Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Военно-экономическое состояние Войска Донского накануне русско-турецкой войны 1877-1878г С. 34-74
1. Социально-экономическое положение и финансовое состояние Войска донского накануне войны С. 34-51
2. Военно-административные преобразования в Войске Донском накануне войны С. 51 -74
Глава II. Донское казачество на начальном этапе войны С.75-148
1. Действия донских казаков в первых боевых операциях русской армии С. 75-97
2. Участие Донских казаков во взятии Никополя и в борьбе за Плевну ...С. 97-142
З.Донские казаки в обороне Шипкинского перевала С. 142-148
Глава III. Донское казачество на заключительном этапе войны. С.149-174
1. Участие донских казаков в наступлении русских войск в конце 1877 - начале 1878 гг С. 149-163
2. Донские казаки в последних сражениях войны С. 163-174
Глава IV. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. в исторической памяти и культуре донского казачества С.175-211
1.Войны как место исторической памяти казачества С. 175-181
2. Война в фольклорной традиции донского казачества, донской печати, публицистике и литературе С. 181-211
Заключение С. 212-217
Список источников и литературы С. 218-228
Приложения С. 229-239
- Социально-экономическое положение и финансовое состояние Войска донского накануне войны
- Действия донских казаков в первых боевых операциях русской армии
- Участие донских казаков в наступлении русских войск в конце 1877 - начале 1878 гг
Введение к работе
Введение Содержание научной проблемы и ее актуальность. Актуальность темы. Тема весьма актуальна в современном историографическом контексте. Исторический феномен казачества в России возник и развивался, прежде всего, как воинское сообщество и военно-служилое сословие. Участие в военных действиях являлось не только его главным занятием. Оно в значительной мере определяло образ его жизни и обосновывало его существование как особого сословия России. Поэтому история участия казачества в военных действиях представляет собой исключительно важную составную часть его истории в целом.
Справедливым является утверждение, что "войны как историческое зеркало отразили уникальный ментальный пласт донского казачества, социальную реальность его исторических заслуг перед Родиной"1. В этой связи вопрос об участии донского казачества в войне 1877-1878 гг. представляет интерес, поскольку связан с переходным периодом в истории России - эпохой Великих реформ при Александре II. Колоссальные изменения, затронувшие внутреннюю жизнь России, не могли не сказаться на состоянии донского казачества. События же русско-турецкой войны стали критерием, который проверил на прочность преобразования в русской армии в 1870-е годы, степень их соответствия насущным потребностям общества в целом и казачьего сословия, в частности. Кроме того, русско-турецкая война стала также проверкой традиционных казачьих устоев, их способности видоизменяться и соответствовать определенным "вызовам" эпохи.
Актуальность определяется также слабой изученностью проблемы. До сих пор нет монографических исследований, посвященных участию донского казачества в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Военная история казачества определенное время находилась на периферии исторического знания. Она либо не выходила за рамки краеведения, либо представляла собой иллюстрацию к событиям общероссийского масштаба. Между тем,
Рыжкова И.В. Донские казаки в войнах России начала XX века. Ростов-па-Дону, 2003. С. 5. история участия донского казачества в войнах не только является самостоятельным научной проблемой, что убедительно доказали исследования, начатые в 1990-е годы, но и составляет неотъемлемую часть "тотальной истории", постижение которой составляет идеал современной историографии.
Изучение роли донского казачества в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. позволяет, также, по-новому взглянуть на проблему культурной самоидентификации казачьего сообщества. Постановка и исследование вопроса об отражении событий этой войны в историческом сознании и культуре донского казачества позволяет понять, до какой степени эта самоидентификация соответствовала сложившейся ранее традиции. В результате возникает возможность оценки степени воздействия на сознание и духовную культуру казачества процессов модернизации на Дону. Это, в свою очередь, способствует выявлению социокультурной подготовленности казачества к модернизационным процессам, а отчасти - к пониманию его позиции в бурных событиях истории России начала XX в.
Степень научной разработанности темы. В развитии историографии заявленной проблемы можно выделить 3 этапа, содержание которых выстраивается, прежде всего, соответствующим хронологическим подходом.
1-й этап - с конца 1870-х гг. до 1914 года, в ходе которого происходило складывание историографии русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в целом и, соответственно, участия в ней донского казачества в частности;
2-й этап - 1917-1991 гг. определяется период существования Советского государства и формированием советской историографии с присущими ей теоретическими и методологическими особенностями;
3 этап - с 1990-х гг. до настоящего времени характеризуется сменой идеологических и, соответственно, теоретико-методологических установок, открытостью архивов, формированием новых подходов, и т.п.
Что касается первого этапа, то складывание историографии русско-турецкой войны совпало с процессом завершения оформления в России военно-исторической науки как самостоятельной отрасли исторического знания. Это было связано как с появлением целого ряда историков, профессионально занимающихся вопросами военной истории (А.З. Мышлаевский, А.Н. Петров, Д.Ф. Масловский, А.К. Пузыревский и др.), так и с той поддержкой, которую оказывали военным исследованиям правительственные круги, видевшие в таких исследованиях способ поднятия престижа и авторитета верховной власти, считавшей военную сферу своей исключительной прерогативой. По мнению специалистов, в последней трети XIX века "...военно-историческая наука была признана составной частью официальной исторической науки, а военные историки стали членами ведущих обществ историков России: А.З Мышлаевский - членом Русского исторического общества; Петров и Масловский - Общества истории и древностей российских, в Обществе ревнителей исторического просвещения состояли П.А. Гейсман и Н.Н. Сухотин. Вместе с тем в 1898 г. Было основано
Общество ревнителей военных знаний, которое сплотило в своих рядах наиболее видных русских военных историков и теоретиков".1 Все это предопределило высокий уровень дореволюционных исследований, посвященных военной истории вообще и истории русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в частности.
Основными вопросами истории русско-турецкой войны, разрабатываемыми дореволюционной историографией, можно назвать вопросы, связанные с оценкой причин и характера войны, русского военного искусства в целом, стратегии войны, тактики различных родов войск и их роли в военных действиях, истории отдельных воинских частей и, конечно, конкретных сражений. Одной из первых таких попыток проанализировать не только характер и причины, но и все события войны, стала книга "Война 1877-1878 гг.", написанная коллективом редакции журнала "Досуг и дело" под руководством редактора журнала генерал-майора СП. Зыкова, который был и первым председателем Военно-исторической комиссии.1 Адресованная в первую очередь массовому читателю, работа, прежде всего, апеллирует к тем "возвышенным чувствам", которые вызывает прежде всего, цель войны, связанная с "освобождением христиан" от мусульманского владычества.2 В последующие годы появляются работы П.А. Гейсмана, который также исходил, прежде всего, из "религиозного" характера войны и доказывал, что в этом регионе у России не было значительных интересов, а русские войска выполняли исключительно освободительную миссию.3
В отличие от военных действий в европейской Турции, военным действиям на Закавказском театре уделялось меньше внимания. Здесь следует отметить лишь работы СО. Кишмишева и Б. Колюбакина.4
Помимо разработки отдельных вопросов, связанных с историей войны, некоторые дореволюционные историки предпринимали и попытки создать обобщающие труды, посвященные событиям 1877-1878 гг. Одной из первых таких попыток стала работа Н.М. Сидельникова, вышедшая, что называется, "по горячим следам", в 1879 году.5 Уже сам факт такого быстрого выпуска работы свидетельствовал о многочисленных недостатках, характерных для многих других подобных работ. Гордость за крупный военный успех не позволила автору объективно проанализировать все составляющие войны, причины неудач в начальный период кампании, серьезные политические последствия войны и многие др.}ц:де вопросы.
