Содержание к диссертации
Введение
Глава I Предпосылки и причины строительства сибирских укрепленных линий в XVIII веке 25
1. Сибирь до начала строительства Сибирских укрепленных линий... 25
2. Политика Петра I на юго-восточном направлении и основание русских крепостей в Верхнем Прииртышье 37
3. Взаимоотношения России с казахами и джунгарами в XVIII веке 61
Глава II Строительство сибирских укреплений линий. 90
1. Строительство Иртышской укрепленной линии (1745-1752) 90
2. Строительство Тоболо-Ишимской укрепленной линии 113 (1752-1755)
3. Строительство Колывано-Кузнецкой укрепленной линии (1747- 1768) 135
Глава III Социально-политические последствия сооружения сибирских линий 167
1. Организация управления Сибирскими линиями 167
2. Заселение и хозяйственное освоение приграничной территории 185
Заключение 207
Список использованных источников и литературы . 215
Приложение 225
- Политика Петра I на юго-восточном направлении и основание русских крепостей в Верхнем Прииртышье
- Взаимоотношения России с казахами и джунгарами в XVIII веке
- Строительство Тоболо-Ишимской укрепленной линии 113 (1752-1755)
- Заселение и хозяйственное освоение приграничной территории
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Интерес к истории строительства Сибирских укрепленных линий обусловлен тем, что на новом этапе развития нашей страны, связанном с развалом СССР и образованием суверенной Российской Федерации, ее границы на юге Западной Сибири приблизились к границам Российской империи конца XVIII века. В этом плане исследование истории расширения границ России в рассматриваемое столетие, оборонительных систем и принципов их сооружения, складывания новых отношений с соседними народами является, несомненно, актуальным.
Освоение Сибири русскими заняло несколько столетий. За XVI-XVII вв. граница Русского государства стремительно продвинулась на восток до Тихого океана, на юге же Сибири этот процесс затянулся и пришел к завершению лишь во второй половине XVIII века. Продвижение России в восточном направлении приблизило её границы к кочевьям народов юга Сибири и Казахстана. Если на севере и востоке необходимость охраны вновь приобретенных территорий была мало востребована, то на юге Россия в этих целях использовала традиционные методы – строительство крепостей, соединенных в целую систему укреплений.
Построенная в середине и во второй половине XVIII века на юге Западной Сибири цепь укреплений получила название Сибирских линий. Начало их возведения можно отнести ко времени строительства отдельных крепостей на Иртыше (1714-1720 гг.). Сибирские укрепленные линии состояли из сооруженных в разное время линий – Иртышской (1745-1752 гг.), Тоболо-Ишимской (1752-1755 гг.) и Колывано-Кузнецкой (1747-1768 гг.). Они начинались с правого берега Тобола и тянулись цепью более чем на 2000 верст до крепости Кузнецкой: через междуречье Тобола, Ишима, Иртыша, далее на юго-восток вдоль Иртыша до крепости Усть-Каменогорской и затем – в северо-восточном направлении через Бийскую крепость до Кузнецка.
У истоков нового научного направления отечественной историографии, связанного с изучением истории русских укрепленных линий, стоял профессор Воронежского государственного университета Владимир Павлович Загоровский. До появления его монографий «Белгородская черта», «Изюмская черта» не было стройной системы изучения русских укрепленных линий.
Впоследствии проблеме охраны южных рубежей России были посвящены следующие диссертационные исследования: Р.Г.Букановой «Закамская черта XVII века», Ю.А.Мизиса «Тамбовская черта и заселение Тамбовского уезда в XVII веке». Одним из первых исследователей укрепленных линий XVIII века стала Т.И.Лавринова.
Таким образом, были созданы научная база и системно-комплексная методика изучения русских укрепленных линий и способов охраны южных рубежей России от набегов кочевников, которые определили необходимость разработки данной проблемы на материале Западно-Сибирского региона.
Степень изученности темы. Специальные работы, посвященные изучению нашей темы, в историографии дореволюционного периода отсутствуют. Однако ряд работ в той или иной степени освещает различные вопросы, связанные с проблемой строительства Сибирских укрепленных линий и организации охраны границ юга Западной Сибири.
Использованные нами работы дореволюционных авторов можно сгруппировать следующим образом: 1) статистические обзоры; 2) труды общего характера; 3) труды по истории казачества; 4) труды по истории военного ведомства и военно-инженерного искусства.
Термин «Сибирские линии» восходит к середине XVIII века и впервые используется в документах, связанных с процессами проектирования и строительства системы укреплений на юге Западной Сибири. В научную литературу он был введен Петром Андреевичем Словцовым, русским историком, публицистом, основоположником дореволюционной историографии Сибири в первой половине XIX века. Он в сжатой форме дает сообщение о Тоболо-Ишимской линии, называя её просто Ишимской. Упоминает также и о Колывано-Кузнецкой линии. Большое внимание автор уделяет 60-м годам XVIII века, а именно – деятельности линейного начальника генерал-поручика И.И.Шпрингера.
Наметившийся во второй половине XIX века научный подход к накоплению исторических знаний в Сибири, как и в России в целом, постепенно усиливался и в конце XIX привел к созданию отдельных монографических исследований. Здесь можно отметить «Историю Сибири», «Исторический очерк Сибири» В.К.Андриевича. Рассмотрение данных трудов применительно к нашей теме наводит на мысль, что автор не всегда подвергал критическому анализу использованные им исторические документы (известно, что не все изданные указы подлежали немедленному исполнению). В.К.Андриевич, ссылаясь на именные указы, дает датировку построения некоторых укреплений, но впоследствии, не указывает, были ли они построены, и когда именно.
Следует отметить, что в исследование истории Сибирских линий в конце XIX – начале XX вв. большой вклад внесли работы офицеров и чиновников Сибирского казачьего войска. К ним относятся произведения статистическо-описательного характера, которые появились на свет в результате выполнения распоряжений военного ведомства. К числу таких относится труд Ф.Усова «Статистическое описание Сибирского казачьего войска», который был издан по заданию Главного Управления казачьих войск в 1879 г. и считается одним из первых исследований истории Сибирского казачества. Ф.Усов, указывая на отличительные черты Сибирского казачества от Донского и Уральского, делал акцент на характере и причинах колонизации Сибири: «земли Сибирских казаков заняты были и заселены не по почину вольных казачьих партий и охочих людей, но исключительно по военно-политическим видам и соображениям правительства». В своем труде автор упоминает об Ишимской, Иртышской линиях, описывает предысторию строительства Тоболо-Ишимской линии, приводит большой фактический материал о хозяйстве, быте, службе казаков и т. д.
Другой исследователь, Н.Г.Путинцев, указывает на неразрывную связь таких процессов, как становление Сибирского казачества и строительство укрепленных линий на южной границе Западной Сибири. По этому поводу он пишет: «Служебное значение казачества заключается в охранении окраин русского государства от нападений соседних народов и в расширении его пределов путем военной колонизации». Труд Н.Г.Путинцева отличает от других работ лишь форма изложения материала: исторические факты выстроены в хронологической последовательности и каждая дата сопровождается комментарием – описанием важных событий. В целом работа Н.Г.Путинцева ограничивается лишь перечислением исторических фактов из истории пограничных линий и носит, в основном, компилятивный характер.
