Социокультурный облик чиновничества Западной Сибири в конце XIX - начале XX вв. Фролова Татьяна Анатольевна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. Чиновничество Западной Сибири как профессиональная группа в конце XIX - начале XX вв 50-85

1. Чиновник и чиновничество кон. XIX - нач. XX вв. в социальной структуре Российской империи 50-70

2. Социокультурная характеристика чиновничества Западной Сибири в кон. ХГХ-нач. XX вв 71-85

ГЛАВА 2. Материальное положение и уклад жизни чиновников Западной Сибири в конце XIX - начале XX вв 86-122

1. Служебная деятельность 86-110

2. Семейно- бытовые отношения 111-122

ГЛАВА 3. Социально-психологические черты чиновничества Западной Сибири в конце XIX- начале XX вв 123-154

1. Ценностно-нормативные ориентации чиновничества Западной Сибири в конце XIX- начале XX вв 123-143

2. Образ чиновничества в общественном мнении в в конце XIX - начале XX вв 122-154

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 155-159

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 160-180

ПРИЛОЖЕНИЕ 181-185

• Чиновник и чиновничество кон. XIX - нач. XX вв. в социальной структуре Российской империи
• Служебная деятельность
• Ценностно-нормативные ориентации чиновничества Западной Сибири в конце XIX- начале XX вв

Введение к работе

Актуальность темы. Обращение современной исторической науки к проблемам социокультурного развития дореволюционной России становится все более актуальным. Основанием для этого служит изменение взглядов на анализ общественных систем и выделение в них новых структурных элементов и категорий.

Чиновничество как неотъемлемая часть социальной структуры российского общества в целом, и западносибирского общества в частности, формировалось и осуществляло свою деятельность на основе правительственной политики в области государственного управления. С другой стороны, люди, входившие в состав органов местного управления, привносили определенные моральные нормы и ценности, обеспечивая психологический климат данной социальной группы и восприятие группы обществом. Чиновник был значительной фигурой в провинции, являясь не только официальным проводником государственной политики, но и оказывая значительное влияние на культурную ситуацию, на общественное поведение и сознание. Чиновники были не только представителями самодержавия на местах, но и локальными центрами власти. Именно удаленность сибирского региона от центра России диктовала особые условия существования чиновничества. При этом неотъемлемым качеством чиновничества была медиаторская функция в обеспечении диалога между местным обществом и государственной властью.

Формирование кадрового состава регионального управления с учетом реальных нужд определенной местности, компетентность и профессионализм представителей государственной власти на местах становились залогом эффективного функционирования всей системы государственной власти. Особенности взаимодействия локальных центров государственности в лице чиновников высшего, среднего и низшего звена с вышестоящими инстанциями, министерствами и ведомствами, взаимоотношения с обывателями и, наконец,

внутригрупповые отношения оказывали значительное влияние на сознание, этические нормы и ценности, моральные установки чиновничества в Западной Сибири. При этом работа государственных учреждений во многом зависела от психологии и образа жизни людей в них служащих, сословной принадлежности чиновников, уровня их профессиональной компетентности, имущественного положения, условий службы и тех принципов, которыми вышестоящее начальство мотивировало прием того или иного лица на службу.

Деятельность местных органов государственной власти представляет несомненный интерес для исследования, так как разработка этого вопроса позволит, во-первых, более четко определить, что же представляла собой система управления в целом, и, во-вторых, создать целостную картину жизни российской провинции второй половины XIX - начала XX вв.. Изучение данной социальной группы дает возможность дополнить научные знания о чиновничестве в целом, особенностях его функционирования и социокультурного облика. Интеграция выводов при разработке проблематики указанных категорий позволяет получить данные не только о собственно деятельности людей, ее объективных причинах, но и субъективных мотивах. Изучение этой проблемы имеет не только научное, но и общественное значение.

Изученность темы. Анализ социокультурного облика чиновничества Западной Сибири кон. XIX - нач. XX вв. еще не стал предметом специального изучения в зарубежной и отечественной историографии, хотя некоторые его элементы в той или иной степени рассматривались исследователями. Использование проблемно-тематического подхода к отечественным и зарубежным работам позволит получить более четкое представление о характере рассматриваемых проблем и наиболее проработанных аспектах в рамках заявленной темы, в указанных хронологических и территориальных границах.

На наш взгляд, в историографии проблемы можно выделить два основных направления исследований, отличающихся по проблематике: 1) изучение общего состояния системы государственного управления Российской импе-

рий в конце XIX - начале XX вв.; 2) обращение к истории и анализу личного состава центральных и местных органов управления конца XIX - начала XX вв..

Основы первого направления исследований были заложены в дореволюционной науке работами представителей юридической школы, основным направлением деятельности которой было изучение государственно-правовых аспектов исторического развития. Анализ формально-юридической базы государственного управления проводился на основе изучения законодательно-правовой базы в условиях жестких цензурных ограничений, существовавших в российском обществе, что практически исключало возможность «конкретно-исторической разработки проблемы»¹.

Система организации государственных учреждений и их основные функции стали, прежде всего, объектом внимания специалистов по русскому государственному праву начала XX в.: А.Д. Градовского, В.В. Ивановского, С.А. Корфа, Н.М. Коркунова, К.Соколова, В.М. Гессена, И.А. Блинова, И.М. Страховского . В данных работах сибирская тематика включена фрагментарно, в контексте описания системы всего российского управления.

Характеризуя уровень развития местного административного управления, в том числе и сибирского, В.В. Ивановский говорит о том, что «большинство окраин находится в административном отношении в том же поло-жении, что и коренные русские губернии находились при Екатерине» . Совершенно иначе оценивает современную ему государственную администрацию В.М. Гессен - как систему, организованную «по военному образцу»,

Любичанковский СВ. Структурно-функциональный подход к истории местного управления Российской империи. Оренбург, 2005. С. 11.

² См.: Градовский А.Д. Исторический очерк учреждения генерал-губернаторства в России // Градовский
А.Д. Собрание сочинений. Т.1. СПб., 1899; Он же: Начала русского государственного права. СПб., 1904; ;
Ивановский В.В. Административное устройство наших окраин // Ученые записки Имп. Казанского ун-та.
Kh.V. Казань, 1891. С.27-70; Он же: Бюрократия как самостоятельный общественный класс // Русская
мысль. 1903. №8; Корф С.А. Очерк исторического развития губернаторской должности в России. Вестник
права. 1901. № 9. С. 130-148; Соколов К. Очерк истории и современного значения генерал-губернаторства//
Вестник права. 1903. № 7.; Гессен В.М. Вопросы местного управления. СПб., 1904.; Блинов И.А. Губернато
ры. Историко-юридический очерк. СПб., 1905; Страховский И.М. Губернское устройство // Журнал Мини
стерства юстиции. 1913. №№7,8,9;

³ Ивановский В.В.Бюрократия как самостоятельный общественный класс // Русская мысль. 1903. №8. С.46.

6 управляемую «дисциплинированной армией чиновничества»⁴.

При этом «неопределенность» функций становилась предметом критики не только конкретных представителей власти на местах, но и всей системы управления в целом. Так, С.А. Корф говорит о негативных последствиях правительственной политики, которая привела к «полному смешению... двух совершенно различных функций» - надзора и управления ⁵. В этом видел основную причину упадка реального значения губернаторской должности к началу XX в. В.М. Гессен ⁶. Отмечая отрицательное влияние централизации на внутреннюю жизнь провинции и особую роль местного чиновничества, И.А. Блинов считал необходимым наличие профессиональной ответственности, строго закрепленной в законодательстве, «при отсутствии которой носитель даже самой ничтожной и самой ограниченной власти окажется достаточно сильным, чтобы совершать величайшие злоупотребления»⁷. Поддерживая мнение С.А. Корфа об отрицательной роли «двойственного характера губернаторской власти», И.А. Блинов приходит к радикальному выводу о необходимости реформирования губернаторской должности, а значит, и всей системы местного управления ⁸.

В целом в работах дореволюционного периода прослеживается негативное отношение к местной власти, авторы отмечают неспособность губернатора как представителя высшей власти координировать несовершенную деятельность местного управления.

Второй период в изучении проблемы наступил с утверждением в отечественной науке марксистко-ленинскои методологии познания и классового подхода и продолжался до середины 1950-х гг.. В рамках этой методологии шло изучение социально-экономической и политической истории основных революционных классов пролетариата и крестьянства в контексте их борьбы с эксплуататорами в лице буржуазии и дворянства. Начальный этап данного

⁴ Гессен В.М. Вопросы местного управления. СПб., 1904. СП.

⁵ Корф С.А. Очерк исторического развития губернаторской должности в России. Вестник права. 1901. № 9.
С. 148.

⁶ Гессен В.М. Вопросы местного управления. СПб., 1904. С.41.

⁷ Блинов И.А. Губернаторы. Историко-юридический очерк. СПб., 1905. С.4.

⁸ Там же, С. 320-321,359.

периода ознаменовался пристальным вниманием к фундаментальным трудам К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина, в которых значительное место уделено разработке вопросов о государственном устройстве и государственной политике, в том числе и о проблемах государственного управления.

Оценка формирования административного аппарата управления как особого проявления «господства одного класса над другим»⁹ на несколько десятилетий обозначила пренебрежение исторической науки к данному вопросу и оценке прошлого в контексте «классовой борьбы» и «антифеодального протеста». Это было напрямую связано с тенденциями характерными для всей исторической науки в целом. С момента прихода к власти большевиков в 1917 г. историческая наука и историческое сознание оказались включенными в советскую политическую систему. Историческое знание использовалось в качестве средства политической борьбы и пропаганды. Необходимость идей «новой государственности» сделала важнейшим идеологический фактор «вообще и в истории в частности» ¹⁰.

Отдельные классы, социальные группы и личности как сознательно действующие самостоятельные субъекты истории не рассматривались, основной акцент был сделан на массы «как объект воздействия партии» ^п.

Историографический поворот, наметившийся в отечественной науке в кон. 1950-х гг., стал прямым следствием изменения общей политической ситуации в стране. Период «оттепели» открыл новые горизонты, что значительно расширило исследовательское поле и определило основные направления научных исследований с сер. 1960-х гг. до сер. 1980-х гг. Наивысшим достижением данного историографического периода стало возвращение к «научности» ¹². Совершенно очевидно, что поиск истины по-прежнему находился в границах марксистко-ленинской методологии, что, с одной стороны, соответствовало внешним условиям бытия науки, а с другой, «изучение про-

⁹ Ленин В.И. О государстве // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. T.39.C.73.

¹⁰ Афанасьев Ю.Н. Феномен советской историографии // Советская историография. М., 1996. СП.

¹¹ Там же, С. 19.

¹² Сидорова Л.А. Оттепель в исторической науке. Советская историография первого послесталинского деся
тилетия. М., 1997. С.4.

шлого России и зарубежных стран в этой системе координат ещё не исчерпало себя» ¹³.

Обращение к конкретным произведениям В.И. Ленина, в которых «альтернативные оценки позволяли вернуться к историческим реалиям хотя бы частично», было весьма значимым фактором для дальнейшего развития исторической науки .

Анализ государственных учреждений и правительственного аппарата в этот период проводился с включением нового источникового материала. В научный оборот были введены формулярные и послужные списки чиновников, которые позволили сделать выводы о возрастном, социальном составе, образовательном уровне и степени материального обеспечения отдельных групп российского чиновничества.

В работах Н.П. Ерошкина, П.А. Зайончковского и B.C. Дякина¹⁵ проблема функционирования системы местного управления во второй половине XIX в. и, в частности, социального состава провинциальной администрации не получила достаточного освещения. В них были затронуты лишь ее некоторые аспекты. Основное внимание в этих работах уделяется структуре местных государственных учреждений, при этом в исследовательское поле не были включены вопросы принципов и методов их деятельности.

В работе Н.П. Ерошкина «История государственных учреждений в дореволюционной России» представлена иерархическая структура и функции всех государственных учреждений, даны общие сведения о центральных и местных органах власти. Понимая чиновничество как «организованную группу должностных лиц» ^,6, Н.П. Ерошкин считал их основной функцией «осуществление определенных задач в интересах господствующего клас-

¹³ Там же.

¹⁴ Сидорова Л.А. Оттепель в исторической науке. Советская историография первого послесталинского деся
тилетия. М„ 1997. С.12.

¹⁵ См.: Ерошкин Н.П. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России. М., 1960;
Ерошкин Н.П., Куликов Ю.В., Чернов А.В. История государственных учреждений до Великой Октябрьской
революции. М., 1968; Ерошкин Н.П. История государственных учреждений в дореволюционной России. М.,
1968; Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX веке. М., 1978; Дякин
B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907-1911 гг. Л., 1978.