В работах видных русских военных историков Н.А. Епанчина, И.Е. Мартынова и М.А. Домонтовича исследованы особенности русской стратегии и тактики.6 Сопоставление этих работ позволяет увидеть степень разногласий, возникших среди руководства русской армией в начальный период войны, результатом чего стала неудача русских войск под Плевной. Однако, если Епанчин и Мартынов критически осмысливают недостатки в организации и управлении войсками, а последний вообще приходит к выводу, что русская армия "не была готова к войне", "...по вооружению она уступала туркам; организация, система обучения, снабжение и довольствие ее не были установлены на прочных началах"1, то Домонтович, признавая наличие разногласий между царем и главнокомандующим, старается затушевывать просчеты штаба и первые неудачи под Плевной. Кроме того, вопросы стратегии и тактики русской армии исследованы и в оставшейся незавершенной работе известного историка А. К. Пузыревского. Таким образом, исследуя указанные проблемы, авторы, оставили в стороне вопросы, связанные с участием донского казачества в военных действиях, а при анализе непосредственно боевых событий авторы либо вовсе не упоминают о роли донских полков, либо ограничиваются краткими упоминаниями об их действиях в составе каких-либо соединений.
Пробел в изучении роли донского казачества в военных действиях тем более очевиден на фоне того факта, что в дореволюционный период сложилась благоприятная обстановка для исследований отдельных родов и видов войск и тыла армии. Так, например, в последней четверти Х1Х-начала XX вв. появляются работы, посвященные роли артиллерии в событиях русско-турецкой войны. К ним относятся работы И.Н. Мартынова, Н.Е. Бранденбурга, М. Зиновьева, и др.3 Вопросами инженерного обеспечения военных действий занимались К.Л. Кирпичев и ГЛ. Тимченко-Рубан , минного дела - М. Боресков и А. Максимович1, организацией тыла армии А. Поливанов и А. Измайлов . Несмотря на то, что основные военные действия в войне разворачивались с участием сухопутных войск, значительное количество дореволюционных работ было посвящено изучению роли российского флота. К ним, в частности, относятся работы В. Аренса, В Чубинского, Ф. Филисова и других.3 Поднимались дореволюционными историками и вопросы медицинского обеспечения армии, фортификационных работ, и многие другие. В этой связи обращение к изучению роли донского казачества в ходе военных действий явилось бы логическим дополнением к такого рода исследованиям, без которых история русско-турецкой войны, вызывавшая живейший интерес не только в русском обществе, но и в Европе, была явно неполной. Однако говорить о наличии в этот период значительных работ по этой теме не приходиться. Единственной областью исследований, где авторы не могли обойтись без обращения к участию донского казачества, была история кавалерии. Однако дореволюционная историография оказалась чрезвычайно бедна в этом отношении. Едва ли не единственным примером обращения к подобной тематике являются работы П.Н. Баженова. Оценивая действия русской кавалерии в целом, Баженов, для чьих трудов характерен критический и объективный подход, обращается и к действиям донских казаков, чьи части были включены в состав сводных отрядов, дает весьма высокую оценку казакам.4 Особенно высоко Баженов оценивал донскую кавалерию в тех действиях, когда было необходимо прикрывать наступление или отступление пехоты и сдерживать атаки неприятельской кавалерии. Однако эти оценки носят избирательный и эпизодический характер, в целом крупные исследователи не заинтересовались историей казачьей кавалерии и артиллерии как самостоятельной проблемой. Своеобразным подтверждением столь явного историографического перекоса является отсутствие упоминаний любых работ, посвященных участию донских казаков в войне, в специализированных историографических и источниковедческих работах. Даже тогда, когда историография войны стала самостоятельным научным направлением, специалисты не отметили ни одной из таких работ по отношению к дореволюционному периоду.
Возникновение первых работ, посвященных участию донских казаков в войне, в дореволюционный период было связано не с развивавшейся военно-исторической мыслью, а с весьма популярной в это время мемуаристикой. Такие работы, выполненные в жанре воспоминаний, представлены, прежде всего, именами самих представителей донского казачества - Л.Г. Богаевского, М.И. Грекова, Пивоварова, Н.И. Краснова, Бородина. Эти работы-воспоминания стали своеобразным ответом образованной части казачьего сообщества на невнимание научной мысли на историю казачества, противостоянием возникшей тенденции видеть в иррегулярных войсках лишь вспомогательную роль. Однако говорить о серьезном развитии казачьей историографии в дореволюционный период не приходиться. Стоит упомянуть лишь первую попытку изучить роль донской артиллерии в структуре российской армии, результатом чего стало появление соответствующего сборника, выполненного в очерковой форме рассказывающего о развитии артиллерийского дела на Дону с момента зарождения до начала XX века.1 Кроме того, небольшой очерк о деятельности 4-й и 8-й Донских казачьих батарей в период русско-турецкой войны был составлен М. Жировым. Он позволяет выявить роль этих батарей в действиях под Плевной и других сражениях.
В 1909 году вышел сборник исторических очерков "Картины былого Тихого Дона" самого известного донского историка П.Н. Краснова.3 Одна из первых попыток обобщающего взгляда на участие донского казачества в войнах не избежала традиционного для казачьей историографии перекоса в сторону романтизации и показа только положительных, героических моментов участия донских казаков в войне 1877-1878 гг., для достижения чего автором использована даже своеобразная лексика. Работа носила исключительно популяризаторский характер, однако после 1917 года обращение к даже таким работам стало затруднено. Кроме того, учитывая тот факт, что Краснов приветствовал нападение нацистской Германии на СССР и сотрудничал с командованием вермахта в годы войны, использование его работ в советский период стало невозможным, причем это относилось не только к дореволюционным, но и эмигрантским трудам Краснова. Между тем в эмиграции Красновым был создан ряд остаточно серьезных исторических трудов - "От двуглавого орла к красному знамени", "Исторические очерки Дона" и некоторые другие.
Очень краткий (всего на 7 страниц!) очерк об участии донских казаков не только в войне 1877-1878 гг., но и других войнах второй половины XIX мы встречаем в работе донского краеведа И. Ногина, опубликованной в 1914 году. Столь же незначительное место этот вопрос занимает у другого донского историка - Н.А. Норова, который был автором описательного по
Материалы для истории донской артиллерии. Новочеркасск, 1907. характеру очерка, посвященного истории Войска Донского во второй половине XIX века.1 Небольшие очерки, связанные с участием Донского казачьего 30-го полка, появлялись и в донской периодической печати, однако они относятся скорее к области исторической публицистики, а не исторических работ.
Пожалуй, единственным небольшим обобщающим трудом дореволюционного времени, посвященным участию донского казачества в войне 1877-1878 гг. стал соответствующий раздел XI тома юбилейного издания "Столетие Военного министерства". Комплексное по своему характеру издание содержит как законодательные источники, регламентирующие структуру казачьих войск и управление ими, так и очерк, посвященный участию донских казаков в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Однако следует признать, что при наличии ценных источников автор очерка не избежали оценок, характерных для любого "юбилейного" издания. Сам очерк носит явно апологетический и, опять же, описательный характер. Показывая действительно значимую роль донского казачества в событиях войны, авторы ограничились лишь даже не описанием, а перечислением заслуг донских казаков. Сколько-нибудь критический подход здесь отсутствует.