Исследовательский характер носят работы по истории сибирских казаков Г.Е.Катанаева. Обращаясь к истории формирования Сибирского казачества, он отстаивает тезис о том, что сибирские казаки никогда не были «вольными», а всегда исключительно «служилыми». Автор точнее своих предшественников подошел к определению понятий «казак» и «служилый человек». При этом автор не мог обойти стороной историю воздвижения Сибирских укреплений, так как казаки непосредственно указами привлекались к строительству этих фортификационных сооружений. В его труде упоминаются оборонительные сооружения между Омской и Звериноголовской крепостями, пограничные укрепления на Алтае, более подробно рассмотрена жизнедеятельность линейных казаков. Г.Е.Катанаев устанавливает свою датировку основания вверхиртышских крепостей.
В целом, можно говорить о единстве источниковой базы дореволюционных изданий, касающихся истории Сибирского казачества. Почти все эти работы изобилуют фактическим материалом, но некоторые сведения из приводимых документов не подвергнуты критической проверке. Поэтому сопоставление сведений из разных источников привело нас к мысли о необходимости критического отношения к некоторым дореволюционным изданиям.
В первый (1917 - нач. 1930 гг.) и во второй (сер. 1930 – сер. 1950 гг.) периоды развития советской исторической науки не было специальных исследований по интересующей нас проблеме. Это было связано с ликвидацией казачества как сословия, в связи с чем Сибирские линии перестали быть объектом исследования.
Только в 50-е гг. XX в. появляются единичные исследования в этой области (Н.В.Горбаня и А.Ф.Палашенкова), которые были посвящены истории строительства Тоболо-Ишимской и Иртышской линий. Авторы на основе архивов Омской области и непосредственного исследования местности рассматривают строительство некоторых укреплений на этих участках Сибирских линий.
В этот период нашей темы касались и труды обобщающего характера, где рассматривались социально-экономические и политические процессы, обусловившие необходимость организации обороны южных рубежей Западной Сибири.
Не обошли стороной проблему строительства Сибирских укрепленных линий многие исследователи истории земледельческой колонизации, так как эти процессы были неразрывно связаны между собой. В этом плане следует отметить фундаментальные труды Н.Г.Аполловой, А.А.Кондрашенкова, Ю.С.Булыгина и др.
В частности, Н.Г.Аполлова большое внимание уделяет социально-экономическим процессам, проистекавшим на территории Западной Сибири и в смежных с ней национальных районах. Автор акцентирует свое внимание на освоении приграничного края, рассматривает роль служилого населения в хозяйственном освоении Прииртышья, отмечает преобладание на юге Западной Сибири правительственной, военно-служилой колонизации, с чем можно согласиться.
К проблеме освоения Верхнего Прииртышья обращался и А.Д.Колесников. Он, детально исследовав процесс водворения русских крестьян в Среднее Прииртышье и, вместе с этим, историю становления Омской крепости, также затронул историю строительства Тоболо-Ишимской и Иртышской линий. Автор отметил строительство пограничных укреплений как необходимое условие для успешного заселения лесостепи Прииртышья.
Исследуя историю колонизации Алтая, Ю.С.Булыгин затрагивает проблему возведения Колывано-Кузнецкой линии. Автор последовательно перечисляет расположенные на линии укрепления, но не рассматривает историю строительства линии.
Советские ученые занимались и изучением служилого населения России. Интересна и критична, полна фактического материала статья Г.А.Леонтьевой. Исследователь рассматривает становление служилого населения в Сибири, в частности, рождение Сибирского линейного казачества.
Особую группу исследований представляют труды по внешней политике России, Казахстана и Джунгарии (В.Я.Басин, И.Я.Златкин), которые позволили получить объективную картину развивавшихся на границе взаимоотношений между этими странами; труды по истории крепостного зодчества Сибири (Б.И.Оглы, А.М.Прибыткова, В.В.Кириллов, В.И.Кочедамов, С.Н.Баландин, Н.П.Крадин, Е.А.Княжецкая), которые помогли составить представление об истории становления русского крепостного зодчества вообще и, в частности, крепостного зодчества Сибири. Однако общим для этих работ является недостаточное внимание к проблеме развития оборонной архитектуры XVIII в. на юге Западной Сибири. Исключение могут составить статьи архитекторов (Т.С.Проскурякова, Н.Л.Крашенинникова), которые выделили в особую группу крепости Сибирских линий.
В связи с изменениями в общественной жизни России издания, вышедшие после 1985 г., мы относим к новому периоду развития исторической науки. Надо отметить, что в этот период развития советской урбанистики большое внимание начинают придавать изучению памятников архитектуры, ощущается интерес исследователей к истории отдельных регионов, городов и к другим проблемам краеведения. Все это повлияло и на рост реставрационных работ в древних городах Сибири, на оживление изданий по краеведению, переиздание редкостных источников и появление посвященных им работ исследователей.
После реанимации казачества ученые активно разрабатывают проблему места казачества в развитии отдельных регионов. В результате этих исследований вышел в свет трехтомный труд по истории казачества Урала, Сибири и Дальнего Востока. Авторы раскрыли служебные функции, организационную структуру, охарактеризовали социальный статус российских казаков и систему управления ими. При всем том авторы не ставили перед собой цели рассмотрения истории становления пограничных линий.
Необходимо отметить, что в последнее время интерес к проблеме организации охраны российских границ не угас: появились исследования по истории пограничных укрепленных линий XVII-XVIII вв, например, статья Р.Г.Букановой о Новой Закамской линии, диссертация Т.Н.Кадеровой об организации охраны границ в Мордовском крае. Появилась работа общего характера, где рассматривается деятельность военного ведомства в деле управления служилыми людьми на границах и уделяется большое внимание организационной структуре различных родов войск, системе управления ими, их роли в деле охраны границ.
В целом, советские историки лишь косвенно затрагивали интересующую нас тему, изучая крестьянскую колонизацию края, историю Сибирского казачества, историю сибирской промышленности или же отдельно взятую часть Сибирских линий. О взаимоотношениях соседних народов с царским правительством позволили составить представление история Джунгарского царства и Казахстана. Непосредственно строительство укреплений на южной границе Западной Сибири, количество привлеченных служилых людей, их состав, особенности возведения и обслуживания линий, их функции не нашли полного освещения в отечественной историографии.
Источниковая база исследования. Диссертация основывается на анализе материалов центральных и местных архивов, и опубликованных источников. Автором были исследованы и использованы материалы из 10 фондов 5-ти архивов страны: Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), находящихся в Москве; Российского государственного исторического архива в Санкт-Петербурге (РГИА); Государственного архива Тюменской области (ГАТО) и его Тобольского филиала (ГУТО ГА в г. Тобольске).
