Столыпинские реформы в оценке российского общественного мнения (1906-1911) Казанина, Лариса Юрьевна

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Проблема взаимодействия власти и общества – одна из наиболее актуальных тем на современном этапе. В связи с масштабными реформами, продолжающимися в нашей стране и стремительно возрастающим влиянием общественного мнения на внутриполитическую жизнь России, на выбор путей общественного развития, остро встала проблема изучения взаимоотношений и взаимовлияния властных структур и общественного мнения. Поэтому изучение и обобщение исторического опыта по данной проблеме позволит, в известной степени, определить первоосновы происходящих в настоящее время событий, лучше понять современную общественно-политическую ситуацию, увидеть различные варианты ее развития, учесть исторические уроки в разрешении острых ситуаций современности. Особенно ценным в этом плане представляется политический опыт России начала ХХ в., когда в стране начались масштабные преобразования, вошедшие в историю под именем столыпинских реформ.

В условиях радикального реформирования общества достоверное знание сути общественного мнения и использование этого знания в законотворческой и управленческой деятельности является одним из важнейших факторов обеспечения социальной легитимности формируемого законодательства и принимаемых управленческих решений. Сегодня, как и в начале ХХ в., общественное мнение является той силой, которая влияет на политических лидеров, правительство, массы, которая способна изменить политическое развитие государства. Активное воздействие общественного мнения на деятельность субъектов исторического процесса признавалось мыслителями с давних времен и одновременно вызывало горячие споры о содержании этого понятия. В настоящем исследовании под феноменом «общественное мнение» автор понимает верхний уровень общественного сознания, т. е. выраженное в форме определенных суждений, идей и представлений отношение различных групп людей к событиям и процессам политической и социальной действительности, одобрение или неодобрение публично наблюдаемых позиций и поведения, т. е. оценку значимого происходящего, затрагивающего интересы отдельных групп и общества в целом.

Столыпинская программа модернизации, направленная на реформирование всех сфер жизнедеятельности и жизнеобеспечения и на постепенное изменение всей «социальной ткани» российского общества, всего правового и культурного пространства, затрагивала интересы и чаяния всех слоев населения и поэтому стала объектом пристального внимания со стороны общественного мнения, активно заявившего о себе именно в начале ХХ в. в связи с формированием парламентаризма и многопартийности, отменой предварительной цензуры и ростом числа периодических изданий, обеспечивших широкий доступ различным слоям общества к информации о событиях, происходящих в стране и затрагивающих их интересы.

Общественное мнение – достаточно широкая категория, в нем можно выделить несколько качественных уровней с точки зрения глубины самого мнения и меры его действенности: мнение индивида, мнение различных социальных групп и слоев, классов. Поскольку задачу объединения отдельных лиц и групп людей, стремящихся к осуществлению известных политических задач, наиболее полно выполняют политические партии, то в настоящем исследовании общественное мнение рассматривается как мнение, выраженное ведущими политическими партиями России начала ХХ в., а структура общественного мнения – как отражение системы политических партий и организаций. Политические партии не только выражают, но и формируют и создают общественное мнение. Поэтому выявление структуры и содержания общественного мнения относительно столыпинских реформ проводится автором через выявление и сравнение мнений, зафиксированных ведущими политическими партиями страны.

Главным инструментом формирования и выражения общественного мнения выступают средства массовой информации. В России уже в начале ХХ в. стало ясно, что массовая периодическая печать обладает огромной силой, способной не только манипулировать общественным мнением и определять то или иное политическое кредо в обществе, но и влиять, а порой прямо способствовать изменению политического и государственного устройства в стране. Поэтому центральное место в диссертационном исследовании занимает анализ содержания печатных партийных органов (прессы), фиксирующих, генерирующих и консолидирующих и мнение ведущих политических партий России начала ХХ в. о реформах Столыпина.

Таким образом, определение отношения различных политических сил к реформам Столыпина, прежде всего через анализ общественно-политической периодической печати (прессы) России начала ХХ в., представляется весьма актуальным, поскольку:

- помогает определить роль и влияние общественного мнения на процесс модернизации, проводимый «сверху»;

- позволяет учесть положительный и отрицательный опыт взаимодействия власти и общества по вопросам реформирования страны;

- способствует оптимизации процесса поиска наиболее продуктивных форм сотрудничества исполнительной власти с Государственной Думой и средствами массовой информации;

- дает возможность определить первоосновы происходящих в настоящее время событий, лучше понять современную общественно-политическую ситуацию, увидеть различные варианты ее развития, учесть исторические уроки в разрешении острых ситуаций современности.

Объект исследования – программа реформ, предложенная П. А. Столыпиным, общественно-политические модели-проекции преобразования России, выдвинутые ведущими политическими партиями России начала ХХ в. в контексте их борьбы за выбор пути общественного развития, методы достижения поставленных целей, а также их оценки столыпинских преобразований.

Предмет исследования – реакция общественного мнения на процесс столыпинской модернизации.

Хронологические рамки исследования определяются датами функционирования правительства под председательством П. А. Столыпина (1906–1911 гг.).

Цель работы – проанализировать отношение российского общественного мнения начала ХХ в. к столыпинским реформам, глубоко повлиявшим на социально-политический облик страны. Для этого предполагается решить следующие задачи:

- дать характеристику состояния историографического поля проблемы и провести анализ источниковой базы по теме исследования: определить основные этапы и тенденции отечественной и зарубежной историографии, дать содержательную критику источников и оценить степень их значимости для раскрытия темы;

- сопоставить базовые мировоззренческие положения столыпинской программы модернизации России и партийные модели-проекции (консервативная, либеральная, социалистическая) преобразования страны;

- посредством анализа периодических изданий ведущих политических партий России начала ХХ в., выяснить отношение общественного мнения к ключевым аспектам реформирования российского общества, партийную трактовку положения в стране, сложившегося под влиянием реформаторских мероприятий;

- выявить причины того, почему значительная часть общества не поддержала столыпинские реформы, отказала программе Столыпина в доверии;

- определить, почему в кризисных условиях начала ХХ в. в России, когда в обществе возникла конфронтация по различным социальным проблемам, ни власть, ни общество не проявили стремления к разумному компромиссу;

- показать, что учет в законотворческой и управленческой деятельности общественного мнения является одним из важнейших факторов обеспечения социальной легитимности формируемого законодательства и проводимых реформ.

Теоретико-методологической основой и методами исследования является совокупность методов исторического познания, принципов научности, комплексности, всесторонности, предполагающих объективный отбор фактов при анализе конкретных исторических ситуаций. Основополагающим методологическим принципом исследования выступает принцип историзма, предполагающий рассмотрение явлений в их становлении, развитии, противоречиях и органической связи с порождающими их объективными факторами.

При анализе прессы и публицистики, документальных публикаций и мемуарной литературы и реконструкции широкого спектра общественного мнения относительно столыпинских реформ применялись специально-исторические методы:

- историко-типологический, с помощью которого проведена типологизация общественно-политических моделей, предложенных ведущими политическими партиями России начала ХХ в., и выявлено общее и особенное относительно базовых компонентов столыпинской программы модернизации;

- историко-генетический, способствовавший выявлению причинно-следственных связей и закономерности эволюции партийно-политических оценок ключевых составляющих столыпинских преобразований;

- проблемно-хронологический, который позволил осветить поставленные вопросы в их взаимосвязи и взаимозависимости на конкретно-историческом фоне, показать воздействие событий, происходивших в политической, социально-экономической сферах на перипетии отношений политических и партийных сил к столыпинским реформам;

- историко-сравнительный, использовавшийся для выявления оценок всего спектра общественного мнения по направлениям столыпинских преобразований.

В качестве теоретической парадигмы исследования выступает разработанный в трудах В. В. Шелохаева комплекс идей о «распадении» в начале ХХ в. единой проблемы «национальные интересы России» по классово-партийному признаку и потере ее в тупиках конфронтационности между властью и обществом.

Степень изученности темы. Подробный анализ степени изученности проблемы дан в первой главе диссертации.

Предложенная в диссертации периодизация историографии определяется сменой господствующих парадигм, т. е. не только (и не столько) количественными, но и качественными изменениями в структуре научных знаний по смежным с исследуемой темой проблемам. В хронологических рамках историографии (1906 г. – до настоящего времени) можно выделить: дореволюционный (1906-1917 гг.), советский (распадающийся на два периода – с 1918 г. по конец 1950-х гг. и с начала 1960-х гг. по конец 1980-х гг.) и современный (с начала 1990-х гг. до настоящего времени) этапы.

Особенностью первого, дореволюционного, этапа, в рамках которого сложилась довольно обширная, хотя и далеко не равнозначная по своей научной ценности литература, является острая идейно-политическая борьба трех ведущих направлений общественной мысли: консервативного, либерального и социалистического. Большинство авторов решали не столько научные, сколько агитационно-пропагандистские задачи, поэтому работы, посвященные российскому консерватизму, либерализму, социализму, реформам Столыпина и затрагивающие аспекты взаимоотношений политических партий и правительственной власти, отличала чрезмерная политизация, субъективный, полемический и часто ангажированный характер. Однако партийная литература, доказывавшая исключительное значение своей партии, обсуждавшая и осуждавшая позиции идеологических противников и правительственной власти, важна, во-первых, для обозначения проблемы как таковой, а во-вторых, выводы ряда авторов, сделанные на основе классово-партийного подхода, оказали определяющее влияние на формирование последующей историографической концепции.

В советской историографии 1918-1950-х гг., базировавшейся на ключевых положениях марксистско-ленинской теории – классово-партийном подходе и утверждении монопартийной системы, все иные альтернативы общественного развития, кроме социалистической, провозглашались заведомо тупиковыми. Бездоказательные формулировки о том, что меньшевики скатывались «в болото соглашательства», а либеральная буржуазия искала соглашения с царизмом, препятствовали научному осмыслению проблемы взаимодействия власти и общества. Общее негативное отношение к «реакционному наследию» стало причиной не только незначительного количества работ, посвященных российскому консерватизму, но и в целом отрицательного отношения к правительству Столыпина и его личности как выразителям интересов царизма, на защиту которого и были направлены столыпинские реформы. Однако, несмотря на излишнюю идеологизированность, работы многих советских авторов содержат богатый исторический и теоретический материал, без которого современный научный анализ проблемы отношения российского общественного мнения к столыпинским реформам был бы неполноценен.

Фундаментальный исследовательский подход отличает исследования 1960-1980-х гг. Для научных изысканий этого периода, основанных на широкой источниковой базе благодаря открытию ранее недоступных архивов, характерны разнообразие тематики исследований и изживание традиционных подходов. Центральным объектом историографии этого периода стала столыпинская аграрная реформа. В освещении этой проблемы в качестве самостоятельной группы выступают работы, посвященные позициям отдельных политических партий в отношении аграрной реформы Столыпина, думским аграрным дебатам и политической борьбе различных политических движений вокруг столыпинской аграрной реформы.

