Содержание к диссертации
Введение
1. Состояние и проблемы сельскохозяйственного производства и крестьянство Мордовии 46
1.1. Кризисное положение сельского хозяйства в послевоенный период 46
1.2. Новая экономическая политика в деревне Мордовии 57
1.3. Начало социалистических преобразований в сельском хозяйстве 95
2. Промышленность Мордовии 121
2.1. Состояние промышленности в послевоенный период 121
2.2. Основное тенденции и некоторые особенности развития промышленности в период нэпа. Роль Совнархозов в ее восстановлении... 133
2.3. Промышленность в начале второй индустриализации 148
3. Рост и противоречия социально-экономического положения крестьян и рабочих 165
3.1. Социально-экономическое положение крестьянства 165
3.2. Социально-экономическое положение рабочих 178
3.3. Трудовые конфликты на территории Мордовии 199
Заключение 227
Библиографический список 231
Приложения 254
- Кризисное положение сельского хозяйства в послевоенный период
- Состояние промышленности в послевоенный период
- Социально-экономическое положение крестьянства
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Сложный, трудный и противоречивый период 1920-х гг. в истории Мордовии, как и в истории России в целом, занимает особое и важное место. Революция 1917 г., первая мировая и гражданская войны разрушили экономику страны, привели ее к общему кризису. В связи с этим, 1920-е гг. были характерны, прежде всего, и главным образом, решением многогранных проблем восстановления народного хозяйства. Решающее значение в этом отношении играла новая экономическая политика, объявленная в марте 1921 г. Ее сущностью был отказ от методов «военного коммунизма» и переход к более гибкой политике в экономике, имеющей главную цель поднять разрушенное народное хозяйство.
Тема данного исследования актуальна по нескольким причинам. Во-первых, она слабо разработана в историографии. Новая экономическая политика как отдельный период в истории Мордовии в историографии практически не освещалась. Что касается восстановления экономики Мордовии после завершения гражданской войны, исследователи затрагивали в основном те или иные аспекта этого процесса в отдельности, восстановление основных отраслей экономики - сельского хозяйства и промышленности в совокупности исследуется впервые. Во-вторых, некоторые положения диссертационной работы никогда ранее историками Мордовии не исследовались. К их числу относятся роль Совнархозов в восстановлении промышленности региона и наличие трудовых конфликтов в Мордовии в годы нэпа. В советский период в историографии Мордовии в силу идеологических причин сложилось положение, заключающееся в том, что основная роль в процессе восстановления народного хозяйства принадлежала партийным органам. Роль хозяйственных органов практически не анализировалась. При освещении трудовых конфликтов, на основе архивного материала нами предпринята попытка представить общие и единичные явления в причинах, формах и результатах трудовых споров на территории Мордовии. Немаловажным является также то, что имеющиеся работы, затрагивающие данную тему, написаны в основном в советский период и в связи с этим, подвержены идеологизированности. Произведения классиков марксизма-ленинизма составляли обязательную методологическую и теоретическую основу всех работ советского периода. В этой связи данное диссертационное исследование коренным образом отличается от предшествующих работ, т.к. написано на основе иной методологической базе без опоры на какую-либо идеологию.
Данная тема исследования имеет актуальность на современном этапе развития, как Мордовии, так и России в целом. Начиная с 1991 г. страна переживает кризис по многим параметрам сопоставимый с кризисом 1920-х гг. Так же, как и в годы нэпа, современная Россия вынуждена бороться за восстановление своей экономики путем реформирования многих сторон хозяйственной жизни. В какой то степени с этим связано сохранение интереса к теме исследования в региональной и российской историографии. Материалы периодически проводимых Всероссийских научных конференций1 свидетельствуют об этом.
Степень научной разработанности темы. Становление отечественной историографии по периоду новой экономической политики относится к 1920-м гг. Восстановительные работы в народном хозяйстве после окончания гражданской войны вызвали появление значительной литературы, преимущественно политического, экономического и юридического характера. В центре дискуссий экономистов оказалось исследование путей и форм социалистического преобразования крестьянских хозяйств. Значительная работа в этом направлении проделана А.В. Чаяновым . Ряд экономистов, в частности В. Милютин , идеальным и единственным типом крупного социалистического хозяйства в земледелии считали совхоз. Альтернативная позиция основывалась на том, что высшей формой обобществления являются коммуны . В трудах экономистов 1920-х гг. (А.В. Чаянов, Н.П. Макаров5) проводится исследование природы и организационных основ крестьянского хозяйства. Изучались производственные звенья хозяйства, их взаимосвязь, общий де нежный оборот, организационный план хозяйства и его оптимальные размеры. Кроме того, свое освещение нашли вопросы социально-экономической дифференциации села . В процессе анализа хлебофуражного баланса ЦСУ комиссией под руководством Я.А. Яковлева (с 1929 г. - нарком земледелия СССР7) в 1925 г. были сформулированы основные критерии для характеристики социально-экономических групп крестьянства8: размер посевной площади, стоимость средств производства, наличие арендованной земли, использование наемного труда, дохода от промышленных, торговых предприятий и промыслов. Резко негативную оценку в условиях складывания командно-административной системы со стороны аграрников-марксистов получила теория семейно-трудового крестьянского хозяйства А.В. Чаянова9. В марксистских исследованиях того времени возобладало мнение об ограниченных производственных возможностях крестьянского хозяйства, растущих социальных антагонизмах в российской деревне10.
Важные исследования в 1920-х гг. были изданы по денежно-кредитной и финансовой политике властей. В начале 1920-х гг. были открыты экономические журналы и газеты, на страницах которых экономисты могли довольно свободно излагать свои взгляды. Власти первоначально относились к экономической оппозиции довольно лояльно, позволяя им критиковать свои действия до определенных пределов. Воспользовавшись этим, экономисты, оппозиционно настроенные к проводимой в стране денежно-кредитной и финансовой политике, опубликовали целый ряд объективных критических материалов по данному вопросу11. Д. Кузаков12, например, подверг серьезной критике эмиссионную политику в годы нэпа, которая объективным следстви-ем имела рост инфляции в стране. А. Соколов подробно проанализировал финансовые причины кризисов 1923-1926 гг., вызванные «ножницами цен», которые возникали благодаря сложившимся хозяйственным условиям. Экономист Д. Лоевский14 всесторонне проанализировал сложные моменты и трудности налоговой и бюджетной политики, и факторы, способствующие его уменьшению. В широком плане, включая сведения по электрификации страны, история экономического развития была изложена в книге Г.М. IS 1 f\ Кржижановского , а также в книге В.П. Милютина .
В целом, характеризуя период 1920-х гг. в российской историографии, можно отметить, что для него характерно преобладание трудов экономического характера. Написанные буквально по следам происходящих событий, они представляют значительный интерес для исследователей истории периода новой экономической политики. Серьезные монографические исследования собственно по истории 1920-х гг., для написания которых требуется глубокое осмысление произошедших событий, в этот период не появились. Кроме того, на выходящие по периоду новой экономической политики исследования наложила отпечаток сложившаяся политическая система в стране. Идеологизированность, хотя и в меньшей степени по сравнению с последующими историографическими периодами, была присуща для большинства работ 1920-х гг.
Следующий период в российской историографии (1930-1950-е гг.) в еще большей степени был подвержен идеологическому воздействию. В 1930-х гг. в СССР сложилась авторитарно-деспотическая система. Политика стала играть решающую роль в складывании историографической ситуации в стране, а конкретные исследования стали сверяться с историческими взглядами И.В. Сталина17. В связи с этим история 1920-х гг. не нашла адекватного отражения вследствие догматизации науки. В исторической науке этого периода, в соответствии со сталинской идеей обострения классовой борьбы по мере продвижения вперед, ее проявлениям было уделено достаточное внима-ние . Изучением истории 1920-х гг. в этот период, как и в предыдущий, занимались в основном экономисты. По периоду нэпа вышло огромное количество официальных, ведомственных обзорных, отчетных и плановых работ, публицистики, экономических и юридических трудов и лишь несколько статей историко-экономического характера19.
К истории собственно новой экономической политики исследователи обратились по сути дела только в 1950-е гг. В это время стали активно разра батывались такие вопросы, как периодизация нэпа, особенности его завершающего этапа, роль нэпа в проведении индустриализации страны, коллективизации сельского хозяйства, улучшения материального положения насе-ления и т.д. Но все же основное внимание исследователей было сосредоточено главным образом на переходе от военного коммунизма к новой экономической политике. Традиционными в исследованиях историков 1950-х гг. были вопросы о формах классовой борьбы и укрепления союза рабочего класса и крестьянства . В этот период были опубликованы такие крупные исследования как монография Э.Б. Генкиной «Переход Советского государства к новой экономической политике (1921-1922 гг.)»22, исторические очерки «СССР в период восстановления народного хозяйства (1921-1925 гг.)»23. Кроме того, в центре дискуссий ученых-экономистов оказался вопрос о соотношении центрального государственного планирования и товарно-денежных отношений24.