¹⁶ Ерошкин Н.П. История государственных учреждений в дореволюционной России. М., 1968. С.4.

ca» . Он выделяет тенденцию последовательного усложнения государственного аппарата в дореволюционной России за счет «возрастания задач (функций) государства»¹⁸. Анализируя деятельность губернского правления, Н. П. Ерошкин говорит о тенденции его превращения «в исполнительный орган при губернаторе», в результате чего «растет значение канцелярии»¹⁹, отмечает «усовершенствование средств связи и сообщения с центром»²⁰. Применив принципы ведомственного подхода в изучении учреждений местного управления, Н.П. Ерошкин определял особенности формирования и функционирования местных органов власти в зависимости от конкретной ведомственной принадлежности. Тем самым Н.П. Ерошкин отдавал приоритет политике центра в отношении остальных территорий государства. Обобщающий характер работы Н.П. Ерошкина позволяет говорить об актуальности данного исследования сегодня в качестве систематического справочника по истории государственных учреждений:

П.А. Зайончковский «стремился отразить влияние экономического раз
вития страны на государственный аппарат» и показать обратный процесс -
«как государственный аппарат отражал интересы экономического развития
России»²¹. ;

Анализ взаимоотношений самодержавия, буржуазии и дворянства в столыпинскую эпоху стал предметом исследования B.C. Дякина, который указывал на необходимость подробного изучения высших правительственных слоев, их отношения к законам и законности ими же «установленных и потому обязательных форм» . Отмечая слабость и неэффективность системы государственного управления, B.C. Дякин делает вывод о том, что «бюрократия оказывалась неспособной не только осуществить, но хотя бы предложить действенные и соответствующие эпохе меры, направленные на усовершенст-

Ерошкин Н.П. История государственных учреждений в дореволюционной России. М., 1968. С.4.

Там же, С.7.

Там же, С.223-224.

Там же, С.254.

Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX веке. М., 1978. С.5.

Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907-1911 гг. Л., 1978. С.ЗЗ.

вование этой системы»²³.

В 70-е гг. XX вв. обозначился интерес зарубежных исследователей к проблемам функционирования системы российской государственной власти в конце имперского периода. Можно говорить об общей тенденции в отечественной и зарубежной историографии этого периода, когда «историки начали ставить вопросы, которые прежде ими никогда не задавались, и предпри-нимать исследования, которые некогда представлялись невозможными» . В этот период выходят в свет работы Р. Пайпса, Р. Уортмана, С. Беккера, написанные в 70-80-е гг. XX b.^2s.

Так, известный американский историк Р. Пайпс в своей обобщающей работе по истории дореволюционной России приходит к выводу о недостаточном количестве и малой эффективности российского бюрократического аппарата. В подтверждение своего тезиса он говорит о незначительности сумм, затрачиваемых на управление в размере 3-4% национального бюдже-та . Анализируя общественную систему российского государства в конце XIX столетия, Р. Пайпс делает вывод о существовании «полицейского государства» со всеми присущими ему параметрами. Основополагающий принцип государственного управления, с точки зрения Р. Пайпса, заключался в том, что «политика была объявлена вотчиной правительства и его высокопоставленных чиновников»²⁷. Контроль над соблюдением этого принципа проводили Департамент полиции и Жандармский корпус, наделенные большими властными полномочиями.

Р.С. Уортман анализирует историческое развитие России XVIII-XIX вв. на основе обращения к представлениям о праве, законности и правосудии в обществе .

²³ Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907-1911 гг. Л., 1978. С.47.

²⁴ Репина Л.П. Интердисциплинарная история вчера, сегодня, завтра. Вместо предисловия // Междисципли
нарные подходы к изучению прошлого. M., 2003. С.5.

²⁵ Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 2004; Уортман Р.С. Властители и судии: Развитие правового соз
нания в императорской России. М., 2004.; Беккер С. Миф о русском дворянстве: Дворянство и привилегии
последнего периода императорской России. М., 2004.

²⁶ Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 2004. С.388.
²⁷Тамже,С.430-431.

²⁸ Уортман Р.С. Властители и судии: Развитие правового сознания в императорской России. М., 2004. С.93-

К сходным выводам пришел другой американский исследователь -М. Раев. В своей работе он указывает на неизменность патрональных отношений и отсутствие единообразия в бюрократической системе, на провал попыток создания подлинно правовых норм²⁹.

С. Беккер рассматривает вопрос о государственной службе в контексте роли и участия в ней лиц дворянского происхождения, о сословных преимуществах и причине их отмены в 1906 г.. Он делает вывод о том, что в конце века гражданская служба стала привлекательнее военной, что привело к возникновению в 1901 г. проекта о сословном преимуществе дворянства, но «правовое равенство» стало доминирующим в процессе формирования органов управления.

В 1990-е гг. ряд исследователей продолжает традиции отечественной историографии 70-80-х гг. с включением в проблемное поле новых аспектов. В этом направлении работают А.Н. Медушевский, Н.Ф. Демидова, Л.Ф. Пи-сарькова, Б.Б. Дубенцов, С.В.Куликов, М.М. Шумилов . Помимо традиционного выделения численности и социального состава различных групп чиновничества, особое внимание уделяется исследованию социальных характеристик представителей данной группы, вопросам профессиональной деятельности, служебного быта с учетом региональных особенностей.

Вопросы деятельности и функционирования губернаторских канцелярий и правлений в 50-х-80-х гг. XIX в. были освещены в работах М.М. Шу-

121; 179-182.

²⁹ См.: Raeff М. The Bureaucratic Phenomena of Imperial Russia, 1700-1917II American Historical Review/ April,
1979. №3.

³⁰ Беккер С. Миф о русском дворянстве: Дворянство и привилегии последнего периода императорской Рос
сии. М.,2004.СЛ96.

³¹ См.: Медушевский А.Н. Утверждение абсолютизма в России. Сравнительное историческое исследование.
М., 1993.; Медушевский А.Н. Административные реформы в России XVIII - XIX вв. в сравнительно-
исторической перспективе. М., 1990; Демидова Н.Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и ее роль в
формировании абсолютизма. М., 1987.; Дубенцов Б.Б., Куликов СВ. Социальная эволюция высшей царской
бюрократии во второй половине XIX - начале XX в. (Итоги и перспективы изучения) // Проблемы социаль
но-экономической и политической истории России. СПб., 1999. С.63-85; Шумилов М.М. Губернаторские
канцелярии и губернские правления в России в 50-х- 80-х гг. XIX в. // Проблемы социально-экономической
и политической истории России. СПб., 1999. С. 187-199; Писарькова Л.Ф. К истории взяток в России (по ма
териалам секретной канцелярии кн. Голицыных в первой половине XIX века.) // Отечественная история.
2002. № 5. С.37-39; Российский чиновник на службе в конце XVIII - 1-ой половине XIX века // Человек.
1995. №3; Писарькова Л.Ф. Российская бюрократия в эпоху Петра I // Отечественная история. 2004. № 1.
С.18-41; Писарькова Л.Ф. Российская бюрократия в эпоху Петра I // Отечественная история. 2004. № 2. С.З-
19.

милова. Рассматривая вопросы формирования, компетенции, ответственности, механизмы делопроизводства и его эффективность в рамках ведомственного подхода, М.М. Шумилов пришел к выводу о том, что императорская Россия к началу XX в. имела «несовершенное делопроизводство», высшие слои местного чиновничества «не всегда строго соблюдали установленный порядок делопроизводства» ³², а отношение высшего правительства к про-блемам вызывало только отдельные несущественные перемены . Отмечая также низкий уровень самостоятельности регионального управления в конце XIX столетия, когда губернаторы по сути дела превратились в «простых исполнителей предначертаний петербургского чиновничества» и, прежде всего, идей и решений Министерства внутренних дел ³⁴.

К работам, посвященным изучению формирования и функционирования системы государственного управления в XVII - XVIII вв., относятся тру-ды А.Н. Медушевского и Н.Ф. Демидовой . Интерес исследователей к периоду XVII - XVIII в. связан со стремлением объяснить «изнутри» процесс становления новой имперской государственности и роль верховной власти в формировании чиновничества. По мнению Л.В. Писарьковой, именно «исто-

рическии характер» и предопределенность «условиями жизни страны» способствовали складыванию в России особой системы управления.

В контексте исследования социальной истории России периода империи Б.Н. Миронова затрагиваются вопросы развития российской государственности и становления правового государства. На основе анализа статистических материалов и социальной динамики Российского общества он делает вывод о том что «традиционное представление о всевластии российской бю-

³² Шумилов М.М. Губернаторские канцелярии и губернские правления в России в 50-х-80-х гг. XIX в. //
Проблемы социально-экономической и политической истории России. СПб., 1999. С. 189.

³³ Там же, С.187-199.

³⁴ Шумилов М.М. Губернская администрация и органы центрального управления России во второй полови
не XIX века: Учебное пособие к спецкурсу. Л., 1988. СС. 3, 32,43.

³⁵ См.: Медушевский А.Н. Утверждение абсолютизма в России. Сравнительное историческое исследование.
М., 1993; Медушевский А.Н. Административные реформы в России XVIII - XIX вв. в сравнительно-
исторической перспективе. M., 1990; Демидова Н.Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и ее роль в
формировании абсолютизма. M., 1987.

³⁶ Писарькова Л.Ф. Российская бюрократия в эпоху Петра I // Отечественная история. 2004. № 1. С.39.

рократии и вообще о сверхуправлении страной не соответствует реально-

сти» .

В зарубежной науке, выделяется исследование социальной структуры российского общества, проведенное Э.К. Виртшафтер . Нетрадиционные для отечественной историографии подходы к определению основных групп российского социума представлены в историко-социологическом исследовании Э.К. Виртшафтер, рассматривающей вопросы о пределах самодержавной власти и ее характере. Избранная методика позволяет автору заметить «отсутствие в русском обществе структуры»³⁹, преодолеть которое имперское правительство стремилось «административными средствами»⁴⁰. При подобном положении вещей особое значение принимало признание «общественной роли» . Характеризуя феномен разночинцев в социальной структуре Российской империи, автор считает основным источником формирования этой социальной группы государственную службу. «Среди государственных служащих, - пишет Э.К. Виртшафтер, - можно встретить и отставных солдат, которые боролись за то, чтобы вновь интегрироваться в штатское общество, и офицеров низших званий, и не имеющих чина государственных служащих»⁴². Анализируя закрепленные формально-юридические критерии статуса, автор совершенно объективно отмечает их недостаточную четкость, вследствие чего «самоопределение играло выдающуюся роль при образовании социальных и культурных идентичностей»⁴³.

В отечественных и зарубежных исследованиях последних лет доминирующим становится имперских подход, в рамках которого методы и объекты исследования становятся очень близкими, издаются коллективные сборники работ. Среди основных тем - соотношение центральных и местных органов

³⁷ Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX века). Генезис личности,
демократической семьи, гражданского общества и правового государства. СПб., 2000. Т. 2. С.203.

³⁸ См.: Миронов Б.Н.Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX века). Генезис лич
ности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. СПб., 2000. ТТ. 1-2; Вирт
шафтер Э.К. Социальные структуры: разночинцы в Российской империи. М., 2002.

³⁹ Виртшафтер Э.К. Социальные структуры: разночинцы в Российской империи. М., 2002. С.210.

⁴⁰ Виртшафтер Э.К. Социальные структуры: разночинцы в Российской империи. М., 2002. С.66.

⁴¹ Там же.

⁴² Там же, С.27-28.

⁴³ Там же, С.181.

государственной власти, региональные особенности функционирования, методы формирования, деятельности, динамика их численности. Изменение подходов отечественной историографии в отношении чиновничества шло от пристального внимания к административно-правовому аспекту к изучению социально значимых характеристик и функций и, наконец, к поиску социокультурного смысла формирования и жизнедеятельности данной социальной группы.

Зарубежная историография в рамках имперской проблематики Российской истории затрагивает вопросы значимости бюрократического аппарата в формировании собственно имперского пространства, его количественного состава в сравнении с западноевропейскими государствами, а также механизмы административного управления⁴⁴. В последние годы в отечественной науке активно развивается исследование имперских систем, в которых особое внимание уделяется описанию их культурно-ментальных аспектов⁴⁵.

Так, А. Каменский, анализируя структуру административного управления в России, важную роль отводит географическому фактору, в силу которого центральная власть фактически становится зависимой от местной. Предопределенность такого положения вещей он видит в предоставляемой с мест информации, на основе которой в столице принимаются решения, а удаленность явилась причиной наделения местной власти максимально большими полномочиями. С другой стороны, уровень зависимости местной власти от центральной был очень высок, так как «центр обладал исключительной прерогативой назначения на должности»⁴⁶. Важным свойством ад-

См.: Рибер А. Сравнивая континентальные империи // Российская империя в сравнительной перспективе. Сб. статей. M., 2004. С.33-71; Он же: Изучая империи // Исторические записки. Вып. 6 (124). М., 2003. С.86-132; Каменский А. Элиты Российской империи и механизмы административного управления // Российская империя в сравнительной перспективе. Сб. статей. М., 2004. С.115-140. Величенко С. Численность бюрократии и армии в Российской империи в сравнительной перспективе / Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет: Антология. М., 2005. С.83-117; Velichenko S. Local Officialdom and National Movements in Imperial Russia: Administrative Shortcomings and Undergovernment II National Issues in Russian and East European History I Ed.by J. Morrison. N.Y., 2000. P.74-87.

⁴⁵ См. например: Каспэ СИ. Империя и модернизация: Общая модель и российская специфика. М., 2001.
С.13.

⁴⁶ Каменский А. Элиты Российской империи и механизмы административного управления.// Российская им
перия в сравнительной перспективе. Сб. статей. М., 2004. С.131-132.

министративного управления является большая роль документа⁴⁷, что существенно понижало оперативность системы управления⁴⁸.

В рамках того же имперского подхода российская исследовательница В.Г. Чернуха отмечает значимость «управленческого аспекта»⁴⁹ в изучении истории Российской империи. Отсутствие единой стратегии в имперской политике, с её точки зрения, заменялось политикой текущей, перемежаемой действиями «пожарной команды, бросавшейся на ликвидацию кризисных си-

~ 50

туации» .

Среди работ общероссийской тематики, выполненных в рамках данного направления, следует выделить регионально ориентированные исследования, выполненные в рамках крупного международного проекта «Империя и регионы: российский вариант», организованного при участии Е. Правиловой, А.В. Ремнева, ГТ.И. Савельева и других⁵¹.