В начале 1990-х гг. ярко проявился переход от марксистско-ленинской историософии к либерально-позитивистской. Глубокому анализу подверглась методология столыпинских реформ, возродился интерес к альтернативным вариантам общественного развития, предлагавшимся в начале ХХ в. различными политическими силами. Активно изучались проблемы взаимодействия консервативных политических организаций, властных институтов и общества в целом, парламентской деятельности консерваторов. Начало «постсоветской эпохи» отмечено также «либеральным ренессансом» в исторической науке: анализируются программные положения оппозиционных политических партий либеральной ориентации, отношения политической оппозиции и самодержавия.

Однако в исторической науке сегодня отсутствует комплексное исследование российского общественного мнения начала ХХ в. относительно столыпинских реформ и его влияния на ход реализации столыпинской модернизации. Поэтому проведение настоящего исследования представляется вполне обоснованным.

Необходимо также отметить, что авторы работ, посвященных реформам Столыпина, использовали периодическую печать лишь фрагментарно и функционально для подтверждения своей гипотезы отдельными цитатами. В настоящем исследовании пресса выступает в качестве базового источника, поскольку именно периодическая печать является главным инструментом выражения и формирования общественного мнения.

Иточниковая база исследования более подробно освещается в первой главе диссертации. Массив имеющихся в распоряжении исследователя источников может быть структурирован по типу и в соответствии со степенью их значимости для избранной темы исследования разделен на пять групп.

В соответствии с поставленной в исследовании целью определения общественного мнения по вопросам столыпинских преобразований основополагающим источником выступает пресса России начала ХХ в. Кропотливое исследование периодической печати сопровождалось применением методов внешней и внутренней критики источников с целью установления их подлинности, аутентичности и достоверности. Изучение прессы, как источника по теме диссертационного исследования, включало в себя несколько аспектов. Передовые статьи, т. е. программные, установочные статьи (обычно анонимные), помещаемые на первой полосе газеты или журнала, формулировали позицию стоявших за ними сил по основным направлениям столыпинских преобразований. Суждения и мнения лидеров политических партий и ведущих публицистов печатных органов находили отражение в тематических статьях, посвященных содержанию столыпинских законопроектов и оценке их реализации. На страницах печатных органов разворачивалась полемика по вопросам столыпинских реформ, причем не только между представителями различных политических партий – политическими противниками, но и между однопартийцами, имевшими отличное от официальной (партийной) установки суждение. Помещаемые на страницах прессы сообщения с мест о ходе реализации столыпинских реформ и об отношении различных слоев населения к ним показывают пристрастие и односторонность в отборе материала для публикаций в целях подтверждения правильности партийной оценки. Периодические издания сохранили также свидетельства о многих событиях общественной жизни: партийных собраниях, конференциях, съездах, на которых обсуждались затрагивающие электорат политической партии законопроекты, предложенные правительством Столыпина.

Ко второй группе относится массив источников, отражающий творческую лабораторию деятельности П. А. Столыпина: законопроекты, разработанные в министерствах и ведомствах и нацеленные на реформирование страны в самых разных сферах жизнедеятельности, а также источники личного происхождения, к которым, прежде всего, относятся тексты П. А. Столыпина: речи, переписка, памятные записи, черновики и др.

Третья группа – материалы государственных органов, связанные с выработкой, обсуждением и принятием законопроектов (Особые журналы Совета министров, стенограммы заседаний Государственной Думы и Государственного Совета), Полное собрание законов Российской империи, комплекс законодательных документов и материалов думских фракций, раскрывающий реформаторский потенциал российского общества в начале ХХ в.

Четвертая группа – материалы, которые составили программатику политических партий России начала ХХ в., в том числе материалы съездов, конференций, центральных органов политических партий, проводимых ими собраний и совещаний по вопросам политической, общественной и экономической жизни.

Пятую группу источников составили мемуары непосредственных участников событий, видных представителей политических партий, членов правительства. Определенная ценность данного вида источников заключается в переосмыслении и зачастую новой трактовке событий, отдаленных во времени.

Таким образом, имеющийся в руках исследователя обширный круг источников позволил дать аргументированные ответы на поставленные в работе вопросы.

Научная новизна исследования определяется как самой постановкой проблемы, так и полученными в ходе ее разработки результатами. Впервые в отечественной историографии проведено специальное исследование всего спектра российского общественного мнения относительно столыпинской программы модернизации. На основе комплексного изучения материалов периодической печати основных общественно-политических направлений начала ХХ в., документов и материалов столыпинских реформ, программатики основных политических партий России начала ХХ в., материалов думской деятельности дана сравнительная характеристика базовых компонентов столыпинской программы модернизации и мировоззренческих положений основных общественно-политических моделей переустройства России (консервативной, либеральной, социалистической), проведен анализ отношения ведущих политических партий России начала ХХ в. к ключевым аспектам столыпинской концепции и программы преобразования России. В рамках изучения российского общественного мнения относительно столыпинской программы модернизации России дана развернутая характеристика таких совершенно неисследованных положений, как основные направления оценки различными политическими силами реформ Столыпина, причины неприятия значительной частью российского общества столыпинского варианта модернизации России, влияние общественного мнения на процесс модернизации, проводимый «сверху».

Впервые в качестве базового источника исследования выступает пресса, ставшая в начале ХХ в. главным выразителем общественного мнения. Глубокое изучение партийно-политической печати позволило провести анализ восприятия российским обществом совокупности столыпинских преобразований, обеспечивавших России модернизационный рывок и решающих основные проблемы, которые волновали все российское общество (вывод страны из революционных потрясений, обеспечение динамичного экономического роста, создание гражданского общества и правового государства).

Проведен комплексный историографический анализ литературы по различным аспектам столыпинских преобразований и отношения к ним ведущих политических партий России начала ХХ в. В научный оборот введен значительный пласт новых публицистических материалов по проблеме.

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее результатов в исследованиях, посвященных проблемам реформирования страны, становления российской государственности, взаимоотношений власти и общества, изучения истории политических партий, а также при чтении курсов Отечественной истории, источниковедения, истории русской журналистики начала ХХ в. Материалы работы могут применяться представителями смежных научных дисциплин – правоведами, политологами, социологами. Кроме того, результаты исследования представляют интерес для политологов-практиков и представителей власти различных уровней.

Апробация результатов исследования. Результаты исследования изложены в 41 публикации, в т. ч. 15 – в журналах, рекомендованных ВАК РФ для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук, представлены научной общественности в докладах и сообщениях на восьми международных и всероссийских научных конференциях. Ключевые положения диссертационной работы нашли отражение в двух монографиях, в главах и разделах четырех коллективных трудов.

Положения, выносимые на защиту.

- исследовательский анализ проблемы позволяет сделать вывод о том, что предложенная П. А. Столыпиным национальная модель общественного преобразования России, способная коренным образом изменить соотношение между тремя концептами: личность – общество – государство, не была поддержана значительной частью российского общества;

- различные социальные и политические силы страны строили модели-проекции преобразования России и интерпретировали проблему – национальные интересы – под углом мировоззренческих представлений, жизненно важных интересов, представляемых ими на политической арене сил;

- традиционалисты, выступавшие за возрождение величия и могущества России на основе сохранения ее особенностей и традиций, оказались враждебно настроены по отношению к столыпинским реформам, основанным, с их точки зрения, на «пресловутой конституции» и «игре в парламент»;

- несмотря на то, что многие положения программы модернизации, предложенной П. А. Столыпиным, совпадали с программными требованиями российских либералов (формирование правового государства и гражданского общества, развитие рыночных отношений), она была отвергнута большинством партий либерального толка. Стремление к поиску оптимальных путей преобразования общества на началах социальной справедливости под лозунгом «социально-политического реализма» не стало основой для объединения усилий правительства и представителей либерального лагеря: первому справедливо виделось отсутствие у либеральных лидеров желания идти на сотрудничество с правительством, вторые, считая министерство Столыпина рутинным, тяготеющим к старине, обрушили на него шквал критики за чересчур медленное, да еще и с большими недоработками, с их точки зрения, проведение давно назревших реформ;

- кредит доверия, выданный партией октябристов правительству Столыпина, ставился ими в прямую зависимость от его готовности идти на контакт с Думой, принимать предложенные депутатами улучшения и дополнения к законопроектам, а критические замечания относительно планов правительства, которые сами октябристы не считали проявлением оппозиционности, в конечном итоге привели к тому, что на деле большинство столыпинских законопроектов не получило с их стороны безусловной поддержки, а экономические реформы – даже и сдержанной позитивной оценки;

- идеологически дифференцированный на разные политические группировки, ведущие друг с другом конфронтационную борьбу о выборе пути общественного развития, о методах достижения поставленных целей, либерализм в России не смог объединить усилия в деле построения правого государства и гражданского общества и оказать достойную поддержку правительственным реформам;

- политические партии социалистической ориентации, выдвигавшие радикальные модели преобразования России, в которых не было места самодержавному режиму, используя в своей практической деятельности «элементарные инстинкты толпы», всю свою ненависть и жажду возмездия к авторитарному режиму, подавившему революцию, выразили в отторжении всех реформ, предлагаемых из правительственного лагеря, и обрушили на них шквал жесткой, неконструктивной критики;

- агитационно-пропагандистская деятельность политических партий, заключавшаяся в критике наиболее уязвимых аспектов столыпинских реформ и формировании отрицательного по отношению к ним общественного мнения сыграла определяющую роль в неприятии значительной частью общества столыпинского варианта модернизации России;

- при наличии многопартийной системы, пребывающей в зачаточном состоянии, партийные привязанности оставались слабыми, и ни одна партия не могла эффективно представлять центристские взгляды;

- отсутствие в России в начале ХХ в. значительной доли среднего класса как системообразующего элемента гражданского общества и, как результат, отсутствие массовой политической партии, способной выразить центристские интересы большинства и стать опорой правительства Столыпина в проведении системных реформ, явилось причиной отторжения обществом столыпинского варианта модернизации России;

- власть, приступившая к проведению трудных реформ, особенно остро нуждающихся поэтому в активной поддержке общества, продемонстрировала ему «закрытость» своих действий, отчужденность от его запросов и интересов, несмотря на усилия П. А. Столыпина проводить реформы совместными усилиями правительства и Государственной Думы;

- перманентное, длящееся веками, конфронтационное состояние между властью и обществом в России привело к тому, что в начале ХХ в. обеими сторонами практически была утрачена психологическая способность к разумному компромиссу;

- в условиях конфронтационной борьбы между властью и обществом осуществление национальной политики, отражающей и выражающей общенациональные интересы страны, оказалось практически невозможным;

- учет в законотворческой и управленческой деятельности общественного мнения является одним из важнейших факторов обеспечения социальной легитимности формируемого законодательства и проводимых реформ.