Большую группу источников составляют законодательные акты: указы, инструкции и другие документы. Среди них значимую группу составляют именные указы, адресованные конкретным государственным учреждениям или высшим должностным лицам. При всей важности опубликованных источников следует иметь в виду, что сборники документов не могут включать в себя обширные подготовительные материалы, предшествующие принятию основного документа. Например, указы о строительстве городов-крепостей, линии укреплений были приняты по инициативе тайного советника И.И.Неплюева, сибирских губернаторов М.П.Гагарина, А.М.Сухарева, Ф.И.Соймонова, командующих Сибирскими линиями Х.Т.Киндермана, И.И.Веймарна, К.Л.Фрауендорфа, И.И.Шпрингера и другими государственными деятелями на основании их предложений, которые в большинстве случаев остаются неизвестными. Доклады этих высокопоставленных чиновников, рапорты, донесения, промемории составляют следующую группу источников – делопроизводственные материалы. Особенностью этого рода документов является то, что их важнейшие основы утверждались законодательно. В ходе изучения истории строительства Сибирских укрепленных линий и их заселения нами было обнаружено большое количество такого рода документов, хранящихся в фондах центральных архивов (РГАДА и РГВИА), а также в фондах местных архивов (ГАТО, ГУТО ГА в г. Тобольске): это различные донесения, рапорты, экстракты, промемории, ведомости, инструкции.
Наиболее многообразны материалы фонда Сената РГАДА (Ф. 248). Нами были использованы дела Первого департамента Сената «О Сибирских казаках», «О нерегулярном войске в Сибири», «О Колывано-Воскресенском батальоне», «О Сибирских полках», которые содержат информацию о расквартировании по различным участкам линии регулярных и нерегулярных войск, об их штате, о наличии амуниции и одежды.
В отдельную книгу собраны делопроизводственные документы, образовавшиеся в результате организации экспедиций И.Бухолца и И.Лихарева и хранящиеся в фонде Сената и его учреждений. Они дали возможность логически последовательно проследить историю строительства и заселения верхиртышских крепостей, получить представления о складывавшихся взаимоотношениях между правительством, местной администрацией и зенгорским контайшой.
Особую группу документов, которые относят специальным системам государственного делопроизводства, составляют дела военного и дипломатического ведомств. Тут можно отметить дела Секретной экспедиции Сената. Наиболее важными для нас являются донесения в Сенат тайного советника Неплюева и генерал-майора Сухарева. На их основе впоследствии был собран целый комплекс документов, которые вошли в дело «О Сибирских пограничных линиях и крепостях». Сюда вошли донесения и рапорты Сибирского губернатора Ф.И.Соймонова, командиров Сибирских укрепленных линий Веймарна и Фрауендорфа, дела «О командированых на Сибирские границы башкирцах и мещеряках», «Об усилении защиты Сибирской границы казаками», «О продовольствии и производстве жалования казакам, командированным на Сибирские границы», «О приеме дел, планов и прочее из Комиссии о строении городов» и другие.
Специальную группу представляют документы фонда «Графические материалы Сената»: преимущественно это картографические материалы XVIII века - карты расположения укрепленных линий, планы типовых крепостей и редутов для строительства Новой Тоболо-Ишимской линии. Эти планы являются частью журнала «Описание укрепленной линии от Звериноголовского редута до Омской крепости» Якова Уксусникова, вошедшего в названное нами выше дело «О Сибирских линиях и крепостях». В этом фонде сохранилась Карта Сибирской губернии от Усть-Каменогорской крепости до устья реки Бухтармы с показанием вновь назначенных укреплений и другие материалы.
В XVIII веке центральным учреждением, ведавшим Сибирью был восстановленный в 1730 г. Сибирский приказ. Но он был урезан в правах по сравнению с XVII в. Несмотря на это, накопленные в таких фондах, как «Сибирский приказ» (Ф. 214) и «Сибирский приказ и управление Сибирью» (Ф. 24), документы стали богатым дополнением для нашей темы – это ведомости Сибирской губернской канцелярии, рапорты об исполнении указов Военной коллегии, Канцелярии Главной артиллерии и фортификации. Фонд «Сибирский приказ и управление Сибирью» был сформирован из документов личных императорских канцелярий и разных центральных и местных учреждений о состоянии и исследовании Сибири и Дальнего Востока и управления ими. Нами были использованы указы Сената и Кабинета Сибирскому приказу за 1731-1763 гг., донесения Сибирских губернаторов Ф.И.Соймонова и Д.И.Чичерина о состоянии Сибирской губернии за 1763-1774 гг. и др.
Собранные историком Сибири Г.Ф.Миллером документы хранятся в так называемых «портфелях» Миллера (Ф. 199) и позволили нам получить представление об имевших до строительства Сибирских укрепленных линий оборонительных сооружениях.
Ценные сведения были извлечены из фондов Российского Государственного военно-исторического архива (РГВИА). Это богатый картографический материал XVIII в. фондов «Позиции и проекты» (Ф. 424) и «Планы и профили крепостей и редутов» (Ф. 418) (карты расположения укрепленных линий, чертежи и планы крепостей, форпостов и редутов). Кроме этого, нами были выявлены и привлечены различные ведомости, инструкции, описания линий из фонда Главного инженерного управления (Ф. 349). Наиболее важными для нас являются «Описание новопроектируемой линии от крепости Звериноголовской…» (1753 г.) и «Описание Сибирских линий» (1783 г.). Сопоставление этих данных с документами из фонда Сената позволили выявить некоторые отклонения при исполнении указов Сената.
Несомненным дополнением к нашей работе стали катографические материалы, обнаруженные в фонде «Карты, планы, чертежи» РГИА (Ф. 1399): это карта течения р. Бухтармы с показанием пути экспедиции генерал-майора Петрулина, Генеральная карта расположения заводов ведения Колывано-Воскресенского горного начальства.
Информацию, выявленную в центральных государственных хранилищах, дополняют документы из местных архивов: это прежде всего документы «Воеводской канцелярии» Государственного архива Тюменской области (ГАТО, ф. 47). Накопленные там сведения позволили шире и полнее рассмотреть особенности службы служилых людей, судить об их социально-экономическом положении и о взаимоотношениях с сопредельными народами.
В работе были использованы и опубликованные источники. Здесь можно отметить указы Петра I, данные подполковнику Бухгольцу, и инструкцию гвардии майору Лихареву при организации экспедиций в Сибирь в первой четверти XVIII в., «Инструкцию Екатерины II, данную генерал-порутчику Шпрингеру» при назначении его командующим Сибирскими линиями, которые вошли в «Полное собрание законов Российской Империи» и другие публикации документов, «Материалы для истории Сибири», составленные Г.Н.Потаниным – российским исследователем Центральной Азии и Сибири, ученым, географом-натуралистом, сотником сибирского казачьего войска, «Материалы по истории Башкирской АССР», а также образец позднего сибирского летописания - «Домовая летопись, писанная капитаном Иваном Андреевым в 1789 году».
В собранных Г.Н.Потаниным «Материалах» особый интерес для нас представляет книга 1-я – о состоянии укреплений и войск. В ней содержатся сведения об оборонительных сооружениях первой половины XVIII века, переписка командующего Сибирскими линиями генерала Х.Т.Киндермана с тайным советником Неплюевым и Сибирским губернатором Сухаревым, а также различные рапорты, экстракты, донесения о состоянии дел на линиях. Не менее важной является книга 2-я, в которой содержится этнографический материал о народах, живших на южных рубежах Западной Сибири, - калмыках, киргизах, бухарцах, ураинхайцах, о взаимоотношениях и развитии караванной торговли с ними в середине XVIII века. Можно найти и разнообразный материал о природе, климате прилинейной территории.
В частности, такой источник личностного происхождения, как «Домовая летопись», отражает субъективный взгляд автора на происходящее. Мы допускаем, что при использовании данного вида источника можно столкнуться с ошибками, неточностями в описании событий, которые могли иметь место непроизвольно, а иногда и с определенной целью. Поэтому данный источник использовался при сопоставлении с другими видами документов.