В частности, специфику развития сибирского региона в контексте об-щеимперской политики рассматривает А.В. Ремнев .

В рамках изучения вопросов местного управления, помимо обозначенных выше подходов, встречаются исследования, посвященные структурно-функционального анализу местного управления в Российской империи . Работая в данном направлении, уральский ученый СВ. Любичанковский рассматривает взаимосвязь понятий «губернатор» и «система губернаторской власти». Автор анализирует законодательные основания, функциональные особенности и исполнительную практику деятельности региональной администрации в контексте официальных и неофициальных данных. Особенное

Каменский А. Элиты Российской империи и механизмы административного управления // Российская империя в сравнительной перспективе. Сб. статей. М., 2004. С. 132.

⁴⁸ Там же, С. 115-140.

⁴⁹ Чернуха В.Г. Проблемы изучения империи и имперская функция паспорта // Исторические записки.
Вып. 6 (124). М., 2003. С.132-133.

⁵⁰Тамже,С.132-143.СЛ34.

⁵¹ Подробнее см.: Каспэ СИ. Империя и модернизация: Общая модель и российская специфика. М., 2001. С.
5-18; Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет: Антология. М., 2005. С. 9-
11; Бахтурина А. Имперская государственность и российская этнополитика // Исторические исследования в
России - II. Семь лет спустя. М., 2003. С.246-268.

⁵² Ремнев А.В. Россия и Сибирь в меняющемся пространстве империи, XIX - н. XX вв. // Российская импе
рия в сравнительной перспективе. Сб. статей. М., 2004. С.286-320.

Любичанковский СВ. Структурно - функциональный подход к истории местного управления Российской империи. Оренбург, 2005.

16 внимание СВ. Любичанковского привлекают кризисные явления и тенденции в деятельности системы местного управления в последнее десятилетие существования Российской империи⁵⁴.

Все отмеченные выше тенденции в отечественной и зарубежной историографии позволяют говорить о изменении отношения к системе управления в России конца XIX - начала XX вв. в целом. Исследователи не рассматривают административный аппарат как статичную бинарную систему «центр - провинция» со стабильным набором функций, где «центр» априорно активен, инициативен и рационален, а «провинция» бездеятельна и нелогична в своих решениях и действиях.

Сама система гражданского управления становится объектом внимания, и на поверхности оказываются именно системные противоречия, а не частные недоработки и упущения. Так, В.Е. Зубов рассматривает проблемы модернизации системы гражданского чинопроизводства в России в конце XIX - начале XX вв.⁵⁵. Несостоятельность предложенных вариантов реформирования оснований системы управления заключалась, по мнению автора, в «ограниченности ресурсов государства» и общих неблагоприятных условиях, которые требовали быстрых и адекватных политических решений, заменяемых в реальности административными мерами⁵⁶.

Непосредственное обращение к проблематике реализации принципов государственной политики в области формирования и функционирования ор-

ганов управления в Западной Сибири отражено в работах А.В. Ремнева . Анализируя проблемы организации государственной службы в Сибири во

⁵⁴ См.: Любичанковский СВ. Кризис системы местного управления в последнее десятилетие существования
Российской империи // Отечественная история. 2003. №1. С.198.

⁵⁵ Зубов В.Е. Реформа гражданской службы в России (конец XIX - начало XX вв.). Новосибирск, 2005.
⁵⁶Тамже,С.294-296.

⁵⁷ См.: Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь в конце XIX-начале XX века: проблемы регионального управления // Отечественная история. 1994. №2. С.60-73; Тайные пружины царских канцелярий. Или история жизни одного российского бюрократа // Таре - 400 лет. Проблемы социально-экономического освоения Сибири. Материалы научно-практической конференции: История и краеведение. Тара и города Сибири и России. Омск, 1994. Ремнев А.В. Обсуждение в правительственных сферах России вопроса о преимуществах государственной службы в Сибири и на Дальнем Востоке (60-80-е гг. XIX в.) // Проблемы социально-экономического развития и общественной жизни в России (XIX - начало XX вв.). Омск, 1994. С.44; Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика во второй половине XIX - начале XX века. Омск, 1997; Ремнев А.В. Россия и Сибирь в меняющемся пространстве империи, XIX - н. XX вв. // Российская империя в сравнительной перспективе. Сб. статей. М., 2004. С.286-320.

второй половине XIX - начале XX вв., А.В. Ремнев отмечает характерные для этого периода проблемы: некомпетентность чиновников, их объективно возникающая «незаменимость» и коррумпированность, недостаточное жалованье, несоответствие ожидаемых льгот за сибирскую службу и действительность.

«Симбиоз общего и особенного» в качестве основополагающей черты административной политики самодержавия по отношению к Сибири был обусловлен рядом условий, среди которых - «социально-экономическое своеобразие Сибири» и «социально-психологические особенности не только коренного, но и русского населения»⁵⁸. Экономическая борьба центра с окраинами стала причиной обострения «сибирского вопроса»⁵⁹ в правительственных кругах на рубеже XIX - XX вв.. А.В. Ремнев отмечает «абсолютное господство бюрократии в Сибири»⁶⁰, ставшее причиной несостоятельности всех правительственных мер по совершенствованию и модернизации сибирского управления.

Вопросы административного делопроизводства в Томской и Тобольской губерниях в начале XX века рассмотрены в работе В.М. Зиняковой⁶¹.

Основанием для выделения второй категории стало традиционное внимание к представителям государственной власти не только отечественной науки, но и российского общества в целом, что связано с доминирующей ролью государства в формировании и функционировании российского общества. Чиновник, в первую очередь именно в качестве субъекта государственной службы, становится объектом внимания ученых в дореволюционной историографии, определяется понимание термина, место и роль чиновника в системе государственного управления.

Чиновничество в работах конца XIX - начала XX вв. рассматривалось

⁵⁸ Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика во второй половине XIX - начале XX
века. Омск, 1997. С.247.

⁵⁹ Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь в конце Х1Х-начале XX века: проблемы регионального управления
//Отечественная история. 1994. №2. С.65.

⁶⁰ Там же, С.71.

⁶¹ Зинякова В.М. Административное делопроизводство в губерниях западной Сибири начала XX в. // Таре -
400 лет. Проблемы социально-экономического освоения Сибири. Материалы научно-практической конференции:
История и краеведение. Тара и города Сибири и России. Омск, 1994. С.57-61.

в соотнесении с основной политикой самодержавия, и особое внимание было направлено на представителей высшего звена: губернаторов и генерал-губернаторов как непосредственных проводников царской политики. Акцент был поставлен на характеристику формально-юридических задач и функций системы государственного управления. Поэтому чиновничество как отдельная социальная группа российского общества не привлекало внимания исследователей.

Проблемы исторических предпосылок формирования и развития чиновничества как одного из основополагающих компонентов государственной службы анализирует В.В. Ивановский. Обращая внимание на значительное влияние профессиональных занятий на социальную роль и психологический облик чиновничества, автор приходит к ценному выводу о том, что «служба постепенно поглощает всего человека, сосредоточивая все его интересы, взгляды и жизненные идеалы в узких рамках формально-юридического мировоззрения»⁶², что постепенно формирует особое чувство «чиновного достоинства». Исследования В.В. Ивановского носили в большей степени социологический характер, что определило общность понятий «чиновник» и «бюрократ». Для В.В. Ивановского понятие «чиновник» выступает как отдельный термин, обозначающий субъекта, а понятие «бюрократия» - как общее определение всех объективных и субъективных факторов государственной службы (человеческий фактор, условия деятельности и понятия о государственной пользе), «как самостоятельный общественный класс».

В качестве определяющей характеристики чиновничества в работах дореволюционного периода выступала их профессиональная деятельность. Основываясь на анализе делопроизводственной сферы государственных учреждений кон. XIX - нач. XX вв., большинство авторов считали существующую унификацию административных учреждений и порядка их функционирования негативным явлением в системе государственного управления. Так, В.В. Ивановский считал, что, хотя «вся деятельность чиновников была раз и

Ивановский В.В. Бюрократия как самостоятельный общественный класс // Русская мысль. 1903. № 8.С.5.

навсегда связана с установленной формой, установленными образцами письмоводства, книговодства, счетоводства, образцами представлений, отноше-

\у *-* 63

нии, донесении и т.п.» , существовала возможность местных органов по мере развития влиять на правительственные не «формально-юридически», а «фактически» и, так сказать, психологически»⁶⁴. Вслед за В.В. Ивановским В.М. Гессен говорит об огромном значении формы в делопроизводстве, когда «лучшая бумага та, которая наиболее соответствует форме»⁶⁵. Выделяя в качестве определяющих признаков деятельности «всемогущую» канцелярскую рутину и реагирование на все вопросы по заранее установленной и апробированной схеме: «всякое новое решается по прежним «примерным» делам, на всякий вопрос уже заготовлен составленный наперед ответ»⁶⁶.

В характеристике делопроизводственной части И.А. Блинов говорит об обременительности существующей практики переписки как для губернатора непосредственно, так и для всех служащих губернского правления и губернской канцелярии. «Русский губернатор, - пишет он, - может быть, самое занятое лицо в мире, если число занятий измерять числом официальных бумаг»⁶⁷. Среди качественных критериев профессионализма чиновников И.А. Блинов ставит на первый план образование, прежде всего юридическое, и стаж работы в провинциальной администрации, позволяющий получить «необходимые практические сведения»⁶⁸.

Значительное внимание кадровой политике правительства в формировании личного состава государственных учреждений уделено в общеисторических очерках В.А. Евреинова и Е.П. Карновича⁶⁹.

В.А. Евреинов осветил в своей работе проблему чинопроизводства в России, начиная с введения «Табели о рангах». Основном стимулом для вступления на гражданскую службу на всех этапах ее функционирования, по

⁶³ Ивановский В.В.Бюрократия как самостоятельный общественный класс// Русская мысль. 1903. № 8. Сб.

⁶⁴ Там же, СС. 6,13.

⁶⁵ Там же, С. 15.

⁶⁶ Там же, С. 14.

⁶⁷ Там же, С.262.

⁶⁸ Там же, С.264-265.

⁶⁹ Карнович Е.П. Русские чиновники в былое и настоящее время. СПб., 1897.

мнению автора, было стремление к получению определенного чина и соответствовавшего ему материального обеспечения. В его видении основная проблема российского чиновничества состоит в огромной социальной значимости чинов, стремление к которым ведет к формированию особого замкнутого слоя и препятствует культурному развитию общества. Чиновничество представляет собой, по мнению В.А. Евреинова, «какую-то отдельную, разобщенную с прочим населением касту, которая живет своею особенною жизнью, считает себя выше остального общества, и на которую общество смотрит как на нечто чуждое и враждебное»⁷⁰.

Особой качественной характеристикой чиновника Е.П. Карнович считал грамотность, которая стала определяющим критерием при принятии на службу еще в начале XVIII века, отдавая приоритет среди видов деятельности делопроизводственной сфере. Это направление, по мнению автора, постепенно эволюционировало от чисто технической потребности фиксации документов, до превращения «бумаготворчества» в основной вид деятельности, когда «большинство чиновников... отдавали предпочтение решению дел

формальным порядком на бумаге» . Такое положение вещей определило существование «особого типа петербургского чиновника, предрешавшего за-глазно все местные потребности России и способы их исполнения только канцелярским порядком»⁷².

Бездеятельность и неграмотность основной массы населения, по мнению Е.П. Карновича, служила основанием для чиновничьего произвола: «и какой приедет с каким указом или без указу, да скажет, что у него указ есть, то тому и верят, и оттого приемлют себе излишние убытки, потому что все ничего не видят, не разумеют»⁷³.

В дореволюционной историографии особое место занимает работа Н.А. Рубакина, в которой нашли отражение статистические данные о численном и ведомственном распределении чиновников в сопоставлении с количе-

⁷⁰ Евреинов В.А. Гражданское чинопроизводство в России. Исторический очерк. СПб., 1888.С.71.

⁷¹ Карнович Е.П. Русские чиновники в былое и настоящее время. СПб., 1897.С.92-93.

⁷² Там же, С. 14.

⁷³ Там же, С.34.

ством грамотного населения России по регионам. Автор ставит вопрос о степени привлекательности государственной службы в России и приходит к спорному, на наш взгляд, выводу о её огромной силе. Анализируя динамику развития, Рубакин говорит о росте числа чиновников, о правительственных «чиновниках-любимчиках и чиновниках-пасынках»⁷⁴ в лице различных ведомственных учреждений, что выражалось в выделяемом содержании. Отмечая вышеуказанные достоинства работы, нельзя не заметить того обстоятельства, что автор справедливо определил в качестве основы деятельности чиновника «осуществление права государственного верховенства»⁷⁵. На этом основании он включает в статистические таблицы служащих почтово-телеграфного ведомства и министерства народного образования как чиновников и говорит о существовании в России на 1897 г. некоторого количества

«органов власти женского пола» , подразумевая под этим почтово-телеграфное ведомство и министерство образования. Среди всех регионов Российской империи выделяет города Сибири, где наблюдается «наибольшая густота чиновничьего населения»: один чиновник на 45,6 жителей⁷⁷.