Структура работы обусловлена целями и задачами исследования и подчинена проблемно-хронологическому принципу. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографического списка источников и литературы. Объем и структура глав определены предметом исследования и отражают отношение ведущих политических партий России начала ХХ в. к составляющим столыпинской программы модернизации.

Во введении обоснована актуальность темы, определены объект, предмет, хронологические рамки, цели и задачи, методологические подходы исследования, показана научная новизна и практическая значимость работы.

Первая глава «Историография и источники проблемы» посвящена историографическим и источниковедческим аспектам. В ней рассмотрена степень изученности исследуемых вопросов, а также охарактеризована источниковая база работы.

В настоящее время нет фундаментальных работ об отражении реформ П. А. Столыпина в российском общественном мнении. Однако некоторые аспекты темы диссертационного исследования отражены в социально-политической и исторической литературе, посвященной анализу реформаторской деятельности П. А. Столыпина, выявлению особенностей консервативной, либеральной и социалистической доктрин и проектно-политического творчества ведущих политических партий России начала ХХ в., взаимоотношению власти и общества в этот период.

Анализ количественного и качественного наполнения историографического поля проблем, близких теме настоящего исследования, позволил определить особенности выделенных в диссертации историографических периодов.

В рамках первого, дореволюционного периода историографии (1906-1917 гг.) работы, содержащие оценки преобразований, проводимых П. А. Столыпиным, носили субъективный, оценочный, полемический или явно ангажированный характер. Авторы часто решали не столько научные, сколько агитационно-пропагандистские задачи в условиях острого идейно-политического противостояния различных идеологических направлений, течений и группировок. Основная дискуссия велась между тремя ведущими направлениями общественной мысли: консервативным (В. И. Герье, Л. А. Тихомиров, А. А. Башмаков, А. П. Аксаков и др.), либеральным (П. Б. Струве, М. М. Ковалевский, Е. Н. Трубецкой и др.), социалистическим (В. И. Ленин, Л. Д. Троцкий, В. В. Воровский, И. И. Скворцов-Степанов и др.). Большинство работ дают лишь общую оценку П. А. Столыпина и его деятельности ведущими политическими силами страны и не содержат анализа их отношения к основным направлениям столыпинских преобразований.

Специальные работы, отражавшие консервативный подход к общественным преобразованиям, в этот период практически отсутствовали. Отдельные аспекты традиционалистского политико-модернизационного моделирования рассмотрены такими консервативными авторами, как П. Н. Семенов, П. А. Логанов, С. Ф. Шарапов, Н. Захаров, П. Е. Казанский .

Партийная литература консерваторов в 1907-1912 гг. в основном посвящена деятельности правых в III Государственной Думе и соответственно дает возможность вычленить отдельные аспекты отношения фракции правых к реформаторской деятельности правительства Столыпина. Так, в изданной в 1912 г. книге Г. Г. Замысловского «Правые в Третьей Государственной думе», с одной стороны, подчеркивался «оборонительный» характер позиции фракции правых: небольшая численность правых монархистов в Таврическом дворце не позволяла соучаствовать в определении концепции преобразований, с другой – утверждалось, что именно голос правых был зачастую решающим: либо образовывался правый блок, и принимался соответствующий закон, либо черносотенцы голосовали с крайними левыми, и радикализованный до предела либеральный законопроект неминуемо погибал в Государственном Совете.

В либеральной литературе основное внимание было сосредоточено на раскрытии «непримиримой» борьбы либералов с правительством Столыпина. Кадетские публицисты оценивали собственную партию как «истинную выразительницу народных интересов». В их работах содержится богатый фактический материал, позволяющий как бы «изнутри» взглянуть на сложные и противоречивые процессы, лучше понять тот или иной политический шаг кадетского руководства, проследить отношения кадетов с царизмом и правительством Столыпина.

По утверждению одного из лидеров кадетов В. А. Маклакова, обреченность реформ П. А. Столыпина была в значительной мере обусловлена общественной реакцией на них, недоверием общества к власти.

В 1912 г., в канун годовщины смерти П. А. Столыпина, либеральный публицист А. С. Изгоев провел «ревизию» замысла и результатов столыпинских преобразований в очерке жизни и деятельности П. А. Столыпина. Правительственная программа, по мнению автора, была встречена общественным мнением недоверчиво по причине осуществления ее «в атмосфере бесправия и беззакония». Представленный А. С. Изгоевым баланс законодательного обновления России при П. А. Столыпине является яркой иллюстрацией кадетского неприятия столыпинских реформ.

Совершенно противоположную господствующему в кадетской партии мнению позицию занимал П. Б. Струве, член конституционно-демократической фракции во II Государственной Думе. В 1910-1911 гг. он защищал аграрную реформу премьера и чрезвычайно высоко оценивал саму личность П. А. Столыпина.

Один из лидеров партии мирного обновления, редактор журнала «Московский еженедельник» Е. Н. Трубецкой считал, что характер деятельности министерства Столыпина предопределен роспуском I Государственной Думы: «Самым фактом роспуска новый премьер вооружил против себя всех, лишил себя нравственной опоры».

Лидеры революционного лагеря сосредоточили внимание на пропаганде непримиримой борьбы с самодержавием и царским правительством, уничижительной критике мероприятий П. А. Столыпина по пресечению революции, практически не затрагивая столыпинские реформы по существу. В основу большевистской позиции по этому вопросу легла ленинская точка зрения о том, что только пролетариат и его партия вели борьбу с царизмом, а либеральная буржуазия, выступая как оппозиционная сила, в то же время постоянно проявляла склонность к сделке с самодержавием.

В отличие от большевистских публицистов лидеры меньшевиков рассматривали либеральную буржуазию как активную политическую силу в борьбе с самодержавием и причисляли ее к «левым» демократическим партиям. Так, Г. В. Плеханов и после третьеиюньского переворота продолжал утверждать, что кадеты еще не встали на путь «оппозиции» революции и продолжают быть только оппозицией правительству.

Для подавляющего большинства выше названных работ характерны публицистический и полемический характер, чрезмерная политизация.

В идеологизированных работах, выходивших в 1920-1930-е гг., деятельность консерваторов интерпретировались как форма защиты существующего социально-экономического и политического порядка. Однако кроме общей характеристики правых как оппозиции в этих работах не представлен анализ отношения правых к правительству Столыпина.

В основе анализа отношения российских либералов к столыпинским реформам в литературе 1930-1950-х гг. лежали формулировки краткого курса ВКП (б), изданного в 1938 г., о том, что либеральная буржуазия искала соглашения с царизмом.

В начале 1960-х – первой половине 1980-х годов был опубликован ряд важных трудов, которые, несмотря на неизбежную идеологизированность оценок, отличал фундаментальный исследовательский подход. Это работы С. М. Дубровского, А. Я. Авреха, П. Н. Зырянова, В. С. Дякина, С. М. Сидельникова, К. Ф. Шацилло, Е. Д. Черменского, Л. М. Спирина, И. В. Бестужева и др.

Исследователь И. В. Бестужев, изучавший борьбу классов и партий по вопросам внешней политики в 1906-1910 гг., делал вывод, что «либерально-настроенные буржуазно-помещичьи круги во главе с кадетами настаивали на скорейшем проведении реформ в возможно более широком объеме». А. Г. Слонимский рассматривал либеральную оппозицию как решительный и динамичный «штурм власти», что, по мнению Л. М. Спирина и ряда других историков, является «безусловным преувеличением». Оппозицию самодержавию в лице либералов эти исследователи рассматривали «как парламентскую игру» в борьбе за власть либо как сознательный отказ от такой борьбы.

Широта охвата и глубина анализа отличает многочисленные работы А. Я. Авреха. Основная мысль исследователя сводится к тому, что реформы в условиях России были невозможны: страна переживала не конституционный, а революционный кризис, и реформы, которые хотел провести П. А. Столыпин, не могли увенчаться успехом, – их хотели осуществить «вне демократии и вопреки ей». «Оппозицию» справа «либеральному» кабинету Столыпина» А. Я. Аврех считал чисто тактическим приемом черносотенцев.

Ряд историков (В. С. Дякин, К. Ф. Шацилло, В. И. Старцев, Л. Е. Шепелев и др.) справедливо полагали, что П. А. Столыпин не только хотел успокоить страну, но и выполнить вторую половину своей формулы «сначала успокоение, а потом – реформы». Однако сопротивление самодержавия и дворянства не позволило ему это осуществить. Правые не желали поступиться сиюминутными интересами ради долгосрочных выгод и потому выступили против П. А. Столыпина. В отличие от А. Я. Авреха, который рассматривал оппозицию правых лишь как проявление тактики, В. С. Дякин признавал существование принципиального конфликта между ними и П. А. Столыпиным.

Отношение конституционно-демократической партии к реформам Столыпина исследователь выразил так: «И кадеты, и Столыпин говорили о Конституции и реформах. Но… кадеты хотели спасти монархию, превратив ее в парламентскую. Столыпин хотел соединить самодержавие и послушную ему Думу, «оздоровить «средневековый самодержавный хребет, чтобы ему стоять и стоять».

Ярко выразил свою точку зрения Е. Д. Черменский. Столыпинский девиз, по его мнению, на практике выглядел так: «Всегда успокоение, никогда реформы!». Исследователь сомневался в заинтересованности либерального большинства Думы в осуществлении реформ. При всех различиях между либералами и черносотенцами они, по утверждению Е. Д. Черменского, были едины в том, что идти назад нельзя, и поэтому маневрировали, поддерживали конституционную фикцию, не имея альтернативы третьеиюньскому курсу.

Историк А. П. Бородин отмечал, что правые оставались с премьером, пока он концентрировался на подавлении революции. Как только П. А. Столыпин встал на путь реформ, он натолкнулся на сопротивление правых, поскольку поддержка реформ означала бы для них политическую капитуляцию и социальное самоубийство.

Необходимо отметить, что с начала 60-х гг. в связи с ростом интереса советской исторической науки к проблемам социально-экономического развития России начала ХХ в. центральным объектом советской историографии стала столыпинская аграрная реформа. В освещении этой проблемы в качестве самостоятельной группы выступают работы, посвященные позициям отдельных политических партий в отношении аграрной реформы П. А. Столыпина, думским аграрным дебатам и политической борьбе различных политических движений вокруг столыпинской аграрной реформы. Прежде всего необходимо отметить фундаментальное исследование С. М. Дубровского «Столыпинская земельная реформа», отдельная глава которого посвящена обсуждению основных положений аграрной реформы в III Думе, и работу Е. Г. Василевского «Идейная борьба вокруг столыпинской аграрной реформы».