Переход к нэпу был связан с известным переосмыслением роли и функций государства в управлении экономикой, характера взаимоотношений (по линии разделения труда) между государственными и общественными хозяйственными органами (главным образом кооперативами). Изучение этих направлений в 1960-х - первой половине 1980-х гг.25, почти не разработанных в советской историографии, имело существенное значение. В моногра-фиях Э.Б. Генкиной и Ю.А. Полякова показывается, что решающую роль в постановке задачи дальнейшего совершенствования методов хозяйствования в конце 1920 г. сыграл переход к мирному развитию. Соответственно экономический и политический кризисы, разразившиеся в стране в начале 1921 г. рассматриваются не в плане причин поворота от военного коммунизма к нэпу, а как факторы, ускоривший этот поворот, придавшие ему своеобразную окраску.
Между тем, состояние историографии показывает, что до начала 1960-х гг. нэп в целом как определенный этап экономической политики Советского государства по существу еще не изучался27. Изучение отечественной исто рий в 1970-х гг. велось вокруг традиционно сложившихся в историографии тем. Практически не изменились и подходы к тем или иным явлениям исторической реальности. Изучение истории нэпа в этот период стало фактически по сворачиваться . Лишь отдельные авторы вели разработку либо теоретических проблем, либо отдельных вопросов периода нэпа: Ю.А. Поляков - голод 1921 г. , В.П. Дмитриенко - торговая политика государства в 1921-1924 гг.30, Н.Я. Трифонов - ликвидация эксплуататорских классов31. Проблемы собственно нэпа стали отходить на второй план перед тематикой восстанов 32
ления народного хозяйства после гражданской войны .
В первой половине 1980-х гг. положение было исправлено - разработка и осуществление новой экономической политики получили освещение в коллективной монографии ведущих исследователей этого периода: Ю.А. Поля-кова, В.П. Дмитриенко, Н.В. Щербань . Работа этих авторов освещает поиск новых путей развития страны после окончания гражданской войны в свете глубокого кризиса в экономике. Подробно характеризуется работа съезда РКП(б) и ленинское обоснование необходимости перехода к нэпу. Значительное внимание в работе отведено вопросу многоукладности советской экономики в годы новой экономической политики. Анализируется функционирование частного капитала в экономике. Определяются границы допущения и методы последующего вытеснения капиталистических элементов из экономики.
Во второй половине 1980-х гг. исследователи, движимые происходящими в стране социально-политическими переменами, по-новому взглянули на устоявшиеся интерпретации новой экономической политики и связанные с ней вопросы34. Диапазон этих интерпретаций оказался предельно широким: от представлений о нэпе как о «золотом веке» до схем «тоталитарного нэпа», от восторженных его оценок, как «прорыва во что-то новое», до критического понимания того, что нэп был новой политикой только для большевиков, а основная масса людей восприняла ее как возврат к старому порядку. Основной в суждениях о нэпе в этот период становится проблема альтернативности этой политики, а по мере разрастания дискуссии вопрос переходит в плоскость выяснения того, почему эта политика не стала альтернативной и долговременной. Наметилось несколько подходов в объяснении причин свертывания нэпа, разница между представителями которых сводится к «субъективистскому» и «объективистскому» видению истории. Для первых решающее значение при свертывании нэпа имели волевые действия Сталина и его окружения, а альтернативность нэпа виделась в конкретных формах хозяйствования. Другая точка зрения заключалась в отрицании того, что нэп мог стать альтернативной системой, или, по крайней мере, что она могла быть реализована. «Объективисты» считали слом нэпа неизбежным из-за нарастания к концу 1920-х гг. непреодолимых внутренних противоречий (кризисность нэпа, ограниченность сферы действия рыночных механизмов, преимущественная обусловленность высоких темпов экономического роста 1920-х гг. «восстановительным эффектом и т.п.)35.
Целостную концепцию нэпа на рубеже 1980-1990-х гг. выдвинул В.П. Дмитриенко36. Она несла в себе принципиальное положение о наличии альтернативности в нэпе как потенциала и возможности. Альтернативность могла реализоваться только при условии изменения идеологии большевизма или в случае отстранения компартии от власти, но и то и другое в 1920-х гг. было уже невозможно. Вывод В.П. Дмитриенко о том, что нэп существовал в политике как одна из тенденций, а в экономике как один из ее элементов, стал новым шагом на пути создания многомерной и вариативной «модели» 1920-х гг.
К середине 1990-х гг. исследования выходят на качественно новый уровень: анализу подвергаются все аспекты и стороны нэпа, начинается тщательное исследование его сущности и практики, замыслов и реальных действий правящей партии. Выход на новую ступень определился, во-первых освобождением от идеологических и административных факторов, во-вторых вовлечением в научный оборот новых источников . В монографии В.В. Ни-кулина вновь поднимается вопрос об альтернативности нэпа, но спор пере водится в другую, концептуальную плоскость: нэп - определенная политика, идеология в конкретно-исторический период или своеобразная реакция руководства РКП(б) на угрозу утраты власти, набор средств и методов конкретно-исторической задачи?
Главное отличие историографии 1990-х гг. от перестроечной - отказ от чрезмерно оптимистических его оценок и переход на более объективное освещение различных его сторон, большее внимание к динамике нэпа, сложной борьбе «старого» и «нового», внутренним и внешним конфликтами противоречиям складывающейся системы и ее эволюции, постановка таких вопросов, как возможность или невозможность фронтальной «пересменки» форм экономической политики руками одной и той же власти, содержание и хронологические границы сугубо нэповского в экономике и политике 1920-х гг., кризисы нэпа и т.д. Весь этот комплекс проблем определил содержание нового этапа в его изучении, который отразился в частности в следующих рабо 39 тах .
В последних исследованиях получили конкретно-историческое обоснование преимущественно аналитические выводы «объективистов» о перспективах нэпа. Например, Н.Л. Рогалина40 полагает, что он был обречен, так как ущербность рынка с самого начала во все возрастающей степени позволяла принимать экономические решения волевым путем. В конце концов, система нэпа омертвела в результате попыток планирования многоукладной экономики и полунатурального крестьянского хозяйства, приспособления их к нуждам форсированной индустриализации. Весь период нэпа, по убеждению Г.П. Дегтярева41, его сотрясали мощные удары идеологической дубинки. Политический кризис конца 1920-х гг. стал следствием проведением глубоко идеологизированной экономической политики. Анализ важных экономических решений периода нэпа, реальных трудностей и преград на пути экономических преобразований 1920-х гг. позволил СВ. Цакунову42 показать, как под воздействием реалий нэповского общества руководители страны были вынуждены изменять доктрину, как последняя влияла на принятие важных экономических решений.
По мнению Е.В. Богомоловой43, нэп никогда не существовал сам по себе как совершенно самостоятельный этап в экономическом развитии страны. Механизм хозяйствования нэпа развивался как под воздействием самоорганизации экономики при допущенных на время рыночных связях, так и под влиянием и весьма существенным давлением и контролем со стороны государственных и партийных органов. Это сочетание самоорганизации и государственного регулирования создало к середине 1920-х гг. специфический механизм хозяйствования.
Как хозяйственный трагический «эксперимент» власти воспринимает Л.Е. Файн те нововведения, которые пережила российская кооперация после 1917 г.44 Приостановка «эксперимента» с весны 1921 г. и даже попытка в какой-то мере вернуться к «доэксперементальным» положениям, существовавшим в российской кооперации до Октябрьской революции, не были пересмотром стратегического курса, а тактическим маневром, своего рода «новым экспериментом», заключавшемся в попытке использовать кооперацию под таким же жестким партийно-государственным контролем, но с частично восстановленными отдельными кооперативными принципами и формами работы45.
На современном этапе для российской историографии характерен поиск новых тем в изучении периода новой экономической политики. Все больше появляется работ освещающих нетрадиционные для советской историографии вопросы, таких как преступность в годы нэпа, социальные протесты и т.д. Например, трудовые конфликты в советской России анализиру-ются в работе Т.А. Сивохиной . Сходные вопросы рассматривают и зарубежные авторы, так, особенностям алкогольной политики советской власти лп посвящено исследование И. Такалы . Роли предпринимательства в хозяйственной жизни России 1920-х гг. посвящено исследование китайского иссле до дователя У Эньюаня . Историография периода 1920-х гг. в Поволжье берет свое начало с небольших по объему брошюр и статей, опубликованных в первое десятилетие советского государства и приуроченных, как правило, к тому или иному юбилею новой власти49. Их авторами были главным образом непосредственные участники хозяйственной, партийной, профсоюзной деятельности регионов. Одним из направлений историографии Поволжья 1920-х гг. являлось освещение голода 1921-1922 гг.50 В виде заметок очевидца голода была написана работа Ф. Юнга51, посетившего Саратовскую губернию и Коммуну немцев Поволжья в 1921 г. Автор отмечает, что основания голода были заложены еще в 1920 г., когда в Поволжье произошел недосев, а недород 1921 г. лишь довершил дело. При этом автор умалчивает о причинах недосева 1920 г., который был прямым следствием политики военного коммунизма. Одним из причин тяжелых последствий голода согласно Ф. Юнгу были ошибки местных администраций. Затрагивает вопросы восстановления хозяйства после гражданской войны, автор говорит о ключевой роли транспорта в деле восстановления экономики. Критикует администрации регионов Поволжья за то, что те, взявшись за восстановление хозяйства, совершенно не уделяли внимания путям сообщения, что в период голода значительно усложняло подвоз продовольствия.