В целом период кон. XIX - нач. XX вв. истории изучения чиновничества можно охарактеризовать в качестве государственноориентированого. Ключевыми проблемами являлись: политика самодержавия, проблемы унификации административных учреждений и порядка их функционирования в центре и на периферии, влияние централизации на внутреннюю жизнь провинции и роль местного чиновничества в процессе государственного управления. В границах правового видения были охарактеризованы задачи, профессиональная ответственность и определяющие признаки деятельности. Среди качественных характеристик особое место отводилось грамотности, а основным видом деятельности считалась делопроизводственная сфера. Проблемы влияния профессиональной деятельности на социокультурный облик и социальную роль чиновника рассматривались фрагментарно в контексте

⁷⁴ Рубакин Н. Много ли в России чиновников? // Вестник Европы. 1910. Кн. 1. С. 132.

⁷⁵ Там же, С. 115.

⁷⁶ Там же, С. 116.

⁷⁷ Там же, С. 123.

изучения общей политики государства.

Так, российское чиновничество, по выражению В.И. Ленина, представляет собой «особый слой лиц, специализирующийся на управлении и поставленный в привилегированное положение перед народом», когда «полная бес-контрольность привилегированной бюрократии» является основной характеристикой государственного строя. Развивая тезис о том, что «ни в одной стране нет такого множества чиновников как в России», В.И. Ленин считал, что царское самодержавие есть «самодержавие чиновников», «крепостная зависимость народа от чиновников»⁷⁹.

Пересмотр основных направлений в исследовании чиновничества как особой социальной категории наметился в отечественной историографии лишь в конце 50-х - начале 60-х гг. XX вв. В своей монографии «Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в.» П.А. Зайончковский провел структурное деление чиновничества, прежде всего высших ее слоев. Большая источниковая база исследования делает данную работу фундаментальной для изучения российского чиновничества. В ней впервые были поставлены вопросы о возможности изучения социального облика и карьерной перспективы чиновников различного происхождения. Обработка большого пласта источникового материала, и прежде всего формулярных списков губернаторов, вице-губернаторов, председателей казенных палат, управляющих палат государственных имуществ, губернских прокуроров, председателей уголовных и гражданских палат, позволила автору сделать ряд выводов о состоянии местной администрации второй половины XIX в., ее количестве и составе, представляющих несомненный интерес. Делая выводы относительно численного состава чиновничества, П.А. Зайончковский говорит о его после-довательном увеличении на протяжении всего XIX в. «почти в 7 раз» , отмечает повышение его образовательного уровня.

⁷⁸ Ленин В.И. Задачи русских социал-демократов // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.2. С.455-456.

⁷⁹ Ленин В.И. К деревенской бедноте. Объяснение для крестьян чего хотят социал-демократы // Ленин В.И.
Полное собрание сочинений. T.7. С. 137.

⁸⁰ Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX веке. М.: Мысль, 1978.
С.221.

В западной науке в этот период, помимо традиционных социальных характеристик чиновничества, уделяется значительное внимание их профессиональным (официальным) и личностным ценностям. Р.С. Уортман, отдавая большую роль в воспитании образовательным учреждениям, нежели семье, видит в этом причину принятия официального мировоззрения, предлагаемого государственными институтами. Он делит российское чиновничество на два основных типа: военно-абсолютистский и гражданский (тип чиновника -«дипломата-сентименталиста»). При этом он указывает на слабость связей между поколениями в среде бюрократии⁸¹. Р. Пайпс говорит о чуждости для русского чиновничества идеи служения обществу, о ее заимствовании из западной практики. Центральное и местное чиновничество практически не общаются, между ними «почти непроходимая пропасть»⁸². Помимо прочего, затрагивая проблему взяточничества в среде чиновничества, Р. Пайпс отмечает его «правительственное» происхождение: правительство не обеспечивало необходимого материального баланса между объемом выполняемых должностных обязанностей и выплачиваемого жалованья, когда представителям среднего и низшего звена местного чиновничества «приходилось сводить концы с

концами при помощи взяток и копеечного вымогательства».

Заложенные П.А. Зайончковским принципы исследования административного аппарата императорской России были расширены и конкретизированы в отечественной историографии в 70 - 80-е гг. XX в.. Объектом пристального внимания ученых становится, прежде всего, высшая бюрократия XIX -нач. XX вв.. К числу таких работ относятся исследования Б.Б. Дубенцова, В.А. Иванова⁸⁴. В исследованиях Б.Б. Дубенцова затрагиваются проблемы реорганизации государственной службы в конце ХІХв., анализируются изменения в составе высшего чиновничества в связи с социально-экономическим

⁸¹ Уортман Р.С. Властители и судии: Развитие правового сознания в императорской России. М., 2004. С.93-
121; 179-182.

⁸² Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 2004. С.396.

⁸³ Там же, С.393.

⁸⁴ См.: Дубенцов Б.Б. Вопрос об отмене гражданских чинов в правительственной политике 80-х гг. XIX в.
М.,1988; Дубенцов Б.Б. Высшее чиновничество в России в к. XIX- н. XX вв. // Крупные аграрии и про
мышленная буржуазия России и Германии в конце XIX - начале XX века. М., 1988.

развитием страны. На основе «Списка гражданских чинов первых четырех классов» и «Альманаха современных русских государственных деятелей за 1897 г.» Б.Б. Дубенцов проводит анализ образовательного уровня, возрастного состава и сословного происхождения российского чиновничества. Отмечая тот факт, что карьера большинства министров протекала исключительно в высших и центральных органах власти, он говорит о существующем в бюрократических кругах мнении о большем профессионализме тех, кто получил опыт службы в губернской и уездной администрации.

В работах В.А. Иванова проанализирована деятельность губернаторов центра России в 50-60 гг. XIX в. на основе исследования послужных списков и мемуаров, что позволяет «изнутри» увидеть те или иные события, «обогатить знания о внутреннем мире чиновничества, выявить интересы, привычки, настроения, черты характера, быт, нравы, отношение к правительству, царю, другим сословиям и обществу в целом»⁸⁵.

Обращение к социально значимым характеристикам представителей чиновного мира обозначило тематику исследований Б.Б. Дубенцова и СВ. Куликова. При этом авторы используют традиционные для отечественной науки параметры: чины, звания, сословное происхождение, возраст, образование, вероисповедание и имущественное состояние представителей высших слоев российского чиновничества. Относительно местного чиновничества в лице губернаторов Б.Б. Дубенцов и СВ. Куликов приходят к выводу о том, что «доля губернаторов с военными чинами имела ярко выраженную тенденцию к снижению»⁸⁶ и сохранению преимущественно выходцев из дворянского сословия, снижении возрастного уровня. Образовательный уровень попеременно увеличивался к концу века и уменьшался к 1917 г., что объясняют рядом правительственных реформ. Дальнейшие перспективы изучения темы авторы видят, во-первых, в «целенаправленном изучении основного ис-

⁸⁵ Иванов В.А. Деятельность губернаторов центра России в 50-60 гг. XIX в. В освещении мемуаристов // Ис
следования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М., 1989. С. 180.

⁸⁶ Дубенцов Б.Б., Куликов СВ. Социальная эволюция высшей царской бюрократии во второй половине XIX-
начале XX в. (Итоги и перспективы изучения) // Проблемы социально-экономической и политической исто
рии России. СПб., 1999. С.68.

точника по теме - формулярных списков» , отмечая априорность своего подхода к нему. Во-вторых, в изучении механизма функционирования необходимо выявить соотношение «влиявших на данный процесс объективных и субъективных факторов» , проанализировать какими причинами обусловлено формирование бюрократической элиты.

Б. Н. Миронов, анализируя динамику российского социума, придает особое значение менталитету различных групп. Представлены основы понимания термина «чиновник» в российской и зарубежной истории. На основе идеальной модели государственного служащего, разработанной М. Вебером, автор анализирует эволюцию образа чиновника на разных этапах исторического развития России. Проводя свое исследование в рамках теории модернизации, Б.Н. Миронов делает вывод о «неуклонной профессионализации чиновничества» в течение 1700 - 1917 гг.. При этом «рост профессионального, образовательного и материального уровня чиновников способствовал постепенной консолидации их в привилегированную социальную группу со

«89 г

строго иерархизированнои структурой» , постепенно приближал их к идеальному типу чиновника. Б.Н. Миронов дает сведения о динамике должностных преступлений и социальном происхождении чиновников.

Обращение зарубежных исследователей к административной проблематике в рамках имперского подхода представлено в работах А. Рибера и С. Величенко . А. Рибер в своих работах отмечает, что континентальные империи, к числу которых относится и Российская, всегда находятся «перед необходимостью выбора разумного соотношения между центральными и территориальными, административными и правовыми учреждениями» . При этом

⁸⁷ Дубенцов Б.Б., Куликов СВ. Социальная эволюция высшей царской бюрократии во второй половине XIX-
начале XX в. (Итоги и перспективы изучения).// Проблемы социально-экономической и политической исто
рии России. СПб., 1999. С.72.

⁸⁸ Там же, С.73.

⁸⁹ Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX века). Генезис личности,
демократической семьи, гражданского общества и правового государства. СПб., 2000. Т.2.С.206.

⁹⁰ Рибер А. Сравнивая континентальные империи // Российская империя в сравнительной перспективе. Сб.
статей. М., 2004; Величенко С. Численность бюрократии и армии в Российской империи в сравнительной
перспективе // Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет. М., 2005.

⁹¹ Рибер А. Сравнивая континентальные империи // Российская империя в сравнительной перспективе. Сб.
статей. М., 2004. С.36.

имперская бюрократия наряду с имперской идеей и защитой границ представляют собой триаду факторов, способствовавших сплочению, приспособляемости и обновлению всех евразийских империй. Важным нам представляется вывод автора о трансформации концепций власти, традиций и мифов в нравственные представления в целях соответствия «новым условиям или нуждам того или иного правителя»⁹². Увеличение числа дипломированных специалистов на государственной службе, по мнению А. Рибера, в реальности не соответствовало ожиданиям и ценностям, привитым обучением ⁹³.

«Недоуправляемость» как особенность российской системы государственности, отмечаемая многими историками, опровергается С. Величенко. Коррупция, непредсказуемость, использование служебного положения в корыстных целях, подача прошений, вмешательство в установленную процедуру ведения дел, взяточничество и торговля влиянием играли роль важных альтернативных методов ведения дел. Именно административный произвол и апатия, по мнению С. Величенко, лежали в основе неприятия систематизации и легитимизации. Но этот показатель не находится в тесной взаимосвязи с количественными показателями системы управления. Автор делает ставку на данный подход и не упоминает других взглядов. В процессе работы на основе привлекаемого им статистического материала его «количественные исследования» подтверждают теоретические выкладки предшественников. Выделение основных векторов проблемности в изучении бюрократии, необходимость сравнительного изучения на межгосударственном уровне, различие между управлением метрополией и колониями, существование неправительственной администрации (служащие коммерческих и общественных организаций) обуславливают разнообразие в подходах к определению государственных чиновников. Статистический материал, сгруппированный в таблицы, наглядно иллюстрирует соотношение общей численности населения и числа чиновников Великобритании, Франции, Германии, Японии, Австро-Венгрии

⁹² Рибер А. Сравнивая континентальные империи // Российская империя в сравнительной перспективе. Сб.
статей. М., 2004. С.45.

⁹³ Рибер А. Изучая империи // Исторические записки. Вып. 6 (124). М., 2003. С.86-132

и России. Автор анализирует динамику развития административного аппарата на центральном и местном уровнях власти в XIX - нач. XX вв. В заключении С. Величенко говорит о том, что на нерусских окраинах государства, Ве-ликороссии и в целом по Российской империи в некоторых случаях число чиновников было больше, чем в европейских регионах, армия была больше только по абсолютной численности, а в сравнительном сопоставлении с количеством населения оказывалась меньше. Спорен, с нашей точки зрения, вывод о меньших тяготах российского населения. Медленность модернизации страны, неспособность превратить русских в нацию, невозможность перехода от родства и патронажа к национальной идентичности автор считает прямым следствием малочисленности бюрократического аппарата в императорской России⁹⁴. Еще одной особенностью российской имперской реальности С. Величенко считает огромные расстояния, несовершенство управления и институциональную неразбериху, которые препятствовали централизации и интеграции и в значительной мере содействовали развитию автаркии в ущерб самодержавию⁹⁵.

В целом для зарубежных исследований по истории российской истории конца имперского периода характерно применение междисциплинарного подхода. Прослеживается тесная взаимосвязь с такими науками, как социология, экономика, психология, лингвистика

Некоторые аспекты социокультурного облика чиновничества в целом, и непосредственно чиновничества Западной Сибири были рассмотрены в работах Г.Ф. Быкони, О.В. Моряковой, А.Д. Алисова, Ю.М. Гончарова, Н.М. Дмитриенко, И.Б. Марковой, Е.В. Мельниковой, В.А. Скубневского, А.П. Тол очко, Л.Е. Шепелева, Н.П. Матхановой, А.В. Ремнева и др.⁹⁶. Вни-

⁹⁴ Величенко С. Численность бюрократии и армии в Российской империи в сравнительной перспективе //
Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет. М.,2005. С.83-117

⁹⁵ Velichenko S. Local Officialdom and National Movements in Imperial Russia: Administrative Shortcomings and
Undergovernment II National Issues in Russian and East European History I Ed. by J. Morrison. N.Y., 2000. P.79.

⁹⁶ Алисов А.Д.Социально-культурный облик столичных центров Западной Сибири (конец XIX - начало XX
вв.) // Городская культура Сибири: история и современность: Сб. науч. трудов. Омск,1997. С. 60-73; Он же:
Социально-культурный облик "провинциальных столиц" Западной Сибири (конец XIX - начала XX вв.) //
Известия Омского государственного историко-краеведческого музея. Омск, 1998. N 6. С.263-272; Он же:
Социально-культурный облик города Омска (конец XIX - начало XX вв.) // Вестник Омского отделения

мание данных авторов привлекают вопросы повседневной жизни западносибирского общества на рубеже XIX - XX вв.: культурные приоритеты населения, благоустройство городской жизни, частная жизнь горожан разной сословной принадлежности.