В работах В. Н. Гинева, Е. В. Иллерицкой, Л. М. Спирина анализировалось отношение к аграрному законодательству Столыпина радикально-либеральных и революционных партий. Позиция же октябристов и правых партий, которые в советской историографии рассматривались как активные сторонники столыпинской аграрной реформы, практически не изучалась отдельно. Исключением является исследование С. А. Степанова, в котором автор проанализировал программы правых партий и движений.

Значительное расширение источниковой базы, открытие ранее недоступных архивов, расширение тематики исследований способствовало изживанию традиционных подходов. Постепенный отход от марксистско-ленинской историософии наиболее ярко проявился в начале 90-х гг. в работах Ю. Б. Соловьева. По мнению исследователя, на исторической сцене появились фактически два лагеря – либерально-революционный и самодержавно-дворянский. Ю. Б. Соловьев считал, что весь предвоенный период (1907-1914 гг.) превратился в поэтапную «реконкисту самодержавия», реванш реакционных сил, подавление зачатков прогрессивных реформ, самоубийственный триумф консерваторов.

В 1990-е – начале 2000-х гг. появляется большое количество работ, посвященных идеологии и деятельности российских консерваторов, в которых затрагивается и их отношение к правительству Столыпина. Необходимо отметить работу С. А. Степанова, который в начале 1990-х гг. первым на монографическом уровне исследовал черносотенное движение в 1905-1914 гг. Автор провел разделение между крайними и умеренными правыми в их отношении к правительству Столыпина. Умеренные «одобряли планы реформ и не вели критической кампании против правительства», что, по мнению С. А. Степанова, определялось тактическими соображениями.

Продолжалось изучение вопросов взаимодействия консервативных политических организаций, властных институтов и общества в целом, парламентской активности консерваторов, начатое еще в рамках предыдущего периода. Бескомпромиссность и нетерпимость считают главными чертами парламентской тактики правых исследователи И. К. Кирьянов и М. Н. Лукьянов.

В конце ХХ - начале ХХI вв. в связи с выбором в новых условиях путей развития аграрного сектора экономики страны вновь возрос интерес к столыпинской аграрной реформе. Подробно рассмотрев прения в Государственной Думе по столыпинской аграрной реформе, А. М. Анфимов пришел к заключению, что из критических выступлений кадетских лидеров нельзя делать вывод, что либералы были против самой реформы: либералы боялись революции отнюдь не меньше, чем правые; они лишь опасались, что крутые меры по осуществлению реформы как раз и приведут к революции, а потому призывали к постепенности и осторожности. Правые же, задававшие тон в Государственном Совете, высказались за аграрный законопроект лишь по причине мощной поддержки, полученной ими от П. А. Столыпина в учреждении партии умеренно правых, возглавленной П. Н. Балашевым.

Обобщенную оценку отношения социалистов-революционеров и социал-демократов к аграрной реформе Столыпина находим в исследовании В. В. Казарезова. Автор утверждает, что эсеры, унаследовавшие идеологию народников, отвергали аграрные нововведения П. А. Столыпина, поскольку видели путь для России в социализм через общину, минуя капиталистическую ступень развития. Отношение же российской социал-демократии к столыпинской аграрной реформе было двойственным: «она реакционна, поскольку делается в интересах помещиков и вновь зарождающейся прослойки богатых крестьян, но она прогрессивна, так как обеспечивает ускоренное развитие капитализма в деревне, а создание в результате реформы сельского пролетариата и увеличение городского промышленного приближает социальную революцию». О поддержке П. А. Столыпина большевиками, по мнению В. В. Казарезова, вообще не приходится говорить, поскольку они выступали за полную экспроприацию помещичьих земель.

Современный этап в отечественной историографии отличает повышенный интерес к личности и многогранной государственной и реформаторской деятельности П. А. Столыпина. В этих исследованиях затронуты некоторые аспекты отношений правительства Столыпина с партийными и общественными структурами, представлена общая характеристика отношения ведущих политических сил страны к столыпинским реформам.

В монографии П. Н. Зырянова «Петр Столыпин: Политический портрет» дан анализ взаимоотношений Столыпина и «объединенного дворянства». Автор считает, что Столыпин не устраивал правых тем, что «не был антисемитом и водил дружбу с октябристами, которых они подозревали в конституционализме». Камнем преткновения в отношениях П. А. Столыпина с дворянством явились, по утверждению исследователя, проекты местных реформ, в которых помещики разглядели покушение на свои вековые привилегии. Земельную же реформу они в целом одобрили, так как она их непосредственно не затрагивала.

В монографии Б. Г. Федорова дана общая характеристика отношения к П. А. Столыпину и его реформам правых и националистов, которые стремились «не допустить реформ». По мнению исследователя, оказалась невозможной и полноценная опора П. А. Столыпина на умеренно правые силы, под которыми он понимал и «Союз 17 октября», по причине «чрезмерного либерализма и отчетливо критической позиции октябристов по отношению к трону и многим действиям власти».

Анализу отношения правых и кадетов к столыпинским реформам посвящены две главы в монографии А. П. Бородина. Исследователь пишет, что правых раздражала «игра в конституцию», парламент, который служит «очагом революционного настроения и движения», предлагаемые «в шаблонно-либеральном духе» законы и дает предельно сжатые, но при этом емкие характеристики отношения правых к проектам из программы П. А. Столыпина. В главе «Столыпин и кадеты» А. П. Бородин объясняет оппозиционность кадетской партии претензиями ее лидеров на власть, что, по его мнению, было ошибкой и существенно сократило шансы Столыпина-реформатора.

К. И. Могилевский и К. А. Соловьев отмечают, что деятельность П. А. Столыпина протекала в условиях острой борьбы между сторонниками самых разных моделей преобразования страны и их противодействия столыпинским реформам.

Для эмигрантской публицистики, воспоминаний, переписки первых двух десятилетий ХХ в. характерно выяснение «отношений», поиск «виновных» и размышления о том, что было сделано неверно.

В обширном эпистолярном наследии Русского зарубежья важное и необычное место занимает переписка идейных противников и одновременно друзей – В. А. Маклакова, члена партии кадетов, либерала, и В. В. Шульгина, правого, националиста и монархиста. Последний считал П. А. Столыпина наиболее выдающимся государственным деятелем Российской империи в последний ее период, либерал-консерватором, предложившим единственно правильный для спасения России и ее дальнейшего эволюционного развития путь действий. Но «эволюции не хотели ни слева, ни справа. Дубровин был противник Столыпина справа. Левые на эволюцию ответили бомбами…».

Лидер кадетов В. А. Маклаков, находясь в эмиграции, пересмотрел свои взгляды на причины незавершенности столыпинского курса преобразований. Если в 1911 г. в неприятии большинством российского общества правительственного курса он видел естественное выражение высокого уровня социальной ответственности общества, то в 1920-е гг. связывал дестабилизацию внутриполитического положения России с позицией либеральной общественности, которая не ассоциировала себя с государством и не могла взглянуть на проблемы, стоявшие перед Россией, с государственной точки зрения.

Для П. Н. Милюкова П. А. Столыпин навсегда остался политическим противником. В своих воспоминаниях лидер кадетов весьма скептически отнесся к эффективности реформаторской деятельности Столыпина. В глазах лидера конституционных демократов П. А. Столыпин оставался, прежде всего, представителем официального лагеря, отделенного от лагеря общественности непреодолимой гранью.

Чрезвычайно высоко оценивал П. А. Столыпина в своих воспоминаниях П. Б. Струве, который считал его «самым крупным государственным человеком послереволюционной, конституционной России». По мнению П. Б. Струве, трагедия П. А. Столыпина заключалась в абсолютном одиночестве, в том, что ему пришлось бороться на два фронта: «во-первых, с либерально-радикальным общественным мнением, которое за десятилетия отрицания, оппозиции и, в значительной мере, оппозиционного бездействия утратило исторический смысл и чутье живой действительности; во-вторых, с реакционным недомыслием, самоуверенным до гордыни и в своей гордыне ослепленным до… страсти».

В работах зарубежных авторов, посвященных деятельности правительства Столыпина и основанных на архивных материалах, мемуарах эмигрантов, цитировании нужных документов из работ предшественников и российских исследователей, содержатся лишь отдельные оценки самого премьера и его преобразований ведущими политическими силами страны. Общие выводы по данным аспектам выглядят следующим образом:

- причиной неосуществления многих реформ Столыпина явилось постоянное столкновение попыток привлечь общественных деятелей к переустройству страны (сотрудничество с Государственной Думой) и патриархальных, статичных традиций бюрократической машины;

- представители правых, будучи приверженцами абсолютного самодержавия и правительственного террора против народа, «чуть ли не в каждом законопроекте подозревали угрозу конституции и крамолы»;

- конфликт между поместным дворянством и бюрократией в конечном итоге не позволил провести реформы, заведя страну в тупик, поскольку для поместного дворянства реформы П. А. Столыпина являлись не орудием умеренных социальных изменений, а оружием против них ;

- доверие и чувство общих целей П. А. Столыпина и октябристов, столь необходимое для эффективной работы, просуществовало лишь до весны 1911 г., когда возник кризис вокруг принятия закона о введении земства в шести западных губерниях;

- октябристы одобряли действия П. А. Столыпина в Финляндии и Польше из-за своих агрессивных внешнеполитических устремлений, а аграрную реформу поддержали из чувства самосохранения, поскольку были напуганы кадетской программой в Первой Думе, допускавшей возможность экспроприации помещичьей земли;

- кадеты по отношению к правительству Столыпина занимали «бескомпромиссную», «непримиримую» позицию: вместо заключения «разумного компромисса» с правительством на основе Манифеста 17 октября 1905 г. конституционные демократы продолжали настаивать на борьбе с ним, а это, в конечном счете, привело к тому, что был «упущен редкий в истории шанс» оказать содействие мирной эволюции в России»;

- в свою очередь царское правительство своей «неразумной тактикой» толкнуло кадетов к сотрудничеству с «радикальными группами в Думе»;

- проведение преобразований Столыпина вызвало противодействие в различных стратах русского общества и в результате некий «замкнутый круг» предрешил неудачу реформ начала ХХ в. в России;

- главная уязвимость позиции П. А. Столыпина заключалась в отсутствии социальной опоры обновляющемуся режиму и возможности опереться на сильную проправительственную политическую партию.

Большинство перечисленных отечественных и зарубежных работ содержит богатый фактический, теоретический и методологический материал и представляет большой научный интерес. Однако все они лишь отчасти и достаточно скупо затрагивают отдельные оценки ведущими политическими силами России начала ХХ в. тех или иных направлений реформаторской деятельности П. А. Столыпина и не используют при этом в качестве базового исторического источника периодическую печать, являвшуюся главным инструментом выражения партийно-политических интересов и формирования соответствующего мнения в обществе. В исторической науке сегодня отсутствуют работы, посвященные анализу российского общественного мнения начала ХХ в. относительно столыпинских реформ и его влияния на ход реализации столыпинской модернизации России. Необходимость решения поставленных в диссертации научных целей и задач потребовала проведения специального исследования.