Не менее важным для сибирской историографии явилось издание труда «Хронологический перечень …» И.В.Щеглова. Автор «Хронологического перечня» стремился опираться, по возможности, на первоисточники, которые всегда имеют непреходящую ценность, привлек множество документов, редкие местные издания, специальную литературу. В книге собран большой фактический материал.
Итак, нами выявлен целый пласт документов по истории строительства городов-крепостей на юге Западной Сибири и Сибирских укрепленных линий XVIII в. Большинство из них вводится в научный оборот впервые. Весь комплекс информации, полученный нами из опубликованных и неопубликованных источников, из трудов дореволюционных и современных ученых, позволяет нам всесторонне рассмотреть историю построения оборонительных линий на юге Западной Сибири: причины их воздвижения, особенности планировки и застройки укреплений, принципы построения взаимоотношений с соседями, специфику заселения и освоения региона.
Методология исследования. При работе над диссертационным исследованием автор руководствовалась принципами историзма, научной объективности, критичности, детерминизма и системного анализа.
В качестве методологической основы исследования был выбран диалектический метод познания явлений природы и общества, применяемый с опорой на принцип историзма, который позволяет исследовать историю строительства Сибирских линий в развитии и взаимосвязи с конкретно-исторической ситуацией. Условия современного методологического плюрализма создают возможность выбора в качестве методологии конкретно-исторического исследования комплексного междисциплинарного подхода, позволяющего привлекать теоретические идеи и методики других областей научного познания для исследования исторических процессов.
Конкретная методика работы включает в себя как общенаучные, так и специально-исторические (историко-генетический, историко-сравнительный, историко-системный, историко-типологический) и междисциплинарные методы.
Основной целью работы является изучение истории строительства Сибирских укрепленных линий, построенных в XVIII веке на юге Западной Сибири. Исходя из цели, автор ставит перед собой следующие задачи:
- выявить причины и предпосылки начала строительства Сибирских укрепленных линий XVIII века;
- рассмотреть влияние взаимоотношений россиян с народами, проживающими на юге Сибири (казахами и джунгарами), на особенности организации охраны границ, роль служилых людей в деле складывания добрососедских отношений и развития торговли с соседними народами;
- определить логику строительства Сибирских укрепленных линий, особенности их застройки и их связь с аналогичными российскими сооружениями;
- показать систему управления Сибирскими линиями, служилыми людьми и приграничной территорией;
- рассмотреть историю заселения пограничных линий, роль в этом процессе служилых людей, функции, выполняемые ими, принципы комплектования войск на границе.
Объект исследования: Сибирские укрепленные линии на юге Западной Сибири, особенности их фортификационных решений, история заселения и функционирования Сибирских укрепленных линий.
Предмет исследования: исторические процессы, происходившие в XVIII веке на юге Западной Сибири, которые привели к присоединению огромных территорий к Российскому государству и вовлечению их в хозяйственный оборот.
Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что она является первым специальным исследованием организации охраны южных рубежей Западной Сибири в XVIII веке, которая явилась необходимым условием успешного освоения новых земель междуречья Тобола и Ишима, верховий Иртыша и Оби. Диссертантом выявлены причины и предпосылки начала строительства Сибирских линий, историческое развитие основных этапов их сооружения, роль укрепленных линий в освоении края. Выводы, предложенные в диссертации, основаны на широком круге опубликованных и архивных источников, многие из которых впервые вводятся в научный оборот.
Территориальные рамки исследования ограничиваются югом Западной Сибири. Эта территория в начале XVIII века (с 1708 г.) в результате первой областной реформы Петра I вошла в Сибирскую губернию с центром в г. Тобольске. В дальнейшем в результате административных реформ (1782 г.) она оказалась в составе Тобольского и Колыванского наместничеств, которые включали в себя многие уезды, в том числе и приграничные – Курганский, Ялуторовский, Ишимский, Томский, Кузнецкий и Семипалатинский.
Хронологические рамки исследования ограничиваются XVIII веком. Нижней границей исследования являются 1714–1720 гг. – организация экспедиций в Сибирь И.Бухгольца и И.Лихарева, в результате которых были сооружены крепости в верховьях Иртыша, заложившие основу строительству в середине XVIII века Сибирских укрепленных линий. Верхней датой исследования можно назвать начало XIX века – 1808 г. - утверждение первого штата Сибирского казачьего войска, после чего роль казачества на оборонительных линиях возрастает, а регулярные войска отзываются в связи с обострением отношений с Францией.
Научная и практическая значимость работы. Изучение истории строительства и заселения Сибирских укрепленных линий XVIII века поможет выявить общность внешнеполитической стратегии Российского государства на юге Западной Сибири и на Южном Урале, углубит и расширит представления о характере колонизационных процессов, происходивших на этой территории, позволит понять роль правительства в освоении региона и сущность межнациональных отношений в крае. Фактический материал и выводы, сделанные в диссертации, могут быть использованы при разработке курсов лекций для студентов, учебных пособий для средней и высшей школы, учебников по краеведению.
Апробация работы. Основные теоретические положения и результаты исследования изложены автором на международных, всероссийских, региональных научно-практических конференциях в Уфе, Челябинске, Тобольске, Тюмени, а также нашли отражение в публикациях (Москва, Санкт-Петербург, Тобольск), общим объемом 12 п. л.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, списка источников и литературы, а также приложения, в котором представлены карты-схемы пограничных укреплений, таблицы со списками укреплений на линиях, с указанием удаленности их друг от друга, планы крепостей и схемы Сибирских линий, составленные автором на основе архивных документов, дополняющие и поясняющие текстовую часть.
Политика Петра I на юго-восточном направлении и основание русских крепостей в Верхнем Прииртышье
Продвижение россиян в Верхнее Прииртышье происходило постепенно. Одним из первых мероприятий русского правительства в Сибири в XVIII веке в этом направлении был поход с торговыми целями в Малую Бухару, рынки которой были богаты золотом. Петр Великий обратил свой взор на Восток, намереваясь развить торговлю с Персией, Индией, Китаем и стать в этом предприятии посредником между Азией и Европой. Интерес Петра I возрос к этому региону, когда в 1714 году появилось соблазнительное известие от князя Гагарина. Сибирский губернатор сообщал, что близ города Яркенда обнаружено золото. Императора увлекла возможность пополнения казны и установления водного пути из Каспия в Среднюю Азию и даже в Индию. Было решено построить город у Ямышева озера и подняться вверх по Иртышу пока могут пройти лодки и оттуда идти до г. Яркенда. Для осуществления этих планов в Сибирь была направлена экспедиция подполковника Ивана Бухгольца.