Таким образом, как указывалось выше, первый этап в развитии историографии избранной темы действительно можно определить как период с конца 1870-х гг. до 1914 года. Несмотря на то, что, по определению, победоносная война чаще всего приводит лишь к описанию самой победы и путей ее достижения, дореволюционная историческая мысль избежала такого подхода. "Казалось, что предстоявшая кампания, - писал по этому поводу А.К. Пузыревский, - явится для нас рядом блестящих побед, благодатным оприщем для проявления нашего геройского духа. На самом деле этого не случилось".1 Для дореволюционной историографии в целом было характерно критичное осмысление причин, хода и уроков войны. Однако ей не удалось избежать указанных выше перекосов в изучении отдельных аспектов войны, и участие донских казаков в войне оказалось в числе таких практически не исследованных проблем.
Вторым этапом в развитии историографии вопроса следует считать советскую историографию. Однако советские историки волей-неволей оказались под воздействием мощного идеологического пресса в лице официальной историографии, которая трактовала казачество как "реакционную" часть российского общества, "неизменно" выступавшего в качестве "охранителя" самодержавных устоев и т.п. Сказалась и та антисоветская роль, которую сыграла часть донского казачества в годы Гражданской войны. Поэтому объективное изучение истории донского казачества длительное время было невозможным. Выходившие же в довоенный период работы советских историков, посвященные русско-турецкой войне, практически не касались роли казачества в военных действиях. Так случилось, например, с известной книгой А.А. Свечина "Эволюция военного искусства", опубликованной в 1928 году. Седьмая глава второго тома этого труда была полностью посвящена русско-турецкой войне 1877-1878 гг., однако о роли казаков в ней не говорилось.
Первые работы, посвященные отдельным аспектам роли донского казачества в военных действиях, стали появляться в 1940-е годы. Так, советский историк Ф. Жемайтис высоко оценивал действия 9-го Донского полка во время борьбы за Плевну, отмечая, что каждое кавалерийское соединение должно было "...действовать так, как действовал 9-й Донской казачий полк при втором [на самом деле речь идет о первом, неудачном. 13 E.B.] штурме Плевны".1 Однако серьезное обращение к истории русско-турецкой войны 1877-1878 гг. происходит лишь в 1950-е гг. Событием в отечественной историографии в это время стал выход фундаментального труда Н.И. Беляева "Русско-турецкая война 1877-1878 гг."2. Это был первый комплексный анализ военных и военно-политических проблем, связанных с войной, в котором содержалась оценка отдельных действий казачьих соединений.
В связи с начавшейся в советском обществе политической "оттепелью" стало возможным обращение к истории Дона и донского казачества в целом. Работая над историей донского казачества XIX века, исследователи, естественным образом, не могли пройти мимо участия казаков в русско-турецкой войне. Приоритет в разработке этого направления принадлежит, прежде всего, донским историкам. В частности, в одной из первых обобщающих работ по истории Дона Е.И. Демешина стала автором небольшого раздела, посвященного участию донских казаков в русско-турецкой войне.3
Более широкое исследование участия донского казачества в русско-турецкой войне принадлежит другому донскому историку - А.А. Пушкаренко, которое увидело свет раньше очерка Е.И. Демешиной.4 Несмотря на очерковый характер своего труда, автор использовал в работе значительный пласт источников Государственного архива Ростовской области и Центрального государственного военно-исторического архива СССР. В работе кратко проанализирован потенциал Донского войска накануне войны, отношение казачества к освободительной борьбе "братьев славян", выявлены основные сражения, в которых участвовали донские
14 казаки. До сих работа Пушкаренко остается одной из важных вех историографии донского казачества в период войны.
В 1970-е гг. выходят также коллективные монографии, посвященные истории войны. Среди них можно выделить коллективный труд ученых, занимавшихся исследованием военной истории, под редакцией И.И. Ростунова1. Монография излагает историю войны, но и здесь участие донского казачества отражено очень схематично, отмечая действия казаков в тех или иных событиях, авторы даже не указывают войсковую принадлежность последних. В это же время выходит и интересная работа В.И. Виноградова , однако, к сожалению, для него, как и для многих других историков, казачья тематика как отдельная проблема не существовала. То же самое можно сказать и о выходивших работах Л.Г. Бескровного, А.Л. Нарочницкого, В.А. Золотарева, М.Н. Межевича и Л.И. Нарочницкой.
В этот период появляются и работы, посвященные истории русско-турецкой войны на Кавказско-Малоазиатском фронте, хотя значительная часть из них, как, например, работы Мегрелидзе, были посвящены весьма локальным проблемам.4
Следует отметить, что в этот же период (1960-1970-е гг.) и в начале 1980 гг. история русско-турецкой войны становится самостоятельной историографической и источниковедческой проблемой, свидетельством чего стало, в частности, появление работ Л.Г. Бескровного и В.А. Золотарева.
И все же самым важным прорывом в историографии этого периода стал тот факт, что в качестве самостоятельной исследовательской проблемы начинает формироваться история участия донских казаков в войнах, которые вела Россия в XVI-XIX вв., а также участие казачества в Гражданской войне и Великой Отечественной войне. Первый вклад в этот процесс был внесен ростовскими историками, результатом чего стал выход коллективного труда ростовских историков "Сыны донских степей" в 1973 году. Участию донских казаков в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. в книге посвящена специальная глава, в которой, по сути, обобщены результаты тех наработок, которые были сделаны ранее в трудах А.А. Пушкаренко и Е.И. Демешиной.
В результате усилиями донских историков был сделан научный задел, который позволил выделить участие казачества в войнах России в самостоятельную исследовательскую проблему. Таким образом, в 1970-е годы было положено начало процессу, который окончательно стал возможен лишь в постсоветский период.
И, наконец, третий этап в развитии историографии участия донского казачества в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. охватывает современный период, начало которого связано с так называемой "постперестроечной" эпохой. 1990-е годы можно охарактеризовать как время, когда окончательно завершается процессы, истоки которых были заложены в 1960-1970-е годы, и изучение истории донского казачества оформляется как самостоятельное научное направление, являющее неотъемлемой частью российской истории.
Среди многочисленных проблем, затронутых российскими и зарубежными историками, вновь встал вопрос изучения участия донского казачества в войнах, которые вело Российское государство на протяжении своей многовековой истории. Первым примером постановки и успешного решения таких исследовательских задач стала защита кандидатской диссертации, а затем и выход монографии Н.В. Рыжковой, посвященной истории участия донского казачества в русско-японской войне 1904-1905 гг. и Первой Мировой войне.1 Между тем в работе Н.В. Рыжковой была начата разработка вопросов, имеющих важное значение и для разработки истории участия донских казаков как в русско-турецкой войне 1877-1878 гг., так и в других войнах. Так, нельзя не согласиться с положениями Н.В. Рыжковой о том, что "никакая другая разновидность русских вооруженных сил не оказалась столь жизнеспособной, как казаки", что "участие донских казаков в войнах подтвердило, что на первом месте для донского казака было именно Отечество, в котором император выступал общенациональным символом России".1
Касательно истории участия донских казаков в русско-турецкой войне 1877-178 гг., то, несмотря на открытость архивов и отсутствие идеологических установок, несмотря на назревшую, очевидную потребность в разработке данной темы, современная историография насчитывает пока совсем немного новейших исследований. Так, в работе О.В. Агафонова "Казачьи войска Российской империи"2 участие казаков в войне дано лишь в виде хронологической росписи военных событий, в которых участвовали казаки, и наград и знаков отличий казачьих соединений, полученных за войну. Автор определил также численность донских казаков, участвовавших в войне.