Источниковую базу работы составили источники различных типов. В первую очередь это периодические издания, которые наиболее полно отражают позиции ведущих политических партий России начала ХХ в. Именно в это время в связи с глубокими изменениями в политическом устройстве страны, вызванными революцией 1905-1907 гг., периодическая печать переживает бурный подъем, становится главным средством и формой выражения общественно-политических интересов, превращается в политическую силу, способную отстаивать интересы стоящих за ней лиц и навязывать обществу их мнения и требования.

Для раскрытия темы настоящего исследования использовались газеты и журналы основных общественно-политических направлений: консервативного, либерального и социалистического (всего 29 наименований печатных изданий), являвшиеся центральными органами ведущих политических партий страны или в наибольшей мере выражавшие их интересы и выходившие значительными тиражами (от 500 до 25000 экземпляров).

Именно такого рода газеты и журналы выражали интересы общественных классов и политических партий, оказывали идейное, политическое, психологическое и организационно-практическое воздействие на социально-экономическую и духовную жизнь народа. В полемике по вопросам столыпинской программы модернизации России принял участие весь партийно-политический спектр российского общества. Но отдельные направления столыпинских преобразований в неодинаковой степени интересовали представителей разных партий. Также степень отражения отдельных направлений реформ в периодических изданиях не обязательно соответствовала весу направления в жизни общества в целом и главным образом определялась партийными предпочтениями или стремлением расширить партийный электорат. Кроме того, необходимо отметить, что многие авторы, солидаризируясь с определенным идейным направлением, организационно не состояли членами какой-либо политической партии. К наиболее "партийно окрашенным" относились газеты социал-демократов (большевиков и меньшевиков), социалистов-революционеров и правых партий.

При обработке публикаций использовались элементы методики контент-анализа. Единицей текста (содержания) и единицей счета являлась публикация в отдельном номере периодического издания. В силу текстуального различия публикации с продолжением в разных номерах одной газеты рассматривались как разные библиографические сущности, которым соответствуют разные записи. Для решения поставленных в диссертационном исследовании задач были выбраны следующие темы, по которым производился подсчет публикаций в наиболее полно представлявших партийно-политические интересы газетах России начала ХХ в.:

- общая оценка столыпинской программы модернизации России;

- оценки личности премьер-министра П. А. Столыпина;

- законопроекты о гражданских и политических правах личности;

- законопроекты конфессионального характера;

- мероприятия, направленные на решение национального вопроса;

- реформирование судопроизводства;

- преобразование поземельных отношений;

- реформа местного управления и самоуправления;

- проведение инновационной политики в области экономики и налоговой политики;

- совершенствование социальной политики;

- реализация нового курса в сфере образования;

- военное реформирование.

В результате проведенного анализа были сделаны следующие заключения. Центром внимания ведущих органов печати России начала ХХ в. была как столыпинская программа реформирования России в целом, так и ее отдельные направления. Степень отражения в печати партийного мнения относительно того или иного законопроекта зависела как от времени его появления и обсуждения в Государственной Думе и Государственном Совете, так и от его влияния на электорат партии и возможность реализации партийной модели преобразования России. Наибольшую активность в оценке столыпинских реформ проявила печать кадетов и октябристов. А самыми обсуждаемыми в прессе стали аграрная политика П. А. Столыпина и законопроекты в области обеспечения социальных прав и гарантий рабочих и служащих. Анализ оценок личности и реформ П. А. Столыпина, данный в периодической печати с разных идеологических и политических позиций, позволил автору определить, какие политические силы поддерживали П. А. Столыпина и способствовали реализации его преобразований, а какие тормозили и «разоблачали» реформаторский правительственный курс и формировали соответствующее общественное мнение.

Для темы диссертации материалы прессы представляют интерес и в плане воссоздания мировоззрения П. А. Столыпина, теоретической базы его реформ, так как сам премьер-министр, в отличие от многих своих предшественников и коллег, не чурался пользоваться этим средством коммуникации.

Важным источником по теме являются фундаментальные документальные публикации, подготовленные и изданные Фондом изучения наследия П. А. Столыпина, отражающие творческую лабораторию деятельности премьера. В связи с предметом настоящего исследования, основное внимание уделено источникам законодательного характера, разработанным в министерствах и ведомствах и нацеленным на реформирование страны в самых разных сферах жизнедеятельности. Решению задач настоящего исследования содействует также анализ источников личного происхождения, к которым, прежде всего, относятся речи, переписка, памятные записи, черновики П. А. Столыпина и др.

Материалы государственных органов и думских фракций, связанные с выработкой и обсуждением законопроектов: Особые журналы Совета министров, стенограммы заседаний нижней палаты народного представительства, стенограммы заседаний Государственного Совета, Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ), комплекс законодательных документов и материалов думских фракций, раскрывающий реформаторский потенциал российского общества в начале ХХ в., в своей совокупности позволяют понять замысел, содержание и механизмы реализации разновекторных преобразований, предлагаемых правительством Столыпина и представителями консервативного, либерального, социалистического направлений.

Материалы, которые составили программатику политических партий и были введены в научный оборот в рамках масштабного проекта фундаментальной публикации документов и материалов политических партий России начала ХХ в., осуществленного коллективом отечественных ученых под руководством В. В. Шелохаева, дают представление о программных установках, тактике и деятельности политических партий России начала ХХ в., знакомят с их попытками самоопределиться в социально-экономическом и политическом отношении, найти новые формы представительства своих интересов и пути воздействия на высшие сферы и общество, демонстрируют их реакцию на политику, проводимую правительством Столыпина, их отношение к столыпинским реформам. Дискуссии, проходившие на различных партийных форумах (съездах, общих собраниях и т. д.), дают богатейший материал по истории партий, наглядно демонстрируют все разнообразие мнений по вопросам столыпинских преобразований.

Неотъемлемую часть источниковой базы данной работы составляют мемуары непосредственных участников событий, лидеров политических партий, членов правительства, большинство из которых принимало непосредственное участие в разработке законопроектов. Значение мемуарной литературы состоит в том, что она значительно дополняет сведения о конкретных исторических фактах, скупо отраженных в иных источниках, передает колорит эпохи, дает авторскую интерпретацию событий. В то же время изучение мемуаров требует критического подхода и сопоставления их с другими, так как авторы ведут повествование, исходя из своих мировоззренческих взглядов.

Во второй главе «Столыпинская программа модернизации и общественно-политические модели-проекции преобразования России» проведен анализ базовых мировоззренческих положений столыпинской программы модернизации России и партийных моделей-проекций (консервативной, либеральной, социалистической) преобразования страны.

В первом разделе «Базовые компоненты столыпинской программы модернизации России» рассматривается столыпинская концепция преобразования России, ее основные принципы и ключевые составляющие.

П. А. Столыпин разработал целостную, охватывающую все без исключения ключевые сферы жизнедеятельности страны, ясную и конкретную программу реформирования. Будучи талантливым организатором, сумевшим сформировать вокруг себя «команду» единомышленников, П. А. Столыпин, используя рациональные и перспективные наработки своих предшественников, умело синтезируя как по преимуществу национальный, так и западноевропейский опыт преобразований, предложил российскому обществу начала ХХ в. консервативно-либеральную модель преобразования России.

В столыпинской программе модернизации России соединились идеалы различных идеологических течений: либерализма (уважение прав личности, неприкосновенность частной собственности), консерватизма (идеи порядка, приоритет государства, последовательное отстаивание монархического принципа и православия как идеологии русского государства и общества) и даже социал-демократии (социальная защищенность непривилегированных слоев населения). При этом П. А. Столыпин, с одной стороны, стремился дистанцироваться от идеологических установок различных политических партий, с другой – понимал необходимость создания проправительственной партии, которая обеспечила бы надежную опору проводимых реформ.

Смысл столыпинской модернизации России состоял в переходе от традиционного общества к гражданскому, в формировании среднего класса и укреплении частной собственности, которая является базовым элементом этого класса. Поэтому первостепенные задачи власти П. А. Столыпин видел в создании соответствующих условий для успешного формирования и дальнейшего развития среднего класса. К ним он относил не только политические (развитие самоуправления, ограничение произвола чиновников), правовые (установление равноправия крестьян с другими сословиями), культурные, национальные и многие другие преобразования, но и непосредственную финансовую помощь и поддержку нарождающегося слоя мелких и средних собственников, который должен был служить стабильной социальной базой российской государственности. Причем необходимым условием эффективности проводимых реформ являлось, по замыслу П. А. Столыпина, объединение усилий государства и свободной личности.

Во втором разделе «Общественно-политические модели переустройства России» анализируются партийные модели-проекции переустройства России, предложенные ведущими партиями начала ХХ в., построенные на основе мировоззренческих представлений и жизненно важных интересов, представляемых ими на политической арене сил.

Модернизационный процесс ускорил раскол общественного сознания по идейно-политическому и партийному признакам, способствовал усилению конфронтационности в российском обществе, дав толчок обсуждению преобразований не только на уровне институтов государственной власти, но и в обществе. В начале ХХ в. в России существовало более 280 партий, предлагавших свои политические модели-проекции общественного развития страны, которые в своей совокупности превосходили возможные и реально существующие альтернативы исторического развития».

Традиционалисты, выступавшие за сохранение самодержавной формы правления, как исконной и единственно возможной в России, в принципе не отрицали необходимость реформ, прежде всего направленных на ликвидацию бюрократических порядков в стране как компрометирующих самодержавие. Однако реформирование возможно лишь при соблюдении следующих условий. Во-первых, реформы предлагалось проводить только после прекращения смуты. Во-вторых, они должны основываться на триаде «Православие, Самодержавие и Русская народность». В-третьих, реформы должны основываться также на «свободном развитии Русской национальной и культурной идеи по всей Империи, но без стеснения местных национальных особенностей, не имеющих политического значения». Эти положения во многом перекликались с принципами реформ П. А. Столыпина, являвшегося последовательным сторонником монархического принципа, православного государства и настаивавшего на проведении в первую очередь «успокоения» и только затем реформ.

Либералы ратовали за проведение системных реформ, затрагивающих все без исключения сферы общественной жизни. На первый план выдвигалась задача модернизации авторитарного режима, замена его конституционно-парламентарным строем. Либеральные теоретики разработали систему мер, направленных на создание фундамента гражданского общества и правового государства, на комплексное и сбалансированное развитие экономики страны, оптимальное решение аграрно-крестьянского (принудительное отчуждение помещичьей земли за выкуп) и рабочего (постепенное введение 8-часового рабочего дня, пенсионное обеспечение) вопросов; проведение ряда других социальных преобразований, способствующих подъему материального уровня населения, развитию образования, науки и культуры.