Кто же такой И.Д.Бухгольц, и почему ему было поручено руководство экспедицией? Фамилия его в отечественной исторической литературе имеет вариативное написание: Бухгольц, Бухалт, Бухольцев. Исследователь Е.Н.Евсеев после тщательного изучения исторических источников в РГАДА и летописи Черепанова пришел к выводу, что верное написание фамилии руководителя экспедиции - Бухолц. Но в исторической литературе чаще встречается Бухгольц. Итак, Иван Дмитриевич Бухгольц происходил из российской дворянской фамилии. Родился он в 1672 г., семнадцатилетним юношей, как и братья, поступил на военную службу. Он стоял у истоков формирования русской регулярной армии, начинавшей свой путь от «потешных» петровских полков. Как и многие «птенцы гнезда петрова», он прошел военную науку лейб-гвардии Преображенского полка, участвуя в боях и походах. Братья Бухгольцы были хорошо известны Петру I. Это видно из того, что они, минуя Военную коллегию, непосредственно обращались в Кабинет. Всё это, несомненно, определило выбор Петра Великого при назначении подполковника И.Д.Бухгольца руководителем экспедиции «за яркендским золотом» .
Указом Петра I от 22 мая 1714 г. подполковнику И.Д. Бухгольцу было приказано взять с собой опытных шведов, «которые искусны инженерству и в минералах разумеют», завладеть городом Яркендом и искать золотой песок по реке Дарье. Инициатору похода М.П.Гагарину было поручено высшее руководство экспедицией и обеспечение её участников всем необходимым. Он должен был подготовить 1500 воинских людей, с которыми Бухгольцу предстояло идти на Ямышево озеро и, поставив город, зазимовать там, чтобы по весне идти к Яркенду. При продвижении по реке от Ямышева озера воинские люди Бухгольца должны были строить редуты «в расстоянии по 6 дней или неделю друг от друга» и оставлять в них по несколько людей с провиантом2. В начале июня 1714 г. И.Д.Бухгольц с группой солдат и сержантов Преображенского полка выехал в Москву, где к нему присоединились 7 офицеров. Среди них был и его помощник майор И.Л.Вельяминов-Зернов, впоследствии комендант Омской крепости, и артиллерийский поручик Каландер. С этой командой из 20 человек, составившей костяк будущего отряда, Бухгольц отправился в Тобольск формировать полки. В своем письме кабинет-секретарю Петра I А.В.Макарову он сообщал, что, прибыв в Тобольск 13 ноября 1714 г., жил без команды 8 месяцев, а затем принял драгун и солдат: «... таких, которые ничего в экзерциции не знали и не стреливали и с негодным ружьём, и у них ничего воинского не было», «... зимою и весною нынешней принимал и муштровал и всякую амуницию делал и пушки лил...»1. Регулярных армейских частей в Сибири не было, поэтому так долго продолжалась организация экспедиции: рекрутские наборы, формирование, обучение и снаряжение полков. По указу М.П.Гагарина коменданты сибирских городов обязывались прислать в Тобольск кузнецов, токарей, лесников для снаряжения экспедиции. В своих донесениях в Петербург И.Д.Бухгольц постоянно выражал недовольство деятельностью сибирской администрации в подготовке похода2. К лету 1715 г. сформировали три полка: Санкт-Петербургский, Московский и Драгунский. 5 июня 1714 г. последовал указ «о бытии Уфимским башкирцам в службе при строении нового города в Сибирской губернии» с целью охранения. Экспедиция отправилась из Тобольска вверх по Иртышу на 32 дощанниках и 27 лодках. С отрядом на 12 дощанниках отправился и караван купцов с товарами. В Тару прибыли 24 июля. Здесь И.Д.Бухгольц получил пополнение - 1500 лошадей для драгунского полка и рекрутов, набранных в Тарском уезде и совершенно не обученных военному делу: «А всего, государь, - доносил Бухгольц, - со мной войска всякого чина людей 2795 человек» . 1 октября отряд прибыл к Ямышеву озеру, 29 октября здесь была заложена крепость, и к 10 ноября она была, в основном, готова. При крепости устроили артиллерийский острог и казармы, вокруг которых поставили надолбы 4 . Подробное описание этой крепости мы обнаружили у Ф.Ф.Ласковского: «Заложенная на основании указа (Петра I от 1714 г.), крепость у озера Ямышева состояла из трех бастионных фронтов, которые заключались в шестиугольном полигоне и из которых крайние оконечностями своими упирались в берег; контр-эскарп был обнесен рогатками. Внутри крепости устроили острог в котором были помещены магазины для жизненных и военных запасов; офицерские же дома и казармы для нижних чинов были расположены отдельно, вне крепостной ограды, при устье р. Преснухи и ограждены полисадом. За недостатком леса для строений употреблено было несколько дощаников, на которых прибыло войско сюда. Земляной вал насыпан в течение 13 дней (от 29 октября до 10-го ноября). Все эти работы произведены под надзором шведа артиллерии поручика Каландера»1.
Однако экспедиция была недостаточно подготовлена и потерпела неудачу. Отряду И.Д.Бухгольца пришлось зазимовать во временно сооруженной крепости. 29 декабря 1715 г. И.Д.Бухгольц писал А.В.Макарову о том, что он послал контайше известие о постройке при Ямышеве города, «дабы он с войсками царского величества был в мире». Этот шаг в тех условиях был уместен, так как он сообщал, что идти в Яркенд невозможно, потому что контайша имеет войско 60 тыс., а с ним осталось 2536 человек. К тому же правитель Джунгарии Цеван-Рабдан встревоженный слухами о походе русских войск в захваченный им Яркенд, направил к Бухгольцу своих представителей выяснить, по чьему указу и для каких целей построена крепость. Он расценил это как самовольное действие губернатора М.П.Гагарина, не санкционированное правительством. Бухгольц послал с дипломатической миссией поручика Трубникова: в письме сообщалось, что экспедиция организована в связи с поисками руды и не преследует завоевательных целей. Но Трубников вместе с конвоем из 50 драгун по дороге в ставку контаиши попал в плен к казахам .
Взаимоотношения России с казахами и джунгарами в XVIII веке
Основу внешней политики России на юге Западной Сибири в начале XVIII века определяли отношения с казахами и джунгарами. Кочевые племена киргизов населяли Степные области: Акмолинскую, Семипалатинскую, Семиречинскую, Уральскую и Турнайскую, Внутреннюю (Букеевскую) орду Астраханской губернии, часть Сырь-Дарьинской области и Аму-Дарьинский отдел. Когда Сибирь была населена русскими слабо, их беспокоили каракиргизы - по-китайски буруты, - отличавшиеся большой жестокостью, но они откочевали на юг, в Туркестан. На их место пришли другие кочевники, казахи (казаки), - они также беспокоили границы русских, поэтому, чтобы отличить их от казаков пограничных дали кочевникам название «киргиз-кайсаков» .
Казахи были известны как народ сильный и воинственный, часто делавший набеги на Ташкент, воюющий с ногаями и сибирскими татарами. В конце XVI столетия они занимали среднюю часть Киргизкой степи. К востоку от них кочевали джунгарские племена, на севере - сибирские татары, а на западе и севере - ногаи и башкиры. Позднее ногаев вытеснили отделившиеся от джунгар калмыки. Около 1630 г. казахи завладели Туркестаном, где с этого времени киргиз-кайсацкие ханы утвердили свое постоянное местопребывание с резиденцией в г. Ташкенте. Могущество казахов непрерывно возрастало. Самым блестящим периодом их могущества был конец XVII и начало XVIII столетий, когда хан Тявка подчинил своей власти все три орды казахов: Большую, Среднюю, Меньшую, каждая из которых с древних времен имела своих ханов1.