В основном история участия донских казаков в русско-турецкой войне разрабатывалась в этот период лишь в связи с изучением общих проблем истории казачества как таковой. Первоочередная потребность в создании, прежде всего, обобщающих работ по истории казачества, естественным образом заставляла исследователей обращать и к данной теме. Таким образом, были сделаны первые шаги в создании предпосылок для масштабного, неидеологизированного изучения роли казачества в данной войне, и определенной вехой в этом процессе стали работы М.А. Астапенко, А.А. Гордеева, и различные коллективные монографии. С другой стороны, в отечественной историографии в этот период проявляются тенденции, свидетельствующие, что история изучения казачества переходит на качественно иной уровень, выходя за рамки "краеведческого" характера и становясь неотъемлемой частью общей истории России. Показателем такого перехода является монография А.И. Агафонова "История Донского края (XVI-первая половина XIX века). Исторические источники и их изучение", которая стала первым в отечественной историографии исследованием, посвященным источниковедению истории донского казачества. Поставив своей целью определение новых возможностей для типологического изучения источников по истории донского казачества, "определение общего и особенного в их возникновении и эволюции в сравнении с источниками российского происхождения" , А.И. Агафонов проделал колоссальный труд, открывающий новые перспективы в использовании источников для разработки самых различных вопросов по истории донского казачества.
Нельзя не согласиться с авторским выводом о том, что "огромный и разнообразный по происхождению, форме и содержанию корпус источников по истории Донского края XVI-первой половине XIX в. является важной составной частью исторического наследия Российского государства". И хотя формально указанная работа охватывает период до первой половины XIX века, отдельные ее главы посвящены анализу источников, относящихся ко второй половине Х1Х-началу XX вв. К таковым относится раздел, посвященный донской периодической печати, обращение к которому оказало ценную помощь в использовании материалов донской периодики для отражения участия казаков в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Однако, несмотря на данные достижения отечественной науки, в целом приходиться констатировать, что до сих пор обобщающих работ по заявленной проблеме не существует. Единственная существующая на сегодняшний день работа Г. Л. Воскобойникова не ставила своей задачей изучить отдельно участие донского казачества в войне. Объектом его исследования стали казачьи части в целом, включая артиллерийские соединения.
Таким образом, оценивая развитие отечественной историографии по обозначенной проблеме, можно констатировать, что дореволюционными, советскими и современными историками был сделан определенный историографический задел, который позволяет выделить историю участия донских казаков в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. в самостоятельную область исследования. Отсутствие же полноценных обобщающих работ по данной теме делает обращение к ней своевременным и актуальным. Объект и предмет исследования.
Объектом диссертационного исследования является Войско Донское как территориальная, социально-экономическая, боевая и психоментальная структура в условиях русско-турецкой войны 1877-1878 года.
Предметом диссертационного исследования, соответственно, является реформирование Войска Донского в пореформенный период, участие донского казачества в военных действиях русской армии на Балканском фронте в 1877-1878 гг. как иррегулярной военной силы, воздействие этой войны на культурно-историческое состояние донского казачества.
Хронологические рамки исследования определяются периодом Великих реформ 1860-1870-х годов и собственно войны 1877-1878 гг. Вторая половина 1860-х гг. и 1870-е гг. стали временем серьезных структурных преобразований иррегулярных войск в целом, и Донского войска - в частности. Эти преобразования были связанны с проведением военной реформы правительством Александра II. Только в связи с этими преобразованиями можно выявить роль донского казачества в военных действиях 1877-1878 гг.
Географические рамки диссертационного исследования определяются особенностями предмета исследования и охватывают историческую территорию Области Войска Донского и Балканский полуостров, на территории которого развернулись основные боевые действия, и куда было отправлено основное число донских казачьих полков и казачьих батарей.
Исходя из вышеизложенного, с учетом степени историографической проработанности темы, целью настоящего диссертационного исаіедования является комплексное изучение участия донского казачества в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. В этой связи ставятся следующие задачи исследования:
1. Анализ социально-экономического и военно-мобилизационного состояния Войска Донского накануне войны.
2. Раскрытие сущности и характера реформ на Дону, направленных на модернизацию экономических отношений, административных структур и военной службы донского казачества.
3. Выявление роли и степени участия донских казаков в военных действиях в составе Дунайской армии на Балканском театре.
4. Показ особенностей использования казачьих войск в ходе войны, их отличия от предыдущих военных кампаний.
5. Выявление степени и характер воздействия русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на культуру и историческую память донского казачества.
В настоящей работе не ставится цель исследовать действия донских казаков на Кавказско-Малоазиатском фронте в силу ряда причин: отсутствия адекватной базы архивных источников, достаточной разработанностью известных эпизодов участия донских казаков в военных событиях на Кавказе в общих трудах, посвященных истории русско-турецкой войны, а также того, что основная масса донских казаков была направлена на Балканский театр военных действий.
Теоретическая основа. По мнению А.С.Лаппо-Данилевского, "изучение национальной истории ... должно иметь ценные результаты в том случае, когда будет обращено на периоды наиболее резкого развития специфических
особенностей исследуемого типа"1. К таким периодам А.С.Лаппо-Данилевский относил переломный для русской истории период XVII-XVIII вв., когда шел переход от средневековой к новой России. Не случайно на этот период было обращено его особое внимание. Таким же переломным для России в целом, для ее отдельных регионов и составляющих ее структур был пореформенный период, когда в стране развивалась модернизация.
Модернизация в полной мере затронула Войско Донское, являвшееся одной из структур государственной системы и в то же время самостоятельной сложной системой, с собственной внутренней структурой. В качестве такой системы Войско Донское представляло собой единство структур. Составляли ее экономико-социальная, административная и военно-мобилизационная структуры. Кроме того, Войско Донское представляло собой оригинальную культурно-историческую общность как особый структурный элемент. Познание системы через уяснение сущности и характера составляющих ее структур нашло выражение в структуралистски ориентированном исследовании и получило распространение в трудах наиболее видного представителя второго поколения "школы "Анналов" Ф. Броделя. Он наглядно показал возможность опоры на нее при изучении средиземноморского мира в эпоху Филиппа II, когда каждый выделенный им структурный элемент, или "определенный уровень исторической действительности ... находится в определенной иерархической связи с другими"3, в результате чего складывается целостная картина изучаемого мира. Вместе с тем оборотной стороной внимания к общественным структурам стало падение интереса к событийной истории. Это не случайно, поскольку идеал тотальной истории - "исследование, воссоздающее объемную картину исторической жизни, на многих ее уровнях".
Вместе с тем ориентация историков следующего поколения "школы "Анналов", Ж. Дюби и Ж. Ле Гоффа, на проблемы медиевистики предопределяла интерес не только к социокультурным структурам. Не в меньшей степени они обращали внимание на событийную историю, предполагая "вернуть не только человека, но и события в сферу интересов историка" . Такой интерес возник не само по себе. Связан он с пониманием того обстоятельства, что изучение события имеет не просто самодовлеющее значение. Оно важно для уяснения внутренней, глубинной сущности изучаемой системы, поскольку в событии, говоря словами А.С.Лаппо-Данилевского, "с историческим значением"3, как в фокусе, сконцентрировались связи с социокультурными традициями прошлого и тенденциями будущего, которые несла в себе всякая переломная эпоха.