Второй период в изучении проблемы охватывает конец 1920-х - 1950-е гг. Районирование Поволжья (в 1928 г. были созданы Средневолжский и Нижневолжский края, в 1929 г. - Нижегородский52) определило появление первых работ по истории собственно Поволжского региона. Ряд статей экономического характера, затрагивающих период нэпа, были опубликованы после районирования Поволжья в краевых журналах53.
В этот период, утвердившийся сталинский тоталитарный режим, поставил историческую науку в жестко ограниченные идеологические рамки. Методологической основой всех исследований по отечественной истории становится «Краткий курс Истории ВКП(б)», согласно которому после Октябрьской революции в стране утвердился нерушимый союз пролетариата и
трудового крестьянства при руководящей роли большевистской партии . Деятельность партийных, советских и профсоюзных органов нашла отражение в выступлениях и статьях руководителей областных, краевых и республиканских органов власти, в материалах подготовленных к партийным и профсоюзным конференциям55. Появление работ по истории Поволжья в целом дополнялось исследованиями по истории отдельных регионов, в которых в той или иной форме затрагивался период новой экономической политики56. Начали исследоваться отдельные вопросы истории 1920-х гг. Например, изучением восстановления народного хозяйства Удмуртии после гражданской войны занялся В.К. Попов57.
В 1960-1980-е гг. интерес к истории отдельных регионов Поволжья возрос. Во всех республиках и областях издавались очерки истории партийных организации58, а также работы по истории этих регионов Поволжья59. В них содержатся важные сведения, касающиеся социально-экономического положения регионов в 1920-х гг. Значительный вклад в разработку проблемы индустриализации Среднего Поволжья внесли В.Д. Зуев и У.Б. Белялов60. Росту общеобразовательного и технического уровня рабочих посвящена статья С.А. Хроликовой61. Роль крестьянства в формировании кадров интеллигенции освящена в статье А.Ф. Шкляевой62. Осуществлению ленинского кооперативного плана посвящены работы B.C. Григорьева, И.И. Толстовой и Н.А. Штанова . Продолжалось исследование традиционных вопросов классовой борьбы в годы нэпа и становления областных партийных организаций64. Несмотря на бесспорную ценность этих работ, целый ряд вопросов истории рабочих Поволжья, их состав, источники пополнения и др. остались неисследованными. Большинство работ освещает проблемы истории рабочего класса на одном из этапов переходного периода (гражданская война, начало новой экономической политики, индустриализация), полностью весь период 1920-х гг. не рассматривался. Не изучался вопрос вовлечения в промышленное производство рабочих разных национальностей, остались неразработанными проблемы изменения численности и состава рабочих, структу pa, источники и формы пополнения кадров. Практически не изучались рабочие мелкой промышленности, не рассматривалось социально-экономическое положения рабочих. В какой-то мере восполнили существующие бреши работы Н.А. Шаропжина65, написанные на основе преимущественно архивных источников и данных статистики и периодической печати. Они содержит анализ развития промышленности Поволжья в 1920-х гг., количественные и качественные изменения в составе фабрично-заводских рабочих в этот период. В них же затрагиваются проблемы безработицы в Поволжье в годы нэпа. В целом первые исследования по состоянию рынка труда в Поволжье появились в 1960-1970 гг. Например попытки дать анализ состояния рынка труда, работы бирж в Средневолжском крае были даны в диссертации В.Г. Тарасен-ко66 и в Нижневолжском крае - в статье В.А. Васильева67. Социальным проблемам рабочих Удмуртии и в частности вопросам безработицы посвящено г? о исследование А.И. Суханова .
Во второй половине 1980-х гг. интерес к периоду 1920-х гг., новой экономической политике и связанным с ней вопросам значительно вырос. Но, в отличие, от российской историографии в целом, в Поволжье он продолжает оставаться на достаточно высоком уровне и в настоящее время. За этот период в историографии Поволжья получил освещение широкий спектр вопросов: состояние сельского хозяйства в начале новой экономической политики на примере Вятской губернии рассматривается в работе М.В. Анучиной69, мае-штабы крестьянских переселений на Средней Волге - О.В. Озеровым , положение работников лесного ведомства Среднего Поволжья освещено в работе Е.В. Воейкова71, им же изучались вопросы экологической культуры сельского населения Среднего Поволжья в начале 1920-х гг. По материалам Всероссийской переписи населения 1926 г. проследила занятость сельского населения Поволжья Н.А. Федорова и пришла к выводу о более высокой, чем в среднем по СССР, концентрации рабочей силы региона в сельском хозяйстве и низком уровне развития производительных сил, что сказалось на состоянии городского рынка труда.
Разработкой проблем социально-экономического положения рабочих, их численности, социального и национального состава в 1990-е гг. продолжал заниматься Н.А. Шарошкин74. Техническое творчество рабочих во второй половине 1920-х гг. исследовал А.А. Горбунцов75. Ликвидацию неграмотности среди рабочих Поволжья и выдвижение рабочих на руководящие должности в народное хозяйство в 1920-е гг. освятила в своих работах Л.Ю.
ПС
Федосеева . Состояние кустарно-промысловой кооперации Поволжья, роль частного капитала в развитии мелкотоварного производства в 1920-х гг. были исследованы О.В. Яговым77. Кредитно-финансовую политику местных органов власти Среднего Поволжья в годы нэпа исследовал И.А. Чуканов78. Экономическое состояние Симбирской губернии в начале 1920-х гг. проанализировал Л. Лютов79 и т.д.
Совершенно не исследованными до второй половины 1980-х гг. оставались вопросы трудовой дисциплины на предприятиях Поволжья в годы нэпа, формы протеста рабочих против произвола администрации, неудовлетворительных условий труда и социально-экономического положения. Эти вопросы получили освещение в работах И.Н. Камардина80. Жилищно-бытовым условиям рабочих Среднего Поволжья, основным принципам политики квартирной платы и антиалкогольной кампании правительства во второй полови-не 1920-х гг. посвящены статьи Е.И. Хлыстовой . Государственной политике в области потребления спиртных напитков посвящена также работа СЕ. Па-нина . Т.Н. Кузьминой было написано несколько работ характеризующих состояние рынка труда Поволжья в 1920-е гг., в них же получили освещение причины, источники и динамика безработицы в регионе в этот период83. Бюджет Пензенской, Самарской и Симбирской губерний в 1920-е гг. исследован А.Г. Феклистовой84.
Становление историографии периода нэпа в Мордовии также относится к 1920-м гг. В это время она тесно была связана с историографией Поволжского региона в целом85, так как Мордовия до 1928 г. была разделена между Пензенской, Симбирской (Ульяновской), Тамбовской и Нижегород ской губерниями. Вышедшие в это время труды носили главным образом научно-популярный и агитационно-пропагандистский характер, являясь преимущественно работой коллектива авторов. Все они содержат статистический материал, на основе которого призваны показать успехи развития народного хозяйства в регионе при советской власти. В этих трудах приводятся сравнительные данные по состоянию полеводства, животноводства, промышленности, строительства, кооперации, транспорта, образования, здравоохранения и т.п. на территории уездов, вошедших затем в Мордовию за период - с начала 1900-х гг. до конца 1920-х. Подробно характеризуется критическое состояние всех отраслей экономики в начале новой экономической политики, показывается, каким образом годы войн и революций отразились на хозяйстве уездов вошедших затем в Мордовию. Далее, в этих работах показывается ход восстановительных работ в народном хозяйстве, подробно, в виде статистических данных, показаны достигнутые успехи. В этом контексте приводятся примеры по отдельным предприятиям региона. Но, так как данные работы носили в основном агитационно-пропагандистский характер, в них ничего не говорится об ошибках, допускаемых руководящими органами в ходе восстановления хозяйства, лишь вскользь упоминаются кризисы, переживаемые экономикой в годы нэпа, преувеличиваются достигнутые результаты восстановительных работ.
Намеченное в 1920-х гг. идеологическое освещение истории Мордовии в годы нэпа было подхвачено историографией после образования Мордовского округа, в конце 1920-х - 1950-х гг. Освещение истории Мордовии в этот период не нашло верного отражения вследствие догматизма науки и господства идеологии сталинизма. В литературе этого периода, как правило, писалось лишь о достижениях, о строительстве предприятий и колхозов, о росте посевных площадей и основных фондов промышленности, о росте численности рабочих и т.д. Недостатки и трудности сельскохозяйственного и промышленного развития замалчивались, а если и упоминались, то преподносились как следствие деятельности «эсеров», «врагов народа» и т.п. Первыми к освещению истории собственно Мордовии обратились экономисты, издавшие в 1929 г. работу, характеризующую хозяйственное и культурное состояние Мордовского округа в момент его образования .