Башкиры, особенно зауральские, имели тесные контакты с казахами Младшего и Среднего жузов, что было обусловлено близостью их культур, языка и, в некотором смысле общностью судьбы в составе Дешт-и-Кипчак . Некоторое время Российскому государству на юге Сибири пришлось соперничать с Джунгарией, которая являлась исторической областью в Западной Монголии и примыкающих районах Средней Азии и Алтая. Населением этого государства были западные монголы - ойраты, предки калмыков. В XII - XIV веках Джунгария входила в состав Монгольской империи. В XV - XVI веках ойратские князья - нойоны - во главе с контайшой воевали за независимость с Восточной Монголией, Китаем и тюркскими государствами Средней Азии. В 1657 г. все ойратские тайши принесли шерть (присягу на верность) русскому царю и обязались служить в российской армии. Приняв русское подданство, ойраты откочевали сначала в западно-сибирскую лесостепь, а затем, в начале 60-х гг. XVII в. в степи Поволжья и Урала. Топоним же «Джунгария» возник от этнонима зюнгар (левое крыло монгольского войска).
Джунгарскими племенами в литературе, считает Н.Г.Потанин, названы ойратские племена: торгоутов, хошоутов и др., образовавшие в начале XVII века государство Джунгария. Он считал, что калмыки были господствующим племенем в этом несуществующем на данный момент государстве. Возможно, Н.Г.Потатнин был прав. В русских документах население Джунгарии называют «зенгорскими калмыками» для того, чтобы отличить их от калмыков, кочевавших в степях Поволжья и Урала.
Государство это было наиболее могущественным именно в первой половине рассматриваемого столетия. Границы этого государства были растянуты с севера на юг: оно простиралось от Тибета до Алтая, и даже севернее, до Барабы; с запада же на восток оно простиралось от Ташкента до реки Джулдус. Вся страна к северу от Тянь-Шаня была занята кочевьями калмыков, только в некоторых местах были основаны более могущественными удельными князьями оседлые поселения для зимовок, и при них пашенными бухарцами заведено хлебопашество. Здесь, например, находилось поселение Колзу-Хаиняк-Бак на реке Или, обнесенное глиняной стеной в высоту всадника на коне. Внутри этого города находились сады Галдан-Черена и глиняные дворы пашенных бухарцев, которые сеяли сарачинское пшено. Летом калмыки кочевали у высоких хребтов при подошве Хан-Тенгри, по рекам Албан-Шиберу и Текесу, занимались скотоводством. Сам контайша летом кочевал, а зимой жил в городе. При северной подошве хребта Ирен-Хабирган был другой подобный городок нойона Септеня, третий - на реке Емиле, найона Даваци, который иногда в русских бумагах упоминается под названием Турфановых пашен. Четвертый городок находился на реке Кара-Буге, у северной подошвы Тарбагатая. Виденные русскими людьми в XVII веке города на реках Беске и Иртыш в XVIII столетии находились уже в развалинах. Катанаев предполагает возможность существования таких же городов на берегах других рек. Население этого государства было крайне разнообразным: некоторые занимались охотой, рыболовством и собирательством, другие скотоводством, а третьи - хлебопашеством и ткачеством. На юге государства обитали оседлые бухарцы, завоеванные и вынужденные платить Джунгарскому контайше дань. На севере ханства проживали татарские племена, которые преимущественно занимались охотой и называли себя теленгитами, в русских документах они ещё известны как урянхайцы1.
Этнически пестрое население Алтая только в середине XVIII столетия окончательно вошло в состав Российской империи. Ранее племена северной части Алтая имели двойное подданство, т. е. были «двоеданцами»2, платя дань одновременно и России, и Джунгарии. Население южной части Алтая состояло в подданстве Джунгарского контайши. Северная предгорная и горно-таежная полосы были издавна населены охотничьими племенами, которые в то же время занимались скотоводством и земледелием. Население жило в срубных бревенчатых избах, землянках, в постоянных селениях и улусах, а уходящие зимой на промысел охотники использовали легкие шалаши. Другой тип хозяйства сложился в южной горно-степной полосе Алтая. Издавна заселявшие южный Алтай кочевники на богатых горных лугах пасли многочисленные стада и жили в круглых юртах - аилах. Кочевали они в течение года, и лишь в горных районах охота все же преобладала. Кроме этого, существовало и земледелие . У населения южного и северного Алтая сохранились черты родоплеменного быта. С другой стороны, внутренние отношения в племенах южного Алтая уже давно переросли рамки родового строя. Роды превратились фактически в административные единицы. В обществе имело место имущественное неравенство и намечалось классовое расслоение: власть принадлежала . богатой верхушке, развивались патриархально-феодальные отношения.
Строительство Тоболо-Ишимской укрепленной линии 113 (1752-1755)
Тоболо-Ишимскую линию крепостей иногда называют Новой линией. В XVIII веке принято было так называть линию, возведенную между реками Тобол, Иртыш и Ишим. Она была построена взамен старой Ишимской линии, которая по причине своей изогнутости и удлиненности требовала для обеспечения охраны больших затрат средств и сил.
Ещё в конце XVII века с увеличением русского земледельческого населения в Сибири и актуализацией проблемы охраны их поселений и хозяйств представители местной администрации, в частности, воевода П.И.Годунов, для защиты южной границы от степных кочевников стали создавать укрепленную оборонительную линию. Эта линия начиналась Тархановским острожком у впадения реки Тархановки в Тобол, далее шла «вверх по Тоболу через Ялуторовскую слободу на Исеть и вверх по Исети через Исетский острог, Курьинскую слободу, Шадринскую слободу, Долматов монастырь и до Катайского острога»1.
В среднем Притоболье, начиная с 70-х годов XVII в., создается вторая пограничная полоса, которая к 1719 г. проходила по линии Миасская крепость - Утяцкая слобода - Царево городище - Абацкая слобода. Крепостные укрепления такого рода поселений были деревянными. Сохранилось описание оборонительных сооружений Шадринской слободы: она была « ...обнесена рогатками, а внутри наподобие кремля или замка сделан рубленный город с башнями, в котором для торговых поделаны лавки, ибо по все воскресные дни здесь немалолюдный съезд и торг всякими товарами». Примерно такие же укрепления имели Царево городище, Утяцкая слобода и др.2. Тревожная обстановка, сложившаяся в начале XVIII века на юге Западной Сибири, привела к созданию новой военной линии - Ишимской, которая проходила от Кургана до Омска и охватывала значительную часть Барабинской степи.
Ишимская линия, которая охватывала пространство от Кургана до Омска, была построена в 30-х годах XVIII века. В состав этой оборонительной линии входило около 60 укрепленных поселков. В общей сложности она охватывала значительные пространства земель в углу, образуемом Тоболом и Иртышом, дугою огибая степь1.