Для такой системы, как Войско Донское, и для такой культурно-исторической общности, как донское казачество, роль войны, в данном случае русско-турецкой войны 1877-1878 гг., не удивительна. Связана она с тем, что для казачества как воинского сообщества всякая война традиционно имела особую значимость и смыслополагание. Тем более это относится к войне в условиях переломной эпохи Великих Реформ, когда война призвана была дать обоснование дальнейшему существованию казачества в условиях модернизации и возникновению предпосылок упразднения казачьей кавалерии в ходе распространения промышленной революции в военном деле. Она одновременно должна была показать возможность приспособления казачества к новым историческим условиям в форме модернизации экономико-социальных и военно-административных структур Войска Донского. В этой связи проблема "Войско Донское в русско-турецкой войне 1877-1878 гг." представляется значимой в контексте широкой исторической проблемы модернизации традиционных, причем застойных, экономико-социальных структур и культурно-исторических сообществ. Теоретической основой работы в этой связи является теория модернизации при системном подходе, обеспечивающим взгляд на модернизацию как на процесс, оказывающий влияние на все структурные элементы системы. Таким теоретическим подходом обусловлен план исследования. В нем выделены предпосылки, связанные с началом экономико-социальной модернизации Войска Донского, проводимой сверху, далее - результатами этой модернизации, сказавшимися в ходе участия донских казаков в войне. И, наконец, воздействием войны на культуру донского казачества в связи с превращением ее в новое "место памяти"1 донского сообщества, которое может свидетельствовать о соотношении традиционных начал и новых явлений в историческом сознании и культуре донского казачества.
Методологическая основа. Постановка событийной проблематики, которую представляет из себя проблема участия донского казачества в русско-турецкой войне 1877-1878 гг., рассматривается в контексте исторического процесса, которым являлась пореформенная модернизация в России и на Дону, предполагает необходимость сочетания принципов классической и неклассической модели исторического исследования .
В рамках классической модели предполагается опора на принцип системности с учетом системного характера Войска Донского и пореформенной модернизации, затронувшей эту систему. Другой исследовательский принцип классической историографии - историзм. По словам Н.Я. Эйдельмана, он представляет из себя принцип "осторожной оценки эпохи по ее внутренним законам, а не категориями другого века" . Этот принцип требует от историка, как отмечал Б.Г. Могильницкий, "изучения всякого общественного явления в его конкретно-исторической обусловленности и развитии (изменении)"1. С опорой на принцип историзма возможно уяснение особенностей предвоенной модернизации в Войске Донском, характера и значения военных действий донских казаков в войне с Турцией 1877-1878 гг., формированием войны как нового «места памяти» казачества и отражение ее в донской культуре.
К неклассической модели исторического исследования относится опора на когнитивную стратегию исторического познания как понимания человека и культуры прошлого2. Такая стратегия позволяет уяснить внутренние противоречия пореформенной модернизации Войска Донского. Состояли они в том, что модернизационные процессы, затрагивавшие экономико-социальную и военно-административную структуры, направлялись сверху. Они не затрагивали или крайне слабо затрагивали менталыюсть казачества и такую глубинную его основу, как традиционная система ценностей и историческое сознание.
Принципы классической историографии реализуются через использованные в исследовании методы. С принципом системности связан метод структурного анализа. Он применяется к анализу трех структур: экономико-социальной, административно-военной и культурно-исторической. Их развитие или составляло предпосылку участия Войска Донского в русско-турецкой войне 1877-1878 гг., или оказывалось под ее влиянием. Принцип историзма реализуется в опоре на историко-генетический метод, который позволяет понять историческую обусловленность модернизационных процессов на Дону, условия их реализации и их историческую ограниченность. Он обеспечивает уяснение особенностей участия донских казаков в войне и роли их в военных действиях. Историко-психологический метод связан с неклассической методологией исторического познания как понимания человека и общества прошлого. Его применение позволяет понять особенности ментальное™
24 казачьего сообщества и культурно-психологического типа донского казака. Это обеспечивает уяснение особенностей психологического восприятия этой войны и исторической памяти о ней, нашедшей выражение в устной и письменной культуре донского казачества.
Источниковую базу диссертационного исследования составляют опубликованные и неопубликованные источники. При работе над диссертацией были использованы материалы 3-х фондов Государственного архива Ростовской области (ГАРО). С учетом содержания, назначения и вида документов источники по данной проблематике можно разделить на следующие группы:
1. Документация военно-административного характера.
2. Статистические и справочные материалы.
3. Дневники и мемуары.
4. Материалы центральной и донской периодической печати.
5. Донской казачий фольклор.
Среди архивных источников, в первую очередь, следует выделить использованные материалы Государственного архива Ростовской области (ГАРО). Материалы фонда 46 содержат документы Атаманской канцелярии, позволяющие, в частности, выявить структуру управления Донским войском, установившуюся после проведения военной реформы 1874 года, а также вопросы организации службы и боевой подготовки казаков, о войсковых финансах. Отдельные материалы фонда содержат также сведения о массовых финансовых пожертвованиях, внесенных казаками и жителями Области на нужды армии и флота в 1877-1878 гг. Ценную информацию содержат также содержащиеся в фонде приказы по Войску Донскому, связанные с изменениями Расписания донских полков.
Значительную информативную ценность представляют собой материалы фонда 344, содержащие документы Войскового штаба Войска Донского. Среди них были использованы перечневые ведомости о наличном составе полков первой очереди и льготных дивизионов Донского войска в годы войны, циркуляры штаба по подготовке военного снаряжения, проведению мобилизации донских полков, составлении списков убитых и раненых.
Материалы фонда содержат также рапорты и донесения командиров донских полков, связанные с организацией квартирьерного дела, вопросами снабжения полков, военными действиями и т.п. Весьма любопытными являются также те материалы фонда, которые содержат следственные дела казаков, совершивших в ходе войны дисциплинарные проступки и преступления.
Среди архивных источников можно выделить свои группы. К отдельной группе архивных источников можно отнести те дела фонда 344, в которых находятся рапорты и донесения командиров полков, посылаемых в войсковой штаб непосредственно с места военных действий. Написанные "по горячим следам", сразу после произошедших событий, они не только содержат важный фактический материал, но и позволяют увидеть важные психологические и нравственные аспекты войны, в которых реально проявлялся тот государственный патриотизм, который был основой мировоззрения казачества. В работе широко использовались рапорты командира Донского казачьего № 9 полка полковника Нагибина, командира Донского казачьего № 29 полка полковника Пономарева, командира Донского казачьего № 23 полка подполковника Бакланова, командира Донского казачьего № 30 полка полковника Грекова, рапорты Грекова в период его командования Донским казачьим № 39 полком, рапорты командира Донского казачьего № 24 полка подполковника Шамшева, и другие.
Помимо этого, материалы фонда содержат также данные о дислокации донских казачьих полков на период военных действий 1877-1878 гг.. Сведения об участии донских батарей в конкретных сражениях и эпизодах войны дают содержащиеся в эти архивных материалах донесения и рапорты командиров конных артиллерийских батарей. В работе также использованы материалы фонда 55, содержащие сведения о порядке приобретения огнестрельного оружия Донским Войском, организации службы казаком в приготовительном и строевом разрядах, различных хозяйственных вопросах.
Еще одна группа источников сосредоточена в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА). Материалы фонда ВУА дают возможность проследить распределение донских полков и артиллерийских батарей по армейским частям, степень взаимодействия донских казачьих частей с соединениями регулярной армии на различных участках боевых действий. При реконструкции событий, связанных с участием донских казаков в общевойсковых действиях, автор опиралась на донесения и рапорты высшего руководящего состава армии, такие, например, как рапорты генерал-майора Драгомирова о переправе войск через Дунай (д. 7357), рапорты генерал-лейтенанта Скобелева о действиях войск во время 2-го и 3-го штурма Плевны (д. 7863), донесения генерал-адъютанта Тотлебена о блокаде Плевны и ее сдаче (д.7050), и некоторые другие.