Обозначенные выше цели реформ сближали позиции представителей либерального лагеря и П. А. Столыпина. Однако имелись и существенные различия. Либерализм исходит из приоритета личности человека, ее субъективных прав и полагает, что социальный порядок покоится на личной инициативе и предпринимательском духе отдельного человека. Поэтому либерализму свойственно сводить к минимуму все организации и все регламенты, которые являются элементом объективного порядка и, как таковые, противостоят субъективной предпринимательской инициативе отдельного лица и тормозят его энергию. И поскольку органы государственной власти именно от отдельного человека, объединенного в социальные группы, получают властные полномочия, то задача государственных учреждений заключается в обеспечении естественных и неотъемлемых прав человека.

Иначе подходил к данному вопросу П. А. Столыпин. Основой социального порядка и стабильности в обществе, гарантом эволюционного развития страны, по его мнению, выступает власть, находящаяся в руках монарха и правительства. Премьер всегда подчеркивал, что деятельность его правительства не будет выходить за пределы тех полномочий, которые были очерчены указами Николая II.

Однако в лагере либералов не было единства. Взгляды русских либералов крайних направлений отражало содержание программ двух крупнейших либеральных партий, различавшееся не только качественно иной мерой демократизации, но и иными моделями будущего государственного устройства, а в целом – различной степенью адаптации их доктрин к российским условиям и отсюда – их реалистичности. Вместе с тем, если кадеты, скопировавшие свой образец с английской парламентской монархии, грешили явным утопизмом, то и гораздо более «приземленные» октябристы в достижении своих целей слишком тесно зависели от успешности курса реформ, предложенного П. А. Столыпиным.

Модели переустройства России, предложенные социалистическими партиями, были ультрарадикальными и крайне утопичными, поскольку не имели реальных материальных предпосылок для воплощения. Характерным для всех социалистических партий было стремление сначала захватить политическую власть, а затем максимально использовать ее для реализации собственных теоретических моделей. Именно поэтому центр тяжести практической деятельности партий социалистической ориентации сводился к насильственному свержению существующего режима и созданию принципиально иной модели государственного устройства.

В третьей главе «Столыпинские реформы глазами российских консерваторов» исследуются оценки, данные российскими консерваторами основным направлениям столыпинских реформ. Консерваторы, выступавшие за возрождение величия и могущества России на основе сохранения ее особенностей и традиций, были в большинстве своем уверены, что при министерстве Столыпина это невозможно. В первую очередь, они обвиняли его в стремлении опереться на Государственную Думу и ее большинство в лице партии октябристов, в то время как, по их мнению, премьер, облаченный властью Императором Всероссийским и объявивший, что главным и определяющим в его преобразованиях будет исторический опыт формирования и функционирования собственно русской государственности, социокультурные традиции русского народа, должен искать поддержки в другом лагере – лагере консерваторов, поскольку только они являются надежной опорой царя. Резкой критике правые подвергли практически все проекты из программы П. А. Столыпина. В центре внимания печатных органов консерваторов, прежде всего, оказались аграрная реформа, проекты местного управления и самоуправления, решение национального вопроса и вероисповедные законопроекты. Именно эти важнейшие вопросы составляли ядро их программы, призванной защитить интересы дворянского класса, не желавшего делиться властью и привилегиями ни с крестьянством, ни с так называемым третьим элементом. Эти же законопроекты затрагивали незыблемость представлений традиционалистов, вкладываемых ими в формулу «православие, самодержавие, народность».

Поскольку главным объектом защиты консерваторов были землевладельцы-собственники, их достаточно мало интересовало решение рабочего вопроса. Предложенные П. А. Столыпиным меры по установлению социального партнерства между рабочими и работодателями, правые поддержали лишь потому, что они, по их мнению, позволяли вывести рабочий класс из-под влияния еврейско-революционных элементов. Однако общее враждебное отношение к рабочим как классу, противостоящему классу собственников, определило негативное отношение консерваторов к «уступкам» рабочим со стороны правительства, которые они расценивали как позорную капитуляцию перед социализмом.

Особо подробно в отличие от рабочего законодательства консервативная печать рассматривала законопроекты, регулирующие труд лавочников, торговцев, приказчиков, владельцев трактиров и т.д., поскольку именно ими были представлены рядовые члены монархических организаций. Шквал критики обрушили консервативные печатные органы на законопроект об обеспечении нормального отдыха служащих в торговых заведениях, складах и конторах, называя его спешным и непродуманным, приносящим несомненный вред торговле.

Введение обязательного всеобщего начального обучения, проект нового университетского устава, реформы армии и флота также не получили столь необходимой для проведения любых преобразований безусловной поддержки хотя бы части общества, представленной российским дворянством, на которую в принципе могло бы рассчитывать правительство, облаченное властью Императором. Крайне правые их отрицали и резко критиковали, умеренно правые попытались найти некоторые положительные моменты, но спустя некоторое время делали прямо противоположные заявления.

Таким образом, в лагере правых не было единства относительно преобразований Столыпина. В отличие от крайне правых во главе с А. И. Дубровиным, находившихся в принципиальной оппозиции столыпинским реформам, умеренно правые и их лидеры В. М. Пуришкевич и Н. Е Марков, являвшийся сторонником политического курса Столыпина в думской фракции правых, пытались наладить конструктивные отношения с правительством и в большинстве своем стремились сохранить позицию благожелательного нейтралитета, отказав, однако, в общей положительной оценке столыпинскому курсу. Существовавшие между П. А. Столыпиным и умеренно правыми расхождения в планах преобразования России, хотя и были не столь значительными, но исключили возможность конструктивного сотрудничества, превратив последних в не всегда конструктивных оппозиционеров.

В четвертой главе «Столыпинские преобразования в восприятии либерального общественного мнения» проанализировано отношение либерального общественно-политического спектра к столыпинским реформам.

В первом разделе «Общее и особенное в представлениях П. А. Столыпина и «Союза 17 октября» по проблемам преобразования России» показано противоречивое отношение партии октябристов к столыпинской программе модернизации страны. Октябристская печать приветствовала большинство законопроектов правительства Столыпина, помещала их текст на своих страницах, давала лестные комментарии и характеристики. Но в решении ряда российских проблем «Союз 17 октября» готов был пойти дальше правительственной программы реформирования страны.

Критические замечания относительно планов правительства сами октябристы не считали проявлением оппозиционности. Желая играть роль конституционного центра, «Союз 17 октября», с одной стороны, отказался от тенденциозного осуждения всякого правительственного акта только потому, что он исходит от правительства, но с другой, не переставал напоминать, что кредит доверия, выданный умеренной частью общества, должен быть оплачен конкретными действиями, а не только правительственными декларациями. Поддержка правительственных реформ ставилась октябристами в прямую зависимость от готовности правительства Столыпина идти на контакт с Думой, принимать предложенные депутатами улучшения и дополнения к законопроектам.

Только благодаря реальной опоре октябристов в парламенте и в печати премьер-министру П. А. Столыпину удалось провести через представительные учреждения ряд судьбоносных для России законов. Однако в силу целого ряда обстоятельств опора в лице партии октябристов оказалась непрочной и недостаточной для успешной реализации столыпинского плана модернизации России. Во-первых, лидеры «Союза 17 октября» довольно быстро осознали, что даже такому сильному и независимому премьеру, как П. А. Столыпин, не удастся полностью реализовать свои планы, встречающие сильное противодействие со стороны дворцовых сфер. Во-вторых, отсутствие внутреннего единства в партии и думской фракции октябристов не позволило им выступить консолидировано и голосовать дружно в Государственной Думе. В-третьих, октябристы не смогли, да и не стремились, стать правительственной партией, наличие которой они считали ненужным и нежелательным. Считая себя конституционным центром в парламенте, «Союз 17 октября» отводил себе роль стороннего наблюдателя и, чтобы поддерживать этот статус в общественном мнении, критиковал отдельные стороны правительственных законопроектов и не всегда последовательно поддерживал начинания правительства. Таким образом, октябристам не доставало сил и влияния, чтобы противостоять напору правых – противников П. А. Столыпина. Октябристская периодическая печать, не оказав достойную поддержку столыпинским реформам, фактически отказалась от демонстрации солидарности с правительственной программой преобразования России.

Во втором разделе «Столыпинские преобразования в оценке партии демократических реформ и партии мирного обновления» изложена позиция умеренно-либеральных партий России начала ХХ в. по основным направлениям столыпинской программы реформирования страны.

Подводя итоги восьмимесячной «творческой деятельности» правительства Столыпина, печатный орган партии демократических реформ газета «Страна» осуждает кабинет министров за слишком широкое использование права издавать временные законы в силу ст. 87 Основных законов, притом по всем существенным вопросам. Однако, стараясь быть объективным, печатный орган ПДР ставит в заслугу министерству лишь заботы о расширении крестьянского землевладения, об улучшении правового положения крестьян, правила о старообрядцах и сектантах. Пассив же, по мнению «Страны», «столь удручающе трагичен, столь беспримерно жесток, что такого кровавого сальдо история еще не заносила на свои страницы: никогда еще «старый режим» не боролся с такою беспощадностью с революционными и мирными врагами «порядка».

Лидеры ПДР считали, что главное заблуждение правительства заключается в том, что оно смотрит на все свои либеральные мероприятия как на уступку, как на пожертвование кому-то, как на средство так или иначе отделаться от назойливых требований и обеспечить, наконец, себе спокойствие. Надежды на проведение реформ партия демократических реформ и партия мирного обновления возлагали на Государственную Думу.

Программные положения этих партий, рассчитанные на вариант мирного выхода страны из системного кризиса и переустройства политического, экономического и социального строя «единой и неделимой» России на основе гражданского мира и согласия, обеспечения преемственности институтов власти, форм собственности и ведущей роли государства в коренном преобразовании жизни в России, координирующего ход реформ в масштабах страны и обеспечивающего социальную направленность политики, также соответствовали замыслу столыпинских реформ. Однако стремление обеих сторон к поиску оптимальных путей преобразования общества на началах социальной справедливости под лозунгом «социально-политического реализма» не стало основой для объединения усилий правительства и представителей либерального лагеря. Первому справедливо виделось отсутствие у либеральных лидеров желания идти на сотрудничество с правительством, вторые, считая министерство Столыпина рутинным, тяготеющим к старине, обрушили на него шквал критики за чересчур медленное да еще и с большими недоработками, с их точки зрения, проведение давно назревших реформ.

В третьем разделе «Кадетское видение основного замысла столыпинских преобразований» отражена реакция конституционно-демократической партии на столыпинскую программу реформирования России.