Она тянулась от Утяцкого форпоста вниз по реке Тоболу, через Царёво Городище, Иковскую слободу, на правом берегу Тобола через село Шмаковское, Верхсуерскую Емутлинскую слободы, Рафайловскую заимку, деревню Омутную, Усть-Ламенскую слободу, село Малышкино, деревню Безрукова, Коркинский форпост, деревню Фирсова, далее вниз по реке Ишиму до Абацкой слободы, на другой стороне реки через деревни Иковскую, Рогалихинскую, Зудиловскую, Ейский форпост, Устьбызовскую деревню, Большерецкий форпост, деревни Пустынную и Бетеинскую и соединялась с Омской крепостью. Всего на этой линии длиною в 1086 км 228 м по ведомости 1743 г. состояло на службе 2916 регулярных и нерегулярных людей2. Главная квартира войск Ишимской линии находилась в Курганской слободе. В 40-х годах XVIII века гарнизон Курганской слободы был самым крупным в Зауралье. По данным экстракта от 25 августа 1744 г. на Ишимской линии стоял Сибирский драгунский полк под командованием Я.Павлуцкого. Например, в Царево Городище находилось 951 чел. и 28 пушек. Разместить эти военные силы в слободах заставила не только опасность агрессии с юга, но и усложнение ситуации в связи с башкирскими восстаниями в 30-е годы рассматриваемого века. Интересен факт, что во время обследования ряда слобод в 1748-1749 гг. на предмет наличия у крестьян огнестрельного оружия, выяснилось: у крестьян Царева Городища имеется 154 ствола различного вида огнестрельного оружия что больше, чем в других обследованных слободах1. Крупный гарнизон Царева Городища служил подвижным резервом, который по мере необходимости можно было перебрасывать в опасные районы сибирской границы. Слобода Царево городище имела «городового строения город кремль рубленный с двумя башнями проезжими, да город же лежачий в столбах, при них четыре проезжие ворота да восемь бастионов, и оные крыты драницами, надолбы, рогатки и ров». Укрепления слободы состояли из двух основных линий: старый город (деревянный кремль с двумя башнями, сооруженный еще в XVII веке) охватывал небольшую площадь, а новый город (система земляных укреплений - бастионов, строительство которых велось в первой четверти XVIII в.) окружал основное пространство, занятое городскими строениями. То есть в начале XVIII в. укрепления, построенные в конце XVII в., были упрочены в соответствии с новыми требованиями фортификации . Лесостепное междуречье Иртыша и Ишима до середины XVIII века оставалось свободным, никем не заселенным, его лишь в сезоны охоты посещали татары-звероловы, русские крестьяне и казаки. Во второй половине XVIII века в Иртышской степи распространяются кочевья киргиз-кайсацких скотоводов3. Пространство, по которому прошла Тоболо-Ишимкая линия, представляло собой возвышенную и почти безлесую равнину посредине которой протекала р. Ишим. Почти по всей длине линии, от Ишима до Иртыша, с киргизской стороны тянулся ряд пресных, соленых и горьких озер, называвшихся Камышловскими, по речке Камышловке, соединявшей многие из них между собой4.
В начале рассматриваемого века на южной границе Сибири укрепления тянулись более, чем на 1000 верст, «чрезвычайно ломаной линией», что требовало значительной затраты сил и средств для обслуживания их (см. схему линии рис. 8). Но эта причина не была единственной при решении строительства новой линии. Часть пашен, сенокосов, рыбных ловель русского населения пограничных Ишимского и Ялуторовского дистриктов Сибирской губернии находилась за линией форпостов. Во время полевых работ необходимо было высылать воинские команды для охраны работающих в поле крестьян. Стратегические соображения (в связи с вторжением джунгар в пределы Казахстана в 1741-1742 гг.) диктовали необходимость укрепления южной границы, и для этого сделать её более короткой и прямой1.
Уже в 1742 г. будущий оренбургский губернатор (им он стал в 1744 г.) Неплюев послал прапорщика геодезии Куроедова описать местность от реки Тобола до Чернолуцкой слободы на Иртыше. А в 1743 г., 17 марта, в Шадринске Исецкой провинции встретились тайный советник кавалер оренбургской комиссии командир И.И.Неплюев и генерал-майор и сибирский губернатор А.М.Сухарев. Они обсуждали одну проблему, которая ещё в 1734 г. была поставлена императрицей Анной Иоанновной «по секретной инструкции», перед статским советником Кирилловым: защиту юго-восточных границ от калмыков2.
Неплюев и Сухарев докладывали, что создание новой укрепленной линии «от Утяцкого форпоста до Чернолуцкой слободы на Иртыше лежащей на расстоянии 985 верст может быть удобно», так как укрепления будут «расположены прямыми линиями» и та соединится с Оренбургской . В результате было принято решение об исследовании новых мест для проведения двух оборонительных линий: первой - от Утяцкого форпоста до Чернолуцкой слободы вверх по Иртышу и до Семипалатной крепости, прибавляя между существующими укреплениями другие крепости и редуты; второй - от Семипалатной крепости до Телецкого озера1. С целью описания новых мест были отправлены из Сибирского гарнизона капитан Иван Новоселов, дворянин Алексей Макшеев, сын боярский Михаил Выходцев. Им было приказано из Тобольска ехать в Коркину слободу, а оттуда исследовать путь прямым трактом от Утяцкого форпоста, учитывая, что для заселения людей необходимо наличие рек и озер, покосов, строительного леса. По пути не дальше чем 30 верст друг от друга, следовало оставлять знаки на деревьях или на других предметах так, чтобы они не были заметны посторонним. После окончания работ Макшеев и Выходцев поехали в Тобольск с донесением в Сибирскую губернскую канцелярию, откуда 32 плана, ландкарта и доношение капитана Новоселова, подписанные А.Сухаревым, были направлены в Правительствующий Сенат . Таким образом, с геодезистами, тобольскими дворянином Алексеем Макшеевым и боярским сыном Михаилом Выходцевым, также геодезии учеником Семеном Моревым Новоселов составил опись новой линии от Утяцкого форпоста до Коркиной слободы, от неё до Чернолуцкой слободы, с указанием пригодных для заселения земель .
Эти изыскания капитана Новоселова так и остались на бумаге и не были использованы, хотя новый предложенный тракт предполагал увеличение числа укреплений на Иртышской линии и продление Колыванской до Телецкого озера. Отказавшись от этого проекта как от не совсем удачного, впоследствии для укрепления вышеназванных линий были организованы новые экспедиции. В августе 1745 года канцелярия Главной артиллерии и фортификации приказывала командировать весь инженерный штаб на границу для снятия планов и строения крепостей. Об этом из Сибирской губернской канцелярии в Тюменскую военную канцелярию 2 октября того же года был послан указ1. В течение 1743-1745 гг. проводился ещё ряд съемок и описаний местностей между Тоболом и Иртышом капитаном Новоселовым, подпоручиком Кутузовым , майором Сташкеевым , тобольским дворянином Машкеевым и геодезии поручиком Шишковым. Известно, что на основе этих исследований было составлено два проекта для исправления прежней Ишимской линии: первый принадлежал геодезии поручику Шишкову и премьер-майору Сташкееву, по этому проекту предполагалось совершенно спрямить линию и вести её вдоль цепи Камышловских горько-соленых озер; второй - подполковнику Кутузову, в своем проекте он предлагал провести новую линию вблизи большой сибирской дороги4.
Заселение и хозяйственное освоение приграничной территории
Для процесса хозяйственного освоения Западной Сибири во второй половине XVIII в. характерен рост масштабов и интенсивности заселения южных приграничных районов края. Здесь наблюдается тесное переплетение различных форм правительственной и волыюнародной колонизации, хотя в целом, безусловно, переселение происходило под контролем военной и гражданской администрации. Оно осуществлялось путем организации добровольного перевода различных групп населения из старожильческих районов Сибири и типично военно-административными методами.