Следующую группу источников составили опубликованные источники. Среди них, прежде всего, следует выделить такой комплексный источник, как "Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877-1878 гг. на Балканском полуострове".1 Уникальное издание состоит из 97 выпусков, содержащих более полутора миллионов документов. Среди выпусков сборника для решения поставленных задач использовались материалы выпусков №№ 24, 34, 35, 40, 69, 71, 73 и некоторых других, которые содержат данные о непосредственно боевых действиях различных родов войск, в том числе кавалерии. Они охватывают период с начала войны, связанный с действиями Передового отряда на Южном фронте, до февраля 1878 г., вплоть до действий отряда генерал-адъютанта Гурко 19 февраля 1878 года. Ценность содержащихся здесь сведений заключается не только в обилии фактического материала, но и в том, что война 1877-1878 гг.
Оказалась первой военной кампанией, в ходе которой широко применялись "боевые документы", т.е., как уже указывалось выше, составляемые в ходе боевых действий донесения, рапорты, записки, планы диспозиций и т.п. Не снижают ценности данных источников и тот известный факт, что после вмешательства в редактирование сборников генерала Куропаткина здесь исключались критические материалы.1 Действительно, критика исключалась на уровне командира дивизии или корпуса, тем более Штаба армии, однако Куропатки не обращал внимания на те критические материалы, которые касались уровня командиров батальонов или полков. Тем не менее, при использовании материалов "Сборника" осуществлялось их сопоставление с архивными данными, дневниками и мемуарами.
Особую группу источников составила периодическая печать. В работе использованы материалы как общероссийских, так и донских периодических изданий. Так, в "Донских областных ведомостях" публиковались отчеты о доходах и расходах Войскового правления, статьи и заметки о событиях на Балканах, отношении казачества к ним, статьи о подготовке донских полков к войне, а с началом войны - отчеты с театра военных действий. Такие же материалы публиковала и "Донская газета". Кроме того, регулярные отчеты о войне содержатся в центральных российских газетах - "Новое время", "Русские ведомости" и других. В журнале "Русский инвалид" также не только публиковалась хроника событий войны, но и не раз ставился вопрос о ведении дневников событий и походных журналов войсковых соединений. О действиях казаков также не раз упоминали корреспонденты "Санкт-Петербургских ведомостей", называя казачество "самым полезным и выгодным" родом войск. Регулярный ежемесячный обзор военных действий печатал на своих страницах журнал "Вестник Европы".
Еще одну группу источников составили дневники и мемуары, которые оказались весьма важной частью источниковедческого наследия о войне 1877-1878 гг. Их можно разделить на два вида. К первому можно отнести те дневниковые записи и мемуары, в которых роль донского казачества отражена лишь эпизодически, как иллюстрация к действиям основных сил русской армии. К ним, в первую очередь, относятся воспоминания и записки крупных военачальников - М.А. Газенкампфа, П.Д. Паренсова, А.К. Пузыревского. Сюда же относятся и воспоминания видных общественных деятелей, писателей, журналистов, художников, которые отправились на театр военных действий и стали не только наблюдателями, но и, зачастую, непосредственными участниками событий войны. Из этого вида особо следует выделить воспоминания Паренсова, которые по своему жанру оказались близкими к дневнику1. Они основаны на тех записях, которые Паренсов делал непосредственно в ходе войны, а вторая и третья часть книги практически целиком состоят из документов, в том числе немецких и турецких источников.
Наиболее известным источником подобного рода являются "Дневники военного министра Д.А. Милютина" и его "Воспоминания". Однако, к сожалению, этот богатый в информационном плане исторический памятник не содержит отдельной информации, которая позволила бы выявить роль донского казачества в военных действиях или других аспектах войны. Это в полной мере относится и к известному сборнику "Русский орел на Балканах: русско-турецкая война 1877-1878 гг. глазами ее участников. Записки и воспоминания", изданному в 2001 году.
Мемуарными, по своей сути, являются уже указанные выше работы донских, офицеров и унтер-офицеров - участников войны. Известные воспоминания полковника Грекова содержат все признаки мемуарного жанра и к тому же написаны с явным налетом романтизма, свойственного вообще казачьему мировосприятию. Таким же романтизмом проникнуты и работы Н.И. Краснова, Пивоварова, Бородина.
Особую ценность имеют дневник и воспоминания Л.Г. Богаевского, участвовавшего в войне в составе донских конно-артиллерийских батарей, включенных в Рущукский отряд.2 Дневник Богаевского создавался непосредственно в ходе военных действий, что придает ему особую достоверность.
Особым источником, использованным в диссертационном исследовании, является казачий фольклор, который позволяет проследить отражение войны в исторической памяти казачества, ее влияние на культуру и традиции казаков. В работе использованы опубликованные казачьи песни, собранные известным знатоком донского фольклора А. Листопадовым. Кроме того, автором систематизированы отдельные казачьи песни, возникшие как в ходе войны, так и после ее окончания, не вошедшие в собрание Листопадова и содержащиеся в трудах донских историков, воспоминаниях казачьих офицеров и рядовых казаков. К ним, в частности относятся работы хорунжего А.И. Бородина, дневник казака СП. Полушкина, воспоминания казачьего офицера А. Квитки и некоторые другие.
Таким образом, источниковая база поставленной проблемы представляется весьма репрезентативной и позволяет решать задачи, заявленные в диссертационном исследовании.
Научная новизна исследования.
1. История участия донского казачества в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. изучается в контексте развивавшихся на Дону в пореформенный период модернизационных процессов. Участие Войска Донского в этой войне рассматривается как исторический феномен, в котором нашли выражение сущность пореформенной эпохи и смысл модернизации на Дону, в ходе которой проявилась возможность приспособления казачества к новым условиям исторического существования, сложившимся в конце XIX в.
2. Выявлено, что модернизация Войска Донского, начавшаяся накануне войны, происходила исключительно по инициативе русского правительства, причем в социокультурной ситуации пореформенного времени в Войске Донском как глубоко консервативной военно-административной системы и культурно-исторической общности не сформировалось осознания исторической необходимости модернизации.
3. Доказано, что начавшаяся в силу объективных процессов экономического развития и по инициативе правительства модернизация на Дону носила ограниченный характер и была направлена на сохранение Войска Донского как военно-административной системы и на приспособление его к новым условиям существования. Отмечено, что модернизационные процессы на Дону, затронувшие военно административную, военно-техническую, а отчасти экономическую сферы, привели к повышению боеспособности Войска Донского и позитивно сказались в ходе военных действий против армии Османской империи.
4. Прослежено, что в ходе военных действий русско-турецкой войны 1877-1878 гг. русское командование в полной мере использовало традиционные боевые качества донских казаков. К ним относились: способность к быстрым и решительным действиям в ходе занятия рубежей и плацдармов и в наступлении, стойкость в обороне, склонность к разведывательным и диверсионным действиям и к сторожевой службе, высокий уровень индивидуальной боевой подготовки, боевой дух отдельных казаков и казачьих подразделений и частей.
5. Выявлен ряд недостатков в деле боевого применения донских казачьих подразделений, допущенных командованием Русской армии на разных этапах войны. Эти недостатки состояли в том, что казаки не получали необходимых в складывавшихся боевых условиях приказов на проведение таких привычных для них видов службы, как аванпостная, разведывательная и рекогносцировочная. Обращено внимание на то, что отсутствие своевременных распоряжений по назначению казаков на такие виды службы отрицательно сказывались в ходе боевых операций на том или ином участке театра военных действий.