В этот период была издана работа Т.В. Васильева «Мордовия» . Несмотря на вышеперечисленные недостатки, характерные, в том числе и для этого исследования, книга Т.В. Васильева явилась значительным достижением зарождающейся мордовской историографии. В ней мы находим описание социального и экономического положения молодой автономии с начала XX в. до начала 30-х гг. Значительный вклад в изучение промышленности Мордовии в этот период был внесен М.З. Бором. В его монографии «Развитие социалистической промышленности Мордовской АССР»89 содержится история становления промышленности республики в дореволюционный период и подробно освещается ее развития после Октябрьской революции. В работе нашли отражение такие вопросы промышленного развития республики в 20гх гг., как сокращение производства, количества предприятий, числа рабочих в первые годы нэпа, последствия голода 1921-1922 гг, на состоянии промышленности и рабочих, восстановительные работы и наращивание производства, начало второй индустриализации и т.д. Книга содержит обширный фактический материал и представляет интерес для исследователей истории Мордовии 20-х гг.
В качестве недостатка как монографии М.З. Бора, так и других трудов 30-50-х гг.90 можно назвать преувеличение роли ВКП(б) в восстановительных работах, стремление подогнать имеющиеся по истории Мордовии периода нэпа источники под общепартийные установки. Многие работы этого периода, как и предыдущего, носили научно-популярный и агитационно-пропагандистский оттенок. Истории восстановления народного хозяйства в 20-х гг. в них уделено недостаточное внимание. В частности в работе Д. Ру-завина и С. Петрова91, при описании восстановления сельского хозяйства, не говорится, когда именно оно было завершено. В качестве сравнения показателей полеводства и животноводства советской Мордовии с дореволюцион ными показателями взят 1927 г. Почему именно этот год, а не какой либо другой в работе не объясняется.
1960 - первая половина 1980-х гг. отмечены значительным увеличением количества работ по истории нэпа в Мордовии. Исследования этого периода отличаются от предшествующих расширением источниковой базы, появлением определенных концепций и системы доказательств. Но по-прежнему главной задачей работ являлось доказательство завершения восстановления народного хозяйства в 1926 г. - к началу индустриализации.
Прежде всего, следует назвать работы по восстановлению экономики в первой половине 20-х гг. написанные СМ. Кузнецовым, в соавторстве с Л.Г. Филатовым92. Процесс восстановления народного хозяйства автор этих работ тесно связал с деятельностью губернских и уездных партийных организаций. Характеризуя состояние народного хозяйства Мордовии в начале 1920-х гг. СМ. Кузнецов упомянул о том, насколько сложной была социальная обста 93 новка в это время. В диссертационном исследовании автор признает, что партийные организации в своей работе имели ряд недостатков, которые объяснялись, главным образом, крестьянским составом организаций, низким уровнем партийного образования коммунистов. СМ. Кузнецов отметил, что политика военного коммунизма после окончания гражданской войны стала задерживать развитие экономики. По его словам именно продразверстка явилась одной из главных причин резкого сокращения посевных площадей в последний год гражданской войны. Вместе с тем некоторые положения работы СМ. Кузнецова на наш взгляд нуждаются в определенных уточнениях. Например, автор утверждает, что все основные промышленные предприятия Мордовии были пущены в ход уже в 1924 г. Причем, число рабочих на этих предприятиях в этом году превышало довоенное почти в два раза. Однако до этого автор справедливо отметил, что подъем народного хозяйства, начался только с 1923 г. В целом СМ. Кузнецов определил рамки восстановительного процесса в Мордовии 1921-1925 гг., но завершение восстановления сельского хозяйства и промышленности в 1925 г. не подтверждается архивными и
статистическими данными. Основным недостатком работ СМ. Кузнецова является преувеличение роли партии в восстановлении народного хозяйства Мордовии, излишняя идеологизированность исследования.
Процесс коллективизации в Мордовии достаточно полно осветил М.В. Агеев. Первая работа М.В. Агеева, изданная в 1960 г.94, освещает строительство колхозов в Мордовии в период с 1917 по 1960 г., а также включает некоторую информацию о дореволюционном прошлом деревни Мордовии. Один из параграфов этой монографии посвящен развитию коллективных хозяйств в 20-е гг. XX в. При этом некоторые исследователи справедливо отмечают, что недостаточно раскрытой в монографии остался субъективный фактор коллективизации95. Во второй работе автора9 главное место отводится изучению развития колхозного производства до конца 1970-х гг.
До настоящего времени не теряет научного интереса исследование С.К. Коткова, посвященное восстановлению народного хозяйства Мордовии после гражданской войны97. В его статьях подробно, на основе архивного материала достаточно последовательно освещается развитие сельского хозяйства в годы нэпа, социально-экономическое положение крестьянства, достижения кооперации. Итогом научного изучения автором истории сельского хозяйства Мордовии 1920-х гг. стала монография «Трудящиеся Мордовии в борьбе за восстановление сельского хозяйства (1921-1926 гг.)»98. С.К. Котков разделил процесс восстановления сельского хозяйства Мордовии на два периода: первый - 1921-1922 гг., отмечен началом восстановительных работ, переходом к новой экономической политике, голодом 1921-1922 гг. и борьбой с его последствиями; второй - 1923-1926 гг., характеризуется некоторым подъемом полеводства и мероприятиями по развитию животноводства.
Хронологические рамки восстановления сельского хозяйства С.К. Кот-ковым определены 1921-1926 гг., что не может не вызвать возражений. Статистические данные и архивные источники свидетельствуют, что восстановление экономики Мордовии в основном завершилось только в 1928 г. Кроме того, С.К. Котков обобщал данные только по сельскохозяйственному производству региона, что сузило базу сделанных им выводов .
В связи с попытками выявить некоторые особенности коллективизации в Мордовии отдельные сюжеты, связанные с нэпом, затрагивал Л.Г. Филатов10 . Им были показаны особенности начала коллективизации, а также свертывания нэпа в регионе в конце 20-х гг. Л.Г. Филатовым достаточно обоснованно было отмечено, что накануне 1927 г. в Мордовии еще не было завершено восстановление народного хозяйства.
В 60-70-х гг. по истории Мордовии были изданы коллективные труды обобщающего характера, в которых нашли отражение события 20-х гг. - второй том «Очерков истории Мордовской АССР»101 и второй том «Истории Мордовской АССР» . Эти работы явились попыткой систематического изложения истории Мордовии с революционного 1917 г. до конца 1970-х гг. О роли партии в восстановлении экономики Мордовии после гражданской войны говорится в обобщающей работе «Очерки истории Мордовской организации КПСС»103.
Характеристика социально-экономического положения рабочих, динамика их численности, условия труда, а также данные по общему состоянию промышленности Мордовии в 20-х гг. содержатся в работах Н.Е. Адушкина, И.П. Пахомова, А.Н. Шабровой . Эти исследования отличаются богатыми архивными и статистическими материалами. Работа А.Н. Пахомова105, посвященная восстановлению и развитию промышленности, отличается от других, прежде всего, тем, что она освещает не только традиционные для советской историографии 1921-1926 гг., но и 1927-1928 гг., и тем самым охватывает почти весь период новой экономической политики.
Со второй половины 1980-х гг. интерес исследователей к истории новой экономической политики значительно вырос. Было опубликовано несколько работ, в которых рассматривались и некоторые сложные и многогранные проблемы восстановления сельского хозяйства в Мордовии. Среди них выделялась коллективная монография «История советского крестьянства
Мордовии», одна из глав которой называлась «Новый этап в осуществлении
аграрной политики советской власти в годы восстановления сельского хозяйства»106. Появляется ряд работ историков Мордовии, в которых в целом иначе освещается процесс восстановления народного хозяйства Мордовии, по новому анализируются происходившие после гражданской войны события. В частности, В.А. Юрченковым впервые было высказано несогласие с устоявшемся мнением о завершении восстановления сельского хозяйства и промышленности Мордовии в 1926 г.107
Особо следует отметить монографию В.К. Абрамова «Мордовский народ (1897-193 9)»108, три главы которой затрагивают 20-е гг. в истории Мордовии. Одна из них посвящена социально-экономическим процессам, происходившим в уездах вошедших затем в Мордовию. В книге показаны мотивы, которыми руководствовалась власть при установлении новой экономической политики, дается подробное освещение голода 1921-1922 гг., его причин и последствий, характеризуется Земельный кодекс и его значение для крестьянства. Работа основана на статистически обработанных данных переписей и архивных материалах и новых, ранее скрытых документах из фондов ЦГА РМ, ЦДНИ РМ, Управления Федеральной службы безопасности РФ по Республике Мордовия.