Говоря о заселении приграничной полосы, нужно иметь в виду, что первым населением этой территории были все-таки служилые люди: регулярные и нерегулярные военные формирования. Поэтому будет логично рассмотреть состояние служилого населения приграничной полосы, а потом уже заселение края крестьянами. Конечно, главная роль в освоении Сибири отводилась государству, но оно осуществляло свою политику через служилых людей. Служба служилых людей на границе начиналась с момента планирования построения укрепленной линии. Администрация намечала место будущего города. Служилые люди «рубили» укрепления, административные, гражданские, хозяйственные здания. Ввиду «малолюдства» посадского и крестьянского населения во вновь осваиваемых землях участие военных в строительстве городов-крепостей и поддержании их в порядке рассматривалось не как повинность, а как выполнение последними своих обязанностей - «городового дела». Дальнейшее их пребывание в городе связывалось со службой в гарнизоне: несением караулов и отъезжих служб, сбором ясака, военными действиями, защитой осваиваемых земель, охраной караванов, поиском полезных ископаемых и новых земель и т. д.1.
В XVI, XVII и в пер. пол. XVIII столетия все военнослужащие в Сибири назывались общим именем служилых людей. В частности же все служилые люди подразделялись на дворян, детей боярских, стрельцов, служилых татар и казаков разных наименований. Последние составляли главную массу сибирского служилого люда, особенно в первые два из названных столетии. Так что слова «казак» и «служилый человек» на языке и в понятиях того времени были как бы синонимами и поэтому часто даже в офицерских документах заменялись одно другим. Служебное значение казачества заключалось в охранении окраин Русского государства от нападений соседних пародов и в расширении его пределов путем военной колонизации. Таким образом, как свидетельствует история, казак являлся одновременно и передовым колонизатором далеких окраин государства, и бдительным охранителем его границ. Такая же роль выпала сибирским казакам, родиной которых была Сибирь. Сибирские казаки были первыми проводниками русской гражданственности и культуры на окраинах. Они
первыми проложили путь нашей торговле и промышленности, под прикрытием казаков распространялась в Сибири промышленная и земледельческая колонизация. За казаком в Сибирь шел крестьянин-земледелец, а за линией крепостей, редутов и форпостов образовались города и села с промышленным и торговым населением1.
Общее название «сибирский казак» подразделялось на более или менее многолюдные группы: по городам и местностям, к которым были приписаны, по роду относимой ими службы и по происхождению. Например, были тобольские, томские, кузнецкие, тюменские, березовские городовые казаки. Когда же на юге появились крепости, то водворяемые в них казаки стали именоваться «крепостными» например омские, железинские, ямышевские, семипалатинские, устькаменогорские крепостные казаки. А со строительством укрепленной линии -линейными казаками2.
По мере сплочения разбросанных по разным городам и крепостям казаков в более многолюдные группы по линиям и дистанциям казаки, их населяющие, стали именоваться по тем линиям и дистанциям - таковы Иртышские крепостные казаки, колывапские, новой (Пресногорьковской) линии казаки, или казаки Тарской дистанции и прочие.
В отличие от донского, яицкого и западного казачества, сибирское «служилое» казачество комплектовалось исключительно по царскому указу и воеводскому наказу, не только - нарядом потребных людей, но и прямою ссылкою в Сибирь как преступников, так и «всякого рода пленных черкасъ» (малороссов и запорожцев), «литвы» (поляков) и «немцев». Состав сибирских служивых людей переполнен был всякими иноземцами, до «францужан» включительно. Поляки даже составляли особые команды «казаков литовского списка», «черкасы» также. Раз попав в казаки, эти иноземцы обыкновенно навсегда в казаках и оставались со всем своим потомством, принимавшим православие и менявшим даже свою фамилию. К примеру, Ян Березуцкий стал Иваном Березовским, Иозеф Кобылянский -Осипом Кобылиным или даже просто Оськой Поляковым, Панковым, Литвиновым. Малороссы, или Черкассы, переименовывались в Черкасовых, Хохловых, Подольских и прочих1.
Служилые дворяне и дети боярские в Сибири не составляли особо организованного рода войска или сословия, служили, как сказано, с теми же казаками и стрельцами в качестве более или менее начальственных людей. Многие из них совместно со званием дворянина или боярского сына носили и звание казацких или стрелецких голов и атаманов. В свою очередь, и казаки со стрельцами «за свои и своих предков службы» нередко жаловались в дети боярские и дворяне. Если прадед зачислен в казаки «по прибору из гулящих людей», то сыновья - один служил казаком, другой за неспособностью числился до старости «в детях казачьих», а внуки продолжали служить казаками - рядовыми и пятидесятниками. Часть их за грамотность и распорядительность жалуются в дети боярские. Их дети (т. е. правнуки) - трое по-прежнему в казаках разных рангов до атамана включительно, а четвертый, пройдя звание десятника, пятидесятника и сотника «за многие его службы» жалуется в дворяне с назначением казацким головою. Два сына этого последнего служат, один в детях боярских, другой пятидесятником казацким и т. д.
В связи с преобразованиями Петра І в Сибири, как и везде, исчезли стрельцы, затем упразднились дети боярские и дворяне, остались только одни казаки, хотя и отразилось на них стремление обратить все прежнее служилое население «в регулярное», в первое время - крайним истощением служилого состава. Все вновь сформированные драгунские и солдатские полки - Тобольский, Сибирский и Новоучрежденный, - равно как и гарнизонные команды всех иртышских крепостей были укомплектованы исключительно теми же сибирскими служилыми людьми: дворянами, детьми боярскими, стрельцами, казаками и детьми казачьими. При этом многие из дворян, казачьих и стрельцких голов, атаманов и сотников переименовывались в полковники, полуполковники, капитаны, поручики, дети же боярские и пятидесятники казацкие - в сержанты и капралы, а все прочие казаки, стрельцы и их дети - в драгуны и солдаты1.
Дворянства и казачества как строго обособленных сословий в старинной Сибири не было. Как казаки, так и дети боярские, стрельцы и дворяне были просто служилыми людьми разных рангов, обязанными постоянной и бессрочной службой, «доколе в силах», за определенное (очень ничтожное) «денежное и хлебное жалованье». За время нахождения в своих домах большинство их довольствовалось доходами со своих же земельных наделов или пашен и отводных лугов. Избы или дворы, в которых эти служивые люди со своими семьями проживали в местах своей приписки, были наполовину не их собственными, а казенными, построенными теми же служилыми людьми по наряду, и располагались около острогов и крепостей особыми слободами. Такой способ расквартирования, или размещения, служилых людей при городах острогах и крепостях сохранился и в более позднее время. После сформирования солдатских и драгунских полков, взамен стрельцов, детей боярских и дворян слободки получили наименование солдатских и драгунских .
В тех же солдатских слободках в первое время по возведении линейных крепостей, форпостов и редутов помещались и приписанные к тем укреплениям казаки. В разное время на линиях были расквартированы различные регулярные и нерегулярные военные формирования. К примеру, по данным Сената, в 1736 г. в Сибирской губернии в городах «и прочих местах» общее количество нерегулярных войск (дворян, детей боярских, конных и пеших казаков в отставке) составляло 6666 человек, в том числе в верхиртышских крепостях служило 489 человек1.
