской и окружной власти" . Подчинение волостному и окружному начальству старшин у государственных крестьян делало из них единицу низшей администрации, чиновников, назначаемых из центра, вполне независимых от мира, и даже зачастую не проживавших в селении.
Сельский староста по Положению 19 февраля был ответственен перед волостным старшиной по делам полицейского ведомства (ст. 60), а также обязан был беспрекословно исполнять законные требования мирового посредника, судебного следователя, земской полиции (ст. 63).
Староста не мог превратиться в агента местной бюрократии, поскольку находился в крайне зависимом положении от избирателей, которые платили ему жалование, обеспечивали льготами в вопросах выплаты податей и отправления повинностей, могли не переизбрать. "Выборные, - отмечает Б.Н. Миронов, - крайне редко превращались во враждебную и стоящую над крестьянами власть вследствие того, что регулярно переизбирались, не имея никаких существенных привилегий, не теряли связи с крестьянством, постоянно находились под контролем общественного мнения крестьян, а в случае злоупотребления властью - и под угрозой расправы" .
Таким образом, положение сельских старост существенно отличалось от юридического статуса старшин государственной деревни, что лишний раз доказывает мысль о том, что деятели реформы не стремились скалькировать опыт преобразований государственной деревни.
Административно-хозяйственные полномочия сельского самоуправления
Дореформенное право не включало большую часть российского народа, а именно владельческих крестьян в общую систему управления. Допуская существование в помещичьих имениях органов крестьянского самоуправления (мирских сходов, старост, добросовестных и др.), законодательство передавало их на волю помещиков. Это означало, что крестьяне находились в правовой изоляции. Их самоуправление регламентировалось устоявшимися в каждой конкретной местности обычаями, не подкрепленными писанным правом.
Уникальность пореформенного законодательства заключалась в том, что оно возвело нормы права обычного до уровня закона, юридически признало, легализовало традицию. Практически все сферы правового регулирования, обозначенные "Общим Положением", содержали обращение к местному обычному праву.
Государство, снимая попечительские функции с помещика, делегировало их создаваемым сельским обществам, которые в своих действиях должны были руководствоваться не только писанным, но и обычным правом. Так, в примечании к ст. 21 Общего Положения обязанность общественного призрения возлагалась на сельское общество, которое при назначении опекунов и попечителей и проверке их деятельности, должно было руководствоваться "местными своими обычаями".
Прямое апеллирование к "нормам" местных обычаев содержится в статье о порядке наследования крестьянами имущества (ст. 38). Отправка на сельский сход двух и более домохозяев в многотягольных дворах допускалась законом, если не противоречила обычаям (ст. 47). Выбор формы голосования на сельском сходе также определялся не прописанной юридической процедурой, а существовавшей в данной конкретной местности, традицией (ст. 56). Обычай определял порядок и сроки сдачи земельных участков уволенных из общества крестьян (ст. 130. Прим. 1-е).
В статьях, в которых не было прямого обращения к "нормам" обычного права, подспудно подразумевалось их использование. По закону сельский сход составлялся из крестьян-домохозяев (ст. 47), однако точной и ясной юридической нормы, позволяющей отделить "домохозяев" от рядовых крестьян, в законе не прописано. Следовательно, решение вопроса о том, кому быть представителем на сельском сходе законодательство снова делегировало местной традиции.
Статья 50, посвященная предметам компетенции сельского схода, предусматривала, в числе прочих, раскладку всех лежащих на крестьянах казенных податей, земских и мирских сборов, ведение отчетности по сборам. Точных инструкций о способах раскладки, равно как и о порядке ведения делопроизводства, в законе нет. Отсутствие законодательного обеспечения форм самообложения крестьян в рамках сельских обществ приводило к самостоятельным поискам удобных раскладок и норм ведения отчетности. Эти поиски и приводили сельских жителей к традиции, обращение к которой способствовало эффективному взиманию налогов.
Законодательство, очерчивая круг возможных должностных лиц сельского самоуправления, включало в его состав сборщиков податей, смотрителей хлебных магазинов, училищ и больниц, лесных и полевых сторожей, сельских писарей, но не ограничивало сельские органы самоуправления этим списком (ст. 46). Общее Положение допускало возможность самостоятельного выбора крестьянами своих должностных лиц.
Таким образом, общественное бытие пореформенного крестьянства опиралось не только на конкретные законодательные нормы, но и на существовавшие веками местные крестьянские обычаи, действовать в соответствии с которыми считалось юридически приемлемым.