6. Выяснено, что участие в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. стало одним из мест исторической памяти казачьего сообщества и нашло многообразное выражение в его духовной культуре. Отношение казачества к этой войне носило вполне традиционный для культуры казачества характер, проявлявшийся в отношении к противнику, воинскому долгу и боевым подвигам казаков, что свидетельствовало о сохранении в условиях пореформенной модернизации традиционных основ исторического сознания казачества.
Апробация работы. Результаты диссертационного исследования апробированы в ходе работ научно-практических конференций различного уровня, как международного и общероссийского, так и регионального. Так, отдельные аспекты диссертационного исследования служили предметом обсуждения на 2-й Международной конференции по проблемам социальной истории, проводившейся в Новочеркасске в 2003 году, Ежегодных научно-практических конференциях, посвященных Международному дню славянской письменности и культуры в Ростове-на-Дону в 2002-2005 гг., конференции по проблемам истории казачества памяти М.А. Шолохова в г. Ставрополе в апреле 2005 года.
В течение двух лет различные аспекты данного исследования обсуждались на страницах электронного научного журнала "ЭКО" Московского государственного открытого педагогического университета им. М.А. Шолохова. В 2005 г. один из разделов работы по участию казаков в заключительных сражениях русско-турецкой войны был представлен на интернет-конференции МГОПУ им. М.А. Шолохова, посвященной 100-летию со дня рождения М.А. Шолохова.
Вопросы, связанные с участием донского казачества в сражениях русско-турецкой войны, были апробированы в процессе преподавания спецкурса "Казачество как культурно-исторический феномен" на историческом факультете Ростовского государственного педагогического университета в 2002-2004 гг.
В ходе работы над диссертационным исследованием были разработаны электронный проект и электронная программа-комплекс, включающая пакет учебных и учебно-методических материалов по данной теме, защищенная в ходе работы семинара по электронным технологиям и средствам обучения "Компьютер в учебном процессе" и принятая в фонд Учебно-методического управления Ростовского государственного педагогического университета. Данная работа проводилась в рамках повышения квалификации работников образования, проводимого Институтом дополнительного образования и повышения квалификации ГОУ ВПО РГПУ.
Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения, приложений, списка источников и литературы.
Во введении определены содержание научной проблемы и ее актуальность, выявлены степень научной разработанности темы, объект и предмет исследования, определены хронологические и географические рамки работы, сформулированы цель и задачи исследования, теоретическая и методологическая основы исследования, источниковая база, дана научная новизна работы.
Первая глава работы исследует военно-экономическое состояние Войска Донского накануне русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Глава состоит из двух параграфов. В первом параграфе анализируется социально-экономическое положение и финансовое состояние Войска Донского накануне войны. Во втором параграфе исследуются последствия военно-административных преобразований в Войске Донском накануне войны, штатная и фактическая численность донских полков, выставляемых на службу. Анализируется состояние донских офицерских кадров накануне войны, дается представление о вооружении и снаряжении донского казачества.
Вторая глава посвящена участию донского казачества в событиях начального этапа войны. Она состоит из трех параграфов. В первом параграфе показаны действия донских казаков в первых боевых операциях русской армии. Раскрывается роль донских казаков в форсировании Дуная и действиях Передового отряда русской армии. Показывается участие донских казаков в действиях Рущукского отряда. Во втором параграфе исследовано участие казаков во взятии Никополя и в борьбе за Плевну. Третий параграф посвящена анализу боевых действия казаков в условиях перехода русской армии к временной обороне, показано участие донских отрядов в обороне Шипкинского перевала.
Третья глава работы посвящена действиям донского казачества на заключительном этапе войны. В главе содержится два параграфа. В первом параграфе показано участие донских казаков в наступлении русских войск в конце 1877-начале 1878 гг. Второй параграф определяет положение донских отрядов в последние недели войны.
Четвертая глава раскрывает влияние русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на культуру и историческую память донского казачества. Глава состоит из двух параграфов. Первый параграф рассматривает те многоликие аспекты войны как социокультурного явления, которые в конечном итоге стали своеобразной "нишей" для формирования исторической памяти казачества. Во втором параграфе исследуется отражение событий войны в фольклорной традиции донского казачества, донской печати, публицистике и литературе.
В заключении даны основные выводы, сделанные на основании проделанной работы.
Социально-экономическое положение и финансовое состояние Войска донского накануне войны
Особенностью организации донских казачьих полков и батарей как иррегулярной части русской армии являлось то, что комплектование снаряжением, оружием, продовольствием, хозяйственные расходы и другие экономические вопросы находились в самостоятельном ведении Войска. В этой связи особую важность приобретает вопрос экономического состояния Войска Донского накануне войны, и, прежде всего, состояния войсковых финансов, за счет которых осуществлялись мероприятия по комплектованию казачьих полков необходимым снаряжением и оружием, содержание лошадей, хозяйственные работы и много другое.
На основании архивных и опубликованных источников известно, что войсковой капитал по состоянию на 1880 г. оценивался в 18.437.658 рублей 58 копеек.1 При этом собственно годовой расход на основные нужды Донского войска не превышал двух с половиной миллионов рублей. Причем в эту сумму включались расходы не только по военной, но и гражданской части, а также содержание учебных заведений, лесных хозяйств, арестантских рот и т.п. Собственно военные нужды финансировались следующим образом.