Так, в работе О.В. Моряковой рассматривается материальное положение различных групп провинциального чиновничества, преимущественно на материалах центрального региона, их отношение к службе и кадровый состав в первой половине XIX века. Ценным для нас является утверждение автора о том, что «работа государственных учреждений во многом зависит от социальной психологии людей, в них служащих»⁹⁷. По мнению О.В. Моряковой, проблемы местного чиновничества заключались в том, что, во-первых, «губернские начальники обычно были малосведущи в делах управления, что отличало их от чиновников высших центральных ведомств», а во-вторых, правительственные предпочтения исполнительного управления не обеспечивались экономическими поощрениями, что влекло за собой нищету и коррум-

пированность низшего и среднего чиновничества .

В работах культурологического характера чиновничеству уделяется незначительное внимание и дается его обзорная характеристика с указанием преимущественно отрицательных качеств.

Среди работ данного характера особняком стоит книга Л.Е. Шепелева

Академии гуманитарных наук. Омск, 1997. N 2. С.86-94; Он же: Томск в конце XIX - начале XX вв. (городская среда и социально-культурное развитие) // Русский вопрос: история и современность: Материалы Третьей всероссийской научной конференции (17-18 декабря 1996 г. г. Омск). Омск, 1988. С.138-143; Он же: Церковь в культурном пространстве западносибирского города (вторая половина XIX - начало XX вв.) // Современное общество: науч. конф. посвященная 25-летию Омского госуниверситета. Омск, 1999. Вып. 1. С. 187-189; Он же: Культура городов Среднего Прииртышья в XIX - начале XX вв. Омск, 2001; Гончаров Ю.М. Очерки истории городского быта дореволюционной Сибири (середина XIX - начала XX в.). Новосибирск, 2004; Гончаров Ю.М. Структура городской семьи Сибири второй половины XIX - начала XX в. // Актуальные вопросы истории Сибири. Барнаул, 2000. С.309-311; Дмитриенко Н.М. Сибирский город Томск в XIX - первой трети XX века: управление, экономика, население. Томск, 2000; Она же: День за днем, год за годом: хроника жизни Томска в XVII- XX столетиях. Томск, 2003; Мельникова E.B. Театр и город сибирской провинции ( конец XIX - начало XX вв.). Омск, 2004.

⁹⁷ См.: Морякова О.В. Провинциальное чиновничество в России второй четверти XIX века: социальный
портрет, быт и нравы // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 1993. №6. C.I 1-23.

⁹⁸ Морякова О.В. Провинциальное чиновничество в России второй четверти XIX века: социальный портрет,
быт и нравы. // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 1993. №6. С.14.

⁹⁹ См., например: Поликарпов B.C. История нравов в России от Алексея Тишайшего до Николая II.
Ростов-на-Дону, 1995.

«Чиновный мир России XVIII - нач. XX вв.»¹⁰⁰. Привлекая разносторонний материал по истории государственной службы, автор подробно описывает систему департаментов и министерств, рассказывает о титулах и званиях, о системе подчинения и должностных обязанностях чиновников различных рангов. Больше внимания Л.Е. Шепелев уделяет изучению бытовой сферы обыденной жизни, затрагиваются проблемы жалованья, устройства рабочего места, повседневного общения представителей чиновничьей среды. Чиновничество, по мнению Л.Е. Шепелева, находилось в промежутке между высшими и низшими слоями российского общества, в качестве социальной силы было обречено на критику с обеих сторон. При этом оно, по мнению исследователя, всегда соответствовало политическому строю, государственному бюджету и культурному уровню массы населения. Несмотря на отмеченные достоинства, в работе Л.Е. Шепелева нет сносок на источниковый материал, «прежде всего ввиду их весьма значительного количества и малой вероятности того, что читателю понадобится самому к ним обращаться дополнительно»¹⁰¹, что делает ее в большей степени научно-популярным изданием, нежели основательным исследованием всей совокупности российского чиновничества.

Непосредственное внимание к социокультурным характеристикам чиновничества Западной Сибири в той или иной степени нашло отражение в работах ряда сибирских ученых (И.Б. Марковой, Н.М. Дмитриенко, В.А. Сергиенко, А.В. Ремнева, Н.П. Матхановой, Ю.М. Гончарова, В.А. Скубнев-ского, Н.В. Гриценко и др.) .

Так, И.Б. Маркова в своей работе анализирует досуг сибирских чи-

¹⁰⁰ См.: Шепелев Л.Е. Чиновный мир России XVIII - н. XX вв. СПб., 1999.

^,01Тамже,С.З.

¹⁰² Маркова И.Б. Досуг сибирских чиновников в первой половине XIX века // Культурно-бытовые процессы у русских Сибири. XVIII -
нач. XX вв. Новосибирск, 1985. C.41-52; Сергиенко В.А. томский губернатор Антон Иванович Лаке // Проблемы истории местного
управления Сибири XVI - XX веков: Материалы третьей региональной научной конференции. Новосибирск, 1998. С. 65-67; Дмитриен
ко Н.М. Сибирский город Томск в XIX - первой трети XX века; управление, экономика, население. Томск, 2000; Гончаров Ю.М.
Структура городской семьи Сибири второй половины XIX - начала XX в. // Актуальные вопросы истории Сибири. Барнаул, 2000;
Сергиенко В.А. Томский губернатор Владимир Николаевич Дудинский // Сибирь XX век: Межвуз. сб. науч. трудов. Кемерово, 2002.
Вып.4. С.46-50; Гончаров Ю.М. Городская семья Сибири II половины XIX - начала XX вв., Барнаул, 2002; Матханова Н.П. Выс-

шая администрация Восточной Сибири в середине XIX в.: Проблемы социальной стратификации. Новосибирск, 2002; Скубневский В.А., Гончаров Ю.М. Города Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX века. Часть 1. Население. Экономика, Барнаул, 2003; Гончаров Ю.М. Очерки истории городского быта дореволюционной Сибири (середина XIX- начала XX в.) Новосибирск:, 2004; Гриценко Н.В. Организация управления Тобольской губернией в конце XVIII - первой половине XIX века: Автореф. дне. ... канд. ист. наук. Омск, 2005.

зо новников первой половины XIX в. ^шз.

Ю.М. Гончаров в своих исследованиях городской семьи Западной Сибири затрагивает вопросы материального обеспечения и семейного положения чиновничества. Стоит отметить справедливые, на наш взгляд, выводы автора о том, что «большинство сибирских чиновников едва сводило концы с концами»¹ . Автор отмечает ранний средний возраст вступления в брак и людность семей чиновников¹⁰⁵. Более подробно Ю.М. Гончаровым исследуется жизнь купечества, что, с одной стороны, объясняется, видимо, исследовательскими приоритетами автора, а с другой - большим количеством источников и литературы, посвященной купеческому сословию.

Отдельный интерес представляют исследования по истории восточносибирского чиновничества и Н.П. Матхановой¹⁰⁶, в которых на местном материале проанализированы данные о географическом и социальном происхождении государственных служащих, затронуты вопросы социокультурного облика высшей администрации региона с учетом официальных и неофициальных критериев.

Н.П. Матханова, выделяя, помимо формально-юридических, «неформальные» критерии анализа высшей администрации Восточной Сибири в середине XIX в.(роль в управлении основных отличительных черт лиц в него входивших)¹⁰⁷, выявила в административном корпусе группы по социокультурным признакам. «На местном управленческом уровне, - отмечает Н.П. Матханова, - реальная административная элита отличалась от формальной по ряду характеристик» и со временем менялись не только «количественные характеристики местной бюрократии - во многом менялся ее социо-

Маркова И.Б. Досуг сибирских чиновников в первой половине XIX века // Культурно-бытовые процессы у русских Сибири. XVIII - нач. XX вв. Новосибирск, 1985. С.41-52.

Гончаров Ю.М. Очерки истории городского быта дореволюционной Сибири (середина XIX - начала XX в.) Новосибирск, 2004.С.47.

¹⁰⁵ Там же, СС.210,216.

¹⁰⁶ См.: Быконя Г.Ф. Русское неподатное население Восточной Сибири в XVIII- начале XIX вв. Формирова
ние военно-бюрократического дворянства. Красноярск, 1985; Матханова Н.П. Высшая администрация Вос
точной Сибири в середине XIX в.: Проблемы социальной стратификации. Новосибирск, 2002.

¹⁰⁷ Матханова Н.П. Высшая администрация Восточной Сибири в середине XIX в.: Проблемы социальной
стратификации. Новосибирск, 2002.С.10.

культурный облик, общепринятые в ее среде нормы и ценности»¹⁰⁸.

Таким образом, несмотря на наличие серьезных трудов по отдельным проблемам, социокультурный облик чиновничества Западной Сибири кон. XIX - нач. XX вв. остается пока неизученным комплексно.

Целью диссертационного исследования является реконструкция социокультурного облика чиновничества Западной Сибири в конце XIX - начале XX вв..

В качестве объекта выступает чиновничество Западной Сибири как профессиональная группа на рубеже XIX - XX вв..

Предметом исследования является социокультурный облик чиновников Западной Сибири.

Достижение поставленной цели предполагает решение ряда научных задач:

- установить специфику социально-правового положения чиновничест
ва в Западной Сибири как профессиональной группы;

проанализировать особенности служебной деятельности, служебного быта и степень их влияния на облик чиновника в Западной Сибири;

охарактеризовать экономическое положение чиновников в Западной Сибири (имущественное положение, основные источники доходов и уровень материального благополучия);

раскрыть основные аспекты семейно-бытовых отношений (отношение к браку, внутрисемейные отношения, факторы, влияющие на уклад жизни);

проанализировать систему ценностно-нормативных ориентации чиновничества;

дать характеристику образа чиновников на основе представлений жителей Западной Сибири.

Положения, выносимые на защиту:

1. Российское чиновничество конца XIX - начала XX вв. представляло собой особую профессиональную группу, отношения внутри которой были

¹⁰⁸ Матханова Н.П. Высшая администрация Восточной Сибири в середине XIX в.: Проблемы социальной стратификации. Новосибирск, 2002. С.192.

основаны на общеимперских формально-юридических нормах и соответствующих им социально-психологических установках.

1. В Западной Сибири сложился и реально функционировал особый, патримониально-рационалистический тип чиновника. Существование данного типа было обусловлено общеимперской политикой в отношении окраинных территорий государства.

2. Чиновничество Западной Сибири находилось в рамках общероссийского процесса повышения качественного уровня повседневной деятельности государственных служащих, реализуя на практике исполнительное управление как наиболее предпочтительную форму деятельности всех уровней местного управления.

3. Значительную роль в формировании социокультурного облика чиновников Западной Сибири играли повседневная служебная деятельность и уровень материального обеспечения.

4. В среде чиновничества Западной Сибири существующие официальные отношения, закрепленные в нормативно-правовых документах, находились в тесной взаимосвязи с неофициальными отношениями, складывавшимися в результате личностного общения: с одной стороны, частная жизнь государственных служащих, также как и их служебная карьера, во многом регулировалась вышестоящим руководством; с другой стороны, в организации служебных, так же как и неформальных межличностных отношений, преобладали семейственность и патриархальный уклад.

5. Сложившийся к концу XIX в. стиль жизни на всех уровнях чиновничества Западной Сибири можно охарактеризовать как стиль жизни иерархи-зированной социальной группы. Основные принципы последнего основывались на корпоративных потребностях чиновничества и проявлялись в характере и результатах профессиональной деятельности, формируя корпоративную этику.

Хронологические рамки работы охватывают период со второй половины 90-х гг. XIX столетия по 1914 год.

Нижняя временная граница связана с важными преобразованиями в сфере административного управления окраинными территориями государства. Именно в этот период формируются «губернские управления», в сибирских губерниях учреждаются управления государственных имуществ, вводится институт крестьянских начальников. Идет поиск оптимальной модели регионального управления, в первую очередь именно в сибирских губерниях, в которых коренные изменения в экономике в сочетании со строительством Сибирской железной дороги стимулировали новые подходы к управлению краем.

Верхней границей является 1914 г., так как с началом первой мировой войны происходит трансформация общественных и внутригрупповых ценностей. Происходят существенные изменения в образе жизни всех категорий населения России, в том числе и чиновничества Западной Сибири.

Территориальные границы исследования ограничены тремя городами Западной Сибири - Омском, Томском и Тобольском. Омск отнесен к западносибирским городам, но территория Акмолинской области, за исключением Омского уезда, а также Семипалатинская область не включаются в пространство сибирского региона, что характерно для ряда исследований¹⁰⁹. При этом учитывалось то обстоятельство, что именно эти города на рубеже XIX -XX вв. являлись крупными административно-культурными центрами западной Сибири. В функциональном плане они являлись своеобразными «провинциальными столицами», которые оказывали сильное социокультурное влияние на западносибирский регион. Так, Тобольск и Томск на протяжении всего XIX в. и в исследуемый период являлись административными центрами двух крупнейших губерний Западной Сибири, а с 1868 г. к ним прибавился Омск, как областной центр Акмолинской области. В указанных городах уже к сер. XIX проживало 60% чиновничества Западной Сибири, а чиновников I - V класса - 97%¹¹⁰, и, несмотря на увеличение промышленно-

¹⁰⁹ См. напр.: Скубневский B.A., Гончаров Ю.М. Города Западной Сибири во второй половине XIX - начале
XX века. Часть 1. Население. Экономика, Барнаул, 2003.