Несмотря на то, что программа конституционно-демократической партии и план столыпинской модернизации совпадали в главном (формирование правого государства и гражданского общества, развитие рыночных отношений), кадеты не поддержали власть, а выступили в качестве оппозиции. Даже попытки или желания пойти на компромисс с министерством Столыпина кадеты не проявили, отказав столыпинским реформам как в теоретическом признании, так и в практической поддержке. Кадеты отказались видеть в мероприятиях, проводимых правительством Столыпина, широкую программу реформирования внутренней жизни России и считали, что правительство не способно осуществить объявленные реформы. К этому присоединялась личная неприязнь кадетов к личности П. А. Столыпина, отказавшего в легализации кадетской партии. Отсутствие надежды когда-либо стать властью определило хроническое состояние оппозиции либеральной общественности.

Кадеты считали, что, прежде чем проводить какие-либо преобразования, нужно ввести в России народное представительство: истинные парламентаризм и конституционализм, врагом которого они как раз и считали П. А. Столыпина. Считая реформы лишь плодом традиционного бюрократического волюнтаризма, кадетская печать осуждала правительство за игнорирование общественного мнения и проведение реформ в обход народного представительства на основании статьи 87. Решение большинства российских проблем, в том числе и социально-экономических, кадеты переводили в политическую область. Без парламента, по мнению кадетов, все готовящиеся правительством реформы потерпят крах.

Кадетская критика столыпинских реформ приняла характер резкого обличения и придирок не по существу рассматриваемого вопроса, а по отдельным наиболее уязвимым его аспектам. Реформы Столыпина представлялись кадетами как вынужденные частичные улучшения, притом запоздалые по времени и слишком незначительные в условиях, требующих более широких демократических преобразований, прежде всего, развития парламентаризма. Кадеты отказывали премьер-министру в признании перспективы его программы модернизации, так как преобразования, по их мнению, не приводили к обновлению конституционного строя. Преследуя цель добиться максимально возможных изменений наиболее важных законопроектов, кадетские лидеры избрали тактику давления на правительство путем формирования соответствующего общественного мнения посредством публикаций в печати и выступлений в Государственной Думе, стенографические отчеты о заседании которой они публиковали на страницах своих печатных органов. Кадетские печатные органы убеждали своих читателей в том, что в реформаторских проектах Столыпина не было системности, что они изменяли лишь элементы системы во имя сохранения целого – самодержавной модели управления.

Именно тактика конституционно-демократической партии, а не позиция правительства Столыпина, которое кадеты необоснованно обвиняли в нежелании учитывать общественное мнение, стала причиной их разногласий, не позволила объединиться на одной реформистской платформе.

В пятой главе «Реформы Столыпина в восприятии леворадикального общественно-политического спектра» исследовано отношение ведущих революционных партий России начала ХХ в. – социалистов-революционеров и социал-демократов – к преобразованиям, проводимым правительством Столыпина.

В первом разделе «Социалисты-революционеры о реформах Столыпина» отражена оценка эсерами третьеиюньской политической системы и политики правительства Столыпина. От правительства Столыпина, практикующего смертную казнь в административном порядке и военно-полевую расправу, по убеждению эсеров, не приходится ждать демократических реформ, и потому оно должно быть уничтожено силой, в том числе силой революционного террора. Думская же тактика партии и эсеровская печать имели целью беспощадное разоблачение правительства перед народом. «Выбрасываемые» правительством Столыпина одна за другой реформы эсеровские печатные органы называли «жалкими подачками», неспособными произвести обновление экономической и политической жизни при сохранении самодержавного строя. Многие из них, такие, как военные реформы, реформы образования, судоустройства и судопроизводства, эсеровская пресса вообще оставила без внимания, поскольку, по убеждению лидеров ПСР, они вообще не имеют смысла при сохранении самодержавного режима. Объектом ожесточенной критики стали законопроекты, которые непосредственно касались электората партии и разоблачение которых способствовало бы разжиганию ненависти против царизма и революционному подъему народа, прежде всего, крестьян и рабочих.

В условиях действия временных правил и положения об усиленной охране эсеры считали не имеющими никакого смысла планируемые П. А. Столыпиным мероприятия по освобождению «становящейся личности». Столь же бесполезными виделись эсерам и законопроекты конфессионального характера, поскольку свобода совести не может существовать без свободы слова, печати, собраний, союзов, которые, в свою очередь, невозможны при самодержавном режиме.

Мероприятия правительства Столыпина, направленные на решение национального вопроса, не получили достаточного освещения в эсеровской прессе. Но и те отдельные публикации о решении финляндского вопроса, о введении земства в шести западных губерниях, свидетельствовали о жестком неприятии эсерами столыпинской национальной политики, которая, по их мнению, «усердно сеяла раздоры в населении России».

Ожесточенную и непримиримую борьбу повели эсеры против столыпинского аграрного законодательства. Главное стремление партии социалистов-революционеров – не допустить разрушения общины и выделения участков из общественной земли в собственность отдельным хозяевам – объяснялось их ставкой на общину и общинный коллективизм как на основу, обеспечивающую переход к социализму.

Столь же неприемлем, по мнению эсеров, правительственный проект организации местного самоуправления, явившийся «в дни торжества режима 3-го июня» и не отвечающий принципам демократии. Чтобы земство соответствовало принципам народного самоуправления, необходимо, как утверждала ПНС, прежде всего, ввести всеобщие равные выборы, уничтожить земских начальников, расширить полномочия земств и освободить их от чиновничье-бюрократической опеки. А поскольку правительственный законопроект этого не предусматривает, он должен быть отвергнут трудовым народом.

Законопроекты по рабочему вопросу, обязанные своим происхождением рабочему движению и насквозь пропитанные реакционным духом, поскольку защищают интересы предпринимателей и перекладывают страховое бремя на плечи рабочих, заслуживают, по мнению эсеров, единодушного и энергичного протеста. Эти законопроекты, по утверждению эсеровских печатных органов, не несут в себе реальной заботы о рабочем классе, а лишь создают «социально-реформистский декорум в глазах рабочих».

Второй раздел «Социал-демократические оценки реформ Столыпина» посвящен анализу позиции Российской социал-демократической рабочей партии относительно столыпинского курса реформ.

По мнению социал-демократов, «среди 1355 правительственных законопроектов нет ни одного, который ответил бы на больные вопросы русской жизни». Социал-демократы в силу своего враждебного отношения к самодержавию заняли непримиримую позицию и по отношению к правительству Столыпина. Не видя смысла в законодательных инициативах, социал-демократы главное внимание сосредоточили на пропагандистской, агитационной и организационной работе по разоблачению «преступных» реформ Столыпина.

Мероприятия П. А. Столыпина, направленные на освобождение «становящейся личности» от множества вековых сословных, религиозных, национальных и общинных пут, встретили насмешки и издевательства левых, связывающих освобождение с осуществлением рабочим классом переворота всего капиталистического строя. Законопроекты конфессионального характера казались социал-демократам ограниченными, поскольку не отвечали их тезису «признания права на атеизм».

«Разгромной» охарактеризовали социал-демократы политику правительства в национальном вопросе. Осуждению подверглись «бездействие» правительства в еврейском вопросе, расширение общеимперских законов на Финляндию, охарактеризованные социал-демократами как путь «бесславного уничтожения инородцев», и проект о Холмской губернии, являющийся, по их мнению, актом произвола по отношению к населению польской национальности.

Жесткое неприятие левых вызвала и судебная реформа правительства Столыпина, не получившая, однако, должного освещения на страницах социал-демократической прессы, но встретившая противодействие в выступлениях депутатов социал-демократической фракции в Государственной Думе, которые утверждали, что замена сословно-бюрократического суда классовым не уменьшает влияния бюрократии в судопроизводстве.

Главным объектом критики социал-демократов стала аграрная реформа Столыпина. Оскорбительно-разносные материалы левой прессы касались, прежде всего, разрушения общины и внедрения хуторов и отрубов, поскольку создание массового слоя мелких собственников подрывало их влияние и сводило на нет все их попытки заручиться поддержкой крестьян для свержения самодержавия.

Отвергли социал-демократы губернскую и земскую реформы, в результате которых, по их мнению, происходит исправленное и дополненное издание старого порядка, т. к. под новыми наименованиями восстанавливаются старые нормы и учреждения: чиновники из дворян и губернаторы, сохраняющие всю ту полноту власти, которой они были наделены после событий 1905 г. Отрицательно отнеслись социал-демократы и к проекту о волостном земстве, поскольку он делает будущее земство мало похожим на настоящие органы местного самоуправления. «Уродливость» проектируемого волостного земства определялась, по их мнению, цензовой избирательной системой, надзором земского начальника, преимущественной ролью владельческих групп, полицейскими функциями его органов и зависимостью их от администрации.

Самое пристальное внимание социал-демократы уделили рабочему законодательству правительства Столыпина, подробно разобрав и подвергнув уничижительной критике на страницах своих печатных органов каждый пункт законопроектов о страховании рабочих на случай болезни и от несчастных случаев. Оба проекта были охарактеризованы ими как сделка правительства с крупным капиталом, переносящая всю тяжесть страхования на плечи рабочих, усиливающая полицейскую опеку над ними и способствующая на фоне общего разгрома рабочих организаций и отсутствия элементарных гражданских и политических прав укреплению позиций правительства и капиталистов.

Делая ставку на профсоюзы рабочих, как на организации, через которые можно вести политическую пропаганду и организовать рабочих на борьбу с самодержавием, социал-демократы с особым пристрастием и негодованием отнеслись к новым правилам о профессиональных союзах, которые, по их мнению, о «свободе союзов не напоминают даже в отдаленной перспективе, а закрепляют господство репрессии».

Неконструктивной критике подвергся со стороны социал-демократов и законопроект об отдыхе торговых служащих, названный ими «законом о лишении отдыха торгово-промышленных служащих», поскольку в нем не было четкого указания на продолжительность рабочего дня не более 12 часов, а, напротив, содержалось много «оговорок», дающих возможность продолжить работу сверх всяких норм и сводящих на нет весь законопроект.

Не приемля все предложения и законопроекты, исходящие от царского правительства, социал-демократы выступили и против проекта введения всеобщего начального образования в России, поскольку, по их мнению, он не только не удовлетворяет общедемократическим требованиям в деле начального обучения, но и превращает начальную школу в орудие реакционной и антинародной политики, в «орудие русификации».

Как «циничное попрание университетских прав и привилегий» охарактеризовали социал-демократы политику правительства в отношении высшей школы, приведшую к разрушению университетской автономии.

Социал-демократическая пресса настойчиво убеждала читателей, что правительство Столыпина не может и не хочет решать проблемы в жизни общества и государства, ограничиваясь незначительными уступками, создающими видимость реформ в целях сохранения власти царя и бюрократии, а единственный выход из создавшегося положения – революционное свержение существующего режима.