Важное место в историографии Мордовии периода 20-х гг. заняла монография Т.В. Ефериной, О.И. Марискина и Т.Д. Надькина109, посвященная налоговым взаимоотношениям сельского населения и государства на территории Мордовии в 20-30-х гг. На основе законодательных актов государства и архивных материалах в ней отражены такие моменты, как величина налоговых сборов с крестьян в разные годы, дифференцированный подход при налогообложении различных групп крестьянства, отношение населения к установленным государством налоговым ставкам и методам сбора налогов. Представляет интерес освещение в книге того, как налогообложение в период новой экономической политики отражалось на мощности крестьянских хозяйств.
Значительный интерес представляют вышедшие в последн диссертационные исследования по истории 20-х гг.110 в большей или меньшей степени, касающиеся и территории современной Мордовии. В них нашли отражение такие вопросы, как начало и проблемы индустриализации в регионе, промышленное развитие Мордовии во второй половине 20-х гг., социально-экономическое положение рабочих, рабочее законодательство, условия труда промышленных рабочих и т.д.
Вопросы, связанные с проведением новой экономической политики и восстановлением народного хозяйства рассматривались и в зарубежной историографии. Одним из первых к ним обратился американский исследователь Г. Фишер, занимавшийся изучением голода на территории Советской России в первые годы новой власти111. Согласно его концепции на протяжении 1919-1923 гг. Россия непрерывно находилась в состоянии голода, причиной которого была неспособности большевиков решать стоящие экономические задачи. Следствием этого явился кризис крестьянского хозяйства к концу гражданской войны породивший голод. Относительно крестьянства Поволжья, Г. Фишер отмечает, что оно фактически в основной своей массе было настроено против советской власти и партии большевиков.
На хлебозаготовительном кризисе 1927/28 хоз. г. подробно останавливается английский исследователь М. Левин112. Характеристика нэпа как политики, основанной на капиталистическом предпринимательстве, на возвращении к дореволюционной экономической практике, содержится в работах Э.Х. Карра113.
В 1990-е гг. в России были опубликованы исследования некоторых зарубежных авторов по истории нашей страны в советский период. В них нашли отражение, в том числе и вопросы, связанные с проведением новой экономической политики и процессом восстановления народного хозяйства страны. Среди них можно выделить работы Н. Верта, Д. Боффа, Э. Карра114. В работах этих авторов мы находим анализ политики центральных властей по отношению к крестьянству, предпринимаемых мер по восстановлению промышленности, увеличению поставок зерна и т.д. Относительно истории
Поволжского региона, все они, так или иначе, затрагивали вопросы, связанные с голодом 1921-1922 гг., при этом существенное внимание уделяли деятельности американской благотворительной организации (АРА).
Как видно из проведенного анализа, зарубежные исследователи также внесли свой вклад в изучение рассматриваемых вопросов. Однако надо сказать, что им практически были недоступны архивные данные и поэтому основной материал для своих исследований они черпали из косвенных свидетельств и материалов.
В завершении историографического обзора следует обозначить общие и специфические черты характерные для историографии периода новой экономической политики. В целом для литературы о нэпе до сих пор характерны две тенденции. Первая - его идеализация, преувеличение успехов и достижений того времени. Введение нэпа, в этом нет сомнений, позволило восстановить разрушенное народное хозяйство, облегчить тяготы, улучшить материальное положение людей. Однако в этот период получили развитие и многие процессы, порожденные рынком и усиленные специфическими обстоятельствами, в которых оказалась страна с ее разрухой, отсталой экономикой и социальной организацией, аграрным перенаселением, инерцией военно-коммунистического наследия и др. введение нэпа сопровождалось постоянным ростом безработицы, сокращением доли средств, идущих на социальные нужды и программы, на образование. С этим явлением связанна вторая тенденция - критика нэпа, которая исходит как от последовательных рыночников, так и антирыночников. И те, и другие заявили о себе едва ли не с момента введения нэпа. Они обращали внимание прежде всего на так называемые «кризисы нэпа», которые прошли через всю его историю и по мнению отдельных его историков, не получив своего разрешения, привели к его свертыванию.
В целом, историография темы исследования наиболее широко представлена работами, изданными со второй половины 80-х гг. С этого времени,
благодаря появлению новых документальных сборников, оценка развития отечественной кооперации, коллективизации, индустриализации в рамках нэпа. По-иному чем ранее видится и настроение масс, в которых очевиден общий конфликтный фон. Люди были недовольны уровнем налогов, продовольственными трудностями, дороговизной, дефицитом.
В последнее время в исторической науке большое внимание уделяется социальной психологии, в том числе психологии крестьянства и рабочих на разных этапах существования страны. Экономическое сознание, включающее отношение к труду и его результатам, к собственности, имущественному расслоению, к экономической политике государства, особенно ярко начинают проявляться тогда, когда общество получает «серьезный вызов», угрожающий многовековым традициям хозяйствования. Наибольшее количество таких потрясений пришлось перенести населению России в первой половине XX в.115 И период 20-х гг. является частью этой эпохи.
В ходе шестой научно-практической конференции по истории нэпа, состоявшейся в октябре 2002 г. в Москве, было отмечено, что на современном этапе наблюдается тенденция перемещения центра изучения нэповской проблематики в провинцию. Этому способствовали изменение политической конъюнктуры («неоконсервативные веяния»), эффект «запаздывания», при котором, явления доминирующие «в центре», приходят на окраины через несколько лет, обращение к социальной истории (а основные источники по этой проблематике сконцентрированы именно в регионах), влияние постмодернизма (ученных все больше интересует не политика, не партийные дискуссии, а «история в подробностях»)116.
Практически только начинается изучение новой экономической политики на уровне отдельных регионов, это характерно как для Мордовии, так и для Среднего Поволжья в целом. Обращение к ситуации в провинции совершенно необходимо для получения полнокровной картины жизни общества. В провинции жизнь более открыта, здесь явственнее, чем в Центре проявлялись характерные черты времени. Формирование властных структур, зарождение многих черт будущего общества происходило в провинции. Именно здесь планируемое в Москве отливалось в окончательные формы. И поэтому исследования нэпа на местном уровне охватывают более широкий спектр вопросов, практически не затрагиваемых в «столичной» историографии. Особый интерес представляет изучение реалий нэпа в национальных работах117. хозяйства Мордовии после гражданской войны было связанно с новой экономической политикой. Однако в историографии Мордовии отсутствует понимание четкой хронологической грани между периодом нэпа и этапом тоталитарного развития общества, вобравшим процессы национально-государственного строительства мордовского народа, индустриализации, коллективизации сельского хозяйства118. Кроме того, в региональной историографии недостаточно разработанными остаются вопросы социального характера, такие как материальное положение трудящихся, бытовые условия и условия труда, безработица и др. Совершенно неразработанной является проблема трудовых конфликтов на территории Мордовии в годы нэпа. Касаясь процесса восстановления народного хозяйства, не установленной остается роль Совнархозов. Сомнительными являются хронологические рамки процесса завершения восстановления сельского хозяйства и промышленности Мордовии, установленные историографией советского периода, о чем говорилось в работах Л.Г. Филатова и В.А. Юрченкова119. В соответствии с вышеизложенными особенностями историографии нами была поставлена следующая цель исследования - освещение восстановления народного хозяйства Мордовии на примере сельского хозяйства и промышленности, а также социально-экономических отношений в период новой экономической политики.
Для достижения этой цели были сформулированы следующие задачи:
1. Показать состояние сельского хозяйства и промышленности Мордовии в начале 20-х гг.
2. Проанализировать процесс восстановления сельского хозяйства и определить хронологические рамки его завершения.
3. Охарактеризовать хозяйственное состояние коллективных хозяйств
Мордовии и сельскохозяйственной производственной кооперации.
4. Проанализировать процесс восстановления промышленности до начала индустриализации в свете деятельности Совнархозов.
5. Осветить индустриализацию на территории Мордовии на начальном ее этапе и определить хронологические рамки завершения процесса восстановления промышленности.
6. Охарактеризовать социально-экономическое положение крестьян и рабочих.
7. Определить наличие, формы и методы разрешения трудовых конфликтов на территории Мордовии в 20-е гг.
Объектом диссертационного исследования являются сельское хозяйство, промышленность и население Мордовии в 1921-1928 гг.
Предмет исследования - осуществление новой экономической политики и процесс восстановления народного хозяйства на территории Мордовии, социально-экономическое положение крестьянства и рабочих в этот период, отношение населения к власти и наличие трудовых конфликтов на территории Мордовии в годы нэпа.
Территориальные рамки ограничены в основном Инсарским, Красно-слободским, Наровчатским, Саранским и Рузаевским уездами Пензенской губернии, Спасским и Темниковским уездами Тамбовской губернии и Арда-товским уездом Симбирской губернии. Эти уезды впоследствии образовали территорию современной Мордовии. При этом ни один из них в состав Мордовии полностью не вошел, к тому же их территории на протяжении 1920-х гг. значительно менялись, иногда в два и более раза120, что учитывалось при написании диссертации. Основное внимание уделялось данным по северным уездам Пензенской губернии (Инсарский, Краснослободский, Наровчатский, Саранский и Рузаевский), которые вместе со Спасским (Беднодемьяновским) и Темниковским уездами (в январе 1923 г. они отошли к Пензенской губернии) составляли основную часть современной Мордовии.