В законодательстве 1860-х гг. прослеживается компромисс нового с устоявшимся. К примеру, формирование вновь созданных административных структур по управлению - сельских обществ и волостей, не означало уничтожения традиционных для крестьян поземельных общин. Они продолжали существовать в рамках одного сельского общества вместе с другими общинами, либо находясь на территории нескольких сельских обществ.
Закрепленные в Общем Положении 1861 г. обращения к традиции находили свои конкретные выражения в повседневной практике. Продолжали эффективно функционировать крестьянские обычаи, которые не подверглись трансформации, действуя на общественную пользу. Так, в Казачьей слободе Данковского уезда существовал интересный способ ведения счетоводства:
"Все сборы, кроме страховых, сложены в общую цифру и приходится 13 рублей на душу. Старосте дается длинная бичева, с намазанными на нее четырехгранными бирками, по порядку дворов, на каждый двор по бирке. Каждая бирка распилена на 2 половины, снабженные деревянными гвоздиками и дырочками, так что гвоздик одной половины как раз приходится на дырочку другой. На толстом конце каждой половины, сходящимся с тонким концом другой половины, отмечается, сколько во дворе душ, и сколько оклада приходится с него. Затем обе половины бирки складываются, и на составившихся гранях отмечается уплата, так что одна половина знака приходится на одной половинке бирки, а другая на другой; после отметки одна половинка бирки остается у старосты, а другая отдается плательщику. Чтобы счет был признан верным, надо чтобы не только обе бирки пришлись друг к другу, но чтобы полузнаки на них составили целые знаки. Знаки при тот этом употребляются следующие: 0 10 руб., X - 1 руб., / - 5 руб., I - 1 коп." Как видно, обычай, уходивший своими корнями еще в дореформенные времена, не изжил себя.
Точно также по обычаю решался крестьянами и вопрос о том, кому принадлежало право присутствия на сельском сходе. Обычно "домохозяином", то есть хозяином, главной дома, а значит и всего семейства, являлся самый старший трудоспособный член большой патриархальной семьи. Однако нередко единственным возможным кандидатом на роль "домохозяина" становилась женщина (по причине отсутствия в семье мужчин). Присутствие на сельских сходах женщин подтверждалось этнографическими источниками. Подчеркивалось, что женщины могли присутствовать при отсутствии в семействе мужчин384. Н. Златовратский, наблюдавший сходы в Пустынском сельском обществе Солочинской волости Рязанской губернии Рязанского уезда, также замечал, что в сходах "за отсутствие кого-либо из домохозяев
Изменения правосознания крестьянства как результат деятельности местного самоуправления
Эволюция содержания мирских приговоров говорит о появлении в изучаемое время новых представлений у крестьян и сельских должностных лиц. Большинство домохозяев старается вникнуть в вопросы налогообложения, условий договоров, сделок и т.п. Причем это обязательно сопровождается письменной фиксацией. Конкретизация приводила к расширению сельского и волостного делопроизводства.
Другой важной тенденцией в области сельского делопроизводства, являлась бюрократизация. В Положении 19 февраля 1861 г. указано всего 4 книги, необходимые для ведения дел в волостных правлениях и 1 - для сельского общества416. На деле волостная и сельская документация ими не ограничивалась. Ф.А. Преображенский отмечал, что "по вдохновению писарей, заводится 70 - 75 книг, кроме массы ведомостей и т.п.". Автору известны были волости, в которых "ведется 75 книг и пишется до 35 очень сложных ведомостей, причем форма книг и ведомостей нередко до того запутанная, что разобраться в них непривычному взгляду весьма трудно" 7. Ф.А. Преображенский перечислил только некоторые из книг, которые велись в волостных и сельских правлениях, но и это говорит о бюрократизации сельских и особенно волостных правлений.