В 1877 г. Войско Донское отчисляло часть капитала в качестве войсковой доли для содержания главного управления иррегулярных войск - для содержания сверхштатного члена Главного военно-кодификационного комитета генерал-лейтенанта Чеботарева; для содержания состоящего при главном комитете по устройству и образованию войск войскового старшины войска Донского Дукмасова; для содержания двух членов от войска Донского при комитете для пересмотра казачьих положений. Эти расходы в войсковом бюджете были прописаны постоянной строкой и составляли 68 017 рублей.1
Действия донских казаков в первых боевых операциях русской армии
Фактическое участие донских казаков в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. началось еще до официального объявления войны. Как известно, еще накануне войны российское командование провело две частичные мобилизации. В результате первой мобилизации, объявленной 1 (13) ноября 1876 г., помимо 7 кавалерийских дивизий была мобилизована и Донская казачья дивизия. Всего же в период войны с Дона в общей сложности было мобилизовано 53 полка и 24 батареи. Общая численность казаков, участвовавших в войне, составила 42 000 человек.1
Особенностью участия донского казачества в войне 1877-1878 гг. являлся тот факт, что теперь основные силы Донского Войска были сосредоточены не на Кавказе, а в так называемой "Европейской Турции", т.е. на Балканском театре военных действий, войдя в состав Дунайской армии. В частности, на Балканы были направлены:
1) Лейб-Гвардии казачий Его Величества полк;
2) Лейб-Гвардии Атаманский Его Высочества Наследника Цесаревича полк;
3) Донской казачий № 1 полк под командованием Кутейникова;
4) Донской казачий № 4 полк под командованием Власова;
5) Донской казачий № 7 полк под командованием Янова;
6) Донской казачий № 8 полк под командованием Желтоножкина;
7) Донской казачий № 9 полк под командованием Нагибина;
8) Донской казачий № 10 полк под командованием Ледкова (впоследствии его сменил Денисов); 9) Донской казачий № 11 полк под командованием Попова;
10) Донской казачий № 12 полк под командованием Хрещатицкого;
11) Донской казачий № 13 полк под командованием Попова 2-го;
12) Донской казачий № 15 пол под командованием Дудкина (впоследствии его сменил Голубинцев);
13) Донской казачий № 16 полк под командованием Слюсарева;
14) Донской казачий № 18 полк под командованием Измайлова;
15) Донской казачий № 21 полк под командованием Курнакова (впоследствии его сменил Мандрыкин);
16) Донской казачий № 23 полк под командованием Бакланова;
17) Донской казачий № 24 полк под командованием Шамшева;
18) Донской казачий № 26 полк под командованием Краснова (впоследствии его сменил Фролов);
19) Донской казачий № 29 полк под командованием Пономарева;
20) Донской казачий № 30 полк под командованием Орлова (впоследствии его сменил М.И. Греков);
21) Донской казачий № 31 полк под командованием Рубашкина;
22) Донской казачий № 34 полк под командованием Короченцова;
23) Донской казачий № 35 полк под командованием Черевкова;
24) Донской казачий № 36 полк под командованием Калинина;
25) Донской казачий № 37 полк под командованием Иловайского;
26) Донской казачий № 39 полк под командованием Грекова;
27) Донской казачий № 40 полк под командованием Дмитрова;
Из донских батарей на Балканский театр военных действий были отправлены:
1) Лейб-Гвардии 6-я Донская Его Высочества Наследника Цесаревича батарея;
2) Донская конно-артиллерийская батарея № 2 под командованием Рытикова; 3) Донская конно-артиллерийская батарея № 4 под командованием Персианова;
4) Донская конно-артиллерийская батарея № 7 под командованием Калинина;
5) Донская конно-артиллерийская батарея № 8 под командованием Власова;
6) Донская конно-артиллерийская батарея № 9 под командованием Золотарева (впоследствии его сменил Зотов);
7) Донская конно-артиллерийская батарея № 10 под командованием Солунского;
8) Донская конно-артиллерийская батарея № 11 под командованием Ледкова;
9) Донская конно-артиллерийская батарея № 12 под командованием Костина;
10) Донская конно-артиллерийская батарея № 13 под командованием Фомина;
11) Донская конно-артиллерийская батарея № 14 под командованием Курапова;
12) Донская конно-артиллерийская батарея № 15 под командованием Дудкина;
13) Донская конно-артиллерийская батарея № 16 под командованием Рудакова;
14) Донская конно-артиллерийская батарея № 20 под командованием Маркова;
15) Донская конно-артиллерийская батарея № 21 под командованием Дукмасова;
В результате формирования Дунайской армии казачьи части были распределены следующим образом. Донской казачий № 35 полк был прикомандирован к Полевому управлению армии. 1-я Донская казачья дивизия формально не вошла в состав армейских корпусов, но числилась при 14-м армейском корпусе. В единый Донской казачий походный полк были сведены Донские казачьи полки №№ 29, 31 и 40. Не вошли в состав корпусов 23, 24 и 37 донские казачьи полки.1
В составе Дунайской армии донским казакам пришлось выполнять самые разнообразные функции. Помимо непосредственного участия в боевых действиях, казаки чаще других частей использовались в разведывательных действиях, совершали налеты в тылы турецкой армии, а также лучше других совершали диверсионные операции (порча телеграфа, железных дорог, мостов и т.п.). Казаки охраняли передовые части русской армии от нападений врага, постоянно перебрасывались вглубь Болгарии для помощи мирному населению, спасая болгар от истязаний турецких солдат, и вообще использовались там, где требовалось применить главные достоинства казачьего войска - быстроту и натиск. Оценивая действия казаков в войне, корреспондент английского журнала "Nature" писал, что "казаки замечательно проворны и необычайно смелы, легко вооружены и имеют хороших лошадей", и сравнивал действия казаков с действиями прусских улан, отличившихся во время франко-прусской войны 1870-1871 гг.
Участие донских казаков в наступлении русских войск в конце 1877 - начале 1878 гг
После взятия Плевны в русской армии высвободилось 96 000 человек с 394 орудиями. Это позволило русской армии перейти к наступательным операциям, составившим третий, заключительный этап войны. В результате выработанного в начале декабря плана наступления отряд под командованием И.В. Гурко должен был перейти Балканы в районе Араб-Конака, занять Софию и двигаться южнее Балканского хребта на Адрианополь и Константинополь.
Вслед за Гурко у Траяна и Шипки Балканы должны были перейти отряды Карцова и Радецкого с дальнейшим наступлением также на Адрианополь и Константинополь. За отрядом Радецкого должен был двигаться общий резерв. Остальные отряды должны были активно обеспечивать действия Гурко, Карцова и Радецкого.
В составе отряда Гурко находилось немало казачьих частей. По диспозиции, отданной по войскам 11 (23) декабря главные силы отряда должны были идти через Чурьякский перевал тремя эшелонами. Авангард под командованием генерала Рауха, состоявший из 11 казачьих сотен, 20 орудий и 13 батальонов пехоты, должен был из Врачеша перейти в Чурьяк и выйти на софийское шоссе в районе Малины. Первый эшелон под началом генерал-майора Курлова, включавший 8 батальонов, 5 казачьих эскадронов и сотен с 16 орудиями, шел следом за авангардом. Второй эшелон генерал-майора Философова (10 батальонов и 8 орудий) вслед за первым должен был войти в Стольник. Непосредственное командование главными силами возлагалось на начальника 3-й гвардейской пехотной дивизии генерал-лейтенанта Каталея. Кроме того, на правом фланге движение этих сил должно было обеспечиваться колонной генерал-лейтенанта Вельяминова, двигавшегося через Умургачский перевал у Бабы-горы и состоявшей из батальонов, 16 эскадронов и 16 орудий. Ей ставилась задача выйти в Желяве.
Левая колонна (9 батальонов, 6 эскадронов и казачьих сотен, 14 орудий), через перевал у Бабы-горы должна была выйти к Буново. 13 (25) декабря авангард выступил к перевалу, но вследствие тяжелых погодных условий и сложного рельефа сроки, определенные в диспозиции, были нарушены. Лишь у утру 15 декабря в Чурьяк прибыла Кавказская казачья бригада и Козловский пехотный полк. Для обеспечения выходов из Чурьякского ущелья Гурко выслал в Негошево Преображенский полк, и к Потопу - Козловский полк. Однако в тот же день около 16.00 казаки обогнали преображенцев, спустились на софийское шоссе, испортили там телеграф и захватили первые забалканские трофеи - турецкий транспорт численностью в 100 повозок. Только на следующий день в Чурьяк спустились остальные части авангарда, запоздав, таким образом, на трое суток. Со значительными затруднениями и опозданиями шел и подъем на перевал русской артиллерии.
Еще тяжелее шла переброска войск левой колонны, что было прямым результатом непродуманного решения Гурко, направившего отряд через Баба-гору, а не через Златицу, где русские войска владели южным выходом с перевала и где перейти Балканы было несравненно легче, так как и сам перевал здесь был более доступен.
И все же в течение шести суток (вместо запланированных двух) русские войска перешли через Балканский хребет, совершив тем самым беспримерный подвиг, сопоставимый с подвигом суворовских солдат во время их перехода через Альпы.
К 21-22 декабря передовые части отряда Гурко сосредоточились у Горного Бугоровича, Петрича, Маркова, Бунова и Златицы, а главные силы перешли в район Горных и Дольных Комарцов, Стригла и Ташкисена. Целью русского отряда стала София, занятие которой прочно обеспечивало весь правый фланг русского фронта наступления.