Хронологические рамки ограничиваются 1921-1928 гг. Соответственно - первым мирным годом после окончания гражданской войны и началом новой экономической политики, и временем завершения восстановления народного хозяйства Мордовии, окончанием нэпа. Этот период можно разделить на три основных этапа: 1921-1922 гг. - начало новой экономической политики, время глубокого кризиса в сельском хозяйстве и промышленности, обусловленного голодом 1921-1922 гг., а также последствиями войн и революции; 1923-1925 гг. — период развертывания и пика новой экономической политики, складывания предпринимательских отношений, время окончания падения экономики и начала ее роста; и 1926-1928 гг. - начало индустриализации на территории Мордовии, свертывание нэпа и завершение процесса восстановления народного хозяйства.
Источникоеал база исследования. При написании работы использовались материалы четырех архивов: Государственного архива Пензенской области (ГАПО), Центрального государственного архива Республики Мордовия (ЦГА РМ), Центра документации новейшей истории Республики Мордовия (ЦДНИ РМ), Рукописного фонда Научно-исследовательского института гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия (РФ НИИГН). Архивные источники разнообразны, это отчеты, протоколы заседаний, статистические данные Губисполкомов, Уисполкомов, Волисполкомов, сельскохозяйственных и промышленных предприятий, кооперативов, инспекций труда, конфликтных комиссий и т.д.
Особую важность для изучаемой темы представляют фонды губернского и уездных Советов Народного Хозяйства (ГАПО, ф.р-442; ЦГА, ф.р-28, ф.р-42, ф.р-74, ф.р-746), в которых представлена информация о деятельности СНХ, состоянии промышленности уездов, в том числе кустарной, работе проводимой по ее восстановлению, численности рабочих на промышленных предприятиях и т.д.
Существенное значение представляет фонд Пензенского Губисполкома (ГАПО, ф.р -2), в котором находятся данные по многим вопросам восстанов ления народного хозяйства, как губернии в целом, так и уездов вошедших затем в Мордовию в частности.
Интересная информация содержится в фондах уездных профсоюзных организаций и в фонде губернского профсоюза пищевой промышленности (ЦГА РМ, ф.р-112, ф.р-146; ГАПО, ф.р-974). Здесь имеется материал по социально-экономическому положению крестьян и рабочих, условий в которых им приходилось работать, причинах недовольства и формах трудовых конфликтов. Важная информация о трудовых конфликтах в уездах Мордовии имеется в фонде отдела труда Пензенского Гнубисполкома (ГАПО, ф.р-6).
Большой объем материалов по состоянию сельскохозяйственного и промышленного производств содержатся в фондах Статистического отдела (ЦГА РМ, ф.р-29, ф.р-147, ф.р-235, ф.р-283) и Плановой комиссии (ЦГА РМ, ф.р-235) Мордовского окружного исполнительного комитета, а также в фондах РФ НИИГН (И-70, И-334, И-545, И-546, И-560). В них можно найти данные по численности промышленных и кустарно-промысловых предприятий, сельских хозяйств уездов Мордовии, в том числе и коллективных, определить их состояние, проследить динамику численности рабочих и крестьянских хозяйств.
В фондах РФ НИИГН (И-652, И-671, И-672, И-1101) содержится также обширный материал по кооперации и коллективизации в Мордовии в 20-х гг. Здесь имеются данные о количестве коммун, артелей, ТОЗов, всевозможных товариществ, как производственных, так и потребительских в уездах Мордовии. Большой интерес представляет содержащаяся в этих фондах информация о внутреннем состоянии первых коллективных хозяйств Мордовии, их хозяйственной деятельности, быте колхозников и т.д.
Имеют существенную значимость также фонды уездных комитетов ВКП(б) (ЦДНИ РМ, ф.р-1, ф.р-16, ф.р-26, ф.р-27, ф.р-327). В них имеется информация по довольно широкому кругу вопросов, начиная данными по состоянию промышленности и сельского хозяйства, численности и положению крестьян и рабочих, и заканчивая информацией о наличии конфликтных си туаций на предприятиях уездов Мордовии, социальной напряженности среди населения.
В исследовании использованы также опубликованные источники. Среди них можно выделить сборники документов, статистические сборники и сборники законодательных актов. В сборниках документов содержатся материалы из фондов ЦДНИ РМ, ЦГА РМ, районных архивов, а также из периодической печати. В основном это постановления, резолюции, выдержки из докладов и отчетов местных органов власти, а также партийных и профсоюзных органов. Документы сборника по индустриализации Мордовии121 свидетельствуют, что индустриализация в Мордовии имела свои особенности, одна из которых заключается в том, что индустриализация Мордовии началась не со строительства предприятий крупной промышленности, а с возведения новых и реконструкции старых предприятий по переработке сельскохозяйственного и лесного сырья, легкой и пищевой промышленности. Процесс индустриализации Мордовии затронут также в сборнике документов, освещаю 122
щем ее ход в целом по стране .
История профсоюзных организаций Мордовии представлена в сборнике документов, изданном в 1979 г.123 В 1920-х гг. профессиональные союзы оказывали определенную помощь хозяйственным органам и организациям в восстановлении народного хозяйства, продолжая вместе с тем выполнять функции, связанные с защитой интересов рабочих. В целом в годы нэпа деятельность профсоюзов оживляется, а количество их членов постоянно увеличивается. В сборнике содержится немало материалов, касающихся материально-бытового положения рабочих и служащих. Однако большая часть документов сборника - всевозможные резолюции, приветствия, постановления собраний по идеологическим вопросам.
Достаточно полно освещают многие процессы в колхозном строительстве материалы, содержащиеся в сборнике документов по коллективизации Мордовии . Однако в силу известных причин здесь нет документов касающихся сопротивления крестьян коллективизации, раскулачивания и репрес сии, происходивших в ее ходе. Крестьянские движения происходившие в Поволжье в начале 1920-х гг. представлены в сборнике документов, изданном в 2002 г. в Москве125.
Значительный интерес представляет сборник документов «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД» первый и второй тома которого отражают сложившуюся социальную обстановку на селе в 20-х гг.126 А также сборник «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939.». В них содержится информационные материалы ОГПУ освещающие многие вопросы хозяйственной, социально-политической и бытовой жизни деревни и дают в целом объективную информацию о причинах крестьянского недовольства (непосильные налоги, «ножницы цен», произвол местных властей и т.п.). Кроме того, на основе материалов ОГПУ был издан сборник документов, отражающий процесс коллективизации в конце 1920-х - 1930-е гг.127 В частности в нем представлена информация о той ситуации, которая сложившаяся в советской деревне во время хлебозаготовительного кризиса 1927/28 хоз. г.
Основные решения высших органов власти, законодательные и правительственные акты государства по хозяйственным вопросам содержатся в сборниках решений партии и правительства128. В эти сборники включены резолюции и постановления по вопросам промышленности, сельского хозяйства, строительства, транспорта, торговли, материально-технического снабжения и другим вопросам, представляющие интерес с точки зрения исторического опыта хозяйственного строительства в стране.
Представляет интерес также сборник статистических сведений по Пензенской губернии129, содержащий данные по сельскому хозяйству, промышленности, транспорту, торговле, здравоохранению и т.д. за 1920-1926 гг. А также аналогичный статистический сборник, охватывающий более поздний период - вторая половина 1920-х гг., по народному хозяйству и социально-культурному строительству Средневолжского края в целом130.
Важным источником является периодическая печать. Целесообразно, с
учетом проблем и задач нашего исследования, выдвинуть газеты центрального, губернского и местного издания. Касаясь центральной прессы, в диссертационном исследовании использовались материалы газет «Правда», «Известия», «Экономический путь». Однако в них практически отсутствует информация по территории собственно Мордовии. Отдельные публикации о состоянии и проблемах восстановления экономики в некоторых уездах, которые затем вошли в Мордовию, содержится в газетах издававшихся в губернских центрах, в частности в Симбирской (Ульяновской) газете «Пролетарский путь».
Более содержательная информация давалась в местных газетах. Местная уездная пресса включает в себя весьма интересные материалы по истории восстановительного периода в Мордовии. На ее страницах зачастую присутствует информация, позднее умышленно замалчиваемая советской историографией, в том числе и историографией Мордовии. В данном исследовании использованы материалы в основном материалы Саранской уездной газеты «Завод и пашня» сохранившиеся в архивах в наибольшем объеме.