¹¹⁰ Ивонин Р.А. Западносибирский город последней четверти XVIII - 60-х гг. XIX в. (Опыт историко-

экономического контингента к кон. XIX - нач. XX вв., они не утратили своей административной функции.

В качестве методологической основы выступают принципы социальной истории, которые способствуют синтезу индивидуального и социального в истории. В результате заимствования достижений смежных социально-гуманитарных дисциплин становится возможным конструирование и реконструирование социальной реальности посредством культурной практики, возможности которой определяются и ограничиваются практикой повседневных отношений.

Социальная история сегодня понимается, прежде всего, как история общества, в котором особое значение имели «проблемы взаимоотношений между людьми, образования, материального благополучия, отдыха», а также «социальная мотивация человеческого поведения», «мифы общественного сознания, ритуалы»¹ . Традиционные государственные и социальные структуры остаются предметом изучения социальной истории, но происходит расширение общеисторического контекста, в котором наряду с экономическими, политическими элементами уделяется внимание способам самовыражения людей в реальных жизненных ситуациях, видимым и скрытым мотивам и результатам деятельности отдельных людей и социальных групп.

В диссертации используются элементы теории бюрократии М. Вебера в качестве объяснительной модели исследования. Термин «бюрократия» мы будем понимать как определение особой социальной группы, слоя профессионалов в области управления обществом, выполняющего интегральные и медиаторские функции в процессе управления обществом . В социально-экономической теории М. Вебера бюрократия рассматривается как рациональная, формальная, эффективная организация власти. Рациональная власть приходит на смену традиционной и харизматической, воплощая европейский

демографического исследования), Барнаул, 2000. С.138-142.

¹¹¹ Соколов А.К. Социальная история: проблемы методологии и источниковедения // Проблемы источнико
ведения и историографии. Материалы II Научных чтений памяти академика И.Д. Ковальченко. М., 2000.
С.78-79.

¹¹² Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Социокультурная динамика России. Том 2. Теория и
методология. Словарь. Новосибирск, 1998. С.90.

идеал управления, когда беспристрастный разум управляет обществом во имя всеобщего порядка . Использование выделенных М. Вебером типов бюрократии (патринимониальная, имперская, рациональная) на основе общих критериев (определение своего места и роли в системе управления обществом, отношения к служебному долгу и служебной деятельности, профессиональная компетентность чиновников) позволяет провести целостный анализ существовавшего типа властвования в западносибирском обществе, о приоритетных направлениях деятельности.

Исследование особенностей формирования и функционирования чиновничества как социальной группы на рубеже веков выполнено также в рамках развивающегося направления изучения исторического прошлого России как имперского государства - империологии. В этом аспекте нужно учитывать то обстоятельство, что без широкого понимания исторического контекста регионального ракурса имперской политики невозможно понять технологию выработки и принятия решений в границах деятельности данной группы.

При этом не теряют своей актуальности традиционные для научных исследований принципы историзма, сравнительности и проблемности.

Если принципы историзма и объективности являются базовыми для любого научного исторического исследования, то актуальность для нашего исследования принципов сравнительности, проблемности и полидисципли-нарности определяется особенностями предмета исследования и сутью исследовательских задач. Понимание современными исследователями истории как науки о «человеке, изменяющемся в социально-темпоральном пространстве и своими действиями изменяющем это пространство»¹¹⁴ предполагает использование теоретического потенциала смежных наук, ведет к формированию новых интегральных подходов в изучении индивидуальной деятельности, сознания и поведения людей. Отсюда же выявляется необходимость

¹¹³ Вебер М. Избранные произведения. М. 1990.

¹¹⁴ Репина Л.П. Интердисциплинарная история вчера, сегодня, завтра. Вместо предисловия // Междисципли
нарные подходы к изучению прошлого. М., 2003. С.18.

строго придерживаться именно общеисторической проблематики исследования (принцип проблемности). Необходимость же выявления особенностей социокультурного облика чиновничества Западной Сибири обусловила превращение сравнительности в один из ведущих принципов исследования.

В 1980-е гг. XX века происходит постепенный переход от социальной к социокультурной истории, связанный с распространением методов культурной антропологии, социальной психологии, лингвистики, формируется устойчивый интерес к микроистории, происходит переориентация исследований от внеличностных структур к индивиду, к анализу конкретных жизненных ситуаций.

Основополагающим понятием для диссертационного исследования является понятие «социокультурный облик», которое, несмотря на широкое использование в научных исследованиях, не имеет общепризнанного определения. В научной литературе используются близкие по смыслу понятия «социокультурные особенности», «социокультурные характеристики», «социокультурное своеобразие» и производные от них «социокультурная энтропия», «социокультурное противоречие», «социокультурный закон»¹¹⁵. Так, СВ. Любичанковский останавливается на таких социокультурных характеристиках, как семейное положение, возраст, вероисповедание, образованность, стаж работы, «то есть на основных показателях влияющих, тем или иным образом, на служебное поведение должностных лиц» . В исследовании Н.П. Матхановои используется понятие социокультурной группы, среди обязательных критериев принадлежности на первый план выходит следование «одной системы норм и ценностей»¹¹⁷.

В представленной работе социокультурный облик рассматривается как совокупность социокультурных характеристик, присущих чиновничеству За-

¹¹⁵ См. например: Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта ( Социокультурная динамика России).
Т. 2. Теория и методолгия. Словарь. С. 480-486.

¹¹⁶ Любичанковский СВ. Структурно-функциональный подход к истории местного управления Российской
империи (1907-1917 гг.). Оренбург, 2005.С.139-140.

¹¹⁷ Матханова Н.П. Высшая администрация Восточной Сибири в середине XIX в.: Проблемы социальной
стратификации. Новосибирск, 2002. С.35.

падной Сибири. При анализе социокультурного облика особое значение имеют социальный статус, происхождение, имущественное и материальное положение, образовательный и культурный уровень, формы проведения досуга, определенный стиль жизни и поведенческая модель. Именно близость или идентичность данных параметров позволяет говорить о формировании определенной замкнутой общности или социальной группы. При этом, с одной стороны, место занимаемое в обществе и профессиональной иерархии ведет к формированию с ними связанных привилегий, а с другой стороны — предполагает одинаковость поведения. Таким образом, на формирование социокультурного облика влияют как социально значимые параметры, так и культурообразующие нормы и ценности, наблюдается взаимопроникновение культуры и социальных взаимоотношений.

В структуре социокультурного облика можно выделить три основополагающих компонента: социально-правовой, социально-экономический и социально-психологический. Первый из них применительно к данному исследованию включает признаки, определяющие место и роль чиновников Западной Сибири в социальной структуре российского общества изучаемого периода. Второй компонент составляют признаки, характеризующие материальное положение и уклад жизни чиновников. Структуру третьего компонента составляют ценностно-нормативные ориентации чиновников Западной Сибири.

Подобная интерпретация понимания социокультурного облика не противоречит смысловому содержанию других его интерпретаций и делает данное понятие достаточно структурированным и операциональным. В связи с этим становится возможным его использование в нашем исследовании как системообразующей категории и выстроить следующую логику исследования: первая глава посвящена анализу социально-правового, вторая глава - социально-экономического, а третья - социально-психологического компонентов социокультурного облика чиновничества Западной Сибири в указанный период.

Методы исследования, посредством которых реализуются вышеназванные принципы - структурно-функциональный, сравнительно-исторический, историко-генетический, историко-типологический, статистический анализ.

Структурно-функциональный метод дал возможность проанализировать степень влияния основных социокультурных компонентов (уровня жизни, уклада и стиля жизни) на формирование облика чиновничества Западной Сибири в конце XIX - начале XX вв..

Историко-генетический метод позволил проследить, во-первых, истоки возникновения и взаимосвязь конкретных условий деятельности, внутри-групповых отношений, особой корпоративной этики в среде чиновничества, и, во-вторых, влияние общих стереотипных представлений о чиновничестве в целом на восприятие представителей данной группы в западносибирском обществе.

Сравнительно-исторический метод применялся для выявления общих черт и особенностей социокультурного облика различных категорий чиновничества Западной Сибири, а также для характеристики служебных и бытовых отношений всех чиновников в целом.

Историко-типологический метод позволил определить основные, качественные характеристики западносибирского чиновника, их . соответствие общероссийскому (рациональному/ идеальному, имперскому/ патримониальному) типу бюрократии.

Использование статистического анализа позволило произвести сбор, обработку и анализ количественных показателей, характеризующих численный, возрастной, социальный состав, уровень образования и материального обеспечения, а также семейное положение чиновничества.

В качестве общенаучных методов использовались анализ, синтез, сравнение и обобщение.

Источниковая база работы обусловлена выбором объекта и предмета изучения. Источники, используемые для решения поставленных задач, типо-

логически могут быть распределены следующим образом:

1. Законодательные акты и нормативные документы.

В истории государственной власти и управления в России, а также в исследовании многих исторических и современных социальных и политических проблем особое место занимает законодательство. Применительно к нашему исследованию - это законодательные акты и нормативные документы, которые регламентируют повседневную деятельность государственных служащих и определяют формально-юридический статус чиновничества. Значимость изучения законодательства как источника права отмечалась в работах историков кон. XIX в. - нач. XX вв.¹¹⁸, а также в современных исследованиях. Основным нормативным документом, положившим начало законодательному оформлению формально-юридического статуса, выступает «Табель о рангах», иллюстрирующая все ступени иерархизированной служебной лестницы .

Особенный интерес при изучение данной темы представляет «Свод уставов о службе гражданской» - третий том Свода законов Российской импе-рии . В данном документе зафиксированы правовые основы формирования и функционирования представителей чиновничества, включая общие и особенные нормы для всех территорий, включенных в состав Российской империи. В частности, уставами регулируются вопросы приема на службу в гражданские ведомства и процесс назначения на должности (ст. 3-243), перемещения по служебной лестнице, связанные с получением классного чина (ст. 244-516), общие права и обязанности гражданских служащих (ст. 517-756), об увольнении в отпуска, от должностей и от службы (ст. 757-801) и об актах или доказательствах служебного состояния (ст. 802-840) .

2. Материалы официального делопроизводства, характеризующие осу-

¹¹⁸ См.: Загоскин Н.П. История права русского народа. Казань, 1899; Латкин В.Н. Учебник истории русского
права периода (XVIII -XIX ст.). СПб., 1909; Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 1909 и др.

¹¹⁹ Приложение к Ст. 244 // Свод законов Российской Империи. СПб., 1896. Т.З. Свод законов о службе гра
жданской.

¹²⁰ См.: Свод законов Российской Империи. СПб., 1896. Т.З. Свод законов о службе гражданской. Книга пер
вая. Устав о службе по определению от правительства. Ст. 1.

¹²¹ См.: Свод законов Российской Империи. СПб., 1896. Т.З . Свод законов о службе гражданской.

ществление на практике должностных инструкций и установлений, а также процесс перемещения по служебной лестнице. Указанные источники представлены в центральном (РГИА) и региональных архивах (ГАОО, ГАТО, ГУТО ГА в г. Тобольске). Источники этого типа можно, в свою очередь, разделить на три подгруппы.

Первая из них включает переписку учреждений, к числу которых относятся циркуляры, распоряжения, приказы, постановления Министерства внутренних дел и вышестоящих лиц региона, в частности - губернаторов. В данном исследовании использовались циркуляры министерства внутренних дел, постановления, распоряжения и предписания Тобольского губернского правления по всей работе Омского полицейского управления (ГАОО); переписка Томского губернского правления: по цензурной части, с присутственными местами, жандармскими управлениями о политической благонадежности представителей городских властей губернии (ГАТО); переписка с уездными и крестьянскими начальниками, управляющими различных ведомств Тобольского губернского жандармского управления и тобольского губернатора (ГУТО ГА в г. Тобольске)¹²².

Переписка с центральными ведомствами и местными отделами власти позволяет сделать выводы о расторопности сибирского чиновника и его отношении к указаниям начальствующих лиц. Отдельный интерес представляет переписка о незаконных действиях должностных лиц и реализации внутри-группового контроля представителями высшей администрации, через установление «гласного и негласного» надзора полиции.

Отмена решений, привлечение к ответственности за неправильные решения, жалобы органов городского самоуправления на решения губернских управлений зафиксированы в материалах центральных ведомств (РГИА) .

'^Государственный архив Омской области (ГАОО), Ф. 25. Оп. 2. ДД., 238, 342.; Государственный архив Томской области (ГАТО), Ф. 3. Оп. 2. ДД. 3676, 4709, 5962, 6274, 6544, 6312; Оп. 56. ДД. 19,54; Главное управление Тюменской области Государственный архив в г. Тобольске ( ГУТО ГА в г. Тобольске), Ф.2. Оп. 1. Д.43, Ф.152. Оп. 13. Д.15, Оп. 14. Д. 61, Оп. 17. ДД.67, 81, 92, Оп. 20. Д.565, Оп. 24. Д.101; Ф. 159. Оп. 1. Д. 297; Ф. 417. Оп. 1. Д.586; Ф. 479. Оп. 2. Д.74.

¹²³ Российский государственный исторический архив (РГИА) Ф. 134. Оп. 173. ДД. 726, 822; Ф.1354. Оп. I. 4.2. Д. 2905, Оп. 3. ДД. 634,668.

Вторую подгруппу составляют внутренние документы, гіами использованы журналы Тобольского и Томского губернских правлений, представляющие собой комплексные сборники документов, дающие сведения о непосредственной деятельности чиновников, оперативности принятия решений и границах их компетентности¹²⁴.