В заключении диссертации сформулированы выводы по ключевым проблемам исследования.

Столыпинские реформы представляли собой обширную и беспрецедентную по своим масштабам программу преобразования России, рассчитанную не только на ближайшую, но и на отдаленную перспективу. По существу речь шла о создании новой, «Великой России», которая бы продолжала сохранять статус великой мировой державы, гарантирующий ее безопасность и национальный суверенитет в динамично меняющемся мире, имела возможность мобилизовать внутренние материальные и финансовые ресурсы, позволявшие обеспечить стабильность экономического, социального и политического развития страны.

Российская модернизация, форсированная и направляемая сверху, стимулировала появление новых форм политической активности и дала толчок к развитию рассмотрения вопросов преобразований не только на уровне институтов государственной власти, но и в самом обществе, расколотом по идейно-политическому и партийному принципу. Различные социальные и политические силы страны предложили в противовес правительственной программе свои модели-проекции преобразования России и интерпретировали проблему – национальные интересы – под углом мировоззренческих представлений, жизненно важных интересов, представляемых ими на политической арене сил. Разнообразие и разновекторность этих моделей-проекций, значительно превосходящие гипотетически возможные пути национального развития страны, свидетельствовали о резкой поляризованности российского общества, напоминавшего уже готовый к взрыву «идеологический и партийный» котел. Эта интерпретация определила и отношение различных политических партий и общества в целом к столыпинскому варианту модернизации России. Анализ восприятия российским обществом совокупности столыпинских преобразований проведен автором исследования посредством глубокого изучения партийно-политической печати, ставшей в начале ХХ в. главным выразителем общественного мнения.

Положение о традиции как важнейшем инструменте сохранения целостности общества, идея естественного неравенства между людьми и неизбежности иерархической организации социума, ориентация на исторический опыт российской государственности, прежде всего, неограниченного самодержавия, связанного с православием и русской народностью, определили неприятие традиционалистами либеральной составляющей столыпинских реформ, в первую очередь, парламентских структур и разрушения крестьянской общины и крестьянского мира. Консервативно-монархические партии и объединения сближало с П. А. Столыпиным только отрицательное отношение к революции, которую надлежит беспощадно подавить. Реформаторский же курс премьера представлялся им несостоятельным и даже пагубным, а большинство мероприятий правительства, направленных на преобразование России, встречали их жесткую критику.

Программа модернизации, предложенная П. А. Столыпиным, несмотря на то, что многие ее положения – формирование правового государства и гражданского общества, развитие рыночных отношений – совпадали с программными требованиями либеральной оппозиции, была отвергнута либеральным общественным мнением. «Борьба» и в повседневной жизни, и в публицистике становилась расхожим понятием, вытесняя предложенные П. А. Столыпиным идеи делового согласования интересов различных социальных групп. Либерально настроенные современники реформатора, отягощенные ложно понятыми материальными интересами, сословными предрассудками, социальными теориями, грешившими явным утопизмом, отказали в векселе доверия П. А. Столыпину и его реформам, видя в них лишь попытку, слегка обновляя фасад старой политической системы, сохранить «незыблемость» исторических устоев самодержавия. Российские либеpалы не оставили без внимания ни одно из направлений столыпинских преобразований, подвергнув каждое из них обстоятельному анализу и критике. В эпицентре полемики, конечно, оказалась аграрная реформа, составлявшая ядро столыпинских реформ и призванная создать средний класс – социальную основу гражданского общества и правового государства, за создание которого как раз и ратовали российские либералы. По мнению автора исследования, именно от поддержки либеральной общественности во многом зависел успех создания в России правового государства и гражданского общества в условиях, когда реформирование политической и социальной системы, даже в тех минимальных пределах, которые предлагались П. А. Столыпиным, не устраивали ни Николая II, ни Совет объединенного дворянства, ни ультраправых в Государственной Думе и Государственном Совете, которые блокировали реформы. Утверждая, что завершение революции и осуществление плана реформ только в уничтожении разлада между правительством и либеральной оппозицией, в объединении их и совместной работе для обновления государства, либералы считали, что именно правительство должно пойти навстречу обществу, в то время, как сами обрушили на него насмешки, недоверие и прямые обвинения, жесткую критику наиболее уязвимых аспектов столыпинских реформ.

Находясь с момента своего возникновения в перманентной оппозиции к власти, всесословная либеральная интеллигенция рассматривала себя в качестве духовной элиты нации и претендовала на ведущую роль в общественно-политической жизни страны. Однако единства в рядах либералов не было. Существенные расхождения проявились не только в их идеологиях, предлагавшихся ими моделях будущего государственного устройства, но и в отношении либералов к правительству и его реформам (октябристы, по меньшей мере, до 1909 г. поддерживали П. А. Столыпина, а кадеты его жестко критиковали). Идеологически дифференцированный на разные политические группировки, ведущие друг с другом конфронтационную борьбу о выборе пути общественного развития, о методах достижения поставленных целей, либерализм в России не смог объединить усилия в деле построения правого государства и гражданского общества и оказать достойную поддержку столыпинским реформам.

Партии социалистической ориентации стремились к осуществлению сугубо идеологизированных и принципиально новых общественных моделей, отличавшихся ультрарадикализмом. Одни из них (прежде всего эсеры) стремились обнаружить предпосылки будущего социалистического устройства в традиционных структурах (крестьянская община), менталитете массового сознания (коллективизм, соборность) и использовать их для социалистического переустройства. Другие теоретики (прежде всего социал-демократы) представляли социалистические преобразования в России в контексте мировой революции, которая должна была способствовать компенсации недостающих материальных предпосылок в аграрно-крестьянской стране. Поскольку лидеры социалистических партий осознавали, что созданные ими модели общественного устройства являются перспективой далекого будущего, так как не имеют реальных материальных предпосылок для осуществления в настоящем, главное внимание они сосредоточили на выполнении отрицательной задачи – свержении самодержавия. Используя в своей практической деятельности «элементарные инстинкты толпы», испытывая приверженность в теории и на практике к насильственным (включая массовый и индивидуальный террор) способам общественного преобразования, всю свою ненависть и жажду возмездия к авторитарному режиму, подавившему революцию, они выразили в отторжении всех реформ, предлагаемых из правительственного лагеря.

В условиях России начала ХХ в. консервативно-либеральный тип модернизации России, предложенный П. А. Столыпиным, представлял собой наиболее оптимальный вариант, отсекавший и правоконсервативную модель переустройства страны, и леворадикальную, чреватую потрясениями и национальной катастрофой. Однако эта программа не получила заслуженной оценки и должной поддержки в общественном мнении России, поскольку и ультрареакционеры, и леворадикалы сознавали, что успех реформ означает крах их замыслов.

Многопартийная система в России начала ХХ в. пребывала в зачаточном состоянии, партийные привязанности оставались слабыми, поэтому ни одна партия не могла эффективно представлять центристские взгляды, а следовательно, стать надежным и массовым союзником столыпинской модернизации. Главной проблемой было отсутствие в реалиях России начала ХХ в. представительного слоя собственников, определяемого современной наукой как средний класс, – гаранта внутренней стабильности общества, отождествляющего свои личные интересы с интересами государства и способного стать надежной опорой государственной власти, в том числе через создание массовой политической партии.

В начале ХХ в. в расколотое традиционное сознание хлынул такой поток информации о путях и методах преобразования России, что оно оказалось не в состоянии ее не только осмыслить, но и просто «переварить». Большинство партий объединял своего рода негативный консенсус по отношению к существующему государству, правительству и, следовательно, к предложенной этим правительством программе реформирования страны. С другой стороны, власть, приступившая к проведению трудных реформ и особенно остро нуждающихся поэтому в активной поддержке общественного мнения, продемонстрировала ему «закрытость» своих действий, отчужденность от его запросов и интересов, несмотря на усилия премьера П. А. Столыпина проводить реформы совместными усилиями правительства и Государственной Думы, наладить диалог с обществом, в том числе через свои выступления в прессе.

Не сбрасывая со счетов того, что авторитарный самодержавный режим считал себя единственно способным сохранить историческую инициативу и рассчитывал самостоятельно выйти из любой кризисной ситуации, необходимо отметить, что перманентное, длящееся веками, конфронтационное состояние между властью и обществом было усилено пропагандистской деятельностью политических партий до такой степени, что практически была утрачена (и с той, и другой стороны) психологическая способность к разумному компромиссу. Единая проблема «национальные интересы России» была потеряна в тупиках конфронтационности между властью и обществом.

Раскачка партийно-политической периодической печатью традиционного сознания в условиях конфронтационности между властью и обществом сыграла определяющую роль в неприятии значительной частью общества предложенной П. А. Столыпиным национальной модели общественного преобразования России. В условиях непримиримой борьбы между властью и обществом осуществление национальной политики, отражающей и выражающей общенациональные интересы страны, оказалось практически невозможно.

Проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что важнейшими факторами обеспечения социальной легитимности формируемого законодательства и проводимых реформ является учет в законотворческой и управленческой деятельности общественного мнения и поддержка правительственных начинаний политической партией, способной эффективно представлять центристские взгляды. Опыт столыпинских реформ наглядно продемонстрировал, что успех преобразований во многом определяется объединением усилий государства в виде власти и общества в виде общественных институтов, их общей ответственностью за страну.

Похожие диссертации на Столыпинские реформы в оценке российского общественного мнения (1906-1911)

Судебная реформа 1864 г. в оценках современников и исследователей второй половины XIX - начала XX вв.Мойсинович Анна Михайловна

Демографические и экологические аспекты подготовки и проведения крестьянской реформы 1861 года в оценках современниковЦинцадзе Нина Сергеевна

Крымская война в оценке русского общественного мнения, 1853-1856 гг.Шепарнева Анна Ивановна

Образы отставного сановника: С.Ю. Витте и общественное мнение : 1906-1915 гг.Сагинадзе, Элла Отаровна

Либеральные реформы 1908-1911 гг. в Великобритании в оценках современников www.hist.msu.ruКоноплева Светлана Владимировна

Эфиопия в оценке российского общественного мнения в конце XIX - начале XX вв.Агуреев Станислав Александрович

Система оценки эффективности сельскохозяйственного производства в условиях реформы : на материалах сельскохозяйственных организаций Кировской областиКорякин Евгений Анатольевич

Оценка готовности муниципальных образований к реализации реформы жилищно-коммунального хозяйства в условиях новой жилищной политикиЩепина Светлана Владимировна

Инновационность реформ образования в России: методология исследования, оценка эффективности и рисковПашкус Наталия Анатольевна

Оценка состояния и перспективы социально-экономического развития предприятий речного транспорта на современном этапе экономических реформФедоров Владислав Владимирович