При написании диссертационного исследования нами использовались также такой вид источников, как воспоминания, многие из которых включены в сборник «Незабываемые годы», изданный в Саранске в 1967 г.131 Слабой стороной включенных в данный сборник воспоминаний является то, что они отражают исключительно официальную партийную точку зрения на происходящие в этот период события и явления, так как написаны участниками партийного, хозяйственного и культурного строительства в уездах Мордовии 1920-х гг.
При обработке статистического материала как архивного, так и опубликованного мы встретились с рядом трудностей. Одна из них заключалась в том, что собираемые в этот период различными ведомствами данные по тем или иным показателям развития отраслей народного хозяйства при сравнении зачастую отличались друг от друга. В этом исследовании предпринима ется попытка путем сопоставления и анализа дать объективную оценку социально-экономическому развитию территории современно Мордовии, чтобы избежать расхождений в количественных показателях. При этом автор стремился к тому, чтобы приводимая в исследовании информация по экономическому развитию Мордовии в годы новой экономической политики была представлена наиболее полно и объективно.
Расхождения в данных различных ведомств отражались на исторических исследованиях, которые также зачастую дают отличную друг от друга статистическую информацию. Например, стоимость валовой продукции фабрично-заводской промышленности Мордовии за 1913 г. М. Бора оценивает в 9 663,6 тыс. руб. , а И.П. Пахомов - в 7 713,0 тыс. руб. В таких случаях мы использовали данные вызывающие наибольшее доверие. Судя по всему, подсчеты, приведенные М. Бором, являются весьма приблизительными, т.к. он проводил свое исследование в 30-е гг, когда формирование архивов республики еще продолжалось, тем более что в самой работе сноски на приведенную количественную информацию по 1913 г. отсутствуют. Поэтому, приводя в тексте диссертации для более полного освещения развития Мордовии в годы нэпа, данные, полученные М. Бором по промышленности Мордовии и г. Саранска в 1913 г., автор оговаривал источник их происхождения. Данные, приводимые М. Бором по периоду 1920-х гг. заслуживают доверия, т.к. они соотносятся с архивными материалами и цифрами, приводимыми другими исследователями.
Еще одной проблемой, с которой автор столкнулся при обработке статистического материала стало то, что в 1917-1928 гг. границы уездов Мордовии неоднократно менялась: отдельные уезды дробились, некоторые напротив объединялись, отдельные населенные пункты переходили из уезда в уезд. Все эти административно-территориальные изменения были учтены при написании данного диссертационного исследования. Как отметил один из ведущих мордовских специалистов в области статистического анализа исторических источников доктор исторических наук В.К. Абрамов, с относительно небольшой погрешностью вполне можно использовать демографические и социально-экономические соотношения, полученные по подворным переписям 1911-1912 гг., для перенесения их на данные переписей 1917, 1920, 1926 гг., а также для характеристики населения, жившего на территории Мордовии в эти годы134.
Методологическая основа исследования. При обработке и анализе источников, рассмотрении фактов, равно как и при оценке событий применялся принцип историзма и объективности. Так же использовался диалектический метод, рассматривающий явления в развитии и взаимосвязи с другими явлениями окружающей действительности. Применение дедуктивного, а также индуктивного методов позволило соотнести каждое конкретное событие с общими явлениями, происходящими в Мордовии, рассмотреть влияние государственной политики на экономическое и социальное положение региона. Сравнительный и систематический методы позволили выявить причины происходящих явлений, взаимосвязь процессов между собой и их влияние на развитие событий.
Научная новизна. Тема данного исследования историками Мордовии разработана недостаточно. Исследователи затрагивали в основном те или иные аспекты восстановления народного хозяйства Мордовии в 1920-х гг. В целом весь процесс восстановления исследуется впервые. Так же впервые в историографии Мордовии освещаются и другие положения этой работы. К их числу следует отнести роль Совнархозов в восстановлении экономики региона, наличие трудовых конфликтов в Мордовии в годы нэпа, проявление кризисов нэпа на территории Мордовии. Во-вторых, имеющиеся работы, затрагивающие данную тему, написаны в основном в советский период и в связи с этим, страдают излишней идеологизированностью.
Практическая значимость. Данная работа расширяет представление исследователей о периоде новой экономической политики в истории Мордовии и может быть использовано при разработке учебных пособий, спецкурсов, а также общих работ по истории республики. Так же работа имеет зна чимость в свете происходящих в России на современном этапе реформ, попыток выйти из сложившегося в сельском хозяйстве и промышленности кризиса, так как проблемы, с которыми столкнулась современная Россия во многом перекликаются с теми, которые стояли перед страной в 20-х гг. XX в. Положения, выносимые на защиту.
1. Восстановление народного хозяйства Мордовии завершилось в основном в 1928 г.
2. Главенствующую роль в ходе восстановительных работ в промышленности Мордовии играли губернские и уездные Советы народного хозяйства.
3. Индустриализация на территории Мордовии до образования в 1928 г. Мордовского округа проходила крайне медленно и коренным образом не повлияла на промышленное развитие региона.
4. Коллективные хозяйства в условиях новой экономической политики 20-х гг. испытывали значительные трудности в плане отсутствия должной поддержки со стороны органов власти. Как следствие этого, коммуны и артели имели неудовлетворительное материально-техническое оснащение и плохие бытовые условия.
5. Социально-экономическое положение крестьян в годы нэпа относительно дореволюционного времени несколько улучшилось. Количество бедняцких, безлошадных, бескоровных, малоземельных хозяйств уменьшилось.
6. Социально-экономическое положение рабочих в годы нэпа было неудовлетворительным. Размер заработной платы рабочих в 1920-е гг. был ниже дореволюционного уровня. Процент безработицы был высоким.
7. Трудовые конфликты на территории Мордовии в 1920-х гг. имели место, но носили в основном индивидуальный характер, когда какое-либо отдельное лицо возбуждало разбирательство чаще всего против администрации того или иного предприятия или учреждения по причине нарушений ею трудового законодательства. Трудовые конфликты, носившие коллективный
характер (стачки, забастовки) на предприятиях Мордовии в 20-х гг. были крайне редким явлением.
8. Причины возбуждения разбирательств в ходе трудовых конфликтов носили социально-экономический характер. В большинстве случаев разбирательства возбуждались по причине невыплата зарплаты, а также: несоблюдения условий труда на предприятиях, не предоставления отпусков, незаконных увольнений. Выдвижение политических требований в ходе трудовых конфликтов в Мордовии зафиксировано не было.
Апробация результатов исследования. Исследование было апробировано на заседаниях отдела истории Мордовского края Научно-исследовательского института гуманитарных наук при Правительстве РМ, на научно-практических конференциях: «Роль науки в социально-экономическом развитии Республики Мордовия» (Саранск, 18 декабря 2002 г.); «VII межрегиональная конференция историков-аграрников Среднего Поволжья «Крестьянство и власть Среднего Поволжья» (Саранск, 21-23 мая 2003 г.), в опубликованных статьях по теме исследования.
Кризисное положение сельского хозяйства в послевоенный период
В результате гражданской войны и введения системы «военного коммунизма», предусматривавшей изъятие всех излишков сельскохозяйственных продуктов, производительные силы России были основательно подорваны. Мордовия испытала на себе все тяготы гражданской войны, так как в начале войны являлась прифронтовой зоной, а затем - базой пополнения многих соединений и частей Красной Армии1.
Развал сельского хозяйства Мордовии начался еще в годы первой мировой войны, когда быстро стали сокращаться его продуктивность и посевные площади. К 1917 г. общая посевная площадь озимых и яровых культур на территории современной Мордовии сократилась на 13,5 %. Этот процесс еще более усилился в годы гражданской войны: в 1921 г. посевная площадь в среднем по всем уездам Мордовии достигла 69,7 % от уровня 1917 г. Значительному снижению подверглась урожайность сельскохозяйственных культур2.
Животноводство, игравшее в экономике Мордовии весьма большую роль, пострадало не меньше, чем полеводство. Только за 1916/17 хоз. г. (хозяйственный год начинался с октября какого-либо календарного года и продолжался до октября следующего) в четырех ее уездах, входивших тогда в Пензенскую губернию, поголовье лошадей уменьшилось на 26 %, крупного рогатого скота -на 5, овец - на 15,7 %. К 1921 г. общее поголовье скота сократилось еще больше и составило по отношению к 1917 г.: в Саранском уезде 80,7 %, в Красно-слободском - около 65 % и т.д.3
Первая мировая и гражданская войны отразились на численности населения в уездах Мордовии. Мобилизация взрослого мужского населения по нашему мнению явилась одной из основных причин упадка в сельском хозяйстве. Рост населения прекратился, и началось хотя и медленное его сокращение.