Содержательное многообразие деятельности местных органов власти зафиксировано в «делах», причем многие из них не соответствовали профилю деятельности. Так, среди дел Тобольского и Томского губернских правлений встречаются данные об обысках квартир чиновников, обвинения по превышению должностных полномочий, списки об исполнении религиозных обрядов чиновниками, жалобы на деятельность полиции (ГАТО, ГУТО ГА в г. Тобольске)¹²⁵.

Особое место среди делопроизводственной документации занимают отчеты, «всеподданнейшие» и «губернаторские», определения, в равной степени использовавшиеся на практике в XIX - XX вв.. В данной работе были использованы отчеты тобольских и томских губернаторов¹²⁶. Составление отчетов было неотъемлемой частью функционирования любого административного органа. В них находили отражение все грани жизнедеятельности губернии, информативная ценность отчетов неоднократно отмечалась исследователями¹²⁷. Значимость данного документа состоит, как справедливо отмечает А.С. Минаков, в его роли связующего звена между провинциальной, центральной и верховной властью .

Материалы сенаторских и губернаторских ревизий представляют собой в некоторой степени «независимый» взгляд со стороны на проблемы провин-

¹²⁴ ГАТО Ф.З. Оп. 2. Д.3757; ГУТО ГА в г. Тобольске, Ф.152.

¹²⁵ ГАТО Ф.З. Оп. 2. ДД. 3851, 3951, 5832, 5989; ГУТО ГА в г. Тобольске Ф.152. Оп. 13. Д.93, оп. 18. Д.57,
Оп. 20. Д.501; Ф. 159. оп. 2. Д.137; Ф. 479. Оп. 1. Д. 74.

¹²⁶ РГИА. Ф.1282. Оп. 3. ДД. 227,242,314,339, 346,415,422, 447, 519, 520.

¹²⁷ См.: Дятлова Н.П. Отчеты губернаторов как исторический источник // Проблемы архивоведения и источ
никоведения. Л., 1964. С.227-243.; Литвак Б.Г. О достоверности сведений губернаторских отчетов XIX в. //
Источниковедение отечественной истории. М., 1976. С.125-144.

¹²⁸ Минаков А.С. Всеподданнейшие отчеты губернаторов как источник по изучению взаимоотношений цен
тральной и местной власти в России второй половины ХГХ-начала XX вв. // Отечественная история. 2005.
№З.С.170-175.

циальной, в том числе и сибирской, жизни¹²⁹. Ревизоры подмечали, прежде всего, те моменты в деятельности, которые на местах уже стали традиционными и обыденными. Но говорить об их абсолютной непредвзятости и непогрешимости некорректно: столичный чиновник, приезжая в Сибирь, находясь на идентичной ступени Табели о рангах с представителями местного начальства, ощущал себя на порядок выше и значительнее ревизионируемых и часто давал поверхностные оценки суждения, не вникая в существо выявленной проблемы.

Третью подгруппу делопроизводственной документации составляют,

так называемые «просительные документы» - прощения, подаваемые частными лицами в государственные учреждения о приеме на службу, либо по каким-то общественно-бытовым вопросам .

Это, прежде всего, источники, характеризующие процесс принятия или продвижения по службе «Записки для памяти». Они встречаются в архивных материалах и подтверждают некоторую оригинальность сибирской жизни. По сути, эти записки представляют собой подобие формулярных списков, в которых, помимо традиционно указанных класса, фамилии, имени отчества, происхождения, возраста, образования и этапов служебной карьеры, даются

частные характеристики того или иного должностного лица .

Прошения о принятии на службу, об определении и увольнении чиновников со службы, списки кандидатов на должности, данные о расходах и доходах по томскому губернскому правлению, требовательные ведомости на выдачу жалованья чиновникам, назначении пенсии и дополнительных денежных сумм, сметы городских расходов и доходов, о состоящих под надзором полиции чиновниках и членах их семей, об участии чиновников в религиозных мероприятиях, газетные вырезки о событиях обладают высокой ин-

¹²⁹ РГИА Ф.1376. Оп. 1. Д.39.; ГУТО ГА в г. Тобольске, Ф.152. Оп. 24. Д.123, Ф.479. Оп. 2. ДД.
63,66.

¹³⁰ Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники по российской истории: Учеб. пособие. М., 1998.
С.395.

¹³¹ ГАТО, Ф.З. Оп. 2. ДД. 3345, 5263, Оп. 18. Д.935.; ГУТО ГА в г. Тобольске, Ф. 1. Оп. 1. Д.800; Ф.152.
Оп. 13. Д.88., Оп. 14. Д.41, Оп. 17. Д.2.

132 _{гуто ГА в г Тобольске>} ф.479. Оп. 2. Д.8.

формативностью и позволяют судить о процессе формирования чиновничества Западной Сибири с учетом общеимперских норм, а также отражают социально-экономические и психологические черты социокультурного облика чиновничества¹³³.

Материалы административного учета, играющие определяющую роль в характеристике социального облика чиновничества Западной Сибири, представлены «алфавитами служащих», формулярными и послужными списками. Первоначальная функция этих документов заключалась в строгой фиксации и учете процесса чинопроизводства, переродившаяся к концу XVIII в. в типичный статистический документ. В них содержатся сведения о возрасте, образовании, происхождении, вероисповедании, основных этапах карьеры, имущественном положении, правительственных наградах и составе семьи каждого конкретного чиновника. Они позволяют сделать обобщающие выводы по представленным параметрам по каждому конкретному ведомству. Особую ценность представляют данные Томского губернского правления о личном составе правления и всех чиновников Томской губернии, а также материалы Томского губернского статистического комитета, содержащие, помимо списков чиновников комитета, списки чиновников всех государственных учреждении губернии¹³⁴.

Это, в свою очередь, позволяет провести параллели с данными по Центральной России и выделить общие и особенные тенденции в формировании и развитии чиновничества как социальной группы. При этом необходимо отметить тот факт, что формулярные списки чиновников губернских и уездных государственных учреждений, в отличие от послужных списков представителей высших органов власти, имеют существенный недостаток: они менее подробны. Так, в некоторых отсутствуют данные об имущественном положении, наличии недвижимой собственности, семейном положении.

¹³³ ГАТО, Ф. 3. Оп. 2. ДД. 3210, 3345, 3709, 4284, 4295, 6052, 6113, 6463, 6505, 6568, 6984; Оп. 18. ДД. 1008,
1010,1077, 1269,1292; ГУГО ГА в г. Тобольске, Ф.152. Оп. 2. ДД. 33, 105; Ф. 159. Оп. 2. Д.146.

¹³⁴ ГАОО, Ф. 25. Оп. 2. ДД.238. 342; ГАТО, Ф.З. Оп. 2. ДД. 3709, 3915, 3917, 4773, 6730, 6838, 6880; Оп. 14.
Д.25; Оп. 18. ДД,935, 1001; Оп. 77. Д.409 ; Ф.234. Оп. 1. ДД. 324, 470; Ф.411. Оп. 1. Д.384 ; ГУТО ГА в г.
Тобольске, Ф. 1. Оп. 1. ДД. 935, 980, 1075, 1162; Ф.2. Оп. 1-Л. ДД., 6,12, 19, 24, 30, 42; Ф. 152. Оп. 2. Д.1;
Ф.159. Оп. 2. ДД. 111, 142; Ф.479. Оп. 2. Д.8.; РГИА Ф.1349. Оп. 6. Д.1838.

Материалы, сосредоточенные в фондах губернских, уездных, окружных и городских жандармских управлений ( ГАТО, ГУТО ГА в г. Тобольске) содержат формулярные и послужные списки служащих этих ведомств, справочные сведения о численности чиновников, ведомости на выдачу жалованья и ведомости по учету денежных сбережений и имущества служащих, что позволяет проанализировать социально-экономические основания социокультурного облика чиновников. Помимо этого, среди дел Омского городского полицейского управления встречаются статистические данные по г. Омску: о ценах, народонаселении и здравоохранении¹³⁵.

3. Справочные материалы. Некоторые сведения общего характера были почерпнуты из статистических источников местного и общегосударственного значения. Среди них выделяются три основных вида: адрес-календари, памятные книжки и ежегодные статистические обзоры по губерниям. Содержащиеся в них справочные сведения позволяют провести общий анализ личного состава всех ведомств с учетом классного чина, занимаемой должности и образовательного уровня чиновников. Данные о количестве должностных преступлений, представленные в губернских обзорах, свидетельствуют о негативных тенденциях в среде чиновников¹³⁶.

Также в качестве источников использовались справочные материалы. Данные о составе высшего аппарата местной власти по всей Российской империи представлены в справочнике «Исторические данные об образовании губерний, областей, градоначальств и других частей внутреннего управления империи с указанием высших чинов этого управления в хронологическом

порядке по 1 ноября 1902 г.» .

Отдельный интерес представляет межархивный справочник, посвященный проблемам местного управления в Западной и Восточной Сибири на

¹³⁵ ГАТО, Ф.411. Оп. 1. ДД. 387, 389; ГУТО ГА в г. Тобольске, Ф. 1. Оп.1. ДД.935, 980, 1075, 1162; Ф.2. Оп.
1-Л. ДД. 6,12, 19,24, 30,42; Ф. 159. Оп. 2. Д.111, 142.

¹³⁶ См.: Статистический обзор Тобольской губернии за 1897. Тобольск, Типография губернского Управле
ния, 1898г.; Статистический обзор Тобольской губернии за 1906. Тобольск, Типография губернского Управ
ления, 1907.

¹³⁷ См.: Исторические данные об образовании губерний, областей, градоначальств и других частей внут
реннего управления империи с указанием высших чинов этого управления в хронологическом порядке по 1
ноября 1902 г. СПб., 1902.

протяжении длительного исторического периода XVI - начала XX вв. В нем представлена информация об эволюции административного деления региона, структуре и компетенции органов государственной власти.

Работа выполнена в рамках научно-популярного направления, тем не менее ценность сведений об органах местного управления и персоналиях их представителей не вызывает сомнении .

4. Неотъемлемой частью источниковой базы диссертационного исследования выступает периодическая печать, содержащая публикации официальных документов и назначений на службу и оценку деятельности и поведения чиновников со стороны общественности. В газетах были представлены сведения о злободневных вопросах городской жизни, объявления о планируемых мероприятиях. В числе использованных - официальные издания: «Томские губернские ведомости» (Томск, 1890-1905 гг.), «Тобольские губернские ведомости» (Тобольск, 1890 - 1901 гг.). В них публиковались циркуляры, приказы, распоряжения центральных и местных ведомств, а также сведения о перемещении по служебной лестнице, основных моментах служебной деятельности (участие в общественных делах, уход в отпуск) представителей высшего звена местной администрации: губернатора, вице-губернатора, начальников управлений.

Общественно-политические издания: «Сибирский листок» (Тобольск, 1891-1911 гг.), «Сибирская жизнь» (Томск, 1899 -1905 гг.), «Томский вестник» (Томск, 1890-1911 гг.) и общественно-литературная газета «Степной край» (Омск, 1895-1898 гг.) освещали широкий спектр общественных проблем, давали независимую оценку деятельности местных учреждений и отдельных представителей власти. Представленные сведения о важнейших городских событиях, среди которых особое место занимали описания торжественных собраний, организованных в честь представителей высшей администрации региона (по случаю назначения на новую должность, перевода в другую область, открытия новых административных учреждений, юбилейной

Власть и Сибирь XVI - начала XX вв. Межархивный справочник. Новосибирск, 2002.

даты в служебной или личной жизни), и некрологи наиболее заметных чиновников, позволяют сделать выводы о сознании и представлениях чиновников, нравах и обычаях в их среде. Помимо этого, особый жанр писем в редакцию дает представления о конкретных условиях деятельности чиновников и их взаимоотношениях с населением. В периодической печати данного периода были также распространены юмористические фельетоны, в литературной форме зафиксировавшие основные негативные моменты в служебной и частной жизни чиновников, в которых основной акцент делался на субъективную оценку их социокультурного облика.

В целом представленная в периодической печати информация носит фрагментарный характер, но при этом играет весьма значимую роль при реконструкции социокультурного облика чиновничества Западной Сибири и в сочетании с официальными источниками дает представление о повседневных (внутрисемейных, внутригрупповых и межгрупповых) отношениях.

5. Использование в качестве источников произведений русских литераторов XIX в.: Н.В. Гоголя, А.И. Герцена, A.M. Горького, В.Г. Короленко, Д.Н. Мамина-Сибиряка, А.Н. Островского, А.П. Чехова - является целесообразным для целостной реконструкции восприятия чиновничества в общественном мнении¹³⁹.

Делая в основном упор на негативные моменты служебной и частной деятельности чиновников, литераторы фиксировали в своих произведениях расхожие представления о непрофессионализме, взяточничестве, покровительственных отношениях в среде чиновничества. При этом они показывали реальное положение дел в сфере государственного управления: несовершенство законодательной базы, неблагоприятные условия труда и недостаточное материальное обеспечение основной массы чиновничества. Созданные в начале и середине века повести, пьесы, романы, рассказы оставались популярными и к началу XX в., способствуя таким образом формированию стерео-

¹³⁹ Герцен А.И. Кто виноват?: Роман; Повести; Рассказы. М., 1983; Гоголь Н.В. Нос // Гоголь Н.В. Повести; Ревизор; Женитьба. М., 1984; Горький A.M. Детство. В людях. Мои университеты. Л., 1974; Короленко В.Г. Повести. Рассказы. М., 1984; Мамин-Сибиряк Д.Н. Приваловские миллионы. М., 1987; Островский А.Н. Пьесы. Л., 1986; Чехов А.П. Дамы // Чехов А. П. Повести и рассказы. Новосибирск, 1978.