Для того, чтобы представить себе, насколько "забюрократизированными" были сельские общества и волостные правления, приведем обширную цитату обследователя 1870-х гг. Раненбургского уезда кн. Н.С. Волконского:
"Надо вести приход и расход по волости. Для этого в волостном правлении заведено от 3 до 5 книг: Книга для записки прихода и расхода мирского общественного капитала и мирских сумм, Книга для записки сумм переходных, например, страхового вознаграждения, Книги для записки сумм, поступающих с оброчных статей... Для сделок и договоров частных лиц между собой ведется при каждом волостном правлении особая книга, для выдачи паспортов - особая. Для полицейского управления - за сбором податей. Для этого в волостном правлении ведется особая окладная книга...доставляются и сочиняются всевозможные ведомости и сведения, какие только потребуют любознательное начальство. В числе таких сведений бывают и филологические, так, например, недавно требовались сведения о том, какие существуют названия местных заливов, затонов, пригорков и т.п.). Для земства составляются страховые списки с подробной описью и оценкой всех входящих в черту крестьянских усадебных строений. Для удостоверения выплат страховых платежей ведется особая квитанционная книга. По народному продовольствию надо вести счет хлебным запасам в хлебных магазинах. Кроме того, надо доставлять сведения об урожае, о вновь открывшихся и подлежащих открытию промышленных заведениях. По воинской повинности дела еще больше, и дела серьезного. В начале каждого года надо составить призывные списки; это производится следующим образом: от священника получается метрическая выписка всех двадцатилетних, записанных в церковные книги. Другая подобная же выписка составляется самим писарем по ревизским сказкам. Обе выписки надо сличить и примирить встретившиеся между ними противоречия. Когда обозначатся подлежащие призыву лица, надо определить их семейное положение, от которого зависят права и льготы по отбыванию повинности. Для этой цели ведутся в волостных правлениях особые семейные списки... Кроме семейных и призывных списков, в волостном правлении ведутся еще списки лиц, зачисленных по номеру жребия в ополчение, списки проживающих в волости бессрочно и временно-отпускных, нижних чинов и еще некоторые списки... Каждая новая мера, каждое новое распоряжение правительства взваливает на сельские и волостные учреждения новую работу" .
Как видно, в изучаемое время происходила формализация органов самоуправления, означавшая усиление бюрократической составляющей в их деятельности. Эти процессы - бюрократизации и усложнения делопроизводства - являются показателем стремления крестьянских должностных лиц действовать в соответствии с законными нормами, а не устным образом. Это означает, что в деревне происходило устранение традиционных форм и появление новых, основанных на писаном праве и законе. Обычай, как определенное, устоявшееся представление о том, как должно поступать в определенной ситуации на основании исторической памяти, постепенно уступал свое место закону как совокупности норм, зафиксированных общегосударственным правом. Важно отметить, что это замещение происходило не революционным, а эволюционным путем, в силу объективно изменившейся социально-экономической ситуации.
Другим показателем процессов проникновения писаного права стала возникшая в 1860-е гг. обязательность письменной фиксации сделок и договоров, в которых учитывались все условия, все оговорки, стоимость оплаты (если речь шла о работе) работ и услуг. Если ранее достаточно было устной договоренности, так называемого "рукобитья", то теперь, начиная с 1860-х гг. важным становится письменно оговорить все условия договора. Они со 188 ставлялись как между крестьянами, так и между крестьянами и представителями других состояний, владельцами различных заведений
Само же понятие закона и законности у крестьян имело свои, специфические особенности. Было бы неправильным требовать от них знания, а главное, понимания общегосударственного писаного права. Общий уровень грамотности у большинства великорусских пахарей был все еще весьма невысок, поэтому понимание "законности" основывалось на основании совокупности представлений о законе (от царя данного), который прочитывал на сходе сельский староста, волостной старшина, или мировой посредник, а также своих собственных представлений, среди которых главное место принадлежало стремлению крестьян к справедливому решению того или иного дела. Именно решение дела "по справедливости", зачастую, являлось синонимом завершения его "по закону" для крестьян .
Таким образом, во второй половине XIX в. государством был заложен такой вариант развития деревни, при котором определяющее значение для крестьянства стало приобретать писаное право. Одновременно существовала и была поставлена в законные рамки другая правовая система, основанная на крестьянском обычном праве, на существовавших веками традициях и обычаях, определявших, в конечном итоге, поведенческие стереотипы большинства крестьян. Сосуществование двух систем, означало более медленное развитие, но в то же самое время, способствовало поступательному, без резких скачкообразных движений, формированию у российского крестьянства правовой культуры. Оставаясь в изучаемое время хранителем традиционных представлений о том, как следует жить и поступать "по обычаю", русский крестьянин волей-неволей вовлекался в такую систему отношений, в которой главную роль приобретал закон и нормы, основанные на государственном праве. Это вынуждало его в определенных ситуациях поступать "по закону". Однако серьезных противоречий между законом и обычаем не существовало, поэтому выбирая форму решения своего вопроса, крестьянин внутренне соотносил ее с законом и традицией и поступал "по совести", добивался того, чтобы "законные" постановления соответствовали вековому обычаю. Обычное право, хоть медленно и уступало писаному, но оставалось важнейшим элементом, определявшим крестьянское поведение. В этом сочетании традиции и права мы видим еще один положительный результат реформ 1860-х гг., когда не разрушая жизненных устоев, государство вовлекало крестьян в правовую систему взаимоотношений.