Только с 1917 по 1920 г. в уездах вошедших затем в Мордовию численность сельских жителей сократилась с 1 354 тыс. чел. до 1 311 тыс. чел., или на 3,2 % . Сокращение сельского населения продолжилось и в дальнейшем, это не смотря на то, что голод 1921-1922 гг. и разруха толкали в деревню многих горожан, давно утративших с ней связи, а также возвращение демобилизованных красноармейцев. Такая картина, в частности наблюдалась в Темниковском и Спасском уездах Тамбовской губернии. В целом, в этой губернии в 1922 г. на 1 тыс. чел. сельского населения приходилось 29, 9 % рождений и 30,7 смертей. Это объясняется последствиями войны, продовольственного кризиса и голода 1921 г., и как итог, чрезвычайным распространением эпидемических заболеваний в 1921 и 1922 гг. Ситуация начала меняться только в 1923 г., когда в селе было отмечено преобладание числа родившихся над числом умерших5.
Сокращению подверглось и количество крестьянских хозяйств в уездах Мордовии. Если в 1917 г. в Ардатовском, Инсарском, Краснослободском, На-ровчатском, Рузаевском, Саранском, Спасском и Темниковском уездах было 222 340 крестьянских хозяйств, то в 1920 г. стало 219 191 хозяйств6. В условиях гражданской войны объяснять это сокращение их переселением в другие регионы не приходится. Единственной причиной уменьшения, как крестьянских хозяйств, так и населения по нашему мнению являлись трудности связанные с развалом экономики и политикой проводимой большевиками в стране, основным негативным моментом которой являлась продразверстка.
.В 1920-е гг. при характеристике социальных групп сельских жителей было принято выделять самодеятельное население в возрасте от 10 лет и старше и все остальное - несамодеятельное. В трех вышеназванных уездах процент самодеятельного населения в 1920 г. составлял 43,8, из которых группа лиц, занимающихся сельским хозяйством, как главным занятием, равнялась 41,5 %, на долю остальных же занятий приходится лишь 2,3 % всего населения. Лица, занятые сельским хозяйством, как главным, разбивались по социальному положению на следующие группы, выраженные в процентах к общему числу лиц, занятых сельским хозяйством:
Состояние промышленности в послевоенный период
После окончания гражданской войны состояние промышленности Мордовии было тяжелым. Мелкие фабрики и заводы свертывали свое производство и закрывались. В Пензенской губернии, в составе которой в 1920-х гг. находилась большая часть Мордовии, в годы первой мировой войны прекратили работу примерно 187 предприятий, в 1918 г. - 211, в 1919 г. - 853. Упадок промышленности продолжался, увеличивалась безработица, росло число предприятий находящихся на грани закрытия. Например, только в Краснослободском уезде из 1 123 предприятий в 1920 г. продолжало кое-как работать 826, соответственно в Рузаевском - 1 325 и 981, в Саранском - 1 067 и 773. Безработных в этих уездах было более 1 200 чел.1
За годы гражданской войны значительная часть имеющихся предприятий пришла в негодность, часть предприятий была законсервирована, а часть ликвидирована. Даже отрывочные статистические сведения, которые имеются по периоду 1917-1920 гг., позволяют судить о тяжелом экономическом положении уездов вошедших затем в Мордовию2. Самыми тяжелыми для промышленности Пензенской губернии, из большой части которой сложилась территория современной Мордовии, были 1918-1919 гг. Из 1 251 закрытых предприятия 1 064 были закрыты именно в это время3.
Промышленность Мордовии находилась в этот период в исключительно тяжелом положении. Подавляющую массу промышленной продукции Мордовии производила в довоенные годы пищевкусовая промышленность, представленная, главным образом, несколькими десятками помещичьих винокуренных заводов. Осенью 1917 г. произошел разгром помещичьих имений, который захватил, в том числе и винокуренные заводы. Саранский Уисполком 13 декабря 1918 г. отмечает, что винокуренные заводы совершенно разрушены и лишь два или три можно найти пригодными, с маленькой починкой, к работе.
Полностью были ликвидированы кирпичные заводы на территории Мордовии. Годы войны и революции тяжело отразились на экономическом положении населения, почти прекратились постройки жилых и служебных зданий, потребление кирпича стало минимальным (только на кладку и ремонт печей), следствием чего было сокращение спроса на кирпич, а в связи с этим наступила полная ликвидация промышленниками кирпичных заводов4.
Всероссийская перепись промышленных заведений 1920 г. в качестве причин бездействия промышленных предприятий называет следующие: Из 5 267 бездействующих предприятий Тамбовской, Пензенской и Симбирской губерний к 1921 г. 1 576 были закрыты по распоряжению властей, 921 - не работало по причине ремонта и недостатка оборудования, 427 - стояли из-за отсутствия рабочих рук и продовольственных затруднений, 380 - из-за отсутствия топлива, 294 - из-за отсутствия сырья, 54 - по другим причинам5.
Острый недостаток сырья, топлива, оборудования, необеспеченность продовольствием, - все это резко сократило число работающих промышленных предприятий, а на действующих понизило выработку продукции и производительность труда. Голод заставил часть рабочих уйти с производства в деревню искать другие виды заработка. Кроме того, часть рабочих находилась на фронтах гражданской войны.
Летом и осенью 1918 г. территория Мордовии оказалась на переднем крае Восточного фронта, являвшегося в то время главным решающим фронтом Советской республики. При непосредственном и активном участии партийных и советских организаций здесь создавалась Первая революционная армия и ее прославленные дивизии: 24-я Железная, Инзенская, Пензенская. В городе Саранске с 15 августа 1918 г. размещался штаб мобилизационного отдела. Первой армии. За время работы (с 15 августа 1918 г. по 19 апреля 1919 г.) им обучено направленно на фронт для пополнения частей. Первой армии 22 958 рабочих, крестьян и бывших офицеров6.
Социально-экономическое положение крестьянства
На территории Мордовии, как и по всей стране, в годы новой экономической политики шел процесс социального расслоения крестьянства. Если до установления Советской власти в крестьянской среде происходило увеличение крайних ее групп - бедной и богатой за счет сокращения числа середняков, то при Советской власти деревня стала осереднячиваться. Если перед первой мировой войной в Пензенской губернии дворов, засевавших менее одной десятины, было 3,2 %, то в 1925 г. их осталось только 0,9 %. За эти же годы количество дворов с посевом от 3 до б десятин с 30 % увеличилось до 60 %, а количество хозяйств с посевом от 15 и более десятин с 10 % уменьшилось до од %\
К середняцким слоям, по мнению С.К. Коткова, в 1920-х гг. XX в. относились хозяйства с посевом от 1 до 1,5 десятины на человека. Эта категория хозяйств составляла примерно половину всего населения. К зажиточной части деревни относились хозяйства с посевом от 1,5 до 2 десятин на человека. Более зажиточная - кулацкая часть крестьянского населения, владевшая наделами более 2,5 десятин на человека, составляла немногим более 1 % всего населения.
По стандартам Советской власти к кулацкой части населения относили, прежде всего, тех крестьян, которые применяли в своем хозяйстве наемную рабочую силу, «эксплуатировали» её. Однако формы эксплуатации бедноты, согласно новой власти, могли быть разными. Одной из них была передача внаем сельскохозяйственного инвентаря и тягла. За это в пользу сдатчика внаем бедняк выполнял сельскохозяйственные работы или же передавал в аренду часть своего душевого надела3. Политические и экономические мероприятия советской власти подорвали кулачество. Если до революции в Мордовии кулацкие хозяйства составляли 15 % от числа всех крестьянских хозяйств, то в 1920 г. их число не превышало 2-3 %. Но и оставшиеся кулацкие хозяйства изменили свою структуру. Кулаки в своем большинстве отказались от применения наемной рабочей силы. В каждом уезде было только от 5 до 40 наемных сельскохозяйственных рабочих, занятых в кулацких хозяйствах. Главным средством «эксплуатации» стали ссуда, рабочий скот, орудия и машины4.
Актуальной проблему социального расслоения делали кризисы нэпа. В конце 1925 г. кризис хлебозаготовок в центр внимания партии выдвинул вопрос о «кулаке». Именно кулак объявлялся врагом № 1 и виновником срыва хлебозаготовок. Начавшаяся кампания против кулака на деле обернулась ударом, прежде всего по середняку, с помощью которого как раз и восстанавливалось сельское хозяйство. С конца 1925 г. Советское правительство вновь начало оперировать многими методами, знакомыми еще по периоду «военного коммунизма»: массовые аресты в случае невыполнения хлебозаготовок, конфискации имущества5.
Часть крестьян бедняцкой и маломощно-середняцкой группы, чтобы выйти из экономической нужды, уходила на сезонные заработки, занималась ремеслом или вступала в промысловые артели кустарей. Отдельные бедняки, оставляя свой душевой надел, с семьей уходили на работу в совхозы или же входили в коммуны и колхозы. Все эти социально-экономические процессы в жизни бедняцкой и маломощно-середняцкой части деревни сыграли определенную роль в становлении новых общественных отношений в деревне, так как бедняки были главными, активными организаторами строительства коллективных хозяйств в деревне6.
В начале новой экономической политики на территории Мордовии существовало 89 коллективных хозяйств всех форм - коммуны, артели, ТОЗы. По данным обследования 1925 г., они объединяли 79 % бедняков, 17 % середняков и 4 % зажиточных крестьян7.