типного образа чиновника в общественном сознании.

Появление в 1899 г. на страницах журнала «Русская старина», а в 1914 г. - и в книге И.М. Катаева письма опытного чиновника 1840-х гг. своему младшему собрату стало отражением не только реально существующих традиций в среде чиновничества, но и повышения интереса к данной социальной группе в российском обществе в целом¹⁴⁰. Подобный «моральный кодекс» чиновника, естественно, с большими преувеличениями, был своеобразной квинтэссенцией характеристики профессиональной деятельности данной социальной группы, сложившейся в результате каждодневной практики государственной службы.

6. Последнюю группу источников составляют материалы личного происхождения. В воспоминаниях известного литератора, публициста, историка и общественного деятеля В.И. Вагина ( 1823-1900 гг.) сохранились упоминания о частной жизни чиновников в Омске и Томске¹⁴¹. Сын чиновника и внук солдата, он все детство провел в Западной Сибири, затем служил в разных сибирских городах, был редактором - издателем популярной и авторитетной газеты «Сибирь». Сведения, относящиеся к середине XIX века содержатся в воспоминаниях И.Ф. Бабкова, служившего в Омске¹⁴². Отдельный моменты профессиональной и частной деятельности отражены в мемуарах томского губернатора В.И. Мерцалова и тобольского губернатора Н.А. Ордовского-Танаевского. В.И. Мерцалов находился на посту губернатора с 1880 по 1883 гг., а Н.А. Ордовский-Танаевский - с 1915 по 1917гг.. Несмотря на такой временной разрыв, некоторые сведения, содержащиеся в их воспоминаниях относительно их повседневной деятельности во многом совпадают. Это позволяет использовать их в качестве источника для целостной реконструк-

¹⁴⁰ А.С. Зарудный. Письмо опытного чиновника 40-х гг. младшему собрату поступающему на службу.// Русская старина. 1899 г. С.543-546; Катаев И.М. Дореформенная бюрократия: по запискам, мемуарам и литературе. СПб., 1914. С. 160.

Вагин В.И. Мои воспоминания // Мемуары сибиряков. XIX в. Новосибирск, 2003. С. 14-88.

¹⁴² Бабков И.Ф. Воспоминания о моей службе в Западной Сибири в 1859 - 1875 гг. Разграничение с Запад
ным Китаем 1869 г. СПб., 1912.

¹⁴³ Мерцалов В.Н. Мимоходом. Моя губернаторская эпопея // Русская старина. 1917. №7. С. 38-89; Ордов
ский-Танаевский Н.А. Воспоминания ( жизнеописание мое). Москва - СПб., 1948-1993. С.337- 456.

ции социокультурного облика чиновничества Западной Сибири конца XIX -начала XX вв..

Научная новизна исследования состоит в том, что:

1. Впервые на междисциплинарной основе анализируется социокультурный облик чиновничества в целом и провинциального чиновничества в его сибирском варианте как особой профессиональной группы. Это позволило решить ряд научных задач в изучении социальной структуры Российской империи в конце XIX - начале XX века.

2. Проведен анализ основных направлений деятельности, форм и методов внутригрупповых и межгрупповых отношений чиновничества.

3. Определена зависимость социокультурного облика от социально-экономических факторов.

4. Выявлены основные психологические черты чиновничества Западной Сибири и его образ в общественном сознании.

5. В научный оборот введены новые архивные материалы и сведения из периодический изданий, характеризующие социокультурный облик чиновничества Западной Сибири в конце - начале XX вв.

Практическая значимость исследования определяется возможностью использования основных положений работы в научных исследованиях по истории жизнедеятельности отдельных социальных групп, истории государственного управления, при подготовке учебных курсов по проблемам отечественной истории, истории Сибири, истории государства и права.

Апробация работы.

Материалы диссертации были представлены на трех Всероссийских конференциях: «Интеллигенция России и Запада в XX - XXI вв.: поиск, выбор и реализация путей общественного развития» (Екатеринбург, 2004), «Социальные конфликты в истории России» (Омск, 2004), «Диалог культур и цивилизаций» (Тобольск, 2005), а также на окружной конференции, посвященной 300-летию со дня рождения Г.Ф. Миллера (Нижневартовск, 2005) и региональной «Человек в контексте эпохи» (Омск, 2005). Основное содержание

диссертации отражено в 10 публикациях.

Чиновник и чиновничество кон. XIX - нач. XX вв. в социальной структуре Российской империи

Чиновничество как особая часть социальной структуры российского общества имело важное значение в государственной и повседневной жизни каждого региона империи. Изучение этой категории населения необходимо, чтобы понять стабильность и динамику общества в целом, через изучение стремлений определенной социальной группы в соответствии с идеалами и ценностями, преобладающими в обществе, внутригрупповых идей и ценностей. На каждом отдельном этапе исторического развития меняется положение представителей данной группы в большей или меньшей степени привилегированных, которые пытаются сохранить свой социокультурный облик, либо улучшить его путем обособления от остального общества и создания ореола исключительности, а также путем монополизации какого-либо вида возможностей, властных, экономических, культурных.

Начало образования в России чиновничества как особой группы, наделенной рядом прав и преимуществ, было положено изданием в 1722 г. закона, вводившего «Табель о рангах», которая установила 14 классов государственной службы, соответствовавших определенным должностям ,44. Введение «Табели о рангах» имело принципиальное значение, оформив формально-юридический статус государственных служащих и положив начало оформления в России особого общественного слоя - чиновничества.

Сформировавшийся в России в первой четверти XVIII века особый слой людей, обладающих европейскими знаниями и способных изменить реальность в соответствии с ними, стал заниматься «такими исторически обусловленными делами, которые требуют интеллектуальной работы».

Введенное Петром чинопроизводство соответствовало наименованиям тогдашних гражданских должностей. С течением времени, с заменой названий должностей другими понятиями чинопроизводство, по словам В.А. Ев-реинова, «устранило первоначальный свой характер и чин получил несогласное с мыслью законодателя, самостоятельное от должности значение, с другой же стороны укоренившееся с того времени пристрастие к чинам приносит существенный вред государству, размножая класс чиновников» И6.

Само понятие «чиновник» характерно для традиционно российского восприятия государственной службы, и является исключительно отечественным термином. Во второй половине XIX века, «чиновный человек, чиновник», по определению Толкового словаря В.И. Даля - это «служащий государю или жалованный чином. Чин - степень на коей человек стоит в обществе, звание, сан, сословие, состояние, класс, коих у нас 14»147. Проведение параллели со словом «чинить» в значении «что-либо делать, распоряжаться, творить, устраивать» дает основание для характеристики чиновника как человека, который в соответствии со своим положением осуществляет определенные функции в системе государственной службы.

Служебная деятельность

На социокультурный облик чиновничества значительное влияние оказывали социально-экономические факторы, среди которых особую, если не первостепенную роль играла профессиональная деятельность, и непосредственно связанное с ней финансовое обеспечение. Явления «государственной жизни», иначе говоря административно-управленческая деятельность, осуществлялась по общеимперскому образцу, который был прописан в законодательстве. В исследуемый период кон. XIX - нач. XX вв. деятельность органов власти на местах с формальной точки зрения не подвергалась существенным изменениям (формы межведомственного взаимодействия менялись с внешней стороны, а не по внутренней сути), несмотря на ряд правительственных мер в области усовершенствования управления сибирскими окраинами.

Работу чиновников и ведомств на местах, и конкретно в Западной Сибири, можно разделить на два условных вида деятельности: пассивный и активный. Пассивная деятельность представляет собой те решения и действия, которые предпринимает чиновник в соответствии с существующими предписаниями, то есть репродуктивные акции как проводника высшей власти. Активная же деятельность состоит в тех решениях и реакциях, на которые нет предписаний.

Удаленность от центра, отсутствие непрерывного контроля за деятельностью и недостаточность её финансирования в сочетании с несвоевременным поступлением новых министерских циркуляров служили необходимой почвой для появления медлительности в делопроизводстве, волокиты и формализма и, по сути, являлись демонстрацией «пассивной деятельности».

Выявляя в теоретическом плане причины обособления окраин, министр финансов Бунге признавал, что наряду с племенными особенностями населения, спецификой его гражданского быта, конфессиональными и языковыми отличиями «известную санкцию» подобному обособлению дают законодательные и административные учреждения, отделенные от общеимперских240.

Основу чиновничества Западной Сибири составлял, так называемый сибирскими жителями, «навозной» элемент, обозначавший всю совокупность государственных служащих, прибывших либо по указанию начальства, либо по собственной воле. Подобная ситуация не была отражением исключительно местной системы управления: такое положение вещей было характерно для всех провинциальных российских областей.

География служебной деятельности чиновников была достаточно широкой и охватывала практически всю территорию Российской империи. Архангельск, Киев, Чернигов, Могилев, Рязань, Казань, Пермь, Бийск - вот лишь краткий перечень городов, где начинали свою службу сибирские чиновники, занимавшие классные должности в различных ведомственных учреждения. Что касается чиновников низшего звена, то здесь наблюдается другая картина, «опыт сибирской службы» был подчас единственным в их карьере. Канцелярские служители, коллежские регистраторы и губернские секретари были выходцами из местного населения. Фактор «географической принадлежности» чиновника не являлся основанием для более эффективного или, напротив, более халатного исполнения своих обязанностей.

Ценностно-нормативные ориентации чиновничества Западной Сибири в конце XIX- начале XX вв

Занятость на государственной службе формировала у людей, стоящих на различных ступенях иерархизированной лестницы, психологические особенности, порождаемые, в первую очередь, привилегиями службы и выраженные в ценностно-нормативных ориентациях. Для субъекта (человека) ценности служат объектами его интересов, а для его сознания выполняют роль повседневных ориентиров в предметной и социальной действительности, обозначений его различных практических отношений к окружающим предметам и явлениям. Наряду с такими предметными ценностями, которые являются объектами направленных на них интересов, в качестве ценностей выступают также некоторые явления общественного сознания, выражающие эти интересы в идеальной форме (понятия добра и зла, справедливости и несправедливости, идеалы, моральные нормативы и принципы). Данные формы сознания не просто описывают какие-то действительные или воображаемые явления реальности, а выносят им оценку, одобряют или осуждают их, требуют их осуществления или устранения, а значит, носят нормативный характер363. Вместе с тем ценностное сознание, выражая единство социальной группы в целом, её место и роль в истории, в этом отношении возвышается над внутригрупповым делением людей.

Система ценностей чиновничества первоначально была ориентирована на значимость чина, который давал ряд преимуществ на государственной службе не только по гражданскому, но и по военному ведомству. Постепенно в процессе существующей практики деятельности всё большее значение приобретает должность. Здесь немаловажную роль играет материальный фактор, так как содержание назначалось в соответствии с занимаемой должностью.

Тем не менее, привлекательность ранга чина сохраняется. Разветвленность системы государственного управления и ряд привилегий, предоставляемых за выполнение служебных обязанностей, обеспечивали привлекательность службы в гражданском ведомстве.

Даже к концу XIX века, несмотря на щедрую раздачу чинов, большинство предпочитает чин другим наградам364. Дворяне и не-дворяне в гражданской службе искали чинов и денег: первое побуждение невинно, второе опасно, так как вело к развитию корыстолюбия. Позитивность процесса численного роста чиновников с более высоким рангом чина заключалась в повышении образовательного уровня, как чиновничества, так и всего российского общества в целом. При тесной связи данного явления с изменением социального состава через получение личного и потомственного дворянства шло поступательное развитие общекультурного уровня и правового сознания государственных служащих, а следовательно - и всей системы управления.

Определенный классный чин, по мнению графа С.С. Уварова, выступал, помимо всего прочего, еще и в качестве определенной гарантии того, что государственная служба окончательно не перейдет к людям, более занятым собственными выгодами, в руки «так называемых чиновников, составляющих уже у нас многочисленное сословие людей без прошлого и будущего».

Похожие диссертации на Социокультурный облик чиновничества Западной Сибири в конце XIX - начале XX вв.

Книжная культура сельского населения Западной Сибири : конец XIX - начало XX в.Тимофеева, Юлия Викторовна

Городская и рабочая кооперация Сибири : Конец XIX - начало XX вв.Запорожченко, Галина Михайловна

Судебные преобразования в Западной Сибири конца XIX - начала XX вв. в оценках местной юридической интеллигенцииАдоньева Инесса Геннадьевна

Взгляды областников на социально-экономическое и общественно-политическое развитие Сибири конца XIX - начала XX вв.Вержбицкая Евгения Юрьевна

Административно-территориальное устройство Восточной Сибири в конце XIX - начале XX векаСкворцова Ольга Витальевна

Торговые служащие Западной Сибири в конце XIX - начале XX вв.Галиева Рузалия Дамировна

Развитие низшего и среднего профессионального образования в Западной Сибири в конце XIX - начале XX вв. Сковородина Ирина Сергеевна

Творческая и общественная деятельность художественной интеллигенции Сибири в конце XIX - начале XX веков Грязнухина Татьяна Владимировна

Церковно-приходская школа Западной Сибири конца XIX-начала XX вв. (По материалам Томской Епархии) Гизей Юлия Юрьевна

Судебная власть в Сибири в конце XIX - начале XX века Бузмакова Ольга Геннадьевна